Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Всех с Праздником.
Пусть в это Рождество сбудутся все заветные желания.

С праздником, любимая. Будь всегда счастливой и будь всегда рядом.

Эстель, невероятно красивый подарок. И пожелание тоже. Тронут. Спасибо
И вас с Рождеством, мисс Скеффингтон. Пусть в этом году будет ещё больше поводов для радости. Будьте счастливы.

Всем спасибо за праздничную атмосферу, уюта и тепла!

Ещё никогда будни не были для меня так в тягость. Дни казались длинными, а работа - нескончаемой. Ожидание и неизвестность били по нервам. Поэтому встреча ранним утром с Николасом показалось более перспективной и увлекательной, нежели скучное совещание в офисе.
Я практически никогда ни с кем из деловых партнёров не завожу дружеских отношений. Редко, когда людей из бизнес сферы связывают какие-либо искренние личные интересы. С Николасом это не только длительное стабильное партнёрство и довольство добросовестным отношением к взятыми обязательствами. За долгие годы совместной работы никто из нас не прилагал усилий для того, чтоб сблизиться. В это дело два года назад свою лепту внесла сама судьба. Странный инцидент, а точнее стрельба в машину после нашей с ним очередной встречи, на которой мы собирались передвигаться, сблизило нас больше, чем бизнесменов, которые могли извлечь неплохую выгоду из знакомства друг с другом.
Тогда следователи так и не смогли установить стрелявшего, поэтому ни я, ни Николас так и не поняли, кому была предназначен тот выстрел. Двух совершенно разных по характеру людей сблизила пуля, которая так и не достигла своей цели, и по иронии судьбы сослужила хорошую службу.
При каждом своём визите в Лондон Николас всегда назначает встречу со мной. Сегодня не исключение. В городе он проездом: прибыл вчера и уже в первой половине дня вылетает в Штаты.
Встреча с греком, как всегда, проходит шумно: в основном он говорит, а я прибываю в роли слушателя. Он интересный собеседник, цепкий предприниматель, любит свою бесчисленную родню и никогда не скрывает своей гордости из-за знакомства с английской аристократией. Правда аристократ из меня не самый праведный.
Расстаёмся мы с ним в Хитроу в приподнятом настроении с обещаниями о скорой встрече. После этого я сразу же направляюсь в офис, где меня уже ждёт Ленгстон с каким-то предложением о выгодной инвестиции. Но я не успеваю пройти в кабинет для обсуждения с ним подробностей перспектив, когда меня застаёт звонок от Пола. Обычно он меня без повода не тревожит. Наверное поэтому я напрягаюсь. Фразы его обрывчаты и не понятны из-за взволнованности. Никакой конкретики. Только требование, чтоб я немедленно выезжал к ним. Но и этого достаточно, чтоб мир ушёл у меня из под ног. Понимаю одно – я срочно нужен жене и сестре. Бросаю портфель с документами на стол секретарши, которая учтиво напоминает мне о какой-то встрече и быстро направляюсь к лифту, мысленно прокладывая маршрут по которому придётся добираться до новой квартиры. Как только нажимаю кнопку вызова, слышу голос Себастьяна:
- Чёрт побери, Торнтон, что стряслось?! На тебе лица нет.
Поворачиваюсь к другу и с трудом выговариваю:
- Домчишь меня до новой квартиры?
Ленгстон хмурится, ему явно интересен ответ на свой вопрос, но он просто проговаривает:
- Конечно.
И как только оказываемся в лифте, отвечаю:
- Не знаю конкретно что стряслось, но звонил Пол. Он был очень взволнован и тальком не смог мне ни черта объяснить. Кажется что-то стряслось с Мишель.

