Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Работать, когда другие веселятся тяжело, но не так то я и работал, чтобы огорчаться по этому поводу. Доставкой нашей продукции, её размещением и продажей занимались мои люди - знающие, хорошие работники. И мой контроль был моей блажью или же его можно считать попыткой завуалировать безделье. Мне всегда нравились базары и рынки. Детские воспоминания о поездках к маминым родственникам в Турцию были одними из самых увлекательных моментов моего прошлого. А прогулки по базарам, магазинчикам и лавкам с дедом занимали в душе особое место.
Два года как дед нас покинул. Слава Богу, не по болезни - по возрасту. Прожить 92 года, вырастить семь детей и много внуков и правнуков (всегда сомневаюсь в точном количестве), всех любить и одаривать заботой, построить успешный бизнес, когда и партнёры, и конкуренты, вспоминают тебя хорошими словами - это значит прожить хорошую жизнь. Дед учил меня, что я должен буду говорить после его смерти, что он принадлежал Аллаху и к Нему вернулся. Вот я не горюя, иногда вспоминаю и так о нём думаю, несмотря на то, что сам не мусульманин. Уверен, что у деда там всё хорошо, а моя любовь к торговым местам наследственная.
Тут сейчас, конечно, не пахло как на восточном рынке, но и этот, витающий над ярмаркой запах особенный. Так пахнет надежда. Надежда на счастливое сейчас и замечательное завтра, и на то хорошее, что обязательно произойдёт.
С моим ростом было просто отлично видно что и где находится. Мама всегда шутит, что хоть внешность мне досталась не Уитвортов, рост точно не от турков. Как и цвет глаз. Благодаря цвету глаз она же выбрала мне имя. Сокращённое второе мне нравилось в общении больше, но с мамой я на эту тему не спорю. И всё же о карьере баскетболиста я не мечтал, хотя играю неплохо, но редко, потому что некогда. Мне кажется, недостаток времени - это вообще серьёзная проблема нашего поколения. Раньше людям для дел хватало светового дня. Стемнело - и кроме секса и сна дел не было. Сейчас же день на улице или ночь не имеет значения, современные изобретения дают возможность для всего. Делать покупки, не выходя из дома с одной стороны замечательная штука, с другой - разве можно понять твоя ли это вещь, если ты не взял её в руки, не ощутил вес, текстуру, запах.
Для меня запахи очень важны. Вот бывает обувь красивая и удобная, но стелька сделана из неприятно пахнущего материала - и всё, никакого удовольствия от вещи.
Проверив своих, бродил по рядам, с удовольствием вдыхая запах специй у лавок с глинтвейном и поглядывая на девушек. Два месяца без женщины - это для меня много. Пора с этим что-то делать. Красивые девушки были моей слабостью. Отец говорит, что это меня до добра не доведёт, но кто вообще может сказать, что приведёт к добру, а от чего будет просто кайфово.
У меня был знакомый, который с подросткового возраста занимался бегом и считал что здоровый образ жизни единственно-верный, а умер на пробежке. Я мою тягу к красивым девушкам не считал проблемой. Проблемой было моё отношение к умным и красивым. Это убойное сочетание. Правда, пока я знаю только три таких женщины. Моя мама, бабушка и мой секретарь. Хотя нет, четыре, но не стоит сейчас вспоминать об этом.
В красавицах здесь недостатка не было. Я ощущал себя словно сладкоежка в кондитерской. Улыбнулся. Сласти я тоже любил. Если мама турчанка, её сын просто не может не любить сладкое, мясное, да и вообще вкусно поесть. Как-то я даже думал стать веганом, но меня хватило на пол дня. Овощи и зелень без мяса - не моё.
Хороший шоколад я тоже очень любил. Удовольствие от кусочка любимого шоколада сродни эффекту от глотка отличного виски. Он мог и взбодрить и расслабить, возбудить и успокоить. У меня даже есть своя теория, что людей и дела можно характеризовать по сорту шоколада. Горький, с большим содержанием какао - состоявшийся мужчина с характером и достатком. Если поступок, то решительный. Такой же шоколад, но с орехом как добавление принципов, он словно предупреждает, что для него нужны крепкие зубы, а если поступок, то уж судьбоносный. Молочный шоколад это как молоденький парнишка-ботаник и словно онанизм – все пробовали, приятно, не вредно, но слабенько и удовольствие среднее. Шоколад с алкогольной начинкой - это как та самая умная и красивая женщина, а если ещё и ягодка внутри это эстетический экстаз. Да и поступки похожие на это искушение особенные. Женская месть, приступы ревности. Горько-сладкие, остро-мягкие. Самый ужасный - шоколад на альтернативных компонентах. И самые страшные люди и поступки похожи на него. Красивые и безвкусные. Это в лучшем случае. А могут быть ещё и вредные, вызывающие изжогу и несварение, прилипающие к зубам и вызывающие кариес. С изюмом очень похож на хорошего работягу, умеющего веселиться и быть полезным. Это как будто ты загрузил стиралку или посудомойку, задал программу робот-пылесосу – легко и нужно. Вообще шоколад с начинками это на любителя. Каждый находит своё. Кто-то в восторге от шоколада с хрустящей вафлей, кому-то нравится воздушный рис, кто-то не будет есть, если в нём не будет цедры апельсина. К такой сладости подходят и простые дела и интересные делишки. Ещё я любил фрукты. Дойдя до лотка с карамельными яблоками, купил себе одно и сверившись с рекламным щитом с указателями направился прямо к ледяным скульптурам «Magical Ice Kingdom» .

