Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Скорая нас быстро довезла до клиники. Рон не приходил в сознание. А я никак не могла успокоиться. Я винила себя в том, что произошло. Если бы я открыла дверь, впустила его и приняла извинения. Если бы я не струсила и не испугалась себя, Если бы я так не реагировала на него.. Столько много если. И вот если бы не было этих если, если бы.. Всю дорогу кусала губу и смотрела в это бледное лицо и молила бога, что бы он открыл глаза. Боже, пусть он будет жить. Не забирай его у меня. Пусть я больше никогда не увижу его, только оставь его живым. Но он оставался бездвижным. Лишь прибор своим звуком давал понять, что сердце стучит. И лишь это давало надежду..
Его быстро вынесли из машины «скорой помощи». Несколько санитаров, которые уже поджидали нас, быстро вывезли каталку и переложили тело на него. Я шла за каталкой, боясь упустить момент, когда он, может быть, придет в сознание. Нас отправили на третий этаж в реанимацию. Его завезли в операционную, я же осталась сидеть в коридоре.
И потянулись эти бесконечные минуты, переходящие в часы. Минуты боли, минуты ожидания, минуты полные отчаяния, минуты воспоминаний, минуты надежды, минуты молитв. Я не видела пациентов, врачей, посетителей, не видела, что по моим щекам льются слезы, а руки комкают шейный платок, который я сняла с себя, когда выходила из машины «скорой помощи». Мои мысли были подчинены лишь одному: тому, кто лежал в этой палате и над кем склонились хирурги и врачи. Только живи! Только живи! Только живи! Молоточком билось в висках.
Ко мне подошла высокая стройная шатенка, с карими глазами.

Я вопросительно уставилась на нее.Мои мысли были там поэтому я не сразу поняла что от меня хотят. Она протянула мне платок и искренно улыбнулась. Я открыла рот чтобы поблагодарить её, но тут, наконец, дверь открылась и из кабинета вышел врач. Высокий, худощавый брюнет с удивительно синими и добрыми глазами. Я всегда когда представляла врачей, считала что они должны быть именно такой внешности. Внешность придающая силу, надежду и уверенность в завтрашнем дне.
Я сразу ринулась к нему и преградила дорогу:
- Доктор, скажите, он будет жить? Что с ним? Как прошла операция? Он пришел в себя?
Закидала я его вопросами, пытаясь найти в его взгляде надежду и ответ на главный вопрос: ЖИВОЙ?

Задав свой вопрос, я замерла в ожидании ответа, как подсудимый приговора в зале суда. Он бросил взгляд за мою спину, где вдруг оказалась Иветта Уэстморленд, собственной персоной. В обычное время я бы заинтересовалась вопросом, что она здесь делает? И что ей надо от меня? Но не сейчас, когда мыслями я была там, за той дверью.

Говорила она мне и тянула на скамейку, чтобы я присела. Я же упиралась, и не понимала, почему вдруг всем меня жалко. Вот там, за той дверью, жизнь человека висит на волоске, Вот кого надо жалеть. Я хмуро поглядела на Иветту и перевела взгляд на доктора. К нам подошла Ева. Вот кого я действительно была рада видеть здесь. Она с волнением на лице уставилась на меня. В её облике я увидела искреннее переживание и немой вопрос, на который я не в силах была сейчас ответить. Она протянула мне руку в знак поддержки и сжала мне ладонь. Я улыбнулась сквозь слезы. И перевела взгляд на доктора, который стоял улыбаясь и ждал пока мы закончим. Когда же он увидел, что всё внимание на нем он сказал:

Волна облегчения накатила на меня. Нет ничего хуже неведения. Я уже вытирала глаза платочком и почувствовала, что улыбаюсь. Он жив. И по словам врача, жить будет. А остальное не важно. Я снова смогу увидеть его улыбку и эти наглые глаза.
А доктор тем временем продолжил:

И наклонившись ко мне, прошептал:

Мне хотелось кинуться к нему и расцеловать его за столь приятные новости. И за то, что разрешил мне побыть с Роном. Он подмигнул мне и жестом показал на дверь.
Я открыла дверь и тихонько прошла в палату. В полумраке комнаты я заметила одинокую кровать, на которой лежал ОН весь перебинтованный и в проводах. Справа от него стояла капельница и на тумбочке стоял прибор, который издавал какие то звуки. Я чуть замешкалась, не зная куда можно присесть. Неподалеку я увидела стул. Я взяла его, подвинув к кровати, и присела. Я не знаю как, но именно сейчас в эту минуту, я поняла, что всё в нём для меня родное: черты лица, плечи, руки, пальцы… каждый жест, каждое дыхание. Я взяла его руку в свою и провела пальцем по его лбу, бровям, щеке, губам, там, где пролегала небольшая морщина и, был едва заметен шрам.
- Рон, как же ты меня напугал. Я знаю, ты меня сейчас не слышишь. Может поэтому и говорю тебе это сейчас. С того момента как я тебя увидела и до сегодняшнего дня не было ни минуты, чтобы я о тебе не думала. Я не знаю как, но ты мне стал дорог, как никто другой. Когда я тебя увидела там, лежащего на дороге, сердце чуть не разорвалось, увидев тебя. И ты сейчас просто не имеешь права, вот так взять и покинуть меня. Это будет не честно с твоей стороны. И если вдруг ты соизволишь уйти – знай я достану тебя с того света, чего бы мне это не стоило.
Зачем я говорила эту чушь я и сама не могла сказать. Просто хотелось говорить. Чтобы заполнить эту звенящую тишину, чтобы высказать всю щемящую боль. И в этот миг я увидела, как его ресницы дернулись и его рука сжала мою.

Голос был глухой и хриплый, но всё с теми же нотками заигрывания.
От неожиданности я опешила, а потом меня заполонила безмерная радость. Я во все глаза смотрела в это незнакомое и родное лицо. Я смотрела в эти большие глаза и словно падала в этот зеленый омут. Я улыбнулась его словам. В иное время я бы задохнулась от его дерзости и постаралась бы найти достойный ответ, но в эту минуту я не была настроена на боевые действия. Пусть говорит, пусть задирает, лишь бы был здоров. Он протянул руку к моему лицу и привстал, но тут же застонав, упал на подушку. Я вскочила и придерживая его за плечи поправила подушку.
- Лежи спокойно, тебе нельзя двигаться! Тебе нужен покой.

- Не смей так говорить... – меня передернуло от этих слов, я даже слышать их не могла. Эти часы ожидания дались мне очень тяжело. Что я только не передумала. Я многое поняла. Например то, что человек не вечен, а наоборот самое хрупкое создание на земле. Или то, как много мы времени тратим на ерунду, и наша гордость порой нам делает медвежью услугу и играет против нас. И самое главное - я поняла, что этот человек, который сейчас лежал на этой койке и хитро улыбался, очень дорог мне и что жизнь без него будет пуста и никчемна.

- Ну я так и знала. Что за условие, Мистер-Я-Не-Могу-Без-Выпендрёжа?
Я замерла в ожидании очередного подкола. Что еще придумал этот несносный зеленоглазый черт.

- Что, прости?

Я задохнулась от этой наглости. Да как он смеет? Если я тут рядом, и выплакала все глаза от горя это совсем не значит… ... не значит что, Лу? Именно всё это и значит. Иначе, зачем ты так переживаешь? Ну уж явно не для поцелуя – ответил другой голос. Ой ли? – ехидно поинтересовался визави. Тебя же тянет прикоснуться к этим пухлым манящим губам, так чего ты тянешь?
- Хорошо, договорились. Я ловлю тебя на слове. Попробуй только в обратку пойти. Я целую тебя, а ты выполняешь всё, что я тебе не говорю.
Лукавая улыбка и озорной взгляд. Я провела ладошкой по его щеке и, медленно склонилась к губам. Задержав взгляд на его губах, я почувствовала нетерпеливое движение его головы и его руку на своей шее. Я перевела взгляд на его потемневшие глаза и приблизилась еще на миллиметр к его губам. И вот когда наше дыхание пересеклось и оставалось коснуться этих соблазняющих губ, я одним ловким движением переместила губ к щеке и чмокнула её. И хотела уже выпрямиться и сесть рядышком, как его руки обхватили меня за лицо и жадно впились в мои губы, слегка покусывая их. Поцелуй был полным страсти. В нём не было осторожности и сдержанности. Воздуха не хватало, но мне было все ровно. В ушах шумело. Я была оглушена, ослеплена и обездвижена. Вся сила, энергия и наслаждение сосредоточилась в этих губах. Они давали и отнимали, обещали и обманывали, дарили и забирали. Хотелось растворится в этом безумстве.
Сквозь пелену я услышала какие то посторонние звуки, покашливание и женский голос.

