Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Всё так, а в Шотландии что?

Эд, что шотландцы использовали как символ для изгнания духов? Тыква это американское изобретение, насколько я понимаю)

Шеридан угадала.

Макс, верно мыслишь, но чуть бы поправить)

Всё так, в наших перевертышах зашифрованы ужастики)

Страшный и ужасный, почти что — Бармалей,
Праздник он проказник, пугающий людей!
Зовется Хэллоуином, заморский он, не наш,
Всю нечисть собирает на праздничный шабаш!

Вампиры, черти, ведьмы, тусуются всю ночь,
Побесится вволю никто из них не прочь!
Вот с этим Хэллоуином вас я поздравляю,
Повеселиться от души, от сердца вам желаю!


Наш ужасно-прекрасный праздник подошел к концу. Вы все молодцы, что пришли сегодня на вечеринку.

Для желающих завтра можно будет устроить онлайн-просмотр фильма из представленных этим вечером.

Также, у вас будет есть ещё один день, чтобы выбрать Мистера Устрашающего и Мисс Устрашающую сегодняшнего вечера и оценить костюмы участников. Имена выбранных участников присылайте в лс мистеру Фостеру.

Срок до 21:00 1 ноября 2017 года.

А сейчас остается только пожелать вам не спокойной ночи и кошмарных сновидений.

Доброго дня, Между.

Керри очень понравился твой пост в отголосках. Оказывается вы с профессором старые знакомые)

В цитаты хочется вот это...

Тот, кто находится во власти любви, начинает действовать как купидон. (с) Кэролайн Торнтон

Всем любви хочется сразу желать.

Доброго вечера/ночи, мирок!!!


Пузанчик! Спасибо тебе за поздравление! и пожелания!!!

Софи, спасибо большое за поздравление!
Лови ответ музыкальный) Я целый день её напеваю)


Эль, солнце, спасибо за поздравление и пожелание!

Джон, спасибо большое за поздравление и пожелание, постараюсь оставаться))

Реджина, какие милые картинки! И солнышко и радости! Я улыбалась! Спасибо!

Когда ты так привлекаешь к себе... я словно в коконе любви... я тоже люблю дарить тебе подарки.

Мне безумно нравится твой "handmade". безумно нравится, а ещё больше от того что ты сам делал... хотя я и знаю что с фш ты на "ВЫ". Это втройне мне дорого!
Помни любимый...
Твоя любовь - это так красиво!



Кэр, спасибо большое за поздравление и пожелания!

Кай, спасибо большое за поздравление и цветы. Мне приятно!

Проставляюсь, ребята!

Привет, Мирок! Выходные такая прелесть!

Любовь моя, спасибо за пост!


Остроумие не очень остроумное вышло. Среди нас вроде зомби и вампиров нет. Как и машины времени.


как то всё гоночно получилось)))
в цитаты:
Стритрейсинг… я множество раз на бешеной скорости сжигал покрышки об асфальт, отчаянно желая проскользнуть за тонкую грань и вдохнуть терпкий, но такой сладкий запах смерти. Вырваться вперед и победить. Не в заезде, а над своими страхами. Адам Фостер

Сливающиеся в разноцветную линию от запредельной скорости огни рекламных вывесок, редко появляющиеся впереди стопы машин и угольно-черный асфальт с белыми линиями разметки - именно там я ощущаю себя живым. Адам Фостер

Судьба нас сама друг к другу приводит.
Свою половинку сам Бог нам находит.
Ведь главное в жизни - всему свое время.
Быть в нужный момент и в нужное время!
(с) Неизвестный

Время летит незаметно. Один бокал за другим, и я даже не замечаю, что мы закончили есть. Вернее, ковыряться в мясе, с таким трудом добытом. На мои вопросы Адам улыбается, показывая ряд ровных белоснежных зубов, а я не могу не думать о его губах, так требовательно прижимающихся к моим. И о своей реакции на тот поцелуй.