Пусть в душе царят вера, покой и благодать. Со светлым праздником Рождества, Между!



Виктор, пусть ангел хранитель оберегает тебя и близких от бед и зла.

Какая же в Между нарядная ёлка))

Джеймс, такой всеобщей нерешительности даже рад) Ты прав, сейчас это самое нужное, я благодарен тебе и Lady Blue Moon.

Миссис Фостер, спасибо. Здоровья вашим детям.

Гай, отличного тебе настроения.

Мисс Эстель, мисс Анастасия, приятно внимание таких красавиц, спасибо. Улыбок вам и надежных любящих мужчин рядом.
И рад был угодить, мисс Синклер)

Что я там говорил про неплохого баскетболиста? Так вот, эту подачу я не принял.
Направляясь к ледяным фигурам, смотрел по сторонам, грыз своё яблоко (хотя обычно не ем на улице) и поравнявшуюся со мной девушку заметил не сразу. Поскользнувшись, она чуть не упала и запустила в полёт свой кофе. Яблоко я уронил, по глупому пытаясь поймать стаканчик и девушку. Не вышло ни то, ни другое. Девушка сама удержала равновесие, а брызги кофе стали наказанием мне за то, что повёл себя в этой ситуации как растяпа. Удерживать нужно было только девушку.
- Pardonnez-moi, monsieur, je ne suis pas exprès, -
прощебетала красотка.
Я не знаю французский, но два слова из сказанного понял даже я. Девушка извиняется. Симпатичная. Из-за шапки толком не рассмотреть, но глаза живые, красивые. Миниатюрная и расстроенная. Нашла из-за чего. Улыбнувшись, я просто стряхнул брызги кофе с пальто рукой. Хотел достать платок из кармана, но незнакомка словно что-то вспомнила и кинулась что-то искать в сумочке. Мне оставалось только ждать и надеяться, что ищет она не деньги. С принципиальными феминистками у меня общение не ладится и очень быстро заканчивается.
- Пожалуйста, - негромко сказала девушка, и я выдохнул, когда она протянула мне влажную салфетку. Взял и улыбнулся шире:
- Мerci, - решил, что могу ввести этим в заблуждение, добавил, - Я не говорю по французски.
Английский и турецкий – это весь мой багаж в языковом плане. Я ещё раз прошёлся по пальто салфеткой, ей же вытер руку в перчатке. Сдам в химчистку, не проблема.
- Всё нормально, - подняв ладонь, на всякий случай если девушка не понимает английский. – На этом можно было идти дальше, но нет. Если мисс, то есть мадмуазель, гостья столицы, будет как-то не здорово если она составит нелицеприятное мнение обо всех лондонцах по мне одному, не галантному. Я улыбнулся и спросил:
- Кофе? – слово хоть пишется по-разному, но на многих языках звучит очень схоже.
- Окей, - соглашается девушка, пытаясь повернуть к тому ларьку, где видимо купила разлитый.
- О, нет- нет, - говорю, разворачивая её в сторону Ледяного бара. - Вот туда, - и тут же решив, что она может не понять, коротко добавляю: - Бар, кафе.
Спохватившись, представляюсь:
– Дэн.
- Нэнси, - ответила она, всё ещё немного смущаясь.
- Француженка, туристка?
- Почти, но английским владею намного лучше чем вы французским, - явно шутит, видимо я был слишком читаем, когда пытался "доходчиво" общаться.
