Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Погода сегодня творила чудеса, словно подстраиваясь под события дня.
Ранним утром в Дублинском аэропорту солнечно и безветренно. Рейс без задержек, салон полупустой, полет нормальный.
Гатвик встретил небольшим дождем, который закончился, как только я вышел из дверей терминала к ожидавшему меня такси. В машине не было посторонних навязчивых запахов, водитель вежливо поинтересовался, не мешает ли мне музыка, и я, прислушавшись к звучавшей по радио мелодии, уверенно ответил, что мне ничего не мешает.
The taxman’s in the pocketbook
The pressmen are by the bar
And all the world is at your door
It’s strange that you should lock it up
And preach an open heart...
I believe you'll follow me
It's all i need to know...

К слову о том, кто во что верит. Мой младший брат, убежденный атеист, решил крестить дочь. Я не удивился, я вообще редко чему-то удивляюсь. Нет, правда. Я не особо интересовался причинами внезапного решения Энтони и его жены. Брату тридцать четыре года, и десять из них он потратил на то, чтобы найти женщину, от которой захотел ребенка. Мы с Энтони многое в жизни постигали опытным путем, руководствуясь несгибаемым принципом, что ничего не узнаешь наверняка, пока сам не попробуешь.
И мы пробовали. Не сказать, что все подряд и без оглядки, но достаточно дерзко для того, чтобы в полной мере убедиться, что новые возможности скрываются порой в самых неожиданных местах или под обманчивыми личинами, а удача и успех любят смелых и твердолобых. По молодости, бывало, и в пекло лезли.
Мне хотелось всего и сразу. Денег, успеха, независимости, красивых девчонок. Даже всерьез занявшись спортом, я не смог определиться, какую вершину хочу покорять, и в итоге выбрал пятиборье. Брат более избирателен и предпочитал сосредотачиваться на чем-то конкретном. Иногда слишком сосредотачивался, как, например, на выпивке. И вот после бурной юности, чудом избежав тюрьмы, пройдя через рехаб и два непростых развода, Тони женился в третий раз, купил дом в хорошем районе Лондона и решил приобщиться к англиканской церкви, чтобы записать дочь в государственную школу.
- Вы не рано озадачились школой? - спросил я. - Малышке Эдди еще года нет.
- Эдди пять месяцев, если ты вдруг забыл. А ты хоть и старше меня на целый год, но в некоторых вопросах ничего не смыслишь, Сай, - заявил Тони. - Не рано. Хорошую государственную, бесплатную, братец, школу найти непросто, а попасть в нее почти невозможно. Представь, что некрещеных туда просто не берут.
- Представил. И крещение гарантирует, что в школу вы попадете?
- Не гарантирует, но шансы повышает. Приедешь на церемонию?
- Конечно. Ни за что не пропущу.
Брат прав: в некоторых вопросах я абсолютно ничего не смыслю. Отчасти потому, что не считаю нужным забивать голову лишней информацией, если в ней нет никакой необходимости в данный момент. Отчасти из-за скудости воображения. Так проще живется и меня никогда не мучает бессонница.
Даже после аварии, маясь много месяцев на больничной койке, а затем и весь долгий период реабилитации, я проживал день, не думая о том, что будет завтра. Научился справляться с неизвестностью, отключая голову и забываясь пустым сном. А сны, бессмысленные, суетливые картинки, если и снились, никогда не запоминались.
В такси я тоже задремал, прежде чем позвонил брату и сообщил, что благополучно прилетел и направляюсь к ним. Извлек телефон из кармана, уставился в окно и под негромкое бормотанье радио отключился. Очнулся, когда телефон в руке ожил.
- Сай, ты где?
- В пути, буду без опозданий.
- Заедешь к нам? Или сразу двинешь в церковь?
- Я в получасе езды от вас.
- Отлично! В таком случае успеешь отведать с дороги плошку своего любимого потофе. Тетушка Бри сегодня колдовала на кухне до утра. Все ради тебя.
- Как она? - Тетя Бри была нам с Энтони самым близким человеком, заменив родителей после их смерти. Досталось ей от нас.
- Бодрится. Но... Сам все увидишь, - проговорил брат. И добавил, понизив голос: - Она вбила себе в голову, что ты отдалился от семьи и избегаешь общения.
- С чего бы вдруг?
- Мы давно не виделись и ты не приехал накануне...
- Да не смог же. Дела не позволили.
- ... значит не хочешь провести с нами лишнюю минуту и что-то скрываешь, - брат явно веселился, а я поморщился, ощутив укол совести. - Но ты же не хочешь огорчать тетушку, а значит придется тебе остановиться у нас. И не спорь, - сказал Тони, прекрасно зная, что спорить я не стану.
Просто сделаю по-своему.

... Густой, ароматный и крепкий мясной бульон с овощами в качестве завтрака дает отличный заряд энергии на целый день. Тем, кто не любит супы, этого не понять. А я супы люблю и знаю в них толк. Тарелка горячего домашнего потофе подействовала на меня, как чистое топливо, и даже после практически бессонной ночи, раннего рейса и довольно долгой церемонии с последующим фуршетом в шумной толпе малознакомых или незнакомых вовсе людей, собравшихся в доме брата, я все еще ощущал себя бодрым.
Когда гости разошлись, мы с Энтони расположились на террасе, на уютном заднем дворе. Погода продолжала радовать, и после ясного дня, наступил тихий, теплый вечер. Мы долго разговаривали, обмениваясь новостями, а через застекленные двери, ведущие на кухню, было видно, как суетятся тетя Бри и нанятая на сегодня помощница по хозяйству. За несколько месяцев, что я не видел ее, тетя постарела, похудела и стала словно ниже ростом.
- Она изменилась, - сказал я, делая глоток коктейля с каплей джина и вермута. Лед растаял, и вкус напитка совершенно потерялся. - Но по-прежнему ни минуты не сидит без дела.
- Она сдала, очень сдала,- отозвался брат. - Но знал бы ты, как она сопротивлялась, когда мы с Сэм решили ее забрать к себе. Насмерть стояла, так не хотела переезжать. Но мы использовали Эдди в качестве шантажа. Соблазну нянчиться с внучкой днями и ночами напролет тетя не смогла противиться.
- Хитро, - хмыкнул я, отставляя стакан с водянистым коктейлем. Снова посмотрел сквозь большие окна на перемещавшихся по кухне женщин. - А что у нее в руке? Она что-то все время перебирает.
- Шарики из магнетита. Или из кошачьего глаза. Или еще из чего-нибудь, - усмехнулся Тони.
- Это еще зачем? - не понял я.
- Тетушка Бри разочаровалась в традиционной медицине и всерьез увлеклась литотерапией. - Натолкнувшись на мой непонимающий взгляд, брат пояснил: - Камнелечением. Тетя уверовала в необыкновенные свойства минералов. Она, постоянно крутит в руке шарики и уверяет, что они помогают от боли в суставах. А бусы нормализуют пищеварение, давление и снимают головную боль. Все бы ничего, но разноцветные булыжники разложены повсюду - от сглаза, от ночных кошмаров, от дурных людей. Пока мы с Сэм не возражаем, но скоро Эдди начнет ползать, потом ходить, будет везде лезть, все тащить в рот и точно наглотается чудесных камушков.
Тони устремил взгляд в сгущавшиеся в саду сумерки и произнес почти равнодушно:
- Тетя и мне незаметно подсовывает куски янтаря. А янтарь, как известно, отличное средство от алкоголизма, - добавил он с нескрываемой иронией. - Кстати, проверь-ка карманы, наверняка и тебе она что-нибудь подложила.
Плохо понимая пока, о чем вообще речь, я залез в карманы пиджака и в одном нащупал небольшой, холодный и гладкий предмет. Понятия не имею, когда тетушка Бри могла опустить его в мой карман. Наверное, еще утром, когда благодарил ее за потрясающе вкусный суп. Я обнял старушку и поцеловал в теплую, мягкую щеку. Обратил внимание, что ее седые волосы по-прежнему аккуратно уложены и пахнут вербеной, а плечи под теплой кофтой стали совсем остренькие.
- Было чертовски вкусно. Спасибо.
- Пожалуйста, дорогой. Тони забрал меня к себе, но стряпню мою не жалует. Приятно было готовить для тебя. - Она похлопала меня по руке и погладила по волосам.
Но я не почувствовал, как тетя что-то положила в мой карман.
- И что это такое? - спросил я, разглядывая серебристо-белый полупрозрачный камешек с красивым голубым сиянием.
- Не уверен, но вроде бы это лунный камень, - сказал Энтони.
- И что врачует он?
- Понятия не имею.
В этот момент из дверей дома вышла жена Тони, Саманта, с моей племянницей на руках.
- Хочешь ее подержать?
- Зачем? - вырвался у меня совершенно тупой вопрос.
- Познакомитесь поближе. - И Сэм сунула мне ребенка в руки.
Новоиспеченная англиканка Эделин, которую все называли просто Эдди, вцепилась крохотными пальцами в рукав моего пиджака и уставилась на меня круглыми светло-карими глазищами. Наши, фамильные глаза, как у меня и у Энтони. Такие же были и у нашей матери.
- Да не бойся ты ее, - рассмеялась Саманта, - она вон тебя не боится, хоть и видит первый раз.
- Я не боюсь, но не особо умею управляться с младенцами.
- Не надо с ней управляться, просто расслабься, а то держишь ее как бомбу. Не бойся, не рванет.
- А вдруг?
Какое-то время мы с Эдди таращились друг на друга, потом Саманта сжалилась, взяла дочь из моих одеревеневших рук и ушла укладывать ребенка спать.
Я практически не употребляю алкоголь, но сегодня почему-то страшно захотелось выпить. В доме брата алкоголь не держали по понятным причинам, а остатки того, что предназначалось гостям, были уже убраны. Но даже если я что-то и найду, пить в присутствии брата все равно не стану.
Энтони словно услышал мои мысли.
- Хочешь чего-нибудь выпить? - он поднялся с места. - Сейчас организуем. Посиди, я пойду, спрошу у Саманты.
- Не надо, - остановил я брата. И соврал: - Не хочу. Да и голова разболится. Лучше пойду, прогуляюсь на сон грядущий.
И я ушел. Заглянул в первый попавшийся бар, заказал выпивку, но смог сделать лишь один глоток. Потом долго и бесцельно бродил по городу, выветривая из головы невнятные мысли. Огни транспорта, фонари, люди, череда домов мелькали где-то на периферии зрения и восприятия, а я все шагал и шагал, пока не очнулся и не понял, что забрел неизвестно куда.
Я стоял на незнакомой улице, перед дверями лавочки с загадочным названием «Яблоко Авалона» на внушительной вывеске и всматривался сквозь витрину на ряды стеллажей, уставленных книгами, свечами, статуэтками, коробочками, баночками и бутылочками. На прилавках под стеклом было разложено множество мелочей, и среди них я разглядел кристаллы и камни разнообразных форм, цветов и размеров.
Сначала в голову пришла мысль, что я набрел на Лавку ненужных вещей, потом вспомнил о тете Бри и открыл дверь магазина, входя внутрь с надеждой, что громоздкая деревяшка с причудливым названием не сорвется и не рухнет на голову неверующего в силу всех этих колдовских штучек.
В магазинчике было малолюдно. В глубине помещения, на фоне разномастного и многоцветного ассортимента товаров мелькала фигура в пестрых одеждах. Кто-то застыл у стеллажа, уткнувшись в книгу. У прилавка стояли мужчина и женщина и о чем-то негромко беседовали.
И со всех сторон меня атаковала мешанина тяжелых, плотных и ужасно навязчивых запахов. Среди них выделялся один, который я особенно не переношу - синтетический яблочный аромат. Так пахнут парфюмерные имитации - дешевые шампуни, дезодоранты и омерзительные освежители воздуха. А я уверен, что яблоком, как и клубникой, имеют право пахнуть только натуральные яблоко и клубника.
Стараясь не очень глубоко вдыхать густой воздух эзотерического салона, я прошелся вдоль витрин, размышляя, что можно купить в подарок тете Бри. Заодно высматривал знакомый белый камешек с голубоватым мерцанием. Но у меня очень быстро зарябило в глазах: все казалось расположенным совершенно бессистемно, а информация на ярлыках нанесена слишком мелким шрифтом. Проще спросить продавца.
Но продавца я не видел. Еще минуту назад женщина цыганистого вида, деловито сновавшая и расставлявшая что-то на витринах, куда-то исчезла, а больше никого, более или менее походившего на торговца, я не замечал.
Не могла же им быть женщина, вполголоса беседовавшая с мужчиной у прилавка. Темноволосая красавица в элегантном черном платье, облегавшем ее безупречные формы, выглядела какой-то нездешней. Как богиня из реального Авалона, случайно заглянувшая в это пахнущее непереносимой синтетикой «Яблоко».
Размышляя о всякой ерунде, я не сразу осознал, что слишком пристально рассматриваю брюнетку.
________
*Duran Duran - I Believe

