Карта ролевой игры "Ночная столица"

Наша прогулка со Словеном заканчивается, не успев начаться. Тело грейганна тяжело оседает в снег прямо на моих глазах, словно из него высосали все силы. Падаю на колени рядом с ним, трясу, зову, ответа нет. Этот кусок ночи вспомнить отчетливо мне не дано. Помню испуганные голоса девушек, высыпавших на улицу из резиденции в ответ на мои крики, то, как грейганна заносили внутрь, в одну из гостиных резиденции, поближе к теплу камина, как сидела рядом, гладя его по волосам окоченевшими пальцами и слушая его полуобморочный бред, и слыша имена отца и Бальзы в нем. Руки сами собой тянутся к блокноту и к куску угля, кем-то забытых на столике рядом. Почти против воли начинают набрасывать знакомые черты: блондинистую шевелюру, светлые, почти белесые глаза, капризный изгиб губ... Кладут штрих к штриху, растушевывают, добавляют жизни и объема. Тяжело перекатывается и искрится в рисунке магия искусства, но я уже понимаю, что не справлюсь одна. Одной мне его не одолеть. Решение приходит само собой. Выдрав листок из блокнота, выбегаю из резиденции, чтобы, сев за руль, поехать навстречу неизбежному.

Мир вокруг красного цвета от застилающей глаза кровавой мути, до боли закушена губа и руль перехвачен так, что начинает ломить пальцы. Автомобиль с визгом заносит на поворотах, но скорость я не сбрасываю, продолжая гнать по предутренней Столице так, словно целая адская свора висит у меня на хвосте. Все дороги ведут в Лунную, не так ли? Почему во всем, что вокруг происходит плохого, обязательно надо споткнуться о Бальзу? Почему раз за разом кривые дорожки пересекаются, заставляя падать? Глотаю слезы и ненавижу себя за это. Набираю на мобильнике нужный номер.
- Алло? Фелиция? Леди, мне очень нужно увидеть Вас, где можно Вас найти? Это очень срочно.

Никогда бы не подумала, что Леди можно найти в этом районе Столицы. Как-то не соотносится это в моих глазах с ее статусом, хотя впрочем не мне судить, куда дела могут привести главу клана. Торможу и выскочив из машины, почти бегом направляюсь к Первой Леди, на ходу начиная говорить:
- Леди, простите меня, простите за спешку, за навязчивость. Фелиция, я прекрасно сознаю, что сейчас предложу Вам безумную вещь. Пожалуйста, выслушайте меня. Мне очень нужна Ваша помощь. Маэстро говорил мне, что магию любых кланов можно объединять между собой. Я хочу вложить в свое заклинание вашу даханаварскую психическую силу. Я не сошла с ума, но тот, против кого мы его направим, должен сойти. И вряд ли его клану выдержать его черноту... Вам ведь всегда претили тхорнисхи, как и клану Фэриартос... Вы ничего не потеряете, о Вашем участии никто не узнает... - я понимаю, что пора остановиться, уж слишком моя просьба начинает напоминать лепет испуганного ребенка. Лишь, умоляюще взглянув на Первую Леди, протягиваю ей недавно нарисованный портрет.
______________________
одежда: полупальто, свитер, юбка-карандаш, замшевые сапоги
настроение: подавленное
состояние: ожоги на коже и пальцах

Извиняюсь за свое пропадание, но на активной игре в НС лежит проклятье, проверено мной. Стоит только мобилизоваться, как в реале начинают сыпаться такие шишки, что хоть солому оптом покупай, тонн этак 5 навскидку, чтоб уж точно хватило.
Фел, пост кину в воскресенье, пока такой возможности нет. Рада до тапок, что хоть комп с инетом вообще в пределе доступа оказался.

