Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

пас

боюсь, что это все)

и у меня последняя

Мы не перепутали, я пасанул, пошла Конти, я за ней, потом ты, но да, ты выиграл.
Спасибо за игру

Всех категорически приветствую.
Пока есть немного времени, принесу цитаты хотя бы с одной локи.
 
Уж слишком заносчива и надменна, наверное, такой и должна быть принцесса. © Джереми Роджерс
 
Черт, даже просьбу она умудрилась произнести как приказ. © Джереми Роджерс
 
***
 
За годы в бизнесе он так привык держать лицо, что это стало пожизненной маской. © Эдвин Хоторн
 
Остальное принесли
 
***
 
Настоящее искусство всегда привлекает к себе ценителей. И это прекрасно. © Петер Линд-Уайатт
 
Язык тела – довольно красноречив, если его правильно читать. © Петер Линд-Уайатт
 
 
***
 
Возможно, это для меня знаки, что даются свыше, напоминая, что не нужно спешить, а медленно плыть по течению? Или же о том, что все проблемы мы создаем сами. © Кэролайн Торнтон
 
 
***
 
Из поста Сильвии все принесли
 
***
 
Я не тот человек, кто будет осуждать или задавать лишние вопросы из серии – где были твои мозги. © Макс Джейсон
 
***
 
Где-то я читал, что архитектура Лондона классическая, где-то было описание архитектуры города, как прекрасного симбиоза классицизма и футуристической архитектуры, безумных идей современных архитекторов. © Джонатан Арчибальд
 
Остальное уже было
 
 
***
 
Радуйся, Рашель, я пришел к выводу, что на ближайшем корпоративе трахну тебя дважды, а лучше трижды, чтобы гарантированно избежать подобных подстав в будущем. © Генри Фейн
 
Нельзя было исключать вероятность, что после встречи с образчиками минимализма любая картина, похожая на картину, а не на кусок стены в рамке, покажется мне шедевром изобразительного искусства. © Генри Фейн
 
 
***
 
Мне он изначально показался парнем несколько не то что суперсовременным, а как бы это получше выразиться, выпендрежным, что ли. Повести девушку гулять по городу он мог только в супер модное место. © Нэнси Флер Ратерфорд
 
Странно, почему все мужчины, ну или большинство из них, так любят пустить пыль в глаза, показать, как они все могут и какие они крутые? Неужели они думают, что таким способом больше понравятся? © Нэнси Флер Ратерфорд
 
Насчет павлина мисс неправа, и хорошо, что мой брат мыслей не читает
 
Какому идиоту пришла в голову идея пристроить к тауэрскому замку жуткое коричневое здание почти вплотную? © Нэнси Флер Ратерфорд

С чувством выполненного долга пошел в койку

Рыжеволосая и синеглазая, она словно маленькое солнышко, впорхнувшее в большой зал, где происходило мастер-класс по косметике для ванн. Как меня туда занесло – а что в этом такого? Реклама – двигатель торговли и источник заработка для актера, так что вполне можно немного посветить фейсом. Да и бомбочки для ванн – это круто, делали в свое время в скаутском лагере, так что я немного даже в теме.
В то же время, я не особо замечаю, что именно делает рыженькая, наблюдаю лишь за ее лицом – у девушки очень выразительная мимика. Вот у нее заблестели глаза от предвкушения явно какого-то озорства, когда руководитель классов объяснял, как приготовить шипучие бомбочки, вот она сосредоточилась – на лбу появилась морщинка, потом прикусила губку, вот начала что-то делать, и от усердия слегка высунула язык. Я улыбнулся – так делала моя младшая сестра, когда рисовала. Совсем маленькой. И эта рыженькая похожа на маленькую девочку – такая жизнерадостная, светлая, яркая и живая. И голос у нее мелодичный, как ручеек – она все время чем-то говорит с соседкой, и иногда обе заразительно смеются – наверняка маленькая француженка (а в том, что она француженка, я не сомневаюсь) говорит что-то смешное, а еще корчит рожицы и передразнивает руководителя мастер-класса, когда он этого не видит.

