Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Дом графа Армана

Сегодня будет вечер тайн и откровений,
Принять участие спешите в нашей сказке.
Наш маскарад для всех распахивает двери:
Прошу, веселья… господа, наденьте маски.(с)

Поход на бал никогда не был для меня любимым занятием на вечер, я бы лучше поскучал, слушая, как леди бренчат по клавишам или пытаются подражать петухам – иногда в этой куче можно найти и золотое зернышко, которое в ноты попадает и голос имеет приятный. Но раз брату они осточертели, мы едем на бал. Хорошо хоть не пришлось надевать настоящий маскарадный костюм. Я бы точно не выдержал примерки (бедная малышка Флёр, как она все это вытерпела). Хотя, девицам нравится примерять наряды, и это платье à la grecque ей на самом деле шло. Мне же пришлось довольствоваться фраком и полумаской, булавкой для галстука и запонками без фамильного герба – не хватало еще светиться! – тогда можно и маску не надевать.
Впрочем, братец оказался в своем репертуаре, и, едва приехав к Арманам, мне пришлось отбиваться от назойливых мамаш и их дочек возьмитеменязамуж. Хорошо, что музыка быстро кончилась, и потанцевать мне выпало только с одной их низ (впрочем, танцует она сносно, ноги мне не отдавила). Эд свое, естественно, получил, когда начался благотворительный аукцион (что-то мне везет на них в последнее время!).
Благотворительную организацию лорда Ратерфорда «Ray of hope» я знал – приходилось как-то быть медийным лицом на одном из их мероприятий год или два назад во время моих очередных лондонских каникул. Я тогда не сопоставил главу «Ray of hope» с маленькой француженкой, впрочем, в тот момент я и о ней самой думать забыл, а сейчас пришло на ум, что это, наверное, ее отец или дядя, и кто там у нее есть.
Я посмотрел на Флёр – ее лицо стало белее платья – и подумал, что что-то тут не так, насколько я знал эту девушку, она всегда умела держать удар.
– Флёр, дорогая, ты в порядке? – шепчу ей на ушко, слегка наклоняясь.
Она молча кивает, сжимая мою руку чуть сильнее, чем, если бы все было в самом деле в порядке.
– Возьми меня под руку и давай выйдем на балкон, – говорю так же тихо, и она машинально выполняет сказанное. – Братец, принеси даме воды, будь любезен, – киваю Эдварду. – Мы выйдем подышать, что-то тут очень душно.
На балконе никого нет, уже порядком стемнело и слегка похолодало. Француженка немного успокоилась, на лице появился румянец и рука, лежащая на рукаве моего фрака, не так дрожит.
Вернувшийся Эд подал ей стакан воды:
– Все в порядке, мисс?
Она кивнула и начала пить воду маленькими глотками.
– Этот Ратерфорд – ваш отец? – спрашивает брат, Флёр снова кивает, ставит стакан на столик, потому что руки ее опять начинают дрожать.
Да что за чертовщина тут происходит?
– Это о нем мы говорили в библиотеке? – продолжает Эд.
– Да, – голос девушки тоже подрагивает, слегка приобнимаю ее за талию, чтобы успокоить. Чувствую себя, как на съемках фильма про высший свет каким-то графом с молоденькой дебютанткой.
– Так вот и случай представился познакомиться поближе, – брат ободряюще улыбается Флёр. – Он вас много лет не видел, вы в маске...
– Верно, малышка, – развиваю эту мысль – у тебя перед отцом преимущество. – Ты знаешь, кто он, а он – нет. Просто незнакомка в маске.
– И что ты предлагаешь мне сделать? – она явно стала гораздо спокойнее, а то я уже подумывал, не стоит ли нам уехать.
– Для начала я выпишу чек, и мы положим его в сундук, а дальше – по обстоятельствам. – Смотрю на обоих. – Давайте вернемся в зал, и держись поближе ко мне. Этим мы убьем двух зайцев – попытаемся пообщаться с твоим отцом и отобьемся от желающих заполучить меня в зятья мамаш.
Флёр улыбается – что и требовалось в данной ситуации.

