Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Я всё ещё учусь строить жизнь заново, выработанные за время прикрытия привычки так или иначе сделали меня тем, кто я есть сейчас,- молчаливым и грубым параноиком. Уже привычно, что два года мне не задавали вопросов, чтобы я их не задавал, - этакий круговорот разговоров в наркоторговле. Любой интерес к своей жизни, будь то даже сколько кусков сахара добавить в мой утренний кофе, я до сих пор воспринимаю настороженно, мысленно анализируя, зачем собеседнику может быть важна данная информация. Баристе. В кафе, куда зашёл совершенно случайно. Без сахара.
Я слишком привык огрызаться и отвык доверять, готов брать нужное и редко задумываться о последствиях. Убеждать всех, что верю, правда - на стороне сильного. И быть этой силой. Как бы я не хотел оставаться хорошим человеком, но работая во тьме долгое время, начинаешь забывать, за что так любил свет.

Я тысячу лет не был на свиданиях. Всех женщин, с которыми я встречался за эти два года, можно условно разделить на родственниц ребят картеля, любовниц ребят картеля и просто шлюх. От первых я старался держаться подальше, как оказалось, бывший коп с сомнительными моральными ценностями, не такая уж плохая партия для сестрёнки, особенно, когда поднимается всё выше. Любовница может узнать слишком многое, привязаться, стать значимой, поэтому я ограничивался последней категорией. С ними просто. Никаких вопросов, никаких обязательств, никаких свиданий. Хороший ужин, дорогая выпивка, деньги на такси и на "купи-себе-что-нибудь-сама", ни к чему оскорблять женщину прямой оплатой. Я даже думаю о них во множественном числе.

Когда я приглашаю дока, то уверен - мне будет не комфортно. И ошибаюсь. Она отвечает, что слишком давно не была на свидании, я улыбаюсь в ответ - значит, в этом мы на равных. Мы едем по городу, прячущемуся в сумерках и дожде, док молчит. Меня не тяготит тишина, она мне даже нравится, я чувствую лёгкий запах духов, чуждый в моей машине, но, безусловно, приятный. Краем глаза я отмечаю, что женщина теребит сумку, проявляя волнение, и лишь потом отмечает красоту Лондона. Я люблю этот город, ценю время проведённое здесь, я даже запах его уже узнаю, но всего пара месяцев и начинаю воспринимать, как должное. Доктор Мейтленд говорит о ничего не значащих пустяках, лишь изредка задавая вопросы, и постепенно чувство настороженности проходит, я начинаю наслаждаться этой поездкой. Полушутливыми замечаниями, звучащим в словах восторгом, разделенной любовью к дорогому мне месту, запахом её духов.

Арену О2 видно издалека, сейчас она подсвечена даже лучше, чем мне помнилось. Может, время просто обволакивает в памяти дымкой места, которые мы посетили? Придаёт воспоминаниям лёгкий флёр романтики и ностальгии. В мыслях о былом свечи часто горят ярче софитов.
Когда я паркуюсь, док чуть подаётся вперёд, пытаясь прочитать вывеску. Немного притормаживаю, давая ей эту возможность. Всё ещё помню, что здесь неплохой диско клуб, есть несколько симпатичных ресторанчиков и баров, неплохой вместительный кинотеатр и даже музей "Звёздных войн" с костюмами штурмовиков и мастером Йодой. Вряд ли док оценит, но приведи она сюда на свидание меня и шансы затащить в постель возрастут в геометрической прогрессии. Хотя, можно обойтись и без ухищрений. Я усмехаюсь.
Сегодня меня привлекает другое место - я отвык говорить и не люблю просиживать штаны. Наверняка свидания принято проводить в маленьких кофейнях и шикарных ресторанах, но всё же рассчитываю, что меня поймут. Мы выходим из машины, док поддерживает шутку о нежелании заснуть, пока не доберется до дома. Я кладу её руку на сгиб локтя, вечером температура опускается, и мокрый асфальт становится непредсказуемым. Придерживаю дверь, когда док оборачивается на меня через плечо:
– А мне сказали, что мой акцент почти незаметен. - Она улыбается и слегка краснеет, от моего внимания или мороза. Но это неважно, ей идёт румянец и искренняя улыбка. Док сейчас выглядит совсем юной, девчонкой со школьной скамьи. Я улыбаюсь в ответ:
- Янки всегда узнают друг друга.

Док не выглядит ни разочарованной, ни скучающей, когда мы приходим в боулинг. Немного удивленной, пожалуй. Она уточняет - хорошо ли я играю, мне остаётся только пожать плечами. Хуже, чем в бильярд, но лучше, чем в бейсбол. Я снова смущаю её, когда помогаю с обувью, на этот раз румянец на щеках явно моя заслуга. Пока я разбираюсь со своими кедами, док выбирает шар. Я слышал, что у профи и параноиков есть личные, которые они таскают с собой, хотя я и отношу себя ко вторым, но до такого бы не додумался. Мы сталкиваемся взглядами, девушка неуверенно улыбается мне, я улыбаюсь в ответ. С ней улыбки даются мне проще. Мне вообще рядом с ней легко. Это приходит в голову так неожиданно, что даже теряюсь. Легко - это не про меня и не со мной, почти забытое слово, явно забытое чувство. Мне хорошо от этого "легко".
Я внимательно наблюдаю за первой попыткой, неудивительно, что профессионального интереса в моём взгляде куда меньше, чем мужского. Доктор Мейтленд изящная, хрупкая, но вместе с тем очень женственная. Я любуюсь её фигурой и плавностью движений, тем, как она задерживает позицию после броска и провожает взглядом шар. На мониторе высвечиваются очки, я присвистываю. Док, вы полны загадок. Я киваю на шары:
- Снова ваш ход, - задумываюсь на минуту, пытаясь проанализировать технику броска, - и попробуйте кинуть немного правее.
- Страйк мне никогда не удавался, - девушка пожимает плечами и снова подходит к стойке с шарами, дожидаясь, пока вернётся именно её.
Ещё один разбег, бросок, в этот раз я пристальнее смотрю за шаром и рукой. Он съезжает в желоб, оставляя фрейм открытым. Док тихонько ругается, вздыхает и возвращается на диван. Мы встречаемся взглядами:
- Ваш ход, думаю, вы играете лучше меня.
Я делаю большой глоток со стакана, и вытираю руки бумажным полотенцем. Шар может с лёгкостью соскользнуть, я морщусь и думаю, что нам следовало бы купить канифоль для рук. Не особо выбирая, я беру шар, в руку он ложиться легко, слегка отодвигаю кисть назад, затем легонько выбрасываю вперёд, чтобы рука привыкла к весу. Оборачиваюсь к диванчику и подмигиваю девушке:
- Вам придётся побыть в моей команде поддержки, док.
Я беру шар обеими руками, ставлю ногу на отметку, делаю разбег, максимально отводя назад руку на третьем шаге, и выбрасываю вперёд на четвёртом, автоматически прикидываю, что до линии фола ещё сантиметров 15. Я тоже замираю на позиции, внимательно следя за шаром. По его скольжению, уже понимаю, что "страйк" проходит мимо нас. Мяч с лёгкостью сбивает большую часть кегель, заваливая их. Я протираю руки полотенцем, ожидая его обратно.

