Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Эдвард, вот мы с вами и познакомились. Правда при ...хм... не стандартной ситуации, но все же. Не скажу, что рад знакомству. Пока.
Надеюсь секунданта вы выбрали, сэр.

В жизни каждого так много мгновений счастья, едва уловимых минут абсолютного покоя, радости, экстаза. Ты не сразу понимаешь, как был счастлив в тот миг, понимание приходит позже… Иногда – слишком поздно. В жизни каждого наступал этот миг прозрения. Мы испытывали горечь и сожаление, от того что не смогли насладиться тем счастьем сполна. Я не был исключением и не раз упускал свое мгновение, вечно куда-то торопясь и спеша все успеть, но это мгновение счастья я не упущу.
Тот, кто был в том кабинете – это был не тот я, который годами сдерживал себя, контролировал и воспитывал в себе дисциплину, ведь любое проявление чувств, в среде моего обитания – фатально. Не тот я – высокомерный, саркастичный, холодный – там был тот Себастьян, что скрывался под маской. Чертов собственник, дикий, грубый, несправедливый, но до безумия любящий свою Викторию. Эта женщина ворвалась в мою жизнь подобно вихрю, руша покой и украв мое сердце. Привыкший быть сам по себе с младых лет, я отказывался принимать то, что так зависим от другого. От другой. От нее. Один взгляд, одна улыбка… Как говорят? «Вот так рушиться величие…» Пощечина. Я мог с легкостью ее предотвратить, удержав ее руки, задолго до того как она опомнилась, но не сделал этого. Не потому, что дал возможность Виктории «сохранить лицо», а потому что она в ней нуждалась. Гордая леди Колючка, не оставила бы мой поступок без ответа. Откажи я ей в этом ударе – это был бы первый шаг к ломке ее духа. Но второго удара я не допустил. Пристально глядя ей в глаза, увидел именно то, что желал – гордую, надменную, не сломленную женщину. Мою женщину.
Треск рвущейся одежды, запах и вкус гладкой кожи под моими руками и губами, ее сладострастные стоны и мои звучали в этих стенах. Никто не сдерживал себя, никто не прятал частицу себя от другого. Полная самоотдача. Безоговорочная капитуляция. Двое растворившиеся друг в друге. Медленные движения, размерные толчки, стоны… Экстаз…
- Себастьян…
- Я с тобой… Навсегда с тобой…

***

Кто-то отчаянно ломился в дверь. Причем ломился с диким ревом и призывом к «Алекс». Вопросительно глянул на Викторию, та в свою очередь, смотрела на меня с паникой во взгляде. Нахмурился. Дьявол, что это еще за тип? Отстранившись, одним движение натянул брюки. Поискал глазами пиджак, поднял его, пару раз отряхнул и накинул на плечи Виктории. Она пыталась попасть в рукава, но это у нее не очень то и получалось. Слишком уж нервничала.
- Кто это? - Уточнять о ком я – не стал. Виктория, посмотрела на меня растерянным взглядом. Забыла, что я тут? В ответ она шепчет лишь имя «Эдвард». Это мне о многом говорит, милая… Недоуменно приподнимаю бровь и жду пояснений.
- Эдвард, мой старший брат.
Мозг начинает усиленно работать, пытаясь вызвать образ этого самого брата, но увы, безрезультатно. Так хочется издать мученический стон, но я сдерживаюсь. Только ревнивых братьев мне и не хватало, черт возьми! Кивком головы прошу ее открыть дверь, сам же прислоняюсь к столу, скрещиваю руки на голой груди и жду, пока Виктория впустит в кабинет брата. Не знаю, чего я ожидал, но выражение лица Эдварда Филдинга вызвало лишь кривую улыбку. Высокий брюнет прибывал в явном шоке от вида сестры, потом посмотрел на меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. В ответ послал ему самую обаятельно-надменную улыбку из арсенала герцога Клермонта. Да, я прекрасно осознавал, что дразню и подначиваю его, за что и получил кулаком в подборок. А у этого малого отличный хук справа. Жаль, что мне так и не дали возможности, ответить тем же. Виктория, как всегда влезла в самый эпицентр конфликта, не давая начать так необходимую Эдварду драку. Но зато меня вызвали на дуэль. Дуэль, мать ее! Откинув голову, я рассмеялся. Интересный этот Филдинг малый, ничего не скажешь. Когда он потянул мою Викторию за собой прочь, мне уже стало не до смеха. Пусть он ей хоть трижды брат, но никто не имеет права так обращаться с ней. Сжав руки в кулаки, делаю пару шагов за ними, но Виктория, посмотрев на меня через плечо, одними губами просить не идти за ними. О, дьявол и вся преисподняя! Резко отворачиваюсь от них и впечатываю кулак в ближайшую стену. Ты сам виноват, Ленгстон. Давно пора было сделать это, а ты все тянешь… «Как самое последнее ничтожество», - проносится в голове голос из прошлого. К черту всех и всё, больше никаких отсрочек…

Клермонт хаус.

Войдя в холл родного дома, я направился прямиком в свой кабинет, на ходу требуя у Патрика пакет со льдом. Чертов Филдинг и его кулак! Челюсть все еще нещадно ныла. Рухнув в кресло у рабочего стола, сжал голову ладонями и уперся лбом в столешницу, пытаясь хоть как-то отвлечься от этой тупой боли. Когда-нибудь, я найду причину, чтобы вмазать ему и уж тогда-то наступит мой праздник! Чертов Филдинг!
- Медитируешь, босс?
- Пошел ты.
- Куда? Я только причалил.
- Катись, я сказал!, - оторвав лоб от столешницы, зыркнул на Чипа. Это зеленоволосое чудо, как всегда ухмылялось, а его неоновые штаны – «шедевр» портного искусства – прекрасно сочетались с цветом волос. В руках Чип держал пакет со льдом, но явно не спешил вручить его мне. Вместо этого, он подкидывал злосчастный пакет в руках.
- Лады, раз такая песня, пойду я, - этот хлыщ еще и издевается.
- Давай сюда этот проклятый пакет.
- А как же волшебное слово, босс?
- Ты уволен.
- Мечтать не вредно, - фыркнул наш гений, протянул пакет мне и плюхнулся в кресло посетителя. Приложив лед к ноющей челюсти, стал хмуро поглядывать на паренька, ожидая его подколов, но Чип заговорил о другом: - Я не могу пробиться, босс. Последний замок, а я не могу подобрать ключ, мать ее.
- Сколько ты уже перевел?
- Меньше половины. Основная часть за этой «дверью».
- Тебя заметили?
- Я тебя умоляю, - приняв оскорбленный вид, отмахнулся он от моего вопроса. Я усмехнулся, да только зря – голову пронзила резкая боль. Внимательно глядя на меня, Чип добавил: – Это кто так красиво, а?
- Есть тут один… Дьявол, я и забыл, как сильно ноет челюсть после такого удара.
- И давно ты не получал? Что же ты не сказал, что ностальгируешь? Я бы помог вспомнить эти ощущения, - с издевкой в голосе, сказал Чип.
- Одиннадцать лет. – Ответил я на вопрос, но пояснять, что-либо не стал. Это мое прошлое. Мои личные демоны. И Чипу знать о них не нужно. – Чип, если не сможешь открыть эту «дверь» - забудь. Я найду другой выход. – Внимательно посмотрел на него, давая понять, что выход всегда найдется. Парень ответил, на мой взгляд, не менее серьезным.
- Я открою ее, Себ. Мне нужно время.
В ответ лишь киваю. Оно у тебя есть.

Уэйкфилд парк.