“Вот тебе бабушка и Юрьев день!”
Вместо нормального ответа я слышу издевки и уже жалею о своей откровенности. Но остается маленькая надежда, что это не всё, и я продолжаю молча ждать ещё каких-то слов. А когда Адам продолжает рассказывать, незаметно выдыхаю.

“Ах вот о каком тепле шла речь! Я-то, дура, возомнила себе невесть что, а он всего лишь продает оборудование для отопления жилых домов.”
Я несмело улыбаюсь, чувствуя себя преглупо. Но теперь мне, действительно, интересно, чем занимается этот загадочный мужчина, так стремительно ворвавшийся в мою жизнь этим холодным декабрьским вечером.

“Я и так буду думать о тебе.”
Остается только надеяться, что мои мысли не написаны на лице, и мужчина, сидящий напротив, не заметит, как моё сердце словно выпрыгивает из груди. Пока этот мужчина не дотрагивается меня, я ещё могу контролировать свои мысли, но вот так... От касания его пальцев к моей ладони по телу словно пролетают маленькие молнии, дыхание учащается, а щеки начинают гореть. Никогда мужские прикосновения не вызывали у меня подобных чувств.

Я смотрю на мужчину, чуть наклонив голову в бок, и вижу, как мерцают его темные глаза, словно он знает что-то, чего не знаю я. Неизвестность нервирует. К тому же, пока он гладит руку, я не могу рационально мыслить. Но, высвободив ладонь, я всё же не откидываюсь на спинку кресла, а просто беру бокал и наблюдаю за тонкой дорожкой пузырьков, которая поднимается к поверхности.
Потом я перевожу взгляд на мужчину, прокручивая в голове всё, что он сказал. Насосы - Ohman. А Адам - Фостер. Но от того ещё интереснее узнать о его занятиях побольше, и я не сдерживаю любопытства.
- А какое к этому имеешь отношение ты?
Выражение его лица снова едва уловимо меняется, словно я его обижаю своим вопросом. Адам делает глоток вина, а затем откидывается на спинку кресла самостоятельно увеличивая между нами пространство.

Он словно сам говорит на китайском со мной. Конкуренты это знакомо, всё остальное - далеко от моего понимания. С другой стороны, он может многого не знать о моей профессии.
И тут Адам застает меня врасплох.

Он так забавно изображает продавца, что я не могу сдержать смех.
На какое-то время наступает тишина, но не гнетущая, а комфортная, как теплая ванна, наполненная с помощью насосов Адама водой. И мы вдвоем. От представшей перед внутренним взором картины становится жарко, и дыхание сбивается. Мной овладевает неуместное желание увидеть мужчину напротив в горячей воде. Обнаженного.
Прикрываю глаза на пару секунд, пытаясь избавиться от видения. Моника права, пора мне уже завести настоящего парня.

От его слов я открываю глаза и пытаюсь осознать, не прочитал ли он по лицу мои мысли. Не похоже. По крайней мере, Адам не выдает себя ни единым намеком на пошлость. Но для полной уверенности надо бы убедиться.
Я чуть наклоняюсь вперед, принимая его тост, хотя и не уверена, что мы говорим об одном и том же. Тихий звон хрусталя, и глоток игристого вина.
- Интересно, и что же у нас общего?

Эти слова словно выбивают почву у меня из-под ног. Скорость. Гонки. Рёв движка.
- Не поняла, ты участвуешь в уличных гонках?
У меня совершенно не вяжется его образ с фанатиками своих машин, такими, как Джим Биг.
Холеный. Руки не запачканы в мазуте. Пальцы, что сжимают ножку бокала, с идеальным маникюром. Увидев его в ресторане, ни за что не подумаешь, что такой мужчина может позволить себе гонять по улицам, наслаждаясь ощущением единства с автомобилем.

Немыслимо. Просто невероятно, что глава концерна может так запросто отпустить тормоза и унестись на бешенной скорости.

