Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

Солнышко, ты меня в краску вгоняешь. )) А твои мысли с огромным удовольствием помогу воплотить в реальность.

Автосалон "Сивка-Бурка"

Салон «СИВКА-БУРКА» предлагает авто немецких, японских, американских и отечественных торговых марок.
Квалифицированные продавцы-консультанты помогут Вам сделать правильный выбор.
Исполните свою мечту сейчас – наличными или в кредит!
Вы не сможете уйти из нашего салона – только уехать!

Квартира Патрика Вендхэма.

Денёк сегодня выдался из разряда «врагу не пожелаешь».
Визит к антиквару, попытка ограбления, полиция – и это только цветочки.
Ягодки начались, когда мы вернулись домой и увидели две серые – смесь сахара, соли и перца, как выяснилось позже – цепочки следов, ведущие в спальню.
Сам не знаю, как не зарычал, увидев, во что превратило кухню торнадо «Маркиз-Джулиан»: надо было на столе чугунную сковородку оставить, чтобы свалилась на кого-нибудь из этих террористов.
Я остановил машину и повернулся к Будур. Она не сказала ни слова за всю дорогу и, если я не ошибся, то сегодня нам предстоит разговор.
«Идем?»
- Да, конечно.
Выйдя из машины, я подал ей руку, потом вытащил с заднего сиденья Маркиза, и поставил авто на сигнализацию.
В квартиру Будур вошла первой и сразу же внимательно оглядела прихожую.
Что, интересно, она предполагала здесь увидеть – коврик из Джулиана? Неплохая мысль, но он – не мой питомец.
«Солнышко, твое сокровище покормлено, выгуляно и изолировано в спальне. Будешь его выпускать?»
- Нет, - решительно отказалась Будур, проходя в ванную. – Я все еще сердита.
«И хочешь есть, - усмехнулся я. – Как ты отнесешься к пицце на ужин?»
- Положительно. Закажем на дом?
«Я поставил тесто перед тем, как ехать за тобой, должно уже подняться», - я подвинул блокнот Будур и включил воду.
- Рик, если ты – шеф-повар, то кто – я? – спросила Солнышко, вытирая руки.
«Очень хорошенький, - я улыбнулся и легонько щелкнул её по носу, - младший поварёнок».
…И кто меня за язык тянул?!
«Поварёнок», сосредоточенно выкладывавшая сыр на уже покрытое соусом тесто, пока я сливал воду с картошки, умудрялась – в фартуке и бандане вместо колпака – выглядеть настолько соблазнительно, что её можно было смело подавать на стол в качестве десерта.
- Дальше что?
«Картошка, грудинка, лук».
Солнышко вдохновенно занималась пиццей, а я чем дальше, тем больше думал о вещах, очень далеких от кулинарии.
- Рик, а что у нас на десерт? – полюбовавшись творением своих рук, Будур закрыла дверцу духовки.
«Печенье», - я достал с полки кастрюльку и миксер. - «Как раз все сделаем, пока пицца готовится».
- А что делать мне?
«Самое главное – глазурь, - я улыбнулся, взбивая в пену смесь из яйца и сахара. – Ты же – специалист по сладкому».
- Хорошо.
Достаточно, - я посмотрел в кастрюльку. – Теперь добавим ванильный сахар, мягкое масло, муку и разрыхлитель. Тесто готово.
Когда пискнул таймер духовки, место пиццы занял противень с печеньем.
«Очень вовремя. Солнышко, что ты будешь пить?» - я достал из шкафчика пару бокалов. Почти решил налить себе вина, но в последний момент передумал и плеснул сока.
Пицца получилась отличная, да и мы уже изрядно проголодались, так что за едой предпочли помолчать.
Пискнул и забормотал автоответчик.
«Извини, я сейчас», - улыбнувшись mo ghrian, я вышел в прихожую.
- Даниэль… - я застыл у телефона: так меня называл только один человек. – Прекрати вести себя, как капризный ребенок, пора вспомнить о долге. Ты – единственная надежда на продолжение рода, - короткая пауза, и глуховато, с застарелой усталостью в голосе. – Нам нужно поговорить, приезжай.
Гудок и молчание – разговор окончен.
Пальцы сжались в кулак и правую ладонь пронзила резкая боль.
Проклятье – по руке побежали красные полоски – кажется, я раздавил бокал.
