Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Пожалей мое хлипкое сердце )) Нет, правда, я буду рад если ты вернешься наконец в семью. Надеюсь, ты там нагулялась, развелась и прочее. Так что хорош, кочевряжиться, и я один не справляюсь с ребенком!!!

Женщины, не давите на меня)

Милый леди и уважаемые джентльмены! В преддверии Нового года хочу посоветовать Вам забыть старые обиды. Позвонить тем, кого давно не видели и не слышали. Простить тех, кто вас обидел, и извиниться перед теми, кого обидели Вы. Оставить прошлое позади и открыть двери в новую жизнь. Она будет другой, не похожей на прежнюю, а от этого лучше с нотками легкого волшебства)

Мисс Гаррисон, как мне жаль, что удалось провести с Вами так мало времени. Но те минуты, что вы мне дарили, наполняли мою жизнь смыслом. Ваша прекрасная улыбка озаряла все вокруг. Надеюсь, что Новый год принесет в своем седле вам только хорошее. И, пожалуйста, дарите как можно чаще свою улыбку, черт возьми, она вам так идет!

Будь я проклят, если пропущу наших "целомудренных" леди в ковбойских шляпах в лифах с бахромой и....... ну, и в сапогах со шпорами конечно))

О, леди Торнтон, Каролина, представив Вас с плеточкой в ваших нежных ручках - теперь просто жду не дождусь это дня Икс))

Время близилось к полуночи, когда мне удалось получить костюм а-ля Клайд Бэрроу. Вроде бы ничем не отличавшийся от обычных костюмов "тройки", только шляпа придавала залихватский вид. Выглядело все это забавно, но странным образом магическая сила будто исходило от костюма и найти бы подходящую Бонни, был бы не прочь рискнуть совершить сомнительную операцию под громким названием "Ограбление".
- Только концовку изменим, на более оптимистичную, - тихо пробормотал я, водружая на голову шляпу почувствовав абсолютно безбашенным американским налетчиком, и бросив последний раз вгляд в сторону детской, где обиженное дитя тихо сопела под присмотром Фрекен бок , удалился в ночь.
- Собираетесь посетить очередное сомнительное местечко, Паркер? - иронично подметил я управляющего, в руках которого обнаружилась яркая рекламка нового закрытого клуба.
- Что вы мистер Уайатт, меня и на порог не пустят, - смущенно замялся Паркер, - хотя с удовольствием бы посетил вечеринку, уж больно тема интересная, сэр.
Паркер всегда мне напоминал именно "сэра" старой доброй Англии, прислуживающих в домах возможно самих пэров. Именно он вселяет в отель дух того времени, за это оказался самым незаменимым сотрудником отел и отличным рекламных ходом, для их привлечения..
- Да, что вы говорите, Паркер? - ухмыльнулся, и забрав из рук почтенного джентльмена листовку, и первое что бросилось в глаза - это название "Розовая пантера". - Странное название, напоминает.... - осекшийся, не стал продолжать, встретив недовольный взгляд мужчины.- Принимайтесь за работу, пожалуйста и если что-то срочное, я у себя.
Именно из кабинета последовали дальнейшие поиски и заказы для участия в интригующем мероприятии.
Автомобиль остановился напротив дубовой двери, над которой ярко-розовым светилось название. Женщины, одетые в платья тех замечательных годов, спешившие на вечеринку, выглядели особенно соблазнительно и открыв двери перед дамами в след за ними прошел внутрь присвистнул от изобилия ярких тонов, донов Карлионов и также с грустью осознал, что не один я находчивый "Клайд" оказался.
Дабы привыкнуть к антуражу, уселся на высокий табурет у стойки бара, заказав виски. Повернувшись лицом к залу, силясь увидеть знакомые лица, услышал мелодичный девичий смех. Посмотрев в сторону прекрасного звука, взгляд натыкается на прелестное создание, облаченное в светлое платье, подчеркивающее все прелести упругого тела. Отблески света запутывались в темных волосах. Смех продолжал завораживать, а тело манить. Помимо юной нимфы были и другие красотки, но только в Ее волосы хотелось запустить ладонь, ощутить их шелковистость.
Будто услыхав мысли, девушка поворачивается в мою сторону, встречаясь взглядом.
В таком освещении трудно было разглядеть цвет глаз, но не дерзость и смелость во взгляде. А красота совершенного личика, пухлость влажных губ - не оставили равнодушным.
Улыбнувшись, отсалютовал бокалом в сторону прекрасного создания, снова повернулся в стойке бара, мысленно считаю до трех...

Кисуль, ты только что лишила дара речи, при чем в буквальном смысле.

У меня родился сын!!!!!!!! Ну жди завтра....

