Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Я хочу, чтобы ему было хорошо.
Эта мысль засела в моем мозгу, непрерывно напоминая о себе. Я схожу с ума от его прикосновений, от удовольствия хочется мурлыкать, обвиваясь вокруг него, словно кошка, слиться воедино, чтобы острее ощущать все, то, что Джеймс дарит мне.
Губами, руками он доводит до исступления, заставляет дрожать мое изнывающее тело в своих опытных руках. Я поворачиваюсь в его нежных, но настойчивых руках, чтобы коснуться и почувствовать вкус его губ на своих. Языком, изучая мой рот, губами сминает мои податливые губы. Желание пронзает сильнее, и бедрами жмусь ближе к его бедрам, трусь об них, теребя ткань его рубашки. Этот лишний атрибут туалета мешает, так хочется коснуться его тела, руками, губами. Он внемлет моим желаниям, резко сдергивая галстук с шеи. Его руки больше не касаются меня, и на секунду становится холодно и …одиноко?
Расстегиваю рубашку Джеймса, от нетерпения почувствовать теплую кожу под своими ладонями. Почувствовать мимолетную власть над ним, когда ладонь опускается на язычок молнии на брюках, расстегивают ее, запускаю ладонь внутрь, пальцами скользя по напряженному члену. Слышу, как с шумом вырывается дыхание из его груди. Улыбаюсь. Медленно опускаясь на колени перед ним, кончиками пальцев сопровождая себя, словно шлейфом, слегка царапая мужскую кожу на груди, животу. Слегка подув на головку члена, облизываю ее языком, не сводя при этом пристального взгляда с лица мужчины. Мне нравится, смотреть на то удовольствие, что отражается на его лице, когда губы обхватывают пенис, вводя его глубже в свой рот. Когда ладонь ласкает его, обхватывая у основания, то сжимая, то расслабляя ладонь. Провожу пальцами по яичкам, глубже всасывая в рот член. Я слышу его запах, и он подходит мне. Я вбираю его глубже, и какой-то центр в моем мозгу, отвечающий за реальность, отключился, и ничего не оказалось взамен, только наслаждение и я падаю в него, кружась и немея.
Лаская его губами, я мечтала, чтобы он был во мне. Полностью, целиком. Жаркий, умелый, грубый. Я решаюсь представить это, проводя своей ладонью по своему животу, ниже, касаясь влажной промежности, и слегка надавив на клитор. Я не отвожу взгляда от его лица, и то, как он следит за моими движениями. За тем как ротик поглощает его плоть и как мои пальцы, ласкают себя. Тело непроизвольно дергается.
Джеймс подхватывает меня за руки, усаживая на холодную поверхность стола. Холод и жар смешиваются, обостряя и без того наколенные нервы, и усиливая желание. Я широко развожу ноги, чтобы мужчина был ближе. Чтобы ничего не разделяло. Отсутствие его сейчас рядом было бы невозможным для меня. Он заставляет смотреть на себя, движениями пальцев по моему лицу. Я тоже хочу. Хочу видеть, его лицо, когда он во мне. Он спрашивает про предохранение, я успокаиваю его, отвечая положительно. Это служит для него сигналом. Его бедра поддаются, и я ощущаю его горячего, сильного, твердого внутри себя. Мышцы влагалища сразу обхватывают желанный трофей в тесные объятия. Ахаю. Не в силах сдержать стона наслаждения и веки сами собой опускаются, но усилием воли заставляю смотреть на него, чтобы он не принял моего поражения перед собой. Хотя, я давно проиграла эту битву ему. Еще в Лондоне, как только он коснулся меня. Увеличивает темп, врезаясь в меня. Как это было сладко. Я с готовность отвечаю ему, встречая его выпады, сжимаю мышцами член внутри себя, доставляя ему удовольствия. Больно закусываю губу, когда он раскрывает меня перед собой. Я беззащитна перед ним, доверившись ему полностью. Он чувствует, когда я собираюсь кончить, но оттягивает сладостный момент, заставляя меня всхлипывать и молить. Я слышу свои стоны, его громкое и тяжелое дыхание. Сильнее обхватываю его руками, ногами. Выдыхаю его имя на каждом стоне. Он слышит. Он хочет. Я снова оказываюсь в его руках, прижатая к стене. Он яростно вонзается в меня, еще шире раздвигая мои бедра. Стоны становятся громче. Тела бьются друг о друга в яростной гонке испытать наслаждение. Его лицо напряжено. Я хочу посмотреть, как он кончит, сильнее закусывая зубами свою губу, ощущая во рту металлический привкус собственной крови. Огненный шар подкатывает ближе, взрываясь во мне, сжигая, я разлетаюсь на тысячу осколков, в ни с чем не сравниваемом удовольствии. Я дрожу, так сильно, но мне хватает сил приоткрыть веки, чтобы увидеть его лицо искаженной страстью, когда он делает последний выпад и горячая струя спермы орошает меня внутри, усиливая мое удовольствие. Я сжимаюсь сильнее вокруг него, чувствуя его пульсацию у себя внутри. Как он дрожит, выплескивая последние капли спермы.
Джеймс завершает гонку нежным поцелуем, который трогает меня, заставляя ощущать другие эмоции, которые я гоню от себя. Бережно опускает меня на пол, и я чувствую, как натянулась рана на бедре, слегка покалывает и тянет. На его вопрос: – Где в этом музее спальня?
Я улыбаюсь в предвкушении продолжения, в предвкушении следующего удовольствия. Джеймс невероятный любовник и я чувствую, как снова хочу его, предыдущая гонка не могла насытить меня.
– Наверху, - просто отвечая, закусывая губу, и склоняя голову на бок. По тело проходит истома.
– Тебе не больно?
«Больно».
Нет желания портить этот вечер, эту ночь и боль, она…..только обостряет удовольствие, хотя и я забыла о ней. Она притупилась его желанием. Я отрицательно качаю головой и улыбаюсь, когда снова оказываюсь в его надежных руках.
Начинает пугать, что секс переходит во что-то большее, и что желание, находится с этим мужчиной рядом, усиливается. Не хочу, не хочу… привыкать к нему.
Но как нежны его объятия, и как же бережно он несет меня в спальню на своих руках, попутно спрашивая:
– Что случилось?
Я не хочу пускать его близко, чтобы он спрашивал. Жалел, сочувствовал. Снова это «не хочу». Но почему то отвечаю, доверяюсь…
– Там была бомба.
Не нужно больше вопросов. Зачем тебе моя душа, и что я думаю? Зачем мне, знать, что думаешь ты? Это слишком глубоко. Разве нам: тебе и мне, это нужно? Оставим.
– Джеймс, – так просто произносить его имя. Оно мне нравится. Я смакую его, каждый раз произнося, когда он двигается глубоко внутри меня: жаркий, пульсирующий. «Джеймс».
Давай закончим эту беседу. Просто будь рядом, со мной, во мне. Рядом. Без лишних слов.

