РОКОВАЯ ДУЭЛЬ ЛЕРМОНТОВА ЧАСТЬ 2

Как дворянин и офицер, Лермонтов целиком принимал кодекс чести, существовавший в светском обществе того времени. Он не был "бретёром", не "нарывался" на дуэли, но не отказывался дать удовлетворение, если кто-то его требовал. Лермонтов отлично знал дуэльные правила своего времени, о чём можно судить по описанию дуэли в "Герое нашего времени". Со времён Петра I дуэли в России были запрещены. Наказание за участие в дуэлях приравнивалось к наказанию за убийство.

И все же Лермонтов дрался на дуэли с сыном французского посла Э.Барантом. Дуэль состоялась в воскресенье 18 февраля 1840г. на Парголовской дороге за Чёрной речкой (роковое место, если вспомнить последнюю дуэль Пушкина) при секундантах А.А. Столыпине (Монго) и виконте Рауле д'Англасе. Сначала дрались на шпагах. Барант слегка оцарапал грудь противника. Лермонтов сделал выпад, но конец его шпаги переломился. Перешли на пистолеты. Барант стрелял первым и промахнулся. Лермонтов выстрелил в сторону. Противники тут же помирились.

Но 11 марта Лермонтов был арестован и предан военному суду. Барант, как сын посла, не был привлечён к судебной ответственности и не был допрошен. К.В. Нассельроде от имени царя посоветовал французскому посланнику отправить сына на время суда в Париж. Причиной дуэли современники называют соперничество молодых людей из-за княгини М.А. Щербатовой, за которой поэт открыто ухаживал.


М.А.Щербатова


М.А.Щербатова

Но давайте вернемся к повествованию о дуэли в Пятигорске...

Итак, секунданты предложили сходиться дуэлянтам по команде...
Лермонтов не двинулся с места...

Мартынов потом рассказывал своему сыну, что его визави, Михаил Юрьевич, стоял в рейтузах и красной канаусовой рубашке, ел вишни, выплевывая косточки (было это на самом деле или нет, но мне очень напомнило сюжет повести Пушкина "Выстрел").

Вообще, версий этой дуэли излагалось немало, и довольно противоречивых. Сложно, да и нет смысла излагать их все в этом посте. Я буду придерживаться той, которая кажется мне вполне вероятной.


Место и схема дуэли.

В записках П. Дикова так отображен поединок у подножия Машука:
“Лермонтов хотел казаться спокойным, но на его лице выражалось болезненное состояние. Он поднял пистолет и опустил его тотчас же:
— Господа! Я стрелять не хочу! Вам известно, что я стреляю хорошо; такое ничтожное расстояние не позволит мне дать промах...
Мартынов задрожал, но промолчал. Лермонтов... поднял пистолет и выстрелил вверх над его головой”. Затем грянул выстрел Мартынова. Поэт упал... “Мы подбежали, говорили мне бывшие в толпе, он едва дышал; пуля пробила руку и правый бок. По увещеванию секундантов, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал: “Прости, Лермонтов!”. Последний хотел что-то сказать, повернулся и умер со своей ужасною погубившею его улыбкою”.

Этот документ подтверждает, что в ходе следствия секунданты скрыли один факт — пожалуй, самый важный: Мартынов стрелял в Лермонтова не только будучи уверенным, что тот в него не целится и не выстрелит, но именно в тот самый момент, когда Лермонтов поднял руку с пистолетом и, возможно, даже успел выстрелить в воздух.


Дуэль. Рисунок М.Ю.Лермонтова

Вот еще одно свидетельство:
«Когда явились на место, где надобно было драться, Лермонтов, взяв пистолет в руки, повторил торжественно Мартынову, что ему не приходило никогда в голову его обидеть, даже огорчить, что все это была одна шутка, а что ежели Мартынова это обижает, он готов просить у него прощение не токмо тут, но везде, где он только захочет!.. Стреляй! Стреляй! был ответ исступленного Мартынова. Надлежало начинать Лермонтову, он выстрелил на воздух, желая все кончить глупую эту ссору дружелюбно, не так великодушно думал Мартынов, он был довольно бесчеловечен и злобен, чтобы подойти к самому противнику своему, и выстрелил ему прямо в сердце. Удар был так силен и верен, что смерть была столь же скоропостижна, как выстрел. Несчастный Лермонтов тотчас испустил дух. Удивительно, что секунданты допустили Мартынова совершить его зверский поступок. Он поступил противу всех правил чести и благородства, и справедливости. Ежели он хотел, чтобы дуэль совершалась, ему следовало сказан, Лермонтову: извольте зарядить опять ваш пистолет. Я вам советую хорошенько в меня целиться, ибо я буду стараться вас убить. Так поступил бы благородный храбрый офицер, Мартынов поступил как убийца».