Холодно позванивают в ледяном воздухе хрусталики-слова. Сыпятся, мелодично стуча, разрезая кожу острыми гранями, выпуская на волю горячую кровь, остужая, сковывая вены. Отрезвляет почище полученной наотмашь пощечины. Я почти забыла, о чем просила ее только что, ошарашенно прокручивая в голове все полученное в ответ. Куда подевались манеры, даханаварская дипломатия, обаяние и такт? Меня не будут с ласковой улыбкой подводить под гильотину, убеждая, что это самый выигрышный в данной обстановке вариант? Откуда, ради Основателя, у Леди эти портовые замашки? Понимаю, что обращаться к ней было ошибкой, сколько можно вытанцовывать на хрупком льду? Он слишком непрочен, чтоб выдерживать и дальше. Но отступать поздно, жребий брошен. Дикой фразы Гранд-Леди мне вполне хватает, чтоб взять себя в руки и немного успокоиться. Спрятать расстройство за паутиной очарования, продолжая комкать в руках ненужный платок. Передергиваю плечами, чтоб окончательно избавиться от послевкусия ярлыка "Девушки в автомате"*, негаданно навешенном мне мормоликаей, и отвечаю, стараясь по максимуму убрать из тона сарказм.
- Я ни разу не объединяла магию кланов, но знаю, что это возможно. Сомневаюсь, что моих сил на это хватит, ведь я не владею даханаварской магией, чтоб суметь вложить ее в рисунок. В противном случае, эта встреча не состоялась бы. Поэтому я и рискнула предположить, что Вы согласитесь мне помочь, Леди. Не вижу в этом никакой сложности для Первой Старейшины клана, но, простите мне мою наглость, возможно, я слишком много на себя беру. Мне нечего особенно скрывать, у каждого клана свой счет к Золотым осам, не так ли? Мой счет достиг предела.
______________________
одежда: полупальто, свитер, юбка-карандаш, замшевые сапоги
настроение: подавленное
состояние: ожоги на коже и пальцах

* - Плачет девушка в автомате, кутаясь в зябкое пальтьецо... Увы, Леди, увы... )))

Патрон, йо-ма-йо... Учишь, учишь, одни двойки дай волю фантазии, пока Мирка стоит, звездочки щитает... а как вернется и разгневается - делай загадошные глаза и напевай про венец творенья - дивную Мирославу На край, кольцо с черным бриллиантом тебя точно спасет от немедленного убиения

Пустота. Пустота внутри меня. Ни мысли, ни звука, ничего. Все выжжено, выпотрошено, вывернуто наизнанку, только хрупкая оболочка осталась. Я чувствую себя куклой. Глупой, бесполезной, крикливо раскрашенной, сломанной, исковерканной. Лишь веревочки на месте, за которые продолжает дергать кто-то невидимый. Пустота меня пугает, и я бы рада убежать, спрятаться от нее, только негде. Стучат каблуки сапог по асфальту, ночь катится к утру. Идти тяжело, как в каком-то кошмаре, когда продираешься сквозь что-то тяжелое и липкое, вязнущее на ногах, цепляющееся к рукам, рвешься изо всех сил, а все равно остаешься на месте. Рывок, еще рывок, еще чуть-чуть, совсем малость, но тебя опять отбрасывает назад. Хочется завернуться в плед, свернуться клубком, криком выкричать это из себя, только некому. Александр? Да полноте, бросьте... Гемран? Потерявшийся в дебрях Столицы, лелеющий крысу-ревность, как какое-то редкое животное. Словен? Нет, не он... Добровольно трепыхаюсь на ветру, некого винить. Выбор был мой и ответственность я несу сама. Одна. После встречи с мормоликаей я не ухожу, уползаю. В моральном плане, разумеется. И моя безумная выходка предстает передо мной во всей красе. А в кармане полупальто лежит рисунок, который мне будет стоить жизни. Только я больше не позволю одеть себе на шею ожерелье из золотых ос.