Я чувствовал себя мелким воришкой. Или идиотом. Еще не решил. Стоя под окнами спальни Сандры и держа в руках переносную лестницу, я раздумывал над тем, кто же я: воришка или идиот? Решив, что ответ будет не очень-то и лестный, тихо чертыхнулся и приставил лестницу к стене. Миллион благодарностей растяпе садовнику и милой Эви. Первому за то, что забыл убрать лестницу, второй за то, что утром показала какое окно Сандры. «Там где балкон – это спальня Сэнди…» Тому, что с этой стороны здания несколько балконов я не придал значения, а зря. Гадая, какой же балкон ее, решил начать с той спальни где, в столь поздний час, все еще горел свет. Надо было зайти через парадный вход, черт возьми! Пока поднимался, лестница несколько раз угрожающе накренилась: я даже вспомнил пару библейских историй. Добравшись, перелез через низкий бортик балкона и осел на пол, пытаясь восстановить дыхание. Некоторым людям, чтобы принять истину необходимо совершить безумный поступок. Или два, как в моем случае. Чертов Филдинг и чертова дуэль! Балконные двери распахнулись, и в проеме показалась соблазнительная фигурка в шелковом халатике. Склонив голову набок, Виктория с любопытством рассматривала меня.
- Доброй ночи, леди Колючка, - слегка склонив голову, приветствовал я ее.
- Доброй ночи, ваша светлость, - изобразив реверанс, в тон мне отвечает Виктория и учтиво интересуется: - Как вы поживаете?
- Не плохо, вот думаю, дай зайду… Попью чай.
- Вот оно как… Чай? Какая замечательная идея, хотя я думала после некоторых событий, чаепитие в моей компании будет для вас не столь приятным. - Потом, безразлично пожав одним плечом, скрывается в спальне. Устало вздыхаю. Не оценила. Плавным движением встаю на ноги и следую за ней. Стоило мне войти, как меня атаковала подушка. Вот черт. – Зачем ты пришел, Себастьян?!
- Виктория, любовь моя, ты прекрасно знаешь, почему я пришел, - миролюбиво отвечаю ей.
- Разве? - вопросительно вздернув бровь, она растягивает губы в ухмылке, смотря на меня в ожидание ответа.
- Конечно, - внимательно смотрю в ее глаза несколько мгновений и делаю пару шагов по направлению к ней. Придав голосу некую драматичность, продолжил: - Конечно, знаешь. Пройдут сутки и кто знает… - Договорить не удалось: в меня полетела вторая подушка. Дьявол! Эти ее выходки начинали выводить из себя! – Виктория, успокойся! Не надо сцен!
- Успокоится?! Ты просишь меня – «успокоиться»?! – Сандра, подобно маленькой фурии, подлетела ко мне и, что есть мочи, стала бить кулачками мое бренное тело. Милое семейство Филдингов, решило выбить из меня всю дурь? – Да кто ты, черт бы тебя побрал, такой?!
- Сандра – прекрати! – Сжал запястья Сандры и притянул ее к себе, пытаясь обездвижить, но маленькая леди Колючка продолжала вырываться. Еще несколько минут я пытался успокоить ее, но безрезультатно. Отпустил запястья и, сжав ее предплечья, пару раз тряхнул. Голова Виктория откидывается назад, мой взгляд же скользит по нежным чертам лица: матовая кожа, правильные дуги бровей, маленький носик, нежные губки, ярко голубые глаза, в глубине которых плескал непокорный огонек. Моя леди Колючка… - Почему ты злишься, милая?
- Что вы, ваша светлость?! С чего мне вдруг злиться? Не с того ли, что мое платье порвали на лоскутки и не с того, что обращаются со мной, словно я несмышлёный ребенок и уж тем более не с того, что мой родной брат и мужчина, которого люблю, решили поубивать друг друга! – Каждое слово сочилось язвительностью, а голос Виктории к концу триады срывается. Плечи ее поникли, в глазах заметил отблеск непролитых слез. Наклонившись вперед, она уперлась лобиком в мою грудь и шепотом добавила: - Я не злюсь, Себастьян, я боюсь.
Ладонью поглаживаю хрупкую спинку, второй провожу по ее волосам. Пропускаю шелковые пряди между пальцев. Как мне тебя успокоить, Виктория? Где найти такие слова, ведь я и сам толком не понимаю, во что ввязался. Отодвинулся от нее ровно на столько, чтобы мог увидеть ее лицо. Дождавшись пока Виктория посмотрит на меня, сказал:
- Не бойся, Виктория, все будет хорошо. – Плевать, что сам я не знал, чем все закончится, но сейчас важна она. Всегда важна лишь она. Костяшками пальцев, поглаживаю нежную кожу щек. – Я не собираюсь умирать. Я собираюсь дожить до глубокой старости с любимой женщиной, в окружении детей и внуков. Я собираюсь, стать старым вредным ворчуном, которого беспокоит артрит. Я собираюсь минимум полвека любить свою женщину. – Одинокая слезинка скатилась вниз по матовой коже. Пальцем поймал ее на полпути. – Думаю у твоего братца тот же план, - тут я не смог сдержать кривую усмешку. Притянул свою леди и крепко сжал в объятиях. – Верь мне, Виктория. Ты столько раз верила мне, поверь и в этот. Хорошо?
- Только не надо геройства… - спустя минуту тихо шепчет, она в ответ.
- Никого геройства.
- Ладно. – Приподнявшись на цыпочки, Виктория касается моих губ в легком поцелуи. – Ты идиот, Клермонт, но на твое счастье – мне нравится, эта черта. Мне надо проверить девочек.
- Иди, я подожду тебя, - но вопреки своим словам, прижал ее крепче и приник к губам в глубоком поцелуе. Наконец, оторвавшись от ее губ, сделал шаг назад и с улыбкой кивнул головой в сторону двери: - Иди. Проверь как твои малышки.
- Я быстро, - с задумчивой полу-улыбкой на устах, Виктория скрывается за дверью. Только сейчас я обратил внимание на саму комнату: три двери, ведущие в примыкающие к спальне комнаты, трюмо, небольшой рабочий стол, заваленный бумагами, безделушки, так любимые женщинами и, конечно же, королевского вида кровать. Сказать по чести именно она манила меня. Нет, не из-за того, о чем подумали многие, а потому что я чертовски устал за день. Не каждый день тебе выносят мозг премьер-министры, а ревнивые братцы, дают в челюсть. Решив, что ничего плохого не случиться, если я подожду Викторию в горизонтальном положении – прилег на кровати. Впадая в объятия Морфия, я подумал: первое – шелковые простыни пахнут неповторимой леди Колючкой; второе – я забыл о Джонатоне.

