Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Утро доброе.
Джонька, какой у тебя грустный пост Прям пожалеть тебя захотелось. Но пока ты доживешь до событий в моих постах.... Кароч, давай уже делай скачок в будущее, пока я реально не померла
Вчера мну устал и было лень, а сегодня почитала и послушала стихийный флешмоб. Круто так вышло
Генри, ты-молодец! Отличная задумка

Эммус, если помрешь, то я тебя воскрешу и лично прибью)) жди!!! Я быстро))

Всем доброго дня!

Среди затерянных галактик

Среди множества планет и миров
Мне найти бы себе дом и постель.
Я блуждаю среди многих умов,
Моя жизнь будто карусель.
Иногда мне так хочется мир,
Но живые всегда за войну.
Пусть для многих я сам - кумир,
Но судьбу их я не вершу...

Иногда я сам не понимаю, зачем помогаю людям. Раз за разом спасая Землю от уничтожения и захватчиков, я не нахожу в этом смысла. Но что-то в людях неизменно привлекает меня. Вот и сейчас я смотрел на Эмбер и понимал, что она нужна мне. Зачем и когда, я еще не понял. Но отпустить ее я уже не мог. Тардис подал сигнал, значит нам пора было поспешить. Что-то опять угрожает землянам, правда уже в будущем. Я посмотрел на причину происшествия, и мои глаза расширились от удивления. Вот уж не думал, что они снова объявятся!
- Что случилось? - поинтересовалась девушка.
- Боюсь, что ваше возвращение придется отложить. Случилась беда и кое-кто нуждается в помощи. - Девушек всегда привлекает таинственность, чем мужчины, а сегодня и я, часто пользуются.
- Кто же?
- Пока не знаю, - соврал я, нажимая кнопки на панели управления, - но уверен, что один не справлюсь. Держись крепче!
- И куда же мы направляемся? - девушка послушно хватается за поручень и внимательно слушает мои слова. Честно, это всегда приятно, когда слушают. Еще и внимательно. Я это люблю.
- Спасать планету!

И вот через мгновение я открываю дверь Тардис, и мы выходим на залитую лунным светом поляну.
- Как красиво, - восклицает Эмбер.
Но я прошу тишины.
Закрываю дверь и дожидаюсь, пока Тардис растворится в воздухе. А потом из моего горла вырывается самый натуральный волчий вой. Уже через минуту стая Оборотней-великанов окружает нас с Эмбер. Вожака я знаю давно, в разное время его жизни мы пересекались, последний раз в его будущем, но и в это время он уже должен был знать обо мне.
- Рад видеть вас, Доктор. Можем ли мы оказать вам посильную помощь?
- Именно так, Ферран. Поговорим по дороге на вашу стоянку.
И я первый двинулся в сторону их временного дома.
Эмбер сильно схватила меня за локоть и прошипела на ухо.
- Прошу объяснитесь же?!
- Мы на планете Х-Глизе. здесь всегда царствует ночь. Но такой красивой луны ты часто не увидишь. Обычно лунное затмение от того, что спутник местной луны больше ее самой. Основное население Оборотни-великаны, раса Адипоуз, которая пытается поглотить оборотней, живые растения Варга, правда и раса вымирает из-за отсутствия света, но в это время они еще населяют Х-Глизе. И Джудуны, местная полиция, предотвращающая конфликты. А их много. Оборотней много, они часто враждуют кланами, а тут еще Адипоуз. Вот последние нам и нужны, это они затеяли нападение на землю.
- Опять эти маленькие жировики! - воскликнул Ферран. - От них в последнее время нет покоя. Что же они задумали в этот раз?!
- Размножение, конечно же. Они уже пытаясь устроить полный партогенез во времена Титаника ( Да, Эмбер, по их вине лайнер утонул!) А теперь они снова высылают миссию на Землю. И только Эмбер может их остановить.
- То есть только я?
- Мы не в твоем времени, люди стали совсем другими. Практически как Далеки. - я поймал взгляд Эмбер, выражающий непонимание. - Полугиборги. Но жир в них еще сохранился. - Ферран издал непонятный смешок.
- Вот кровь стала поганой, Док.
- Согласен, Ферран.
- Так вот, оборотни привлекательны, но их достать тяжелее, чем людей. Но вот ты для них аппетитный кусочек, а значит прекрасная приманка. В тебе же так много жира!
- То есть много жира?! Вы с ума сошли! Да я самая худая на курсе, мама говорит "кожа да кости"! - Эмбер своим криком оповести о нашем присутствии как минимум Джудунов и Варгов.
Ферран откровенно расхохотался, да и я не смог сдержать улыбки.
- Поверь, в нынешних людях жира все таки меньше, а именно он привлекает Андипоуз. Так что, ты поможешь спасти Землю?

Доброго)

Генри, спасибо за неожиданный флэшмоб и возможность в нём поучаствовать) Софи, твоя реакция очаровательна)

Но пришёл я в этот погожий день не с этим.
Вчера ночью смотрел октябрьские посты (рутинная подготовка номера "Пульса") и обнаружил, что 10 персонажей в этом месяце ещё не оставили свой след в игре.
Без перечисления по именами - ребят, у вас на это ещё 10 дней.

Всем счастливого воскресного дня.

Я как-то всегда слушаю музыку в собственном телефоне и не включаю радио.
Впервые об этом пожалела, потому что не услышала столько поздравлений замечательной девушке Софи и не поздравила ее сама.
Хочу это сделать сейчас, пусть с небольшим опозданием, но все же.
Софи, дорогая, будь счастлива, оставайся такой же светлой и радостной, это очень здорово.
Спасибо, что ты такая))