Услышала я громкий мужской баритон и отскочила от Рона, как будто меня окатили холодной жгучей водой. Краска стыда и негодования залила мое лицо. Я опустила лицо и прикрывшись волосами уставилась в одну точку.

Укоризненно произнес Аарон, но в голосе его слышалось самодовольство. Я взглянула на него.

Я наконец то взглянула на вошедших. Высокий, плотный брюнет, с пронзительными серо-голубыми глазами, который оценивающе уставился на меня. Меня кинуло в дрожь от столь бесцеремонного взгляда.

- Очень приятно… Извините. – я стремительно направилась к выходу.
Я вышла из палаты, надеясь исчезнуть, испариться провалиться сквозь землю от стыда. Что они подумали обо мне? Он больной, только что с операционного стола, а я накинулась на него.. Как какая-то.. И не важно что было всё по другому..
- Луиза...Постойте!- услышала я чей-то голос, - да не обращайте на Маркуса внимания, он ведь шутя, тем более они давние друзья.
Я обернулась и увидела хрупкую, симпатичную девушку, которая пришла вместе с Маркусом. В ее взгляде я видела интерес и легкое беспокойство за меня.
- Простите, а вас как зовут?
- Я Джорджия Дю Вилль, очень приятно, - она протянула мне руку.
- Дю Виль.. мне кажется я слышала где-то эту фамилию.. А у вас нет случайно брата .. Алан кажется.. – взяв ее руку, я слегка пожала ее.
- Алан, да это же мой брат! А Вы знакомы?
- Да.. Он был с моей сестрой на концерте.. Очень приятный молодой человек.
- Странно, однако, но он такой замкнутый был после концерта, да ладно о нем, Вы лучше скажите, что доктор говорит как Аарон?
- Говорит что ребра сломаны.. и нужно у него еще кое что уточнить.. Черт мне так стыдно.. за свое поведение..
- Да бросьте, мы все живые люди, и имеем право выражать свои чувства, какими бы они не были, мисс...простите я не расслышала вашу фамилию?
- Севарин, Луиза Севарин. Да нет.. тут другое. Я же его знаю всего три дня. А такое чувство, что всю жизнь. Рядом с ним я теряю голову. И я сама не могу себя понять. А еще этот поцелуй не добавил уверенности..
- О-о-о-сколько совпадений за один день! Я отправляла вам приглашение, вы не получали? Я просто нашла вашу, и не только вашу фамилию в старой шкатулке с 1840 года, вот и решила возобновить семейные связи
- Да? Какое приглашение? Мы еще не получали.. Куда?
- Завтра должен состояться мой дебютный показ мод, у меня в особняке, который я унаследовала несколько дней назад.
- Джорджия, как жаль что я не смогу быть на этом показе.
- Еще бы, раз вы испытываете такие сильные чувства к Аарону, вы вряд ли сделаете шаг из клиники.
Я нахмурилась. Чувства если и были, но не они были причиной моего отказа от приглашения.
- Какие чувства? Я просто обязана быть рядом с ним. Он считай из-за меня тут очутился.. Если бы я открыла ему дверь он бы не лежал тут.
- Какую дверь, я что-то ни черта не понимаю, давай присядем и ты все спокойно мне расскажешь, если ты не против.
Мы сели на ближайший свободный диванчик, стоявший в коридоре.
- Ну тут рассказывать нечего. Он обидел меня. Ну не совсем.. Черт я не могу это рассказать. Ну вобщем в двух словах. Он пришел с букетом цветов ко мне, а я не открыла ему дверь. Понимаешь.. то есть понимаете... а просто сбежала. И он наверно растроился и не справился с управлением. Ну вобщем, как-то так..
- Так, теперь успокойся, если ты хочешь быть рядом с ним, то будь, но не надо всю вину сваливать на себя. Это не повод, чтобы терять управление, может с машиной были какие проблемы.
- Не думаю.. Спасибо что выслушала. Мне надо было это кому то сказать.
- Не за что моя дорогая, держись не падай духом, а вот и Маркус.
Маркус выходил из палаты с улыбкой на устах. Я не стала поджидать, когда он подойдет к нам.
- Надеюсь еще увидимся.. Спасибо еще раз.. Ты прости, но я вас покину.. Надо к доктору сходить узнать, как за Аароном надо ухаживать.
- Удачи тебе!
Она улыбнулась и посмотрела мне в след. Я же поспешила на рецепшен, чтобы у дежурной медсестры узнать на каком этаже находиться кабинет доктора. Узнав, что кабинет находиться на третьем этаже я не стала ждать лифта, поднялась по лестнице и постучалась в дверь на которой висела табличка «Доктор Ноэль Уэстморленд». Постучав в дверь и простояв несколько минут под дверью, я поняла, что он пуст и решила вернуться в палату к Аарону. Как он там? Меня тянуло к нему. Черт. Что же это такое? С такими темпами, ты скоро вообще и дня без него прожить не сможешь.
Вбежав в палату, я увидела, как девушка с крупными габаритами в белом халатике склонилась к Аарону и губами прижалась ко лбу, что называется картина маслом. Ярость и гнев, обида и ненависть заполонила меня. Я застыла в дверях не в силах двинуться с места. Медсестра выпрямилась и как ни в чем не бывало, подмигнула ему и свысока посмотрев на меня, вышла из палаты. Проводив её взглядом, я вскинула глаза на этого наглого и самовлюбленного типа. Интересно, что он ей пообещал в замен её поцелуя. Тоже видимо исполнять все её пожелания.

- Да уж простите мистер Арчибалд. Что так вас бесцеремонно прервала. И чтобы вам не мешать, я ухожу. – я подошла к двери, и взяла ее за ручку. Повернув голову к нему я тихо промолвила, - Когда ты лежал без сознания и я не знала будешь ты жить или нет, я просила бога, чтоб он вернул тебя к жизни, даже если ты не будешь со мной, и мы не будем вместе. Видимо, он услышал меня.. Выздоравливай. Я действительно этого очень хочу. И.. удачи .. с медсестрами..
Не знаю как мне удалось выйти из клиники. Но опомнилась я уже на улице, где лил сильный дождь. Слезы на моих щеках смешались с каплями дождя, а ноги несли меня куда глаза глядят.

Ребят, было здорово с вами играть. Вы молодцы!! Спасибо Вам за всё. Не поминайте лихом. Искренна Ваша Луиза Севарин.

Дорогие мои! Простите меня за срыв эмоциональный!!! Одно я поняла точно, что мне дорога игра))) Джорджия прости за поведение плохой девочки, я больше не буду!!

Я шла, не разбирая дороги и, внезапно остановилась на перекрестке в ожидании зеленого света. Боль, обида, отчаяние сменяли друг друга. Я не замечала ничего, ни прохожих бегущих под дождем, ни проезжающих мимо машин, ни самого дождя, который нещадно лил сплошным потоком, заливая улицы. Кто-то подошел ко мне сзади и натянул куртку. Только сейчас я почувствовала, как вся промокла насквозь. Увидев Еву – моего светлого ангела, я попыталась ей улыбнуться, но видимо вместо улыбки у меня получилась гримаса, так как Ева с беспокойством в голосе спросила:

увидев, что мне сейчас не до рассказов, добавила

Она взяла меня за руку и буквально потащила в сторону метро.