В спальне царит полумрак, из-за наглухо закрытых тяжелых штор на окне. Джеймс отходит от меня, и снова становится холодно, а мой взгляд невольно обращается на него, на то, как он оставляет телефон на прикроватной тумбочке, и снова возвращается ко мне. Его движения ленивы и плавны. Я любуюсь им, прикусив губу. Почему то улыбаюсь, незаметно, лишь уголками губ, которые припухли от его поцелуев и моих зубов, которыми я пыталась сдержать крик наслаждения, срывающейся, постоянно закусывая губы.
И он снова рядом. И снова я падаю с головой в наслаждение, растворяюсь и полностью теряю себя рядом с ним. Он снова нежен. Движения его пальцев по плечу и спине, губы по шее. Я сдаюсь на его милость, откидывая голову на его плечо. Чувствую его возбуждение, и как он упирается мне между ног, сзади. Мышцы лона непроизвольно сжимаются в ожидании…
Нежные касания отвлекают, заставляют чувствовать, и хотеть большего…большего, чем просто секс, и я отталкиваюсь спиной от его груди, вставая на кровати на четвереньки перед ним. Открываясь полностью его жадному взгляду. Поддаюсь назад, попкой касаясь его восставшей плоти. Раздается стон в темной комнате. Закрываю глаза, от ощущения касания головки члена о влажную промежность. Наклоняю голову и оборачиваюсь, чтобы не пропустить и мгновения. Хочу наблюдать, как он входит в меня, как его руки сжимают мои бедра, как полностью заполняет меня, закрывая глаза. Я выгибаюсь, пытаясь вобрать его в себя. Он дразнит.
- Возьми меня…
Он выполняет просьбу, с силой закусив губу, я вздрагиваю, когда он силой врезается в мою плоть.
Я не пропускаю и мгновения.