Так описывал сцену поединка московский почт-директор А. Я. Булгаков, ссылаясь на письмо В. С. Голицына, полученное в Москве 26 июля. Следовательно, Голицын описывал катастрофу по самым свежим следам, когда она не успела еще обрасти вымышленными подробностями. Также и по некоторым другим свидетельствам Мартынов нарушил правила дуэли, зайдя при стрельбе за черту, обозначавшую барьер между противниками, то есть стрелял с более близкого расстояния. Секундант Васильчиков писал: «Мартынов быстрыми шагами подошел и выстрелил». Фактически, это была не дуэль, а убийство поэта человеком, ожесточившимся от насмешек. Но все очевидцы согласно показывают, что с Мартыновым у Лермонтова, несмотря на карикатуры и эпиграммы, были приятельские отношения. Для всех обида Мартынова была полной неожиданностью. Ее нельзя объяснить ничем другим, как нарочитым взвинчиванием Мартынова кем-то со стороны. При его ничтожном и трусливом характере, этого безмерно самолюбивого и мнительного человека нетрудно было довести до состояния аффекта. (Ах, как же это все напоминает сюжет повести самого Лермонтова "Княжна Мэри", помните Грушницкого?)

Миролюбивое поведение Лермонтова, пытавшегося обеспечить дуэли мирный исход, кажется правдиво изложенным, так как на первой своей дуэли, как мы помним, поэт выстрелил в сторону. А об извинениях поэта перед молодыми людьми, которые обижались на его насмешки, рассказывают самые разные люди. Например, имел место эпизод с одним молодым князем, которого изводил Лермонтов, но, увидев, что тот обиделся, поэт смягчил свой выпад дружеским поцелуем.

Да, характер у Лермонтова был достаточно противоречивый. Вот только некоторые из воспоминаний современников о нем. "...Он обладал большими карими глазами, сила обаяния которых до сих пор остаётся для меня загадкой. Глаза эти ... производили чарующее впечатление на того, кто бывал симпатичен Лермонтову. Во время же вспышек гнева они бывали ужасны" (М.Е. Меликов - художник - живописец). Тот же Меликов вспоминает: "В личных воспоминаниях моих маленький Миша Лермонтов рисуется не иначе как с нагайкой в руке, властным руководителем наших забав, болезненно-самолюбивым, экзальтированным ребёнком".
Почти у всех товарищей по службе Лермонтов пользовался любовью. Он весьма общителен. "Лермонтов бывал везде и везде принимал участие, но сердце его не лежало ни к тому (карты), ни к другому (попойки с участием женщин из С. Петербурга). Он приходил, ставил несколько карт, брал или давал, смеялся и уходил. О [доступных] женщинах он говорил: "Бедные... на что они нам? У нас так много достойных любви женщин".
Так записал воспоминания Д.А. Столыпина и А.В. Васильева П.К. Мартьянов.
"В школе юнкеров Лермонтов имел страсть приставать со своими острыми и часто даже злыми насмешками к тем из товарищей, с которыми он был более дружен. Разумеется, многие платили ему тем же, и это его очень забавляло" - вспоминает А.М. Меринский.

Казалось бы, с таким характером, не удивительно, если будешь то и дело нарываться на дуэли... И все же странно, что эта дуэль вообще имела место. Время, в которое жил Лермонтов, вопреки расхожему мнению, было самым «недуэльным» и, по свидетельству современников, в Пятигорске дуэли тоже были крайне редки. 

Раньше считалось, что дуэль произошла у подножия горы Машук возле Пятигорска, и на месте дуэли в 1915 году был установлен обелиск, созданный скульптором Микешиным.



Но в советское время было установлено, что на самом деле дуэль была в другом месте - у Перкальской скалы.