Атертон Хауз
 
Посмотрев вслед еле держащемуся на ногах брату, мысленно пожелал ему удачи, вспомнив, как все начиналось тогда в Шотландии. На свадьбе Алекс я и не думал, что все окажется серьезно. А оно точно серьезно, если судить по брату.
Я налил себе еще виски и поудобнее устроился в кресле.
Как странно устроена жизнь – все происходит в ней порой совершенно неожиданно, и одно событие может перевернуть ее и направить в совершенно иное русло. И это не эзотерика или предопределенность судьбы – в это я не верил – просто ты видишь человека, и внутри что-то ёкает. Ты можешь даже не сразу это заметить, а оно уже пустило росточки в твоей душе и просится наружу. Происходит это иногда так неожиданно, что понимаешь, что все серьезно, когда оно уже случилось и цветет пышным цветом. Когда игнорировать проблему уже просто нельзя, и когда до тебя доходит, что ты хочешь эту проблему. Хочешь, чтобы она была в твоей жизни, и что это не проблема вовсе, вернее, конечно, проблема, но не та проблема, с которой надо бороться.
Мысли, подпитанные алкоголем, путались в моей голове и никак не складывались в какие-то логические умозаключения, что, впрочем, мне абсолютно не мешало. Мне было просто хорошо. Знаете, так хорошо, как бывает только пьяным людям. Не нажравшимся в хлам, а подвыпившим в меру, когда весь мир вдруг кажется бесконечной радугой, которой ты хочешь делиться с остальными, с каждым. Хотя, возможно, некоторые называют такие чувства… любовь… Улыбаюсь своим мыслям и прикрываю глаза... Я даже немного завидую Эдварду, завидую его поступку, его решимости, тому, что он поедет к ней, а дальше – будь что будет. Это правильно, в конце концов, кто знает, что там – в будущем, да и какая разница. Мы живем здесь и сейчас, не стоит цепляться за прошлое, потому что оно было и уже прошло, и больше не повторится. Не стоит мечтать о будущем, потому что оно может просто не случиться, надо жить здесь и сейчас, а прошлое будет где-то в глубине сердца...
Допиваю виски и, стараясь держаться как можно ровнее, иду в дом. Надо выспаться и съездить в «Одорариум», оттуда звонили пару дней назад, не хорошо заставлять ждать милую хозяйку парфюмерного магазина. Уверен, мне понравится созданный ею аромат.

После карнавала и отъезда Эда жизнь тянулась монотонно и однообразно. Хотя, скорее, не тянулась, а бежала, летела, крутя меня в водовороте событий как белку в колесе. Я неожиданно вернулся в кино, правда, в Англии, так что летать никуда не пришлось, только ездить, но это сильно уплотнило мой график.
К середине декабря появился какой-то просвет в лекциях, экзаменах и съемках, и я смог немного выдохнуть. Отчаянно захотелось съездить куда-нибудь отдохнуть, покататься на лыжах, но дела не отпустили совсем, и я должен был оставаться в городе.

Наступил первый Адвент, впереди замаячили рождественские праздники, а это значит – подарки, поэтому где-то ближе к Сочельнику я решил совместить приятное с полезным – прогуляться по Гайд-парку, посетить рождественскую ярмарку и выбрать подарки. Мало того, я даже подумывал, а не покататься ли мне на коньках, раз уж не смог уехать кататься на лыжах. Страшно сказать, когда я последний раз выходил на лед, поэтому мысль осталась мыслью, и я просто гулял по ярмарке.
Купил шаль бабушке, перчатки мисс Ратерфорд, подумал – что бы такое подарить мисс Лоренс – сделанный для меня парфюм был идеален, я собирался заказать еще, да и вообще поздравить с праздником красивую девушку – почему бы нет.
Только я подумал о хозяйке «Одорариум», как увидел ее саму – причем довольно близко – она поскользнулась на дорожке, но восстановила равновесие, правда, что-то явно произошло (мне не было видно), потому что девушка остановилась, озираясь явно в поисках кого-то, кто бы помог. Я сделал несколько шагов в ее сторону, но не успел, она уже отдала свои пакеты мужчине, который при ближайшем рассмотрении оказался хозяином автосалона Джеймсом Таунсендом, и слегка наклонилась застегнуть сапог.
– Добрый вечер, с наступающим Рождеством, – подошел я к ним. – Сегодня весь Лондон выбирает подарки.

Между, с Рождеством!
От меня на елку вот такую штуку Она фарфоровая, у бабушки нашел.

Джеймс, спасибо за то, что этот праздник состоялся.