Через час мы были дома. За всю дорогу я не проронила ни слова. Да и что говорить. Я просто замкнулась в себе. Я вспоминала её губы на его лбу, игривый взгляд и меня трясло от ревности. Да, именно, это была ревность. Жгучая и невыносимая. Внутри всё клокотало, а сердце сжималось от боли. К горлу подкатывал комок ярости и, я сжимала кулачки, чтобы сдерживать её.
Как я оказалась на кухне с чашкой чая в руках я не заметила. Ярость и гнев постепенно стали отходить на задний план, уступая место апатии. Не хотелось двигаться, думать, вспоминать, говорить. Я медленно водила пальцем по столешнице, уставившись в одну точку.
- Начинай. – произнесла Ева, усевшись напротив меня и сделав глоток горячего чая.
- Что? - глухо и безучастно переспросила я.
- Что там случилось? В палате?
Перед глазами снова встала эта сцена соблазнения и поток слез снова залил моё лицо. Меня словно прорвало плотиной. Я рассказала Еве всё, и про Джорджа, каким он оказался подлецом, и про то, как познакомилась с Аароном, что почувствовала при этом и про полет на частном самолете и про то, как он отправил меня домой, про больницу, про поцелуй и наконец, про ту сцену с медсестрой в главных ролях. Ева слушала внимательно, не перебивая, лишь только взгляд её менялся. От сочувствующего, он перешел в гневный и негодующий. Закончив рассказ, я оставила в покое пустую чашку. Надо же я выпила чай и не заметила.
- Лу, всё образуется. Нужно время, чтобы всё устаканилось. – подбадривающее сказала Ева.
Я увидела, что она открыла рот, чтобы начать более подробные расспросы, но у меня уже не было сил ни физических, ни эмоциональных отвечать на каверзные вопросы. Потом сестренка, как-нибудь, но не сейчас. Я итак рассказала слишком много. Поэтому я попыталась перевести разговор в другое русло.
- Ладно Ева, давай тут приберем и пойдем спать. Что-то я устала сегодня. Да и, кстати, чую приход нашей мамочки не за горами. Так что завтра надо приготовиться к ее визиту.
- Опять ты завела эту шарманку об уборке. У меня завтра дела. Так что уборкой займешься сама, – она демонстративно отвернулась к раковине, я же повернулась к столу, увидела полотенце, висевшее на спинке стула, взяла его и кинула в Еву. Оно шмякнулось ей в затылочную часть головы, чуть испортив прическу. Она повернулась ко мне, и запульнула в меня тряпкой для мытья посуды. Так началась наша детская потасовка, в которой всегда выходила победителем Ева. Вот и сейчас, потасовка шла к своему завершению, и я уже готова сдаться в плен, как мы услышали звонок в дверь. Мы обе в растерянности уставились друг на друга. Взмыленные и запыхавшиеся мы стояли друг против друга. У обеих в глазах одно – МАМА. Никто из нас не слишком стремился оказаться под артобстрелом из её вопросов, ответов и комментариев. Нет, мы обе любили маму, но на расстоянии.
- Иди открывай.
- А чего это я. Ты хозяйка, ты и открывай.
- Я победила, значит ты открываешь. И ты старшая Лу. Так что иди, иди. – я скорчила гримасу и пошла открывать дверь, мысленно готовясь к миллиону вопросов: Как? Кто? Зачем? И почему?
Открыв дверь, первое, что я увидела, были розы. Память мне подсказала, что совсем недавно я видела такие же и в точно такой же обстановке. Я подумала, что мозг мой играет со мной злую шутку, показывая мне галлюцинации. Я подняла глаза выше и увидела этого зеленоглазого наглеца, с гримасой боли на лице. Я, не веря своим глазам, уставилась на него. Буря эмоций нахлынула на меня. Впрочем, как и всегда, когда я его видела. Я, кажется, начинаю к этому привыкать. Неописуемый восторг и щемящая нежность охватила всё моё существо, теплое сияние зеленых глаз окутывало и затопляло разум, хотелось кричать от радости, но еще больше хотелось сжать его в объятиях и никогда не отпускать. Он улыбнулся и произнес:
- Привет, Лу....
Слова и интонация были теми же, что и утром. Он замер в ожидании моего ответа. Я же сделала шаг на встречу ему, но вдруг увидела, как он начал оседать. Цветы упали на мраморный пол. Вот я дура, идиотка. Уставилась на него, совсем забыв о том, что он больной и немощный. Я подбежала к нему и едва успела подхватить.
- Ева, иди быстрее сюда, мне нужна твоя помощь, - крикнула я. Перекинув его руку через плечо и, обняв за талию, я попыталась довести его до порога двери. – Ну же давай, Рон, помоги мне.
Он что-то промычал, но шаг сделал. Тут прибежала Ева и взяла его с другого бока. Так мы худо бедно довели его до спальни.
- Боже, как тебя выпустили то из клиники. Надо будет устроить им разнос, что они полуживым людям разрешают разгуливать по улицам, – с негодованием промолвила я. – Ев давай я его подержу, а ты быстренько застели постель.
- А что, мы его оставим у нас? – нахмурив брови, спросила она.
- Нет, оставим умирать на лестнице. Ев, ему нужен тепло и постельный режим.
Ева застелила постель и мы уложили Рона на нее. Он был без сознания. Тревога за него переполняла меня всю. Вот выздоровеешь, получишь по полной, за то, что не берёг себя, за то, что водить не умеешь, за то, что сбежал с больницы и за то, что вызываешь во мне столь противоречивые чувства.
- Так, а сейчас нужно вызвать врача, обратно его клинику я не отпущу. Чтобы он снова тут километры накручивал, ну уж нет. – промолвила вслух я.
После визита врача, который приехал буквально через полчаса после нашего вызова, мы отправили водителя Рона, того самого, который меня довез из аэропорта до дому, за всеми необходимыми лекарствами. Рон приходил в сознание, но врач дал ему снотворное и он спал крепким сном.
Мы расстелили диван, стоявший справа от постели и приготовились ко сну. Я подошла к его изголовью и склонилась, чтобы поцеловать его в щёку. Прикоснувшись губами к его щеке, я чуть подумав, переместила их на лоб, там, где буквально несколько часов назад, целовала его эта фифа крупногабаритная. Он мой. И гореть тому в аду, кто попытается его у меня забрать.

