Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

- Любимая!!! Это невероятная экскурсия! Я знал, что ты что-то готовишь, но не предполагал, что настолько грандиозное, - обхватывает драгоценную девочку за талию и кружит вокруг себя, радостно смеясь. - Горы, ты подарила горы, но самое главное - нашу малышку. Пусть там еще намек, но на сердце так тепло от прочтения этого поста. Благодарю тебя, родная, за все: за каждое слово и за каждую позитивную эмоцию, испытанную мною. Бесконечно люблю тебя!

- Джонатан, рад, что мой пост вызвал эмоции и смех)

Подходит к елке и вешает на одну из веток мышонка со словами:
- На удачу всем жителям "Между". С Рождеством.
А после ловит Арлин за талию, снова затягивая под омелу, и целует в губы жарко.
- С рождеством, любимая. С новым счастьем.

- Любимая, спасибо тебе за такого импозантного и зимнего меня. Сердце мое тебе отдаю, но знаю, что даже этого будет мало.

- Маркус, благодарю за чудесный снежный наряд. Очень по-новогоднему. Обязательно примеряю.

- Джеймс, спасибо за организацию такого яркого и доброго праздника.

Вспышки фотоаппарата сначала слепят, вынуждая щуриться, и невольно закрадывается мысль-вопрос: "И зачем я согласился на эту авантюру? Ну не мое это наигранно улыбаться на камеру." Но после оказывается, что мне не нужно изображать того, кем не являюсь, а просто необходимо быть собой. Да, я нервничаю, и не до улыбок мне сейчас. Но таков уж я. Шаг за шагом, педантично проверяю все ли в порядке с костюмом, каждая ли складка на своем месте, а затем под щелчки фотоаппарата завершаю образ, завязывая галстук. Смотрю в свое отражение в зеркале, но представляю там Арли.
"Что бы она сказала, увидев меня в этом облачении? Улыбнулась? Поправила бы ворот рубашки, делая более идеальным? Нет, - отрицаю свои же предположения. - Она сказала бы, что черт возьми, ей предстоит ревновать меня ко всем сегодня. Ну и посетовала, что раздевать будет сложно такого модного красавчика."
Улыбка невольно появляется на моих губах, так что становится неважным присутствие фотографа и оператора. И радует не то, что кто-то из особ женского пола будет глазеть на меня, а то, что любимая не сможет отвести глаз, и мысли ее будут только обо мне. Так, как и должно быть.
Тем не менее, предложение Брайана спуститься к авто принимаю с воодушевлением. Комната, где все чужое и незнакомое, когда я уже готов и во всеоружии, воспринимается клеткой. Хочется ускорить бег времени и побыстрее в реальности увидеть Арли. В коридоре перед ступеньками замираю на пару мгновений, бросая взгляд на дверь, за которой скрывается моя невеста, но попыток войти уже не делаю, знаю, что бесполезно, и быстрым шагом устремляюсь вниз.
Пара метров разделяет меня от припаркованной белоснежной красавицы Bentley, и мне уже видится, как я мчусь по улицам Лондона к старинному католическому храму в Челси. Как все светофоры, один за одним, загораются зеленым, и ничто не стоит на пути к цели. Но все планы рушатся. Снова.
- Турист, ты куда? Нам другую тачку выделили, - Роб кричит мне вслед, вынуждая обернуться. И то, что Гонсалес стоит у водительской двери незнакомого мне мерса, а на его переднем сидении с комфортом расположился Доминик Меррик, мне совершенно не по нраву. Сравнение с конвоем вспыхивает в мозгу мгновенно. Хмурюсь, и Роб продолжает: - Неужели ты думал в этот день сесть за руль? А шаферы тебе на что?
- Ребята, это лишнее, правда, - делаю попытку сбежать, весьма трусливо пятясь к своей машине. Мне эти непонятные традиции не нужны. Как бы я не хотел видеть Гонсалеса на своей свадьбе, слишком много раз за это утро мне приходилось менять свои планы. И кажется, с меня хватит.
- Я доставлю тебя бережно и с ветерком, турист. Ты сам меня пригласил, а потому нечего идти на попятную. Да и когда еще мне выдастся возможность своего друга сопроводить к алтарю? - с каждым озвученным аргументом Роб подходит ближе, а когда расстояние сокращается настолько, что его слова могу услышать лишь я, произносит тихо: - Что с тобой, Адам?
- Меня одолевает чувство, что сегодня не я управляю своей жизнью, а меня тупо сносит ее течением. Я хотел просто видеть Арли рядом, быть с ней, собираться вместе в церковь, как и раньше мы делали это, помогая друг другу, но нет, сегодня нельзя. Зато необходимо одеваться в чужой спальне, позировать перед камерами, ехать не на той машине, которой хочу, да еще и не сам за рулем? Сколько можно?! - стискиваю руки в кулаки до хруста, а после того, как понимаю, что делаю, засовываю их в карманы брюк, пряча от лишних глаз.
- Воу-воу, бро, что за нервы? - Роб опускает ладонь мне на плечо, слегка сжимая пальцами напряженные мышцы. - Выдыхай медленно, турист. Ничего плохого не происходит. Относись проще. Черт возьми, я в розовых лентах путался битых полчаса, пока консервные банки привязал к машине невесты.
- Ты привязал что? - усмехаюсь, чувствуя, как напряжение схлынывает по чуть-чуть.
- Консервные банки. А их еще у вашей хозяюшки выпросить надо было, между прочим. Строгая Бет даже мусор защищала не хуже, чем драгоценные канапе для "деточки своей, которая, боже мой, наверное, не завтракала", - Гонсалес в красках рассказывает свои утренние приключения, и мне мой туалет в обществе мистера Файта не кажется уже серьезной проблемой и поводом для расстройства. Я искренне смеюсь, представляя друга в роли соперника заботливой домработницы Мерриков, и радуюсь, что единственный знакомый мне по фильмам свадебный атрибут - консервные банки, привязанные к авто и отпугивающие своим звуком все невзгоды и неудачи будущих молодоженов - будет также и в моей жизни.
Повторяющийся громкий вой клаксона прерывает нашу беседу, возвращая на "грешную землю" из мира грез. Доминик настойчиво обращает на себя внимание, а после многозначительно показывает на часы.
- Пошли, турист, - Роб подталкивает меня к подготовленному авто, - женить тебя будем. Дом легко всех на уши поднимет, а нам лишний кипишь ни к чему.
Шутки, необременительные разговоры по пути в церковь отвлекают от утренних событий, но будучи уже у алтаря, снова нервничаю. В голову закрадываются недобрые мысли: "А вдруг передумала? Вдруг не приедет?" Уже в который раз смотрю на часы и, не имея моральных сил стоять недвижимо, меряю пространство шагами.
- Фостер, перестань маячить. У меня от твоего мельтешения уже голова кругом! - не выдерживает Доминик и располагается с удобством в первом ряду. Затем почему-то оглядывается, чертыхается себе под нос, подскакивает и прячется за огромной напольной вазой с цветами, словно бы скрываясь от кого-то. Я не понимаю этих манипуляций да и не имею желания вникать. Меня сейчас интересует другое.
- Может, мои часы спешат? Роб, сколько на твоих? - спрашиваю у друга, который с любопытством первоклассника заглядывает за алтарь, чем явно вызывает недовольство священнослужителя. Но до открытого противостояния дело пока не доходит.
- А? - недоуменно выгнув бровь, вопрошает Гонсалес, отвлекаясь от своего увлекательнейшего занятия - чтения храмовой библии. Потому мне приходится снова знаком показать на часы. - Без четверти двенадцать. Думаю, невеста уже в пути. Не дрейфь, турист! - хлопает меня по плечу Роб и снова принимается за прерванное дело.
- Легко сказать, - бурчу себе под нос, в который раз проверяя на месте ли обручальные кольца, не ушел ли никуда отец Бернард, в порядке ли мой костюм. Я суечусь и, даже четко осознавая, что делаю, не получается остановиться.
- Адам, как же я рад за тебя, - раздается сзади голос деда, а после чувствую тепло его руки на плече. Оборачиваюсь и вижу Каспара Охмана, одного, и в его глазах блеск, словно бы от непролитых слез.
"Почему?"
- Здравствуйте, мистер Охман, - знаю, что звучит такое обращение не к месту, но не могу себя побороть и назвать деда иначе. - Честно говоря, я сейчас борюсь со страхом, что невеста сбежит со свадьбы, - говорю с улыбкой, словно бы шутя, но не шутка это.
- Нет, Адам, нет. Не тот случай. Любящий взгляд Арлин, всегда направленный на тебя, не может врать, - не знаю как так случается, но от слов деда мне становится легче. Не сказать, что нервозность проходит мгновенно, но теперь у меня словно бы появляется поддержка.
- Спасибо... дед, - последнее слово произношу так тихо, что даже не могу быть уверен, что оно действительно звучит.
- Я до последних своих дней буду благодарить судьбу, что свела вас вместе. Вы заслуживаете счастье. Ты заслуживаешь. И… - голос Каспара Охмана дрожит, и руку он то и дело подносит к груди.
- Что с вами? Сердце болит? - делаю шаг к деду, чтоб помочь удержаться на ногах, но старик хоть и не отталкивает, но на мою суету внимания не обращает.
- Твоя мама смотрит на тебя с небес и, как и я, плачет, но от счастья, понимаешь? Ее любимый сын, и мой любимый внук, теперь не один в этом мире, - мистер Охман крепко берет меня за руку, и мне думается для того, чтоб не упасть прямо у алтаря. Но в моей ладони появляется какая-то красная нить с маленьким серебряным кулоном в виде сердца. - Кейт заказала этот браслет для новорожденного тебя. Ей не хотелось, чтоб тебе на ручку крепили пластиковую бирку. Многое произошло с того момента, но любовь материнская… она неизменна.
Мое сердце разрывается от противоречивых чувств. Я растерян и не знаю, что на это ответить. Однако дед и не ждет ответа. Каспар Охман еще раз сжимает мою ладонь и отходит в сторону, так что теперь я снова вижу вход в церковь. И Rolls-Royce, который в этот самый момент останавливается.
Мне кажется, что я перестаю дышать. Слышу все, осознаю, но нахожусь в режиме томительного ожидания, когда дверь автомобиля откроется и явит мне мою драгоценную девочку. При этом, когда это все же происходит, я оказываюсь не готов. Резко втягиваю воздух носом, чувствуя, что меня будто бы отбрасывает от накрывших с головой эмоций. Непередаваемый восторг от восхищения ангельской красотой Арли. Безотчетная радость от того, что она все же пришла, не передумала. Жадная ревность до безотчетного желания кричать всем о том, что эта сошедшая с небес богиня моя и только моя. Глухая боль от того, что так много метров еще между нами. И бесконечная любовь, которая согревает изнутри и резонирует, набирая силу и поглощая целиком. Все эти чувства оглушают, вырывая из реальности.
Не могу сказать, что слышу, что именно говорит мне отец Арли, когда вкладывает ее пальцы в мою ладонь, и говорит ли он что-то. Да и все равно это. Мне хочется немедля удостовериться, что тепло любимой рядом - не обман сознания. Наклоняю голову и прикасаюсь губами к изящным пальцам своей невесты, скрытым тонкой белой сетчатой тканью.
- Ты до умопомрачения прекрасна, сладкая. Жених очарован и безвозвратно покорен. И кажется, даже лишился рассудка, - шепчу, не имея сил оторвать взгляд от своей невесты и с трудом сдерживая желание убрать вуаль, закрывающую лицо Арли. На какие-то мгновения мне чудится, что мы одни во всей вселенной, а время замерло. Но отец Бернард обращает внимание на себя.
- Дорогие жених и невеста, дорогие гости, мы собрались сегодня, чтоб объеденить две жизни, две судьбы в одну… - возможно, для священнослужителя эти слова уже набили оскомину или же стали стандартными, ведь они звучали от него в этом храме не первый раз. Но для меня каждая фраза - истина. Я хочу объединить наши судьбы и наши сердца. Хочу оберегать и заботиться. Хочу любить и быть любимым, встречать рассветы и провожать закаты. Хочу воспитывать вместе детей, планировать и реализовывать общие мечты, радоваться общим победам и поддерживать друг друга в моменты горестей. Хочу быть опорой и знать, что дом это надежный и нерушимый тыл. Когда несмотря на все жизненные перипетии, мы - вдвоем, и являемся одним неделимым целым. - Адам Фостер, согласны ли вы взять в жены Арлин Меррик, любить ее, оберегать и быть поддержкой и опорой от сего дня и до последнего вздоха?
- Согласен, - проговариваю твердо, глядя в любимые голубые глаза, которые покорили меня еще при первой встрече в аэропорту.
- Арлин Меррик, согласны ли вы выйти замуж за Адама Фостера, любить его, поддерживать в трудные минуты и быть рядом, несмотря ни на что, от сего дня и до последнего вздоха?
- Согласна, - короткое слово из уст Арли, но это то, что жду, затаив дыхание, и то, что заставляет мое сердце учащенно биться.
"Я люблю тебя, - шепчут мои губы беззвучно. - До темноты в глазах люблю."
Мы обмениваемся кольцами, которые становятся символами нашего единения, и они идеально смотрятся на наших руках. Пусть разного размера, но одинаковые по сути, как и сила нашей взаимной любви.
- Адам, теперь вы можете поцеловать свою невесту. И да хранит вас Господь, дети мои.
Заключающие фразы отца Бернарда уже не слушаю, медленно поднимая вуаль, скрывающую лицо Арли. Кажется, наступает гробовая тишина, нарушаемая лишь вспышками фотокамеры, но мне не важно происходящее вокруг. Я вижу лишь блестящие от счастья глаза своей женщины и ее алые губы, которые удар сердца спустя сминаю в поцелуе. Таком сладком и трепетном, будто боясь что-то разрушить грубым напором. Но страсть все равно вырывается из-под контроля, заменяя нежность необузданным желанием ощутить себя в новом официальном статусе мужа.
Фоном слышатся аплодисменты, подбадривающие крики, улюлюканье, но мне совсем не хочется отрываться от губ любимой. Только необходимость сделать вдох прерывает наш поцелуй. И стоит нам обернуться к гостям, как начинают сыпаться со всех сторон различные пожелания и поздравления. Каждый из присутствующих хочет сказать хотя бы по паре приятных слов. Но не выпускаю любимую из объятий, не позволяя даже на шаг отойти. А потому поздравлять молодоженов всем приходится в порядке очереди и лишь посредством пожатий рук, коротких поцелуев в щеку и словесных изысканий.
- Добро пожаловать в семью, Арлин, - перед нами появляется Каспар Охман, поддерживаемый под руку молодой супругой. Вероника выглядит подавленной и расстроенной, но на все пожелания деда реагирует согласными кивками и натянутой улыбкой. - Ты давно стала не только частью жизни Адама и его сердца, но и моей отрадой. И я рад назвать тебя своей любимой внучкой уже официально. Поздравляю от всей души. Пусть между вами всегда горит огонь любви, и ничто его не потушит, - немного покачиваясь, дед подходит ближе и обнимает сразу нас двоих, словно бы прижимая друг к другу крепче. - Берегите друг друга. И знайте, настоящую любовь ничего не заменит, как не старайся, - горькая улыбка появляется на губах старика, и становится ясно, что он устал мириться с постоянными выходками своей жены, и ее наигранным чувствам уже нет веры.
- Поздравляю, - тихий шепот Вероники и сдержанность при вручении Арлин огромного букета белоснежных роз никак не соотносится с привычной надменностью и холодностью миссис Охман, а потому не удивлюсь, если вскоре окажется, что второй брак Каспара Охмана расторгнут. Но особо задумываться об этом времени сейчас нет. Следующим с поздравлениями подходит Роберто Гонсалес.
- Турист, а я говорил тебе, что придет твоя ненаглядная, - усмехается Роб, вызывая своим замечанием недоумение Арлин. - Поздравляю вас, голубки. Будьте счастливы и в череде тяжелых будней не забывайте о том, что именно любовь вас связала, а ее сила - безмерна. В этом я сегодня не раз убедился.
- Адам, как ты мог даже подумать о том, что я не явлюсь на собственную свадьбу? - возмущается любимая вполголоса, продолжая улыбаться гостям и принимать поздравления, но когда я прикасаюсь к уголку ее губ своими, немного успокаивается.
- Я не мог не переживать, сладкая. Целое долгое утро меня вынудили провести без тебя, - тихо шепчу в ответ, крепче за талию к себе жену прижимая.
"Жена… Черт возьми, как же правильно звучит!"