Джоанна, с праздником. Счастливого Рождества, исполнения желаний, счастья. Небольшой презент Можно сначала на елку повесить, потом съесть.

Так всегда и бывает – выйдешь на минутку прошвырнуться по ярмарке, и на тебе – находишь кучу приключений. И вроде не хотел, это не про тебя, ты солидный преуспевающий джентльмен, титулованный, в дорогом костюме, но азарт – штука страшная. А если за тобой еще и симпатичные девушки наблюдают – тут не только с молотом поиграешься, но и на столб босиком залезешь. И плевать, что люди кругом, что ты титулованный и так далее, и что узнать могут, а кто-то и щелкнуть, и завтра в утренней газете леди Клари прочтет, что ее внук…. О, нет, только не это – прозвучало в моей голове вместе с ударом молота. Бамс! И я тоже выбиваю сто очков. Неожиданно. Давно ничем подобным не баловался, можно сказать, никогда, да и в зале железо не тягаю, но…
– Победила дружба? – пожимаю Таунсенду руку, раскатываю рукава рубашки, надеваю джемпер и кашне и накидываю на плечи пальто, забрав все свои вещи у мисс Лоренс и поблагодарив ее.
Вокруг нас суетится хозяин аттракциона, потирая маленькие пухлые ладоши и приговаривая, что давно не видел подобного.
– Нам положен выигрыш? – кажется, мы сказали это одновременно с Джеймсом, и оба рассмеялись.
– Да-да, господа, конечно, господа, – снова засуетился хозяин, нырнул куда-то и выложил перед нами несколько симпатичных плюшевых игрушек. – Вот наши призы.
Я хмыкнул и посмотрел на девушек.
– Леди, пожалуй, это для вас, они довольно милые, как думаете? – на прилавке лежали пара медведей, странного цвета монстрик и действительно милые олешек и пингвин.
– Мне вот этого, можно? – после некоторой паузы спросила мисс Скеффингтон, показывая на рыжего олененка с большими зелеными глазами.
Зверушка перекочевала в руки девушки.
– А мне пингвинчика, – улыбнулась Констанс. Я взял игрушку и отдал ее девушке.
– Предлагаю выпить глинтвейна, или кто-то хочет яблок в карамели? Имбирных пряников? Матушка всегда воспитывала меня, что есть на улице неприлично, но что может быть слаще запретного лакомства? Мы с Эдом частенько удирали после уроков от приезжавшего за нами водителя, чтобы пройтись пешком, по дороге зайти в кондитерскую или куда-то еще и съесть пирожок, хот-дог, неважно – что именно, главное – нарушить строгий мамин запрет, а потом хранить это в тайне… – я сделал паузу, – в лучшем случае пару дней. Хотя, мне кажется, она всегда знала, когда мы шкодили. Так что, куда пойдем? Можно посмотреть на ледяные фигуры или покататься на колесе обозрения, а по дороге выпить чего-нибудь, – я предложил мисс Лоренс руку, одновременно забрав все ее пакеты в другую, и выжидательно посмотрел на девушек, оставляя последнее слово за ними.