Это было нескончаемо. Это было незабываемо. Он знал, что хочет мое тело, исполняя его капризы. Я знала, что хочет он, стараясь доставить ему такое же удовольствие.
Чем больше он касался меня, чем был глубже, тем больше я хотела его.. Я теряла контроль. Это нервировала меня. Его власть надо мной – пугала. Я потеряла бдительность рядом с ним. Выстроенная вокруг меня крепость недоверия, рухнула под натиском его нежности и лживого участия.
Я не замечала его оценивающих взглядов, которые он бросал на картины, на стенах. Постоянных звонков на мобильный телефон. Так глупо позволила увлечь себя, доставляя ему удовольствие.
Это было нескончаемо. Его ласки… он будил среди ночи, чтобы удовлетворить обоюдную потребность. Я просыпалась, от того, что он был во мне, а его губы целовали мою шею, слегка покусывая нежную кожу. Я царапала его кожу, оставляя воспоминания о себе на нем.

В следующий раз я просыпаюсь от ощущения пустоты. Что-то не хватает. Провожу ладонью по кровати и не нахожу его. Моя ладонь натыкается на прохладу простыни. Я хмурюсь от неожиданно открывшейся мне правды – мне его не хватает. Слышу шаги по лестнице и вытягиваюсь на постели, улыбаюсь и, зажмуривая глаза от удовольствия, ощущаю приятную сладостную боль и истому во всем теле. Встречаю его с улыбкой. И снова хочу. Тяну к нему руки, снова жажду прикосновения. Вновь хочу чувствовать, то, как кончики его пальцев трогают внутреннюю сторону моей руки, чуть выше запястья, когда, он думал, что я сплю.
Он смотрит на меня. В нем что-то изменилось. Но я не замечаю этого. Глупая.
Он входит в меня одним лишь своим взглядом. Проходит через тело и возвращается через ощущения фантомного касания, чтобы снова войти в меня, с уже большей силой.
– Почему ты одет?
Я приподнимаюсь на постели, тянусь к Джеймсу, и одеяло, которое укрывало нас ночью, сползает ниже, обнажая мою грудь.
Иди ко мне..
Но его ответ парализует меня, заставляя сдерживать дыхание и с испугом взглянуть на Джеймса. На человека, которого я абсолютно не знала:
– ФБР будет здесь через двадцать минут. Поторопись, Шеридан, ты же не хочешь встречать гостей, в чём мать родила.
Мой взгляд метнулся к двери, а позже к окну, и снова перевелся на Джеймса. Он отрицательно качает головой.
- Кто ты? – задаю вопрос шепотом.
Я уже знаю ответ, когда спрашиваю, но должна была услышать его, чтобы знать, кого ненавидеть. Но он молчит.
Больно, как же было больно. Хочется сложиться пополам, обхватить себя руками, защищаясь от угроз извне.
Нет.
Хочу, чтобы он сказал, что это ложь, шутка. Чтобы подошел и обнял, сказав, что ничего не грозит. Чтобы успокоил.
Он продолжает хранить молчание, глядя на меня в немом вопросе. Я была настолько раздавлена, будто мертвая, словно все чувства, бывшие во мне до этого, улетучились, оставляя лишь бездонную яму. Я не спорю. Поднимаюсь с постели, закутывая себя в одеяло, как в кокон. Каждое движение отдается болью в теле, напоминая о минувших часах. Мне вдруг стало стыдно и мерзко от всего. Я не желаю, чтобы он видел меня голой, такой беззащитной перед ним.
Я не хочу, чтобы он видел меня раздавленной. Чтобы видел, какую боль причинил своим поступком, словами. Я пробую сохранить внешнее хладнокровие, когда прохожу мимо него в ванную. Когда ровняюсь с ним, с ледяной улыбкой на губах и дерзко осматриваю его с ног до головы, пока не встречаюсь с его глазами, которые также холодны, как и его слова брошенные ранее.
Зачем? Зачем? - хочется кричать.
Нет, он не должен видеть моей слабости и моего страха.
- Выслужился? – едко брошенная фраза. – Не просчитайся с наградой.
Черт, почему же так больно?
Он хочет что-то сказать. Я не желаю слышать его обвинения или хуже всего слова утешения. Не могу.
В ванной мне резко недостает воздуха. Наклонив голову, я жадно хватаю воздух ртом, упираясь одной рукой о выстланную кафелем стену. Перед глазами закрытая клетка. Тяжёлой замок и удаляющиеся шаги людей. Я буду одна. Я останусь одна. Одеяло сползает на пол, и тело покрывается мурашками и содрогается в ознобе. Страшно. Как же мне страшно. Плечо и нога безбожно ноют. Лбом прислоняюсь к прохладной стене, лихорадочно соображая, что делать. Взгляд падает на полотенце для ног, небрежно брошенное на пол ванной комнаты. Я чувствовала себя этим полотенцем, по которому прошлись, несколько раз, вытерли ноги и выбросили, смяв как ненужную тряпку. Застонав, несколько раз несильно ударяюсь лбом об облицованную плиткой стену. Чувствую себя в западне, в ловушке. Слышу, как она захлопывается.
Набираюсь сил привести себя в порядок. В отражении, в зеркале, смотрит на меня женщина с бледным лицом, огромными испуганными глазами и припухшими, искусанными губами. Умываю лицо прохладной водой, чувствуя, как с каждой минутой, моя жизнь утекает от меня, а мужчина в комнате наоборот вбирает ее в себя.
Но страх перед тюрьмой, заставляет меня идти на меры, которые я не смогу себе простить.
Я медленно открываю дверь ванны, захожу в спальню. Джеймс стоит у окна, но оборачивается на звук моих шагов. Я подхожу ближе, презирая себя, что даже в таком безвыходном положении, продолжаю хотеть его. Он враг. Я не должна его желать. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с его голубыми, холодными, как кубики льда, которые остались в том, в недолитом виски, бокале.
- Джеймс, - мой голос глух, а сама я натянута, как струна. Я была все еще обнажена, так как одежда оставалась в комнате. – Я сделаю, все, что ты захочешь. Всё. Всё, что ты попросишь. Только прошу тебя… - дыхание дрожит, тело сотрясает крупная дрожь страха и безнадежности. Нельзя показывать, поэтому я подхожу ближе, чтобы коснуться ладонью груди своего врага, почувствовав учащенное биение его сердца. Его тепло. Ладонь вспыхивает от прикосновения. – Я умоляю тебя, - губы на уровне его губ. Облизываю свои, как бы ненароком задевая его рот языком. – Я всё сделаю для тебя…..Всё, что захочешь… Всё… Отпусти…