В предобеденный час в Лондоне не избежать пробок. А из той, в которую мы попали, и вовсе невозможно выбраться. По крайней мере в ближайший час. Ленгстон нервно озирается по сторонам, пытаясь объехать застопоренный поток машин, а я в нетерпении ёрзаю на месте. Как итог, не выдержав, несколько раз кулаком бью по бардачку.
- Черт! Черт! Черт!!! Черт бы побрал вас всех, - срываюсь и открываю дверцу автомобиля, выпрыгиваю на дорогу и выдаю другу: - Здесь осталось несколько кварталов. Быстрее будет самому добраться, чем на машине через эту пробку.
Себ что-то кричит мне вслед, но скрежет тормозов проезжающей мимо машины перекрывает его голос. Захлопнув за собой дверцу, с осторожностью оглядываюсь и передвигаюсь к тротуару. Быстрым шагом обхожу прохожих, который постепенно один за другим перерастает в бег, и уже через считанные секунды я мчусь во всю прыть, стараясь заглушить нарастающую тревогу и душащий страх. Впопыхах я чуть не сбиваю женщину, но у меня нет времени дослушать её возмущённый монолог. Мне ничего не остаётся, как пробормотать невнятное извинение и продолжить путь несмотря на то, что дыхание прилично прерывается. Где-то вдали слышится вой сирен, а очередная попытка дозвониться до Пола остаётся безрезультатной… Я уже позабыл, что значит испытывать подобный страх перед неизвестностью.
Через двадцать минут непрерывного бега добираюсь до места. Я останавливаясь и, слегка согнувшись, стараюсь привести сбившееся дыхание в норму.
У входа в здание толпятся полицейские и изучают салон моей машины, а рядом с ними уже снуют репортёры. Выпрямившись, направляюсь прямиком к автомобилю.
Один из полицейских, которые оцепили здание, останавливает меня и не позволяет пройти:
- Сюда нельзя, сэр.
Недоумённо оглядываю его с ног до головы и, как ни странно, спокойно проговариваю:
- Я хозяин этой машины, - и киваю в сторону следователей.
Коп оглядывается на машину, потом изучает меня. Но он более не спорт и, сделав шаг назад, позволяет мне пройти к машине.
- Мистер Торнтон, я детектив Купер, - представляется один из детективов, а я пытаюсь изучить свой автомобиль и понять, что стряслось. - Вам лучше ничего не трогать, пока мы не обследовали салон.
Тем временем я успеваю заметить сломанную клетку Клео и расцарапанную обивку машины. Досталось даже дверце. Эти повреждения меня мало волнуют, но тревога за Мишель уже становится невыносимой.
- Где мои жена, сестра и водитель? – На автомате выдаю я.
- Вашего водителя сейчас допрашивают в вестибюле.
- С какой стати?! – не могу понять я. – И вообще, что вы здесь делаете?
Я ожидал увидеть всё что угодно, но не их.
- Исполняем свои рабочие обязанности. А ответы на остальные вопросы узнаете, когда пройдем внутрь. Может и вы прольёте свет на некоторые интересующие нас вопросы.
- А что с Мишель и Каролиной?
- Не переживайте, они в надёжных руках.
Пытаюсь понять, что же скрывается за этими словами, поскольку уклончивый меня нисколько не устраивает, усиливая беспокойство. Но понимаю, что могу больше информации получить, пройдя в нашу с Мишель квартиру, нежели выпытать что-то у полицейских: они больше по части вопросов, нежели ответов, и, как видно, меняться ролями не намерены.
Поворачиваюсь, чтобы пройти в здание, и в этот момент замечаю, как Себ паркуется на противоположной стороне дороги.
Дожидаюсь, пока он присоединится ко мне, потом продолжаю путь.
- Ну как? Что узнал? – сразу же интересуется друг.
Не сдерживая нервного смешка, проговариваю:
- Пока ничего, кроме того, что наша пантера решила проявить свой характер.

В вестибюле очень людно. И что удивительно, людей в штатском здесь больше, чем на улице.
Детектив Купер, не теряя времени, начинает свой допрос с банальных вопросов: где я был с утра, чем занимался и как у нас на содержании оказалось дикое животное. Мои ответы обрывисты и коротки.
- А что стряслось с машиной? Что натворила моя пантера? – Не выдержав, любопытствую я, обращая внимание на суету в вестибюле. – Неужели весь этот переполох из-за неё?
- От части. Мы пока выясняем детали обстоятельства происшедшего.
- Вы в конце концов скажете, что здесь произошло?!
Мне страшно представить, да и сложно тоже, что Клео могла напасть на Мишель и навредить ей. И что-то мне подсказывает, что услышанные мною звуки сирены имели прямое отношение к ней.
В этот момент замечаю, как к нам направляется Пол, но ему перерождают путь.
- Все по порядку, мистер Торнтон. Для начала скажите, вы знаете эту женщину?
И он протягивает мне фотографию, которую я изучаю не без удивления и коротко отвечаю:
- Да.

Лондон

- И что можете нам рассказать о ней?
Ещё раз внимательно смотрю на фотографию, так и не предприняв попытки взять её в руки, и пожимаю в недоумении плечами:
- Ничего. Я сейчас не могу и припомнить, как зовут её. Но знаю, что работает помощником у старшей сестры.
Обычно я мало контактирую с коллективом студии сестры, но эта девушка привлекла моё внимание когда-то исключительно потому, что её имя значилось среди посетителей Стенхоуп Парка в день нашего венчания с Мишель. На тот момент это казалось зацепкой, поскольку визит незнакомой нам женщины не был согласован ни со мной, ни с отцом. Но всё по местам расставила Каролина: девушка была у нас дома с рабочим визитом. И более её неожиданное присутствие в нашем доме ни у кого не вызывало вопросов.
От пережитого волнения и непрерывно бега в горле всё время першит. Прокашлявшись, интересуюсь:
- А что с ней не так?
Детектив делает какие-то пометки в своём блокноте, потом, выставив на обозрение все морщины на лбу, смотрит на меня исподлобья:
- Её имя Анна. Анна Нельсон. – Расправив плечи и выдержав секундную паузу, он добавляет. - Было.
Последнее слово брошено намерено: коротко, но не информативно. Я уже знаю, что здесь идёт проверка на мою реакцию, но в играть в «кошки-мышки» я не собираюсь.
- Так, детектив, какого чёрта тут творится?! Я уже достаточно терплю ваши недомолвки! – И на повышенных тонах проговариваю, обращаюсь ко всем, - Кто-то наконец-то мне скажет, где мои жена и сестра?!
Ленгстон, который всё это время стоял рядом со мной, со всей силой сжимает мне локоть, пытаясь таким образом воздействовать на меня и утихомирить, после чего проговаривает:
- Торнтон, успокойся, сейчас нам всё скажут. Потерпи. Не нагнетай обстановку.
Детектив с обречённым видом тяжело вздыхает и продолжает:
- По предварительным данным, которые имеются у нас, Анна Нельсон стала жертвой вашей пантеры. А Ваша сестра ранена. Пока не понятно кем…
Он всё ещё что-то говорит, но я уже не слушаю, а его голос кажется чем-то запредельным и инородным. Прибывая в оцепенении, я понимаю, что мои страхи сбылись. И прихожу в себя от того, что Ленгстон начинает тянуть меня к выходу. Высвободившись, я оглядываюсь в поисках Пола. Заметив, как его всё ещё опрашивают, вновь обращаясь к детективу:
- Мой водитель свободен? Хочу напомнить – его рабочие часы ещё не завершились. И если к нему имеются какие-то вопросы, пришлите повестку.

