Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

5 этаж. Выставочный центр.

Only you can bring me back to life
Only you can put me into right...
I realize*

За кулисами суматоха. Первое, что вижу – расширенные от ужаса глаза Василисы, а потом замечаю причину этого – она в костюме, накрашена, вокруг суетятся визажисты и костюмеры. Ничего себе, вот эта новость.
– А что сие означает, – спрашиваю переодевающую меня девушку, указывая на Васю в образе.
– Лиза, Лиза опять в невменяемом состоянии.
– А Вася-то причем, она же стилист?
– Сама распорядилась, – шепотом говорит девушка, и я молча продолжаю одеваться, потому что спорить с Фимой во время показа – себе дороже. Как она решила, так и будет. Жаль, что Василиса так конкретно встряла, но видимо оказалась не в том месте и не в то время. Я горько усмехаюсь. Обычно это моя прерогатива – не в том месте, не в то время, не те слова и поступки. Сначала говорю, потом думаю. На сколько грабель еще придется наступить, пока я перестану совершать опрометчивые поступки, хотя перестану ли...
Подбегает запыхавшийся ассистент и требует переодеться – розовый пудель будет в другом месте. Быстро снимаю костюм, девушки помогают переоблачиться. Корсет, крылья, я готова. Визажист поправляет лицо. Со цены слышится громкий звук вступления.
Все, пора… Проходя к выходу, подбадриваю Василису, кивая ей и показав большой палец – все ок, не тревожься. И… вперед Герда, спокойно, под музыку. Ловлю ритм и вслушиваюсь в слова.

Ох, мальчик, ты не видел мою голову?
Я потеряла рассудок и ничего не помню...
Ох, мальчик, ты не видел моего сердца?
Оно бьется так громко, я схожу с ума от любви...
Они удивительно перекликаются с моим внутренним состоянием, потому что и меня рассудок покинул и сердце бьется громко, так громко, что кажется, все его слышат. Но мне нужно, чтобы его услышал один человек, Кай, потому что оно бьется для него…

Следующий проход – теперь на мне какой-то павлиний хвост. На довольно тяжелой металлической конструкции. Но надо пройти и держаться ровно. В какой-то момент замедляю шаг и бросаю взгляд в зал. Софиты слепят, вижу только, что очень много народу, лиц не различаю.

А песня звучит.
Я уже не выдерживаю и не понимаю почему.
Милый мальчик, ты видел мою душу?
Она под землей.
Я себя не контролирую.
Я тоже не выдерживаю, но моя душа не под землей, она гораздо ближе. Когда я смотрела в его глаза, я тонула в них, вся целиком, и моя душа теперь у него. Он владеет ею так же безраздельно, как и моим сердцем.


Еще один выход. Общий. Надо улыбаться, махать руками. Я стараюсь, правда, получается не очень, но я сжимаю все чувства в кулак и улыбаюсь. А вот и розовый пудель. Он виляет хвостиком и прядет ушками. И снова – спасительное закулисье. Но нет времени передохнуть и прийти в себя. Ничего, еще немного. Я смогу. Я выдержу, я должна. Белая мантия, черные перчатки. Белое и черное, добро и зло, две стороны одной медали, две сущности… А кто я? Какая я? Слегка кружится голова. Давит корона из перьев. Ничего, это пройдет. Осталось чуть-чуть. Цепи из камней. Цепи, в которые мы сами себя заковываем, совершая поступки, о которых потом приходится жалеть.
Снова общий проход, машинально машу поднятыми руками, иду вместе со всеми и вслушиваюсь в песню.

Только ты можешь вернуть меня к жизни,
Только ты можешь вернуть меня в состояние гармонии.
Скажи, когда я снова смогу дышать?
Потрясающие слова, если б я умела писать стихи, я бы написала их ему, если б умела петь – спела бы. Скажи, когда я снова смогу дышать, потому что рядом с тобой я забыла, как это делается, дыхание сбивается, мыслей нет, и разум просто исчезает. Скажи, когда я снова смогу дышать. Хотя я знаю, когда, когда обниму тебя…

И снова – черное и белое. Черные крылья. И Джордан. Становлюсь рядом с ней, смотрю в зал. Начинаю различать лица. Дик, Ганс, капитан, какая-то смутно знакомая рыжая девушка, словно видение из прошлого, и еще одно – оттуда же – наша директриса. Сердце сжимается – почему я все еще боюсь ее, ведь прошло столько лет, или это другое? Слегка поворачиваю голову – Кай. Ясно вижу его, он смотрит на меня, его глаза притягивают… Звезда благодарит публику и уходит за кулисы, и девочки ушли, я одна на сцене, надо идти… а я смотрю и не могу оторваться… Кружится голова… что это? Почему? Я куда-то лечу… в темноту…


______________________________________________
*Песня, которую поет Джордан Вульф

Только ты можешь вернуть меня к жизни,
Только ты можешь вернуть меня в состояние гармонии.
Я понимаю

Лисси, Снеж, Вася, Султан, Дик, Будур - как классно читать посты на показе. Очень интересно. Лисанька, какая ты игривая - парня в ступор ввела. Райчик, надеюсь, ты девушке все купил? У нее же такое трудное детство было, а юность? В игорном-то доме. Да и партнер из Сина я так понимаю это вам не киска с усиками, надо все время держать руку на пульсе. С нетерпением жду развития истории. Вася, спасибо за макияж и удачи на подиуме. Только я так понимаю, ты там столкнулась с мужчиной, в общем приключения на жесткую железную броню обеспечены))) Султик, что ж на девушек натыкаешься, надо под ноги смотреть) гы))) В общем я в восторге, какие все молодцы.

Док, спасибо, аптечка не понадобится - девушка не ела практически сутки, если не больше - на работе чашка кофе и на следующее утро - чашка кофе, ну и нервы.


Кай, доброй ночи

5 этаж. Выставочный центр.

Ты был всегда. Просто пришел, и так стало. Ты был всегда, с тех пор как я люблю тебя. Но и прежде тоже. Потому что никакого«прежде» до тебя не было.
Автор Януш Леон Вишневский

Я бы крикнула тебе: «не отпускай», но спазм сдавил бронхи. Почувствуй меня без слов. Ну пожалуйста…
Автор Эльчин Сафарли

Лечу в пустоту…Темно… Холодно.… Перед глазами какие-то всполохи… Шум и крики доходят, как сквозь вату или толщу воды.… Да, наверное воды, потому что я качаюсь, как на волнах, а может быть – в колыбели… Уютно… Холод постепенно отступает, стихает и шум, словно удаляется от меня, но я по-прежнему плыву куда-то, и не хочется, чтобы это прекращалось… Сознание постепенно возвращается, это не море, меня …несут куда-то нежные и ласковые руки. Такие руки только у одного человека… Но как? Почему? Что случилось? Не важно… мне хорошо, значит, ничего страшного… Напряжение всего дня уходит, и я снова уплываю куда-то.
Остановка, чувствую под спиной что-то жесткое и холодное… от этого почти прихожу в себя, но ничего не понимаю… Где я и что со мной… Какая-то слабость и апатия, не хочу открывать глаза и возвращаться к действительности, словно там ждет что-то недоброе… Ласковая рука на моей щеке… это Кай… он целует меня… я не вижу, но точно знаю, что это он – разве я могу ошибиться… Хочу ответить, обнять его, прижаться, но почему-то совсем нет сил…
Пытаюсь все-таки собраться и приоткрываю глаза. Его лицо передо мной немного в тумане, но это он, Кай. Он хочет снова поднять меня на руки, а я силюсь позвать его по имени, но язык не слушается, с губ срывается легкий стон… Похоже, я его напугала… Пытаюсь улыбнуться и все-таки что-то сказать, но еле-еле шевелю губами.
– Кай, – чуть слышно произношу его имя. В голове сотня невысказанных вопросов – почему я на полу, что случилось, что вообще произошло, где я, но ни говорить, ни думать просто нет сил.
– Герда, – Кай становится на колени и обнимает меня, прижимая к себе. – Малыш, ты меня так напугала! Как ты? Что болит? Сейчас позову доктора....
Я напугала? Но почему, и зачем доктор? Мотаю головой, что не надо никого звать, что мне вообще никто не нужен, кроме него, и все хорошо.
Поднимаю руку, осторожно глажу Кая по лицу, пытаюсь приподняться, но тело не слушается, тогда провожу пальцем по его щеке, губам, слегка поднимаю вторую руку (очень мешают крылья), кладу ее на плечо Кая, слегка сжимая, словно прося его наклониться. И смотрю на него – глаза в глаза. Поцелуй меня – я не произношу этого вслух, но он все равно понимает. Господи, как он удивительно хорошо меня понимает. Его губы касаются моих. Нежно-нежно, словно Кай боится навредить мне. Я приоткрываю рот, приглашая его продолжить, тянусь к нему ближе, голова снова сильно кружится, и все плывет, но это не важно, важно просто быть с ним, ощущать его руки, губы, его всего рядом со мной. Весь мир словно не существует – по крайней мере, так кажется – но вдруг он врывается извне громкими звуками – музыка, крики, чьи-то шаги…
И тут сознание полностью возвращается ко мне – Показ, там на сцене …мне надо на подиум… хотя нет, я же выступила… Джордан Вульф уходила, это я помню хорошо… сейчас Будур, потом общий поклон, значит, есть время, но мне все равно надо туда, и как я здесь оказалась, почему? Что произошло? В памяти всплывают отдельные картинки – я иду, стою, певица кланяется публике и благодарит, а я? Что делаю я – «Скажи, когда я снова смогу дышать? Только ты можешь вернуть меня к жизни» – это не мои слова, это из песни, но это – мое состояние… Вспоминаю – глаза Кая, а дальше была темнота… Но почему? И как я оказалась тут?
– Кай, мне надо туда… Поклон… Сейчас… и, – слова даются с трудом, – скажи, что …случилось? Что …со мной?