Перкальская скала




Памятник Лермонтову в Пятигорске

Хочется вспомнить и такой эпизод. За день до повторного отъезда на Кавказ, 12 апреля 1841 года, у Карамзиных состоялись проводы Лермонтова. На прощальном вечере присутствовала Наталья Николаевна Пушкина.


Н.Н.Гончарова-Пушкина-Ланская, ок. 30 лет (1842-1843 гг.)


Н.Н.Гончарова-Пушкина-Ланская, 47 лет (начало 1860 г.)

В тот вечер Лермонтов впервые разговорился с вдовой Пушкина. Беседа была длительной, что удивило Карамзиных. В заключение этой беседы поэт сказал: "Я видел в вас только холодную, неприступную красавицу, готов был гордиться, что не подчиняюсь общему здешнему культу, и только накануне отъезда надо было мне разглядеть под этой оболочкой женщину, постигнуть её обаяние искренности, которое не разбираешь, а признаёшь, чтобы унести с собой вечный упрёк в близорукости, бесплодное сожаление о даром утраченных часах! Но когда я вернусь, я сумею заслужить прощение и, если это не самонадеянная мечта, стать когда-нибудь вашим другом". Увы, вернуться Лермонтову было не суждено...


И. Е. Репин. Дуэль


М. Ю. Лермонтов на смертном одре. Р. К. Шведе. 1841 год.

Большие сложности возникли при захоронении Лермонтова. Духовенство не решалось предать его тело земле по христианскому обряду без разрешения властей – убитый на дуэли приравнивался к самоубийцам, которым отпевание не полагалось. 17 июля в конце дня состоялись похороны при стечении всего Пятигорска, однако в церковь гроб не был допущен для отпевания. «Офицеры несли прах любимого ими товарища до могилы, а слезы множества сопровождающих выразили потерю общую, незаменимую». Только через 9 месяцев по просьбе бабушки поэта Е. Арсеньевой гроб с телом был перевезен в Тарханы и погребен в фамильном склепе.


Склеп в Тарханах

По словам князя Васильчикова, в Петербурге, в высшем обществе, смерть поэта встретили отзывом: «туда ему и дорога»... В своих воспоминаниях П. П. Вяземский, со слов флигель-адъютанта полковника Лужина, отметил, что Николай I, отозвался об этом, сказав: «Собаке — собачья смерть».



Один из командиров Лермонтова, Павел Граббе, узнав о гибели поэта, сказал: «Несчастная судьба нас, русских. Только явится между нами человек с талантом – десять пошляков преследуют его до смерти».

Военно-судное дело о дуэли закончилось тем, что Мартынов, а также секунданты Глебов и князь Васильчиков были признаны виновными, все трое приговорены к лишению чинов и прав состояния. Следователей очень интересовали причины, побудившие Мартынова стрелять в упор в человека, поднявшего вверх руку с пистолетом. Но вмешательство Николая І (дело поступило к нему 3 января 1842 г.) привело к неоправданно мягкому приговору: "Майора Мартынова посадить в Киевскую крепость на гауптвахту на три месяца и предать церковному покаянию". Впоследствии Николай I отменил его заключение в крепость, оставив только церковное покаяние.

В 1843 году Синод сократил срок покаяния до пяти лет, которое Мартынов должен быть проходить у настоятеля церкви отца Панова. За смерть человека Мартынову полагалось в месяц отвесить 3 тысячи поклонов. Но уже через 3 года митрополит Киевский разрешил допускать Мартынова к причастию, а 25 ноября 1846 г. Синод определил освободить Мартынова, как принесшего достойные плоды покаяния, от дальнейшей публичной епитимьи. Вот и все наказание.

