Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Спасибо, Джеймс, но жарить это к вам. А Адама реал вырвал посреди процесса прямо.
И противореча своим же словам, пожала плечами и положила шампура с овощами на затухающие угли.

Дариан, а кроме вина у тебя ничего нет? Ммм? Мы же вроде шашлыки едим, и можно и по-крепче.

И раз мужчина мой за рулем, значит я буду и за него пить.

- Да, пожалуйста. Хорошая выдержка.

- Угощайся, - протягиваю шампур с пожаренными овощами.

- Конечно я на это и рассчитываю, любовь моя...- взлохматила его волосы. - Я люблю когда ты не упускаешь момента.

- Адам, перестань, тебе тоже хватит, тем более, что кроме нас никто не выразил желания отведать печеные овощи.

Снимает со второго шампура овощи, раскладывая на две тарелки, добавляет несколько кусков ароматного мяса, добавила немного салата из свежих овощей, который все вместе сделали, берет виски себе, а любимому бутылку воды.
- Кто кого кормить будет, любимый?

Сумерки наступают очень быстро, и на поляне всё меньше остается народа, и всё интимнее обстановка.
Прислоняется плечом к любимому, откусывая мясо с вилки, что протягивает он. Потом так же накалывает и подносит к его губам кусок мяса. И когда он снимает губами мясо, наклоняется и целует его в губы, массируя шею.
- Дорогой, нам не пора собираться? - накалывает ещё один кусок шашлыка. - А то я скоро так опьянею и засну у тебя на коленях, и придётся тебе нести меня.

Джеймс, спасибо, что заметил)

Мистер Лоренс, с Днём Рождения!!!! Желаю здоровья крепкого! Настроения отличного! И любви! (бебебе Джей) Потому что без неё невероятно скучно жить.
А для финансового благополучия дарю это. Концерны необходимо развивать))))

Погода сегодня не радовала, впрочем, как и вчера, и всю прошлую неделю, словно кто-то вспорол небесное брюхо, заставив тучи поливать своим содержимым все королевство. Эмма Круз

Меня зовут Эмброуз Эмеральд Кальелли. И я — дева с зеркальной кожей... Эмма Круз (моЩЩЩЩно)

Спасибо за выпуск, почитала интересно.

в копилку цитат нового месяца

Адам Фостер:
В другое время я бы быстрее остался голодным, чем заказал что-либо, не узнав досконально из чего, как и с добавлением каких ингредиентов готовится блюдо. Всего лишь для того, чтобы выбрать то, что действительно хочу.

Не знаю, откуда во мне это чувство. Но она моя.

Котик, какой ты у меня красивый.... *любуется* Натик творит чудеса

Много ли надо женщине, чтобы внутри у нее наступила весна?
Много, целых три слова: в нужное время, от нужного человека.
"Пятое время года" (с) Ринат Валиуллин

Стоя посреди разрушенного замка, я смотрела на любимого мужчину и думала, что никогда не была так счастлива, как в этот солнечный летний денёк. Его темные глаза согревали меня любовью ещё до того, как он произнес вслух то, чего я так долго ждала.

Мне хотелось остановить этот момент, замереть, слушать и слушать, как он своим низким голосом говорит, что любит. Я уже открыла рот, чтобы тоже в конце концов признаться, но поцелуй отсрочил этот момент. Жадный и нежный одновременно, как в первый раз заставлял терять голову. И, когда я уже почти перестала соображать, до меня дошло, о чем говорил Адам:

- Что? - только и успела произнести, как оказалась на ветровке, расстеленной поверх высокой травы.

Его руки… губы. Было ощущение, что любимый просто окружил меня со всех сторон. Я даже не заметила, что он раздел меня, пока чувствительных сосков не коснулся прохладный ветер, заставляя их съежится ещё сильнее, превратившись в твердые камушки. Мужские ладони накрыли грудь, и моё тело выгнулось, прося ещё больше ласки. Тихие стоны уносил летний ветер. А потом он оказался внутри. Горячий и твердый. Движения с каждым мгновением становились всё быстрее, а стоны и рычание громче, пока с моих губ не сорвался крик наслаждения, слившийся с его хриплым стоном, когда и Адам достиг оргазма.
Хорошо было лежать на траве в месте, где никого нет и никто не следит. И только я собралась озвучить эти мысли, как откуда-то справа раздался незнакомый мужской голос:

