Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Главное, прыгнуть с обрыва — по пути у вас обязательно вырастут крылья.
© Рэй Брэдбери

Мне тепло и уютно. Не хочется не то, что открывать глаза, а даже шевелиться. Но ощущение чего-то шершавого и мокрого на лице, заставляет меня дернуться, спросонья не поняв, что происходит. Первое, что вижу перед собой - коричневый нос, потом - остальная морда, которая порывается снова лизнуть моё лицо. Трясу головой, но попытка отодвинуться от ласк животного проваливается, и тогда я понимаю, что зажата со всех сторон теплым телом. Повернуть голову и рассмотреть того, кто пленил меня, не удается. И тут ещё эта рыжая мелкая псина норовит запрыгнуть на кровать, виляя хвостом.
- Ты откуда здесь взялась? - одну руку получается высвободить, чтобы протянуть и погладить пушистую морду, и мои пальцы тут же ответно ласкают, лизнув языком.
- Тяф.
Этот звук заставляет мою “грелку” вздрогнуть и выругаться голосом, в котором я сразу узнаю Фостера. Не решаюсь перевернуться на спину, только сейчас понимая, что он обнимает меня не поверх одеяла, а под ним. Его руки на моём животе, ноги прижаты к моим ногам, а…
Тут я себе запрещаю анализировать, потому как это выходит за всякие рамки.
- Мог бы хоть трусы надеть, - ворчу, пытаясь отодвинуться от него, как можно дальше. Но безуспешно. Мужские руки только сильнее сжимают меня, притягивая так, что теперь я и спиной ощущаю тепло. - Убери от меня свои лапищи! - дергаюсь снова и резко осознаю, что села в постели так же абсолютно раздетая.
- М-м-м… какой шикарный вид...
Слышу смех и подшучивание Адама и от злости дергаю одеяло на себя, заворачиваясь в него, оставляя Фостера совершенно обнаженным. А мелкое животное решает, что теперь с ним играют, и, ухватив зубами край одеяла, стаскивает его с меня, заставляя визжать и искать, чем же прикрыть наготу.
“Что было со мной вчера? Не иначе, как умом повредилась.”
- Вылезай из моей постели, Адам!
Но наглец не только не прикрывается даже простынью, но ещё и устраивает руки за головой, демонстрируя во всей красе игру мышц на теле. Я разрываюсь между двумя абсолютно полярными желаниями: рассматривать его, не отрываясь, или, закрыв глаза, как маленькая девочка, убежать из комнаты. Я выбираю второе, с одним лишь исключением - голышом я не побегу никуда. На ощупь ищу халат там, где он должен быть. Бинго! Рукой хватаю холодный атлас, и только, когда затягиваю пояс двумя узлами на талии, я оборачиваюсь и кидаю на кровать попавший под руку плед.
- Прикройся, Фостер, - снова ворчу. Но лучше так, чем, как придурковатая фанатка, пускать слюни на его богическое тело.
- Арли, сладкая, тебе же нравится то, что видишь. И мне, - этот невыносимый мужчина медленно обводит меня взглядом, останавливаясь на распахнутых полах халата, словно приласкав руками, - нравится. Как ты себя чувствуешь?
- Наглец, - но былой злости в голосе не остается. А потом и вовсе просьба с губ срывается: - Адам, пожалуйста!
Я отворачиваюсь, запахнув халат, и осматриваюсь вокруг, обнаружая минимальный набор собачьих пожиток, разложенных на полу. Это явно свидетельствует о том, что собаку сюда принесли специально.
- Это твоя животина? - спрашиваю и сама себе отвечаю на вопрос: - Ну, конечно, твоя, она так же мастерски меня раздела сегодня, как ты - вчера, - хмуро перевожу взгляд от хозяина на животное, которое под моей суровостью прижимает уши и жалобно смотрит.
- Пока моя, - пожимает Адам плечами, словно это ничего не значащая помеха. - И Хикари так же голоден, как и я, - мужчина не сводит взгляда с меня, заставляя нервничать и думать, что он имел ввиду. Еду или же другой голод.