Вам это удалось, месье дю Вилль. Я про "удивить" меня. И это отнюдь не вежливость.
Бастиан, почему мне кажется, что на этом столике чего-то не хватает? Возможно, второй чашки.

Давайте не будем устраивать склоки, и выносить сор из избы.)
Меня давно мучил вопрос: как персонаж находящейся за линией горизонта, может активничать в обсуждалке. Я также против этого, потому что, это совершенно не способствует написанию постов. «Раз я могу общаться в обсуждалке, участвовать в мероприятиях проводимых там, то зачем я буду париться и писать какой-то пост, ради поста».
Поэтому раз было сказано вначале «…персонаж подлежит скрытию», то он должен подлежать ему полностью. Только тогда, на мой взгляд, кукловод может понять, хочет он терять своего персонажа, или все же ему хочется продолжить игру и остаться в «команде?» И возможно после этого начнутся какие то телодвижения.
А договориться об игре: тут я согласна с Роксаной. Большинство знает другу друга, вне пределов игры. Даже если не знает – есть ведущий, через которого можно будет вести переговоры.
К тому же одиночную игру никто не отменял. Раскройте своего персонажа, познакомьте его со всеми, и сами познакомьтесь с ним)

Все сумбурно.

Невозможно привлечь к общественно-полезным работам того кого нет, это если говорить о тех, кого пытаются возродить, или кого "скрыли" до этого.
Я бы может и рада помочь, в тех же журналах, но понимаю, что не могу. Так как не умею писать статьи, и не умею фотошопить - а это два основных направления журнала.
Я не могу проводить вечеринки, потому что возможно мне (именно кукловоду) не хватает уверенности в себе, а может смелости.
Поэтому активность моих персонажей, исключительно в написании постов. И уверена, я ни одна здесь такая.
Или я все равно по меркам данной игры, считаюсь не активным игроком, если не участвую в общественных работах?
Что есть активность? В чем смысл ролевой игры?

Как можно привлечь?

Проводить массовые мероприятия? Часто их все равно не будешь делать - приесться, и опять случится застой. И снова соберемся здесь, хватаясь за голову, и вопросом "Что же делать?".
Я тут подумала. А может забить на все?
Посмотреть список персонажей. Активных. Не на карте игры,а именно тех, кто мелькает без напоминаний. Вывесить здесь список активных игроков. Действительно активных по меркам ролевой игры. Опять же не знаю, как будет складываться эта активность? И подумать, что могут привнести данные персонажи/кукловоды.
А те, кого приходится уговаривать. Кто пишет пост по обязаловке, потому что ему сто раз напомнили,а его это задолбало и он написал пост на от**бись. Нужны ли такие игроки. Именно такие игроки должны подлежать скрытию, полному скрытию персонажа с карты игры. Возможно даже в раздел "свободных персонажей". Захочет - вернется.