Теперь мне ещё больше хочется угостить девушку, познакомиться чуть ближе. Или не чуть, тут уж как повезёт.
В баре не раздеваются – тут дополнительно одевают, и людей, несмотря на минусовую температуру, здесь довольно много.
Ещё в одной куртке и с пледом в руках, французская Дюймовочка смотрится очень мило. Я не смог сдержать улыбки:
- Пледом лучше не просто укрыть ноги, а прямо сесть на него и завернуться полностью, - посоветовал я Нэнси.
Помог ей сесть за столик и, уточнив название предпочитаемого кофе, отправился сделать заказ. Сообщение по работе застало меня у стойки бара. Дело безотлагательное, но к счастью решаемое по телефону. Поглядываю на Нэнси, которая любопытно разглядывает бар, посматривает по сторонам. Взгляд пытливый, а в баре есть на что посмотреть. В первый раз я тоже больше разглядывал, чем пил.
Для начала заказал кофе и немного, но разного шоколада, уже собрался пойти за столик, когда почувствовал на себе внимательный взгляд какого-то мужика. Уже хотел огрызнуться, но что-то в его внешности показалось мне знакомым.
- Ден? – вдруг спросил парень. – Ден Уитворт?
Голос изменился сильно, но вот хитроватый прищур из под бровей и улыбка неунывающего пацана нисколько.
- Бенкрофт? Брайан? – ещё на сто процентов не уверен, но по ощущениям он.
Мужские приветствия от женских отличаются. Мы не целуем воздух у щеки. Всё делаем по настоящему. Уж если руку жмём, то от души и крепко обнимаемся. Мальчишки, что сказать. Возгласами привлекаем внимание посетителей бара, но такие встречи из детства – это всегда радость. Да я постарше и сестру его знаю лучше, но и Брайана отлично помню. Улыбнулся воспоминаниям. А Брайан радостно стал представлять своей компании.
- Ден, это моя кузина Мэри Энн, ты её, наверное, не помнишь.
Эту его сестру я точно не помню. Рука в варежке и температура бара располагает только лишь пожать.
- Приятно познакомиться, Мэри Энн. Меня можно Дэном или Маком называть, - улыбаясь, представляюсь девушке. Она мне тоже широко улыбается и говорит что рада нашему знакомству. Не красавица, но взгляд и улыбка притягательны.
- А это Петер, звезда художественных галерей и настенной живописи, - продолжил Бенкрофт.
- Ден, - жму руку, представленному мужчине, пытаясь понять, шутка ли про настенную живопись. У художника крепкая рука. Если он, и правда, звезда художественной галереи – возможно, знакомство окажется для меня выгодным.
- Маловероятно, что ты сюда зашел выпить чаю, поэтому – виски будешь? – спрашивает Брайан немедля.
- Буду, - срывается чуть быстрее, чем я вспоминаю, зачем сюда пришёл и с кем. – О простите, совсем забыл, я не один, - вскочив, смотрю на столик где оставил Нэнси.
Она смотрит в другую сторону. Возможно не заметила как я заблудился, а может увидела и отвернулась, чтобы не смущать.
- Виски и закуска с меня, - говорю, возвращаясь к девушке, которой объясняю: - Представляешь, встретил друга детства. Разрешишь тебя представить?