Вася, что там происходит? И ты устроишь личный покааааз???? А капитан? Хотя и Дрейк хорош - привести даму, когда...ээээх. Не ожидала

Рорик, девушки должны поддерживать друг друга И кстати, эфир оочень классный, ну и пост само собой.

Раййй, ты волшебник. Такое сваять

Кир, не грусти, тебе там песню поставили на радио. Сирена поет.

Будур, спасибо за то, как ты про нас написала, и твой показ с акростихом. Ух ,как это здорово вышло.

Дейн, ну не посты, а песня. Так как-то все чувственно, просто на разрыв. И песня Джордан очень подходит к твоим постам.

Док, спасибо за предложение, нашатырь не нужен.

5 этаж – парковка – улицы.

Все, чего коснулся человеческий взгляд, намертво запечатлевается в мозгу, каждая черточка, каждая деталь всего увиденного остаются с нами навсегда. Однако столь большое количество подробностей способно так перегрузить мозг, что человек не сможет этого выдержать. Поэтому природа создала защитный механизм, оставляющий в сознательной памяти человека, к которой можно обращаться довольно свободно, только те факты и события, которые несут на себе еще и какую-то эмоциональную окраску. Причем даже и это мы можем запомнить лишь в самом общем виде, случайно зафиксировав отдельные детали.
Роман Злотников. Виват Император!

Кай улыбался как-то удивительно ласково, я просто купалась в нежности, с которой он на меня смотрел. От этого становилось тепло и как-то очень спокойно. То недоброе чувство, которое возникло, когда я была без памяти, куда-то ушло. Его рука так осторожно погладило крыло, словно оно было мое. Я улыбнулась… Не хотелось ни вставать, ни идти куда-то, но шум из зала вернул к действительности.
– Кай, мне…надо… вернуться. Парад всех. Фима расстроится… Идем… – тянусь к нему, но встать просто нет сил.
Кай берет меня на руки и куда-то несет. Я обнимаю его, стараясь прижаться и уcтроиться поудобнее, мне так уютно в его руках. Только вот крылья, получается, что они почти скрывают меня и немного закрываю ему обзор. Отвожу плечо, чтобы Каю было лучше видно и сама бросаю взгляд вокруг. Мы идем явно не туда. Нам надо в зал. Может, это просто какой-то кружной путь?
– Куда мы идем? Вернее, куда ты меня несешь?
– Домой, куда же еще, – отвечает Кай как само собой разумеющийся факт. Как то есть домой? Пытаюсь упереться ладошкой, чтобы спрыгнуть с его рук, но не могу. Тогда решаю просто сказать, объяснить, что так нельзя. Надо вернуться. Я обещала. Я должна быть там до конца. Я не могу подвести Фиму, и вообще, я всегда все делаю только на отлично, а вот так сбежать. Это не годится.
– Но мне надо в зал! – повторяю упорно, пытаясь втолковать, но Кай только усмехается.
– Так я тебя и послушал, – но почему он считает себя вправе мной командовать?
– Но ведь без меня никак! Я нужна там! Должна быть на сцене, закрывать концерт! Кай, это ведь важно! – снова упорствую, пытаясь настоять на своем и надеясь, что он согласится с моими доводами.
– Безусловно, – говорит Кай каким-то странным голосом, – Я как никто понимаю всю серьезность происходящего... Согласится? Вернемся? Смотрю на Кая, ожидая, что он сейчас понесет меня обратно, но… мы движемся в том же направлении – к выходу, а он с улыбкой произносит:
– Но я вынужден тебе отказать, – я настолько растерялась от такого, что просто смотрю на него – удивленно, вопросительно, обиженно, но особо возражать не пытаюсь, хотя протестующее – но Кай? – и срывается с моих губ. Я вдруг неожиданно понимаю, что он все равно сделает по-своему, что бы я ни говорила, мало того – я приму это и приму с радостью… Почему это так – не знаю, и не хочу думать, просто так есть и все.
– Я весь во внимании, Герда?! – от его шутливого тона и улыбки проходит обида. А потом его губы нежно касаются моих, и все отступает в сторону. Тело реагирует на ласку, я прижимаюсь к Каю, гладя ладонью ткань рубашки. Хочется прикасаться к нему, обнимать, целовать, чувствовать его руки, губы, во мне поднимается волна – нет, не желания, а нежности. Хотя может это тоже желание, но мне просто хорошо вот так рядом с ним, в его объятиях, завернуться бы в него, как в эти крылья, что у меня за спиной, или даже раствориться… Но Кай слегка отстраняется и начинает говорить строго и серьезно
– Герда, шутки шутками, но мы ни при каких раскладах и, не смотря ни на что не вернемся в зал. Потому как тебе надо отдохнуть и там, собственно, уже и делать нечего! – он произносит все это тоном, на который хочется возразить. Не люблю, когда командуют.
– Не спорь, прошу, – тон меняется, и я соглашаюсь.
– Вот и молодец! – Он улыбается, и мои губы расплываются в ответной улыбке. Устраиваюсь на сиденье, кутаясь в легкий шарфик и крылья. Забавная, наверное, картинка – уставший Ангелок. Кай в самом деле прав, я очень устала. Хочется спать, только может еще немного поесть – чашка кофе за весь день – не выход. Странное что-то с моей памятью – я помню, что было утром, помню показ, но почему я оказалась на руках у Кая, а потом на полу в коридоре – не помню. Еще мне кажется, мы поссорились или нет? И Кай так и не сказал мне – что произошло. Может – что-то страшное? Скандал? Так не хочется думать о плохом, вообще ни о чем думать не хочется. Я начинаю задремывать, когда слышу.
– Чтобы загладить свою вину за то, что я тебя украл с сего важного мероприятия, предлагаю заехать в "Пирожки у бабушки" и купить тебе, что-нибудь? Как думаешь? Сможешь ты извинить меня за пару пирожных? – Улыбается Кай. Пирожные? Да. Наверное, я бы их съела.
– Смогу, – приоткрываю глаза и смотрю на него, – поехали. Только, – оглядываю себя – как я там появлюсь в столь… ммм …экстравагантном виде? Скажем, что были на балу-маскараде? Или что я маленький рождественский Ангел? Хотя до Рождества еще далеко, да и Ангелы такими не бывают...

Всем привет

Райчик - классный комплекст для Фимы, Фимыч, тебе ооочень к лицу.

Ро, и у тебя одежка супер, и у Шуры, у Лиски, а Малейн. Мне нравится очень.

Док, а Вы ну просто ах, я с Вас . По какому случаю такая метаморфоза?