Изменения в мыслях происходят почти неуловимо, за ту миллисекунду, когда жду шар. Сейчас я не отвлекаюсь, думаю о том, чтобы хорошо выполнить своё дело. Мне просто нужно сбить кегли, я мог сделать "страйк", в конце концов, я могу сделать его с закрытыми глазами. Но промазал, после проанализирую зачем и почему, но для начала выбью "спэа". Разбег. Бросок. Сбитые кегли. "Слеш" на мониторе. Я ухмыляюсь и оборачиваюсь обратно. Встречаюсь взглядом с доктором, ловлю откат. Я не должен был выбивать ни "страйк", ни "спэа", я вообще не должен цепляться за победу зубами. Я пришёл провести вечер с потрясающей девушкой, которая мило краснеет и чертыхается промахнувшись. Осознаю, что виноват, хотя док вряд ли об этом узнает.

Следующий фрейм оставляет нас на прежних позициях. Доку не даётся удар правее, я намеренно сливаю свой. Меня отпускает окончательно. Девушка поднимается для очередного броска, я встаю следом:
- Вы немного отклоняете запястье перед броском. Давайте покажу. - Я подхожу со спины, кладу руку поверх её на шаре, док неосознанно выпрямляется. Я легко усмехаюсь, - расслабьтесь. Руку слегка назад. Ага, - теперь я замечаю причину. - Вас слегка кренит.
Я отпускаю шар, ладони сжимают талию, совсем чуть-чуть разворачивают корпус. Я думал, что дело в запястье и совсем забыл, что доктор Мейтленд проводит на ногах часы в операционной:
- Следите за правым плечом, из-за него ведёт. Чтобы сделать страйк, шар должен попасть в «карман», бросайте его по прямой. Но не цельтесь в кегли, попробуйте идти по стрелкам, пустите шар по ним.
Первый удар не получается, шар снова соскальзывает в желоб. Я протягиваю полотенце, дожидаясь, пока шар вернётся. Док смущенно улыбается, я усмехаюсь:
- Такое ощущение, что я не пытался научить, а просто приставал под благовидным предлогом к симпатичной женщине.
Со следующего раза "страйк" всё же выбит, я оставляю свой фрейм открытым.

К окончанию игры мой рейтинг игрока стремительно и бесповоротно стремится к нулевому. Я осознанно проигрываю, меня это не заботит. Я просто наслаждаюсь вечером в приятной компании. В последнем фрейме всё же проверяю себя, оформив "дабл", но пускаю последним ударом шар в желоб. "Тёрки" могут испортить счёт.
- После того, как вы меня сделали, док. То просто обязаны позволить звать вас по имени.
Наш разговор прерывает служащий:
- Мистер Джейсон, ваш столик готов. Вы готовы ужинать или решите продлить дорожку?
Я  киваю, перевожу взгляд на Кендалл, ожидая ответа.

Кендалл, продолжаю наслаждаться нашей игрой уже в теме Арены. Спасибо за пост и великолепную компанию.
С интересом смотрю за другими свиданиями:
Фиби и Эрик, у вас очень романтичное свидание, рождественское я бы сказал.
Софи и Эдди, очень оригинально, для истинных ценителей книг, слежу с эстетическим удовольствием.
Джонатан и Эмма, по-ирландски весело и неугомонно.
Каролина и Флоранс, интрига с билетами в обмен на Лидо? Джей, ты умеешь удивлять.
Заложники в банке, с завершением сюжета. Сейчас читаю.
Адель и Эдд, вас мне предстоит прочитать)

Я не большой любитель разговоров, зато отличный слушатель. Это и было моей главной задачей - слушать и запоминать. Свои задачи я всегда выполняю на отлично. Это устраивает трепачей и эгоистов, которые лишь рады предоставившейся возможности говорить о себе часами. Находиться в обществе обычных людей куда сложнее. Хотя, я бы и не назвал дока "обычной", есть в ней какая-то загадка.
Она легко улыбается, даже смеётся, но при этом смущается, стоит мне улыбнуться в ответ. Конечно, я мог бы отнести такую реакцию на свой счёт... Будь нам обоим по 17, ну ладно, 20 лет. Но мне 35, и я стараюсь не льстить себе. Не думаю, что доку неловко со мной, скорее, непривычно. Красивой молодой женщине непривычно в обществе мужчины - это ещё одна загадка.

