Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Жизнь была прекрасна и удивительна, а потом кто-то должным образом не закрепил трос в лифте.
Это должен был быть совершенно обычный и ничем не примечательный день. Я шла на встречу к мистеру Эдвардсу – старому коллекционеру. Его офис располагался в противоположной части Лондона, и я очень торопилась, ибо превыше всего коллекционер ценил пунктуальность. Дело в том, что Эдвардс решил расстаться с тремя весьма ценными своими изданиями, и мне надо было во что бы то ни стало добиться, чтобы его представителями стали «Книги и кексы». На издания у меня уже было минимум пять заявок и перспективы вырисовывались весьма заманчивые. Знаю, что Эдвардса желали заполучить конторы посолиднее, однако, у меня имелось секретное оружие – свежий багет и круассаны, испеченные Оливером. Мистер Эдвардс обожал французскую кухню.
Подхватив бумажный пакет, я поспешила к высотному зданию, в котором располагался офис. Успела заскочить в переполненный лифт, весьма довольная собой. Офис был на одном из последних этажей. Примерно на пятнадцатом все остальные вышли, так что дальше жать на кнопочку пришлось мне. Прошло пару секунд, а потом лифт издал какой-то странный звук и замер, погрузив кабину во тьму.
- Ой!
Сначала, я еще надеялась, что лифт заработает. Что это просто какой-то глюк системы. Наверху включается одинокая тусклая лампочка аварийного освещения. Жму на другую кнопочку, на все кнопки, надеясь, что если подобрать удачную комбинацию – лифт поедет. Наконец, обращаюсь к кнопке вызова диспетчера:
- Лифт застрял! Отзовитесь! – наклоняюсь прямо к кнопке - Меня кто-нибудь слышит?
- Кажется, кроме меня – нет.
И только тут понимаю, что в лифте не одна. Оборачиваюсь. Мужчина машет рукой и улыбается:
- Привет!
- Лифт застрял! Помогите! – ору что есть сил, надеясь – услышат другие обитатели здания. Истошно ору, наверное, минут двадцать, размахивая руками, но никакой реакции…кроме смеха за спиной.
- Знаете, что со стороны вы напоминаете мотылька, который крылышками бяк-бяк?
Мужчина занял оборонительную позицию, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.
- А вы почему не помогаете?!
- Не люблю кричать, но раз вы настаиваете. Лучше спеть.– он откашлялся и затянул –
My life is brilliant, my love is pure
I saw an angel, of that I'm sure
She smiled at me on the subway
She was with another man
- О, нет! Заткнитесь!
- But I won't lose no sleep on that
'Cause I've got a plan
You're beautiful, you're beautiful
You're beautiful, it's true…
- Заткнитесь, прошу вас!
Он замолчал.
- Вы явно не поклонница Джеймса Бланта.
- Где же они? Где пожарные, спасатели…Супермен?
- Успокойтесь, всему свое время.
Времени у меня как раз и не было. Ставлю пакет на пол. Достаю из сумочки телефон – черный экран. Не может быть – оставалось же 15 процентов зарядки! Только не сейчас! Похоже, подступает приступ паники…о, нет. Оборачиваюсь к соседу по несчастью.
- Позвоните вы.
Тот разводит руками.
- У меня нет телефона.
- Вообще?
- Вообще есть, это же 2021 год, телефоны даже у младенцев. Но в данный момент при себе не имею. Я как раз шел за телефоном…к своей бывшей девушке. Она меня бросила, а телефон остался в ее квартире.
- Как она могла вас бросить, сокровище такое?
- Сам теряюсь в догадках – он явно не заметил сарказма в моем тоне – Я вообще – находка для любой женщины: красавец, каких поискать, обаятельный, с чудесной улыбкой…
- И скромный еще.
- Да, и скромный.
Он серьезно или нет? Почему не переживает? Почему у него руки не трясутся?
- А вас как зовут?
- Не собираюсь я отвечать. Вдруг вы маньяк? И вообще…говорить с вами не собираюсь!
- Отлично. Созерцайте стену, там есть парочка забавных надписей.
Он плавно съехал вниз спиной по задней стенке лифта, устраиваясь на полу.
- Но предупреждаю – я занял самый удобный уголок.
Играть в молчанку в крошечной полутемной кабине очень сложно. Особенно, когда ты на грани истерики.
- Не собираюсь я ничего рассказывать о себе.
- Так давайте врать друг другу – вдруг вызывается он – Врать изо всех сил – ни слова правды.
- Все равно мы видимся в первый и последний раз в жизни – устав стоять, тоже сажусь на пол.
- Итак, вас зовут…
- Гризабелла – буркнула я первое, что пришло в голову, назвавшись героиней мюзикла «Кошки».
- Вам чрезвычайно подходит это имя – Тогда я - Альфред.

- Назвали честь дворецкого Бэтмена.
- Умно.
Альфред усмехнулся.
- А у вас какое семейное положение?
- Замужем, трое детей.
- Надо же!
- А вообще вру, пятеро.
- В этом деле главное – точность.
- После трех уже все равно, сколько тарелок ставить на обед.
- Гризабелла, но все-таки пять беременностей…
- На самом деле всего две – сначала близнецы, а потом тройняшки.
Альфред поднимает большой палец вверх.
- А что же муж? Кольца на пальце нет.
Пожимаю плечами.
- Подумаешь, кольцо. Украшение. Его и потерять можно, вот татуировка – другое дело.
- Но татуировки тоже нет.
- Аллергия на чернила.
- Значит, где-то бродит ваш суженый с татуированным пальцем, на котором выбито «Гризабелла навеки».
- Я не сказала, что тату именно на пальце, мне нужны были гарантии – подмигиваю.
- Жестокая вы женщина, Гризабелла.
- Зато триста раз подумает, прежде чем сводить.
Альфред вздохнул, а я все-таки поднимаюсь с пола.
- Нет, так больше продолжаться не может. Надо что-то делать!
- Ну, вы худая, несмотря на кучу детей. Попробуйте пролезть в люк наверху и осмотреться.
- Не собираюсь я лезть в люк, во-первых, неподходяще одета – киваю на свою плиссированную юбку, доходящую до бедер.
- О, боже мой! – Альфред закатывает глаза, точно как в том меме с Железным человеком – Можно подумать, мужчины только спят и видят, как заглянуть вам под юбку! Мне вы в данном плане совершенно не интересны.
- Давайте вы полезете, а я подсажу!
- Попробую допрыгнуть, а вы подстрахуйте.
Альфред подпрыгивает, стараясь зацепить крышку люка – я подсаживаю. Не хочу описывать данную картину. Я вообще хочу стереть ее из своей памяти.
- Эй, Гризабелла, нежнее – кряхтит он, вцепившись в люк – и вообще ваши действия в нашу неспокойную эпоху уже можно считать сексуальным домогательством.
- Альфред, заткнитесь и лезьте, черт возьми!
Люк, наконец, поддается. Его голова скрывается в отверстии, а спустя пару секунд возвращается. Он спрыгивает на пол. Улыбается.
- Ну что? – с надеждой спрашиваю я.
- Все плохо. Мы застряли ровно между этажами, и кажется, трос оторвался и один из них упал прямо на кабину. Но не волнуйтесь, их всего три или вообще четыре, значит хотя бы один еще точно остался.
- Эй, в лифте! – сверху раздаются голоса. Через отверстие люка где-то там далеко-далеко наверху можно разглядеть чьи-то головы. Наконец-то, спасатели!
- Вы в порядке? Не пострадали?
- Отлично! – кричит в ответ Альфред.
- Слушайте. Трос тут слабоват и механизм заклинило напрочь. Мы не хотим рисковать, поставим подпорки и опустим на них лифт. Придется подождать. Вам нужна психологическая помощь?
- Нет, все ок – кричит Альфред – Работайте, ребята.
- Эй – ударяю кулаком его по плечу – Почему вы за меня отвечаете? Может, мне как раз нужна психологическая помощь!
- В данный момент или в принципе по жизни?
Придушила бы собственными руками!
- А сколько ждать-то? – ору в люк, но там уже никого нет.
Возвращаюсь на пол и вижу, что Альфред отломал большой кусок от моего багета.
- Извините. Это нервное, а из вашего пакета очень вкусно пахнет.
Хотела возмутиться, но потом передумала.
- Ладно, все равно на встречу опоздала – тоже отламываю багет и жую – Там еще круассаны.
- Отлично - Альфред потирает ладони.
- А что у вас в газету завернуто?
- Винишко! – он достает бутылку, и поддевая ключами, вытягивает пробку – Хотел обменять на телефон.
- Вино, прямо скажем, не из дорогих.
- Так и у меня не айфон – он делает большой глоток – Угощайтесь, Гризабелла.
- Без стаканов?
- У меня нет глистов, если это вас утешит.
Не время и не место разыгрывать из себя «леди Мэри из Аббатства Даунтон». Беру бутылку и пью. Дешевое вино разливается внутри, согревая и развязывая язык. Хотя, я и до этого врала и не краснела. Не знаю, была то особая тактика Альфреда или нет, но паника и правда, отступила.
- А чем вы занимаетесь, Альфред?
- Угадайте – он берет из моих рук бутылку, чтобы сделать очередной глоток.
- Карточный шулер?
- Что…почему?
- Ну, глаза у вас такие…
- Какие?
- Бесстыжие, всегда считала, что это необходимая черта всех шулеров, моя бабушка называла это «…лядский взгляд» и еще вы постоянно улыбаетесь.
- Разве это плохо?
- Морщины в уголках глаз.
- Кто бы говорил о глазах! У самой они как у японской анимэшки.
- Чего вы добиваетесь? Дайте-ка сюда бутылку – огрею вас по голове!
Багет мы давно доели, как и круассаны, вино катастрофически таяло.
- И все-таки, почему так долго?
Альфред пожимает плечами.
- Всему этому лишь одно разумное объяснение – спокойно отвечает он – Зомби-апокалипсис.
- Что?
- Гризабелла, только подумайте, там снаружи полчища зомби вырвались на свободу, человечество воюет, ни на жизнь, а на смерть, а мы тут сидим в тишине и покое. А когда выберемся – будет ясно, к какой группе примкнуть и как действовать. У вас в крошечной сумочке не припрятано мачете? Вам бы пошло мачете.
- А вам – кляп.
- Любите БДСМ? Вы, должно быть, доминатрикс!
- Как вы сходу вычислили мою профессию! Красная комната боли, хлысты, зажимы…обожаю.
От нечего делать подбираю с пола газету, в которую была завернула бутылка. Правда, там всего пара страничек – реклама, спортивные результаты и гороскоп.
- Итак, Весы «вас ожидает монотонный и наполненный рутиной день, возможны финансовые траты». Врут они все – ни слова о том, что я застряну в лифте с омерзительным типом. А вы кто по знаку Зодиака?
- Близнецы.
Нахожу нужную колонку.
- Итак, «Удача будет сопутствовать везде и всегда. Неожиданные приятные сюрпризы и судьбоносные встречи». Вот это гороскоп! Серьезно, я таких еще не встречала – вы вырежьте его из газеты и сохраните.
- Обязательно, вырежу, заламинирую и стану носить в бумажнике. Последний глоток – для госпожи. Загадывайте желание.
Допиваю вино и с последней каплей говорю:
- Выбраться из этого чертового лифта!
Альфред затыкает горлышко пробкой.
- А что вы говорили раньше - я не интересна в «данном плане»? Любите знойных женщин, вроде Ким Кардашьян?
- Смотря где.
- Как это где?
- Ну, если на необитаемом острове – то от нее тень больше, а если на Северном полюсе, то есть к кому прижаться и за что подержаться.
- Вы, кстати, тоже совершенно не в моем вкусе.
- Надо же, хоть в одном мы пришли к взаимному согласию – за это стоит выпить, а черт, вино закончилось. Два человека застряли в лифте и стали противны друг другу.
- Противны до кликов в животе и рези в желудке!
- Вы – самый ужасный человек, с которым мне доводилось застревать в лифте!
- Взаимно!
- Эй вы там, внизу, - мы спускаем кабину! Приготовьтесь! – донесся сверху голос.
Кабина пришла в движение. Ее, наверное, опустили на подпорки, как и обещали. Спасатели с трудом отворили двери лифта, образовав внушительный проем, чтобы мы смогли пролезть. Оказывается, пол находился в паре метров вверху.
- Дамы вперед – скомандовал Альфред – и опасайтесь укусов зомби.
Один из спасателей протягивает руки, хватаюсь за ладонь и карабкаюсь наверх. Потом выбирается и Альфред. После нас спускают по лестнице, и выводят на свет божий, заставляя зажмуриться от яркого солнца. У дверей ждет скорая, на нас накидывают пледы и настаивают на осмотре. Парамедики удивлены стойким запахом алкоголя, исходящим от обоих, но все-таки отпускают восвояси.
Мы стоим друг напротив друга, посреди шумной улицы.
- Итак…возвратитесь за телефоном?
Он качает головой.
- Нет, жизнь слишком коротка…куплю себе новый. А вы…
- …нужно еще стольких клиентов сегодня отшлепать.
- Не теряйте времени – он подмигивает – Ну, если окажетесь в одном из подпольных карточных клубов…Гризабелла.
- Альфред.
Мы пожимает друг другу руки, и расходимся в разные стороны. Толпа поглощает нас. Я почему-то уверена, что он обернется, и сама делаю это, но замечаю лишь затылок, который скрывается за углом. Разумеется, я так никогда и не узнаю, что он оборачивался аккурат за мгновение до меня. Итак, мы оба растворяемся внутри старого шумного Лондона.

