Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Ритм жизни вдруг уплотнился, но признаться, что я к этому была не готова, я не могла даже себе. Списывала на неопытность, из-за которой по многим ситуациям возникала куча вопросов. С некоторыми я обращалась к Элеоноре, но в основном старалась звонить Стивену, менеджеру Bones. Наверное, он уже чертыхался всякий раз, когда видел мое имя на входящем звонке, но в ответах был неизменно терпелив. И мне хотелось следовать его примеру, хотя мой собственный телефон звонил столь часто, что пришлось его перевести полностью в виброрежим. Все равно я его из рук не выпускала, так что вероятность пропустить важный звонок была минимальной. Господи, я даже в душ его брала, пристроив на край раковины.
Но все равно порой я чувствовала себя такой бестолковой.
Фотографа на фотосессию группы я нашла по рекомендации Стива, перебрав до этого полтора десятка контактов просто по объявлениям. Узнав об этом, Пейдж так долго ржал в трубку, что я уже хотела обидеться, но почувствовав это, он перешел на серьезный тон. Если бы позвонила ему сразу, сэкономила бы массу времени, но просто иногда хотелось… сделать все самостоятельно.
Затем Шелдон настояла на пошиве сценической одежды. Вообще-то, идея эта мне не слишком понравилась, но ребята согласились, и оставалось только надеяться, что Элеонора знает, что делает и не превратит ребят в прилизанных кукол. В конце концов, они играли рок, и по мне, так неплохо смотрелись в обычной одежде – майки-футболки и джинсы. Но продюсеру, конечно, виднее.
А еще она предоставила группе репетиционную точку, и группа съехала туда: разумеется, там и акустика была отличной, и аппаратура имелась профессиональная, не чета гаражной. Не знаю уж, временно или на постоянку там станут проводиться репетиции, но Джер организовал быстрый переезд – пошутив, что уже поднаторел в этом вопросе. А ведь и правда, будто вчера он мне помогал с переездом на квартиру, а вот уже я пакую в коробку компакт-диски. Гараж опустел. Возможно, ненадолго, кто его знает… Остался только старый диван, верстак, заменяющий стол, и мишень для дартса под гирляндой из пивных крышек. Странно было на это смотреть, и какое-то чувство тревожно сосало под ложечкой. И я видела, что и Джеру немножко не по себе, но вида не показывал – улыбался, помогая Фреду собирать последние пакеты с мотками проводов. А я вдруг вспомнила, как он учил меня бросать дротики в мишень. Они и сейчас торчали разноцветным веером в верстаке. Выдернув один, я прицелилась и бросила. И даже попала, правда, в самый край. Джер поднял голову, оценил бросок.
- Мазила… - беззвучно сказал одними губами, усмехнувшись.
Я засмеялась.
Но разводить ностальгию некогда, у меня снова жужжит телефон в кармане. Это Даррен. Спрашивает, когда будут фото, которые он должен залить на сайт. Сайт, кстати, скоро ждет большое обновление: Даррен перекидывает его на новую платформу, чтобы запустить возможность форума для фанатов и расширить технические возможности. Ничего в этом не понимаю, но админу потребуется около недели, чтобы всё отладить.
- Даррен, фото пока не готовы. Фотограф отправит их Шелдон, она выберет, и тогда я пришлю тебе.
- Тогда скинь мне график тура, я его размещу в гастрольном разделе.
- Это можно. Давай вечером, когда до дома доберусь.
- Давай, жду.
Дни мелькали с какой-то сумасшедшей скоростью.

И вот теперь – клип. Я познакомилась накануне с режиссером и с актрисой.
Выбранный сценарий был самым удачным из трех и идеально подходил под песню. Если все снять так, как в моем воображении, то должно получиться бомбически. Но только, читая сценарий, я упрямо представляла на месте девушки себя. Нет, я не мечтала сниматься в клипе, какая из меня актриса… но представлять мне это не мешало.
Вот Алиса будет смотреться в кадре потрясающе. Рыженькая, синеглазая, с красивой фигурой с шикарными округлостями. Не то что, хм, у некоторых…
К тому же, она училась на каких-то актерских курсах и даже засветилась в какой-то телевизионной рекламе. Наверное, поэтому ее лицо показалось мне знакомым. А еще ей нравился Джер. Не знаю, откуда я это вязла, но девушки просто это чувствуют. Для клипа это было хорошо, для той химии, которую должны изобразить она и Джереми. А для меня… Ну, во всяком случае я очень постаралась, чтобы по мне ничего не было заметно. Да, я тоже приехала на площадку. Привезла воду и сэндвичи на всю группу. И все было в порядке, пока я не увидела кровать в центре комнаты.
Кровать, блин!
И меня будто парализовало. Я смотрела и не могла оторвать взгляд, а в ушах будто издалека доносилось щебетание Алисы, который наносили грим, мужские голоса, смех, какие-то распоряжения, отданные деловым тоном. А потом мне на плечо легла рука, развернула меня, и я увидела прямо перед собой лицо Элеоноры – внимательный взгляд под нахмуренными бровями и сжатые в линию губы с яркой помадой. Ситуацию она оценила быстро.
- Иди-ка, Леони, прогуляйся, - показала она глазами на дверь.
- Но… а если что-то понадобится, - слабо возразила я.
- Мы справимся, - заверила она, легко подтолкнув меня в спину.
Честно говоря, я ушла с площадки с облегчением. Все-таки смотреть на то, как мой парень обнимает другую девушку, я оказалась не готова. И пусть там, кроме них, еще несколько человек – и техник, и оператор с режиссером, и гример бесконечно лезет с кисточкой между дублями, то есть условия далеки от романтичных, но все же присутствовать я не хотела. Успею еще посмотреть… в телевизоре. К тому же, мне и правда есть чем заняться.