Приветствую всех жителей МПиБ!
Ведущий, мое почтение и спасибо за теплый прием.
Арлин, Мэри Энн, рад познакомиться.
Бенджамин, я не пью. Почти) Но за знакомство отчего же не выпить. Спасибо!

"Яблоко Авалона"

"Нет, я не тупой, у меня просто не развито воображение". (Чарльз Морс, фильм "На грани")

Беспорядок и бессмыслица.
Именно это пришло в голову, когда я немного освоился в загроможденном от пола до потолка безделушками и плотно набитом запахами пространстве магазина.
К моему удивлению, которое мне, кажется, плохо удалось скрыть, элегантная брюнетка оказалась причастна к этому хаосу. Я не понял, кем она являлась - продавцом-консультантом или владелицей, - но стоило мне задать вопрос, а ей начать на него отвечать, как я понял, что красавица знает толк в подобного рода шабашах. И мастерски плетет макраме из мозгов посетителей.
- Здравствуйте! Могу я вам чем-нибудь помочь?
Чертовски приятный голос выдернул меня из ступора, в котором я пребывал, таращась вокруг с идиотским видом.
Я извлек из кармана камушек и спросил, что бы он мог значить. И через пару секунд пожалел о том, что на вежливый, но формальный вопрос не ответил: "Нет, спасибо. Я просто осматриваюсь".
"Бла-бла...водная стихия... мощная энергетика... почки и печень... бла-бла-бла...обспечивает пробуждение...бла..."
Из всего, что она успела наговорить, я уловил только нечто о травмах и болях в спине. Актуально для меня. Тетушка Бри это прекрасно знала, именно поэтому, скорее всего, и подсунула чудодейственный камень.
Оказавшийся подделкой.

Брюнетка держала камень кончиками пальцев, аккуратно поворачивая его под светом лампы, и продолжала читать лекцию. И я бы заснул стоя, слушая гипнотический голос и монотонное декламирование про эффект люминесценции, если бы не засмотрелся на ее руки. Необыкновенной красоты руки, с идеальным, неброским маникюром и гладкой, ухоженной кожей, казавшейся тонкой, как шелк.
...Меня вдруг унесло на много лет назад.
Тогда еще были живы наши с Тони родители, и мы обитали в доме на тихой улочке в пригороде, где жизнь казалась размеренной, слишком однообразной и абсолютно безопасной. Мы дружили с соседской девочкой по имени Нора. Ровесница брата, на год младше меня, она казалась старше, потому что была умной, доброй и красивой.
А потом она пропала. Исчезла бесследно.
Полиция несколько дней прочесывала много миль вокруг со служебными собаками и отрядами добровольцев, но безрезультатно. Они ничего не нашли и не узнали. И тогда отчаявшаяся мать девочки обратилась за помощью к экстрасенсам.
Мы с братом, движимые самыми разными чувствами от неудержимого любопытства до первобытного страха, ходили смотреть на провидиц и медиумов, вереницей посещавших дом убитой горем матери. Эти зачастую странного и неопрятного вида люди, даже отдаленно не столь привлекательные, как элегантная незнакомка из «Яблока Авалона», раскладывали засаленные карты, пялились на пламя разноцветных свечей или в зеркала, размахивали тлеющими вонючими скрутками из веток и сушеных трав и все как один несли полную ахинею. Шарлатаны произвели на нас самое угнетающее впечатление, и никто из них так и не принес утешения матери Норы. Бедная женщина запила и протянула в одиночестве совсем недолго.
Потом умер наш отец, следом за ним погибла мать, а нас с Тони забрала к себе тетя Бри. Через много лет мы узнали, что Нору так и не нашли и о ней ничего неизвестно по сей день, а дом, в котором она когда-то жила, теперь стоит заброшенный, и о нем ходит дурная слава.
...Брюнетка вернула мне камень, и я очнулся, пробормотав что-то невнятное в адрес тетушки. Она, конечно, стала жертвой бездоказательной ереси, но если это дарило ей успокоение, то кто я такой, чтобы разрушать подобные заблуждения. Надеюсь только, что не все "разноцветные булыжники", разложенные по дому брата, окажутся поддельными стекляшками.
На этом можно было прервать неожиданный визит в благоуханное "Яблоко Авалона" и выбраться на свежий воздух, но все же хотелось как-то компенсировать себе и тетушке время, затраченное на мудреную эзотерику. Правда, не уверен, что в этом магазинчике торговали сплошь подлинными товарами. Для меня сама тематика лавочки говорила уже о том, что понятие достоверности оставалось за дверями подобных заведений, боясь сюда заглядывать даже одним глазком. Но что мешало мне купить тете Бри небольшой презент и порадовать старушку?
Я ведь не привез ей ничего. Ну, кроме себя самого.
Любезно откликнувшись на мою просьбу порекомендовать что-то в качестве сувенира тетушке, брюнетка куда-то ушла, а мой взгляд залип на удалявшейся фигуре, оценивая плавную походку и грациозное покачивание бедер.
Я так и стоял столбом, боясь лишний раз всколыхнуть густой воздух салона, когда темноволосая фея Авалона вернулась с какой-то пестрой коробочкой в своих божественно прекрасных руках. Потом она снова заговорила и усилила мой сенсорный перегруз.
Мантический инструмент?
Символьный ряд?
Таролог?
Когда я долго плаваю, не надевая шапочки, то обычно трясу головой, чтобы удалить воду, попавшую в уши. Сейчас хотелось сделать то же самое, но я рисковал выглядеть еще большим идиотом, чем себя ощущал.
О чем она говорила? Как вообще можно говорить о подобной чепухе с таким серьезным видом? Впрочем, все мы играем какие-то роли в этой жизни и зачастую верим, что все абсолютно серьезно и правдиво.
- Достаточно утром вытащить из колоды одну карту, чтобы узнать, работа с какими именно камнями в этот день будет наиболее эффективной и полезной.
С этими словами сведущая во всех тайнах мироздания незнакомка извлекла из коробочки карты Таро (единственное, что я понял из новой порции тарабарщины) и одна из них упала из колоды на прилавок.
По тому, как многозначительно надломилась безупречная линия брови брюнетки, я предположил, что сейчас вселенная ниспослала нам некий таинственный знак.
- Что это? - машинально спросил я, разглядывая две кучки красных камней, ограненных и необработанных, изображенных на картинке.