Мы болтаем о пустяках, я раз за разом ловлю себя на том, что мысленно анализирую каждое сказанное слово, словно пытаясь составить профиль доктора К. Мейтленд, найти к ней правильный подход. Привычно больше молчу, но это не напряженное или неловкое, скорее правильное.
Когда я помогаю доку с броском, то её смущение чувствуется особенно явно. Доктор буквально застывает в моих руках. Я решаю, что ей неприятен тактильный контакт. Понимаю. Сам не люблю, когда до меня дотрагиваются посторонние люди. Но в картеле довольно быстро учишься ставить зарвавшихся на место своими руками - эту работу нельзя перепоручать, ты просто делаешь, так, чтобы остальные предпочитали не связываться. Мне пора отвыкнуть от прошлой жизни. На словах это даже довольно просто.
Думаю, как выйти из сложившейся ситуации, не делая её ещё более неловкой для нас обоих, - профессионально, не позволяя даже намека, один бросок. Не отстраняться резко и не дать понять, что заметил. Быстрый анализ сложившегося профиля и верное решение. Шар соскальзывает из руки дока чуть раньше, чем стоило бы. Я делаю шаг назад, ещё один, только потом протягиваю полотенце.

Мы шутим и говорим ни о чём. Я удачно изображаю команду поддержки, даже громко свищу, когда док выбивает страйк. Она снова расслаблена. Я держусь вне зоны личного пространства. До тех пор пока не приходится на пару скрыть следы "преступления", вытирая случайно разлитую колу бумажными полотенцами.
Счёт на мониторе подтверждает то, что я и так знаю - победа за доком. Она смотрит недоуменно, даже перепроверяет наши очки на экране, затем заново складывает на калькуляторе в смарте.
- Мне кажется тут что-то напутали, - док указывает на экран. – Не может быть, чтобы я выиграла. Нет, тут точно напутали. Может в мониторах сели батарейки? Мистер Джейсон, почему вы так смотрите?
Сейчас она такая внимательная и собранная, и первый раз за этот вечер я вижу не просто красивую женину, а доктора, который спорит с богом и выигрывает жизни своих пациентов. Красивого доктора. Я усмехаюсь её праведному негодованию:
- После того, как вы меня сделали, док. То просто обязаны позволить звать вас по имени.
- Я продолжаю сильно сомневаться, что я вас, как вы изволили выразиться "сделала", но буду рада, если вы станете называть меня Кендалл, - док кивает и открыто улыбается, в голосе и словах пряча смех. - Мистер Джейсон, признайтесь, вы мне поддавались. Я просто уверена, что вы мне поддались. Может я игрок и никудышный, но я наблюдательная. Вы ведь отлично играете, но заставили поверить, что еще более никудышный игрок чем я. Спасибо.
Пожимаю плечами, сохраняя на лице нейтральное выражение:
- Вы отлично играете, док. А новичкам всегда везёт.
Думаю, что Кендалл будет возражать, но официант не оставляет на это шансов:
- Мистер Джейсон, ваш столик готов. Вы готовы ужинать или решите продлить дорожку?
- Я ужасно голодная, - Кендалл смеётся, - поэтому с удовольствием бы поужинала. Кажется, вы обещали вкусную курицу. Надеюсь, обещание ещё в силе?
Я киваю и улыбаюсь в ответ, хотя мысленно обзываю себя парой ласковых. Додуматься привести дока после смены в боулинг и не покормить сначала - Макс Джейсон может поздравить себя с зачатками идиотизма, подхваченными не иначе как от Кортеса. Проворно меняю выданные кеды на свои туфли, на этот раз Кендалл справляется без моей помощи. Дожидаюсь, пока док заберет сумочку, а её ладонь опустится на сгиб локтя.
Кендалл снова едва заметно краснеет, смущаясь. Но в этот раз неловкости в разы меньше. Она неуверенно уточняет по поводу машины. Наверно, док права и мне стоило бы проверить сообщения или перезвонить Роберту. Но я просто отрицательно качаю головой. Я сделаю звонок, после того, как мы поедим. Её колымага пережила ни один десяток не самых лучших лет, постоит и ещё часик в тёплом уютном гараже. Кендалл вздыхает, словно давая понять, что хочет скорее закончить вечер. Я достаю телефон из кармана:
- Сейчас я уточню. Док, я могу вызвать вам такси, если вы устали.
Нас снова прерывает официант, похоже, это традиция Арены: официанты стремятся вас накормить и не дают испортить аппетит лишними разговорами. Он пододвигает стул Кендалл и подаёт меню. Я вопросительно смотрю на девушку, ожидая ответа. Она снова смущенно улыбается:
- Я заняла ваш вечер, уверена, у вас были другие планы. Мне ужасно неловко, я очень не люблю быть кому-то обузой. Но я хочу сказать вам спасибо, мне здесь очень нравится. Я очень вам благодарна, что вы все-таки привезли меня сюда. Сама бы я, наверное, сюда никогда бы не дошла.
- Док, - я облокачиваюсь на спинку стула и опускаю меню, - когда я хочу заняться благотворительностью, то перечисляю деньги в какой-нибудь приют. Вечер с красивой женщиной я провожу исключительно для своего удовольствия. Мы не будем больше возвращаться к этой теме. Вы уже выбрали?
- А что будете вы? Тогда и мне то же самое.
Я подаю знак, официант появляется практически сразу. Заказываю вкусную и жутко вредную американскую еду: большую жаренную курицу, картошку фри, картофельный салат, предлагая запить всё кока-колой. Официант вежливо кивает, хотя в его взгляде легко прочесть "ну что взять с этих янки?", и уходит. Я по привычке провожаю его спину взглядом, отмечая возле каких столиков он останавливается и как пишет заказ у стойки. Мои наблюдения прерывает вопрос Кендалл:
- Здесь очень уютно. Вы часто тут бываете?
- Давно не был, - я пожимаю плечами. Последний раз я был здесь с Кристиной, кажется, целую жизнь тому назад. Аккуратно выбирая слова, продолжаю. - Было много работы. Всё ещё жалею, что не попал на концерт U2 в ноябре 15-ого...
- Вы любите U2? - Уточняет Кендалл с улыбкой.
- Все любят старых рокеров, - я смеюсь в ответ. А затем насвистываю "with or without you".

