Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Милые леди, примите благодарность за этот памятный, полный вашего внимания и разнообразных подарков день. Спасибо за устроенный вами праздник.
Стихи Эммы просто невероятные, по несколько слов о каждом, выделив наиболее яркие черты
Прочитал еще не все зарисовки-встречи, но те, что уже прочел, очень нравятся. Анастасия, спасибо за ключи. Может, вы играете в теннис, тогда пробежку можно заменить кортом? И отдельно хочу поблагодарить за меня наглого и делового в костюме в суде. Редкий для истории кадр. Вообще все коллажи восхитительные.
Леди-клипмейкер, ваша работа прелестна, несколько раз пересматривал памятные фрагменты своей жизни и остался в восторге
Всегда мечтал быть супергероем со сверхспособностями, спасибо за эту возможность, Каролина.
Мисс Скеффингтон, мне почему-то вспоминается недавнее про «Евгения Онегина», по крайней мере читаю с такой интонацией и улыбаюсь. Спасибо за это бесценное поздравление.
Софи, спасибо за песню, наш поход на ФТ и впечатления.
Меган, не филонь, я знаю, что фильм не оставил тебя равнодушной.

Суррей, Вирджиния-Уотер

Приближая съезд на Вирджиния-Уотер, несясь вперед, время словно презирало существующие законы физики. Оно всегда так делало, то хитро наказывая растянутыми донельзя минутами, то превращая полчаса в стремительно летящий миг. Определенно крылья эти сейчас дарила легкость диалога, направленного на заполнение пробелов совместного досуга, будь то просмотр глупого сериала на диване в гостиной или даже поход на футбол. И ведь в самом деле стало интересно, вздумай я пригласить Эстель на игру, сидела б она рядом со мной на трибуне с кофе из Старбакса в пластиковом стакане или отказалась бы, сославшись на занятость?

Шутливость тона при перечислении вызвала улыбку, побуждая взглянуть на девушку, уловив искорки в глазах и на какое-то мгновение утратив полностью связь с дорогой. Благо абсолютно пустой улицей, что тянулась прямой полосой на юго-восток, пользовались лишь жители деревни, обитающие в коттеджах за высокой изгородью кустарников самшита и туи. Иллюзия сравнительного уединения по праву считалась важным достоинством здешних мест.
- Не может быть, ведь громкая музыка – весомый повод разорвать все отношения, - собственное неприкрытое притворство выдавало забаву. Неужели кто-то раздул бы практически из ничего трагедию воистину вселенских масштабов. Хотя может быть мне настолько непривычно моделирование реальности, где через открытое окно лился неутихающий гул жизни Пикадилли, а на кухне под «Линкин парк» шипели на сковородке бекон и яичница. Нарисовать в воображении четкими штрихами эту картину действительно не совсем получалось, потому как слишком сильно разнилась она с реалиями, хотя ответить вполне серьезно я все же смог. – Кровь у меня горячая, не мерзну, и сплю обычно так, что пропущу вторжение пришельцев.
Слева между деревьями показались знакомые очертания черепичной крыши с высокими столбами каминных труб. Дом купил еще дед в качестве обретшей материальную форму мечты, которую намеревался разделить с бабушкой. Но долго идиллия не продлилась, хозяйки не стало слишком быстро и невосполнимо, что перечеркнуло всё. Коттедж утратил актуальность и необходимость, поэтому владелец принял мудрое решение подарить его молодому поколению. В руках матери особняк преобразился, по-прежнему сочетая в себе стиль старой Англии и семейный уют. Я рос здесь, учился ходить, рисовал на стенах фломастером, облазил все деревья на участке, отмечал праздники в кругу родных и друзей. Любил все эти хранящиеся здесь согревающие искренностью воспоминания.
Автомобиль, сбросив скорость, плавно вписался в поворот, проехал сквозь арку и остановился в конце подъездной дорожки. Она привела прямиком к парадному входу каменного строения в два полноценных этажа с третьим чердачным. Фасад привлек внимание Эстель, что прервало обсуждение легенды пары. Я вышел из машины, захватив перевязанную лентами коробку, и, обойдя «Ванквиш», открыл пассажирскую дверь. Предложив девушке руку в качестве жеста помощи, к слову принятого ею, уже не выпустил тонкую ладонь из своей. Казалось, что, уверенно жонглирующая фразами и формулировками, ирландская принцесса немного растерялась и поддалась беспокойству. Хотя сбежать уже не получилось бы, украшенные витым узором кованые ворота закрылись, а находящиеся в доме наверняка узнали о прибытии.
- Если бы я всегда верил на слово, то не выиграл бы ни одного суда, - ответил на последнюю произнесенную в салоне реплику и повел Эстель в холл, шепнув по пути уже совсем без тени юмора. - Просто ничему не удивляйся.
Особняк встретил теплым, полным орехового дерева помещением и скачущим по паркету на манер горной козы топотом быстрых ног. Все всякого сомнения источником этого шума являлась шестилетняя Грейс, всегда и везде стремившаяся оказаться впереди планеты всей. Ее звонкий детский голос донесся из гостиной, взвизгивающими от восторга нотами повторяя мое имя. Вероятно, успела соскучиться за полтора месяца, проведенных в Испании под предлогом длительной командировки Артура с ревизией филиала.
- Кай! – девочка, вылетая из комнаты, едва не протаранила нас с мисс Скеффингтон, но вовремя отступила назад, давая возможность пройти, и во все глаза уставилась на незнакомую ей гостью. Озадаченно глядя на Эстель, наши переплетенные пальцы, Грейс открыла рот, словно собираясь что-то сказать, однако слов, по-видимому, не нашла и просто перебирала в руках розовую «волшебную» палочку со светящейся неоном звездой.
Следом в большой гостиной появилась царица Савская собственной персоной, сразу же перетянув все внимание на себя. Ей, известной публике в качестве успешного креативного редактора, без труда удавалось снять эту маску вместе с лабутенами и найти в себе заботливую хранительницу очага. Мать выглядела очень по-домашнему: собранные в объемную, будто немного небрежную косу волосы, достаточно строгого кроя синее платье и белый передник. С уверенностью в более чем девяносто процентов я мысленно предположил, что Корнелия колдовала на кухне над каким-то десертом, и не ошибся, услышав подтверждение из первых уст.
- Приятно видеть тебя дома, милый, но обнимать не буду, я вся в муке, - виновница торжества осветила пространство вокруг совсем не манерной, а по-настоящему радостной улыбкой. Внимательные зеленые глаза матери на мгновение зацепились за белый теннисного вида свитер, привезенный ею для меня из осенней поездки в Париж, а после обратились к ирландской принцессе с неподдельной доброжелательностью. – Очень рада, Эстель, что ты смогла разделить с нами семейный обед в честь моего праздника.
- Мисс..., - начала она и поправила сразу, - Корнелия, спасибо вам, что пригласили и с Днём Рождения. Позволите к вам присоединиться, я обещаю почти не мешать и восторгаться поваром?
- Благодарю, остались сущие пустяки, - заверила так, словно на Библии поклялась. И ведь мне прекрасно было известно, что вне простейшей выпечки меню неизменно заправляла миссис Джонс. – Располагайся и чувствуй себя как дома.
- Открывать подарок тоже не будешь, раз увлечена кулинарией? – я сделал акцент на упаковке с бантом, содержимое которой доставило немало хлопот при обсуждении нюансов покупки. Семью неделями ранее у антиквара был оставлен заказ на чайный сервиз с подсолнухами на белом фарфоре или как называл сам любитель старины – в духе сельских пикников Марии Антуанетты во владениях Малого Трианона. Звучало весьма поэтично и вполне соответствовало вкусам матери, вне конвейера моды симпатизирующей незамысловатым в исполнении винтажным вещам.
В некоторых случаях любопытства именинница не занимала, реагируя совсем не как надлежало взрослой состоявшейся женщине. Порой в ней словно пробуждалась ото сна непосредственная девчушка немногим старше внучки. Она оглянулась по направлению кухни, обдумывая приоритетность действий, и, приняв решение в пользу презента, потянулась за ним. Вместе с коробкой опустившись в обитое красным материалом глубокое кресло, Корнелия сосредоточенно, с явным нетерпением развязала узлы ярких лент и подняла крышку, обнаружив внутри комплект из шести чашек и блюдец, покрытых ручной росписью.
- Миндальное печенье в духовке, - за спиной раздался голос Мелани, жены старшего брата и по совместительству лисы местного разлива, которой, конечно же, не хватало опыта и мастерства хозяйки особняка, чтобы незримо править миром. Судя по фартуку с пестрым рисунком, она помогала с выпечкой, но, заприметив рядом со мной ирландскую принцессу, оставила свой ответственный пост, чтобы познакомиться с девушкой и рассмотреть чайный набор с позиции искусствоведа по образованию и должности. И совершенно не имело значения, что работу в «Кристис» пришлось оставить более шести лет назад по причине декретного отпуска. – Кай, неужели ты сам выбрал подарок?
- Конечно, нет, я по-прежнему недалекий, - усмехнулся в ответ на обращение самым учтивым из тягуче-ехидных тембров родственницы. Наш обмен любезностями являлся одной из немногих развлечений на остроумие в однообразии ее будней, проходящих в основном в заботах о детях и муже. – Это идея Эстель.
- Вы благотворно влияете на Кая, - с мягкой улыбкой уже без озорства произнесла Мелани. – Он начал признавать очевидное.
- Эстель, позволь представь, - я всем корпусом повернулся к спутнице, лишь сейчас осознав, что не только до сих пор удерживал ее руку в плену своей, но и поглаживал подушечками пальцев кисть, - маленькая фея – моя племянница Грейс, а домашний эльф – ее мать Мелани.
Жена брата при всем умении метко уколоть одним емким оборотом речи была невероятно доброй и милой, однако далеко не красавицей в понимании модельных параметров. В прошлом она мечтала представлять модные бренды на подиуме, но раз за разом получала отказы из-за невысокого роста, чем заработала прозвище пикси, а отрезав волосы Мел и вовсе стала похожа на эльфа. По правде, раньше я вообще не понимал, почему Артур выбрал именно ее, неброскую и далекую от светской жизни. Однако впоследствии достаточно поумнел, чтобы видеть лучшие черты характера Мелани, и по-своему привязался к ней.
Мисс Скеффингтон любезно вступила в диалог, без видимых усилий со своей стороны очаровав всех, включая Грейс. Ярко-малиновым облаком за счет пышной многослойной юбки малышка села на диван рядом с нами и будто завороженная слушала завязавшуюся между тремя женщинами беседу. Я тоже, не участвуя в обсуждениях культурных ценностей, предпочел оставить рыбам их родной океан, прячась за фарфором с зеленым чаем. Сам говорил нечасто, скорее просто наблюдал со стороны за всем происходящим, жестами и мимикой. Корнелия всегда держалась так, словно ее предками были по меньшей мере шотландские короли, и сейчас я мог убедиться, что в этом моей матери Эстель ничем не уступала. Следовало справедливо отметить, что ирландская принцесса очень гармонично вписывалась в антураж большой гостиной. Красная мебель комнаты вместе с раскинутыми на полу коврами в тон сочеталась с черным деревом и картинами в рамах. И все это окружение очень шло мисс Скеффингтон.
- Кай, - племянница вывела из задумчивости, подергав за рукав свитера, - я больше не твоя прелесть?
- Ну что ты, Грейс, - я едва не рассмеялся, до того забавной казалась девочка в своих опасениях потерять обожание кого-то из родственников. – Всегда и навечно.
Вероятно, не стоило так разбрасываться обещаниями и вообще держать ухо востро с не по годам умным созданием, однако один взгляд ее чистых и невинных голубых глаз творил чудеса. Получив полностью устраивающий ответ, малышка удовлетворенно кивнула, но тут в хорошенькой голове возник новый вопрос, который она озвучила четко и прямо. Вот уж точно тот случай, когда, что на уме, то и на языке.
- У вас с Каем хиханьки и хаханьки? – предела детской непринужденности воистину не существовало.
Я едва не поперхнулся еще горячим напитком. Хотелось спросить, где ребенок нахватался таких выражений, однако отец и брат как обычно совсем не в тему вернулись из гольф-клуба, привнеся суету в неторопливое чаепитие. Услышав звук движка «Фантома» Грейс вскочила и вприпрыжку умчалась поджидать их в холле. Мелани, сама мнительность и недоверие, вспомнила о том, что намеревалась следить за отправленным вместе с отцом двухгодовалым сыном через браслет на запястье крохи, но непозволительно расслабилась. Она поднялась на ноги и подошла к окну, выискивая глазами своего малыша. Невозмутимой осталась лишь Корнелия, не беспокоившаяся даже об оставленном на противне печенье с миндальной посыпкой.
- Кай, покажи Эстель бежевую спальню, - как бы между прочим чинно распорядилась хозяйка и, встретившись глазами с моей девушкой, продолжила. - Надеюсь, дорогая, тебе будет комфортно и уютно.
Без спешки вернув еще теплую чашку на поднос, я вновь нашел руку принцессы и посмотрел на мать. Конечно же, она рассчитывала продержать нас в деревне весь уикенд, чтобы вдоволь насладиться обществом и составить более детальное мнение. Верилось даже в то, что не лишенная простых эмоций царица Савская скучала по своему младшему сыну. Однако мне совсем не нравилось уступать, прекрасно понимая тонкости стратегического маневра той, что легко удержала бы весь Мадридский двор.
- Мы собирались вернуться в город вечером, - поймал снова обратившийся ко мне недоумевающий и даже расстроенный взор матери, в котором читался не озвученный вопрос. – Потому что спать с Эстель в одной постели предпочтительнее, чем в разных комнатах.
- Грейс одолжит тебе своего пупса с подсветкой, она уже научилась обходиться в темноте одна без ночника, - сдержанно произнесла именинница, давая понять, что вроде бы беспроигрышный аргумент не засчитан и перекрыт джокером комизма.
- А я с удовольствием поделюсь пижамой, у нас, похоже, один размер. И всем необходимым тоже, - обернувшись, свою лепту внесла Мелани, не оставляя сомнений, в кого пошла ее дочь.
- Эстель? – не все же мне в одиночку выискивать в колоде козырные карты.

