Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Всем привет!!! Я к вам
НовенькАЯ ))



Спасибо

по нынешним документам Рейчел Эванс, которая была известной актрисой.

Спасибо ))

Да-а, именно так )

Это я поняла Но все же поздно выкручиваться ))

Сэнкью ))

Применять пытки сегодня не будем

Спасибо, мистер Таунсенд, я тоже рада!
Не секрет, конечно - у гугла, ввожу правильную комбинацию слов - и вуа-ля!

Из дневника. «Памятка для девушки»
Тебе не будет больно, если ты не будешь извиваться. Ты свыкаешься с той мыслью, что больше ты не увидишь родных и близких. Сначала ты рыдаешь, когда тебе говорят, что тебя никто не будет искать, грусть-тоска душит изнутри… Ты не любишь плакать, но по-другому не можешь. И только твое состояние видит наставник, как у тебя появляются дополнительные приватные уроки рукопашного боя – и потом ты ходишь с заплывшими глазами и переломанными ребрами. Он тот, кто умеет сбивать девушку с ног. В этом «летнем лагере» никто не желает тебе добра, только смерти. Таков закон – выживают сильнейшие. И когда ты идешь к своей комнате тире камере, оглядываешься по сторонам, не воткнет ли кто нож в спину. Но ты не умрешь! Целый год ты ждешь своего «часа». И тебя отправляют на задание, и там тебя ожидает шок – все, что они сделали с тобой: тренировали, меняли внешность, – все для того, чтобы у «них» была информация. Дверь открывается, и ты ожидаешь увидеть круглый стол в центре комнаты, знамена разных стран, людей в костюмах от Армани, а видишь кровать и турка в халате. Как можно было настолько ошибиться, так надеяться на что-то серьезное, важное. Ты же леди… когда-то была. Но лицо должно всегда быть безучастным, только глаза выдают, что у тебя есть эмоции. Ты дерзко смотришь на этого человека, осматриваешь комнату и ощущаешь на себе взгляд, от которого становится неловко. Ты все сможешь.

Клуб «Scarlet rose»
- Ты должна ответить на пару вопросов в анкете, - рявкнул босс и кинул мне листок и ручку. В иное время я бы поговорила с ним на тему, как следует себя вести с девушкой. Мы были бы одни на заброшенном заводе, я бы сидела, свесив ноги, на столе, а он был бы привязан к стулу. Он мог бы кричать и обливать меня грязью или тихо скулить от боли в его переломанной руке или ноге, это как мне будет угодно.
Я посмотрела на его рожу, помятую выцветшую тенниску и подумала, что он не стоит даже моего времени. Взяв листок, я пробежала глазами напечатанный текст. Так, что у нас здесь? Опыт работы в подобного рода заведениях? Прошлый век, папаша. Такие заведения называются стрипклубами, - отвечаю я мысленно ему. Рост, вес, размер груди, - ничего нового, мужиков в любое время интересует только это. Вот представляю, был бы вопрос о любимой шампуни, например, или о типе мужчин…
Черканув ответы, отдала листок Джошами. Вот не повезло человеку с именем, - буйвол с таким мелодраматичным названием, кличкой, если будет угодно.
Удовлетворенно смотря то в листок, то на меня, что-то невнятно промычал. Я закатила глаза по обычаю и выдохнула. Самое интересное, что вся эта работенка начинала мне нравится. Нет, не танцевать, а выполнять задания для отдела. В них я выкладывалась по полной, не жалея никаких сил, времени. Но мне не приходилось кого-нибудь убивать. А вот Стивену посчастливилось, - и сейчас с тоской вспоминаю наше прощание.

- Ты бросаешь меня, Эванс… - так много недосказанности. И я чего-то не понимаю или не могу… Хотелось улыбнуться, запустить руки в волосы и притянуть к себе. Стив, молодой, красивый, не без чертовщинки в глазах. Я так любила говорить, какой он плохой мальчишка. Всегда было так: я играла роль невинности и хлопала глазками, а он весь такой пестрит своими похабными фразочками.

- Твоя задача заработать мне побольше деньжат, - брызжет слюной мой горе-босс. Становится противно, и я начинаю быстро дышать, отворачиваюсь и выдыхаю. Надеваю одну из самых милых своих улыбок и поворачиваюсь обратно.
- Я знаю, что нужно клубу. И помни о нашем соглашении, Джошами. – кажется, он фыркает.
- Помню, только теперь, - поглядывает он на мою грудь, - думаю пересмотреть свое решение. – Много думаешь. Перед тем, как взять меня на работу, с моей стороны было выдвинуто условие: раздеваюсь до нижнего белья и только. И если его так интересуют деньги, то зрители вполне могут угостить меня парой тройкой коктейльчиков за труды на сцене.
- Мы же серьезные люди, не так ли? – с ноткой нажима спрашиваю я. - И я приношу неплохой доход.
- Это ТЫ у меня работаешь, и это Я буду ставить условия, усекла? – от такого тона я даже отклонилась назад. Кто-то вспомнил, что у него есть яйца. Как там Стив говорил? Концентрируйся на чем-нибудь приятном? Может, моя квартира? Я приду, приму пенную ванну и буду, как обычный человек до тех пор, пока не придет сообщение от наставника. Как всегда – ничего нового, ничего не узнала и не попыталась. Да и пара тройка дней ничего не решает.
- Окей, Джошами, - примирительно улыбаюсь и сворачиваю удочки. – Ты – босс. Приду в назначенное время, в назначенное место. – Спрыгиваю со стула, машу ручкой и выхожу на улицу.
Подняв голову вверх, замечаю, что небо начинает светлеть – утро. Весь город еще спит, только одна я не сплю – уезжаю прочь от этого места.