Официант приносит заказ довольно быстро. Курица с зажаренной хрустящей корочкой, в которой холестерина столько, что у англичан поджимаются губы, а убеждение в том, что все янки дикари, лишь крепнут. Но что взять с американца? Я легко разрезаю курицу на 4 части, одну из них кладу на тарелку дока. Кендалл поднимает на меня глаза и смеётся. Я опережаю её вопрос:
- Бросьте, док, только не говорите, что вы из неженок, которые едят капустный салат и запивают его водой без газа.
Я накалываю вилкой ломтик картошки и опускаю в кетчуп. Довольно киваю:
- Словно и не улетал со Штатов. Захочешь отпуск за океан на один вечер, достаточно прийти сюда.
Это один из самых длинных монологов, которые я умудрился выдать за весь вечер. Да уж, собеседник из меня ещё тот. Я прошу рассказать Кендалл что-нибудь о работе в клинике. Старательно не затрагивая тему её переезда. Люди редко покидают насиженные места без весомой причины, ещё реже эти причины оказываются приятными. Я не люблю, когда кто-то лезет в мои дела, поэтому не вмешиваюсь в чужие.
С едой мы разбираемся довольно быстро. Я прошу принести пончики, горячий шоколад для Кендалл и чай для меня. Док шутит, что невозможно столько есть, но я уверяю, что мы справимся. Если и наберём пару лишних кило, то я всё сгоню на тренировке, ну а Кендалл точно не повредит.
Я звоню Роберту и уточняю, как дела с машиной. Проблемы со стартером, конечно, всё решаемо, но доку пора подыскивать новую. Мы договариваемся, что колымагу вернут на стоянку клиники к обеду, я кладу трубку.
- Док, машину вернут завтра. - Мы почти закончили ужин, я терпеть не могу сидеть за пустым столом. Смотрю на часы, на этот раз не столь дорогие и точно не оснащенные микрофоном. Ещё не так поздно, но всё же не уверен, что док со мной согласится. Намеренно не уточняю свои планы и узнаю.- Составите мне компанию, Кендалл?

Мы едем по ночному Лондону, я то и дело напоминаю себе об ограничении скорости. Когда дороги не забиты машинами, асфальт вымыт дождём, а за окном ночь, хочется просто утопить педаль в пол и ехать, не обращая внимание на скоростные ограничения. Бесцельно, просто пока не надоест... Или не закончится бензин. Я ухмыляюсь и передаю Кендалл пульт от магнитофона:
- Искать классную музыку обязанность штурмана, док.

Ночной Лондон за стеклом, запах натуральной кожи салона, смешанный с тонкой нотой женских духов, теплый воздух из обдува и лёгкая музыка. Это я называю хорошим вечером. Для счастья мало надо на самом-то деле. Сейчас мне достаточно покоя и отсутствия мыслей о работе... Вот опять. К чёрту их, даже упоминания. Сегодня хороший вечер. Пусть он и останется таким. Слишком много анализировать тоже вредно порой. Я ухмыляюсь и передаю Кендалл пульт от магнитолы:
- Искать классную музыку обязанность штурмана, док.
- А если я не найду рок, - пульт выскальзывает из моих пальцев, перемещаясь на женскую ладонь, - какая подойдет?
Слегка пожимаю плечами, обозначая, что это несущественный вопрос. Хорошая аппаратура - одна из причин, по которой был выбран именно этот автомобиль. Траты на новомодный тюнинг кажутся мне лишними, иногда и вовсе глупыми. Но хороший звук и правильные диски на колёса - одна из слабостей. Пусть не критично, но обязательно. Бросаю быстрый взгляд на Кендалл, которая ждёт моего ответа и уточняю:
- А что любите вы?
Док задумывается и механически перещёлкивает каналы. Классику сменяет попса, которую обрывает техно и разбавляет кантри. Знаю по себе такая мешанина звуков зачастую помогает отвлечься или подумать, только тебе выбирать, что нужно на данный момент.
- Я всеядна, - наконец решает Кендалл. Краем глаза я замечаю приподнятые плечи и то, как она слегка морщится. Первый признак того, что ответ на вопрос не найден с достоверной точностью, но и нейтральный вполне сгодится - у меня нет предпочтений. Хотя... я, наверное, мало вас удивлю если скажу, что люблю лиричную музыку. Мне нравится Селин Дион, Уитни Хьюстон, та, что в фильме «Телохранитель» помните?
Смотрю на Кендалл удивленно. Это фильм моего детства, в 92-м каждый пацан представлял себя на месте Костнера, исключением я не был точно. Но док казалась мне моложе... Где-то на тот самый десяток лет, когда фильм ещё был интересен. Хотя. Кто не ценит классику? Кендалл напевает знаменитую "Run to you", а я сдерживаю улыбку. Не потому что она поёт плохо, просто док сейчас такая милая, с раскрасневшимися щеками, слегка фальшивящая и совершенно забывшая о неловкости, которая была между нами пару часов назад. Но самым забавным мне кажется музыкальное созвучие. Джеймс Хэтфилд поет, как он далёк от той самой, а Кендалл, перепевая Уитни, всё обещает добежать.
Док решает, что моя полуулыбка - это смех над её пением:
– Я не очень хорошо пою, - она прячем лицо в шарфе, и я решаю, что обидел её.
- Нет, что вы, - мой ответ поспешен, решаю объяснить, что меня так позабавило. Но сталкиваюсь с озорным блеском в обращенных на меня глазах. Не могу удержаться от шутки в ответ, - но лучше этого больше не делайте, да.