Поздравляю всех жителей мира с Рождеством!
Мисс Скеффитнгтон, Эстель пусть Новый год будет счастливым, наполнен для вас теплом и светом. С праздником!
Джеймс, спасибо за поздравление.

Отдельное поздравление для мисс Грин. Леони, увлекательных сюжетов в Новом году, ярких эмоций и всевозможного позитива.Пусть оправдаются все ожидания и сбудутся самые заветные мечты.
И для мисс Картер. Кейт, неиссякаемого вдохновения и времени, чтобы всё желаемое получалось осуществить. Целей, открытий и расследований.

Софи, спасибо) и расскажи впечатления от бумажного варианта Хищных городов, как прочтешь, интересно
Арлин, очень нравится баннер, как и вся эта реклама VS. Тебе очень идет.

дописано:
Меган, я рад, мне кажется, тебе очень идет цвет
LexyGale, Джеймс, спасибо за снежную анимацию

Мисс Скеффингтон, так душевно, всё настолько настоящее, что еще больше люблю Рождество через призму вашего восприятия. Благодарю за праздник, за подарки. И знаете, я думаю, что не упущу этот момент, только пока оно осталось "за кадром". А еще есть ощущение, что географически это было там же, где и звезды.
И, Эстель, это вам, поправляйтесь скорее
Леди Аноним, кем я только не был, а Пирожочек впервые) надеюсь от того, что кажусь вам таким же сладким и вкусным. И надеюсь, вы когда-нибудь выйдете из тени, чтобы я мог поблагодарить вас лично. А пока спасибо за восхитительный зимний арт. Мне очень приятно.
Джеймс, ты так ярко реагируешь на внимание леди Аноним и ее подарки мне, похоже, ярче, чем я сам.
Эмма, стихотворные строки прекрасны) Очень позитивно и отдельно для каждого - большой труд.
Леони, спасибо за теплые слова

Суррей, Вирджиния-Уотер

Когда солнце закатилось за горизонт, а особняк вспыхнул огнями искусственного света, ознаменовав приближение раннего вечера, наступило время оглянуться назад. События далеко не самого обыденного для меня дня требовали проанализировать все несвойственные плавному скольжению мысли мельчайшие подробности. Я не привык усложнять, копаться в себе, воображая именитым психоаналитиком, способным на раз вывернуть темное и недоступное на свет божий. Поэтому слишком нехотя признавал очевидное – в украшенном для приближающегося Рождества доме уютно и тепло. И это отнюдь не было связано с декорациями.
Понятия не имею, скольких титанических усилий Корнелии стоило создать и удержать эту миролюбивую атмосферу с учетом сложных огненных темпераментов. Наверняка, она на правах собравшей семью за одним столом именинницы потребовала от отца обещание никоим образом не касаться дел фирмы и вообще всего, что могло вызвать резонанс. А возможно он сам не был настроен портить праздник негативом, ведь понимал прекрасно, что нам иногда хватало одной лишь имкры и неосторожной фразы для перепалки. Во всяком случае, сегодня я чувствовал себя просто сыном вне требований и ожиданий, вне стремлений навязать свои стандарты и желания.

Переходя от малой гостиной, где мать по обыкновению наряжала рождественскую ель, к библиотеке, показывая Эстель дом, я держал ее руку, переплетя пальцы. В качестве аргумента для действия определив желание поддержать и успокоить, напомнить, что в этой авантюре рядом независимо от того, сколь навязчивыми и приторными в своем сердечном приеме могут быть мои родственники. С другой стороны ставить им в укор искреннее желание ближе познакомиться с ирландской принцессой тоже нельзя. Появление девушки на праздновании свидетельствовало о ее значимости, ведь сторонних и проходных семье представлять ни к чему. К тому же свою роль играло то, что, еще на заре времен пусть и некрасиво, но поставив точку в отношениях с Эльзой, на торжества в кругу близких своих подружек я больше не брал.
- Дед был настоящим книжным червем, а эта комната – его личным уголком для души, - произнес я, когда за нами с тихим звуком захлопнулась дверь библиотеки, и взглянул на Эстель. Она, окинув взором помещение из разряда тех, к которым вероятнее всего привыкла с младенчества, обратилась к массивным деревянным полкам, жанровой наполненности и авторам.
Слабо верилось в то, что старые книги, мои воспоминания или детские фотографии в малой гостиной способны вызвать интерес. Склонялся скорее к тому, что мисс Скеффингтон с присущей настоящей благовоспитанной леди выдержкой стойко переносила то, под чем подписалась. Быть может даже отсчитывала часы и минуты до возвращения домой, к своей настоящей жизни, где нет нужды притворяться девушкой едва знакомого человека. И по правде совсем не хотелось огорчать ее тем, как много решительности настоять на своем, задержав гостей, я заметил в хитрых зеленых глазах матери прежде, чем та оставила нас, чтобы отдать распоряжения на кухне и переодеться к обеду. Конечно же, очередные подаренные отцом украшения сами себя не выгуляют.
Я полагал, что после возвращения из гольф-клуба мужской части семьи во главе с маленьким Энтони, всё станет сложнее. Быть может даже сама атмосфера изменится, падением температуры на несколько градусов подчеркнув холодность в общении с отцом. Однако, похоже, Гордон Макнейл, не менее великий и ужасный чем Оз, пребывал в том расположении духа, чтобы в глазах гостьи предстать радушным и обходительным хозяином, предложившим мне устроить экскурсию. Идея показалась достаточно здравой, но не из пустого брожения по комнатам, а возможностью поговорить тет-а-тет.
Согласно моим расчетам никто не помешал бы. Владелец дома скорее всего сейчас застегивал нить жемчуга на шее своей жены. Артур искал подходящую рубашку, которую следовало одобрить Мелани, укладывавшей спать малыша, а моя любимая фея носилась по детской, собирая кукол для официального знакомства на высшем уровне. Все наверху, поэтому здесь и сейчас идеальное время и место.
- Эстель, - негромко позвал ее по имени и, завладев вниманием, продолжил, - я хотел бы минимизировать вашу вовлеченность, однако, похоже, мать настроена не отпускать нас из особняка, игнорируя и дерзость в отношении ее правил, и обоснованные доводы, - моя вина, ведь наведывался в Верджиния Уотер непозволительно редко для хорошего сына, однако вместе с тем имел довольно четкое представление об используемых Корнелией методах для достижения цели. – Я автоматически становлюсь должником, прося к субботе утро воскресенья, если это возможно, и обещая доставить к подруге вовремя. Что может сделать ваше пребывание здесь с учетом ночевки максимально комфортным?