Клиника

Голова раскалывается от полученной информации. Нет, не от объёма, а от содержимого. Слова порой бывают настолько осязаемы, что ты в буквальном смысле чувствуешь боль после услышанного и готов согнуться под их осязаемой тяжестью. Пока добираемся до клиники Harley Medical Group, я пытаюсь проанализировать сказанное Полом, но отказываюсь верить в услышанное и убеждаю себя, что всему есть иное объяснение. Но сомнения в виде "а вдруг" всё больше нагнетают ситуацию.
Больница, как всегда, многолюдна. Дождавшись, когда дежурная медсестра регистратуры освободится и уделит нам внимание, интересуюсь Каролиной Торнтон и Мишель Аддисон. Очевидно она уже осведомлена и, внимательно осмотрев меня и Ленгстона, просто говорит:
- Пройдёмте. Я провожу вас в нужное крыло.
Я киваю ей в знак благодарности и прошу подождать минутку, после чего обращаюсь к Ленгстону.
- Себ. Отец. Думаю, он пока ничего не знает. – Друг внимательно слушает меня. Мы об знаем, как отец болезненно воспринимает каждую плохую весть, связанную с его родными и близкими. – Ты… Ты бы не смог поехать к нему?
На Ленгстона взвалена не лёгкая задача, и мы оба прекрасно понимаем это. И, сделав секундную паузу, делаю глубокий вдох, и добавляю:
- По-крайней мере ты будешь рядом если он узнает новость не от нас.
- Хорошо, - друг, в знак согласия, кивает. После подходит, обнимает меня хлопая по спине, добавляет. – Всё будет хорошо.
- Я в этом не сомневаюсь, - пытаюсь подбодрить самого себя и ненадолго прощаюсь с другом.

Петляя по замысловатым коридорам больницы, пытаюсь выведать у медсестры информацию о сестре и Мишель:
- Мисс Аддисон испугана и прибывает в шоке. Её здоровью ничего не грозит.
И она замолкает, поэтому переспрашиваю:
- А что с сестрой?
Женщина с неким сожалением смотрит меня и говорит:
- Врачи делают всё возможное.
Ожидаемой хорошей новости я так и не слышу. Но на этом она не останавливается, предпринимая попытку отвлечь меня:
- Представляете, наши работники еле остановили Вашего кузена, что бы он не вмешался в ход операции.
Я прекрасно понимаю состояние Виктора: бездействие в такой решающий момент сводит с ума, особенно когда ты думаешь, что можешь повлиять на ход событий.
Монолог медсестры прерывает звонок. Он от мамы. Я не сомневаюсь, что она уже в курсе. Новостные каналы или иной источник служил ей полем информации, пока не понятно, но в трубке слышны её отчаянные рыдания и просьба о том, чтоб я опроверг эту информацию. Ненавижу, когда страдают близкие. Особенно мама.
- С тобой рядом кто-то есть? – Спрашиваю её.
- Что? – Кажется, вопрос застаёт её врасплох, поскольку её сдержанные рыдания прекращаются, но она тут же отвечает на него, - мы с Бриджит. Направлялись на обед.
Я застываю, как вкопанный, и не могу подобрать нужных слов:
- Мам.
Делаю глубокий вдох.
- Прости.
Она опять начинает рыдать.
- Прости, - мой голос практически осип, - я не могу опровергнуть эту информацию. Я сейчас… Я сейчас в больнице.
Дальше продолжать нету смысла. Она и так всё понимает, что надежда услышать так желаемых слов не оправдается.

Таким потерянным Виктора я видел всего один раз в жизни: на похоронах его родителей. Весь растрёпанный и растерянный он сидит перед экраном монитора и неотрывно всматривается в него, из-за чего не сразу замечает меня. Мне сложно пересилить себя и присоединиться к просмотру, поэтому привлекаю его внимание вопросом:
- Как она?
От неожиданности он даже вздрагивает, но взяв себя в руки, встаёт с места. Проведя пятерней туда-сюда по волосам и ещё больше взъерошив их, всегда уверенный Виктор с сомнением выдаёт:
- Она молодец. Держится.
- Выкарабкается?
- У неё нет выбора.
Усмехаюсь и киваю:
- Согласен. Мне надо увидеть Мишель? Проводишь?
В принципе я и сам могу дойти, но кузену необходимо немного отвлечься. Такое напряжённое эмоциональное состояние вряд ли пойдёт ему на пользу.
- Разве она тоже здесь?
- Они были вместе. Ей повезло, отделалась испугом.
Виктор проходит вперёд, раскрывая дверь:
- В её состоянии опасно и это. – И застывает в дверях. – Чёрт побери, я совсем забыл о Джулс!
Он всё же проводит меня к палате Мишель убедиться в том, что меня к ней пропустят без проблем. У палаты уже дежурят копы, но впускают к ней без проблем. Врач считает, что это пойдёт ей только на пользу, поскольку у неё уже был срыв.
Но я сейчас боюсь другого: посмотреть ей в глаза и убедиться в подозрениях. Всё это время пока добирался до неё, я старался не думать об этом. Но пришло время посмотреть правде в глаза.