Мартынов, пребывая в ссылке в Киеве, неплохо проводил время, о чем свидетельствуют воспоминания Петра Селецкого, напечатанные в «Киевской старине» в 1884 г. Царский сад, где теплыми вечерами прохаживались и общались киевляне, стал любимым местом прогулок Мартынова. Самоуверенно и гордо шагал он по главной аллее со своей неизменной спутницей Софьей Проскур-Шишкевич, тогда еще женой совсем другого человека. Белый бешмет, которым он пленял сердца пятигорских красавиц, в Киеве был заменен на синий халат с расшитыми на нем золотыми звездами. Он свысока смотрел на всех, направляясь в сад лечиться минеральными водами, устроенными там на манер Северного Кавказа. Вначале он раскланивался со всеми, но большинство киевлян, презиравшее его за содеянное, не отвечало на приветствия. Поэтому вскоре он с державшей его под ручку дамой, имевшей законного мужа, стали делать вид, что никого не знают. Лишь отбивание тростью по руке в такт музыке, постоянно здесь звучавшей, свидетельствовало, что он все слышит и видит. Его постоянную спутницу поцеловал на спор студент П–ский, чем вызвал одобрение киевского генерал-губернатора Бибикова. Ему тоже не нравилось вызывающее поведение этой пары.

Лишь после освобождения от епитимьи Мартынов женился на предварительно получившей развод Софье Проскур-Шишкевич и имел от этого брака пятерых дочерей и шестерых сыновей. Семья Мартыновых недолго прожила в Киеве, переехали в Москву. Там 15 декабря 1875 года и умер Н.С. Мартынов.

Большинство передовых людей смотрели на Мартынова как на прокаженного. Последние годы Мартынов проводил если не в добровольном заточении, то в Английском доме за крупной карточной игрой. Он стал мистиком и занимался в своем кабинете вызыванием духов.

В 1875 году на 60-м году жизни Мартынов умер. В завещании он просил родных похоронить его в Знаменском (село под Москвой, принадлежавшее его отцу Соломону Мартынову, разбогатевшему на винных откупах), но не в фамильном склепе, а в отдельной могиле и не ставить на ней никаких надгробий, не делать никаких надписей, чтобы память о нем исчезла. Но родственники похоронили его в фамильном склепе.



В 1924 году в бывшем имении Мартынова разместилась колония беспризорников. Когда ребятам рассказали, кто такой Мартынов, они проникли в склеп, извлекли его скелет и разбросали останки Мартынова по усадьбе. Чтобы колонисты перестали лазить в усыпальницу, ее засыпали землей. Теперь село Знаменское называется Лесная Цесарка, а в народе его зовут Черное место или Мартыново и верят, что там то и дело происходят необъяснимые несчастные случаи.

Если продолжить разговор о вмешательстве сверхъестественных сил, то нельзя не вспомнить эпизод, фактически, решивший судьбу Лермонтова.
Поэт своевольно изменил маршурт, которым он должен был следовать к месту службы. В том путешествии его сопровождал Столыпин. Вот как рассказал об этом событии Пётр Иванович Магденко, ремонтёр Борисоглебского уланского полка, ехавший в эти дни "по казённой надобности" через Ставрополь и Пятигорск в Тифлис и встретивший Лермонтова со Столыпиным в крепости Георгиевской: "Переночевав в крепости Георгиевской, из-за невозможности продолжать путь, опасный в ночное время, Лермонтов за утренним самоваром предложил Столыпину: "Послушай, Столыпин, а ведь теперь в Пятигорске хорошо, там Верзилины; поедем в Пятигорск". Столыпин отвечал, что это невозможно. Лермонтов вышел из комнаты. Столыпин сидел задумавшись: "Как нам ехать в Пятигорск, ведь мне поручено везти его в отряд"... "Дверь отворилась, быстро вошёл Лермонтов, сел к столу и, обратясь к Столыпину, произнёс повелительным тоном: "Столыпин, едем в Пятигорск! - С этими словами вынул из кармана кошелёк с деньгами, взял одну монету и сказал: - Вот, послушай, бросаю полтинник, если упадёт кверху орлом - едем в отряд; если решёткой - едем в Пятигорск. Согласен?" Столыпин молча кивнул головой. Полтинник был брошен и к нашим ногам упал решёткой вверх".

Это была судьба...



На этом и завершим рассказ о роковой дуэли, прервавшей жизнь выдающегося русского поэта с шотландскими корнями, дальнего родственника двух не менее замечательных поэтов: Томаса-Рифмача из Эркельдуна и Джорджа Гордона Байрона.

«...с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд
И горьких сожалений!»

М.Ю.Лермонтов "Памяти А.И. Одоевского"


М.Ю. Лермонтов в сюртуке Тенгинского пехотного полка. Художник К. Горбунов. 1841

Некому меня остановить, поэтому останавливаю сама себя, а то могу еще долго распинаться.)))