Но если это так, то очень странно, что я не встречалась с ним ни на одной. Почему, если он гоняется, я ни разу не слышала его имени. Надо будет позвонить Бигу. Этот гоночный маньяк должен знать всех.
И тут же я отдергиваю себя, понимая, что нет никакого смысла что-то узнавать о человеке, с которым через несколько часов мы расстаемся и разъезжаемся в разные концы Европы.
Мама. Опять она в одно мгновение портит настроение. Взгляд на огромные часы над выходом из ресторана. 2:30 АМ. Три часа до моего поезда. Время продолжает ускользать, как песок сквозь пальцы.
Адам берет меню, и мне уже любопытно, что он собирается там найти. Ещё не утро для завтраков, а то, что предлагает “Букинг офис” ночью, никому из нас не понравилось. Но и тут он удивляет меня.

Чувствую, что вина с меня хватит на сегодня, иначе все неуместные мысли высветятся у меня на лице. При слове десерт на ум приходят лишь опостылевшие взбитые сливки и клубника. Поэтому я просто пожимаю плечами, давая Адаму возможность позвать официанта.
Бедняга-гарсон пытается незаметно скрыть зевок, что вызывает легкую улыбку, а мой визави делает заказ:

Киваю на предложенное мороженое. По большому счету, выпитое вино притупило рецепторы, и никакой разницы уже нет, клубничное это мороженое или шоколадное, а, быть может, и шоколад с мятой.
Пока я размышляю, как немного снизить головокружение от “Фраголино”, возвращается официант. Перед нами вырастают две горки из мороженого: ярко-розового цвета - моя, и бело-желтая с мелкими семенами ванили, да ещё и посыпанная сверху кедровыми орешками - Адама. Он набирает ложку с мороженым и подносит ко рту. Мой взгляд следует тем же путем, в очередной раз останавливаясь на его губах. Воспоминания о поцелуе, как вихрь, рождаются в голове. Быстро вгоняю ложку в своё мороженое и скорее засовываю в рот, чтобы не ляпнуть что-то невпопад. Но, кажется, мужчине недостаточно просто есть своё мороженое.

Он снова набирает сладкую холодную массу в ложечку, только в этот раз тянет десерт через весь стол ко мне. И меня разрывает дилемма. Я не привыкла, чтобы меня кормили с рук, как и не привыкла, чтобы это делал мужчина. Почти незнакомый мужчина.
Я поднимаю руку, чтобы забрать у него ложку, но мужчина не дает, отодвигая свою ладонь.
- Не-а, - Адам качает головой.
Мороженое тает, оставляя капли на скатерти, а я, нахмурившись, смотрю на мужчину.
“Что за варварские замашки?”
Кап. Очередной след на скатерти, в этот раз с орешком. Но я отрицательно качаю головой, откинувшись на спинку кресла.
И пока всё мороженое окончательно не растаяло, Адам отправляет ложку себе в рот. Улыбаюсь, наблюдая недовольную гримасу.
- Приятного аппетита, - продолжаю улыбаться от того, что отстояла свою позицию. Насупленностью и недовольством Адам поднимает мне настроение, и тут же хочется проверить мужчину и то, насколько сильно его задел мой отказ есть с рук и сколько у меня шансов всё исправить.
Набираю в ложку клубничное мороженое снова, в этот раз собираясь ощутить вкус всеми рецепторами. Подношу к губам, и мгновение спустя ягодная сладость покалывает мой язык.
- У меня вкуснее, поспорим? - внимательно слежу за настороженным выражением лица Адама. Если он сказал правду о гонках, то на спор должен клюнуть. Азарт в крови у всех стритрейсеров.
И он, хоть и с недоверием, но соглашается попробовать. Я проделываю все те же манипуляции с мороженым, и уже моя рука тянется над столом. Но мужчина не двигается со своего места. Он не сводит с меня глаз, так что озноб возбуждения пробегает по спине.
Я не успеваю уследить за его движениями. Вот только он, как заклинатель кобры, не двигает не единым мускулом, а в следующее мгновение уже нависает надо мной, зарывшись ладонью в волосы на затылке, так что пошевелить головой можно с большим трудом. Его губы, мягкие и нежные, с жадностью накрывают мои, а язык требовательно толкается меж них, без слов приказывая раскрыться. Я думала о его губах и желала этого, поэтому отвечаю в ту же секунду, размыкая губы и дерзко касаясь языком его языка. Глухой стон с его губ, и уже две мужские руки в моих волосах поглаживают, словно успокаивая.

