Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

Офис компании "Снежная Королева"


Чтобы понять, необходимо принять, чтобы осознать, достаточно поразмыслить. (c)


– Ты понимаешь, все как-то так запуталось. Ведь я знаю Кая очень давно. 13 лет она глава семьи, нашей, да, я привыкла считать ее своей. Но мы с отцом и бабушкой переехали к Карлеоне, когда умерла моя мама, а я была совсем малышкой. Сначала я Кая боялась, что смеешься, правда. Он был большой и мальчишка, причем, довольно задиристый. Потом я его боготворила. Ну представь – ему 15 там, 16, мне 7 и 8, конечно, он мог все, все, что я просила, и он такой взрослый играл с нами. Да, он всегда был командиром, принцем или королем, но уже то, что он снисходил до сопливых девчонок, делало его для меня чуть ли не богом. И он всегда выгораживал нас от бабушки и отцов, чтобы нам не попадало за проделки. И опять же как было здорово в школе покрасоваться перед подругами. Это было таак круто. А потом он вдруг стал взрослым, в одночасье, после смерти отца. И тогда я в него влюбилась. Да, да, он был моей первой любовью. Я даже стихи писала ему на День рождения и другие праздники, но никогда не осмеливалась их подарить. Дневник вела, где считала, сколько раз он на меня посмотрел, сколько – проводил в школу или станцевал. Потом я подросла и влюбилась в какого-то киноактера, а Кай, Кай стал моим старшим братом, наперсником и советчиком.
А теперь… Теперь я… я не знаю. Совсем не знаю, – еще рюмка коньяка, и снова в моей руке сигарета, и я даже уже не кашляю, вдыхая дым, правда, затягиваться не решаюсь. – С одной стороны я хочу, чтобы он меня поцеловал, хочу узнать, как это, да, но с другой, – страшно боюсь потерять то, что есть между нами. Я боюсь оказаться между двух стульев. Не знаю, понятно ли говорю.
– Да, кажется я понимаю, – Сирена отставила чашку кофе и смотрела на меня, внимательно слушая.
– Мне страшно, что перейдя в новое качество, наши отношения рухнут, причем, рухнут совсем. Я боюсь потерять друга и не обрести ничего. И я не знаю, чего я сама хочу и что я чувствую. Во мне все всколыхнулось в тот момент, я же тоже потянулась к нему, даже на цыпочки встала. Но что это, какова природа этого чувства? Кай мне был нужен или просто ласка и нежность? Его я хотела поцеловать или просто хотела поцеловать мужчину. Может, это просто звезды так сложились, коктейль этот сумасшедший, сама вечер. Не знаю. Я запуталась, причем, чем больше думаю и размышляю, тем меньше ясности. Может, ты права, надо просто его спросить? А если он рассмеется мне в лицо и скажет, что был пьян и ничего не помнит?
– Нет, Кай не такой.
– Ой, Ренка, ничего я не понимаю, ни в себе, ни в жизни. Мне хочется его одновременно и поцеловать, и придушить. Так что это не любовь, абсолютно точно. Поедем в Клуб. Мне надо, да, точно, напиться, потанцевать и …поцеловать мужчину. Чтобы забыть, переключиться. Иначе я таки буду ходить и думать и тихо сойду с ума, ну или громко. Поцелую кого-то и забуду про Кая. Клин клином вышибают, как бабушка говорит.

– И что? – Я удивленно посмотрела на подругу. Он к тебе хорошо относится, даже более чем.
– Ну и что, вот Эви тоже Руслан на плече унес, я краем глаза видела. Это было то еще зрелище. Хорошо хоть Кай меня не... Господи, опять Кай, ну почему всегда и везде Кай.
– Так, стоп, брось сигарету. Ну вот, я на тебя дурно влияю. Положи, Рен. Все, я тоже не буду. – Я затушила сигарету, встала, взяла пачку и положила ее на место. – Все. И мне кажется, Кир как лучше хотел, а не извинился, ну он же мужик. Разве они себя виноватыми признают? А он был виноват, ему неловко, но… Ну, сама понимаешь. Вот придешь, он извинится. Вон он в тебя точно влюблен, – я улыбнулась, – решать чужие проблемы легче, чем свои, – правда, Рен, он на тебя таак смотрит, когда ты поешь.
Я встала, собрала посуду в одно место, выбросила пластиковые тарелки и приборы, и написала уборщице Лие записку с просьбой отнести горшочек и креманку в кафе и оставила ей чаевые.
– Пойдем, Рен, кстати, Кир, наверняка сегодня выходной. После дня города все в отгулах, у нас вон никого и у путешественников пусто. Да не бойся ты, не съест тебя Кир. Делай вид, что ничего не случилось, и все. Поехали.