Лучше поздно, чем никогда.

- Редколегия "Пульса", спасибо большое за красочный и интересный декабрький номер. Отдельно хочется отметить и поблагодарить за наш с Арлин совместный свадебный портрет к номинации "Пара года 2019". Он неимоверно прекрасен. Мастеру, создавшему это чудо, мой низний поклон.

- Джеймс, Джонатан, Брайан, мисс Грин, мисс Скеффингтон, мисс Торнтон, мисс де Реан, от души благодарю вас за все теплые слова, сказанные в наш с Арлин адрес, как в честь свадьбы, так и в честь победы в номинации. А также за подарки, среди которых отдельной строкой незабываемый ролик от мисс Торнтон и свадебная видео-зарисовка от мисс Скеффингтон. Кэролайн, Эстель, благодарю вас за тепло в моей душе и улыбку, которые невольно зарождаются и появляются при просмотре.

- Любимая, я говорил в посте, но не мешает и повторить здесь. Ты - нереально прекрасна, и я полностью покорен твоей красотой. Люблю тебя, - и в губы целует нежно свою жену, миссис Арлин Фостер.

Вспышки фотокамер и сотни направленных на нас взглядов невольно заставляют напрягаться. Сперва кажется, что я никого из присутствующих не знаю, что все вокруг чужие, да и вообще нахождение в толпе незнакомцев в этот важный для нашей новообразованной семьи день воспринимается дикостью. Но стоит мне всмотреться в улыбающиеся лица, как замечаю в первых рядах расчувствовавшегося деда, своих коллег по работе с женами, Роба, показывающего большой палец вверх, веселых подружек Арли и немногочисленных дальних родственников. Имена некоторых людей я могу припомнить, остальные лица смутно кажутся знакомыми, потому можно сказать, что здесь все свои.
Делаю глубокий вдох и выдох, немного успокаиваясь, и перевожу взгляд на любимую супругу. Она смеется так искренне и счастливо, слушая песни приглашенных Моникой артистов, что моя душа радуется, и все сегодняшние "тяготы и лишения" не воспринимаются такими уж значительными.
"Главное, чтобы девочка моя была счастлива, - скользит в сознании мысль, - ведь когда счастлива она, счастлив и я."
- Дорогие наши молодожены, уважаемые гости, - как только замолкает музыка, слышится мужской голос в микрофон, - не думаю, что вы пришли сюда только для того, чтобы попить и поесть…
- Любимая, кто это? - хмурюсь, не понимая, что происходит. Под смех и аплодисменты присутствующих на сцену в центре зала уверенно выходит мужчина, явно чувствуя себя в этой обстановке, как рыба в воде. Не знаю почему, но подобный непомерный, на мой взгляд, энтузиазм заставляет напрягаться.
- Милый, помнишь, ты говорил, что единственное, когда оправданы большие скопления людей при деньгах, это благотворительные вечера? - тихо отвечает Арли, наклонившись к моему уху.
- Конечно. Так они не только отдохнут и весело проведут время, но и материально помогут тем, кто даже мечтать не может о таком отдыхе: детям-сиротам, онкобольным. Но причем здесь это? - недоумеваю, наблюдая за тем, как по залу официанты разносят бидовые карточки.
- Когда я озвучила твою идею Урсуле и Джулии, они так загорелись, что пригласили гуру маркетинга. Он организовал нам свадебный благотворительный аукцион.
- О-о-о…
- Да, - смеясь, кивает Арли, а после целует меня в губы.
- А какие же лоты? Какой организации планируется отдать собранные средства? - после того, как сходит первое удивление, вопросов у меня возникает все больше и больше, но жена просто кивает на сцену, предлагая послушать.
- Сегодня у нас необычный аукцион и необычные лоты. Но и повод, по которому мы собрались здесь, необычный, согласитесь? - шутя и заигрывая с залом, аукционист подготавливает уже слегка подвыпивших гостей к тому, что они вскоре лишатся некоторой части своих материальных благ. - Арлин и Адам сегодня стали одной семьей, но зарождение их чувств произошло гораздо раньше. Где, спросите вы? И я отвечу. Итак, прошу внести в зал первый лот - свидание в ресторане "Букинг-Офис", что в Сент-Панкрасе. Вас ждет шикарный столик вдали от вокзальной суеты, приятная музыка и вкусный ужин. Но самое важное, именно там вы сможете погрузиться в ту самую неповторимую атмосферу, что связала два любящих сердца навсегда. Начальная ставка - 500 фунтов стерлингов. Жду ваших предложений.
Удивление, счастье и волнение испытываю от того, что в качестве лота, по сути, часть нашего прошлого. Безумно приятные и навеки хранимые в самом потаенном уголке сердца воспоминания. Затаив дыхание, ожидаю первых ставок, и вначале кажется, что идея не взыграет, и никто не захочет бороться за подобный лот. Но вот вижу поднятую вверх бидовую карточку.
- Романтичный мужчина с номером шестьдесят восемь предлагает 510 фунтов. Кто предложит больше? О, дама в красном с номером сто двадцать готова отдать 520 фунтов. Но это не предел, не правда ли?
Мне приходится вертеть головой из стороны в сторону, чтоб успевать смотреть на делающих ставки, но вскоре отказываюсь от этой затеи, широко смеясь и привлекая к себе любимую.
- Сладкая, будет странно, если я перебью ставку, и мы снова проведем вечер и последующую ночь в Сент-Панкрасе? - губами касаюсь щеки любимой супруги, щекоча дыханием.
- Очень странно, - слышу тихий смех в ответ. - Но да, нам стоит повторить то наше ночное свидание. Только надеюсь, во второй раз нам уже никто не помешает.
- Помню-помню тот неприятный инцидент, - кривлюсь, но надолго мое настроение не портится. Не место и не время для подобных сожалений и грусти.
- Продано! - тем временем громкий возглас аукциониста завершает торги. - Милейшая леди с номером двести тридцать пять забирает лот за 1425 фунтов. И это прекрасное начало, дамы и господа. Продолжим? Следующий лот неотрывно связан с первым. Ведь какое свидание без бутылки хорошего вина? Нежнейший аромат, насыщенный игристый вкус и сладкое земляничное послевкусие - это все во "Фраголино". Именно его пили наши молодожены в вечер знакомства. 25 фунтов - начальная цена. Кто даст больше?
Каждый последующий лот ставится очередным приветом из прошлого. Аренда парусной яхты с командой для дневной прогулки по Средиземноморью, уикенд на двоих на Балеарских островах в домике у моря, кулинарный мастер-класс по созданию "сытных блюд для любимого мужчины", компакт-диск с песнями и автографом самой Арлин, 5 кг корма для очень пушистых собак - все подается с юмором и так заманчиво, что люди спешат расстаться со своими деньгами в попытке заполучить хоть что-то. Можно даже сказать, идет борьба.
- Любимая, я не верю своим глазам! За нашу с тобой фотографию из фотокабинки в торговом центре дали 100 фунтов стерлингов. За одну фотографию… Мир сходит с ума, - качаю головой, думая о том, что все же не понимаю людей, которые готовы сотни фунтов отдавать за ненужные по сути вещи, а когда доходит дело до благотворительных пожертвований в тех же денежных суммах - жалеют.
- Но тем же лучше для нас, родной. Кстати, а кому мы перечислим вырученные деньги? Аукционист настаивал, чтоб мы озвучили точное назначение благотворительности перед началом ставок, но я подумала, что будет лучше, если ты сам объявишь в конце. Я ведь права? Ты уже знаешь, кому стоит помочь?
Арли спрашивает, и заданные вопросы рождают воспоминания о невеселом детстве. О том, как часто мне было больно. О том, как сильно я хотел, чтоб мне поверили, помогли, защитили. И том, что помощи ждать было неоткуда.
- Да, знаю, - спустя некоторое время решительно киваю, ощущая в душе тепло, как знамение правильности принятого решения. - Мы учредим фонд помощи детям, подвергшихся домашнему насилию. Пока не знаю, как это сделать и что потребуется для реализации идеи, но я этого хочу. Хочу защитить, или хоть попытаться защитить тех, кто страдает от действий или бездействия своих кровных родственников.
- О Адам… - любимая крепче стискивает мою ладонь, словно поддерживая и пытаясь защитить. Но наверное, не меня сейчас, а того беззащитного мальца, которым был ранее.
- Я правда этого хочу, - смотрю в нежно голубые глаза своей супруги, признаваясь в том, что ненависть и боль от предательств отца и деда не прошла, но трансформировалась в нечто менее разрушительное, более правильное. Во всяком случае, надеюсь на это. - Сегодня будет сделан первый шаг к созданию фонда. Я не готов делиться своими искренними мотивами, но часть правды все же готов озвучить. Пойдем, милая. Без тебя мне не справиться.
