Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Откровение от Аарона Арчибалда
Процитирую Великого и Ужасного Грега Хауса, скажу "Все лгут!" и я не исключение
Я лгу, я умею это делать и иногда даже люблю. НО! Всякой лжи должно быть место и время. Например, я очень часто вру, чтоб добиться своей цели, иногда жестоко, не стесняясь в средствах и подставляя других, да-да, вот такой я негодяй .
Зато я никогда не буду врать в отношениях. Не буду врать, когда люблю, и не буду врать, если вдруг любовь пройдёт.

P.S.
Я категорически заявляю - нет. Ложь, она всегда ложь, без смягчающих обстоятельств. А слова "ложь во благо" придумали слабые и глупые люди, которым страшно правду сказать. Хотя, если мне кто-то приведет пример, где ложь действительно предпочтительнее правды - я буду рад)))

Если уговорить Луизу поехать со мной на показ, вышло довольно легко (стоило лишь изобразить на лице невыносимую боль, которая на самом деле была терпимой, особенно после того, как Лу перевязала меня), то затащить её в бутик вечерних нарядов было сложнее. Как только она узнала, куда мы едем - тут же заявила, что одеваться там не будет, потому что не видит смысла в том, чтобы за платье, в котором потом вряд ли куда-нибудь пойдёт, отдавать баснословную сумму. После долгих уговоров, подправленных толикой хитрости, она наконец-то сдалась. Я уже готов был выдохнуть с облегчением, как вдруг эта несносная девчонка заявила, что необходимо заехать в банк, чтобы снять со счета немного денег, раз уж покупки не избежать. Ещё добрая часть времени ушла на позволение купить ей платье в подарок... Эта девушка не переставала меня удивлять своим характером и упорством. В какой-то момент она, фыркнув, подняла руки вверх, словно сдаваясь, и пробормотала, что выберет какое дорогое платье, что у меня напрочь отпадёт желание когда-нибудь ещё делать ей подобные подарки. И вот сейчас, уже полчаса мы находились в самом шикарном магазине вечерних туалетов. Я только что приобрёл себе чёрный костюм в тонкую белую полоску и шёлковую темно-зелёную рубашку, и теперь сидел, мирно попивая кофе и ожидал, пока Луиза выйдет показаться мне в очередном платье. Каждый раз когда она выходила из примерочной - она выглядела ослепительно, но уж слишком страдальческое выражение было на её прелестном личике, словно она не платья примеряла, а машины с кирпичом разгружала. Было в этом что-то необычное, не укладывающееся в рамки моего понимания женщин.
Я сделал глоток кофе, провожая взглядом любимую, как вдруг зазвонил мой телефон. Это оказался Рональд.
- Мистер Арчибалд, я звоню напомнить о сегодняшнем показе, который состоится в особняке Дю Вилль. Так как вы, скорее всего не сможете прибыть туда, я "снарядил" команду из нескольких корреспондентов, список вы заверили ранее, вопрос только в том, кто будет представлять Вас самого. Я предлагаю послать Дженсена, он вполне адекватный, да и лучшей кандидатуры пока не найти..
- Рон, спасибо, но я сам прибуду на показ. Ты же знаешь этих папарацци, им бы лишь за что-нибудь ухватиться. Ты представляешь, что за чушь понапишут в газетах, если я не появлюсь на событии года? Начнут с того, что мы с Джорджи были обручены и она меня бросила у алтаря, зародив тем самым вражду Арчибалдов и Дю Вилль, как это было с благотворительным вечером в Нью-Йорке, у Престонов, и заканчивая тем, что я погиб в той аварии. Кстати, информация об этом происшествии успела просочиться в прессу?
- Да, сэр, все произошло слишком быстро, мы не успели перекрыть доступ этой информации. - отрапортовал Рональд, - Вы умерли уже в четырёх газетах, а ещё в пяти печатных изданиях вы находитесь в тяжёлом состоянии.
Я усмехнулся. За всю свою сознательную жизнь я успел "умереть" в газетах уже не раз.
- Рон, отправляй корреспондентов на показ, мы чуть чуть задержимся... - пробормотал я и тут же отключился,потому что Луиза вышла из примерочной.
Это платье шло ей больше всего, оно идеально подчёркивало её фигуру, её стать и красоту. Я не мог оторвать восхищённого взгляда от моей прелестницы, чьи глаза светились предвкушением.
- На этом и остановимся? - спросил я, обнимая её.
- Так и быть, мистер. Я разрешаю Вам подарить мне его. - лукаво улыбнулась Луиза.
Я легонько прикоснулся к её губам своими, не углубляя поцелуй...

Через пятнадцать минут мы уже сидели в машине и направлялись в особняк Дю Вилль.

Мы прибыли в особняк Дю Вилль, наверное, самыми последними. Была бы моя воля - я бы забрал Луизу и рванул бы куда-нибудь подальше от Лондона, подальше от всего мира, в какое-нибудь богом забытое местечко, где были бы лишь мы вдвоём. Большего не нужно. Но занимая определённое положение в обществе, ты автоматически становишься должен выполнять кое-какие обязательства. Например посещать различного рода светские мероприятия. Раньше я любил подобные торжества, где можно было склеить пару симпатичных тёлочек, но сейчас мне это казалось неприемлемым. Странно, как несколько дней и один человек, сумели изменить меня.
Я вышел из машины и помог выбраться Луизе. Она вздохнула, оправляя платье и слегка улыбнулась мне. Я залюбовался ею, как восторженный почитатель искусства любуется на произведение истинного мастера, затем осторожно приобнял и повел в дом. Людей было довольно много, туда-сюда сновали репортёры, официанты... Мы с Луизой поприветствовали хозяйку, а затем мой взгляд наткнулся на стоящего неподалёку Маркуса. Шепнув Лу, что вернусь через пару минут, я легонько скользнул губами по её щеке и, оставив её в компании Джо, направился к Марку.
- Маркус, а ты что тут делаешь, я думал, ты не столь пристально следишь за модой?

- Ну смотрю, ты уже хорошо окультурился. - усмехнулся я, глядя на стакан в руке Марка.

- Летаю на крыльях, пока со мной моя фея. – я улыбнулся во все тридцать два, отметив про себя, что наверное, выгляжу как последний болван. Ну и черт с этим!
Вдруг Маркус ни с того ни с сего сорвался с места и чуть ли не бегом кинулся наверх. Что это с ним? Видимо не я один здесь болван.
Решив не забивать себе голову гадая что вытворяет Маркус, я направился к Луизе, которая разговаривала с какой-то девушкой. Поболтав немного, девушка отошла от нас. Я взял с подноса проходившего мимо официанта, пару бокалов с шампанским и протянул один Луизе.
- Я рад, что ты со мной здесь.
- Куда же я тебя отпущу одного, в твоём то состоянии... - смущённо проговорила Луиза, делая глоток.
Я приобнял её правой рукой, прижимая покрепче к себе. Действие обезболивающих потихоньку заканчивалось и боль в области рёбер напоминала о себе все яростней. Нацепив на лицо улыбку, я "светил" лицом в разные стороны, показывая, что мне очень даже хорошо. Но хотелось мне оказаться подальше отсюда, в тёплой постели, в обнимку с моей Нимфой.
Через несколько минут мимо пронёсся ураган по имени Маркус Ратерфорд. Я растерянно посмотрел в ту сторону, где скрылся Маркус - друг пролетел мимо с огромной скоростью, чуть ли не сбивая людей, попадавшихся на пути, и выскочил из дома.
Странно он себя ведёт...Но, зная Марка, могу с уверенностью заметить, что если он ведет себя странно, значит это не просто так, и лезть к нему в такие моменты очень не рекомендуется.
Между тем начался показ, модели прохаживались туда-сюда, демонстрируя творения Джорджии. Внезапно в голову пришла невероятно удачная мысль о том, как использовать это событие по максимуму для пользы журнала. Джорджия Дю Вилль была названа "Открытием года" и заполучить интервью с ней теперь выстроилась целая очередь из печатных изданий, моему журналу посчастливилось быть в числе первых, для кого талантливая модельер согласилась дать интервью, а вот сейчас меня посетила поистине великолепная идея, которая пойдёт на руку и журналу и самой Джорджии.