Посты, ребята, ну у меня слов нет. Ден настолько все как-то не знаю искренне, сердечно, на разрыв. Хотя вы друг друга стоите. Стихи обалденные.

Ро, Али - а дальше что???

Будур, ну как же так - упорхнула домой, бросила кавалеров, и дома - переживать. Так нельзя.

Софи, спасибо, что поделилась воспоминаниями.

Док, Марго, Дик - замечательно показали нам показ

Пин, Лиска, ну где вы там, хочу продолжения *топает ногами и стучит ладошкой*

Альма, с возвращением. Жду вашей истории дальше.

Кай, я сегодня все на свете проспала, не успела, в общем завтрака, ленча и обеда уже не будет. Только ужин. И мне почему-то захотелось чего-то романтического

7 этаж. Офис компании "Снежная королева"

Здравствуй, радость моя несказанная,
Неожиданная, щемящая,
Здравствуй, счастье мое нежданное,
Ненаглядное, настоящее.
Просто вдруг пробежала искорка,
Удивительная, случайная,
И тебя мне иначе высветила,
Я тебя разглядела нечаянно.
И не знаю, как это высказать,
Нету слов, есть чувства, желания,
Ощущения лишь неистовы –
Рук сплетение, губ касание.
Чудо, счастье мое безмерное,
Ты спаси, в руках удержи меня.
Чтобы мне не сгореть до времени
В твоих ласк неистовом пламени.

Кай окидывает меня таким взглядом, словно только сейчас заметил, что я все еще одета в сценический костюм, если эти полоски ткани вкупе с крыльями можно считать одеждой, и заявляет, что домой мы не поедем, и разворачивает авто. Но… куда? Интересно, у него есть какое-то свое место, куда он возит девушек? Появляется и исчезает мысль. С одной стороны, мне было любопытно, с другой – не хотелось ни о чем думать. А Кай продолжает говорить. Слушаю, но не особо слышу, улавливаю только слово эгоист, с чем я категорически не согласна, и его желание побыть со мной наедине. Понимаю, что и мне именно этого хочется больше всего. Я так устала от всех других и соскучилась.
Машина останавливается, высовываю нос из-под крыла и вижу, что мы снова там, откуда уехали. И что? Только собираюсь спросить, как слышу:
– Так вот, сейчас мы поднимемся в офис, я оставлю тебя там, а сам спущусь за едой в "Пирожки", которые уверен сегодня, в связи с наплывом народа, все еще работают.
На самом деле мне не хотелось, чтобы он оставлял меня одну, да и есть совершенно не было желания, но спорить не стала.

Никем не замеченные, мы поднялись на свой этаж и вошли в офис. Кай сразу прошел вглубь до своей комнаты отдыха, открыл дверь, пропуская меня вперед, и зажег свет. Он о чем-то сосредоточенно думал, а на меня нахлынули воспоминания, как я спала здесь еще совсем недавно – на другой день после Дня города. Когда между нами еще ничего не было… Или уже что-то было? Иначе бы я не сбежала…
Смотрю на Кая – интересно, а о чем он думает и что вспоминает?
– Ну вот, теперь я пошел вниз за едой. – Я рассеянно киваю, все больше погружаясь в свои мысли. Вспоминаю, как мне было холодно без него тогда и передергиваю плечами. Кай тут же обнимает меня. Господи, ну почему он так хорошо все видит и чувствует? Как я буду обходиться без этого потом?
– Герда, расслабься немного. Давай просто попробуем обо всех и обо всем забыть? – легкий поцелуй-прикосновение. Успокаивающее, согревающее…
Забыть? С тобой я готова забыть все и себя в первую очередь, но тебя забыть не получится, – смотрю на Кая, надеясь, что он не прочел мои мысли.
– Да, давай, – улыбаюсь ему, – пусть будет, как ты хочешь.
И опять легкий поцелуй. Он словно обещает что-то или просит, а может быть успокаивает только меня или его? Прикосновение его губ нежное и обжигающее одновременно и такое мимолетное, и вот Кай уже вышел из офиса, бросив на ходу – я ушел.
Осматриваюсь, гашу верхний свет и включаю бра у изголовья кровати – яркий свет режет глаза. Устала… забираюсь с ногами в кресло. И вспоминаю. Вот я сплю здесь, после того как Кай меня чуть не поцеловал, нервничаю, курю и решаю поцеловаться с другим. Теперь я понимаю, что это была нелепая идея. Этого нельзя было делать. Я подставила их обоих и наказала …себя, хотя мне, наверное, это было нужно, чтобы понять, как он мне дорог. Эгоистка – а ему? О нем я не думала… Тихонько вздыхаю, а мысли скачут, как и картинки воспоминаний. Здесь же я плакала, когда нас чуть не застали в офисе, и опять обижалась на Кая. Глупая девочка Герда. Ну почему я так себя веду – убегаю, брыкаюсь, отталкиваю, коплю какие-то нелепые обиды… Это же Кай, и он мне нужен больше всего на свете, так почему тогда? Не хочу подпускать близко – но подпустила ведь ближе некуда, боюсь открыть сердце – так открыла же, и не просто открыла – отдала. И не вчера. Вчерашняя ночь была логическим завершением… Как все странно и запутано – люблю и боюсь, доверяю и обижаюсь, верю и… – додумать не дал сон… Проваливаюсь в него как-то мгновенно и глубоко…

Темнота, холод, пустота, и я словно лечу куда-то в водовороте. Воронка затягивает, но кто-то произносит мое имя – Герда? – и меня выносит обратно на поверхность. Снова слышу этот зов – Герда? – как сквозь вату, силюсь ответить, но с губ срывается только очень тихое: "Мммм...".
Теплые ласковые руки касаются меня, поднимают, прижимают к себе. Кай. Шепчу его имя тихо-тихо. Холод и чернота отступают. Его голос словно убаюкивает. «Спать, спать» – звучит внутри меня или это произносит Кай... Он несет меня куда-то и укладывает на мягкое и прохладное. Спать. Пытаюсь устроиться поудобнее, но Кай зачем-то теребит меня, а мне так не хочется двигаться…
Его рука ласково прикасается ко мне, тянусь за ней, приоткрываю глаза и улыбаюсь – Кай – то ли шепчу, то ли просто вздыхаю и прижимаю к себе его руку. Мне так уютно и ничего больше не надо…
– Герда, – шепчут его губы, одновременно целуя меня, – мне надо тебя раздеть, ты же не будешь спать в крыльях? – Каких крыльях? Не надо крыльев, я совсем не Ангел. А губы ласкают, прикасаясь, и хочется, чтобы так было всегда. Но его руки продолжают меня теребить, и это мешает чувствовать, вообще мешает...
– Не хочу! – Начинаю капризничать и сворачиваюсь клубочком. Кай потакает моим капризам и просто ложится рядом.
– А есть будешь? Может быть все-таки съешь хоть что-нибудь? – проводит ладонью по моему лицу, убирая волосы. Есть? А зачем? Мне и так хорошо. Обнимаю Кая, намереваясь спать дальше, уютно устроившись у него на груди. Но спать, когда целуют, не получается, да и не хочется, а хочется совсем другого…
Прижимаюсь крепче, перебирая пальцами его волосы, отвечая на поцелуй, обнимая, одновременно пытаясь раздеть его и помогая выпутать меня из корсета. Его ладонь накрывает мою грудь, и я со стоном выгибаюсь навстречу, пытаясь расстегнуть его брюки… Герда, так нельзя, ты сходишь с ума… Уже… Да и какая разница… Мысли только мешают… Хочу чувствовать, ощущать… на своих губах твои губы, под моими ладонями – твое тело, и твои ласковые и нежные руки – на моем теле и в нем… выгибаюсь, прижимаюсь – к тебе… сильнее…глубже… Обнимаю и …принимаю, но от неожиданности сжимаюсь, прикусываю губу и ловлю взгляд Кая – в котором плещется желание, радость, благодарность – и открываюсь навстречу, стремясь отдать всю себя без остатка – тело и душу. Мы движемся навстречу друг другу в одном ритме… Еще немного… чуть-чуть… хватаюсь за его плечи, сжимаю что есть силы… и меня уносит волна, как во сне – воронка затягивает и выбрасывает на поверхность – только страха нет, а есть какое-то удивительное умиротворение. Словно я умерла и родилась заново… стон, всхлип, тяжелое дыхание, дрожь во всем теле, постепенно все успокаивается… слегка ослабляю руки, сжимающие Кая, но оторваться от него не в состоянии. Обнимаю и кладу голову ему на плечо. Говорить не хочется и нет сил. Только касаться – легко и тихо. Только быть – рядом и вместе…

Рори, Шурик - классные посты)

МамО - поскольку мне было позволено так тебя называть


Кай, милый, спасибо, хорошо, насколько это возможно, скучая по тебе , доброй ночи

I need you so
And this love that I have for you
Will never grow cold

7этаж. Офис "Снежной Королевы."