Прогулка не прогоняет отчаяние, но подсказывает решение, и раз уж я что-то начала делать, то доведу это до конца. Мой дом пуст и страшен. Тихо, темно, оглушающе. Шарахаюсь от чернильно-черных пятен углов, от линейно-ровных полос фонарного света на полу, пока не натыкаюсь на лежащую на диване одежду. Чужую одежду. Мужскую одежду. Словно из другой жизни приходит воспоминание о резиденции асиман и о пальто и свитере, одолженных мне магистром. Мадонна! Как я могла забыть... Беру телефон и вызываю курьера, вручаю пакет приехавшему пареньку, немного невнятно называю адрес, особо настаивая, чтобы посылка была доставлена до окончания ночи. Поднимаюсь наверх, к себе в спальню, тяжело опускаюсь на пуфик перед туалетным столиком. Что ты наделала, Паула? Зачем? Вынимаю из кармана рисунок и, взяв карандаш, вывожу четким чеканным почерком внизу листа "Я так больше не могу. Простите, маэстро". Выхожу во двор и сажусь за руль. Покрышки не взвизгивают и машину я веду предельно аккуратно.

На мосту торможу автомобиль, перелезаю через парапет и, стиснув на перилах руки, наклоняюсь на темнеющей внизу водой. Динь-дон динь-динь-дон... Тише, колокольчики, не спугните фэри... Страшно тебе, фэри? Ничего, это пройдет. Не бойся. Умирать не страшно, жизнь - это сон, умирая мы пробуждаемся. Падаю, падаю, падаю вниз. Тело ударяется об ледяную воду и, словно сопротивляясь, медленно погружается, опускается вниз. Динь-донь динь-динь-дон... тише, тише...

Магистр, вот после такого прям чисто из вредности охота утонуть Как тот крестьянин из китайской сказки. Пойду припишу, что булыжничек в карман положила для надежности.

Ну ета... Магистр, фэри легко ведется на провокации, мошт ни нада в очередной раз акцентировать на этом внимание? ))))
Отбрось сомнения, песня из другой оперы ))

Жаль тельняшку не одела, было бы что сейчас рвать, заявляя, что все равно утоплюсь

Руки судорожно сжаты на руле, зубы выстукивают регги, а с волос по спине тонкими струйками течет ледяная вода, прихотливо огибая позвонки. Я замерзла. Я промерзла до костей, вылезая из реки. Удара об воду было достаточно, чтобы закричать, крика, чтоб наглотаться воды, нескольких глотков мерзкой дряни, чтоб понять - я не хочу умирать. Пальто и одежда намокли сразу и камнем потянули вниз. Выпутаться из мокрых вещей оказалось проще, чем сбросить сапоги. К моменту, как я вынырнула на поверхность, отплевываясь, отфыркиваясь, жадными рваными глотками хватая воздух, перед глазами выплясывали кровавые пятна. Мадонна, ну и зрелище! Если бы видел кто из киндрэт... Фэри, купающаяся в начале января в одном белье незадолго до восхода - это... без комментариев. Доплыть до берега оказалось не сложно, труднее было уцепиться костенеющими пальцами за бетонную кромку и подтянуться на ослабевших руках. Снег больно колол и обжигал босые ступни, но голый грязный потрескавшийся асфальт оказался ничем не лучше. Торопливо шагая к стоящей на мосту машине, я поджимала пальцы ног и чувствовала себя как начинающий йог, впервые ступивший на гвозди. От каждого легкого дуновения ветра трясло как от удара. Хотелось еще раз поблагодарить Основателя за собственную безалаберность, за то, что забыла ключи в замке зажигания, и что машина моя оказалась на месте, ее никто не угнал. Трясущейся рукой завела автомобиль и, включив климат-контроль, откинулась на сиденье, закрыв глаза.
Ругать себя всеми известными словесами, изящными и не очень, можно бесконечно. Только какой резон? Раз уж до меня некоторые вещи доходят только тогда, когда я пару раз с размаху приложусь об них лбом, тратить еще больше времени на то, чтобы убиваться по этому поводу - легкомысленность на грани фола. Даханавар, в заваренной мною каше, можно смело сбрасывать со счетов, и как выкрутиться из удавки, что я самолично одела себе на шею, как какой-то дизайнерский шарфик, - самый приоритетный вопрос. Впутывать маэстро в это бессмысленно и опасно, а союзники, которые в первую очередь приходят на ум, не факт, что таковыми являются.