- Рик, что случилось? – встревожилась подошедшая Будур. – Тебе плохо?
Я мотнул головой и, стряхнув осколки, машинально вытер ладонь о футболку.
- Где у тебя аптечка? – не дождаясь ответа, Солнышко решительно схватила меня за запястье и потянула в ванную. – Снимай футболку – ее в стирку – и займемся рукой: надо проверить на осколки, продезинфицировать и наложить повязку.
Спорить с женщиной – напрасный труд: я стянул футболку и, прислонившись к стене, вытащил блокнот.
«Осколков нет, только промыть и перевязать», - вывел левой рукой.
Cолнышко слегка удивилась, но промолчала, достав из навесного шкафчика перекись водорода, вату и бинт.
Через пару минут у меня на руке уже красовалась аккуратная повязка.
«Спасибо», - наклонившись, касаюсь губами ее щеки.
Зря…
Хватаю Солнышко в охапку и припадаю к губам, как умирающий от жажды – к роднику.
Медовый вкус мгновенно ударил в голову, пробудив безумное желание обладать ею – здесь и сейчас.
Отрываюсь на мгновение, чтобы глотнуть воздуха, и нежно прослеживаю пальцем контур ее припухших губ.
- Рик… - полувздох-полустон, Солнышко цепляется за мои плечи, словно боясь упать.
Руки инстинктивно сомкнулись кольцом вокруг ее талии:
Не надо бояться, mo chroí,* я удержу тебя.
Легонько прикусываю чувствительную кожу за ушком, веду цепочку поцелуев вниз по шее, едва сдерживая первобытный порыв оставить след, пометить свою женщину…
И вместо нежной кожи губы коснулись ткани.
Осторожно вытянуть футболку из-под джинсов, лаская спину – ладонь скользит вдоль позвоночника снизу вверх, потом обратно. Солнышко, коротко вздохнув, чуть отстранилась, позволяя снять футболку полностью и откинулась назад в кольце рук.
Шея, плечи - вкус ее кожи теплым шелком тает на губах.
- Рик… - шепот почти не слышен за бешеным стуком сердца.
Не отпущу… никогда… ты моя…
- На нас смотрят, мы не одни, - улыбнулась Солнышко, отстраняясь от меня.
Кто смотрит? Джулиан – в спальне, Маркиз – закрыт в переноске.
Я проследил за ее взглядом.
«Мяу! Гав!»
На котлеты пущу!! Обоих!
- Рик! Печенье! Я совсем забыла про него!
Действительно, из кухни уже тянуло легким запахом гари.
«Иди, - я поцеловал раскрасневшуюся Будур в висок и развернул к двери. – Я сейчас».
Солнышко подхватила свою футболку и, сопровождаемая беспокойно вертевшимися Маркизом и Джулом, кинулась спасать печенье.
Из ванной я вышел через четверть часа – Будур, уже одетая, что-то рисовала на листочке, выпавшем из блокнота.
Я, боясь снова сорваться, сел не рядом, а напротив.
«Солнышко, нам надо поговорить».
- Это из-за того звонка? – в глазах Будур промелькнула тревога. – Почему он тебя так расстроил?
«Звонил мой дед».
- Ты о нем не говорил… но почему он зовет тебя Даниэль, а не Патрик?
«”Даниэль” – мое второе имя, - я усмехнулся. – Дед предпочитает его. Патрик, по его мнению, слишком ирландское имя, не подходящее для маркиза».
- Так ты еще и маркиз, - вдруг улыбнулась Солнышко. - Случайно, не Карабас?
«Нет, маркиз Рие. Прости, что не сказал сразу».
- Почему? – тихо и очень серьезно спросила Будур, глядя в глаза.
«Потому что хотел, чтобы ты видела меня, а не титул», - я накрыл ее ладонь своей.
- Я понимаю, - после крошечной паузы произнесла она. – Кота ты поэтому назвал Маркизом, в свою честь?
«Нет, - я улыбнулся, чувствуя облегчение, - он сам выбрал, откликался только на это слово».
- Мой отец тоже происходит из знатного рода, но ведет образ жизни бизнесмена, а не арабского принца. Считает, что умный человек не может быть бездельником. – Будур улыбнулась. – Дед Акбар сам нашел ему невесту, дочь друга детства. Моя мама родом из Индии…
Наш разговор прервал сотовый Будур.
- Добрый вечер, миссис Ковальски. Все починили?! О, я вам благодарна за звонок… - Солнышко выключила телефон и вздохнула:
- Мне пора возвращаться домой, Рик!
Да, так будет лучше.
«Тогда собирайтесь, я вас отвезу».