Посмотрю в глаза медвяно-карие,
Растворюсь в них, утону, растаю…
Отчего такой счастливой стала я?
Не понять, как объяснить – не знаю…

Was ist Glück?*
Ist es ein Stück von Paradies?
Oder ist es dies,
Was man erleben kann…
Oder ist es was unbekanntes?
Weiß nicht…


Постепенно уплываю в полусон-полузабытье, но состояние при этом удивительно радостное, просто не хочется ни мыслить, ни шевелиться и как можно дольше сохранить в себе ощущение единения и счастья. Тот самый хрустальный шар, который все еще существует внутри с нашей первой ночи.
– Идем купаться? – Неожиданное предложение Кая застает меня врасплох. Смотрю на него, сначала не совсем понимая смысл вопроса, а потом теряюсь от смущения и пытаюсь завернуться в простынь. Герда, перестань, успокойся, он уже видел тебя раздетой, доверься, все хорошо – говорит мой внутренний голос и глаза Кая, но я все равно хочу прикрыться, и Кай уступает, даже помогает мне закутаться. Он так хитро при этом улыбается, что я чувствую – где-то подвох, но продолжаю настаивать на своем.
Закрепив ткань над грудью на манер чего-то греческого, иду в ванну и тут, только поглядев на Кая, понимаю свой промах. Купаться в простыне просто не выйдет, тем не менее я цепляюсь за нее даже не как утопающий за соломинку, а скорее, как жители крепости, которую осадили со всех сторон – и сдаться бы, да страшно. Держу простыню крепко, не могу расцепить пальцы, словно это – моя последняя баррикада, хотя что уж теперь сражаться, а главное – с кем и за что?
– Эм, ты намерена купаться так? – Кай еще и подначивает меня. – Смотрю с упреком, понимая, что он все предусмотрел заранее, потому и разрешил мне закутаться, да еще и помог. В общем, я и сама могла догадаться, просто не подумала, вернее, я вообще не думала – рядом с Каем все мысли, и именно те, которые раньше казались такими разумными, куда-то исчезают. Особенно когда он меня притягивает к себе, гладит и целует. Я не могу и не хочу сопротивляться, и даже рада подчиниться и согласиться со всем. Странно, необычно, необъяснимо, но это так – его руки, губы, голос, он сам имеют надо мной какую-то поразительную власть, под которую я попадаю целиком и и полностью.
– Уверен, что ты будешь первым человеком купающимся в простыне... Может оставим ее тут? – А разве у меня есть выбор – вздыхаю и отпускаю руку, – с губ срывается тихое «да». Спасают лишь глаза Кая, в которых я ловлю откровенное восхищение и любование. Это не значит, что я стесняюсь меньше, просто так немного легче перебороть смущение и страх. Все-таки я перекидываю волосы на грудь, чтобы хоть слегка прикрыть ее, и рука инстинктивно тянется вниз – закрыться, но взгляд Кая столь проникновенно-ласков, что я пересиливаю себя и просто опускаю руку вдоль тела. Он смотрит так, что мне становится теплее, я словно купаюсь в той восторженной нежности, которую он источает. Какое-то удивительное, никогда раньше не испытанное и непередаваемое состояние абсолютного доверия.
– Ты великолепна, – улыбается Кай, и вот тут я смущаюсь, потому что звук голоса возвращает к действительности, даже несмотря на сказанные слова, и становится немного неловко от того, что я совсем раздета и что он ТАК смотрит. …Наверное я глупая, нелогичная, маленькая девочка, но ничего не могу с этим поделать…
Кай берет меня за руку и ведет в душ, включает воду. С наслаждением встаю под горячие струи.
– Не горячо? – от тебя горячее – Нет, в самый раз, – вода чуть теплая по сравнению с его горячим телом, к которому я прижимаюсь почти вплотную.
– Отлично, – Кай берет в руки мочалку и пузырек с гелем – тогда давай купаться! – И как он себе это мыслит? – не заданный вопрос замирает где-то внутри, а я теряюсь в водовороте ощущений, когда он начинает осторожно водить намыленной губкой по моему телу, словно исследуя каждый его уголок. Закрываю глаза и прислоняюсь спиной к стенке кабинки, чтобы не упасть, потому что ноги не держат. Потом осторожно беру мочалку из рук Кая и провожу ею по его груди, рукам, животу, случайно дотрагиваюсь до его плоти и тут же отдергиваю руку…
Ловлю его хитрый взгляд и, отвернувшись, начинаю споласкивать мочалку, всем своим видом показывая, что купание закончено…
На самом деле мне очень хочется и рассмотреть Кая и прикоснуться к его телу везде – руками и губами, но я смущаюсь и от того, что никогда этого не делала и от того, что не знаю, как и не умею, и боюсь, что ему не понравится, поэтому просто вылезаю из-под душа и кутаюсь в большой махровый халат. Кай оборачивает бедра полотенцем, и мы выходим из душа, обнявшись. Почему-то не хочется расставаться ни на минуту, мне все время надо не просто видеть его рядом, но ощущать – прикасаться, целовать, обнимать. Даже когда устраиваемся на кровати, чтобы поесть принесенные Каем лакомства, мы все время касаемся друг друга. Иногда я, дурачась, откусываю кусочек от его пирожка – и он в самом деле оказывается гораздо вкуснее моего, хотя они совершенно одинаковые, – или предлагаю Каю откусить мое пирожное, выпить чаю из моего стакана. Наверное, это нелепо, но мне так хорошо от того, что мы не просто рядом, а именно вместе. Спроси меня кто, о чем мы говорили, я не смогу воспроизвести нашу беседу – это были какие-то истории из институтской жизни Кая, смешные эпизоды моего детства, о которых он не знал, или какие-то общие воспоминания, когда достаточно было сказать – «а помнишь» и еще пару слов – и картинка возникала сама собой.
В какой-то момент ловлю себя на том, что просто отключаюсь – голос Кая доносится как сквозь вату – потом встрепенусь, скажу еще пару слов, и снова проваливаюсь в сон, блаженно улыбаясь. В конце концов так и засыпаю с улыбкой, положив голову на плечо Кая...

______________________________
*Что счастье есть?
Частица Рая?
Иль это то, что ощутить возможно?
А может неизведанное что-то?
Не знаю я...(нем)

Бизнес-центр – берег моря

Когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем.
Когда любишь сам, сомневаешься во всем.
Габриэль Колетт

Вопрос: Что требуется для любви?
Ответ: Отсутствие сомнений.
Sayonara Zetsubou Sensei


БЦ 7 этаж. Офис «Снежной Королевы»

Я проснулась внезапно, будто кто-то или что-то меня разбудило. В комнате было тихо, хотя судя по свету за окном, утро уже давно вступило в свои права. Кай спал, обняв одной рукой подушку, а вторую положив мне на талию. Чтобы не сбежала, – улыбнулась я и тихонько выскользнула из постели. Он что-то недовольно пробормотал, но не проснулся. Стараясь ступать максимально неслышно, я открыла шкаф, достала оттуда первое попавшееся платье и скрылась в ванной. Там я тоже попыталась произвести как можно меньше шума, просто умывшись и забрав волосы в хвост, и через несколько минут вышла из комнаты отдыха. В офисе никого не было – выходной, но все равно проходя к двери, я старалась не шуметь. Дверь закрывать на ключ не стала, просто аккуратно захлопнула.
Лифт. Первый этаж. Надо бы выпить кофе. Я решила заодно заглянуть к Будур, узнать у нее – как самочувствие дебютантки.