- Как это “пока”, Фостер? - игнорирую его намеки по поводу потребности в пище и не только. Хотя собаку, и правда, надо покормить. - Что за имя ты дал ему, Адам? - аккуратно опускаюсь на пол, притягивая псину к себе.
- Завидую тебе, комок шерсти, - его слова застают врасплох, и я поднимаю взгляд на Адама, но он, не отрываясь, смотрит на пса в моих руках. - А “пока” потому что мне некуда его было деть. Знаешь, никогда не понимал этих японских традиций обмена подарками. - Мужчина наконец сдвигается на кровати, позволяя мне без помех рассмотреть подтянутое тело во всей красе. Красивая линия спины и, черт возьми, самые офигенные ягодицы, что я когда-либо видела. Этот мужик специально, не иначе, провоцирует мои дикие фантазии. Но вот его сексуальная попа скрывается под тканью джинсов, оставляя мне на обозрение только верхнюю часть тела. Прикусываю губу, стараясь сдержать своё рвущееся наружу любопытство, и сосредотачиваю всё своё внимание на псе.
- Так ты подарок? - прижимаю щенка к себе, зарывшись лицом в его мягкую шерсть. - Такой милый и мягкий бутуз.
- И наглый к тому же, - усмехается Фостер, подходя ближе ко мне, так что теперь я ощущаю исходящие от него волны тепла.
Поднимаю глаза на Адама, стараясь не сильно откровенно пялиться на обнаженную мужскую грудь.
- А ты что же подарил японцам? Деталь от насосов Охман? - пытаюсь шуткой провести черту между нами. Меня нервирует, что он в одних джинсах стоит передо мной.
Адам вздыхает и качает головой, словно я неразумное дитя, которому надо всё разжевывать. Вскидываюсь моментально, но следующие его слова опять режут меня по сердцу:
- А я не знаю, что туда впихнула Урсула, - Адам на мгновение замолкает, словно раздумывая, продолжать ли говорить, но тут же уточняет, - миссис Шульц. Ее голос ты слышала по телефону.
Спихиваю щенка с колен и поднимаюсь, не желая сидеть на коленях перед мужчиной. Тем более, когда он рассуждает о своих “личных помощницах”, как о выборе носков на день.
“Она ещё и подарки выбирает, надо же! А что ещё?” - но мои мысли так и остаются не озвученными.
- Ах, миссис Шульц, как я могла забыть, - пытаюсь максимально наполнить свой голос язвительностью, а после подхожу к двери и открываю её. Но резкий подъем на ноги заставляет голову закружиться так, что приходится ухватиться за дверной косяк. - Найдешь, чем набить желудок внизу, Адам, а после - можешь забирать “пока” твою собаку и убираться к своему “личному секретарю”.
Но как бы я не злилась, я даже за эти эмоции благодарна мужчине. Он вытащил меня из апатии, заставляя чувствовать, что я живая. Что я дышу. Хотя я никогда не думала, что дышать может быть так больно.
Мгновение спустя слышатся ругательства сквозь зубы, и Адам оказывается рядом, обхватывает талию, придерживая и смотря прямо в глаза. Он опять это делает. Ощущаю себя кроликом перед удавом.
- Тебе не стоит ревновать к ней, - он наклоняет голову, приближая свои губы к моим, и целует, согревая дыханием, - мне нужна ты.
На каком-то упрямстве мне удается не поддаться магнетическому притяжению этого мужчины и остаться безучастной к поцелую, забивая в себе на корню желание позволить ему целовать не только губы.
- Кто сказал, что я ревную, Адам? - он продолжает обнимать, но я не пытаюсь больше вырываться, обманывая саму себя. Мне нравится быть в его объятиях. Мне нравятся поцелуи. Но я хочу быть единственной. - Просто я не люблю лгунов.
Мужчина смотрит, не отрываясь, на меня, а после поднимает руку, и только спустя секунду я ощущаю прикосновение его пальцев у себя на щеке.