Тут случайно на песенку наткнулась, и почему-то подумалось, а наш Волков не так ли служил?

Жив ты или помер,
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать)))

Дорогие мужчины! С Праздником!

Вы - герои. И в жизни, и в сказке,
И мы в вашей нуждаемся ласке.
Мы вас любим, поверьте, и ждем,
Наши сказки напишем вдвоем.

Офис компании "Снежная Королева"


И на колебания надо решиться. Ежи Лец

По дороге разговор продолжился.
– Нет, Ренка, никаких поспешных решений, и потом, во-первых, я не собираюсь напиваться, во-вторых, никаких случайных связей. Ты что? Я хочу один поцелуй, понимаешь? Один. Хорошо, два, для чистоты эксперимента. Мне для себя надо понять, что я чувствую и что буду чувствовать потом. Это важно. А танец? Ну да, я выпила, но на стойку полезла не из-за этого. Мне хотелось сделать Каю назло, понимаешь, растормошить его, не знаю, что на меня нашло. Но меня просто бесят эти его разговоры о репутации компании, я не машина и не его собственность, и он должен это понять. Я живая, и хочу быть живой, а он, он порой такой чопорный и холодный, словно у него нет сердца. В самом деле «Снежок». Мне очень хотелось вывести его из себя. Не знаю… Когда он подошел, он, да, был в бешенстве, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде понимания что ли. Или мне показалось…

И на колебания надо решиться. Ежи Лец

Вот и «Семь гномов». Народу не много, видимо, еще не отошли от праздников.
– Смотри, Кай, – Сирена толкнула меня локтем.
– Ну и пусть, садимся за стол спиной к нему и делаем вид, что не заметили. Вперед.
Расположившись за столиком, подозвали Соню и попросили принести сок для Сирены и Пино-Коладу для меня.
– Ладно, Рен, хватит обо мне, revenons a nos moutons, ты серьезно не замечала взглядов Кира? Честно-честно? Ну не слепая же ты. Или ты в публику не смотришь, когда поешь?
– Да как-то повода не было, и мне казалось, ты видела, знаешь. Вы так мило флиртуете все время. «Ах, Кир, мне соку, да, Сирена, а тебе не пора выступать», – сказала я гнусавым голосом и прыснула от смеха. – А когда ты поешь, у Кира можно всю выручку унести, коктейль сделать просить вообще бесполезно. Он стоит как изваяние и на сцену смотрит – только тебя видит и слышит. Ну правда, вон хоть у Сони спроси.
– Не стоит.
– Ну, как хочешь. Я, пожалуй, повторю. – Подняла руку, подзывая официанта, и попросила еще коктейль и орешки. – Ну вот почему, когда надо, никого нету, а? Ладно, ждем. Может сигареты купить?
– Не надо сигареты.
– Хорошо, тогда давай подумаем, что нам с тобой делать. Может, пойти к Киру в гости? Нет, это, не вариант. Хотя… Он живет рядом с Ричардом. А к Ричарду мы можем запросто в гости напроситься, его мама дружила с моей бабушкой, а тебе так он просто коллега. А попросить его позвать Кира – вообще не вопрос. Когда Дик мой портрет писал, помнишь, осенью, Кир очень часто заходил и подолгу сидел. И вообще, они друзья. Подумай, по-моему, это не плохой вариант. Пообщаетесь в другой обстановке, сама все увидишь, – я машинально жевала орешки, пила коктейль, с удивлением обнаружив, что это уже третий бокал. Ну и что, собственно, я же абсолютно трезвая.

Спасибо, Ден, только когда ты успел? Это прошлой зимой, как сейчас помню, я очень люблю этот наряд. Но я не помню тебя рядом со мной, когда я его надевала. Ты точно настоящий папарацци.

Кай, я рада, что поздравление понравилось.