Машина на бешеной скорости мчалась по ночным улицам Лондона. Педаль газа в пол. Автомобиль ловко лавировал среди небольшого количества транспорта в столь позднее время.
- Твою мать! Черт бы тебя побрал! – в сердцах выкрикивал я, ударяя ладонями руль, - вот какого черта, ты скрывалась!
Обхватив руль одной рукой, второй уже сотый раз набираю номер, у которого постоянно включался автоответчик.
- Как только я до тебя доберусь, - елейно произношу, - сразу же сверну твою очаровательную шейку.

Музыка тридцатых годов оглушала. С трудом можно было разобрать внятную речь, произнесенную в самое ухо, не говоря уже о тихой трели мобильника в кармане. Залпом осушив бокал с виски, снова обернулся на привлекательную нимфу, окруженную толпой девушек. Было в ней что-то неземное, невесомое…. От перечисления эпитетов отвлекла вибрация в кармане.
Входящее сообщение:
Сабрина: «Сын! 52 см! 3800! Поздравляю!»
- Что за шутки? – непонимающе уставившись в экран телефона, я сотый раз перечитывал сообщение и тут как ушат холодной воды:
- Мне нужно, чтобы ты помог мне забеременеть…
- Я не ослышался?
- Дэн, мне не нужно от тебя ничего. Ты не будешь иметь никакого отношения к этому ребенку, я просто……
Сабрина, кабинет, секс…
Прикинув в уме срок, когда видел ее в последний раз, глаза угрожающе сузились:
- Лучше бы ты и продолжала скрываться, детка...
Бросив купюры на стойку бара, спеша стянул пиджак со спинки стула и бросился к автомобилю, на ходу расталкивая людей.
Мотор бесшумно заурчал, и машина неслась по проспектам. Скинув идиотскую шляпу и сорвав галстук с шеи, торопливо набирал номер телефона. Включился автоответчик:
- Дорогая моя, если в ближайшее время ты не перезвонишь, и не скажешь, где находишься, то клянусь Богом, я перерою весь этот гребанный город, я подниму воды Темзы, но я найду тебя, Кисуля! А вот когда найду, то без сожаления сверну твою тоненькую шейку!
Бросив телефон на соседнее сиденье, сильнее вдавил педаль в пол, мчался вперед.
Скорость помогла расслабиться, а телефон продолжал молчать. Тысяча сообщений и ни одного в ответ. Порывшись одной рукой в бардачке, достал сигареты. Закурил.
Приоткрывшее окно трепало волосы, впуская в салон прохладный зимний воздух. Лондон жил ночной жизнью, создавая толпы на улице молодых людей, желающих попасть в новомодный клуб. Влюбленные парочки прохаживались по уютным мостовым, запоминая каждый миг проведенный вместе. Время шло, жизнь идет вперед. Кто-то умирает сейчас, а кто-то дарит новую жизнь в этот несовершенный мир.
- Уайатт, а ведь у тебя сын, наследник! - с ухмылкой произношу я.
Злость перерастает в нечто другое. В то, что распирает грудь изнутри. В то, что невозможно скрыть никакими другими эмоциями. Новая жизнь. Плоть и кровь. Твое продолжение.
- Сын, - в голосе слышится благоговение.
Сын с глазами ясными как у Сабрины. С ямочками на пухленьких щечках и маленьким носиком. С ее упрямством и верой в лучшее. Я был уверен, что малыш копия мамы, унаследовав от отца лишь отрицательные качества.
- Да, детка, ты всегда славилась умением удивлять. Но сейчас ты отточила мастерство до совершенства.
Звук сообщения разрезал воздух.
Сабрина: Клиника Harley Medical Group.
Сообщение заставило нарушить правила, преодолев две сплошные несся в обратном направлении. Не знаю что скажу, что сделаю – было неважно. Единственным желание было увидеть сына, а остальное решится само собой.
Вбежав в коридор клиники, я ринулся вверх, не имея понятия куда идти.
- Мистер! Мистер! – слышалось в след.
Остановившись взглянул на миловидную медсестру
- Сабрина Бенедикт, где она?
- Мистер, уже поздно, вам лучше придти завтра…
- Сабрина Бенедикт, где она?!
- Палата 214.
Перепрыгивая через две ступеньки, остановился перед необходимой дверью, переводя дыхание.
Аккуратный поворот дверной ручки, и с тихим шелестом дверь приоткрывается. В палате было темно, лишь свет от ночника озарял путь.
Глаза встречаются с ярко голубыми глазами девушки, смотрящими в упор. Темные волосы разметались по белой подушке, и даже в полумраке можно было заметить бледность красивого лица.
Взгляд пронизывал, следил за каждым шагом, каждым движением. Но как только заметил небольшую больничную колыбельку, размещенную рядом с кроватью, то все угрозы, все нелепые обвинения, готовые ранее сорваться с языка - стали лишними.
Малыш мирно спал, держа маленькие кулачки в «руковичках» возле личика.
Я не видел маленькой Элли, этот этап не был пройден мною. Не видел, как вылез первый зубик, как был сделан первый шаг, сказано первое слово. Но точно знал, что ни за что не пропущу, не сделаю такой же ошибки с сыном.
Эмоции переполняли и, глядя на сморщенное личико, шепчу неслышно:
- Спасибо.