Адам поднялся, а я осмотрелась вокруг, пытаясь понять, куда он закинул мою и свою одежду. Мои щеки горели от стыда, ведь несмотря на всё, что было в прошлом, я стеснялась быть застуканной с голым задом без соответствующего антуража. Любимый быстрее меня пришел в себя, помогая одеться. Он почему-то поменялся в лице так, что мне захотелось протянуть руку и разладить меж его бровей хмурую складку, прогнать нехорошие мысли, поселившиеся в его голове сейчас. Но Адам подал мне руку, поднимая с земли, и продолжил кутать в свою ветровку так, словно хотел меня в неё завернуть.
Теперь я увидела того, кому принадлежал голос. Дедушка. С палкой, словно пастух. Его серые глаза, даже на испещренном морщинами лице, смотрели ясно и внимательно.

Улыбка растянула мои губы, и я уже собралась ответить, что мы и есть те самые хозяева, как дрожь охватила моё тело. Я услышала лай. Лай, что заставил меня напрячься и замереть. Не люблю собак. С самого детства. Один единственный раз, такой, что даже шрама не осталось, но я каменела при этом звуке, а волосы на голове становились дыбом. Страх, дикий и неконтролируемый, парализовывал всё тело.
Пока я пыталась взять себя в руки, Адам ответил за меня. И сквозь дикое желание закрыться в машине подальше от псины, я услышала:

Эмоции старика вызвали у меня недоумение. “Кто он вообще такой? Почему ходил здесь? Не говоря уже о заявлении.” Фостер озвучил мои мысли, завалив старика вопросами так, что он сразу потерял свой грозный вид. Но последняя фраза деда заставила меня нахмуриться.

“Та самая? Какая та? Какая самая? О чем он вообще?” Старик так пристально рассматривал меня, что я, даже привыкшая к вниманию, не знала, куда деть глаза.
- Забыл представиться, - он оперся на палку и протянул левую руку для пожатия. - Меня зовут Дуглас Меррик.
“Меррик. Черт!” Я совершенно растерялась и лишилась дара речи, и только любимый сумел разрядить тишину, что образовалась после слов старика.
Меррик? Ну надо же! Значит это всё тоже твоё? - Фостер пожал протянутую морщинистую руку и улыбнулся.
Разглядывание продолжалось ещё какое-то время, пока с неба на нас не начали падать первые крупные капли дождя. А мы даже не заметили, когда успело нахмуриться небо. За первыми двумя каплями последовали ещё, и уже через несколько минут наша одежда промокла до нитки.
- Чертова погодка! - выругалась я, пряча голову под ветровкой Адама.
И тут старик словно пришел в себя.
- Что же это мы! Не ночевать же вам здесь, под дождем? Давайте ко мне, я напою вас горячим чаем, вы высохнете и я всё разъясню. - И снова его взгляд заставил меня поежится. Он смотрел так, будто видел перед собой привидение. - Мой дом по адресу 17, Гансгрин Парк, Аймут. Найдете? - И спохватившись: - Только сначала мне нужно вернуть своих девочек в загон.
- Девочек? - переспрасила я.
- Да, мои овцы. Лучшие в Шотландии, - гордо ответил старик.
Его слова заставили меня улыбнуться против воли. Настоящий шотландец, который гордится своими овцами.
Я кивнула. Аймут мы с Адамом объезжали, когда направлялись в Меррик. Один из маленьких городков, которые встречались по дороге из Эдинбурга.
- Значит, - продолжал Дуглас, - я пойду собирать своих овечек, а вы тоже быстрее собирайтесь, пока дождь не разразился на всю мощь. - Я не стала просвещать дедушку на счет того, что нас может не только дождь задержать в этом месте.
Оглянулась на руины, бывшие когда-то величественным замком. На фоне стремительно темнеющего неба они должны были выглядеть устрашающе, как зубы старухи в темной пасти. Но нет. Странное ощущение будто я вернулась домой не покидало даже сейчас.
У меня никогда не было своего угла. С тех пор, как родители развелись, я жила с отцом, потом уехала в колледж, потом вообще снимала квартиру. И вот он. Дом. Вместе с дикими затратами, но мой. Отец отдал мне на откуп эти руины, сказав, что я могу делать с ними всё, что захочу. И только здесь я поняла, чего хочу. Хочу жить здесь, где нет журналистов, назойливых поклонников и завистливых конкурентов. Только я и Адам. И ещё один маленький человечек. Неосознанно я опустила ладонь на плоский живот. Когда-нибудь обязательно.
Сильные руки любимого притянули к себе, и я улыбнулась.
- Ну что, поедем в гости к старому Меррику? - Адам губами прижался к моему виску, целуя, пока я взглядом провожала пожилого человека, оказавшегося моим однофамильцем. Хотя, наверное, в этих краях одни Меррики и живут.
- Поедем.
Мы быстро направились к машине, что осталась за оградой из разрушенной стены. И там, в тепле салона, где на голову не лились потоки воды, я повернула голову и поцеловала улыбающийся рот любимого. Но поцелуй недолго оставался легким, и через пару секунд Адам обхватил мою голову, путаясь пальцами в волосах, пока я обнимала его за талию. Мы задержались ещё на полчаса, так и не сумев остановится на поцелуях.