Я выворачиваю со второстепенной, пропуская пару машин перед нами. Движение становится плотнее, вынуждая сбросить скорость. Ловлю себя на том, что снова анализирую, стараюсь не подрезать и поменьше перестраиваться. Стиль вождения, как и жизнь, надо ввернуть в привычное русло. Полихачить удастся теперь только на задержании, да и то не всегда. С этим мне предстоит смириться. Я сосредотачиваюсь на дороге и молчу, примерно до тех пор, пока от мыслей о движении меня не отвлекает док:
- Оо, давайте остановимся, - легкий взмах в сторону набережной и уточнение. – Вас это не очень затруднит?
Я бросаю удивленной взгляд - разве это может затруднить, киваю и притормаживаю рядом с тротуаром. Кендалл не дожидается, пока я обойду машину и открою ей дверь, и выходит, пряча лицо в огромный шарф. Я поднимаю воротник пальто и убираю руки в карманы.
В отличии от большинства я люблю промозглость и холод. Они дарят мне ощущение комфорта и даже надежности. Чёрт, напоминают, что здесь не Мексика. Ледяной ветер не бросает в дрожь, а подбадривает - я далеко от этого дерьма. Воздух от бегущей внизу Темзы становится ещё более прохладным. Он режет легкие словно нож, но мне это даже нравится. Когда мои мысли занимают внешние неудобства.
- Мне кажется нет ничего прекраснее этого, - Кендалл поводит плечами, как делают только очень замерзшие люди, стремясь унять дрожь. И вызывает этим простым движением прилив нежности. Она просто маленькая уставшая девочка, которая мёрзнет на лондонском мосту, прячет лицо в огромный шарф и всё-таки остаётся рядом. Я достаю из карманов перчатки, которые никогда не надеваю, опасаясь стеснённости в движениях, и протягиваю их Кендалл. Док шепчет что-то про то, что не стоит. Но это ведь мне решать, поэтому проворно одеваю ей на руки сам.
- Я всё равно их не ношу, док, глупо отказываться. Вы замерзли.
Ветер треплет волосы Кендалл, я машинально заправляю непокорную прядь ей за ухо. Прикасаться к другому человеку с жестом заботы - это тоже давно позабыто. Док снова смущается, на этот раз неловко ещё и мне. Наверно, потому что проявление заботы тоже определенного рода слабость, которую я не могу себе позволить. Разворачиваю Кендалл лицом к Темзе и колесу, кладу руки на перила с двух сторон от неё, закрывая от ветра. Невесело усмехаюсь, понимая, что просто не знаю, что делают на свиданиях, кроме занятий сексом, конечно.
- Думаете, колесо сейчас будет работать? - Приподнимаю руку и смотрю на часы, затем отрицательно качаю головой. Зимой "Глаз" работает только до восьми, и я не скажу, что недоволен этим фактом. Не вижу смысла набиваться в кабинку с другими людьми и слушать их восхищенные вздохи. Или ожидать, что кто-то из этих людей может прийти за мной. Неизвестно что хуже. Я слегка наклоняюсь вперед, прижимаясь щекой к волосам Кендал, они просто ледяные. Я люблю холод, но это не значит, что и остальным хочется наслаждаться им в полной мере. - Вы совсем замерзли, поехали.

Я тяну Кендалл за руку к машине, на этот раз сам открываю дверцу, помогаю сесть в салон и застегиваю ремень. Мы сворачиваем на одну из боковых улочек, затем на Петтикот-Лэйн к рынку. Кендалл смотрит немного удивленно, я хмыкаю. Интересно, насколько я похож на городского сумасшедшего сейчас? Сам у себя я был бы точно переведен в ряд подозреваемых, недаром именно это место когда-то облюбовал Джек.
Оставляю машину на большой рыночной парковке, беру Кендалл за руку, и веду вдоль закрытых в большинстве своём магазинчиков. Мы притормаживаем у незаметной черной двери и лишь тусклая вывеска на фасаде оповещает, что костюмы здесь со скидкой. Я сжимаю ладонь Кендалл и открываю скрипящую дверь. В старом торговом зале до сих пор отрезы ткани на столах, какие-то бумажки и манекены для пошива. Мы не останавливаемся, если честно, то я до сих пор немного удивлён, что док ещё не вырвала руку и не убежала. Я тяну влево, к крошечному дверному проему с покосившейся лестницей, ведущей в подвал. Выглядит и правда жутковато, оборачиваюсь к Кендалл, перед тем, как начать спуск:
- Я обещаю, что вы в безопасности рядом со мной, док.
Мы спускаемся и сталкиваемся с мужчиной с меркой в руках. Его глаза загораются, а на лице появляется улыбка:
- Детектив! Вы как раз вовремя, у меня есть уютный столик для вас.
За дверью голые кирпичные стены, необработанные деревянные полы и бар, который сделан из старых бюро. Мебель сплошная мешанина того, что можно купить на гаражной распродаже. Я смотрю на Кендалл и широко улыбаюсь:
- Здесь классно и самые лучшие в мире коктейли.
Кажется, она хочет что-то спросить, но нас, по доброй традиции этого вечера перебивают.
- Вот этот столик, детектив, тут близко к сцене и для мисс шикарное кресло. По одному фирменному?
Я киваю. Здесь не отодвигают стулья, нет тканевых салфеток, но лучший в мире соул и хорошая компания. Перетягиваю кресло для Кендалл так, чтобы ей было отлично видно сцену, сам сажусь сбоку, так чтобы спину прикрывала стена и был виден вход, а при открытой двери и пролет лестницы. Буквально через минуту перед нами уже два бокала, тарелка с сыром и меню. Официант уверяет, что предупреждён, - я за рулем, поэтому алкоголя в напитке нет, а для мисс доза минимальна. Кендалл выбирает что-то жутко звучащее на вкус, я ограничиваюсь крепким чаем. Наконец, музыканты настроились и затянули "без остановок".
Нам приносят гору каких-то сливок или чего-то подобного, увенчанного вишенкой. Мы с Кендалл переглядываемся и сдерживаем смех, услышав:
- Комплимент от шефа.
Я дожидаюсь, когда официант уходит, только потом усмехаюсь:
- Мне ещё ни разу не приносили такой, - я делаю взмах рукой, указывая на десерт, раздумывая, как его охарактеризовать. Наконец пожимаю плечами, - такое.
Кендалл тоже смеётся и спрашивает:
- Вы часто здесь бываете?
Я пожимаю плечами, как и всегда, неопределенно.
- Бывает. Я отвезу завтра утром вас на работу, а вечером вы сможете вернуться уже сами. Кстати, музыканты скоро напьются. Вы любите танцевать, док?