Предложение выпить глинтвейна было принято, и на самом деле я бы предпочел увести дам куда-то в тепло – в ресторан, кофейню, потому что на улице явно не потеплело, а скорее наоборот, но они сами предложили пойти в какую-то Баварскую деревню. Осталось только повиноваться. А потом, стоя за столиком в этой деревне и поедая из бумажной тарелочки колбаски с гарниром (на удивление, очень вкусные), я поражался сам себе. Ну да, фастфуд в юности, особенно нарушив запрет родителей, это ок, стаканчик глинта на ярмарке тоже в общем, пойдет, тем более, что идея была моя, но как я поддался на это вот все – сам не знаю. Ловлю несколько вроде бы узнавающих взглядов прохожих, но делаю непроницаемое лицо, и люди решают, что, скорее всего, обознались. Во всяком случае, к нам никто не подошел и не попросил сделать селфи, репортеров поблизорсти тоже не было, значит, завтра за утренним кофе леди Клари не устроит мне выволочку за неподобающее поведение.
Поговорили про грядущий праздник, вернее, помолчали, точнее сказать – умолчали – состояние, настроение, отношение – в этом, собственно прелесть светской беседы: рассказать обо всем и не сказать ничего.
Потом дамы предложили колесо обозрения. Я мысленно ужаснулся, понимая, как там на верхотуре холодно, а мисс Скеффингтон так легко одета. Пока шли, поймал взгляд Таунсенда на палатку с теплыми шарфами, но это был только взгляд. Машинально посмотрел на леди Констанс, удостоверился, что на ней – теплый красивый шарф – и поплотнее поднял воротник собственного пальто.
На высоте оказалось очень красиво и, в общем, не сильно холоднее, чем внизу. Я с интересом смотрел на расстилающийся вдали город в вечерней дымке, когда услышал:
– Ваша Светлость, не откажете в селфи? – мисс Лоренс нацелила на нас камеру телефона.
– С удовольствием сфотографируюсь с вами, особенно если вы не будете громко титуловать меня светлостью, не хочу попасть в новости, – слегка приобнял девушку, придвинувшись поближе, чтобы лучше попасть в камеру.
Когда кабинка остановилась, подал Констанс руку, помогая выбраться, и зябко передернул плечами, явно пора было в тепло.
– Спасибо за приятный вечер, – я слегка поклонился спутникам, – но мне пора. Мисс Лоренс, если не возражаете, я подвезу вас до дома, - предложил девушке руку, продолжая держать в другой ее пакет вместе с собственным и мельком подумав о том, что подарок для нее куплю в другой день.

Джеймс, Констанс, Эстель, благодарю за компанию. Эстель, спасибо за коллаж. Оригинальное решение.
Милые дамы, всех с праздником. Любите и будьте счастливы

Атертон Хаус
 
Проводив мисс Лоренс до дома, я вернулся в Атертон Хаус, где с удивлением узнал от дворецкого, что в доме ночует Нэнси, и нас обоих бабушка желает видеть в Уэйкфилд Парке, а потом на каком-то приеме. До приема, правда, еще почти месяц времени, но леди Кларисса хочет все проконтролировать заранее и держать руку на пульсе, а меня на коротком поводке – узнаю свою бабушку и люто завидую Эдду и Эштону, которых, как всегда нет в Лондоне.
 
Завтрак проходит в милой беседе с Нэнси, а когда мы оба начинаем смеяться, лакей чуть не роняет от неожиданности чашку с кофе.
– Да, я была на колесе обозрения, не представляю, как мы не встретились. Этот город, похоже, создан для того, чтобы постоянно сталкивать знакомых и чужих, – смеется девушка.
– Суда по тому, что я пришел домой позже, на колесе мы катались тоже позже, – спасаю чашку с кофе и тоже улыбаюсь.
– Мы? Так ты был не один и провожал потом даму, – Шерлок Холмс в юбке, хотя что я хотел – журналистка!
– С чего ты взяла? Впрочем, да, и, собственно, тебя это не касается, – методично нарезаю бекон на тарелке.
– Да я по-дружески, интересно же знать, когда сбудутся чаяния леди Клариссы, – смотрит на меня поверх чашки кофе, ну чисто паинька.
– Это не ко мне, – отправляю в рот кусок бекона, который, наконец, отрезал, всем своим видом показываю, что закрываю тему.
– Да ладно, не хочешь, не буду, – миролюбиво соглашается Нэнси. – Скажи лучше, что там за прием, куда нас приглашают? Вернее, вас, а меня леди Кларисса берет довеском.
– Кажется, к маркизу Харрингтону, отец говорил, что он хочет представить обществу свою внучку. Но родители уже ответили отказом, а вот леди Клари…
– Спит и видит, как тебя женить, поэтому и берет с собой на знакомство с внучкой маркиза. А что – маркиз знакомится с внучкой маркиза, – смеется Нэнси. – Согласись, красиво звучит.
– Вот пользуешься моим хорошим отношением и тем, что я девочек не бью, – смеюсь уже я. – И знай, я не поеду на твоей машине.
– Значит, поедем на двух, – она показывает мне язык, а потом с невозмутимым видом продолжает пить кофе.
– Где ваши манеры, мисс Ратерфорд? – не удержался я, чтобы не подколоть девушку.
– Когда мы общались в Нью-Йорке…
– Ты была маленькой француженкой, а я американским актером.
– И кто знал, что ты окажешься на поверку маркизом…
– А ты юной леди, – на этих моих словах мы оба начинаем смеяться, чем вновь вызываем у лакея приступ паники.
 