Дома стараюсь смыть все запахи с тела, люблю, когда оно благоухает лавандой. Осторожно ступаю одной ногой на коврик, потом вытаскиваю из ванны вторую и беру полотенце. Вытерев тело, обматываюсь им и прохожу в комнату. Из ванной в спальню прокладывается дорожка влажных следов. Ступаю бесшумно по привычке. Я думаю, что до сих пор не привыкла к такому образу жизни. Еще несколько месяцев назад я была заперта в этом лагере для новобранцев и меня учили стоять на своем и биться до последнего. Да и пусть дерусь я просто сносно, а не фантастически, зато стрелять из простого глока умею отлично.
Завибрировал телефон. На экране – номер не определен, значит, из отдела.
- Эванс слушает, - говорю я деловито, мягко расчесывая мокрые волосы.
- Ты вышла на него? – спрашивает меня наставник и слышится мой вздох.
- Питер, я же сказала, что буду извещать вас, если найду что-то.
- Харпер, ты там уже несколько недель и ничего не достигла, - с укором говорит он. И я его даже понимаю…
- Ты не думаешь, что мне нужно попасть в круг «избранных»? Меня даже персонал еще сторонится, хотя девочки из балета начинают ко мне привыкать и…
- Ты слышишь себя вообще? – меня некрасиво перебивают. – Персонал, девочки, - перекривляет он мою манеру говора и мне становится не по себе. – Ты агент, Харпер, прежде всего тебе нужно выполнять наши задания! – я только покачала головой.
- Поняла вас, Мэтьюс. Конец связи, - быстро жму «отбой», бросаю телефон на тумбочку и иду к кровати. Мое самое любимое место во всем Лондоне!
Когда я ложусь спать, я всегда думаю о своих дальнейших действиях и разрабатываю план вплоть до разговоров. И теперь мне нужно узнать, куда Джошами отправится вечером. Он каждый вечер забирает деньги и едет куда-то на своем «ниссане», даже рубашку меняет. Когда думает, что его никто не видит, он выходит через служебный вход и говорит по телефону, доставая антенну. У него два телефона, и этот звонит редко, что я понимаю – по особо важным делам. Иногда он расхаживает туда-сюда и молчит, а потом извиняется за задержку. Я все это рассказывала отделу и продолжала следить дальше. У Джошами есть блокнот, куда он записывает все свои встречи, вот только он с ним даже в сортир ходит…
Мысленно записываю свой план. Пункт первый: узнать, куда уезжает Джошами. Приставка: хотя как я это сделаю сегодня, если до сих пор мне это не удавалось. Пункт второй: просмотреть блокнот, там должен быть график поставок, встречи с потребителями и Всея Зла – главного среди всей этой компашки. И тогда отдел упечет его далеко и надолго (или убьет) за несанкционированное проникновение в Институт и распространение почти неизученного компонента.
Спи, Харпер, сегодня будет насыщенный вечер.

Из дневника.
Прошлое может утянуть за собой, вниз, вниз, вниз; оно хочет, чтобы тебе казалось: в шорохе трущихся друг о друга ветвей и шёпоте ветра заключён некий код; оно хочет, чтобы тебе захотелось вновь соединить когда-то разрушенное. Не верь. Это безнадёжно.

- У тебя новое задание, - оповещает меня голос из телефона, и я протираю глаза. После вчерашней тренировки все тело болело, наставник меня не жалел и не дал просто потренироваться с Германом, решил уложить меня на лопатки и надавать по самое не хочу. В тот момент я его ненавидела, что начала шипеть, как кошка. – Адрес и указания возле твоей двери, собирайся, - только сказал он и отключился. Вот засранец! А поговорить?
Соскочив с кровати, я зашагала к двери. За ней было несколько пакетов с одеждой и папка листов с указаниями. Выбросив все ненужное, я стала читать сразу основное: оружие, оружие и еще раз оружие. Фыркнув, начала собираться. Мужики жить не могут без игры в войнушку, что еще добавить. Женщины же стреляют только глазами, - навожу стрелки и смотрю на себя в зеркало, - обычные, - добавляю я. - А не такие солнышки, как я…