Сидя на переднем сиденье мне хотелось мурчать от удовольствия, и я, не устояв, стала напевать “Люби меня нежно” Элвиса, на что любимый хмыкнул, выруливая на шоссе А1 и сворачивая на север. Дождь закончился, позволив увидеть, как вечернее солнце пряталось в холодных водах Северного моря.
Через десять минут пути перед нами показался дом. Небольшой, но тем не менее аккуратный, начиная от ограды и заканчивая газоном. Дуглас встречал нас у живой изгороди и, махая руками, показывал, куда надо подъехать, чтобы припарковаться.
- Заходите, заходите, - старик почти тянул за собой в дом. - Я уже воду вскипятил, только и ждал вас. Долго ехали, - и хотя он спрятал улыбку, я почувствовала, как мои щеки загорелись.
"Мы всего-то на тридцать минут задержались, плюс дорога."
Но Дуглас не стал акцентировать внимание на этом и засуетился на летней кухне.
- Ты что-нибудь понимаешь? - прошептала я на ухо любимому, кивая на старика.
- Не малейшего, - так же шепотом ответил мне Адам.
- Я хоть и старик, но ещё не глухой, - раздалось ворчание из кухни, а после показался и сам Дуглас. Он провел нас в гостинную и, поставив чашки на стол, начал наливать в них чай.
- Дуглас, - моё терпение подошло к концу, - вы сказали ваша фамилия Меррик. И много в этих краях Мерриков?
- Только я и остался, деточка, - в его глазах мелькнуло какое-то чувство, которое я не успела распознать. - Ты так похожа на неё…
- На кого? - переспросила я и прижалась ближе к любимому.
- На великую Дженни, - он так резво вскочил, что я отшатнулась, не зная, чего ждать от этого странного деда, который заманил нас к себе и неизвестно что мог сделать.
Но Дуглас всего лишь достал старую картину размером десять на двадцать сантиметров. И я увидела себя. То есть не совсем себя.

Но словно это я под гримом и в старинной одежде. Губы, глаза, темные волосы и взгляд, что каждый день привыкла видеть в зеркале.
- Кто эта женщина? - прошептала я, возвращая Дугласу портрет.
- Это твоя прапрапрапрапрабабушка. Дженнифер Меррик…
- Но здесь написано Уэстморленд.
- Она стала ею, когда вышла замуж за Волка.
- Что? - он вообще стал говорить невразумительные для меня вещи.
- Твоя прабабка вышла замуж за Ройса Уэстморленда и уехала отсюда. Но она всегда оставалась графиней Рокбурн, и её дети продолжали носить этот титул.
- А вы?
- А я лишь родственник, который и должен был дождаться тебя, деточка, чтобы всё рассказать и передать замок в твои руки. Он твой, вместе титулом и землей. Но при одном условии.
Я хмыкнула. "Конечно, никогда ничего не бывает безвозмездно, всегда есть условия."
- И какое-же? - это уже Адам.
- Вы должны восстановить фамильный замок. Я не смог. Только и оставалось что охранять его.
- И от многих приходилось охранять? - я просто слушала, переваривая информацию.
"Графиня? Я? Да вы шутите. Какая из меня графиня?"
- Нет, скорее просто заблудшие туристы фотографировались на фоне разрушенных стен. Они и так еле держатся, а если на них залазить, прыгать по камням, мусорить вокруг… - Дуглас вздохнул. - В общем, работы у меня было много.
- Ну, теперь ты не один, Дуглас, - Адам протянул руку и пожал морщинистую ладонь. - Мы построим высокий забор прежде, чем начнем восстанавливать замок. Правда, любимая? - он стиснул мои плечи и я только кивнула, глупо улыбаясь.