Я открыла глаза, смутно ощущая, что кто-то на меня смотрит. Солнечный луч пробивался через занавески и бросал свет на кровать. Я прищурилась и увидела пронзительно зеленые глаза. И поняла в этот миг, в эту минуту, что абсолютно счастлива. Вот он, тот человек, которого я ждала всю, пусть и короткую жизнь и готова была ждать вечность, лишь бы он пришел. Вот он, ради кого я готова жизнь отдать. Вот он, с кем хочется просыпаться и ложиться спать, зная, что завтра будет новый, насыщенный всеми красками день, потому что он РЯДОМ. Мы были чужими и далекими, и в то же время родными и до безумия близкими людьми. Просто, в какой-то момент времени, мы оказались половинками одного целого. Я люблю тебя! Пронеслось у меня в голове. Какой замечательный сон! Я увидела его улыбку и поняла, что не сплю. Что это не сон!!! Он действительно был рядом! Но как? И тут начала вспоминать, цветы, врача, как я склонилась к его лбу. И потом, видимо утомленная, уснула рядом с ним. Черт. Что подумает Ева? Я резко вскочила, но зацепившись в полах халата, свалилась на пол. Он попытался вскочить и помочь мне подняться, но ему было нельзя двигаться и я боялась, что он опять потеряет сознание.
- Я живая! Не смей вставать! - произнесла я, вставая с пола.
- Как не смей, если ты там с полом обнимаешься?
- Мой пол, хочу и обнимаюсь.
- Я тоже твой, обнимай меня.
- Я тебя сломаю. Ты и так уже наполовину поломанный.
- Ну это же будешь ты. В твоих объятиях и умереть не страшно.
- Молчите, мистер. У вас идиотский юмор.
- Это не юмор, это правда. А ты была тут всё время, да?
- Я тут нечаянно уснула. - прошептала я, чуть покраснев. - И вообще! Это мой дом, сплю где хочу.
- Значит хочешь рядом со мной... - ухмыльнулся он.
Ну и нахал!! Всё тот же наглый взгляд! На сердце было хорошо и спокойно. Вот он, здесь!
- Ты... Я пойду принесу Ваше лекарство, мистер Арчибалд.
- Только не долго... Я буду скучать...
Я обернулась в дверях, улыбнулась и прошагала до ванной комнаты. Интересно куда подевалась Ева?, умываясь, подумала я. Приняв души причесавшись, я вошла на кухню и увидела белый листок, на котором мелким почерком было написано: «Луиза! У меня сегодня дела. Прости, что не могу помочь тебе с больным. Приду поздно… или рано.. запасные ключи ты найдешь тумбочке. Целую, Ева. P.S. Не шали, не забывай, что он больной.» Я улыбнулась над последней фразой, убрала записку в карман и поставила чайник на плиту. Налив апельсиновый сок и, сделав бутерброды, я поставила все на поднос на ножках и понесла Рону. В голове пронеслась мысль, что это наш первый завтрак и в такой обстановке.
Я внесла поднос и поставила его на столик рядом с кроватью. Его глаза непрестанно следили за мной и я испытывала смущение и трепет под этим взглядом.
- Ты наверно проголодался. Вот поешь. Это конечно не завтрак номера люкс, но всё же еда.
- Посмотрим, посмотрим, чем эта еда отличается от других. – ухмыляясь произнес он.
Я повернулась к нему, хотела приподнять его подушку и нахмурилась. По его хитрой улыбке я поняла, что он опять что-то задумал. Рон демонстративно уставился на меня, наблюдая за тем, что буду дальше делать. Я склонилась к нему, желая приподнять его вместе с подушкой, чтобы придать ему удобную позу для приема пищи. И опять при очередном прикосновении к его плечам, меня словно ударило током. С его лица сошла улыбка, глаза расширились и потемнели, дыхание стало прерывистым. Я смотрела на него, впитывая каждую черточку, стремясь сохранить в памяти. Его рука заскользила по моей щеке, и я потянулась за этой лаской, желая продлить прикосновение.
– Поцелуй меня, - хрипло прошептал он.

Я стояла около окна и думала о том, как непредсказуема жизнь. Буквально десять дней назад я места себе не находила от безысходности и предательства. Внутри все горело и казалось, выгорело навсегда. Впереди были серые будни и не менее тусклые праздники. Ничего не радовало и не приносило удовлетворения. Случай изменил всё. Случайно увидела афишу о концерте, и приняла решение уехать из Бата. Случайная встреча и вдруг всё озаряет светом, и черно-белая жизнь вдруг приобретает краски, как - будто художник провел кистью и раскрасил всеми цветами радуги. За окном было сыро и туманно, но я видела только солнечные лучи и красивые желтые листья на асфальте. Я почувствовала как ОН подошел и нежно приобнял меня за плечи сзади. Я положила руку ему на кисть, покоящуюся на моем предплечье. И почувствовала, как меня заполонило нереальное счастье. Казалось, нельзя так любить, каждой клеточкой тела, с каждым вздохом, взглядом, прикосновением. Хотелось раствориться в нем без остатка и окутать его своей любовью.
Звонок в дверь и я вернулась в этот мир.
- Боже, это неверное мама… - сказала я, отстраняясь. – Приляг… - я с нежностью посмотрела на Рона и вышла из комнаты.
В голове быстро созревал план, что сказать маме, когда она увидит Рона. Открыв дверь, я приготовила радостную улыбку, которая резко сошла с моего лица. Передо мной стоял высокий седовласый мужчина с резкими чертами лица и светло-зелеными глазами, смотревшими на меня свысока. Явно дорогой серый костюм сидел на нем идеально. Он не говоря ни слова отодвинул меня с порога и вошел в квартиру. Кто он, черт возьми? И что ему здесь надо? пронеслось в голове и последовала за ним вглубь комнаты.
- Аарон. Сейчас же собирайся и мы едем домой.
- Нет.
- Что?
- Ты слышал. Я сказал - Нет! Я останусь здесь.
- Мальчик. Ты забываешься. Ты, кажется, после аварии…
- Отец, какого черта ты сюда пришёл? Вряд ли тебя кто-то звал.
Это напоминало игру в пинг-понг. Один бросал слово, другой перекидывал его с еще больше яростью. Слова четкие, резкие, обрывочные. Выпад, шаг, укол. Туше. Мне хотелось уже вмешаться в их животрепещущую дискуссию, но тут ко мне обратился отец Рона и меня охватил гнев.
- Девушка, отнесите его вещи, которые уже успели доставить, вниз, Джону. Вот… - он отсчитал несколько крупных купюр и положил их на столик. – Это Вам за то, что теряли с ним время.
Я покраснела от ярости и гнева и стояла ошарашенная от такой наглости. Этот господин находиться в моем доме, ворвался сюда и еще имеет наглость хамить. Но никто не обращал на меня внимания. Как будто меня и не было, пустое место, никто.
- Уйди! – процедил Рон.
- Или, если хочешь, чтобы она продолжала ухаживать за тобой, я оплачу её услуги.
Оскорбления продолжались. Я попыталась отгородиться от этой ругани. Мне уже было все равно, кто что говорит, кто прав, кто виноват.
- Я сказал уходи!
- Аарон, хватит строить из себя того, кем ты не являешься. Ты мой сын, мой подчинённый. Либо ты сейчас едёшь домой, подальше из этого курятника, либо лишаешься всех своих привилегий.
- Катись к чертям, Бардолф. Вместе со своими привилегиями. – прорычал Рон.
Его отец с минуту постоял, сверля его взглядом, а затем резко развернулся и вышел прочь.
- Прости, Луиза… Ты не должна была этого видеть.
- Да, черт возьми, не должна была. Но увидела. И много лестного о себе узнала. Вы стояли орали друг на друга, никого не замечая вокруг. Так, как будто меня нет. Так часто общаются в аристократических домах, не замечая слуг. И произносили друг другу такие оскорбления, что мне хотелось провалиться сквозь землю. Твой отец прав. Тебе не место тут. А я то дура, поверила в сказку, забыв, что их не существует. Сейчас упакую твои вещи и попрошу водителя отвезти тебя домой.
Я с горечью произносила слова, а у самой внутри все горело и плавилось, как будто в меня вливали свинец и он растекался во мне и тут же застывал. И я понимала, что не в силах сделать этого. Я просто не могла отречься от этого, иначе я бы не выжила. Служанка ли, бедная – мне было без разницы. Только видеть его, чувствовать его запах, притрагиваться к нему. Вот самое главное. Остальное не важно.
- Рон, прости. Забудь все, что я тебе сказала. Я не хочу тебя потерять.