Длинный день и бесконечная ночь. Смена эмоций от эйфории до полной опустошенности. Предательство и ощущать себя преданным. Жизнь бумерангом возвращала все на свои места и тех, кого когда- то обидел – делали это в ответ. Неосознанно, а от этого больнее. Все девять месяцев я не знал что с ней. Оправдания были неуместны. С течением времени, просто забыл про ту пикантность в кабинете отеля. Другие женщины, другие ситуации. Но, как можно было забыть?! Глупо. Тем самым вычеркнул какую-то важную часть своей жизни…Снова вычеркнул. Хотя нет – заставили это сделать. Кто-то снова решил, что имеет право решать за двоих. Сначала Андреа, моя жена, которая посчитала незначительно причиной рождение ребенка, чтобы связаться со мной. Сабрина, отказавшись от поддержки в период всей беременности.
Ее голубые глаза, заставили вернуться на год назад, когда они искрились счастьем, а не были затуманены усталостью и какой-то безнадежностью. Смятение в душе, не давало как следует разобраться с чувствами.
«Люблю ли тебя, я не знаю…
Но кажется мне, что….»
Дорога до дома заняла вдвое больше времени. Скорость была снижена до минимума. Осознание что я стал отцом – приходило с трудом. Сабрина была непоколебима, выставив меня за дверь и оберегая покой ребенка как львица.
Забрезжил рассвет. Зимний холодный воздух клубился над водами Темзы. Перед глазами вставало маленькое, сморщенное личико младенца, считавшегося моим сыном и ярко голубые глаза его матери, смотревшие с укором.
«Ну а что ты хотел, идиот, ворвавшись в больницу пьяный, и в идиотском костюме»?
Припарковавшись возле подъезда, несколько минут сидел в тишине, задаваясь вопросом: как к этому отнесется дочь?
- Ты жфе обефщал! – кричал детский голос. – Обефщал быть всегда со мной и никого больфше!
- Элли я и буду с тобой. А у тебя появился братик, ну, неужели ты не рада?
Сажусь на корточки перед взбешенной маленькой женщиной:
- Пупс, это никак не повлияет на мою любовь к тебе. Ты мой друг, товарищ.
Эллисон смотрит с упреком, будто я предал ее. Ревность сочится из каждого брошенного взгляда, каждого слово. Я не совсем был уверен, что думает четырехлетний ребенок над всей этой ситуацией, но насупившие брови не предвещали ничего хорошо. Обхватив девочку, заставляю посмотреть на себя.
- Эллисон, ты же любишь свою маму? Ты же любишь Сабрину? А ее малыш, это часть ее, также как ты – часть меня. – Малышка продолжала всхлипывать, глядя на меня исподлобья. - Ты будешь заботиться о нем, учить его жизни и ненавидеть кашу, которую я готовлю. Будете вместе играть, и заставлять нас с мамой нервничать от ваших проделок.
- Они будут фжить тут? – обиженный голос, заставляет прикрыть глаза, а может головная боль не давала, как следует сосредоточиться.
- Нет, детка, но мы будем часто к ним приходить, и завтра пойдем их навестим.
Понимаю, что прикрываюсь ребенком как щитом, чтобы еще раз взглянуть на сына, но приходиться идти ва-банк.
- Элли? – пытаюсь заглянуть в глаза ребенка, которые упрямо не отводила их от пола и когда это удалось – пожалел…
- Лучше бы ты купил собаку! - в голосе звучит укор, и дверь детской с шумом захлопнулась.
Устало опустившись на ковер, зарылся ладонями в волосах, впервые не зная, что делать с этими женщинами.
Эгоизм Эллисон взбесил. Эгоизм Сабрины заставлял реально задуматься об убийстве.
- Женщины, вы с ума меня сводите, - проведя рукой по волосам, поднялся с пола, на ходу подпирая разбросанные игрушки, в основном собак.
Не глядя на часы, набрал номер. Длинные гудки и мелодичное:
- Алло…
- Дай знать, когда вас выпишут, я заберу...
Сабрина что-то еще хотела сказать, но нажав отбой, отбросил телефон.

Эллисон Уайатт - 21 год.