Бруклин.
Мой шикарный вид буквально останавливал каждого. Все готовы были целовать паркет, по которому я ходила. Наивные рабы думали, что попадут ко мне в благосклонность, что смогут уложить меня на тот шикарный диван в углу и делать мне ветер опахалом. На меня смотрит какой-то студент университета голодными собачьими глазами, и я прихожу в ужас. Да я тебе твои очи выковыряю вилкой и съем на завтрак. Как ты смеешь смотреть так на меня! Извращенец малолетний! Отшвыриваю его в сторону и стучу каблуками к импровизированной сцене. На меня набрасываются девушки в костюме плейбоя и... жирафа (серьезно!?). Им точно не победить в этом конкурсе. Смех змеи заставляет их быстро отойти. Наблюдаю за неким О, торговцем оружия и докладываю отделу:
- У бара «Гнедая кобыла» стоят двое мужчин, один из низ по описанию подходит оружейнику, - в наушнике раздается хриплый смех, и я не знаю хорошо это или плохо.
- Веди свое шоу, мы направим его к тебе, - я оборачиваюсь к «балету» и вижу, что неспокойно в Датском королевстве. Некоторые уникумы пробрались за кулисы и домогаются девочек. Грозно стучу каблуками по направлению к ним. Интересно, если сломать ему позвонки, он будет так же лежать на спине, как колорадский жук или сможет еще позвонить мамочке? Гоню всех в три шеи из-за кулис и выдыхаю, - слишком много заданий для одного дня. Возвращаясь к сцене:
- Сегодня, на конкурсе «Секс-тиваль» будем выбирать лучшую из лучших. Наши девочки будут заводить вас, мальчики, - говорю все тише к жюри, жду, пока стихнет фырканье стриптизерш и продолжаю. – Итак, в конкурсе участвуют такие клубы как… - на этом месте я перечисляю пару десятков стрипклубов, о которых даже не слышала, - … «Клуб счастья», «Содом и Гомора», и наконец «Патизон клаб». – С улыбкой ухожу за кулисы и там замечаю нечто странное. Одна кошечка царапает полуголую девицу, а та отрывает ушки кошке. Подхожу к ним и за волосы оттягиваю их друг от друга.
- Пошли вон отсюда! – ору я. На кой черт они вообще пошли в стриптизерши: на лицо – лошади, одеты безвкусно. Как я еще смотрю на такое безобразие, - качаю головой и выпроваживаю девиц.
Последний осмотр, последние приготовления: кто-то лакирует волосы, кто-то зашнуровывает корсет, надевает чулки, наносит блеск для губ… И что я вижу, - улыбаюсь, - опять нарушители покоя. Виляя бедрами, прошла к двум мужчинам и девушке.
- Причина вашего пребывания здесь? – спрашиваю я и осматриваю мужчин. Один блондин с длинноватыми волосами и насмешливым взглядом, другой же с короткой стрижкой, вполне нормально одеты, даже осудить не за что, не интересно даже. После продолжительной паузы я попыталась снова: - Так кто вы? – уперла я руки в бока.
- Эмм, крутые перцы, - отвечает первый. – Я – Майкл, а это, - толкает локтем в бок другого, - мой братец-кролик Артур, - тот издает смешок, будто не при себе. – А ты?
- Харпер. Но это не избавляет вас обоих от моего вопроса, что вы здесь делаете! – строго говорю я, в наушнике слышится отдаленный смех.
- Пришли поддержать конкурсантку, - Майкл указывает на рядом стоящую девушку. Высока, худощава, но широкоплеча, ну что ж, всякое бывает, довольно приятная внешность. – Это проблема?
- Вообще-то вы не должны мешать подготовке… - начало была я.
- Мы не мешаем. Я – владелец «Патизон клаб», нам положено.
- Вам будет интереснее все смотреть оттуда, - указываю на большое скопление народа.
- Ты чтоо, за кулисами же самое интересное! – потом его взгляд перемещается на Артура, который воркует с одной из девочек. –Он не может и минуты стоять без дела, – говорит Майкл и вспоминаю, что он еще и кролик и издаю что-то на подобии смешка. – Это наша девочка, она должна выиграть, - с гордостью смотрит на свое «детище». Слегка морщу нос и осматриваю девушку. Потом опять смотрю на двух посетителей. Что мне им говорить еще: вон дверь, вон зал? Силу применять по уставу не положено, но когда я читала тот устав… И что с вами, пацанами, делать...

Из дневника.
Всегда кажется, что ты хозяин своей жизни. Заблуждение. Это ОНИ хотят, чтобы вы так думали. Все ложь, куда ни глянь, у кого не спроси. Человек в течении пяти минут может обмануть вас примерно десять раз.

Прошло по крайне мере шесть часов с того момента, как Стива подстрелили. Мы находимся на острове-тюрьме, где единственным выходом является самолет, на который нужно еще попасть. Он лежит на грязном полу на одном из заброшенных складов, истекает кровью, но держится. Наверное, проклинает тот день, когда нас двоих отослали на это задание и думает, что я не справлюсь. Даю ему немного воды и молю Бога, чтобы он дожил до того момента, как я спасу нас. Горячка отбирает все его силы, и он видит мое озадаченное лицо. Я не знаю, что делать. Мотаю головой, но я точно знаю! Все эти бесконечные тренировки… Меня начинает трясти. Он все выплевывает, и я удивленно взираю на него.
- Тебе нужна вода!
- Обезвоживание не проблема, - рычит он, и я отклоняюсь назад. – Проблема – как вытащить пулю из руки тупым клинком, - я не могу смотреть на него, улыбаюсь, делая вид, что все хорошо, только ничего хорошего нет.
- Дай посмотрю, - разворачиваю импровизированную повязку и ужасаюсь еще больше, - рука увеличилась раза в два. Стив отрывисто смотрит на рану.
- Заражение, - изрекает он и отворачивается. – Валяй, - но я не берусь за клинок, есть другой выход, всегда есть другой выход. Паника потихоньку обволакивает меня, и я закрываю глаза. Втянув воздух, выдыхаю.
- Я попробую его остановить, - отползаю в другую сторону и еле поднимаюсь на ноги.
- Ага, когда будешь покупать антибиотики, не забудь купить мне журнал «Максим», - пытался шутить парень. Но я знала, что буду делать.