Дома, на туалетном столике меня ждал рисунок, с которого все началось, и, если я правильно разыграю карты, которым все и закончится. Закутавшись в махровый халат, почти утопая в нем, чувствую, как потихоньку начинает наконец согреваться и расслабляться сжатое в стальной прут тело. Ножницами отрезаю полоску бумаги, с адресованными Александру словами, незачем нахттотеру лить слезы умиления в театре одной несостоявшейся утопленницы, разглаживаю бумагу и морщу лоб. Интересно, как сильно похож Бальза со своей сестрой? Карандаш с мягким нажимом скользит по бумаге, кладя четкие штрихи, меняя прическу, как будто волосы собраны в хвост. Удовлетворенно улыбаюсь, рассматривая результаты своего труда, и, сложив рисунок пополам, вкладываю его в почтовый конверт, аккуратно надписывая адрес Лунной крепости. Партия начата, господа. Рука наощупь находит трубку телефона, лежащую на столике, пока я, смотрясь в зеркало, приглаживаю другой рукой мокрые пряди, набираю номер Светлова.
- Иован? Это Паула. Простите за беспокойство. Могу я отнять у Вас пять минут? Вам это будет интересно.

Вот дайте, дайте мне сейчас тапок, а лучше партию, я ему артобстрел за такие вопросы устрою а еще лучше пулемет "Максимку"

Ночь нежна. С момента, как я опускаю босые ноги на пол, выбираясь из теплого плена одеял и простыней, от души потягиваясь, стряхивая остатки сна, и до момента, когда верчу в руках бокал с горячей кровью, слыша, как в холле начинает дребезжать дверной звонок. Ночь нежна, зовет и манит, соблазняя, шепча на ухо сладкие обещания. Иду открывать, подозревая в раннем госте, с полным на то основанием, Словена. Только он заявляется практически перед первыми лучами солнца и выходит на улицу, едва успевает стемнеть. Вид курьера, несколько часов назад отправленного в резиденцию асиман, меня немного огорошил, но не успевают слова удивления сорваться с губ, как человек, произнеся: "Вам просили передать, синьорина", протягивает мне странный цветок. Стоит пальцам прикоснуться к стеблю, как человеческое тело разрывает облаком пепла прямо на моих глазах. Сумеречный ветер сеет в воздухе белесые частички, что, кружась, оседают на снег. Гневный крик удается сдержать лишь до боли закусив собственные, сжатые в кулак пальцы. Издевка, как мило. Лучше любых слов доносит смысл того, что думают о моей посылке. Во всем этом есть только один плюс - магистру невдомек истинная причина, по которой я вернула ему его вещи. Иначе ответ был бы совсем другой. Уже это заставляет дышать свободнее. Зажав рот рукой, сползаю по дверной створке, задавливая истеричный смех. Я чувствую себя щепкой, подхваченной бурным водоворотом событий, выбраться из которых мне не дано. К черту все, я поплыву по течению. Забираю в горсть кучку пепла, оставшуюся от того, кто только недавно жил и чувствовал. Пешка в руках сильных мира сего, а я пешкой быть не желаю. Маэстро предупреждал от поспешных поступков и выводов, но больше я не уйду в тень, я буду держать удар. Теперь знаю как.

Сидя в гостиной перед горкой пепла на столе с одной стороны и странным пепельным цветком с другой, я допиваю кровь, согревающую мне горло, и, положив в клатч конверт с портретом нахттотера, вызываю такси.