- Я всегда рядом, Адам. Всегда, - вижу блеск непролитых слез в глазах Арли, но она быстро берет себя в руки и на сцену выходит с улыбкой.
- Невероятный аукцион и не менее невероятные результаты. Неужели все лоты проданы? - моя любимая миссис Фостер смеется, подходя к микрофону. - Что скажешь, милый, о таком успехе?
- Скажу, что безумно рад, что вы, дорогие друзья, поддержали нас в этом полушуточном-полусерьезном развлечении. За профессионализм и искрометный юмор мы поблагодарим нашего ведущего. Мистер Горден, эти овации ваши, вы их заслужили, - делаю паузу, позволяя аукционисту получить свою минуту славы, но после продолжаю: - А серьезности нашему мероприятию добавлю я.
На какое-то мгновение мне кажется, что не смогу сказать ни слова, но любимая подходит ближе и переплетает свои пальцы с моими, давая посредством этого касания необходимые мне силы. И пусть кажется, что этой речью я покажу себя слабым, пусть, главнее - быть честным с самим собой.
- Семья - самое важное в жизни каждого из нас, - мой голос словно отражается от стен, усиливаясь, а оттого звучит слишком громко, но это к лучшему. Я не останусь неуслышанным. - Это поддержка, это взаимная забота, это безграничная любовь. Так сложилось, что я не знал истинного значения слова "семья", пока не встретил свою драгоценную девочку, - на последних словах поворачиваюсь к Арли и привлекаю к себе, в объятия заключая. - Я бесконечно благодарен тебе, родная, за это, и вряд ли смогу отплатить в той же мере. Но не все могут насладиться семейным уютом и теплом. По тем или иным причинам некоторые дети живут вне любви и вне заботы близких. К чему я веду, спросите вы? А к тому, что сегодня мы собрали достаточно средств, чтоб учредить благотворительный фонд помощи обездоленным детям. И цель его - дать кров, финансовую поддержку и, самое главное, утраченное чувство дома тем детям, которые в этом нуждаются. Дети это будущее, но в наших силах сделать так, чтоб их настоящее стало счастливым.

Иногда каждая женщина мечтает, чтоб мужчина хоть на минуту, час, день, неделю ощутил, как сложно быть женщиной. Реализовать это в настоящем никак не выйдет, но если бы такое случилось, то могло бы выглядеть так.

Сладкий и безмятежный сон это то, к чему стремишься всю рабочую неделю, то, чего ждешь, и то, чем в выходные бессовестно наслаждаешься. Так и сегодня, свободный от деловых встреч день начинается лениво и необременительно. Я уже давно проснулся, но вставать с постели желания нет.
"Быть может, и любимая не спит? - скользит шальная мысль. - А если спит, устрою-ка я ей пробуждение страстно-приятное..."
Тянусь обнять свою сладкую девочку, но когда откидываю одеяло, осознаю, что со мной в одной кровати лежит мужик. Большой, накаченный и голый, черт возьми.
- Что за хрень? - громко задаю вопрос, но голос, прозвучавший в комнате, мало напоминает мой. Почему-то звук выходит высокий и на грани с пищанием.
Размышляя о том, что работать допоздна вредно для здоровья, а то, гляди, совсем лишусь себя, отодвигаюсь от неизвестной мне мужской особи, а затем и стаскиваю с него одеяло. Грубо и не церемонясь. Но каково же мое удивление, когда мужчина поворачивается ко мне с выражением лица крайне оскорбленного. И важно уточнить, что это самое лицо я не далее, как вчера, видел в отражении зеркала.
- Адам, что происходит? Давай еще поспим, мы вчера… - договорить начавшуюся тираду мой двойник не успевает. Он округляет глаза от удивления, а после начинает их тереть. - Я еще сплю? Почему в комнате две меня?
"Твою же мать, это Арлин. Невероятно! А тогда я…"
Опускаю взгляд на свое тело, а вернее на полную женскую грудь, и стоящие торчком соски с такого ракурса меня на некоторое время завораживают.
- Что происходит?! Отвечай немедленно! Где Адам? - любимая нервничает, а мужской голос, который теперь принадлежит ей, едва ли не оглушает.
- Не две, - продолжаю рассматривать так любимое мной тело, но которое сейчас почему-то стало моим. Реально, без каких-либо условностей. Я превратился в Арлин, а она - в меня.
Громко сглатываю, ощущая себя в каком-то несмешном комедийном шоу и желаю себе проснуться. В то, что реальность перевернулась с ног на голову, мне не позволяет поверить внутренний прагматик. Зато боль от щипка ставит на место мозги, заставляя уже просто молиться о том, чтоб все по-скорее вернулось на круги своя. Делаю шаг к разъяренной жене, которую впрочем стоит называть мужем.
- Смотрела фильм про обмен телами влюбленной пары? Кажется, то был не фантастический фильм, а документальный, - не пойму отчего я такой каменно-спокойный, словно под огромной дозой успокоительных, но наверное, так лучше, кому-то из нас стоит держать голову на плечах.
- Что за загадки? Как тебя так загримировали? Убирайся отсюда и позови Адама! - бушует Арлин, устремляясь к двери спальни, но когда встает, задевает причинным местом стул и сгибается пополам от боли. Крики и рычание вскоре превращаются в тихий скулеж.
- Я - Адам, родная, Адам, - пытаюсь поддержать любимую. Как бы она не выглядела, именно ее душу и саму суть люблю. - Сейчас отпустит, потерпи, милая, минуту. Что же так неосторожно…
- Да отстань от меня! Это не может быть правдой, мне просто нужно как-то проснуться, - решимость появляется в карих глазах. Карих, а не голубых, но отчего-то так легко в них узнать миссис Фостер, которая никогда не сдается.
- Мам! Пап! - слышатся нестройные детские голоса из-за двери.
- Папа еще отдыхает, милые, - пытаюсь выровнять голос, чтоб ответить спокойно. - Вы уже зубы почистили?
- Я - да, - отвечает Лукас, и я чуть ли не молюсь, чтоб он не открыл дверь. Дети не должны видеть родителей в таком состоянии. - А вот Мия упрямится.
- Не-ет! Это неправда, ма. Я уже шла в ванную, - тут же отвечает дочь. Тихие шаги и перепалка в пол шепота за дверью сообщают о том, что дети передумали врываться в комнату родителей.
- Это правда ты? - дергаюсь немного, переводя взгляд на Арлин в моем теле. В этом что-то странное - смотреть, надеясь увидеть свою половинку, но видеть только себя.
- Я, сладкая, - невольно тянусь коснуться щеки, но отвожу ладонь, ведь ничего нет приятного в том, чтоб гладить двухдневную щетину.
- Нет, теперь ты - сладкая, - усмехается Арлин, и слышать свой же смех из чужих уст чужеродно и дико.
- Наверное, так, но мы не сможем объяснить это детям, - делаю глубокий вдох, но тут же ощущаю резкий прилив тошноты. Перед глазами мутнеет, но бегу к унитазу, сбивая мебель на ходу, и после опорожняю желудок, снова и снова, пока не становится просто нечем. - Что со мной? Все же было хорошо. Ты чем-то больна? Болен. Черт, неважно, но ты же поняла меня?
Улыбка, которая появляется на губах моей половинки, и радостная, и растерянная, и испуганная одновременно.
- Я… то есть уже ты… в общем, у нас будет ребенок. Я не успела тебе сказать.
Перед глазами проносятся картинки прошлых беременностей Арлин: утренние недомогания, округлившийся живот и мой ужас на родах, когда едва ли не повторяется история моего рождения.
- Нет, я не могу рожать. Нет, не может быть. Не-е-ет! - кричу и перед глазами становится темно, но прежде, чем провалиться в обморок, слышу шепот:
- Все будет хорошо. Я буду рядом. Все будет хорошо.
Вынырывать из глубокой ямы черноты и безнадеги тяжело, но я следую за голосом, который так люблю:
- Это сон, милый. Всего лишь сон. Господи, неужели кошмары вернулись, - переживает любимая, поглаживая меня по волосам. И нежность ее ладоней я ни с чем не спутаю.
- Это правда ты? Настоящая? И я не беременный? - раскрываю глаза, чтоб удостовериться, что чутье меня не подводит, и сразу выпаливаю все свои тревоги в серии вопросов.
- Беременный? - удивляется Арли, и в ее глазах зарождается смех. - Ты?
- На счастье, не я, не я, - выдыхаю с облегчением, прижимая жену к груди. Крепко и тесно. И некоторое время все равно боюсь закрыть глаза, чтоб тот сон не стал реальностью.