Во время обеда, традиционно заняв место во главе стола, мистер Гордон Макнейл вел себя практически безупречно. Общая любезность отца распространялась и на Эстель, у которой он учтиво справился о здоровье ее деда лорда Харрингтона и весьма любезно расспрашивал об обучении в Кембридже. Ирландская принцесса непринужденно поддерживала диалог, с легкой улыбкой рассказывая о выбранной специальности и изученных в рамках дополнительной нагрузки предметах. А вот о своем родственнике предпочла говорить лишь в общих чертах. И ведь действительно, я не мог назвать такого случая, чтобы мисс Скеффингтон с нежностью в голосе сама упоминала о дедушке. Однако вряд ли кто-то из присутствующих обратил внимание.
Все софиты были направлены на отца, который ударился в далекие годы своего студенчества и повествование о первой встрече с судьбой в лице именинницы. Мать, более эмоционально и красочно передававшая детали не раз уже озвучиваемой в кругу родных истории, слушала с лучезарной улыбкой на губах, которая, казалось, касалась сияющих глаз. Однако, несмотря на внешнюю расслабленность, она не забывала следить за общей направленностью непринужденной беседы, достаточно легко вовлекая в диалог всех нас. Словоохотливее остальных была Мелани, восторгавшаяся переменами в детской, оформленной Корнелией и нанятым специалистом с учетом нужд подросшего внука. Ей нравилось в выходные дни проводить время с детьми Артура, всячески баловать их, как и полагалось бабушке, поэтому к благоустройству комнат хозяйка особняка относилась со всей серьезностью и основательностью.
Впрочем, ее заботы в этом аспекте мне тоже доставалось. Мать, загоревшись идеей обновления спален второго этажа, мягко, но в целом весьма настойчиво склоняла к согласию на изменение дизайна и цветового решения моей комнаты. Она вместе с дизайнером подобрала пару вариантов, которые я получил в виде палитры с подписью «Новый стиль от Каролины». Та представляла собой листы плотного картона, где умелая фантазия создала композицию холодного яркого интерьера, подобрала пастельные теплые тона и сочетающиеся между собой образцы нейтральной, несколько больничной гаммы. Ни один из трех вариантов не пришелся мне по душе настолько, чтобы отказаться от привычных сиренево-фиолетовых тонов, напоминающих о детстве.
- Мама говорит, что этот цвет девчачий, - подала голос малышка Грейс, которой как большой позволили присутствовать на праздничном обеде в отличие от ее брата, после прогулки и брокколи с кроликом отправленного смотреть дневные сны.
- Просто кто-то хотел дочь, - я обратился к сидевшей рядом племяннице, и, заметив, что она выпила весь апельсиновый сок, приподнялся со своего места, чтобы обновить напиток в затребованном как и у взрослых хрустальном бокале, а после, перехватив у миссис Джонс тарелку с креветками в медово-соевом соусе, которые всегда уходили со стола первыми, предложил их Эстель. – Попробуй обязательно, блюдо по рецепту бабушки.
- Скорее кто-то отказался от УЗИ, - припоминая жене события тридцатилетней давности так, словно вчерашние, отец бросил взгляд на Корнелию.
- Или кто-то уверял, что будет одинаково любить и Кая, и Герду, - ответила царица Савская, послав супругу вместе с улыбкой непереводимый для непосвященных простых смертных сигнал. Порой у меня создавалось впечатление, что родителей с успехом можно оставить вдвоем в собственной, выстроенной вне пространственно-временных законов, реальности. Увлеченные друг другом, как, к примеру, сейчас, они, наверное не заметили бы никаких перемен вокруг. Однако, нить происходящего в большом мире Корнелия не потеряла и с поворотом головы в миг вернулась в столовую, адресовав следующую реплику невестке. – Мелани, где вы планируете встретить Рождество?
Совсем не интересуясь скучными планами женатиков на праздничный уикенд с детьми, я взглянул на ирландскую принцессу. Эстель, похоже, вняв совету ничему не удивляться, быстро адаптировалась к условиям и абсолютно не нуждалась в поддержке. И если уж быть честным, не прикрываясь внезапно отыскавшимся на дне души альтруизмом, то именно мне в большей степени была нужна ее рука. Я чувствовал себя спокойнее и увереннее в сотканной двумя фантазиями легенде, сжимая тонкие ухоженные пальцы и ощущая приятное тепло.

- Сдвинься, - хмыкнул я, сел на подлокотник кресла и сделал ход крайней левой пешкой. - Такими темпами точно проиграешь.
- Тебя не спросил, - Артур освобождать место напротив отца и отдавать шахматную партию мне не собирался.
- Фигура сдвинута – изменять расстановку нельзя, - произнес отец и снял конем белую пешку.
- Проваливай, Кай, - брат недовольно покосился на меня и толкнул в бок. – Помощи от тебя никакой.
- Не ной, Артур, - удержав равновесие, шутливым тоном отозвался я и переместил ладью, поставив ее под удар черных.
- Как хорошо иметь с вами дело, когда не можете договориться между собой, - усмехнулся хозяин дома.
- Папочка, мы проигрываем? – забеспокоилась во все глаза следящая за игрой Грейс.
- Не переживай, моя прелесть, все под контролем, - я поспешил заверить племянницу в том, что победа будет на стороне белых.
- Нет, Кай, только не слон, - возмутился из последних сил брат, - ты и так сдал весь левый фланг.
- Погоди, последний ход, - дотянувшись до правой стороны доски, я переместил ферзя на территорию противника. – Шах и мат!
- Ура! – малышка всплеснула руками. – Белые выиграли.
- Что ж признаю поражение, - отец мягко усмехнулся. – Ваш дед любил гамбит.
- Они всегда так себя ведут, - услышал я голос Мелани, обратившейся к Эстель. – Привыкнешь со временем.

- Кай, вы уже решили, как проведете Рождество? – спросила Корнелия, занявшая глубокое кресло-ракушку рядом с камином, и в ожидании ответа сделала глоток китайского чая из подаренной расписной чашки.
Удивительно, но эта фраза за весь день стал первой, что пересекла плоскость выдуманных отношений. Несмотря на природное любопытство, мать не задала ни одного личного вопроса из тех, которые так старательно проговаривались по пути в Верджиния-Уотер. Вероятно, из тактичности молчала и лиса Мелани, обожавшая всевозможные пикантные подробности, а порой даже и сплетни, с появлением второго ребенка заменившие ей выходы в свет и активное участие в общественной жизни.
Отсутствие явной любознательности порядком притупило бдительность, поэтому быстро придумать достойный ответ вряд ли вышло бы. Обсуждая с мисс Скеффингтон прошлое, предполагая развитие романа, я ни разу не заглянул в будущее, даже в ближайшее. Тогда в машине и мысли подобной не возникло, а сейчас упущение казалось глупой оплошностью дилетанта.
- Мы еще не решили, - на импровизацию давались лишь секунды, поэтому я назвал первую пришедшую в голову мысль, - но думал о Кицбюэле. Ты не против Австрии, Эстель?
Городок в Тирольских Альпах – одно из самых дорогих сердцу детских зимних воспоминаний. В возрасте шести лет на каникулы меня впервые привезли в Кицбюэль в ярко-красном вагоне курсирующего из Зальцбурга в самую настоящую сказку поезда. Пушистая ель с игрушками и мишурой, конфеты в золотой фольге и подарки у камина – всего этого хватало в Британии. Новшеством стали искрящиеся под солнцем снежные склоны, узкие припорошенные белизной улочки, волнующее ожидание чудес, ожившее и приобретшее материальную форму волшебство. С тех пор практически каждый год в декабре вся семья традиционно проводила выходные в горах. Все изменилось только со смертью деда.
- Сколько ты там не был? Лет пять? – поинтересовался Артур, следивший за новой войной шахмат, в которой Грейс пыталась обыграть своего деда. – В том сезоне открылась новая трасса.
- Эстель, тебе ближе лыжи или сноуборд? – спросила Мелани, возившаяся на диване с маленьким Энтони. – Мои способности весьма посредственны, но город прекрасен и без этого.
Я отвык делиться персональными данными, будто то уцелевшие в памяти приятные события былого, близкие люди или особенные места. Удобнее казаться поверхностным бл*дуном, человеком глубиной с разлившуюся на асфальте лужу, чем позволять кому-то читать душу и видеть моими глазами. И надо сказать, что я неплохо справлялся, отгородив своим пассиям довольно тесный уголок. Поэтому мне следовало удивиться тому, как вместе с легко подобранным ответом на вопрос матери, появился еще один – прониклась бы ирландская принцесса духом старины праздничного Кицбюэля? Хотелось, чтобы ей понравилось.
- Думаю, нам пора ехать, - скользнув взглядом по часам, показывающим начало восьмого, нехотя произнес я, хотя Лондон совсем не манил.
- Вечер только начался. К чему спешка? – слово ожидаемо взяла мать. – Ведь можно же вернуться утром после завтрака.

Мисс Скеффингтон, вам вовсе не за что извиняться. И я даже не представляю, почему вы решили, будто должны извиняться.
Я уважаю ваше виденье и восхищен им, тем, как уникально, тепло и ярко вы передаете то, что субъективно мне со своей колокольни не рассмотреть. У вас ракурс естественно свой, что мне очень важно и интересно читать, что дополняет объективную общую картину. Поэтому я очень рад, что ваше мнение отличается от моего.
И раз уж меня сюда принесло, то, Эстель, поздравляю вас с Рождеством.