Почти в точку. Любви к самому себе у меня хоть отбавляй, но мне немедленно требовалось обрести гармонию. Голова гудела от внезапных эзотерических откровений, в носовых пазухах свербило, и на меня вдруг разом навалилась вся усталость сегодняшнего длинного дня. Хотелось поскорее добраться до душа, смыть с себя дорожную пыль и благовония эзотерического салона и завалиться спать. А завтра с утра пораньше отправиться в бассейн: как ни крути, а с болями в спине мне помогало справляться плавание, а не поддельный адуляр.
- Занятно, - кивнул я. - Вполне подойдет в качестве подарка моей тете.
В колоде семьдесят восемь карт, по камню на каждую. Осталось только приобрести все изображенные на картинках камни и кристаллы, чтобы «эффективно и полезно работать с ними каждый день».
- Я возьму эту колоду, - поспешил добавить я. - Спасибо.
Мне пробили чек, красиво упаковали товар.
- Комплимент от нашего магазина, - мило улыбаясь, произнесла незнакомка, протягивая мне покупку вместе с каким-то мешочком. - Надеюсь, вам у нас понравилось.
От оказавшегося в моих руках саше с вышитым на нем яблоком, шел тот самый назойливый запах, имитирующий аромат настоящих плодов.
- Благодарю за визит. Непременно приходите еще.
Я пробормотал ответную любезность, дернул уголком рта, изображая улыбку, и ринулся к выходу.
На улице, не заботясь о том, что меня видно сквозь витрину, я повесил невыносимо пахучий "комплимент" на ветку ближайшего дерева, засунул коробочку с картами Таро в карман пиджака и отправился ловить кэб.
...Брат ждал меня, сидя в гостиной перед телевизором.
- Как прогулялся?
- Познавательно.
- Ну и чудесно. Комната для гостей и примыкающая к ней ванная в твоем распоряжении. - Брат выключил телевизор и поднялся с дивана. - Спи, сколько влезет, тебя никто не потревожит. Эдди, правда, орет по утрам, но Сэм обычно быстро с ней управляется.
- Я не собираюсь спать до полудня. У меня на утро планы.
- Да? - вскинул брови брат.- У тебя в Лондоне еще какие-то дела?
- Собираюсь поплавать. Пойдешь со мной?
- Нет уж, - покачал головой Тони. - Мое отношение к воде в целом и к бассейнам в частности ты знаешь.
- Да брось, - досадливо скривился я. - Неужели эта придурь у тебя до сих пор не выветрилась?
- Запах химикатов, невыносимая влажность воздуха, толпа барахтающихся в одной луже тел и притаившийся грибок. Фу...
- В хорошем бассейне с ионизированной водой нет неприятных запахов химикатов, уж поверь мне. - У меня в носу все еще стоял поддельный "аромат" мешочка с яблоком. - И толпы нет. Грибок? Братец, ты про акваноски что-нибудь слышал? А вообще грибок можно подхватить где угодно, в салоне красоты, например.
- Все равно не хочу. А ты развлекайся.

Утром следующего дня

...По дороге в бассейн я залез в интернет и почитал про рубины.
«Камень, сопутствующий власти и могуществу, мощи и душевному огню. Часто используется как символ пылкой и страстной любви».
"Он мерцает, как солнце любви и надежды для одних и, как кровавая комета, пророчит гибель другим".
Как претенциозно-то, аж скулы сводит.
Нырнув в бирюзовую воду, я забыл обо всем. Как рыба в воде - это про меня сказано.

С праздником, леди и джентльмены!

Моника, благодарю за мой портрет. Это определенно я, какой есть, во всей красе и с девизом)

Уондсуэрт, Tooting Bec Lido
утро следующего дня

Сто ярдов туда и сто обратно. Снова и опять.
Сто ярдов свободы и почти космической невесомости.
Раз за разом преодолевая расстояние от бортика до бортика бассейна, я отрешился от всего. Чувствовал лишь потребность в движении, уверенность и полный контроль над телом. Над здоровым телом, цельным, не изломанным, без постоянных ноющих болей и дискомфорта. Я научился с этим жить, работать и получать удовольствия, а иногда даже не обращал внимание, но только вода волшебным образом все смывала, даря временное исцеление, позволяя слиться с собой, поймать утраченное равновесие и гармонизировать сбитые настройки организма.
Короче, люблю я плавать. Жил бы в воде, если бы можно было. Эта стихия принимает меня, в ней я ощущаю себя своим. Мечтаю купить, а лучше построить дом у воды: на утесе, на берегу, в десятке ярдов от прибоя, на сваях прямо над водой. С панорамными окнами и собственным причалом.
Я сказал мечтаю? Нет - планирую. Глупо мечтать о том, что невозможно воплотить в реальность своими усилиями и средствами.
Сбавив скорость, я проплыл до глубокой части бассейна, развернулся и направился к лестнице. Выбираясь из воды, чувствовал, как по телу теплой волной растекалась приятная усталость, каждая мышца словно звенела, налившись новой силой. Чертовски приятное ощущение, схожее с эйфорией. Эффект усиливали чисто внешние факторы: малое количество посетителей в столь ранний час, свежий утренний ветерок и щебет птичек, прячущихся в окружавших бассейн зарослях. День начался совсем неплохо.
Мысленно прокручивая планы на сегодня, я направился к раздевалке с горячим душем и увидел ее. Подумал, что обознался и продолжал идти, не останавливаясь. Но, присмотревшись, понял, что не ошибаюсь.
Она сидела на краю бортика и смотрела на меня. Не знаю, узнала во мне вчерашнего посетителя волшебной лавочки или ее просто привлекли мои тату, но, встретившись со мной взглядом, брюнетка словно бы смутилась и отвела глаза.
Вчера вечером, в стенах магазинчика, забитого пестрыми безделушками и заполненного мешаниной запахов, она выглядела совсем другой: сдержанной, невозмутимой, немного нездешней, в элегантном и лаконичном черном платье. Она много говорила о какой-то эзотерической ерунде, и из всего сказанного я запомнил лишь тембр ее голоса.
Сегодня яркая белизна купальника подчеркивала теплый тон ее кожи, по плечам рассыпались влажные пряди темных волос. Глядя на незнакомку, я вдруг подумал о том, что мне нравится, когда у девушки влажные волосы. Есть в этом что-то искреннее и немного беззащитное.
Больше не глядя на меня, она встала, явно намереваясь удалиться, а я почти приблизился к ней и открыл рот, собираясь поздороваться. Но тут брюнетка покачнулась, теряя равновесие, я инстинктивно протянул руки, чтобы уберечь ее от падения, и в следующий миг мы оба полетели в воду, рухнув в бассейн с громким плеском.
Вынырнули, отплевываясь и удивленно глядя друг на друга. Совсем близко я видел чистое лицо без косметики, влажные, сочные губы, широко раскрытые глаза. Вечером они казались совсем темными, почти черными, но сейчас в них открылась золотисто-зеленая глубина с искрящимися солнечными бликами. Я держал незнакомку, обвивая рукой ее талию, не сразу осознав, как крепко прижимаю ее тело к своему. Понимал, что надо отпустить, и сделал это неохотно, с сожалением прерывая поток проникающего тепла ее кожи.
Девушка отлично держалась на воде, хоть и выглядела слегка сбитой с толку внезапным падением. Мы поплыли к бортику одновременно, как два пловца-синхрониста, я выбрался первым, не воспользовавшись лестницей, и подал руку незнакомке. После секундной заминки она вложила пальцы в мою ладонь, и вскоре мы оба твердо стояли на слегка шершавой плитке, а я позволил себе скользнуть взглядом по длинным стройным ногам, подтянутому животу, округлостям груди, волнуемой слегка участившимся дыханием.
- Как вы? Все в порядке? - спросил, уверенный, что сейчас она вежливо и кратко произнесет что-то и уйдет, не оглянувшись.
Но она не ушла.
- Да, все нормально. Благодарю вас за помощь и простите, что утянула за собой. - Сказано сдержанно и вежливо, как я и думал.
Я обтер мокрое лицо руками и теперь ждал чего-то, наблюдая, как незнакомка, склонив голову набок, отжимала свои длинные черные волосы, скручивая их в жгут. Подумал, что белая ткань ее купальника имеет холодный, голубоватый оттенок, как у настоящего лунного камня. Оказывается, не все ценные сведения я вчера пропустил мимо ушей, кое-что все же запомнил.
- Вам спасибо. Моя тетушка в восторге от карт.
Легкая улыбка коснулась губ незнакомки, отразившись теплым сиянием в ее глазах.
- Рада была помочь, - отозвалась она. - Хоть вы и не восприняли мои пояснения всерьез.
Я невольно усмехнулся и потер бровь, стараясь припомнить еще хоть что-то из обрушенных на меня вчера эзотерических откровений.
- Не воспринял, - признался я, - но отныне буду стараться с большим вниманием и уважением относиться к всяким... мантическим инструментам.
В самом деле, готов поверить, что какой-то неведомый мне «символьный ряд» сегодня утром сложился так, что я, собираясь изначально в другой бассейн, передумал и поехал в этот, где снова встретил вчерашнюю незнакомку.
- Кстати, позвольте представиться - меня зовут Саймон Фаррел. И прямо сейчас я почти слышу, как вселенная требует ответа на один серьезный вопрос. Вы позавтракаете со мной?