Всё заканчивается так же резко, как и начиналось. Он возвращается в своё кресло, забрав из моих ослабевших пальцев ложку с чудом не уроненным мороженым, и кладет ее в рот, слегка прикрывая глаза.
- Твоё мороженое, действительно, вкуснее.
Мои губы покалывает от требовательного поцелуя, а живот словно сводит судорога, мешающая связно мыслить. И я даже не могу разозлиться за то, что он как раз и забрал ложку, а мне не позволил сделать то же с его мороженым.
Так просто не бывает. Не бывает, чтоб от одного поцелуя голова шла кругом. В моей жизни было их немало, но никогда со мной не происходило такого. От первого же касания меня неотрывно держит желание вжать себя в него ещё теснее. Раздавить свои губы под его губами.
“Может быть виновато вино?”
Но от этой неудачной мысли я отмахиваюсь сразу. Не настолько я пьяна, чтобы терять контроль над собой. Бывала и посильнее. И даже не только от вина. И разница в ощущениях просто огромная.
Я слежу, не отводя взгляда от его губ, а Адам продолжает есть уже своё мороженое, словно ничего и не было. Сжимаю кулаки на коленях, пытаясь преодолеть легкий тремор. И получается. Пара минут, и я вновь становлюсь сама собой.
- А чем ещё, помимо гонок и насосов, ты занимаешься? - и, чтобы не ляпнуть ещё что-нибудь неуместное, быстро закрываю себе рот мороженым.
- Я люблю горы, - выдает мужчина, и мой рот непроизвольно открывается.
- А я никогда не каталась на лыжах, - в ответ откровенничаю я, немного справившись с очередным шоком. - И даже не уверена, получится ли у меня удержать равновесие.
- Уверен, что получится, - отзывается Адам, и его взгляд словно обследует моё тело. - Мы обязательно съездим в Альпы, и я научу тебя.
Моя улыбка застывает, но мужчина напротив не замечает этого. Он полон энергии, словно мы уже едем в горы.
“Ты ведь забудешь обо мне, как только я сяду в поезд. Какие Альпы? Какие лыжи?”
Но вслух не произношу ни слова.