***

Проснулся я первым, а потом просто лежал и смотрела спящею Викторию. Находясь еще в полудреме не сразу понял где я, но почувствовав хрупкое тельце, прижимающееся к моему боку, все стало на свои места. Я именно там, где должен был быть. Солнечные лучи рассеяли утренний полумрак спальни. Как не прискорбно - пора уходить, но сначала… Стараясь не потревожить свою спящею красавицу, встал и направился в ванную комнату, где привел себя в порядок. Вернувшись в спальню, подошел к краю кровати. Глядя сверху вниз на свою спящую красавицу, не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Виктория уже успела устроиться на моей подушке. Присел на корточки и погладил нежную щеку.
- Виктория, проснись. Нам надо поговорить, - попытался разбудить ее. Промычав, что-то в ответ, Виктория зарывается лицом в подушку. Усмехнулся и убрал ее буйную гриву волос за спину. Послав меня к черту, женщина поворачивается на другой бок. Какого хрена?! Я больше не усмехался. – Виктория, не упрямься, черт возьми! Нам надо поговорить!
- Клермонт, дай мне поспать, - хриплым ото сна голосом, просит она.
- Дам, но только после того, как мы поговорим.
- Потом, - отмахивается она. Нет ну, что за упрямица?!
- Да, очнись ты женщина! Я собираюсь сделать тебе предложение!
Эта леди и святого выведет из себя! Несколько минут в комнате царила абсолютная тишина. Виктория не издала и звука, потом повернувшись лицом ко мне, спросила:
- Почему?
- Что почему?, - тупо переспрашиваю у нее.
- Почему ты хочешь жениться на мне? – Она шутит?
- Виктория, когда двое людей, любят друг друга – это обычно заканчивается женитьбой, черт возьми!
- Именно поэтому ты хочешь жениться? – Сев на кровати, Виктория с нескрываемым любопытством смотрела на меня. Да, что за фигня?! Ленгстон, ты даже предложение сделать не можешь! В свое оправдание скажу, что это первое предложение в моей жизни! Резко встал на ноги и стал мерить шагами комнату, на ходу объясняя леди все радужные перспективы нашей свадьбы. Та внимательно вслушивалась, но что за мысли метались в ее голове? Закончил я словами:
- И представь себе, я хочу прожить с тобою жизнь!
- Это все замечательно, Себастьян, но как же лунная ночь, цветы и ты на одном колене? – Невинно глядя на меня, спросила она. Остановился и хмуро посмотрел на нее, понимая, что забыл все эти важные атрибуты. Для меня она уже была моей, со всеми вытекающими из этого последствиями, да только забыл что у женщин все по-другому. Им хочется романтики, нежных слов и ласковых объятий. Устало помассировав шею, достал из переднего кармана джинс бархатную коробку и подошел к кровати. Присев на край, я стал вертеть в руках футляр.
- Знаешь, после твоей последней выходки, ты автоматически лишилась всех этих привилегий, - наконец сказал я, придав голосу некую задумчивость. Рядом послышался возмущенный вздох. Сделав вид, что не заметил его, потянулся вперед и поставил бархатный футляр на прикроватную тумбочку. Повернулся к Виктории и, серьезно глядя на нее, добавил: - Я люблю тебя, моя Александра, выходи за меня замуж? Выйдешь? – Ответа не стал ждать: поддавшись вперед, прижался к ее губам, но не стал углублять поцелуй. Оторвался от ее губ, встал с кровати и покинул спальню, прикрыв за собою дверь. Если я останусь жив… Покрутил шеей отгоняя от себя эти мысли. Сегодня никто не умрет. Может быть…

По дороге к выходу мне никто не встретился, что безмерно радовало. Сейчас я не хотел никого видеть и плевать, что я в чужом доме и по идеи меня тут не должно быть. Выйдя через парадную дверь, я, не останавливаясь, направился к припаркованной неподалеку «Ауди». На подъездной аллее уже стояла серебристая «Бентли». Поприветствовал юную хозяйку автомобиля, пошел своей дорогой дальше, размышляя о недавнем разговоре, но тонкий голосок, прозвучавший мне в спину, прервал мои размышления. Остановился и повернулся к незнакомке. Принять меня за брата Филдинга? Язвительную усмешку, я спрятал под маской невозмутимости. Слегка наклонив голову, попросил ее следовать за моей машиной. Но у девушки была еще одна просьба, услышав которую я не смог сдержать смех. Что же, пусть эта девушка отомстит за себя, а я лишь по злорадствую. Если останусь жив, конечно же. Заведя машину Филдинга, в какую-то чащу подальше от дома, моя новая знакомая попросила подождать минутку и направилась к «Бентли». Видя, как она старательно выводить ключом, что-то на капоте автомобиля, я проникся к ней братской симпатией. Честно. Позже отвез спутницу в Лондон, сам же вернулся к себе и, не реагируя не на кого, поднялся в свою спальню. Приняв быстрый душ, рухнув на кровать, закинул руки за голову и принялся размышлять, как же выпутаться из того дерьма, в которое я попал. Вот же черт!

Тот же день. Поздний вечер.

На звонки я не реагировал. Намеревался вообще отключить сотовый, но в последний миг сдержал себя. День проведенный в четырех стенах не прошел даром: у меня появился план. Спустившись в бильярдную, я снял со стены пару антиквариатных рапир и уложил их в футляр. Что же, если Эдварду Филдингу так хочется дуэли, он во всей красе насладиться ею. Взглянул на дисплей мобильного, проверяя время. Пару часов, до начала. На минуты задумался: стоит ли звонить Дейву или нет? Вначале я думал взять с собою Чипа, но сейчас решил, что не стоит. Не дав себе времени передумать, набрал номер старого друга. «Попрощаюсь с ним.», - саркастично, подумалось мне. Друг ответил почти сразу, но было ясно, что счастья от моего звонка он не испытывал. Мой рассказ он выслушал молча, лишь заверил меня, что в назначенный час будет в порту.

Лондонский порт. Полночь.

Приехав на место, я застал лишь Дейва. «Старый друг – лучше новых двух.» Торнтон, как всегда одетый в один из своих неизменных костюмов, стоял прислонившись к своей машине. Выйдя из «Ауди», с футляром наперевес, направился в его сторону. Завидев меня, Дейв выпрямился и, вместо приветствия, невозмутимо поинтересовался:
- Как вышло так, что мы сейчас тут?
- Я люблю его сестру. Ему это не нравится. Итог ты видишь. – О ком шла речь уточнять не стал. Поймав взгляд Дейва, устремленный на футляр с рапирами, я невозмутимо пожал плечами. – Он вызвал меня – выбор оружия за мной.
- Ты всегда был выпендрежником. Он объявится?
- Конечно, - фыркнул я в ответ. – Парень мечтает отправить меня на тот свет. Правда, - вспомнив, то что стало с машиной Эдварда, я не смог скрыть злорадную усмешку, - у него, скорее всего, возникли проблемы с транспортом.
На непонимающий взгляд друга, ответил лишь кривой усмешкой. Прислонился спиной к дверце торнтонского авто, я стал коротать время, в ожидание Филдинга, за разговором с другом. Остается надеяться, что фехтовальщик из Эдварда толковый. Единственное, о чем я сожалел, что давно не притрагивался к рапирам. Будем надеяться, старые навыки живы…

Лондонский порт.