Она очень расстроена, и её эмоциональное состояние ещё больше добивает меня. Гремучая смесь боли, отчаяния и страха поглощает с лихвой, и понимаешь, что ты бессилен перед ситуацией. Пытаюсь успокоить, но Мишель мечется словно в бреду, ещё окончательно не отойдя от последних событий. Успокаиваю её, словно маленькую, призывая к её здравому смыслу:
- Тебе надо взять себя в руки. Ты же не хочешь навредить малышу.
Мои слова возымели нужный эффект, и постепенно рыдания Мишель сходят на нет. Слёзы - это проявление чувства вины? Мишель боится последствия своих своего поступка? Но я всё ещё не пойму – зачем? И понимая, что времени катастрофически мало, как только она окончательно успокаивается, спрашиваю:
- Зачем ты это сделала?

Рейс из Чикаго до Лондона задержан. На целых два часа. Вот уже час, как проливной дождь за стенами аэропорта внёс свои коррективы в отлаженный график прилётов и отлётов. В момент приезда к месту отбытия на небосводе не было видно ни единого облачка, поэтому неожиданно набежавшие грозовые тучи стали для многих неприятным «сюрпризом». Очевидно, даже для самих синоптиков.
Скоротать время помогает смартфон. Можно включить ноутбук и уделить время самым важным делам. Но стоявший вокруг гомон не располагает на рабочий лад. Да и беседа с женой намного приятнее и предпочтительнее, нежели проверка отчётов и аналитики. Несмотря на нежный голос Мишель в трубке, замаячившие в непосредственной близости стройные ножки, обтянутые светлой тканью джинс, привлекают моё внимание.
- Ты только не вздумай ехать без меня в роддом, - говорю Мишель, и в то же время мой взгляд медленно скользит по стройной фигуре к личику. Девушка оглядывается по сторонам, и от каждого поворота головы густые локоны переливаются глянцевым блеском. Несложно догадаться, она ищет свободное место. С учётом того, что многие из пассажиров давно устроились прямо на полу, то её поиски тщетны. Приподнимаюсь с места и проговариваю, приглашая жестом:
- Можете сесть.
Девушка растерянно смотрит на меня, а потом по сторонам, и в этом жесте чувствуется некая неловкость.
- Дейв, что-то стряслось? – спрашивает Мишель, и прошу её подождать, пока помогаю незнакомке перенести ручную кладь к скамейке. Она смущённо благодарит меня, я же направляюсь в одно из кафе, расположенных в зоне терминала, для того, что бы перекусить.
- Дейв? – всё это время Мишель ждёт моего ответа.
- Мне кажется, в ближайшие два часа вылет нам не светит.
И, к сожалению, не ошибаюсь.
Но уже через три часа, самолёт взмывает ввысь над Чикаго, держа путь домой.

Нервотрёпка, связанная с задержкой, сказалась на всех. Но особое последствие оно возымело на пассажире, который сидел рядом со мной.
Хаотичные взмахи рук привлекают моё внимание, и первым делом отмечаю, что мужчина, кажется, вот-вот задыхается. Вскакиваю с места проговаривая:
- Что с вами?! – И когда понимаю, что ему нужна срочная медицинская помощь, бормочу: - Чёрт побери… – Вынужденно громко проговариваю и оглядываю бизнес класс самолёта, - доктора!
Одно это слово побуждает панику среди пассажиров, и в нашу строну сразу же спешат борт проводницы, а следом за ними, как ни странно, появляется незнакомка из терминала.
- Я доктор, - её голос звучит всё так же робко. Кажется, она недовольна предпринятыми действиями стюардесс и очень уверено проговаривает:
- Позволите?
Она пришла на помощь вовремя: всхего один взгляд, и нужный диагноз поставлен. Мне казалось, что в первую очередь будут делать искусственное дыхание либо же массаж сердца. Но опытный врач предпринял совсем иные меры, проговорив:
- На борту есть препараты от астмы? Помогите расстегнуть его рубашку.

Через десять минут Её пациент уже спокойно дышал, хотя окончательно не пришёл в себя и казался вымотанным. Но это не отменило экстренной посадки, поскольку мужчине необходима надлежащая медицинская помощь. Экипаж не имеет права рисковать жизнью пассажиров.
Девушка, которую звали доктор Мейтленд, до появления медперсонала в незнакомом нам городе не отходила от своего пациента и всё время проверяла его пульс. Даже со стороны казалось, что жизненные показатели мужчины пришли в норму. И, в подтверждении моих догадок, мужчина начинает просить бортпроводников отменить эту ненужную посадку. Но понимая, что не сможет повлиять на их решение, обращается к своей спасительнице:
- Скажите им, пожалуйста. Мне необходимо как можно скорее попасть в Лондон. Мы же справимся?
Доктор Мейтленд задумчиво смотрит на своего неожиданного пациента. Перед тем, как ответить, на её лице появляется улыбка, которая смягчает и так нежные черты лица девушки:
- Мы справимся. Обязательно.
Благодаря этой хрупкой девушке, самолёт всё ещё держал курс к Британским островам.