Дорога мне уже знакома, ведь за прошедшие дни все пути, как заговоренные, ведут в резиденцию асиман. Гадать проклятье ли это или прихоть судьбы смысла нет, ставки сделаны, жребий брошен. Поправив пальто, я открываю узорную решетку и иду по направлению к зданию, в сотый раз интересуясь, когда успела сойти с ума, чтоб добровольно прыгать в костер, и почему пропустила осознание этого факта. Тяжела дверь поддается под рукой, впуская меня из звенящего мороза в уютное тепло, и уже знакомое лицо асимана на ресепшене расплывается в ухмылке, когда он видит меня. Вот для кого ситуация ясна, как небо в летний полдень. Он видел меня вчера в одежде магистра, уходящую под руку с ним же и выводы, очевидно, сделал самые однозначные. Поддержать его заблуждение мне на руку, как ни выводит из себя нахальная ухмылка. Но мотыльки не рычат, и не скалят зубы, поэтому я самым дружелюбным тоном подтверждаю, что пришла к господину Ар-Рахалу и жду, когда меня проводят в кабинет. Паническую мысль, что меня могут направить прямиком в личные покои, стараюсь сразу же выкинуть из головы, чтобы тут же не осесть на пол на ватных ногах и не сбежать с дикими криками. Пришедший огнепоклонник провожает меня до кабинета, впуская внутрь, и закрывает за собой дверь. А я с удивлением обнаруживаю, что комната пуста. Собственная выходка предстает форменным сумасбродством, и я только что во всей красе понимаю, кому собиралась бросить в лицо зажатый в кулаке пепел - останки почившего курьера. Нервное напряжение дает о себе знать, когда я щедро рассыпаю бренный прах и тлен по столешнице письменного стола и дрожащей рукой, взяв авторучку, вывожу на чистом листе "Это тоже принадлежит Вам, магистр". Осталось всего-ничего, добраться до выхода и сбежать, ведь в клатче у меня лежит конверт, от которого давно пора избавиться.

Мне всегда было интересно, по какой причине мы лжем себе? Не замечаем очевидного, убеждаем в противном. Что заставляет нас за нос водить себя же, придумывая сотни отговорок и причин, лишь бы не признавать правду? Кажется, я только что нашла ответ. В моем случае это страх. Неоправданных ожиданий, разрушенных надежд, от которых так сладко сжималось прежде сердце. Прятаться за броней сарказма проще, чем без защиты выступить вперед, чувствуя себя как обнаженная девственница на площади перед вооруженной камнями толпой.
Поднять голову, чтоб ощутить, как черный лед глаз буквально приколачивает к месту, и вздрогнуть, не от испуга, от неожиданности. Ведь это очень неожиданно, застать магистра на пороге собственного кабинета, и следующим актом узнать, что роль Золушки коронная в твоем репертуаре. Какой сюрприз.
Дыхание застревает в груди, потому что я стараюсь не дышать, не чувствовать этот обволакивающий со всех сторон запах, пока он звонит и просит принести реквизит. Поворачиваю голову в сторону, чтоб не смотреть, не встречаться взглядом, и, когда отходит к двери, чувствуя, как разливается под кожей какая-то шалая горячка, не выдержав, громко и заливисто хохочу.
- Не слишком ли много времени Вы проводите за ретортами, Амир? - интересуюсь я, не сдержав отплясывающих в глазах чертей, шагнув к застывшему на пороге кабинета магистру. О том, что пылесос давно изобрели, намекать не решаюсь. Как и признаваться, что просто виртуозно глажу рубашки. - Мне кажется излишним напоминать Вам о том, что Вы и без меня прекрасно знаете.
Вкрадчивый тон я позволяю себе с такой же легкостью, как и пляску на лезвиях, что веду сейчас, продолжая наступать, удерживая его взгляд. Маленькая мелочная месть в ответ.
- Возможно, я просто соскучилась... - шепчу я удивленно губам магистра, вплотную подойдя к нему, забыв, что собиралась сказать совсем другое, напрочь растеряв весь кураж.
Фэриартос великолепные притворщики, актеры по природе своей. Обаяние наш инструмент, сводить с ума наша специфика, только вся эта наука мне сейчас ни к чему, не поможет. Я впервые в жизни узнаю каково это - целовать самого желанного в мире мужчину. Перестав наконец врать самой себе, наплевав на гордость и не в силах больше сдержаться, чтоб не зарыться пальцами в его волосы, так, как давно хотелось, жадно целуя, мешая дыхание, чувствуя, как подскакивает почти к горлу сердце, потому что понимаю - не оторваться. Язык тела - древний язык и весьма красноречивый. Не сыграть частоту пульса, рефлекторное напряжение мышц, полудвижение, запутавшихся в волосах, рук и рваное, застревающее в горле дыхание.
Только мысль, что, открыв глаза, снова увижу черный лед напротив, заставляет резко вздрогнуть, как от удара. Рванувшись, толкаю магистра в грудь, чтобы пулей помчаться по коридору. Хоть пять секунд форы и я в спасительном мраке улиц, а где спрятаться я знаю и без того. Невыносимо чувствовать себя попрошайкой.
__________________________
одежда: белое полупальто, белый шарф, красное платье, сапоги
настроение: мама не горюй
состояние: аналогичное