Я люблю путешествовать в поезде. За рулём дорога не доставляет удовольствие, перелеты проходят слишком нервно, а нахождение на судне вызывает у меня приступы тошноты. И только в поезде я наслаждаюсь путешествием. Смотришь в окно, видишь города и деревеньки, реки и леса, горы и пустыни. Кто-то торопится, кто-то ждёт, кто-то горюет, кто-то счастлив. Вот так, в окно поезда, ты смотришь на жизнь, и в самом поезде тоже видишь жизнь. Да что там, весь поезд похож на жизнь. В каждом вагоне свой временной отрезок. Мне кажется, что я уже недалеко от середины состава. А сейчас, на этой рождественской ярмарке, мне кажется, что мой вагон понесло. Знакомства, встречи. События завертелись, а я почти не успеваю принимать в них участия, не успеваю среагировать.
– А это Нэнси, – представляю я Брайану и новым знакомым, согласившуюся на знакомство девушку.
– Нэнси Ратерфорд, –улыбнувшись, девушка назвалась полным именем. – Приятно познакомиться, Мэри Энн.– Ваши картины я видела, мне понравилось, – кивает она художнику. – И ваши фотографии, – говорит Брайану. – Я иногда пишу заметки про кино и прочую культурную жизнь у Руперта Уитероу, да и здесь я оказалась по его просьбе. Меня попросили написать статью про Рождественскую ярмарку.
Я просто наблюдаю, с чувством, что представляю девушку, с которой сам не смог познакомиться нормально. Всё как-то торопливо, вскользь. Вышло неправильно, но так сложилось. Мы подняли за знакомство тост.
- Может тогда прогуляемся по ярмарке, чтобы Нэнси было о чём написать, - предложила улыбчивая сестра Брайана. - Большой компанией может не совсем удобно, но зато интересно.
Согласившись, что в статье стоит написать не только о баре, а обо всей ярмарке, мы расплатились и вышли.
Пока Брайан и Петер решали вопрос опеки над Сильвестром, я предложил Нэнси и Мэри Энн помощь. Обе согласились. Неторопливо идя по дорожке, мы беседовали об убранстве ярмарки. Я издалека показал палатку с изделиями моей фирмы. Стал рассказывать, что мы используем кожу отличной выделки, но понял, что рад появлению Брайана, который не дал мне сесть на своего любимого конька, в обществе двух красивых девушек.
- Кстати, про каток, - Брайан достал телефон из кармана. - Фигурное катание, друзья мои, это отдельный вид искусства. Не всем подвластный.
Бэнкрофт показал видео, на котором художник «покорял» лёд. Было над чем посмеяться, но похоже что художник решил помешать нашему веселью и запустил в оператора короткометражки мягкую игрушку.
- Мэри Энн? – удивленно спрашивает мужчина, под ноги которого упала игрушка, у сестры Брайана, которая до сих пор опирается на мою руку. Мой вагон несется еще быстрее. Взгляд мужчины обводит нас троих, словно мы ему должны и не отдаём. Не понимаю ситуацию, только то, что эти двое похоже близко знакомы. На Мэри Энн мне смотреть неудобно, но ее рука на моём предплечье сжимается. Пока компания с катка неторопливо двигается к нам, она снова расслабляется и представляет нас:
- Мой кузен Брайан Бенкрофт. Это его игрушка. Петер Линд-Уайатт, художник. Нэнси Ратерфорд, журналист. Ден Уитворт, знакомый Брайана, - Мне кажется она неплохо держится, несмотря на возникшее между ними напряжение. – А это мой друг, профессор Гай Дазендберри, преподаватель истории древних стран и цивилизаций.
Я пожал профессору руку и посмотрел на его молодую, красивую спутницу.
- Леди Кэролайн Торнтон, моя лучшая подруга, и ее сын Эдуард. – представил её Гай.
Таких знакомств да ещё столько за день у меня никогда не было. Женщина, очаровав улыбкой, сразу завела беседу – вот, что значит леди. Мальчик привёл пса и тот бросился к Мэри Энн. Пока я пытался разобраться в происходящем и понять, что я вообще тут делаю, леди сказала, что профессор проиграл ей в споре песню.
- Побудете зрителями его таланта? - мило улыбаясь, предложила она.
И мой вагон в общем составе двинулся куда-то, где можно было найти микрофон. Профессор предложил руку Мэри Энн. Она, поблагодарив меня улыбкой, взяла его под руку и они ушли вперед.
- Каток сегодня полон сюрпризов, - сказал я, озвучив мысли о встрече пары и еще не успев забыть о видео с художником.
- Неожиданных, - подхватила Нэнси, очаровательно улыбаясь, - веселых и не очень. Список нужно еще пополнить чем-то чудесным. А то какое Рождество без чуда?
Все-таки у нее красивые глаза. Я улыбнулся Дюймовочке, возвращая себе хорошее настроение.
К импровизированной сцене мы шли недолго и успели как раз к окончанию песни, которую пела симпатичная блондинка. После нее на сцену поднялись Гай с мальчиком. «Пусть метёт!» в их исполнении звучала особенно трогательно, благодаря звонкому, высокому голосу ребенка. Профессор в припеве брал партию бэк вокалиста, создавая фон для чистой радости, звучавшей в голосе мальчика. Людей вокруг стало больше. По рядам передавали копилки для пожертвований - значит поют для благотворительности. Это хорошо.
Мы с Нэнси от души аплодировали исполнителям, а потом я улыбнулся ей, снял руку со своей и двинулся на сцену.
Мой отец и некоторые другие знакомые считали, что я увлекся музыкой, чтобы производить впечатление на девушек. А мне на самом деле нравилось петь. Но не буду скрывать, исполнение песен на турецком, действительно помогало клеить девушек.
Я объявил название песни, выбрав с незатейливым мотивом, и запел.
Без распевки и после ледяного виски голос немного дрожал, не слушался, но к припеву уже вполне набрал силу. Я помогал себе удерживать ритм, легко отстукивая его ботинком. Я не смотрел на слушателей, но заметил, как скривился художник, как-будто лимон съел. Может, не нравится, что не понимает смысла, а может дело вообще не в моем пении. Я лишь пару раз выхватил взглядом из толпы перед сценой лица новых знакомых, а допев, поклонился и быстро спустился к компании.
- Ну что, кто куда? Или куда дальше?
Зазвонил мой смартфон. Извинившись, я посмотрел на экран и сбросил входящий звонок, но понял, что пора прощаться.