11 лет назад, графство Дорсет

Люди наводнили дом, гулом своих голосов напоминая библейскую саранчу, масштабом разрушений – тоже. Их автомобилям класса люкс не хватило места на покрытой гравием подъездной дорожке, поэтому часть припарковалась на зеленой зоне. Дед несомненно посчитал бы это варварством по отношению к своим владениям. Но его мнение уже никого не интересовало.
- Вот ты где, - Артур. Его спокойный как штиль голос резал слух. А заодно и мозг, препарируя его по живому без анестезии.
Я не знал, сколько просидел на улице на ступенях заднего крыльца, запрокинув голову и вглядываясь в глубокую синеву чистого неба. Изредка по нему с востока на запад проплывали гонимые дыханием ветра облака, закрывая собой солнце. Светило совсем не грело, что, в общем-то, не удивительно для времени года. Стоило захватить пальто или хотя бы пиджак, однако, несмотря на ощутимый мороз по коже, возвращаться в помещение не хотелось.
Чтобы не заводить абсолютно пустых и лишних бесед, я попытался отсидеться в библиотеке. Всегда любил эту комнату, ее будто окутывающую умиротворением атмосферу: деревянные шкафы и глобус колониальной эпохи, где Британия по-настоящему великая, огромная за счет территорий на других континентах; запах книг и едва различимый горьковатый аромат табачного дыма. Уильям Макнейл изредка курил сигары, превращая этот процесс в сложный ритуал. Обычно после пары затяжек он садился в кресло у шахматного стола и разглядывал расставленные на черно-белых квадратах фигуры, которые застыли в незавершенной баталии.
Я тоже скорее по инерции направился к шахматам, обратив внимание на расстановку сил и вычислив, что последний ход, подставивший ферзя под удар ради образования бреши в выверенной линии защиты, был моим. Дед так и не ответил на выпад белых, дал себе время поразмыслить, разработать новую стратегию и снова изящно победить. Но партия уже не будет доиграна, резким движением смахнув фигуры с доски, я разбросал их по полу и, не желая оставаться в доме, вышел на воздух.
Наверное, времени прошло достаточно, если брат озадачился отсутствием и отправился на поиски, словно не мог уразуметь очевидное. Будто так сложно просто дать мне побыть одному, не навязывая своего общества и тем более не пытаясь вовлечь в диалог. Неужели оправдаться сейчас так важно несмотря на мое нежелание слушать?
- Шел бы ты отсюда, воспаление подхватишь, - я попробовал спровадить сердобольного ко всем чертям вместе со всеми объяснениями, слабо веря, что получится.
Артуру не чужда была настойчивость, пусть и в редких случаях. Просьбе отвалить он не внял. Наоборот подошел ближе и жестом мудрого старшего брата положил руку мне на плечо, сжав его через рубашку. Возможно, считал это проявлением поддержки, но эффект оказался противоположным – мне стало противно и тошно. Я скривил губы и презрительно покосился на кисть, которую тут же захотелось стряхнуть с себя, но самообладания оставалось достаточно, чтобы не дергаться как паралитику. Поэтому подцепил ее двумя пальцами и сбросил с плеча, после чего поднялся со ступенек, сравняв рост.
До недавнего я не ощущал различий между нами. Семья не давала повода задуматься о наличии так называемого любимчика. Отец вполне логично проводил больше времени с Артуром, который с первого года обучения на юридическом практически прописался в стенах M&E, а мне, после выхода деда на заслуженный отдых, всё больше перепадало его внимания.
- И что ты можешь сказать по делу «Грин Хилл» против «Би-Эм»? – оторвавшись от романа Конана Дойля, с предвкушением спросил Уильям Макнейл.
- Доказать, что добыча в непосредственной близости к объекту наследия ЮНЕСКО может нанести ему вред, – я поделился своей идеей.
- Неплохо, - дед, явно довольный моим решением, улыбнулся, - но можно еще легче.
- Как ты выиграл это дело? - увлеченно сверкая глазами, я попросил поделиться подробностями и устроился рядом на диван.
- По документам аренды «Грин Хилл» предоставлено в пользование побережье с выходом в море, следовательно, участок отмели, где «Би-Эм» не имеет права на осуществление деятельности. Точечно корректировать маршрут намывающей песок баржи они не станут, в заливе не развернуться, поэтому освободят весь квадрат для рыбного промысла.
- Разве это проще? – уяснив общую картину, я все же не совсем понимал детали. – Нужно проанализировать огромный пласт технической информации.
- Всего лишь узнать в каком пабе пьют люди, работающие на баржах «Би-Эм», – он рассмеялся, от чего в уголках глаз собрались лучистые морщинки и убрал в сторону «Записки о Шерлоке Холмсе». - И я не говорил проще. В адвокатской деятельности знание законов является саморазумеющимся фактом. Но одного этого мало, нужно уметь смотреть сквозь них.
«Грин Хилл» против «Би-Эм» произвело эффект взорвавшейся бомбы. Почти как испытания водородного оружия на Новой Земле. Никто не надеялся, что мелкий рыболовецкий бизнес сельского разлива одержит верх над крупной компанией со штатом юристов. А Уильям Макнейл, ни взяв со своих подопечных ни цента, откровенно забавлялся, в какой-то степени творя историю.
С детства я считал деда своим кумиром, искренне восхищался им, слушал затаив дыхание и верил каждому слову. Любому его обещанию. Наверное, в такие моменты начинаешь осознавать, на чем зиждется деятельность религиозных движений и преданность фанатиков, слепо следующих за своим лидером.
- Кай, нам надо поговорить, - Артур окликнул меня, бросив слова в спину, чтобы задержать. - Я понимаю тебя.
Удивительно, как у него вообще язык повернулся такое сказать. Я остановился, так и не открыв дверь в дом, напряг мышцы рук, прижав пальцы к ладоням, медленно вдохнул и выдохнул. Нет, он не выведет меня из себя! Но.. уже в следующий миг мой кулак встретился со скулой брата, от неожиданности не успевшего ничего предпринять. Прицельный удар с разворотом, безупречный, как учили, принес лишь пару секунд облегчения, а после затопила волна раскаянья.
Деду бы это очень не понравилось. Я хорошо помнил тот день, когда девятилетним мальчишкой объявил ему о намерении заняться борьбой, чтобы ответить обидчикам в школе. Уильям Макнейл пообещал найти мне тренера, как он тогда выразился для саморазвития, но строго-настрого запретил разбираться с проблемой таким образом. Дед потребовал найти решение, достойное человека, который однажды поступит в Кембриджский университет и возглавит «М&E». Воодушевленный, я с головой ушел в хитроумный план, столкнув два старших класса до драки стенка на стенку. Отец был вне себя от ярости, забирая предводителя в лице невредимого меня из кабинета директора, дед гордился, но посоветовал на будущее прочитать «Три мушкетера» и познакомиться с понятием «серый кардинал».
- Они ничего мне не рассказывали, - Артур повысил голос и, шагнув ко мне, толкнул в грудь, однако я вовремя ухватился за лацканы его пиджака и устоял на месте. - Случайно увидел медицинскую карту у отца на столе.
Я не помнил, что говорила позвонившая в Кембридж мать, только врезавшийся в сознание острым углом обрывок фразы: неоперабельная опухоль головного мозга, не поддававшаяся медикаментозному лечению. С трудом складывал эти факты воедино и не хотел верить в то, что деда не стало. Слишком внезапно для меня. Слишком больно и обидно от того, что я единственный не знал о болезни, уехав на все лето с Эльзой в Италию.
- Никаких прогнозов: завтра, через месяц или год, - брат запнулся, голос надорвался как струна скрипки. – Я.. я просто надеялся, что это не произойдет никогда.
- Прости, - извинения дались тяжело и больше из необходимости, после чего я отступил и отвернулся. – Его больше нет. Он умер. И хватит об этом.
Уильям Макнейл ушел не упорядочив картотеку своих дел, не доиграв нашу шахматную партию, не объяснив мне, как обходиться без его советов и мудрости. Он просто ушел. Навсегда. Оставив только память прошлого и пустоту на месте яркой жизни. Оставив меня в панике.