Через некоторое время мы возвращаемся домой. Я вытащила Стива. И пока он на заслуженном отдыхе, я возвратилась к своим обязанностям в клубе. Джошами был отнюдь не рад видеть на моем теле кровоподтеки. Решил, что мне пора в неоплачиваемый отпуск, пока я не могу приносить доход клубу, засранец! Но отдел решил, опять все решает кто-то, что я могу быть полезной на другом задании.
Тело обтягивает узкое платье, от чего начинают ныть некоторые части тела. В другое время я бы чувствовала себя чертовски сексуальной, но это работа и мне пора быть серьезной. Я вижу, как в мою квартиру попадает наставник. Ни тебе стука, ни привет.
- Ты помнишь, что должна сделать? – осматривает меня с ног до головы и достает из кармана пиджака флешку. Хватаю накопитель и сую в невидимый глазу карман на платье.
- Питер, вези меня на задание, - пропускаю вопрос мимо ушей и выхожу из квартиры.
Все влиятельные деятели подпольного бизнеса собирались на приеме у Джорджа Мэйна. Он – известный филантроп, который зарабатывает свои деньги через сбыт оружия и при этом умудряется все законно оформлять. И судя по царским хоромам весьма не малые доходы у этого Мэйна… У меня простая задача – добыть информацию обо всех присутствующих. А это люди, разыскиваемые во многих государствах мира. Что они сделали, мне не сообщается, но это точно что-то противозаконное.
В холле толпятся мужчины в смокингах, что толкает на мысль, будто это тот прием куда более значимый, нежели я себе представляю. Охранник осматривает меня с ног до головы и готов был уже меня обыскивать – у меня ведь такое платье, что там спрячешь что угодно, - хотела бы сказать я. Но голос хозяина вечера заставляет его отступить.
- Ну что ты, Генри, оставь в покое эту очаровательную особу, - я обворожительно улыбаюсь Мэйну и он тут же прижимает меня к себе. Как это по-собственнически, - чуть не фыркаю я. Для него бы я выбрала другие испытания, например, четвертование. Весьма неплохо бы выглядело. И много крови же должно быть в этом толстосуме. Думаю, можно проверить после того, как я получу код для входа в его кабинет.
Мэйн проводит меня в зал к остальным и поспешно ретируется, сославшись на вновь прибывших гостей. Осматриваюсь и вижу, что здесь много женщин. Рискну предположить, что по одной на каждого присутствующего здесь мужчину. Становится противно от «коварного» замысла, но на лице только легкая улыбка. Множество особей женского пола уже выбрали себе «самцов». Некоторые из них весьма не плохие экземпляры, но все же они преступники, грусть-печаль-тоска-разочарование.
Беру бокал шампанского с подноса у официанта и залпом выпиваю все. Прохожусь вдоль новообразовавшихся парочек и слышу их тихое урчание. В противоположном конце зала слышится громкий всплеск смеха, моментально оборачиваюсь и вижу девушку, которая окучивает Моего Мэйна. Ты кто такая? – хотелось мне ткнуть ее в плечо, а потом подпортить личико этой блондиночки. Как раз, - смотрю на свои коготки, - устранением и займусь.
- Здравствуйте, - обращаюсь я больше к девушке, - извините, что помешала, - теперь в центре внимания оказался Мэйн, который с прямо таки интересом воззирает на меня. – Но я хотела бы украсть у вас спутника, - опять улыбка и взгляд из-под ресниц на мужчину. К слову, он был не обычным толстым низким подобием мужчины, а высоким и статным, с улыбкой чеширского кота, которая имела свойство пропадать и появляться в миг ока.
- Я бы не хотела этого, - задрав нос, отвечает она, а я замечаю, как ногти впились в ладони и я начинаю тихо, но верно выходить из себя. Не то чтобы я не имела выдержки, меня бесил сам тот факт, что на это задание у меня уйдет больше времени, чем я планировала. В ухе раздается: «Дыши ровно» и я автоматом расслабляюсь. – Потому позвольте вас покинуть, - дерзко улыбнувшись, она разворачивается и уходит вместе с моей целью в другую комнату. Выскочка, - улыбаюсь я. Теперь придется «усыпить бдительность» их обоих. Как жаль, - вздыхаю я и направляюсь за ними.
Комната оформлена в красно-черных тонах, цветах страсти и власти. Свет приглушен, оставляя за собой эффект таинственности. Богатый декор, шикарная софа с сидящими на ней Мэйном и девушкой. Но хватит разглядывать интерьеры, пора действовать. Я говорила, что могу появляться в разных местах со скоростью света? Так вот, увидев меня рядом, Мэйн быстро встал и я сразу же бью его в челюсть, от чего тот лишь немного пошатнулся и чуть не успевает схватить меня, но увернувшись, я хватаю горящий канделябр и резко бью по голове. Тот наконец-то сваливается тушей у моих ног.
- Питер, вам придется самим подбирать код для… - не успела я договорить, как замечаю, что эта «барби» в боевой стойке. И удивленно взметнув бровь вверх, я принимаю правила игры. Какая разница – убирать с дороги одного или двух.
- Ты кто такая? – спрашивает она меня и делает выпад. Легко уворачиваюсь и устало смотрю на нее.
- Я не люблю бить таких миловидных девочек, но раз она просит, - скалюсь и резко атакую, ударяя кулаком в живот. Читается потрясение в ее глазах. – Больно? – мне нравится видеть на лицах моих жертв боль, разочарование… Она выпрямляется. – Хочешь еще?
- Ты не шлюха! – изрекает она. Доля правды в этом есть, - киваю головой и зову ее продолжить бой. Все ее удары блокирую своими. В ушах давно что-то невнятное кричит Питер, я отгораживаюсь от него и продолжаю забавляться все новыми попытками девчонки.
- Да, - наконец-то выговариваю я, - но, знаешь, шлюхи тоже умеют драться, - улыбаюсь одними глазами.
- Кто ты? – опять пытается она. Устало вздыхаю и слаживаю руки на груди. Только она это заметила, сразу же оказалась возле меня. И вот я вижу, как кочергой для камина бьет меня по почкам. Боль пронзает тело, и я падаю на четвереньки. Сверху наседает она и тащит за волосы, оттягивая мою голову назад.
- Сука! – я в ярости. Отрубить всем головы! В мешок и в море!
Собираюсь с силой воли и опрокидываю ее на спину, сразу же больно бью локтем по лицу и вскакиваю, пока та падает без сознания.
- Питер! Кто она такая? Почему мешает заданию? – сыплю я вопросы на наставника и жду моментального ответа. Только он говорит, что сначала я должна копировать всю информацию. Вспоминая план здания, иду к левому выходу и попадаю в кабинет. На расшифровку кода уходит меньше минуты, и я нажимаю заветное – копировать. Так же быстро все оказывается на флешке. Я почти вышла из кабинета, как меня больно бьют в лицо и валят на пол. Последнее действие предпочитаю, чтобы делали только мужчины. Руки добираются к тонкой шейке блондинки и начинают давить. Захват слабеет, когда чувствую, как она пытается слезть с меня.
- Ну! Рассказывай, красотка, кто ты и что здесь забыла? – голос мой не выражает ничего, кроме раздражения. Ну что ж, удиви меня, девочка.

Из дневника.
У меня была раньше такая комната, где сидели все мои обидчики: родственники, бывшие, так называемые друзья и другие официальные лица. Конечно, она существовала только в моей голове. В эту комнату я заходила каждый день перед сном. Люди там сидели вдоль стеночек на узких неудобных лавочках, и всем им я рассказывала, кого они потеряли и как им теперь до крови предстоит искусать собственные локти.
Вот сидят они все, и я захожу. Очень красивая, очень. Тонкая, с хрупкими запястьями, летящие волосы, в глазах огонь. Они все, глядя на меня, очень сожалеют. Разговоров с ними точно не припомню, но суть в том, что Харпер придет и всех накажет.