- Такая нежная, - пауза, в которую я не смею и дышать, - и да, ревнивая, - я не успеваю возразить, потому что он снова щекочет мои губы своими, соблазняя и покоряя. - Как и я, - хватка мужских рук становится сильнее. Прижимая меня к себе, Адам делает шаг вперед, так что дверь ударяется о стену. Мои губы горят от его напористого поцелуя, который лишает дыхания одномоментно, но, словно хорошее вино, пьянит, и невозможно оторваться.
Мне уже не хочется спорить, мне вновь хочется, чтобы он целовал меня. И не через цифровую связь скайпа или сотового оператора, а реально. Так, как на вокзале. Как в ресторане. В моих фантазиях. Так, как сейчас.
Но его слова не дают надолго окунуться в водоворот чувственных ощущений. Словно вспышка перед глазами - “я ревнивый”. Мне хочется знать, не оговорился ли Адам, и внезапно до меня доходит, что я хочу его ревности. Не маниакальной, а по принципу “такая корова нужна самому”.
- Ты ревнивый? - я поднимаю ладонь и провожу по его губам, заглядывая в глаза и чувствуя, как моих пальцев касается его язык, заставляя меня хихикнуть. - Ты ревнивый? Адам, а меня ты ревнуешь? - провокационный вопрос, но я, затаив дыхание, жду его ответа.
“Скажи, пожалуйста, скажи!”
И он говорит. Говорит так, что у меня словно камень с души падает:
- Я убить готов тех, кто, - жесткость в его голосе могла бы напугать, если бы не смысл произнесенных слов, - хоть пальцем прикоснулся, кто заслужил твою улыбку и… - Адам замолкает и продолжает уже иначе, словно пытаясь справиться с чувствами: - Я ревную тебя и никому не позволю забрать. Ты моя.
Его слова - целительный бальзам на мою израненную душу, дарующий смысл жить дальше и показывающий, что есть ещё человек, которому я необходима. Мне хочется ещё подразнить Адама, но вместо этого я, привстав на цыпочки, прижимаю свои губы к его губам. Его руки сильнее стискивают мою талию, вжимая нас в стену… и в этот страстный момент врывается щенок с громким и требовательным лаем.
- Хикари, первый попавшийся приют станет твоим домом, - выдох его и глотание воздуха мной.
Мне впервые с момента смерти матери смешно. И, не удержавшись, я смеюсь. Над псом, который ничуть не испугался грозного голоса хозяина. Над Адамом, который полон разочарования от прерванного поцелуя. И над собой, что наконец могу ощущать что-то ещё, кроме горя.
- Пес такой же ревнивый, как его хозяин, - быстрый поцелуй в губы, и я, наклонившись под рукой Фостера, шмыгаю в дверной проём, чтобы спустя пару шагов врезаться в Доминика, выходящего из своей комнаты.
- Арлин, черт возьми, ты под ноги можешь смотреть, и что это за звуки?
- Ты ворчишь, как старая дева, Дом, - замолкаю, когда кузен напрягается всем телом, и тут же понимаю, что Адам вышел из комнаты, а вперед него выскочил рыжий бочонок меха, принимаясь обнюхивать ботинки Доминика. Наклоняюсь, осторожно подхватив вилющего хвостом щенка на руки, и выпрямляюсь, слегка краснея и придумывая на ходу, как представить мужчин друг другу.
- Дом, это мой хороший друг Адам, - “Черт, и почему я не рассказывала брату раньше о наших отношениях телефонных”, - кусаю щеку изнутри, понимая, что тут самое сложное - не допустить рукопашной. - Адам, это мой невоспитанный кузен Доминик, - Фостер также не вызывает спокойствия, сверля моего кузена напряженным взглядом. - Мальчики, надеюсь, вы поведете себя, как взрослые? - шутка тонет в тишине, нарушаемой лишь дыханием щенка.
- Наслышан, - одно слово, и Адам протягивает руку для пожатия, разряжая обстановку. И я выдыхаю, когда кузен, хоть и с заминкой, но жмет протянутую руку, даже воздержавшись от комментариев в мой адрес по поводу вольного поведения.
- Адам, пошли, покормим твою животину, пока он не съел нас всех, - кидаю взгляд на кузена, - ты с нами?
Дом качает головой, окончательно разрушая напряженную атмосферу в коридоре.