*mo chroí – сердце мое (ирл.)

Квартира Патрика Вендхэма. - Квартира Будур Аль-Сайед.

- Хороший мальчик, входи-входи, сейчас я налью тебе молочка, - заворковала миссис Льюис, стоя на пороге.
«Мрр-ряу!» - Маркиз, выразив сдержанное неодобрение поведением хозяина, вздумавшего куда-то отправиться без него, не спеша пересек лестничную клетку и скрылся в квартире миссис Льюис.
«Еще раз большое спасибо. Надеюсь, он не доставит вам хлопот».
- Какие хлопоты, Патрик, - оживилась старушка. – Он такой воспитанный и ласковый, прелесть, а не котик. Поезжай спокойно и отдохни хорошенько.
«До свидания».
Попрощавшись с соседкой, я закрыл дверь и, подхватив сумку, вышел во двор. Телефон откликнулся переливами «Зеленых рукавов», едва я забросил вещи в багажник.
«Рик, я готова. Джулиана заберет мама, она сейчас у меня».
Ничего себе! – я свалился на сиденье и захлопнул дверцу. – Знакомство с будущей тещей – это очень серьезно.
Знал бы раньше – надел бы костюм с галстуком, увы, придется обойтись рубашкой и брюками.
Остановившись у цветочного киоска, я выбрал два букета и через несколько минут уже остановил «порше» во дворе дома Будур.
Поднялся на лифте на десятый этаж и нажал кнопку звонка. Из квартиры донесся радостный собачий лай, и ощутив, как бешено колотится сердце, я искренне поблагодарил деда: благодаря его суровой школе я умел держать лицо в любых ситуациях.
Как только открылась дверь, мне навстречу вылетел Джулиан, бешено виляющий хвостом.
Я уже привычно подхватил щенка, и протянул Будур букет.
«Это тебе, Солнышко».
Джул, поняв, что хитрый маневр – проскочить в дверь и сбежать на прогулку – не удался, обиженно тявкнул и я опустил щенка на пол.
Будур на мгновение спрятала лицо в розах, и обернулась к вышедшей в коридор женщине.
- Мама, это - Патрик Вендхэм. Патрик, это моя мама – Рания Аль-Сайед.
Я улыбнулся и подал будущей теще второй букет с запиской:
«Рад знакомству, мадам Аль-Сайед. Теперь я понимаю, от кого Будур унаследовала свою красоту».
Рания Аль-Сайед приняла мой букет и сдержанно улыбнулась.
- Благодарю. Будур только вчера мне рассказала о том, что вы пригласили ее провести выходные вместе. Надеюсь, ваша поездка к морю будет удачной.
«Я тоже надеюсь. Будур это будет полезно – отдохнуть от большого количества людей и подышать свежим воздухом. Прогулки с собакой – это, конечно, хорошо, но мало».
- Приятно слышать, что вы заботитесь о моей дочери. - Мадам Аль-Сайед улыбнулась.- Будур - моя единственная дочь, и я иногда слишком опекаю ее. А у вас есть братья и сестры?
«Увы, я тоже единственный ребенок. Родители думали о том, чтобы подарить мне брата или сестру, но, к сожалению, - рука чуть дрогнула, - не успели воплотить эти мысли в жизнь».
Будур прошла на кухню, чтобы поставить цветы в вазу.
Мадам Аль-Сайед подошла ко мне ближе и тихо произнесла:
- Надеюсь, вы понимаете, что я волнуюсь за свою дочь. Современные молодые люди слишком легко относятся ко всему. Могу я доверить вам свою девочку?
Я протянул мадам Аль-Сайед блокнот:
«Надеюсь, мне не придется никого убивать, чтобы защитить Будур, но если понадобится – я это сделаю», - спокойно встретив испытующий взгляд женщины.
Прочтя написанное, мадам Аль-Сайед легко коснулась моей руки. В этот момент вернулась Будур и озадаченно спросила:
- Все в порядке?
Мы переглянулись и мадам Аль-Сайед улыбнулась дочери:
- В полном. Можете отправляться.
Я черкнул в блокноте.
«Будур вам позвонит, когда мы приедем».
Когда моя будущая теща и Джулиан уехали в особняк Аль-Сайед, Будур вынесла из комнаты огромный чемодан и поставила у моих ног:
- Я готова.
Я скептически осмотрел ее чемодан.
«Солнышко, ты точно собралась на уикэнд? А может, на Северный полюс? Но тогда не хватает шубы и валенок. Даю тебе, - я посмотрел на часы, - тридцать минут на сборы или ты поедешь только в том, что на тебе надето».
- Мама всегда возила с собой два больших чемодана, - обиженно надула губы Будур. - Ладно, возьму только купальник и халат. А если подует холодный ветер, стяну с тебя рубашку и накину на себя.
«Возьми ветровку и свитер – обязательно, я хочу оправдать доверие твоей мамы», - я притянул Солнышко к себе и обнял.
- Мама все еще думает, что я ее маленькая принцесса, - вздохнула Солнышко и подняла на меня глаза. - Мне больше не хочется терять ни минуты, Рик! Был бы у нас ковер-самолет, мы бы уже оказались у моря и нежились на песчаном пляже.
Я разомкнул объятия и вывел в блокноте:
«Солнышко, радуйся, что есть кому считать тебя маленькой. Время пошло: чем быстрее соберешься, тем быстрее поедем».

Поселок «La perla». Дом Патрика Вендхэма.