Я сажусь в машину, пристраиваю телефон в подставку и выезжаю с парковки. Включив громкую связь, набираю номер Дженни.
- Лео, как же хорошо, что ты позвонила! – с ходу начинает тараторить Джен. – Мне как раз не хватает одного человека для завершения соцопроса. Ты же готова потрать на меня несколько минут, правда?
Она недавно устроилась на работу в маркетинговое агентство и с тех пор уже несколько раз пытала меня всевозможными опросами.
- Что с тобой делать, давай.
- Так. Ладно. Сейчас, минутку. – Джен шелестит бумагами. – Как часто ты пользуешься услугами интернет-магазинов?
- Можно сказать, что не пользуюсь.
- Вообще?! – в ее голосе искреннее изумление.
- Да мне некогда там сидеть и выбирать… заказывать… потом неизвестно, что придет.
- Понятно… Как часто ты пользуешься телефоном?
Я фыркаю и смеюсь в голос.
- Господи, Джен, я его от уха не отнимаю.
- Агаа. А как ты реагируешь, когда звонят рекламные агенты?
- Вроде тебя?
- Да. То есть нет, я же не агент, я провожу соцопрос.
- Ну… кладу трубку после того, как понимаю, что они хотят.
- Как невежливо, Лео… Следующий вопрос…
Мы болтаем еще минут пятнадцать, а потом договариваемся встретиться через пару дней: мы не виделись с того дня, как вернулись из Австрии, и сейчас я почувствовала, как сильно соскучилась по подруге. А прямо сейчас мне нужно поторопиться, если я хочу успеть к вечеру сделать задуманное.

Рынок Боро самый, наверное, старый в Лондоне, и это настоящий гастрономический рай. Десятки, если не сотни красиво оформленных прилавков с овощами и фруктами, сырами, сладостями, хлебом и готовыми блюдами, плюс еще колоритные ресторанчики и кафе. Знаю совершенно точно, что голодным сюда идти не стоит – купишь столько, что не унесешь. Поэтому почти сразу я покупаю хрустящую хлебную палочку с сыром и вялеными оливками – вот теперь можно бродить по рядам сколько душе угодно. Главное, не забыть, зачем пришла.
Я покупаю два сорта сыра («мне нужно к красному вину, мистер»), еще теплый хлеб, посыпанный зеленью, овощи, орешки и мед в красивой баночке. Пару спелых желтобоких груш. Упаковку крупно молотых специй. И, наконец, подхожу к мясным рядам.
От бесконечности выбора разбегаются глаза, и спустя некоторое время я понимаю, что сама не справлюсь.
- Вы мне не поможете? – обращаюсь к продавцу, приветливому мужчине с шикарными усами.
- Что вам угодно, мисс? – он расправляет фартук и улыбается, и от этого его усы залихватски топорщатся, совсем по-мультяшному.
- Мне нужно мясо на стейк.
- Стейк, - с чувством повторяет он. – Пойдемте вон к тому прилавку, у нас есть варианты на любой вкус. Умеете готовить?
Я вспоминаю, как однажды Бетси привела меня на импровизированный мастер-класс, и киваю.
- У меня был хороший учитель, готовил как ресторане. Надеюсь, что всё запомнила и справлюсь.
- Непременно, мисс, я верю в вас.

Стол я накрыла по всем правилам. Не хватало только скатерти, но подозреваю, что у Джера ее и не водилось. Поэтому обошлась сервировочными салфетками. В остальном – бокалы, свечи, приборы – всё было готово. Мне очень хотелось в сумасшедшей круговерти дней выкроить такой вечер, в котором мы будем только вдвоем, без вечной спешки и звенящего телефона.
Мы с Джером стали так мало времени проводить вместе. Всё бежим куда-то – дела, планы, звонки, плотное расписание. Я соскучилась. Хотелось поговорить, никуда не торопясь. Про него, про меня, про нас. О чем он думает, когда представляет гастрольный тур. Может, у него есть новые песни… Видела, как он пишет тексты в блокноте, иногда даже на ходу. А порой ночью встает и пишет. Думает, что я сплю и старается не шуметь, не зная, что я просыпаюсь, когда его нет рядом.

Я как раз покончила с нарезкой салата, когда экран телефона светится входящим смс:
«Мы закончили. Скоро буду»
Улыбаюсь, поворачиваюсь к стейкам на подложке и отматываю бумажное полотенце. Как там меня учили? Сначала нужно убрать лишнюю влагу…

Всем солнечного, домашнего воскресенья

Маркус, так красиво представил будущее

Эдвард, у тебя ава - такое диско )) Но тебе идёт )

Реджина,


Джереми Роджерс - просто так

У меня, по ощущениям, работы в изоляции стало больше Или она просто хуже организована, чем в офисе.
И вообще, непросто совмещать работу с домашними делами.
Мэри Энн, пост в будущем очень в тему и... скорее бы это кончилось.


Эмма, песня огонь


ребята, я таак хочу это видеть )))

Джер,

Квартира Джереми Роджерса

Есть одной не хочется.
Только спустя час после его смс я убираю со стола. Стейки давно остыли. Складываю их в контейнер и в холодильник, следом отправляется салат, затянутый плёнкой. Чтобы втолкнуть обратно пробку в узкое горлышко бутылки, приходится повозиться. Рука тянется убрать и свечи, но, поразмыслив, я всё-таки их зажигаю. Почему-то остро хочется живого тепла рядом. Хотя бы такого.
Радость ожидания гаснет, оставшись где-то глубоко внутри еле тлеющим светлячком. Я уговариваю себя, что ничего страшного, бывает, но под ложечкой противно сосёт. Может, зря я не осталась на съёмочной площадке. Мне нужно научиться справляться эмоциями, если хочу, чтобы от меня был какой-то толк. Стив в целом меня хвалил, и даже если сделать скидку на то, что в этом была часть желания ободрить и поддержать, всё равно было приятно знать, что я справляюсь.
Лёжа на диване, бездумно гоняю новостную ленту в телефоне, не вчитываясь в статьи. Вверх… вниз… пестрая вереница фоток и заголовков
Платье на мне наверняка помнется, да и чёрт с ним. Это уже неважно.
Может, позвонить кому-то из ребят? Привет, Джо, там рядом с тобой нет Джереми? Нет, плохая идея. Это будет выглядеть так, будто я ищу Джера через них. К тому же… была проблема, о которой я никому не говорила. У меня было стойкое ощущение, что группа не воспринимает меня всерьез. Ни как менеджера, ни как девушку их вокалиста. Трудно их за это винить, у них до последнего времени и не было никакого менеджера, что же касается Джера… Наверное, мы слишком мало времени были вместе, чтобы у остальных сложилось впечатление, что это надолго.
Надолго?