 
Уэйкфилд Парк
 
Как я и предполагал, приглашение было от маркиза Харрингтона, бабушка непременно желала пойти, я должен был ее сопровождать, а Нэнси быть собой, то есть дочерью лорда Ратерфорда. Судя по выражению ее лица, перспектива была не самой радужной, потому что ее отец наверняка тоже получил приглашение на этот раут, но леди Клари была непреклонна.
– Я уже вызвала портниху, мне надо обновить гардероб. Думаю, и Нэнси пристало сшить новое платье для приема, – бабушка строго посмотрела на нас обоих, пресекая всякие возражения.
– Но у меня есть вечернее платье, и я… – начала было девушка, но была тут же прервана леди Клариссой.
– У тебя нет такого вечернего платья, в котором можно пойти на прием к лорду Харрингтону. Бен, я тебя не держу, надеюсь, твой смокинг в порядке?
– В полном, – я поцеловал бабушку в щеку и поспешил ретироваться, пока она не задала свой любимый вопрос, на который у меня пока не было ответа.

Харрингтон-Хаус
 
Зимние праздники пролетели незаметно и ничем для меня памятным не обозначились, разве что обещание пригласить на премьеру нового фильма Анастасию Синклер, с которой практически не общался с полета на воздушном шаре, но был бы рад повидаться. Уточнив дату выхода фильма, пометил в ежедневнике и собрался закрыть его, когда рука сама перелистнула страницу, напомнив про бал у Харрингтонов, куда я должен был сопровождать бабушку и мисс Ратерфорд.
Это было уже завтра, и хорошо, что я посмотрел, а то едва не улетел в Штаты общаться с продюсером, который настойчиво требовал моего присутствия для приватного разговора.
Смокинг был в порядке, так что я особо не беспокоился относительно приема и, естественно, был готов раньше дам, успев даже выкурить сигарету в ожидании.
 
Малышка Нэнси страшно волновалась, что на приеме будет ее отец, и пришлось немного приободрить девушку, а потом не удивиться, увидев, что мисс Скеффингтон, с которой мы мило провели время на рождественской ярмарке, и есть внучка маркиза. Ну, или сделать вид, что я не удивился, а просто улыбнуться, сказать девушке, как восхитительно она выглядит, и пригласить ее на свободный танец.
Бабушка сразу попросила проводить ее к креслам и милостиво отпустила нас прогуляться. Осмотревшись, увидел среди массы незнакомых леди Констанс и подвел Нэнси к ней поздороваться. Мужчина рядом с мисс Лоренс был мне не знаком, но она быстро исправила эту ситуацию, представив нас друг другу, я же представил Нэнси. Мистер Лоренс особого желания вступать в разговор не проявил, поэтому разговаривали мы с Констанс.
– Как прошли праздники? – говорить ни о чем, то есть о природе и погоде я был приучен с детства.
– Замечательно, - засмеялась, –- Рождество это, наверное, единственное время в году, когда радует абсолютно все. Мы провели его в тесном семейном кругу. Надеюсь, что и вам праздники доставили удовольствие.
– Конечно, правда, я отдувался один за всех братьев, но в прошлом году кто-то отдувался за меня. Я, наверное, лет пять последних не приезжал в Лондон на Рождество. – я улыбнулся. – Признаться, был удивлен, увидев мисс Скеффингтон хозяйкой бала.
– Но согласитесь, ей эта роль очень к лицу, – улыбнулась в ответ мисс Лоренс.
– Как и платье, – кивнул я. – И ваше вам тоже очень идет. Надеюсь, вы танцуете?
– Конечно, и очень люблю. В этом я ничем не отличаюсь от любой другой девушки. Вы согласны, мисс Ратерфорд? Каждая девушка любит танцевать, – мисс Констанс решила вовлечь в разговор и мою спутницу.
– Люблю, но больше современные танцы, – ответила Нэнси. – Из чего-то, что танцуют на балах, умею только вальс.
– Ничего, это просто, главное – довериться партнеру, – я улыбнулся обеим девушкам. – Надеюсь, свободный танец для меня найдется, мисс Лоренс?
– Современные танцы иногда бывают даже сложнее бальных, – снова рассмеялась мисс Лоренс, а я подумал, какой у нее приятный смех. – Требуют неслабой физической подготовки. Почту за честь, ваше сиятельство. – Девушка сделала легкий книксхен, а я усмехнулся этому титулованию – совершенно отвык в Голливуде от того, что я маркиз.
– Благодарю, – я поклонился мисс Лоренс и ее брату, и мы отправились дальше бродить по залу, раскланиваясь со знакомыми. Я представлял всем мисс Ратерфорд как помощницу бабушки, в то же время ничего не говорил о том, кто она, и не отпуская ее от себя, поскольку прекрасно читал взгляды мамаш молоденьких девиц и совершенно не собирался ловиться ни на чей крючок.
 