Так в полунамеках и недосказанностях пролетает ещё час, пока несчастный гарсон не приносит счет со словами:
- Извините, не могли бы вы рассчитаться по счету? Я просто передаю смену. Но если вы захотите ещё вина или мороженое, то вам с радостью откроют новый счет.
Я смотрю на часы и понимаю, что мы, в любом случае, не успеем ничего выпить, как и съесть мороженое.
Адам забирает папочку со счетом, пряча от меня.
- Эй! Я тоже пила и ела, дай посмотреть, сколько должна.
- И не мечтай, - он ещё дальше отодвигается, так что мне приходится нависать над столом с протянутой рукой. - Плачу я. В конце концов, ты добыла нам стейки, которые не включили в счет, остальное - за мной.
Откидываюсь на спинку кресла, скрестив руки на груди и притворно надуваю губы, бурча себе под нос “мужлан”. Потом снова взгляд на часы, и понимаю, что разлука неумолимо приближается.
- Нам пора на вокзал. Ещё надо билеты купить прежде, чем в поезд садиться.
Вижу, что он напрягается от моих слов, и это почему-то приносит облегчение. Значит, не одна я буду скучать по нашему странному вечеру. Поднимаюсь из-за стола, позволяя мужчине одеть на мои плечи пальто, и чувствую его руки. Лишь мгновение, но, кажется, что он с большим трудом убирает их. Закусив губу, поправляю волосы и застегиваю пуговицы, кутаясь в тепло одежды. Внезапно возвращаются все мысли и переживания, что владели мной до встречи с Адамом.
- Скоро, мама, я увижу тебя, - обещаю я, едва шевеля губами.
- Что? - переспрашивает мужчина.
- Ничего. Просто мысли вслух, - я отвожу взгляд, стараясь избежать ненужных расспросов. И, на моё счастье, он не пристает с ними.
Дождь, наконец, кончился, но теперь это не так важно. Через каких-то полтора часа поезд унесет меня из Лондона в Париж. Ещё одна пересадка, или, может быть, перелет из Парижа в Ниццу, но к концу сегодняшнего дня я увижу маму.
Вокзал всё ещё пустой. Ни метро, ни наземный транспорт ещё не ездят. Лишь маленькая стайка студентов, так же ожидающих Евростар, тихо дремлют в зале ожидания. В кассе технический перерыв, и все окошки потушены. Словно и нет никого на работе.
- Придется ещё подождать. Как же это всё раздражает, - ворчу, смотря на часы над главным входом.
- Зато мы вместе ждем.
Спиной чувствую тепло. Его тепло. Почти незаметно делаю шаг назад, прислоняюсь спиной к его груди и ощущаю, как сильные руки обхватывают талию. Его дыхание шевелит пряди волос возле лица, и я прикрываю глаза.
- Я так устала, Адам, - непроизвольно, именно в этот момент, независимо от мозга и принятых решений, мой рот выдает всю информацию. - Она не могла бы ещё потерпеть, с годик где-то, чтобы я разобралась со своими делами. Нет же! Ей необходимо было слечь окончательно сейчас, чтобы у меня не осталось времени ни на что.
- Она это кто, Арли?
- Моя мать. Я направляюсь в частную клинику в Ницце. Отчим отправил её туда после очередного приступа. Знаешь, так тяжело с тринадцати лет не воспринимать её матерью. Но вот теперь мне остался всего месяц, чтобы наверстать всё то время, что мы упустили.
Мужчина молчит, не перебивая, и слова, словно потоком, льются из меня.
- Я ведь должна сейчас быть на Барбадосе, снимать новый ролик, а вместо этого застряла в Лондоне, захваченная нелетной погодой, и после во Франции на целые тридцать дней выпаду из жизни. Моя карьера летит псу под хвост. - Спохватываюсь, что слишком разоткровенничалась. - Прости, я не должна грузить тебя своими проблемами, просто мои силы на исходе. Или это всё те три бутылки “Фраголино”?