Я заставляю себя встать, погасить почти догоревшие свечи и переодеться, окончательно смирившись с мыслью, что романтический вечер безнадёжно потерян. Надо бы лечь спать, завтра вставать рано, но… так не хотелось ложиться одной. В квартире прохладно и постель наверняка тоже холодная.
Обняв себя руками, стою у окна.
Улочка сама по себе тихая (никаких развесёлых компаний всю ночь под окнами, как в том районе, где я жила), и редкий шорох шин слышен прекрасно. Я невольно вслушиваюсь. Мимо, мимо…. Еще одна. Почти рядом – наверное соседи. Наконец хлопает дверь такси и спустя минуту – звук открываемого замка.
Джер дома.
Когда он приходит, то всегда сгребает в охапку, приподнимая от пола, и вжимает в себя. И зарывается лицом в волосы с выдохом: «маленькая…». Но не сегодня. Сегодня он говорит:
- Прости, мы задержались. Иди спать, я сейчас приду, - и касается коротким сухим поцелуем щеки.
Потом он идет в ванную, а я потрясённо замираю от… нахлынувшей смеси запаха пива и сладких женских духов. Дыхание парализовало, я вдохнула и всё никак не могла выдохнуть. Будто рыбка, выкинутая из аквариума. И воздуха вокруг - дыши–не хочу, но ей нужна вода.
Вода.
Я зацепляюсь за это слово и чувствую, как пересохло в горле, даже сглотнуть не получается. Вернувшись на кухню, наливаю в стакан ледяную минералку из холодильника и долго цежу колючие пузырьки мелкими глотками. В голове лихорадочно скачут мысли, одна бредовее другой. Стараюсь взять себя в руки, я ведь уже попадала в такую ситуацию, когда напридумывала себе бог знает что, а в итоге оказалось, что сама поставила себя в дурацкое положение.
Давай, Лео, включай мозги.
Съёмки были почти весь день – конечно, Джер пропах духами Алисы, это неизбежно. Мне это не нравится, но не смертельно же. Это просто… работа. Ревновать глупо, правда.
Я прижимаю к виску пустой стакан.
Всё хорошо, всё хорошо, шепчу сама себе.
Мне кажется, я до сих пор чувствую сладкий запах, от которого к горлу подкатывает лёгкая тошнота. В глубине квартиры слышится звук открываемой двери, шаги… нет, не ко мне. В спальню. Я стою ещё несколько минут, прежде чем понимаю, что ждать больше нечего.
Надо успокоиться.
Пойти умыться, лечь рядом и забыть обо всём, когда обнимет. Он всегда притягивал меня к себя, когда засыпал. И может, тогда отпустит озноб.

В ванной я со вздохом подбираю ворох одежды, чтобы бросить в корзину. Футболка, джинсы. У меня есть еще несколько секунд до того, как мой мир рухнет.
три. две. одна.
Из кармана выпадает смятое, ярко-синее, невесомо-кружевное. Нахмурившись, расправляю это в пальцах – и сразу роняю с тихим вскриком, отшатнувшись в стену.
В груди замирает и холодеет, а потом вдруг несётся вниз, ударяет льдом под колени и под лопатки. Собирается студеной коркой вдоль позвоночника. Холодеют даже кончики пальцев.
Я не могу отвести глаз.
Я знаю, что это.
Видела сегодня.
На ней.

Прерывистый вдох дается с трудом.
Воздух — это хорошо, это очень хорошо. Но тебе нужна вода. Говорят, аквариумная рыбка может не дохнуть на воздухе до нескольких часов, если время от времени на неё плевать.
Очень медленно я делаю несколько шагов назад, нашариваю за спиной дверь. Закрыв её, приваливаюсь к ней без сил. Больно. Зачем он так со мной?
В голове звенит, по нарастающей. И этот звон вперемешку с голосом.
Ты красивая… Иди ко мне... Ты со мной?.. Хочу, чтобы ты всегда думала обо мне... Ты постоянно стучишь у меня здесь... Ты везде, маленькая… Люблю тебя.
Люблю тебя
Глаза под зажмуренными веками печёт.
Отлепившись от двери, я нахожу сумку и после недолгих поисков вытряхиваю из неё полупустую пачку сигарет. Джеру не нравится, когда я курю. Впрочем, какая теперь разница. Зато ему нравится синее белье. И выдающийся размер бюста. И сладкие духи.
Меня снова затошнило, и я поспешила поглубже затянуться сигаретой, выдыхая дым в приоткрытое окно.
Пальцы дрожат.
На улице ветер такой, что гнутся тонкие деревья вдоль асфальтовой дорожки. Мечутся тени от веток, мигают фонари, где-то внутри дома стонет эхо. Внутри меня тоже что-то стонет.
Не хочу думать о том, почему Джер это сделал. Не хочу сравнивать себя с кем-то, искать причины.
Я просто никогда не смогу больше ему верить.
А значит, всё остальное теряет смысл. Оглянувшись через плечо, я растерянно обвожу взглядом квартиру. То место, где была по-настоящему счастлива. Все дни, проведённые здесь, я обожала всем сердцем. Утренние поцелуи, хриплый смех, его футболки на голое тело. Запах кофе по утрам – одну из кружек он купил для меня. Ворох моих рисунков. Его музыку. Длинные пальцы с твёрдыми подушечками. Глаза под ярким солнцем – жёлтые, прозрачные. Мотоцикл, ветер в лицо, кожаная куртка под рукой.
Его «люблю». Пустое и никчёмное.
Прикуриваю вторую сигарету. От дыма горчит во рту. Или это не от дыма?
Наклонив голову и немного повозившись с замком, снимаю цепочку с гитарой и долго смотрю на неё. Она блестит в полумраке золотой каплей. Красивая. Тёплая, нагретая от моего тела. Но снятая, остывает быстро.
Я высыпаю цепочку из ладони на полку и сижу на подоконнике, пока сигареты не заканчиваются. А потом встаю и одеваюсь. На столе я оставляю записку.
«Если ты это называл любовью, Джер, то она мне не нужна»


Лондон

Машина на парковке отзывается негромким гудком на брелок. И я спешу через улицу к ней, потому что ветер рвёт полы пальто и зло хлещет по щекам. После ремонта мотор заводится, слава богу, мгновенно и мягко. Мне некуда ехать. Я оказалась слишком молода и глупа, чтобы оставить за собой мосты.
Поэтому я бездумно давлю на газ, набирая скорость на почти пустых дорогах. Навстречу летят улицы, мосты, набережные. Мне хочется вырваться за город и втопить педаль посильнее. Зачем ночью работают светофоры? Нетерпеливо сверлю взглядом каждый красный, ожидая переключения. Иногда они расплываются дрожащим пятном, и я смахиваю с глаз тёплые капли.
Полоска неба начинает светлеть, когда я останавливаюсь недалеко от Гринвичского парка. Когда-то я любила здесь бегать… Положив руки на руль, я кладу на них лоб.