Мы так и сидели в уютной гостинной, разговаривая и слушая рассказы Дугласа о подвигах моей прапра...какой-то бабки. Странно так. Я всегда считала себя, если не американкой, то англичанкой точно, а оказывается я не то и не другое.

За разговорами мы даже не заметили, как наступил поздний вечер.
- Вы наверно устали с дороги, - поднялся дедушка. - Пойдемте, я провожу вас в комнату. До завтра поспите.
- Мы можем и в отеле, - слабо запротестовала я. - Не хочется стеснять…
- Девочка, ты хочешь меня оскорбить? - Я качнула головой из стороны в сторону. - То-то же, а сейчас идемте.
Мы поднялись следом, шагая за Дугласом в дальний конец дома, потом по лестнице на второй этаж, и оказались в спальне с низким потолком, где не только Адаму, но и мне приходилось пригибаться. Дверей в спальню не было, оставались только тяжелые бархатные шторы. Почти всё пространство комнаты занимала огромная кровать, украшенная резными столбиками. Изголовье её упиралось в стену так, что на ней получалось либо лежать, либо сидеть из-за скоса потолка.
- Хоть тут и не пятизвездочный отель, но всё равно крыша над головой, - проговорил Дуглас. - Можете оставаться столько, сколько понадобится. Я всё равно живу один и много места мне не нужно.
- А чья же это комната?
- Моего сына, - его плечи поникли, и хотя я не спрашивала больше, старик сам рассказал и о сыне, и о его жене, и о своей жене. - …прожил долгую жизнь, но я рад, что застал наследницу великой Дженни. Рад, что ты не одна.
- Спасибо! - не знаю, что на меня нашло, но я кинулась обнимать этого старого мужчину, оказавшегося родственником.
- Ладно, ложитесь отдыхать, а я пойду к себе. Если что понадобиться - кричите. - И скрылся за бархатной шторой.