"Книги и кексы"

- Итак, что мы ищем? – спросила Ванесса, пододвигая небольшую лестницу, чтобы я смогла дотянуться до самой высокой дальней книжной полки в своей квартире.
- Мистеру Бернсу срочно понадобились какие-то записи в старых учетных книгах отца. Папа специально покупал для этих целей одинаковые большие блокноты в черном кожаном переплете…а вот, кстати, и они.
Давно я не тревожила эту полку – блокноты слиплись между собой, и притянув их к себе, понимаю, что задела еще пару книг, скрывавшихся в темной глубине, которые с грохотом попадали вниз.
- Все живы?
Ванесса кивает.
- Скажи спасибо моим рефлексам – вовремя отскакивать.
Пока я спускалась с лестницы, она уже собрала упавшие книги, на самом верху стопки которых лежал необычный блокнот. И эту вещь я отлично помнила.
- Быть того не может – хватаю блокнот и прижимаю к груди – Это же записная книжка моей матери! Видишь, она сама расписала обложку разными цветами. Одно из моих самых первых воспоминаний – бегаю по поляне в шато, а мама что-то пишет или рисует в этой книжке. Думала, она давно потеряна…
Мысленно я уже перенеслась в прошлое, предвкушая, как буду читать мамины счастливые воспоминания, рассматривать эскизы будущих картин,…но перевернув пару страниц, понимаю, что наткнулась на нечто совершенно иное.
Должно быть, пока я пролистывала книжку, выражение моего лица кардинально поменялось, так что Ванесса обеспокоено поинтересовалась:
- Софи, что случилось?
Захлопываю блокнот и стараюсь улыбнуться, будто ничего не произошло.
- Да, все нормально. Не отнесешь записи мистеру Бернсу, он ждет внизу?
- Конечно, но точно все с тобой хорошо…
- Отлично.
Разумеется, это было не так. Словно я держала в руках гранату, и кто-то только что поджег ее фитиль.

Едва могу дождаться вечера и закрытия кафе, чтобы наконец совершить заветный звонок по скайпу. Дядя Кристиан на экране моего ноутбука выглядит довольным, но слегка изумленным. Еще бы, обычно мы созваниваемся лишь на рождество или его день рождения.
- Софи, дорогая моя, я рад тебя видеть. Как твои дела?
- Все хорошо, спасибо – торопливо отвечаю, и поднимаю мамин блокнот так, чтобы он смог его увидеть – Но мне нужны объяснения.
Дядя Кристин опускает глаза и вздыхает. Значит, я не ошиблась. Содержание блокнота – не какая-то неудачная шутка или розыгрыш.
- Понимаю…но, такое в двух словах не расскажешь.
И к этому я была готова. Мы должны поговорить с дядей лично, и мне необходимо все выяснить – для этого ему стоит быть рядом, а не находиться за много миль перед экраном компьютера.
- Я могла бы приехать в шато на выходные, снять номер, если это удобно.
- Что? Снять номер?! – на экране возникает лицо Марион – жены дяди Кристиана – Я не ослышалась? Снять номер в собственном доме! Я как представила это – так сразу ощутила, как бабушка Бриджит спускается с небес, чтобы огреть меня сковородкой! Софи, моя милая… - Марион заполонила собой весь экран – ты похудела. Это все из-за того, что в Англии нет нормальной еды. Но ничего, я откормлю тебя. Немедленно приезжай.
Ах, Марион. Лучшая подруга моей мамы. Одна из самых веселых и жизнерадостных женщин, которых мне доводилось встречать – всегда полная идей и невероятной энергии. Это она смогла вдохнуть вторую жизнь в старое разваливающееся шато, начать ремонт и сделать так, чтобы груда камней стала приносить доход.
- Это точно будет удобно?
- Да – дядя Кристиан пытается вынырнуть из-под лица жены – Постояльцев у нас сейчас немного, тем более мальчики тоже приедут. Мы с нетерпением будем тебя ждать, Софи.
Было бы неплохо увидеть своих кузенов Жана и Жака, познакомиться наконец, с женой Жана и его детьми.
- Ждем и никаких отговорок! ПапА Мартин будет счастлив тебя увидеть! – напоследок добавляет Марион, и я окончательно принимаю решение ехать во Францию.

Франция

«Дневник. 9 апреля.
Кажется, только здесь, на этих страницах я могу быть откровенной. Пишу, чтобы понять, в какой ситуации оказалось. Я в ловушке, словно муха, попавшая в паутину: она еще трепыхается, но паук уже рядом. И сама себе я вновь и вновь задаю один вопрос: как же так вышло?».

- Я буду отсутствовать недельку. Ну, самое большее – две. Особо важных заказов сейчас нет, а со всем остальным, уверена, вы справитесь. Но если что – я всегда на связи.
Такие наставления я давала Ванессе и Оливеру, бросая вещи в чемодан. Уже потом, во время ночевки в Париже, пойму, что захватила уйму ненужного, какие-то платья в цветочек, вместо действительно необходимого, но это мелочи. Я же не отдыхать еду. Хотя, направляюсь в место, буквально созданное для этих целей. Тяжелее всего было оставлять Паддингтона, но Ванесса уверила, что они отлично проведут время вместе. Ванесса жила в моей квартире уже второй день – они с Байроном наконец-то решили съехаться, но ее любимый лидер неформалов тянул до последнего, так что подруга успела отказаться от арендованной квартиры, а жилье, которое они присмотрели, освобождалось лишь в конце месяца. Ванесса сказала, что в сквоту не пойдет ни при каких условиях «не для этого уехала из Словакии и от семи братьев», и я любезно предложила пожить пока у меня.
Короткая остановка в Париже, чтобы рано утром арендовать машину и выехать по направлению к шато. Дорога должна занять часов шесть – до Оверни и Chateau de Gudanes. Там нет такой жары, как в южной части Прованса, да и окружено шато живописными горами, будто сказочный замок, скрытый природой от любопытных глаз. Во всяком случае, так я любила представлять в детстве.
А сейчас…какое оно сейчас? Прошло более пятнадцати лет. Что если все будет по-другому? Это тогда деревья были большими, а я маленькой и все вокруг казалось безопасным, удивительным и восхитительным – большая дружная семья, долгие ужины и застолья, множество приключений.
Дорога далась мне на удивление легко, светило солнце, пейзажи вокруг словно соревновались в живописности, а я поняла, что мне просто необходимо было уехать, а точнее вернуться сюда. Вот и дальнее поле подсолнечника – наша граница. В детстве твердо знала – дальше этого поля заходить нельзя, это уже слишком далеко от дома.
Останавливаю машину, выхожу и подставляю тело солнцу, яростно впитывая всеми фибрами тепло и свет этой земли. Нет, у меня точно дефицит витамина D, который остро нуждается в пополнении. Дальше будут поля лаванды, потом две небольшие деревни и крошечный городок, где я ходила в начальную школу. Затем все окажется в зелени, плюще и винограде, и я увижу горы на горизонте, а с ними и конечный пункт своего путешествия. И пусть там меня ждут тяжелые разговоры и семейные тайны, сейчас это кажется таким далеким, а аромат лаванды, солнце, дорога – все здесь и все совсем не изменилось.

В городке я решила сделать короткую остановку и немного перекусить. Недалеко от площади, помнится, стояло симпатичное кафе, коим владела милая семейная чета Лежен, их сын – Марсель, был моим одноклассником. Сколько же молочных коктейлей мы выпили здесь когда-то после школы!
Даже обстановка практически не поменялась с тех самых пор – те же столики и длинная деревянная стойка. Бросаю маленькую сумочку на один из стульев, который стоит рядом со столиком у окна, и направляюсь к бару, где встречаю…самого Марселя, протирающего чашки. Он, конечно, изменился, вырос, но отчего-то я сразу узнала друга детства. А тот даже не сильно удивился моему появлению – оказывается, о возвращении в шато уже успел рассказать кузен Жак, который работает в здешнем ресторане. Мы с Марселем мило поболтали, я заказала блинчики «креп сюзетт» с медом и, конечно же, молочный коктейль.
Возвращаюсь к своему столику и к своему удивлению вижу там мужчину – вокруг же полно свободных мест, чего это он уселся за мой столик?
Не успеваю возмутиться, как от незнакомца следует вопрос:
- Скажите, что здесь есть большой капучино с ванильным сиропом и шоколадным топпингом?
-Есть.
Отвечаю я, и понимаю, что он чего-то ждет. Ах, принял меня за официантку! Наверное, это профессиональное. В «Книгах и кексах» часто приходиться принимать заказы, возможно, это вопросительное выражение уже отпечаталось на моем лице.
Но сегодня не тот день. У меня хорошее настроение и я решаю немного подшутить. Возвращаюсь к стойке и озвучиваю просьбу незнакомца Марселю. Вскоре мой молочный коктейль и его кофе оказываются на круглом подносе.
Ставлю поднос на стол – пододвигаю чашку с капучино ему, а потом невозмутимо сажусь напротив и смотрю на него. Теперь его черед удивляться местному гостеприимству.
- А вы почему здесь?
- Мне тут нравиться, – продолжаю улыбаться – Это мой любимый столик.
- Ладно, – он меланхолично пожимает плечами. – Вы, определенно, очень странная официантка. Так и продолжите сидеть здесь и смотреть на меня? –в голосе звучит недоумение и, наверное, немного недовольства. - Вы по-английски понимаете?
-Comme ci comme ça.
Какой симпатичный парень! И явно не привык, чтобы над ним шутили. Ладно, я должна заставить его улыбнуться несмотря ни на что.
- Мне что, нужно выпить кофе и восхититься его вкусом, чтобы вы отстали?
- Оui. И…как это говорят, «с душой», чтобы как в рекламе.
Он пьет капучино, с наслаждением делает глоток и вздыхает.
- Да, чертовски вкусный кофе.
- Марсель будет счастлив. – я киваю, но остаюсь на месте.
- Но вы не уходите – он нетерпеливо начинает стучать пальцами по поверхности столика.
- No – я делаю то же самое – С чего бы это? Я хочу сидеть тут.
Наша дуэль еще бы продолжалась, но интригу разрушил Марсель, который принес и поставил на стол, заказанное мной блюдо.
- Твои блинчики, Софи и спасибо, что заглянула после стольких лет.
- Так вы не официантка! – восклицает мужчина.
Я отпиваю коктейль и качаю головой.
- Во всяком случае, не здесь.
- Ох, мне, наверное, стоит извиниться.
- Бросьте, это вы меня простите за небольшой спектакль. Давайте сойдемся на том, что мы оба повеселились и пожмем друг другу руки – что мы и делаем, а заодно представляемся:
- Софи де Реан
- Кай Макнейл.
Он улыбается, задание выполнено.
- Приятно познакомиться. Закажите что-нибудь из еды, здесь отменная кухня. К тому же, я вам не рассказала про шато де Мартино. С этим местом связана жуткая история, которую нельзя слушать на голодный желудок.