Даже сейчас: высказываются те, кто постоянно мелькает в игре, но не высказываются те, кто "скрыт", а ведь как я понимаю доступ у них есть.
Так что же? Нам больше всех надо?

Бывшие любовники? Да, возможно. Знаю пример: бывший любовник стал отличным другом, НО...секс по дружбе еще никто не отменял)) Это может быть после алкоголя, или просто так, от скуки... Но потом снова вместе смотреть футбол. Главное, чтобы устраивало обоих, и один не мечтал о совместное ипотеке и не строил воздушных замков.


уверена, мысленно они поимели друг друга во всех позах)

Отвратительное настроение, простите.


Мистер Донован, предыдущий вариант, на мой взгляд, был более выигрышный).

Бастиан, настолько, что просто руки чешутся кого-то свернуть в бараний рог)


Когда отношения завяли, ушла прежняя любовь (если была) или былая страсть. А память осталась. И хороший секс. При условии, что оба одиноки. Но конечно все разрушится, когда на горизонте замаячит вторая половина у кого из "друзей". Думая вряд ли она/он позволит "секс по дружбе")

Чушь все это. Бред.

Франция. Париж.
«Париж - это единственный город в мире, где можно страдать, но не быть несчастным”.
Было раннее утро. Я так давно не прогуливалась, когда город только начинал просыпаться. Когда на улицах появлялись сонные прохожие, спешащие, по своим делам. Мое время было, когда город засыпал. Так редко встречала утро.
Сидя за небольшим круглым столом, в уличном кафе, пила обжигающий кофе. Отламывала кусочек от свежего хрустящего багета и жмурилась от удовольствия.
Я бы хотела здесь жить. Где не знают. Где не ищут. Все забыть и радоваться приветливым прохожим, пить этот обжигающий кофе по утрам, и прогуливаться по улице Лепик, заглядывать в кафе «Две мельницы» и погружаться в незабываемую атмосферу фильма «Амели». Да. Я определенно хотела здесь жить, и забыть все свое прошлое, стереть прошедшие дни. Но память никак не хотела отпускать раз, за разом возвращая в ту ночь, когда я была так близка к краю.

Его голос до сих пор звучит в моих ушах. Бархатный, он будто ласкает своим нотами, тембром. Я вспыхивала, когда слышала его шепот, и как он говорил о своем желании. Как он хотел меня. И как этот голос приобрел другой оттенок: холодный, сдержанный.
Как я ненавидела его в тот момент, эту чертову ищейку.
– Шерри, я не стану тебе помогать, но и не стану мешать. У тебя около девяти минут, и я очень надеюсь, что в этих чёртовых хоромах есть тайный ход.
Мне не нужно было много времени. На этот случай – готовый собранный рюкзак на дне шкафа, со всеми необходимыми вещами. Я быстро собралась, лишь замерла на пороге, оглянувшись. На мужчину падала тень, и тогда он казался особенно опасным. Я хотела что-то сказать. Но поняла, что в этом нет смысла. Я лишь посмотрела в глаза того, которого презирала, который воспользовался мной и того, которого не смотря ни на что продолжала хотеть. От этого накатила такая волна ярости, что я поспешила уйти, чтобы не натворить глупостей, громко хлопнув дверью спальни, оставляя мужчину далеко в прошлом. За крепко запертой дверью.
С соседней улицы, из окна темной машины, я наблюдала, как ФБР рыщет в доме Говарда. Я поставила его под угрозу. Своим влечением к мужчине, от которого изначально надо было держаться как можно дальше, я поставила свою жизнь и жизнь своего наставника под угрозу. Теперь искать будут не только меня. Со стоном я опустила голову на сомкнутые ладони на руле и впервые не знала, что мне делать.
Дура, - корила я себя. – Какая же дура.
Перед глазами недавнее унижение. Как просила, как молила.
- Ублюдок! - с силой ударила ладонями по рулю, и тут же ахнула, от пронзившей руку, боли, отдающейся в ране, на плече.
Как же я ненавидела его в тот момент.