По мотивам...

Не запрещай себе мечтать –
Пусть не в цветном, а в черно-белом;
Будь ты открыта ветру, стрелам –
Сними замок, сорви печать.

Не запрещай себе творить,
Пусть иногда выходит криво –
Твои душевные порывы
Никто не в силах повторить.

Не обрывай свои цветы,
Пускай растут в приволье диком
Молчаньем, песней или криком
Среди безбрежной пустоты.

Не запрещай себе летать,
Не вспоминай, что ты не птица:
Ты не из тех, кому разбиться
Гораздо легче, чем восстать.

Не запрещай и танцевать!
Пусть кто считает танец стыдным –
Полно людей неблаговидных,
Тебе пусть будет наплевать.

Не запрещай себе смеяться,
Когда улыбку не сдержать.
Не нужно мнений опасаться,
Гораздо хуже - себе врать.

Не запрещай себе любить,
Не нужно чувств своих бояться:
Любовь не может ошибаться
И всё способна искупить.

Но не оставайся там, где плохо,
Жизнь – неимоверно коротка.
Меняй, меняйся, нет подвоха
В том, чтобы выгнать дурака.

Не береги лучей звезды –
Бросай направо и налево,
И эти странные посевы
Дадут чудесные плоды.

Не бойся жить, не бойся петь,
Не говори, что не умеешь:
Ты ни о чём не пожалеешь –
Да будет не о чем жалеть.

И не стесняйся побеждать:
Твоих врагов судьба излечит,
И может быть, другие встречи
В грядущем будут ожидать.

Друзей всегда цени,
Прохожим – мило улыбайся,
Возможность появляется – рискни,
Преграды пред тобой – сражайся.

И сохраняй душевный свет
Не ради прочих, себя ради,
Прими уж искренний совет:
Тепло внутри, а не в собрате.

Не бойся в камне прорастать,
Под небосвод подставив плечи.
Пусть без мечты порой и легче –
Стремленье к счастью не унять.

В весенний день, когда полна
Природа силой, солнцем, светом,
Желать лишь лучшего должна,
Каждого дня встречать рассветы.

Перелет в Мале, Мальдивы

Свет. Что он значит для каждого из нас?
Знаменует ли он начало нового дня или же просто воспринимается обыденной частью нашей жизни? Для кого-то увидеть солнечный свет это недосягаемая мечта, мне же повезло: для меня главным источником света стал человек. Теперь и в кромешной тьме, где только на ощупь можно определить присутствие кого-либо рядом, я ощущаю душевный свет, исходящий от любимой.
Наш поцелуй стремительно набирает обороты страстности. На нарастающий шум двигателей не обращаю внимание, и даже некоторое изменение положения самолета не отрывает меня от супруги. В сердце горит огонь, под губами - нежность драгоценных женских губ, а мозги полностью и бесповоротно отказывают.
- На тебе слишком много одежды, сладкая, - шепчу, едва-едва оторвавшись от любимой, чтоб стянуть ее футболку через голову. Я знаю, что у нас не много времени, потому хочу его использовать по максимуму.
- Бортпроводник… пилоты… услышат… - вялое сопротивление со стороны Арли лишь сподвигает меня вынудить любимую забыть обо всем и просто наслаждаться взаимными ласками.
Скольжу поцелуями по шее жены, задержавшись на пару мгновений в области ключицы, а после к груди с острыми сосками спускаюсь. Это не первая наша близость, но в ощущениях сейчас присутствует новизна. Словно исчезли какие-то невидимые преграды и ограничения.
А есть мы, и мы - одно целое.
- Да-а! - слово-выдох из уст Арли сопровождает мой первый глубокий толчок, и я жадно забираю этот выдох себе, на мгновение отстраняясь, чтоб удар сердца спустя снова погрузиться в нежную глубину лона. Глаза жены полузакрыты, но руками она крепко стискивает мои плечи, не давая отодвинуться от себя даже на секунду. Да и не нужно мне отдаление. Нужда это то слово, которое характеризует мою необъятную потребность в любимой.
На какое-то мгновение солнце освещает лицо Арли, и рассыпавшиеся по подушке волосы начинают переливаться светом. Они - словно нимб святого, виденного мной ранее на иконе в храме, и сравнение вспыхивает в мозгу тут же: "Мой ангел… моя любовь…" И хотя, по мнению множества верующих, ничего возвышенного и тем более божественного в совершаемом нами действии нет, в моем "храме любви" и исходя из моей "религии семейного благополучия" сейчас тот самый момент, который делит жизнь на "до" и "после".
- Еще, любимый, еще… - слышу сбивчивый шепот супруги и исполняю желание, меня не нужно просить повторно. Раз за разом качаю бедрами, вталкивая себя сильнее и глубже. Стиснув зубы и громко дыша, продлеваю взаимное удовольствие, пока не дохожу до края. Того самого, который вынуждает каждую клетку тела наполняться гормонами счастья.
- Да-а-а! - чувствую, как ногти любимой впиваются в мои плечи, когда и она, в унисон со мной, достигает пика наслаждения. Яркого, всепоглощающего и даже немного дикого. И в этот момент самолет встряхивает от соприкосновения шасси с землей, словно подчеркивая ту силу, которая высвободилась в космос после нашего соития.
- С возвращением на грешную землю, мой ангел, - ласково прикасаюсь губами к уголку губ супруги, улыбаясь и с переменным успехом пытаясь выровнять дыхание. Не знаю почему, но счастье переполняет меня, заставляя смеяться, как умалишенный. - Мы, кажется, пропустили посадку.
- О! Как же теперь показаться команде самолета на глаза? - сокрушается Арли, но как-то вяло. Расслабленная улыбка на ее губах подсказывает, что такая посадка сожалений у моей жены не вызывает.
- Не думаю, что им было до нас. Я слышал, что пилоты сильно концентрируются на непосредственной задаче благополучно посадить борт, а потому не слышат даже аплодисментов двух сотен пассажиров после особо сложных маневров. Ты, конечно, не была тихой, - подмигиваю, заставляя любимую покраснеть, - но вероятно, наслаждался твоими стонами и выкриками "еще, еще" только я.
- Адам! - Арлин возмущенно ударяет меня в грудь двумя руками, но потом прячется в моих объятиях. - Я теперь никуда не пойду.
- Наш медовый месяц будет здесь? - изъявляю всю возможную радость, озвучивая вопрос. - А что, я согласен. Мальдивы мне никогда не нравились. Давай на Форментеру? Разбудим воспоминания о первом нашем отдыхе… - но договорить мне не дают.
- Мистер Фостер, вы едите со мной на Велаа. Это не обсуждается! - Арли соскакивает с постели и бросается к вещам одеваться. - Как тебе в голову пришло, упустить возможность отдохнуть в раю на земле, созданном человеком. Как?
Праведным возмущением полна моя супруга, и это так похоже на нее, что просто не выдерживаю и проговариваю:
- Я безумно люблю тебя. Ты знаешь это, сладкая? И готов терпеть все тяготы и лишения в любом уголке планеты. Даже на Велаа. Честно, - и киваю для убедительности, но видя выражение лица Арли, снова смеюсь.
- Мистер и миссис Фостер, транспорт к трапу подан, - слышу голос бортпроводника после трех коротких стуков в дверь.
- Спасибо, Дэнис. Мы почти готовы. Пять-семь минут, - громко отвечаю, не открывая дверь, а после и сам принимаюсь за одежду, по-заговорщицки подмигнув любимой.
Едва мы ступаем на землю Мальдивских островов, как нас встречает услужливый батлер от руководства курорта.
- Мистер и миссис Фостер, мы бесконечно рады видеть вас у нас в гостях. Меня зовут Аджит Марвари. За ваш комфортный и незабываемый отдых на Велаа отвечаю я, а потому по всем вопросам, пожеланиям и требованиям можете обращаться ко мне. Все сделаю и со всем помогу. Вы наверняка устали и хотите быстрее начать ваш отпуск, а потому прошу в авто. Пару минут займет наш путь до гидроаэропорта, а потом еще 45 минут, и вы в полной мере ощутите непередаваемую атмосферу здешних мест.
Аджит говорит, без остановки, и также быстро укладывает наши чемоданы в багажник старенького, но начищенного до блеска мерседеса. Видимо, такого уровня машинами пользуются лишь в особых случаях, а оттого очень оберегают. Как только мы занимаем места на заднем сидении, наш самовызвавшийся гид начинает рассказывать об истории города Мале и основных достопримечательностях, которые обязательны к посещению. Складывается впечатление, что в смысл произносимого мистер Марвари даже не вникает, просто повторяя заученный текст.
- Аджит, все это, конечно, интересно, но давайте вы ознакомите нас с этой информацией позже, - не выдерживаю потока всяческих наставлений, обрывая гида на полуслове. Резко начинает чувствоваться жара, и одежда приносит явный дискомфорт. Мне стоило бы, как Арлин, переодеться в что-нибудь летнее. Джинсы, рубашка с длинным рукавом и закрытая обувь никак не подходят для тропического климата.
- Смотри, какой маленький самолет на воде. Ой, а он не один, - любимая, напротив, не теряет энтузиазма, радуясь всему, что попадает в поле ее зрения. Будь то покачивающийся на волнах гидроплан, побитый жизнью автобус в стиле ретро с такими же уставшими пассажирами или же бескрайний синий океан.
- Именно на таком гидроплане мы и отправимся на Велаа. Знаете ли вы, что преодолеть то же расстояние на яхте, вам понадобилось бы пять часов. Но мы всегда заботимся о комфорте своих гостей, а потому…
Вздыхаю, уже не пытаясь остановить неиссякаемый источник шума, просто вглядываясь вдаль. Океан манит и очаровывает, тут я согласен со своей супругой. Бескрайние водные просторы дают обманчивое ощущение, что время остановилось, и ничего больше неважно. Не имеет значение мировая политика и флуктуации развития экономики, общественное мнение и выводы на все и про все различных "экспертов". Даже успех в бизнесе не кажется целью всей жизни. А становится важен сиюминутный момент, когда ты можешь обнять самых дорогих и близких и наслаждаться природой во всей ее могущественной красоте.