Вечера всем.
Работа затянула, не помню поздравлял ли с браком, но дубль лишним не бывает - долгих и счастливых лет в любви.
Всем будущим мамам здоровья и поменьше переживать. Отцам - терпения.
Кендалл, не торопитесь, я прекрасно понимаю занятость. А вас и подождать приятно. В садистских пытках отсутствием сна - виноват. Обещаю скоро отпустить.

Вечера.
11.
Мисс Мейтленд, пишу, немного задерживаю. Не судите строго.
Мои восхищения выпуском.
Благодарность за валентинки.

Есть вещи, которые мне дороги. Их не так уж много, поэтому и считаю их особенно ценными: моя гитара, старый медальон, карточка "Suits..."
Чуть сонный полумрак, не слишком громкая музыка, легкий запах сигарет, приятная компания - это я называю хорошим вечером. Наверно, кому-то это может казаться скучным, или я просто постарел. Но теперь, когда мой день буквально "горит", а ночь перестала быть лучшим временем для сбора информации, я наслаждаюсь спокойствием и тем, что больше ничего не должен заказывать кому бы это ни было. Забавно, когда я пришёл сюда на прошлой неделе, меня встретили тем же "Детектив!", что и два года назад. Британский акцент и непривычная мне теплота в голосе от совершенно чужих людей. Наверно, поэтому я считаю "Suits" действительно лучшим местом в мире, даже без коктейлей.

Я обращаю внимание, пусть и не сразу, что Кендалл стала ещё более настороженной. Разумеется, дорога сюда была занимательной и щекотала нервы, а небольшой всплеск адреналина никому не вредил. Но сейчас, когда определенно ясно, что мы в старом добром английском пабе, это по крайней мере странно. Либо док увидела кого-то, либо услышала что-то, послужившее катализатором. Я не задаю вопросов, хотя умею их задавать лучше многих. Если молчать достаточно долго, то человек рано или поздно всё расскажет сам. Мы не на допросе, а время не поджимает. Как обычно, оказываюсь прав, Кендалл нервно поправляет волосы и всё же спрашивает, кивнув на официанта:
- Он назвал вас детектив?
Значит, всё-таки моя профессия так неприятна доку. Что ж это не редкость, я пожимаю плечами. Мне плевать на чужое неодобрение и косые взгляды, на настороженность и открытую неприязнь. Я не делаю ничего постыдного, защищая закон и людей. Уже не делаю, что было под прикрытием остаётся там же. Я не отвожу взгляд от смущенной Кендалл, она нервно теребит сумку и прячет глаза. От неловкого молчания нас спасает официант, который принёс мудрёный десерт:
- Комплимент от шефа.
- Мне ещё ни разу не приносили такой...Такое, - усмехаюсь, чтобы немного сгладить обстановку. Я не оскорбляюсь из-за предвзятого мнения, людям нравится мыслить клише, это их полное право. В конце концов, Кендалл хотя бы не пытается в меня чем-нибудь кинуть. И это уже плюс, надо искать удовольствия в малом. Она смотрит на меня слишком пристально, словно решая что-то. Невольно отбрасывая меня назад и заставляя внутренне напрячься, я не люблю пристальных оценивающих взглядов.
- Оо, это точно можно есть? - В голосе появляется слегка напускной энтузиазм. Мы оба стараемся продолжить вечер в прежнем непринуждённом ключе. - Вы часто здесь бываете?
- Бывает. - Привычно неопределённо, не вдаваясь в подробности. Затем добавляю. - Я отвезу завтра утром вас на работу, а вечером вы сможете вернуться уже сами.
Я понимаю, что моё общество ещё и завтра может быть не слишком желанным, но всё же планирую настаивать. Это моя инициатива поехать сюда и задержаться чуть дольше привычного, мне и разбираться с последствиями.
- Мое дежурство начинается завтра вечером, после восьми, - Кендал улыбается, на этот раз искренне, - поэтому вам не стоит беспокоиться. Я смогу добраться на метро. Вам ведь тоже надо отдохнуть.
- Тогда я попрошу Роберта, чтобы машину оставили у вас во дворе. - Я пожимаю плечами, так вероятнее даже проще. - Но если машина будет не готова, док, то вы наберете. Это не тема для дискуссии.
- Очень сладко, - говорит Кендалл указывая подбородком в сторону десерта.
- Так и было задумано, чем слаще десерт и жирнее еда, тем больше покупатели заказывают напитков, - я усмехаюсь, а затем перевожу взгляд на часы на моем запястье. Уже половина первого, я и так слишком задержал дока, поэтому пора ехать. Но всё же не отказываю себе в удовольствии и спрашиваю. - Кстати, музыканты скоро напьются. Вы любите танцевать, док?
- Я даже не знаю, - Кендалл рассеянно кивает, словно обдумывает мои слова. Хотя в них нет скрытого смысла. – Я немного неуверенно чувствую себя на танцполе. Не говорите только, что вы хотите потанцевать?
Я снова пожимаю плечами. К чему вообще тогда я бы стал спрашивать? И поднимаюсь, протягивая ладонь.
- Сейчас? - я оглядываюсь по сторонам и шепчу, - но ведь почти никто не танцует?
- Вам есть до них дело? - Мне кажется смешным такое смущение и желание следовать установленным кем-то другим правилам. - Мне - никакого, ну же, смелее, док.
Играет что-то быстрое и довольно мелодичное, на площадке полно места. Публика здесь собралась примерно наших лет и чаще всего отдаёт предпочтение редким медленным танцам. Наверно, поэтому док и кажется такой смущённой.