Последней фразой пытаюсь перевести всё в шутку, но мужчина продолжает молчать, однако рук так и не разжимает, наоборот ещё крепче обхватывает и притягивает меня к себе. Стоим, прислушиваясь к тишине. И, если забыть про студентов, то, можно сказать, мы одни. И наш вокзал только для двоих.
Но внезапно волшебство рассеивается, словно кто-то пришел и включил “PLAY” на проигрывателе. Народ появляется всё больше и больше, загораются сразу три окошка касс. А меня охватывает паника, что я больше никогда не увижу этого мужчину, никогда не услышу его смех и не почувствую на своих губах его губы.
Хватаю брошюру о каких-то маршрутах поездов и достаю из сумочки ручку. Пока Адам покупает свой билет, я быстро царапаю номер телефона и подписываю: “Арлин Меррик. Вокзал Сент-Панкрас. Нелетная погода”.
Забавно, что теперь я сама написала свою фамилию, хотя в начале нашего знакомства не хотела называть даже имя. Но Арлин в Хилтоне и Арлин ранним утром на Кингсс Кросс это оказываются две разные девушки.
Сворачиваю бумагу вдвое и протягиваю ему брошюру.
- Ознакомьтесь с другими маршрутами, мистер Фостер, - на губах лукавая улыбка, но уже подходит моя очередь к кассе.
Получив на руки билеты, мы с Адамом направляемся в сторону платформ с поездами, следующими в Европу. Но только войдя, я резко останавливаюсь, увидев бронзовую статую целующейся парочки.
“Почему? Ну почему судьба именно сегодня свела меня, и именно с ним? Почему мы не поехали ни на какой другой вокзал, лишь только на этот. Почему он так страстно целовал меня в ресторане, что мои колени до сих пор ватные?”
Мой поезд уходит с третьего пути, а Адама - с седьмого. У нас даже не общая платформа, но прежде, чем разойтись, я заглядываю в глаза мужчине. Он мгновение смотрит на бронзовый постамент, и в следующее я уже в его объятиях. Вряд ли в пять утра на вокзале Сент-Панкрас появится назойливый фотограф и начнет щелкать меня с Адамом. Поэтому, отбросив все предрассудки, я отвечаю на поцелуй. Так, словно мы эти самые влюбленные, с той лишь разницей, что расстаемся, а не встречаемся.
- Обещай звонить мне, - шепчет он в губы.
- Обещаю, - вторю я ему, хотя прекрасно осознаю, что по проводам не позвонить на деревню Санте. Но сейчас это не имеет никакого значения. Его поцелуй горит на губах, и я сохраняю в памяти последние мгновения. С одной лишь надеждой, что мужчина не выкинет в мусорное ведро на платформе брошюрку о маршрутах английских поездов.
Я первая разрываю объятия, не в силах вытерпеть прощания, и, крепко зажмурившись, пытаюсь удержать навернувшиеся на глаза слезы.
- Прощайте, Адам Фостер, - раскрываю глаза и вижу его нахмуренное лицо. Силюсь улыбнуться, и многолетняя практика притворства помогает. Губы сами складываются в улыбку. - Этот вечер останется для меня незабываемым.
В последний раз прижимаюсь губами, но в этот раз к щеке, чтобы больше не искушать судьбу, затем разворачиваюсь и шагаю к своей платформе. Но прежде, чем повернуть и скрыться за поездом, я оборачиваюсь. Он стоит на месте, засунув руки в карманы пальто и смотрит мне вслед. Я поднимаю руку и улыбаюсь, помахав на прощание, а после скрываюсь за составом, уже не сдерживая слез, струящихся по щекам.

