Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

Лира, мудрые (сам поражаюсь, когда успеваю общаться) говорят, что если женщину кормить, она становится добрее :Р

Спасибо за флешмоб)

В женщине все должно быть прекрасно, в том числе раздрай чувств. Смотрит на лопату и кофе)

Дом семьи Белаква - дом Рага.


Я мог спросить, правда ли она думает, что перспектива забрать ее силой для меня так уж нереальна. Мог.
- Хорошо.
Короткое слово повергает ее в еще больший шок. Она пару мгновений растерянно смотрит в ответ, потом решительно кивает, сжав в пальцах рукава натянутого до костяшек кардигана.
- Ты понимаешь, что это дикость? - голос ее звучит сдавленно или, наоборот, вкрадчиво в попытке образумить.
- Дикость, Лира, это думать, что ты можешь вырастить ребенка одна.
- Я не единственная.
Не этого ребенка.
Опускаю голову, надавив пальцами на переносицу:
- Просто собери свои вещи? Твое условие принято.

У нее в руках небольшая дорожная сумка, ее мать ничего не может понять, почему ее дочь забирают из дома в такое время. Слова, так много слов. Лира подхватывает свой блокнот и бросает его к остальным вещам. Пробравшийся меж ее ног кот всем своим видом демонстрирует, что едет с хозяйкой.
- И он тоже?
- Да, и он тоже.
- Я его не приглашал.
- Я не напрашивалась в гости.
Проще остановить эту перепалку и забрать сумку у нее из рук.

Она обиженно молчит в машине, я не имею понятия, о чем с ней говорить. Лира так и сидит всю дорогу, уткнувшись в шерстку кота у загривка. Высказать удивление решает только заметив, где мы останавливаемся.
- Ты больше не хочешь жить в особняке?
Я сбежал оттуда от ощущения твоего присутствия. Чтобы оказаться запертым рядом с тобой здесь.
- Мне комфортно в квартире.
- Одному?
- Я больше не один.

В квартире не так уж много комнат, большую часть пространства занимает просторный холл совмещенный с гостиной. Показываю кухню и ее спальню, предупреждаю, где мой комната на случай, если ей что-то понадобится.
- Ванные комнаты в каждой спальне отдельные, я тебя не потревожу.
- Зачем держать меня здесь пленницей? Почему я не могу жить дома со своими родными?
Чтобы я знал, что ты в безопасности.
Ловлю себя на том, что избегаю смотреть ей в лицо или задерживаться взглядом на животе, или на мысли, что она ждет ребенка. Моего ребенка. Внутри нее.
Выдох выходит медленным, и судя по тому, что она замирает рядом, слишком громким.
- Тебе помочь с вещами?
- Нет, ты не собираешься ответить на мой вопрос?
Видимо, придется.
- Лира, сядь пожалуйста?
Она садится на кровать, я же почему-то не могу заставить себя сесть рядом.
- Члены моей семьи не из тех, кто легко прощает оплошности. Ты...то, что случилось непредвиденно, и к тебе могут проявить интерес в любой момент.
Особенно если ты носишь в себе следующего медведя...
- К тому же, у мамы была непростая беременность, и у бабушки по отцовской линии, а ты об этом ничего не знаешь.
Да, непростая, чудесная характеристика, они носили в себе зверей.

- Он обычный ребенок!! Такой же ребенок, как и все остальные! Он не виноват, что сильнее! Это обычная детская драка, почему других вы наказываете, а его исключаете?
Отгоняю воспоминание мальчишки, который сидит на полу у кабинета директора.
- Ты...боги, почему вообще ты решила сохранить этого ребенка, ничего мне не сказав?!
Мы, наконец, встречаемся взглядами. И за не пролившимися слезами в ее глазах так много обвинения, неприятия, тоски и того, что я не хочу видеть. Не хочу понимать и разбираться, почему эта девочка может смотреть так преданно.
- Ты не поймешь, - когда я отвожу взгляд первый.
- Ты хочешь ужинать?
- Нет, - она отворачивается разобрать свои вещи.
- Так я буду уверен в твоей безопасности, - ей в спину. Главное убедить себя самого, что это не просто эгоистичное желание иметь ее рядом.