Ощущение, что заставил оправдываться. Не надо)
Касательно статуса я еще не решил.

10 лет назад, графство Дорсет
Все так живут. Ты не один, у кого тяжелые времена.


Дом встретил нежилым безмолвием, повисшим в пыльном воздухе гостиной, которую заботливо укутали в белые покрывала. Они напоминали саван, который укрыл всю мебель: бежевый диван, низкий кофейный столик, массивные часы в деревянном корпусе, показывающие верное время дважды в сутки. Хрупкий механизм, видимо не выдержав дорожную тряску, дал сбой сразу после транспортировки из Верджиния-Уотер на побережье Дорсета, а полгода назад стрелки и вовсе замерли навсегда. Часовщик, осмотрев старинную вещь и объявив о бесполезности мелкого ремонта, посоветовал полностью заменить сердцевину. Это равносильно предложению вынуть душу, которой и так не стало здесь после ухода деда. Я отказался, а новому владельцу вряд ли будет дело до поломанного антиквариата. Артур всегда был слишком занят и не имел привычки поддаваться сантиментам.
Я медленно обошел комнаты первого этажа и остановился перед ведущей в кабинет деда дверью. Толкнуть бы ее привычным жестом и увидеть в лучах струящегося из окна света Уильяма Макнейла собственной персоной. Сидящего в своем любимом кресле с раскрытой газетой в руках и читающего последние политические новости, находя в них юмор. Живого. Нужного.
Мне потребовалось много сил, чтобы приехать сюда, но еще больше их понадобилось, когда после тихого скрипа петель переступил через порог. Всё осталось на своих местах. Коллекция виниловых дисков, которой дед гордился, вечерами заполняя тишину песнями «Битлз» и Синатры. Собрание любимых детективов по-прежнему занимало дубовые полки, приглашая провести по корешкам книг с золотистыми витыми буквами и окунуться в мир расследований. Вспомнилось обещание прочитать их все, но так и не осилил сборник «Его прощальный поклон». То, что взахлеб всю ночь почти до рассвета, проглатывая страницу за страницей, больше не тянуло, будто отрезало. За эти месяцы вообще многое из привычного утратило смысл.
Взгляд упал на квадратный шахматный стол с черно-белыми полями и разбросанные резные фигуры. Часть из них нашлась на полу, куда вероятно попала еще в день похорон закатившись под кресло. Тогда я смахнул шахматы с доски, поддавшись бессильной истерике, вызванной хаосом сознания и непринятием реалий, в которых больше не было самого близкого по духу человека. С тех пор во внутреннем раздрае мало что изменилось, ведь говорить о смерти деда не хотелось. Да и о чем здесь сказать? Только если о любимом внуке, которого в нужное время не оказалось рядом, чтобы позаботиться и поддержать. Осознание этой вины гложет.
Корнелия, заманив меня в особняк на девятнадцатилетние (я же должен поздравить мать с новорожденным), в свойственной ей мягкой манере пыталась, словно неразумного, загнавшего себя в угол ребенка, вывести на диалог. Однако выстроенную стену преодолеть не смогла. В последней беседе, состоявшейся позавчера вечером тет-а-тет в гостиной, она, кажется, окончательно признала поражение. Поставив на низкий столик чашку с молочным улуном, мать поднялась с дивана, подошла к моему креслу и обняла, прижав к своей груди голову, уткнувшись губами в макушку.
- Какой же ты упрямый, сынок, - устало выдохнула она, перебирая мои на спор выкрашенные под блондина волосы. – Больше всего на свете меня беспокоит твой непростой характер.
Отец не раз заявлял, что ярчайшей чертой Уильяма Макнейла являлся упертый нрав, проросший во мне на благодатной почве свободного воспитания матери. Она никогда не стремилась ограничить мир своих детей зоной комфорта или подстелить соломку, чтобы смягчить падение. Разбить колени в кровь, значит выучить урок на собственном примере и ошибку больше не повторять. Уверен, дед думал так же. Он учил не поддаваться слабости, малодушию и жалости к себе. Всегда требовал самостоятельности. Похоже, в этом мне преуспеть не удалось. За эти полгода накопилось столько всего, что необходимо было обсудить с дедом, однако его больше нет ни дома, ни в офисе «Макнейл и Эллиот», а на серой могильной плите с выбитыми словами и датами лежала печать смерти.
Я попробовал расставить фигуры на шахматной доске, воспроизвести в памяти незавершенную баталию, но, увы, не вышло, да и поиски черного короля не увенчались успехом. Медленно обойдя кабинет по периметру, перенося внимание с одной памятной вещи на другую, добрался до кресла. На ощупь мягкая и теплая черная кожа приглашала сесть, откинувшись на жестко поставленную спинку, сомкнуть веки и воскресить в памяти родной образ. Его ясные, ярко-голубые глаза, несмотря на возраст совсем не тронутые мутной поволокой старости. Довольную, хитрую улыбку, с которой встречал меня на пороге дома и, наверное, в бытность барристера покидал зал суда, оставив противников ни с чем. Четкий и громкий голос, как у римского оратора, во всеуслышание заявляющего, что Карфаген должен быть разрушен. Его слова всегда вдохновляли меня.
Сделав несколько оборотов в кресле, прокрутившемся вокруг своей оси, вытащил из кармана толстовки помятый конверт. Вчера его среди прочего вручили при оглашении завещания, но сразу письмо распечатывать не стал. Просто принял его из рук занимавшегося делами деда юриста с благодарственным кивком головы и долго смотрел на выведенные на плотной белой бумаге буквы. Всего одно слово. Мое имя его почерком. Аккуратно надорвав конверт, я вытащил из него сложенный пополам лист, исписанный длинными ровными строками. Вновь прикрыл глаза, настроившись внутренне на тот привычный тон, которым дед вел со мной беседы практически обо всем на свете, и начал зачитывать прощальное послание.
«Кай, дорогой мой,
сегодня мне исполнилось восемьдесят два – ошеломляющая цифра. С трудом верю ей, как и тому факту, что столь быстро пронесясь, годы превратили в старую развалину. Кажется, будто еще совсем недавно был в твоем возрасте, с амбициозностью и авантюризмом смотрел вперед и считал, что располагаю уймой времени для осуществления всех планов и желаний. Как же я тогда заблуждался.
Удивительно, насколько ясным становится мышление сейчас, когда каждое новое утро воспринимается подарком, ведь врачи не берутся гарантировать мне даже завтрашний день. Должен признаться, что это по-настоящему отрезвляет. Нет больше никаких «на следующей неделе» и «через пару месяцев», потому что всё по-настоящему нужное и важное не терпит отлагательств. Равно как и сама жизнь, которой претит сослагательное наклонение.
Знаю, мальчик мой, ты опустошен и растерян. И, наверное, удивлен тем, каким образом я распорядился последней волей, разделив свое имущество внутри семьи. Но поверь мне, это вовсе не спонтанная, глупая прихоть доживающего свой век старика, всего лишь самая обычная причуда человека, находящегося в здравом уме и понимающего последствия своих поступков..»
Поставив точку в конце предложения и оторвавшись от текста, я усмехнулся. Он всегда шутил, казалось, привнося толику безбашенной легкости в любую ситуацию. В каждый свой поступок, каким бы странным тот ни выглядел в глазах окружающих.
«Позволь поздравить, дорогой внук, отныне ты обладатель одиннадцати процентов акций M&E, которому необходимо осознавать эту ответственность. И однажды ты обязательно всё поймешь, Кай. Ведь ты у меня невероятно сообразительный, целеустремленный, сильный и можешь стать не просто руководителем, а талантливым, способным на большие, серьезные поступки лидером. Я пророчу яркое, большое будущее со взлетами и падениями, с приносящими опыт неудачами и триумфальными победами. Оно начинается сегодня. Не откладывай ничего на завтра.
Помни, я с тобой несмотря ни на что. В каждом твоем решении. Всегда.
Твой дед Уильям
P.S. В моем кабинете в верхнем ящике стола найдешь кое-что важное, забери мои записи прежде, чем Артур решит вопрос с домом по своему усмотрению. »
Слеза расчертила щеку и соленой каплей упала на белоснежную бумагу, от чего фиолетово-синие чернила немного поплыли. А я все гипнотизировал невидящим взглядом доставшуюся мне ценность в виде прощальных слов, осознавая глубинный смысл самого настоящего напутствия. Разве можно подвести, не оправдав надежды? Мне следовало перестать жалеть себя и предаваться унынию, чтобы бросить все ресурсы на осуществление того грядущего, которое он видел.
- Обещаю тебе, - клятвенно прошептал я немного дрожащим голосом.
И раз уж мой кумир велел начинать именно сейчас, ценя каждый день, то необходимо поговорить с Артуром, развязать узел необоснованной обиды. Ведь заглянув в мысли Уильяма Макнейла, прочитав их, я уразумел важную истину: он никогда не позволил бы нам сидеть рядом и ждать конца, прожигая в этом время своей жизни. Дед ждал действий и свершений. Это волеизъявление просто нужно принять и уважать.
Я достал мобильный телефон и набрал номер брата, скорее всего проводившего воскресное утро со своей подругой Мелани. После пяти гудков входящий вызов был отклонен. Видимо занят, отвлечься не может или не хочет, поэтому пришлось ограничиться текстовым сообщением «Прости меня, Артур. Я, правда, понимаю, почему ты молчал о болезни деда. И не сержусь на тебя». Виртуальный желтый пакет на экране запаковался и улетел к адресату.
Сложив письмо, давшее столько мыслей и ответов, я подошел к рабочему столу. Коснулся гладкого, покрытого лаком дерева и выдвинул указанный первый ящик. Пуст. Кто-то уже побывал в коттедже и забрал все записи.
Телефон пиликнул, отвлекая от рассуждений, и показал вернувшийся, весьма емкий ответ брата «Пошел ты».