О да, кружево... То что надо!
В голове уже намечался макет обложки следующего выпуска, оставалось лишь получить согласие девушки.
- Милая, пойдём поздравим Джо и покинем наконец-таки это шумное место. Ты не против? - шепнул я на ухо Луизе.
- Я только "за". - проговорила любимая.
- Вот и отлично! - произнёс я, увлекая её за собой, к виновнице торжества.
- Джорджи, мы от всей души поздравляем Вас с этим, поистине феноменальным, дебютом! - улыбнулся я, целуя её руку. - Не стану долго ходить вокруг да около, и сразу выскажу Вам своё предложение. - произнёс я, серьезно посмотрел на неё. - Вы знаете, что я редактор самого популярного мужского журнала в Англии, так вот, я предлагаю Вам устроить фотосессию. Как Вы на это смотрите?
- Во первых, давай на ТЫ, для тебя я Джо, во-вторых, твоя прямота вызывает уважение, и в третьих, я согласна! В любое время и в любом месте!
- Отлично! Будет приятно с тобой работать. Завтра мой помощник свяжется с тобой, чтобы уладить нюансы, а сейчас прошу прощения, мы должны покинуть мероприятие, я ещё не совсем оправился от аварии.
- Да ты должен был быть в больнице, и как тебя выписали? На доктора Ноэля это не похоже...странно...
- Я сбежал. - рассмеялся я.
- Да ты шалун, у вас с другом одинаковые выходки, - слишком уж вяло попыталась пошутить Джо.
- Любовь делает нас безумными. - я сильнее прижал Луизу к себе, - Так это из-за тебя Марк убежал отсюда, как ужаленный в... хм... как ужаленный?
- Может тебя любовь и делает безумцем, но поверь Маркусу далеко до этого, и давай закроем эту тему...
Я удивился, но виду не подал.
- Как скажешь. Извини, если влез куда не надо.
- Если я тебе друг, тогда договоримся, никаких извини, окей?
- Договорились. До встречи. - в знак вежливости целую руку и, не выпуская Лу и на секунду, поворачиваю к выходу.
Всё, на сегодня миссия моя выполнена, теперь я никому ничего не должен и могу посвятить весть остаток вечера одной единственной, которая согревает меня сейчас своим присутствием.
- Поехали ко мне... Я не хочу стеснять вас с сестрой. Ты же с ней живёшь, я прав? - спросил я, когда мы уже уселись в машину и отъехали от особняка.
- Да, но я думаю снимать квартиру. Как только устроюсь на работу... - она положила голову мне на плечо и от этого простого прикосновения мне вдруг стало так тепло.
- У меня есть идея получше.
Попросив Джона отвезти нас по адресу моей квартиры, в которой, кстати сказать, я не жил, я откинулся на сидении, не выпуская из объятий Луизу.

Оставив Луизу в свой квартире, я направился в особняк, чтобы серьёзно поговорить с отцом. Никогда не любил недомолвок и считал, что если выяснять отношения – то уж до самой последней капли. Мне не было стыдно за то, что я послал его, но было немного неприятно находиться во вражде с ним.

Разговор был долгим. Ни разу в жизни я так долго не разговаривал с отцом. Между нами всегда была непреодолимая стена льда, непонимания и отчужденности. Он никогда не вкладывал в общение со мной никаких чувств. Словно я для него чужой. Сегодня был наш первый разговор по душам. Нужно ли мне это? Думаю, да. Во мне что-то изменилось после той аварии, я словно стал другим человеком. Это было странно, но в то же время очень легко и интересно. От прошлого Аарона не осталось ничего. Я был окрылён, счастлив, я чувствовал себя живым. Какое это счастье – любить! Я открыл себя и свою душу навстречу новым ощущениям.

- Аарон, я боюсь за тебя. Я был таким же, когда встретил твою мать. Полюбил всей душой, жил ею… Но результат ты знаешь. Я не хочу, чтобы ты повторил мою судьбу.
Слышать подобное от Бардолфа было неожиданно. Именно в этот момент я понял, что передо мной – отец. Человек, который не просто дал мне жизнь, а который переживает за меня, хочет чтобы мне было хорошо.
- Луиза не такая. Во всяком случае я на это надеюсь.
- Хорошо, если так. Приводи её завтра вечером, я извинюсь перед ней, заодно и познакомлюсь получше.
- Непременно! – я отставил бокал с вином на столик и встал с кресла. – Мы прибудем в восемь.
Отец посмотрел на меня каким-то пронзительным, странным взглядом.
- Останься здесь, сын. Переночуешь, а завтра поедешь.
- Отец. Она – там…
Он улыбнулся, но какой-то слишком грустной улыбкой. Я вдруг увидел его в ином свете: не как статного, холодного аристократа, главу семейства и главу крупного печатного издания в Англии. Сейчас передо мной стоял уставший пожилой человек, побитый жизнью, разуверившийся в некоторых чувствах. Щемящая тоска закралась в душу, жгла изнутри… Я поддался порыву и шагнул к отцу, обнимая его. Это было впервые. Он похлопал меня по спине и отстранился. Молча мы вышли из кабинета.
Нас встретил Джон, чье лицо было белее снега.
- Сэр… Я бы хотел отпроситься. Моя мать, она попала в больницу с сердечным приступом… Я бы хотел быть с ней сейчас… - пробормотал Джон.
- Конечно! Езжай, Джон, возьми служебную машину, я сам доберусь.
Поблагодарив, Джон быстро уехал.
- Аарон, останься. На улице ночь, ты один, только после аварии… Не хочу чтобы с тобой снова что-то стряслось.
Что в голосе чудится? Забота, страх…
- Я возьму такси. Сам не поведу, договорились?
- Упрямый. Весь в меня… - усмехнулся отец , - Хорошо. Обещай. Что завтра я тебя увижу.
- Обещаю.

А душе стало невероятно легко, я был счастлив от того, что в моей жизни сложилось все так удачно. Теперь есть ради чего жить. Ради Луизы, ради семьи. Есть смысл, есть желание.
Я позвонил в три такси, нигде не было свободных машин, лишь с четвертой попытки мне повезло. Машина прибыла на удивление быстро. Маленькая, черная. Такие всегда у меня ассоциировались с гробами. Но, я ведь не суеверный, а если и суеверный, то не в этот момент…

Дождь, ночь, дорога. Тихая музыка. На душе, вопреки всей окружающей обстановке, счастье.
Нужно заехать, купить цветы… Ей будет приятно…
Откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Всплыло то ощущение тепла и легкости, которое я испытывал рядом с ней…
А потом… В этот хрупкий мирок воспоминаний ворвался громкий хлопок. Звон стекла и скрежет металла…
Боль пронзила тело. Меня охватил ледяной холод, затем жар пламени, я сделал последний судорожный вдох, и мир вокруг погрузился во мрак.