Устало уронив на пол дорожную сумку, я оглядела терминал аэровокзала в поисках знакомого лица – любого знакомого лица. Хитроу аэропорт был забит людьми, что неудивительно: все куда-нибудь спешили на длинные выходные, приуроченные ко Дню Благодарения. Торопящиеся на стыковочные рейсы пассажиры толкались со всех сторон, и я, подпихивая сумку ногой, отступила из сутолоки. Самолет прибыл вовремя, так почему же никто не встречает? Почти три года я не приезжала домой, и, конечно, папа мог бы….
- Эллисон?!
Досадные размышления были прерваны вопросительным голосом, раздавшимся рядом, за спиной.
-Господи, Элли!
Не успев раскрыть рта, была стиснута в заботливые материнские объятия.
- Мама, мама…
Кое-как отстранившись, я с любовью и нежностью наблюдала за нескончаемой сменой эмоций на родном лице. Ласковая улыбка, добрый взгляд – как всего этого не хватало в далеком и жестоком Нью-Йорке. Не сдержавшись, снова припала в материнские объятия, вдыхая неповторимый запах CHANEL.
- Как же я скучала по вам.
Обхватив мое лицо ладонями, мать всматривалась, а потом, легко подняв тяжелую сумку, взяла за руку и повела к выходу их терминала:
-Я все-таки убью твоего отца, он даже не удосужился предупредить, что ты прилетаешь.
Глаза сверкнули из-под узких полей модной шляпки, и, поджав губы, начала ловко прокладывать путь через скопление людей.
- Тогда как ты узнала?
- Случайно увидела сообщение у Тейлора в телефоне…
- О, Господи, - прервала я, - а Тей знает, что ты копаешься у него в телефоне?
- Я не копаюсь, говорю же случайно, - и, поправив выбившейся локон, из-под шляпки, произнесла, - к тому же подростковый возраст – отвратительный возраст. И я иногда волнуюсь…
- Не думаю, что стоит, - произношу я, одновременно оглядывая стоянку в поисках машины, - брат никогда не давал повода. Мне иногда кажется, что он намного мудрее меня.
- Ты сама надолго, доктор?
Пока мать укладывала сумки в машину, я глубоко вдохнула свежий английский воздух, и поплотнее прижав куртку, с улыбкой ответила:
- Пока еще интерн, но все впереди – Уайатты не сдаются! А надолго ли? - и осторожно добавила, - на пару дней.
- Но сейчас же каникулы, выходные, - мать внимательно смотрит в глаза, силясь найти причину такой спешки, - Эллисон, что-то случилось?
- Нет, мама, - обхватив женщину за плечи, я ласково улыбнулась, - точнее, почти нет, я бы хотела кое-что обсудить с тобой и папой. Поехали?
Сев на пассажирское сиденье, заметила что мать, постояв какое-то время в раздумьях, уселась за руль.
- Нет, нет и нет!!!
Взбешенный крик отца, казалось, не слышали только в близлежащих городах, а в Лондоне даже голуби разлетались.
- Ты, что удумала, какая к черту Африка?!
Яростно жестикулирую Дэнниел Уайатт метался как тигр в клетке по своему кабинету, меняя траекторию и делая виражи на кухню, в спальню, в ванну и обратно в кабинет.
- Папа, пойми, - переходя на крик, я резко вскочила с кресла, - я не хочу препарировать богатеньких и избалованных папенькиных сынков, которые по своей дури влетели куда-то в заграждение, находясь под кайфом и алгоколем! Я хочу приносить пользу, хочу, чтобы меня по- настоящему ценили! Ну, пойми же!
- Иди работать в государственную клинику, будешь, лечить нищих папенькиных сынков, с такой же дурью в башке!
Яростный взгляд отца, казалось, прожигал насквозь, и если бы оно было запатентованным оружием, я давно бы упала замертво.
- Папа…
- Я все сказал, забудь про свои бредни и иди, готовься к ужину.