Год назад
В Лондоне жара.
Люди двигались словно в горячем, прозрачном желе, таща за собой шлейфы вязкого, расплавленного воздуха. Народ устраивал стихийные лежбища, усеивая разморенными от жары телами парки и набережные. Кому не лень шевелиться, те лезли в фонтаны, а я, проходя по улице, завидовал развалившемуся на газоне псу. Дворняга разлегся в радиусе действия садового опрыскивателя пузом кверху. Вода смачивала рыжую шерсть и заливалась в раскрытую пасть. Я с утра накрутил сотню миль по городу и сейчас с удовольствием тоже разлегся бы где-нибудь в тени, под непрерывно бьющим фонтаном из ледяного чая.
С мыслью о холодном напитке я свернул к ближайшей кофейне.
Странно, но охлажденный кондиционером воздух внутри кафе показался неприятным. Дышалось, конечно, легче, но прохлада ощущалась искусственной, как пластиковая кислородная маска, которую сорвет с лица, как только снова выйдешь наружу. А хотелось настоящего свежего ветра.
Уставший официант принял заказ, я откинулся на спинку сиденья и тут среди посетителей заметил девушку, которую уже видел в городе часа два назад. Тогда она оживленно говорила по телефону, стоя у витрины магазина, торгующего всякими африканскими штучками. В легком платье золотисто-песочного цвета, девушка выглядела поразительно свежо даже на невозможной жаре. И ее лицо я запомнил - милое, живое, привыкшее улыбаться.
Сейчас незнакомка сидела в паре столиков от меня и просматривала что-то в телефоне, время от времени задумчиво поглядывая в панорамное окно. В какой-то момент она скользнула взглядом по мне, но сразу отвела глаза, вернувшись к своему занятию.
Часто ли бывает, что мы запоминаем случайных прохожих и снова встречаем их в огромном городе?
Эта же мысль посетила меня еще раз, когда жаркий день сменился душным вечером. Закончив, наконец, все дела, я направлялся в отель и снова увидел ту девушку. Она сидела на лавочке и ела мороженое.
Я невольно остановился, а она, заметив мой взгляд, вопросительно вскинула брови.
- Не сочтите за жалкую попытку подката, - сказал я, подходя к незнакомке, - но за сегодняшний день мы встречались с вами три раза. Я вас заметил, а вы меня нет.
Присев рядом с ней, я выдал информацию о наших мимолетных встречах. Незнакомка слушала с недоверием. Потом вдруг рассмеялась, а я внезапно передумал ехать в отель. До утреннего рейса домой оставалось несколько часов душной ночи, и мне не хотелось коротать это время взаперти в номере отеля.
- Меня зовут Саймон, - представился я. - А вас?
Мэри. Почему-то тогда я подумал, что она назвалась не настоящим именем.
Весь этот день был каким-то чудным, местами сюрреалистичным, будто мир расплавился от жары и краски его слегка потекли, искажая реальность.
- Мэри, вам нравится кино? - спросил я, не задумываясь, насколько странно, даже диковато будет выглядеть мое предложение. - Давайте сходим на какой-нибудь фильм прямо сейчас?
- Прямо сейчас? - удивленно переспросила Мэри.
- Да. Если вы никуда не спешите, конечно. И, клянусь, у меня самые безобидные намерения. - Честно говоря, я ожидал, что она встанет и убежит, сочтя меня маньяком. Но она осталась.
- Как-то не хочется сидеть в душном зале, - покачала головой Мэри, смешно наморщив носик.
- Мы и не пойдем в душный зал. Здесь недалеко есть кинотеатр под открытым небом. На крыше. Шикарный вид на закат и на город, удобные шезлонги и самое главное - свежий ветер. Да, и еще самый вкусный попкорн и лучшие старые фильмы.
...Тем вечером в Rooftop Film Club крутили "Аватара", и я поймал себя на мысли, что оранжевый закат стал подходящим обрамлением для пейзажей Пандоры. Во время просмотра мы с Мэри почти не разговаривали, но у меня возникло ощущение, что я давно знаю эту милую девушку. Может быть, мы уже встречались где-то?
Фильм закончился за полночь, я предложил отвезти Мэри домой. Поколебавшись мгновение, она согласилась, и в такси назвала адрес какого-то отеля, наверное Мэри, как и я, была в Лондоне гостьей.

Настоящее время, отель "Bancroft House"
Мы чуть не поссорились с братом, когда я заявил, что покидаю его гостеприимный дом, хотя еще остаюсь в Лондоне. В итоге Тони сам выбрал и забронировал мне номер в отеле, название которого показалось мне смутно знакомым.
Я вошел в лобби "Bancroft House" и за стойкой ресепшен увидел ее. Первое мгновение не поверил глазам, но это точно была та самая девушка, с которой мы случайно встретились почти год назад посреди суеты и жары и сходили в кинотеатр на крыше. Я не очень люблю фантастику, но в тот душный летний вечер явственно ощущал живительную прохладу кислотных лесов чужой планеты.
Поколебавшись минуту, я вышел из отеля, пересек улицу и купил в ближайшем цветочном магазине коробку с пурпурными гортензиями. Уж очень эти цветы напомнили мне экзотическую флору "Аватара".
Когда я вернулся, Мэри все еще стояла за стойкой ресепшен. Значит, она не была гостьей Лондона, скорее всего, тем вечером девушка возвращалась в свой отель.
- Здравствуйте, Мэри, - сказал, подходя ближе и протягивая букет. - Помните прошлогоднюю жару и Пандору на фоне лондонского заката?

С Праздником, милые леди!
Счастья вам, мира и любви!

Моника, пусть этой весной исполняются самые заветные мечты. И надеюсь на скорую встречу)

Понятия не имею, отчего вдруг меня сорвало с орбиты и понесло куда-то, когда я бронировал два билета вместо одного. Какие-то контакты отсоединились в голове или, наоборот, что-то включилось и заработало.
Я не раздумывал, не задавался вопросом «а что, если...?», не прокручивал мысленно, как набираю номер твоего телефона и говорю: "Я купил два билета на поезд до Ливерпуля и хочу, чтобы ты поехала со мной". Просто вспомнил твое лицо, глаза и... сделал то, что сделал.
Конечно, ты откажешься ехать куда-то с едва знакомым человеком, но я буду жалеть всю жизнь, если не позову тебя с собой.
Мы встретились совсем недавно, но если время нашего знакомства измерять в часах, то получается довольно долгий срок. И еще для меня вдруг стало удивительно важно, чтобы на земле появилось место, связанное с тобой. Точно, как пела Ливерпульская четверка в In My Life:
There are places I remember
All my life, though some have changed
Some forever not for better
Some have gone and some remain
All these places had their moments
With lovers and friends.
Я достаю телефон, без колебаний нажимаю кнопку, но тут же сбрасываю вызов и ловлю такси, сажусь и называю адрес. Кэб везет меня по городу, а я смотрю в окно и вот теперь уже не могу думать ни о чем, кроме как о приближении момента, когда задам вопрос и увижу ответ в твоих глазах прежде, чем ты произнесешь его вслух.
Прошу кэбмена остановиться, немного не доезжая, и сотню ярдов иду пешком.
Вечереет. Я неторопливо шагаю по улице: мимо меня проносится парень на гироскутере, проходит компания смеющихся девушек, молодая женщина с окрашенными в сумасшедший розовый цвет волосами разговаривает по телефону и тащит за руку увлеченно жующего что-то мальчишку лет пяти.
Я тут же забываю всех этих людей, и думаю о том, какая ты, когда ощущаешь себя счастливой и беззаботной. А как выглядишь в джинсах и футболке? В летящем летнем платье?
Подхожу к дверям «Яблока Авалона» и вижу тебе сквозь стекло витрины. Потом замечаю, что оставленный мною несколько дней назад мешочек так и висит на ветке дерева. Наверное, это знак, хотя я и не понимаю, какой именно.
Ты стоишь за прилавком и поднимаешь глаза на звук дверного колокольчика. Увидев меня, сохраняешь спокойствие. Твоя вежливая невозмутимость слегка задевает, но я все же замечаю в твоих глазах тень удивления и что-то еще, что не могу прочитать. На тебе снова черное платье, не то же, что было в первую нашу встречу, но столь же элегантное, безупречно сидящее.
- Привет, - говорю я, подходя ближе, и дальше выдаю без предисловий все, как есть.
Рассказываю, что открываю еще один фитнесс-центр в Ливерпуле. Здание не новое, сейчас в нем идет ремонт, и мне нужно съездить туда, обсудить кое-какие вопросы, взглянуть, как идут дела.
- Поедешь со мной? Хочу, чтобы и ты посмотрела. - Пожимаю плечами и, сохраняя серьезность, продолжаю: - Ты же волшебница. Вдруг почувствуешь что-то, заметишь скрытое от глаз. Какие-то вибрации или...хм... пучки энергии. - Твои губы слегка дрогнули, то ли от сдерживаемой улыбки, то ли от желания сказать что-то. - Поезд завтра утром, в девять ноль семь. Билеты забронированы.
Пока я говорю, ты слушаешь и молчишь, пристально изучаешь меня, слегка изогнув темную бровь. В свете потолочных ламп твои радужки отливают темной зеленью и золотом. Так сквозь лесную листву пробивается солнечный свет.
Я жду ответа, но молчание затянулось.
- Это просто поездка, - невозмутимо заявляю я, пытаясь снизить напряжение и разбавить тишину. - Потом можем посмотреть на доки, прогуляться по набережной, заглянуть в "Пещеру"*. Почувствуем себя обычными туристами, а вечером вернемся в Лондон. Поедем, - я удерживаю твой взгляд, - давай проведем день вместе.
Если тебе это не нужно, ты откажешься, и я пойму, не буду настаивать.
Но ты соглашаешься, и я выдыхаю с облегчением.
И вот мы вместе приезжаем на Юстон, занимаем места в вагоне и к сроку нашего знакомства добавляются два с половиной часа дороги, в течение которых мы говорим обо всем и ненадолго замолкаем, глядя в окно, узнавая при этом, что молчание остается частью общения, а не превращается в невыносимую неловкость.
Мы осмотрели стройку, прошлись по городу, заглянули в Cavern Club. Пообедали в Kitty Hoynes Irish Pub & Restaurant. Мне захотелось угостить тебя чем-нибудь ирландским, а в этом месте знают толк в настоящих боксти, ирландских сырах, копченом лососе и свиной грудинке домашнего приготовления.
Тебе пришелся по вкусу черный хлеб со специями и дублинский чеддер, а мне понравилось, как ты ешь. Не торопясь, красиво, без капли жеманства и со здоровым аппетитом.
Мы провели целый день вместе, и в моей жизни появилось место, навсегда связанное с тобой.
На обратном пути ты задремала, а я смотрел в окно поезда и видел в нем твое отражение. Твоя голова лежала на моем плече. У меня нет ни слуха, ни голоса, но в тот момент песня The Beatles «A Taste Of Honey» звучала в моей голове без единой фальшивой ноты.

_________
*Клуб Пещера, Cavern Club - известен всему миру тем, что здесь выступала группа The Beatles.

Моника, зачем скучать? Пиши пост и нам не будет скучно. Спасибо за сытный ужин) Ты меня откормишь так, что бассейн начнет из берегов выходить, когда я буду в него погружаться) Но ты корми меня, корми.
А я тебе в ответ песню подарю. Для тебя, как мне кажется, тоже необычную.

Гай, с Днем рождения! Всего наилучшего!
Джоанна, приветствую!