Но вот бомбочки готовы, упакованы, меня приглашают сфотографироваться с участницами, и я прошу сделать отельное фото с рыженькой, и пока фотограф настраивает камеру, успеваю рассказать девушке анекдот. Она смеется, и теперь у меня на память от мастер-класса есть ее фотография, где Франсуаза (мне ее представили) радостно улыбается. Мне. Повешу на стену над рабочим столом, и буду вспоминать о рыженькой девушке, внутри которой живет радость.

Уэйкфилд-Парк, около 1800 года
 
 
Да, мы слабы, но наша ль в том вина,
Что женщина такой сотворена?
В. Шекспир «Двенадцатая ночь»
 
 
Маркиз Уэйкфилд снова не спал. Которую ночь! Забыться сном мешали мысли, и от них никуда не было возможности убежать. Помогало забвению лишь одно средство – бренди. И маркиз использовал его вовсю. Он сам не мог понять, что случилось, и почему, и самое главное – что с этим делать. Он – женатый мужчина, в будущем – герцог, и вдруг решил играть на сцене. Хорошо, допустим, захотелось острых ощущений, и он их вполне получил – и самой игрой, и поцелуем с милой «Джульеттой». Но дальше-то что он натворил? Зачем снова с ней целовался? Сам же назвал себя идиотом, постеснялся шепотков за спиной. И – снова с трудом оторвался от сладких пухлых губ…
Хорошо хоть после ума хватило уйти и на репетициях не появляться. Спектакль он тоже высидел с трудом. Радовало лишь одно – что настоял на смене пьесы, потому что и комедию играли из рук вон. Супруга и матушка были рядом, потому, приличий ради, он высидел до конца, но не более – ужинали без него. Маркиз удалился к себе в комнату, сославшись на головную боль, лечить которую вознамерился, естественно, бренди. И теперь был пьян как сапожник, и вероятно в этом пьяном бреду ему послышалось в ночной тиши «Ромео».
Словно ветер прошелестел «Ромео»…
Или показалось, наверное, показалось. После нескольких бокалов бренди и не то покажется. Бен снова поднял бокал к губам, и опять услышал тихий робкий женский голос…
Не показалось?
Маркиз поднялся с кресла, поставил бокал на столик и выглянул в окно.
Внизу в самом деле стояла «Джульетта», и она явно звала его.
Какой бес вселился в этот момент в Уэйкфилда, он и сам впоследствии не мог сказать, но только он вылез из окна и по увивавшему стену плющу спустился вниз. Последний раз он проделывал подобное упражнение задолго до женитьбы. Зато почти протрезвел.
Девушка стояла и смотрела на него своими огромными карими глазами и чему-то улыбалась – то ли ему, то ли своим мыслям.
Бен тоже улыбнулся. Ему стало вдруг необычайно хорошо. Знаете, так хорошо, как бывает только пьяным людям. Не нажравшимся в хлам, а подвыпившим в меру, когда весь мир вдруг кажется бесконечной радугой, которой ты хочешь делиться с остальными, с каждым. Улыбаясь своим мыслям, маркиз посмотрел вокруг.
Луна посеребрила верхушки деревьев, пряно пахло какими-то цветами, небо было темным и глубоким, и вдруг Бену показалось, что падает звезда – в принципе, время звездопада, подумал он и сначала хотел загадать желание сам, а потом усмехнулся и показал на звезду «Джульетте».
– Смотри, звезда падает. Загадывай желание, только быстро.
Девушка подняла голову, приоткрыла пухлые губки, вероятно, от усердия, выдумывая свое желание, и маркиз не удержался. Эти губы так манили… девушка доверчиво прижалась и обмякла в его руках и, не отдавая себе отчета в том, что делает, Бен опустился на колени, крепко прижимая к себе малышку. Его губы проложили дорожку поцелуев по нежной шее, рука нетерпеливо стала дергать завязки шемизетки Энн, но… неожиданно хлопнула ставня, где-то вблизи залаяла собака, и Уэйкфилд словно очнулся.
– Прости, – поднявшись сам, он поставил Энн на ноги, – не стоило мне смотреть на звезды, голова закружилась, – попытался он пошутить, потом полез в карман и, достав гинею, вложил ее в ладошку девушки. – Возьми и ступай домой.