Танцы - это ещё одна моя привычка, которая напоминает о недавнем прошлом. Что ж мексиканцы любят танцевать и точно знают в этом толк. Сначала мне казалось немного ненормальным, когда мужики ворочающие миллиардами и убивающие по щелчку пальцев, дурачатся словно мальчишки, выделываются друг перед другом и спорят на бабки, кто кого способен перетанцевать. Потом - втянулся, это по-своему, дико и горячит кровь не хуже секса или хорошей драки, зато почти всегда уместно и не омрачает настроения на семейных сборищах. Я даже умудрился преуспеть в этой нехитрой науке, заставляя новичков ни раз и ни два прикусывать языки насчёт того, что гринго не умеют танцевать.
Я веду дока за руку и подмигиваю, вызывая улыбку. Потом резко разворачиваю, опускаю руку на поясницу, второй сжимаю её ладонь и быстро кружу по площадке. Шаг, приставка, шаг, влево и вправо, чуть медленнее назад и быстрее вперёд. Довольно простой танец, без замысловатых фигур или попыток показать себя. Именно такие и танцуют в паре, когда весь кайф от предсказуемого угадывания и чувства партнёра рядом. Я опускаю руку с поясницы, давая возможность Кендалл отступить, затем снова притягиваю к себе. Очередной быстрый разворот и снова отпускаю. Хотя сначала док кажется немного напряженной, но довольно быстро ловит ритм и даже смеётся, когда я быстро раскручиваю её в танце. Постепенно площадка заполняется, так всегда - стоит только сделать первый шаг.
Быстрый соул сменяет что-то медленно и протяжное, я притягиваю Кендалл чуть ближе. Это не вальс и не танго, особые умения не нужны. Мы плавно двигаемся под музыку, я чуть склоняю голову, дотрагиваясь до волос, снова ощущаю запах её духов, упругую грудь, которая прижимается к моей, и жар разгоряченного тела. Чёрт. Моё откликается вполне угадываемым образом, то что я не считаю это правильным, особой роли не играет. Док не из те, кто будет заниматься сексом при второй встрече, я не из тех, кто будет долго ждать. Да и вообще ждать.

Когда мы подходим к столику, я снова смотрю на часы, уже чуть больше часа, и нам пора. Ей завтра на смену и надо выспаться, мне в департамент сдавать документы. Я оплачиваю счёт, оставляя хорошие чаевые, как залог крепкой памяти. Перебрасываюсь парой слов с метрдотелем, который настаивает, чтобы я приходил к ним почаще. И снова беру Кендалл за руку:
- Поехали, док, я отвезу вас домой.
Мы поднимаем по темной лестнице и выходим на улицу. Ночной воздух свежий и морозный, мы довольно быстро идём к машине, после теплого помещения и танцев кажется особенно прохладно. Я открываю машину с сигналки, затем распахиваю дверь перед Кендалл. Преимущество высоких машин, что ты всегда можешь помочь с посадкой симпатичной пассажирке. Недостаток - несимпатичным тоже пришлось бы помогать.
Мы едем по ночному Лондону, док называет адрес, я опять протягиваю пульт от магнитолы. Мы оба не говорим о том, кто же я, предпочитая наполнять тишину музыкой. Наверно, мне бы следовало спросить о реакции и попробовать переубедить в чём-то, но я этого не хочу. Ещё одна приобретенная привычка - чем хуже о тебе думают, тем лучше получается в итоге. Слабость и оправдания никого не интересуют, а умеренные опасения бывают даже полезны.

Я паркую машину возле дома Кендал, глушу двигатель и выхожу, чтобы открыть для неё дверцу. Я распахиваю её и помогаю спуститься, придерживая за локоть, почти прижимая телом к машине, когда закрываю дверь. Мы замираем на секунду, случайные полу объятья. Я поправляю прядь волос, которая опять выбилась из её причёски и неприлично долго смотрю на Кендалл. Я думаю о том, что хотел бы сейчас подняться и заняться с ней сексом, о том, что док не переносит копов. О том, что я сам себя ненавижу сейчас. Я провожу большим пальцем по её губам, резко отступаю назад и убираю руки в карманы:
- Бегите домой, док.
После стою у машины у курю, глядя на свет в её окне.


Мой начальник хмурит брови, когда допуск от психолога опускается на его стол, но сделать с этим он ничего не может. Поэтому отмахивается, словно от назойливой мухи, и говорит возвращаться к делам.
Я открываю файл по огнестрелу Джея. Мне предстоит несколько крайне увлекательных разговоров с Монтгомери, Хоторном и ещё одна строчка в дело мисс О Xара. Делаю большой глоток кофе из бумажного стаканчика и переписываю номера и адреса в блокнот.

Эдвин Джон Дэвид Хоторн, средний сын сэра Джонатана и леди Катерины Хоторн. Жених мисс Александры Монтгомери. Вызвавший полицию и службу спасения, по подозрению Джея - потенциальный наводчик. Я договариваюсь о встрече, предупреждая звонком.
Дорога до пригорода занимает не так уж много времени. Довольно ухоженное поместье, в которое вложено немало денег. Но зачем тогда это всё? Таким образом семья Хоторн поддерживает свое состояние? Просто нравится рисковать?
Меня проводят в дом и предлагают чай, я отказываюсь и достаю блокнот, чтобы записывать показания. Диктофон на телефоне так же будет включён, но именно с блокнотом мне удобнее - связь с прошлым, когда есть возможность письменно излагать свою наблюдения, а не пытаться удержать в голове, разложив по полочкам.
Я внимательно наблюдаю за вошедшим Хоторном. Он молод, улыбчив и смотрит кристально честными глазами. Настолько искренними, что готов поклясться, такие бывают только у лгунов. Я включаю диктофон и после принятых условностей и разъяснений перехожу к делу.
- Мистер Хоторн, я читал ваши показания, но они несколько разнятся с показаниями мистера Таунсенда. - Намеренно выдерживаю паузу, давая мужчине время подумать и продолжаю. - Вы забыли упомянуть разговор, состоявшийся между вами с мисс О Xара. И мне крайне интересно, в чём же он заключался? Что именно вы имели в виду, говоря, что она в недостаточной мере изучила дом и повадки Монтгомери?