Уондсуэрт,
Tooting Bec Lido

Внеплановых аттракционов в моей жизни хватало. Я к ним не привык, но воспринимал разного рода выверты спокойно. Особенно, если не мог ни на что повлиять.
Что касается импровизаций... Мы с братом творили много всякого, подчиняясь сиюминутному желанию или слепому юношескому безрассудству, и не задумывались о том, чем это может обернуться. Энтони со временем стал мастером стратегии, и теперь строил долгосрочные планы, методично просчитывая каждый шаг к цели. Я тоже научился планировать, но в далекое будущее не заглядывал, по большей части жил здесь и сейчас и делал то, что нужно сделать в данный момент.
Задав Монике вопрос, я будто снова поддался какому-то мальчишескому порыву, оказавшемуся сильнее здравого смысла. Забавно, что она уточнила про музыкальную импровизацию, практически угадав направление моего интереса.
Моника. Красиво имя. И красивая женщина. Очень красивая. Она привлекала взгляды окружающих, как мужчин, так и женщин, но, казалось, не замечала этого или оставалась равнодушной к вниманию посторонних.
Мы разговаривали, сидя за столиком в кафе, и я ловил взгляды Моники время от времени возвращавшиеся к татуировке на моем левом плече. Что ее заинтересовало - рисунок или само наличие татуировки? Она осуждала или смотрела на узор глазами ведуньи, умеющей прочесть во всем, что нас окружало какие-то скрытые письмена?
- Вы смотрите на мои татуировки, - заключил я.
Моника, кажется, смутилась.
На ее щеках проступил прозрачный румянец, взгляд потемнел, и она словно отгородилась невидимой стеной, на мгновение замыкаясь в себе. Не такой я тонкий знаток человеческих эмоций и плохо читаю по лицам и выражению глаз, но мне стало любопытно, насколько я прав по отношению к Монике.
И как далеко могу зайти со своей прямотой.
- Символы у вас на плече. Вы знаете, что они означают? - она говорила негромко, и я снова поймал себя на том, что с удовольствием прислушиваюсь к тембру ее голоса.
- Совершенно не разбираюсь в таких вещах и мне даже в голову не приходило интересоваться, какой сакральный смысл скрыт в символах. Все было предельно просто - мне понравился эскиз, я сел в кресло и позволил разрисовать мою кожу, - признался я. - Но мастер, набивший мне рисунок, оказался разговорчивым, он утверждал, что восьмиконечные фигуры, расположенные одна внутри другой, означают многоступенчатую защиту, и я не возражал против такого толкования. На тот момент оно мне показалось даже забавным.
Я сказал новой знакомой, что всерьез строил спортивную карьеру, но не упомянул, чем именно мое честолюбивое стремление закончилось. После аварии меня накрыло тупое безразличие ко всему, и в этой обесцвеченной реальности самым сильным чувством оставалось разочарование в самом себе. С ним я справлялся хуже, чем с необходимостью долгие месяцы провести на больничной койке, его я переносил труднее, чем болезненную восстановительную физиотерапию.
Тогда я и решил сделать тату на левом плече, и вместе с символами, менее всего показавшимися мне на тот момент похожими на защиту, скорее, на иллюстрацию закольцованного хаоса, набил некий образ-напоминание. Женщину, и существовавшую в реальности, и не имевшую к ней никакого отношения. Выдуманную мной. А я ведь всегда отдавал себе отчет, что с воображением дела у меня обстоят неважно.
- Хотите сказать, что нельзя относиться несерьезно и безответственно к тайным знаниям? - спросил я, возвращаясь к нашему разговору. И попытался изобразить сардоническую ухмылку.
Моника не поддержала мою попытку пошутить.
- Именно это я и хотела сказать. - Изящным жестом она откинула назад еще слегка влажные волосы, а я проследил взглядом за ее необычайно красивой формы руками. - Это правило работает, даже если вы не верите ни во что подобное.
- Я верю в то, что вижу и к чему могу прикоснуться руками, - ответил я, не отрывая пристального взгляда от лица сидящей напротив женщины .
Встретив ее всего несколько часов назад, я вдруг понял, что хочу знать, как она смеется. Злится. Танцует. Готовит. Легко ли поддается соблазнам.
- Такие символы похожи на спящие вулканы, - заметила Моника. - Мы видим лишь величественно застывшие очертания горы, но понятия не имеем, что творится в ее недрах. А ученые-вулканологи отлично знают, чем может обернуться затишье.
- Впредь учту. Но с этими художествами уже ничего не поделаешь, а сводить татуировки я не собираюсь. Или вы хотите посоветовать набить поверх что-то созидательное? - небрежно бросил я, не имея особого желания углубляться в эту тему.
- Я бы порекомендовала "усмирить" символ, добавив в рисунок цвет, - мягко произнесла Моника. - Например, красный, или зеленый. Можно синий. Кстати, этот цвет способен вызвать мистические озарения даже у самого скептически настроенного человека.
В глазах Моники сверкнули искорки улыбки, а я смотрел на нее, не подозревая, насколько ее слова окажутся близки к реальности. Все же она точно немножко ведьма. Или могла ею быть, если бы я поверил в то, что ведьмы существуют.
- Если не хотите добавлять цветные штрихи в узор, можно носить на запястье красную нить, как у последователей каббалы, - продолжила тем временем девушка. - Не обязательно специальную, подойдет просто нить пряжи из любого магазина товаров для рукоделия.
- В вашем магазине найдется красная пряжа?
- У нас есть красные шерстяные нити как раз для приверженцев каббалы.
Я открыл рот, чтобы спросить, не могла ли она завязать мне на запястье нить самым правильным из всех возможных способов, но тут мне показалось, что моя собеседница готова прямо сейчас встать и уйти. И она, в самом деле, засобиралась, а я спешно искал предлог задержать ее. Или задержаться возле нее самому. Если она, конечно, не замужем.
Мысль оставила неприятное послевкусие, которое немедленно материализовалось в вопрос:
- Моника, вы замужем?
- Непривычно отвечать на этот вопрос отрицательно, - ее губы изогнулись в легкой улыбке, а я взгляда не мог отвести от ее рта. - Нет. Была, но два года назад овдовела.
- И за эти два года у вас появился кто-то, кто может быть сильно недоволен, если я попрошу вас лично завязать мне на запястье красную нить? Причем, не откладывая этот вопрос надолго.
- Как вы деликатно изъясняетесь!
Я хотел знать, как она смеется и узнал. У нее мягкий, бархатный смех, такой, что не просто слышишь, а ощущаешь кожей.
- «Нет» и «да». Нет, не появился. Да, я буду рада завязать вам нить самым правильным способом – на семь узелков.
- Так чего же мы ждем? - сказал я. - Давайте сделаем это прямо сейчас. Вы добирались сюда на своей машине или как-то иначе?

Отель "Bancroft House"