Наша компания стала слишком разношерстной и многочисленной. Не озвучивая причины, мы решили завершить вечер, выбрав подходящее каждому времяпрепровождение. Я вновь оказался наедине с Нэнси и она озвучила своё желание:
– Было бы здорово покататься на колесе обозрения, но я бы не хотела нарушать ничьи планы. – Улыбаясь, призналась девушка.
Ощущая легкую вину за вечер, который она провела в моей компании, а не по своему плану, я ответил:
- Хорошо, пусть это будет колесо обозрения.
Галантно попрощавшись с Мэри Энн, леди Кэролайн и её мальчиком, я крепко пожал руку художнику, профессору и легко обнялся с Брайаном, взяв у него номер телефона, чтобы не потерять контакт.
Затем подставил руку Нэнси, подождал пока она решится, и направился с ней к «Giant Observation Wheel», которое было видно с любого места ярмарки.
Беседовать, идя всё ещё по довольно людным дорожкам, было неудобно, но я смог уточнить не хочет ли Нэнси что-нибудь съесть.
- Даже не знаю, чего-то хочется, но пока не поняла чего, - мне показалось, что девушка сама удивилась такому признанию.
- Ты первый раз собираешься на это колесо?
- Да, первый и в это время года тоже никогда не была.
Очередь у колеса двигалась быстро. Взгляд Нэнси профессионально охватывал округу, я молчал, стараясь не мешать, и пытался представить что попадёт в статью девушки и будет ли об этом интересно читать. Вообще, мне нравится общаться с людьми, профессионалами своего дела (независимо от дела). Я, почему-то был убеждён, что Нэнси отлично пишет.
Когда подошла наша очередь, взял девушку за руку и спросил:
- Ну что, Нэнси, готова увидеть красоту Лондона, с высоты птичьего полёта?
- Готова, - заходя в кабинку, ответила она.
В кабинке мы оказались не одни, и хоть по кабинке можно было передвигаться, я посчитал, что нам достались одни из самых удобных мест. Для меня это было не первое «путешествие» на колесе. Вспомнил кузину, которую решил порадовать поездкой, не спросив про её отношение к высоте, а потом крепко держал на руках, сидя на лавке. А она с закрытыми глазами, ссутулившись, боролась с панической атакой, но успевала при этом довольно ощутимо колотить меня по груди кулачком. Вот я до сих пор уверен, что это её и отвлекло. Во всей той ситуации был большой плюс – она пошла к психотерапевту и довольно успешно справилась с проблемой. По крайней мере стала заниматься на скалодроме.
Посмотрел на Нэнси внимательно, улыбнулся, не заметив у неё панической реакции. Один восторг, в довольно красивых глазах. Да, в рождественские праздники тут особенно восхитительно. Это же одно из самых романтичных мест Лондона. Яркая иллюминация города восхищает. Темная гладь Темзы пестрит размытыми отражениями огней, кажется такой же радостной и веселой, как реки людей, гуляющих по улицам. Найтсбридж практически под нашими ногами. Некоторые из моих партнёров считают, что проживание в этом боро говорит само за себя. Но это не говорит хороший ты человек или нет. Успешность - другая мера. Печально, когда сталкиваешься с людьми, в которых эти качества взаимноисключились.
Ярче выделяются торговые здания, ведь историческим сооружениям не нужно столько рекламы, они прошли проверку временем. Я стал за спиной Нэнси, так чтобы ограждать от других. Ощутив лёгкий запах её парфюма, понял, что нарушил личное пространство девушки, но отодвигаться не стал. Как не стал и спрашивать банальности.
Нравится?
Конечно, нравится!
Да как тут может не понравится?!
Даже мне, мужчине, пусть с частично восточной кровью, вид кажется прекрасным, то для девушки тем более. И если дама захочет поделится своими эмоциями, их не потребуется из неё вытягивать.
Капсула опускалась, уже ветки деревьев, стоящих невдалеке были выше нас.
- Delicieusement, - прошептала девушка, привлекая моё внимание. Я понял, что это по-французски, скорее всего про впечатления, но мог оценить только взгляд и голос.
Снова зазвонил мой смартфон, и снова извинившись, глянул на номер.
- Извини, дела требуют моего присутствия, но я, конечно, найду время подвезти тебя куда скажешь, - предложил девушке, сбросив звонок.