Что такое дуэль? Кто ее придумал и для чего? Дуэль – это поединок между двумя, по вызову одного из них.(с) Говорят, что история дуэльного поединка уходит в глубь веков. Еще древние индусы устраивали их для развлечений верховной касты, а древние римляне - поединки гладиаторов. Вельможи, таким образом, разрешали споры: чей раб победит, тот и прав. Прошли века, а многое осталось неизменным – прав тот, кто сильнее, умнее и ловчее.
Внешне оставаясь невозмутим, про себя я обдумывал все возможные варианты разрешения спора. Можно убить или стать мертвецом, либо послать к чертям весь этот фарс и избить друг друга до полусмерти. Так как умирать, а уж тем более убивать – я не был намерен, остается лишь один вариант. Будем надеяться, что и Филдинг не жаждет кровопролития, не так ли? Все к лучшему, так или иначе.
Темноту ночи рассеял яркий свет фар. При виде машины Сандры, резко выпрямился. Тело сковал холод, медленно, но верно превращающийся в жгучую ярость. Черт возьми, леди, я же просил! Сделал шаг по направлению к автомобилю, намереваясь… Дьявол, сам не знаю, что я намеревался сделать! Торнтон, сжал мое плечо – останавливая. Как всегда невозмутимый, он молча следил за приближением «Астон-Мартина». Когда же из салона показалась долговязая фигура Эдварда Филдинга – напряженные мышцы расслабились, и я мысленно попросил прощения у Сандры. Свет фар вновь рассеял темноту. Из второго авто вышел высокий, крепко сбитый брюнет. Весь его вид выражал мировой пофигизм, и коню было ясно, что ему плевать на исход и причину дуэли. Искоса посмотрел на Дейва, тот в ответ лишь приподнял бровь. Значит и он понятия не имеет кто это. Сказав, что-то друг другу эта парочка направилась в нашу сторону. Безразлично наблюдая за их шествием, попросил Дейва об одолжение. Друг не ответил, но одно я знал наверняка: чтобы не случилось, какой исход не приняла бы этого авантюра – Девид исполнит мою просьбу. Как там? Последнее желание умирающего? Твою мать…
- Приветствую вас, джентльмены! – Приветствовал нас, с нахальной улыбкой на губах, Эдвард Филдинг. Удивленно приподнимаю бровь, понимая, что малый слегка «навеселе». Перевожу взгляд на его молчаливого спутника. Этот такой же.
- Филдинг, а вы уверены в своих силах? – С кривой полу-усмешкой, общаюсь к оппоненту.
- Ленгстон, неужто вам уже страшно? – В ответ на это нахально заявление, лишь ухмыльнулся. Потянулся за футляром с рапирами, откинул крышку и повернулся к Эдварду.
- Выбирай, Филдинг, - невозмутимо предложил ему.
- Рапиры? – От удивления глаза парня расширились. Неожиданно, правда? Ну давай, пошли к чертям собачий их. Дай мне только повод… Краем глаза замечаю, как поддался вперед спутник Филдинга, но его остановил вопрос Эдварда: - Почему рапиры, Ленгстон?
- А почему нет, Филдинг? – Задаю встречный вопрос.
- А может я не владею ими?
- Это уже твои проблемы, не так ли? – Приподнимаю бровь, и вновь усмехаюсь. Справа послышался щелчок и, в вечернем воздухе, запахло дорогим табаком.
- До утра будете разговаривать? – Сухо поинтересовался Девид. Спутник Филдинга язвительно улыбнулся и тоже закурил. Великолепно мать его, устроим перекур? Грозно глянул на них двоих и повернулся к Филдингу. Тот выбрал рапиру и крутил ее в руках, взвешивая вес. Видя, как он умело обращается со столько «не модной» рапирой, мысленно дал ему десять баллов из десяти. Взяв второе оружие, протянул пустой футляр Торнтону и подмигнул ему. Я стал более уверен в себе. А зря.
В столь поздний час в лондонском порту обычно слышался лишь пьяный разговор и смех, сейчас же к нему добавился и лязг метала о метал. Парень оказался серьезным противником, но порывистым: слишком часто наносил удары, слишком резко, слишком много силы вкладывал в каждый взмах. Фехтование – это те же шахматы, тут нужно хладнокровие и точность, нужно знать, когда отступить, а когда наступать. Я играл с ним в «партию», играл, хотя давно мог бы ее прекратить – Эдвард не раз раскрывался полностью. Моя глупость стоило мне неприятных мгновений в жизни. Очередной раз отступив, я наткнулся на что-то и подвернул ногу. Рапира Филдинга прорвала мой блок и оставила кровавый след на моем теле. Послышался голос Дейва уведомляющий, что дуэль подошла к концу и «честь удовлетворена», протест секунданта Эдварда и голос самого Эдварда, но я не вслушивался в слова, а отстранено следил, как на моем предплечье появляется алое пятно. В мозгу прозвучали две мысли: «Виктория» и «чертовски жаль рубашку». Прижав рану ладонью, я посмотрел на троих мужчин. Каждый из них взирал на меня с разной степенью задумчивости. Губы кривятся в усмешке, слегка склоняю голову и общаюсь к ним:
- Не желаете ли выпить, джентльмены?

Итак, джентльмены, я отписался. На вас основная часть.


Милая, просто помни о том, что я говорил.

Доброго дня всем.

Эдвард,*хлопаю по плечу в ответ* не стоит переживать, со мной все в порядке. *ехидно* Вам, просто повезло оставить царапину на моем предплечье.
Мисс Риана, позвольте и вас обнять. Я не забыл как вы старательно учились писать на чьем-то капоте.*усмехнулся Эдварду*
Кэрчик, иди обниму и тебя. *прижал в объятиях*
Дейв, Майкл, Джон. *жму руки*

Виктория! Красавица моя, не стоит переживать из-за царапины. *поморщился от того, что устал это повторять* Счастлив, что ты у меня есть! *прижал к себе и крепко поцеловал в обиженные губки*
________

Ну и пожелание чудесного дня всем от меня.

Виктория, рад видеть тебя в этой темке.. мда



Конечно. Особо "серчать" не буду. Ты тоже не злись видя, что произойдет с тобой любимой.
Удачи в реале, люблю моя.

Лондон.

«Это была плохая идея», - как не прискорбно сия истина открылась мне не сразу, но открылась. Глядя сквозь полуопущенные веки на то, что творилось вокруг меня – пришлось признать, что выпить после чертовой дуэли с неожиданным продолжением – не самая лучшая идея века. Определенно нет. Откинувшись на спинку стула, оглядывал, сквозь полуопущенные веки, полутемный зал паба и вертел в руках бокал с виски. Мой недавний соперник сидел напротив и налегал на спиртное, при этом сокрушаясь в своей выходке и остальных грехах. Интересно, чего это ты раньше не стал сокрушаться, черт возьми? До дуэли желательно! Дьявольская царапина, ныла и даже алкоголь не смог «заткнуть» ее. Девид и секундант Эдварда, Эдриан, скрылись сразу после шоу, так что в паб мы дошли лишь с Филдингом. Сейчас же, сидя напротив братца Виктории, я думал об утреннее сцене и том, что из этого получилось. «Облажался»,- это слово ярко-красным неоном светилось в мозгу. А с другой стороны, кому дано понять женщин? Ты любишь ее больше жизни, дорожишь ей... Неужто, им этого мало? Пьяное бормотание, вернуло меня к действительности.
- Знаешь Филдинг, в таком состоянии тебе лучше не садиться за руль. Ты не подумай, я не о тебе волнуюсь, а о машине Виктории. Уж слишком она ее любит, - обратился я к Эдварду, не скрывая сарказма и издевки.
- Как великодушно с твоей стороны, Ленгстон, - пьяно фыркнули мне в ответ.
- Всегда к твоим услугам.
- Ничуть не сомневаюсь, - хмурое бурчание, и Эдвард хлопает себя по карманам ища, как оказалось в итоге, мобильный. Достав его, он начал набирать чей-то номер.
- Вызываешь эвакуатор, Филдинг?
- Ты же сам говорил, что мне за руль нельзя, а у этого «эвакуатора» обалденная фигура и сладкие губки.
Я рассмеялся в ответ на его реплику, но смех быстро замер на губах, ибо перспектива была явно шикарной… Одним глотком осушив бокал, достал свой мобильный и набрал номер своего «эвакуатора». Виктория ответила не сразу, а ответив, голос ее звучал холоднее арктического ветра. Пришлось пустить в ход нечестные приемы, дабы растопить мой айсберг, но главное то, что она согласилась приехать в паб за мной - «таким ублюдком и сукиным сыном». Отлично леди Колючка, пусть я буду им. Хмыкнув, я отключился и сразу же набрал другой номер.
- Патрик, я хочу, чтобы сделал следующее…