И, словно в кино, перед глазами появились образы, картины только что прервавшейся жизни. Первые серии прокрутились в сознании так быстро, что я едва успел разглядеть каждый момент. Там была старая няня, мать, Эмили, мой первый друг – жеребец по имени Ветер, отец, его просьба… Моя мысль о том, что не смогу сдержать данное ему обещание… А потом…

Она…

Ее лицо…

Глаза…

Улыбка…

Ладони…

Поцелуй…

Прикосновение…

Голос…

Смех…

Потом картинки замедлились. Остановились внезапно и резко, и появилась она… Последний раз, когда я видел ее лицо… Воспоминание все проигрывалось и проигрывалось перед глазами, словно в замедленной съемке: ее улыбающееся лицо, она произносит: «Я тебя люблю», а потом последний образ померк, последнее видение исчезло… и тогда…

… Все было кончено.

Аарон Арчибалд умер окончательно и воскрешению не подлежит. Спасибо всем за игру и удачи Вам всем)

Где-то в пригороде Лондона. Небольшой домик, окружённый лесом.

Я сидел на веранде в плетеном кресле-качалке и, неторопливо попивая свежесваренный крепкий кофе, наблюдал ночь. Было ли что-то особенное в этой ночи? Не думаю… Эта ночь просто была первой после того, как я пришел в себя.
Я размышлял, что же случилось такого за те месяцы, которых я не помню. Не помню, но не значит, что не чувствую. Странная тревога не отпускала меня с того момента, как Бардолф посетил этот дом. В принципе, тревога была оправдана, ведь, как оказалось, я после аварии не вполне восстановился и «заработал» себе локализованную амнезию. То ещё названьице, не правда ли? Это означает, что я совершенно не помню событий последних двух месяцев. Ничего совершенно. Мистер Уилсон, личный доктор нашей семьи, немного порадовал, что надежда на частичное восстановление памяти существует, небольшая, но она есть. Бардолф, конечно рассказал мне все… Но по-любому есть моменты, о которых отец не может знать.
Я отпил кофе и погрузился в воспоминания.

- Сын… Я верил, что ты у меня сильный мальчик, знал, что ты выкарабкаешься! – голос Бардолфа немного дрожал.
- Я что-то пропустил? В твоём голосе слышится забота, это что-то новенькое. – произнес я, пытаясь вспомнить что же случилось.
- Ах да, доктор сказал, что у тебя проблемы с памятью, ты не помнишь некоторых моментов. Скажи, что последнее ты помнишь?
Я нахмурился и попытался напрячь мозг, чтобы вспомнить, но перед глазами была лишь пустота. И снова пустота… А потом, словно блик солнца на стекле…
- Охоту. Помню, как я подстрелил огромную серую волчицу…
- Это было чуть больше двух месяцев назад… - проговорил отец немного бодрым тоном. – Я расскажу тебе то, что знаю о твоей жизни за тот период, что ты не помнишь.
И минут за десять Бардолф поведал мне о моих «подвигах», как всегда, ничего хорошего: вечеринки, загулы, пьянки… Авария, в которую я попал не так давно… Я нахмурился, потому, что вдруг явственно ощутил, что это далеко не все. Что-то не давало мне покоя…
- Это точно все?
- Конечно. А теперь послушай, что я тебе скажу… Ты наверное удивлен, почему находишься здесь, а не в больнице или не в особняке… Дело в том, что все думают, что ты мертв. Ты попал в аварию и не выжил. Были похороны…
- Ты, зная, что я жив, устроил фарс с похоронами? А в гробу кто лежал, манекен?
- В гробу лежал реальный человек… Позволь я расскажу как все было.
Я кивнул головой и принялся слушать.
- Недавно мне стали угрожать. Сначала пытались запугать, потом было две попытки покушения, и первый, и второй раз меня спас лишь счастливый случай и профессиональная работа телохранителей. Я не знаю, кто организовывал покушения, но этот человек слишком хорошо информирован о делах нашей семьи, даже о тех делах, о которых знают лишь самые близкие к нам люди. Сам понимаешь, я не мог уже никому доверять. А после того, как ты попал в аварию, да, не удивляйся, ты в первой аварии отделался сломанными ребрами, так вот буквально через день мне пришло анонимное письмо, в котором мне дали понять, что авария твоя не была случайностью. Теперь дело приобретало иной оборот, мишенью стал не я, а ты. Я не мог более подвергать тебя опасности и отправил за такси, в котором ехал ты, машину с телохранителями, как эскорт.
А потом мне позвонили и сообщили, что машина с тобой попала в аварию, ты жив, но без сознания и довольно сильно покалечен. Я понял, что снова не учел какой-то момент, не уберег и в моей голове созрел план, который я тут же воплотил. Водителю очень повезло, что он был похож на тебя по комплекции, а нам повезло, что его либо было практически неузнаваемо из-за того, что осколки стекла изуродовали его, а травмы были несовместимы с жизнью… В общем, вас поменяли местами. Тебя отвезли сюда и сразу же вызвали доктора Уилсона, а я поехал в больницу, куда доставили водителя и изображал из себя убитого горем старика. – тут Бардолф чуть ухмыльнулся, вероятно радуясь своим актерским талантам, раскрывшимся вдруг. – Ну, а когда тот человек умер, я организовал похороны. Гроб был закрыт, никто не видел тело, а я продолжал исполнять роль горюющего отца. Когда все закончилось, со мной остался лишь Маркус, который якобы старался поддержать. Не знаю, может он и правда был искренен, но я не мог никому уже доверять и ему в том числе…
- То есть Маркус не знает, что я жив? А Эмили? Никто вообще, что ли не знает?! – возмущенно воскликнул я.
- Никто. И не узнает, пока я не найду тех, кто покушался на тебя. Теперь, когда все думают, что ты мёртв, можно будет проверить кое какие мои подозрения. Вычислить кого, кто сливает информацию…
- Каким образом?
- В этом нам поможет твоя сестра.
- Эмили? Ты с ума сошел?!!! – вскричал я, поражаясь тупости своего отца, который по всей видимости под огонь хочет поставить мою сестру.
- Нет. Её зовут Мариса. Она моя незаконнорожденная дочь. Я признал её официально и теперь она занимает твое место и в доме, и в редакции, и в свете. Это все часть моего плана, Мариса будет общаться с теми людьми, с которыми тесно общался ты, посмотрим, станут ли угрожать ею. Потому что в ряды наших друзей затесалась крыса, которую нужно раздавить.
- Ты подставишь девушку? Используешь её, как приманку?? Я многого от тебя ожидал, но не такого! Объясни, с какого перепугу вообще тебе угрожают??
- Это касается кое-каких моих дел.
- Вот именно, твоих, Бардолф! Разберись со своими махинациями и тогда никто ни на кого не станет покушаться!
- Все не так просто, ну да я не стану посвящать тебя в эти дела. Твое дело сейчас – находиться здесь и восстанавливаться.
- Я под арестом?
- Ты в безопасности.