Франция

Я определенно не прогадала, когда сделала остановку в городке. Во-первых, встретила старого знакомого. Во-вторых, познакомилась с новым, весьма приятным молодым человеком. Пока я разговаривала с Каем Макнейлом, хотя, надо признать, говорила в основном я, пытаясь напугать его историей про шато де Мартино, то совершенно позабыла о собственных проблемах и нерешенных вопросах. Но Кай торопился поскорее добраться до места своего назначения, да и мне пора было выдвигаться.
Я вернулась к стойке, чтобы расплатиться и попрощаться с Марселем. Но тот наотрез отказался брать деньги.
- За счет заведения и в знак нашей детской дружбы – он подмигнул – А чего тот красавчик выспрашивал о шато де Мартино?
- Ты положил на него глаз? – за время недолгой беседы, мы постарались заполнить пробелы в биографии друг друга. И выяснилось, что Марсель предпочитает мужчин.
- Ну, тут я тебе не соперник – парировал Марсель.
- Да ладно. Мы с ним виделись в первый и в последний раз. А насчет шато - не знаю, - я пожала плечами – Вспомнил, как мы лазили туда, чтобы проверить себя на храбрость? Кому-то это стоило вывихнутой лодыжки и еще уверена, что видела привидение.
Я проехала деревни за считанные минуты и затормозила у наших знаменитых кованых ворот, которые восхищали всех посетителей шато де Гуданес. Вот и он. Замок моих грез. Миновав двор, припарковала авто и вышла, ощущая как сердце забилось сильнее. Казалось, если повернуть голову, то там на лугу под яблоней увижу маму перед мольбертом, а за столиком обнаружу отца, попивающего вино вместе с друзьями.

- Софи! Софи! Софи! – по ступенькам ко мне уже бежала Марион. Она заключила в объятия и я, к своему стыду, расплакалась. Впрочем, плакали мы обе, наверное, заставив недоуменно переглядываться постояльцев гостиницы. Моя выработанная годами британская выдержка неумолимо таяла под французским солнцем.
Мы наговорились и наплакались, и я окончательно успокоилась, только когда в руках оказался бокал с легким вином от Гишаров. Первым делом, Марион повела проведать папА Мартина. Несмотря на почтенный возраст, Мартин бодро меня поприветствовал, я поняла как скучала по прикосновениям его шершавых, загрубевших от долгой работы на виноградниках ладоней к своим щекам. Второй бокал вина налил уже он, заверив, что я должна попробовать особое мерло.
Вот так, с бокалом в руках, я и ходила вслед за Марион, которая показывала и рассказывала про этапы восстановления шато.
- Все началось, когда обвалилась дальняя башня. Тогда у нас с Кристианом вышел серьезный разговор – решали, стоит ли продать все, разрушить дом и выручить деньги за землю. Но это место слишком много значило для каждого из нас. Поэтому пришли к выводу: шато стоит восстановить и открыть для посетителей. Как видишь, процесс еще идет – я хочу максимально сохранить историческую обстановку и поэтому реставрация занимает много времени. Постояльцев у нас немного, но все получают домашний уют и знаменитое гостеприимство. Да, традиция шумных ужинов живет и процветает.
Я остановилось в одном из коридоров, откуда был выход в детские.
- А моя бывшая комната свободна?
Марион покачала головой.
- Сhérie, плесень ее совсем съела, мы все еще ремонтируем то крыло. Да и комнатка была совсем крошечной. Нет, я подготовила специальные покои. Пойдем, тебе понравиться.
И, разумеется, мне понравилось. Еще бы не понравиться, если…
- Комната родителей! – я толкнула двери и обомлела – Здесь все осталось так, как я помню! Вы даже сохранили мамины росписи на стенах!
- А как же иначе – Марион смахнула слезу – Это же рисунки Сесиль…
Я осторожно дотронулась до изображения оливкового дерева. Хоть здесь и был проведен ремонт, казалось, мне знаком каждый предмет мебели.
- Спасибо. Интересно, нравиться ли здесь постояльцам…
- Ты что, chérie – Марион покачала головой – Наши комнаты и комнаты детей – не для гостей. А эта – твоя.
- Кажется, я сейчас опять расплачусь.
- Тогда стоит откупорить вторую бутылку.
- А дядя Кристиан приедет?
- К вечеру обещался быть – Марион обняла меня еще раз – Ну, отдохни немного с дороги.
Я распахнула окно, проверяя на месте ли холмы, лес и горы. Они оказались там же, и даже не уменьшились в размерах, вопреки ожиданиям. Распаковав вещи, сажусь на широкий подоконник, рассматривая окружающий пейзаж. Нет, мне никогда не надоест этот вид из окна.
- Выглядываешь пиратов, сестренка?
Так замечталась, что не заметила, как в комнате появились кузены – сыновья дяди Кристиана. Жан и Жак. Оба высокие красавцы-брюнеты. Мы с Жаком были ровесниками, а Жан старше на пять лет. Именно он когда-то давно заверил, что нужно сторожить шато от внезапного нападения пиратов, которые могут спуститься с гор. Будучи маленькими, я и Жак исправно несли свою вахту, а потом передали ее младшему кузену – Полю.
- Надо было все проверить – я поцеловала каждого кузена в щеку – Как же приятно вас видеть, здесь, вместе.
Мы втроем спустились вниз, и пришли на свое излюбленное место – рядом с заброшенным виноградником. Я с удивлением отметила, что виноградник-то уже не заброшен – кусты аккуратно подстрижены и за ними присматривает рабочий.
- Марион говорит, в этом году мы впервые за много лет наконец-то получим свое вино – ответил Жан.
- Помните, как мы бегали наперегонки между рядами виноградника? – я улыбнулась.
Жан пожал плечами.
- Думаю, сейчас самое время повторить.
- Ребята, вы серьезно? Мы же лет двадцать этого не делали!
Но Жан уже снял свой пиджак и даже закатал манжеты рубашки, чтобы удобнее было бежать. Жак понял, что брат настроен серьезно и стал подпрыгивать на месте, разминая ноги.
- Давай, Софи. Не отставай!
И мы все-таки провели свой забег по дорожкам между ровными рядами виноградника, а потом счастливо смеялись, делились новостями и воспоминаниями. Дело стало клониться к вечеру. Жаку пора было возвращаться в ресторан, но он обещал приехать сразу после закрытия и застать большой ужин.
К ужину должна была подъехать и жена Жана – Натали с детьми. Они все останутся в шато на недельку-другую, чему я была несказанно рада. Но с еще большим нетерпением ожидала приезда дяди Кристиана. Однако, первым встретила того, кого совсем не ожидала здесь увидеть.
Я сидела одна на заднем дворе шато, чтобы собраться с мыслями и привести эмоции в порядок. Заодно поглаживала местного котика, что, как известно – лучший антидепрессант.
- Софи, признавайтесь, вы следите за мной?
Но это действительно он. Передо мной стоял Кай Макнейл!
- Конечно, вы еще спрашиваете? Я разработала целую секретную операцию. – улыбаюсь – Хотя, это скорей вы – за мной следите. Ведь шато де Гуданес – мое шато. Ну, не совсем мое – семейное. Я живу в Лондоне. Вы же не следите за мной, нет?
Кай покачал головой.
- Хорошо. Когда я нервничаю, то много говорю, что вы должно быть, заметили. А это Клод – показываю на кота – и он тут главный.
Подтверждая мои слова, Клод ответил протяжным «мяяяуууу», слез с коленей, потянулся и отправился проверять заросли ирисов и пионов.
- Мистер Макнейл? – к нам уже спешила Марион – Это же вы? Наш новый постоялец. Брат сказал, что вы здесь. Познакомились с Софи?
- Мы познакомились раньше, Марион – поднимаюсь и отряхиваю платье от шерсти – Сегодня.
Она с интересом смотрит то на меня, то на Кая.
- Я покажу вашу комнату – продолжила Марион – И вы непременно должны посетить наш большой ужин. Прямо под открытым небом – вон там, будет накрыт длинный стол в беседке.
- Советую не пропускать – добавляю уже я.
Клод вернулся с проверки и принялся тереться о правую ногу Кая, должно быть, выпрашивая у гостя какое-нибудь лакомство или просто требуя внимания.
- А что происходит во время большого ужина?
- Мы едим…и пьем…потом опять едим и снова пьем…гуляем по окрестностям…иногда танцуем…а потом опять…
- Едим и пьем?
- Вы уловили суть! – я рассмеялась – Но еда очень вкусная и вино тоже. Не знаю, как вы, а я жду не дождусь ужина.