***

Ждать дам пришлось не менее часа, а по приезду… Что за черт?! Вид дамочек был благопристойным, вроде бы. На первый взгляд. Но уж слишком ярко блестели глазки Виктории, и слишком старательно она делала каждый шаг и выговаривала каждое слово. Судя по улыбке Эдварда, он ничего не заметил, но оно и понятно: парень пил больше моего. Ладно, план терпит кое-какие изменения. Встав из-за стола я, не глядя кинул несколько купюр на стол, направился к своей женщине. Да мне плевать, что ее братец тут и все видит! Это моя женщина и катитесь все в преисподнею! Подойдя к леди, взял ее за руку и повел прочь из паба. На счастье Виктории, она не стала вырываться, хоть и не выглядела особо счастливой от вида моей нахальной физиономии.
- Значит, все-таки жив, - буркнула мне в спину, леди Колючка. Повернув голову, ровно на столько, чтобы видеть ее сверкающие глаза, алые губки, сведенные к переносице, хмурые бровки и высокомерно вздернутый носик. Усмехнувшись и подмигнув ей, ответил:
- Как видишь, Виктория. А что? Ждала моей смерти?
- Конечно! Даже поминки устроила! – Это саркастичное замечание вкупе с - «Проклятый идиот! За что он мне достался?!» бурчанием – решил проигнорировать, сделав вид, что вмиг оглох. Иногда полезно.
Возле «Ауди» меня ждал «сюрприз» в лице Пола, одного из людей Торнтона. Одарив парня сердитым взглядом, помог сесть в машину Виктории и только потом обратился к нему:
- В чем дело?
- Мне приказано проследить за вами, сэр, - голосом лишенный всяких эмоций, ответил Пол. Зная Девида, мог бы поклясться, что парню было приказано не высовываться. Странно: кто-то осмелился нарушить приказ.
- Я давно вырос и няньки мне не требуется, черт возьми! Проваливай Пол, с твоим хозяином я разберусь сам.
- Мне приказано удержать вас от нежелательных поступков. В данном случае – езде.
Да твою же мать! Высказывать все, что я думаю по этому поводу – не стал. Молча обошел автомобиль и нырнул в салон. Захлопывая дверцу «Ауди», услышал невозмутимое: «Я последую за вами».
- Какие-то проблемы? – Поинтересовалась Виктория, провожая взглядом Пола.
- Девид и его «круглосуточная служба нянечек», - бросил в ответ, заводя машину и выезжая со стоянки.
- Куда мы едем, Себастьян?
- Домой, - просто отвечаю ей. До выезда из Лондона в салоне царила тишина, не прерываемая ничем, но стоило выехать за черту города, как Виктория, слегка удивленно, спросила:
- Разве ты не собираешься оторваться от «няньки»?
- Нет, не собираюсь, - бросил косой взгляд на Викторию, спокойно ответил.
- Почему? – Все еще недоумевала она. Леди или вы выпили слишком много или и вправду не понимаете.
- Потому что я не один, Виктория, - сняв одну ладонь с руля, протягиваю к ладони Виктории, беря ее и переплетая наши пальцы, слегка сжимая. – Я больше не один.

Клермонт хаус.

- Я думала, ты везешь меня домой?
- Так оно и есть.
- Это не мой дом, Себастьян!
- Ты права, на официальных бумагах стоит мое имя с пометкой – «хозяин».
- Считаешь это безумно смешным, а себя больно умным?! – Возмущалась Виктория, пока мы входили в дом, пересекали холл и поднимались на второй этаж. Последние слова леди Колючки, заставили остановиться на середине лестницы и обернуться к ней. Наклонившись к ее лицу, глядя прямо в глаза серьезно произнес:
- Именно так, Виктория, - поддался вперед и прижался к ее губам, в коротком поцелуе. Оторвавшись от сладких губ, сжал ее ладонь сильнее и повел дальше, не останавливаясь вплоть до дверей своей спальни, что были слегка приоткрыты. Остановился и, повернувшись к леди, взял ее на руки. От неожиданности, Виктория вскрикнула: – Тише леди, народ спит. Хочешь перебудить весь дом? – Прошептал я ей на ухо.
- Что ты делаешь, Себастьян? – Прошипела в ответ она.
- Восполняю пробелы, - усмехнулся ей. Пинком открыв дверь спальни, я перенес Викторию через порог, прошел вперед и поставил на ноги в центре комнаты, сам же вернулся и захлопнул дверь. Повернувшись, обвел спальню быстрым взглядом. Патрик постарался на славу и в точности выполнил мои указания – спальню было не узнать. Вся она была украшена не менее сотней зажженных свечей, мерцала и переливалась. Все вокруг казалось нереальным, хрупким и ранимым, а в центре всего стояла моя Виктория. Совершенно ошарашенная Виктория.
- Себастьян… - выдохнула она, глядя на меня. – Ты не перестаешь удивлять меня.
- Приятно знать, что я еще не лишился этого дара, любовь моя, - подойдя к ней вплотную, я внимательно всматривался в черты ее лица. Моя Колючка. Моя Виктория. Дождавшись, пока наши взгляды встретятся, спросил: - Ты думала над предложением? – Виктория, прикрыла глаза и с ее губ слетает тихое «Возможно». Пусть будет так… - Это все, что я хотел услышать. – Наклонившись вперед, прижался к ее губам, в медленном, глубоком поцелуе. Одна рука зарывается в роскошную гриву волос, вторая поглаживает холмики грудей через одежду. С моих ли губ срывается этот полу-стон полу-рык? Возможно. Поддавшись вперед, приподнимаю Викторию и, прижав ее к себе, не прерывая поцелуя, отнес к кровати. Избавиться от такой помехи как одежда, для нас было делом минуты.
- Только не рви… - В унисон словам Виктории, послышался треск разрываемой одежды. Припав губами к нежной жилке у основания шеи, успел пообещать ей новое платье. Поцелуями прокладывал дорожку вниз: я отдал должное двум холмикам, продолжил путь ниже и ниже. Тихий вскрик срывается с ее губ, когда мой язык провел по центру ее желания. Такая сладкая. Из груди вырвалось глухое рычание. Моя. Плевать на запреты! Их больше нет: только женщина и только мужчина! Двое, ставшие одним. Ногти Виктории слегка царапали мне спину, ее голова металась по подушки, с губ ее срывались мольбы. Наконец вняв им я дал ей то, чего она просила – сладостное освобождение. Хрупкое тельце Виктории забилось мелкой дрожжи. Поднявшись прижался к ее губам, ловя ее вскрики, руками же старался успокоить. Всем своим маленьким тельцем она подалась вперед, стараясь быть как можно ближе. Слиться в одно. Моя женщина. Одним резким движение вошел в нее на всю длину. Медленные толчки, глухие удары сердца, стоны и хриплые шепоты двух, два тела, сплетенные на кровати – двое ставшие одним. Как бы мне не хотелось ускорить темп, я не стал этого делать. Не сегодня. Чувствуя приближение своего оргазма, я поднял глаза на лицо Виктории. Еще нет. Еще совсем немного. Глядя ей прямо в глаза с точностью уловил момент, когда второй оргазм поглотил ее. А через несколько секунд – последовал за ней.

Утро.