Спустя какое-то время стучу ей в дверь. Моя домохозяйка зачем-то исправно снабжает мой холодильник свежими фруктами и йогуртами, которые я никогда толком и не ел. Особенно, йогурты, моя страсть.
- Входи.
Черное недоразумение лежит свернувшись в большой шар у ее ног. Она что-то снова рисует.
- Может, ты захочешь поесть хоть что-нибудь, - оставляю поднос на столике рядом.
- Раг, - оклик, когда уже собираюсь закрыть за собой дверь. - Ты можешь остаться тут?
Зачем ей мое общество, когда я уверен в том, что оно ей неприятно.
- Да, могу. Я возьму ноут.

Вышел странный вечер. Я сидел с ноутом на ковре у ее кровати и так и не понял, когда ушел в дела настолько, что перестал постоянно бросать на нее взгляды. Когда же посмотрел, она увлеченно что-то рисовала, ничуть не тяготясь тем, что я рядом.
Нам не было плохо. Мы могли сосуществовать.

***

Утром я просыпаюсь с неотвязным ощущением, что она в этом доме. Она близко. Если прислушаться, я услышу, как бьется ее сердце? Вряд ли. Контрастный душ и на пробежку пока она спит.

Первое, что я увидел ее босые ступни. Она чешет одной ногой другую, на ней серая мятая пижама, волосы взъерошены и вся она как котенок. Но совсем не то чудовище, которого так кстати нет на кухне.
Странное желание притянуть ее в руки и обнять. Хотя, может, и не такое уж странное.
Нарочно стучу носком кроссовка о дверь кухни, сбрасывая их, раз уж она ходит тут босиком.
Она оборачивается, быстро облизнув губы после выпитого.
- Что ты пьешь?
- Сок.
- Ты не пьешь молоко?
- Молоко фу, - морщится.
- Мишки любят молоко, - черт.
- Мишки?
- Малышки, я хотел сказать, малышки.
- Где ты был?
- Бегал.
Она смотрит, чуть нахмурившись, и почему-то кажется, что тоже думает о той моей пробежке в парке несколько месяцев назад.
Показываю ей язык. Ее серо-зеленые глаза широко распахиваются, а я уже скрываюсь за дверью, направляясь в душ.

- Ты не такой уж отвратительный сосед.
- А ты не прижариваешь тосты в отличие от меня, - обмен комплиментами за завтраком. - Кот обязательно должен есть сидя на столе?
Почему когда это чудовище муркает, а она смеется, мне кажется, что эти двое держат меня в дураках.

- В котором часу ты заканчиваешь?
- В семь.
- Я заеду.

Лира, такой шумный вечер, почему-то вспомнилась именно это музыка.
Берет за руку, глядя в глаза.
Потанцуешь со мной? - сжимает руку крепче, ясно сознавая, что могут послать. И даже есть, за что)

Сглатывает, твердо положив ладонь на поясницу и притягивая ближе. И еще секунду осторожно помедлив - тянет совсем близко, вжав в себя.
Нет у меня визуализации. Я в свитере и в джинсах)
Ведет в танце медленно переступая. Прижимается губами к виску.
Глупая ты моя. Совсем тихо.

Целует в нос, подавляя желание искусать.
Просто танцует рядом, обнимая.
Делает вид, что оглох)))

Ричард Трашберд, спасибо.

Лира, я посмотрел клип. Да, примерно так все это и происходит. Думаю о тебе среди кусков мяса, еще и у Сажева хлеб отбираю.
Сеточка на волосах, несомненно, тоже моя) что уж тут.
Остальные впечатления в л/с.

Энск - дом Рагнара - улица Сэнт-Винсент, Париж.

Когда мы молоды, то с такой легкостью произносим слово "навсегда"! Тогда мы уверены, что наш мир всегда будет таким, каков он сейчас.