21:40, где-то между Актоном и Мейфэром
- Ты уже соскучилась, мам? – я мягко улыбнулся, приняв входящий вызов.
- Эстель не твоя девушка, милый, - интонацией музыкального тона она весьма красноречиво утверждала.
- Почему ты так решила? – я не удивился ее прямой формулировке.
- Кай, разве твоя мать глупая женщина? – раздалось из трубки тем же ровным голосом.
- Нет, - признал я, перестроившись в центральный ряд.
- Ты смотришь на нее не как на что-то свое, - дождавшись согласия, любезно пояснила царица Савская.
- Отец знает? – уточнил, пусть и не озвучивая ее полную правоту.
- Нет, не буду ему говорить, - ответила Корнелия и, после короткой паузы добавила, - я была рада тебе, сын.
- Спасибо, мам, я тоже, - если бы она попросила вернуться, то поехал бы обратно в особняк. - Хорошей ночи.

20:43, Вирджиния-Уотер - Северный Актон
Когда Астон Мартин тронулся с места, оставляя позади особняк, мной правили тоска и усталость. Характерная для Вирджиния-Уотер суета утомляла. Однако, отгородившись в ежедневном времяпрепровождении от родных, я все равно скучал по своей маленькой, растущей настоящей баловницей, прелести, по добродушным подколам Мелани, по немного недопеченному, но приготовленному с любовью лаймовому пирогу матери. Даже по возможности в комичном ненастоящем соперничестве сыграть в шахматы с отцом и братом. В стенах дома они оба, словно по волшебству, становились другими людьми, возвращая в далекое светлое детство. Мне очень хотелось продлить это чувство, впитать его как можно больше, чтобы на долгий срок хватило семейного тепла.
Однако, эгоистично насыщаясь желаемым, не стоило забывать об Эстель. Она держалась так, что откровенно восхищался всем: подчеркивающим профиль поворотом головы, расцветающей на губах улыбкой, глубиной внимательных карих глаз. Ловил плавные движения и задавался вопросом «Какая принцесса под строгим сдержанным платьем?», чего не следовало допускать даже в мыслях. Во-первых, очевидно, конечно же, что физически все женщины идентичны. А, во-вторых, я испытывал искреннюю благодарность за помощь и воссозданную легенду о отношениях, стараясь учитывать продемонстрированное на выставке неприятие вторжения в интимное пространство. Даже находиться рядом со мной в салоне автомобиля ей было неуютно и холодно, что не под силу изменить никаким датчикам контроля тепла.
Удивительная причуда бытия, ведь она – девушка, которой, несмотря на кратковременное знакомство и множество пробелов вместо личной информации, мне хотелось доверять. Говорить, не ограничиваясь исключительно фитнесом для здоровья и удовольствия. Однако вместо всего этого скрадывающая тишину музыка и несколько робкая, неуклюжая шутка о чае и дворецком, которая сорвалась с уст Эстель у самого дома. Я хорошо понимал смысл жеста, сам поступал так же, мечтая отделаться от неприятной беседы или общества в целом, поэтому отпустил.
Двигатель довольно зарычал, но Ванквиш с места не тронулась, потому что на глаза попалась сверкнувшая в углу пассажирского кресла сталь. Ключи, закольцованные в небольшую связку, могли принадлежать лишь Эстель и вероятно выпали, когда она покидала автомобиль. Рассудив, что пропажу уже хватились, я потянулся за мобильным телефоном, чтобы успокоить принцессу.
Только в обожаемом Грейс мультфильме Бродяга мог рассчитывать на симпатию Леди. В реалиях она прошла бы мимо, не удостоив своим взглядом. И, если б не определенные события, то я поступил бы точно также, не тратя время на правильную воспитанную согласно этикету интеллектуалку. С хорошими девочками приходилось возиться, на полном серьезе танцуя с бубном и обещая звезды с неба, учитывая всю их непонятную обычному неандертальцу с яйцами возвышенность. Проще не ввязываться.
Оперируя столь простой истиной в размышлениях, я внезапно для себя оказался в подъезде. Сверху доносился едва различимый женский голос, становясь четче с каждым пролетом, пока Эстель не нашлась, сидящей на нижней ступеньке серой бетонной лестницы.
- Хорошие девочки на чай не приглашают. Я помню, - прозвучало с легкой усмешкой, когда на раскрытой ладони протянул ей ключи.
Задержался рядом с Эстель, обещая себе, что всего на минуту. Ирландская принцесса, возможно, намеревалась что-то сказать, но я шагнул ближе. Коснулся ее, осторожно приподняв голову за подбородок. Подушечкой указательного пальца очертил линию теплых губ и, прежде чем, она могла сказать "нет", покачал головой. Осталось лишь податься вперед и разом сократить расстояние между нами до поцелуя.
Я запрещал себе это слишком долго – весь гребаный день оберегая от себя. А сейчас сорвался, дразня сомкнутые губы, настойчиво прося ответить, вынуждая раскрыться.
- Эстель, представь, что влюблена в меня,- произнес шепотом, интимно близко, но лишь мазнув дыханием кожу, - пусть будет по-настоящему.
Коснувшись щеки там, где при улыбке появлялась ямочка, я сдвинулся к уголку губ и, наконец, вновь завладел ртом. Язык незамедлительно проник внутрь, превратив ласку в нечто более откровенное, возбуждающее, вспыхнув брошенным в огонь порохом. Руки сами потянулись к принцессе, опустившись на талию смяв слои одежды, и решительным движением привлекли в объятия. Увлекая девушку за собой, поймал ее в ловушку между стеной и своим телом.
Поцелуй затянулся, а ведь грешно уделять внимание лишь сладким устам, когда в руках вся она. Мне с первой встречи хотелось под своими губами светлую и нежную, совсем беззащитную без фамильного жемчуга шею. Кончик языка вывел на ней осторожный кружок над сонной артерией, чувствуя сбившийся и подскочивший пульс, как самый честный отклик.
- Вместо чая я предпочитаю кофе, - выдохнул, нехотя выпуская принцессу на волю. – Доброй ночи.

22:11, Мейфэр
- Кай, - крикнул в трубку лучший друг, когда я принял звонок, все еще находясь в автомобиле, ленясь выйти из него.
- Что надо, Эллиот? – фыркнул и, оторвавшись от руля, откинулся на спинку кресла.
- Макнейл! – послышалась возня, посредством которой телефон видимо перекочевал к неожиданному лицу.
- Леонель? – присвистнул в голос. – Перет*ахал всех красоток Тенерифе и решил наведаться в Лондон?
- Я оставил тебе, не переживай, - заржал знакомый. – Мы в том кабаке, где барменша писала для тебя свой номер на салфетке.
- Вам не дает? – ухмыльнулся, вспомнив сотрудницу заведения, и пожал плечами.- Лузеры.
- Слабо приехать и показать мастеркласс? – поддел Леонель.
- Не сможет, - добавил масла на сковородку дьявол Честер. – У нас есть шанс срубить штуку.
- Детки, папа будет через двадцать минут, - приняв правила игры, я вырулил с парковочного места. - Готовьте кошельки.

10 лет назад. Первый год обучения в университете.
Если вам кажется, что вы влюбились, то присядьте, глубоко вздохните и подумайте. Может просто заняться сексом?

- Да ты читаешь?! – оторвавшись от ноутбука, не на шутку удивился Честер, на данный момент мой сосед по комнате в Кембридже.
- Вытащил у Лиз из сумки, когда пересеклись в раздевалке, - сообщил я и для привлечения внимания потряс в воздухе миниатюрной книжкой в мягкой обложке. - Это современный роман, друг мой, - похвастал. - И он прекрасен! Об американке попавшей в гарем.
- Боже, какие подробности. Продолжай! – Эллиот усмехнулся с самым неравнодушным к деталям видом.
- Да что тут продолжать? - я пожал плечами из положения лежа на кровати. - Пот*ахались два раза и шейх распускает гарем, потому что влюбился.
- Я вообще-то интересовался Лиз. А этот бред выброси, или лучше сожги, - посоветовал Чез. - И начни уже писать курсовой проект, потом ведь не успеешь сдать вовремя.
- Самый бред в том, что героине 26 лет и она девственница. Как и зачем она жила столько лет? Как вообще учиться после таких откровений? – о проекте по основам корпоративного права думать я не хотел.
- Тебе не понять, Кай, - он захлопнул ноутбук и серьезно посмотрел на меня. – Кстати о понимании. Освободишь комнату на уикенд?
Так, в один из солнечных майских дней я оказался на улице, чтобы дать шанс личной жизни лучшего друга. Откровенно говоря, мне слабо верилось в то, что на выходных Честеру обломится. Он слишком уж жался, соглашался на обнимашки в кровати под экранизацию романа Джейн Остен, сопереживал раздутым из ничего девичьим проблемам и понимающе кивал на динамо, озвученное робким «Я пока не готова». Столько сложностей, словно речь не о совместном удовольствии, а о предложении продать почку и спустить деньги на наркотики.
Оставшись без определенного места жительства, я мог обрести временный ночлег у кого-нибудь из знакомых, но в свете последних событий решил поступить благоразумно и убраться из города. Ситуация в принципе здоровью угрожала мало и была до комизма банальна. Наигравшись в эксклюзивные клубы и тайные общества еще в школе, по поступлению в университет я не проникся духом студенческих братств и элитных сект. А вот им, похоже, приглянулся настолько, что получил сразу два письма, представляющих собой своеобразные квесты для вступления. Выполнять задания мне естественно не хотелось, выбирать между Цезарями и Блудниками – тоже. Поэтому столкнул их в битве за ценный кадр в лице собственной персоны и заигрался, упустив момент, когда оба сообщества объединились ради мести.
В ожидании действий со стороны закрытых клубов и в отсутствии планов на уикенд очень удачно вписалась полученная от Лиз информация о спортивном турнире в Оксфорде. Любительница любовных романов в мягком переплете играла в теннис достаточно хорошо, чтобы представлять Кембридж на серьезном соревновании. Оставалось лишь уверить девушку в желании болеть за нее с трибуны, чтобы разжиться тремя миловидными попутчицами с подтянутыми фигурами.
Мне нравились физические нагрузки, когда тренировки не превращались в изнурительные многочасовые занятия под крики по обыкновению недовольного всем тренера. Наверное, поэтому и оставил футбол, предпочтя тусовки с пловцами, которые негласно устраивали неплохие вечеринки в бассейне. Теннис входил в круг интересов в качестве женского вида спорта. Вовсе не из сексистских побуждений, просто смотреть на стройных, гибких девушек в коротких юбках намного приятнее любому девятнадцатилетнему извращенцу.
Припозднившись к началу соревнования, я несколько удивился количеству зрителей. Найти место на открытой трибуне так, чтобы не сидеть слишком далеко от корта, оказалось достаточно проблематично. Обойдя два сектора лишь в третьем я смог отыскать свободное пространство, откуда не пришлось бы наблюдать за ходом игры боком.
- Занято? – задал вопрос в надежде услышать заветное «нет» и разложиться уже со своей картошкой фри и пивом в пластиковой бутылке из-под холодного чая. Слова утонули в шуме, устроенном группой поддержки, когда их команда взяла сет, поэтому я самым наглым образом пристроился рядом с созерцающим прекрасное худощавым парнем. Он все же обратил внимание на движение справа и посмотрел на меня, что дало возможность завязать беседу. – Кто играет?
Однако ответить брюнет не успел, команды освободили поле, уступив его другим, выступающим в парах теннисистам. Вероятно я не дослушал, слишком уж тщательно фильтруя слова Лиз и воспринимая их зачастую фоновым шумом, потому как вслед за симпатичным хвостом светлых достающих до талии волос, тащился хмырь в форме оксфордской команды. На противоположной стороне события развивались точно таким же образом, темноволосая девушка, развернувшись спиной ко мне, общалась с рыжим напарником, который готовился к началу игры. Ладно, Макнейл, раз проделал путь в приличное количество миль, то смотри и не жалуйся.
- …Мэттью Томас и Каролина Торнтон против Фреда Бреннана и Меган Марчмен…, - разносившийся над стадионом голос представил участников по именам, и я бросил взгляд на приятной наружности блондинку, отметив для себя, что буду болеть за нее. Сердцу милее, к тому же ближе.
- Ставлю на Оксфорд, а ты? – выяснение принадлежностей команд отпало, но пообщаться обо всем и ни о чем с сидящим рядом парнем, попутно следя за игрой, ничего не мешало. Я открыл свой напиток и в дружелюбном жесте предложил его соседу, забыв, что в таре вместо чая пиво, которое у студентов изымали на входе. – Будешь? Я Кай, кстати.