- Нет, я уже уезжаю на встречу, - и снова подозрительный взгляд в сторону Адама. - Надеюсь, ты не натворишь глупостей, Арли? - спиной чувствую злобные вибрации, исходящие от Фостера, но, стараясь не поддаваться на эти посылы, поднимаюсь на цыпочки и целую в щеку кузена.
- Спасибо, - улыбаюсь, отступая от него, - ты понял.
- Да, на свою беду, - снова взгляд на Адама. - Увидимся ещё, - и Дом быстро спускается по ступеням вниз, оставляя меня один на один с голодным псом и дышащим огнем драконом.
- Пойдем? - взгляд из-под ресниц на мужчину в одних джинсах.
- Мы уезжаем, Арли. Покушаем где-то по пути. Собирайся.
- Ты спятил? Никуда я не уезжаю, - гордо разворачиваюсь и с ластящейся собакой на руках начинаю спускаться по лестнице. - Кухня внизу, Адам, и мы будем ждать тебя там, - в этот момент меня пугает выражение его лица. - А потом, может быть, и поговорим об отъезде.
- Хорошо. Я сложу твои вещи сам, - мужчина поворачивается и заходит в комнату, начиная стучать и громыхать там.
Пожимаю плечами и уже обращаюсь к псу на руках:
- А твой хозяин не знает слова “нет”, правда?
- Тяф, - я принимаю это за согласие и продолжаю свой путь, завернув за лестницу и стараясь избегать взгляда на гостиную комнату. Заношу собаку в кухню.
- Сейчас мы тебя накормим до отвала, - сую нос в холодильник и достаю оттуда целый кусок стейка мраморной говядины, но прикинув, что собака просто не в силах проглотить его, режу на маленькие кусочки, всю себя испачкав в крови. Приходится мыть руки и пытаться оттереть с халата кровавые пятна. Но результат меня вполне устраивает - пес накормлен и доволен. Он развалился на пушистом ковре возле стола, приглашая погладить ему пузо. Я приседаю, запуская пальцы в мягкую шерсть, и начинаю чесать щенка.
“Что за имя ему дал Адам? Какой-то Халари… Нет. Химари? Тоже нет.”
- Как же тебя звать? - смотрю на пса и вздрагиваю, когда над головой раздается мужской голос.
- Его зовут Хикари. “Свет” по-японски.
- Надо ж было так сабаку обозвать, - я быстро поднимаюсь, одергивая полы халата, и удивленно смотрю на полностью одетого Фостера. Свитер, джинсы и ботинки скрыли от моих глаз всю красоту. Зато теперь я могу заниматься тем, что представлять его под этой самой одеждой.
Адам оставляет без комментария мою последнюю реплику, осматривая интерьер кухни.
- Ты голоден? - достаю из холодильника какой-то суп, бывший когда-то супом-пюре, но, скривившись, запихиваю его обратно на полку. Следующее блюдо - макароны “а-ля болоньезе”, они выглядят так же, как суп, но если разогреть…
Не долго думая, засовываю тарелку со спагетти в микроволновку и только после этого оборачиваюсь к мужчине и псу у его ног.
- А тебе идет, Фостер, - усмехаюсь, указывая на щенка, который прижимается к хозяину, а после усаживаюсь на стул напротив них. - Я надеюсь, ты любишь спагетти, потому как ни на что другое я, увы, не способна.
- Поесть нужно тебе, - Адам не сводит с меня напряженного взгляда. - Через полтора часа нас будут ждать на пристани. Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Кружится? - и уже псу, что передними лапами становится на его обувь: - Хикари, фу! Да потерпи же ты, несносное животное!
- На пристани? На пристани?! Это ты несносен, Адам! Я сказала тебе, что никуда не поеду! - но повышенные тона мгновенно отдаются в голове, я неосознанно прижимаю ладонь ко лбу. И уже тише: - Я не собираюсь срываться с места, Адам, ни на пристань, ни в Лондон к отцу, ни в Нью-Йорк. Я не хочу видеть людей. Никого.
- И не увидишь, - мужчина подходит ближе и достает тарелку из уже выключенной микроволновки, ставит на стол и притягивает меня к себе, насильно усаживая на колени. А после добавляет уже негромко: - Когда ты кушала в последний раз?