Не люблю, когда она, как в один из таких моментов, терпеливо ждет от меня, что я впущу ее в свою жизнь или поделюсь с ней чем-то. Будто я должен сделать это.
Вот и сейчас Лира сидит и ждет. Потому протягиваю руку за ее блокнотом, чтобы отвлечься. Ее младший брат за домашним заданием, слишком низко наклоняет голову над тетрадью. Всего несколько линий скетча. Кот, свернувшийся в большой темный шар - нетерпеливыми вихрами загогулин. Эта ее сумасшедшая подруга. Как ее? Ириша. С тугими завитками пружинок непослушных волос.
Картинка меняется, обретая остроту углов ледяных торосов и холод. Слишком хорошо знакомый мне холод, даже сейчас с рисунка способный утянуть обратно.
Хмурясь все сильнее, переворачиваю лист с последним рисунком в блокноте. На меня смотрит один из наиболее приближённых слуг отца - Йован Ракнисон. В жизни Йован - обычный мужчина со светлыми волосами до плеч и чуть более бледной, даже в сравнении с другими северянами, кожей. На рисунке же едва ли не демон с глазами синего пламени, по меньшей мере, страшный и злой колдун. Да, Йован всегда умел произвести впечатление и знал как.
От Лиры-то ему что нужно? Пальцы невольно сжимаются. Заставляю себя спокойно посмотреть на девушку.
Поиски ее отца, то, что Азраэла все еще держат у наших; выпавший из сумки Лиры круглый футляр, вовсе не часов. Что если Азраэл не просто знает, где, а действительно нашел Компас? Ну так его бы и пытали!
У Йована всегда была только одна задача. Но ведь это не поиски Компаса. Йован должен был найти Чтеца!

Стоит ли сейчас...поздно, она и так уже вошла в мою жизнь.
Бросаю блокнот на столик, сажусь тут же на пол, никогда не умел рисовать. Быстро рисую круг и на нем руну, по которой Компас и должны были распознать.
- Ты это когда-нибудь видела?
Теперь в лице меняется уже она.
- Лира, сейчас не время для тайн. Ты видела?

Помедлив она все же идет в свою комнату и возвращается с той же золоченной коробкой, которую я видел в клубе.
Раскрывается компас не сразу. Да, вполне возможно, что это тот самый, но тогда всего-то и нужно отдать его отцу.
Глаза Лиры удивленно распахиваются.
- Хель и все ее тени!
Забыв даже о том, что она, должно быть, увидела, Лира переводит взгляд на меня и вдруг начинает оглушительно хохотать. Всеотец, почему из всех женщин мира мне досталась именно эта? Она все же сумасшедшая.
- Как ты сказал? - наконец, выговаривает она сквозь смех.
Закатываю глаза. Нашла время смеяться.
- Ты видишь рисунки? - уже почти не имея надежду на отрицательный ответ.
Она кивает и вновь опускает взгляд на кайму вокруг стрелок, которая для меня остается все такой же белой. Судя по тому, как она завороженно обводит грани рисунков пальцем, Лира точно видит.
Фенрир бы все это побрал...
- Кажется, мне стоит тебя кое с кем познакомить. Согласишься завтра поужинать со мной и еще одним человеком?

После разговора с Лирой звонок Риру, два слова - имя, сказанные парню наверняка вызывают у него множество вопросов. Но он оставляет их при себе.
В течение следующего дня предупреждаю Лиру о том, что заеду за ней в пять, у нее будет час на то, чтобы собраться на ужин.
Встретив у Бизнес-Центра, открываю для девушки дверцу машины.
- Тебе идет, - о том, что она постригла челку. Так она выглядит совсем девочкой.
- Не убирала длину волос, - она тут же хмурится, понимая, что оправдывается. Приглаживает пальцами светлые пряди челки.
- Ты не будешь против, если на ужин мы полетим на самолете?
Она внимательно смотрит на меня, но не возражает, ответив коротким "нет, не буду".

Париж
Орли принимает чартерный рейс. Ночь укрывает Париж, расцвечивая его огнями витрин вдоль дорог. Наш путь лежит в дом на Монмартре. Красные лопасти мельницы Мулен Ружа вызывают у нее тихий вздох. Должно быть, воспоминание. Не разделенное со мной, как и многие другие. Что, вообще, нас связывает.
Машина, прошуршав по гравию колесами, останавливается у здания, достаточно старого, чтобы отличаться привычными здесь тесными балкончиками.
У двери нас уже ждет темноволосая женщина с синими пламенными глазами, ломает тонкие пальцы, сжимая их другой рукой.
- Бирнисон, - встречается со мной взглядом, называя имя на свой манер.
- Серафина, - киваю, приложив ладонь к груди.
Взгляд ее на Лиру - дань вежливости, но он тут же становится цепким, пристальным. Знаю, что она видит: тонкую цепочку "небесного железа", отданную девушке. Ее абсолютная власть надо мной, о которой Лира даже не подозревает и потому является лучшим ее хранителем.
Чувствую, что девушке неприятно быть третьей в нашем обмене взглядами с Серафиной.
- Моя спутница, - представляю Лиру, не желая называть имя.
- Он не будет вам рад, - с улыбкой, в которой на мгновение больше тепла, чем холода, предупреждает она.