Из воспоминаний меня вывел Зевс – огромная немецкая овчарка, мой любимый пес. Он уткнулся своим холодным носом в мою руку и чуть заскулил.
- Есть хочешь? Пошли, накормлю…
Медленно встав, опершись на трость, и похромал на кухню. Зевс перебирал лапами рядом, иногда поднимая морду и посматривая на меня, как бы проверяя, могу ли я сам дойти. Достав пачку корма, я наполнил собачью миску и присел на стул. Как ни старался я держаться молодцом, боль в ноге не проходила, она была сильнее головной боли в несколько раз. Доктор Уилсон выписал мне каких-то обезболивающих, но они помогали очень слабо, боль сводила с ума. А теперь к ней приплюсовалось это дурацкое чувство тревоги и ощущение того, что какая то важная часть моей жизни была упущена Бардолфом в рассказе… Словно был собран огромный паззл, не хватало лишь одной детали, самой важной, которая «оживляла» бы картинку…
Я тряхнул головой и включил телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься. Щелкая каналы, я вдруг резко остановился на одном из музыкальных. Песня, игравшая с экрана, привлекла мое внимание…

And you say
My skin, my blood
My devil, my god
My freedom is what you see
But then I say
Maybe we could divide it in two
Maybe my animals live in Your Zoo
And then I say maybe,
Maybe I'm in love with you…

В голове всплыл странный расплывчатый образ… Парень и девушка танцуют под эту песню, вокруг знакомая обстановка… Но что это? Зажмурился, прогоняя галлюцинацию, но она не спешила уходить… Странное чувство охватило меня, словно тот парень из галлюцинации – это я, но кто же тогда эта девушка? Я не видел её лица, я не знал её имени, не помнил совершенно ничего… Но чувствовал, что она важна. На чем основано это чувство я не мог понять, но оно было, щемило в груди…
Я не мог отделаться от этого ощущения, пытался вспомнить, но ничего не выходило, лишь головная боль усилилась. Сидеть одному в четырех стенах осточертело, поговорить не с кем, разве что с Зевсом, ибо охранники меня старательно избегали. Прошло около получаса и приехала медсестра, чтобы сделать мне укол. Вот мой шанс!
Включив все свое обаяние, я принялся очаровывать милую девушку, и уже через несколько минут мне удалось выпросить у неё мобильник.
Быстро набрав номер Маркуса, я принялся слушать гудки, отчаянно надеясь, что друг поднимет трубку.
- Марк, привет! Это Аарон. Не говори ничего, звонок с того света слишком дорого стоит, роуминг, знаешь ли… Слушай и запоминай! Помнишь наш дом в пригороде? Мы там зависали в твой последний приезд, с телочками… Дуй туда, захвати каких-нить мне шмоток, но смотри, чтоб об этом никто не прознал! Заберешься не с главного входа, а окольными путями, ты помнишь, как мы лезли? Все, жду, друг!
Поблагодарив девушку, я попросил её не говорить никому о том, что я звонил. Уж не знаю, расскажет или нет, но это того стоит. Кому-кому, а Маркусу я доверял на все сто, именно он должен будет договорить все то, о чем умолчал отец. Что-то здесь не чисто…
Я прислонился лбом к холодному оконному стеклу и устремил взгляд в тьму. Нужно лишь немного подождать…

Маркус, дружище!!! С днюхой тебя, чертяка!

День рожденья - это круто,
Это словно Кама Сутра
Для восторженной души -
Так приятно, хоть пляши!

День рожденья - это славно,
Ты сегодня - самый главный!
Все такое говорят -
Уши целый день горят!

День рожденья - это классно,
Значит вовсе не напрасно
Мы пришли к тебе сегодня
Потому что одному

Так балдеть от наслажденья -
Это просто извращенье!
В общем, с днем тебя рожденья!..
Рюмку... То есть руку жму!

P.S. Вот такой я позёр, специально к твоему ДР подгадал с возвращением

Меня разбудил оглушительный лай Зевса. Оказывается, ожидая Марка, я неплохо устроился в кресле и даже успел уснуть, но вот в дверях показалась мужская фигура, закутанная в плащ. Прям сыщик, епт!
- Давай скорее забирайся, пока Зевс не перебудил охрану! - произнёс я, поудобнее опираясь на трость и вставая.
Маркус замер на полушаге, пристально вглядываясь в моё лицо, пытаясь понять на самом ли деле перед ним Аарон Арчибалд.
- Да я это, я!
- Назови пароль.
- Иди в пень!
- Какого черта, Рон?! - чуть ли не взревел друг.
- Тише ты! Давай выберемся отсюда и я все тебе расскажу. Одежду принес?
Марк протянул мне пакет с вещами. Я быстро переоделся и мы выбрались на улицу, через один из черных ходов, о наличии которого вряд ли знал кто-то кроме нас.
- Ты хоть на машине? - полюбопытствовал я, хромая как можно быстрее.
- Нет, я сюда пешком приперся!
Я негромко рассмеялся, усаживаясь в авто друга.
- Рон, рассказывай! А то я не могу отделаться от ощущения, что рядом со мной зомби. - полушутливо-полусерьезно произнёс Маркус, заводя машину.
Я поведал другу историю, которую ранее услышал от Бардолфа. Маркус был зол, когда понял, что мой отец подставил под сомнение его дружеское отношение ко мне и к нашей семье в частности, ничего не рассказав о том, что я на самом деле жив. Чтобы выпустить пар, а заодно и отметить моё возвращение, я предложил заехать в бар. Маркус согласился с огромным удовольствием и повернул в сторону нашего излюбленного бара, но на полпути до нас дошло, что не стоит мне особо светиться в тех местах, где меня хорошо знают, поэтому было решено поехать на другой конец Лондона, в небольшой бар, в котором мы были всего пару раз.

***

Войдя в прокуренное помещение, мы с Марком сразу же заняли столик поближе к выходу и заказали пиво. Я выспрашивал у друга о том, что случилось за то время, что я не помню, а тот мне с воодушевлением рассказывал. Так во всех подробностях он рассказал мне первый месяц, и о ситуации в мире вообще и конкретно о наших с ним проделках. За разговорами мы не заметили, как было выпито три кружки пива, а бычков в пепельнице было уже почти через край.
- Пошли на улице покурим, уже голова болит от этого шума, а потом ещё по пивку. - предложил я и Марк согласился.
Я попытался встать, опираясь на трость, но она чуть соскользнула, и я с размаху, нечаянно, въехал ею по ноге только что вошедшего мужчины.
- Прошу прощения, не справился с управлением. - похлопал я по плечу незнакомца и шагнул на выход.

Утро выдалось довольно тяжелым. Черт, да я с трёх бокалов пива ни разу не бывал в таком состоянии! А сегодня проснулся с ужасным похмельем, наверное, нельзя мешать те препараты, которыми меня пичкали в особняке, со спиртным.
Кое-как, придя в себя, я сидел и пил крепкий кофе, чтобы восстановиться немного. За окном шумел дождь…
Прочь, подальше из серого и хмурого Лондона! Махнуть на тропические острова и не вспоминать ничего. Ведь если кому-то, там, наверху, нужно, чтобы я ничего не помнил, так может пусть так и остается? В кои то веки дается шанс жить без каких то воспоминаний? Нужно пользоваться этим, раз есть возможность.
Официально ожить я не мог пока, возвращаться в особняк тоже не хотел, поэтому твердо решил реально, поехать и отдохнуть где-нибудь, где много солнца, воды и знойных красоток в бикини. Заказав два билета на Ибицу, я пошел будить друга.
Маркус храпел на кровати, я подошел ближе и стукнул по тумбе, стоящей возле кровати, тростью, вышло довольно громко и Маркус сразу же проснулся. Обвел сонным, непонимающим взглядом комнату, прорычал что-то типа «Вот гад», и наконец-то встал.
- Нечего тут спать, когда другие в отходняке. Иди себя в порядок приводи, пьянь. – усмехнулся я. – Отдыхать едем.
- Куда это?
- Да куда-нибудь подальше. На Ибицу.
- С ума сошёл? Куда я поеду, меня работы по уши. А ещё Джорджи…
- Ну ты и зануда! Черт с тобой, позвоню Лукреции.
- Ты думаешь стоит ей говорить о том, что ты жив? Бардолф же не просто так скрывал это.
- Это Лукреция, Марк. – сказал я, удивленно глядя на друга, - Она слишком дура, чтобы быть крысой. И тем более, я уверен, Бардолф её уже проверил.
- Слушай, а как же Луи… - тут друг осекся и о чем-то задумался,
- Какой ещё Луи?
- Да нет… Никакой… Так, мысли путаются…

***

Аэропорт.