Второй год обучения в университете. Графство Кент.

«Для бедного Фреда наступили не самые лучшие времена», - прозвучало в мыслях, стоило только выйти на открытый корт и поднять взгляд к небу. Не заметить проплывающее по ясному небосводу темное облако мог только незрячий. Взглянув на профиль стоящего рядом капитана, который не спускал взгляда с небес, ожидала увидеть на лице Фреда испуг, разочарование или, на худой конец, сомнение, но на нем не дрогнул ни единый мускул. Спокойная улыбка и легкий прищур – вот и все, что оно выражало. Профессионально невозмутимое лицо врача, наверное так я бы описала то, что увидела. Не хотелось признаваться, но в ту минуту я почувствовала укол зависти, потому как сама еще не научилась скрывать свои чувства. Я нервничала и была уверена в проигрыше. Нет, темного облака я конечно не испугалась, но вот от теннисной ракетки успела отвыкнуть, и сейчас она казалась громоздкой и ужасно неудобной. «И как я собралась играть?!»
Снова поменяв положение ракетки в руках, посмотрела на противоположную сторону корта.
Игроки Оксфорда еще не вышли на корт, что совсем не мешало болельщикам данного университета во все горло скандировать лозунги в поддержку своей сборной сидя на трибунах. Я пыталась найти знакомую фигуры среди них, но с такого расстояния у меня не вышло. «А если она решила не приходить?» Почему-то такую возможность даже не рассматривала и поэтому не предупреждала подругу о своем приезде в Кент, решив сделать ей сюрприз. Я снова стала всматриваться в толпу студентов Оксфорда на трибуне, надеясь все же заметить Каролину.
- Меган, перестань глазеть уже на них, - в голосе Фредди слышалось раздражение, а пальцы его руки сжимали мое плечо немного крепче, чем следовало. «Не так он и невозмутим, как хотел казаться.»
- Ты делаешь мне больно, капитан Бреннан.
- О, прости, - Фред отпустил меня, и я пару раз повела плечом, разминая плечо и прогоняя боль.
- Не стоит так нервничать, Фред, - проговорила я, обращаясь к капитану, но тот перебил меня на полуслове, сказав, что нам стоит подойти к организаторскому столу, поприветствовать спонсоров и судей. Согласно кивнув ему в ответ, я последовала за Фредом, разминая по пути кисти рук и вновь переложив ракетку из одной руки в другую. «Кажется, я начинаю привыкать к ее весу.»
Но чем ближе мы с Фредом подходили к ним, тем отчетливее я видела лорда и леди Торнтон, сидящих в первом ряду на трибунах, позади судейского стола. Их присутствие не было чем-то удивительным, Каролина не раз рассказывала о заинтересованности лорда Торнтона в делах Оксфорда, как и то, что его сопровождала жена. Но это стало большим неудобством лично для меня. Ведь как только тетя Мэри заметила меня, приветливо помахав, я поняла, что не осталось никакой возможности скрыть от родителей о своем участии. Мысленно перечисляя аргументы в свою защиту, я улыбалась доброй подруге своей матери, махнув ей в ответ.
Этикет требовал, чтобы мы с капитаном вначале подошли к старожилам турнира, после к представителям университетов и, наконец, к судьям. Однако, нам пришлось задержаться возле судейского стола, потому как один из судивших сегодняшний матч заметил мои руки и удивленно произнес:
- Мисс, зачем вы обмотали кисти таким количеством эластичной ленты?
- Я будущий хирург, - ответила ему, ведь по-моему это говорило о многом. Но только не для моего оппонента, что явственно читалось на его лице, поэтому Фредди поспешно добавил:
- Все хирурги просто боятся повредить руки. Она ведь не нарушает правила? - Уточнил капитан.
- Нет, ничего такого, но… , - судья не закончил предложение и просто недоуменно качнул головой. Видимо решил, что единственное правило, которое нарушено – психологическое. Что же его право. Однако, Фред принял замечание судьи близко к сердцу и по пути к нашей стороне корта принялся тихо уговаривать меня уменьшить защиту «только на один слой».
- В самом деле, Мэг, мы ведь на корте, а не ринге, - сравнение показалось мне настолько забавным, что я не смогла сдержать смеха. Правда, стоило заметить наших с Фредди противников, то смех сменился удивлением, а после и внезапно загоревшимся во мне азартом.
- Значит ты представляешь Оксфорд в этом матче, - обратилась я к Каролине, пожимая ее протянутую над сеткой ладонь. О более радушном приветствии не могло быть и речи, не смотря на то, что я приехала в Кент надеясь на встречу с ней. На время этого матча мы снова стали соперницами.
- А ты университет Королевы Марии. Удивительно, ты же бросила большой теннис.
- Я на замене.
- Понятно. Ну что же, мне не помешает новая палитра, - озвучила Каролина цену своего выигрыша. Кивнув ей, показывая, что принимаю ее ставку, ответила в подобной манере:
- Понимаю, но по мне, нет ничего лучше нового набора хирургических игл.