Очнулась я от резкого звука клаксона проехавшего рядом фургона. Испуганно выпрямилась, увидев, что уже утро. Я уснула? Господи… наверное, да.
Подняв руку, потёрла затёкшую шею, поморщилась. Болела не только шея, всё тело ныло. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как болело у меня внутри.
Найденное в сумке зеркало подтвердило, что выглядела я примерно так же, как себя ощущала. Кое-как приведя себя в порядок влажными салфетками и расчёской, я купила кофе и направилась к офису Элеоноры Шелдон.
Здесь было всё так же, как я помнила. Просторный светлый холл, приветливая девушка на ресепшене. Мне предлагают присесть и выпить кофе. Я уже выпила один по дороге, поэтому отказываюсь.
А вот Элеонора предлагает не кофе, а таблетку, когда я вхожу в её кабинет.
- Выглядишь паршиво, - говорит она, ставя передо мной воду. – Пей. Дерьмовая ночка?
- Да, - проглатываю таблетку, не спросив названия. – Можно ещё воды?
Она молча ставит на стол второй стакан, садится в своё кресло и складывает руки на груди, вопросительно задрав бровь, дожидаясь, пока я допью. – Леони, я никогда не отличалась терпением, не тяни.
- Я подумала… что вам стоит знать. Мы с Джером Роджерсом расстались.
В кабинете повисает молчание. Не выдержав, я поднимаю взгляд.
Элеонора мрачно хмурится, уставившись в карту с флажками на стене.
- Я, конечно, не ожидала, что ты мне скажешь, будто выиграла в лотерею, когда появилась на пороге, - наконец недовольно говорит она, барабаня пальцами с алыми ногтями по столу. – Но новости хреновые.
- Простите.
- Пойми меня правильно, мне по большому счету плевать, какие у вас отношения, для меня главное – чтобы группа была здорова, бодра и в рабочем состоянии. Чтобы они каждый день были готовы пахать как кони, понимаешь? Чтобы вокалист не надирался каждый вечер в сопли от стресса! – она постепенно повышает голос.
- Понимаю.
- А разрыв накануне турне, когда старт на следующей неделе… Мать вашу, вы не могли подождать? Где я сейчас найду им менеджера?! Стив не сможет контролировать всё сразу!
- Проблем не будет, - торопливо говорю я и до боли сцепляю пальцы рук. – Эти отношения были не всерьёз. Мы останемся… - сглатываю комок боли, - друзьями. И всё будет хорошо. Организация турне не пострадает.
Элеонора думает, сердито листает ежедневник. Страницы яростно шелестят.
- Сегодня второй день съёмок. Через… - поддергивает рукав блузки, взгляд на часы, - полтора часа мне нужно быть там, а до этого ещё в несколько мест, тебе просто повезло застать меня здесь В три Пейдж едет заказывать мерч, ты поедешь с ним. Там быстро делают, к началу гастролей должны успеть. Если нет, договоришься, чтобы отправили вслед. На съёмочную площадку не приезжай, я сама.
- Я… ладно, - тяжело поднимаюсь со стула, стягиваю на груди расстёгнутое пальто и смотрю, как Элеонора собирает в объёмную сумку блокноты, ручки, телефон и ещё какие-то мелочи.
- Что-то ещё?
- Да… Звукорежиссёр и техники с оборудованием выезжают на день раньше группы. Можно мне поехать с ними?
Она продолжает собирать сумку, будто не слышала. Встаёт из кресла, надевает пиджак и яркий шарф.
- Можно, - говорит она, когда я уже не надеюсь на ответ.
Теперь точно надо идти.
- Подожди, - Элеонора достаёт из ящика стола ключ, толкает мне его через стол. – В коридоре напротив дверь, это переговорная. Там есть диван. Если хочешь… можешь поспать там пару часов.
От усталости у меня гудит в голове. Сил отказаться просто нет. Сжимаю ключ в ладони.
- Спасибо.

Спасибо за красивое поздравление, Генри ) И за то, что помнишь про мои любимые цветы.

Мэри Энн, спасибо, и -


А это для Эстель - за то, что она неизменно находит слова для каждого.

С высоты восемнадцатого этажа люди и автомобили кажутся такими маленькими и незначительными. Крошечные точки пешеходов, разноцветные коробочки машин, тянущиеся непрерывной лентой. Тусклая полоса Темзы, отражающая низкое серое небо. Город сегодня выглядит как выцветшая монохромная фотография, навевая глухую тоску. Хотя, город тут не при чём. Просто настроение удивительно сочетается с серой картиной за окном, и даже вид с высоты, так любимый мною, не внушает привычного восторга. Мыслями я далеко отсюда, снова прокручивая в голове вечер и ночь. Когда и почему всё пошло не так? Может, это знак, что пора остановиться? Или знаки были раньше, но я их пропускала мимо. А теперь… теперь больно так, будто внутри битое стекло.
Так и есть. Это мои хрустальные замки бьются. А я ничего не могу спасти.

Пара часов беспокойного сна на диване в переговорной не принесли отдыха – я проснулась почти больная, с ноющей болью в затылке и плечах. Шевелиться не хочется, не то что вставать. Но холодная кожаная обивка не располагает к тому, чтобы свернуться в клубок и тихо пореветь. Офис есть офис, какой бы он ни был модный и престижный.
Как только я включила телефон, он затрясся в руках, захлёбываясь оповещениями о пропущенных звонках и смс. От мамы. От отца. От Джереми. «Леони, ты где?» «Перезвони» «Нам надо поговорить» «Возьми трубку!»
Я не готова говорить. Да и что тут можно сказать?..