Нескучной ночи, мирок!

Любовь моя, как мне понравился твой пост!

Такой сладко-грустный... а концовка дарит надежду.

В цитаты:
Сладость. Смесь освежающего вкуса клубники и сливок ударяют по моим вкусовым рецепторам, накладываясь на шелковистую мягкость ее губ. (с) Адам Фостер

Хочется кричать от боли? Кричи. Плакать? Плачь. Огрызаться от удушающей злости? Огрызайся. Но притворство ни к чему. (с) Адам Фостер

“Я найду тебя. Даже, если ты не решишься позвонить мне сама, я тебя найду,” (с) Адам Фостер

Привет Мирок)

Спасибо, родной! Я люблю цветы

Поймай меня, если сможешь...(с)

Джиоия с Днём Рождения!




Любовь моя, поздравляю тебя (и себя тоже) с годовщиной!



Спасибо, что ты рядом со мной, несмотря ни на что.
Спасибо за любовь твою, которая согревает меня изнутри.
Спасибо за терпение, потому что я не подарок, и это знаю.
Я люблю тебя! И буду любить всегда!

И небольшой презент

Доброго утра и праздничного настроения.
Так хочется вспомнить детство и порадоваться украшению ёлочки.

мой скромный вклад в нашу ёлку. *достает из коробочки серебристый шар с голубым рисунком* Эд, очень подходит к твоему наряду.


Ребята, вы потрясающе выглядите

ПыСы. Про Номер. Можно мне шарик с номером 23.

Дедушка Мороз))) спасибо за мандаринки. Витамины то что нужно зимой.

Эль, мне кажется это тебя будут пытать))) и теперь не отвертеться)))

Мир тесен, куда бы я ни уходила,
всё равно прихожу к твоим губам,
окунаюсь в твои глаза,
хочу спрятаться в твоём сердце.
“Где валяются поцелуи” (с) Ринат Валиуллин