Наши поступки могут вознести нас до небес и швырнуть в глубочайшую пропасть. Мы - дети наших деяний. (с)

– И что я там не видела? Я на него смотрю все время смотрю.
– Может, не так смотришь?
– Может и не так. Знать бы еще – как оно – так. А вот тебе точно надо к Киру присмотреться. Так что в ближайший выходной берем бабушку в качестве эскорта и идем к Дику.
Хлопнувшая дверь заставила меня поднять глаза. Джек Дрейк вошел в Клуб и прошел по залу в поисках кого-то. С ним меня связывали достаточно теплые отношения – когда-то Джек спас меня – маленькую девчонку – от хулиганов. А потом пленил мое сердце рассказами о путешествиях. Мы дружили – т.е. при встрече радостно здоровались, мило трепались. Если я одна оказывалась в Клубе или в кино вечером, он провожал меня домой… А ведь это идея…
– Ренка, смотри, Джек.
– Джек, иди сюда, – я помахала парню рукой приглашая за наш столик.
Вот так с места в карьер. Нет, Джек всегда говорил то, что думал, но его прямолинейность на секунду выбила меня из колеи. Лишь на секунду. Замешательство прошло, и ответила я спокойным и безразличным голосом.
– Привет, Джек, с чего ты взял? Все в порядке. – Я гордо подняла голову и отпила коктейль из бокала.
Скорее себя, чем тебя, и тем не менее…
– О чем ты, Джек? У меня в самом деле все в порядке. – Я упорно настаивала на своем, стараясь говорить ровно, четко и медленно выговаривая слова.
– Пусть бросает, что хочет и куда хочет, это его личное дело, – отчеканила я и замолчала, переводя взгляд с Сирены на Джека. Я должна проверить, раз решила. И Джек – лучший кандидат. Кого еще я смогу попросить о такой… услуге. – Допила коктейль. Покурить бы все-таки. Наконец, решилась, – а у меня... есть, пожалуй, дело к тебе.
Джек посмотрел на меня с нескрываемым интересом, окинув взглядом наш столик, пустые бокалы, меня.

– Ты можешь меня ...поцеловать? – Я облизала губы и, не мигая, уставилась на Джека.
Глупый вопрос и зачем он спрашивает. А зачем я попросила? Дура. Но теперь надо играть до конца.
– Да …нет …не совсем. Просто, мне нужно… Очень. – Еще один дурацкий вопрос. Он что, забыл, сколько мне лет? – Целовалась, конечно, мне же 25, но это было до…

До того, как это пытался сделать Кай. Или не пытался?
– Не важно, до чего… Даже если. Тебя это остановит? – С вызовом смотрю на Джека, а у самой сердце бешено колотится… где-то в пятках.
в его голосе тоже вызов. И я вдруг оказываюсь вплотную прижатой к крепкому мужскому телу, а губы Дрейка впиваются в мои. Ни капли нежности – жестко, грубо, даже, пожалуй, зло. Не поцелуй, а наказание. Так мне и надо. Джек отстраняется, смотрит мне в глаза. Хлопает входная дверь. Краем глаза замечаю – его девушка… Что я натворила…
Тихо и гневно произносит Джек и выбегает из клуба. Боже, что я натворила? – Медленно закрыв лицо руками, опускаюсь на стул.

*Захожу бочком* Я тихая, белая и пушистая. Вот кофе с плюшками Воскресенье же

Всем хорошего воскресного утра и замечательного дня



И песенка, конечно. Ариан Бруне "Воскресенье"

Федору Михайловичу и Пиппи. Удачи.

На улице возле Клуба "У Семи Гномов"

Господи, какая же я дура, выставила себя на посмешище. Шаги. Громкие, властные, сердитые. Узнаю их из тысячи. Кай. Он все видел. Демонстративно пройдет мимо? Скажет все, что обо мне думает? Поцелует? Так же жестоко терзая в наказание мои губы? Или поцелует нежно, а потом, презрительно усмехнувшись, уйдет, чтобы я поняла, что потеряла?
Тихое «ах» Сирены привело в чувства. Открываю глаза. Смотрю на Кая. Сейчас он увидит и мою растерянность, и страх, но я не его боюсь, это просто пришло понимание того что натворила и всех последствий этого глупого нелепого поступка. Хорошо, Дена нет поблизости, так что репутация «Снежной Королевы» не пострадает от моей выходки. А я, я справлюсь. Могу и уехать в конце концов.
Кай берет за руку, ведет к выходу. Не сопротивляюсь. Не в том состоянии. Господи, у него рука забинтована и в крови. Что произошло? Открываю рот, чтобы спросить и извиниться и вдруг...