Пропускаю Лиру вперед, то и дело подавляю желание поддержать девушку за спину, пока мы поднимаемся вверх по винтовой лестнице, следуя за Серафиной.
Стук золоченной рукояти молотка о дерево двери.
- Софо! - оклик только звучит строго.
Дверь открывается, перед нами старец, на котором даже зеленый халат поверх домашней одежды кажется мантией волхва.
Взгляд его от Серафины переходит к моему лицу, и рыжая рысь Софо издает вместо хозяина тихое рычание.
- Нам нужна твоя помощь, Фардер, - изначально ставлю себя в положение пришедшего с просьбой и миром - не с требованием.

Узкий коридор прихожей, маленькая комната, захламленная множеством вещей и неведомым образом сохраняющая элегантность.
Темноволосая служанка по знаку Серафины быстро расставляет на столе чашки с чаем. Понимаю, что Лира взволнована настолько, что и не притронется к угощению. Кладу ладонь ей на спину, надеясь, что это не будет ей неприятно, отпиваю чай, подавая пример.
- Познакомься, Фардер Корам. Моя жена - Лира Белаква, - заведомая восхитительно жестокая ложь. Но единственный способ защитить ее в мире, в который она сделала первый шаг.

___________


Йован Ракнисон, у Пулмана - Йофур Ракнисон.

Всем хорошего дня.
Герда, спасибо за упоминание в стихе.

В оправдание могу сказать только то, что ты мне сильно мешала.
Ты же понимаешь, что если я кормлю тебя сейчас, это не значит, что все долги не спрошу потом? Трепещи, жена))

Лира, одевайся. Пойдем по страшной лестнице.



Спрошу)

Он лишь чувствовал, что между прибором и девочкой идет напряженный диалог: вздрагивающие пальцы спрашивали, пляшущая стрелка отвечала, но это общение было столь же неподвластно слову, как неподвластен ему свет призрачного северного сияния в небе над головой.
Пулман "Темные начала".

Фардер научил Лиру только основам владения компасом. Ей нужна была книга, чтобы читать знаки, нужно было запомнить базовые значения символов Компаса, чтобы в будущем находить новые самостоятельно. Книга открывалась правильным сочетанием знаков и ключом к ней служила деталь алетиометра. Зеленая с плавленым серебром застежек, кому как ни Рагнару это было известно, ведь книга хранилась у его отца.

В другое время встреча Лиры с Ракнисоном вызвала бы у Рагнара, пусть и сдержанную, улыбку. Растерянность в светлых глазах девушки, когда Йован, значительно более молодой, чем на рисунке Лиры, с крепким телосложением воина и заплетенными в тугую косу светлыми волосами, предстал перед ней в джинсах и черной футболке. Обычный мужчина и воин - без всех эффектных черт, которыми слуга отца наделял себя в иллюзиях.
Бьорнисон не мог не признать, что нужно было отдать Лире должное: она держалась стойко, когда Йован склонился к ее руке в жесте приветствия.

Рагнар еще сомневался, стоило ли раскрывать открытый в Лире дар отцу, но их ждали, будучи готовыми рассказать обо всем. Тайна отца Рагнара, Бьорна, главная причина всех, порой беспощадных в своем исполнении, поисков заключалась в том, что среди похищенных детей была и сестра отца - Алексия.
То, что Азраэл здоров и невредим и увлечен поиском в не меньшей степени, чем одержимый этим Ракнисон, стало для Лиры еще одним потрясением. Рагнар не знал, о чем говорили отец и дочь, но все же был рад тому, что его семья не нанесла вред отцу Лиры.