Его поцелуй был, как ожог, как наказание, и в тоже время он дарил страсть и нежность. От горячего прикосновения языков по телу пробежала волна возбуждения. Я гладила его затылок, запуская пальцы в завитки волос. Его ладони уже беззастенчиво сжимали мои ягодицы, приподнимая их так, чтобы меня еще сильнее обдавало его жаром. Я оказалась не в силах побороть судорогу желания. Его сводящие с ума поцелуи затмили моё сознание. Я упивалась его поцелуем, хотя разум подсказывал, что пора остановиться. Он чуть отстранился и, в этот момент я посмотрела на него, затуманенным взором, и увидела, что в его пронзительных глазах горит желание не менее сильное, чем моё. Тяжелое, прерывистое дыхание, нежные руки на талии и груди, горящий взгляд и манящие губы. Я сделала резкий вдох и закрыла глаза, чтобы постараться прийти в себя и уменьшить прожигающее меня на сквозь возбуждение.
- Мы должны остановиться, - еле слышно прошептала я. – Ты болен, тебе нужен покой. И не смей противоречить.
Неловкость и страсть быстро сменилась заботой о любимом.
Он попытался что-то возразить, но тут взгляд его упал на стоявший чуть в стороне комод, на котором лежала кипа газет, а оттуда выглядывала какая-то красивая открытка. Он протянул руку и вытащил её. Это было приглашение на показ мод у Джорджии дю Вилль. Странно, чем это наша семья удостоилась такой чести. Дю Вилль, дю Вилль..точно.. Это же новый бой-френд сестренки.
- Ой, а Ева наверно и не видела его. Надо ей позвонить и сказать о приглашении.
Рон внимательно посмотрел на меня и, в голову ему пришла какая-то идея.
- У тебя есть вечернее платье?
- Нет. Я только недавно приехала, и весь гардероб остался в Бате. А зачем тебе вечернее платье?
- Фу ты, да не мне. А тебе оно просто необходимо.
- Я не совсем понимаю тебя Аарон.
- Показ мод дю Виллей. Это событие года. Нам нельзя его пропустить. Репортаж оттуда жизненно важен для моего журнала, - он нахмурился, видя моё нежелание туда идти, - Надеюсь, ты поможешь мне взять интервью у некоторых важных персон?
Я стояла задумавшись. Я терпеть не могла вечеринки, светские рауты, балы и прочую чепуху. Мне казалось это пустой тратой времени. Слушать эти бесконечные сплетни, кто с кем и когда переспал, сколько карат в том ожерелье у очередной девицы олигарха и сколько стоят те туфли мисс Смит. Я сморщила носик, чтобы отказаться, но увидела, как Рон взялся за грудь и поморщился. Черт. Ну куда я его отпущу одного.
- Но у меня нет платья. Мне не в чем идти.
- Собирайся, поехали. – он взял сотовый телефон и набрал номер.

Прошел месяц как его не стало. А мне до сих пор казалось, что вот сейчас он позвонит в дверь, и улыбаясь, протянет букет цветов и скажет «Привет». При каждом звонке, я вздрагивала и срывалась с места как ошпаренная, поскорее открыть дверь и увидеть любимые глаза, потрясающую улыбку и восхищенный взгляд. Он был мёртв, но он жил во мне. Каждый день, каждый час, каждую минуту я ощущала его, чувствовала, что он рядом. Он был в каждом дуновении ветра, в солнечных бликах, в дождливом небе. Я часто разговаривала с ним. Рассказывала ему, как прошел день, полный тоски и муки без него.
Я помню тот день до малейших подробностей. Вот он ругается с отцом из-за меня, вот целует страстно и неистово, вот улыбается, когда я выхожу недовольная из примерочной и произносит очередную шутку, заставляя меня улыбнуться, а вот мы на показе у Джорджии дю Виль и он старается не отходить от меня ни на шаг, и наконец, порог квартиры, его легкий поцелуй в щеку и обещание, что он скоро вернётся и просьба дождаться его. И я ждала, ждала до сих пор.
После его похорон я сняла квартиру и вышла на работу. Общение с близкими и родными я прекратила. Так мне было легче. Так мне никто не мешал быть с ним. Я работала, что-то делала, писала, сочиняла, говорила, но это была не я. Только дома я была сама собой, здесь я могла думать, вспоминать, анализировать и горевать, что бог нам дал так мало и в то же время радоваться, что дал так много.
Это был уже как ритуал. Я заходила домой, быстро принимала ванну, тушила везде свет, зажигала ароматические свечи, включала ту песню, под которую мы танцевали наш единственный танец, садилась на диван и снова и снова вспоминала те мгновения, что мы были вместе. Вот и сейчас я сидела на мягком уютном диване и мысленно прокручивала тот наш танец, как вдруг я услышала звонок телефона. Подходить и отвечать на звонок не хотелось. В голове мелькнула шальная мысль, а вдруг.. И я уже понеслась к аппарату сорвала трубку с базы и с придыханием сказала:
- Луиза Севарин слушает.
Я зажмурилась в ожидании ответа, умоляя сердце не биться так быстро и в то же время моля бога «Пусть это будет он».
- Лу, привет, еще раз. Прости, что поздно, но я тут услышал кое-что.. – раздался звучный голос Ларри Маккарвела, репортера газеты, где я работала.
Мир снова потух. И я устало прикрыла глаза.
- Ларри, если это терпит, то давай завтра. Мне некогда. – обрубила я его.
- Лу, я бы не стал звонить, если бы это могло подождать до завтра, - обиженно пробурчал он.
- Хорошо, прости, - вздохнула я, - я слушаю тебя.
- А что мне за это будет? - тут же сменил обиду на флирт Ларри.
- Ларри, я кладу трубку, - сухо сказала я.
- Постой. Окей. Какая ты все таки холодная, надеюсь там, куда тебя посылают ты растаешь. Там очень горячо.
- Я не понимаю тебя. И у меня сейчас нет желания разгадывать твои ребусы.
- Да так, я тут забыл кое-чего в офисе, пришлось возвращаться, и случайно услышал разговор шефа. Там упоминалось твое имя в контексте с Багдадом. Ты же знаешь, что туда для переговоров съезжаются главы пяти государств, для мирного урегулирования конфликта. Вобщем, я думаю, тебя туда посылают освещать события.
- Спасибо Ларри, что сказал. Но не думаю, что именно меня туда пошлют – я человек новый.
- Да, но ты многих из наших за пояс заткнешь и я чётко слышал твоё имя в разговоре шефа.
- Ладно, завтра всё узнаем. Спасибо Ларри. С меня статейка для твоего фельетона, - я услышала смех Ларри и продолжила, - А сейчас мне и правда пора. До завтра.
И не дожидаясь его ответа, положила трубку. Я очень хотела поехать туда. И надеялась, что Ларри говорил правду.

Я проснулась раньше обычного, то ли мысль о предстоящем задании не давала мне уснуть, то ли предчувствие чего-то нового. Как бы то ни было, но сна не было ни в одном глазу. Повертевшись с боку на бок, я все таки решила встать. Выпив кофе на скорую руку и схватив сумочку, я вышла на улицу, на час раньше обычного. Голова раскалывалась и настроения не было, но спешить мне было некуда и я направилась на работу пешком. По дороге я размышляла о предполагаемом задании. Как же мне хотелось его получить. Мне очень хотелось покинуть Лондон. Слишком много эмоций и воспоминаний он вызывал. Слишком много несбыточных надежд я на него возлагала. Слишком часто я всматривалась в лица прохожих мужчин, выискивая среди них, черты любимого. Я понимала, что это уже становилось манией, фобией и болезнью. И видела избавление от этого только в отъезде, туда, где его не может быть, туда, где все мысли будут заняты всем, кроме него, туда, где буду валиться с ног и не будет сил даже вспомнить своё имя, не говоря уже о нем. Я вошла в здание издательства за 15 минут до начала работы. Быстро сняв плащ и повесив его на вешалку, я направилась к своему рабочему столу. Не успев включить компьютер, как раздался звонок внутреннего телефона. Я взяла трубку и произнесла:
- Луиза Севарин слушает.
- Луиза зайдите ко мне немедленно. И возьмите с собой блокнот. У меня к вам важное дело, – раздался низкий голос шефа.
Я вошла в его кабинет и после его кивка села на стул. Я молча ждала когда он заговорит. Он молчал, как будто раздумывал, всё ли он делает правильно. Спустя несколько минут он, наконец произнес:
- Луиза, вы работаете у нас не так давно, но за это время проявили себя с самой лучшей стороны. О вас отзываются сотрудники только с уважением, да и на той работе в Бате тоже. Мы проверили ваш послужной список и он впечатляет. Поэтому тщательно проанализировав несколько кандидатов, я остановил свой выбор именно на вас. Но прежде, чем я вам поведаю о сути разговора мне нужно знать сможете ли вы уехать из Лондона на неопределенное время.
- Да могу. Без проблем. Меня здесь никто не держит.
- Тогда слушай…