Поручение, данное Элеонорой, не дает мне окончательно зациклиться на случившемся и заставляет взять себя в руки. Поездка в дизайнерское агентство заняла больше времени, чем я думала. Пришлось заехать за Стивеном и ждать его с какой-то встречи, не меньше получаса. Я никак не могу согреться, трясусь от холода в жарко натопленной машине и курю одну за одной сигареты. Вместо завтрака и обеда. От непривычной дозы никотина во рту перекатывается горечь.
Стив распахивает дверь, падает на пассажирское, принося с собой запах мороза и мятной жвачки. Он смеётся, отчаянно жестикулируя, рассказывает, как едва не застрял в лифте с десятком галдящих индийцев, потом бросает на меня цепкий взгляд голубых глаз и затыкается ненадолго, пока я молча перестраиваюсь из ряда в ряд.
- Что-то случилось?
Я скосила на него глаза, через силу улыбнулась.
- Нет. Всё хорошо. Здесь направо?
- Да, и до светофора не сворачивая, - его тон неуловимо меняется, из него пропадают смешинки. Он изучающе смотрит на меня, но вопросов, слава богу, больше не задаёт. Он вообще понятливый парень, схватывает на лету, иначе не сделал бы, наверное, карьеру хорошего музыкального менеджера. Мне у него учиться и учиться. Стив старше меня лет на десять, если не больше. На целую жизнь, хотя выглядит моложе своих лет. У него, как и у меня, нет музыкального образования, зато отличные организаторские навыки и способность чувствовать людей.
В дизайнерском агентстве мы основательно застряли. Свои заказы Стив забрал быстро, а вот с моим мерчем разобраться так же быстро не получилось. Дизайнер сделал несколько вариантов принта на футболках, три вида брелоков и пару невероятной красоты блокнотов. С обложки улыбался Джер на фоне остальных ребят, улыбался не в открытую, а уголком губ, будто знает какой-то секрет – один из самых удачных кадров с недавней фотосессии. Я едва удержалась, чтобы не погладить эту улыбку, даже руку убрала в карман, чтобы соблазна не было. Ещё был вариант обложки с силуэтами и логотипом. Если бы можно было, то заказала бы сразу всё, но бюджет был ограничен. И выбрать не получилось, вообще не могла ни на чём сосредоточиться. Как я смогу бросить Джера, если всё, что меня окружает, с чем приходится иметь дело каждый день – это он? Его музыка, его голос, фото, все разговоры – о нём, о группе, о планах, о графике, о….
- Что, прости? Я прослушала.
Стив вздохнул и терпеливо повторил последнюю фразу. Он посоветовал взять все образцы и отвезти Элеоноре, пусть она скажет последнее слово.

В офис я вернулась почти к вечеру. Шелдон ещё не вернулась, поэтому я разложила у неё всё на столе и вышла в коридор, аккуратно прикрыв дверь. Осталось только написать ей смс с пояснением. А потом… потом надо подумать, где я буду ночевать. К родителям не поеду точно, вряд ли у меня возникнет желание услышать отцовское: «Я же говорил тебе». Надо позвонить Дженни, её соседка по квартире часто уезжала, может, есть вариант пожить у неё эти несколько дней до начала гастрольного тура. Либо… у меня оставались ключи от квартиры в Хакни. Это если отец ещё не нашел арендаторов. Хотя возвращение туда будет означать признание, что я тотальная неудачница – ничего у меня не вышло ни с личной жизнью, ни с карьерой. Равносильно папиному «Я тебе говорил -2».