Я колесила по городу все утро, весь день и вечер. Я смахивала с глаз слезы обиды и отчаяния. Я презирала свое тело, которое предавало меня - продолжая помнить ласки того, кого я старалась ненавидеть, продолжая хотеть его. Я стирала эти воспоминания ночью, в баре, глотая стопку за стопкой, текилу.
- Я отомщу тебе, - шептала я, глядя на прозрачное жидкое золото в стопке текилы и видя в нем лицо мужчины, которое никак не могла забыть. - Не знаю где, не знаю когда, но клянусь, я тебе отомщу.
Эта мысль преследовала, когда я забылась в пьяном бреду, на постели в дешевом мотеле, на окраине города.
И тогда, когда моя нога коснулась земли аэропорта Шарля-де-Голль.
«Увидеть Париж и умереть» - так кажется, говорят.
Возможно это последний прекрасный город, который я увижу, который я почувствую, который я впитаю в себя, перед тем, как......меня поймают.
Но до этого момента, я должна исполнить, что задумала.

Крейг, ты же знаешь, что мероприятия подобного рода, ну никак у нас не идут. Да, и что может быть за мероприятие, со стольким количеством участников? Тут ни один захватчик не справится, иметь в наличии столько заложников))
И никакие оговоренные сроки тут не помогут.

*Вспоминает вечер у Макнот* Оставить эту идею?
Точно нельзя задействовать такое количество человек именно в одном сюжете. Иначе из этой кабалы никто и никогда не выберется. Разделить на команды: по сюжетам? Опять же, невозможно, на всех не угодить, а идя на поводу у того или иного, снова окажешься в кабале.

Опрос показал, что и посты будут писаться в течение трех месяцев.) Из чего делаю выводы, что опросам верить не следует)
Крейг, по началу всегда много желающих. Только никого не остается потом. Была игра про маньяка, забыла как называется, остров, и до этого куча мероприятий которые так и остались незавершенными.
Извини, я не уверена, что ты сможешь так всё и всех организовать, и построить, что каждый найдет для себя что-то интересное и захватывающее в совместном сюжете. А раз ты предлагаешь - следовательно ты организатор. Ты сможешь сделать, чтобы народ пошел за тобой?
Я не хочу быть грубой, я хочу быть объективной.
Массовые мероприятия у нас не идут. Даже игра с задействованием пяти- шести игроков - тормозится.
Я не знаю в чем причина, но считаю, что затею с таким количеством участников нужно оставить.

Уже несколько дней я вдыхала сладковатый воздух Парижа, запах свежезаваренного кофе и манящий аромат выпечки. Странно, но меня и мои предпочтения, запомнили в этом маленьком и уютном кафе, и каждый раз на столике появлялась маленькая чашечка с ароматным кофе и свежайший, пышный круассан, который буквально рассыпался в руках. Я наслаждалась утренней парижской свежестью, смакую крепкий кофе и провожая взглядом случайных прохожих.

Желание отомстить Таунсенду не ослабевало, а лишь крепло день ото дня. Это ледяное блюдо, я запивала обжигающим кофе из уютного кафе, все еще презирая себя, что продолжала реагировать даже на воспоминания о нем.

На днях узнала об архивной коллекции Ван Гога в д'Орсэ. Воспоминания о первых моих «Подсолнухах» вызвало улыбку, а то, как ловко удалось одурачить нерадивую полицейскую – тихий смех. Задание было дано, но выполнять его не хотела. Я просто наслаждалась этим дивным утром, так похожим на предыдущие, пока однажды обрывки фраз не долетели до моего столика. В тихом, но выразительном голосе мужчины звучали упоминания музея Орсе. Это заставило медленно отставить чашечку на блюдце, и посмотреть на соседний столик. Сидящего ко мне спиной человека, я не смогла разглядеть, сосредоточившись на мужчине напротив. Молодой привлекательный не осознающий, какое впечатление производит на сидящих рядом девушек, которые томно пытались поймать его взгляд. Он был не таким, как большинство в этом кафе, он привлекал внимание, своей идеальной правильностью, во всем, что можно было бы увидеть сразу. Его тонкие длинные пальцы – руки художника или музыканта, обхватывали чашку с утренним кофе, целиком. Идеально сшитый костюм тёмно-синего цвета, сидел так, словно он родился и вырос в нем. Коротко остриженный русый волос, ни намека на беспорядок в прическе.
Случайно поймав его взгляд, отвела глаза. Не робко, а с легким кокетством, наклонив голову, даря мужчине возможность любоваться точенным женским профилем и приподнятым в улыбке уголком губ.
- Он каждое утро завтракает в одном и том же месте. Отвлеки его, – голос Говарда звучит безапелляционно.
- А при чем тут он?
- У него в компьютере важные данные по этой коллекции. Сопровождающая документация. Она мне нужна. Я хочу ее изучить.
- Я думала, заказчику нужна картина из этой коллекции? Ты хочешь сделать это сам? – я подозрительно уставилась на мужчину, отложив план музея.
- Я не могу подвергать тебя. Ты еще не восстановилась. Мне нужно, чтобы у тебя было алиби. Пока ты будешь отвлекать его, я все сделаю.
Говард уходил от ответов. Игнорируя вопросы. Казалось, он даже не слышал меня. А может даже не понимал, что находясь с ним в одной упряжи, я все равно оказывалась под ударом.
- Как?
- Будет лучше, если ты будешь знать как можно меньше.
Но возможность оказывается упущенной, вместе с шумом отодвигающегося стула от столика и уходом мужчины.