Звонок выдернул меня из душа.
- Сай, ты обещал позвонить, когда заселишься. Все нормально? Как тебе отель? Все устраивает?
Искренняя забота в голосе брата заставила невольно поморщиться. За минувшие годы мы отдалились друг от друга, ограничивая общение телефонными звонками и редкими визитами. Я привык, и сближаться с Энтони не стремился. В юности мы вместе пережили много всякого, хватит на десяток жизней. Теперь у каждого своя дорога, хотя брат мне по-прежнему дорог. Просто поводов переживать за него не осталось, и я позволил себе расслабиться и отключиться от его проблем, заниматься только собой.
У Энтони все наладилось: у него любимая жена, желанный ребенок, уютный дом и отличная работа. Сейчас брата можно назвать благополучным человеком, и я рад за него. Но почему меня коробит эта идиллия? Почему я ощущаю, что не вписываюсь в семейную пастораль?
Как оказалось, я много куда не вписываюсь. Словно сотню лет прожил на необитаемом острове и забыл, что кроме меня есть еще и другие люди, которые живут и мыслят иначе, чем я.
- Все отлично, отель прекрасный, - ответил, зажимая телефон между ухом и скользким от воды плечом и оборачивая бедра большим пушистым полотенцем с логотипом отеля. – Спасибо, братец, что позаботился обо мне.
- Но я все еще злюсь на тебя, - заявил Энтони со свойственной ему иронией в голосе, которая то ли отражала искренние чувства, то ли скрывала их.
- Что я сделал не так? - в тон ему отозвался я.
- Уехал от нас. Чего тебе не жилось на всем готовом! Персональная комната с отдельной ванной, домашняя жратва в любое время и вечно орущий ребенок. Это же рай земной, обитель блаженных! А ты сбежал. Тетка в трансе, решила, что мы тебя чем-то расстроили. Тайком достает из кармашка пачку картинок, которые ты ей всучил, смотрит на них и вздыхает.
- Успокой ее, скажи, что буду регулярно звонить и наведываться в гости. – Во мне шевельнулось странное чувство. Не самое приятное. - Просто я привык жить сам по себе.
- Я так ей и сказал. Ладно, это все сантименты, живи, как тебе больше нравится. Слушай, я ведь звоню еще вот почему. Ты помнишь Амелию?
- Амелию? – Я не сразу сообразил, о ком идет речь. - На ум приходит только наша кузина. Троюродная или еще какая-то.
- Да, она.
- Помню пухлую, белобрысую милашку. Мы назвали ее Пайклет. Потому что была пухлой и потому что дико боялась насекомых. При виде муравья визжала, как резаная. Я видел ее последний раз, когда ей было лет двенадцать.
- Милашка стала успешным организатором свадеб, - сообщил Энтони. - Мы изредка общаемся. Она прислала мне странное смс, я перезвонил.
Брат сделал драматическую паузу, во время которой и я молчал: вряд ли мне хотелось знать о странном смс от дальней родственницы, которую я в глаза не видел уже лет двадцать, и вообще почти забыл о ее существовании.
- Словом… там все странно. Не похоже на нее. Она - бойкая девица, вечный двигатель, фонтан энергии и всегда готова к любым неожиданностям. Во всяком случае, такое впечатление производит. А тут…
- Пока не понимаю, почему ты мне это рассказываешь, но начинаю ощущать, что просто так ты бы не стал о ней упоминать, - осторожно заметил я. Надо же было как-то отреагировать.
- Я и не упоминал, зная, что вы с ней не поддерживаете связь. Но когда тебе звонит человек, который в силу профессиональной деятельности привык ничему не удивляться и говорит, что попал в «пугающую ситуацию с необъяснимыми явлениями», невольно задашься вопросом – а как это понимать?
Энтони задался таким вопросом? Я бы не стал.
- Необъяснимые явления, - повторил я. Отодвинул занавеску на окне и посмотрел на улицу - мир был все тем же, никто не ходил вверх ногами.
- Так она и сказала: «Тони, я в замешательстве. Попала в тревожную ситуацию с необъяснимыми явлениями. Понятия не имею, что делать», - пояснил брат.
Сарказма в голосе брата я не расслышал, как ни старался его уловить.
- И она решила спросить тебя, что делать с какими-то там явлениями? - я постарался компенсировать отсутствие сарказма в голосе Энтони.
- Она не знала, к кому обратиться. Позвонила мне. Я, знаешь ли, способен мыслить здраво, и разок помогал ей кое в чем, а она устраивала нашу с Сэм свадьбу.
- Да? Я этого не знал.
- Ты много чего не знаешь, - небрежно заметил брат. - Так вот, Амелия была явно озадачена. И голос у нее звучал не так как всегда, а ощутимо нервозно.
- А у нее с головой как?
- В порядке, вроде. Было до сих пор.
- Ладно. А зачем ты мне это рассказываешь? - я расчесал пятерней мокрые волосы, откидывая их со лба.
- Ну…- хмыкнул Энтони. – Наверное, пытаюсь просить совета у старшего брата, который способен мыслить еще более здраво, чем я. Амелия прислала мне ссылку, я почитал кое-что и… Не исключено, что она вляпалась в какую-то историю.
- И?
- И я хочу поехать к ней и посмотреть, что там происходит.
- Не забудь захватить Сэм и дочку, - вырвалось у меня, - пусть тоже посмотрят на необъяснимые явления и поучаствуют в спасении Амелии.
- Хорошая идея. Сейчас закончу с тобой говорить и велю Сэм собирать вещи.
- Мы можем с тобой бесконечно обмениваться тупыми остротами, приправленными сарказмом, - вздохнул я. – Что там на самом деле произошло у Амелии?
- Не знаю.
- Но тебе не все равно и ты решил все узнать?
- Её звонок не идет у меня из головы. Я пока ничего не сказал Саманте, но всерьез подумываю поехать туда, где находится Амелия.
Я с усилием растер лицо.
Чем-то знакомым потянуло из безвременья, тревожным запахом остывшего камина и нетопленого дома, в котором поселилась печаль, в воздухе растворилась горечь неизвестности, а стены пропитались тягостным ожиданием. Так пахло в коттедже матери Норы, девочки, с которой мы дружили в детстве. Она пропала, ее так и не нашли.
- Скинь мне, что она там тебе прислала. Почитаю на ночь глядя. И номер телефона ее тоже мне пришли.
- Да ну, брось. Сам разберусь.
- Знаю, что разберешься. Ты скептик здравомыслящий, а я еще и упертый. Сложим наши суперсилы и разберемся быстрее. Амелия не замужем?
- Насколько мне известно, нет.
- Поможем барышне в беде.
Когда-то Нора просто ушла домой с прогулки, и по дороге исчезла. Я не общался с Амелией, но мне не хотелось, чтобы ее звонок Энтони стал последним, что она делала в жизни. Не хочу повторения того, что уже однажды пережил, пусть и в качестве стороннего наблюдателя. Тогда мы ничего с братом не делали, просто ждали и смотрели, не понимая, чем можем помочь.
История развивается по спирали. В этом мире все закольцовано, и мы тоже движемся кругами.
Год назад я провел в изнывающем от жары Лондоне запоминающийся вечер с незнакомкой, назвавшейся Мери, и сегодня снова встретил эту девушку. Какова вероятность повторной встречи со случайным знакомым? Вряд ли намного больше нуля. Девушку на самом деле звали Мери Энн, и она оказалась хозяйкой отеля, в котором брат забронировал мне номер.
Чародейка из волшебного магазинчика сейчас бы выдала целую тонну убедительной информации о необыкновенных свойствах окружности. Но дело вовсе не в какой-то непостижимой магии, просто мир не настолько разнообразен. Да и мы сами охотно бегаем в пределах персонального круга, лишь изредка выбираясь из протоптанной колеи.
Мы сами ставим себя и всю свою жизнь на повтор и гоняем, гоняем, совершая одни и те же действия изо дня в день. Дисциплина тоже строится на системе. И все хорошо, пока система не дает сбой. Иногда сбой приводит к поломке всего механизма, но случается и иного рода прорывы. Полезные, иногда и приятные.
Было время, когда мой брат не ощущал себя живым, предварительно не накачавшись алкоголем. Он жил в проспиртованном состоянии, дважды женился, принял несколько важных решений и даже достиг некоторых успехов в тот период. Я посвятил себя спорту, доведя честолюбивые стремления до одержимости. И даже когда стал понимать, что так нельзя, не собирался останавливаться. Меня тормознула авария, а брат чуть не отдал Богу душу, однажды с невероятным трудом выйдя из затяжного запоя.
Гоняя в голове разные мысли, строя планы и обдумывая текущие задачи, я все чаще стал вспоминать темноволосую колдунью по имени Моника. Пару раз поймал себя на том, что пытаюсь просчитать, что нужно сделать, чтобы концентрические узоры наших с ней жизней не просто соприкоснулись в одной точке, а каким-то образом пересеклись.
Я оделся, улегся на кровать и прочитал все, что прислал мне брат.
Бред, конечно. Но в моем случае все эти «необъяснимые явления» лишь еще один повод явиться в «Яблоко Авалона» и получить консультацию у самого привлекательного специалиста по сверхъестественным явлениям.

Вернувшись вечером в номер отеля, я долго не мог уснуть. Ложился, вставал, снова ложился.
Наконец, мне надоело ворочаться с боку на бок, я уселся в кресло возле окна, вытянул ноги и уставился в потолок.
Меня еще качало, словно в вагоне поезда, я ощущал приятную тяжесть головы Моники, задремавшей на моем плече. Мысленно прокручивал снова и снова весь наш долгий день в Ливерпуле и поливал себя последними словами, вспоминая, как на прощанье, вместо того, чтобы поцеловать невероятно прекрасную женщину и задать ей вопрос, когда мы снова увидимся, спросил, что она знает о привидениях.
В свое оправдание скажу, что теряю способность мыслить трезво, когда оказываюсь на территории, где торгуют черепами, змеиными-чем-то-там и «Суперсексом».
К тому же в тот момент у меня дико зачесалось запястье, с повязанной на нем колдовской нитью. Я, видимо, счел это за знак, распознавать который еще не научился.
- О привидениях? – не то уточнила, не то переспросила Моника.
Я не ждал, что ее глаза сразу загорятся интересом, но мне было не очень приятно заметить во взгляде этой женщины недоверие. Которое легко принять за разочарование.
Пусть бы лучше подумала, что я, ко всему прочему, еще и неудачно шучу. Но я-то не шутил.
- Если ты не очень торопишься расфасовывать по черепам змеиных выползней, то я сейчас в двух словах расскажу.
Моника рассмеялась.
- Выползков.
- Что?
- Змеиные выползки, не выползни. Я никуда не тороплюсь. Рассказывай, мне ужасно интересно.
Скрыв вздох облегчения, я предложил:
- Давай, пройдемся немного. Ты устала сегодня, но я займу еще несколько минут твоего времени.
И мысленно добавил: «Потому что не могу просто взять и уйти».
Я взял Монику за руку, на секунду-другую зафиксировался на ощущении, как ее теплые пальцы устроились в моей ладони, и мы медленно зашагали по улице.
- Есть у меня кузина, Амелия, - начал я. – Мы много лет не виделись, да и вообще не общались. Но с моим братом… Я же тебе говорил, что у меня есть родной брат? Так вот, с Энтони они связь поддерживали. Амелия занимается организацией свадеб и здорово преуспела в этом деле, насколько я знаю. Она вообще такая девица-фейерверк, - я изобразил рукой какие-то завихрения в воздухе. – Помню ее в детстве, она была пухлая и шустрая, не бегала, а каталась, как реактивная бат-бан. Что-то я полез не в те дебри…
Я почесал затылок, собираясь с мыслями – ну, не давалось мне особо мастерство рассказчика! - и почувствовал, как пальцы Моники слегка пожали мою руку, словно ободряя.
- Несколько дней назад Амелия позвонила Энтони и сказала, что взялась за организацию очередного торжества. Говорила, чуть не захлебываясь восторгом - и место просто восхитительное, и проект безумно интересный, и заработать можно основательно. Только ехать далековато, а у нее еще куча заказов в Лондоне. В общем, Амелия укатила куда-то на северо-восток организовать свадьбу и застряла там.
- Что-то случилось в дороге? – спросила Моника, медленно шагая рядом со мной.
- Нет, до места она благополучно добралась. Свадьба должна состояться на маяке. Знаешь, из тех, с которыми непременно связана какая-то жуткая история в прошлом, а в настоящем владельцы делают все, чтобы выжать больше денег из посетителей, желающих развесить уши. Сейчас там функционирует симпатичный отель в бывшем доме смотрителя, а в башне самого маяка оборудован номер-люкс, который часто снимают новобрачные. Так вот, после приезда Амелии там стали происходить всякие неприятности.
- Амелия увлекается чем-то паранормальным? – поинтересовалась Моника.
- Ну, нет. В этом мы с ней похожи, не верим во всякую эзотерическую чепуху. Уж прости, - Момент показался подходящим, чтобы поднести руку Моники к губам и поцеловать, чуть дольше задержав губы на гладкой коже ее ладошки. – Пару дней назад кузина снова позвонила Энтони и сказала, что у нее возникли большие затруднения, из-за которых торжество может сорваться, а она совершенно растерялась и не знает, что делать.
- А почему ты говорил о привидениях?
- Это не я говорил, это кузина утверждает, что виной всему призрак, который терроризирует обитателей и постояльцев маяка. На сегодняшний день помощница Амелии сбежала в истерике, а сама она не может уехать. Я связался с кузиной, пообщался с ней и решил, что стоит туда поехать. Но сначала прикинул, что стоит рассказать тебе эту страшную сказочку, вдруг ты что-то слышала о том месте и дашь профессиональный совет.