Брайан, привет, удачной игры.
Софи, спасибо за песенку.
Констанс, пригласите на чай меня. Наглость - второе счастье, как известно.
Джулс, мини-купер доставил)

попытайся меня кто туда посадить, тоже бы сопротивлялся - ноги некуда девать))

для тебя вполне, или ой, все?


лучше б сэндвич

Оставив девушку в саду, маркиз поднялся в свои покои и долго стоял у открытого окна, вдыхая пряный аромат зелени и цветов. Потом все-таки решил лечь, но уснуть так и не смог, что-то томило душу – то ли недоброе предчувствие, то ли так и не удовлетворенное желание. Эта девчонка была словно не от мира сего, она так перевоплощалась, играя, словно жила в том, выдуманном Шекспиром мире.
Может, моя монета поможет ей устроить свою судьбу более счастливо, – подумал Уэйкфилд, но тут же отмел эту мысль, вспомнив глаза матери Энн – такие алчные и злые. Да и вся она была полной противоположностью девочки. Откуда только такая чистота и такой талант в этой убогой труппе, – мысли снова вернулись к малютке Энн. А монету у нее отберут, непременно отберут. Шутка сказать, гинея – с этой мыслью Бенджамин задремал, но на рассвете проснулся, словно кто-то разбудил. Голова раскалывалась, и на душе было все так же тяжело.
Осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, он вышел из дома, решив освежиться в пруду. Еще издали он увидел, что Энн тоже пошла купаться, и замедлил шаг, чтобы не стеснять девушку, но буквально через минуту бросился что есть силы бежать к пруду, когда голова «Джульетты» скрылась под водой.
Только этого не хватало. Утопиться решила! Вот же маленькая дрянь. Трагедии ей захотелось! А если еще и монету матери отдала… на чем счет стоит ругая дуру-девчонку, всех писателей и актеров вместе взятых, а заодно и себя самого, маркиз нырнул в пруд и, подхватив легкое тело Энн, вытащил девушку на берег.
Она была совершенно бледна и не подавала признаков жизни.
– В русалки поиграть решила? – маркиз сердито положил девушку грудью на свое согнутое колено и сильно постучал между лопаток (однажды ему пришлось видеть, как спасали наглотавшегося воды человека, правда, его так и не спасли, и Бен не любил об этом вспоминать), и из горла Энн хлынула вода, потом девчонка сильно закашлялась. А к ним уже бежали мать «Джульетты» и еще кто-то из артистов.
– Смотреть надо лучше за дочерью, – напустился на «кормилицу» Уэйкфилд, – не умеет плавать, нечего в воду лезть, хорошо, я увидел, а то пришлось бы вам иметь дело с полицией.
– Ваше Сиятельство, да как же, да что же, – залепетала женщина, – не уследила, простите, – она тут же забрала дочь и собралась идти вместе с ней к помещениям. В которых ночевали артисты, но маркиз ее остановил повелительным жестом.
– Собирайтесь в путь, нечего вам тут больше делать, чтобы к обеду вас на моей земле не было, и кто из вас старший, пусть придет ко мне перед отъездом.
Мужчина, игравший короля, кивнул, и актеры удалились.