Расстелив постель, мы забрались под одеяло. Сильные руки тут же притянули к себе ближе, согревая и давая защиту. Так с ним было всегда. Каждую ночь, что мы проводили вместе, он окутывал меня своим теплом. Днём же я просто чувствовала себя под его защитой каждую минуту. С той самой ночи, когда он вернулся в мою жизнь после Лондона. С той ночи, когда спас меня от меня самой.
Теплые губы прижались к шее, заставляя улыбнуться.
- Адам, ты самый дорогой для меня человек, - я обнимала себя его руками теснее, прижимаясь ягодицами к его животу. - Самый дорогой в мире.
И, казалось, было самое время признаться, но я снова промолчала. Снова не смогла сказать о своих чувствах.
Тем временем его губы прошлись по шее к уху, и потянули мочку, вынуждая чуть прогнуться в пояснице.
- Расскажешь, как я тебе дорог? - он прикусил мочку так, что я застонала, спускаясь ягодицами ниже и прижимаясь к эрегированному члену. Усмехнулась, услышав над ухом его рычание. - Ар-р-р-рли-и-и… Доигр-р-раешься…
- Дорогой, - пришлось прерваться, чтобы сдержать стон. - Мы не можем…
- Почему же… - его язык обвел ушную раковину, и я прикусила губу, стараясь не стонать в голос. - Потихоньку, и не разбудим старика. Вспомни, как мы занимались любовью на последнем ряду…
- Останови-и-и-ись, - его руки погладили мой живот, ныряя в трусики и накрывая мою и без того влажную промежность.
Бедра непроизвольно сжались, прижимая его ладонь ближе к себе, и я выгнулась, когда он просунул пальцы глубже, потирая пульсирующую горошину клитора. Повернув голову к любимому, я прижалась к уголку его губ своими, и Адам с рычанием набросился на мои губы. Сминая их. Проталкивая язык вглубь. Лаская мой язык. В то время, как его пальцы пробрались дальше, проникая во влагалище, поглаживая уже изнутри. Двигая пальцами вперед и назад, имитируя член. Я сжимала его руку бедрами и двигалась навстречу, насаживая себя на его пальцы, постанывая в губы любимого. И только благодаря этому Дуглас ещё не услышал, чем мы тут занимаемся. Пальцы внутри меня ускорились, пока большой растирал чувствительный и набухший клитор. И через несколько минут я не смогла сдержать крика, который не заглушили губы любимого.
Пока я приходила в себя от оргазма, Адам пристроился сзади поудобнее и скользнул в сокращающееся лоно. Его руки сжали мои бедра сильнее. Натягивая на себя… раз… второй… третий… пока я снова не застонала, ухватившись рукой за шею любимого и выгибаясь навстречу очередному толчку. Адам закинул одну мою ногу на своё бедро, шире раскрывая, и продолжил двигаться внутри, насаживая на свой член, с каждым разом всё глубже толкаясь, пока полностью не погрузился. Всхлип. Наслаждение, острое и такое необходимое, заставило дрожать в его руках, подавать бедра назад, встречая его на полпути, и постанывать с каждым разом всё громче.
- Моя… р-р-р-р… моя… - его голос, такой низкий и вибрирующий от страсти, словно ещё одна ласка для моего слуха.
- Да-а… да-а-а-а… - я не могла уже связно мыслить. Мозг совершенно отказывался складывать слова в предложения, оставляя только чувственное удовольствие.
Рука любимого накрыла грудь и сжала сосок, потянув его так, что молния прошила всё моё тело от ноющих сосков до пульсирующего клитора, заставляя вскрикнуть, сжав его член внутри себя. Над ухом раздалось рычание, и меня резко перевернули на живот. Обхватив бедра, Адам заставил встать на колени, продолжая остервенело двигаться внутри, словно хотел весь заскользнуть в горячее и влажное лоно. Уткнувшись в подушку, я стонала и извивалась. Он протянул руку и вновь сжал грудь, в то время как вторая стискивала бедро, натягивая на себя.
Стоны, рычание, хлопающие звуки соития, стук спинки кровати о стену при каждом толчке члена. И частое дыхание, которое сорвалось на крик, когда я в очередной раз достигла оргазма. Мне пришлось уткнуться лицом в огромную подушку, чтобы не закричать на всю комнату.
Спустя минуту или вечность пребывания в нирване, я почувствовала, как он запульсировал и часть любимого оставила свой след внутри меня. Он упал сверху, вдавливая меня в постель, и, прижавшись губами к плечу, кончал, изливая семя внутри.
Хорошо, что это сейчас ничем нам не грозило. Нет, я конечно хотела ребенка, но не женить же Адама на себе с помощью беременности? На моих глазах был подобный пример всю мою жизнь и ни к чему хорошему это не привело. Поэтому раз в день, одна маленькая пилюля и никаких угроз.
Пока я купалась на волнах наслаждения, Адам чуть сместился, прижимая меня теперь к себе сбоку. И именно сейчас, после секса, переполненная эмоциями от новостей свалившихся на мою голову, я просто не смогла удержать слова:
- Я люблю тебя, Адам Фостер, я безумно тебя люблю… - почувствовала, как он сначала задержал дыхание, а после стиснул в объятиях так сильно, что пришлось пискнуть, чтобы ослабил хватку хоть чуть-чуть.
Я повернулась к нему лицом, и, прижавшись к его губам в поцелуе, вновь повторила:
- Люблю тебя, - видеть счастливые глаза любимого это и есть наивысшие наслаждение. - Люблю.... - и снова поцелуй, во время которого я оказалась лежащей на спине и придавленной любимым телом.