Стою под душем полтора часа и в голове ни одной мысли – стаю просто «tabula rasa». Вода обжигающе холодная, но сейчас все равно, хочется наказать себя за все, что сделала. Можно сказать, что я практически довольна жизнью, если бы не тот факт, что я – это не я вовсе. Тело уже давно покрыла гусиная кожа, и я дрожу. Неровной рукой пытаюсь перекрыть кран, но сразу не получается и я пытаюсь вновь и вновь.
Голова постепенно начинает заполняться разными мыслями и кажется, что стало так, как было. Трясущимися руками снимаю с крючка махровый халат и одеваюсь. Теплее не становится, и я забираюсь в кровать. Несколько минут проходит прежде, чем осознаю, что меня опять «вырубило» на некоторое время. Сколько сейчас времени? Какой день , год? Смешно.
После того, как мы нейтрализовали Джошами и того самого Г., который пытался травить людей запрещенной наркотой, в клубе поменялось руководство. Это был мужчина лет сорока, чьих волос еще не коснулась седина, и, думаю, что именно таким был Хью Хефнер в молодости.
Мистер Эдди Симмонс – так звали нового управляющего – вел дело с большим толком. Он не пытался ущипнуть «горячую цыпочку» за попень или заниматься проституцией, стало легче. Все заметили. Прибывали новые кадры. У нас появился хореограф, который учил нас искусству танца, истинного танца. Это также был мужчина, что удивительно, ведь он имел такую пластичность, которой позавидовали бы многие. Данте.
Сегодня должен быть мой первый обновленный номер. Я очень волновалась, так как это было что-то другое, не красивый танец у шеста, а настоящее шоу. Вчера состоялось открытие новой эры «Алой розы», сегодня будет продолжение.

Гримерки, «Скарлет роуз».
Как обычно беготня, нигде не пройти, все орут, Данте – наш хореограф и костюмер – негодует, ибо кто-то не пришел вовремя. Ах да, это была я, за что была жестоко наказана выступом в самом конце программы.
Хриплый смех Питера заставил меня вспомнить, что я работаю не только на Эдди, но и на него. Питер как обычно поучал меня своим мудростям: видеть, служить, защищать. Я не до конца понимала, что он мне хочет сказать, но твердо говорила «угу». Пока мне не давали никаких заданий, я усердно кивала головой и занималась работой в клубе. Мне нравится, как обстоят дела, и… Я не хотела теперь ни за кем шпионить. Только недавно думала наоборот. Как же изменчивы женщины во мнениях.
– Так, девочки, что у нас со лбами творится и с задницами? Вы не забывайте, что везде камеры, и я сегодня отчетливо видел на чьей-то заднице большой прыщ! Признавайтесь, чей? – это наш добродушный шеф Эдди. Он теперь всегда так, наивный. Думает, что шутит.

Через 2 часа после выступа.
Внутри меня творится что-то странное. Не могу понять, что это: восторг и буря эмоций… Давно я не отдавалась чему-то настолько сильно, чтобы забывать обо всем.
Когда я вышла на крошечную сцену, не ощущала ничего, были только музыка и мое тело. Сначала мелодия тихая и ненавязчивая, и я медленно поворачиваюсь задом к зрителям и начинаю аккуратно выводить «восьмерку». Рука резко устремляется вверх и я замираю. Начинается шоу!
- Привет, Харпер! Или лучше называть тебя Викки? – звонкий смех прямо возле моего уха заставив меня вздрогнуть. Медленно оборачиваюсь и вижу перед собой ту самую блондинку, с которой была на задании. Почти тепло ей улыбаюсь.. пришла все же.. и опускаю глаза на пуговицы, которые никак не поддаются дрессировки.
- Харпер, - отвечаю я и наконец-то справляюсь с комбинезоном. – Не против? – глазами показываю, что могу остаться без одежды. Сначала вижу удивленный взгляд, потом едва заметное движение плечом, улыбаюсь. Поворачиваюсь и стаскиваю плотный костюм с тела, затем снимаю головной убор и помогаю волосам растрепаться, затем нахожу в шкафчике платье и быстро натягиваю его на себя. – Я готова. Так что ты хотела мне сказать? Выразить восторг или признаться в любви?
- Чего? – хмурит брови Рианна. - Вообще-то я хотела сказать, что ты ничего была там, на сцене, - снова смех. Я поворачиваюсь к ней полностью и немного оглядываю. Как и в тот раз, хорошо одета, прическу точно делала сама, тонкие морщинки у глаз говорят, что их обладательнице уже не двадцать. Она также скептически осматривает меня и ритмично прихлопывает ногой.
- Спасибо, - надо же, я еще помню такое слово. – Хочешь научиться?
- Так же изгибается? Хм, - она призадумалась и подошла к зеркалу, улыбнувшись своему отражению. - А знаешь, хочу! Я быстро учусь, тебе не придется сильно стараться, но ты не похожа на добродетельницу, что ты хочешь взамен? - наконец поворачивается ко мне и смотрит в глаза.
- Хочу…
- В каком виде? Деньги, драгоценности? – пытается она купить мое время, но нет, не все так просто.
- Тшш, - останавливаю поток неправильных вопросов. – Ты скоро узнаешь, - самодовольно улыбаюсь. – Когда хочешь начать?
- Ты мне предлагаешь бесповоротно соглашаться, не зная оплаты?
- У тебя нет чувства азарта? Ты не хочешь узнать, какую глупость я придумала? – подначивала я.
- Уфф не люблю когда меня берут на слабо! В том, что это глупость не сомневаюсь! – мило улыбается, но почему-то сейчас она напоминает хищницу. - Но мне почему-то хочется тебе ответить «да»! Мне нечего терять, поверь! Хочу начать прямо сейчас!
- Тогда раздевайся! – без тени эмоций требую я.
- Никогда не думала, что услышу такое от девушки!
- Ты еще многое услышишь, - обещаю я.