Всё обошлось, и на подлёте к Лондону все облегчённо вздыхают.
На выходе из Хитроу вновь замечаю доктора Мейтленд в компании мужчины, который, очевидно, её встречал.
И, проходя мимо них, обращаюсь к девушке, пожимая ее нежную ладошку:
- Позвольте выразить свои востри. Вы были великолепны. Спасибо…

По дороге домой набираю Виктору и удивляюсь, насколько тесен мир. Через пол часа, без особых усилий, узнаю рабочий график Кендалл Мейтленд и набираю в цветочный магазин.
- Примите пожалуйста заказ. Букет цветов. Красивый. На ваше усмотрение. Необходимо доставить а клинику Harley Medical Group послезавтра. Получатель: Кендалл Мейтленд. Как подписать? – Задумываюсь. – Просто – От восторженного пассажира.

Джейсон, хватило пару абзацев, чтоб увидеть, как с подачи ведущего было нарушено следующее правило игры:

Ты приписал действия от лица Пола, которых он не делал, и в виду созданного для него образа ни за что не стал бы давать таких показаний.
Далее. Хирург. Как легко вы его нашли. Откуда уверенность, что он вообще из Британии? Хирург, который продуман для моего сюжета не проживает даже в Европе. То, что ты написал, идёт в разрез с тем, что мы собираемся играть. А это прямое вмешательство в сюжет игроков, и своим действием ты ломаешь ход нашей игры.
Хотите вести расследование? Пожалуйста, я не против. Дайте описать действия так, КАК ОНИ ЗАДУМАНЫ. А не пишите так, как это хотите видеть вы.И только после ведите своё расследование. На край действия второстепенных персонажей мог бы согласовать со мной.
То что ты приписал им, я обыгрывать не собирался и не буду.

Выводы, что коп решил вести расследование, ошибочны. Теперь понятно, что просто проявил интерес и в сюжет вмешиваться никто не собирается. Хотя поначалу складывалось обратное впечатление, и что такие решения принимаются либо с согласия участников, либо ведущего.
Извиняюсь за ошибочные выводы, сделанных на эмоциях.

Да, мой косяка, когда сказал, что Пол станет расценивать события иначе, и не попросил исправить это обстоятельство в посте. Вроде ещё не поздно, и попрошу исправить вас то, чего водитель не говорил.

Пока ещё ничем.

Он сторонник правды и скрывать ему нечего. С его колокольни она кажется другой. Дайте человеку изложить свою точку зрения.

Ну и замечательно, потому что ни один из участников данного сюжета пока о своих свидетельских показаниях ничего не написал.

Полу, да и никому из нас это не грозит. Более того - мы заинтересованы в честном расследовании.

Реджик, спасибо) Но лучше не надо, мы сами. Я тут прихватил ложечку из фамильного сервиза. Кажется, её не хватает для Нутеллы)


Ещё раз перечитав вчера пост Макса и проанализировав его, понял, что никакого влияния он не окажет на наш сюжет.

Удалять пост или нет, решать только тебе. Нас с Мишель абсолютно не касается, о чём любят посплетничать детективы в свободное время. И Пол в любом случае расскажет свою точку зрения.
Мы законов не нарушали.
Ты проявляешь нездоровый интерес к нашему сюжету, навязывая своё видение. Это ненормально. Например - выставляя психически больную преступницу Мари жертвой, чуть ли не "убитой горем" от того, что её "любимый" муж строит свою судьбу с другой. Будь Мари живым персонажем, злорадно похохотала от души бы над такой наивностью.
Почему я это говорю. Всё время наблюдаю, как Мари выставляют жертвой наших действий, но не наоборот.

Всё верно. Мы играем реальный мир. Но ты приписываешь нам вещи, которые к нашей реальности не имеют никакого отношения.

=========

Джонатан, с днём рождения. Нескончаемого позитива, счастья и успехов тебе)