Тихо. Слишком тихо. И кот над ухом не орёт. Неужели тоже проспал?
Все правильно – это же не городская квартира. Мы – в «La perla».
Мы…
Я чуть помедлил: вдруг, все, что было прошлой ночью – прерывистый шепот, переходящий в стон, медовый вкус губ, нежный запах кожи, сумасшедшее желание стать единым целым - всего лишь сон, сказка, не ставшая явью. И открыл глаза – Солнышко, предпочтя подушке мою руку, уютно посапывала рядом.
И вдруг улыбнулась во сне, заставив мое сердце замереть на миг, а потом забиться вдвое быстрее от этой по-детски безмятежной, светлой улыбки.
Сейчас Солнышко казалась почти ребенком, если бы не залегшие под глазами тени и припухшие губы, которые нестерпимо хотелось поцеловать.
Так, твое маньячество, марш отсюда и живо в душ – дай своей женщине поспать.
Я осторожно высвободил руку - Будур не проснулась, только забавно наморщила носик и повернулась ко мне спиной – и встал с кровати.
Пристроив сброшенные с кровати покрывало и одеяло на кресло, я вынул из комода чистое белье и рубашку, и тихо, по одной половице, вышел из комнаты.
Джинсы нашлись там же – в гостиной, около дивана - где вчера были сняты, а залитая вином рубашка отправилась в корзину для грязного белья.
Прохладный душ прогнал последние остатки сна: побрившись и умывшись, я отправился на кухню - воплощать в реальность мечту любой женщины, согласно любовным романам.
…Последний, критический взгляд – чашка кофе, только что снятый со сковородки омлет с грудинкой, румяные тосты и розетка с джемом.
Надо думать, от такой мечты не отказался бы и мужчина.
Для полного соответствия не хватает еще вазочки с алой розой, но вместо нее будет кое-что другое, не хуже.
Подхватив поднос, я поднялся наверх, нажал на ручку - дверь, открываясь, негромко скрипнула.
Будур, обернувшаяся на звук, залилась краской и натянула простыню до подбородка:
- Привет.
Я понимаю, mo ghrian…
Слова не нужны – ведь это так просто: подойти, улыбнуться, сев рядом на край кровати, поправить выбившуюся прядь волос, невзначай коснувшись зардевшейся щеки и опустить ей на колени лист из блокнота с двумя четкими строчками:
«Доброе утро, Солнышко. Я люблю тебя».
- Который час? – Будур не ответила на мои слова, смущенно отводя глаза в сторону. - Я сдала «норматив пожарника» и проспала? Отвернись, пожалуйста… - она потянулась за халатом, аккуратно сложенным на тумбочке, и облачилась в него.
«Одиннадцать, - я придвинул к ней поднос. – Ваш завтрак, миледи».
На удивленный взгляд Будур, я чуть улыбнулся, думая о своем:
Привыкай, Солнышко. Когда ты станешь маркизой Рие, обращаться к тебе будут именно так.
- Одиннадцать?! Я проспала почти до обеда. - Будур приподняла салфетку с тарелки на подносе. - Обожаю омлет, ммм… - Она откусила кусочек и расплылась в улыбке.
