Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Про спецслужбы не знаю, я говорил про службу безопасности или кто там досье на подружку Девида собирал?)))

Не буду ставить галку на пост, чтобы сохранилось письменно, что 20% от доходов Pensive мои)))

Квартира Эрика Нортона

Я сам не понял как в это ввязался, но звонки Джера и обсуждение планов «Pensive» на будущее стали для меня в последнее время чем-то привычным и, в какой-то мере, даже желанным. Это хоть как-то занимало мысли, в то время как с Аной мы ещё больше отдалились.
Вот что бывает, когда начинаешь отношения не с того. Пропустив столь важный для женщины букетно-конфетный период, Анастазия не подумала, что ей этого будет не хватать. И теперь нам пришлось откатить отношения назад, чтобы наверстать упущенное. Нет, я не против узнать друг друга получше, но почему нужно исключать из рациона секс? По-моему, это тоже важный пункт познания.
До дня открытия паба я точно знал, что ущемляют именно мои интересы, но времени заняться вопросом вплотную не было, поэтому оставил всё, как есть, надеясь, что за неделю ремонта Анастазия сама поймёт, что воздержание нам ни к чему. А на утро после понял, что нарушил её планы на сдачу позиций.
Она обиделась. Это я понял совершенно чётко, когда позвонил утром, чтобы узнать как она и какие планы на день. По тому как она роняла слова и не стала развивать ни одну из затронутых тем, было легко догадаться, что в её понимании я должен был уехать вместе с ней и отметить успех вечера наедине. Сам по себе это великолепный план, но что поделать, если я владелец и работодатель. Мой рабочий день длится круглые сутки, с перерывом на сон. И если мы хотим быть вместе, Ане придётся понять, что выходных у меня практически не бывает. К слову, это обстоятельство сгубило уже не одни отношения. Ещё бы, кому понравится, что его половина работает в то время, когда ты, наконец, дома и хочешь тепла и близости. Приходит ночью, когда ты спишь и спит утром, когда ты встал. И даже выходные, и те не совпадают.
Понимание этого гораздо хуже заблуждения, что любовь выдержит всё.
Закончив разговор на не самой позитивной ноте, кинул телефон на диван и пинком перевернул журнальный столик, отправляя в задницу труд почти двух часов и ещё одну попытку самостоятельно закрыть месячный баланс.

В следующие два дня, а именно в выходные после открытия, работы было столько, что мне отлить было некогда, не то что куда-то звонить или ехать. Популярность – штука время затратная.
Анастазия не заглянула ни в субботу, ни в воскресенье. Довольно красноречиво после нашего утреннего созвона в субботу и её недовольного тона. Я порывался написать оба дня, после того как запирал паб, но так и не сделал. Не потому что не понимал её, а потому что понимал, что не могу дать ей то, что она заслуживает. Поганое чувство. Всего-то нормальные отношения, как у всех, а для меня непосильная задача.
Это такая разновидность чувства вины, с нотками упрямства, когда понимаешь, что дело в тебе, но знаешь, что менять ничего не станешь. И хочется сделать что-нибудь гадкое, чтобы оттолкнуть окончательно или получить доказательство, что нужен любым.
«Гадким» могла бы стать Анита. Она давно намекает, что находит связь между подчинённой и босом пикантной и будоражащей. Представил себе официантку и почувствовал себя полным идиотом. Люди, изменив, скрывают это от партнёра, чтобы не ранить, а я наоборот? Нет, с этой идиотской ситуацией точно надо что-то решать.

Понедельник шёл к своему закату. Большую часть своего выходного я потратил на бухгалтерию, так и не поняв почему не сходится баланс. Потерев лицо руками, вытянул длинные ноги из под маленького журнального столика, встал и повёл плечами. Если у нас теперь каждый вечер будет столько посетителей как в последние три дня, то придётся нанять ещё одного человека, чтобы Фред не отвлекался на помощь на кухне, и, по ходу, ещё одну официантку. Ещё нужно что-то решать с бухгалтерией, которую я явно не тяну, и учиться сохранять все, даже самые незначительные счета. Никаких больше «да там на пару фунтов, он не дал мне чек» и, кажется, пора разобрать завал в моём кабинете.
Механически сгоняя пенную воду вниз по телу, я снова переключился с мыслей о работе на мысли об Ане. Может, всё-таки купить по дороге цветы или конфеты? Меня же наверняка опять ждёт чашечка кофе. Ирония быстро улетучилась, вытесненная мыслью, что сегодня меня могут вообще не пустить за порог. И снова откат к мысли о чём-нибудь гадком.