Франция

Нет, как все-таки замечательно, и в то же время удивительно, было вновь встретить Кая Макнейла – мужчину с самой искренней и доброй улыбкой. Хотя, удивляться, наверное, особо не стоило – все-таки наше шато известно в округе. «Наше шато», будто я здесь тоже не в гостях.
Пока Марион провожала Кая и его брата в их номера, попутно рассказывая о реконструкции и истории шато (а это дело она любила) – спускаюсь вниз и слышу знакомый голос, доносящийся из библиотеки. Значит, дядя Кристиан решил незаметно прошмыгнуть мимо. Стучусь и захожу. Дядя говорит по мобильному, по привычке, наматывая круги по комнате, но завидев меня, спешит выключить телефон и расплывается в улыбке.
- Софи, девочка моя!
Он обнимает меня, но едва раскрываю рот, чтобы заговорить, продолжает:
- Ты уже виделась со всеми? Ну, конечно виделась. Мы все очень по тебе скучали.
- Дядя Кристиан…
- Познакомилась с Натали? Малыши Камилла и Мишель очаровательны, не так ли?
- Дядя Кристан…
- Слышал, на ужин Жак приведет свою невесту Изабель…
- Дядя Кристан, дайте мне хоть слово вставить!
Он замолкает, я перевожу дух.
- Да, я тоже по всем скучала. Натали чудесна, как и малыши, и я с удовольствием познакомлюсь с невестой Жака, но, может, хватит не замечать слона в комнате?
Кристиан переводит взгляд на книжные стеллажи, будто действительно готов поверить в наличие слона здесь, вздыхает, сжимая спинку кресла.
- Мамин дневник, мы поговорим о том, что там написано?
- Это сложно объяснить в двух словах…
- А мне сложно понять и разобраться во всем одной. Записи мама делала странные и бессистемные. Что с ней было? Послеродовая депрессия или что-то серьезное - приступы паранойи? Невроз из-за несчастливого брака?
- Брак твоих родителей был счастливым – возражает дядя.
- Тогда что? Из записей я твердо уверена только в том, что вы были ее терапевтом. Мамы давно нет в живых, никакая врачебная тайна нарушена не будет. И поверьте, после появления сестры, меня сложно чем-то удивить. Думаю, я заслуживаю знать.
Кристиан вздыхает.
- Заслуживаешь, конечно же. Я ничего не стану от тебя скрывать Софи. Но это действительно сложный разговор, который не принесет удовольствия. Да, Сесиль понадобилась моя профессиональная помощь и да, то весьма темная история, требующая множества подробностей. И если настаиваешь – я все тебе расскажу, но не сегодня.
- Но… - хочу возмутиться, а потом понимаю, что дядя прав. Я только приехала, впереди – большой ужин. Стоит ли омрачать чудесное впечатление от возвращения в шато событиями, которые наверняка опечалят? Все равно, впереди еще много времени. Так что, на сегодня отступлю и позволю себе побыть веселой и беззаботной Софи. Но только на сегодня.
- Ладно, вы уговорите любого.
- Вот и славно – дядя рад, что удалось свернуть с тяжелой темы. Мы еще немного поговорили, потом я поднялась к себе, позвонила домой, чтобы узнать, как обстоят дела в «Книгах и кексах», какие новости у Ванессы и Оливера.
Убедившись, что все в порядке, спускаюсь вниз, на кухню, и, несмотря на протесты Марион, решаю помочь с ужином. Принимаюсь за резку овощей, с наслаждением погружаясь в эту атмосферу суеты и прекрасных ароматов. Мимо, то и дело пробегают Камилла и Мишель, которые устроили игру в догонялки вокруг стола. Я по-прежнему уверена, что самое безопасное место – среди книг, но здесь тоже хорошо.
Большой ужин такой же шумный и веселый, каким я его и запомнила. Несмотря на присутствие незнакомых людей, было действительно по-домашнему уютно, несмотря на суету вокруг. Во всем этом балагане было что-то очаровательное.
Изабель, невеста Жака, оказалась роскошной мулаткой. Она работала су-шефом в том же ресторане, что и кузен. Мы познакомились, и быстро подружились, как уже до этого случилось с Натали. Кажется, здесь по-другому и быть не могло.
- Жан, это ты достал старый проигрыватель?
- Каюсь, пластинки смиренно ждали своего часа.
Пока мы с Изабель и Натали что-то обсуждали и хихикали, кузены притащили в беседку проигрыватель и несколько виниловых пластинок. Наверное, я их наизусть помню: Джейн Биркин, Джонни Холлидей, Мари Лафоре и другие исполнители, которых слушали наши родители, а заодно и мы.
- Я поставил твою любимую – шепнул Жак, когда присаживался за стол рядом с Изабель.
- Чтобы вы знали, маленькая Софи обожала Джо Дассена, даже плакала, когда я сказал, что тот давно умер, - пояснил Жан.
- Гадкий мальчишка, мне было восемь, и ты разрушил первую любовь – я шутливо бросила в кузена виноградиной – Но мне по-прежнему нравится вокал Дассена, даже спустя столько лет. Особенно вот эта, «Елисейские поля».
- Софи де Реан! Это ты! – оборачиваюсь, и замечаю высокую седовласую даму, которую тут же узнаю.
- Мадам Лафайетт, как поживаете?
Мадам Лафайетт преподавала в балетной школе, которую я посещала в детстве. Хотя, кто знает, может она и сейчас продолжает это делать.
- Отлично, дай-ка я на тебя взгляну – не терпящим возражений тоном, мадам выманивает меня из-за стола и разводит руками – Нет, это просто преступление, что ты забросила танцы. Мне так жаль.
- А мне – нет.
В ближайшей деревне, в то время, особого выбора секций не было – так что в балетную школу мадам Лафайетт меня записали автоматически.
- Но у тебя был талант – в отличие от десятков дородных и весьма не грациозных молодых лебедушек, которых доводилось учить – понизив голос, добавляет мадам, чем вызывает улыбку. И все же этот разговор не назовешь комфортным. Балет я оставила из-за смерти мамы, когда мы уже жили в Париже, и этот факт всегда пробуждал тяжелые воспоминания. Уже думаю, под каким бы предлогом улизнуть обратно за стол, чтобы избежать дальнейших расспросов мадам Лафайетт. Поэтому приглашение на танец от Кая как нельзя кстати. Да и как можно отказаться от предложения такого притягательного мужчины? Джо Дассен продолжает петь про Елисейские поля, мы присоединяемся к танцующим парам.
- Твой друг пытался со мной флиртовать, и похоже, мой брат тоже в его вкусе.
- И что же, у Марселя есть шанс?
- Со мной – не думаю.
- Это хорошо - кажется, я ничем не лучше Марселя.
Мы смеемся, танцуем, радуясь друг другу, наслаждаясь чудесным вечером. Идиллию разрушает мадам Лафайетт, сообщив печальное известие.
Музыка смолкла. Вот этим ужин и закончился. Кай и Артур вынуждены были уехать в шато де Мартино, а кто остался, еще долго оживленно обсуждали случившееся. Не припомню, чтобы в округе случались подобные преступления. Возможно, это все-таки несчастный случай?
Думала, что не усну этой ночью. Но на самом деле отключилась, как только голова коснулась подушки и проспала до самого утра.
Утром, спустившись вниз, замечаю на кухне Марион, которая дает наставления по поводу обеда.
- Доброе утро, cherie.
- Доброе, а дядя Кристиан уже встал?
- Давно, и уехал в Париж.
- Что?
- Не волнуйся, он вернется ближе к вечеру. Да и я уже убегаю - надо заглянуть на сыроварню братьев.
- Кстати, Марион. Помню, что в моей комнате раньше висела мамина картина, ну та, которую она написала в стиле Вермеера. Ее перевесили?
Марион покачала головой.
- Отец не говорил тебе? Когда начиналась реконструкция, мы устроили небольшой аукцион. Антуан сказал, чтобы мы ее продали. Сам лично выбрал именно ту картину для продажи.
- А не помнишь, кто ее купил?
- Сейчас уже не припомню, но точно кто-то из местных. Есть записи, посмотрю, когда вернусь.
- Да, ладно, не стоит себя утруждать. Просто, папа никогда не продавал мамины картины…
- Попрошу поднять записи. Не скучай, сherie, - Марион чмокнула меня в щеку и убежала по делам.
Постояльцы неспешно завтракали на террасе, но мне этим утром захотелось уединения. Поэтому беру поднос ароматного травяного чая, несколько круассанов, печенье и спешу к излюбленному месту на заднем дворе у виноградников. Там рядом только Натали и маленькая Камилла. Дети, очевидно, завтракали раньше всех. Ставлю поднос прямо на ступеньки, наливаю чай.
Камилла подбежала ко мне, показала на венок из цветов на своей голове, который сплела вместе с матерью и сообщила, что она - принцесса фей. Другой венок оказывается на моей макушке. Если пятилетний ребенок безапелляционно заявляет, что теперь я - фея колокольчиков, то остается только согласиться и дать печенье.
Замечаю Кая у стены, который с интересом на меня смотрит.
- Знаю-знаю - тошнотворно. Это солнце, воздух, пейзаж, цветы, замок…такая идиллия. По возвращению в Лондон мне придется срочно отправиться в самый грязный паб и пару вечеров дышать ароматом веками разлитой дешевой выпивки, чтобы хоть как-то восстановить равновесие. Чаю? И скажи, неужели шато де Мартино таки оправдывает репутацию проклятого места?

Франция

- Душистый горошек.
- Что?
- В школьной постановке «Сна в летнюю ночь» я играла Душистый Горошек. Мы много ставили Шекспира. Я вообще-то мечтала о роли Порции в «Венецианском купце», но провалила пробы – у Марты Винклс пахло изо рта.
- Мне определенно нужен контекст.
- Марта – играла Бассанио. Дело было в британской частной школе для девочек.
Решив стать персональным гидом для Кая, не хочу идти проторенными тропками и отправляться вместе с остальными гостями шато, любоваться окрестными виноградниками. Тем более, что днем для этого слишком жарко. Нет, виноградниками надо наслаждаться на закате, когда скрывающееся солнце подсвечивает золотистым цветом лозы и гроздья.
Кое-кто из персонала отправлялся в городок за продуктами, и я попросила подвести нас. По дороге наконец-то смогла поведать Каю, что не была в шато уже больше пятнадцати лет, живу в Лондоне и рассказать про «Книги и кексы». Могла бы и больше – но ехать всего ничего, и уже совсем скоро мы стояли возле двухэтажного белого здания - художественного музея.
Кай облегченно вздохнул, когда мы оказались внутри. Хотя, наверное, это оттого, что здесь вовсю работал кондиционер, спасая от зноя на улице. Мы довольно быстро продвигались от картины к картине, пока не прошли на второй этаж. Я остановилась напротив стены, рассматривая каждую работу, которые, впрочем, и так знала наизусть.
- Нравится?
Кай кивнул.
- Весьма недурно. Очень яркие и вдохновляющие картины.
Я улыбнулась.
- Попробовал бы ты сказать что-то другое. Это работы моей мамы.
- Действительно? – Кай внимательнее присмотрелся к картинам – Кажется, я узнаю окружающий пейзаж.
- В музее представлены картины местных художников. И мамины картины, которые она писала здесь, в шато. Поэтому тут их немного – постоянные экспозиции есть в галереях в Париже, Лондоне и Сан-Франциско.
Сесиль дю Вилль работала в технике импрессионизма. Рисовала пейзажи, иногда натюрморты. Практически никогда – портреты, оттого я так стремилась найти пропавшую из шато картину. Мне известна каждая из них и те, что на выставках по всему миру и некоторые в хранилище и, конечно же, здесь. Ведь новых уже не будет. Годами я изучала мамины картины до малейшего мазка, словно таким образом старалась поддерживать связь с ней, пыталась понять ее, разобраться в ее чувствах.
Должно быть, я слишком долго молча стояла, погруженной в собственные мысли, и очнулась только когда моей ладони коснулись теплые пальцы Кая.
- Все хорошо?
- Да…спасибо.
- Давай выпьем чего-нибудь освежающего.
Неподалеку как раз было кафе Леженов, в котором мы не так давно и познакомились. Разместившись за столиком, заказываем домашний лимонад.
- Тебе действительно понравилось в музее?
- Да. Похоже, местные любят картины твоей матери. Рад, что удалось их увидеть.
- Вообще-то, я рассчитывала, что это именно музей купил одну ее картину, которая исчезла из шато. Мой портрет, написанный мамой в стиле Вермеера. Но, наверное, картина пропала окончательно.
- Ваш заказ – Марсель поставил на стол поднос с двумя стаканами имбирного лимонада и не преминул подмигнуть Каю.
- Марсель, так просто не сдается.
- Не мой тип – с улыбкой отвечает Кай.
- Ну…меня это только радует – улыбаюсь в ответ.
Погода здесь переменчива. Когда мы покидали кафе, то зной уже уступил место приятному прохладному ветерку, слепящее солнце то и дело скрывалось за облаками. Поэтому, решено было не дожидаться водителя, а добраться до шато де Гуданес самостоятельно, прогулявшись по живописной долине. К тому же, я заверила Кая, что знаю короткий путь. Именно с подобных фраз и начинаются приключения.
Но пока мы неторопливо шагали по тропинке среди холмов, ведя непринужденный разговор, делая снимки на телефон. Ведь пейзаж словно сам просился оказаться запечатленным на снимках – деревья, поляны, яркие кусты. Кажется, что цветет все и сразу, и здесь, как нигде в мире, можно почувствовать полное единение с природой.
Солнце окончательно скрылось за свинцовыми тучами, когда мы добрались до ручья.
- За теми деревьями будет развилка, и мы уже увидим шато – облегченно вздыхаю, так как перспектива попасть под дождь совсем не вдохновляет.
Однако, за деревьями никакой развилки не оказалось и громады шато в ближайшей перспективе также не было видно.
- Я имела в виду за вон теми деревьями. Точно за теми! – чуть менее уверенно отвечаю Каю.
Я ведь точно помнила дорогу и знала эту тропинку – мы не могли заблудиться!
- Софи, ты водишь меня кругами, чтобы заманить в зачарованный лес? – нарочито серьезно спросил Кай, когда и за следующими деревьями путь в шато не появился.
Раздался угрожающий раскат грома. Поднялся ветер. Свинцовые тучи грозили прорваться в любой момент.
- Разумеется! – бодро отвечаю я – Нет, не волнуйся, наша дорога рядом. Просто, это был другой ручей. Должно быть, проявился за мое отсутствие, а нужный нам он… где-то в другом месте. И нам нужно его найти – всего - дело-то! Мы поблизости…просто…неизвестно, где именно…
Кай остановился.
- То есть, мы заблудились?
Замираю, оборачиваюсь к нему и обреченно произношу:
- Да, мы заблудились.
Дождь словно ждал этих моих слов.

Франция

- Я – гений? Это мне известно, скажи что-то новое – надеюсь, Кай узнает цитату из «Локи», в противном случае получиться уж совсем неловко - Мамины картины? Теперь мне, определенно, нужен контекст. То есть пропавшие картины не так просты, как кажется на первый взгляд?
Дождь практически прекратился, превратившись в легкую морось, когда из ближайших зарослей показалась довольная морда рыжего кота.
- Клод.
- Мяу – согласился со мной Клод.
- Покажи нам дорогу к шато! Домой! – скомандовала я, разумеется, упустив тот момент, что коты — это совершено не собаки и не будут выполнять команду по первому зову. Этот, который гуляет сам по себе, на просьбу лишь снисходительно взглянул на меня и Кая, делая вид, что совершенно не понимает в чем дело.
- Покажи дорогу к шато, и я дам свежей рыбки! – новая попытка.
Клод поднял хвост трубой и прошмыгнул к узкой дорожке между деревьев.
- Думаю, нам стоит за ним последовать.
- За котом?
- В этом коте я сейчас уверена больше, чем в себе, и даже в гугле.