«А я было подумал, что придется тебя уговаривать: кусочек за маму, за папу… Еще есть тосты, - я стянул с тарелки поджаристый ломтик, - джем и кофе: без сливок, одна ложка сахара. Все правильно?».
Будур с аппетитом умяла омлет и пару тостов с джемом. Потянулась за кофе и, с наслаждением вдохнув его запах, сделала глоток. Н тут же поморщилась, словно проглотила целый лимон.
- Кофе соленый!
Я отобрал у нее чашку, глотнул: точно соленый! Черт, о чем я думал, что перепутал соль с сахаром? Не о чем, а о ком…
«Солнышко, извини...».
Дописать помешала метко брошеная подушка.
Ну погоди... - прижав к себе метательный снаряд, я рухнул с кровати, а оказавшись на полу, сунул подушку под голову.
Будур отставила поднос в сторону и свесилась с кровати.
- Ваша светлость, что с вами?
Блокнота под рукой не было, пришлось ответить действием: я перетянул Солнышко на себя – не кровать, но тоже ничего – и не давая опомниться, поцеловал.
Она попыталась вырваться, но после поцелуя обмякла и прошептала:
- Патрик.. Это какое-то безумие…
Нет, Солнышко - это любовь, - я легонько поцеловал ее в макушку и, глядя в глаза, разжал объятия. – Не бойся и поверь…
Будур приподнялась и грустно произнесла:
- Мне кажется, что я сплю и вижу красивый сон. Но сны всегда заканчиваются, и наступает пробуждение.
Полцарства за блокнот!
Через минуту средство общения свалилось мне на голову, а чей-то ворчливый голос произнес:
- Приличные молодые люди сначала женятся… Вместо того, чтобы на полу валяться, лучше петли дверные смажь, пока на весь дом вопить не начали. Одно название, что хозяин…
Будур вскрикнула от неожиданности и поднялась на ноги, оправляя халат.
- Кто здесь? Почему вы прячетесь? – Дрожа, спросила она, озираясь по углам спальни. – Рик, я боюсь!
Я взлетел с пола и обнял ее за плечи.
- Ну вот, какие нервные девицы пошли, - на комоде неожиданно возникло маленькое лохматое существо с ярко-голубыми глазами, в надетом набекрень зеленом колпачке. – Может, кошачьей настойки принести?
- Да кто вы такой, чтобы так разговаривать со мной? – возмутилась Будур. – Пейте сами свою настойку!
- Брауни я, домашний дух, – торжественно представился нежданный гость. - Здесь нас домовыми называют. И вот что я вам скажу: таких нахалов, как ваши кот и пес, я давно не видел. Разве можно живность так распускать! Но об этом потом – ты, милорд, лучше петлями займись, а твоей будущей миледи пора умываться и одеваться, на дворе почти полдень.
- Какая наглость! Рик, не позволяй ему командовать в этом доме! - Солнышко подняла свои тапочки, мирно дремавшие у кровати, и запустила ими в мигом исчезнувшего Брауни. - Я ухожу в ванную! И не смейте подглядывать за мной!
- Не имею такой привычки, - донеслось из воздуха. – А вам, мисс, хорошим манерам поучиться не помешало бы.
Я усмехнулся, подобрал с пола блокнот и, догнав mo ghrian в коридоре, отдал ей сложенный вдвое исписанный лист, а сам отправился на кухню – умасливать Брауни.