Спустя час я собирала бумаги, лежавшие в беспорядке на моем рабочем столе, и видела вопросительные взгляды обращенные ко мне. По офису быстро пронесся слух о моем задании и все хотели знать подробности. Но я не могла рассказать всё, так как мне дали тайное задание о котором никто не должен был знать.
Меня отпустили с работы, чтобы у меня было время собраться в поездку. Вылет был завтра в 10 часов утра, а до этого мне надо было сделать много дел. Собрать вещи, убраться в квартире, позвонить маме и сестре, дать задание консьержу, чтобы не забывал поливать цветы и сходить еще в одно место.
Около пяти часа дня все дела я уже переделала. Чемодан стоял собранный в прихожей. Голова раскалывалась от визгливого голоса мамы, которая восприняла мой отъезд как личное оскорбление. Грустно было оставлять сестренку одну. Но она уже привыкла жить самостоятельно. Хотя мне ее будет очень не хватать. С консьержем я планировала поговорить завтра с утра перед отъездом. Сейчас мне оставалось одно незаконченное дело. Я быстро одела плащ, закрыла квартиру и направилась на кладбище. Мне нужно было в последний раз попрощаться с ним. Сказать всё, что наболело и рассказать, что в ближайшее время я не смогу приходить к нему, сказать, что он останется во мне всегда, где бы я не находилась. Мой зеленоглазый ангел! Он будет всегда оберегать меня, от всех невзгод.
Я подошла к надгробию и присела на скамейку, стоявшую рядом. Не помню сколько я так просидела, но на улице уже темнело и становилось прохладно. Я поёжилась. В последний раз я посмотрела на имя и фамилию с датой рождения и смерти, нежно прикоснулась к букве А и Р еще раз мысленно проговорила слова любви. И вдруг я услышала мяуканье. Повернувшись направо, я увидела маленького серенького котенка с огромными зелеными глазами. Именно глаза и привлекли мое внимание. Они были такого же цвета как и у него. Только чуть светлее. Котенок пристально смотрел на меня, а потом медленно подошел к моей ноге и сел возле неё. Я взяла его на руки. Он дрожал и заурчав, лизнул мне руку. Оставить его здесь было не мысленно, но и взять его домой тоже. Ведь я завтра уезжаю. Надо что-то срочно придумать. Но сначала накормить его. Этими мыслями я была занята выходя с кладбища.

Котенок пищал у меня в руках и никак не успокаивался. Я догадывалась, что он хочет есть. Зайдя в магазин и купив там молоко и питание для котят, я направилась домой. Серый комок постоянно норовил спрыгнуть с моих рук, но я держала его и, от этого он еще больше злился и царапался. Да уж, а котёнок с характером. Зайдя в квартиру, я бросила ключи на тумбочку и не смогла удержать этого котищу. Он сразу спрыгнул с моих рук и начал озираться, зыркнув на меня своими зелеными глазищами.
- Ну что? С новосельем тебя, Арчи, - произнесла я ему, улыбаясь.
Не знаю почему, но именно это имя мне пришло в голову. Он мяукнув деловито прошел на кухню, а я пошла следом. Его хвост стоял трубой и был поднят вверх, шел он медленно, мягко ступая лапами по панельному полу. И правда хозяин. Я налила в блюдце ему молока и насыпала корма. Она набросился на еду. Я, улыбаясь, наблюдала за ним. По его поведению видно было, что кот с характером, мне такие и нравились, чтобы знали сами чего хотели и, добивались этого. Я налила себе чаю и с чашкой в руках подошла к окну. Уже стемнело. В соседних домах горел свет. Жизнь шла своим чередом. Я задумалась о жизни. А кто я? Зачем жить, если нет того, с кем хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь? Если нет того, ради которого готова на всё и даже больше? Смысл этого прозябания? Чай уже остыл и был не вкусным. Я поставила недопитую чашку на стол и прошла в комнату, где Арчи во всю трепыхал мой шарфик, небрежно валявшийся на стуле. Я взяла Арчи на руки и услышала недовольное урчание. Погладив Арчи за ушком, я положила его на колени и он постепенно успокоился. Я прилегла на диван, не выпуская его из рук и, задумалась над тем, куда же его деть, кому оставить на период моей командировки. И как пройдет моё первое задание? Справлюсь ли я? Я закрыла глаза и уснула.
Проснулась я от писка котенка. Сонно глянув на часы, я резко вскочила. Я безбожно проспала. Сборы, умывания, завтрак и вызов такси занял около сорока минут. Быстро схватив Арчи на руки, я сбежала на первый этаж и позвонила консьержу. Тот долго не открывал, и я уже боялась, что и не откроет и продумывала, что же делать дальше. Слава богу, он открыл и после долгих уговоров взял Арчи на руки и пожелав мне удачи, закрыл перед моим носом дверь. Я даже не успела, как следует попрощаться с котенком, который за такой короткий срок стал для меня так жизненно важен и необходим.

Аэропорт Хитроу

Я влетела в аэропорт с одной мыслью: Только бы успеть! Пока я ехала в такси, мне звонили на мобильный раз шесть с вопросами: Ты где? Мы тебя совсем заждались. И какого черта ты еще не на месте?
Я подняла глаза на табло с вылетами и увидела напротив нашего рейса Лондон-Багдад отметку о задержке рейса на 40 минут. Я вздохнула с облегчением и, быстро найдя Джона, Марка и Шейлу, подошла к ним. Именно с ними я собиралась лететь в командировку, мы были одно командой. Джон был первоклассным оператором, Марк отличным журналистом, а Шейла напросилась с нами, так как ей был необходим опыт в таких поездках. У нее была цель, стать известной и лучшей в своей профессии. И я знала, что такой она и станет, так как все необходимые качества для этого она имела.
Поприветствовав свою команду, я облокотилась на стойку в ожидании объявления посадка. Джон и Шейла о чем-то препирались. Эта парочка вечно о чем-то спорила и ругалась. Я подозревала, что они влюблены друг в друга, но никто из них не хотел этого признавать. Им наверно так было интереснее. Я взглянула на Марка и перекинулась с ним понимающим взглядом. Мол голубки все не унимаются. Улыбаясь, я начала бесцельно смотреть по сторонам, чтобы хоть как-то скроить часы ожидания.
И вот в очередной раз, оглядев зал, я увидела, тощую дамочку с такой же тощей собачкой на перевес. Они были очень похожи, слишком худы, слишком блондинисты и слишком смешны, в своем поведении. Она что-то щебетала своему парню, который вальяжно сидел в кресле и скучающе смотрел по сторонам. Я пригляделась к нему и сердце остановилось. Весь мир перестал существовать. Весь шум и гам ушел на второй план. Эти глаза – цвета зеленой травы, окаймленные длинными ресницами, этот рот изогнутый в циничной усмешке, эта ямочка не подбородке, придающая его лицу суровость. Сердце билось то вскачь, то вдруг останавливалось. Дышать было нечем. Я смотрела на него и не могла оторвать взгляда, казалось, что если хоть на мгновение я отведу взгляд, то потеряю его навсегда. Он жив. Моя радость и моя боль. Моё счастье и моя печаль. Жив!! пело сердце. Наверно он почувствовал мой взгляд, так как резко повернулся и сразу натолкнулся на мой пристальный взгляд. Я не почувствовала смущения, наоборот мне хотелось подбежать к нему и впиться в эти губы, целовать эти глаза, вдохнуть его запах и раствориться в нем без остатка. Я почувствовала, как слезы льются из моих глаз, но мне было всё равно. Только бы это был он, только бы он оказался жив. А остальное не важно. Только живи. Он встал и медленно подошел ко мне. Я продолжала стоять на месте не в силах двинуться, так как боялась, что это иллюзия, что это больное моё воображение и что если я сделаю хоть одно движение, то он исчезнет, словно его и не бывало. Он подошел ко мне, и так же пристально смотрел на меня. Брови его чуть нахмурились он как бы хотел вспомнить что-то. Рука его дотронулась до моей щеки, смахивая слезы. Я потянулась за этими длинными и сильными пальцами, наклонив голову и наслаждаясь его прикосновениями. От его широкой ладони мне стало так тепло и уютно.