Музыка крови играет в ушах, то возносясь на октаву выше, то бемолем уходя в глухой шепот. Каприччио. Судьбе угодно разыграть мою жизнь как партитуру. Затяжным фа - минуты в нескольких метрах у выхода, глубоким до - шаги на лестнице, тэмпо ди марча - исчезающие из холла адепты под стаккато сердца. Порвались струны, стихли звуки, пока не зашептала внутри новая мелодия, тягуче и низко вторя пульсу. Тшшш...
Более красноречиво и однозначно расставить точки на свои места было невозможно. Так же, как и еще более доступно объяснить простые истины. И дом, ранее по умолчанию считавшийся... ну, если не станом врага, то крайне опасным местом, гостеприимно распахивает двери, потому что я в нем, как оказалось, желанный гость. Расплаты за наглость не будет, по крайней мере не той, что ожидалась мною по дороге сюда.
Трудно стряхнуть с себя оцепенение, но что-то внутри переворачивается, когда я, по-прежнему продолжая цепляться за рубашку Амира, снова оказываюсь на ногах.
Слишком ясно до меня доходит все, что было сказано, как и то, что озвучено не было. Знай я наперед, чем закончится мое сегодняшнее посещение, обходила бы это место по кривой дуге, думать бы себе запретила и вспоминать. Рассказать о том, что случилось, нельзя. Никому. Слишком привлекательно для многих будет выглядеть марионетка-фэриартос, слишком заманчиво будет попробовать манипулировать огненными через нее. Фэриартос, вьесчи, даханавар... Не верится, что маэстро упустил бы такой шанс, не верится, что не поделился им со своими "друзьями", слишком зависят фэри от денег вьесчи, слишком необходима им политическая поддержка даханавар. Даже тени сомнения допустить нельзя, ни намека, ни шепотка. Дороги назад нет, я только что перешла собственный Рубикон.
Украдкой вздыхаю, выпуская из горсти тонкую ткань, разглаживая пальцами смятые складки. Нет нужды отвечать на вопросы, которые не задали.
Нити судеб переплелись, небесная пряха, спутав пряжу, разбила прялку. Финал истории неизвестен, но рано задумываться о финале, стоя в начале пути. Между нами века, зияющая пропасть времен, культур и событий, длинная дорога из желтого кирпича в Волшебной стране. Песчаные дюны, кровь и кости на песке, цветы из пепла. И жизнь моя - игра, весь мир - театр. Все внутри забито теперь уже ненужным барахлом - пестрые маски, яркие атласные лоскуты костюмов, символично бросить все это в огонь, вдвойне символичней - броситься туда самой. Маленький украденный кусочек жизни. А потом я уйду.
- Дьявольски много, - кивнув, укладываю я первый кирпичик. - Удели немного времени мне.
____________________________
одежда: белое полупальто, белый шарф, красное платье, сапоги, висящий на запястье клатч
настроение: грусть
состояние: задумчивое