БЦ 1 этаж. Магазин «Восточные сладости»

За прилавком хозяйки не оказалось. Только ее верная подруга Соня.
– Привет, а где Будур?
– Доброе утро, она уехала навестить брата, он, оказывается служит недалеко от Энска.
– Здорово, что у нее все хорошо. А как ощущения от дебюта на подиуме, не знаешь?
– Все нормально, а как ты после падения? Все в порядке? Когда мистер Карлеоне подхватил тебя на руки, это было просто чудо. Ты же могла разбиться, если б не он.
– Дааа, – какого падения? Кай подхватил? Могла разбиться? И тут словно молния пронзила мое сознание. Я вспомнила все – как утром чуть не поссорилась с Каем, во всяком случае, он был на меня обижен, и вполне имел на это право, потом нервное состояние на показе, да еще я не ела больше суток и да, я упала… В самом конце после поклона. Вот почему я была там, в коридоре. И Кай унес меня. …Господи… Это же скандал. Наверняка и в новостях будет, и Сажев… Бедная Фима, ну почему я такая неуклюжая? Для нее точно неприятность – модель упала – теперь будут шушукаться за спинами, да и для меня карьера на подиуме закончена. …И тебе этого жаль? …Да, мне нравилось …Разгуливать в неглиже под мужскими взглядами?... Нет, демонстрировать красивую одежду. Это искусство… Ну да, искусство, когда ты идешь в белье, и на тебя пялятся мужики… Меня просто распирало от мыслей и противоречий – с одой стороны, мне нравилось участвовать в показах, с другой – собирать взгляды не совсем приятно, хотя раньше я этого просто не замечала. Мне было все равно – кто как посмотрит. Я чувствовала себя просто манекеном, на котором висит одежда, а вчера, да, вчера я ощутила все по полной – и эти взгляды, и неловкость. Но почему? Что изменилось? Там был Кай… И что?... Ему это не нравилось, и вероятно я смотрела на происходящее его глазами… Странно… Как-то все перевернулось с ног на голову, а может, наоборот, встало на ноги? – Из вороха мыслей вывел голосок Сони.
– Ты на работу?
– Да…нет… в общем… мне надо было в офис, но я уже ухожу. Передавай Будур привет, я непременно загляну завтра с ней повидаться, – я улыбнулась и вышла из магазина.

Надо было куда-то исчезнуть. Уйти, уехать, немного побыть одной и подумать. Все завертелось с такой невероятной быстротой, что я просто не успеваю ничего осмыслить. Чувства, эмоции – и больше ничего, так нельзя, надо обдумать то, что произошло… С обрыва я уже прыгнула, и меня подхватили, только хватит ли сил нести? И что дальше? И чего хочу я сама? …Быть с ним. …Но… остальное пока неважно, как говорила Скарлетт, я подумаю об этом утром… Да, но уже утро, и надо подумать… – так разговаривая с "умным человеком", я вышла на парковку и обрадовалась – там стояла моя машина. Ну правильно – мы приехали на ней из аэропорта, и видимо Кай машинально взял ее и утром – она стояла у крыльца, а за его авто надо было спускаться в гараж. В общем, как бы там ни было, теперь это значительно облегчало мою задачу – я достала из сумочки второй комплект ключей, села за руль и вырулила с парковки.

Улицы – Кладбище – Берег моря

За город. К единственному человеку, с которым можно было посоветоваться – к отцу.
Купив по дороге букет его любимых ирисов, я остановила машину возле церкви и пешком пошла на кладбище.
Вот и они – мама и отец… Маму я почти совсем не помню, только фотография в рамке, а отец, отец был для меня всем. Он укладывал меня спать, отгонял все мои страхи, читал мне книжки, когда я болела. Я его по началу жутко ревновала к Каю, когда тот появился в нашей семье, потому что мне казалось, что Кай отобрал у меня отца, его внимание и любовь. Какое-то время я жутко обижалась, пока не случилась очередная сильная гроза. Просто светопреставление. Я лежала и плакала, накрывшись подушкой, чтобы не слышать грома, а потом пришел папа. Он взял меня на руки, обнял, закрыл от грома, грозы, от всех бед, и мы снова были вместе. Я тогда рассказал ему все свои обиды и поняла, насколько глупыми они были…
И я снова приходила к папе со всеми бедами, заботами и радостями. Да, бабушка многое значит для меня, но почему-то отец понимал меня лучше, а может, мне так казалось… Не знаю… Но сейчас мне хотелось поговорить именно с ним, а еще лучше – просто посидеть рядом и помолчать. Жаль только, что незья обнять и прижаться…
Я набрала воды, поставила цветы в вазочку и села на маленькую скамейку внутри ограды.

Папа, папа, ты так нужен мне. Мне надо поговорить, посоветоваться, хотя, наверное, о таком не советуются с папами, да и с мамами тоже… Я понимаю, что это моя жизнь, и никто за меня не решит, что мне делать и как, никто не сделает… Понимаю, что не все бывает просто и гладко, что надо много раз споткнуться и упасть, прежде чем выйти на ровную дорогу… Нет, кто-то сразу идет по ровной, но это – не мой вариант. Я всегда умела найти приключения на свою пятую точку, причем – по полной программе. Казалось бы отличница должна иметь примерное поведение – не тут-то было. Столько раз пред светлы очи директрисы наверное, никого больше не вызывали, хотя, нет, пожалуй, еще Женькины родители столь же часто посещали кабинет Веры Михайловны. – Я улыбнулась, вспоминая наши школьные проделки. – Ну разве мы были виноваты в том, что парень из параллельного класса разбил окно мячом, когда мы сидели на соседнем подоконнике? Мы просто сидели… А он – ну засмотрелся, мы-то причем? Или колба, взорвавшаяся на уроке химии – ну покрутила я не тот кран, это учительница плохо объясняла. А физкультурник и в самом деле козел… Нет, конечно, не стоило говорить об этом громко вслух, но он меня действительно достал. И француз тоже. Да, называть его дураком при всем классе было нелепо, но если он не сказал мне задание, а потом спросил, и на мое возмущение ответил, что поставит и себе двойку – кто он после этого? Дурак и есть…

Школа, как давно это было. А ведь Верочка была на дефиле, и теперь весь город узнает, что Сполетто – никудышная манекенщица, хотя это, пожалуй уже не важно, Кай все равно не разрешит мне, наверное, больше выходить на подиум… И ты послушаешься?... Да. Сама не знаю, почему, но послушаюсь…

Папа, папочка, я ничего не понимаю в любви… Ведь ты любил маму, я знаю… Потому у меня никогда не было мачехи… Вспомнилась картинка из детства – мы играли в прятки, я спряталась в папином кабинете. И вдруг он пришел. Сел в кресло, взял мамину фотографию и стал смотреть на нее, гладить и что-то шептать. Я не могла разобрать слов, но отец смотрел на это фото с такой любовью, он словно светился весь изнутри… Потом он ушел, я – следом. И никогда не говорила ему, ЧТО я видела. Он был сильным человеком, а мама и любовь к ней были его слабостью. Так говорил дед, когда ругался с папой. Но как любовь может быть слабостью? Любовь наоборот делает сильнее, окрыляет. Она… – Я задумалась… – и в самом деле становишься более уязвимым, потому что боишься сделать больно любимому человеку, смотришь на все его глазами, постоянно думаешь о нем и о том, что он сказал бы или сделал в той или иной ситуации. Но я, я разве так делаю? Я делаю по-своему – договорилась с Фимой и пошла на показ, и в бар пошла с Сиреной, и танцевала. Но с другой стороны, разве у меня не должно быть своей жизни и своих желаний? …Нет, если любишь… А я люблю?... Все случилось так быстро, хотя сейчас мне кажется, что я не просто люблю Кая, а любила его всегда… Странно… Что такое – любовь? Какая она настоящая? Все так запуталось… И куда мне девать мое я, которое стремится все сделать по-своему?
Вот сейчас я ушла – ни записки, ни смс-ки. Что подумает Кай? Что я опять сбежала… И будет прав, сбежала… Но я в самом деле не знаю, как быть дальше… Я не смогу видеть его и не обнять, не подойти, значит, очень скоро наши отношения станут очевидны для окружающих. Если уже не очевидны после моего падения… И ведь подумать могли что угодно… Обморок… Хорошо, если решили, что от голода, как оно в общем и было на самом деле, а если нет… Ох, Герда, Герда, и что теперь делать. Работать вместе не получится – разве только Кай все время будет на фабрике, а я – только в офисе. Иначе – пойдут разговоры. Репутация компании, которую Кай так долго восстанавливал… Но уйти от Кая – а куда? И все равно пойдут разговоры – почему ушла? Зачем? Все решат, что что-то случилось – дыма без огня не бывает… Так что это тоже не выход…
Значит, надо уехать… Уехать из Энска… Все равно это когда-нибудь кончится, а так я сохраню свою любовь… Просто буду любить его издалека. Так будет лучше – для всех, и для Кая и «Снежной Королевы» в первую очередь. Он слишком много сделал для своей компании, чтобы сейчас в одночасье все рухнуло по моей вине… Этого не должно случиться… А я – какая разница, что будет со мной… Я сохраню в своем сердце все, что было между нами, и это даст мне силы жить дальше…
Я встала со скамейки, вышла из оградки и закрыла калитку.
– Прощайте, родные мои, кто знает, когда я снова приеду сюда.