Квартира Анастасии Синклер

В лифте столкнулся с каким-то мужиком в костюме, он попросил нажать на кнопку этажа Анастазии. Этого оказалось почти достаточно, чтобы начать драку. Почти. Я всё-таки решил повременить до прибытия на место, чтобы убедиться, что он направляется туда же, куда и я.
На этаже чувачок прошёл к двери другой квартиры, бросив на меня странный взгляд. Я даже пожалел, что он не станет тем, на ком я мог бы отвести душу. Но забыл о нём, когда Ана открыла дверь. В мягком, домашнем костюме она выглядела ничуть не хуже чем в декольтированном платье.
- Не помешаю? – Спросил, жадно отмечая взглядом каждый изгиб её тела.
Ана сделала шаг назад, пропуская меня в квартиру.
- Ты не давал о себе знать, - глядя как я сбрасываю кроссовки, сказала Ана.
- Ты тоже, - напомнил, поднимая на неё глаза.
Она смотрела на меня обвиняюще, вздёрнув бровь и скрестив руки под грудью.
- Ты не рада меня видеть?
Честным ответом считаю то, как Ана отвечает на поцелуй, а не то, что может сказать после, поэтому перешёл сразу к действию. Её губы разошлись под моими, пуская язык в рот. Руки, приятно задевая ногтями кожу, прошлись по голове и сомкнулись на моей шее. Она прижалась ближе и я счёл это приглашением. Засунув руку за резинку её штанов, нащупал кромку трусиков и, поднырнув и под это препятствие, провёл средним пальцем по клитору. Тело, не успев получить приказ мозга, выгнулось от удовольствия, прижимаясь к моему. Но в следующий момент, Ана зашевелилась, пытаясь отстраниться. Ничего подобного. Перехватив девушку покрепче, ещё настойчивее овладел её ртом, пальцами свободной руки ведя от клитора к мокрой щёлочке и обратно. Влажными от её влаги подушечками пальцев дразню клитор, обещая что будет ещё слаще и крепче, если она будет сговорчивой девочкой. Ана уворачивается от следующего поцелуя и, запрокинув голову, рвано вдыхает. У меня мутится в голове от неё такой: раскрасневшейся, влажной, безумно желанной.
- Эрик, - срывается с её губ со стоном. Анастáзия прислоняется лбом к моему плечу, опускает руки на грудь, словно собирается оттолкнуть, но тянет с этим, наслаждаясь движением пальцев на своей плоти. – Мы же... договорились.
- Да к чёрту это, - подхватив её ногу под коленкой, прижимаю её к своему бедру, сильнее раскрывая Ану для своих пальцев, хотя уже понимаю, что продолжение мне не светит.
Два пальца уверенно скользят внутрь, большой обводит горошину клитора. Ана напрягается в преддверии разрядки, я прислоняю её спиной к стене и, уговаривая кончить для меня, целую в шею.

- Давай выпьем кофе где-нибудь подальше от кровати, - предложил через несколько минут, снова надевая кроссовки.
- Я не одета, - ответила Ана, всё ещё пылающая и растрёпанная после наших объятий.
Я отвёл глаза и так возбуждённый до боли.
- Я подожду тебя. На улице, - добавил, решив для верности увеличить расстояние.

Фонарный столб перед подъездом – прекрасно сослужил в качестве подпорки, а смарт помог скоротать время ожидания. Через двадцать минут Анастазия обошла меня и улыбнулась своей обалденной улыбкой, обозначающей ямочки на её и без того красивом лице.
- Привет.
Расхожее приветствие прозвучало однозначно интимно, снова посылая волну желания по моему телу. Ана потянулась к моим губам и я поспешил встретить, с удовольствием прихватывая её губы своими.
- Куда пойдём?
Мой взгляд опустился от обрамлённого распущенными волосами лица к кружевной блузке, затем к рваным на коленях светлым джинсам и остановился на туфлях на высоких каблуках.
- Не в театр, - определил её настроение по наряду. – Может, в клуб или в кино?

Как и обещал, ждёт у входа.
- Поздравлять, я так понимаю, не с чем, - приобнял за талию и поцеловал в губы. - Двух раз хватит или грабли - наше всё?

Молча кивнул и обнял.
- Поехали, отвезу тебя домой и накормлю ужином.

Всех с наступающим! Праздничного настроения, весёлой компании и ярких впечатлений!)))