Вечера.
Кендалл, простите за непозволительную задержку. Как и обещал, вернул в целости и сохранности.
Спасибо за незабываемый вечер.
Эдди, как договаривались. Понимаю, что леди на первом месте. Терпеливо жду.

Шеридан, с вашим Днём!

Я прихожу чуть позже начала. Работа - отличное оправдание задержки. Не будь приём королевским, я бы и вовсе с чистой совестью его погулял, сославшись на занятость.
Пожимаю руки знакомым и пристраиваюсь недалеко от входа. Привычка.

- Спасибо, - легкий поцелуй на тыльной стороне ладони Челси, - Леди, спасибо большое вам за чудесный вечер и великолепные подарки для нас.

Почти на выходе я сталкиваюсь с Кендалл, на ней шикарное платье, и она кажется прекрасной незнакомкой. Лишь выбившийся локон, который она поправляет знакомым жестом, выдаёт знакомую мне дока. Я улыбаюсь в ответ, целую ладонь.
-Спасибо, Кендалл. Вы сегодня особенно прекрасны.
Останавливаю официанта и передаю бокал шампанского. Мы говорим ещё какое-то время, я предлагаю подвести домой после окончания приёма
Ушёл.

Молли, с Вашим Днём!

Для кого-то праздники - выходной день, для службы доставки - трудовые будни. Я бы даже сказал - аврал на работе. Хорошо, что сегодняшний аврал сулит встречу с представительницами прекрасного пола, отдых глазам не повредит. Даже наоборот.
Размашисто расписываюсь в накладной, уточняя адреса доставки и имена получательниц. Только после этого обыденного ритуала забираю пакеты, которые необходимо сегодня вручить. Кому-то это может показаться смешным, но попробуйте случайно вручить одной женщине подарок для другой или назовите её чужим именем - неприятности вам обеспечены.
В навигаторе быстро забиваю путевые точки и составляю максимально удобный маршрут. Глупо колесить по городу весь день, лишь потому что было лень потратить пять минут на выезде со стоянки. Добавляю пункт «избегать пробки» и отправляюсь в путь.

Я довольно быстро выруливаю на узкую улицу, на которой расположен многоквартирный дом, где и проживает нужный мне адресат - Фиона Коллингвуд. Перед тем, как подняться, прикуриваю сигарету и делаю несколько затяжек, после выбрасываю окурок в урну. Забираю пакет, цветы и ищу нужную мне квартиру. Трель звонка, негромкие шаги и, наконец, распахнутая дверь.
На пороге молодая девушка, весьма хорошенькая, к слову. Со слегка растрепанными волосами, которые сейчас придают ей особое очарование, и просто невероятными глазами. Моё утро задалось, улыбаюсь и уточняю на всякий случай:
- Фиона Коллингвуд?
Девушка кивает в ответ, вопросительно смотрит на меня, улыбается, заметив в руках букет. Он явно не первый за сегодняшний день.
Я протягиваю Фионе цветы, представляюсь и произношу заготовленное поздравление:
- Служба доставки. Фиона, от лица всех мужчин «МПиБ» позволь поздравить тебя.
В этот день 8 Марта
Мы желаем Вам добра,
И цветов охапку,
И весеннего тепла.
Много радости, здоровья,
Быть красивою всегда,
Чтоб счастливая улыбка
Не сходила с лица!

Протягиваю подарочную коробку, дожидаясь, пока она опустит цветы на столик в прихожей.

После прошу расписаться в накладной о получении

Моя вторая доставка в далёкую Австралию, ещё точнее - Сидней, для некой Саманты Арчибалд. Мне иногда жаль, что в наших накладных нет строчки с предписанием, как именно вручать подарок : с серьезной учтивостью или улыбкой. Я всегда выбираю последнее, может, всё дело в том, что я американец, мы привыкли всё делать с улыбкой. Даже аристократичному Лондону пока не удалось добавить мне лоска.
Я с особым удовольствием вдыхаю солёный морской воздух, умудряюсь посмотреть на знаменитое здание сиднейской оперы, в простонародье зовущееся апельсином. Здесь теплее, чем в Лондоне, но всё же жарко. И совершенно не похоже на мои представления об австралии, сложившиеся из фильмов про крокодила Данди. Сидней практически неотличим от любого мегаполиса современного мира.
Дом, в котором живёт мисс Арчибальд, я нахожу далеко не сразу. Приходится петлять по улицам и распрашивать у случайных прохожих. Несколько раз я умудряюсь пройти мимо и лишь случайно замечаю на здании номер.
Дверь мне открывает молодая изящная блондинка. Я снова думаю о том, что привозить подарки сегодня, довольно неплохое время припровождение.
Добрый день. Могу я увидеть мисс Саманту Арчибалд?
Девушка представляется, киваю и поздравляю её с праздником:
- Служба доставки. Саманта, от лица всех мужчин «МПиБ» позвольте поздравить вас с Международным женским днём.
8 марта – сладкий праздник,
Душевной радости свирель,
Всё так легко и так прекрасно
В Международный Женский День!
Пусть трели соловьёв певучих
Повсюду весело звенят,
Пусть радужным теплом накроет
Цветов весенних аромат!
Я протягиваю букет и передаю пакет с подарками.


 
Её счастливая улыбка, несомненно, лучший из возможных вариантов. Я протягиваю накладную с просьбой расписаться в получении.