Из дневника.
Черный камень, на нем я. Сижу. С открытыми — нет, всё-таки закрытыми — глазами. За ними ничего нет. Всё. Последний уровень жизни, последний рубеж, предел, край вечности, начало смерти — в них рождается что-то похожее на смысл, но только на долю секунды. Огонь. Он есть, но он не в них, он не во мне; он отражается снаружи, черт, как же ярко светит солнце...

Она решается выйти на сцену, хотя в глазах ее паника. Пытается спастись бегством, но гордо задирает свой носик и возвращается. Можно было бы предположить любой исход, только не то, что случилось. Да ты с ума сошла, - хотелось мне кричать, но вместо этого я приблизилась, приоткрыла губы и таким образом согласилась на эту авантюру. Было заметно некое замешательство, но на такое несущественное можно не обращать внимания. Кто будет смотреть на дрожащие руки, если в ход задействованы губы…
Поцелуй с неуверенного становится вполне полноценным. Рукой притягиваю за затылок блондинку, забываю, что на нас смотрят. Кусаю ее губы и показываю все мастерство. Поцелуи с девушкой кардинально отличаются от поцелуев с мужчинами. Только девушки понимают намеки, они могут принести истинное удовольствие одним поцелуем… полным чувственности и страсти…
Нехотя отрываюсь от Рианны, напоминая, что конец шоу, пора уходить. Не сомневаюсь, что после этого нас будут заказывать множество клиентов, только… Вряд ли Ри захочет приходить. «Первый и последний раз…» Так она сказала. Ну, посмотрим!
Не было аплодисментов, были крики, вздохи… Да я вас умоляю! – скептический взгляд должен дать понять, что ничего сверхъестественного в этом и нет.
- Ничего так! – присвистываю я, как только вхожу в гримерку. За мной – Рианна, возбужденная и раскрасневшаяся.
- Это все? – она хмурится и обессилено падает на софу.
- Встань, - не отвечаю на ее вопрос, - неизвестно, чем там занимались, - наблюдаю, как подскакивает блондинка и пересаживается на кресло.
В шкафу нахожу наушник, оставленный здесь несколько дней назад, и активирую. Сразу слышится свирепый голос, нет, рык мужчины.
- Отклонение от инструкции, агент! – недовольно морщусь от криков, которые следуют после этих слов.
- Хватит на меня орать, Питер! – в таком же тоне отзываюсь я. Не люблю, когда на меня кричат. Если бы наставник был здесь, то я, не подумав, сразу же бросилась показывать все приемы, которые он меня учил.
Не знаю, почему я так взбесилась. Но одно кривое слово в мою сторону, и даю десять в ответ. Так-то!
- Все в порядке? – спрашивает Ри после того, как я положила наушник обратно.
- Вполне! – чуть не срываюсь я и начинаю переодеваться.
Просто не может быть! Меня отозвали! Меня! Он так не может поступить, а я не могу бросить клуб. Мне здесь нравится, черт возьми!
Назовите это шестым чувством, пятым элементом, книгой Коэльо, но я знала, что Питер появится здесь. Возможно, он уже сидит в фургоне и следит за мной по недавно установленным скрытым камерам.
- Рианна, мы уходим, - освобождаюсь из костюма для номера и сбрасываю туфли.
- Что случилось? – она поднимается с кресла и оказывается возле меня. Натягиваю свитер и джинсы, на ходу - обувь.
- Он здесь, - говорю что-то пустое. – Начальство, - объясняю я и тяну девушку к выходу.
Проехав несколько кварталов, мы не замечаем за собой слежки, выдыхаю и сжимаю руку блондинки.
- Куда теперь? – более весело спрашиваю я, будто и не делала ничего странного. Все позади, он просто смотрел.
- Безумно хочу есть, - с чувством признается Рианна. Да и я не прочь перекусить.
- Как тебе «Мистер кэт» немного западнее отсюда? Там расскажу тебе о своем желании, - подмигнула я и завела машину.
- Эй! Ты даже не упомянула о характере этого твоего желания!
- Разве? – состроила я невинный взгляд и улыбнулась. Жаль, что это ничего интересного, - пожимаю плечами.
Мокрый асфальт, моросящий дождь… Мы прямо-таки вскакиваем в бар и садимся за один из свободных столиков. В такое время (предполагайте, что это глубокая ночь, после выступлений в клубе) здесь не людно, как днем, но вижу несколько парочек. Я бы предпочла такому занимательному свиданию теплую постель.
- Я хочу, чтобы ты подошла к какому-то толстому клерку и призналась в любви, - быстро проговорила и выжидающе посмотрела на девушку. – Желание есть желание, ничем не могу помочь, - а на деле я просто хотела посмеяться. Забыть о работе, начальнике и прочем. Забыть себя.

Ри, детка Ненаглядный Ромео... поразил меня в само сердце Ты понимаешь, о чем я

вспомнилось:
- Ромео?! Ромео?!
- А Ромео в МакДональдсе

Из дневника.
Иногда мы идем в те места, где быть не хотим. И делаем вещи, которые делать не нравится.