- Нет, папа, я совершеннолетняя, поэтому поступлю, так как меня всегда учил ты. А ты учил добиваться своей цели, как бы ни было сложно. – Голос слегка задрожал, но я стоически выдержала острый взгляд отца. – Никогда не останавливаться, если чувствуешь, что что-то не получается, а искать новый выход. Этим детям нужна моя помощь, - махнув рукой в сторону отца, по которому рассыпались фотографии детей из Восточной Африки, нуждающихся в помощи как медицинской, так и моральной. - И я помогу им!
- А ты мой ребенок, - голос отца стал тихим, взгляд потух, - и ты нужна мне.
- Прости папа, - касаясь губами шероховатой щеки, - но я все решила.
Покинув кабинет, оставила отца наедине со своими мыслями, и услышала спокойный голос Сабрина, пытающейся что-то донести до упрямого Уайатта старшего.
Шелковые занавески в спальне, кровать с балдахином и кашемировым пледом. Дизайнерская одежда в шкафу – все стало вызывать неприязнь. Я теперь понимала Оскара Шиндлера, который распродавал все вещи, приносившие радость когда-то, но считавшимися ничтожными ради жизни людей и досадовал, если кого-то спасти не удалось.
Когда я увидела эти фото, фото маленьких детей, в глазах которых застыл ужас, на одном из сайтов, тут же записалась в волонтеры. Учеба подходила к концу, и ничто не могло мне помешать справится со своей миссией, которую я негласно наложила на себя. Да, каждая жизнь важна. Но частные клиника, в которую прочил меня отец, окажет квалифицированную помощь любому пациенту: порань он палец или отрубив себе ногу. В развитых странах – помощь ждет тебя всегда. Я пыталась донести это, но Дэнниел Уайатт был непреклонен.
Отец не разговаривал со мной, и эти пару дней я провела в доме матери и брата.
Уже собирая вещи, в последних из своих дней на территории Англии, я напоследок заглянула к отцу.
Он сидел в большом кресле времен Людовика и перед столом того же времени. Между бровями пролегла горестная складка, и мне казалось, что я причина многих морщин, появившихся на красивом лице отца.
Он всегда меня спасал, выручал, поддерживал. Друг, товарищ, соратник. Когда в первый раз загребли за решетку за воровство в супермаркете. Мне тогда было двенадцать. Никогда мои ягодицы не горели таким огнем, как в то время.
Правда его гнев быстро сошел на нет и, улыбнувшись моему крутому нраву, он только повторял – как я на него похожа.
Воспоминания вызывают непроизвольную улыбку и смешок, который отвлекает отца от просмотра документов, и заставляют поднять глаза и посмотреть в мои.
- Значит, не передумала… - обманчиво спокойный голос, был хуже любого рыка, и я мысленно сжалась от его безразличного взгляда, скользнувшего по мне и по сумке, лежавшей у меня в ногах.
- Я не меняю своих решений, - также спокойно ответила я, пряча внутреннюю дрожь. Вздернув подбородок, я начала спускаться вниз, чувствую за спиной, что отец неотступно следует за мной.
Уже открывая дверь, я обернулась. И почти переступив порог своего дома, в котором прошла бОльшая часть моего детства я услышала:
- Если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться.
Слова больно резанули по сердцу, но сдержав слезы, я прямо посмотрела на отца:
- Я твоя дочь, папа….
Всего лишь одна фраза, а такой глубокий смысл…. Подобрав сумку, я легкой походной, но с тяжелым сердцем вышла на улицу, слыша, как тихонько затворилась дверь дома, моей вчерашней жизни, а значит обратной дороги нет.

Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами все предложат, и сами все дадут! (М.А. Булгаков)

Обстановка накалилась до предела. Дочь словно не замечала меня, глаза горели в немом упреке. Не хватало ее улыбки, заливистого смеха и «умных» мыслей невпопад. Два дня я словно жил один, а «маленькое приведение» выходило их комнаты лишь, чтобы сходить в туалет или съесть очередной крекер.
- Эллисон, может все-таки хватит играть в молчанку? – не выдержав многочасового молчания, что абсолютно было не в манере дочери, я пустился на ребенка.
Девочка, насупившись, отвернулась к окну, осматривая серый пейзаж за окном.
- Сабрина позвонила. Ее с малышом сегодня выписывают. Не хочешь поехать со мной?
- Нет, - не поворачиваясь в мою сторону, отрезала Эллисон грустным голосом.
Моя растерянность достигала апогея. Не знал, как сладить с дочерью. Что сказать, как поступить. Ее печальное личико разрывало сердце.
Бросив последний взгляд на дочь, я покинул детскую, попросив добродушную соседку, присмотреть за девочкой.
К больнице я примчался в тот момент, когда Сабрина усаживалась в автомобиль своего отца. Бросившись, было к ним, был прегражден высокой фигурой знаменитого Закария Бенедикта. Его глаза пылали огнем, руки сжаты в кулаки.
- Остынь Уайатт! Тебе же сказали не приезжать.
- При всем моем уважении к вам, не кажется ли это абсолютно не вашим делом!
- А вот хамить я тебе не советую, сынок. Я отлично отношусь к твоему отцу, но это не значит, что отношения распространяется на его сына – сына, пытавшегося убить мою дочь.
- Вы прекрасно знаете, что это неправда, - сузив глаза, я вплотную подошел к мужчине, - но сейчас я близок к этому, только цель покушения другая.
Бенедикт сверлил меня яростным взглядом, не давая подступиться к его единственной дочери, которая наблюдала поверх крыши автомобиля.
- Уйдите с дороги, Бенедикт! – процедив, я двинулся в сторону машины, но был остановлен крепким захватом руки.
- Уайатт, я же велел тебе остыть и оставить мою дочь в покое…
- Как бы вы ненавидели меня, перед вами всегда будет маячить часть меня, моя плоть и кровь, а именно ваш внук. Так что смиритесь, разрешение у вас я спрашивать не буду.
- Папа?! - голос Сабрины разрезал напряжение, и смягчившиеся черты лица грозного Бенедикта были направлены на дочь.
- Сабрина, садись в машину, я сейчас.
- Но папа…..
- Вам не кажется Бенедикт, что вы пытаетесь сделать из своей дочери безвольное создание, заставив ее отказаться от своего мнения и ее решений.
- Я лучше знаю, что для нее лучше…
- Не уверен, что она скажет вам спасибо, - перебил отца Сабрины, бросив взгляд в сторону девушки, встретившись с ее голубыми глазами, которые также как и глаза Элли, смотрели с укором, добавил. - Я уйду…. Но запомните, - подойдя ближе к человеку, которого в данный момент ненавидел больше всего, и, глядя в глаза, процедил. – В следующий раз вы меня не остановите. И мой сын без отца, как бы вы этого не хотели, расти не будет.
Снова посмотрев на Сабрину, направился в сторону своего автомобиля. Больше не глядя в сторону семейства Бенедиктов, нажал на газ, и машина сорвалась с места, чуть не сбив врача, медленно переходившего стоянку.
Никогда я не был так близок к убийству кого-нибудь, а именно, слава Богу, не ставшим моим тестем, Бенедикта.
- Сукин сын! – прорычал я, залезая в бардачок, одной рукой, ища сигареты, отвлекаясь от дороги. Машина на высокой скорости дернулась, теряя управления, и выпрямившись, обеими руками вцепился в руль, - черт!
Оставшаяся часть дороги, прошла без проблем, но входная дверь квартиры громко хлопнула за спиной от напора эмоций.
- Бенедикт, сукин ты сын, думаешь, я стану просить тебя, чтобы увидеть ребенка?! Не дождешься!
Пройдя в гостиную, обнаружил там Элли, сидящую на ковре, и раскладывающую кубики. Миновав ее, устремился к бару, плеснул виски в бокал, наполнив его до краев.
- За вас дети мои! – Отсалютовав в воздух, жадно выпил янтарную жидкость, обжигая горло.
Детские глаза следили за каждым движением, не пропуская не малейшей детали. Приподнявшись с пола, девочка направляется в мою сторону. Встав передо мной, она назидательно произнесла:
- Нельзя пить одному. Налей и мне … - и, видя, что мои брови поднимаются все выше по лбу, с улыбкой добавила, - соку.
Рассмеявшись, я легко подхватил дочку на руки, зарываясь носом в ее пушистые волосы. Детские ручки обвились вокруг шеи, а ноги вокруг талии.
- Хочефшь, я съем ту кафшу, - извиняющий голос раздается около уха, - ну, ту, которая утром.
- Ты прощения так просишь? – немного отстранив от себя дочь, пытался заглянуть в глаза, но смутившись, девочка спрятала личико у меня на плече.
Подняв голову и обеими ладошками отведя волосы от лица, как умеют делать только дети, посмотрела в глаза.
- А мама прифшла?
- Нет, Пупс, не пришла.
Опустив Эллисон на диван, уселся рядом, приготовившись к шквалу вопросов. Понимая, что молчать два дня было пыткой для ребенка, и фонтан различных «почему» хлынет на единственного родственника.
- Почему?
- Не позволил ее отец…
- Он плохой? – тут же последовал простой вопрос, на который ответ у меня был один, и не лицеприятными словами, но сдержавшись, ответил:
- Он просто очень любит свою дочку, как я люблю тебя. Но обещаю тебе, - коснувшись указательным пальцем маленького носика, - мы обязательно скоро ее увидим.
- Вот и хорофшо, - соскочив с дивана, девочка бросилась на кухню, и было слышно, как заскрипел стул от тяжести ее веса и открывание, а после и закрывание кухонных шкафов.
- Эл, прекрати питаться всяким дерь……гадостью. Лучше одевайся, я отвезу нас в ресторан.
- Урррррррааа, - не успев закончить, ребенок стремглав пролетел мимо меня и закрылся в детской, дав минуту на раздумье.
Мне было все равно, что думает семейство Сабрины, как они относятся ко мне, что говорят. Казалось, что даже на мнение Сабрины было наплевать в данную минуту. Волновал лишь ребенок и его присутствие в моей жизни. Бенедикт и близко не подпусти, поэтому приняв, как мне казалось единственное верное решение. Найдя в списке контактов нужный номер нажал на «вызвать».
После нескольких гудков ответил грубый мужской голос:
- Митчелл это Уайатт, мне нужна консультация по вопросу: каковы мои шансы отсудить собственного ребенка?
…….