Доступ к личному самолету был для меня закрыт, поэтому я купил билеты бизнес-класса на обычный рейс. Лукреция, как всегда идеальная, с видом королевы рассекала рядом, сжимая тонкими белыми пальцами, украшенными ярким маникюром, миниатюрную худющую собачонку, которую и собакой-то назвать нельзя было, скорее, тявкающая мышь. Я уже несколько раз пожалел о том, что позвал её с собой. Лукреция болтала без умолку, рассказывая о всякой ерунде. Как я и предполагал, опасаться её не стоило, девушка заявила, что мою смерть восприняла, как очередной пиар ход. Разубеждать её я не стал.
До отлета оставалось совсем немного, когда Люци заприметила свою подружку. Терпеть общество ещё одной пустышки-блондинки, я не имел никакого желания, поэтому направился к сидениям, потому, что боль в ноге постепенно увеличивалась.
Не успел я опуститься на кресло, как меня чуть не сбила с ног налетевшая девушка.
Я что, незаметный?!
Бросив короткое «извините», даже не обернувшись, девушка поспешила дальше. Я раздраженно снял темные очки и обвел взглядом толпу людей перед собой. Словно один большой муравейник… Хотя, муравьи и то, наверное, воспитаннее ведут себя. Мой взгляд скользил от лица к лицу, не задерживаясь ни на ком более пары секунд.
А потом… Я вдруг наткнулся на два изумрудных глаза, в упор смотрящих на меня. Было что-то в этих глазах… До боли знакомое, что-то, что заставляло сердце забиться быстрее. Что за странное чувство, кто же обладатель этих удивительных сокровищ? Взгляд мой скользнул по красивому лицу девушки, которая неотрывно смотрела на меня. Тёмные волосы были собраны в небрежный хвост, но несколько непослушных прядок все же касались бледного девичьего лица. В душе поднималось странное чувство, словно я уже однажды смотрел в эти неверояные зеленые омуты, словно я уже однажды тонул в них…
И снова в памяти отрывком звучит песня, снова неведомая пара танцует, нежно переглядываясь…
А потом ещё кусок – вот открывается дверь и снова эти же глаза с удивлением смотрят на меня…
- Аарон, ты меня вообще слушаешь? – раздался над ухом звонкий голос Люци.
Не обращая никакого внимания на то, что говорила Лукреция, я шагнул вперед, навстречу той незнакомке, к которой меня сейчас неудержимо влекло.
Она не сочла меня сумасшедшим, когда я приблизился к ней вплотную, она не отстранилась, когда я провел рукой по её щеке… Всё смотрела на меня, теряя слезинки. Большим пальцем левой руки я смахнул слезинку с её щеки и прошептал:
- Кто вы? - я почувствовал, как она вздрогнула от звука моего голоса, - Почему мне кажется, что я вас знаю?

Сердце, почему ты стучишь так, словно пытаешься наверстать те удары, которые отчего-то пропустило?

Она опускает глаза, но тут же снова поднимает их, вглядываясь в моё лицо, ища в нём что-то. Мои пальцы все ещё касаются её нежной кожи и от этого прикосновения спокойствие разливается по телу.
- Милый, только что объявили наш рейс, ты что не слышал? - высокий холодный голос Лукреции беспощадно рушит иллюзию.
Её холодная белая рука касается моей ладони и тянет, уводя отсюда. Я отчаянно вглядывался в лицо зеленоглазой Нимфы, стараясь запомнить каждую черточку. Или все же вспомнить?
Люци увереннее сжала мою руку, заставляя сойти с места и последовать за ней. На душе вдруг стало зябко и неуютно, мои пальцы все ещё хранили тепло Её щеки, а сердце рвалось обратно. Слиться с ней взглядом, обнять, прижать к себе и никогда не отпускать...
Что за мысли?!- разозлился я сам на себя, за то, что не понимаю откуда взялось это чувство.
И легко, тряхнув головой, более не оборачиваться в Её сторону, сосредоточиться на белокурой красавице, идущей рядом.
Люци была безупречной. Всегда красива, без единого изъяна на мраморной коже, прическа всегда волосок к волоску, даже некоторая небрежность всегда была хорошо спланирована. Эта девушка умела себя подать, умела пользоваться своей внешностью, никогда не позволяла себе быть истеричной, прекрасно владела собой и своими чувствами. Никогда я не видел её слез, ни разу за долгое время нашего знакомства. Даже когда мы были вместе и она заставала меня в постели с очередной моделькой, она не устраивала сцен. Холодна и спокойна внешне, а внутри - вулкан, который никогда не взорвется. Она была идеальна.
Она старалась быть такой, чтобы удержать меня рядом, но откуда она могла знать, что моя странная душа, вдоволь насмотревшись на безупречность, теперь рвалась к искренности?
Вспомнилось тут же лицо незнакомки, чуть порозовевшие щёки, мокрые дорожки слез по ним... Красота этой девушки была естественной и от этого более притягательной. Едва заметные мелкие россыпи веснушек по лицу и шее, небрежно собранные в хвост волосы, и в каждом движении искренность. Она не притворялась, она была живой и не боялась показать своих чувств. И словно в подтверждение моих слов, перед глазами возникла картина - то же заплаканное лицо и фраза "если вдруг ты соизволишь уйти – знай я достану тебя с того света, чего бы мне это не стоило ".
А потом поцелуй, который переворачивает все в душе...
Да что же такое?..
Её образ тут же вытеснил из мыслей холодную красоту Люци, ставшую вдруг такой раздражающей. Я старался совладать с собой, нежно улыбнулся Лукреции и сжал её руку в своей. Так и должно быть, вот она - идеальная женщина.

А потом было легкое теплое прикосновение к моей ладони, в которой была трость. И снова по телу дрожь, растекающаяся по венам горячими волнами.