He pulls me closer
All that I can do
Is make sure that I'm breathing

(с) Jade Ewen – My Man

Его молчание сначало нервирует меня, а пристальный и немигающий взгляд, заставляет ёрзать на кресле. Вопрос, как выстрел в упор, на мгновение лишает дара речи, а потом он говорит:
- А сколько их было? “Большой” мистер, хлыщ с невыговариваемым именем на букву “м” и сам Энтони может? Или кто-то еще, безызвестный?
Хочется крикнуть: “Не твоё дело!”, но я молчу, пытаясь по какой-то причине подбирать слова. Он мне никто. Да, симпатичный, да, помог скоротать время, составляя компанию. Но я легко могла обойтись без него. Мне есть и было куда податься.
“И какого черта я вообще пришла в этот ресторан? И приехала с ним на вокзал?”
Но не успеваю я сформировать мысли в слова, как Адам задает новые вопросы.
- Арлин Меррик, правильно? Или не Арлин? Может по-привычке используешь рабочий псевдоним?
Я только открываю рот от такой наглости. На какое-то мгновение лишаюсь дара речи от подобных заявлений. Будь это кто другой, уже бы подавился собственными зубами, но сейчас я просто закипаю изнутри, чувствуя, как дрожат руки от острого желания съездить ему по лицу.
“Мало того, что допрашивает, так ещё и вздумал оскорблять!
Я - шлюха? Профессионалка???!
Да как он смеет?!”
От пощечины у меня горит ладонь, но даже этого мне кажется мало.
- Ублюдок! - хочу ударить ещё раз, чтобы его голова откинулась к спинке кресла, и уже поднимаю правую руку, как он хватает за обе.
- Пусти меня немедленно! Я не тряпка, чтобы об меня вытирали но…
Дальше происходит то, о чем я и подумать не могла в такой момент. Этот наглый и невыносимый мужчина просто закрывает мне рот поцелуем. Поцелуем, который с каждой секундой становится всё жарче и лишает возможности сделать вдох. Я сопротивляюсь первые несколько секунд, но мужчина не отрывается, а наоборот, просовывает язык в мой рот. Касание. И моё тело словно включает режим перезагрузки. Исчезают остальные посетители ресторана, хотя в столь поздний час их и так здесь почти нет, но весь мир словно остаётся по другую сторону от нас. Я даже не замечаю, как оказываюсь на его коленях, уже без стеснения отвечая на поцелуй. Поднимаю руки и зарываюсь пальцами в волосы Адама на затылке, перебирая шелковые пряди. Так меня не целовал ещё никто. Поцелуи других мужчин и парней были какие-то иные, сейчас же у меня горят губы под его губами, а от прикосновений к языку по всему телу разлетаются искры наслаждения. Тело ноет от томления и хочется скинуть это напряжение, но вместо этого мужчина первый отстраняется от меня, заставляя дрожать.
- Кто же ты, сладкая?
Всё ещё пребывая в вакууме возбуждения, я непонимающе смотрю на него. Кто я? Я это я, и благодаря проныре папарацци он теперь знает имя полностью.
“Достал бы телефон и погуглил, кто я.”
Раздражение снова возвращается, а с приходом официанта я окончательно прихожу в себя.
Соскальзываю с его колен и возвращаюсь в своё кресло. Дыхание ещё прерывистое, но расстояние и преграда в виде стола позволяют мне успокоить бешеный стук сердца. Я вижу, что ему тоже не сразу удается обрести контроль над собой, и это в какой-то мере льстит мне.
Он наливает вино по бокалам, я же сквозь ресницы слежу за ним. Ноздри трепещут. Легкая дрожь в пальцах.
- Предлагаю выпить, - пауза, которая заставляет улыбнуться и окончание: - Просто выпить.
Забавно, как мужчины пытаются надеть маску после потери контроля. Этот поцелуй не только меня лишил равновесия.
Делаю глоток, оставляя его тост без ответа, и пытаюсь собраться с мыслями. Этот поцелуй и его вопросы. И Энтони. Все они выбили из колеи, заставляя на какое-то время забыть об остальных проблемах. Адам наливает снова в свой бокал, и я подставляю свой.
- Тебе интересно, кто я? Так погугли в интернете! Уверена, желтая пресса отлично расстаралась освещая мою жизнь.
Он даже не шевелится, не то, что достает телефон.
- Хочу услышать, - и словно гипнотизирует меня взглядом карих глаз, - от тебя.
Я вздыхаю, делая очередной глоток вина. Я не привыкла быть откровенной, но что мешает мне рассказать этому мужчине всё, что успело произойти в моей жизни за последние несколько лет? Вероятность нашей повторной встречи равна нулю. Мы не то, что не в один город, мы даже в страны разные едем и разными поездами.
Молния прошивает небосвод, а следом раздается грохот грома, заставляя меня дернуться. Дождь барабанит ещё сильнее, сплошным потоком стекая по стеклу. Но больше дождя меня нервирует мужчина, сидящий напротив. Мужчина, чьи губы лишили самообладания. Он хочет от меня откровенности, но это означает оголить душу, пусть и слегка. Или же я могу выдать ему голые факты, те, что ходят в прессе. Оттягиваю момент, делая очередной глоток.
“И почему это вино так быстро исчезает?”