Кисуль, отличное продолжение, но дорогая, уж очень ты поторопилась. О, женщины, вечно вперед батьки в пекло лезут)

Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, которого ты в прошлом любил. (Ремарк)

- Как ее имя?
- Сабрина Бенедикт
- Сабри….постой, та Сабрина которую ты…..
- Давай без подробностей, - прервал я товарища на полуслове, - это было давно. Так что можно сделать?
- Она родила ребенка?
- Да, мальчик…
- Ты уверен, что он твой? – в голосе адвоката послышалось неуверенность
- Что значит, уверен?! – возмущенно я переложила телефон к другому уху.
- Просто насколько я помню, когда ты сидел, газеты трубили что она замуж вышла. Вот и уточняю. Не попади впросак, друг.
Молоточки сомнения яростно забили в моей голове. Вот человеческая натура, одно невольно брошенное слово и человек, которого ты однажды любил, становится чужим. Вызывает недоверие, подвергая сомнению все слова и действия.
- Я перезвоню, - отключив телефон, задумчиво подошел к окну, за которым опускались сумерки, скрывая «Big Ben» от посторонних глаз.
"- Я вышла замуж….
- Ты уверен, что он твой?
- Я вышла замуж….
- Газеты трубили…..вышла замуж…."
«О, черт!» Зажав уши ладонями я пытался заглушить внутренние голоса, вырывающие из памяти все то, что было давно похоронено.
- Папа, я готова , - детский голос раздается за спиной, заставляет вздрогнуть и не поворачиваясь отвечаю:
- Прости, Пупс, в следующий раз…
- Но я есть хочу…
- Закажи пиццу…
- Сама??!??!?
Резкий вскрик заставил обернуться и посмотреть в расширившиеся глаза ребенка. Усмехнувшись, я оглядел ребенка сверху вниз. Любимая растянутая кофта всех цветов радуги, которая вызывала сумасшедшую истерику, если я хотел ее выкинуть, длинная юбка, скрывающая ноги и кожаная куртка сверху.
- Либо ты претендуешь на звание самой крутой хиппи, либо срочно необходимо пересмотреть твой гардероб, - отвлекаясь от посторонних мыслей, я подхожу к малышке, снимая с ее головы кепку и разлохмачивая светлые волосы. – Беги, сними куртку, а я закажу еду.
Тяжело вздохнув, малышка направилась в спальню, волоча за собой плюшевую собаку, за лапу.
Противоречия терзали меня, а гордость не позволяла обратиться к семейству Бенедиктов. Возможно, прислушайся я к голосу разума, но зерно сомнения посажено и уже пустило корни.
Митчелл начал процесс. Единственным способом установить отцовство оказывалось признать его. Я не был уверен, что Сабрина согласится дать мое имя ребенку, поэтому приходилось действовать за спиной. Чета Бенедиктов не покидало свою дочурку, ограждая ее от внешнего мира. Даже думал использовать Элли, для отвлечения Бенедиктов старших, но тут же отмел эту мысль, устыдившись. Внутренние метания не давали спать, делая раздражительным, заставляя срываться на всех.
Эллисон не разу не слышавшая от меня крика в ее сторону, серьезного крика, пряталась в комнате лишь изредка показывая свой носик.
Работа стала спасением. Обсуждение новых проектов, подготовка местности для строительства, встречи с компаниями застройщиками, инвесторами. Казалось, что чем больше рушилась моя личная жизнь, тем лучше становилась трудовая деятельности. Проекты вылетали из под пера один за одним. Идеи не умещались в голове, требуя срочной реализации.
Презентация нового отеля шла на ура. Живописное место близ Дублина. Неподражаемые ирландские пейзажи, яркая сочная зелень, реки. Уже переходил к стоимости всего этого великолепия, как резкий звук открывающих дверей, заставляет всех сидящих в зале повернуть голову к входу.
Темноволосая фурия, окинула небрежным взглядом всех присутствующих, остановившись на мне. Был ли я удивлен? Ни сколько. Зная ее нрав, она еще не торопилась.
Голубые глаза метали молнии, пухлые губы, когда-то приносившие наслаждение, упрямо сжаты. На щеках горит яростный румянец.
- Прошу прощения, господа. Мистер Уайатт можно вас?
Кивнув девушке и извинившись перед партнерами, покинул конференц-зал, следуя за девушкой, следя за прямой спиной и дерзко вздернутым подбородком. Стук тонких каблучков эхом раздавался в стенах офиса. Лишь только плотно закрылась дверь кабинета, я дал волю ярости ее своенравия и эгоизму.