Как долго я искал, как долго я ждал момента, когда можно будет разоблачить Мари. И в любом раскладе такого исхода не предвиделось. Реалии оказались намного ужасней ожидаемых. То, что семья в опасности, не подвергалось сомнению ни на секунду. Но то, что Мари могла приблизиться настолько близко, никто из нас и не предполагал. Она сумела просчитать и найти идеальное место и время для атаки. Желал ли я ей смерти? Нет. Единственной целью всегда было обезопасить родных и Мишель с ребёнком.
- Твоя … - Голос Мишель дрожит, - Мари… Таинственным образом оказавшаяся на нашей свадьбе Анна это и есть Мари, переделавшая физиономию.
И самое страшное открытие для себя самого, что это известие отражается болью в груди, практически идентичной пережитой в далёком прошлом. В воспоминаниях, смешиваясь эхом, начинают звучать голоса детектива и Пол, гласившие о Анне Нолан, о пантере, сбросившей её с окна, которые растворяются в словах рассказа Мишель:
- Кэр была просто связывающим звеном, чтобы подобраться поближе к нам. Ее целью была я. Каролина привела ее ко мне, после чего оказалась не нужна, она от нее избавилась. А потом она решила покончить со мной, проверни она все быстро без эмоций, бинго! Цель была бы достигнута, но к счастью, она так наслаждалась своей еще не завоеванной победой, заигралась, демонстрируя величие.
Отчаяние, а ещё и боль от когда-то согревающей любви словно ядовитой смесью секунда за секундой выжигали все добрые воспоминания и веру в лучшую Мари. Если я и мог понять её ненависти к Мишель, то отношение к Каролине не укладывалось в голове. Сёстры одни из единственных всегда готовы были прийти на помощь к вечно косячившей невестке и поддерживали её во всём, стараясь окружить неопытную Мари добром, и, в пределах своих возможностей, огородить от злобных выпадов многочисленных критиков. Их попытки помочь ей завоевать любовь и доверие родителей для меня были неоценимы, но, как видно, не для неё.
Мари не умела ценить хорошее отношение.
- Дейв. - Мишель кажется озадаченной. Словно пытается разобрать сложную головоломку, и я её прекрасно понимаю. - Я должна что-то сказать следователю. Мне удалось избежать допроса совсем недавно, сославшись на не стабильное состояние, как последствие нервного срыва. Они ждут, чтобы допросить меня. Отпечатки она скорее всего тоже изменила, но вот ДНК, как быть с этим? Если все выйдет наружу…
Нам до сих пор со следователями удавалось держать в тайне все обстоятельства венесуэльского дела. Если ДНК Анны Нолан совпадут с ДНК, которые хранились в деле у комиссара Морриса, то расследование прейдёт под его контроль, и эти пока ещё два раздельных дела сольются в одно. Для этого необходимо было растянуть время как минимум на сутки. Как бы Мари не провинилась перед мной и моей семьей, вымешивать в грязи её имя не входит в мои намерения.
- Нельзя этого допустить. Даже после выздоровления Кэр не должна узнать кто такая Анна. Мари умерла много лет назад, так тому и быть… ДНК меня мало волнует. Джонатан ещё летом отказался сотрудничать с нами, наверняка зная о проделках своей сестры. Деньги в его кармане явно упали не с небес. Не каждый повар за столь короткий срок может позволить себе открытие элитных ресторанов на двух континентах. Элитных… - повторяю и усмехаюсь.
Во взгляде Мишель читается недоверие, когда она спрашивает:
- Почему я об этом ничего не знаю?
Я подхожу к Мишель, беру её за руки и чувствую, как холодны её ладони.
- Пока ты не интересовалась, я не хотел тревожить тебя неприятными воспоминаниями. А пока… Как только детективы захотят пообщаться с тобой, спокойно ответь на их вопросы. Расскажи им всю правду, которую знаешь про Анну Нолан.
- Они уже забрали мою одежду, взяли отпечатки пальцев, изучили ладони. И врач зафиксировал ушиб у уха.
- Что?! – Я взволнованно обхватываю пальцами подбородок Мишель, в намерении найти хоть какие следы удара на её лице.
- Здесь, - она указывает конкретное место, - я даже не помню, как это произошло. И боли не чувствую.
Да, рядом с ухом виднелось незначительное покраснение, которое завтра проявится на лице в виде синяка. Обнимаю и прижимаю Мишль к груди. Мы молчим с минуту. Мне страшно представить, что пришлось пережить ей.
- Она.. Она угрожала нашему малышу.
Закрываю глаза и напрягаюсь, понимая, что придётся услышать правду, но Мишель начинает рыдать.
- Мне было так страшно…
И в этот момент чувствую, что мы в комнате уже не одни. Поворачиваюсь и вижу незваных гостей. Хочется сделать замечание детективу Куперу на счёт манер, но мы прекрасно понимаем, что даже одно незначительное слово может изменить ход расследования. Но меня успокаивает понимание, что как только результаты анализов ДНК появятся в базе данных, Моррис всё возьмёт под свой контроль.
- Мне необходимо побеседовать с мисс Аддисон.
Я смотрю на Мишель и спрашиваю:
- Ты готова?
Она поднимает на меня свой испуганный взгляд и кивает. И я, подойдя к детективу, проговариваю:
- Но вам придётся дождаться приезда наших адвокатов. Они уже в пути.

Доброго.
Мисс Маккорд, добро пожаловать. Интересной Вам игры.


Нет, не знаю. Но поделюсь)
Из недавних:
Раз

Два

Всё необходимое здесь в цитатах.

А всё "дело Мари" связано с Венесуэлой, которое во всей "красе" описано в теме "Другие страны".