Её тихий голос, в котором слышится надежда.
- Девушка, шли бы вы отсюда. Не видите, Аарон не помнит вас. - едко произнесла Люци.
А тем временем у меня внутри что-то обрывается, а в голове словно зажигается свет, унося меня по просторам памяти, как только наши глаза вновь сталкиваются в противостоянии.
Первая встреча... Полет... Горечь утраты... Букет... Дверь захлопнулась прямо перед носом... Больница. Поцелуй... Её уход... Сон, объятия... Она... Со мной, рядом. Моя...
- Луиза? - мой голос срывается от переполняющего меня волнения.
Луиза… Луиза! Лу… Имя пришло само из глубин сознания вместе с воспоминаниями.
Её лучистая улыбка и снова слезы. Нет, не могу видеть её слёз, особенно теперь, когда все вспомнил.
Почему? Почему мне не рассказали о ней? Это ли не важная часть моей жизни?
Легко и нежно прижимаю её к себе, провожу по волосам ладонью, вдыхаю её запах... Склоняюсь к губам и приникаю к ним в поцелуе. Сладость разливается по телу, когда она отвечает мне. Мы сливаемся воедино, в этот момент все перестает существовать, позволяя нам насладиться друг другом. Её пальцы путаются в моих волосах, она прижимается ко мне всем телом, а мои руки обвивают её тонкую талию, словно цепи, и никому не под силу разомкнуть их сейчас!
- Аарон Арчибалд, ты поплатишься за это. - голос Лукреции снова портит все, заставляя Луизу отстраниться от моих губ.
- Извините... Я не хотела вам мешать... - произнесла любимая, пытаясь отступить на шаг от меня. Но я не пускаю, лишь сильнее прижимаю к себе.
Моя! Теперь! Не отдам!
- Люци, у нас нет обязательств друг перед другом. - мой тон стал стальным. - Твои угрозы ни к чему.
- Посмотрим. Так ты меня ещё не унижал. На глазах у сотен людей. Было бы не так стыдно проиграть женщине, которая была бы лучше меня, но эта... - Лукреция смерила Луизу ледяным взглядом, - Ты ещё прибежишь ко мне, Аарон. И тогда...
Что "тогда" - она так и не договорила. Гордо развернулась и ушла. Надменная, холодная, опасная.
Я повернулся обратно к Луизе и прижался к её губам в неистовом поцелуе, не давая ей опомниться, не давая вздохнуть. Боже, как же не хватало мне этих прикосновений, как же скучал я, оказывается, по её нежным губам, рукам… Как я мог жить без этого?!
Прижимаю её сильнее, словно боясь, что она растворится в воздухе, исчезнет… Я не могу её больше потерять, я больше не дам ей уйти, больше не оставлю! Отрываюсь от губ и покрываю поцелуями прекрасное её лицо.
Но мир падает в бездну, когда она чуть отстраняется. Вдруг вокруг стало слишком громко, словно кто-то резко включил звук на полную громкость. Хрупкий мирок, созданный единением наших душ, разбился о реальность. И боль в ноге вдруг резко возобновилась.
- Да сядь ты, ради бога, куда-нибудь! – прошептала Луиза, пытаясь поддержать меня, но я не позволил ей этого сделать.
- Я не хочу оставаться здесь. Здесь не совсем удачное место для… разговоров. – хитро подмигнул я, - Нам ведь нужно о многом поговорить.
- Это правда ты… - улыбнулась Луиза. – Но как?..
- Давай мы уже, наконец-то, уйдем отсюда и все расскажем друг другу?
Она кивнула, а я, обняв любимую, повел нас к выходу.
Мысли - куда же нам направиться – не возникало, потому, что если все ещё существует доля опасности о которой говорил Бардолф, то подвергать ей Луизу я просто не имел права. Теперь нужна осторожность…
На улице нас встретил сам Бардолф с кучей телохранителей. Оперативно работает…
Но сейчас я был даже рад его появлению. Он окинул нас ледяным взглядом.
- Кто? – спросил я, усаживая Луизу в машину.
- Не стоит обижать очаровательных блондинок, сын. – ухмыльнулся Бардолф . – Езжайте, поговорим позже.
Я кивнул, понимая, что разговор действительно лучше оставить на потом.
Через пару минут машина уже уносила нас за пределы города, а я прижимал к себе самую прекрасную девушку на свете. Наши пальцы переплелись, а губы снова встретились…

В целом мире без тебя мне тесно так...
Не отпускай ладонь мою прошу!

Я едва сдерживался, чтобы не наброситься на неё со всей страстью, еще в машине. С одной стороны - ну что такого в сексе на заднем сидении авто? Вполне нормально, если есть где развернуться, так сказать. Но сейчас эта мысль вызывала во мне отвращение, я не желал, чтобы между нами это произошло здесь, по пути в особняк, почти на глазах Джона - нашего водителя.
И вот сейчас я сидел за столом, ожидая, когда принесут чай, и просто наблюдал за ней. Луиза явно чувствовала себя неуютно в этой обстановке, наполненной аристократическим высокомерием. Все, абсолютно все в этом доме, указывало на то, что здесь живут люди определенного положения. Меня самого угнетали эти великолепные стены, эта роскошная мебель, прекрасные картины, редкие и бешено дорогие предметы, которые по идее должны были служить украшением...
Луиза же, осмотревшись, остановила свой взгляд на мне, а потом перевела его на трость.
- Не бери в голову, это после аварии. Врачи говорят, что нужно два месяца до полного выздоровления. Еще осталось месяц с этой штуковиной ходить. - улыбнулся я.

- Я смутно помню тот день. Память вот вернулась частично. Только лишь благодаря рассказу отца я могу воспроизвести, всё что произошло.
И я рассказал ей абсолютно всё, что знал. И о том, что задумал Бардолф, почему поступил так..

Нет, я не мог представить, что она испытывала, я не допускал мысли о том, что могу её потерять. Мне было легче, я не помнил ничего, а она.. Моя бедная, моя маленькая девочка, что же тебе пришлось пережить...
- Милая, родная моя, всё позади. Главное что мы вместе опять.

Её страстные, горячие губы... Нежные, долгожданные, невыносимые, желанные... Я чувствовал их, вспоминал её, и забывал обо всем остальном. Желание охватывало меня с ног до головы, выворачивая душу наизнанку, но я боялся сделать неверно движение и оттолкнуть её от себя. Теперь приходилось думать прежде чем делать, потому что я не мог себе позволить ошибку, не имел права обидеть её. Нет, она достойна лишь счастья и любви.

- К черту чай, я не могу больше терпеть этого. Я хочу тебя, Лу.


Каким-то немыслимым способом мы оказались в моей комнате, она - прижатая к стене стала отвечать с неистовой силой на мои поцелуи, смахнула с плеч пиджак, а её теплая ладонь скользнула в воротник рубашки, Луиза нежно проводила пальцами по основанию моей шеи, по затылку, все выше, пряча пальцы в моих волосах.
Возбуждение все сильнее овладевало мной, требуя немедленного подчинения. Сладкая мука - ощущать её божественное тело сквозь тонкую ткань одежды, сгорая от желания сорвать все, что скрывает от меня истинную красоту. Словно электрический разряд пронзил все тело от её легкого, почти невинного, прикосновения к участку шеи, скрытому рубашкой. Распаляясь все сильнее я переставал контролировать себя и вот в громком стуке сердец теряется звук падающих на пол пуговиц её блузки..
Она отвечает на мои поцелуи так страстно, так жарко, что дыхание сводит. Её руки скользнули под мою рубашку, сначала пытаясь расстегнуть её, а потом просто рванув тонкую ткань, разрывая её.

Подхватываю возлюбленную на руки и несу к кровати, не в силах более сдерживаться. Кладу на черный шелк простыни и оставляю в покое сладкие губы, поцелуями спускаясь ниже... невесомыми касаниями лаская нежную шейку, намеренно дразня нас обоих. Кружево на прелестной груди сейчас так ни к чему, поборовшись с застежкой, я все же побеждаю и припадаю губами к манящей груди, пробуя на вкус её тело... Мой язык скользит по упругому холмику, и останавливается, нежно скользя по ореолу соска. Она выгибается, и её тело сотрясает мелкая дрожь удовольствия. Я оторвался лишь на миг, чтобы стянуть с нас последнюю одежду, которая сейчас лишь мешает, и вот уже, не стесненные ничем, мы придаемся страстным ласкам в объятиях друг друга. Руки мои с упоением скользят вдоль её восхитительного тела, несколько раз приближаясь пальцами к точке сосредоточения её желания… С любимых губ срывается хриплый стон, её пальцы путаются в моих волосах, прижимая мои губы к её груди.
Поддаваясь её желаниям, вновь приникаю губами к великолепной груди, нежно вожу круговыми движениями языка по набухшему розовому соску, заставляя Луизу прогибаться и немного проседать, покрываю её грудь нежными ласками. Насытившись, опускаюсь ниже, чтобы оставить самое истинное удовольствие, чтобы познать любимую полностью. Мой разгоряченный язык касается нежного бутона страсти, губы покрывают его поцелуями... Нежно касаясь клитора я постепенно увеличиваю темп, дразня острыми жалящими прикосновениями. Я чувствую её страсть, вижу, как она извивается, пытаясь оттолкнуть меня, но я не поддаюсь, лишь настойчивее продолжаю ласки. Через несколько мгновений нижняя часть её тела дернулась вверх и от неожиданности я на секунду прикусил багровую вишенку возбужденного клитора... легонько и не больно, но этого оказалось достаточно, чтобы любимую пронзили стрелы удовольствия... Я чувствовал её наслаждение, наблюдал за её сладкими конвульсиями, а затем снова медленно, давая ей возможность отдышаться, легкими поцелуями покрываю тело и замираю над ней, готовый войти в горячее лоно. Один её взгляд, затуманенный страстью и невероятным желанием и я уже более не могу сдерживаться.