Секунды перетекают в минуты, за окном беснуется стихия, а мы сидим в почти пустом ресторане и смотрим друг на друга. Я вижу, как он снова начинает закипать. Видимо, моё молчание сильнее всего остального нервирует, но с чего начать? Как открыться незнакомцу? Однако я для него тоже незнакомка, пусть и уже знакомая.
Ещё один глоток вина и выдох.
- Ты знаешь, что такое стритрейсинг? - мужчина кивает, и я вижу разгорающийся интерес в его глазах. - А гоночные войны? - снова кивок, и прежде, чем выдать остальную информацию, отпиваю вино, ощущая, что голова уже начинает кружится. Мой бокал пуст, и Адам снова доливает “Фраголино”. Предчувствую, что к утру я напьюсь окончательно.
- Я участвовала в гонках, - внимательный, насколько позволяют алкогольные пары, взгляд на мужчину. Не усмехается. Хорошо, можно продолжить. - Это было в Майами. В прошлом году. Один му**к подрезал мой Porsche так, что машина утонула в заливе. И таким образом выиграл гонку.
Я замолкаю ненадолго и вижу, как мой визави хмурится. Но прежде, чем продолжить, снова отпиваю вино. Даже не замечаю, как в горле пересохло.
- Он естественно победил, но его радость была недолгой. Как только до меня дошло, что машину не спасти, в меня будто сам Дьявол вселился. Не помню как оказалась на финишной прямой, но четко помню хруст зубов, которые выбила этому сыночку. Только спустя время, когда меня, ругающуюся и дерущуюся, оттащили от харкающего кровью Джерри, поняла, что потеряла над собой контроль.
- Ты? Избила мужика?
- Что? Непохожа? Я и тебе хотела двинуть вовсе не ладонью каких-то несколько минут назад.
Мужчина напротив пытается сдержать улыбку. Насупилась. Все мужики одинаковые, думают раз баба на шпильках, значит она тепличный цветочек. Уверена, Сандерс думал так же.
- Продолжай.
- Этот ублюдок оказался из очень богатой семьи. И не успела я уехать из Майами к себе в Нью-Йорк, как меня уже встретила полиция прямо у дверей. Потом был суд, и, в итоге, меня сделали пешеходом. Вот и всё.
- А бойфренды? - он аж подается вперед в своём кресле.
- А это тебя не касается! - я, наоборот, откидываюсь на спинку, вновь увеличивая расстояние. - Я же не спрашиваю о твоих подружках. Хотя с такой внешностью немудрено, что девки табунами ходят. Вот и ты не лезь в мои отношения… - мужчина хмурится, а у меня опять появляется острое желание вызвать такси и уехать отсюда. Я словно опять на допросе под перекрестным огнем личных вопросов. Но в этот раз я не обязана отвечать. Разговор снова прерывается. Адам продолжает хмуро смотреть, я же отвожу глаза к панорамному окну.
Тишина из комфортной становится вязкой, заполняя все сознание. Но её нарушает предусмотрительный персонал. Наши пустые тарелки убирают, ставя перед каждым из нас новые приборы и сверху устанавливая тарелки со стейками. Аромат мяса кружит голову не хуже спиртного. От вида жареного куска говядины моментально текут слюнки. Официант забирает посуду и неслышно отходит, а я беру в руки нож и вилку. Адам совершает те же манипуляции, отрезая кусок от сочного стейка. Продолжаем есть в полном молчании. Не знаю, о чем думает мужчина, я же размышляю, какого хрена меня потянуло на откровенности. Зачем я вообще стала открывать ему свою историю.
И тут не выдерживает мужчина.
- А что за диск подписала?
- Это мой диск, - рассказывать ещё больше пропало всякое желание.
- В смысле?
- В прямом, на нём мои песни.
Тут уже его лицо выдает удивление. Мне же становится смешно. Его не так удивило, что я приласкала зубы Джерри, как то, что пою. Отрезаю кусочек стейка и медленно пережевываю, размышляя, что ещё я могу выдать о себе. Осталось совсем немного секретов и недосказанностей. Но я не уверена, что хочу настолько открываться незнакомому мужчине. И сейчас, в данный конкретный момент он знает обо мне намного больше, чем я о нем. К тому же, рассказывать о семье мне сейчас не хочется. Однако, одного воспоминания оказывается достаточно, чтобы всё моё весёлое настроение улетучилось. И сочный кусок мяса превращается в резиновую подошву. Хватаю бокал с вином и делаю пару глотков, пытаясь не расплакаться. Шампанское всегда так действует. Я прикусываю нижнюю губу, отворачиваясь к окну, и всеми силами пытаюсь вернуть душевное равновесие. Сильные пальцы накрывают мою ладонь, чуть сжимая кисть. Глубокий вдох, и я поворачиваюсь к мужчине напротив.
- Может для ровного счёта расскажешь о себе? Чем занимаешься и увлекаешься?
Пусть говорит о чем угодно, лишь бы прогнать неприятные мысли. Лишь бы не вспоминать, хотя бы на этот вечер, зачем я направляюсь во Францию. Не вспоминать и побыть просто собой, не звездой и не моделью, даже не гонщицей, а просто девушкой, которую так страстно целуют, словно хотят проглотить целиком.