Подъезд и квартира Будур Аль-Сайед.

Лифт явно застрял где-то на полпути. Да, все-таки десятый этаж – не второй, случись что, коляску наверх неудобно будет затаскивать. Надеюсь, Солнышко согласится переехать ко мне.
Патрик, о чем это ты?!
Как о чем? О семье и детях. Кого же еще возят в коляске? Дед будет просто счастлив – он спит и видит правнука, и наверное, не одного.
Пожалуй, ждать больше не буду, проще прогуляться.
Но стоило шагнуть к лестнице, как на душе начала вопить и царапаться стая бродячих кошек.
Весь день я с трудом сдерживался, чтобы не унести Солнышко в спальню и не устроить медовый месяц до свадьбы. И, кажется, перестарался – всю дорогу до Энска Будур молчала, и это молчание я ощущал, как невидимую, но очень прочную стену, стремительно выраставшую между нами.
Нам нужно поговорить – прямо сейчас.
Дверцы наконец-то доползшего до этажа лифта распахнулись, но я развернулся и пошел обратно, к квартире Будур.
Потянулся к кнопке звонка и, вдруг передумав, нажал на ручку - дверь послушно открылась. Сумка с вещами так и стояла в прихожей, чуть поодаль, на коврике, валялись сброшенные туфельки.
Кошки в душе дружно взвыли.
Я машинально повернул ключ в замке и почти пролетел в кухню - Будур сидела на широком подоконнике, поджав ноги под себя, и сотрясалась от рыданий.
Патрик – ты идиот!
Я подхватил Солнышко на руки и понес в спальню: успокоить ее я сейчас не смогу, пусть лучше выплачется до конца. Опустился на край кровати и, прижав Будур к себе, начал убаюкивать, как маленького ребенка, нежно гладя по волосам.
Наконец, рыдания сменились прерывистыми вздохами и Солнышко, отстранившись, взглянула на меня.
- Зачем ты вернулся? - одними губами спросила она. - Что-то забыл?..
Я вынул из кармана блокнот:
«Тебя. Не смог уйти», - бережно провел ладонью по ее щеке, стирая остатки слез. – «Если прогонишь, буду спать на коврике, за дверью».
Она грустно улыбнулась:
- Тогда соседи утром вызовут полицию... К тому же, коврик не слишком чистый. Могу предложить тебе чашку кофе и теплую постель. Если ты не против, конечно...
Будур по-детски шмыгнула носом и утерла лицо рукавом рубашки. Черная тушь смешно размазалась по ее лицу, делая похожей на чертенка.
«Только за, - я улыбнулся, – знаешь, эта раскраска тебе очень идет, но лучше все-таки умыться, а я пока приготовлю кофе – не соленый, - и поцеловал Солнышко в нос. - А потом мы поговорим».
- Если это можно назвать разговором, то поговорим... - Будур пожала плечами.
В душе что-то неприятно кольнуло, но я не подал виду и, донеся Солнышко до ванной, отправился на кухню.
Вернувшуюся Будур - умытую, в пушистом домашнем халатике - на прикроватной тумбочке уже ждал поднос с благоухающим на всю комнату кофейником и блюдце со сдобным печеньем.
Ходить вокруг да около я не стал и едва Будур выпила первую чашку, придвинул к ней блокнот:
«Солнышко, я тебя чем-то обидел?»
Она прочла записку и поперхнулась кофе. Намеренно или в самом деле?
- Разговор начистоту? О, их очень любит моя мама.