Когда девушка уходит, я опять остаюсь одна. Мне кажется, это как раз то, в чем я сейчас нуждалась. Идти домой не было смысла, потому возвращаюсь в «Кэт».
Сидя в этом заведении, я не переставала думать о том, что будет дальше. Возможно, меня опять призовут к отделу; возможно, меня посчитают лишней, той, которая начала играть не по их правилам, забывая о первичном плане, и уберут; а возможно… Я подняла голову и подозвала официанта. Возможно ведь, что меня хоть ненадолго оставят в покое.
- «Мышьяк» и счет, - попросила я подошедшего парня и опять вернулась к мыслям.
Нет, мне нравилось то, что я могу быть тем, кем захочу. Сегодня я буду сексуальной секретаршей, исполняющей самые невообразимо извращенные фантазии своего начальника; завтра я стану продвинутым маркетологом или креативным директором одной из ведущих рекламных фирм; а еще позже – фитнесс-тренером, коим быть я раньше так мечтала. Что ж, - приняла свой заказ у официанта и, мило улыбнувшись, дождалась, когда тот уйдет, чтобы вернуться к беседе с собой, - сегодня я определенно не секретарша, но танцовщица.
Я смотрю на «Мышьяк», который представляет собой шот, состоящий из трех слоев алкоголя: самбуки, абсента и виски. Все это я выпиваю одним глотком и морщусь от послевкусия. Вот почему это называется «выстрелом».
Оставив деньги и чаевые, я выхожу с бара и иду к машине. Дождь закончился, в небе светила полная луна, изредка проплывали тучи. Не знаю, сколько я стояла и смотрела вверх, но шея уже начинала затекать. Иногда так хорошо просто понаблюдать за небом, загадать желание на упавшую звезду, увидеть, как там высоко летит самолет…
Когда я садилась в машину, я очень надеялась, что не нарвусь на пост полиции. И что Рианна добралась домой. Она хорошая, - решаю я. – Но также незнающая, где ее место.
В последнее время я стала лучше разбираться в людях. Теперь же не смотрю на их подвиги, я пытаюсь узнать, почему они так сделали, и что послужило причиной этому. Думаю, когда-нибудь можно стать психологом, но только на пару дней, если это окажется трудно или неинтересно. Кажется, на месте танцовщицы я была слишком долго, если учесть мои бывшие краткосрочные цели и скорость выполнения заданий. Проблема как раз и была в том, что я не хочу прямо сейчас менять работу. Человек привыкает к чему-то одному за 21 день, как я привыкла к ночным сменам и танцам в белье или откровенных костюмах. Я даже танцую больше для себя, чем для всех посетителей «Скарлет роуз». Мне нравится двигаться под музыку, отдаваться ей, не замечая никого и ничего вокруг. Когда я танцую, забываю, что нахожусь именно в клубе, потому, когда композиция заканчивается, будто выхожу из тумана забытья.
Я плавно останавливаю машину на парковке и иду к квартире. Там переодеваюсь и сажусь, сложив ноги по-турецки, спать совершенно не хотелось, потому включила один из ночных кабельных каналов. История любви, он и она, запретное притяжение… Переключить.
- Это все, на что ты способен? – доносится из уст Чака Норриса. Он смотрит пронзительно суровым взглядом на противника и ударом кулака отправляет того на другую сторону улицу. – Вот как нужно это делать, - говорит герой после победы.
Я не могу не улыбаться, смотря такие фильмы. Раньше всегда думала, что так и есть: если ударить кого-то, он пролетит должное расстояние, но нет, на деле оппонент может только упасть на асфальт пятой точкой, и то, сконфузившись от неожиданного удара или согнуться пополам, выкрикивая грязные ругательства. При том что самой тебе больно от этого. Другое дело – оружие. Ты просто достаешь из кобуры, из-за спины, да не важно, откуда, пистолет, снимаешь с предохранителя, взводишь курок и стреляешь в цель. Но никто не хочет делать жизнь проще, всем сложности перебарывать подавай. Сильные. Герой дня.
Я просыпаюсь внезапно, содрогаясь всем телом, не помня, когда уснула с подушкой в обнимку. Часы показывают два часа дня. Морщусь от солнечного света, пробивающегося через окно, и еле поднимаюсь с постели. В надежде, что есть пропущенные звонки, беру телефон, но там пусто. Да уж, этот абонент звонил вам 0 раз, он проклинает вас молча. Невесело хохотнув, бросаю телефон на постель и бреду к ванной.
Когда привожу себя в порядок, становится легче. Чувствовать себя красивой равняется чувствовать себя защищенной, а защиту я люблю.
Решено выбежать за кофе. Тот, который продают возле дома – самый лучший в Лондоне. Мне так кажется. Когда я вдыхаю его аромат, становится тепло и хорошо. Вкус напоминает дела минувших дней, вкус прошлого. Я вспоминаю, как еще в той жизни, когда меня называли Мэдисон, мы с другом шли по набережной и громко разговаривали о чем-то важном, попивая кофе со стакана. Оно было почти таким же. Вспоминался заразительный смех Тони из-за очередной рассказанной дико смешной истории, которую он же сам и рассказал. Сейчас улыбаюсь и я.
Столкновение получается резким и неожиданным.
- Нехрено-мать-его-ятно! – слышится мужской голос, я опускаю глаза и вижу, как еще горячий напиток пропитывает его брюки.
- Можно сказать, что кофе разлил, - пытаюсь сгладить ситуацию и мило, невинно улыбнуться, но кажется, ничего не получается и мы безмолвно остаемся смотреть друг на друга, пока люди продолжают нас обходить.

Поздравляю прекрасную половину человечества с 8 марта!


Честно признаться, удивлена, что я там есть. В других, хммм... мероприятиях замечена не была, потому вдвойне приятно. Спасибо тому, кто сделал столько красоты!
Парни, спасибо за поздравления!

Тодд, с Днем рождения!

Перво-наперво: Локи вышел очень интересным. Спасибо всем, кто приложил к журналу руку. С удовольствием прочла.
Второе: Анастасия и Эдвард, с Днем рождения! Счастья, удачи и любви вам!

Из дневника.
Никогда не начинай того, чего закончить не сможешь.