Я вздрогнула от этого вопроса и нахмурилась. Как же так? Он не знает меня? А может это я ошиблась? Может это его двойник, брат близнец? Я отстранилась от него и опустила глаза. Надо было собраться с мыслями. Но ведь таких глаз ни у кого нет и быть не может. Он единственный. И этот запах, я не спутаю ни с чем. Я снова подняла глаза и уставилась на нижнюю губу, где красовался маленький шрам. Значит это он! Что ж поиграем в незнакомцев. Больно кольнуло внутри. Успокойся, главное он жив! Остальное переживу. Я вежливо улыбнулась и произнесла:
- Я журналист одной из местных газет. И если вы связаны с этой профессией, то вполне возможно мы с вами и пересекались.
Тут подошла эта смешная тощая блондинка и, свысока глядя на меня, произнесла:
- Милый, только что объявили наш рейс, ты что не слышал? – она взяла его за руку и потянула за собой.
Он не отрывал взгляда от меня и хмурился, я тоже стояла и смотрела на него, не обращая внимания на голос диктора, объявляющий наш рейс. Он поддался на её уговоры и повернувшись ко мне спиной хромая, пошел за ней, оглядываясь на меня. Шейла сзади тянула меня на посадку, но я даже не дёрнулась. Я просто не могла уйти от него. Найти и снова потерять? Нет! Я не отпущу его! Я быстро сказала Шейле, чтобы летели без меня и оставив ту, с открытым ртом бросилась за Роном. Была не была. Этой мой единственный шанс не потерять его. Догнав его, я просто взяла его за руку и произнесла:
- Рон, не уезжай, пожалуйста. Я не могу тебя снова потерять. Я не могу без тебя.

- Рон, не уезжай, пожалуйста. Я не могу тебя снова потерять. Я не могу без тебя. – прошептала я, коснувшись его руки, ту, что держала трость.
Я стояла и ждала своего приговора. Скажи он, что не знает меня и, нет ему смысла здесь оставаться, я бы улетела в Ирак следующим рейсом и постаралась бы забыться и попробовать жить без него. Ирония заключалась в том, что я просто не могла жить без него. Я пробовала, весь этот месяц пробовала, но у меня ничего не получалось и навряд ли получится. И теперь ад был моим домом. Я стояла и ждала, а его спутница перекосилась от злости и ядовито прошипела:
- Девушка, шли бы вы отсюда. Не видите, Аарон не помнит вас.
Она была права, я зря теряю время. Невыносимая боль и всё переворачивает внутри. Я в последний раз смотрю в его любимые черты, прощаясь, и вижу перемену в его глазах. Глаза зажигаются светом и теплом. Брови нахмурены, как будто он вспомнил что-то и пытается понять, правда ли это или плод его воображения. Помимо того как менялось его лицо, менялась его поза: из напряженного и надменного он становился более расслабленным и родным. Он потянулся ко мне и прошептал:
- Луиза? – голос его звучал с надрывом.
На моих глазах опять выступили слёзы, слёзы счастья. Узнал! Вспомнил! Я улыбаюсь и, киваю в ответ, так как ком стоял в горле и не было сил произнести ни слова.
И вот его рука касается моих волос, а тело прижимается ко мне и его губы касаются моих. Боже, как давно я не ощущала их, как давно не вдыхала этот запах, как давно не льнула к его сильному мускулистому телу. Всё перестало существовать. Были только его губы, руки, его нежные касания и ласки. Мне больше не нужно было ничего, только ОН и больше никого не надо. Внутри вдруг растеклось тепло и, внизу живота я ощутила трепет. Я сильнее прижимаюсь к нему и глажу его волосы на затылке, ероша их. Сквозь пелену я услышала противное шипение, как у гусыни.
- Аарон Арчибалд, ты поплатишься за это. – я прервала поцелуй, пытаясь отстраниться от него.
- Извините... Я не хотела вам мешать... - произнесла я, пытаясь отступить на шаг от него. Но его руки еще сильнее держат меня за талию, и не дают двинуться от него.
- Люци, у нас нет обязательств друг перед другом. – глядя мне в глаза стальным голосом произнес он. - Твои угрозы ни к чему.
- Посмотрим. Так ты меня ещё не унижал. На глазах у сотен людей. Было бы не так стыдно проиграть женщине, которая была бы лучше меня, но эта... - Блондинка смерила меня взглядом, - Ты ещё прибежишь ко мне, Аарон. И тогда...
Она развернулась и пошла прочь от нас.
Аарон не дал мне и рта раскрыть, он снова прижался к моим губам в жарком поцелуе.
Сладость, нега, дрожь прошла по всему моему телу. Ощущение как будто взлетела и расправила крылья. Как же долго я ждала его, губы, такие невообразимые, они сочетают в себе несочитаемое.. жесткость и нежность, сладость и горечь - всё это приводило в бешеный ритм моё сердце. Я пила из его губ, а мне было все мало и мало, казалось, вот он сейчас отстранится и уйдет, и я не знаю, что буду делать, как буду жить.. Боль утраты отчего то напомнила о себе и я застонала. Я положила руки ему на плечи и грудь.
Он чуть пошатнулся, и я вспоминаю, что он с тростью, значит что-то с ногой.. Черт, как же я забыла об этом. Ему нельзя напрягать её. А я набросилась на него, как голодающая на еду. Он снова поморщился и я строго произнесла:
- Да сядь ты, ради бога, куда-нибудь! – и потянула его к свободным креслам.
- Я не хочу оставаться здесь. Здесь не совсем удачное место для… разговоров. – хитро подмигнул он, - Нам ведь нужно о многом поговорить.
Я вспомнила о его смерти, о похоронах, о некрологе в газете.
- Это правда ты… - улыбнулась я. – Но как?..
- Давай мы уже, наконец-то, уйдем отсюда и все расскажем друг другу?
Я кивнула и мы двинулись к выходу. Я хотела ему предложить поехать ко мне, но тут у самого входа в аэропорт я увидела отца Аарона, всё такого же надменного и напыщенного мужчину. Он зыркнул на меня так, что мороз прошел по коже и я поёжилась. Аарон загородил меня собой и провел к черному тонированному Мерседесу. Усадив меня на заднее сиденье, он перекинулся парой слов с отцом и сел рядом.
И снова его руки на моем теле, губы касаются моих и мир летит в небытиё. Есть только МЫ. Сердце стремится вскач, и возникает неутолимое желание впитать его всего и растворится в нем без остатка. Губы горят от поцелуев, жадно ловлю каждый вздох и взгляд. Мы прерываем свой поцелуй лишь для того, чтобы вдохнуть воздуха и снова касаемся друг друга. Мне становится мало одного поцелуя. Хочется прикоснуться к его стальным мышцам, ощутить тяжесть его тела, ласкать его, трогать и ощутить его в себе. Он прерывает поцелуй и смотрит пристально мне в глаза. Дыхание прерывистое, грудная клетка ходит ходуном, глаза горят страстью, взгляд обжигает, от одного прикосновения кончиками пальцев к руке или к шее проходит электрический разряд, всё накалено до предела. Я сглатываю и словно в тумане смотрю вокруг. Салон машины, ловлю заинтересованный взгляд водителя в зеркале и краска стыда заливает мое лицо. Машина стояла у ворот какого то особняка. Я вопросительно посмотрела на Рона:
- Куда мы приехали?
- Пошли, дома поговорим. – он открыл дверь и протянул мне руку.
Тело мое горело от неудовлетворенного желания, губы приятно болели, а дыхание стало глубже. Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и вдохнув, взяла его за руку и вышла и машины. Он сказал что-то водителю и повел меня в дом. Я искоса посмотрела на него. Он нежно и ободряюще посмотрел на меня и, сжав мою ладонь, провел в дом. И снова я поразилась величественностью обстановки, здесь всё было как в лучших аппортаментах мира. Я встала посередине комнаты и в восхищении обвела взглядом убранство комнаты. Здесь все было обставлено мебелью в стиле ампир. Статуэтки, резная мебель, гравюры, стены обшиты материалом, а на полу мягкие ковры. Всё здесь говорило о величии и мощи семейства Арчибальд. Я поежилась. Аарон увидев моё состояние прильнул ко мне и поцеловав в висок, сказал:
- Милая, расслабься, это мое временное пристанище. Давай выпьем чай и поговорим.
- Против чая я не откажусь, тем более не завтракала я сегодня, опаздывала на самолёт. – я улыбнулась ему и прошествовала к дивану.
Он вышел из зала и вернулся спустя несколько минут. Сев рядом со мной, он поставил трость с левой стороны от себя. Я нахмурилась и показала взглядом, что мне интересно знать, откуда она:
- Не бери в голову, это после аварии. Врачи говорят, что нужно два месяца до полного выздоровления. Еще осталось месяц с этой штуковиной ходить.
- Расскажи что произошло?
- Я смутно помню тот день. Память вот вернулась частично. Только лишь благодаря рассказу отца я могу воспроизвести, всё что произошло.
Он остановился, а я с нетерпением уставилась на него, ожидая рассказа. Он улыбнулся и начал говорить. Он рассказал, как попал в аварию, как вместо него похоронили водителя, и почему отец подстроил смерть сына так, чтобы это придало широкую огласку. Я была в недоумении, как отец мог похоронить сына при его жизни. Он использовал смерть сына в своих интересах. Я негодовала. Я была в ярости. Кулаки у меня сжались. Он даже на похоронах вел себя так искренно и вызывал сочувствие, и всё это оказалось игрой. Я вскочила с места, я просто не могла сидеть спокойно на месте. Я ходила по комнате и говорила:
- Да как он посмел. Как можно быть таким бесчувственным. Я не понимаю, неужели нельзя было решить свои проблемы без всего этого. – я остановилась, вспомнив что я пережила за этот период, думая, что он мертв, - Рон, ты бы знал, что я испытала, когда узнала, что ты мёртв.
Боль отразилась в моих глазах, так как Рон вскочил с места, подошел ко мне и обнял меня.
- Милая, родная моя, всё позади. Главное что мы вместе опять.
Он говорил и целовал мое лицо, нежно, неистово, страстно. В ответ я проводила рукой по его спине, ласкала шею. Мы жаждали друг друга, упивались друг другом, восхищались друг другом, до головокружения, до умопомрачения. С трепетной чувственностью растворялись в безграничной нежности, получая какое-то неописуемое удовольствие, от легкого нечаянного касания, приводящего в трепет каждую жилку электрическим разрядом. Кончиками пальцев чувствовала неровную венку на виске, волнующий пульс..Я хотела его, до боли, до дрожи.
- К черту чай, я не могу больше терпеть этого. Я хочу тебя, Лу. – прохрипел Рон.
- Возьми меня – моих сил хватило лишь на эти два слова.
И я снова впилась в его губы.