Она выждала несколько секунд и, снова глотнув кофе, произнесла с иронией:
- Рик, я не слишком хороша в постели...
Я чуть не уронил чашку и, выдав про себя красочную, насквозь неприличную тираду по-ирландски, потянулся к блокноту.
«Солнышко, пожалуйста, не говори глупостей, - я на минуту задумался, но почти сразу продолжил. – Если бы тебе не был нужен перерыв, минимум на пару дней, мы бы в Энск не вернулись. И, вообще, тебе бы пришлось брать отпуск, потому что я бы тебя из постели не выпустил».
Будур прочла и изменилась в лице.
- Но ты... - Она запнулась. - О, черт, я просто не знала, что думать. У меня нет опыта...
«Мне мой опыт тоже не очень помог, - я усмехнулся. – Как-то непривычно чувствовать себя ошалелым мартовским котом, у которого на уме только одно. Солнышко, ты самый настоящий афродизиак».
- Мы с тобой даже поругаться не можем, как все. Когда люди ругаются, они кричат друг на друга и швыряются разными предметами.
«Солнышко, - я уже откровенно улыбался, - если хочешь, можешь запустить в меня чем-нибудь, например, подушкой. Я разрешаю, полностью заслужил, можешь даже побить. Но я все равно тебя люблю».
Будур прочла, но не торопилась с ответом. Подошла к окну и, не оборачиваясь, произнесла:
- Как понять, настоящая любовь или нет? Или все это не важно, а я придаю слишком много значения каждому слову?
Я немного подождал и, пройдя к окну, отдал ей блокнот.
«Моя бабушка всегда говорила: “Слушай свое сердце, оно не обманет.“».
Она развернулась ко мне и покачала головой.
- Однажды я доверилась своему сердцу и безоглядно влюбилась. Из этого ничего не вышло. Я решила, что запру свое сердце на замок, а ключ выброшу, но тут явился ты. Патрик, ты не должен себя винить за то, что произошло между нами. Я сама хотела этого.
Терять уже было нечего и я решил пойти ва-банк. Надо было сделать это еще в «La perla».
Я решительно повернул Солнышко лицом к себе и вложил в ее ладонь темно-синюю бархатную коробочку с фамильным кольцом и записку:
«Будур, я люблю тебя и прошу стать моей женой».
Она побледнела, закрыла глаза и выдохнула. Досчитала вслух до трех и открыла глаза.
- Я не могу принять его, Рик. Это безумие. Послушай, я вообще не хочу замуж. Ни за тебя, ни за кого другого.
«Ты хочешь, чтобы я ушел из твоей жизни?» - как никогда прежде, я хотел услышать в ответ «нет».
Будур горько рассмеялась.
- Я не могу стать твоей женой, Рик. Потому что, не знаю, люблю ли тебя.
Я забыл как дышать, пока ждал ответа.
«Тогда я подожду, пока ты решишь: хочешь ли, чтобы твои дети походили на меня».
В ее карих глазах блеснули слезы.
- Возможно, тебе придется ждать очень долго. Или этого не случится никогда. Прости, если я причинила тебе боль...
«Не мучай себя, я все понял», - я вырвал лист из блокнота, положил перед ней и, не дожидаясь ответа, прошел к двери.
Неужели достанет сил шагнуть за порог *
И понять, что ранен смертельно, уже потом…
Прихожая – подъезд – улица…
Все правильно - умирать надо в своей норе, а не на глазах у любимой женщины.