– Спасибо за предложение. Я сейчас живу в Атертон-хаусе, редактирую мемуары леди Клариссы Филдинг вдовствующей герцогини Атертон, – улыбаясь мне, говорит Нэнси и соглашается, чтобы я подвёз её до особняка.
С сожалением осознаю, что не я руковожу делом, а дело руководит мной. Ведь можно было предложить девушке зайти ещё куда-то, а не так быстро заканчивать наше общение. Жаль, но что поделать. Иметь своё дело и иметь личное время - это практически фантастика. Если бы не отец и дед я, возможно, давно бы прогорел или занялся чем-то другим. Но в меня было вложено столько любви, средств и времени, что я просто не имею права запустить свой, пусть малый, но вполне успешно развивающийся бизнес.
По дороге мы молчим. Странно. Возможно человеку, который редактирует мемуары герцогини я показался совсем неинтересным, не подходящим для беседы даже о погоде. Обидно? Да разве можно обижаться на женщин?! Конечно, нет. Обижаться нужно только на себя, но этого я не умею.
Довезя Нэнси до остановки, с удивлением слушаю предложение об обмене телефонными номерами. Неожиданно.
​ – Тут мой номер, – протягивает мне визитку девушка. – Леди Кларисса живет за городом, я обычно тоже, в Лондоне бываю наездами. – Наберите, и у меня останется ваш номер тоже.
– Нэнси-Флер Ратерфорд-Лефевр, – читаю в свете салона и уточняю, – Фамилия тоже двойная, не только имя?
– Флер Лефевр меня зовут в Париже, это фамилия матери, – отбивая мой звонок, вносит номер в список контактов. – Еще раз спасибо и доброй ночи.
Оказывается я знал значение ещё одного французского слова. Флёр д’оранж — белоснежный цветок какого-то цитрусового дерева. Флер. Цветок, с нежным ароматом. Глубокий, сладкий со свежей ноткой цитрусов. На мой взгляд это имя красивее, чем Нэнси.
- Тебе идёт, - сделав небольшую паузу, добавляю, - Флер. – И тоже благодарю за встречу и весь сегодняшний вечер. Звони, если будет желание встретиться и прогуляться, - прощаюсь я, - пусть твоя голова будет здорова.
Ожидая пока Флер зайдет, проверяю свой телефон. Два пропущенных и пара сообщений с дополнительными заказами для завтрашней торговли от моих продавцов. Включив музыку громче, отправился на наш склад готовой продукции.
Ярмарка уже практически закрывается и вокруг в основном продавцы и обслуживающий персонал. Сгрузив три коробки на ручную тележку, покатил к своей лавке. По дороге, купил пакет с лакричными палочками, как извинение для продавцов за задержку. Отдал товар, забрал выручку и, сложив тележку, которую всегда вожу с собой, попрощавшись, довольно отправился домой.
Land Rover вёз меня по городу с разрешённой скоростью. Вдоль дороги ярко горели витрины магазинов, отвлекая на мысли о предстоящем празднике и подарках, которые куплены ещё не всем близким. Потом подумал, что может зря я отказался от поездки на горнолыжный курорт с Люком и Флоренс Погсон? Может, Рождество на одном из модных горнолыжных курортов это то, что мне сейчас нужно. Развеяться, отдохнуть в новой обстановке, познакомиться с той девушкой, что Флоренс приглашала в поездку.
​ Обдумывая эту идею, отбивал ритм пальцами на руле, добавляя хрипотцы и куража в голос, подпевал Тайлеру:
Я не придерживался правил никогда
И допускал несправедливость часто,
Но милосердный ангел выделил меня,
Простив грехи мои, наверно, не напрасно.
Плавно вписавшись в поворот, вдруг замечаю на дороге несколько довольно больших ящиков. Пытаясь объехать их, не рассчитал ширину дороги в этом месте. Столкновения с отбойником избежать не удалось. Только успеваю выкрутить руль так, чтобы удар пришелся вскользь. С ужасом ощущаю как сминается металл.
К моей радости раскрывается подушка безопасности. Ремень безопасности впивается в грудь. Я уже решил, что легко отделался, как кто-то, видимо так же выскочив из-за поворота, влетел сзади в мою машину. Резкий удар ручкой, небрежно брошенной сзади тележки, пришёлся мне по затылку. Всегда думал, что обмороки поглащают темнотой, но я всё ещё слышал слова из приёмника:
Открыв глаза,
Ты наконец увидишь свет...
Провалился в ярко-синий. Буквально на секунду или две, но в себя приходил с трудом. По лбу стекало что-то горячее, а по щеке двигалась... женская ладонь? Попытался сфокусировать взгляд. Действительно женщина. Губы шевелятся. Её. Я пытаюсь что-то сказать в ответ, но не понимаю выходит это у меня или нет. И снова кристально-синий наплывает. Я ныряю в море, слышу дедушкин голос, который хвалит меня и говорит, что у меня всё получится.