Первый гейм обычно был для меня пробным, изучающим. Я анализировала силу и мастерство своего соперника: скорость реакции, предпочитает он блокировать мяч или атаковать в ответ, выносливость. Если сыграв с Каролиной не один сет, я знала ее сильные и слабые стороны в теннисе, собственно, как и она мои, то парень, стоявший в паре с ней, был для меня «темной лошадкой». Он определенно был силен и вынослив, не делал лишних движений, рассчитывая свою силу так, чтобы не устать раньше времени. А еще он, как и мы с Каролиной, не атаковал агрессивно, предпочитая выжидательную тактику. «И, в отличии от Фреда, доверял своей партнерше», - раздраженно подумалось мне, когда капитан вновь отбил посланный в мою сторону мяч. К тому время, как свисток судьи ознаменовал о конце первого гейма и просил нас поменять стороны корта, Фредди уже обливался потом и тяжело дышал. На мгновение перед моим глазами промелькнул картина в котором капитан падает в центре корта с сердечным приступом.
Когда мы с Фредом присели на лавочку, чтобы перевести дух и выпить воды, я раздраженно произнесла:
- Ты не выдержишь три сета в таком темпе, Фред. Доверься мне и прекращай свою беготню по корту.
- В этом турнире только один сет в три гейма. Я выдержу, Мэг, обязательно!
- Успокойся, папочка, и просто играй на своей части корта, - уложив ракетку на коленях, я принялась избавляться от лент на своих кистях. – Мы проиграли только гейм, а не игру. Пошли.
- Меган, что ты задумала?
- Получить набор хирургических игл.

Диалог согласован

Джеймс, у меня до сих пор такое состояние офигевшей от счастья и очень довольной особы


Еще раз хочу поблагодарить тех, кого не успела на поздравления!

Спасибо за ваши приветы. Прослушала столько отличных песен, как своих любимых исполнителей Эда Ширана, Бруно Марса, Брайана Адамса, Адель и Лии Мишель, так и других и даже открыла для себя парочку новых имен - чему очень благодарна!

Кай, Брайан и Эдвард - мерси за подарки и теплые слова. Ну очень-приочень приятно!

Нэнси, Реджина, Рафаэль, Каролина, Петер, Макс, Эрик (сосед, не пропадай больше - зеленый флажок над твоим именем меня пугает), и все остальные, читаю и перечитываю ваши сообщения и они неизменно вызывают улыбку на лице! Вы все супер!

Кэролайн! Коллаж я утащила в анкету. Волшебная, ты знаешь как меня порадовать! И пост отличный - как всегда! Ура! Обнимаю тебя крепко-крепко!



Генри, еще раз - это было незабываемо! Спасибо за волшебство!

Эпилог.

Воскресное утро начинается раньше, чем возможно. Потому что дорогая, во всех смыслах этого слова, Поппи, она же Порпетина, она же моя новоиспеченная супруга, в ранний час отправляется на утреннюю мессу, а у меня есть несколько часов на собственные… увеселения.
Джович лениво потягивается вставая на, намассажированные с вечера, лапы. Шерсть его блестит, источая аромат дорогого шампуня для собак, и в целом Джович очень доволен новой жизнью в просторном доме, где у него собственная огромная мягкая постилка и целый игровой комплекс на заднем дворе.
Впрочем, эта новая жизнь и мне не доставляет никаких неприятностей.

В ту ночь, в «Элит», оказавшись наедине с сестричками, я многое понял. Они сумели обыграть меня только потому, что я не понял вовремя, что две красивые блондинки вполне могут держать подпольную алкогольную империю в своих хрупких руках. Искал главных, а главными все это время были они.
Снимки те были весьма красноречивы, и в целом, я мог бы выйти сухим из воды. Наобещать сестричкам все, чего они хотели, и какое-то время даже поиграл бы роль, чтобы усмирить недоверие… Но вовремя подумал – а стоит ли? Что если послать к черту это самое Бюро и правительство? Что дала мне работа, кроме начинающего облысения и невозможности купить жилье попросторнее? У некоторых преступников камеры в тюрьме комфортнее, чем наше с Джовичем жилище. Так стоит ли?
И мы, даже не совещаясь с Ведькой, решили, что нет. Наши заслуги перед страной сложно недооценить, но Бюро это удалось. А значит, виноваты сами.
Вот так, в Нью-Йорке, рушатся принципы.

И, впоследствии, я нисколько не пожалел о сделанном выборе. Где это видано, что государство принимает решение травить собственных граждан, добавляя отравляющие вещества в алкоголь, который не смотря на запрет, можно было купить в некоторых, известных в узких кругах, местах?! Система прогнила и пришло время бороться не с преступностью, а с глупостью и наплевательским отношением к народу.
И мое нынешнее положение зятя мэра и, по совместительству, главы полицейского департамента округа Нью-Йорк, нравится мне гораздо больше, чем роль агента на побегушках в Вашингтоне. Наверное, я просто вырос из крохотного кабинета и скромной лачуги. Отменный вкус идеального виски и легкий привкус мартини взбудоражили настолько, что пути назад, из этого мира красоты и обжигающих напитков, не стало.
Но не мартини единым.
Порпетина Джонс оказалась девой весьма приятной в общении, и откровенно благочестивой. Не первая красавица, но недурна собой, с ней было о чем поговорить, а самое главное – девушка была готова поддерживать своего мужа во всем, с рвением, достойным львицы. В общем, вопрос о женитьбе даже не стоял – я пошел под венец с предвкушением, которое было щедро окуплено впоследствии. И со стороны мэра, и со стороны новоиспеченной супруги, и, конечно же, со стороны сестричек.
Но оставить в покое этих красавиц я, конечно же, не мог. Поэтому, оставляя молодую жену отдыхать после эротических уроков супружества, я всегда отправляюсь в «Элит». Чтобы пригубить ароматный напиток и провести время в приятной компании.
И вся эта новая жизнь взбудоражила кровь, явив на свет скрытое. Сокрытая сущность агента Эллиота пробудилась, изменив все.
Каждое воскресное утро, когда Поппи уходила на мессу, мы с Джовичем тоже собирались и отправлялись… в уже известный нам особняк.
Там нас ждали незапертые ворота и знакомая дорожка ко входным дверям. Нянюшка сестричек, женщина глубоко набожная, в это самое мгновение составляла компанию Порпетине в местной церкви. Дядюшка красоток только-только укладывался спать, после ночных воз…гуляний. И под кружевным покрывалом утра, особняк наполняли… звуки.