Так не хотелось просыпаться, так чудесен был сон. Я лежала с закрытыми глазами, стараясь запомнить каждую черточку на его лице, прочувствовать каждую клеточку его сильного тела, сохранить в своем сознании его дурманящий запах, еще раз заглянуть в зеленую глубину его глаз. Я помню, как наши тела накалились до предела, как каждое прикосновение давало такой заряд, что он отзывался глубоко внутри, оставляя невероятное ощущение безграничного счастья. Поцелуи, слетавшие с губ, обжигали. Влажное тело, неровное дыхание, полный страсти и нежности взгляд... С моих влажных губ слетали стоны и мы тонули в любви. В объятиях друг друга мы обрели себя, нашли друг друга. Он заполнил ту пустоту, которая царила во мне и я надеялась, что сумела залечить его раны души. "Я люблю тебя, Лу", - сказал он, гладя мои волосы. Так страшно верить. Я закрыла глаза и мысленно произнесла то же самое, но не сказала вслух. Нежно потянулась и обняла его в знак согласия. Так не хотелось просыпаться, хотелось навсегда остаться в этом сне и никогда не уходить оттуда.
Я поднимаю тяжелые ресницы и... тону в его взгляде, изучающем мое лицо. И улыбка озаряет моё сонное лицо. Это не сон! Это сказка наяву!
- С добрым утром… - шепчу я.
И улыбаюсь своим мыслям. Никогда он не узнает, о чем я думаю, когда просыпаюсь рядом с ним – как я выгляжу в такой момент, красива ли, желанна ли. Он приподнимается на локтях и улыбается мне в ответ. Такой взъерошенный, такой любимый и родной. Из моей головы тут же вылетают эти мелкие мысли о своей внешности. Он рядом. Вот оно счастье! Он смотрит на меня так, будто впитывает каждую черточку моего лица, стремясь сохранить в памяти. Его рука скользит по моей щеке, и я тянусь за этой лаской, желая продлить прикосновение. Нежное прикосновение к моим губам пробуждает вожделение, а его ладонь уже путешествует ниже – по шее, груди, животу, – распаляя оживающую страсть. Желание поднимается с низа живота, ползет по груди и выталкивает из легких воздух, вместе с протяжным стоном выплескивающимся из горла. Поцелуи стали более частыми и безумными, дыхание участилось и стало прерывистым, сердце захотело вырваться на свободу. Вдруг его губы оставили мои в покое. Он замер, его язык коснулся моей шеи, а руки нежно играются с грудью. Его поцелуи не прекратились, просто стали продвигаться все ниже и ниже по моему разгоряченному телу. Губы его коснулись моего животика и какая-то сила заставила меня выгнуть в экстазе мое тело. Это становилось нестерпимо сладко, нежно и невыносимо. Он не остановился. В моем теле проснулась поразительная гибкость, мне стало очень жарко. Его губы...это волшебство... Его руки блуждали, прикасаясь ко всему: мои ноги, руки, спина помнят его прикосновения. Не в силах терпеть этой муки, я тяну его губы к своим, как бы прося, умоляя войти в меня и он понимает и тут же без промедления наполняет меня собой. Его пронизывающие удары, сводящий с ума взгляд, гримаса страсти на лице и ласковые руки на моей груди - всё это приводит меня в состояние дикой необузданной страсти и неземной восторг.
- Только не останавливайся! – хриплым голосом произнесла я.
Он начал увеличивать темп, я, подчинилась его бешеному ритму. Наши тела слились воедино, мы дышали в унисон. Его движения становятся все настойчивей и грубее, с каждым новым толчком он входит все глубже и глубже. Во мне просыпается неистовый огонь, я понимаю, что хочу, хочу еще, больше, как можно больше! Я обхватываю его бедра ногами, чтобы быть как можно ближе к нему, как можно плотнее прижаться к его торсу, чувствую, как его тело касается моей плоти. Мне кажется, что я сейчас сойду с ума от удовольствия!
- Роооон, - выдыхаю я, и чувствую, как теплое семя наполняет меня.
Растворяюсь в нем без остатка. Несколько минут лежим молча и слушаем биение сердца друг друга. Бой курантов пробили 9 часов утра и под этот бой вдруг открывается дверь и в спальню как вихрь врывается мистер Бардолф Арчибалд и с надменным видом и гримасой брезгливости смотрит на меня. Аарон приподнимается на локтях и прикрывая меня простынкой, произносит:
- Бардолф выйди. Тебя вообще учили стучаться? - холодно и резко произнес Рон.
- Мне с тобой нужно немедленно поговорить, – он сделал паузу и посмотрев мне в глаза произнес, - Один на один, без свидетелей и свидетельниц.
Последнее слово он выделил и меня обдало еще большим стыдом. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.
- Я буду через пять минут. – отчеканил Рон.