- Девочка из неблагополучной семьи, приехавшая покорять Лондон, вздумавшая, что это Голливуд, нарывается на молодого человека… - он не успевает договорить, я перебиваю, всем своим видом показывая, насколько он неправ.
- Не такого уж и молодого, - на самом деле ему было лет тридцать, может, меньше, вокруг глаз постепенно замечаешь мелкие только образовавшиеся морщинки, волосы еще не тронула седина, а говор он скопировал с какого-то американского фильма, где снимали сцену, в которой режиссер обвинял молоденькую актрисульку в неумении играть. И я даже не противоречу ему в первой половине предложения, так проще. Мужчина же не обращает внимания на мое уточнение и продолжает:
- …на молодого человека, обливает его кофе и еще делает его виноватым. Женщины, - только и разводит руками.
Я натянуто улыбаюсь, не зная, как реагировать правильно. Хотелось развернуться и зашагать обратно в обитель, но почему-то я оставалась на месте и выслушивала его.
- Прости? – еще раз пытаюсь унять его злобу. Ненавижу извиняться. Это равносильно сильному удару в грудь. Когда ты произносишь, казалось бы, такое просто слово, у тебя учащается дыхание, руки сжимаются в кулаки, но, сказав «извини», ты не расслабляешься, а ожидаешь удара под дых в виде «попробуй еще раз» или «хорошо, прощаю». Эти люди делают тебе одолжение, о котором ты просишь, но не хочешь. Чувствуешь признаки слабости, когда надо быть сильнее в разы. Другое дело постоянно просящие прощения. Слова вылетают из них механично, они даже не думают, когда говорят свое очередное «прости». Что же хуже? – Слушай, я могу подняться наверх и выписать тебе чек на химчистку, если ты хо…
- Хочу, - теперь перебивает меня он. Почему-то мне не нравится то, что он так быстро согласился. Я подняла взгляд с его паха, куда смотрела исключительно, чтобы выделить для себя пятно от кофе, к глазам. Только сейчас я заметила, что они подобны морю. А море бывает грозным, норовя столкнуть и швырнуть в только ему знакомую сторону. А бывает озорным и хитрым, словно лис. Я назвала Его Лисом. Лис. Как хочется испробовать слово на вкус…
Я веду за собой совсем незнакомого мужчину к квартире. Не вспомнила даже, что на прикроватной тумбочке лежит глок, а в прихожей бросила несколько ножей, только что неубрано малость, гости ходят не часто.
Лис удивляется при виде холодного оружия, воткнутого в стену, но не спрашивает. Может, он думает, что у меня есть парень-накодиллер (все плохие парни связанны либо с оружием, либо с наркотиками), который издевается надо мной, развлекаясь с садистской усмешкой на губах, и сейчас обритый налысо громила выйдет из спальни в боксерах (если повезет) и выдворит за двери пинком под зад (в лучшем случае). Оставив на десять секунд Лиса, роюсь в тумбочке, где лежат документы, и быстро возвращаюсь с чековой книжкой и ручкой.
- Надеюсь, сотня покроет расходы, - клацнув шариковой ручкой, аккуратно вывожу цифры на шершавой бумаге. – Теперь имя? – вопросительно всматриваюсь в его лицо, желая получить немедленный ответ. Он молчит секунд пять, прежде чем ответить своим хриплым голосом.
- Ты действительно хочешь продолжать играть?
Я не заметила, как он сделал это, как приблизился ко мне, как резко толкнул к стене. Как его губы жестоко начали впиваться в мои, а его руки… Его руки начали оставлять следы на моем теле. Чековая книжка и ручка быстро оказываются брошенными на полу.
В полудреме замечаю, как он стаскивает с меня футболку и расстегивает пуговицу на шортах. Хочется быстрее избавиться от этих тряпок, переступаю и отшвыриваю оставшуюся одежду. Он смотрит. Выжидает. Слишком опасно стоять перед ним. Он всегда знает, что будет дальше.
Проходит секунда и я, не выдержав, срываю пуговицы с петель, обнажая его тело. Его грудь, его плечи… не могу не прикоснуться… Ремень не поддается, и Лис со смешком помогает мне. Опускаюсь на корточки, руками снимая брюки. Рывком он поднимает меня и сжимает мои запястья. Больно. От того еще больше хочу его. Ощутить.
Он врывается в меня так же неожиданно, как я пролила на него кофе всего минут десять назад. Движения его быстрые и резкие. Мои ноги обхватывают его все крепче, а руки царапают спину, доставляя боль. Губы его еще хранят остатки рома, и, когда я осознаю, что мы делаем, пытаюсь отстраниться и закончить все это, он заводит мои руки за голову и входит в меня еще резче, еще глубже, от чего я издаю громкий стон. Я не могу сопротивляться ему. Он берет, что хочет.
Когда мы кончаем, продолжаем стоять в том же положении – его руки придерживают мой зад, а я обхватываю ногами его за талию. Идеально. Сердце стучит, как сумасшедшее и готово выпрыгнуть из груди.
- Тшш, - успокаивает он меня, опуская на пол. Почему-то становится неловко, глазами ищу черные трусики и, найдя, быстро одеваю их и шествую в ванную, оставив Лиса в одиночестве. Холодная вода из-под крана действует освежающе, и через несколько минут я возвращаюсь. Он сидит в гостиной, вальяжно развалившись на диване, уже в брюках, только одних брюках, и изучает какие-то бумаги.
- Стив, что ты здесь делаешь? – игра закончилась. – Я думала, ты до сих пор в госпитале.
- Думал, ты будешь мне рада, - он даже не смотрит на меня, продолжая листать бумаги формата А4. – И ты была рада! – с нажимом выговаривает он и смотрит на меня тем долгим взглядом, что и раньше. Пока я молчу, задает следующий вопрос: - Почему ты не выходишь на связь с Отделом? – теперь он серьезен как никогда. В глазах его бушующее море, темное и опасное. Его взгляд всегда становился таким, если он чем-то недоволен. Кем-то. Мной.

Райль, какой, однако, волнующий пост.

Очень бы хотелось надеяться, но нет
Чей пост продолжает твой сюжет?
Крейг, спасибо за новости, постараюсь поучаствовать во втором

И всем бодрого воскресного утра!