Я был не в духе. Определенно нет. Ночью Сандра потребовала, чтобы ее немедленно отвезли в Уэйкфилд парк, иначе она доберется туда пешком. Чертова баба, совсем из ума выжила! Ни один из моих разумных, надо отметить, доводов остаться и уехать рано поутру не был услышан. Ни один! Поэтому натянув джинсы и выдав Сандре очередную свою футболку, я отвез ее к родовому гнезду Филдингов. По приезду она попыталась ускользнуть, но я успел поймать ее за руку прежде. Притянув ее к себе вплотную, настолько насколько позволял узкий салон авто, проговорил:
- Я люблю тебя, Сандра, один лишь Бог знает, как я люблю тебя! Но тебе лучше поторопиться и принять уже решение, черт возьми! – Выпустив ее руку, кивком головы указал на входную дверь Уэйкфилда. – Иди, я подожду, пока ты войдешь. – Поколебавшись несколько секунд, Сандра выскользнула из салона, и скрылась за массивными дверями родного гнезда.
А теперь сидя в своем кабинете и хмуро уставившись на последние котировки ценных бумаг, я мысленно проклинал весь белый свет и баб в том числе. Интересно чем они оправдывают свой идиотизм? Если у мужчин, есть отговорка: «Думал не головой, а х*м», то какая есть у женщин? Я вам скажу – никакой! Чертовы бабы! В дверь коротко постучали, и в комнату скользнул неслышной тенью Патрик.
- Ваша светлость…
- Не сейчас, Патрик!
- Дело не терпит отлагательств, милорд!
- Я же сказал – не сейчас, - оторвав взгляд от бумаг, бросил на Патрика злой взгляд. Тот стоически перенес его, но упрямо отказывался оставить меня в покое. Тяжело вздохнув, добавил: – Выкладывай, что у тебя за дело и проваливай!
- Это надо видеть, милорд.

15 минут спустя. Дальний сад Клермонт хауса.

- Да вы шутите, - пораженно выдохнул я, оглядывая то, во что превратился, некогда заросший сорняками сад. Сейчас это место представляло собой оазис Сумасшедшего Шляпника. Сбежавшего из Мексики и перенесшего части родного дома в мой сад. Про скульптуры гномов, я вообще предпочитаю молчать. Массируя виски, старался взять себя в руки и не свернуть шеи всем троим, а именно Рэд, ее подруги и Чипу, я обдумывал как быть. Хреновы садовники-декораторы. – Кто оплатил покупку этих «ежиков»?
- Вы, милорд, - спокойно ответил, Патрик. Ну, кто бы мог в этом сомневаться. Отняв руки от головы, скрестил их на груди и продолжил «любоваться» садом.
- Скажи мне, Патрик, тебе нравится то, что ты видишь?
- Конечно нет, ваша светлость.
- Вот и мне не нравится. Значит так – найди лучшего ландшафтного дизайнера и пусть он завтра же начнет приводить этот сад, а так же другие, в божеский вид. Счета вручишь лично мне в руки. Чертовы дети.

Доброго времени суток!

Виктория, рад твоему возвращению неописуемо!

Девид, друг мой, чувствую зря я отпустил тебя одного.

Рэд, ибо Вивьен слишком уж официально, помни я все вижу...

Кристофер, скоро отпишусь в вашем имении, надеюсь я никого не задерживаю.

Хотел бы уточнить момент один: Себ никому не поддавался, ибо слишком уж он самовлюбленная и эгоистичная личность.

Клермонт хаус.

Жизнь. Как много всего вбирает в себя одно слово – «Жизнь». Для кого-то эта череда одинаковых дней, земная суета, каждодневная погоня за признаками: достатка, социального положения, карьерного роста, наконец – любви. Для кого-то каждый новый день – это праздник: они радуются каждому новому рассвету, весело смеются, когда капли дождя омывают их лица, мечтательно вздыхают, видя новый закат. А есть и те, кто просто проживают свои дни. На каком-то автомате: встал, принял душ, поел, сходил на работу, пришел, поел, может пообщался с кем-то, а может и нет, принял душ и лег спать, чтобы завтра повторить привычную процедуру. Кто-то ноет и жалуется, а кто-то не видит в этом смыла. Кто-то видит жизнь в продолжение своего рода. В изгибе бровей или же разрезе глаз, в росте, цвете кожи или вкусах, своих детей и внуков – во всем этом они видят «жизнь». «Я оставил после себя нечто важное и ценное», - скажут они. – «Я породил новую жизнь».
Развернув рабочее кресло к огромному окну своего домашнего кабинета я, откинув голову на его спинку, смотрел на хмурые облака за окном. И размышлял – что есть жизнь для меня? Когда-то давно «жизнью» я звал возможность доказать себе и отцу, что я нечто большее, чем неуклюжий, вечно избитый ребенок и подросток, нечто большее, чем ничтожество. Прошли года. Мне многое далось, и многое стало возможным. Доказал ли я: кто я есть на самом деле? Безусловно. Проблема в том, что тот, для кого предназначалось это доказательство – аморальный, бесчеловечный тип и изверг – взял и умер. Потеряла ли жизнь смысл? Нет. Рухнули лишь планы, а главное открылась истина: я был одним из тех, кто гонялся за призраками. А потом появилась она… При одной только мысли о леди Колючке, губы тронула едва заметная улыбка. В мое существование ворвалась Виктория и, как бы это не звучало банально, жизнь приобрела иной смысл. Любить, оберегать, породить новую жизнь – только с ней рядом, только с ней вместе. Проблема в том, что дамочка, явно не спешит с ответом. Проведя пятерней по лицу, я приказал себе не торопиться. Где твое хвалебное самообладание, Ленгстон? В заднице. Развернув кресло к столу, уставился на стопку счетов от ландшафавников. Быстрые ребята, сад еще не готов, но счета тут как тут. Еще утром я предъявил Рэд эти счета, а теперь… Взяв ручку я размашисто подписал каждый счет и подкрепил их чеком.
За дверью кабинета послышалась какая-то возня и тихое хныканье, от одного звука которого, что-то в душе перевернулась. Встав, я быстрым шагом пересек расстояние до двери и, отварив ее, увидел как Элен пытается успокоить хныкающего Джона. Эл подняла лицо ко мне, в ее глазах я увидел некую обреченность и усталость. Видимо малыш измотал ее сегодня. Извиняюще улыбнувшись мне, она проговорила:
- Прости, Себ, что отвлекаем, но Джон с утра неугомонный. Мы с ним обошли уже весь дом. Думаю это из-за резкого перепада погоды или еще чего, - услышав мое имя, Джон сначала улыбнулся, а потом, сморщив лицо, стал хныкать и требовать «Себиии», тянув, при этом, свои руки ко мне. Не слушая причитай Эл и бесконечных извинений, забрал малыша из ее рук и прижал к себе. Паренек тут же стал играть с рисунком Таса на моей футболке.
- Мы побудем некоторые время вдвоем, верно приятель? – Кивком головы дал понять Элен, что она может «скрыться пока не поздно», но Эл сложив руки перед собой, скороговоркой добавила:
- Мы с Джоном переезжаем, Себ. – Сказать, что это заявление было неожиданным – нет, это не так. Я ждал его давно, примерно спустя 10 минут как вернулся из Шотландии. Посмотрел на Эл прямым взглядом, слегка приподнял бровь и сказал одно слово:
- Нет. – Просто и лаконично. Объяснять, что-либо я не стал. И не был намерен. К чему? Очень долгое время моей единственной семьей были зеленоволосый чудик Чип, Элен и Джон. А с некоторых пор я понял, что семья – это самое ценное, что может быть у человека. И не всегда семья – это кровные узы.