Я села в машину и поехала – куда глаза глядят, и неожиданно оказалась на берегу. Ну, конечно, это наше место. Бухта и грот, в который можно попасть только с воды. Это было любимое место Кая, и однажды он показал мне его. И оно стало и моим любимым…
Я оставила машину и пошла к берегу. Это место всегда было достаточно уединенным, а сейчас – абсолютно пустынным. Раздевшись, связала платье в маленький узелок и вошла в воду. Море с радостью приняло меня…

…Вот и грот… Посидев несколько минут на солнце, я обсохла, надела платье и вошла внутрь. Как давно я тут не было, но похоже – ничего не изменилось. В углу – свежая солома, огарок свечи. Спички тоже нашлись на своем обычном месте, и вроде даже не отсырели… Кай бывает здесь? Или кто-то другой нашел наше убежище? Наверное, это не важно, надо просто попрощаться и ехать… Как можно быстрее… Иначе я не смогу этого сделать… Как же больно… Ничего, это пройдет…

Берег моря.

Ошибки есть ошибки. Однако мы учимся на них, и это ценно. За счет этого можно изменить свою жизнь.
Харуки Мураками. Край обетованный

Когда мы правы, мы часто сомневаемся, но ошибаемся мы обычно с полной уверенностью.
Бенджамин Дизраэли


Я прошла подальше от входа, зажгла свечку, поставила ее на пол на перевернутую консервную банку, села на корягу, которую мы использовали вместо мебели, и стала смотреть на мерцающий огонек. Он притягивал меня, манил и словно согревал, помогая думать, направляя мысли в нужную сторону.
Ну вот что я опять натворила – повела себя как трусливый заяц, удрала, ничего не сказав. Что подумает Кай, что предпримет? Снова бросится искать? А если нет, да и ушла я вовсе не для того, чтобы спровоцировать его на поиски. Игра найди и догони совсем не входила в мои планы. Ни сейчас, ни раньше. Я не собиралась вообще с ним играть, наоборот, хотела быть максимально честной… Да, а оказалась максимально скрытной и трусливой… Но он не сказал мне ни слова… Неправда, он назвал тебя своей девушкой, а вот ты… Я доверилась… Ну да, и что ему делать с твоим гребаным доверием? Для него это огромная ответственность, ты об этом подумала? Сама же знаешь, он честный, добрый, привык держать свое слово и отвечать за других – и за тебя в том числе. И он взял на себя этот груз, а ты… А я испугалась – разговоров за спиной, сплетен, пересудов, того, что кто-то другой может подойти ко мне с неприличным предложением… И самый лучший выход – бегство… Герда, ты это уже проходила. От себя не убежишь, да и Кай не заслуживает такого отношения. Ты шарахаешься от полного доверия к абсолютному недоверию, раз решила все сделать сама…
Я задумалась – а ведь в самом деле так и вышло. Если я доверяю Каю, надо было поговорить с ним, рассказать то, что меня волнует. Вместе нашли бы решение всех проблем… Вместе, это главное… Вспомнились его ласковые руки, губы, глаза, в которых я тонула, то единение, которое было между нами… души ведь тоже соприкасались, тогда я это чувствовала, а сейчас… Сама все разрушила… Почему? Зачем я это сделала? Отчего не поговорила? Теперь и сама не знаю… Словно кто-то толкнул меня на этот шаг, а потом еще Соня рассказала, что я упала, все видели… И это казалось единственно правильным решением… да и сидя на могиле у отца я как-то уверилась в этом… Или нет? … Теперь уже не знаю…
Снова смотрю на огонек свечи, мысли, роящиеся в голове, складываются в слова, а те – в строки стихотворения.

Люблю, смущаюсь и боюсь,
Сама себя не понимаю.
То улыбаюсь и смеюсь,
То плачу или убегаю.
Кто объяснит и кто поймет
Души мятежной треволненья,
Когда к тебе лишь сердце льнет,
И тело – каждое мгновенье
Тоскует по твоим рукам,
Губам, манящим поцелуям,
Вот кажется – что все отдам,
За миг, что быть с тобой хочу я.
Но набежала тучка вдруг
Обиды, страха иль сомненья,
Душа застыла, замерла,
От ледяного дуновенья,
Недобрых мыслей, и они,
Заставили бежать, скрываться,
И так проходят ночи, дни,
Но сколько можно оставаться
Трусливым зайкою? Пора,
Наверное, сказать все прямо,
И выслушать, решить, понять…
Как я хочу тебя обнять...
Забыть все глупые обиды,
Поцеловать, к груди прижаться
И просто тихо помолчать,
И больше ввек не расставаться.

Оно очень точно передает мое внутренне состояние. Я в самом деле глупая маленькая трусиха. Надо просто поговорить. Вернуться и поговорить. Да хотя бы позвонить.
Встаю, достаю из сумочки мобильник, набираю номер – долго жду ответа – Кай не берет трубку… Может, оставил телефон и отошел? Или идет по улице, а там шумно – не слышит?
Кладу трубку в карман и выглядываю из грота – начинается прилив, значит, еще какое-то время придется здесь пробыть – выбираться лучше при отливе, иначе очень глубоко и плыть приходится дальше, а я плаваю не очень-то хорошо. Снова набираю номер – «Абонент не может ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после сигнала» – Кай, привет, прости, что ушла, не сказав. Я не сбежала, просто хотела немного побыть одна, подумать. Ничего не надумала и хочу поговорить. Я на нашем месте. Тут прилив. Жду. Целую тебя. – Хотела сказать люблю, но в последний момент снова испугалась, что это слово слишком многозначно, да и потом показалось, что такие признания лучше делать лично. Глаза в глаза.

Подняла свечку с пола, поставила банку в углубление в камне – повыше – когда прилив достигает самой верхней точки, вода заливает пол в пещерке. Убрала мобильник в сумку, положила ее на корягу и собралась присесть, но неожиданно услышала снаружи шаги – Кто это? Здесь обычно никого не бывает и никто не знает про это место... Или это его новый хозяин? – стало немного не по себе, и я сочла за лучшее спрятаться, поэтому пошла в один из коридорчиков, которые уходили вглубь пещеры. А когда на фоне входа в грот появился чей-то силуэт, я побежала, не разбирая дороги. Сделав буквально несколько шагов, почувствовала, что падаю и лечу вниз…

Берег моря.