- Ты совсем с ума сошла? Как ты смеешь? Да, ты знаешь…!
- Плевать мне на твои дела и совещания? Это ты -кретин полоумный! Ты в своем уме, идиот? Ребенка решил отсудить? Я ненавижу тебя. Ни один суд не отберет ребенка у матери, ты это понимаешь? Неужели тебе мало того что ты сделал со мной? В кого превратила тебя эта чертова тюрьма. Господи, Дэнн, неужели ты так сильно ненавидишь меня? За что?
Молча выслушав ее монолог, повернулся спиной к девушке, подойдя к столику, на котором аккуратно были расставлены бутылки с алкоголем. Налив бренди в пухлый бокал, протянул Сабрине:
- Будешь?
- Что…? – непонимающий взгляд, нахмуренные брови в немом вопросе.
Пожав плечами, залпом выпил напиток, поморщившись: - Ну как знаешь. Уверена, что не хочешь?
- Дэн, - прервав на полуслове, девушка развела руками, - что ты делаешь?
- Ненавижу тебя? – хмыкнув, я налил вторую порцию, добавив лишнего, - Не-на-ви-жу те-бя, - по слогам повторив последнюю фразу брошенную девушкой, снова опрокинул бокал.
- Дэн?
- Нет, Сабрина, я тебя не ненавижу, - снова горестно хмыкнув, я наполнил третий бокал, и не глядя на девушку, продолжил, - я даже не могу сказать, что не люблю тебя, потому что это будет ложью. Ты была моим адом и раем. Была….
Я повернулся лицом, глядя в глаза, которые так долго снились мне ночами, в глаза в которых читались миллион вопросов. – Сидя в клетке, единственным моим стимулом была ты и Эл. Разница между вами была лишь в том, что Эл свято верила, что я буду рядом, в отличие от тебя…
- Дэн…-
- Я тебя не прерывал, Сабрина! – гаркнул я, выставив ладонь вперед, оборвал на полуслове девушку. – Я тебя не прерывал, - повторил чуть тише.
За окном шумел ветер, он как дешевый саундтрек сопровождал данный момент, прерывая тишину, образовавшуюся в кабинете в данную минуту.
- А ты так и не дождалась. Выскочила замуж, когда даже постель не успела остыть от нас…
- Я спасала Элли! Я хотела, чтобы она была со мной! – отчаянно кричит девушка,пытаясь донести до меня очевидное. Но ярость застала глаза.
- И долго ты заучивала эту фразу, Сабрина?! – пустился я на девушку, поворачиваясь к ней лицом и встречаясь глазами. – Какое к черту спасение, что за бред?! От чего спасала или от кого? – схватив девушки за плечи я встряхнул ее, сжимая руки.
- Пусти мне больно! – выкрикнула Сабрина, пытаясь вырваться, - твой отец, он…..
- Ах, отец, - отпустив и с трудом отступая от стройного тела, которое буквально манило, рассмеялся. – Отец. Господи, Сабрина, Уайатт старший проверял тебя! Да, вот такой он дерьмовый отец, решил все разрушить своими руками, а ты, девочка моя, ему так отлично подыграла. Ты была марионеткой в его руках, но, черт побери, Сабрина, если бы ты послушала себя, в тот момент ты поняла бы, что замужество не единственный выход. Но нет, ты выбрала самый простой способ все решить! – переводя дыхание, снова подошел к бутылке. - Ты сама все разрушила.
С бокалом в руке подхожу к окну, уставившись в свое отражение.
- Насчет иска, - отпив глоток, я опустил голову, - колесик запущен, я не могу ничего сделать…
- Не можешь или не хочешь? – ядовито спрашивает фурия, сверля меня глазами защищая свое дитя.
- А ты сама ответь, - повернувшись спиной к окну, облокотился на подоконник злорадно улыбнулся, - ты же так отлично умеешь принимать решения, Кисуль. Только для начала ответь мне на один вопрос… - допив бренди до конца, я подошел вплотную к такому соблазнительному телу. – Это мой ребенок?

Сабрина, шшшш, по притормози коней, детка. Какая ярость, экспрессия, в чем причина?)

Вечер добрый. Наслушался, насмотрелся, позвольте и я выдам)

Я как любой мужчина просто не могу пройти, мимо этой прекрасной части совершенного женского тела, созданного Богом для восхищения.



А это для души: Великолепный голос, музыка, а главное отличный фильм:


А эта почему то просто будоражит, под нее вспоминается история, которую я не могу забыть, но рано или поздно придется...