Никогда не думал, что могу быть таким бесхребетным в руках леди Клариссы Филдинг! Стоило мне переступить порог Уэйкфилд парка, как почтенная леди потребовала «поехать и привезти» Эванджелину домой, мотивировав это тем, что Эви ей немедленно требуется. На мой справедливый вопрос «для чего?», она отвечать отказалась, при этом фыркнула – мне бы лишь розы воровать. Прошла дьявольская куча дней, а Клари все помнит. Похвально. Остановив машину как можно ближе от входа в имение Хоторн, я не спешил покинуть уютный, а главное не промокающий салон «Ауди». Дворники усердно работали, отгоняя капли дождя, а я все еще не понимал, как мог поддаться на такую детскую манипуляцию, ведь если Клариссе так срочно нужна была Эви, почему не отправить за ней водителя?! Стукнув по рулю кулаком, в сердцах обозвал себя «милыми» эпитетами. Зонта у меня не наблюдалось, поэтому просто натянул куртку на голову и, выскочив из машины, взбежал по ступенькам. Ждать пока дверь отвориться на мой звонок долго не пришлось: на пороге пристал невозмутимый дворецкий, правда, в первый миг его лицо все же выдало некое презрение, надо думать от футболки с аппликацией Тасманского дьявола . Тас – не стоит обижаться, ты мне нравишься…
- Чем могу быть полезен…сэр? - Небольшая заминка вкупе с тем, что мне даже не предложили переступить порог дома, должна была бы унизить меня, но лишь разозлила. Что за черт?! Стою тут промокшей курицей… Не обращая внимания на остолбеневшего дворецкого сделал шаг мимо него и прошел в холл. – Сэр!
- Меня отправили за леди Эванджелиной Филдинг, милейший, - невозмутимо отряхивая куртку, просветил я его. Подняв на взгляд на «стража», добавил: – Так, где я могу увидеть ее?
- Мистер…
- Ленгстон.
- Мистер Ленгстон, ждите здесь, я передам его светлости о вас, - слегла склонив голову, явно по отработанной за многие годы привычке нежели из уважения, дворецкий направился к массивной лестнице и стал подниматься на второй этаж. Подождав пока он достигнет площадки второго этажа, переступая через одну ступень, догнал его и последовал следом. Только возле какой-то двери меня заметили и недвусмысленно указали на место, что я с отменным умением проигнорировал. - Подождите, пока я о Вас доложу.
- У меня нет времени. Я сам о себе доложу, - распахнув двери той комнаты, напротив которой мы стояли, передо мной пристала немая сцена: в центре детской, а это была она, если судить по кофейному интерьеру и двум детским кроваткам, на горе одеял восседал хозяин дома, на плечах, которого рыдала Эванджелина и незнакомая мне девушка. Видя слезы на глазах Эви, что внутри сжалось. Сжав ладони в кулаки, я сделал шаг по направлению к этой компании, но удивленно-радостная улыбка малышки и слова Таунсенда, привели меня в чувство:
- Клермонт. Какой сюрприз. Дамы, я сейчас. – Встав, он направился в мою сторону, а точнее к выходу. Перевел взгляд на Эви, кивком головы дал понять, что приехал за ней, и прошел следом за хозяином. Тот отдавал распоряжения дворецкому: – Гордон, проверь, в порядке ли одежда Эванджелины. Прошу за мной. – С поклоном дворецкий исчез, а Кристофер жестами попросил следовать за ним. Идя на шаг позади него, я отстранено отметил, что малышке Кэтрин передались гены папаши. Будем надеяться, что вырастив в ее компании, парни плакать не будут. Тут я вспомнил, что попал в сие здание по мановению царственной руки леди Клариссы и нахмурился. О чем, черт возьми, я должен говорить с Кристофером Таунсендом, если учесть общего ребенка Сандры и Хоторна?! О футболе, Ленгстон, ну или хоккее. Дьявол! Меня пригласили, если судить по обстановке, библиотеку.
– Чай? – Остановившись в центре комнаты, Хоторн обернулся ко мне. – Или что покрепче?
- Виски найдется? - Задал я встречный вопрос. Увы, не смог скрыть нотки сарказма.
- Найдется. Отчего же не найтись? – Приподняв бровь, я следил за тем, как Хоторн направился к столу, на котором стоял поднос с графином. Судя по первому предложению и цвету жидкости, это мог быть как чай, так и виски. Проведя ладонью по черепу, пытался унять зарождающеюся головную боль. – Тяжелый день?
- Ты даже представить себе не можешь, - устало произношу в ответ Хоторну. В тот момент, когда я принял предложенный бокал, дверь отварилась, и на пороге престал дворецкий с Эви, последняя уже была одета к выходу и держала в руках небольшой рюкзачок. Подмигнул Эви, повернулся к Таунсенду и, пожав плечом, вернул ему так и не испитый бокал. – Согласись, не красиво заставлять даму ждать. Может в следующий раз?
- Непременно, - в ответ кивок. Подождав пока Эви поблагодарит Кристофера за «чудесный день» и получит клятвенные заверения, что с ее сестрой все будет отлично, вывел малышку из дома. Пока Гордон держал раскрытым зонт, сначала Эванджелина, а потом и я, юркнули в салон «Ауди». Бросив взгляд на Эви, заметил, как та задумчиво смотрит на окна Хоторна. Решив, что она переживает за Кэт, попробовал ее подбодрить:
- Малыш, с ней все будет в порядке.
- Да, - уверенный кивок, - я знаю. Просто…
- Просто? – Приподнимаю бровь в ожидание ответа. С улыбкой отметил, что Эви уже успела пристегнуться ремнем безопасности. Сложив ладошки на коленях и понурив плечи, малышка не поднимая взгляда, прошептала:
- Просто теперь у Кэт есть папа. – Твою мать… За свои годы, я выработал отменную способность не задавать вопроса, ответ на который придется мне не по душе, но кто же знал, черт возьми, что своим невинным ответом этот девятилетний ребенок выбьет почву из под ног? Откинувшись на спинку водительского сиденья, сжимал и разжимал ладонями руль, пытаясь подобрать верные слова. Об Эви я узнал многое еще в ту ночь, в Шотландии.
- Знаешь Эви, порою лишь к лучшему не знать, что за человек породил тебя, - наконец тихо произнес я, обращаясь скорее к себе, нежели к малышке. Оторвал руки от руля, прижал пальцами закрытые веки глаз, пытаясь изгнать всех тех демонов, что вновь подняли свои головы. Иногда лучше не знать кровь какого монстра течет в тебе… Отняв руки от лица повернулся к Эви, приподнял ее личико за подборок и подождал пока она посмотрит на меня, с полуулыбкой добавил: - И к тому же: кому нужен папа, когда у тебя герцог в дедушках и два герцога в друзьях, верно? - Но в отличии от моих ожиданий, она не улыбнулась и не кивнула, а грустно добавила:
- Маркизы, герцогини.... Но вроде все это не то... Мне просто хочется… - «Иметь отца», - мысленно докончил я за нее. Глядя в глаза Эви, погладил большими пальцами нежную кожу щек и добавил:
- Могу предложить услуги герцога Клермонта, леди Филдинг. Обещаю водить на все положенные столь юным леди мероприятия. Согласны?
- А на чаепития? – Немного подумав, уточнила она. Стараясь не морщиться, согласна кивнул. Эви улыбнулась и мечтательно добавила: - А еще я приглашу Себа и тогда вы, ваша светлость, увидите, как он вырос! Кстати, мы недавно ходили к собачьему парикмахеру и он… - Малышка принялась весело щебетать рассказывая о походе к парикмахеру, выбору одежды для псины-Себа, о новых тенденциях в мире собачьей моды. Вся в мамочку, правда, амплуа немного не то. Покачав головой, завел машину и выехал в сторону Уэйкфилд-парка.

Любимая леди Колючка, я уже и не верил в вашу снисходительность. Заставили, однако, вы меня подождать...



Кэрчик, где я дремлю?!