- Что значит “не увижу”? Эти проныры даже на кладбище меня нашли, куда ты собрался ехать? - предложение поесть игнорирую, так как от одной мысли о еде меня начинает мутить. Сразу вспоминается надзор отца, который, едва ли не силой, запихивал в меня омлет. - Я не голодна, а вот ты выказывал желание перекусить.
- Знаю. Туда не доберутся. Я даже не уверен, что...
- Куда туда, Адам? - я не даю ему договорить, перебивая на полуслове. - Разве есть на земле место, где можно спрятаться от вездесущих папарацци?
Мужчина молча накручивает на вилку спагетти и подносит её к моему рту:
- Ешь.
Отворачиваюсь, упрямо избегая кормления.
- Сам ешь, а я пойду полежу, голова кружится что-то, - и всем своим видом пытаюсь изобразить, как мне нехорошо, в надежде, что такой спектакль прокатит.
Адам откладывает прибор, но только, чтоб обнять меня двумя руками, и внимательно смотрит в глаза, словно зная о моём притворстве. И действительно, его следующие слова сметают с меня налет фальшивого недомогания.
- Знаешь, о чем я сейчас думаю и что вспоминаю, Арли?
- М-м-м? - говорить перехотелось, в отличии от желания чувствовать щекой его грудной голос при каждом слове, поэтому, избегая смотреть ему в лицо, да и от небольшого стыда, я опускаю голову ему на плечо и прикрываю глаза.
Мужчина поднимает мою голову и, наклонившись, скользит губами по подбородку к уголку губ, но прежде, чем поцеловать, хрипло шепчет:
- О сладости, - и накрывает мой рот губами, не давая сделать вдох.
Безумие. Лихорадка в крови. И совершенное помутнение рассудка. Его поцелуи толкают меня в темные воды страсти. Там, где нельзя дышать. Но от этого ты ещё больше счастлив.
Спустя мгновение или вечность, когда я отстраняюсь, чтобы сделать вдох, я вижу его довольную улыбку, и понимаю, что, даже упрись я пятками в порог дома, Фостер всё равно будет стоять на своём и добьется, чего хочет.
- Ты так и не сказал, где находится то таинственное место, которое не отыщут журналюги. И поскольку я не желаю сверкать своей пятой точкой на весь Коломар - ведь именно так ты поступишь, если не соглашусь ехать добровольно, - то я пойду одеваться. И, к сведению, днем вид с террасы не хуже, чем ночью.
Поднимаюсь с его колен, вскрикнув, когда на последних моих словах его ладонь опускается со звонким шлепком на мой зад.
- Десять минут, Арли, и я поднимаюсь за тобой.
- Ты что? Какая девушка соберется тебе за десять минут, мы же не в армии, - уже в дверях. - Сорок. - вышла из кухни, но возвращаюсь. - Так куда ехать?
- На маленький остров среди бескрайнего моря, - пауза, и интриган продолжает с легкой улыбкой на губах: - Твои вещи уже в машине. Точнее, приглянувшаяся мне их часть.
- Ты шпион, Фостер? Это же надо так интриговать и ни разу не ответить прямо, - улыбаюсь и, качая головой, разворачиваюсь, продолжая самой себе. - И что тебе может приглянуться в моих шмотках?
Но, выходя из кухни, я на мгновение забываю, что было всего лишь вчера в этом доме, пока не натыкаюсь на фотографию мамы в гостинной. Я свернула не в ту сторону по привычке и теперь смотрю на неё. Навсегда запечатленную, навеки упокоившуюся.
Ледяная глыба в груди возвращается, рождая шум крови в ушах, не давая дышать и мыслить связно. Ухватившись за спинку стула, я шепчу:
- Ада-а-ам.
На самом деле кричу, но сама себя не слышу.
- А-а-а-ада-а-ам!
Крепкие объятия укутывают и укрывают от всего, даря тот самый островок стабильности.
- Забери меня отсюда, забери, - вновь погружаюсь в безумие "чернухи", - я не могу здесь быть, видеть всё это и знать, что её больше нет! - у меня истерика до тех пор, пока не ощущаю, что меня несут прочь от гостиной.
- Мы уезжаем. Уже, - он снимает свитер и надевает поверх халата, окружая запахом своим. - И пятую точку твою прикроем.