- А мы уже думали отправлять за вами спасательную операцию! – в шато нас встречает обеспокоенная Марион – Мсье Макнейл, вы не пострадали?
- Мсье Макнейлу очень повезло с провожатым, как видишь, - с наслаждением опускаюсь на мягкую софу, а Натали, тем временем, предлагает мне и Каю мягкие махровые полотенца. – И как я могла пропустить нужную развилку!
- Хорошо, вы нашлись, мой поход к префекту полиции отменяется, - дядя Кристиан облегченно выдохнул. – Софи, ты же всегда лучше всех знала тропинки, все-таки ребенок, рожденный прямо здесь!
Я покачала головой.
- Кай, когда дядя говорит «прямо здесь», он имеет в виду не шато, а тот диван, на котором ты сидишь.
Кай, бросив полотенце на плечи, изумленно перевел взгляд на синий диван, а я прыснула от смеха.
- О да, это примечательная история, - начала Марион.
- Которая никому не интересна – однако, Натали заявила, что хочет ее узнать.
- Дело в том, что Сесиль, мать Софи, решила провести…как это по-английски – Марион задумалась, подбирая нужное выражение – Арт-перформанс?
- Мама хотела выразить эмоции от родов в картине, - все-таки решаю прояснить. – Она думала изобразить процесс деторождения на холсте и, таким образом, прославиться. Папа не посмел спорить.
Марион покачала головой.
- Впоследствии, пожалела об этом, но уже поздно было везти Сесиль в больницу – только и успели спуститься в гостиную.
- Хорошо, что я предусмотрительно пригласил акушерку, - закончил дядя Кристиан. – О, как молоды и беспечны мы были.
- А что с картиной? – с интересом спросила Натали.
- Мне рассказывали, что это был холст заляпанный краской всех цветов радуги, потом залит черным, исписанный самыми жуткими ругательствами и желтыми смайликами.
Натали пожала плечами.
- Как по мне, то это как раз весьма точно отражает эмоции от процесса деторождения.
Марион в приказном порядке отправила меня и Кая переодеваться в сухую одежду и распорядилась насчет горячего чая и кофе.
- Кай, - я окликнула его у лестницы – Могу я хоть как-то оправдаться за случившееся?
- Софи, ты же не виновата в переменчивой погоде.
Ага, но не в собственном топографическом кретинизме! Почему вот таким: с полотенцем на плечах и мокрыми волосами, он выглядит чертовски соблазнительно?
- Но все же, я настаиваю, и не волнуйся, мы не покинем пределы шато. Встретимся здесь через пару часов?
Получив утвердительный ответ, переодеваюсь и спускаюсь вниз, в кабинет дяди. Кристиан понял, что даже гроза не приуменьшила энтузиазма выяснить тайны прошлого. Дядя признался, что маме потребовалась профессиональная помощь, а поскольку психиатров она терпеть не могла, то доверилась лишь родственнику. Депрессия, ОКР и легкие приступы паранойи.
- Из-за измены отца?
- Нет, не думаю. Про это Сесиль вообще не говорила.
- Тогда…это было связано с ее профессиональной деятельностью? – «картины поверх других картин», говорил Кай, но я знала каждую картину матери, помнила, как они рисовались, и она всегда четко понимала, что хочет изобразить – никогда не перерисовывала и даже эскизов делала минимум, которые потом уничтожала.
- Не совсем тебя понимаю, - дядя вздохнул. – Но да, одно время Сесиль чувствовала себя не слишком востребованной, оттого вы и переехали в Париж. Смена обстановки пошла на пользу. Карьера оказалась успешной.
Да, я знала ее картины, но может, тут дело в тех, о которых я не знаю?
- Дядя Кристиан, а как мама вообще очутилась в здешних местах? Она ведь дедушку хотела найти?
- Совершенно верно, Сесиль искала своего отца. Думала, что он художник, но тот след оказался ложным, и она решила остаться… в городке, в то время, там было что-то вроде арт-коммуны. Марион должна знать лучше, она ведь первой с ней познакомилась.
Дядя обещал подробнее посмотреть записи его с мамой сеансов, и я взяла с него слово, что в скорости наш разговор продолжится.


- Как мы оба могли учиться в Кембридже, примерно в одно и то же время, и не быть знакомыми друг с другом?
На свете немало красивых видов, но этот может посоперничать с любым из них. Закат. Перед нашим взором виноградник и зеленые холмы. Солнце еще светит, но совсем скоро скроется за горой. Земля уже практически высохла – будто и не было никакого дождя, но кое-где на листьях еще отчетливо просматриваются капли, которые подсвечивают солнечные лучи. Виноград зреет, крупные гроздья наливаются соком, когда в этом сезоне в шато соберут урожай - получится хорошее вино.
Мы расположились на теплом пледе. Едим сыр, свежий багет, фрукты, в термосе есть кофе, но сейчас очередь шампанского, которое плещется в хрустальных бокалах очень далекого века.
- Ты знал, что во Франции официально существует четыреста видов сыров? – глубокомысленно изрекаю я, намазывая ножом бри на свежий багет. Мягкий, чуть солоноватый вкус тающего во рту сыра, хлеба и пузырьки шампанского – неимоверное сочетание. - Мое самое любимое место в Париже – это виноградник. Помню, обычно шла домой из танцевальной школы, покупала в киоске вкуснейший блинчик креп сюзетт с шоколадом и забредала туда. Среди шумного города – крошечный островок покоя. Напоминал мне о шато. А у тебя есть твое «особое место», где хорошо дышится?
- Особое место, - протянул он задумчиво. – Есть места, которые делают особенными люди. В детстве я любил зимние каникулы в Кицбюэле – это старинный городок горнолыжной направленности. Мы приезжали туда всей семьей: родители, брат, дед. Катались на лыжах или сноуборде, наряжали ель в гостиной и утром бежали к ней за подарками. Сто лет там не был, - он усмехнулся, но как-то невесело.
- Ну, что я прощена или нет? Могу попросить, чтобы ротонду переименовали в твою честь.
- Удивительно мы сегодня застряли, прямо как в романе.
- Каком именно? Я ведь эксперт по книгам – отставляю бокал, и придвигаюсь к Каю поближе – Тут важен жанр, видишь ли. Будь это фантастика, то на нас бы напали пришельцы, если триллер – то мы сами спасались от маньяка среди зарослей. Ну, а если…если это любовный роман в духе «Бриджертонов», то занялись жарким и неистовым сексом прямо в ротонде.
Что ж, бокал с шампанским перестал быть самым интересным для Кая. Наклоняюсь к нему вплотную – куда уж ближе – а потом достаю с блюда за его спиной дольку инжира и отодвигаюсь.
- Но мы тобой, очевидно, выбрали опус мадам Агаты Кристи, а в подобных детективах секса нет – отправляю сочный инжир в рот и запиваю шампанским – Впрочем…
- Впрочем?
- Ненаписанная книга тем и хороша, что жанр всегда можно поменять.

Сон ко мне не шел от слова совсем. Я уже позвонила всем, кого знала, но продолжала ворочаться на постели, и даже букет свежесрезанной лаванды, стоящий на тумбочке у кровати не помогал расслабиться. Тогда решаю обратиться к интернету, но и пролистав ленты соцсетей, не могу успокоиться. Захожу в Гугл арт, чтобы посмотреть новости о выставках и событиях в сфере и искусства… и хорошо, что находилась в горизонтальном положении, а то бы непременно упала.
Кай долго не открывает, но, когда дверь распахивается, я понимаю, что он тоже еще не спал. Хорошо, мне не хотелось будить его, хотя, как и подмывало узнать, каким он выглядит спросонья. Соберись, де Реан!
- Софи, в чем дело?
- Можно мне войти?
- Разумеется.
- Какой милый у тебя номер. Раньше тут хранили всякий хлам, а теперь…надо же… чудесный комод, латунные ручки точно покупали отдельно – они восемнадцатого века.
- Ты пришла поговорить про мебель?
- Конечно же, нет. – подпираю собой комод, и качаю головой.
- Точно нет? - Кай приближается ко мне, и дотрагивается пальцами до ладони – Мы поговорим перед тем, как…
- Как что?
- Не очевидно? – изогнул бровь.
- Ой…о ля-ля… - ну а для чего еще женщина стучится ночью в комнату мужчины в одном коротком шелковом халате?
Кай убрал руку.
- То есть нет? – усмехнулся.
- Нет, то есть да…но нет…не совсем…но не то чтобы совсем нет, наоборот, почему бы и нет, просто ну …
- Я не понимаю.
- Я тоже – вздыхаю и достаю телефон – Вот, прочитай.
Кай смотрит на экран.
- На аукционе «Сотби» будет выставлен недавно найденный портрет кисти Яна Вермеера. По самым скромным оценкам торги начнутся с суммы… хм… многовато нулей.
- Да, только это не Ян Вермеер. Эту картину написала моя мать.

Франция

- Ммм…Кай – кажется, мы все-таки плавно свернули в сторону от Агаты Кристи на коварную тропку «Бриджертонов».
Я еще о многом хотела сказать ему. О том, что Кай прав и обмануть экспертов «Сотби» невозможно. Но еще я совершенно точно была уверена, что картина, которую вот-вот продадут на аукционе, не гениального голландца, а авторства матери. Вот только даже на экране смартфона портрет выглядел написанным не одну сотню лет назад, и уж никак не тянул на картину двадцатилетней давности. Однако, когда пальцы Кая коснулись пояса халата – мысли вообще покинули голову. Боже мой, этот мужчина – словно глоток свежего воздуха. И сейчас совсем не хочется строить планы и догадки по поводу пропавших картин, у меня лишь одно желание, чтобы Кай развязал этот чертов узел.
Что вообще происходит? С ним, со мной? Я себя веду не как серьезная и рассудительная Софи. Это что, французский воздух так действует? И я становлюсь не правильной Гермионой Грейнджер, а Гермионой из фанфиков, той самой которая «очень изменилась за лето». А почему, собственно и нет? Эта французская ночь, наполненная чарующими звуками цикад, старинное шато, где все кажется знакомым, но в то же время чужим, зловещая тайна и события прошлого, эхо которых до сих пор преследует меня. И мое тело…мое тело, которое жаждет его прикосновений.
Однако, я рано радовалась. Настойчивый стук в дверь мигом разогнал сексуальное напряжение, заставив голову работать в ином направлении. Мы с Каем переглянулись, ища пути к отступлению, и решение пришло само собой.
- Шкаф.
Большой деревянный шкаф во всю стену с красивой резьбой по краям, служил отличным убежищем во время игры в прятки, когда мне было пять, и даже десять. А вот сейчас, в тридцать, уместиться там куда сложнее. Едва успеваю захлопнуть дверцу и замереть, как брат Кая заходит в комнату.
В узкую щель между дверцами стараюсь что-то рассмотреть и понять, о чем идет разговор. Чтец по губам из меня так себе, доносятся лишь обрывки фраз, но и этого хватает, чтобы заключить - разговор у Кая и Артура не из легких, раз проходит на таких повышенных тонах.
Оказавшись запертой в шкафу среди мужских брюк, рубашек и прочих предметов гардероба, я изо всех сил старалась не чихнуть, но еще больше не рассмеяться. Когда экран телефона, который я все еще держала в руке, внезапно ожил, то моей реакции позавидовал сам Флеш. Быстро смахиваю зеленую кнопку, молясь, чтобы проснувшееся супергеройское чутье не подвело и дальше – и да, на корточки я опускаюсь бесшумно, почти как Женщина-кошка и шепчу:
- Алло.
- Соф, привет. Как дела? - раздается бодрый голос Ванессы.
- Говори потише, пожалуйста.
- А в чем дело? - она все же внемлет просьбе и тоже переходит на шепот – Сама же написала – «Мне скучно. Давай поболтаем».
- Сейчас уже совсем не скучно. Дело в том, что я в шкафу.
- Э…ты хочешь сделать заявление? Выйти из шкафа? Сейчас месяц гей-прайда?
- Нет, я в шкафу…в прямом смысле.
- Это у вас в Лягушатии такие развлечения что ли?
- Нет. Не совсем. Просто, я тут прячусь, потому что… - понимаю, что не могу внятно объяснить Ванессе, что я сейчас здесь делаю и по какой причине. К тому же, на меня откуда-то сверху падает вешалка. Черт! Выключаю телефон и замираю. Слышали? Разговор прекратился.
Артур с интересом смотрит на шкаф.
- Что это за шум?
- Старые скрипучие доски – быстро отвечает Кай.
- Не похоже…в дом же не могла забраться крыса…но там, определенно что-то живое – Артур медленно приближается к шкафу, и уже даже опускает ладонь на ручку, которая открывает дверцу. И тут Кай, видимо, решает, идти ва-банк, потому что отвечает:
- У меня там сексуальный парнишка, которого ты отшил на большом ужине… расширяю кругозор, так сказать.
Артур останавливается, отпускает ручку, изумленно смотрит на брата, а потом улыбается и кивает.
- Поинтересней версию не мог придумать?
Кай и Артур бросают друг другу еще несколько фраз, потом он просит брата уйти, сославшись на позднюю ночь и усталость. Шаги Артура удаляются, двери комнаты хлопают.
Я начинаю смеяться. Нет, просто истерически хохотать до икоты. И продолжаю, когда Кай осторожно открывает дверцу шкафа, и его голова просовывается внутрь. Обеспокоенность и виноватое выражение на его лице сменяется на улыбку, когда Кай слышит мой смех. Он тоже начинает смеяться от забавности ситуации.
Кай заходит в шкаф и подает мне руку, чтобы помочь выбраться. Поднимаюсь, но вместо того, чтобы выйти, сжимаю его ладонь и притягиваю к себе, обвив руками шею, чтобы поцеловать.