Почему так всё глупо вышло, Джер?
Я замерла у окна, выпрямившись. Сейчас у меня будет возможность задать этот вопрос лично.
Узнаю его по шагам. Научилась уже. От осознания, что он здесь, встают дыбом крошечные волоски на коже. Как он меня нашёл? Шелдон сказала?
Я смотрю на серый город за окном враз ослепшими глазами. Не вижу ничего, только слышу шаги. Ближе, ближе. И – судорожным вдохом – его запах, до боли родной. Узнаваемый из тысячи.
- Лео.
Звук моего имени раскалывает тишину.
Я знаю много интонаций, с которыми он может произносить моё имя. Сегодня звучит другая.
Незнакомая.
Не могу связно думать, когда он так близко. Спину обдаёт теплом, качнись назад – и прижмусь лопатками к груди. Сжимаю кулаки покрепче, вонзая ногти в ладони, заставляя себя стоять ровно. Я вижу его отражение в стекле позади своего, и в памяти всплывает, как мы так же смотрели на город на смотровой площадке Осколка. Я тогда немного злилась, что Джер не приехал на выставку. Закрываю глаза и мне вдруг на какое-то мгновенье кажется, что ничего не было: я снова с ним на последнем этаже Осколка, и сейчас он обхватит руками, прижимая спиной к себе, и потрётся лицом о волосы за моим ухом. И всё будет хорошо. Можно сказать: Джереми, я видела вчера ужасный сон, будто мы расстались, из-за того, что ты переспал с другой и это был худший кошмар в моей жизни – просто обними меня, а то я проснулась в слезах и до сих пор трясёт…
Ещё несколько секунд я цепляюсь за эту иллюзию, не давая реальности просочиться – отчаянно веря в неё, как дети верят в рождественские чудеса и фей. Если не открывать глаза, если верить достаточно сильно – вдруг что-то сдвинется во вселенских часах… Пожалуйста, ну пожалуйста….
- Мне жаль, Лео, - мимолетное касание, от которого будто током по коже.
Жаль?!
Резко разворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо, задохнувшись от близости. Гнев и обида пережимают горло, не давая говорить, и я просто пытаюсь проглотить комок боли. Несколько часов назад он убил нас, а теперь ему просто жаль?!
Мне тоже, Джер. Мне тоже.
- Это всё?.. – я наконец справилась с голосом. – Всё, что ты хотел сказать?.. Тогда дай пройти. – Мне безумно хочется сбежать. Чтобы только не стоять вот так вплотную, глаза в глаза, вдыхая его запах, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не уронить лоб на его плечо и не разрыдаться.
Не пускает.
-Ты же знаешь, что ничего не было.
Нет. Не знаю. Я больше ничего не знаю, Джереми. До этого дня я знала, что люблю и любима. Я знала, что могу доверять. Могу верить любому слову. Задержусь на репетиции, Лео – ничего страшного, я подожду. Останусь с друзьями – тоже надо время от времени, все в порядке. Поеду по делам, буду поздно – конечно, увидимся вечером, у меня и своих дел полно.
А как я буду верить ему теперь? Не смогу же. Следить, сказал ли правду? Может, ещё карманы проверять или по барам ездить за ним? Это смешно и унизительно.
- Ты можешь мне глядя в глаза сказать, что ничего не было?.. Можешь, Джер?
- Может тебе еще на библии поклясться?
Да зачем мне теперь твои клятвы… Ты мне даже в глаза посмотреть не можешь.
Он начинает горячиться, и слово за слово – мы уже ссоримся, громче и громче. Так, что привлекаем любопытство людей в кабинетах. Я заставляю себя понизить голос, держась в рамках приличий. Не хватало только скатиться в пошлую сцену.
- Я не трахал ее если ты об этом.
Ну, спасибо, мне сейчас полегчало. А она тебя? – так и вертится на языке. Сцепляю зубы, чтобы не сказать это вслух.
- Но хотел?
- Если бы я хотел ее трахнуть, я бы ее трахнул, Лео, а не стоял бы тут перед тобой, выясняя отношения!
Меня как холодной водой окатили. Вот, значит, как. То есть дело не во мне, а исключительно в наличии желания.
- Отношения? - шагнула ближе, вглядываясь в лицо. - А у нас отношения, Джер? Это так называется? Я, знаешь ли, это как-то по-другому себе представляла. И в мои представления никак не входило женское белье у тебя по карманам!
- Лео, да я облажался, - Джер резко притянул к себе, схватив за предплечья. - Лишнего выпил, она жопой крутила перед носом.- Я дернулась, пытаясь вырваться. - Но ничего не было!
Слишком близко. Он снова слишком близко, и мысли все рассыпаются от этой близости. Взгляд невольно опускается на его губы в паре дюймов от моих. И злюсь на себя за эту слабость.
- Отпусти… - еле слышным выдохом. – Ты делаешь мне больно.
Джер медленно разжимает пальцы, и я отступаю на шаг, натолкнувшись спиной на стекло.
- Ничего не было… - задумчиво повторяю я, изучая его взглядом. – В таком случае… не будешь ли ты возражать, если я буду иногда задерживаться с друзьями в баре? Мы, наверное, выпьем. Может быть даже лишнего. А потом я позволю какому-нибудь парню прижать меня в углу. Но ничего такого не будет, так что не стоит беспокоиться. А если и останется на мне какой-нибудь засос, то это же мелочи. И говорить не о чем, правда?
- Хватит, - глухо говорит он, глядя поверх моего плеча.
- Я так ждала тебя вчера, - не могу сдержать горечь. – Приготовила ужин. Надела платье, которое тебе нравится. Хотела поздравить тебя с первым клипом… сделать тебе сюрприз. Но в итоге… сделал его ты.
Он молчит. И я молчу. Дождь отчётливо барабанит по холодному стеклу, набирая силу. Обнимаю себя руками, чтобы не трясло.
- И что теперь? Ты вернёшься?
- Да. Мне нужно… забрать кое-какие вещи.
Джереми смотрит в упор, не сводя глаз.
- Вещи? – переспрашивает он. Я вижу, как вздулись желваки у него на челюсти.
- Я хочу… взять паузу в наших… - запнулась на слове, - отношениях. Я просто не знаю… как теперь тебе верить. – Глубоко вздыхаю, собираясь с мыслями и делая усилие, чтобы голос не дрожал. – Все мои обязательства и договоренности на гастрольный тур в силе. Стартуем в Бирмингеме, потом Шеффилд, Манчестер и дальше по графику. Я поеду на день раньше с техниками. Прослежу, чтобы всё было готово там, на месте. Поэтому вы с ребятами когда приедете, бросите вещи в гостинице и сразу можно ехать на саундчек.
- У нас с тобой общий номер, - напоминает он, складывая на груди руки.
Господи. Точно. Сама же бронировала.
- Думаю, что с этим можно будет что-то сделать.
- А с нами?
Я прикусываю губу и отчаянно качаю головой.
- Я не знаю, Джер. Не знаю.

- Краше в гроб кладут, - объявила Дженни, глядя на меня на пороге своей квартиры. – Ну, проходи. Бет уехала на уикенд к родителям, так что тебе повезло.
Спустя несколько минут я сижу на её крохотной кухне, обняв ладонями чашку чая.
- А я же сразу сказала, что он не для тебя, - заявляет Джен, состроив сердитую гримасу.
- Почему?
- Потому что я знаю тебя много лет. А все эти рокеры, рэперы, байкеры, скейтеры, вейперы… - она помахала рукой в воздухе, - они хороши для веселья, понимаешь? С ними классно тусоваться, флиртовать, трахаться, зависать на вечеринках и в клубах и делать всякие сумасбродные вещи, вроде ночных гонок или тату вслепую. Но на серьёзные отношения они не способны. Эти ребята просто не могут держать член в штанах. – Джен натянуто рассмеялась, пожала плечами. – Поэтому я удивилась, когда у вас с Роджерсом закрутилось всерьёз. Всё-таки знакомство с родителями, веришь ли, некоторый показатель. Но, - она подняла палец с черным готическим маникюром, - всё вернулось на круги своя.
- Ты ведь тоже встречалась с Джо.
- Не путай тёплое с мягким, - фыркнула Дженни. – У нас с самого начала не было каких-то обязательств или большой любви. Ты же в курсе, у меня с этим всё просто. Хороший секс ещё не повод заводить отношения.
- Я думала, Джер меня любит, - болезненно улыбнулась я. – И ему нужен не только секс.
Подруга посмотрела на меня с жалостью, погладила по плечу.
- Тебе надо отвлечься, - прищёлкнула пальцами. - Поесть! Ты сегодня ела?
- Нет.
- Вот я и говорю, - она подскочила к холодильнику, принялась доставать оттуда пакеты и контейнеры. – Надо поесть. И выпить. - На столе появилась бутылка бренди.
Я поморщилась.
- Алкоголь от проблем не помогает.
- Знаешь, что, - Дженни уперла руки в бока и показала глазами на мою кружку. - Чай тоже не помогает. Я проверяла.

Бирмингем встречает таким солнцем, что невозможно снять тёмные очки. После Лондона с непривычки слепит, яркие блики отражаются повсюду – витрины, фонтаны, машины, зеркальные окна международного конгресс-центра – огромного квартала из бетона, стекла и стали. Но я и без солнца последние несколько дней предпочитала на людях очки не снимать: выглядела я плохо и даже не пыталась маскировать круги под глазами от ежедневной бессонницы.
Дженни меня устроила на диване в гостиной, наплевав на молчаливое недовольство соседки по квартире. Ночами я часами лежала без сна, не шевелясь. Под уставшими веками пекло, подушка под затылком солёная, мокрая. И минуты ползли медленно, нехотя. Все эти дни у меня получалось не встречаться с Джером: разминуться на полчаса в студии; забрать вещи, когда его нет дома; передать что-то через Шелдон. А по ночам не давала уснуть память, горькая и нежная, и воспоминания по кругу… В телефоне напротив его имени значок онлайн. Тоже не спит. Что Джер делает в сети в такой час?.. С кем говорит?.. Под утро горячая боль под ребрами начинала расплываться, растекаясь серой акварелью предрассветных сумерек. И тогда я забывалась тяжёлым поверхностным сном на час-другой. Чтобы потом открыть глаза под писк будильника и почти привычно потянуться за обезболивающим.