Негромко скрипнув, отворяется дверь, пропуская нас с Джовичем внутрь. Мы переглядываемся, два соучастника, и расходимся по привычным маршрутам. Джовича уже ждет, притаившись в тени, Виски, чтобы внезапно вскочить к нему на спину и задать маршрут. А я…
Прохожу вглубь дома, так привычно уже. Предвкушаю. Горит внутри, мается, сущность требует выхода. Устав притворяться, только воскресным утром могу побыть собой настоящим. Насладиться.
Одежду сбрасываю торопливо, чтобы встретить Их. Еще пара секунд подготовки и кокетливый бантик на крестце. Вроде как сюрприз.
Они заходят бесшумно, заставляя сердце стучать быстрее. Обе шикарные, в легких халатиках на голое тело, на грани разврата.
Улыбаюсь уголками губ, приветствуя легким кивком. Слова не нужны.
Пальцами лаская, сжимаю плоть – никуда без прелюдии. Будоражит. Слышу Их дыхание, почти ощущая на коже. Прикусив губу – продолжаю. Пальцами глубже, умело готовлю к главному, провоцируя вздохи.
Бросая на поверхность, массирую, втирая дурманящие травы. Сбрызнуть соком, для вкуса. С обеих сторон. Еще раз. Несколько капель масла шипит на плавящейся поверхности, повышая температуру в комнате и заставляя сглотнуть в предвкушении.
Нарочно небрежно бросаю подготовленные стейки на раскаленную сковороду и лопаткой двигаю, чтобы зажарились равномерно.
Сестрички наблюдают, затаив дыхание, как на святая святых – кухне – хозяйничает мужчина. В одном лишь фартуке. С бантиком на крестце.
Румянится стейк, распространяя ароматы, а пальцы мои скользят по овощам под водой, обмывая их. Чтобы потом бросить на разделочную доску и уверенными движениями, грубо и быстро, порезать для салата.
Кто бы мог подумать, что агент Бюро расследований всегда готовил не хуже шеф-поваров знаменитых ресторанов? И это осталось единственной тайной, которую знали лишь две девушки, котичка и Джович.
Полон салатник, и на тарелках, источая аромат, приправленные зеленью готовые стейки.
- С добрым утром. – улыбаюсь, поставив перед сестричками тарелки, - приятного аппетита, - шепотом на ушко каждой, не преминув скользнуть подушечками пальцев по обнаженным плечикам обеих.
День только начинается.

The End.

П.С.: агент Бюро расследований, Джонни Эллиот и его напарник Ведуин Джович, бросили службу, осев в Нью-Йорке. Агент женился на дочери мэра и к концу 1933 года, знаменательного для граждан США тем, что был наконец упразднен сухой закон, был состоявшимся отцом двух мальчишек и новоиспеченным мэром города.
Джович снискал популярность у молодых, и не очень, лабрадорш, и к концу 1933 года, был почетным отцом нескольких десятков щенков. Но особое место в его сердце заняла лишь одна меховая женщина, с которой его связывала странная дружба.
Виски стала самой популярной кошкой в мире, и неоднократно украшала собой обложки «Vogue». Она могла бы стать матерью многим котятам, которых с удовольствием и за большие деньги, забрали бы себе её фанаты, но котичка не изменила себе и осталась childfree.
Сестрички Арчибалд, получив покровительство мэра и шэфа полиции, стали самыми влиятельными женщинами штата. Их бизнес расцвел, и по всей стране открывались новые клубы, а «Элит» стал уникальным местом, попасть в которое теперь мечтали высокопоставленные личности со всего мира.

Всем хаюшки!
Джонни, спасибки за наивкуснейший эпилог! Это было нечто!)))
Саманта, Джонни, этот эпичный сюжет был мегапозитивен для меня, писался легко и на полнейшем укуре, люблю вас и все наши творческие тусовочки))))
Еще мои спасибики ведущему, разрешившему отыграть этот альт в мире мпиб, и всем, кто читал наш сериал)))
Софи, с днюхой! Всяких радостей и сладостей)))

Цирк Финсбери

Я не бываю на свиданиях. Не то чтобы меня не звали, просто не хожу. Я соткана уже из пелены улыбок и недоговорок, на званных вечерах я внучка лорда. Врать, где живу и чем я занимаюсь, смущенно отводить глаза, когда на лето не смогу вдруг полететь я в Ниццу, или купить на День Рождение скакуна. Лорд Харрингтон солидно обеспечен и ряд проколов может вызвать кривотолки. Конечно, есть сомнения и так. Но кто не пойман, тот ещё не вор. Все знают, что у маркиза Д. есть маленький секрет о частной клинике, в которой он бывает не так редко, граф Л. предпочитает далеко не женщин, а чьих детей воспитывает виконт Ф. и вовсе неизвестно никому, кроме его жены и то... Но это ведь не повод не считать их частью общества. Досужие всё сплетни, если не пойман за руку.
Свидания в Актоне несколько иные, по паре пива во дворе, секс и сигарета после. На них меня не приглашали, только на некоторую часть.
В конце концов, я не романтик, мне и не хочется туда, на эти самые свидания. Хотя сейчас почти похоже, разнится цель, к которой мы придём. Не так уж страшно, если откровенно.

Мистер Макнейл чуть более расслаблен и, кажется, не насторожен, откидывается назад небрежно и много шутит. Хотя остереглась бы делать выводы так скоро, ведь чувствую порой довольно острый взгляд зелёных глаз. Кай всё-таки юрист, обманчивой потерей бдительности он запросто способен провести любого и любую. К чему скрывать, мистер Макнейл хорош собой, довольно обаятелен, легко находит темы для беседы, мне нравится его улыбка. Я позволяю себе вольность, и это крайне увлекательно - смотреть иначе на того, кого уже ты знаешь. Хотя в мужчинах внешность все же на последнем месте, важнее ведь поступки: то, что он делает, как смотрит, как говорит, как чувствую себя с ним. Быть может, всё же стоит выбираться на свидания.