В цитаты:
Мы все хотим чего-то, но большинство мечтаний сводится лишь к трём вещам: власть, деньги, слава, всё остальное - выражение предметами или людьми. Эстель Скеффингтон

Любовь моя хочу поздравить тебя.
С Днём Твоего Рождения!

Чуть позже я подарю тебе ещё один вариант, а пока так.

Я люблю тебя и буду любить, пока не перестану дышать.
Я это твердо знаю.
Ты мой горизонт, и все мои мысли сходятся к тебе.
Пусть будет что угодно – все всегда замыкается на тебе.
(с) Триумфальная арка. Э.М. Ремарк



И безусловно лучший твой подарочек это я

Очень понравился выпуск и цвет оформления и шутка я написала поэтому к себе не отнесла
Каролина, с обложкой тебя!
Джеймс, Моллс, Джонатан и Настя спасибо вам за выпуск!!!



А теперь самое приятное.
Любимый, раз твоя фотография лишает эстетического равновесия жителей мирка, я решила, что пора тебе переодеться.
поэтому вот. У нас ведь ещё лето.

Эль, они-то может и лучше))) Но вот только своё оно роднее как-то)) кстати у Дугласа тоже овечки есть) которыми он безмерно гордится)

Но если что, я хочу и туда, и в Италию, и в Перу, на Мачу-Пикчу.


Кейт, дорогая, с Днём Рождения!!!
Всегда будь такой же яркой и позитивной!
Счастья, любви и гармонии!





Любовь моя, ты знаешь, у меня и для тебя есть презент

т.к. лето у меня закончилось... и пошли дожди, то...

Любимый, я тоже люблю такие выезды на природу. Надо бы почаще *вздохнула*
Добавлю чуть

В Цитаты:
А за те пару приездов к своему деду еще ребенком я осознал, что родные меня не ждут, и мое присутствие больше в тягость. Никому не нужные вопросы “Как дела?”, “Да ты уже вырос?”, “Учишься хорошо?” и никому не интересные ответы, которые даже не удосуживались слушать - вот и вся семейная встреча. - Адам Фостер

Пусть не взаперти, но сама захочет находиться на расстоянии прикосновения, чем будет рядом, в глубине души желая уйти. - Адам Фостер

Наблюдая за ней, отчётливо понимаю, что давно пережил те времена, когда от эротического танца сносило бошку. Особенно, когда в жизни появляется та, единственная женщина, улыбка которой уже возбуждает, как ничто другое. - Девид Торнтон

Это достойно похвалы, мистер Торнтон.

Значит распланировать надо так чтобы почаще на природе оказываться. Причем можно ведь не только в Шотландию... Форментера меня по прежнему манит)
Милорд Торнтон я ещё пока только мисс, но мне польстило. Спасибо большое.



Это ведь Шотландия... ага

Мирок привет)

Александра и Себастьян Ленгстоны,

Мы с Адамом поздравляем вас с свершившимся днём бракосочетания!

Мира вам, любви и долгих лет совместного счастья!



ПыСы)) Пузанчик, какой у тебя красивый наряд!
Керри, какая ты красотка на авочке!