Велаа. Мальдивы

Что вы представляете, когда слышите слово "сокровище"? Деньги? Драгоценности? Большой сундук с затерянными во времени полусгнившими вещами? Или особо любимого человека, которым безмерно дорожите? А может, "сокровищем" для вас являются прожитые яркие эмоции и бережно хранимые в памяти воспоминания? В моей жизни было так много плохого, что иногда казалось, и хорошего не вспомнить. Но сейчас я наверстываю упущенное и выравниваю счет, заполняя свою жизнь счастьем, как сундук сокровищами. И искренне хочу, чтоб и любимая смогла залечить свои душевные раны позитивными впечатлениями. Во всяком случае, сделаю все для этого.
- Осторожнее, родная, - стоя за штурвалом, кричу жене, которая, наклонившись над поручнем, ловит ладонями водяные брызги. - Если, конечно, не хочешь окунуться в воды океана. Лучше иди ко мне, я расскажу тебе, как управлять ветром.
- Ветром нельзя управлять, - перечит Арлин, но подходит ближе и льнет всем телом, кутаясь в мои объятия. - Не зря ведь говорят: "Свободен, как ветер".
- Это все правильно, но не совсем. Главные параметры ветра - направление и скорость, и мы можем на них влиять. Точнее можем использовать ветер в свою пользу. А главными инструментами здесь становятся паруса, - подаю знак матросу, чтоб изменил положение стакселя, и грот повисает, словно у него отняли все силы. - Видишь, ветер никуда не делся, но яхта обездвижена. А стоит лишь поймать в паруса ветер, и мы снова помчим по волнам навстречу приключениям. Вот, встань за штурвал…
- Что?
- Давай, и держи крепче. А когда подам знак, повернешь в нужную сторону. Но не резко, плавно, ты ощутишь это, - даю наставления и отхожу к парусам. Мне важно самому удостовериться в правильной их расстановке. - Мы будем идти зигзагом и ловить ветер, - кричу своей жене. - Двадцать градусов право руля!
Не сразу и не без ругательств в мою сторону, Арлин выполняет указание, и следующий же порыв ветра наполняет грот, придавая ему легкую линзообразную форму. Яхта теперь мчит по волнам с небольшим креном. Мне держаться на палубе не сложно, а вот подстраховать любимую прошу капитана, чему тот безмерно рад. Наверное, не часто здесь богатенькие туристы берут управление на себя, предпочитая пассивный отдых. Но это не про меня.
- Готовимся к переброске гика! - кричу, предупреждая о следующем маневре. Девяносто градусов лево руля!
- Адам, ты - сумасшедший! - в ответ бросает Арлин, оборачиваясь. Видно, что ей сложно удержать руль, а тем более повернуть в движении, но помощь приходит мгновенно. Капитан с подчеркнутой вежливостью перехватывает на пару минут управление, разворачивая яхту перпендикулярно прошлому курсу. Снова рывок, и ветер подхватывает судно, неся по волнам.
- Любимая, все в порядке? - спрыгиваю на мостик и обнимаю жену со спины, накрывая ее напряженные ладони своими.
- Знаешь, машиной управлять гораздо легче, - бурчит Арли, прислоняясь ко мне спиной.
- Возможно, - смеюсь, - но в яхтинге свое неповторимое очарование.
Время в океане проходит слишком быстро. После гонок наперегонки с ветром, обед, который нам собрали в ресторане отеля, съедается с огромным аппетитом. И кажется, что мы лишь недавно бросили якорь в уютной лагуне одного из многочисленных островов, чтоб впитывать всем телом тепло южного солнца. Но вот уже на воду спускаются сумерки.
- Ты счастлива, милая? - спрашиваю отчего-то с опаской. Ведь развлечения, которые по нраву мне, могут и не вызывать такого же восторга у моей половинки.
- Да, и я совсем ленюсь вставать. Солнце так нежит. Но почему ты спрашиваешь?
- Когда-то я мечтал сбежать из дома навсегда, - начинаю издалека. - И тогда только два направления были для меня приоритетными: горы и бескрайние воды морей и океанов. Пусть мы и не на Форментере сейчас…
- Адам! - жена возражает, но продолжаю все равно.
- …но могу сказать, что сюда тоже можно сбегать. Здесь есть все, чтоб хорошенько перезагрузиться. Даже есть возможность поуправлять ветром. - И сделав паузу, добавляю: - Тебе понравилось?
- Очень, - улыбается любимая, а после целует в губы. - Ты у меня такой грозный пират, что даже наш капитан отдал яхту в полное твое распоряжение. - Арли становится серьезнее и проникновенно шепчет: - Меня безумно возбуждает, когда ты командуешь. Но еще больше, когда так счастливо улыбаешься.
Не сдерживаю порыва и захватываю губы жены страстным поцелуем, забирая дыхание и отдавая взамен свое. А после, на выдохе:
- Тогда завтра мы отправляемся снова в открытый океан, но уже за пропитанием.
- Что? - Арлин расслаблена и с трудом понимает, о чем я говорю.
- Мы поедем на рыбалку. Возможно, даже ночную, - играю бровями.
- Котик, какой же ты котик… - вздыхает любимая. - Ты же знаешь, что я не очень люблю рыбу.
- Есть не любишь, а мы ловить будем, - продолжаю улыбаться. - Знаешь, есть такая рыба, которая на банан похожа. Да она так и называется - банановая, - рассказываю с энтузиазмом.
- Ты преувеличиваешь, милый, - жена качает головой и начинает гладить меня ладонью по груди, слегка царапая ногтями. - Но своими рассказами ты мой голод пробудил, - соблазн в голосе ненаглядной не предполагает других вариантов, кроме сексуального голода.
- Капитан, мы нагулялись! Нам пора домой, - кричу на мостик, а Арлин дразнит, спускаясь ласками уже к границе моих шорт. - И побыстрее, - нервно уточняю, вызывая тем самым заливистый смех супруги.
В нашем временном убежище на Велаа уже накрыт стол с прохладительными напитками, и самые разнообразные фрукты предложены на десерт. Предупредительность персонала радует, но и вызывает смутные подозрения, что потом, по окончанию отпуска, мне будет этого не хватать.
- Женщина пирата, ты красотою дивною полна. Изведать можешь ты банан иль манго сладостного сок, но зная местные пристрастья, желал бы нежность губ твоих дополнить я папайей, - беру кусочек ароматного фрукта и, положив на язык, целую весьма удивленную супругу, передавая ей в поцелуе угощение.
- Адам… - судорожный вдох любимой, но снова целую, получая истинное удовольствие в том, что еще чем-то могу жену удивить. Да хоть бы и своими недостихами. От души они, пусть и на рифму хромают. - Пират-поэт? Почему же я не знала об этом? - счастье в глазах Арли греет мою душу. Это намного лучше, чем слезы, которые я видел поутру.
- Стихи, - хмыкаю, - скажешь тоже. Пара строк, но от всего сердца, муза моя. Так как на счет фруктово-медово-сладостного ужина? - стягиваю одну из брителей с женского плеча, чтоб покрыть каждый сантиметр открытой кожи влажными поцелуями.
- Ты будешь меня кормить? - прикрыв веки, страстно шепчет любимая.
- Непременно. Самые лучшие кусочки - тебе, - подхватываю жену на руки и отношу в спальню, чтоб любить, заботиться и, даря удовольствие, получать его взамен стократно. Быть может, я старею, а может, наконец научился видеть в жизни позитив, даже в таких мелочах. Но черт возьми, разве не из радостных моментов должно складываться счастье?

- Господи, какая глупость. Я не буду ловить рыбу, - Арли с сомнением смотрит на меня, а потом на катушку с леской, которую держит в руках. Мне долго пришлось уговаривать Арлин согласиться на такое приключение, а теперь, видимо, мы снова возвращаемся к началу. - Еще и таким странным приспособлением.
- Милая, я подумал, что "биг фишинг" будет для нас слишком серьезным испытанием, а потому мы приехали сюда на рыбалку лайт версии. Ты посмотри, какой красивый закат. Сплошная романтика! А если мы еще и сами поймаем себе ужин… - не продолжаю, поскольку любимая весьма многозначительно выгибает бровь, намекая на свою неизменную нелюбовь к морепродуктам. - Хорошо-хорошо, ужин только мне, а ты будешь ловить рыбу и выпускать ее. Договорились?
- Ты неисправим, Адам, - вздыхает жена, принимая мои условия. - Что мне с этим делать?
- Отлично! Тогда слушай, родная, - показываю все последующие действия на своем комплекте для рыбалки. - Берем наживку, нанизываем на крючок и бросаем в воду, а после ждем, немного подергивая за леску. Здесь нам уже понадобится терпение, поскольку не сразу может клюнуть…
Договорить мысль не успеваю, мою леску резко дергает, да так, что и сам чуть не ныряю за борт. Приходится прилагать усилия, чтобы остаться на ногах.
- Клюет! Клюет! И что-то большое! - выкрикиваю радостно, по сантиметру притягивая крючок с добычей к себе. - Видишь, милая? Видишь, как просто? - не могу сдержать довольства в голосе. Не ожидаю, что так легко поймать огромную рыбину.
- Вижу, мистер пират, - Арли с улыбкой следит за моими неумелыми манипуляциями с катушкой. А когда из воды показывается консервная банка, наполненная доверху соленой водой, громко смеется. - Нет, ну такой добыче любой позавидует, милый. Вот только не уверена я, что ты сможешь это съесть на ужин.
- Ничего, попробуем еще, - нарочито сильно поджимаю губы, словно от обиды, но по факту просто сдерживаю улыбку. - Смотри и следи за руками, милая, - и забрасываю "удочку" снова.