трасса Лондон - Ньюкасл

Салон кроссовера пропитался навязчивым запахом каких-то моющих средств, и за первые пару часов дороги я не раз пожалел, что перед носом у меня не болтается ароматический мешочек, благоухающий поддельным яблоком. Уж лучше он, чем стойкая химическая вонь.
Однако признаю, что взятый в аренду «Вольво» был идеально чист и снаружи, и внутри, а за двести восемьдесят миль пути отлично проветрился, благодаря приоткрытым окнам.
Мы с Моникой выехали из Лондона на рассвете, двигались без остановок, и около полудня были уже в Ньюкасле. Отсюда до маяка святой Милдред, где нас ждала моя кузина Амелия, оставалось меньше часа езды.
В пути мы больше молчали, лишь временами перекидываясь какими-то фразами. Разговор разгорался, согревал ненадолго, проглатывал незаметно несколько миль и минут, и затихал. Беседа вставала на паузу, но затяжные интервалы тишины не казались мне неловкими. Не знаю, что чувствовала Моника, а я был рад просто находиться рядом с ней.
Находиться и только? Кого я обманываю? На самом деле, в мыслях я зашел уже далеко, но в реальности словно уперся на какой-то невидимый силовой барьер, вынуждавший меня держать дистанцию, а временами так и вовсе ощущать себя деревянным чурбаном.
Вот и не верь после такого в колдовские чары.
Присутствие этой женщины было невообразимо приятным, но в то же время вызывало беспокойство, отключало во мне привычные опции, когда я слышал голос Моники, смотрел на нее.
Была в ней какая-то особенная сдержанность, закрытость, может быть даже тщательно оберегаемая тайна. Не знаю, хотел бы я ее узнать, но точно хотел, чтобы со мной Моника почувствовала себя свободной от того, что ее тяготило.
Черт, в мыслях я действительно зашел слишком далеко, никогда прежде ничем подобным не озадачивался, по крайней мере, не припомню такого. Все в моей жизни всегда было проще и понятней: плохое и хорошее как черное и белое, холодное и теплое. А здесь словно голову напекло, но тянет откуда-то отрезвляющим ветерком и остужает жар.
- Ты не голодна? – спросил я у притихшей на пассажирском сиденье Моники.
- Перекусила бы чего-нибудь, - в голосе моей попутчицы появилась легкая хрипотца. Приятная, как осязаемое кожей бархатное прикосновение. – Рано утром я выпила чашку чая, а есть совсем не хотелось.
- А я дико проголодался. – Двусмысленно прозвучала фраза. - И хочется не просто перекусить, а что-нибудь посущественней. Кто знает, когда мы сможем нормально поесть. Пока доберемся, устроимся к отеле, - рассуждал я. – Давай, сделаем остановку.
Моника деликатно зевнула, прикрыв рот ладошкой, и согласно покивала.
Она сегодня еще и не выспалась, а я тащил ее куда-то по делам, которые ее совсем не должны волновать.
– Брат сказал, что можно перекусить в «Бистро 21», - я свернул с шоссе и припарковался на стоянке первого попавшегося супермаркета.
- Твой брат хорошо знает эти места? – спросила моя попутчица.
Она достала из сумочки пудреницу, открыла ее, бросила внимательный взгляд на свое отражение, поправила волосы, провела кончиком пальца по губам.
Чуть приоткрытый рот, без помады и блеска, нежный, чувственный…
Я понял, что так и не ответил на вопрос Моники, а сижу и оцепенело пялюсь на нее.
- Тони бывал здесь по работе, - очнувшись, я торопливо забил в поисковик навигатора адрес бистро. В отличие от брата, этот город я не знал совсем.
…Помидоры с острова Уайт, фрикассе из курицы и креветок, апельсиновое песочное печенье. Энтони не обманул, обслуживание и кухня в этом заведении были отменными.
Честно говоря, после вкусного и сытного ланча ехать никуда не хотелось. Да и вообще, вся эта затея с поездкой показалась вдруг сущей глупостью и напрасной потерей времени. Я чуть было не выдал: «Давай лучше погуляем по городу, а потом снимем номер в отеле».
Но вместо этого спросил:
- Моника, какая ты была в детстве?
Она удивленно взглянула на меня, приподняв брови, потом улыбнулась, будто припоминая что-то приятное, и ее коротким рассказом меня отнесло туда, где было тихо, спокойно и уютно.
…Узкая асфальтированная дорога вела вдоль песчаного пляжа, местами подступая совсем близко к воде. Если бы не ограждение, я бы поддался искушению прокатиться вдоль моря, послушать, как шуршат шины по мокрому песку. Вдалеке уже показался остров, на котором возвышался маяк. Еще несколько минут, и мы будем на месте.
Но спешить я не стал. Выбрал место, свернул с дороги и припарковался на обочине.
- Не хочешь выйти? – предложил Монике. – Немного разомнемся, осмотримся.
Берег в этом месте был усеян крупными камнями, на которых расселись птицы. Валуны уходили дальше в море, образуя скопление маленьких, плоских скал. Если не бояться промочить ноги, то можно зайти довольно далеко от берега, перебираясь с камня на камень.
В какой-то момент мне показалось, что Моника именно это и собирается сделать – уйти по камням в море и исчезнуть в подернутой дымкой дали.
День был погожий и теплый, но с моря дул прохладный бриз. Моника медленно прошлась вдоль берега и остановилась, забравшись на один из камней. Она стояла, глядя на волны и обхватив себя руками.
- Замерзла? – Я приблизился и встал рядом.
- Не знаю, - она немного нервно шевельнула плечами, не отрывая взгляда от поверхности моря. – Мне не холодно, а немного зябко. Это все ветер.
Я потянулся и обнял ее, ловя себя на мысли, что так бы и стоял здесь целую вечность.

Ньюкасл - маяк св. Милдред

Ехать дальше я не торопился.
Возникло странное ощущение, что сейчас мы стоим на нейтральной территории, на которой все просто и понятно. Прогулялись, пообедали, встреча со взбалмошной Амелией еще не состоялась и можно повернуть назад и домчать до Лондона до завершения дня. И завтра с утра продолжить жить каждый своей жизнью. Ничего не усложняя, никуда не вмешиваясь.
Здесь и место было такое заурядное: пляж, указатели, асфальтированная дорога, ограждение вдоль нее, урны для мусора, скамейки для желающих посидеть и посмотреть на прибой и возвышающийся поодаль маяк. Все обыденно, обустроено в расчете на заезжих туристов и местных отдыхающих.
Но чуть дальше дорога сбегала вниз по склону прямо к воде, заметно сужалась и до острова пролегала по каменистой дамбе. Во время отлива бетонная лента змеилась по илистой осушке среди темных, поросших водорослями камней.
Перед поездкой я, конечно, почитал в интернете про это место. Узнал, что приливом прибрежную зону, называемую литораль, затапливает, отрезая путь с острова. Здесь даже мое куцее воображение начинало шевелиться, и белая башня маяка виделась не заурядным, а вполне себе загадочным сооружением на клочке бурой почвы, окруженной скоплением валунов.
Растительности на островке почти не было. Мрачноватую красоту пейзажа дополняли несколько ярких пятен: полоса подстриженного кустарника, красные черепичные крыши двухэтажных строений и две разноцветные лодки, замершие в ожидании прилива. Они будто вскарабкались по неровному склону островного берега и завалились на бок, уткнувшись носами в край дороги.
С того места, где мы стояли с Моникой, маяк казался белой ладьей на черной клетке шахматной доски.
Я обнимал женщину, которая мне безумно нравилась, руками, грудью и бедрами чувствовал соблазнительные изгибы ее фигуры, ощущал тепло тела, каждый нерв во мне гудел, как высоковольтный провод, но… думал я о чем-то совсем постороннем.
Что же не так? Со мной? Или с ней? Или с нами обоими? Почему я хочу приблизиться к ней, но не могу? Словно Моника очерчивала вокруг себя круг колдовским мелом.
Между нами не просто несколько слоев одежды, а что-то еще – невидимый ров, барьер, - и я упираюсь в него или не могу перешагнуть каждый раз, когда думаю, что готов двинуться дальше.
- Скажи, а как ты обозначил меня для своей кузины? – спросила Моника.
Вопрос сработал как оплеуха и вернул меня в реальность.
- Сказал, что ты моя Скалли, а я твой Малдер. Будем вместе вести паранормальное расследование и непременно наваляем виновным по шее. Кем бы эти виновные ни оказались.
Шутки шутками, а Малдер и Скалли из фантастического сериала были влюблены друг в друга с самой первой встречи, но целую вечность строили из себя напарников и соблюдали дистанцию. В своей реальности, если вдруг угораздит влюбиться, я столько держаться за ручки точно не хочу.
Я легко провел ладонями по рукам Моники, вверх, вниз. Прислушался, как слушают тишину, не уловив ее желания отстраниться и вообще ничего, что донесло бы до меня – она не хочет этого. Мягко коснулся губами макушки Моники, вдохнул запах ее волос. Они пахли свежестью, морским бризом, немного какими-то цветами и фруктами.
- Какое слово ты интересное подобрала – обозначил, - пробормотал я. Развернул Монику к себе лицом, не выпуская из объятий. – А как ты обозначаешь меня для себя? – спросил, глядя ей в глаза. – Только прежде чем ответить, вспомни, что ты меня пометила красной нитью, навязала на ней кучу узлов и теперь несешь за меня ответственность.
Мой взгляд замер на губах Моники, и я толком не понял, когда исчез невидимый барьер. Да и был ли он вообще? Разве что в моей голове.
Все неуклюжие, навязчивые мысли разом испарились, едва я почувствовал вкус теплых губ.
Поцелуй был долгим, тягучим и сладким, как клубничное варенье, о котором рассказала мне Моника за обедом. Она любила это варенье, а мне понравилось ощущать его вкус на ее губах. Явственный вкус, вполне зримый, как и наши воспоминания о прошлом, которыми мы с Моникой обменялись.
- Не собирался говорить, пока не приедем на место, - я неохотно прервал поцелуй для запоздалого признания, - но в отеле на острове остался свободным только один номер. Он, правда, двухместный.
- А почему не хотел говорить? – поинтересовалась Моника.
- Таков был коварный план – поставить тебя перед фактом, чтобы ты не сбежала от меня раньше времени. Ты же в курсе, что вот эту зону, - я кивнул на дорогу, ведущую к острову с маяком, - затапливает приливом? Когда окажемся там, выбраться будет сложно до утра. А уж если шторм… – В этом была лишь доля шутки, и, надеюсь, мой «юмор» не сильно напугал напарницу. – Но есть вполне безобидный вариант - поселиться в небольшой гостинице в деревне на берегу. В любом случае, я обещал Амелии позвонить до четырех часов и сказать, где остановимся. Она забронирует комнаты в выбранном нами отеле и будет нас там ждать.
Я взглянул на часы:
- Что решаем?
Моника не спешила отвечать. Она мягко высвободилась из моих рук, переступила на следующий камень, еще на один, совсем небольшой, грациозно покачнулась, удерживая равновесие, как танцовщица на канате, развернулась ко мне и пару мгновений задумчиво меня изучала.
- Ты храпишь? – спросила она.
- Не знаю. Нет. Иногда, может быть.
- Едем на маяк, - заключила Моника. - Раз уж вызвались вести паранормальное расследование, то пусть будет полное погружение в атмосферу.