Приключения случаются только если ты идешь туда, куда не следует.
South Park

Скользкие мокрые камни как по горке выносят меня в другую пещерку – она ниже нашей, маленькая, темная и холодная. На полу вода, так что я благополучно приземляюсь в лужу, отползаю к стене и затихаю, стараясь не шуметь. Шаги все ближе. Кто бы это ни был, лучше бы он меня не заметил. Пытаюсь вжаться в стену, буквально слиться с ней. Не удается.
На пороге появляется кто-то довольно высокий. У него в руках свеча, которой он и обводит пещерку. Все – как на ладони. Я его пока не вижу, только общие очертания – мешает свет. Он отводит в сторону руку со свечей и приближается ко мне. Парень. Здоровенный. Чужой и страшный. Вернее, опасный. Он улыбается, и мне становится жутко.
– Какие у нас сегодня гости, – смеется парень, и страх ледяной лапой хватает мое сердце, – ути, цыпочка.
Молчу, потому что сказать что-то – только разозлить его. Говорят же – не буди лихо, пока оно тихо. Хотя это и само по себе громкое – громко топая по каменному полу, парень подходит ко мне. Стараюсь не выпустить его из вида ни на секунду. Он ставит свечу на пол – подальше – жаль, не удастся пнуть ее ногой и загасить – и приближается ко мне.
Страшно, очень. Сжимаю кулаки, чтобы не закричать «Мама» или скорее «Кай», потому что именно его я бы позвала в экстремальной ситуации, и не показать этому ублюдку, что я его боюсь. Храбрая Красная шапочка и злой Серый волк, только он не волк, он страшнее и противнее, а я совсем не храбрая. Мне очень страшно, и что самое ужасное, я сама загнала себя в эту пещеру и в эту ситуацию. Хотела приключений – так получи их по полной.
– Люблю беленьких, они страстные штучки. И когда вот так губки закусывают, тоже люблю. – Я тут же отпускаю зажатую зубами верхнюю губу и машинально облизываю ее, – под сводами пещерки раздается жуткий смех парня. Он подходит еще ближе и наклоняется ко мне. В нос бьет запах табака, немытого тела, виски. Невольно отшатываюсь.
– Что, красотка, не нравлюсь? Тебе чистеньких подавай, богатых и красивых? Где они, твои красивые-то? Сегодня Тонни здесь. Тонни с тобой позабавится. – Мотаю головой и отползаю в самый угол. – Куда же ты, красавица? – Он пытается схватить меня за руку и тянется к лицу своими мерзкими губами. Я закрываю лицо руками, поднимаю ногу и что было силы бью парня, куда попало. От неожиданности он отскакивает от меня и чуть не падает, а мне удается встать на ноги и отбежать к другой стене. До коридора совсем чуть-чуть, но не успеваю. Парень хватает меня за руку и рывком поворачивает к себе. Слегка наклоняю голову, и в тот момент, когда он танет меня на себя, резко поднимаю ее, ударяя его в подбородок. Снова свободна, но ненадолго. Похоже, мое сопротивление только раззадоривает насильника, но я не могу сдаться без боя. Бью уже беспорядочно – куда придется – руками, ногами, головой, кусаю ладонь, которой он пытается прикоснуться к моему лицу. Какая гадость… Его руки стискивают мое горло… Не хватает воздуха… Перед глазами плывут разноцветные круги, а потом наступает темнота…

Прихожу в себя от громкого крика, который вдруг резко прекращается. Не открывая глаз, сквозь ресницы стараюсь рассмотреть кричавшего. Кто это и что он него ждать – помощи или беды? Мужчина подходит ближе и наклоняется ко мне. Успеваю почувствовать запах знакомого парфюма, но мозг не желает соображать, и сознание снова уплывает…

– Очнись, – требовательный голос прорывается откуда-то издалека, – ты должна… – Медленно открываю глаза, голова болит, пульсируя в висках, словно туда вонзаются сотни иголок, никак не могу сфокусировать взгляд, – должна? – что и кому? Не больный, но обидный удар по щеке – пытаюсь схватить за руку – но координация слегка нарушена – хватаю лишь воздух.
– Кто Вы? – говорю еле слышно, потому что больно, дышать тоже больно.
Слышу, как мужчина облегченно выдыхает и чувствую его руку на своей щеке. Рука ласково гладит мое лицо, но это не Кай.
– Урою я этого Снежка, – произносит он гневно, а потом тихо обращается ко мне. – Милая, это я, не трать силы, ты и так слаба, – теперь я узнаю этот голос…
– Джееек??? – как ...ты – сглатываю, чтобы сказать еще что-то, но никак не могу понять, что он от меня хочет и при чем тут Кай. – Кай не знает... я ...сама, – наконец формулирую более-менее связную фразу – ви но ва та.
– Тссс, – Джек кладет палец на мои губы, – не разговаривай, мы разберемься, кто виноват, кто нет. Лежи спокойно
– Нет, – мотаю головой, – я …сама, …я ….ду роч ка, – снова сглатываю, хватаюсь за руку Джека и притягиваю его к себе ближе, чтобы сел рядом. Меня колотит – от холода, переживаний, – расскажи…
Капитан садится почти рядом, и кладет мою голову к себе на колени.
– Рассказать что? Знаешь,ты для меня как младшая сестренка, и я убью каждого, кто обидит тебя.
Трогаю рукой шею – больно, вижу ссадину на запястье, опускаю глаза вниз – платье порвано – пытаюсь свести концы разреза на груди, а в мозгу мгновенно всплывает картинка – грязная рука тянется к моему лицу, я снова ощущаю запах перегара и немытого мужского тела – Где он?
Джек отворачивается и смотрит куда-то в глубь пещеры.
– О чем ты думала, когда приходила сюда?
– Это наше ...место. – Я помолчала, собираясь с силами, – было ...наше.
– Хватит, просто молчи, – говорит капитан негромко и отрывисто, словно боится, что я не пойму, – скоро Кай должен прийти.
При упоминании имени Кая на моем лице отражается целая буря эмоций – страх, смятение, вина, радость – я очень хочу, чтобы он пришел, но боюсь, что будет сердится, чувствую свою вину, злость Джека. Мне совсем не хочется, чтобы он винил Кая в том, в чем его вины не было вовсе, поэтому собравшись с силами, я стараюсь произнести достаточно внятно – Кай ни в чем не ви новат, – делаю небольшую паузу, с трудом сглатывая, – я сама, – а потом закрываю глаза и кладу голову на колени капитана, очень стараясь не плакать.
– Обещаю, что не трону его, ради тебя, а теперь отдыхай, – я облегченно вздыхаю. – Спасибо, – беру руку Джека и прижимаю ее к губам, – прости, – глаза сами собой закрываются, и я проваливаюсь в какой-то полусон-полуявь.

Всем привет))

Будур, я не только не читало книжку, но даже не скачала еще ее *смотрю честными глазами*, но вдохновленная примером Сажева, сделаю это если не сегодня, то завтра *глаза еще более честные*


Кир, мы не ссорились, вот и Кай говорит

просто иногда девушки странно себя ведут, я бы даже не назвала это женской логикой, это скорее алогично, когда подчиняются какому-то неясному порыву, неведомому испугу, нелепой мысли, потом сами от этого страдают, ну и окружающие тоже, и конечно, самые близкие

в том-то и дело, что ничего не надумала, как и сказала Каю по телефону - ничего не надумала, поэтому хочу поговорить

Кай, только не оставляй меня в больнице, пожааалуйста *глаза котика из Шрека*, я больниц с детства не люблю , хоть Кир и сказал, что мне дня три будт больно говорить, но я умею так красноречиво молчать

Доброго, доброго , а поскольку оно уже давно-давно наступило, и ты наверняка позавтракал, то с меня

Глаза у меня тоже голубые и платье есть и голубое, и синее, но я все же поддержала бы Динь

Две миньки, а вечеринка, эта та же минька, одновременно будет накладно. Проверено на опыте. Не успеваешь ни там, ни там. ИМХО. Если сразу после Техасса. Или хотя бы в самом его конце, мне кажется, было бы удобнее.