Мне приходится остановиться за один вагон до моего и хотя бы немного привести себя в порядок. Стереть потеки туши, подправить губы помадой и перестать в конце концов реветь. Легче сказать, чем сделать. Однако время не ждет, как и жизнь. И я устремляюсь к по напускному бодрой проводнице, которая скалит все свои тридцать два зуба.
- Доброе утро, мисс Меррик. Рады приветствовать вас в нашем поезде.
И почему сразу после этих слов у меня создается впечатление, что мне не дадут предаться сплину в эти два с небольшим часа? Но я сразу пресекаю всякую активность.
- Прошу не беспокоить меня до прибытия на Гар дю Нор. И ещё, желательно, чтобы никто не знал из прочих пассажиров, что я в вашем поезде.
Её застывшая улыбка так и остается приклеенной к лицу, я же забираю свой билет, тащу чемодан в вагон и, найдя своё место, устраиваюсь на мягком сиденье. Радует, что сейчас раннее утро и ни одной живой душе не приспичит ехать напротив меня.
Но уединение моё длится не долго. Спустя пятнадцать минут напротив усаживается семейная пара, горячо споря о каких-то системах орошения огородов. Хорошо, что у меня есть мой IPad. Засунув в уши наушники, включаю музыку. “Своё” я принципиально не слушаю нигде, кроме студии звукозаписи и на съемках. Поэтому быстро листаю плейлист, пока не дохожу до песни, которая мне разрывает душу.
Skylar Grey – I Will Return.
В тот момент, когда поезд только начинает своё движение, бессознательно дергаюсь к окну, пытаясь отыскать среди толпы людей, что уже прибывают на вокзал, одного-единственного, с которым провела эту ночь. Но Адама не видно, как и его поезда. Откинувшись на спинку кресла, я закрываю глаза, чтобы не только не слышать своих соседей напротив, но и не видеть.
Мне хочется реветь, кататься по полу, но я лишь кусаю, что есть сил, щеку изнутри. Слёзы стекают из-под сомкнутых век - стараюсь незаметно смахнуть их.
“Ни к чему привлекать лишнее внимание.”
Сидя с закрытыми глазами, я на какое-то время проваливаюсь в сон. И снится мне Адам. Снится, как мы вместе гуляем по летнему Гайд-парку, как кормим галдящих уток у пруда, но в самый интересный момент в мой сон врывается голос проводницы:
- Холодные закуски, бутерброды и напитки, - проходя мимо меня, она немного убавляет свой рупорский тон, но сновидение уже не удается досмотреть. Глаза по-прежнему закрыты, и я продолжаю прокручивать, словно отматывая назад кинопленку, свой яркий сон.
И от тоски спазм сжимает грудную клетку так, что мне ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Злость охватывает меня на нерадивую проводницу, которая не дала побыть в мире грез и помешала провести ещё какое-то время с Адамом. Сжимаю кулаки, но стараюсь сделать глубокий вдох. Спустя пару выдохов и некоторое время душевное равновесие более-менее возвращается ко мне. Открываю глаза и понимаю, что сон успел присниться мне всего лишь за полчаса дороги.
“Необходимо что-то выпить, иначе я не проснусь даже на северном вокзале в Париже.”
Поднимаюсь со своего места и направляюсь в ресторан, который находится через три вагона от моего. Опустившись на мягкое сиденье, снимаю очки и откидываюсь на спинку, ожидая, когда же подойдет официант. И действительно, спустя минуту возле меня останавливается миловидная девушка лет двадцати, на бейдже которой написано “Хизер”.
- Доброе утро, что будете заказывать? - тихо спрашивает официантка.
- Двойной эспрессо, и что у вас есть перекусить? - я понимаю, что надо что-то съесть, потому как всю ночь мы только пили, несмотря на мороженое и стейки.
- У нас есть салаты: греческий, цезарь и просто овощной, есть десерты, от мороженого до пирожного, также есть различные бутерброды: с икрой, мясом и рыбой.
Прикидываю, что мой желудок сможет вытерпеть, и заказываю греческий салат. Там фетакса и каперсы, которые собьют неприятное ощущение тошноты, а овощи дополнят насыщение организма. Спустя пятнадцать минут передо мной салат, чашка горячего и крепкого кофе и маленькое печенье - подарок всем посетителям вагона-ресторана.
Я ем, почти не чувствуя вкуса, ощущая продукты, как траву на языке, но всё же заставляю себя проглотить хотя бы половину порции салата.
За завтраком проходит ещё какое-то время, но я стараюсь не думать об увеличивающемся расстоянии между нами. Неважно сколько километров разделяют двух людей - если они хотят быть вместе, то будут.
Холмы пригородного Лондона сменяются пустошами Корнуолла, а значит, скоро поезд въедет в туннель. Снова подзываю официантку.
- Счет, пожалуйста, - она кивает и спустя минуту возвращается с маленькой папочкой. Я достаю кредитку и протягиваю ей, успевая заметить, как глаза девушки расширяются, когда она видит выбитое имя.
- Вы… вы… вы…
- Да, - резко обрываю я. Не хватало мне ещё в поезде неприятностей. - Рассчитайте меня, пожалуйста.
- Д-д-да, конечно, - и она, как чашу Грааля, несет мою визитку на кассу, чтобы спустя мгновение вернуться с моей карточкой и чеком.
- Можно попросить вас расписаться на чеке, мисс Меррик?
Мне жаль её, и в то же время я благодарна, что она не упала на пол, выпрашивая автограф. Поэтому я прошу ручку и оставляю размашистую подпись с припиской “На память”.
Поднимаюсь с диванчика и направляюсь в свой вагон, где вновь опускаюсь на сиденье напротив фермеров. Спустя десять минут мой телефон снова напевает “Я буду жить”, и сердце пропускает удар.
- Да, мама, привет, - слушаю её приветствия и вопросы почти ни о чем. - Я уже в пути, в Лондоне задержалась, не смогла вылететь из-за дождя, - опять длинный ряд вопросов. - Нет, я не в Челси останавливалась, я ждала на вокзале, чтобы уехать. Не волнуйся, тебе нельзя волноваться, - мой голос хриплый, а в горле застревает ком. - Сегодня вечером я буду у тебя, не волнуйся, со мной всё в порядке.
Кладу трубку и пытаюсь вдохнуть воздух сквозь сжатые легкие. Ничего не выходит. Груз обид и недосказанностей давит не хуже асфальтоукладчика. Сколько уже времени прошло, а детская обида не забывается, вгрызаясь в мозг и разъедая, словно кислотой, всю душу. И сейчас, в этот момент, мне не на кого положиться. На какое-то мгновение показалось, что рядом Адам, который поможет справиться. Но наши пути, как и поезда с Сент-Панкраса, разошлись в разные концы Европы. И только маленькая брошюрка о маршрутах британских поездов оставляет надежду на новую встречу.
Внезапно всё вокруг темнеет, но это лишь обман зрения. В туннеле под Ла-Маншем освещение, да и в вагонах тут же загораются лампы.
Лондон goodbye - Париж bonjour!