* Тэм Гринхилл "Серой кошкой..."

Леди и джентльмены, огромное спасибо всем за поздравления и подарки.

Прошу к столу!




P.S. Извините за краткость, мое утро сегодня началось со стоматолога и удаления зуба.

Еще раз большое всем



Подарки непременно использую наилучшим образом.
Придется Маркизу делиться территорией. )) Интересно, мой новый питомец - мальчик или девочка?

Большое спасибо всем, подарки аккуратно прибираю. Скажите все-таки, какого пола мой щенок? ))



Солнышко, я подарками буду лечить свои сердечные и душевные раны. Буду сидеть в кресле, с одного бока - Маркиз, с другого - щенок, и пить. (( Без закуски под "Раммштайн".

Не волнуйся, Солнышко, они будут пить молоко - из одной миски.

Веля и Джек, спасибо за поздравление.

Будет у нас чисто мужская компания. Уж они-то меня поймут.

Городские улицы.

…Было счастье не вовремя встречено,
И был голос твой: отпусти!
А ведь мне до конца не поверилось,
Что смогу я ладони разжать,
И синичку, что так мне доверилась,
Не получится в них удержать.
Улетела. А жизнь не кончается…
И, наверное, в этом беда –
Почему-то не получается
Жить как прежде мне без тебя.
(с) Сказоч-Ник (Юрий Егоров)

«Порше» я тронул с места очень аккуратно, почти бережно, но вел машину почти на автопилоте.
- Что случилось, милорд? – вдруг подал голос брауни, еще минуту назад похрапывавший на заднем сиденье. И тут же умолк, встретившись со мной взглядом в зеркале заднего вида.
Подъехав к дому, я занес вещи в квартиру и оставил у порога.
- Милорд, ку…
Но я уже хлопнул дверью.
Куда? В ближайшую забегаловку, где наливают и где меня никто не знает.
«Порше» обрадованно взревел, срываясь с места – сейчас мне нужна была скорость – и вдоль дороги размытыми полосами огней замелькали улицы.
Не доезжая пары улиц до пункта назначения – ближайшего квартала красных фонарей, известного еще и многочисленными питейными заведениями, метко окрещенных «бухаловками», я притормозил и опустил стекло – взгляд привлекло пятно под фонарем.
При внимательном рассмотрении пятно оказалось маленьким черно-белым щенком: он похоже, совсем выбился из сил, потому что уже не пытался увязаться за прохожими - только тихонько поскуливал.
Чертыхнувшись, я вылез из машины, и подойдя к тротуару, подхватил щенка. Он тихонько пискнул и уставился на меня в упор пронзительно-голубыми глазами.
Маркиза хватит удар, - криво усмехнувшись, я спрятал щенка за пазуху, под курткой он быстрее согреется, и сел в машину.
Теперь выбирать не приходилось – малыш, наверняка, зверски голоден, и добравшись до «Бордельной» (неофициальное название), я остановил авто у первого попавшегося бара. Молоко там не подают, но эта проблема легко решается.
Внутри было на удивление немноголюдно, хотя время самое подходящее. Не долго раздумывая, я прошел к стойке и сел на первый попавшийся стул. Под курткой завозился щенок и я немного расстегнул «молнию». Наружу тут же высунулся любопытный нос, а потом и вся мордочка.