Действия и реплики согласованы с партнером.

Ньюкасл - маяк св. Милдред

Я не понял, по какой причине именно сейчас меня вдруг накрыло озарение, что живу так, будто математические задачки решаю: продвигаюсь из пункта А в пункт Б. Есть отправная точка и конечная цель, есть набор условий, необходимых для решения. И я всю сознательную жизнь пру по заданному маршруту, с бычьим упорством добиваюсь желаемого. Проживаю каждую задачку и, не задерживаясь, двигаю дальше. Редко оглядываюсь, чтобы оценить прожитое издалека, иногда балую себя воспоминаниями, как вредным десертом, после полезного ужина. А вот возвращаться не умею.
Так случилось со спортом. С переездом в Дублин и общением с семьей. Хреновый из меня брат, дядя и племянник. Я как бы есть, но чисто номинально. Если мне напомнить, ткнуть носом и позвать, намекнуть хотя бы, я все брошу и примчусь, но сам к истокам не рвусь, хоть и скучаю порой.
Мне нравится жить настоящим. Скоро открою второй тренажерный зал. Потом еще один. А дальше что?
Задачки повторяются или я стал бегать кругами?
Никогда прежде не задумывался об этом и вдруг…
А ведь это все она, Моника. Колдунья. Сбила с толку, взболтала невидимой волшебной палочкой мысли в голове, как варево в котле. Жди теперь, когда круговорот уляжется и все снова войдет в привычную колею.
Я покосился на стоящую рядом Монику: она мой взгляд не столько заметила, сколько, кажется, ощутила. Ответила встречным, пронзительным.
Обволакивающим, бархатным, как темный шоколад.
И в глубине – золотисто-зеленые искры, как блуждающие огоньки. У этой женщины не глаза, а омуты, из которых не хочется выбираться.
…Постройки у маяка при ближайшем рассмотрении выглядели совсем не так уныло и отчужденно, как казалось с берега. Вполне симпатичный двухэтажный пансион и внутри оказался довольно приятным: типичный провинциальный домик, каких полно повсюду, уютный, чистый, только расположен на островке и окружен со всех сторон ветром, шумом прибоя, криками чаек.
И одна из них вдруг завопила человеческим голосом прямо где-то в доме.
- Отстань от меня, отстань! А-а-а!
Что-то грохнуло, зазвенело, хлопнула дверь, послышались торопливые шаги, вскрики и в маленькое лобби выбежала женщина. Она неслась, будто за ней гнались, и размахивала руками, пытаясь что-то с себя стряхнуть.
- Да что же тут творится, кто-нибудь мне объяснит, наконец? – истерично бормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Безумие какое-то! Саймон! Это же ты?
Женщина мгновенно сменила траекторию движения и направилась к нам, как шальная шаровая молния.
Все происходило стремительно и сумбурно, но я сразу распознал в этом взъерошенном и шумном сгустке энергии кузину Амелию. Мы не виделись много лет, но я все равно узнал бы золотоволосую Пайклет где угодно. Амелия мало изменилась, разве что еще более нарастила и расширила свой и без того немалый потенциал. Что, впрочем, всегда было ее достоинством и ничем иным. А энергию, с которой кузина двигалась по жизни, можно было запатентовать, разлить по бутылкам и продавать как животворящий тоник.
- А вы – Моника? - Амелия протянула руки мне и моей спутнице. – Очень приятно познакомиться! Саймон сказал, что вы разбираетесь во всяких странностях? А уж здесь этого добра хватает!
- Ну, я пытаюсь не просто разобраться со странностями, но и дать им разумное объяснение, - отозвалась Моника, мягко улыбнувшись и пожимая протянутую ей руку.
- Для этого у Моники имеются специальные мантические инструменты, - ввернул я. В памяти вдруг всплыли непонятные слова, услышанные когда-то в магазинчике «Яблоко Авалона». – Амелия, Тони и тетя Бри просили передать тебе поцелуи. Выполняю их просьбу.
Я обнял кузину и расцеловал ее в обе раскрасневшиеся щеки.
- Боже, Сай, да ты стал огромным! Какие мышцы! Подростком ты был невозможно долговязым, но худющим, как жердь. Помнишь, мне было восемь, а тебе лет тринадцать, и я все время висла на тебе? Тони говорил, что вместе мы похожи на воздушный шарик на веревочке.
Она заливисто рассмеялась.
- Как я рада, что вы приехали! – снова затараторила кузина, не давая вставить больше ни слова. - Признаться, когда говорила с Энтони, не думала, что он отнесется к моему рассказу серьезно. Я и сама думала, что истерю и несу чистейший бред. И уж тем более никого не ждала, - она сдула упавшие на лицо волосы, одной рукой попыталась поправить растрепавшуюся прическу и продолжила: - Но раз случилось такое чудо, и вы приехали, то давайте прямо сейчас разместим вас, а потом встретимся в ресторанчике, и я вам все расскажу.
Она шагнула в сторону, заглянула за угол, в глубину дома, откуда минуту назад выбежала.
- Хозяин и его жена сейчас там… устраняют беспорядок, - прокомментировала Амелия, проясняя причину отсутствия в лобби кого-то из обслуживающего персонала. - Подождем минутку. Кто-нибудь из них непременно скоро придет и выдаст вам ключ от номера. А вы, кстати, в курсе, что номер остался всего один?
Она посмотрела на нас с Моникой, вопросительно вскинув брови.
- Мы в курсе, и нас все устраивает. – Я ответил и за мою спутницу. Но мы же с ней договорились, так что границ я не нарушил. Пока. - Лучше скажи, что там случилось? Откуда ты неслась?
- Ох… Саймон, - Амелия всплеснула руками, в одной из которых был зажат айфон последней модели. – Много чего случилось, но вот конкретно сейчас на меня напала птица. Прямо как в фильме Хичкока! Чокнутая чайка спикировала мне на голову и пыталась склевать заколку. Уж не знаю, что она себе возомнила, может решила, что у меня в волосах застряла рыбина, но я испугалась до чертиков!
- Вы не пострадали? – спросила Моника, сочувственно покачав головой. – Чайки нахальные птицы, часто нападают на людей на пляжах и склонны к воровству.
- Со мной-то все в порядке, - Амелия снова притронулась к голове, словно убеждаясь в своих же словах, - а вот…
- Птичка подавилась твоей заколкой? – поинтересовался я.
Амелия вскинула на меня глаза и секунды три молчала, хлопая ресницами.
- Я понятия не имею, что стало с птичкой, Сай. Она просто исчезла, - заявила Амелия. – Я как раз собиралась звонить тебе. В доме плохо ловит сигнал, и я вышла на террасу, на которую ведет задняя дверь. Оттуда, кстати, открывается потрясающий вид! Но тут чайка налетела из ниоткуда, приземлилась мне на голову, вопя, как какая-то банши. Я естественно тоже заорала, забегала, как курица безголовая, посшибала цветочные горшки, опрокинула столик. А птичка выдрала мне клок волос и фьють! – испарилась, будто ее и не было.
Ответить я ничего не успел: в тот момент в маленькой передней, служившей одновременно и лобби, появился запыхавшийся мужчина лет пятидесяти. Он извинился за то, что заставил нас ждать, растерянно бормоча что-то про «непредвиденные обстоятельства», выдал нам ключ от номера, поинтересовался, не нужна ли помощь с вещами и, когда мы отказались, пожелал приятного отдыха. Произнесенное дрогнувшим голосом и с натянутой улыбкой пожелание прозвучало не слишком убедительно.
Мы с Моникой переглянулись и отправились на второй этаж по деревянной лестнице, устланной полосатым ковровым покрытием. Амелия пошла с нами, вполголоса продолжая сумбурный рассказ:
- Здесь явно что-то творится. Чертовщина, иначе не назову. Свадьба уже через четыре дня, а я впервые за свою карьеру чувствую себя совершенно растерянной. Поломка техники, пропажа багажа и вещей, парочка спонтанных возгораний, пожалуй, самые житейские происшествия.
- А остальные, значит, сверхъестественные? – поинтересовался я.
- Я поначалу тоже иронизировала, - сказала Амелия, когда мы остановились у двери нашего номера, – пока своими глазами кое-что не увидела. Сейчас все гости временно перебрались в отель на берегу. Здесь остались только хозяева, обслуга и я. Моя помощница сбежала, закатив истерику, после того, как ночью увидела кого-то у себя в комнате.
Я открыл рот, чтобы сказать самое очевидное в таких случаях, но Амелия перебила меня:
- В полицию обращались! И не раз! И в пожарную службу тоже, конечно. Но они не обнаружили ничего криминального. Констебль облазил здесь все. Поднимался на маяк. На самом верху башни располагаются апартаменты для новобрачных. И там кое-что нашли, - Амелия еще понизила голос. - Хозяева утверждают, что вещица им не принадлежит. Ее мог забыть кто-то из гостей, но апартаменты тщательно убирали после предыдущих постояльцев, и пока номер пустует, хозяйка регулярно заходит туда, проверить, все ли в порядке. Вещица у меня там, - Амелия неопределенно махнула рукой, - я принесу, когда встретимся в ресторане.
Кузина замолчала, вздохнула, переводя дыхание, и сказала уже нормальным голосом:
- Я вас совсем заболтала. Устраивайтесь и встретимся позже.
…Номер оказался небольшим, с двумя односпальными кроватями, возле одной стоял узкий, как пенал, шкафчик и при желании можно было открыть дверцу, чтобы отгородиться от остального пространства. Мне уединение не требовалось, а вот Моника вполне могла пожелать воссоздать между нами нарушенный (теперь я ощущал это отчетливо) барьер.
- Что скажешь на все это, Скалли? – спросил я Монику. – Есть какие-то соображения? Ощущаешь что-нибудь в воздухе?