- Я хочу чтобы ты стала моей…
- Пожалуйста… - просительно шепчет она, двигая бедрами навстречу.

Чуть помедлив, я вошел в неё одним быстрым движением. Из груди вырвался стон, и все мое существо затопило невероятное счастье от обладания её телом. Я двигаюсь в ней, нарочито медленно, жутко дразня нас обоих. Любимая нетерпеливо стонет, когда я чуть замираю, но я не тороплюсь,
продолжаю медленную пытку, не даю себе разогнаться до тех скоростей которых просит ненасытное тело. Вхожу в неё легко и нежно, но не могу удерживать рвущейся на волю страсти и начинаю ускоряться. Наблюдаю за реакцией Луизы, за её блаженством, оно меня распаляет ещё больше, я не могу насытиться этой невероятной женщиной, этой Богиней, которая сейчас принадлежит лишь мне... Дыхание прерывается, а сердце кажется сейчас выскочит из груди... Замираю, предчувствуя разрядку, но хочу оттянуть момент... нежно касаюсь губами её груди, пока Лу не начинает постанывать и нетерпеливо двигать бедрами, призывая меня продолжить. Теперь уже нет сил сдерживаться, отпуская всю свою страсть и делаю несколько сильных и глубоких движений. Её стон, моё глухое рычание... пик и взрыв эмоций...

Любимая заметалась подо мной, сотрясаемая бурным оргазмом, её волосы разметались по подушке, чувственный рот приоткрыт, а глаза сладостно прикрыты. Я осторожно прилег рядом с ней, переводя дыхание и восстанавливая сердечный ритм. Луиза провела пальчиком вдоль моей спины, вызывая дрожь во всем теле. Я повернул голову и нежно поцеловал её плечико.
- Я твоя и хочу быть только твоей!! Не покидай меня больше..
- Ни за что не покину... Теперь мы принадлежим друг другу. Милая, ты чудо! – я обнял Лу и прижал к себе сильнее... нежно провел рукой по прекрасному личику, растворяясь в невероятной нежности, в неведомом доселе чувстве, - Я люблю тебя, Лу.. Моя Лу.

Страшно говорить подобные слова? Страшно, странно, непонятно. Но губы произносят их, стараясь показать ей, что все это для меня не просто так, что это правда очень важно.
Клетка? Тюрьма? Приговор?
Просто счастье.

Как все может измениться за одну минуту. Даже нет - всего за несколько секунд. Вот сейчас ты лежишь, ощущая прохладный шелк простыни и обнимаешь самую чудесную женщину в мире. Легонько ведешь подушечками пальцев вдоль её великолепного тела, наслаждаясь бархатистостью нежной кожи, слышишь её тихий смех и ласковые слова, срывающиеся с губ... Ты почти не разбираешь, что она говорит, но тембр её голоса ясно даёт понять, что она счастлива, что сейчас она способна лишь на нежность и ласку. И самое приятное, что и ты тоже счастлив. Счастлив от того, что ей хорошо, что в её глазах заметен блеск, от того, что ей тепло и комфортно рядом с тобой. Большего не нужно. И пусть она не ответила на твое признание, к чему слова? Все ясно и так.
И вдруг в этот хрупким мирок счастья врывается громкий бой больших напольных часов, а вместе с ним в комнату врывается человек, которого ты сейчас меньше всего хотел бы видеть. И взгляд его холодных глаз пробирает насквозь. Тебе-то ничего, ты с детства привык к этому взгляду, но ты чувствуешь, как дрожит твоя любимая, смущаясь и робея под невозможным взглядом седовласого мужчины, стоящего на пороге.
- Бардолф выйди. Тебя вообще учили стучаться? - я приподнялся чуть и накрыл Луизу простынёй, скрывая её от цепких глаз отца.
- Мне с тобой нужно немедленно поговорить. Один на один, без свидетелей и свидетельниц. - его тон, как всегда надменен и строг. Холоден и спокоен.
Иногда мне кажется, что мой отец не человек вовсе, разве можно быть настолько равнодушным?
- Я буду через пять минут. - я смотрю ему в глаза, заставляя Бардолфа оторваться от Луизы, которую он разве что чудом ещё не испепелил взглядом. Испепелил? Нет, простите, "не заморозил" - вот так будет намного точнее.
- Жду тебя в фехтовальном зале. - ответил Бардолф и скрылся.
Фехтовальный зал... Все самые плохие разговоры с отцом случались в фехтовальном зале. Я не любил посещения этого места, слишком много неприятных ассоциаций из детства осталось здесь.
Когда мы с Эмили были детьми, мы часто жили здесь, в те далекие времена, когда наши родители ещё пытались сохранить видимость семьи. В памяти явственно всплыл день моего девятилетия. Я предвкушал праздник, заранее позвал друзей, мы с Эмили украсили сад... Этот день обещал быть волшебным, потому, что именно сегодня отец должен был вернуться из деловой поездки, а мама сегодняшний день точно-точно проведет дома и не поедет по делам. Ведь это же мой день рождения! Они будут делать все, чтобы мне было весело, чтобы я был счастливым. В тот день я впервые понял, что не стоит надеяться, потому что тогда не будет и разочарования. Праздник прошел замечательно, нарезвившись с друзьями, я распрощался с ними в предвкушении чудесного семейного ужина...
Мы с сестрой прождали родителей около получаса. Я не мог больше ждать и отправился за ними. Я знал, что они уединились в фехтовальном зале, потому что мама хотела что-то серьезное сказать отцу, но сколько же можно уже говорить?? Мы ведь ждем их! Я ведь, жду!
Я замер на пороге зала, пораженный картиной. Мама, растрепанная, не такая идеальная, как обычно, с разводами от косметики на лице, что-то резкое кричала отцу, слышны были слезы в её голосе... Голос же отца был спокоен, его поза, его жесты... Спокойствие, презрение и холод. И вдруг... Его рука взметнулась вверх и соприкоснулась с щекой моей матери. Звук пощечины эхом раздался в полупустой комнате. Как я ненавидел отца в этот момент! Я рванул вперед, прямо на него, крича что-то, посылая в его адрес проклятия и осыпая этого ненавистного человека слабыми ударами. Что ему взрослому и крепкому мужчине, от ударов десятилетнего ребенка? Никакой боли, но зато я увидел ярость в его взгляде. Впервые в жизни я увидел в отце намек на искренность. Но эта искренность дорого мне обошлась. Одним движением он оттолкнул меня, да так, что я упал на пол. Его взгляд пылал, но он равнодушно-спокойным голосом приказал матери выйти из комнаты и попросить Тома, одного из слуг, принести кое-то. Она подчинилась, опустив голову вышла из зала и закрыла за собой дверь. Через пару минут в зал вошел Том, неся в руках не что иное, как плеть. Я поднял глаза, преисполненные ужаса на отца, но тот без всяких эмоций, взяв в руку плеть, приказал мне снять рубашку. Тогда я не умел противиться ему, я и не знал, что так бывает... Как это возможно - ослушаться отца?! Я снял рубашку, приготовившись в неизбежному. Я видел как отец занес руку, услышал как плеть рассекла воздух, а потом почувствовал свою первую в жизни нестерпимую боль...
Вечером няня долго причитала, обливаясь слезами и смазывая мою спину, чтобы побыстрее зажили раны. Она шептала что-то жестокое в адрес отца, эти проклятья переплетались с молитвами о том, чтобы Бог защитил нас с сестрой от гнева этого жестокого человека. Неужели Эмили тоже так наказывали? - пронеслась тогда мысль в моей голове. Я так и не узнал никогда, не спросил... А в тот вечер я едва сдерживая слёзы ждал, когда же мама придет чтобы приласкать меня, мне было нужно, чтобы она поддержала меня - она же мама! Но нет, она не пришла ни через час, ни через два... Её не оказалось в доме и на утро. Она просто оставила нас. Ушла. Именно о своем уходе она говорила Бардолфу в фехтовальном зале, именно это вывело его из себя, ведь это впервые за всю историю нашей семьи! "Арчибалды не разводятся" - эта истина повторялась из поколения в поколение, даже если браки не были счастливыми по своей сути, все равно все усиленно создавали видимость благополучия на людях. А моя мать посмела ослушаться, посмела пойти против традиций и, воспользовавшись своими связями, оформила развод без участия отца.
На мое девятилетие родители принесли мне самый лучший подарок - недоверие и ненависть.