В лобби отеля, в который должна завтра заселиться группа, царит приятный полумрак. Или мне кажется после солнечной улицы. Техники направились в другую гостиницу, а потом с аппаратурой сразу в клуб.
- Обожаю этот город, - признаётся Пейдж, сдвигая очки на лоб и направляясь к стойке регистрации, доставая на ходу документы.
- За что? – я оглядывалась в просторном зале, рассматривая высокие потолки с красивой люстрой и мраморные вазоны по углам.
- Я здесь вырос. Мы с родителями перебрались в Лондон, когда мне было пятнадцать. - Он небрежно облокотился на стойку. - Я знаю здесь каждую улицу и подворотню. Хотя за эти годы много чего настроили нового. Тебе тоже понравится, могу завтра показать, если будет время.
- Ваш номер, - улыбнулась ему девушка-администратор, протягивая карточку, и повернулась ко мне. – Мисс?
- Здравствуйте. У меня забронировано несколько номеров, но заселение завтра. Сегодня нужен один. И… нужно поменять двухместный на два одноместных. Это возможно?
Девушка посмотрела бронь и опустила глаза в экран компьютера.
- Сейчас посмотрю… - её пальцы пробежались по клавиатуре. – Пятьдесят четвёртый и пятьдесят пятый. Подойдёт?
- Они рядом?
- Да.
- А ещё варианты?
- К сожалению, нет. Будете брать?
Я посмотрела на Стива, который вопросительно задрал бровь и тоже ждал, что я отвечу.
- Буду.

Нэнси, с днем рождения!!

Джонатан, Реджина, спасибо )

Джонатан, вам с Эммой, как любителям и ценителям, я принесла


Что-то в них есть от иллюстраций Владимирского, на мой взгляд.

Эдвард, Реджина, поздравляю со счастливым событием )

Отели, вокзалы и города мелькали непрерывным потоком. Я всё ещё снимала их на камеру, чтобы отослать Даррену, но если дать мне их пересмотреть, то с трудом назову, что и где снято. Я даже свой чемодан не разбирала полностью, вынимая лишь самое необходимое.
Бирмингем, Шеффилд, Манчестер, Ливерпуль, Лидс – масштабные концертные площадки; между ними города поменьше – с небольшими клубами. Организация интервью группы на радио, дважды участие в вечерних эфирах местных каналов телевидения, фотосессия после пресс-конференции, промо-акции в каждом городе. И куча ежедневных неурядиц, от забытых в гостиничном номере барабанных палочек Дея до внезапно сломавшегося гастрольного автобуса. Сумасшедший рабочий режим не давал расслабиться, держал в напряжении, но зато не оставлял времени удариться в тоску. Лишь однажды я сорвалась, на самом старте тура. После первого выступления.

Группа приехала на следующий день, и парни, покидав вещи в номерах, сразу отправились на чек. Джера я видела только мельком в лобби отеля, затем отвлеклась на звонок и потеряла его из виду.
А потом увидела уже на сцене, вечером.
Клуб был огромный. Два этажа дымного полумрака, голых кирпичных стен и стальных балок под потолком. Мягкие диваны вип-зон, два бара и большой танцпол, забитый битком. Я стояла в дальнем углу позади фанзоны с визжащими от восторга девчонками, и мне почти ничего не было видно. Зато слышно. «Pensive» начали с хита, который крутили по радио. От вступительных битов мурашки пошли по коже и сердце сперва ухнуло вниз, а потом, казалось, стало биться в том же ритме.
- Звук шикарный, - сказал Стив над моим ухом и я не оборачиваясь кивнула. И правда, разница после лондонских выступлений чувствуется сильно. У группы теперь отличный техник по звуку. И аппаратура по большей части новая, Элеонора не поскупилась.
- А ты почему здесь стоишь? – снова подал голос Пейдж.
- А где нужно? – я повернула голову.
- Иди снимай, - он сунул мне в руки небольшую камеру. – Заведешь гастрольный блог для поклонниц, потом на сайте выложите нарезку концертную и благодарности публике за теплый прием.
Черт, он прав. Учиться мне еще предстоит многому.
И вот я впереди заградительной сетки, почти под самой сценой. Снимаю, но больше просто смотрю. На Джера. И сердце ёкает и встает в горле комом так, что трудно дышать. Песни сменялись одна за другой. А потом… он начал ту, которую написал в Альпах. Для меня и обо мне, я это точно знаю. Опустил глаза и пел, глядя на меня сверху вниз. А у меня руки дрожали так, кадр прыгал и снимать уже стало невозможно. Давно выученные наизусть строчки били по нервам. И я стояла и просто смотрела на него, кусая губы. Разве можно было так сильно влюбиться?..
А потом Джер спустился со сцены, чтобы расписаться на подставленных ладонях и блокнотах, пройдя так близко, что я почувствовала горьковатый запах парфюма и еле удержалась, чтобы не сделать шаг навстречу.
Всё. Не могу больше. Нервы сдали, и остро захотелось отключиться, насовсем, чтобы не думать и не помнить. Я чувствовала, что не выдерживаю. Маленькая передышка, неужели это так много?