Франция

- Кай Макнейл, я попрошу об одной вещи. Когда на старости лет, будучи очень знаменитым и очень могущественным, станешь писать мемуары и дойдешь до момента, как однажды во Франции, к тебе в номер постучалась девушка, чтобы поговорить о делах, а закончилось все жарким сексом…Так вот, настаиваю на уточнении, что изначально, эта девушка не планировала подобного развития событий, хотя…
- Хотя?
Я медленно прокладываю дорожку из поцелуев, которая начинается от его шеи, потом переходит на грудь и ниже, там, где мышцы пресса, еще ниже…
- Хотя, случившееся превзошло все ее самые смелые ожидания. И она постарается, чтобы данная глава твоих мемуаров вышла особенно захватывающей.
Я возвращаюсь к продолжению своего увлекательного занятия, которое вынуждает прекратить любые разговоры, заставляя Кая дышать глубже и чаще, сосредоточившись на собственных ощущениях. Чего греха таить, я хотела этого мужчину. Может даже с тех самых пор, когда удалось вызвать его улыбку за столиком кафе. И уж совершенно точно, стащить с него футболку я мечтала, еще во время вынужденной остановки в беседке, спасаясь от дождя.
- Так «Бриджертоны» - это книги?
- Цикл любовных романов. Но сериал от Netflix лучше. – сейчас я сверху, руки Кая лениво поглаживают мою спину, поскольку мы действительно все-таки повторили медленнее…и быстрее тоже – Помнится, был там один интересный момент, в эпизоде шестом или седьмом…
- Какой же? Расскажи?
Наклоняюсь вперед и шепчу:
- Зачем же рассказывать? Я лучше покажу.
Да, благодаря Каю, я в ту ночь существенно перебрала лимит по грехам, потому как упоминала имя господа всуе столько раз, что даже сбилась со счета. И даже сейчас, во сне, он выглядит чертовски привлекательным – и как только мужчине это удается? Светает. Первые робкие солнечные лучи проникают в комнату, падая на лицо, и преступно нарушают покой Кая, вынуждая перевернуться на спину, чтобы продолжить сладкую дрему.
Осторожно выскальзываю из постели, после некоторых поисков нахожу второпях скинутый халат и другие предметы одежды. На цыпочках подхожу к комоду, на котором ровной стопочкой лежит фирменная бумага с эмблемой шато и другие письменные принадлежности. Беру лист и быстро пишу, складываю пополам, а потом, немного поразмыслив, вытаскиваю один цветок розового пиона из стоящей рядом вазы. Пусть, проснувшись, Кай и удивится, но найдет что-то приятное рядом на подушке.
Стараясь двигаться максимально бесшумно, выхожу из комнаты, чтобы возвратиться в свою, еще до того как проснуться остальные обитатели шато, принадлежащие к числу жаворонков. «Макнейл, ты потрясающий!» именно эта фраза содержится в записке и здесь я предельно искренна.

В тот день я спустилась вниз поздним утром, когда большинство гостей шато уже успели разбежаться после общего завтрака. На кухне обнаружился дядя Кристиан, сосредоточенно намазывающий ножом на тост свежий камамбер.
- Доброе утро! А где все?
- Основная часть отправилась на сыроварню к нашим соседям Гишарам, Жан с семьей тоже. Всем захотелось посетить дегустацию и осмотреть тамошние погреба. Ты, кажется, хотела к ним присоединиться?
- Да, планировала, но….ночь выдалась практически без сна, поэтому, решила немного доспать утром.
К чести Кристиана, он воздержался от дальнейших расспросов в данном направлении.
- Зато сможешь составить компанию мне – дядя пододвинул блюдо с тостами, а я взяла чашку, чтобы налить кофе.
- Как «Книги и кексы»?
- Отлично. Существовал определенный риск с открытием детского кафе, но сейчас понимаю, что это было верным решением. Все хорошо.
Он слабо улыбнулся.
- Очень рад этому. Посмотрите-ка, малышка Софи, уже совсем взрослая. – дядя вздохнул - Знаешь, Антуан очень бы годился тобой и твоими успехами…и Сесиль тоже.
Я выбирала, каким из джемов намазать тост, но аппетит внезапно пропал.
- Папа…наверное, мы же с ним были очень похожи и я, собственно, продолжила его дело. А вот мама… может, она видела меня знаменитой художницей или балериной, а не владелицей книжного. Но мы ведь никогда не узнаем…
- Уверен, Сесиль хотела видеть дочь счастливой – Кристиан сжал мою ладонь – Ты счастлива?
- Что за вопросы с самого утра? – смутившись, возвращаюсь к спасительной чашке с кофе. – Не нужна мне твоя терапия. Теперь скорее понадобиться утешительный круассан.
- Счастье – весьма субъективное понятие, для каждого оно свое – тем временем продолжил дядя – Главное, это жить так, как тебе хочется. Родители хотели бы, чтобы ты пошла по их стопам именно в данном плане.
- Внебрачный ребенок как-то не вписывается в обрисованную вами идиллическую картину.
Кристиан покачал головой.
- Я не говорил, что они не совершали ошибок. Но Антуан и Сесиль любили друг друга. Это была та самая любовь, которую все мы так ждем и надеемся, которую я нашел в Марион. Да, одно время они находились на грани развода, но сумели преодолеть все проблемы. Антуан любил только Сесиль, до конца своей жизни.
Я склонна была верить дяде. Ведь он знал отца куда дольше меня и мог судить с высоты прожитых лет, опыта и даже профессиональной точки зрения. Но все-таки…оставалась какая-то тайна, тайна дневника матери, к которой я никак не могу подобрать ключ. Любовь, которую мы ждем и надеемся? Как человек, который испортил все свои прошлые отношения с мужчинами – здесь я могла бы поспорить.
- Ну вот, заговорились, и ты совсем мало поела. Заканчивай завтрак и я отвезу тебя к Гишарам.
Да, разговор вышел слишком философский. Надеюсь, сыр и вино спасут день.

Дом семьи Гишар гораздо меньше нашего шато, одноэтажный, добротный, а само семейство ярый пример того, что трудолюбие должно вознаграждаться. Им удалось превзойти самих аристократов – де Реанов, когда-то своих работодателей. Сейчас ситуация кардинально изменилась, но, благодаря Марион, наши семьи наконец-то породнились.
Гишарам принадлежали обширные виноградники, братья Марион производили множество сортов вина, неизменно занимавшего первые места на самых престижных конкурсах. Гишары первым открыли свой дом, превратив его в туристический объект – гости осматривали виноградники, сыроварню, погреба, иногда даже участвовали в показательной уборке и переработке винограда. Но сегодня мне, кажется, было суждено везде опаздывать.
Марион мы отыскали у входа в большой дом. Она объяснила, что все, кто приехал из шато отправились в городок на фермерский рынок, а позже останутся там на праздник в честь местного святого.
- Не волнуйся, я сохранила для тебя самые вкусные кусочки всех сортов сыра – Марион улыбается и зовет за небольшой столик, где заботливо нарезаны сыры и разложены фрукты.
- Марион, можно спросить?
- Тебе можно все, cherie.
- Как ты познакомилась с мамой?
Та отщипнула одну виноградину от грозди.
- В ближайшей деревне от нас жили художники и я… - Марион переглянулась, убедившись, что Кристиан находится достаточно далеко, чтобы нас услышать – Питала особую страсть к людям искусства. Вернее, к одному из них. Ах, он словно сошел с полотен Караваджо. Беден, как церковная мышь, постоянно пьян, но чертовски горяч. Ну, как от такого не потерять голову? Сесиль была в их тусовке, так сейчас говорят? Мы сошлись, когда художник меня бросил, - развлекался с одной красоткой прямо на моих глазах! Сесиль меня утешала, мы проговорили до самого утра. С тех пор она стала лучшей подругой.
- Мама что, жила в какой-то хиппи-коммуне?
- Нет, жила она в другом месте. У Леженов. – Марион посмотрела на часы и засобиралась – Тебя подвести?
Странно, я и не подозревала, что мама и Лежены были так давно и близко знакомы. Возможно, родители Марселя знают что-то о событиях, описанных в дневнике?
- Не стоит, не откажу себе в удовольствии осмотреть сыроварню и погреба.
Марион чмокнула меня в щеку.
- Хорошо, тогда потом попроси братьев доставить тебя до шато. Приятного дня.
Пользуясь отсутствием туристических групп, я не спеша осмотрела сыроварню, сделав фотографии, чтобы потом отправить Оливеру с подробным описанием представленных сыров.
В длинном погребе было уютно и прохладно. Здесь всегда царил полумрак, и я вспоминаю, как в детстве обожала прятаться в этом месте, когда мы с кузенами бегали к Гишарам. Бродя по узким коридорам, любуясь ровными рядами бутылок, разложенных по годам и сортам, я словно перенеслась в то время, когда папА Мартин учил нас, маленьких, правильно дегустировать вино, конечно, предварительно разбавив его водой.
Дохожу до участка с очень редким, но особенно любимым оранжевым вином – оно считается белым, но делается по технологии красного вина, приобретая свой особый цвет из-за длительного контакта с кожурой винограда. Осторожно прикасаюсь к донышкам бутылок, пытаясь отыскать ту, что была сделана в год моего рождения.
- И что же там такого интересного? – раздается за спиной уже знакомый голос.
- Мистер Макнейл, какая встреча – улыбаюсь, заметив Кая у входа в погреб. Он медленно приближается и останавливается в нескольких шагах от меня.
- Оранжевое вино – киваю на ряды бутылок у стены – Пробовал когда-нибудь?