Уйэкфилд, отчего-то передумавший купаться в пруду, пошел к себе. Приняв ванну и переодевшись в сухое, он написал несколько писем и только после этого вышел к завтраку.
– Доброе утро, дамы, – поприветствовал Бен супругу и матушку, – в такую хорошую погоду не желаете ли устроить пикник на лужайке?
– Нет, мой друг, наверное, не стоит, – ответила герцогиня Атертон, – да и артисты, они будут мешать.
– Я приказал им уехать не позднее обеда, – маркиз отрезал кусок ветчины и наколол его на вилку. – Если желаете, можно съездить на ярмарку или в гости к соседям. Мне кажется, нам всем стоит развеяться. Сидение в четырех стенах начинает действовать на нервы, не так ли, дорогая, – Уэйкфилд притянул к губам руку жены и поцеловал ее, пользуясь тем, что маркиза сняла за завтраком перчатки.
– Я, право, не знаю, – зарумянилась молодая женщина, – мне в самом деле хотелось бы прогуляться.
– Вот и славно, – окончив завтрак, – Бенджамин вышел из-за стола и поднялся в кабинет, наказав слуге проводить к нему импресарио или кто придет из труппы.
Артист не заставил себя ждать.
– Вот, я написал тут пару строк Дику Шеридану* в Друри-Лейн. Он посмотрит малышку Энн. Девочка талантлива, и если есть возможность, возьмет ее в труппу. За представление вам уплачено сполна, вот еще несколько монет, чтобы держали язык за зубами, – маркиз указал на лежащее на краю стола письмо и деньги.
– Премного благодарен, Ваша Светлость, – поклонился мужчина и направился к выходу.
– И учти, я через неделю намереваюсь быть в Лондоне, если узнаю, что вас у Шеридана не было, пеняйте на себя. Я не привык деньги на ветер разбрасывать. Потому тебя и позвал, а не мать девчонки, та только свою выгоды видит. – Бенджамин встал и прошелся по комнате. – Все, ступай.
Взяв из коробки сигару, Уэйкфилд раскурил ее и глубоко затянулся, потом налил себе в бокал немного бренди и подошел к окну – с желанием прогуляться, по всей видимости, придется проститься: все небо обложило тучами, которые грозились вот-вот пролиться дождем. Мелькнула мысль задержать артистов, чтобы переждали непогоду, но он тут же прогнал ее прочь…

*******

Ричард Бринсли Шеридан (1751–1816) – английский драматург, директор и хозяин театра Друри-Лейн в описываемое время.

Голливуд

– Камера! Мотор! Поехали! Сто-о-оп!
Твою ж мать, сколько раз за оставшуюся неделю съемок я это слышал именно в такой последовательности. Задолбался уже все снова здорово. А у них тысячи причин – то солнце село, то картинки нет, то звуковик что-то напортачил, и звук не пишется вовсе или идет такая грязь, что даже для чернового монтажа не годится, то режиссер вдруг «увидел» все иначе или оператору понадобился экран для подсветки. И так – почти ежедневно. Смену отпахать, пару часов прикорнуть где-то и снова – уже режим: то сумерки, то рассвет. Конечно, я сам виноват, что уехал и оставил напоследок пару съемочных дней с моим участием. Но пара это не ежедневно почти сутками целую неделю. Мрять, как же все надоело…
Стою под ярким солнцем, грим стягивает лицо. Наконец, все готово, всех устраивает свет, тени, расположение людей в кадре.
– Тишина на площадке! Камера! Мотор! Ст-о-о-п!!!
Гример увидел, что у меня чуть потек грим. Поправили, все снова встали. Готовы. Солнце спряталось за тучу. Ждем. Вышло. Оператор смотрит, качает головой – не смонтируется с предыдущим кадром по освещенности. Объявляют перерыв…
Через час все повторяется так или почти так. Хочется умереть.

Последний съемочный день стал таким радостным, словно меня освободили из многовекового рабства и наконец дали волю. Правда, радовался я рано, пришлось еще некоторое время попотеть на озвучании – черновой звук был совсем плохим. Конечно, у меня были мысли, что это небольшая месть продюсера картины (мы с ним и раньше не очень ладили, а теперь. когда я в разгар съемок уехал, и мне это сошло с рук), но технически придраться было не к чему – постпродакшн входил в мой контракт.

К концу всех работ я был вымотан до предела. Да еще Эд пару раз звонил насчет Флер. Молоденькая журналистка с цветочным именем. Когда мы познакомились, мне нравилось называть ее именно так. Милое улыбчивое создание, слог хороший и язык неплохо подвешен, но к желтой прессе точно отношения не имеет. Думаю, бабушке с ней будет весело, и никаких проблем не возникнет, что я, собственно и высказал брату. Не то чтобы я протежировал малышке, но если уж она попала в наш дом, немного ответственности за нее чувствовал.

Копия вышла в срок, на премьерном показе я засветился. В смокинге и с бабочкой и с какой-то длинноногой моделькой – все, как положено. Моделька была недурна собой и утром деликатно удалилась, а я потом даже имени ее вспомнить не мог. Впрочем, оно и не требовалось.