Привезя в Уэйкфилд парк малышку Эви, даже и не думал уезжать к себе. Я устал ходить вокруг да около, Виктория, сегодня ты дашь мне ответ или я сам его возьму. В любом случаи – исход один, не так ли? Справившись у неизменного Нотропа о Виктории, узнал, что с момента моего последнего присутствия, леди так и не вернулась домой. Бросив быстрый взгляд в окно парадного холла, увидел то, что и так знал: темноту и ливень, не перестающий вот уже который час. Где ты, леди Колючка, черт возьми?! Беспокойство – столь чуждое мне чувство, здесь и сейчас овладело мной, сжимая тисками сердце. Разум подсказывал, что веду себя чертовски глупо и нелогично, но сердце не поддается разуму. Дьявол, женщина! Если ты позволишь чему-либо случиться с собой… Кто-то настойчиво дергал за рукав куртки, требуя моего внимания. Опустив взгляд, увидел шоколадные глазки Эви и черные бусинки глаз псины, на ее руках. Себа.
- Почему ты злой? – нахмурив бровки и прижав пса к себе, Эви обратилась ко мне. Потому, что твоей мамаши нет дома! Расслабься Ленгстон и прекрати вести себя подобно кисейное барышни. Растянув губы в жалком подобии улыбки, ответил:
- Твоя Сэнди «задерживается», малышка, - радует то, что Эванджелина еще не различает иронию в словах.
- Аааа, - протянула маленькая леди, - наверно она поехала к Лине и задержалась там из-за дождя. Но из-за этого злиться не стоит, ваша светлость! Сэнди и Лина луууучшие подруги. – «Конечно, она поехала до Кэр и осталась у нее именно из-за дождя. Из-за чего еще бы?» - вся мысленная фраза была пропитана сарказмом, но на лице нет и тени эмоций. Если Эви желает верить своим словам – пусть, ведь с другой стороны, я мог все слишком приукрасить. В мрачные тоны, естественно.
- Леди Эванджелина, согласитесь ли вы со своим «кавалером» составить мне компанию на вечер?

***

Она пришла спустя час. Вода с нее стекала ручьем, губы посинели от холода, было видно, что каждое слово она выдает на автомате. Медленно поднимаюсь, при этом не спускаю с нее взгляда, следя за каждым, едва уловимым движением, но не сделал и шага ей навстречу. Что-то в ее светлых глазах меня останавливало. «Выбор», - стрелой пронеслось в мозгу. Это твой выбор, Виктория, ты должна принять его и меня, или отвернуть… Только не уходи… Не уходи… Я не спускал с хрупкой фигуры напротив – взгляда, напряженно ожидая ее действий. Секунда-другая… Шаг… Второй… Моя Виктория стоит передо мной: хрупкая, ранимая, не пытающаяся скрыть мелкую дрожь, в глазах – страх... Осознаю, что страх порожден не мною, а ее личным демон из прошлого, невидимым и неосязаемым, тем до кого мне не добраться, но этот страх ранит. Дьявол и вся преисподняя! Сжимаю до боли кулаки, понимая, что для нее важен этот миг. Поцелуй – едва уловимый поцелуй, призванный согреть и придать смелости. Ей или мне? Вопрос на миллион, Клермонт. Прервав контакт – физический, но не визуальный, Виктория прошептала:
- Я люблю тебя, Себастьян... – Только сейчас понял, что все это время задерживал дыхание. Порываюсь что-то сказать, но она дрожащей рукой достала из промокшего насквозь кармана бархатную коробочку. Ту самую, что пару дней назад оставил я ей. - Ты не мог бы мне помочь с этим... Кажется я продрогла, я никак не могу его достать и надеть, руки дрожат...
Накрыв дрожащую ладонь – вместе с ювелирным футляром – своей, на миг сжал, давая скорее себе, чем ей время на осознание, что меня приняли таким, каков я есть. Отрыв футляр, достал золотой ободок. Надевая его на палец Виктории, сказал:
- Назад дороги нет, Колючка.
- Я знаю и никуда не собираюсь, Себастьян.
- Что меня неимоверно радуют, Виктория. Но должен прояснить один момент, - не выпуская ее ладошки, поднял взгляд, ожидая ответного. Взгляд Виктории выражал недоумение, которое я поспешил рассеять: - так вот, если ты заболеешь пневмонией – свадьба отменяется!
- Себастьян!
- Что? Согласись, к чему мне болезненная жена?
- Клермонт! – Маленький кулачок стукнул меня в плечо. Усмехнулся ее действиям и, притянув к себе самое ценное, что могло бы быть в моей никчемной жизни, прижался к ее губам в медленном поцелуе, пытаясь передать все те чувства, что были во мне.
- Я люблю тебя Виктория. Чтобы не произошло, помни об этом: в моем мире нет ничего более ценнее и важнее тебя. Не забывай об этом.

***

Весь следующий час прошел в процедурах по отогреванию своенравной леди Филдинг, вскорости Клермонт. Глупая женщина, надо же было так продрогнуть! Кто надоумил тебя гулять под дождем, черт возьми! С другой стороны – знал бы я, что для принятия решения, Виктории необходима прогулка под дождем, давно бы сводил «проветриться». После продолжительной горячей ванны, губы Сандры приобрели естественный оттенок, а мелкая россыпь веснушек перестала так выделяться на матовой коже. Правда леди Кларисса напрочь отказалась пускать меня в ванную комнату, не говоря уже о том, чтобы оставить нас с Викторией наедине, поэтому весь этот час я провел сидя в кресле в спальне Сандра, с несносной псиной Эванджелины на руках. Эви, сама тактичность, оставила «мужчин за бренди и сигарами», сама же предпочла скрыться в недрах ванной. Точнее бренди пытался пить я, а псина все норовила сунуть свою мордаху в мой бокал. Сигар не было, ибо не я не моя тезка – не курили. На миг представил, что за картину я собой сейчас являю. Отлично, просто великолепно! Ленгстон, наверное более идиотской обстановки и придумать было нельзя. Опустив взгляд на «любовь всей жизни» Эви, обратился к этому тявкающему существу:
- Тебе понравится в Клермонт хаусе. Знаешь почему? Там нет леди Клариссы Филдинг. - Подкрепил свои слова уверенным кивком, продолжил: - Правда есть Патрик, но он из нашей братии. Как говорится, мы с ним договоримся.
- Клермонт! – Послышался возмущенный голос со стороны ванной. Поднял глаза на пылающую праведным негодованием Клари и, пытающихся скрыть улыбки, Викторию с Эванджелиной. Придав лицу, по возможности, простодушное выражение, улыбнулся леди.
- Вы уже закончили? Быстро, - сарказм-сарказм.
- Не притворяйся, Клермонт! До маразма мне далеко! Я все прекрасно слышала и если ты надеешься, что после свадьбы станешь видеть меня меньше – умерь свои фантазии!
- Бабушка! – Возмутилась Виктория, а я лишь пожал плечами и с усмешкой добавил:
- Надежда умирает последней.
- Клермонт! – Теперь волна возмущения была направлена в мою сторону. Развожу руки в стороны, как бы говоря «а что мне еще ответить?». Воспользовавшись моментом, псина спрыгнула с моих колен и помчалась в объятия хозяйки. Одним плавным движение поднимаюсь из кресла, в руках все тот же недопитый бокал бренди.
- Пойдем Эваджелина! – Леди Кларисса пропустила вперед Эви, сама же остановившись в дверях и посмотрев на меня, серьезно добавила: - Позаботься о них, Себастьян. – В ответ киваю, давая понять, что так и будет. Кларисса ответила мне таким же кивков, но уходя бросила: - Поздравляю Клермонт, вам больше нет нужды пробираться в чужие спальни с угрозой свернуть себе шею.
- Бабушка… - простонала Виктория ей вслед, а я лишь скривился. Что-то подсказывала, что подобную фразу с разными вариациями, я услышу вновь и не раз. – Прости, она не хотела…
- Это леди Кларисса и не хотела? – В голосе явно слышится ирония, но да Бог с ней. Пристально глядя на леди Колючку, заметил, как она задумчиво смотрит на кольцо и теребит его. – В чем дело, Виктория?

Виктория, рад что пост не оставил равнодушной! Мы с псиной старались