Прошлое
один из теплых майских дней

Я завершал почетный второй круг, внимательно рассматривая содержимое полок, когда на пути возникла женщина в белой форме с бейджем на груди. Вероятно устала наблюдать за странного вида типом, который не мог определиться, что же из препаратов, находящихся на стеллажах в свободном доступе, прикарманить. Она подошла ближе, пресекая все попытки нарисовать шагами третью геометрическую фигуру на полу аптеки, и приветливо улыбнулась, привлекая к себе взгляд.
- Добрый день, - прозвучало вежливым тоном опытного продажника. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
- Да, - я вздохнул с некоторым облегчением, посчитав, что следовало бы вручить себя в руки профессионала и не париться. Уверен, работая в подобном заведении консультантом, можно повидать всякого достаточно, чтобы реагировать адекватно. – Мне нужно купить кое-что для девушки..
Видимо, начал я очень уж туманно и издалека, ввиду чего сотрудница аптеки не сориентировалась, о чем шла речь. Она посмотрела участливо и чуть растерянно, словно в надежде прочитать подсказку на лице, но быстро поняла всю бесполезность этого и перевела глаза на полку с аккуратно выставленными коробками. Похоже, решив, что требовалось нечто находящееся в непосредственной близости от того места, где я попался в сети любезной отзывчивости, консультант самостоятельно определила искомый предмет. Женщина протянула руку, взяв одну из прямоугольных, преимущественно белых картонных упаковок и подала ее мне.
- Вашей девушке нужен тест на беременность, верно? – скоропалительные выводы и доброжелательный тон добивали мою психику, заметавшуюся в безмолвной истерике от количества далеких от истины страшных предположений. В моей бурной свободной жизни не было места серьезным моногамным отношениям, следствием которых могли стать дети.

Пятнадцатью минутами ранее
- Все в порядке, Меган? – я отвлекся от дороги на притихшую и обнявшую себя пассажирку.
Получив очередное дело, представляющее собой расчлененку в подворотне, детектив Джанин Гарднер оценила масштаб работы на месте преступления и попросила предоставить еще одного эксперта из медиков. Им стала не кто иная как небезызвестная мисс Марчмен, что лишь подтверждало тесноту Лондона. Справившись с работой, Меган попросила подбросить ее до клиники и добродушно подколола тем, что ничем другим расследованию мне не помочь. Однако во время поездки все позитивное настроение доктора испарилось.
- Нормально, живот разнылся просто, - она даже попыталась слабо улыбнуться, чтобы поубавить беспокойства.
- Чего ты наелась на месте преступления? – пошутил я прежде, чем сообразить очевидное. – Нужно заехать в аптеку?
- Да, пожалуйста, - произнесла Меган, приняв помощь без всяких церемоний.

- Нет, за этим пока рано, - я, конечно, не ходил за доктором смерть со свечкой 24/7, но определенно тупым не был. Поспешил откреститься от теста, словно от посылки с сибирской язвой, и вернул его на стеллаж. Переживая при этом самую настоящую стрессовую ситуацию, забыл даже прояснить заблуждение касательно статуса Меган. – Подруге нужны прокладки.
- Ясно, - консультант кивнула чуть снисходительно и покровительственно, будто общаясь с очередным лузером, потерянным в Бермудском треугольнике френдзоны. – Следуйте за мной.
Не оставалось ничего другого, как послушно направиться за женщиной-проводником, хмурым взглядом сверля ее спину. И ведь сам же вызвался, оставив мисс Марчмен в машине на парковке перед зданием и заверив, что справлюсь с покупкой такой ерунды. Может быть, переоценил свои силы, но раз обещал, то облажаться не имею права несмотря на внезапно открывшееся многообразие товаров.
- Она назвала конкретного производителя? – уточнила сотрудница аптеки, остановившись в нужном отделе.
- Нет, - ответил я, обреченно отмечая глядя на объем секции.
- Дневные или ночные? – продолжила допрос мучительница. – Количество капель?
- Капель чего? – нет, все же я чувствовал себя беспросветным глупцом. - Они еще и разные бывают?
Не задавая больше вопросов, консультант сама выбрала одну из ярких упаковок, вручила мне и повела к кассе. Там она дополнила покупку таблетками, пояснив, что те предназначены для снятия боли и дискомфорта, сложила все в непрозрачный пакет и, стоило пиликнуть терминалу, с дежурной улыбкой отдала банковскую карту. Кажется, я отделался легким испугом. И почему в мире женщин все так сложно устроено?
За размышлениями о полученном опыте я добрался до автомобиля и, заняв кресло водителя, протянул Меган пакет с логотипом сети аптек. Она заглянула внутрь, возможно, сомневаясь, что мне с первого раза удалось правильно совершить покупку, и, вытащив пачку с таблетками, одарила немного удивленным взглядом. Предупредительность – десятка, мужественность – минус пять с учетом того, что при знакомстве я блеснул знанием брендов.
- Ты у меня первая, поэтому попросил консультацию специалиста, - я пожал плечами и протянул ей бутылку с водой без газа.

О принцессе
Для принцессы
Потому что ты все поймешь

Зимний вечер создан для какао и волшебных историй

- Много лет назад, когда не перевелись еще драконы и рыцари, в величественном королевском замке из красного мрамора жила принцесса, - я с выражением прочитал начало сказки в красочной книге Грейс.
- Она была красивая? – спросила устроившаяся в кровати с чашкой какао племянница.
- Здесь не написано, - просмотрев страницу до конца, я растерянно взглянул на девочку, которая ожидала ответ. Раз уж бумага не располагала информацией, то пришлось самому утолять любопытство. – Очень красивая: внимательные карие глаза, кожа нежная будто бархат, каштановые волосы локонами завиты. И сладкая, как сочный спелый персик.
- А откуда ты знаешь? – получив новую порцию деталей, малышка задала следующий вопрос и, подув, отпила горячий напиток. – Вдруг как мед?
- Грейс, или слушай, или ложись спать, - чуть более строгим голосом произнес я, ведь ей только дай волю – за десятками «как», «зачем» и «почему» потеряется повествование. Девочка, легко уловив интонацию, пододвинула ко мне раскрытую книжку. Она, разбалованная матерью, не привыкла завершать свой день без волшебной истории перед сном, поэтому пришлось продолжать ритуал. – Замок тот и окрестные земли охранял серебряный дракон.
- Большой и страшный? Принцесса боялась его? – предположила племянница, вероятнее всего строя в голове свою сюжетную линию.
- Все драконы большие и страшные, летают высоко в облаках и дышат огнем, - я напомнил ей основной стереотип легенд и улыбнулся, придумав описание вне текста. – А наш ко всему еще и любопытен, он очень хотел увидеть принцессу. Однажды забрался на широкий балкон самой высокой башни, попытался заглянуть в королевские покои и получил подсвечником по носу.
- Вот несмышленый, - девочка заливисто рассмеялась, похоже, поддерживая позицию воинственно настроенной обитательницы замка. – Нельзя же так.
- Он тоже это понял, - я поспешил обнадежить и продолжить рассказ. – Дракон решил заинтересовать прекрасную принцессу подарками. Собирал цветы, самые красивые, какие только мог найти. Приносил всякие сладости из отдаленных заморских городов. Доставал в библиотеке старинные фолианты обо всем на свете и драгоценности из своей коллекции.
- Какой умница, - Грейс важно закивала головой, словно сама была той особой, которой предназначались дары. – План сработал?
- Да, со временем принцесса перестала пугаться каждый раз, как видела серебряного дракона, ведь нашла в нем занимательного собеседника, - уйдя от авторский версии сказки, я увлекся настолько, что принялся сочинять свою. – Они вечерами вместе пили какао с шоколадным печеньем, часами любовались звездным небом, вели светские беседы, обсуждая творчество менестрелей и трубадуров. Дракон все больше симпатизировал прелестной умной девушке. Влюбился.
- А почему никто не пробовал спасти ее? – обеспокоенно спросила моя прелесть, нахмурилась и, поставив чашку с какао на тумбочку, скрестила руки на груди. – Так не бывает.
- Конечно же, смельчаки пытались, - я поправил сбившееся одеяло, когда Грейс снова удобно устроилась в своей постели. – Как-то утром к мраморному замку приехал рыцарь с оленем на щите. Он назвался бастардом короля Роберта, пообещал одолеть чудище и жениться на прекрасной принцессе, чтобы править ее страной. Не понравились девушке самонадеянные и наглые речи. Понял это дракон, налетел на него, подхватил вместе с мечом, щитом, породистой лошадью и унес со двора.
- Съел? – ахнула малышка, приложив ладонь ко рту в искреннем беспокойстве о судьбе спасителя. Сообразительная девочка хорошо понимала, чем питаются хищные существа, поэтому, ухватившись за свою догадку, коротко кивнула. – Понятно. А дальше?
- Спустя какое-то время в те края из Западных земель со своей свитой прибыл принц в расшитом золотом плаще. Второй наследник соседнего королевства, встретившись с драконом, пообещал ему богатства из сокровищницы взамен прекрасной принцессы, - я постарался заинтересовать дальнейшими событиями сказки, оставив вопрос без ответа. – Не пришлось по душе девушке хитрое соглашение. Понял это дракон, налетел на принца и унес его.
- Я знаю, потом пришел еще один храбрец, - перехватив инициативу, с блеском всезнайки в глазах произнесла Грейс. - Но принцесса даже слушать не стала его, потому что влюбилась в дракона.
- Как? – такой неожиданный поворот меня изумил, ведь существенно отличался от финала, в котором третий рыцарь стал спасителем, убедившим обитательницу башни в чистоте своих помыслов и чувств.
- Ты тоже глупый, - вздохнув, подытожила маленькая племянница так, словно я действительно был безнадежен, и снисходительно погладила детской ручкой мои пальцы. – Ну ничего, объясню. Герои хотели славы, титул, красный замок и все королевство, а серебряный дракон в первую очередь заботился о той, что стала ему очень дорога.
- Моя прелесть как всегда права, - справившись с удивлением и приняв мудрость слов, я склонился к девочке и поцеловал ее в лоб. – Поэтому как-то ночью во время звездопада принцесса шепотом на ухо назвала ему свое имя.
- Как ее звали? – устроив голову на мягкой пуховой подушке, спросила Грейс.
- Эстель, - произнес я и, заметив брошенный за спину лукавый взгляд, обернулся. В дверях спальни стояла вторая слушательница сказки. - Мы уже закончили.