Стенхоуп Парк

Яркий солнечный свет, проникающий в комнату сквозь незанавешенных окон, мешает спать, и я предпринимаю попытку огородиться от него руками. Всё ещё чувствую усталость и хочется продолжить прерванный сон, который ненадолго огородил меня от реальности. Но тревожные мысли постепенно проникают в сознание, заставляя окончательно проснуться. Воспоминания о пережитом кошмаре заставляют меня резко вскочить с места и направиться в душевую. После вчерашнего напряжённого дня я вернулся домой к родителям поздно, зная, что они как никогда нуждаются в поддержке, и долго разговаривал с женой по телефону, после чего уснул, так и не переодевшись.
Быстро приведя себя порядок, покидаю комнату и почти беззвучно открываю и закрываю за собой дверь. После бессонной ночи голова раскалывается от боли, когда выхожу из своей комнаты и оглядываюсь.
Это утро могло ничем не отличаться от всех остальных. То же солнце, что светит в окно и потрясающая панорама за ней. Тот же распорядок дня, и, скорее всего, я проспал завтрак. Те же слуги, тихо снующие по дому и следящие за порядком в каждой комнате. Но печаль, словно замершая в воздухе, откладывает свой особый отпечаток не только на всех нас, но и на стены этого дома. Иллюзия спокойствия в доме не внушает покоя. И только отчаянная, слезная молитва матери, которая еле доносится откуда-то снизу, нарушает неестественную тишину Стенхоуп Парка. Прислушиваюсь к её словам и мысленно повторяю отче наш, пока спускаюсь по лестничному пролёту на первый этаж и замираю при виде сгорбленного силуэт отца. Мне никогда не доводилось видеть его сломленным. Всегда гордый и уравновешенный герцог Стенхоуп согнулся под тяжестью горя и страха перед будущим. Я сосредотачиваюсь, в намерении найти слова для того, чтобы немного взбодрить его. Предугадав ход моих мыслей, он качает головой, словно просит не жалеть его, и медленным шагом проходит к своему кабинету, в попытках скрыть свои переживания от посторонних взглядов. Я и не пытаюсь последовать за ним, прекрасно понимая его чувства и состояние. Сейчас мама больше всех нуждалась в внимании. Сделав пару шагов, я останавливаюсь рядом с полуоткрытой дверью гостиной. Голос леди Стенхоуп более не слышен. Прижав скрещенные ладони к губам, она с закрытыми глазами сидит на стуле и еле заметно покачивается. Подхожу к ней и присаживаюсь на корточки. Мама не замечает моего присутствия, поэтому сипло проговариваю:
- Мама.
Мой голос словно выводит её из забытия, и она, открыв глаза в которых поблескивают непролитые слёзы, внимательно смотрит на меня.
- Дей…, - не договорив, она поджимает губы и смотрит наверх, чтобы не расплакаться. Но в итоге сдаётся, встаёт с места, продолжая прижимать ладонь к губам, чтоб сдержать непрошеное рыдание. Поднимаюсь, подхожу к ней и прижимаю маму к груди. Она качает головой и проговаривает:
- Это… Это неправильно оплакивать своего ребёнка, пока он жив…
Я прикасаюсь губами к маминым волосам.
- Слёзы помогут избавиться от пережитого стресса, - проговариваю тихо. - Тебе лучше не сдерживать их, пока нас никто не видит. В этом нет ничего плохого.
Она сильнее прижимается ко мне, замирает на несколько секунд, но более не пытается сдержаться. Чуть погодя, отстранившись, шмыгает носом и, нахмурившись, задумчиво говорит:
- Кажется я испачкала твою рубашку. – И протерев слёзы платком, добавляет, - Надо будет сменить её.
Действительно, на моей белой рубашке выделяются несколько мокрых пятен, которые наверняка оставят след после высыхания.
- Ничего страшного, - говорю я, зная, что готов сменить тысячи рубашек, если это облегчит страдание моей матери.

Клиника Harley Medical Group

Вечером того же дня я с Мишель, мамой и отцом сидим в кабинете Виктора. Последний сообщает нам новые сведения о стоянии Каролины:
- Вся надежда на её упрямство. А мы с вами знаем, какая в этом плане Кэр.
На лице Вика впервые за всё время вижу подобие улыбки. Отец встаёт со своего место и величаво оглядывает нас с Виктором, проговаривая:
- Отвратительная черта, которая не обошла стороной никого из нас. Но хоть иногда от неё есть польза.
Сильнее сжимаю ладонь Мишель, которую до этого едва заметно поглаживал, и улыбаюсь, зная, что сестра непременно выкарабкается. Но это не сгладит моей вины ни перед ней, ни перед женой, ни перед матерь, отцом и Виктором – люди, для которых мой неверный выбор заставил пережить такой стресс в настоящем, причинив всем им немало страданий.
Мишель накрывает свободной ладонью наши переплетённые руки, и я смотрю на неё, в очередной раз чувствуя облегчение, что с ней ничего страшного не стряслось. Страх за неё и за сына в очередной раз дал почувствовать насколько сильна моя любовь к ним.

Месяц спустя.
Скотланд-Ярд

Частые визиты в Скотланд Ярд порядком успели надоесть, но превратились в своеобразный ритуал. Нас с отцом принимали тут как своих, поэтому в нужный мне кабинет я прохожу без каких-либо проверок. Здесь меня уже ждут. По невозмутимому виду Моррисона сложно предложить очередную причину вызова, но не трудно предположить.
Как занятой человек, после приветствия и формальностей по минимуму, он сразу приступает к сути дела:
- По нашему запросу к нам наконец-то поступили сведения из Венесуэлы. Документы Анны Нолан идеальны настолько, что и комар носа не подточит.
Я подаюсь вперёд, обдумывая сказанное. Предвкушая мою реакцию, Моррисон поспешно добавляет:
- Ничего нового. Мы с вами это предполагали.
- Но… Комиссар, ещё мы прекрасно знаем, кем на самом деле является Анна Нолан, - это отчаянная попытка услышать, как Моррисон заверяет меня, что на этом дело не остановится.
- И ни одного фактического доказательства мы не имеем на руках, что разбивает в пух и прах любые знания. Если и дальше так пойдёт, то в виду кончины преступницы, нам придётся закрыть все дела, связанные с Анной Нолан. Мари Коннели к ней не имеет никакого отношения. – Так и не дождавшись ответа от меня, он продолжает. – Кстати, дело о ненадлежащем содержании животного мы передали обвинителям.
- Знаю. Вчера ко мне заезжал Томас.
Пытаясь подбодрить меня, Моррисон доброжелательно проговорил:
- Мэтью поделился со мной своим видением данного дела. С учётом всех смягчающих обстоятельств, обвинение не будет требовать от судьи максимального наказания.
- А что на счёт Кореи?
Комиссар качает головой.
- Бесперспективное занятие. Там столько подпольных пластических клиник, что мы вряд ли обнаружим ту самую, которая так необходима нам. Да и азиаты очень настороженно относятся к нам.
Покидая участок, как и месяц назад, я не мог понять своего отношения к исходу этого дела. Как и хотелось, по итогу имя Мари нигде не фигурировало, но столько вопросов оставалось в подвешенном состоянии, которые никогда так и не найдут ответа.