Подали ужин. Когда мы подошли к креслам, где оставили леди Клари, ее там уже не было, но увидев, кто повел бабушку в столовую залу, Нэнси чуть не грохнулась в обморок. Она схватилась за мой рукав и абсолютно не желала никуда идти, пришлось успокаивать и чуть ли не тащить ее к столу. Что же произошло в благородном семействе Ратерфорд, что девушка так боится собственного отца. Судя по тому, какие взгляды бросала леди Клари в сторону Нэнси, беседуя с графом за ужином, именно это она и пыталась выяснить. Я же наслаждался вкусной едой и неспешной беседой с Нэнси и мисс Лоренс, пока ее внимание не перехватил какой-то незнакомый мне мужчина.

Харрингтон-Хаус

Беседа за столом была как обычно обо всем и ни о чем, как любая светская болтовня в таком скоплении мало знакомого между собой народа, но неожиданно мисс Лоренс спросила у Нэнс про мою грядущую премьеру. Почему-то в этом раз девушки напоминают мне об этом, я же совершенно забываю, то ли фильм такой, что мне особо нечем гордиться, то ли просто я вырос из всего этого – из славы, успеха и прочего, что сулит кинематограф звездному актеру. Узнавание на улице и просьба сделать селфи утомляют довольно быстро, и сейчас, в Лондоне я очень далек от этого и даже рад, что практически не снимаюсь, да и предложений интересных нет. Ощущение, что кинематограф постепенно вырождается, ему на смену приходят блогеры и тиктокеры. На самом деле, я бы хотел сняться в чем-то стоящем у хорошего режиссера, чтобы такой красивой финальной точкой завершить карьеру актера – в режиссуру не стремлюсь, разве что пойти в документалистику, а преподавать интересно.
Наверное, начинается старость, я же только вчера смотрел ежедневник и помнил о премьере, хотел пригласить Констанс, и вот теперь такая неловкость – ничего, у меня есть шанс реабилитироваться во время танца. А пока – слушаем музыку. Исполнитель был мне знаком – не лично, но имя слышал, и что виртуоз – тоже, и играл он действительно очень хорошо, но абсолютно не близких мне композиторов, поэтому слушал я с интересом, но без удовольствия. Впрочем, классика удовольствия не предполагает.
Потом начались танцы, и я подошел к мисс Лоренс и подал ей руку. Заиграла музыка. Вальс, старый любимый вальс. Танцевать с ней были приятно – девушка грациозно двигалась в такт музыке и улыбаясь, смотрела на меня.
– Вы говорили, что не смогли достать билет на мою премьеру? Если хотите, у меня есть. Как исполнитель одной из центральных ролей я могу провести с собой несколько человек, – я тоже улыбнулся.
– Ой, – задохнулась от удовольствия – это было бы так... Спасибо, Ваша Светлость!
– Эмм, – я даже несколько растерялся, – а можно без титула? Просто Бенджамин будет достаточно. И это самая малая благодарность за роскошный парфюм.
– Почту за честь, Бенджамин, – не прекращая вальсировать, ухитрилась присесть, и улыбнулась, – тогда и вы тоже можете называть меня просто Констанс Присцила Вайолет, – рассмеялась, не выдержав серьезности тона, – просто Констанс, конечно же. И я очень рада, что вам понравился парфюм. Я всегда что-то так переживаю, попала или нет, даже если уверена, все равно.
– Да, я уже посоветовал братьям и, насколько знаю, леди Кларисса тоже в восторге, – я продолжал улыбаться. – Ваши родители изобретательнее моих, у меня только два имени, у вас очень заразительный смех, и имя Вайолет вам шло бы больше, чем Констанс, – я оглядел зал, мельком отметив, что мисс Скеффингтон, которая обещала мне следующий танец, вальсирует с братом мисс Лоренс, а Нэнс – с отцом, что заставило меня удивленно поднять бровь.
– Ну, если леди Кларисса в восторге, то я могу быть спокойна. Спасибо вам, Бенджамин, за танец и, – улыбнулась, – за комплименты.
– Благодарить следует мне, – я поцеловал руку девушки, выискивая глазами ее брата. – Вы прекрасно вальсируете. И подумайте насчет имени. – Мы как раз подошли к мистеру Лоренсу и мисс Скеффингтон. – Я поклонился всем троим и протянул руку внучке маркиза. – Если не ошибаюсь, следующий танец мой?