Квартира друга моего Честера

Пробуждение вышло тяжелым. Если говорить правильно, то я просто стёк с кровати, ощущая себя желеобразной субстанцией, и потек из спальни в неизвестном направлении в поисках санузла. По ходу действия удалось определить свое местонахождение посредством очень знакомого интерьера в холодных светлых тонах. Уже ориентируясь в пространстве, я добрался до гостиной, меланхолично посмотрел на разбросанную на полу одежду и побрел на доносящийся из кухни противный жужжащий звук, в который сплетались три англоязычных голоса с четко поставленной дикцией. Источником шума оказался занимавший снежно-белую стену телевизор, а если точнее, то канал World Business Channel. За оживленной дискуссией на экране с неподдельным интересом на лице следил тот, кого я меньше всего ожидал увидеть воскресным утром в квартире Честера пристроившимся за барной стойкой.
- Послушай, увлекательный диалог, - Артур, выглядевший достаточно бодрым и свежим, чтобы вызвать зависть, кивнул на плазму, но я, проигнорировав его слова, направился к холодильнику за минералкой. В попытке утолить Сахару в пересохшем горле выпил залпом почти всю бутылку, оставив пару глотков на дне для обезболивающего, которое еще требовалось найти. – Я впервые здесь после ремонта, - старший брат, отвлекшись от словесных баталий и следя за моими поисками медицинской заначки, провел ладонью по блестящей столешнице. – Честер так носился с этим королевским аквамарином.
- Обычный пидорский голубой. И сбавь громкость, голова трещит, - не найдя среди упаковок с лекарствами необходимое, с нескрываемой в голосе досадой произнес я. Неужели так сложно запастись таблетками или поставить гильотину на видное место? – А где сам Эллиот?
В ответ на недовольный комментарий Артур усмехнулся, обнажив ровные белые зубы, и потянулся за пультом, чтобы уменьшить звук. Выполнив просьбу, он вновь удобно откинулся на спинку высокого стула, ложкой взболтал в стеклянной кружке с янтарным напитком раскрывшиеся чайные листья и воззрился на меня с улыбкой ленивого чеширского кота. Привычно захотелось съездить ему в челюсть, но, как обычно успешно подавив нерациональное сиюминутное желание, я достал вторую бутылку с холодной водой и приложил к ноющему виску. Помогало слабо, но некоторое облегчение все же приносило и проясняло в сознании события вчерашней ночи.
- Эллиот либо еще блюет, либо уже спит в ванной, - привлекая к себе внимание, доложил появившийся в дверном проеме Кравиц. Он тоже закончил паломничество на кухню у святыни с холодной минеральной водой, после чего, манерно играя серьезного пэра, при этом в реальности не имея ни капли аристократической крови, уселся напротив Артура. – Дааа, Кай, ты сдал. А всего полтора года назад после ночи в кабаке увозил домой двоих баб.
Известие о том, что Честер перебрал со спиртным, не стало для меня новостью. Он никогда не умел пить, поэтому надеяться на внезапно прорезавшееся мастерство не приходилось. Я ощутил слабый укол вины за его нынешнее состояние, ведь, прекрасно зная планку лучшего друга в употреблении алкоголя, пускал текилу по столу рекой. Вчера тянуло откровенно накидаться, тем самым на пару часов сняв с себя груз длинного дня. В этом, несомненно, помогло участие в алкомарафоне, суть которого заключалась в поглощении на время содержимого дорожки из семи шотов.
Оплачивая стоимость фееричной легкости совсем не списанными с карты деньгами, я переместил тару с минеральной водой на лоб. К счастью, молотый кофе нашелся на привычном месте, не удалось только отыскать силы, чтобы поставить турку на плиту и проследить за стремящейся перелиться через край насыщенной черной жижей. Проблему по своей инициативе взялся решить Артур, отсыпав в сосуд с длинной ручкой несколько ложек измельченных зерен и залив их водой.
В коридоре наметились тяжелые плетущиеся шаги, которые в равной степени могли принадлежать как питающемуся человечиной зомби, так и морально разлагающемуся хозяину квартиры. Отличить один труп от другого сейчас вряд ли вышло бы. Поскольку имевшей дело с нежитью Элис, разгуливающей при этом в сексуальном красном платье, рядом не оказалось, то появившееся тело пришлось принять за Честера.
- Ну что ж, раз все в сборе, то приступим, - достав из кармана пиджака телефон, брат положил его на стол. Мне, как сидевшему ближе остальных пришлось взять телефон и включить темный ночной видеоролик среднего качества, звуковой дорожкой к которому выступал очень знакомый закадровый голос. – Любуйтесь.

- Камера, мотор! – скомандовал я, когда напоминавшие асфальт оттенки серого пришли в движение. В фокус сначала попал прислонившийся к капоту такси нетрезвый Эллиот, принявшийся лыбиться на камеру и приветливо махать рукой, а после Кравиц с обезьяной на поводке. Животное, сидя рядом с Лео, меланхолично поедало банан. – Знакомьтесь, это Спок, - приближая телефон к мохнатой мордочке, прокомментировал я.
- Нет, еще раз повторяю – с бабуином в машину нельзя, - раздался мужской голос, камера резко дернулась и настроилась на водителя автомобиля.
- Макнейл! – окликнул меня Кравиц и обернулся через плечо. – Хватит снимать, разберись лучше с этой хе*ней. Он обижает малыша Спока.
- Спок, не грусти, сейчас поедем, - заверил обезьяну Честер, опустившись на корточки и потянувшись рукой к макушке зверька, который недружелюбно во избежание нежелательных прикосновений ударил Эллиота лапой. – Хочешь еще фруктов?
- Сейчас все решим! – торжественно пьяным тоном пообещал я, после чего камера поплыла в направлении таксиста. Он сидел за рулем автомобиля и, вероятно, не горел желанием из него выходить в ночь к троим придуркам с бабуином. – Предлагаю следующее: мы платим наверх лишнюю сотню, и ты не видишь в салоне никакой обезьяны.