Ах, так? Ты хочешь учить меня жизни? Не выйдет. Вырываю руку и останавливаюсь. Начинает накрапывать дождь, но меня это не волнует.
– Ты! Да как ты смеешь делать мне выговор? Кто ты вообще такой, чтобы меня учить? Посмотри на себя. Ты холодный бездушный холеный красавец. Думаешь, раз есть деньги, и ты мой начальник, тебе все можно? Не выйдет. Я – не твоя собственность, я вообще не твоя. Я сама по себе, понимаешь? И буду делать то, что я хочу, целовать тех, кого хочу, и ты не посмеешь мне ничего сказать и возразить. Я… Я сама взрослая и самостоятельная, не надо меня опекать, ничего не надо. Совсем ничего, – голос звенел слезами, дождь начал идти сильнее, но я не обращаю на него внимания. Говорю злые обидные слова. Хочется сделать больно Каю, но больно мне самой …

На улице, возле клуба "У Семи Гномов"

Почему иду я по руинам
самых моих близких, дорогих,
я, так больно и легко ранимый
и так просто ранящий других?
Е. Евтушенко


Я не говорила, я почти кричала на Кая – громко, зло, отчаянно, выплескивая свою боль. С каждым сказанным словом его лицо серело, а мне становилось хуже, но я не могла остановить этот поток ужасных слов. Я устала, но продолжала говорить, словно самое главное было – сказать как можно больше, сделать как можно больнее ему, или все-таки себе. Я не знала…

Кай встряхнул меня за плечи, словно желая привести в чувство. Я посмотрела на него, будто издалека, и вдруг где-то глубоко внутри пришла мысль – да что ж это такое происходит, какая ведьма тебя околдовала, ведь это Кай, самый родной и близкий тебе человек после бабушки. Кай, которого ты… Нееет, неправда, не люблю, не влюблена, нет, нет и нет. И правильно, не надо ничего, – я снова готова была произнести что-то обидное, когда Кай вдруг поднял руку. Машинально отстранилась, на секунду, но он увидел и понял по-своему. Глаза стали холодными, а усмешка – злой и наглой.
Дождь пошел сильнее, становилось холодно, но я отказалась от протянутого Каем пиджака – от него такого – ничего не приму. Он что-то еще говорил, я плохо понимала и почти не слышала. Почему так случилось, что изменилось – в нем, во мне, в нас, почему он стал таким чужим и далеким, за что он мне мстит? Или это я мщу ему? Вдруг его голос стал спокойным и властным.
Наоралась, дурочка, поехали домой? Нет, ни за что.
– Я никуда с тобой не поеду. – Поворачиваюсь и медленно, очень медленно иду прочь. Спина прямая, голова высоко поднята. Слезы стоят в глазах, но Кай их никогда не увидит.
Прохожу несколько шагов и, споткнувшись о выбоину, падаю, сильно ударившись коленом. И вот тут слезы полились в три ручья. Сижу на асфальте и реву в голос, размазывая по лицу слезы, которые тут же смывает дождь.

Улица. Недалеко от клуба «У Семи Гномов»

Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
Э. Асадов


Надо встать, уйти, пока он меня не остановил, но нога болела очень сильно, да и бежать не имело смысла.

Зачем? Что он делает? Что происходит? Я была озадачена, сбита с толку, растеряна. Хотелось вырваться, убежать, стучать кулаками в грудь Кая, кричать и ругаться и одновременно прижаться крепче к нему. Так надежно и хорошо было мне в его руках. Так спокойно. И боль уходила. Нет, колени по-прежнему болели, и нога, но рана в душе затягивалась, словно добрые руки Кая стянули края и его губы дули на рану. Как в детстве. Совсем не так, как в детстве.

Его дыхание щекотало мой затылок. От этой мимолетной ласки закружилась голова, и злость куда-то испарилась. Я не понимала, почему произошла эта перемена, но его нежность перевернула и мою душу. Слезы опять подступили к глазам, но это были другие слезы…

Посадив меня в машину, Кай стал осторожно ощупывать мою ногу. Когда он погладил ее, я слегка вздрогнула. Да, это был Кай, но ощущения от его прикосновений были совсем иными, чем раньше. Мне стало вдруг одновременно неловко и приятно. Перестань, это же Кай, нет, это мужчина. Брось, этого не может быть. Почему?... Я посмотрела на Кая, но вопрос замер на моих губах, потому что он снова перевернул все вверх ногами.
Это его подтрунивание и усмешка вызвали улыбку и у меня, и я вдруг радостно рассмеялась. Господи, да что же происходит. От любви до ненависти – один шаг, а сколько обратно?

Парковка Клуба "У Семи Гномов". По дороге в больницу.


Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Белла Ахмадуллина

Кай тоже улыбнулся, и на мгновение мне показалось, что все вернулось на круги своя, все, как раньше. Я падаю с дерева, он везет меня к доктору, меня укусила бродячая собака, он везет меня к доктору и даже стоически соглашается на укол, чтобы показать мне, что это совсем не больно. Я упала с велосипеда, он мажет мне йодом коленку. Зато, когда у нас в школе было что-то типа сестринского дела, Кай ходил весь перебинтованный.
Да, Соня явно не знакома с моей учительницей, иначе бы умела делать перевязки. Я улыбнулась и кивнула Каю. Снова вернулся мой заботливый старший брат. Вот только что-то неуловимо изменилось. Я чувствую это. Он по-другому смотрит на меня. Вроде, все как всегда и все иначе. Кай какой-то слишком веселый, словно это напускное, и он просто сменила маску. Маску холода на маску веселья. А как мне хочется достучаться до него настоящего. И ведь оно промелькнуло и опять… ушло. В следующее мгновение Кай снова переворачивает все с ног на голову. А может, наоборот – ставит на ноги.… Не знаю…
Да уж, натворили точно. И похоже, творим дальше. Я замерла, почувствовав прикосновение его руки. Сколько раз он так в детстве вытирал мои слезы, но мы уже дети, и ласка Кая отозвалась внутри меня совсем не детским желанием. Господи… Неужели? Нет…не может быть, я не влюблена, только не в него, нееет… Тогда почему так хочется задержать его руку, провести ею по своему лицу, поцеловать его большую теплую ладонь? Почему внутри меня все переворачивается. Сто тысяч почему и нет на них ответа… И его слова, как он их произнес... Смотрю на Кая – он улыбается, и такой счастливый… Господи, да что это с нами происходит?
Машина плавно трогается с места. Мысли, мысли, мысли, невысказанные слова, неясные желания. Что с тобой, Герда, и с твоим сердцем? Бабушка говорит всегда – отпусти ситуацию, и она сама разрешится. Наверное, так и надо сделать, но как же страшно… Можно потерять одно и не обрести другого, пожелать недостижимого и лишиться того, что имеешь и что дорого. Надо бы что-то сказать, спросить, но разговор этот долгий, и …так не хочется его начинать. Прикрываю глаза. Да, я трусиха, и что в этом такого…

Медицинский центр "Айболит"

Музыка не мешала думать, наоборот, она как-0то была созвучна моему состоянию. Видимо и у Кая внутри происходило что-то похожее, потому что он вдруг стал подпевать «Я никогда не боялся большой высоты, И сейчас я не боюсь лететь. Я никогда не боялся жестокой драки, Не боялся умереть! Но сейчас я хочу прекратить эту гонку, Потому что ты пугаешь меня». Да я и сама себя пугаю, и при это ужасно боюсь. Господи, никогда не думала, что я такая трусиха, правда, мне еще не приходилось попадать в ситуацию выбора – такого выбора. Рискнуть – и все потерять, ведь такое тоже возможно, а терять страшно не хочется. Додумать мне не дали, потому что мы приехали.
Выйдя из машины, я неосторожно наступила на больную ногу и вскрикнула от боли. Оглянулась в поисках каталки, но Каю видимо понравилось носить меня.
Вот так, вечно он надо мной насмехается. С одной стороны хорошо, раз снова шутит, значит, все, как раньше, только почему ты приуныла, ты же сама хотела вернуть прежнего Кая и боялась его нового, или это не так? Не совсем так? мысли, мысли. Стоп. Не надо думать, надо чувствовать. Тем более на руках у Кая так уютно…
Ну вот и все. Кресло-каталка. И доктор в делом халате. Я несколько испуганно оглянулась на Кая, но оказалось, что бояться нечего.

Доктор осторожно ощупал мою ногу, а услужливое воображение напомнило, как это совсем недавно делал Кай. Только вот прикосновение руки доктора – красивой мужской руки – не вызвало у меня абсолютно никаких эмоций. Глупая. Зачем ты сравниваешь. Мельком взглянула на Кая и тут же отвела глаза. Доктор оказался шутником, что мне очень понравилось.

Да да, две новости – плохая и очень плохая. Нужно лежать в постели, и все скоро пройдет, значит, Кай больше не будет носить меня на руках. Почему-то стало грустно. А доктор продолжал шутить.

– Интересно, почему? А какая часть тела на первом месте? И какая – на последнем. Какой он, однако, забавный, – я улыбнулась.

– Бабушка будет рада, что я наконец посижу дома. Она станет меня кормить, холить и лелеять, – я не смогла сдержать улыбки. – Не волнуйтесь доктор, у нас полон дом народу.
– Спасибо, доктор, но тут есть и второй пациент, только он не спешит о себе сообщить, – я показала доктору на руку Кая, – по-моему, он сильно поранился.