Прихожу в себя уже на набережной Ниццы, сидя в машине с открытыми окнами, в солнцезащитных очках, закрывающих мои красные глаза, а на моих коленях топчется рыжий щенок. Прижимаю собаку к себе, утыкаясь лицом в его мягкую шерсть, и стараюсь дышать ровно и глубоко. Белый день, столько народа здесь, и, сто процентов, есть журналисты. Или простые зеваки, которые не должны видеть моих слёз. Никто не должен видеть моих слёз.

Ребята из редакции - какая красота!
Оформление в таком светлом стиле оооочень нравится.
Спасибо фотошопперу который сотворил нас с Адамом вместе! Очень красиво получилось!

Всех с днём влюбленных!

Адам, alma mia!!
Небольшой спойлер-видео наших с тобой приключений)) и с набившей оскомину песней)



ПыСы. Джеймс! Спасибо за подарок! Красота!

Немного настроения кубинского

Гавана, Куба, район Мирамар.
Наконец-то съемки закончились и можно оставшиеся дни посвятить себе. Моника собирает свои вещи, а я же сижу с телефоном в руках и жду звонка. Для моего агента это уже стало привычной картиной. Но даже ей неизвестно чего мне стоят эти часы ожидания. Адам терпеливо ждал окончания съемок, и как только я об этом сообщилась мужчина сорвался из Дортмунда. И вот уже который час ожидания, пока телефон не начинает вибрировать в ладони, заставляя меня подпрыгнуть в кресле. Взгляд на дисплей и на губах моих появляется улыбка. Наконец-то он на связи. Смотрю на Монику, и мой агент понимает без слов, что надо оставить меня одну. Она поднимается и покидает открытую террасу. Я же смотрю на море, что видно с моего места и снимаю трубку изо всех сил стараясь сдержать эмоции в голосе.
- Привет, Адам, - и задерживаю дыхание в ожидании его голоса.
- Я уже совсем близко к тебе, милая. Ты меня ждешь?
Безумно. Бесконечно. До ума помрачения. Но вслух говорю совсем другое:
- Очень, но я совершенно не представляю, где в этом городе можно нам встретиться так, чтобы дама ничего не перепутала, придя не на ту набережную.
Вспоминая нашу другую встречу, которая едва не закончилась фиаско, от того что я явилась не на ту набережную на Ибице.
- Усталого путника домой не приглашаем, как же так?
Улыбаюсь, слушая его шутливые стенания, и закос под уставшего человека. Где-то в глубине души и понимаю, что перелет и смена часовых поясов не проходят бесследно, но я слишком долго ждала нашей встречи
- В этот городе не принято сидеть дома, Адам, поэтому гулять и гулять.
"Отоспишься потом", - думаю про себя, и его следующие слова согревают душу, доказывая, что не я одна жажду встречи.
- Я хочу тебя увидеть и мне неважно где, - мне тоже неважно, хоть в аэропорту Гаваны. Но Адам предлагает совершенно неожиданное место: - Символ города и, кажется, место известное… Давай, на площади у Кафедрального собора? Величественное здание особо не спутать ни с чем, во всяком случае так говорит путеводитель.
- Надеюсь, местные знают дорогу туда. Когда ты прилетаешь?
Я говорю совершенно о другом, но реакция Фостера заставляет меня рассмеяться и задуматься.
- Поосторожнее с местными там. Я ревную. И я уже на Кубе, потому через час буду ждать тебя с цветами.
Мне не хочется показывать свои чувства, но его предположения зеркалят и будят во мне ревность, тем более что за две недели съемок я насмотрелась на местных дам.
- Как и кубинки, Фостер, так что не засматривайся сильно на голые попки мимо проходящих девок. Значит, мне пора собираться, Адам, чтобы ты не сильно долго ждал.
- На одну попку округлую я-таки и не против засмотреться, а потому буду ждать и пока довольствоваться своей фантазией.
Я снова смеюсь, но уже без такого задора, как раньше. Мысли они такие мысли. Однако, отшучиваюсь, надеясь его провести.
- Наглец ты, Адам. Скоро увидимся.
- До встречи, сладкая.
И прежде чем закончить разговор, шепчу:
- Целую.
Отключаю и поднимаюсь с плетеного кресла, отправляясь на второй этаж своей спальни и выбирая наряд себе. Черное отбрасывается сразу. Не в этом месте и не в это время, когда солнце поднимается над горизонтом, обещая очередной жаркий день.
Взгляд цепляется за белое платье, не длинное и не короткое, минимум белья, чтобы ничего не раздражало тело.
Спустя сорок минут я готова к выходу, предварительно погуглив где находится старый кафедральный собор. Ловлю такси на улице, и говорю одно слово, надеясь, что пробок не будет.
Но как бы не так, спустя десять минут водитель извиняется и сообщает, что никак не проехать в исторический центр, что все дороги перекрыли из-за какой-то там рекламы.
Кастерю его на чем свет стоит, пока он не отказывается взять с меня деньги за всю поездку. Выбираюсь из машины на набережную и тут вижу, девушку - зазывалу, что предлагает экскурсию над исторической частью Гаваны. Подхожу к ней, уже на ходу прикидывая как отреагирует Адам, если я спущусь к нему с неба. Усмехаюсь, осматривая свой наряд, и мысленно радуюсь, что трусики надела.
Спустя десять минут меня приводят на пляж, где уже почти взлетел огромный красный шар, напоминающий по форме сердце.
- Вы одна? - спрашивает меня симпатичный кубинец, на что я загадочно улыбаюсь.
- Нет, я лечу на встречу своему любимому, - он так горестно вздыхает, что я смеюсь, а после с его помощью забираюсь в воздушный шар.