Я медленно встал и направился к шкафу с одеждой. Появиться перед отцом в плебейской виде я не имел права, ибо это будет считаться неуважением. Уважал ли я его? Возможно и нет, но благодаря своему воспитанию, не мог себе позволить действовать иначе. Эти манеры были в буквальном смысле слова "впечатаны" в меня, кое-где оставляя шрамы...
Надев черные брюки, рубанку и пиджак, я провел рукой по волосам, приводя их в порядок и только тогда повернулся к Луизе, тихо застывшей на кровати.
- Родная, не бойся. Сейчас я переговорю с ним и мы уедем отсюда.
- Куда? - тихо прошептала она.
- Потом подумаем, но здесь мы не останемся. - я склонился к ней и ласково поцеловал в губы. Это прикосновение вызвало во мне гамму чувств, и я уверился в том, что все непременно будет хорошо. - Оставайся здесь, я быстро.

Я толкнул тяжелую дубовую дверь и вошел в зал. А здесь все так же... Ничего не меняется.
- Чего ты хотел? Снимать рубашку? - насмешливо произнёс я, ненавистным взглядом смотря на отца.
- У меня есть кое-какие новости, Аарон. - начал отец, - Видимо тебе недорога твоя жизнь, раз ты сбежал из охраняемого дома, собирался улететь черт знает куда... Но ты, мальчишка, не смей забывать, что ты мой наследник, единственный мужчина, который останется после моей смерти и ты не имеешь права прервать наш род. Ты всегда был себе на уме, вечно делал не то, что надо видимо даже наказания тебя ничему не научили. Я разочарован в тебе...
- Ты позвал меня сюда, чтобы читать мораль? Пожалуй, я тогда пойду. - я кивнул ему и развернулся к выходу.
- Я нашёл "крысу". Того, кто сливал информацию о твоем местонахождении, того, кто бил тебе в спину. Того, по чьей наводке на тебя осуществлялись покушения.
Я замер на секунду, а затем вновь повернулся к отцу.
- Кто?
- Некая девица, по имени Луиза Севарин.
Сердце пропустило удар. Я вглядывался в равнодушное лицо отца, пытаясь отыскать в нём намек на то, что это просто неудачная шутка.
- Не может быть. Мы с ней знакомы совсем мало.
- Да и именно с её появлением начались покушения. Аарон, эта женщина не та за кого себя выдает. В её квартире мои люди нашли много интересного. - он передал мне папку, - ознакомься.
Я раскрыл папку и принялся рассматривать её содержимое. Несколько фотографий, полная информация о нашей семье, подробное досье на меня, распечатки смс и звонков. Пробежав глазами тексты смс сообщений я замер в осмыслении всего того, что сейчас узнал. Верить не хотелось, но червь сомнения проник в мою душу... Мы познакомились, потому, что она в меня в Арене врезалась, потом все было так быстро и странно, ново, необычно, что я просто напросто не обращал ни на что внимания. А она в это время была рядом… Её подослали? Зачем? Нет-нет, это глупости! Если нужен был контроль над нашей семьей, подослали бы кого-то другого и уже давно…
- Я не верю в это. – твердо произнес я, возвращая отцу папку. – Это нелогично, подослали бы другого, и тем более мы мало знакомы… Мы не говорили ни о чем важном, что касается семьи или бизнеса…
- Она просто была рядом, верно? Смотрела тебе в глаза, может, говорила о любви, спала с тобой. А за спиной предавала, вела двойную игру, Аарон, ты доказательства видел. Мои люди пробили этот номер, с которого смс и звонки. Это один из моих главных недругов, вернее его человек, которого я сам допрашивал. Он сказал её имя. Он назвал её.
Я потрясенно отступил на шаг, стараясь не запоминать что говорить отец. Тряхнул головой и быстро вышел прочь.
Не может быть…
Как оказался в комнате я не помню, помню лишь то, что Луиза стояла у окна и тревожно обернулась в мою сторону когда я вошел. Взгляд её зеленых глаз и я почувствовал, что все теряет смысл, пусть на хоть тысячу раз не та, кем кажется, но она моя.. Я хочу, чтобы она оставалась моей!!! Но если её чувства тоже хорошо разыгранный спектакль?
- Мы уезжаем. Сейчас. В Сидней.
- Как?.. Так срочно? Что случилось?
- Ничего, не беспокойся, я тебе позже расскажу.
- Хорошо… Но мне нужно позвонить. – её растерянный взгляд вдруг стал более твердым,- На работу…
- НЕТ! – крикнул я, едва сдерживаясь. Неужели все правда? Неужели, она докладывает кому-то о каждом моём шаге? – Никаких звонков, ясно?
Она смотрела на меня со смесью ярости и непонимания, но взяв себя в руки начала говорить…

Каким богам хвалу воспевать за твоё возвращение, моя обожаемая систер?

Дорогая, для тебя, как и для многих остальных, я мертв Даж похоронили вы меня, так что можешь в постике чуть поплакать над моей могилкой (ну или над фоткой, так уж и быть)

Совесть?? Не позорь семью, несчастная Все, вернулась, молодец, терь гони совесть куда подальше))

Ты копи-копи, я аккурат к поминкам вернусь и прокутим накопления где-нибудь

Стеф, идея класс!
Думаю, тут наша задача будет в том, чтобы любыми способами защитить свою жизнь, я прав? Ибо никто из нах не хочет, чтобы его перса убили, а если все жертвы поголовно будут попадать в больничку с ранениями это будет по меньшей глупо . Да и заставит сомневаться в профессионализме нашего великолепного Убийцы.

Подумал над вопросом Софи о родственниках... И правда зачем нам в семьях много народу ? Какого-нибудь троюродного дядюшку Педро, который учил нас в детстве верховой езде/охоте/прочей ерунде, не жалко будет отдать в жертвы. Ну почти не жалко