Франция

Оранжевое вино разливалось внутри, дарило тепло и яркое фруктовое послевкусие с нотками можжевельника. Мы с Каем обсуждали новости на небольшой площадке рядом с виноградниками.
- Знаешь, я уже давно в букинистическом бизнесе и мне частенько доводилось видеть подделки редких книг. Не поверишь, на что идут некоторые, чтобы набить цену – меняют состав чернил, искусственно состаривают бумагу… - припоминаю, как отец рассказывал, что однажды чуть не попался на удочку самого Хоффмана - Был один аферист в 80-х Марк Хоффман, и он настолько мастерски поделывал документы всяческих исторических личностей, что подлинность подтвердили все возможные эксперты. Однако, мы имеем дело с профессионалами «Сотбис», их химико-технологический анализ невозможно обойти или же…речь идет про настоящую аферу века. И я, конечно, ни на что не намекаю, но убийство сторожа в Шато де Мартино все-таки наводит на определенные мысли…
После этих слов мне срочно потребовался глоток вина. Кай одобрил оранжевый сорт и попросил бутылочку в подарок для коллеги. Один из братьев Марион принес бутылку, упакованную в фирменный пакет, и сказал, что через пару минут мы можем ехать в город.

- Нет, нам нужно нарядить тебя максимально сексуально. Чтобы Марсель глаз не смог отвести - не думал ни о чем и выболтал семейные тайны.
После разговора с младшим представителем семьи Леженов, я и Кай вернулись в шато, чтобы переодеться и отправиться на праздник. Какая ирония, будь Марсель натуралом и обрати внимание на меня, пришлось бы облачаться в платье покороче с декольте, завивать волосы, впихиваться в туфли на высоком каблуке – вместо этого я сидела на кровати в темных джинсах и водолазке, даже волосы убрала в пучок – чтобы соответствовать образу взломщицы. А перебирать гардероб надо было Каю.
- Знаешь, в детстве Марсель обожал Рикки Мартина.
- Никаких брюк-клеш! – уверенно заявил Кай из-за ширмы. Я лишь покачала головой, скрыв улыбку. – Уже пять часов. Настойчиво советую заканчивать прихорашиваться.
Кай вышел из-за ширмы и развел руками, чтобы я оценила образ. Поднимаюсь с кровати и одобрительно киваю.
- Только вот – расстегиваю пару пуговиц ворота его черной рубашки.
- Продолжай.
Его ладони обвивают мою талию.
- Макнейл, у нас нет на это времени. Весь соблазн сегодня для мсье Лежена. – но чего греха таить, Кай выглядит просто неотразимым - Черт, как же тебе сложно отказать.
Кай довольно усмехнулся.
- Лучше пожелай мне удачи. Тебе грозит максимум неловкий момент, а я рискую оказаться в полицейском участке или чего похуже.

Машина остановилась возле главной площади, где уже царило веселье. Разминался духовой оркестр, рядом установили большую статую Святой Катерины. В центре соорудили импровизированный амфитеатр.
- Ой, оказывается, в честь праздника устраивают корриду! В детстве я ее просто обожала.
- Тебя пускали смотреть корриду?
- Это же Камаргская коррида – старая прованская традиция. Быков никто не убивает, наоборот, быки у нас животные уважаемые и почитаемые.
Подходим ближе, чтобы рассмотреть животных, стоящих в загоне.
- Видишь ленты на рогах? Задача тореро добыть эти ленты и не покалечиться.
- Смело.
- О, да…и, похоже, один смельчак нам известен – киваю на нескольких мужчин, которые готовились продемонстрировать свое мастерство в корриде – среди них был Марсель Лежен.
- Ну, по крайней мере, он точно будет занят в ближайший час. Кому-то пора на трибуны в команду поддержки.
- Кажется, тебя донельзя забавляет эта ситуация?
- Пожелай удачи. Ведь после корриды начинается танцевальная часть, и ты не захочешь, чтобы я задержалась.

Франция


Этим вечером мне предстояло открыть талант, которым я в принципе, не обладала. Талант криминальный. Чтобы стать новым Арсеном Люпеном, я даже просмотрела несколько роликов на youtube, ведь чего только не найдешь на youtube! Но более действенными оказались советы друзей Байрона и Чарли – профессиональных сквоттеров, а иногда и не только, о том, как «занимать» здание.
Симпатичный двухэтажный коттедж Леженов с небольшим садом, располагался недалеко от семейного кафе. На улочке было тихо, это и неудивительно – все ушли на праздник или смотреть корриду. План состоял в следующем. Лежены - кошатники, кошки были у них всегда, еще во время первого разговора после моего возвращения, Марсель сетовал, что мама все еще держит старого кота и иногда вынуждена оставлять приоткрытым окно на заднем дворе, чтобы питомец мог беспрепятственно гулять по саду ночью и возвращаться. Но я понимала, шанс на то, что окно окажется открытым сегодня, ничтожно мал. Поэтому, запасной вариант был простым и грубым – разбить окно камнем и, таким образом, проникнуть внутрь. Само собой, вариант неподходящий по ряду причин. Во-первых, так сразу становилось понятно, что в доме кто-то находился, а ведь мы с Каем не хотели, чтобы Лежены что-то заподозрили! Наверное, надо будет прихватить что-то ценное, чтобы заставить поверить – кражу совершили обычные воры. Но только от одной мысли, что я убегаю по улице с каким-нибудь подсвечником, становилось не по себе.
Через калитку я перемахнула с легкостью, ну хоть где-то пригодились йога и пилатес. Но на этом, кажется, везению пришел конец. Окно было закрыто. Подбираюсь поближе, стараясь не шуметь, уже присматриваю подходящий булыжник, подтягиваюсь к подоконнику…и…нет не кажется – между окном и подоконником действительно есть щель. Ну, конечно! Мадам Лежен так часто оставляла окно приоткрытым для кошки, что оно стало заедать и не закрывалось до конца! Само окошко небольшое, но я вполне смогу туда протиснуться.
Приземлившись на пол в кухне совсем не в супергеройской позе Черной вдовы, тут же поднимаюсь, ожидая подвоха или воя сирены. Будь я мошенником, то первым делом провела бы сигнализацию в логово, но нет. Достаю из-за пояса телефон, включаю фонарик. Прежде всего, преступая к обыскам – сделайте фотографию «до», чтобы потом вернуть предметы на круги своя – советовал один из роликов.
Поэтому, делаю снимки, а уже потом начинаю осматриваться. Нет, разумеется, я не ожидала, что прямо на кухне или в гостиной на столе окажутся разложенными холсты, лабораторные реактивы, а на полу картины псведоВермеера вперемешку со стопками денег от проданных подделок. Но на первый взгляд дом Леженов выглядел совершенно обычным. На второй взгляд тоже, да и на третий. Все здесь было привычно и мило – обстановка ничем не отличалась от любых других домов в округе. Мебель стандартная, стиль самый что ни на есть прованский.
Даже картины на стенах - идиллические пейзажи, которые местные художники десятками рисуют в городке для туристов. Единственное, что выделялось, это комод с фарфоровыми фигурками котов, достойными занимать кабинет Долорес Амбридж.
Но Софи де Реан ака Люпен так просто не отступает! Возможно, Лежены хотят казаться обычным семейством и попросту пускают окружающим пыль в глаза. Скелеты в шкафу есть у всех…кроме них. В шкафах у Леженов было лишь постельное белье, посуда и одежда.
Подвал! Все самое секретное обязано хранится в подвале. Правильно, ведь домой приходят разные люди, и чтобы скрыть следы преступлений, им наверняка пришлось оборудовать лабораторию в подвале! Дверь туда не была защищена кодовым замком, да и вообще никаким замком – очень опрометчиво, вот сейчас я спущусь и сразу найду доказательства и…я нашла там лишь стиральную машинку, строительные инструменты и несколько ведер.
Комната Марселя на втором этаже ничем не впечатлила. Здесь даже было меньше мебели, чем в хозяйской спальне. Либо Лежены замаскировались до такой степени, что выверили свое обиталище до стерильной чистоты, чтобы снять любые подозрения. Либо…либо мы ошибались. И они действительно были самым обычным прованским добродушным семейством, которое как-то сводит концы с концами. Возможно, тонкая ниточка, которая привела к ним, оказалась ложной, а все доказательства косвенными.
Я слишком хотела поверить и придумала какую-то тайну, связывающую мать с Леженами. Ну, приютили они ее когда-то, опять же из лучших побуждений. И все. Конечно, для меня предпочтительней было считать, что Сесиль имела определенные психические проблемы, потому что оказалась втянутой в некую преступную деятельность. Но, пора принять очевидный факт – никто ничего маму делать не заставлял. Она просто была…такой, какой была. Сама по себе. А я ведь даже стены дома простучала, допуская мысль, что Лежены спрятали где-то сейф или тайную кладовую.
И что в итоге? Провал. Сидя на жестком стуле в комнате Марселя, обдумываю, что делать дальше. Кажется, пора подключать дедуктивный метод. Отделить зерна от плевел. Улик нет, зацепок нет. Может, просто парень понравился, и я построила целую немыслимую теорию, поддавшись чувствам?
А потом в темной комнате я разглядела Колетт. Точнее, не саму Колетт, а ее имя. Это имя было вышито разноцветными нитями и в обрамлении искусного орнамента висело в круглой рамке на стене. Кай выяснил, что никакой бабушки Колетт у Леженов не было. И, о вкусах, конечно, не спорят, но, согласитесь, весьма странное украшение для комнаты молодого человека. Оно должно что-то значить. Аккуратно снимаю рамку, переворачиваю. За плотным куском ткани все-таки кое-что скрывалось. Ключ.
К входной двери он не подходил. Нет, это явно не запасной ключ от дома, массивный, необычный. Что он открывает? Тайную комнату? Страну чудес? Или…
Музыка оркестра стала громче, значит, начались танцы – финальный аккорд праздника. Пора уходить. Прячу ключ в кармане и спускаюсь вниз, на кухню. Уже на пути к окну взгляд падает на три пары резиновых сапог, аккуратно расставленных у стены. Одна модель «Хантеров» привлекла внимание своим отнюдь не модельным видом.
- Здесь занято?
Нахожу Кая на одной из трибун, внимательно наблюдающим за происходящей корридой.
- Да – тут же бросает он, но увидев меня, добавляет - Моя подруга задерживается. У нее светлые волосы и голубые глаза, рост примерно пять с половиной футов.
- Судя по описанию, та еще вертихвостка.
Присаживаюсь рядом и достаю из кармана ключ.
- Это все, что я нашла. И сапоги, измазанные рыжей глиной.
- Марсель не следит за обувью, это, конечно, свидетельствует не в его пользу, но не слишком большой грех. А вот что открывает ключ?
Пододвигаюсь ближе, чтобы мне приходилось перекрикивать живо обсуждающую итоги корриды толпу.
- На этих землях в древние времена стояли катарские крепости и, согласно некоторым исследованиям крепости были связаны сетью подземелий. Говорят, многие шато построены на местах древних крепостей и почти все связаны тайными ходами. Мои кузены, как и вся местная детвора и многие поколения до них, лазили по полуразрушенным ходам, за что получали нагоняй от родителей – ведь это опасно и ход мог в любой момент обрушиться. Местные власти заделали все известные проходы в катакомбы еще лет двадцать назад, как раз из-за опасности обрушений.
- Я все еще жду, как эта удивительная история связана с нашими поисками.
- Из-за рыжей глины на сапогах Марселя. В детстве я очень часто видела, как Жана заставляют отмывать обувь от этой въевшейся намертво глины в наказание за то, что он опять полез в катакомбы. Ведь подобная глина есть лишь в одном месте, и из-за этого кузену было не отвертеться. Зачем Марселю лезть в закрытые катакомбы, только если не с целью что-то там спрятать?
- И где же вход в подземелье? – нетерпеливо спросил Кай.
- В Шато де Мартино.