После выступления я не поехала в отель, осталась в клубе.
Несколько шотов текилы – и мир вокруг качнулся и поплыл радужными красками. А может, это вращались стробоскопы в ритм бодро ухающих танцевальных битов. Без привычки к крепкому алкоголю меня повело сразу и быстро. Я с кем-то знакомилась и смеялась. И кажется, танцевала. Да, танцевала. Просто отдавшись музыке, не различая вокруг лиц в разноцветных всполохах, будто в калейдоскопе. И это был такой кайф – впервые за много дней не думать вообще ни о чем.
С танцпола меня выдернул Стив – и довольно бесцеремонно. Просто потащил за собой, схватив за руку и раздвигая плечом толпу.
- Куда ты меня тащишь, ну больно же, - пробормотала я, пытаясь вырваться из твёрдой хватки.
Отпустил он меня только в лифте.
- Что происходит, чёрт подери, - прохныкала я, растирая ноющее запястье.
- Завтра спасибо скажешь, - устало ответил он, откидывая голову на зеркальную стену. Лифт бесшумно потянулся наверх, у меня к горлу подкатила тошнота.
- Голова кружится, - пожаловалась я и покачнулась.
Пейдж выругался, подпер меня плечом и – дальше я не помню. Темнота, будто выключили свет.
Утром меня разбудил мужской голос.
- Джер, - вздохнула я с закрытыми глазами.
- Нет, это не он, - ответил голос, и я открыла глаза. Надо мной склонился встрепанный и сердитый мужчина. – Держи. – Стивен всунул мне в руку стакан воды с шипящим аспирином. Пей и слушай меня.
Он тогда отчитал меня как маленькую девочку. Сказал, что это было крайне безответственно с моей стороны, и если такое повторится ещё раз, он будет вынужден сказать Элеоноре и отослать меня в Лондон. Потому что ему и так хватает головняков с собственной группой, да еще и присматривает за нашей, и если ему придется еще и со мной иметь проблемы, то это уже слишком. Сказал, что понимает мои эмоции, но я должна взять себя в руки, если хочу дальше работать. Либо – поеду домой.
Перспектива уехать и не видеть больше Джереми подействовала гораздо более отрезвляюще, чем что-либо ещё. Я испугалась, на самом деле испугалась. Потому что быть с ним рядом и не иметь возможности его обнять – это больно, но не больнее, чем не видеть вообще.
Я пообещала, что больше такого не повторится.
Обещание сдержала.
Окунувшись в работу, целыми днями я была занята делами, сознательно выматываясь так, чтобы без сил падать глубокой ночью в кровать. Но даже тогда заснуть получалось не сразу. Зачастую номер Джера был где-то по соседству, и это знание, что он совсем рядом… оно убивало просто. Я ненавидела себя за то, что лежу и слушаю, не доносится ли женский смех или голос из коридора. Так и не научилась до конца справляться с ревностью. Хотя никогда не видела, чтобы Джер приводил кого-то к себе.
Мы научились держаться рабочих отношений, лишь иногда сталкиваясь взглядами, от которых заходилось сердце. Господи, как же я скучала, как мне безумно не хватало его прикосновений.

Сегодня ночью идёт дождь. Первый весенний дождь. Барабанит по карнизу густым ливнем, а утром вылет в Эдинбург и надо успеть в аэропорт. Могут задержать рейс. Завернувшись в толстое одеяло, я почти в полусне просчитываю, во сколько нужно выехать и, может, стоит заказать машину пораньше… вдруг будут пробки… а Джер уже, наверное, спит…
Меня будит резкий стук в дверь. Громкий, требовательный. Так не стучат служащие отеля. Моргаю, включаю лампу над изголовьем, пытаясь сфокусировать взгляд на часах возле кровати. Что могло случиться?
Я с трудом выпутываюсь из сбившейся постели и иду открывать.
На пороге Джереми, и это заставляет меня проснуться окончательно. Какого чёрта он не спит? И что такого срочного он хочет мне сказать посреди ночи? Он видел, сколько сейчас времени вообще…
- Я сейчас буду говорить, а ты – будешь слушать.
Мне очень хочется возмутиться такой бесцеремонностью, но я одета лишь в тонкую майку и пижамные шорты, и это совсем не прибавляет мне уверенности под его взглядом, а случайное касание и вовсе будто током бьет. Не хочу ничего слушать, безрассудно хочется, чтобы притянул к себе.
Джер начинает издалека – про отца, про сестру, и я хмурюсь, обхватив себя руками: почему он хочет говорить об этом сейчас? Все мои попытки сосредоточиться рассыпаются, когда он подходит вплотную. Так близко, что я чувствую тепло тела.
- Леони, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Я оторопела.
Замуж?!
На какое-то время у меня отнялся дар речи.
Просто стояла и смотрела во все глаза.
- Лео? – спросил он, когда пауза чертовски долго затянулась.
- Джер… - хрипло сказала я и сглотнула. – Ты не мог бы… меня обнять? У меня стойкое ощущение, что я сплю.
У него дернулся уголок губ. Джер качнулся вперед и обнял, сначала легко, а потом стиснул крепко, до боли. И я всхлипнула, обнимая его за шею, чувствуя, как по щекам побежали тёплые слёзы.
- Маленькая, - выдохнул он, и у меня будто разжалась внутри пружина от того, как он это сказал. Я разревелась уже по-настоящему, спрятав лицо в родное плечо.
Не знаю, сколько мы так простояли, прежде чем у меня иссякли слёзы. Видимо, я накопила их за эти недели слишком много, и мне просто надо было их выплакать. Джер терпеливо ждал. Гладил по спине, по плечам, касался губами виска, шептал что-то.
- Успокоилась? – Я кивнула, вытирая ладонью мокрые глаза. – Ответ будет?
Глаза у него были очень серьёзные.
Я прислонилась лбом к его лбу.
- Тебя убьёт Элеонора, - пробормотала я.
- Я решу этот вопрос.
- И мой папа.
- Вряд ли он оставит дочь вдовой.
- И твои фанатки. Хотя… они убьют меня, скорее.
- Не только же мне быть в опасности, - Джер усмехнулся.
Я прерывисто вздохнула, помолчала. Это ведь всё не шутка, он и правда хочет, чтобы я… чтобы мы… И я его в самом деле люблю.
- А где… где мое кольцо?
- Это «да»? – его улыбка стала шире.
И я тоже тихо улыбаюсь.
- Да.

Доброго дня, МПБ ) Последнего дня лета. Надеюсь, оно оставит каждому хорошие воспоминания.
Я пришла попрощаться. Сказать всем и каждому спасибо – за атмосферу, за истории, за праздники, проведенные вместе. Это было прекрасное время.

Джереми Роджерс. Без тебя игра для меня не состоялась бы. Ты замечательный партнёр – яркий, живой, очень честный и эмоциональный. Лучший для меня. Спасибо тебе за нашу историю, за все твои письма, за мои улыбки и волнение от каждого поста. Ты дал мне так много.
Я была с тобой очень счастлива.