Но это не оно, напоминаю я себе и возвращаюсь к делу. Простое предложение, которое, надеюсь, встретит понимание. Нам выгодно обоим - мне мелкая услуга и возможность оплатить картину, оставив у себя, для мистера Макнейла повод получить, что он хотел - приемлемую девушку, которая решит вопросы со сватовством на некоторое время. Но вместо соглашения и обсуждения нюансов:
- Не нужно. - Довольно коротко, как я и ожидала. Лишь подавляю вздох. Зачем всё усложнять? Красивый жест, он мной был оценен. Но принимать подарки с таким ценником непозволительно, когда не можешь отплатить. А у меня нет ничего, чтобы было бы Макнейлу нужно. А значит, остаются деньги.
- Я догадалась чуть-чуть раньше, когда не выставили счёт. - Ответ на часть - "не нужно", я улыбаюсь, жму плечами. Довольно странный разговор у нас выходит, и всё же поясняю. - Возможно, это глупо, но нужно ведь не вам, а мне. Я не могу принять такой подарок, но всё же нравится картина.
– Картину окупил пикник. –Мистер Макнейл предельно щедр и продолжает, - обмен более чем равноценен.
Наверно, стоит завести мне фирму организации таких вот пикников. Молчу, не соглашаясь с равноценностью обмена, лишь отрицательно качаю головой.
Очередной внимательный и слишком умный взгляд, не как на женщину, которая сама готова предложить, что он хотел. Скорей оценивающий, но это нестрашно, в конце концов я и сама хочу предельно понимать с кем буду иметь дело. Мистер Макнейл приподнимается, чуть ближе оказавшись, и продолжает:
- Мой дед говорил, что в этом мире адвокаты самые большие шлюшки. Я долго не соглашался, но со временем принял его правоту, поняв смысл нелестного определения и научившись ценить искренность, - чуть тише. – Эстель, если хочешь помочь, то сделай это искренне, не считая, будто должна мне.
"А разве он с политиками незнаком был?" - Так и не произносится. Я замираю на мгновение, пытаясь осознать услышанное. Непроизвольный взмах ресниц. Помочь от всей души, играя девушку для мамы? Сама не знаю, что же я ждала. Быть может, интереса, пусть даже делового. Усмешки или обсуждения деталей. Не складываются у нас с мистером Макнейлом разговоры, как ни крути. И я уязвлена, признаться, ведь всё же женщина. И даже Гриф с его не слишком лестной просьбой об этом не забыл.
- Мне кажется, что это дружеская просьба, Кай? - С улыбкой распускаю чуть растрепанную косу, слегка откинув голову, рассыпав пряди по плечам. Приподнимаюсь плавно, не поправляя юбку, на этот раз мы ближе, чем позволено в рамках приличий для простых знакомых, перевожу на Кая губы взгляд, облизываю пересохшие свои. А после провожу ладонью по его щеке, очерчиваю подбородка линию, к губам не прикасаясь, ещё на миллиметр ближе, только затем я поднимаю взгляд к его глазам, - вы так уверены, что сможете со мной дружить, мистер Макнейл?

Проворно поднимаюсь на ноги, одним движением, не жду ответа. Да, это провокация. И нет, ответ не нужен. Корзина собрана, но я намеренно копаюсь в ней, пряча глаза. Довольно глупо было поступать подобным образом, я неправа, но всё-таки не извиняюсь. И что со мной не так, в конце концов?!
Взгляд на часы и понимаю - время истекает. Я снова вежлива предельно.
- Пора вас возвращать, мистер Макнел. - Улыбка на губах, - а то боюсь, что миссис Бейкер подаст вас в розыск, не помогут даже кексы.

Всего пара минут и снова шумный Сити на окном: спешащие прохожие, гудящие машины, стекло многоэтажек, здесь пахнет дорогим парфюмом, бензином, акциями и деньгами. И снова дела нет ни до кого и никому. Я выхожу на тротуар, отбрасываю волосы, взлохмаченные ветром, от лица и жму ладонь Макнейла.
Таксист прикуривает сигарету и ждёт, когда вернусь обратно.


Вечер. Съёмная квартира

Забравшись на продавленный диван с ногами, я пью горячий черный чай. Прижатый к уху телефон, моя улыбка, лишь услышав голос, затем некстати спрашиваю:
- Лора, какая я? - Какой бессмысленный вопрос, я морщусь и делаю большой глоток из кружки, обжигаясь.
- Даже не вздумай, Скеффингтон, ты моя главная подружка, - в голосе Лоры столько возмущения, я словно вижу, как она вышагивает по квартире и с ужасом обдумывает, что же делать, - и будешь в красном платье!
- Я не о том... - Почти что сразу успокаиваю, от этой свадьбы у Лоры голова кругом. Какая я подруга, если хлопот только добавлю? Если захочет, надену даже бантик для волос.
- О, Боже, ты переспала с Грифом, и он не звонит...
- Нет, я с ним не спала, и да - он не звонит, - смеюсь, - о чём ты только думаешь?
- А зря, я проверяла. - Теперь смеется уже Лора, - правда, зря.

Мы с ней болтаем ни о чём, наверно, битый час. Дела по свадьбе, старые знакомые и слухи. Девичник, где непременно будет стриптизёр-кубинец и текила, совсем неважно, что текила мексиканская.
Не переспрашиваю больше. Наверно, это ни к чему.