Милые дамы, огромное всем спасибо за поздравления и подарки, за праздничный Пульс, за мнение обо мне, совсем пропавшем с радаров, за путешествие в горы)) Я не откажусь за замечательное видео и подарки под аву, в том числе неизвестному мне Анониму
Постараюсь появляться почаще, но это не точно.
Еще раз всех благодарю

Харрингтон Хаус

Танцевала мисс Скеффингтон так же хорошо, как до этого играла на пианино. Вспомнил, как ходили вместе на ярмарку и катались на колесе обозрения, и как она отчаянно мерзла, но не хотела в этом признаваться. Характер! Мне нравятся люди с характером, умеющие за себя постоять. Но вслух я этого не сказал. Говорили в основном о погоде, зимних праздниках. Затронули и мою премьеру, и я не преминул пригласить мисс Эстель, сказав, что оставлю для нее пригласительный на два лица.
Музыка смолкла, я решил проводить девушку, куда она скажет, но мы не успели повернуться, как какая-то незнакомая гостья с бокалом вина в руке буквально столкнулась с нами. Некоторая заминка, и мой костюм оказался забрызган напитком. Первая мысль – платье мисс Эстель не пострадало, вторая – хорошо, что вино белое, не так заметно. Третья – бокал-таки удалось поймать, хоть осколков не будет, никто не поранится.
– Простите, – незнакомка смущена и испугана, – позвольте я вам помогу.
– Благодарю, не стоит, не случилось ничего страшного, я сам согу исправить это маленькое недоразумение, – я улыбнулся обеим девушкам и пошел к двери, откуда ко мне уже спешил лакей.
– Милорд, позвольте я провожу вас в гостевую комнату, – он распахнул дверь и показал, куда пройти.
Там я воспользовался раковиной и феном, и через некоторое время смог вернуться в зал. Надо было найти мисс Эстель и убедить ее, что ничего не случилось, тем более, уверен, никто не обратил внимания на это маленькое происшествие.
Так же стоило озаботиться леди Клариссой и скрасить ее одиночество. Но в мое отсутствие она и Нэнси уехали, вероятно, бабушка устала, да и в самом деле – время позднее. Написал Нэнси уточнить, все ли хорошо с леди Клари, и получил в ответ пару улыбающихся смайликов
Я решил последовать их примеру, но все же оглянулся в поисках мисс Скеффингтон – не мог уйти, не попрощавшись и не убедив девушку, что меня ничто не может выбить их колеи. Даже пролитое на грудь вино.

Всем добрый вечер, был бы рад зимнему пальто, а то это за два года совсем износилось

Всех приветствую и поздравляю с Рождеством!
Моя игрушка
Мисс Эстель, с праздником! Пусть он принесет много радости и счастья и исполнения ваших, а не дедушкиных желаний
Мисс Элизабет, благодарю за поздравление и пожелания