Я так задумалась, предвкушая своё снижение на тросе, а-ля S.W.A.T., что не сразу заметила других людей в корзине шара. Мужчина в экипировке и девушка молодая и симпатичная, с которой пилот, судя по наряду его, говорит не очень вежливо. Но оказалось, что только с его помощью она забрается в корзину. И тут его внимание переключается на меня.

Он закидывает меня вопросами, словно я на интервью, что заставляет внутренне напрячься. На первый отвечать не хочу, умышленно, если не знает кто я, то и не нужно. Придумывать себе личину я не желаю.
- Высоты не боюсь, а вот что касаемо холода, вы что же в космос лететь собираетесь? Оттуда Гавану не увидеть, и я осматриваюсь вокруг, наблюдая, как пляж и море отдаляются с каждым метром подъема.
Пошарив в сумочке я с огорчением осознаю, что мой телефон остался лежать на кровати на Вилле Загара. Ну что же, тем необычнее будет сюрприз для Адама. Я больше не смотрю на мужчину, не отвлекая его и не мешая управлять, сосредоточив своё внимание на девушке.
- Что же входит в программу полета и просмотра достопримечательностей? И где будет конечная точка маршрута? - я задаю интересующие меня вопросы.

Чертыхаюсь про себя, теряя хрупкую надежду на анонимность, но продолжаю вежливо смотреть на вещающую девушку, разочарованно вздохнув, когда она заканчивает тем, что шар вернется на исходную точку. Далее следует скучная и никчему не ведущая лекция про бритучей, что едва не заставляет меня зевать, но заканчивает она довольно неожиданно.

Эта абра-кадабра заставляет меня напрячься, и думать о том, что будет не ответь я на этот ребус, чтобы сказал Адам, пока жи я ему эту белеберду, и тут у меня складывается несколько слов - любит ушами. остальное додумать не составляет труда, и победно улыбаюсь я выдаю: Мужчина любит глазами, а женщина ушами

ПыСы. Спасибо за подсказку, но кажется мне не совсем верный ребус, если ответ верный

Усмехаюсь, видя их шуточную перепалку и принимаю бинокль из рук мужчины, вполуха слушая его рассказ, который совсем не веселый оказывается в конце.
И что это за рассказы в день всех влюбленных? Больше историй не нашлось на всю Гавану?
Видимо его спутница видит моё ошарашенное лицо, и тут же перебивает его.

Усвоив методику отгадывания этот ребус действительно оказался легким для меня.
- Счастливые часов не наблюдают, - произношу я и тут же до меня доходит, что без телефона я не знаю который час, и возможно Адам уже ждет меня, а я даже не знаю куда идти. - Генри, вы не подскажите мне, в какой стороне находится Собор святого Христофора? Мне очень нужно к нему и как можно быстрее. Меня ждут там.

Смотрю в указанном направлении и вижу серое строение в готическом стиле, а так же сетую на себя, что осталось тут пройти всего ничего, так нет же меня занесло на этот Шар. Хотя с другой стороны, как бы я узнала, куда идти, не окажись я на высоте птичьего полета с биноклем в руках. Благодарно смотрю на мужчину, и хмурюсь от жизнерадостного голоса девушки, который уже начинает меня порядком нервировать.

Но я смотрю на ребус и постепенно начинаю улыбаться, все шире и шире раздвигая губы, пока не скалюсь на все свои зубы. Мне становится приятно от этого пожелания, и весело блестя глазами, я проговариваю глядя на загадку:
- Тут написано - Удачи в любви Арлин - смотрю на девушку и пилота. - Спасибо вам за возможность побывать в небе, но меня ждет моя любовь в старой Гаване, и я спешу к нему.

- Мне понравилось, спасибо, - жду не дождусь, когда окажусь внизу. И как только Шар опускается пилот помогает мне выбраться из корзины. Машу рукой обоим спутникам и направляюсь в сторону пляжа. Интересно, если сократить путь прошагав через пляж, я быстрее дойду? Опускаю глаза на свои босоножки и с трудом удерживаю разочарование. На шпильках особо не поскачешь по песку. И почему местные не сделают дорожки как в Лос-Анжелесе?
Но вот показалась береговая линия, что огибает залив, и я останавливаюсь в нерешительности.