Прошло еще пару дней, и я засобирался в Лондон, даже билет заказал, но тут неожиданно пришло предложение, от которого не стоило отказываться – благотворительный вечер в честь открытия нового крыла больницы в Бостоне. Меня просили там быть как медийное лицо, да и денег наша семья вложила в это строительство. В общем, меценат и лицо с картинки в одном флаконе, а почему бы и нет. Из Бостона спокойно улечу в Лондон.


«Бостон Парк Плаза»

Бостон встретил хорошей погодой, да и отдохнуть в самолете была возможность. Поэтому и настроение у меня было приподнятым. Разместившись в гостинице, принял душ, привел себя в порядок и спустился в зал, где должно было проходить мероприятие. На пригласительном был номер столика, и я нашел его довольно быстро. Рассчитанный на восемь персон, он был занят едва на половину: пожилая пара, мужчина средних лет. весьма упитанный и с ним безвкусно одетая дама, и девушка-шатенка в маленьком черном платье. С ней рядом я и сел, поздоровавшись со всеми сразу.
Первые полчаса красноречия главврача я стоически терпел, потом начал засыпать. Чего нельзя было допустить ни в коем случае, и чтобы как-то отвлечься, стал рассматривать присутствующих. Упитанный джентльмен за нашим столиком явно тоже был почти усыплен голосом оратора: голова его уже склонилась на грудь и продолжала опускаться все ниже. Выглядело это довольно забавно, и я улыбнулся. Поймав лукавый взгляд девушки в черном. Ее тоже явно веселила ситуация с нашим соседом.
– Ставлю десять долларов, что через десять минут он окажется лицом в тарелке, – тихо прошептал я, наклонившись к ней.
– Мне кажется, что вы переоцениваете его способности «выстоять» ещё десять минут перед силой слова. Но принимаю вашу ставку и даю ему максимум семь, – улыбнулась девушка, а потом протянула руку и назвала свое имя, – Анастасия.
– Бенджамин, – осторожно пожал узкую ладошку. – Вы доктор?
- Да, - кивнула она, забирая руку, - вы тоже?
- Нет уж, увольте, с детства крови боялся, - улыбнулся я, отрицательно покачав головой. В этот момент главврач наконец кончил, все зааплодировали, и наш сосед, которому совсем немного оставалось до тарелки, вскинулся, открыл глаза и тоже громко захлопал в ладоши. Я едва не рассмеялся, а вот Анастасия оказалась более непосредственной, и не смогла сдержать смех.
- И кто из нас победил? – она вопросительно посмотрела на меня.
Я молча достал банкноту и положил ее на стол.
- У вас замечательный смех, и будем считать, что я проиграл.
- Нет-нет, - Анастасия покачала головой, подвигая банкноту обратно ко мне, - это будет не честный выигрыш. Будем считать, что победила дружба.
- Согласен, если вы потанцуете со мной. А деньги можно отдать в фонд больницы.
Девушка на секунду задумалась, а потом согласилась
- Договорились, только в том случае, если вы не станете оттаптывать мне ноги.
Тут уже я не выдержал и засмеялся.
– Буду очень стараться, – ответил Анастасии под громкие аплодисменты, приветствующие следующего оратора. Слава Богу, меня не было в списке выступающих.

Эш, прива. Извини, мы вчера с тобой не подумали, что это сейчас я в Бостоне, а на момент твоей прогулки только улетел в Голливуд и еще какое-то время там снимался до отъезда. Или это не существенно?


***

Ну, Эдвард, ну погоди! Отправил меня угождать гостье, сославшись на дела, а сам. «Хорошие у него дела» - посмотрев на девушку. Вкус у братца что надо. «Как у всех нас» - улыбнулся про себя и решил не мешать, пусть отдыхает. Дома наверстаю. (с) Эштон Филдинг

Не могу не вспомнить недобрым словом Маска. Ему так хочется оставить след в истории, быть первым, важным, что Тесла, торопясь, раз за разом отправляет на продажу недоработанные модели. А после отзывает серию и доводит до ума. Настораживает, правда? Невольно думаешь о шаттле, который полетит на Марс, его они тоже будут дорабатывать в полёте? (с) Джеймс Таунсенд