- Не лучшая моя режиссерская работа, - признал я, когда ролик закончился. – Рылся в моем Инстаграм? Кстати, а где Спок?
Содержание видео и то, что осталось вне фокуса пусть не детально, но все же сохранилось в памяти. Похоже, что я остался единственным в комнате, на кого увиденное не оказало никакого эффекта. Обожавший эпатировать публику Кравиц довольно лыбился очередной удавшейся выходке. Обычно разумный и степенный в досуге Эллиот напротив же не скрывал отвращения к своим нетрезвым действиям. Услышав вопрос об обезьяне, они растерянно переглянулись и оба подхватились на ноги, чтобы со всей присущей отходняку расторопностью отправиться на поиски питомца. Я проводил их взглядом и посмотрел на брата, прислонившегося бедром к столешнице и скрестившего руки на груди. Ему, определенно, было что сказать.
- Ты взломал мой ноутбук, - в качестве ответа Артур вернул обвинение и поставил передо мной кружку со свежим кофе.
- Искал порно, - хмыкнул я, пожал плечами и подошел к очередной лжи в типичной творческой манере, - исследую взаимосвязь рутины семейной жизни и изменений сексуальных предпочтений.
- Ты всякий раз устраиваешь эти представления, - он взял со стола телефон и сделал акцент на видеоролике, - когда скучно и нечем заняться.
Проигнорировав замечание, я сделал глоток крепкого черного кофе и на мгновение прикрыл в наслаждении глаза. Беседа попросту не имела смысла при отсутствии обоюдного желания ее продолжать, внимательно слушая собеседника и используя разумные аргументы. Не будучи глупцом, Артур прекрасно это понимал, потому молча убрал мобильный во внутренний карман пиджака, тем самым поставив точку в обсуждении событий ночи.
Кухня погрузилась в тишину при условии, что приглушенные звуки телевизора являлись фоновым шумом. Брат снова занял свой стул, усевшись напротив, но к остывающему чаю не притронулся. Вместо этого, все еще не собираясь оставить меня в покое, он достал флешку и протянул ее на раскрытой ладони. Очередной обмен любезностями и информацией в виде прохладного на ощупь металлического прямоугольника, который вызвал у меня недоумение.
- Не доверяю важные данные офисной технике, - Артур будто сомневался в правильности своих действий и пытался пояснить их необходимость в первую очередь себе. - Знаю, ты читал отчет по филиалу в Барселоне и искал подтверждающие положение дел материалы. Просмотри все тщательно, как состояние позволит, после обсудим.
Я, с трудом осознавая происходящее, кивнул головой в знак согласия. Степень доверительности наших отношений, мягко говоря, удивляла. Неужели, все действительно настолько плохо? Однако спросить об этом не вышло. Создавшуюся деловую атмосферу нарушило возвращение Честера и Леонеля, которые, проверив оставленного в пустующей спальне с запасом еды бабуина по кличке Спок, на обратном пути вспомнили о вчерашнем пари с участием симпатичной барменши.
- Кай, настало время узнать победителя спора, - Кравиц с энтузиазмом потребовал подтверждения результатов, конечно же, надеясь, что в итоге именно я выплачу ему и Эллиоту по штуке на руки. Эта наивная вера вызвала улыбку, ведь не дети же, а соблюдение правил проконтролировать не додумались. Скупой платит дважды, недальновидный – всегда. – Как считаешь, Артур, удалось ли ему склеить знойную мулатку Тину и заполучить ее номер?
- Я полагал, что наличие постоянной девушки сделает Кая ответственнее и серьезнее, - брат скептически посмотрел на меня. – Но нет, горбатого только могила исправит. Готовьте деньги.
- Девушки? – изумленно присвистнул Лео. – Даа, бро, сдаешь.
- Кравиц, хватит дое**ваться, - устало выдохнул я.

Дорогие мои, я пришел в эту грустную тему, чтобы к своему большому сожалению сообщить, что мне придется прервать игру - сроком на полгода.
К сожалению над своими реалиями я не властен( и очень печалюсь по этому поводу
Но, так как отсутствие моего персонажа на период отпуска никак не повлияет на общий сюжет игры и настоящие сюжеты других игроков, то сердцу моему спокойнее.
Персонажа прошу не снимать и не закрывать, хотелось бы сохранить возможность общения в ЛС с другими персонажами. И не терять общение в рамках любовно-деловой переписки)
По всем вам буду скучать, по особенным – очень-очень скучать, постараюсь по возможности читать все сюжеты, за которыми слежу. И постараюсь держать связь через личку)) Если что нужно, то пишите: если реалии отпустят, я обязательно уделю время полюбившейся игре.
Всем спасибо. Не теряйте)

Ntime. Лондонский офис M&E

- И что это за бред? – черная папка шлепнулась на стол с противным звуком. Отца как всегда переполняла решительность, накалившаяся в конкретном случае до состояния «огнедышащий дракон», грозя перерасти в фаер-шоу. Уже одно то, что великий спустился со своего Олимпа на этаж ниже и пришел в мой кабинет, явственно указывало на серьезность ситуации.
- Не знаю, - я вместил в одну фразу всю свою манерную невозмутимость, пожал плечами для полноты картины и лишь потом потянулся к документам, узнав их с первой печатной строчки. – Каждый норовит обидеть гения.
Сложно сказать, каким образом написанное мною для мисс Филлипс попало в руки к президенту компании. По первой с языка рвался способный утолить любопытство вопрос, но все же я не обрадовал предсказуемостью мистера Гордона Макнейла. Высшее руководство по обыкновению такими мелочами, соизмеримыми для кита с планктоном в океанической воде, не интересовалось без наводки со стороны. И сейчас не стало бы, ведь имелись же насущные, куда более важные дела: бардак в испанском филиале и денежные японцы, которых призывали к сотрудничеству практически серебряной погремушкой.
Мне совсем не нравилось то, что отец оказался в курсе. Хватало того, что все бумаги придирчиво просмотрел Честер, ноя почти над каждой запятой и двусмысленной формулировкой, а после читал Артур, к удивлению отреагировав сдержаннее. И все же будто оба педагоги со стажем и проверили домашнее задание за нерадивым учеником. В любом случае встреча с Люси назначена на завтра и ничего менять в своем творческом опусе я не собирался.
- Тебе мало непосредственной работы? – глядя с высоты своего роста в сто восемьдесят плюс, прогремел президент. С моей позиции в кресле это выглядело в общем даже забавно.
Он видимо наслаждался тем, что выбрался на землю к простым смертным, где ощущал себя богом. Сейчас бы мольберт, подрамник с холстом, краски, да написать портрет в образе Зевса с чернильным фоном, рассеченным молниями. Я едва заметно уголками губ улыбнулся своим мыслям. Никогда не умел рисовать, не нашлось в руках такого таланта, как, впрочем, и стремления к изучению изобразительного искусства. Критиковать уже созданное всегда в разы проще, чем вкладывать душу сначала в идею, а потом в ее воплощение.
- Хватает, - признался предельно честно, - но «Крайслер» увлекательнее. Манит. Понимаешь?
Похоже, отец не ожидал такого откровения вместо привычного ядовито-смешливого высказывания. Глядя с неподдельным изумлением, словно меня похищали инопланетяне и вернули на землю зеленокожим, он медленно опустился в кресло, предназначенное для клиентов. Все в тишине, будто никак не мог среагировать быстро и подобрать ответ отличный от извечных фраз, брошенных в пылу перепалок. И казалось, что слова уже оформились в его голове, готовые сорваться с уст, но резко открывшаяся дверь свела к нулю весь эффект момента. А мой скромный кабинет сегодня популярен не меньше, чем Букингемский дворец у туристов. Никак иначе не объяснить появление Артура, как обычно до зевоты скучного и делового в своем соответствии дресс-коду: неброский темный костюм, белая рубашка, галстук. К этому нередко еще добавлялась фальшивая улыбка, однако сейчас события не располагали.
- Потрудись объяснить, почему именно ты занимаешься «Крайслером»? – тон родителя снова облачился в лед. Что ж, оттепели не вышло, ручьи уж было зажурчали, но вновь замерзли в грезах о весне.
- Я попросил об этом Кая, - отозвался брат и направился к столу, чтобы концентрация Макнейлов на квадратный метр стала зашкаливающей величиной.
- То есть ты считаешь, что имеешь право на такие решения? – повернувшись к своему старшему сыну и ни на йоту не повысив громкости, осведомился отец.
В одночасье из действующего лица воистину шекспировской драмы я превратился в стороннего наблюдателя в зрительном зале. Именно такие ощущения накрыли меня, и на вкус оказались достаточно неприятными, отдавая горечью полыни. Слишком часто я оставался на берегу жизни, пока отец и брат самостоятельно разбирались со всеми трудностями, не стремясь узнать, каковым положение вещей выглядит с моего ракурса.
По правде, мою точку зрения президент невзлюбил с первых предложений. Причины этого уходили в прошлое, которое давно следовало бы вывернуть из пыльных мешков, перетрясти и, сделав выводы, пойти дальше с легким сердцем. Но в нашей семье глава столь прогрессивные методы отрицал в пользу своего авторитаризма. Поэтому я не показывал осведомленности касательно дел в Испании и вокруг выпендривающихся азиатов.
- Может, я выйду, - поддел я с усмешкой обоих и демонстративно поднялся со своего места, засунув руки в карманы брюк, - поскандалите без свидетелей?
- Разве твой заместитель не имеет полномочий на подобные распоряжения? – возможно впервые в жизни меня подмывало зааплодировать Артуру, никогда не умевшему, пусть негромко и очень ровно, но дать отпор. Он всегда соглашался, практически безропотной тенью следуя по проложенному президентом маршруту, выполняя любые поручения, справляясь успешно со всякими сложностями. Всегда доказывал отцу свою преданность и верность выбора преемника. И всегда был лучше меня.
Гордон Макнейл даже бровью не повел, второй раз на дню получив нетривиальный ответ там, где, казалось, давно привык к определенным ролям. Лишь чинно кивнул головой, словно принимая объединение двух непримиримых воинств против него одного. Взгляд его задержался на Артуре, а после переместился ко мне, сохраняя все ту же лишенную эмоций непроницаемость. Хотя стоит сказать, что протянувшееся между нами треугольником электрическое напряжение едва не искрило и было почти осязаемо.
- Ты нашел выход, Кай? - наконец-то нарушив молчание, предположил президент, естественно, определив «почерк» решения.
- Да я собственный зад не найду, если мне руки сзади связать, - прозвучало в привычной форме, хотя свой голос казался мне чужим.
- Что ж, развлекайтесь, мальчики, -  добродушно разрешил родитель, несколько удивив отсутствием нотаций.
Если б я нуждался в предсказании, то непременно сходил бы к гадалке, странной с виду цыганке с полупрозрачной сферой, в которой открывались будущее и всевозможные тайны бытия. Однако мне привычнее была установка материалиста, являющегося кузнецом своей судьбы. Поэтому, проводив отца задумчивым взглядом и дождавшись, когда за ним захлопнулась дверь, обратился к брату за развернутым объяснением.
- Слава богу, успел прикрыть твою задницу, - Артур выдохнул и, привалившись спиной к стене, устало потер виски.
- Ты так чуднО именуешь свой мазохизм, - губы тронула улыбка. Кто знает, чем закончилась бы беседа с главой компании, если б не вмешательство со стороны. Вдруг нам удалось бы услышать друг друга? Да, порой я тоже верил в сказки. – Какие новости из Испании?
- Я, правда, считаю твой план по «Крайслеру» живучим, - помедлив, не поднимая глаз, признался брат. – А новости из Испании тебе не понравятся…