Я люблю смотреть фильмы, основанные на реальных событиях. Иногда даже не верится, что так могло быть, хочется списать на режиссёрскую фантазию. А ведь кто-то прожил эту невероятную жизнь.
Открыв глаза в небольшой комнате, я испытал похожее чувство. Такой замечательный вечер, а затем бум! ...Где я?
Меня бы сейчас устроила версия про фантазию режиссёра, но нет. Хотя, если считать режиссёром Господа Бога, то вот она - реальность.
Голым задом чувствую прохладу простыни и твердый матрас не моей постели. Потянув носом, улавливаю специфический запах медицинского учреждения. Рядом что-то пикает, но мне не видно что именно. Медицинская палата! Значит не просто бум, а большой, с последствиями.
Так. Ноги? Шевелятся. Руки? Двигаются. Голова? Болит. И на ней повязка, - уверился, коснувшись головы рукой в особо побаливающем месте. Глаза? Видят, но как-то всё плывет. Хочется спать. И теперь даже очень жаль, что Рождество я проведу не на горнолыжном курорте хоть с кем-нибудь. Жутко хочется спать...

Светло. Глаза даже режет от яркого утреннего света, пробивающегося в окно.
- Здравствуйте, мистер Уитворт. Меня зовут мисс Ларсон, я ваша медсестра, - жалюзи открывает довольно упитанная женщина в возрасте в медицинском халате, - Как вы себя чувствуете? Скоро подойдёт доктор осмотреть вас.
Вот нравилось мне иногда поигрывать в своём воображении в игры с молодой красивой мисс в беленьком халатике, в ярко-алых туфлях на высоком каблуке и с третьим размеров груди. Лицо было размытым, а вот формы оставались неизменными. Не то чтобы я не мог себе позволить это вживую, но мне мечталось, что играю я с будущей миссис Уитворт, и нам с ней совсем не скучно до самой старости. Из всего моего набора у женщины в халате есть только грудь, причём даже больше, чем рисовала моя фантазия. И это пугает. Передёрнувшись от ощущений и кошмарности собственных мыслей, я постарался как можно приятнее улыбнуться женщине, но урчание моего голодного желудка видимо испортило впечатление.
- Завтрак сразу после осмотра и процедур, - сказала мисс Ларсон, скривив губы.
Видимо вчерашнее событие сказалось на моей привлекательности и удачливости. Врач, оказался мужчиной, и это было ещё дальше от моих эротических фантазий, чем мисс Ларсон. Радовало одно, он сказал, что ничего серьёзного в моей травме нет, но пару дней мне лучше находится под наблюдением. Разрешил позвонить родным и назначил некоторые обследования. Кроме этого, информировал, что как только мне разрешат посетителей, ко мне зайдёт полицейский задать несколько вопросов о происшествии.
Решив не звонить маме, чтобы она не волновалась, набрал отца. Обрисовав ситуацию, попросил узнать о машине и выручке – дела прежде всего.
- Я позабочусь об этом, сын, - после расспросов о моём состоянии, ответил отец, - вечером заеду, кинь адрес.
Завтрак не порадовал. Пожалуй, я не ел овсяной каши хуже, чем мне подала на подносе мисс Ларсон. Потом был обед, снова меня не восхитивший. Съел я его полностью, но удовлетворения и сытости не ощутил. Это огорчало и нервировало. Что скрывать, я люблю хорошо поесть. Вкусно, сытно и полезно. Ну иногда и не полезно, каюсь. Хотя, что может быть полезнее мяса с овощами?! Правильно, ничего! Выходит, что я - сторонник правильного питания.
Встреча с отцом хоть как-то скрасила ужин, но тоскливое урчание голодного желудка казалось слышно на весь этаж больницы.
Второе утро в палате началось лучше. Намного лучше.