Аймут, Шотландия

"Адам, ты простишь меня когда-нибудь? Может, не сегодня, не завтра, но есть ли вероятность, что я доживу до этого момента?" - вторую фразу дед не сказал тогда, но ввиду плохого самочувствия именно такое завершение вопроса читалось во взгляде старика.
В последнее время я часто думаю о нашем разговоре в кабинете головного офиса в Дортмунде. Тогда я ушел от ответа, не смог выдавить ни слова. Но сейчас задумываюсь о том, что возможно я должен был пересилить себя и подарить старику прощение. Хотя бы на словах. Однако противится все мое существо при попытке соврать, и особенно соврать в этом.
Вспоминаю подарок Каспара Охмана на свадьбу - маленький браслет для младенца, якобы купленный Кейт Фостер для меня, - и невольно представляется маленькая ручка ребенка, на которой красуется сердечко - защита любящей матери. Но отчего-то я не воспринимаю себя тем ребенком. Меня не за что любить. А вот для своего сына или дочери я бы океана любви хотел.
Некстати перед глазами возникает испуганное выражение лица Арлин, когда она узнала, что беременна, и мысли страшные об аборте, тогда ею полуозвученные, снова звучат в ушах
"А если и моя мать хотела от меня избавиться, но не сумела?" - страх тонкой струйкой яда проникает в сердце, заставляя легкие сжиматься, так что не вдохнуть и не выдохнуть. Пытаюсь вспомнить все советы о способах подавления приступов паники от именитых психологов, к которым я обращался за помощью, когда еще верил, что память и полученную боль можно просто стереть. Однако ничего не помогает. Давно, очень давно меня так не накрывало, и вот опять я не принадлежу себе. И боюсь. Но теперь не за себя боюсь, и оттого еще хуже. Нерожденный малыш, мое дитя не должно пройти те муки ада, которые были в моем детстве.
"Даже если Арли…" - сглатываю, не завершив безумную мысль, но ком в горле так и остается, принося боль. "Черт возьми, как же тяжело даже предполагать такое! Но даже если... если Арли не сможет полюбить нашего "не вовремя родившегося" малыша, то есть я."
Навязчивая идея стать лучше, чем мой родной отец, поглощает меня. Точнее даже не лучше, а вообще не похожим на пьяницу-отца. Стать тем, кого сам бы смог уважать - посильная задача. Тем, кто не обидит, а защитит. Несмотря ни на что.
- О чем ты думаешь, милый? - врывается в мои раздумья голос супруги. - Я уже пять минут просто перечисляю алфавит, но ты не обращаешь внимание.
Арли демонстративно дует губы и отворачивается к окну, скрывая от меня свой прелестный, но еще едва заметный живот. Я уже знаю, что настроение будущей матери моего ребенка скачет и без причины, но когда она появляется, решать ситуацию нужно незамедлительно. Обнимаю жену со спины, бережно укутывая в защитный кокон рук и к виску любимой губами прикасаюсь, но на прекрасный вид бескрайних полей и холмов, который открывается с кухни, не обращаю внимание. Страхи сжирают изнутри, однако держу их в клетке, дозируя правду по капле.
- Я думал о своем детстве, об отце, о деде. О том, что не желаю, чтобы мой неприятный опыт, - смягчаю, описывая прошлое и свои ужасные домыслы, хотя бы на словах, - как-то повлиял на нашу семью. И понимаю, что просто забыть, отключить память, не могу. Я в тупике. И снова, как тогда, меня поглощает страх и безысходность.
- Чего ты боишься, Адам? - не оборачиваясь, прижимается всем телом ко мне жена и шепчет тихо, словно опасается, что громкий звук прервет мой рассказ.
- Ошибиться, - выдыхаю горькую правду и продолжаю. - Не дать шанс тем, кто этого заслуживает, или дать, а затем совсем разочароваться в людях.
- Ты о ком? - напрягается жена, но я не заставляю любимую пребывать в неведении долго.
- О мистере Охмане. Он болен. Сильно. Умом я понимаю, что проявить милосердие и рассказать о своих обидах детских нужно сейчас, ведь потом может быть некому открываться. Но в сердце - боль. Знаешь, я до сих пор смотрю на него, как в детстве, с надеждой увидеть одобрение. Надеждой, что он меня заметит и выделит из толпы теплом взгляда. И когда такое желанное действие происходит сейчас, я словно не верю в происходящее и замыкаюсь, отворачиваясь от того, что всегда мечтал получить.
Арли крепче меня обнимает, и по влаге на моем плече понимаю, что довел свою девочку до слез.
- Теперь ты плачешь, детка. Что же я за сволочь такая? - шепчу с грустной улыбкой, хоть теплом своего тела стараясь унять причиненную своей половине боль.
- Ты - не сволочь, - упрямо заявляет жена, в глаза заглядывая. - Ты просто запутался. И дед твой - не плохой человек. Если мое мнение для тебя хоть что-то значит, то поверь, плохие люди, даже через годы, не меняются. И лживые заверения и увещевания ты бы ощутил сразу. А вот как раз оттого, что лжи нет, ты и запутался. Отпусти внутреннюю проверку каждого его слова и просто живи.
На какое-то время замолкаю, не отвечая и обдумывая сказанное. И понимаю, что да, мне было бы проще, если бы дед был лживым ублюдком. У меня вряд ли было бы дополнительное разочарование, ведь все просто стало бы на свои места. Подспудно я, наверное, проверяю деда, ожидая, когда он оступится, и когда смогу с уверенностью сказать, что был прав.
"А нужна ли мне такая правда? Вот по-настоящему, разве нужна, что я для этого извожу себя, извожу близких? Тех, кому на меня не наплевать."
- Милая, а как ты смотришь на то, чтоб дед пожил у нас? - неожиданно, даже для самого себя, предлагаю. - Развлечения в виде работы я ему подкину, а свежий воздух и спокойная атмосфера помогут уйти от обострений болезни. Ведь… я же его совсем не знаю, а времени… почти нет.
- А что с ней? - снова напрягается любимая, делая акцент на последнем слове, и я знаю, кого в этом безличностном обращении супруга имеет в виду.
- Она останется в Дортмунде. Я не говорил тебе, чтоб лишний раз не поднимать неприятную тему, но Охманы разводятся. Бракоразводный процесс еще идет, однако они уже не живут вместе. Не знаю, что послужило причиной, да я и не спрашивал. Один в огромном доме дед не хочет жить, потому подозреваю, что ночует он в офисе. Во всяком случае, в каждый свой приезд я нахожу Каспара Охмана там.
- О! - только и отвечает Арли.
- Так как ты смотришь на эту идею? Боюсь, что передумаю, если…
- Звони деду, милый. Сейчас. И сообщи, что мы его ждем в гости, - тут же расставляет все точки над і любимая. Видимо, лишь опасение, точнее полное нежелание жить под одной крышей с Вероникой, заставило Арли колебаться.
- Так рано же еще. Даже восьми нет… - невольно придумываю отмазки, хотя правда хочу наверстать упущенное в общении с дедом.
- Не рано. Звони, - жена берет телефон со стола, чтоб затем передать его мне. - Порадуй старика хорошими новостями, - кивает категорично, хоть в глазах ее небесно-синих до сих пор блестят слезы.
Разговор с дедом мне дается нелегко. Отчего-то стыдно, и стеснение сдавливает грудь. А может, страх услышать отказ тому виной. Но Каспар Охман не томит ожиданием, отвечая словно и без раздумий, мгновенно.
- Адам, конечно, я приеду. Когда? - с места в карьер бросается дед, и мне даже кажется, что голос его становится веселее и бодрее.
- Как только сможете, хоть сегодня. Мы с Арли вас ждем. У нас здесь все есть для комфортной жизни, а чего нет - на месте купим. Вы ни в чем не будете нуждаться, - уговариваю и не могу остановиться, хотя и понимаю, что со стороны это звучит глупо.
- Мне мало чего нужно на старости лет.
- Все равно.
- Спасибо, Адам. Большое спасибо. Я тронут, - голос деда стихает, и какой-то громкий звук временно заглушает слова. А мне отчего-то снова становится страшно, но теперь - потерять то, что еще не успел обрести.
- У вас все в порядке? Как самочувствие? Может, мне приехать за вами? - закидываю Каспара Охмана вопросами и от того, что не получаю незамедлительный ответ, переживаю сильнее.
- Я в норме. Почти, - добавляет дед спустя секунду. - Моему врачу достался нерадивый пациент, - затем пытается отшутиться, но появившееся тяжелое дыхание в трубке говорит само за себя.
- Я позвоню Стефану, он все организует. И возьмет рекомендации врача, а я лично буду следить за их выполнением, - мне даже самому кажется, что я перегибаю. Все слишком быстро и кардинально. Но чувство, что времени в обрез, не отпускает и подгоняет.
- Я… люблю тебя, Адам, - уже хрипит на том конце связи дед, с трудом выговаривая слова. А потом снова что-то падает на заднем фоне, заглушая на мгновение родной голос. - Люб…
Полнейшая тишина в динамике телефона - это, наверное, самое страшное, что вообще могло произойти. Мучительно медленно осознаю, что отведенное время закончилось. И больше не услышать такого, оказывается, родного голоса и укоризненного "Адам, так нельзя, предлагаю поступить иначе…" или "Я помогу тебе, смотри…" или "Я в тебя верю…" Не иметь больше близкого человека, который всегда поддерживал. И даже когда я в лицо кричал страшные слова, что ненавижу и хочу, чтоб он умер - любил. Весь мир в один миг темнеет. Перед глазами теперь чернильная мгла, а сквозь шум в ушах не разобрать ни звука. Только внутренний голос в сознании озвучивает приговор: "Ты опоздал."
- Адам! Адам!
"Какова же сука - жизнь: не ценишь - дарит возможности, ценишь - все отбирает."
- Адам, пожалуйста!
"Но я заслужил все это. Каждую грань боли заслужил. Так что все правильно."
- Да послушай же меня!
"Я отказывался от тепла, отворачивался от поддержки, продуцируя лишь гнев, обиду и злость. Нельзя делать зло безнаказанно. Даже ошибаясь. В определенный момент все встанет на места. Но черт возьми, как можно было к этому подготовиться?"
- С Каспаром все хорошо. Твой дед случайно уронил телефон, и он разбился. Сейчас с ним рядом Урсула. Слышишь? - меня встряхивают, и я осознаю, что сижу на полу, а любимая уже долгое время пытается до меня достучаться. И лишь потом доходит смысл сказанных ею слов.
- Что? - поднимаю голову, надеясь и одновременно боясь надеяться. - Что ты сказала?
- Все хорошо, милый. Дедушка сожалеет, что разговор прервался так внезапно, но подтвердил, что приедет к нам. У него пока нет мобильного телефона, но миссис Шульц вскоре решит этот вопрос. Пока связь через офис…
Дальше уже не слушаю, делая болезненный вдох. Глаза застилает пелена слез. И я, как в детстве, сворачиваюсь в позу эмбриона и пытаюсь втиснуться в стену, выбрасывая все накопившиеся переживания и эмоции одним доступным мне тогда способом - самозабвенно плача. Но теперь все иначе. Вместе с солеными каплями, бегущими по щекам, уходит все то, что мешало жить: боль, внутренняя тревога, обида. Это глубинное очищение, которому я рад.