Следующее утро, снова подарило эту встречу, с ним, с любителем идеально сидящих на нем костюмов, а вместе с тем и возможность подобраться к желаемой цели ближе. Только не учитывала одного…На улице, напротив… Взгляд выхватил среди утренних посетителей кафе неподалеку, полицию скрывающейся по личиной обыкновенных посетителей. Я бы не узнала их, если бы они не остановились у одного из столиков, и я не увидела как молодая пара, достала документы, протягивая их в руки служителей закона. Я замерла, со страхом выискивая в толпе ледяные глаза, которые преследовали меня последние ночи, лишая сна. Но вместо них, наткнулась на глаза полицейского, проверяющего документы. Улыбнувшись ему, преодолевая дрожь, подошла к мужчине в костюме, сидящему на стуле, рискуя тем, что он не примет правил игры и тогда это окажется последним моим утром на свободе.
За одним из столиков – человек Говарда – компьютерный гений, хакер, пытающийся отдаленно получить необходимую информацию, взломав компьютер у интересующего нас объекта.
Наклонившись к мужчине, губами скользнула по гладкой щеке педанта, а взгляд целиком сосредоточился на людях в кафе, напротив. В нос ударил запах дорогого парфюма, исходившего от мужчины. На молодом человеке в костюме "с иголочки" и аромат совершенен. Мята, грейпфрут - звучали достаточно прямолинейно. Но еще один вдох и аромат раскрывался богато и многогранно. Попеременно чувствовались нотки то ладана, то кедра. Амбра, как точка опоры цеплялась за отчетливый запах мускатного ореха, животной грубоватой нотой.
Усаживаясь напротив поймала в отражении его голубых глаз себя, и свое немое: «Прошу, подыграй мне!». Цепкий взгляд его глаз изучал меня, в то время как я изучала его. Идеальная стрижка, каждый волосок уложен к волосу. Кажется, он контролировал воздух и легкий ветерок, который слышался в шелесте уголка газеты, лежавшей на круглом столике, но не позволял разрушить идеальность его прически. Идеально выглаженные костюм и рубашка - ни намека на излом или измятость. Для него это было бы непозволительно. Аккуратно сложенная газета в параллель с его телефоном на столешнице. Маленькая белая чашечка, с еще недопитым кофе, находится ровно в круге, посреди блюдца в тон. Перевела взгляд от чашки на его глаза, в которых читалось: «Все под контролем…под моим контролем. И я в этом уверен». Тонкие губы в линию плотно сжаты, лишь подтвердили этот факт.
Мужчина принял правила игры, не зная, что поставлено на кон. Так же, как и я не знала, его условий. Это слегка заставляло нервничать, но тут же испарилось всё в тепле его ладони, резко контрастирующей с холодом моей. Он чувствовал дрожь в руке, но не подал вида, лишь глазами задумчиво скользил по моему лицу. С улыбкой обвела кафе, как бы изучая посетителей. За соседним столиком жестом показали, что еще необходимо пара минут.
Несколько фраз незнакомому мужчине с лукавой улыбкой и блеском в глазах. Прикосновения. Игра, чтобы пустить пыль в глаза фараонов. Игра, чтобы через несколько минут исчезла картина, хранимая годами, в архивной коллекции.
Полиция приближалась, к нашему кафе. Тело напряглось. Я выдала себя этим. Все было неосторожно. Но страх будто парализовал. Будто что-то чувствуя, увел меня, дальше от опасности. Я забыла, о человека с компьютером. Чувствуя как страх ослаб, отпустил, и, замерла у перил набережной. Пожав плечами, я улыбнулась совершенству этого места, стараясь не думать о том, что будет после, оказываясь в надежном кольце мужских рук. Чувство фантомной защищенности и уверенность, будто знакомы давно. Старый друг, который встретился на одинокой дороге у потерявшейся в этой жизни женщины.
Ложь начинает претить.
- Не говорите мне то, что я не захочу знать.
Я опустила глаза, посмотрела вниз, натыкаясь на до блеска начищенные ботинки, улыбнулась, и снова взметнув ресницами, посмотрела в его глаза. Ответила улыбкой на его улыбку, слегка закусив губу и склонив голову на бок, пыталась понять: Кто он? Мой новый знакомый незнакомец.
С ним было на удивление легко. Я забыла, что это игра, слушая его голос, и стараясь увидеть красоту Парижа его глазами. Но я не забыла, что он должен стать моим входным билетом в музей Орсе, обеспечивающим мне алиби.