Скоро Рождество

Я из тех, кто может уснуть даже стоя, если очень нужно, но очень люблю свою кровать больших размеров, с ортопедическим матрасом, эргономичной подушкой и мягким прохладным бельём. Спать же в больницах ранее мне не доводилось. Предыдущая ночь не в счёт, потому что там не обошлось без препаратов. Возможно, дело было в запахе дезинфектантов, лёгком чувстве голода, которое не исчезало, или всё-таки виновата моя травма, но уснуть долго не получалось. И видимо долгие размышления, перед тем как уснуть в чужом месте, подарили мне чудесно-фантастические сновидения. В очень узком лабиринте, я пытался убежать от цветка-людоеда с жутким ароматом. Когда он подбирался ко мне слишком близко, срабатывала сигнализация с неприятным пищащим звуком и, появлялся какой-то туман или газ. Пытаясь не вдыхать возможно ядовитые вещества, я прятался под какой-то чехол, слишком маленького для меня размера и всё время искал оружие, чтобы убить монстра. Такого яркого сна я не видел много лет, с подросткового возраста точно. Проснулся я резко и обрадовался, когда приятный женский голос пожелал мне доброго утра. Ещё под впечатлением от сна, я поозирался в поисках жуткого цветка и радостно улыбнулся, когда осознал, что это был всего лишь сон. Взгляд упал на женщину - к моей радости это была не мисс Ларсон.
- Я, мисс Стэплтон, сегодня я заменяю мисс Ларсон, - сказала эта фактически нимфа.
Ярко рыжая, эффектная, с поразительно голубыми глазами. Я залюбовался, аппарат запиликал чаще, мисс хитро улыбнулась.
​ Предатель!
- Мисс Стэплтон, могу я предложить вам встретить со мной Рождество, - нисколько не смутившись, предложил я девушке.
- Не думаю, что вы будете встречать Рождество здесь, - что-то проверяя на аппарате, ответила девушка.
- Вы меня взбодрили, - улыбаясь ещё шире, сказал я и девушка засмеялась вслух.
Моё второе утро в палате началось намного лучше.
- Посмотрим, что вы скажите после укола, - леди явно была кокеткой, но с очень легкой рукой – укол я не почувствовал, что не могу сказать о самом лекарстве.
- Ух, - позволил себе выразить отношение к лечению.
- Что нас не убивает, делает нас сильнее. Держитесь, мистер Уитворт.
- Можно просто Дэн.
- Пока точно нельзя, - спокойно и уверено ответила мисс и я грустно вздохнул.
Но завтрак принесённый мисс Стэплтон был вкуснее чем вчерашний, да и порция была явно двойная. Не стал гадать это отец побеспокоился или моя новая медсестра более понимающая и сердечная дама, чем мисс Ларсон. Съел всё. Хотел полазать в интернете, но от напряжения глаз немного заломило в висках. Положил айфон и закрыл глаза. В этот раз уснул сразу, хотя обычно не сплю днём, всегда находятся дела и заботы. Возможно, это мне такой дополнительный бонус к Рождеству, чтобы я смог отдохнуть так как и не мог мечтать.
Второе пробуждение было ещё приятнее. Палата с так раздражающим меня запахом наполнился лёгким цветочным ароматом, заставившим меня улыбнуться не открывая глаз. Тихие шаги к самой кровати и другие остановились у самой двери. Мама и отец. Мама у меня совсем не болтушка. Спокойное касание тёплой ладони моей щеки:
- Сынок.
Поймав ладонь в руки, целую руку и улыбнувшись, говорю отцу одними губами "спасибо". Мама не ходит одна никуда. Ещё с тех пор когда юная турчанка вышла замуж не за своего и долгие годы муж и жена боялись мести родни.
- Здоровья твоим рукам, мама!
- Это тебе сын пусть Аллах дарует выздоровления! – целуя в макушку, шепчет она.
- Мне уже сказали, что меня выпишут до Рождества, - посмотрев на отца, говорю я родителям.
- Мы уже знаем, с врачом говорили, - признается отец, - вечером заберу тебя, пока нельзя. – Да и мама тебе еды привезла, до вечера как раз хватит.
- Мама, если бы ты не была замужем за отцом, я бы на тебе женился, - смеясь сказал я.
Моя мама любила меня побаловать. Она отлично готовила и зная мою слабость даже несколько раз меня знакомила с женщинами, которые «смогли бы меня до старости кормить каждый день по-новому приготовленным менеменом.» Но пока наши взгляды не совпали, я ем еду своего приготовления, мамину, да моей приходящей помощницы, которую мне тоже мама подыскала, миссис Эминой Шимшек.
Мама споро накрыла мне на столик. От аромата мой рот наполнился слюной. Хорошо, что меня отключили от аппарата, пикающего при каждом вздохе. Ел я с большим аппетитом, на что отец сказал, что рад видеть меня поправившимся. Родители долго не задерживались. У отца были дела, к которым я добавил несколько своих, которые не мог решить отсюда по телефону.
Вечером мисс Стэплтон, помогла мне собраться домой, пожертвовав для раненого, чей тыл она так нещадно лечила, свой номер.
На мои уговоры отвести меня ко мне домой, отец не уговорился, ответив, что он не хочет сорится с мамой, а она ему это обещала, если я буду не у них. И хоть я знал, что родители никогда не сорятся, дал себя уговорить. Сегодня меня ждала кровать юности. И море воспоминаний.