Аймут, Шотландия

Погружаю пальцы в шерсть Хикари, задумчиво глядя на бескрайние снежные просторы. В голову лезут мысли о будущем: о старости, о том, каким стану сам, каким станет мое окружение, а что останется неизменным. И мне немного грустно, что нет возможности остановить время и насладиться текущим моментом на полную. Есть лишь сейчас, не больше и не меньше. Потому у меня только один шанс прожить жизнь так, чтоб не было сожалений. Особенно таких, как у деда.
- Адам, - слышу тихий оклик вспоминаемого мгновение назад старика и вздрагиваю от неожиданности. Будет враньем сказать, что я не ожидал его встретить на кухне ранним утром понедельника. Но наверное, мне хотелось бы, чтоб Каспар Охман посвятил хоть немного времени отдыху и своему здоровью.
- Доброго утра, - с улыбкой более веселой, чем ощущаю, поворачиваюсь к деду. - И почему вы уже не в постели? Никаких дел на сегодня у вас не запланировано - я уточнил это через миссис Шульц.
Так странно переживать за здоровье человека, которого всю сознательную жизнь отталкивал, но я принимаю это противоречие. Не знаю, верит ли в мои добрые намерения Каспар, но просто отдаю то, что могу, не требуя ничего взамен и ни на что не надеясь. Мои слова и поступки причиняли боль, пока детская обида руководила мною. Ныне я ощущаю себя иначе. Заново узнавая и проникаясь рассказами своего единственного родственника, мне удается взглянуть на мир деда его глазами. При этом он не дает непрошенных советов, но предоставляет возможность самостоятельно сделать правильные выводы.
- Доброго, - улыбается в ответ Каспар, но видно, что пришел он не просто так. Пожелание хорошего дня и приятного времяпровождения - лишь преамбула к серьезному разговору. - Ты не думал перевести руководящий состав офиса из Дортмунда в Эдинбург? Мне кажется, многие из сотрудников были бы рады сменить консервативную Германию на цветущие поля Шотландии.
- О! - только и нахожусь воскликнуть. Дед редко ходит вокруг да около в обсуждении бизнеса, но такой темы я не ожидаю. Мне сложно приходится, ведь тяжелее уследить за всем в дистанционном режиме, даже двадцати четырех часов в сутках мне не достаточно, но у меня и мысли не возникло настолько кардинально подойти к вопросу нехватки времени.
- Арлин нужна твоя поддержка и внимание, как никогда ранее. Я более недели наблюдаю за твоими частыми разъездами и вижу в тебе себя в молодости. Мне тогда казалось, что я все успеваю и все делаю правильно. Да и как иначе? Быть добытчиком - главная задача мужчины. Но сейчас, со стороны прожитых лет, я осознал, что сам отказался от самого драгоценного в жизни - семьи. И не важно теперь, насколько благими были мои намерения. Не важны былые старания и ущемления своих желаний ради благополучия и благосостояния близких. - Каспар Охман с каждым предложением все больше мрачнеет, но продолжает: - Сейчас, живя рядом с вами, я вижу, что потерял. Это время, проведенное с самыми дорогими сердцу людьми. С тобой…
Последнее слово дед произносит совсем тихо, едва слышно, но когда поднимает взгляд, слезы блестят в его мудрых глазах. Однако я не спешу с ответом. Мы начали с нуля, но в этот момент прошлое и будущее соприкоснулись. И важно не перечеркнуть достигнутое взаимопонимание неосторожными фразами.
- Мне не нужно дополнительное напоминание о том, к чему даже в мыслях не хочется возвращаться, поскольку уже несколько дней я сам просыпаюсь с мыслью, что не хочу такого повторения для своего ребенка. И да, я стараюсь везде поспевать, загоняю себя, не зная иного выхода, чем бежать все быстрее и быстрее. Знаете, я смотрю только перед собой, как конь, у которого надеты шоры. А вы, дедушка, - нарочно использую такое обращение, чтоб порадовать старика, да и сам привыкая к звучанию этого слова, - с легкостью их сняли. Но мне всегда казалось, что в фирме во главу стола ставятся многолетние традиции…
- Нет, Адам, - дед отрицательно качает головой. - Вопрос не в традициях, а в том, что ты управляешь своей жизнью, а не она тобой. В силу различных обстоятельств быть гибким и сильным необходимо, но не стоит бояться менять окружающую реальность, даже если изменения требуются значительные. Я не желал заключить тебя в клетку обязанностей, когда просил продолжить мое дело, а хотел дать тебе множество возможностей для реализации собственных планов.
- О чем секретничаете с самого утра? - с широкой улыбкой входит в дверь любимая. Ее наряд светлый, мягкий и удобный, полностью отвечающий расслабленной домашней атмосфере.
Подхожу ближе, захватывая губы супруги в поцелуе, а после приступаю к первоначально важным для меня вопросам:
- Как самочувствие, родная? Когда я вставал, ты так крепко спала, что даже топот Хикари по комнате не разбудил тебя, - переживания за Арли теперь неизменно со мной, хоть я и стараюсь не напрягать излишней заботой. Ведь настроение моего пузанчика может перемениться в момент, а нервы тратить ей совсем противопоказано.
- Все хорошо, милый. Только проголодалась сильно. Успеваешь позавтракать? - просьба, и некая грусть появляется во взгляде любимой, словно я уже отказал.
"Неужели он прав?" - мелькает в сознании вопрос и, не раздумывая более, соглашаюсь, хотя действительно опаздываю.
- Да, соня моя. Что бы ты хотела на завтрак? Дед, давай с нами, - улыбаюсь, расставляя приоритеты по-новому, и от этого мне становится легче. Конечно, я буду в офисе сегодня, но немного позднее.
- О! - Радость в глазах Арли греет сердце, а ободряющая улыбка Каспара словно подтверждает, что поступаю правильно. - Тогда предлагаю французские тосты с яичницей и беконом, а еще хрустящие теплые круассаны к чаю. Я быстро все сделаю. Не успеете и глазом моргнуть, - жена уже вовсю гремит посудой, излучая заразительно хорошее настроение. Ведь так мало и, одновременно с этим, много нужно для счастья любимой, а значит, и для моего.
- Каспар, может, вам заварить овсянку с фруктами? - по-хозяйски, но так душевно Арли вовлекает моего старика в разговор, что наш завтрак перерастает в нечто большее, чем обычный прием пищи. В той или иной мере каждый из присутствующих был лишен ощущения семьи и ее поддержки какое-то время, а потому так важно наверстать упущенное сейчас.

В офис попадаю лишь к десяти, и мой новый секретарь бросается ко мне, заваливая текущими делами. Но перебиваю нервного местного паренька, которому я дал шанс на карьерный рост:
- Гавин, стоп, не все сразу. Соедини меня с миссис Шульц. Все остальные вопросы - позднее.
- Но…
- Немедленно, - уточняю, заходя в свой небольшой, но уютный кабинет, который обставил самостоятельно.
"Если взяться за перенос головного офиса в Эдинбург, то этого здания для размещения всего штата сотрудников может не хватить, - обдумываю возможность переезда. Не то, чтобы я бросался головой в карьер, но все преимущества и риски оцениваю уже сейчас. - Также понадобится хорошее жилье, которое бы подошло семьям с детьми. Год, а то и два, придется платить за аренду, пока все сотрудники не обоснуются на новом месте и их супруги не найдут работу. Быть может, возникнет необходимость в выделении отдельных средств, как детских пособий. В общем, стоить этот переезд для концерна будет немало. Но ладно, сначала нужно выяснить юридические вопросы."
- Урсула Шульц на линии, - слышу из коммуникатора и снимаю трубку.
- Урсула, как ты смотришь на переезд с семьей в Шотландию? - не тратя время на преамбулу, выясняю главное. Ведь если согласится моя помощница, эта безумная идея, по крайней мере, осуществима. - Если здесь будет оплачиваемое жилье, хорошая зарплата и, - предупреждаю сразу, - нескончаемое количество дел?
- Мистер Фостер, добрый день. Я не справляюсь со своими обязанностями? - испуганный голос помощницы мне не понятен, но уточняю:
- Так согласилась бы? Или для Руперта это стало бы проблемой? - даже недолгое молчание в динамике начинает раздражать меня. - Говори, как есть. Увольнять я тебя и не думал. Мне необходимо оценить вероятность, что все ключевые работники согласятся на переезд в новый головной офис.
- Мужа снова уволили с работы. Он… - небольшая заминка, - снова взялся за выпивку. Не знаю, поможет ли ему перемена места жительства взять себя в руки или усугубит...
- Урсула, я тебя понял. Нужна какая-то помощь? Могу организовать...
- Нет, мистер Фостер, мы сами пока, - чувствую, что собеседнице неприятен разговор.
- Хорошо, - соглашаюсь не лезть в чужую личную жизнь и перехожу снова к обсуждению дел. - Мне нужна хорошая команда юристов здесь, в Шотландии. Профи своего дела. Местные - хорошие и старательные работяги, но им не хватает опыта.
- Найду, мистер Фостер.
- И помни, что мое предложение помочь еще в силе. Пускать на самотек не стоит, - все же проговариваю, слишком лично воспринимая чужую беду, так как она, как две капли воды, похожа на то, что довелось пережить в детстве мне.
- Спасибо вам, - слышу тяжелый выдох совсем не своего всегда собранного и сдержанного секретаря, а убитой горем женщины.
- Пока не за что. Давай, жду от тебя хороших вестей.
Кладу трубку и понимаю, что путь выбран правильный. Будет сложно, очень сложно по всем фронтам. Не все меня поддержат. Не все смогут поддержать даже, если захотят. Но не выигрывает тот, кто не пытается.