Они были разъединены и думали, что сражаются друг с другом. На деле, сложилось так, что их стало пятеро. Отец Рагнара, готовый на все, чтобы спасти сестру; Лира, еще только изучающая компас, но с каждым днем подкидывавшая им все больше ответов, которые всем казались загадками. Йован, неудержимый в своем желании добиться цели, Азраэл с его знаниями. Рагнар же был в большей степени сторонним наблюдателем за тем, как они обсуждали, спорили и совершали все более рискованные вылазки. Его задачей было только уберечь Лиру.
Но если о ее физическом благополучии медведь беспокоился, как ни о чем другом прежде, мысли и чувства Лиры навсегда остались за невидимой границей, пролегшей между ними. Понять ее он больше не пытался, ей же это не было нужно.

Алексии удалось спастись. Вместе с ней, повзрослевшей, но значительно меньше, чем если бы время текло для нее в этом мире, Лира, Йован и Азраэл спасли еще троих детей.
Когда отец Рагнара и Ракнисон смотрели на вернувшуюся к ним девушку, нельзя было понять, в чьем взгляде больше любви. Теплой, родственной заботы, сменившей горе - в глазах Бьорна, или крепко сдерживаемого, почти болезненного желания быть рядом - во взгляде Йована.

Время внешне состарило Алексию лишь на пятнадцать лет. Она казалась не намного старше Лиры. Но время же отмерило ей мудрость всех тех лет, которые сберегло.
Потому именно Алексия первая завела разговор с Рагнаром о том, что бежать от себя невозможно.
- Я не хотел этого, - хриплое, сухое, наконец произнесенное вслух.
Когда Рагнар стоит и смотрит в окно, скованное узором льда в углах рамы.
- Не хотел? - маленькая теплая ладонь ложится ему на плечо, он же, закрыв глаза видит то, как ладонь совсем другой женщины ложится ему на плечо так же, но годами ранее.

- Раг, не надо так, я понимаю, что тебе тяжело, - голос матери, когда она пытается остановить его, бегущего из дома на бои.
- Что?! Что ты можешь понимать в этом?! - он еще не знает своего зверя, не знает, чья жизнь и жажда крови ходят по его венам, сводят его с ума. Оборачивается резко, сбросив руку матери с плеча. Он слишком сильный. София вскрикивает от того, как сын перехватывает ее запястье. Раг с ужасом смотрит на багровеющие следы своих пальцев на коже матери.

- Она не понимает, - слова неудержимо, - Она никогда не понимала, - удерживается от того, чтобы добавить "меня". - Там внутри нее монстр, такой же, как я. Сделает так же больно, а она решает, потому что чего-то хочет сама!
- Раг, - без тени страха сжав его плечо крепче, Алексия пытается развернуть его к себе лицом, чтобы посмотреть в глаза. - Это девочка.
Он еще качает головой, не понимая.
- Это будет девочка.

По-моему, если не умеешь сделать любовь абсолютной мистерией, поглощающей все историческое и реальное, то лучше и не суйся совсем в дело любви, а просто женись себе хоть сто раз.
Сёрен Обю Кьеркегор.

Его дочь появилась на свет в начале зимы. Маленькая солнечная девочка, крепко сжимавшая кулачки. Поначалу он боялся к ней подходить и понять не мог, как взять ее на руки. Слишком маленькая. Потом весь его мир, все непонимание женщины, которая была ее матерью, весь страх стать никудышным отцом свелся до того, что ее можно держать в руках и слушать, как бьется ее сердце, будто во всем маленьком теле. Можно, придерживая голову, укладывать себе на плечо и бесконечно слушать, как она едва слышно причмокивает во сне.
Леся. Имя ей выбрала Лира, в честь Алексии, первой из многих, кого ей как чтецу компаса еще суждено было найти.

Несмотря на подавляющее разум желание забрать у Лиры ребенка, Раг был вынужден понять, что с матерью девочке лучше, по крайней мере, пока она еще маленькая.
Дом с камином, одинаковые на всю семью вязаные носки и печенье с мамой для папы так и не стали реальностью.
Лира вернулась в Энск, Раг получил право видеть девочку и каждый раз пытаться отыскать в ней радость, жизнь и солнце, которые видел в женщине, встреченной у стойки с сиропами в кафе.

Медведь закончил там, откуда прибыл в поиске ответов. В памяти остался пасмурный день с лучами солнца, бьющими из-за туч, и девушка с черным котом.