Девушки, благодарю вас за праздник и прекрасные подарки.

Трудные жизненные периоды безоговорочно опустошают, а тяготы, суета – обременяют и выматывают. Всё это особо остро чувствовалось на фоне тех трагических событий, через которые пришлось пройти моей семье. Наиболее ощутимо переживала мама. В отличии от отца, ей, как женщине, сложно было совладать с эмоциями, несмотря на годами привитые манеры. Мэри, как не пыталась, все же волновалась, и это естественно, когда проходишь через такие испытания. Она отказывалась понимать и принимать, почему обвинение выдвигалось потерпевшей стороне: ненадлежащее содержание животного, повлекшее за собой смерть. Обвинение выдвигалось мне, как человеку, который числился хозяином этого животного. Поначалу мама вынужденно сдерживала свои эмоции во избежание лишних стрессов, которые были противопоказаны моей жене. Но повседневные заботы заставляли ненадолго забывать о страхах: Кэр шла на поправку, Керри казалась счастливой, а рождение долгожданного внука притупило чувство обид и зла, внеся в нашу жизнь новые оттенки - яркие и эмоциональные.
С Мишель мы зарегистрировали наши отношения сразу после её выписки из больницы. Доводы про долгие обсуждения пунктов брачного договора работникам мэрии показались вполне логичными, а для нас с женой несуществующая бумага просто послужила надёжной ширмой.

Февраль.

Судебный процесс, который завершился минутами ранее, казался нескончаемым, хотя его результат был не из самых плохих. Штраф и определенные ограничения, наложенные органами власти скорее были наилучшим исходом, но это не отменяет того факта, что теперь у меня есть судимость.
Свидетелей, подтверждающих наши показания, было более чем достаточно. Даже сотрудники ветеринарной клиники, где наблюдалась Клео и готовилась к отправке в заповедник, не остались в стороне и внесли свою лепту в судебный процесс. Ради этого дела из Эмиратов прилетел Абдулла, подаривший нам Клео. Он был настолько откровенен и эмоционален в своих показаниях, что, судя по вынесенному приговору, впечатлил даже вершителя правосудия: в одном из пунктов вердикта судья до конца жизни запретил мне держать дома, как и за его пределами, дикое животное. Абдулла советовал мне не расстраиваться, ведь меня ждёт новый подарок, поскольку его гепард ждёт новый помёт. Наверное поэтому я был рад данному решению судью, потому что на этот раз у меня был весомый довод для отказа таким образом, что бы суметь избежать ненужных обид.
После трагических событий мы с Мишель выбрали новое место обитания, и по настоянию Ленгстона остановились на новом доме, который находился неподалёку от их с Александрой квартиры. Всё-таки наше добрососедство было проверено годами, и не стоило изменять традициям. После Нового года мы с женой поселились в новом доме и привыкали жить по новым правилам, которое нам диктовало наше маленькое чудо. Эдвард не был капризам ребенком, но порой и он проявлял характер, знакомя нас с Мишель с новым уровнем бессонных ночами. Несмотря на то, что мы подобрали необходимый штат прислуги, где числилась так же и няня, но без особой надобности к её помощи мы прибегали крайне редко, стараясь справиться своими силами. Так пожелала Мишель.
Возвращаясь домой сегодня, я чувствовал вселенскую усталость. Поскольку жена не встретила меня у порога, не трудно было найти её место нахождения в этой немаленькой квартире. Дверь детской была открыта, и, встав в проёме дверей, я устало облокотился о косяк, любуясь открывшейся картиной. Белоснежная комната нашего сына создавалась лучшими дизайнерами: тёти с особой любовью помогали Мишель обустроить её, отдавая предпочтение экологическим и в то же время самым стильным предметам обихода, но в то же время не вычурным, чего никто из нас не любил. Спокойные пастельные тона придавали особый уют. Эта комната, несмотря на то, что в ней порой проходят не самые легкие минуты нашей жизни, всё равно являла собой островком спокойствия. Например, как сейчас. Я чувствовал особое удовольствие, наблюдая за женой, на которой была короткая белоснежная ночная сорочка, которая на фоне ночника просвечивала и подчеркивала все достоинства фигуры моей жены.. Склонив голову набок, она что-то напевала нашему сыну, покачиваясь в такт. Приглушённый свет в комнате придавал особую магию этому мгновению, и, невольно улыбаясь, я шагнул в направлении самых дорогих мне людей. Обхватив ладонями бархатные ягодицы жены, с шумом вдохнул аромат её волос и, слегка поцеловал. После чего, сосредоточив внимание на засыпающем Эдварде, прошептал:
- Люблю…

Поздравляю всех Рождеством!
Украшение для ёлки

Эмма, с праздником. Желаю, чтобы все желаемое сбылось в грядущем году)

Доброго.
Керри

Ангел прав - мы были созданы друг для друга. Кого-то он мне напоминает) Не подскажешь?
Это было самое лучшее, что я читал.
С Праздником, любимая.