Харрингтон Хаус – Атертон Хаус
Второй раз вином облили уже мисс Эстель, что создавало странное ощущение – неловкая гостья была неловкой сознательно. Я не замедлил высказать реакцию на это, постаравшись быть максимально сдержанным, потому что первым желанием было схватить дерзкую девицу за руку и выставить вон – в приличном обществе так себя не ведут. И, естественно, я тут же предложил мисс Эстель смокинг, чтобы скрыть мокрое платье, но был остановлен веским доводом, что это будет лишним поводом к скандалу. Нельзя было с этим не согласиться.
Распрощавшись с девушкой, подошел засвидетельствовать свое почтение ее деду и отправился домой. Вечер был приятным и милым, и даже скандала не случилось, но я почему-то дико устал – от приклеенных на лица улыбок, завлекающих или завистливых взглядов, от всего. Казалось, в Голливуде можно было привыкнуть ко всему, но я почему-то не сумел. Вероятно, тонкокож от рождения.
Атертон Хаус встретил тишиной. Бабушка, по словам дворецкого, уже спала, а Нэнси поднялась к себе.
Я видел ее танец с отцом, понимал все волнения и состояние, нежелание никого видеть и, одновременно, желание выговориться, поэтому переоделся во что-то более удобное, чем смокинг, сделал две большие кружки какао, насыпал в одну немного маршмеллоу и направился к мисс Ратерфорд. На стук в дверь и робкое «Да?» просто вошел и протянул лежащей на кровати девушке кружку с какао.
– Как ты?
– Не особо, – она села и попыталась пригладить платье и волосы.
– Он тебя сильно испугал? – я устроился в кресле у окна.
– Не особо. Позвал в гости, – она улыбнулась, но на ресницах еще дрожали слезы.
– Так сходи, какая проблема?
– Большая. – Она замолчала на секунду. – Понимаешь, он говорил со мной так, словно ничего не случилось.
– Так, может, и не случилось?
– Тогда почему он прервал общение, и так резко? – голос ее задрожал.
– Спросишь об этом у него, – я поставил чашку на подоконник, встал с кресла и, подойдя к Нэнси, взял ее за руки, они были холодны как лед. – Ты же хочешь узнать, вот и спросишь. Главное, ничего не бойся. Лучше знание, чем неведение. Сама же всегда так говорила.
– Ты прав, но… – она подняла голову и посмотрела на меня.
– Страшно?
Нэнси молча кивнула.
– Ну, не страшнее, чем прыжок с трамплина и масса других вещей, которые ты делала в жизни, – я присел рядом с ней и приобнял за плечи. – Главное – перестать есть себя поедом и прокручивать в голове кучу вариантов. Просто сделай это.
– Тебе хорошо говорить, – она вздохнула. – А мне реально страшно.
– Чего именно ты боишься? Что не примет? Так он сам позвал. Что выгонит? Воспитание не позволит. Зато ты хотя бы выяснишь то, что мучает тебя эти два года, – легонько погладил девушку по спине, успокаивая. – Ты же сильная и смелая, французский цветочек, разве не так?
– Не знаю, – прозвучало очень тихо. – Раньше была, а сейчас не знаю.
– Зато я знаю, – почувствовав, что Нэнси немного успокоилась, встал и вернулся к своему какао. – Пей, пока теплое, только извини, я ложку забыл.
– Тогда я буду вытаскивать зефирки пальцами, как маленькая невоспитанная девочка, – ее голос уже не дрожал, и она улыбалась.
– И не забудь вытереть пальцы о платье, – рассмеялся я.
Мы какое-то время поболтали, допили какао, я забрал чашки и, пожелав Нэнс спокойной ночи, ушел. Она, конечно, до конца не отпустила ситуацию, но хоть немного успокоилась.
 
Через несколько дней позвонил импресарио и потребовал моего срочного вылета в Нью-Йорк, но мне так не хотелось покидать Лондон, что я отговорился срочными делами, а открыв ежедневник, вспомнил про одно такое. Ну, конечно, премьера фильма «Звучание ночи», на которое я пригласил полно народу. Посчитав, сколько мне нужно пригласительных, позвонил продюсеру и договорился, что мне их доставят на следующее утро. Получив десять билетов на два лица, взял несколько и разложил в конверты, отправил курьером мисс Лоренс, мисс Скеффингтон, мисс Синклер, оставил два для бабушки и Нэнси и послал билет родителям. Отправив девушкам приглашения на два лица я, одновременно, давал им возможность пойти с кем-то знакомым и не чувствовать себя неуютно в толпе знаменитостей и папарацци, и не навязывал им собственного общества, чтобы не породить лишних сплетен и слухов. Мы непременно увидимся и пообщаемся в зале, но они вольны прийти туда с кем угодно, я же, скорее всего, составлю компанию бабушке и Нэнси или родителям, если они пожелают присутствовать на премьере. Это не самый удачный из моих фильмов, и ролью, вернее, собственным исполнением, я тоже был не очень доволен, но проигнорировать сие событие было бы неудобно.