И так, постепенно, хитроумная схема начала складываться воедино. До сих пор неизвестным в уравнении был погибший сторож – но теперь можно хотя бы попытаться выяснить причину смерти. Что если этот человек увидел то, чего видеть был не должен?
Драгоценные минуты терять нельзя. Марсель в любой момент мог вернуться домой и проверить сохранность ключа. Поэтому, решили отправляться немедленно. Добравшись до Шато де Мартино, направляемся в сторону от основного строения. Кай предложил начать искать от сторожки, чтобы подтвердить верность моей теории. Там, кстати, нашлась парочка приличных переносных фонарей, наличие которых совсем не было лишним. Особенно когда я умудрилась растянуться практически на ровном месте и аккуратно съехать вниз на добрый метр. Вот тебе и «Черная вдова Люпен»! А ведь еще недавно хвалилась Каю, что ловко проникаю в дома, не оставляя следов.
- Merde!
Не знаю, понял ли Кай французские ругательства, особенно те, которые вырвались изо рта во время падения, во всяком случае, виду не подал, а заботливо протянул руку, поставив фонарь на землю.
- Спасибо – отряхиваю ладони, а потом понимаю, что они и брюки измазаны…рыжей глиной! Той самой! – Кай…кажется, мы что-то нашли!
Внизу, скрытая высокой травой и правда, обнаружилась каменная кладка, а рядом нечто, больше всего походившее на остатки старого колодца. Наверное, поэтому им не предавали особого значения. Заглядываем вниз, надеясь, что свет от фонаря что-то прояснит, но там только темнота.
- Вроде не слишком высоко.
- Ты думаешь, стоит спускаться? Знаешь, в фильмах ужасов подобные вылазки всегда заканчиваются плохо. Сломанными шеями…или клоунами. И неизвестно, что из этого хуже.
Но Кай и я понимаем, что останавливаться, когда разгадка так близка – глупо. Одна я туда бы ни за что не полезла, но если он будет рядом… Эх, была ни была.

Дорогие мужчины, с вашим праздником! Здоровья каждому и безграничного счастья!

Мистер Бенджамин Филдинг, пусть у вас в самое ближайшее время исполнится заветная мечта! А в жизни находится побольше поводов для искренних улыбок!

Принимайте подарок!

Доброго вечера всем!

Джеймс, спасибо за такую уникальную возможность! В этому году мне хочется волшебства...поэтому

Франция

Кай Макнейл – этот мужчина не переставал удивлять. Сохранять абсолютную невозмутимость в, казалось бы, совершенно патовых ситуациях и в то же время мастерски владеть здоровым чувством юмора – опасная смесь. Он словно мятный джулеп, в котором свежесть мяты и бурбона гармонично разбавлена сахарным сиропом. На первый взгляд коктейль кажется простым, но на самом деле весьма коварный, тебе захочется пить его все больше и больше, до тех пор, пока не окажешься в бессознательном состоянии под столом какого-нибудь паба.
Когда мы с Каем нашли тайник Марселя в катакомбах под шато де Мартино, в голове крутилось множество вопросов. Почему он выбрал именно это место? Как вообще Лежены, милая семья, оказались авантюристами и мошенниками? Но мошенничество – это одно, а вот убийство совсем другое. Где-то в глубине души я продолжала считать, что должно найтись какое-то разумное оправдание, допустим, нелепый несчастный случай. Просто отказывалась поверить, что одноклассник, друг детства мог хладнокровно лишить кого-то жизни. В моем мире еще мог существовать Марсель-мошенник, но вот Марсель-убийца – нет.
Мы спешно вернулись в коттедж Леженов той ночью. Погруженная в собственные размышления, я не сразу услышала шум и заметила возвращения хозяина дома. Поэтому последующие действия Кая сначала восприняла как прямое подтверждение собственной неотразимости. Как там бывает в романах: герои теряют голову от страсти и предаются любви в самых неподходящих для этого местах. Чертовы «Бриджертоны»! И пока мой разум проделывал путь от пункта А, под названием «Да что он себе позволяет! Момент явно неподходящий!», до пункта Б - «А черт возьми, зато потом будет что вспомнить, в годы старости в окружении двадцати четырех котов», в комнате появился Марсель.
- Сегодня явно не мой день – поднимаюсь, и стараюсь как можно быстрее ретироваться – Вымазалась в грязи, на менаж а труа не берут. Вы, ребята, серьезно понизили мою самооценку. Так что, пожалуй, поеду домой. Кай, окажи последнюю любезность и отвези в шато, а потом можешь вернуться и продолжить, что бы вы там не затеяли с моим другом.
Если Кай наиграл на Оскар, то я своим непринужденным видом надеялась хотя бы на премию BAFTA. Ведь так все хорошо складывалось – возвращаемся в шато, вызываем полицию, возможно, даже получаем какую-то грамоту за помощь в раскрытии преступления.
Однако, я недооценила Марселя и совершенно не подумала, что логическая цепь, приведшая меня от рыжей глины до тайника в шато де Мартино точно таким же образом может возникнуть и в его голове.
- Никто никуда не пойдет – отрывисто проговорил Марсель – И прекратите уже считать меня идиотом. Вы все знаете, не так ли? Не все, но многое. Я слышал разговор в кафе. И вы нашли тайник.
- Слушай, приятель… - любезным тоном начал Кай, явно желая вновь расположить его к себе – мы же хотели как лучше.
Марсель сел на стул и закрыл лицо руками. Каким же долгим оказался сегодняшний день!
- Ребята, у меня есть предложение. Раз уж секс сорвался – тогда давайте напьемся!
И это предложение, что удивительно, возражений не встретило. Застолье оказалось одним из самых странных в моей жизни. Мы сидели на кухне дома Леженов, пили вино и молчали. Никто не решался заговорить, вернее, мы ждали когда, наконец, заговорит Марсель. Между нами двумя и прокурором выбор был очевиден.
Меж тем заканчивался уже второй бокал, а разговор все не клеился. План напиться пока в жизнь воплощался, а вот получить ответы на вопросы – нет. Вытаскиваю телефон, чтобы набрать номер полиции, но внезапно Марсель накрывает мою ладонь своей.
- Софи, помнишь, как мы потерялись во время корриды? Нам было лет по семь, спрятались за трибунами и радовались тому, как здорово смогли всех разыграть, а взрослые с ног сбились, разыскивая нас. Сесиль тебя обнимала и не хотела отпускать, а на меня даже не посмотрела… всегда помнила, чей я сын.
Я отложила телефон. Ах, милый Марсель. Ну как ты дошел до жизни такой?
Тот перевел взгляд на Кая.
- Значит, ты покупаешь шато де Мартино?
- Мой брат – уточнил Кай.
Марсель усмехнулся.
- А знаешь, что им владели сплошь мошенники? Особенно тот самый, последний граф. Если вам нужна причина – то это он, хозяин шато…который промотал состояние в азартных играх, продал все, что было можно до собственных подштанников…но…noblesse oblige, как говорят…это он все придумал, всю аферу с поддельными картинами, а моя семья оказалась лишь пешкой в игре.
- Каким образом?
- Ну, вы же не думали, что он сам их рисовал?
И Марсель поведал удивительную историю, как на заре уже ушедшего века граф де Мартино решил поправить материальное положение путем изготовления поддельных картин известных художников. Даже одна такая картина стоила миллионы, а ему, удалось поставить дело на поток, благодаря талантливому художнику – Морису Лежену, предку Марселя, умевшему мастерски копировать манеру и технику живописцев прошлого.
- Граф оборудовал целую мастерскую в шато, то, что вы видели в катакомбах – лишь малая часть, остатки былой роскоши так сказать. Он учел все, находил нужные холсты и даже краски, а Морис рисовал. Лучше всего удавался Вермеер.
Именно из-под его кисти вышла целая серия неизвестных работ, изображавших Святое семейство, якобы принадлежавшая Вермееру. Однако, получение денег подобным незаконным способом отнюдь не заставило графа сменить образ жизни, наоборот, он стал пить и играть еще больше, пока в дело не вмешалась Первая мировая война. Морис погиб во время битвы на Сомме, граф уже после войны. И если де Мартино успел хоть немного насладиться плодами авантюры, то семья Леженов осталась ни с чем, не получив от него ни цента.
- Это было нашей семейной легендой, поводом посудачить за бокальчиком вина. Никто и не думал, что она окажется абсолютно правдивой. До тех самых пор, пока мой отец, в катакомбах не отыскал заброшенные помещения, а еще ту самую мастерскую в шато. Там все еще были в целости и сохранности холсты, краски…но увы, ни папа, ни моя маман рисовать не умели. Морису суждено остаться единственным художником в нашем семействе. И тогда они нашли другого.
- Сесиль дю Вилль.
- Сесиль дю Вилль – согласно кивнул Марсель.
Оказывается, специально для этих целей, чета Леженов спешно задружилась с местной коммуной молодых бедных художников, рисующих шаржи и портреты на потеху туристам, в шутку предложила нарисовать им что-то в духе Вермеера. Лучше всего получилось у моей матери. Лежены любезно предложили Сесиль переехать к ним и даже денег не попросили. Нет, им взамен нужно было другое – новые картины.
- Сесиль поначалу отнеслась к просьбе несерьезно, не думала, что родители действительно воплотят задуманное, а когда те попытались – выступила категорически против. К тому времени она уже стала Сесиль де Реан, ей было на кого опереться. Сесиль говорила, что скорей отправиться в тюрьму, чем позволит выдать подделки за настоящие картины, часть просто раздала, закрасив поверх пейзажами, мать и отец ждали долго…тогда пришлось совсем туго, мы едва не потеряли кафе.
Они начали распродавать полотна потихоньку после маминой смерти. Да и продали всего парочку картин, все опасались, что Сесиль успела рассказать мужу или кому-то еще про аферу. Леженам приходилось действовать осторожно, их ни в коем случае не должны были связать с найденными шедеврами «Вермеера», ведь происхождение каждой картины тщательно проверялось. И разбогатеть в одночасье они не могли, чтобы не вызвать подозрений в округе.
- А как ты попал в семейное предприятие и я сейчас не о кафе спрашиваю?
- Я – талантливый химик, Софи. Да, ты не знала. Технологии все время совершенствуются, подделывать картины становится все сложнее. Еще мой папа начал экспериментировать с раствором, который помогал искусственно состаривать холст, но именно я довел формулу до совершенства. Обработанная должным образом картина выглядела так, будто ее написали четыреста лет назад, а не двадцать. – Марсель довольно улыбнулся - ни один эксперт не заметил подделку.
Это он о моем портрете говорил. Портрете, якобы кисти Яна Вермеера, который совсем скоро должны продать на аукционе за баснословную сумму. Только авторы картины Сесиль де Реан и Марсель Лежен.
Я почему-то вспомнила о Хане ван Мегерене, художнике, который своими подделками когда-то одурачил самого Геринга. Никто не смог и мысли допустить, что его картины являются подделками, наоборот, это Хану пришлось доказывать, что он их нарисовал – для чего художника заперли в доме, пока тот ваял очередную работу.
Вино было допито, разговор тоже подходил к концу.
- Может, мы все забудем, а ребята? Разойдемся по-хорошему – Марсель заискивающим взглядом посмотрел на Кая, таким искренним и полным светлой надежды, что будь Кай хотя бы би, он бы его убедил. Против томных глаз Марселя действительно сложно было устоять. – Это хорошие деньги, ребята, очень хорошие…вы не представляете, мы все поделим, будете обеспечены до конца жизни. Проблемы решаться, никто ни о чем не догадается никогда. Ничего делать не надо просто…смиритесь…
- Человек погиб, Марсель – глухим голосом заметил Кай.
- Досадное недоразумение…я не хотел…узнал, что на шато нашелся покупатель – Марсель замахал руками – Было темно, выбирался из тайника, надо было унести холсты и краски, прибрать все. Новые хозяева вполне могли сделать тут какой-нибудь парк…англичане, одним словом.
Кай покачал головой, очевидно, принимая решение.
- А ты Софи?
Мой ответ был прост.
- Мама смирилась? Вот и я не смогу.
Но финальный аккорд оставался за Каем. Он поднялся из-за стола и подал ладонь мне, приглашая к выходу. Неужели, таким образом, он отвечает согласием на предложение Марселя? А что если ему удастся уговорить и меня? Возможно ли это?
Кай подошел к Марселю и положил руку на его плечо.
- Ты сам позвонишь в полицию и все расскажешь, во всем признаешься, а мы подождем снаружи. Так будет правильно. И учти, что я записал на диктофон в своем смартфоне все твои откровения… на всякий случай!
Нет, этот мужчина никогда не перестанет меня восхищать. Кай не мятный джулеп, а самый настоящий Лонг-Айленд с сюрпризом, коктейль еще более крепкий, но не менее манящий.