Лондон - имение Хоторн
Зима 2017

Зима пришла в Британию неожиданно. Еще вчера улицы были покрыты слякотью растаявшего снега пополам с дождем, а уже утром, выглянув в окно, люди улыбались при виде белоснежного покрова, который не успели убрать с улиц снегоуборочные машины.
За два дня, прошедшие с первого в этом году снегопада, белый покров на земле увеличился настолько, что детишки не справлялись с лепкой снеговиков и снежных крепостей, а количество машин в Лондоне существенно уменьшилось. Большинство машин были не готовы к езде в подобных условиях, да и их водители тоже. Что не могло не радовать остальных, время стояния в пробках хоть немного, но уменьшилось.
На выезде из города вереница машин не была большой, но ехать приходилось медленно и осторожно. Я не привыкла водить в подобных условиях. Но желание вырваться из Лондона было нестерпимым. Иногда накатывала такая усталость и тоска, что хотелось просто зарыться с головой под одеяло и проплакать полночи. Или просто уехать из мегаполиса в тихое место, где не нужно думать ни о чем. Благо, такое место у меня было.
Утренний звонок кузену с просьбой приютить в Хоторне был для него такой же неожиданностью, как для меня известие, что их не в стране сейчас. Но, стоило сказать, что хочу приехать в поместье, как он обещал позвонить и предупредить управляющего, что я буду вечером.
Было жаль, что не увижу Криса с женой и Лори с мелкими, но меня ждали два дня, наполненные тишиной, уютом и безмятежным спокойствием, которое я мало где испытывала.
Спустя три часа я подъезжала с границе Хоторна. Дорога была расчищена, чему я была рада. Теперь я была уверена, что Крис дозвонился, хотя в глубине души жалела, что не проверю ее вездеходность, из-за которой и купила ее год назад. Частично из-за нее. Большую роль сыграл тот факт, что я фанатела от ощущения, которое испытывала сидя за рулем огромного ровера. Кто-то скажет, что машину я выбирала из-за комплексов, и даже будет прав. Но комплексы есть у всех, вот только свои я могу побаловать, что иногда и делала.
Несмотря на мороз, стоило нажать на кнопку пульта, ворота открылись, впуская машину на территорию поместья. Подъехав к дому, я посигналила, чтобы известить, что приехала, на случай, если охрана отлучилась с поста, поставила машину в гараж и, забрав из багажника сумки с вещами и рабочим ноутбуком, прошла внутрь дома.
- Мисс Реджина, добро пожаловать в Хоторн, - привычно поприветствовал меня дворецкий, как делал это с тех пор, как я была ребенком.
- Добрый вечер, Гордон. Как вы? – радостно улыбнулась я, чувствуя, как повышается настроение.
- Хорошо, благодарю. Комната готова. Вас проводить?
- Комната та же, что обычно? – получив величественный кивок в ответ, продолжила: - Я помню дорогу. Можно мне пару бутербродов на ужин и какао?
- Разумеется. Я распоряжусь, чтобы ужин принесли в комнату.
- Спасибо, Гордон.
Комната, в которой я всегда останавливалась, была на втором этаже в гостевом крыле. Камин, заранее разожженный, освещал малую часть ее. Бросив сумки в одно из кресел, я присела на корточки около огня, любуясь язычками пламени, которые то взлетали повыше, выстреливая маленькими искрами, то равномерно горели внизу. Я соскучилась по живому огню, практически не зажигая у себя настоящий камин, чаще ограничиваясь электрическим. С ним было меньше мороки, но и меньше «тепла». Я не температуру имела в виду, ощущение эмоционального тепла.
Стук в дверь не был неожиданностью. Слуги в Хоторне всегда быстро работали.
- Входите, - разрешила я, одновременно хлопком включая верхний свет, чтобы горничная не споткнулась в полумраке комнаты.
- Ваш ужин, мисс, - она поставила поднос на стол и, заметив, сумку, предложила: - Вам помочь с вещами?
Согласно кивнув, я продолжила сидеть у огня. Девушка справилась буквально за пару минут, забрав несколько вещей, которые нужно было погладить и ушла, спросив предварительно, нужно ли мне еще что-то. Мне хотелось только тишины и чашку какао, поэтому я с улыбкой поблагодарила ее и сказала, что поднос верну на кухню сама.
Час спустя я все еще сидела на ковре около камина и пила вторую чашку какао. Гордон был превосходным дворецким, знающим все и вся, поэтому заодно с отличным ужином мне принесли чайник какао. Ради одного этого стоило ехать три часа. Просто чтобы прибыть туда, где мои привычки знали лучше меня самой.
На столе пиликнул телефон, извещая, что пришло сообщение в вайбере:
«Таунсенд, ты там не померла? Черное платье и белый платок доставать из шкафа?)»
Аддисон была в своем репертуаре. Просто написать, что соскучилась совсем не в ее стиле.
«Пока что не пора, дорогая. Не волнуйся, о наследстве беспокоиться еще рано».
«Наследство? Почему я о нём не знала?! В любом случае, дорогая моя, помни, кто тут ради твоего счастья старается больше всех».
«Какие же вы янки меркантильные( Не волнуйся, я уже отписала тебе Шанель. Поцарапанный каблук почти не заметно».
Поставила чашку поближе к камину, сделала фотографию и выслала с припиской: «Без тебя и Рии здесь совсем тихо».
«Ты где?»
«Догадайся с одной попытки… Лепнина, горничная, злой Крис».
«Что ты забыла в Хоторне? Только не кузена, это уж стопудово. PS. Не испорти мой шедевр».
«Ровер застоялся в гараже *смайлик, показывающий язык* Я уже показывала тебе заснеженный Лондон? Он прекрасен!»
Сообщения не могли заменить отсутствующую подругу, но приходится мириться с тем, что часто видеться, живя по разные стороны океана, не получается. Не представляю, как раньше люди уплывали жить за океан, оставляя за спиной всю предыдущую жизнь. Я в любой момент могла связаться с Молли, но все равно скучала по тому времени, когда она была на расстоянии получаса езды. Как раньше ждали писем по нескольку месяцев, я не знаю.

Утро следующего дня.