Двухэтажное сводчатое крыльцо западного фасада Сент-Шапель образует своеобразную переходную зону между мирским и священным пространством. Несмотря на недостаток света, нижняя капелла не выглядит мрачно благодаря щедрому многоцветью убранства. Основные декоративные мотивы — королевские лилии и стилизованные крепостные башни, эмблема Бланки Кастильской, королевы-матери. На стенах — эмалевые медальоны с изображениями двенадцати апостолов. Я восхищенно взирала на все это великолепие вокруг себя, окружающим меня. Красота здания смешалась с глубокой бархатистостью его голоса.
- Слишком поздно для утренней мессы и слишком рано для вечерней.
Почувствовав его взгляд на себе, отвлеклась от созерцания витражей, посмотрела на него, решая задать вопрос, так мучивший меня.
- Зачем вы сделали это?
- Привел вас сюда? Здесь хранили терновый венок Христа. Задолго до того, как он был передан в Нотр Дам.
Я спрятала улыбку в тени убранства Сент-Шамель, но все же кинула в сторону мужчины благодарный взгляд. Но скрыть до конца не удается, не удержавшись тихо рассмеялась, слушая его деланно монотонный голос, продолжая указывать на мое якобы невежество.
- Сто тридцать пять тысяч ливров по ценам 1238го года. Мрачное прошлое экскурсовода.
- У вас?
- А вы не сбегаете от ревнивого мужа?
Вопрос повис в воздухе. Грустно вздохнув, я снова посмотрела на грандиозную задумку автора. «Это было бы куда проще».
- Бастиан дю Вилль.
Улыбнулась мужчине, и мои пальцы каснулись его теплой ладони, в последующем представлении, но слова замерли на губах, также как и взгляд замер на входе в церковь.
Бастиан проследив за моим взглядом, слегка сжал мои пальцы в своей ладони.
- Они часто это делают, - кивнул в сторону полицейских, - обычная процедура.
Я кивнула на его слова, которых почти даже не слышала.
- Вам нехорошо? – он упрямо всматривался в мое лицо, пытаясь прочесть меня.
- Нет, все замечательно, - ответила с легкой улыбкой, беря мужчину под руку и проходя с ним по проходу, делая вид, что увлечена красотой убранства.
Спиной продолжала чувствовать служителей закона, которые прошли в церковь. Для меня перестали существовать другие звуки, только звук их шагов гулко отдающейся в ушах. Я медленно обернулась через плечо. Увидела, что мужчины – полицейские остановились возле небольшой группы людей, воспользовавшись этим, быстро осматрелась по сторонам. За спиной оказалась деревянная дверь, с небольшим окном посредине, украшенным узором из дерева. Толкнув ее, каблуком туфли, дверь поддалась и, шагнув спиной, внутрь потянула мужчину за собой.
- Демофобия, - с невинной улыбкой произнесла я, глядя в голубые глаза, в которых застыли вопрос и недоумение.
- Я так и предполагал, - ответил также тихо со сдержанной улыбкой.
Маленькое узорчатое окошко за его спиной не давало отчетливой картинки, но было видно, что полиция прошла мимо, видимо не заметив, двух нарушителей вторгшись… Куда? Я осмотрела маленькое помещение размером с коробку. Посреди – небольшая скамейка. Справа стена с перегородкой с решетчатым оконцем.
- Что это? – уже зная ответ, спросила. Отчего-то неприятно засосало под ложечкой.
- Исповедальня, - все с той же сдержанной безразличной улыбкой ответил Бастиан.
- Ужасно.
- Не любите говорить правду?
- А вы? – с лукавством изучала лицо мужчины в темноте маленького помещения. – Но разве я могу солгать здесь? - Обвела взглядом комнату. – Я Шеридан.
За его спиной я видела, что полиция покинула церковь.
«Ты должна отвлечь его. Он твое алиби».
- Покажите мне Париж, Бастиан? Тот Париж, о котором никто не знает. Я хочу его запомнить.
Потому что возможно, завтра меня уже поймают.

Макс, поздравляю с днем рождения.
Удачи, долгожданной свободы, и главное чтобы было к кому пойти, на этой самой свободе.