Набережная – Улицы – Медицинский центр "Аболит"

Спасение наше – друг в друге:
в сжимающем сердце испуге
вдвоем не остаться, расстаться
и в руки чужие достаться…
Стоит на любви всё живое.
Великая армия – двое.
Пусть шепчут и губы и руки:
«Спасение наше – друг в друге».
Евгений Евтушенко

Бегу по лесу, не разбирая дороги, потому что мне страшно – за мной кто-то гонится. Большой и страшный. Оступаюсь, падаю, этот кто-то протягивает свои длинные руки и начинает меня душить. Воздух в легких кончается. Силюсь крикнуть – голоса нет, разжать его руки – нет сил. И почему-то очень холодно, словно я лежу на снегу, или …умираю… Но я не могу умереть, не попрощавшись с Каем… У каждого умирающего есть последнее желание, и мое – увидеть Кая …Кай, пожалуйста приди, ты мне нужен… Приоткрываю глаза и вздыхаю – это всего лишь страшный сон. Очень горячая ладонь Джека – почему Джека? – гладит меня по голове, а прямо передо мной стоит Кай.
Кай, как хорошо, – пытаюсь улыбнуться, но он сердится и сразу начинает кричать. Джек вскакивает, постаравшись при этом осторожно опустить мою голову на что-то мягкое. Мужчины ругаются. Громко. Страшно. Хочу прекратить это, но не могу вымолвить ни слова, только неясный хрип.
Перевожу взгляд с Кая на Джека и обратно – Господи, они сейчас подерутся… Но почему??? Не надо, пожалуйста, не надо. Словно услышав мой молчаливый призыв, Кай отталкивает руку Джека и подходит ко мне.
Его лицо совсем рядом. Стараюсь как-то закрыть порванное платье, ушибы и ссадины.
– О, Господи...Чччто... что с тобой? – что со мной? Теперь все хорошо, а что с тобой? – Никогда не слышала у Кая такой голос.
Облизываю губы и тихонько шепчу – Кай, ты при шел, …я зва ла, – слова даются с трудом, и я больше не могу сдерживать слезы, они льются из глаз по щекам, слизываю с губы соленую капельку. Смотрю на Кая, пытаясь взглядом выразить то, что сказать пока нет сил – прости меня, глупую трусиху.
– Девочка моя, что же произошло? – его ладонь ласково касается моего лица, и я прижимаю ее к себе. Ну вот, опять я плачу, и снова с ним, при Джеке еще держалась. Что произошло? Не знаю и знаю одновременно. Помню все отрывочно. Парень пытался… Нет… он ничего не сделал… это я знаю точно… Только… душил… Да… этот сон, это не сон… Крепче прижимаюсь лицом к руке Кая.
- Ну-ну, все будет хорошо, сейчас будем отсюда выбираться... – выбираться? Но как, я не смогу…
Подходит Джек. Снова смотрю на них обоих. Капитан все еще сердит, его голос звучит зло и громко, отдаваясь у меня в голове. Слов понять не могу, но они словно молотком бьют по моим вискам. Кай резко вскакивает, вижу, как тяжело ему сдержаться, но он пересиливает себя и снова садится около меня. Ему больно …за меня… – я это неожиданно понимаю и чувствую, и мне становится стыдно – за то, что ушла, за недоверие, за то, что случилось и что могло случиться. Пытаюсь губами прикоснуться к ладони Кая, чтобы выразить все, что переполняет меня, но слышу голос Джека
– Сейчас нужно выбираться, Герда, ты как себя чувствуешь?
– Хорошо, теперь все хорошо, – тихо отвечаю скорее не капитану, а Каю, и мой ответ не имеет ничего общего с моим физическим состоянием. Это – о другом…

Дальнейшее – как в тумане.
Кай поднимает меня на руки, несет, все время уговаривая потерпеть и обещая никуда не отпускать больше. Я обнимаю его и прячу абсолютно зареванное лицо на его груди.
Потом мы плывем – они плывут и держат меня – в воде тепло, только очень щиплет ссадины, но это ничего…
Выбираемся на берег, и меня начинает колотить озноб, и снова ласковые руки Кая поднимают, несут, усаживаю в машину. Краем сознания понимаю, что машина Джека – почему не моя? И как доберется Джек? – но вопросы так и остаются не заданными – мужчины разберутся сами. Они еще о чем-то говорят, потом капитан прощается и уходит.
– Потерпи, малыш, уже скоро, верь мне... – Кай осторожно устраивает меня на сиденье, опуская спинку кресла, чтобы мне удобнее было ехать. Гладит меня по руке, тихонько сжимает пальцы. – Терпи, малыш, – терплю. Это ничего… Все хорошо…
Кай закрывает мою дверцу и обходит машину, чтобы сесть за руль. Кому-то звонит. Мне слышны только отдельные слова, но я понимаю, о чем речь, вернее – о ком – о том… парне. И что полиции не надо. Но … как же? – Пытаюсь понять, что собирается делать Кай, но мозг не желает перенапрягаться и просто отключается, поэтому всю дорогу я провожу в полдреме-полузабытьи…
– Герда, малыш, нам нужно снова немного пройтись... – голос Кая сквозь пелену.
Приподнимаю голову, осматриваюсь. Медицинский центр. Нет… не хочу… не надо…
– Это больница? – Отодвигаюсь и вжимаюсь в сиденье машины. – Я не хочу...
– Не упрямься, Герда, так надо! – Но зачем? И что мы скажем? Что подумают? – На моем лице – тысяча вопросов, но Кай смотрит успокаивающе, и я сдаюсь. Герда, успокойся, послушайся. Непослушания было достаточно… Я протягиваю руки и обнимаю его за шею.
В больнице мы производим фурор. Читаю на лицах ужас и недоумение, но это не важно… Ничего не важно, потому что самое страшное – закончилось.
– Каталку сюда, живо! – раздается голос доктора Крауса, и Кай осторожно укладывает меня на нее. Держу его руку, но доктор не разрешает, и Кай остается в коридоре, а меня увозят в палату. Переодевают в рубашку, подключают какие-то датчики, осматривают – чьи-то руки осторожно прикасаются к синякам и ссадинам на теле и руках, когда дотрагиваются до шеи, я вскрикиваю. Мужчина тут же убирает руку. Появляется доктор. Они тихо переговариваются. Улавливаю слова асфиксия, мозг, от чего становится немного не по себе. Я поняла, что сказал мужчина в белом халате Гансу, и почему тот вежливо попросил его заткнуться… И мне страшно…
Но Док совершенно невозмутим и деловито отдает распоряжения. У меня берут кровь, отвозят в другое помещение на рентген, потом возвращают обратно, делают какой-то укол, ставят капельницу. Проходит озноб, и голова болит гораздо меньше. Чувствую, что способна более-менее адекватно мыслить
– Ну, здравствуйте, – улыбается доктор Краус и радостно сообщает, что ни воспаления легких, ни бронхита у меня нет. Потом он становится более серьезным и даже хмурится, заявляя, что должен сообщить в полицию. Я не протестую, тем более, то Док сам просил меня не говорить, чему я рада, потому что горло очень болит. Ганс обещает, что это пройдет дня через три – хочется верить, потому что мне надо столько всего сказать… Каю.
Неожиданно доктор улыбается и протягивает мне смешного плюшевого снеговика в красной шапке и шарфе.
– Это вам. Вы заслужили. Вы ведь знали правило – тем, кто регулярно попадает ко мне в больницу, после сладостей я дарю игрушки. Да, сейчас лето, а он снеговик…но он не растает, потому что плюшевый. Теперь у вас абонемент, Герда. Предупреждаю, в следующий раз будет мишка Тедди, а потом настанет черед Микки Мауса, – я улыбаюсь Гансу и его умению даже в такой ситуации пытаться подбодрить, и он выходит из палаты. Да, Герда, у тебя абонемент, только не надо его продлевать надолго… Почему-то снова хочется плакать, но я прижимаю к себе снеговика и пытаюсь улыбнуться, вспомнив, что доктор обещал мне в следующий раз Теддика.
– Надо ...было ...ска зать ему, ...что не ...люб лю ...Микки ...Мауса, – понимаю, что произнесла это вслух, потому что ловлю недоуменный взгляд появившегося в палате Кая. – Ганс …подарил, – показываю снеговика, – потом …мишка, – и дальше через паузу, – и Микки. Не знаю, что понял Кай из моего такого краткого пояснения, но больше я сказать не смогу, а так хочется. Хочется сказать, что следующего раза не будет. Я больше не убегу, и со мной ничего не случится, просто не может случиться, потому что я буду с тобой. Кай, ты моя гарантия от попаданий в дурацкие ситуации и в больницу. Я буду тебя слушаться, потому что не могу видеть, как тебе плохо и больно из-за меня. И еще много чего я хочу ему сказать, но не могу выговорить, поэтому просто беру его за руку, подношу к губам и целую. Хочется, как в детстве зареветь, уткнувшись в него носом и жалобно проскулить: «прости, я больше не буду»…