Аймут, Шотландия

Погода может стать преградой. За последние несколько недель я понял эту истину, как никогда ранее. Намеченные встречи, совещания, презентации состоятся, но традиционно без меня. Или со мной, но посредством мигающей видео-связи. Если бы, ко всему прочему, интернет пропал полностью, то у меня опустились бы руки. Но словно чувствуя мое пограничное состояние, погода играет, то давая надежду, то забирая ее. Вот и сегодня, с утра я собирался вылететь в Германию, но сначала рейс перенесли на послеобеденное время, затем и вовсе отменили из-за непрекращающейся метели. И про завтрашний рабочий день тоже думать не приходится. Снежные заносы в человеческий рост даже не всякому внедорожнику преодолеть под силу, а комфортный седан, имеющийся в наличии, точно застрянет на первых ста метрах пути.
- Отрезаны от цивилизации? - в гостиную входит дед, заставая меня за разглядыванием ледяных узоров на стекле.
- Да, пора покупать снегоход, - шучу, но доля правды в этом есть, а потому заканчиваю со вздохом: - Как я могу доказывать совету, что переезд лишь улучшит коммуникацию с клиентами и откроет новые рынки сбыта, если здесь настолько большие проблемы с логистикой? Я, конечно, знал, что будет непросто, но не так.
- Я переговорю с Райном…
- Мистер Херц не против расширения и создания еще одного филиала, - перебиваю деда несколько более нервно, чем следует, - но перенос головного офиса не рассматривает вовсе. А поскольку Херц пользуется уважением в совете, то его мнение поддержали все, - не хочу загружать Каспара Охмана делами, он только-только сумел абстрагироваться от происходящего и посвятить время себе и здоровью, но держать напряжение внутри больше не получается. - Я попросил год для становления и полноценного запуска отдела продаж в Эдинбурге. Но чем дольше живу здесь и чем теснее знакомлюсь с местными, тем с большей ясностью понимаю, что шотландцы - люди совершенно другого толка.
- Что ты имеешь в виду, Адам?
- Они... домашние, что ли. Доброжелательные, радушные, старательные, но иногда в переговорах нужна твердость, а здесь это редкость. При этом присутствует сильная гордыня и обидчивость, которая проявляется в самый неожиданный момент. Я их не понимаю. Например, Гавин Ридель частенько вводит меня в ступор. Мы говорим по-английски, а ощущение словно на разных языках.
- Адам, - смеется Каспар, разряжая тем самым обстановку, - тебе просто нужен проводник. Ты не представляешь, в скольких неловких ситуациях я побывал, когда открывал первые филиалы вне родной Германии, пока не понял, что мне нужен гид. Я даже специально пользовался услугами переводчика на совещаниях, чтобы случайно не сболтнуть лишнего. Все люди, хоть и имеют одинаковые потребности: в крове, пище, тепле, но совершенно разные традиции наследуют. Ты пока здесь "не свой". Надо найти того, кого бы местные знали и уважали.
- Дед, я сразу дал Урсуле задание найти хороших юристов в Эдинбурге…
- Это должен быть не юрист и, возможно, даже не из сферы промышленного производства оборудования. Назовем его контакт-менеджером.
- Не знаю даже, - сомнение сквозит в моем голосе.
- А я знаю, что говорю. Он поможет тебе с подбором персонала, и учтя национальные особенности характера шотландцев, ты сможешь выжать максимум при минимальных задействованных людских ресурсах. Попробуй. Ты ничего не потеряешь, а лишь приобретешь, - дед ободряюще хлопает меня по плечу и оставляет наедине подумать над сказанными словами.
"И где искать этого проводника? - запускаю пальцы в волосы, взлохмачивая немного, но к возникновению идей в голове это действие не приводит. - Не ходить же по улице, высматривая того самого? Да и кого мне стоит искать? Мужчину или женщину? Молодого или уже умудренного опытом?"
Вопросов появляется все больше, а ответов на них нет.
- Снова задумчивость на твоем лице, милый. Снова что-то случилось? - любимая супруга появляется в кухне, в защитном жесте прикрывая округлый живот. Не знаю, замечает ли Арли, что частенько так делает, однако вслух свои наблюдения не озвучиваю. А как сокровище, прячу такой трогательный момент в памяти.
- Дед говорит, мне нужен проводник в Шотландии. Кто-то, кого все знают, и он знает всех. А я даже не представляю, где и как искать такого человека, - раскрываю свои переживания, притянув в объятия любимую. Уже не могу, да и не хочу, сдерживать порыв кожей к коже прикоснуться.
- Проводник? Ты собираешься в командировку? В такую погоду? - улыбка сходит с лица Арли в момент, а тело ее сковывает напряжение.
- Нет, сладкая, проводник не для путешествий, а по взаимодействию с местными. Мне никак не удается подобрать персонал, который бы справлялся со своими задачами. А дед посоветовал найти человека, который поможет с этим. Каспар долго объяснял преимущества такого подхода, и я со всем согласен, но где найти своего "гида по Шотландии" ума не приложу, - трусь щекой о волосы жены, тактильно успокаивая. - Хоть бери да старику Меррику работу предлагай, - сокрушаюсь, покачивая свое сокровище в объятиях и ладонь свою бережно на ее живот положив.
- Хм… - задумчивость появляется на лице Арлин. Она сводит к переносице брови и прикусывает нижнюю губу. - А почему бы и нет? Меррик знает всех в округе, считай, с младенчества. Кто чей брат, кто чей сват, кто лентяй, а кто работяга. И если он советует что-то, то стопроцентно хорошее. Как те булочки, при мысли о которых у меня слюнки текут.
- Ты шутишь, любимая? - с улыбкой спрашиваю, не ожидая даже, что в ответ услышу "нет". Ведь сельского пастуха в качестве советника даже в мыслях представить не могу.
- Ничуть, родной, - спустя мгновение выдает свой вердикт Арли, поворачивается ко мне лицом и продолжает: - Даже если в офис старика Меррика не затянуть, то дома, в личной беседе, ты сможешь расспросить его обо всем. И он точно подскажет.
Дюжину дней вынужденного простоя провожу в раздумьях, вспоминая слова деда о том, что нужно подстраивать обстоятельства под себя, а не плыть против течения. Что заниматься нужно тем, чем хочется и к чему лежит душа. Что семья это самое главное в жизни, которое ни за какие деньги не купишь. Что потерять любимых намного легче, чем приобрести. И что время не вернуть вспять, а потому нужно всегда использовать его так, чтоб сожаления после не съедали изнутри. Потому с особым вниманием в эти дни я смотрю на жену, которая просто светится от счастья. И причина тому банальна - мое присутствие дома.
Каждую минуту мы проводим вместе: готовим себе вкусности, смотрим фильмы и мультики, обсуждаем происходящее в мире и даже работаем. Арли помогает мне с анкетами для новичков и списком вопросов на собеседование, однако любимая быстро устает и потому часто засыпает прямо в кабинете, где мы вместе строим планы на будущее. Но этот сон такой сладкий, что сижу часами, не шевелясь, боясь разбудить лишним своим движением "спящую красавицу". И убаюкиваю свою драгоценную, охраняя ее покой, и наслаждаюсь каждым мгновением.
Смотрю на наши переплетенные пальцы, и в памяти возникают наши гуляния на Форментере под луной. Знакомство, первые откровения, нежность. Множество улыбок, которые подарила мне Арли. Они, как разноцветный калейдоскоп, прокручиваются в сознании. Но не только позитивные моменты случались со времени нашего знакомства. Были и ссоры, и жгучая ревность, которая чуть не стоила мне жизни.
"Черт возьми, я мог уже давно не ходить по этому свету," - качаю головой, радуясь, что пострадала в той аварии по большей части машина, а не я сам.
Были потери, да, но и очень большое количество находок. Как вот это место в Шотландии, которое с удовольствием сейчас называю домом. И все это заслуга моего пузанчика. Кто был я раньше? Одинокий волк, запуганный, с кучей затаенных обид. Кто я сейчас? Ненаглядный муж? Будущий хороший отец? Любимый внук? Счастливый человек? На все вопросы с легкостью отвечаю "да", даже несмотря на проблемы на фирме, запреты совета и ограничения. Да и несмотря на непогоду, скорее даже благодаря ей.
Мне кажется, я всю жизнь так быстро бежал, что окружающий мир просто слился в одно размытое пространство между точками назначения. А сейчас, когда за окном бушует снежная буря, я вижу происходящее вокруг. И мне оно нравится.
"Мне не гид по Шотландии нужен, а правая рука, которая разгрузит меня, дав время быть с семьей," - решение четко сформировывается в моем мозгу, и тут Арли распахивает свои небесно синие, еще сонные глаза.
- Опять уснула? - она вздыхает тяжело, но крепче к груди моей жмется. Видно, что такое положение наших тел жене очень нравится.
- Снова. И ты даже похрапывала, - усмехаюсь, не отказывая себе в удовольствии немного подразнить.
- Скажешь тоже, - хмыкает любимая, щекой о мое плечо потираясь. - О чем думал ты? Ты же явно не смыкал глаз, пока я бессовестно дрыхла.
Запускаю пальцы в длинные волосы супруги и начинаю массировать их у корней, тем самым заставляя Арлин постанывать от удовольствия.
- О нас думал, родная. И о том, что хочу обедать дома каждый день. Сегодня было неимоверно вкусное жаркое, - и облизываюсь, всем своим видом показывая, с каким наслаждением я ел приготовленный супругой обед.
- Все же пригорело что-то? Я же говорила тебе помешивать постоянно, - хмурится любимая, не понимая, о чем речь, и уже придумывая себе причины моих таких слов.
- Нет, сладкая, было правда вкусно, и даже дед соблазнился, хотя его диета таких изысков не предполагает.
- Тогда почему ты так сказал? Признавайся! - грозит Арли, легонько стукая меня кулаком по плечу.
- Воу-воу, полегче. Я всего лишь решил уйти с руководящей должности ради твоей стряпни. Не хочу пытаться везде поспевать. И на две страны жить тоже не желаю. Совет поставил меня в рамки, а я выйду из них. Я займусь развитием направления здесь, но на том все. Пусть ищут того, кто будет плясать под их дудку, - проговариваю это и только сейчас осознаю, что решения совета сдерживали меня и оттого злили. - Будучи в статусе генерального, доля акций деда не давала мне никаких привилегий и преимуществ. Всегда приходилось искать того, кто еще поддержит меня. А вскоре я смогу так же недовольно барабанить пальцами по столу и высказывать свое "нет" в любой удобной для меня форме. Вынужденный отпуск дал мне возможность остановиться и подумать. Я подумал и решил, что хватит метаться из Германии и Шотландию. Хватит.
- Ой!
- Что случилось, родная? Болит где-то? Я звоню врачу, - уже тянусь к телефону, как Арлин отнимает его у меня и кладет мою ладонь себе на живот. И самое главное, улыбается. Только последнее меня и останавливает от вызова скорой помощи в ту же секунду.
- Он толкается, чувствуешь? Кажется, малыш с тобой согласен, а потому так неожиданно подал сигнал, - шепчет любимая, чтоб не спугнуть момент, и даже я едва дышу, прислушиваясь к ощущениям. А когда в ладонь что-то толкается, начинаю улыбаться, как умалишенный. Плод нашей любви, драгоценный малыш, в утробе еще, а уже с характером.
- Невероятно, - целую в губы девочку свою, замирая от переизбытка нежности в сердце. Хочется сдавить посильнее, прижать к себе, но нельзя, а оттого дышу любимой, в поцелуе реализовывая свое желание обладания. - Ты - моя драгоценность. Точнее, вы вдвоем - мое самое главное сокровище. Обожаю, люблю, живу ради вас, родные, - снова и снова припадаю к губам супруги, ощущая, как жар вожделения течет по венам вместо крови. Теперь я уверен, что все делаю правильно. И мы вместе со всем справимся.

- Арлин, девочка моя любимая, спасибо за это чудо, - и обнимает крепко и тесно, к груди прижимая. - Ты невероятна. Улыбка, счастье в глазах, красота будущего материнства - все прекрасно. Я - самый счастливый мужчина на свете, - и в губы супругу целует. - Люблю тебя, родная, люблю.

- О! Какой подарок, сладкая! - до сих пор нервничает за любимую супругу, но нереально счастлив стать отцом. - Как же вы, мои самые дорогие, прекрасны в этом посте. Арлин, любимая, никаких слов не хватит, чтоб отблагодарить тебя за то, что ты подарила мне сына. Но не устану повторять, спасибо тебе, спасибо. Наш Лукас - необыкновенный.

- Джонатан, спасибо за поздравление!

- Эстель, спасибо Вам за счастливых нас на свадебном фото. Очень красиво!