Арабская ночь. Запах раскаленного за день на солнце песка, темно-фиолетовые густые, как сливки, сумерки, наползающие на дворец из белого мрамора и, стекающий через узорчатые окна на мозаику пола, тяжелый одуряющий запах роз. Черные стражи с ятаганами на боку и серебряный звон фонтанов в зеленой тени. Ароматическое дерево, сандал и мускус. Сонная искушающая истома и быстрые, как росчерк клинка, летящие мгновения. Когда я была маленькой, то прочла "Тысячу и одну ночь" раз пятьсот, от корки и до корки, с каждой строчкой все более уходя с головой в хитросплетения сказочного вымысла. Поражаясь коварству, изворотливости, отваге и чести героев. Нараспев шепча про себя имена и названия мест. Сказки есть сказки, какая девчонка не увлекалась ими? Представляя себя то хитрой наложницей, то восточной принцессой, то отчаянной авантюристкой, вплетая свои нити в историю, меняя ее под себя. Богатый, пестрый, как восточный ковер, сказочный узор.
Но то, что вижу сейчас в глазах стоящего напротив мужчины даст сто очков вперед любому сказочному вымыслу. Стойкое чувство, что раз за разом мне под кожу вкалывают афродизиак, одну чудовищную дозу за другой, а я не могу даже шелохнуться, отпрыгнуть, сползти, убежать, только взгляд глаза в глаза чудом удерживает на ногах. И опустить их чуть ниже боишься, чтобы сравнить, а ту ли рубашку ты видела на ней... на себе. Что это? - огнем опаляет одна картинка за другой. - Грезы? Сон наяву? Наваждение? Кажется, что забыла напрочь как дышать, настолько ошарашенная, что молча бы пошла за повелительно тянущей рукой на гильотину, а не в только что покинутый кабинет. Возвращайся скорее... Спиной ощущаю давящий взгляд, и мне самой неизвестно, почему я сейчас не поворачиваюсь и не прошу рассказать "Мио, мой Мио" еще раз, почему не сбрасываю нетерпеливым жестом пальто, чувствуя себя здесь как дома. Больше того, как избалованный капризный ребенок, которому все сойдет с рук. Закусываю губу, чтобы нервно не рассмеяться. Ошибка думать так. Держи себя в руках, идиотка. Легко сказать... Каждая ступенька как столетие, каждый шаг - прыжок в пропасть.
Поднимаюсь по лестнице, повторяя под нос детскую считалочку, стараясь не обращать внимание на то, как растекается по венам горячая лава вместо крови, как все настойчивей кружатся перед глазами подсмотренные картинки, как тянет рвануть шарф, потому что поклясться можешь, что только что ощутила обжигающее прикосновение губ, расчерчивающих твое тело лишь им ведомыми узорами. И удивляешься, как до сих пор не сползла спиной по балюстраде, ведь ноги твои жиже киселя, а каждый вздох рвет легкие.
Выразительно шевельнуть бровью, мельком глянув на диван, на который мне не предложили сесть и еле заметно улыбнуться, словно нашкодившая школьница перед строгим учителем. Мадонна, что - опять? - хочется мне закатить глаза, глядя, как он устраивается у стола, ведь каждое слово - это пытка. - Какую мысль я донесла неясно? О чем еще тебе хотелось бы знать? Глаз от пола оторвать не смею, потому что знаю в чье тело, как в одеяло, заворачивается каждую ночь увиденная мной женщина, чье дыхание пьет, чьего внимания ищет, чье имя шепчет во сне. Кружат бесы, пляшут бесы внутри. С минуту раздумываю, как ответить, сходу отметая желчный вариант с обочиной, как и чисто женский: "Почему ты прислал мне цветок?" Изучаю красные гобелены на стенах, неожиданно чистую столешницу, в которую упираются знакомые до деталей ладони, пока наконец, уверившись, что справлюсь с голосом, поднимаю глаза в упор и тихо, четко отвечаю.
- Потому что ты бы никогда не пришел сам.