Погорячилась я решив одолеть пляж. Собор святого Христофора на другой стороне залива через воду и пляж, а чтобы обойти надо протиснуться мимо играющих в волейбол, мимо загорающих на лежаках и прочих праздно гуляющих туристов. Ещё никогда время не было мне так дорого, а Гавана словно специально кидается под ноги, не давая идти быстро. Но я была бы не я, если бы спасовала перед препятствием. Стащив с ног босоножки, я решительным шагом направилась через весь пляж на другую сторону. На пути к моему счастью меня ни что не может остановить.

"Ага, один уже был" - шагаю дальше, даже не притормозив. Но не тут то было, мужчина хватает за руку и останавливает, заставляя набрать побольше воздуха, чтобы рассказать ему о предках в шестом колене.

Поезда по Гаване куда? в другую сторону от Собора? Только этого мне и не хватает. Но он держит и не отпускает, а потом ещё и тащит к матрасам, на ходу объясняя, что нужно делать. Заплыв? Матрасы? Вода и купания. Ну уж нет.

Смотрю и не верю своим ушам. В воду я не полезу, ещё чего не хватало. Мало того что платье намокнет, но и снимать его я не собираюсь. Смотрю на девушку, что в купальнике и размышляю что надо было одеваться лучше. Хотя бы бельё полностью одеть, а в одних трусах плавать я не стану. Ни на матрасе ни в воде.
- Извините, но я не одета для вашего конкурса.

Я уже готова идти дальше, как рядом оказывается девушка в купальнике и скороговоркой выдает.

- Спасибо, Джулс, так тоже подойдет, не хотелось бы запачкать платье моё перед свиданьем.
Скручиваю волосы наверху, обхватывая их резинкой и беру у неё вещи.
- Где можно переодеться? - она указывает рукой на ряд зеленых металлических коробочек, что видимо и является раздевалкой.
Через пять минут я готова к бою, уже прикидывая, что же Адам сейчас делает, пока я тут совершаю "12 подвигов Геракла". Подхватываю брошенный мною матрас и направляюсь к воде. - Догоняй, Джулс.

Пока Джулс зазывала своего напарника в воду, я уже зашла по пояс, приготовившись забраться на матрас и прикидывая, каким образом не можно скинуть девушку в воду. так. Гай что-то говорил про глубину, запрыгнув на матрас я погребла вперед, прикидывая насколько уже глубоко, и притормозив, обернулась на своих спутников. Джулс была рядом на матрасе, а Гай просто в воде.

Ну так начали. Загребая руками воду подплыла к Джулс и попыталась ногой зацепить край. Но скользко и нога соскользнула, отталкивая меня дальше. Волны так же не способствовали плаванью. Новая попытка и матрас Джульетты качнулся, но и только.

Усмехаюсь, хотя в душе и согласна с Джулс, такое надо ещё придумать. Но её неустойчивость придает мне сил, и перевернувшись на спину, я подплываю вновь и тянусь пяткой к её матрасу и попадаю на середину матраса, он прогибается, наполняясь водой, и Джульетта скатывается в воду. Но и моё ликование не долгое. От подобных усилий, мой матрас тоже, как чаша набирает в себя воду, а получив сверху краем матраса Джулс, я, как и она, падаю в воду, чтоб через секунду всплыть отплевываясь и смеясь.
- Твой матрас не простил мне избиение его, - прихватив свой, плыву к берегу. - Интересно было бы на мужчин посмотреть в такой ситуации.

Выходя на берег я продолжала улыбаться. Это было весело и надо будет повторить такой трюк с Адамом, можно даже и без купальников. Улыбаясь своим мыслям и фантазиям, я не заметила как меня усадили на стул, всучили полотенце, которым я тут же принялась вытирать лицо и волосы, распутав пучок, радуясь что тушь на ресницах у меня водостойкая.

- Неожиданно, - улыбаюсь но принимаю подарок, не понимая что они подразумевают под поездкой по городу. - С вами было весело и зря я сперва противилась.

- Как-нибудь в другой раз, Джульетта. Прощайте.
Поднимаюсь со стула, оставляя после себя воду на нем и направляюсь в раздевалку, продолжая тихонько посмеиваться над коварными матрасами и ветряными мельницами женских ног.
Там вытираюсь досуха, выжимаю трусики и почти сухая одеваю платье, прихватив в руку босоножки. Волосы приходится распустить, чтобы просохли на ветру и солнышке и продолжаю свой путь дальше, на прощание помахав участникам веселого заплыва.