Я ненавидела просыпаться в темноте всегда и везде, кроме тех дней, когда была в Хоторне. Здесь все минусы компенсировались одним моментом – я любила встречать рассвет на улице. В Лондоне светло на улице всегда, избавиться от рекламы, уличных огней можно только дома, под одеялом, за тяжелой преградой портьер.
За городом свет ознаменовывал начало нового дня. Лучи солнца несмело появлялись за стеной деревьев вдалеке, отдельные лучики играли бликами на сверкающем всеми цветами спектра снегу.
Выскользнув из дома так, чтобы никто не успел остановить, я медленно брела в сторону конюшни. Расчищенная дорожка позволяла не проваливаться в снег, хотя его глубина не была слишком страшной.
Крепкое строение, чуть поодаль от особняка, полнилось утренней суетой. Конюх кормил, поил, осматривал лошадей, разговаривая с ними на какие-то отвлеченные темы. Люди, которые много времени проводили с животными, утверждали, что те понимают все, что им говорят. Когда-то и мне казалось, что Гранд все-все понимает из того, что я ему рассказывала, пока скребла его щеткой, расчесывала гриву и хвост, кормила морковкой, которую он обожал, но которой много давать было нельзя. Да, он обожал морковь, хотя обычно главное лакомство для коней – сахар.
Я редко вспоминала своего любимца, заменить которого никто не смог. Эти воспоминания были с привкусом горечи. Он умер за полгода до моего отъезда из дома. Я знала, что это неизбежно, но ходила в тумане несколько дней, все не веря, что его нет, хотя была рядом, когда его сердце перестало биться.
Конюх привык, что я всегда прихожу, когда бываю в поместье. В большой степени именно из-за лошадей я и приезжала сюда. Меня всегда тянуло к ним, железные лошадки не смогли заменить настоящих полностью. Ехать верхом, чувствовать, как подо мной напрягаются мышцы животного, ощущать себя на одной волне с ним было непередаваемо прекрасно.
- Доброе утро, Клеманс, - негромко поздоровалась я, предварительно постучав по стене конюшни, чтобы не напугать. – Как поживают наши красавцы и красавицы?
- Здравствуйте, мисс Таунсенд, - отозвался мужчина, отложил щетку, которой чистил Грома, к сторону и вытер руки тряпкой. – Лучше некуда, - ответил на мой вопрос. – Только у Леона немного болит правое переднее копыто. Но вет сказал, что это пройдет через пару дней. А пока что придется поберечься. Вы к нам как обычно?
- Хотелось бы, - я остановилась у соседнего денника и погладила морду вышеозначенного Леона, который начал любопытствовать, только услышав новый голос. – Сегодня можно?
- Почему нет? Азазель будет рад, у него давно не было шанса вволю поскакать.
- По снегу не опасно будет?
- Если по привычному маршруту, то нет. Тропу вы знаете, как знает ее и Азазель. Главное не сильно отклоняйтесь от нее. По-хорошему, на территории поместья под снегом ничего опасного быть не должно, но лучше поберечься. Можно направиться в поле, там сейчас раздолье.
Услышанное радовало. Стоило Клемансу сказать, что нежелательно сегодня выезжать, как то, ради чего я приехала, пришлось бы отменить.
- Вам помочь?
- Да нет, спасибо. Справлюсь сама, - улыбнулась я, видя, что мужчине не терпится вернуться к работе.
- Хорошо. Я уже почистил его и осмотрел, так что осталось только оседлать.
Ну, тогда я точно справлюсь. Осматривать коня самостоятельно я не любила, всегда боялась пропустить что-то, не заметить маленькой проблемы, которая могла обернуться для животного растяжением, воспалением или чем-то еще.
Снаряжение хранилось на привычных местах уже много лет, так что вопросов, где брать необходимое, не возникало. Погладив Леона по переносице и скормив яблоко, взятое тут же, из корзины, я получила довольное фырчание в лицо и ушла в противоположный конец здания.
Лучший жеребец Криса утился в просторном деннике, который, несмотря на огромные размеры, казался слишком тесным для этого красавца.
- Привет, - я неторопливо вошла внутрь, прикрыв за собой дверь.
Азазель радостно заржал, узнавая меня. Когда-то давно я боялась, что он забудет меня и каждый раз придется заново налаживать контакт, но выяснилось, что лошади прекрасно запоминали тех, кто с ними занимался. Горячо дыша на меня, хитрюга тут же принялся тыкаться мордой в руки, знал, что я обязательно что-то принесу. Припасенное яблоко исчезло на глазах, второй отправилось следом.
- Все, чудо мое, больше пока что нет. Погуляем с тобой, потом еще принесу. Согласен?
Ответное ржание ясно выражало, что хотелось бы ему сейчас, но так и быть готов подождать немного.
Сходив за снаряжением, я принесла заодно и щетки. Хотя Клеменс только что вычистил и вытер коня, кое-где уже налипли небольшие соломинки. Надевать вальтрап в этом случае было нехорошо, слишком велика была вероятность дискомфорта для лошади и, как часто случалось, появления натертостей.
Я любила, пока вытирала Азазеля, надевала и закрепляла уздечку, а потом и вальтрап, гель, седло и прочее, рассказывать ему о разных мелочах из жизни. Кто много общается с животными, знает ощущение, будто они понимают все, что ты им говоришь. Иногда даже будто отвечают. У меня всегда оно было, да и лошади любят, когда с ними разговаривают. Они спокойно открывают рот и позволяют ввести железо туда, не сопротивляются, когда надеваешь уздечку. Только иногда не вовремя поворачивают голову вслед за тобой, реагируя на голос.
В детстве, когда я занималась верховой ездой постоянно, процесс приготовления Гранда к занятию занимал гораздо меньше времени, чем я сейчас потратила на «одевание» Азазель, что неудивительно. Я разучилась действовать на автомате, да и тот уровень взаимопонимания и доверия, которое было с Грандом, не могло появиться у нас с Азазелем. Он был жеребцом Криса, и этим все сказано.
- Готов пробежаться по снегу? – я все-таки скормила ему еще одно яблоко, не дожидаясь возвращения с прогулки, что было воспринято жеребцом исключительно положительно.
Крепко держа его за повод, я вывела его из конюшни, остановилась у подставки и еще раз проверила подпругу, хорошо ли закреплена. Иногда лошади специально набирали больше воздуха во время седлания, потом при езде подпруга провисала и всадник красиво вылетал из седла. Азазель подобным не страдал, но лучше перестраховаться.
Естественно, мне хотелось бы браво, как в вестернах, вскочить в седло и на всех порах тут же поскакать навстречу солнцу, но реальность вносила свои коррективы, поэтому приходилось использовать подставку и начинать движение медленным шагом, давая лошади разогреться и привыкнуть к условиям движения.
Мне нравилось ездить верхом именно в момент, когда солнце начинало показываться вдалеке. Озаряя все вокруг своим светом, оно словно дарило очищение. И мне, и воздуху, и всему, что окружало нас. Наполняло силой, желанием двигаться дальше. Забирало усталость от переработок, нервотрепки и стресса.
Природа вокруг в такие моменты выглядела иначе, чем при свете дня. Становилась величественной и таинственной. Тени меняли свои очертания.
- Давай быстрей, - предложила я, одновременно пуская Азазеля рысью.
Когда-то я была уверена, что чувство свободы, которое ощущаешь во время верховой езды, невозможно ощутить больше нигде. Потом поняла, что почти то же испытываю во время быстрой езды на автомобиле или мотоцикле. Но лишь почти. Машина не живая, пусть иногда люди об этом забывают, а лошадь разделяет с тобой удовольствие от скачки. Вы двигаетесь едино, чувствуете друг друга и подстраиваетесь один под второго.
Я называла эти прогулки «скакать в рассвет». Было волшебно встречать начало нового дня вот так, не думая ни о чем, лишь следя на дорогой, куда направляешь коня. Перейти с рыси на иноходь, смотреть, как разлетается снег под копытами Азазеля, понимать, что он наслаждается этим так же, как и ты. Через несколько минут вернуться к рыси, потом пойти шагом, позволяя ему отдохнуть и выбирать, куда идти.
Я повернула домой минут через сорок, зная, что добираться обратно будем гораздо дольше. Азазель был прекрасно натренирован, находился в отличной форме, но это не отменяло здравого смысла. Нельзя было перетруждать его, заставляя двигаться на максимуме. Да и зачем?
- Это было восхитительно, - я ласково потрепала его по холке. – Ты молодец.
Он заржал, чуть вскидывая голову. Да, чудо мое, ты сегодня хорошо поработал. Скоро будем в конюшне, там тебя ждут яблоко и отдых под попоной. А потом почистим тебе копыта, обработаем все, о чем нам расскажет Клеменс. Оботрем тебя насухо. Будешь фырчать и тыкаться головой в мое плечо, выклянчивая что-нибудь вкусненькое. И иногда перебивать, когда буду рассказывать тебе о проблемах, которые необходимо будет решить в понедельник. А рядом будет умываться рыжий кот, живущий на конюшне, и изредка зевать, оправдывая свое имя Соня.

Хорошей ночи всем.

Надеюсь, пост вам вместо сказки подойдёт?) Готова к правкам.
А пока, хотите кофе?