Ана, спасибо за зимний прикид)

Чем ближе мы подходили к дому, тем яснее становилось, что этот вечер ничего не изменил. Ана мне не просто нравилась, я был ей страстно увлечён. И это ярко горящее во мне влечение мешало разглядеть, что она ко мне чувствами не пылает. Симпатия – да, похоже, но не более того. Сначала я не понял почему она всё-таки выбрала мультик, тем более, что после её признания, что она поклонница комиксов Марвела, был готов согласиться на «Тор: Рагнарёк», и сообразил только увидев в зале детей, что она это специально, чтобы обезопасить себя от моих приставаний. Охренеть, но я решил ничего не говорить, наверное, всё ещё надеясь, что ошибаюсь.
Ошибки не было. Была только моя слепота, которая, наконец, начала рассеиваться. На обратном пути мы говорили ни о чём – ещё одна уступка Анастазии, явно избегающей темы наших странных отношений. Конечно, тут была и моя вина. Я с самого начала понимал, что совпавшие начала романа и ремонта могут пошатнуть первый, но думал, что Анастазия поймёт как надо. Мне бы насторожиться уже тогда, когда она в первый раз предложила «просто попить кофе», но я был вымотан работой физической и на камеру. Я должен был задуматься, когда она отказалась появляться в пабе пока там съёмочная группа. И её красноречивое молчание в эти три дня я тоже должен был понять, но я и этому нашёл объяснение. Но когда она сказала «Если ты не против, я бы пришла к тебе в паб в пятницу» дошло даже до меня. Она совершенно спокойно говорила о том, чтобы не видеться четыре дня, в то время когда мне хотелось видеть её постоянно. Горячий поцелуй на прощание, чтобы снова завести меня и, помахав, уйти. Пускай играет в эти игры с тем, кому они нравятся. Мне некогда страдать хернёй, надеясь, что может в следующий раз перепадёт чуть больше. Не хочет – не моя проблема, ломаться нужно было раньше.

Педаль газа подрагивает под моей ногой, утопая всё больше в пол. Лондон ещё виден в зеркало заднего вида – на*рать мне на грёбанные правила движения, радары, даже жизнь. По центру трассы со скоростью под 260 km/h. Речитатив рэперов прекрасно заменяет мысли, ударные задают ритм сердцу – свои перегруженные мне сейчас, на хрен, слушать не сдалось.
Проскакивая городишки, меньше чем за два часа я в Лидсе. Там на заправке встретил туристов из Эрфурта, пытавшихся по карте найти дорогу к ночному клубу. Пацаны уже хорошо вмазали и разговор с женщиной за кассой не клеился – английский начал подводить. Услышав родную речь, подмигнул уже паникующей тётке и вывел земляков с собой на улицу.
В клуб они так и не попали. Мы почти два часа проржали прямо там, на заправке, раздавив полторы бутылки водки на троих. Разъехаться пришлось из-за разнывшейся подружки одного из них.
Обратная дорога оказалась длинней, под конец меня даже начало клонить в сон. Бросив машину за «Гвоздём», налил себе светлого и завалился в кабинет. Скинул с крутящегося кресла какие-то папки и хламьё, закинул ноги на заваленный стол и сделал глоток. Думать не хотелось да и не очень получалось – меня вырубало.

Какой-то грохот разбудил, кажется, от силы через час, но открыв глаза увидел, что уже светло. Грохот повторился и я сообразил, что в пабе.
– Франк! – Выглянув из комнатушки, окликнул повара, – Geht auch etwas leiser?
Из-за угла появилась Анита и, посмотрев на меня, удивлённо вздёрнув брови, покачала головой.
– Франка ещё нет.
– Ммм, – хоть Грег, хоть Франк – повара всегда начинали работу раньше всех, – а почему тогда ты уже здесь?
– Он придёт сегодня позже и просил меня всё подготовить, чтобы успеть к открытию.
– Понятно, – кивнул, собираясь вернуться в комнату, – а с уборкой потом поможешь?
Неожиданно решил попытать своё счастье.
– Ну уж нет, – фыркнула девушка, – до закрытия я не останусь.
– Я не об этом, – скривился от неё такой проснувшейся и свежей, – мне тут надо убрать, – кивнул в сторону кабинета.
Анита подошла ко мне и заглянула в комнату, положив руку на дверной косяк. Всего на голову ниже меня, русая, зеленоглазая, широкая в кости, при этом ни капельки не толстая. Обычная такая, неприметная. Не красивая, но по утрам у меня крепко стоял сам по себе, а не на неё конкретно.
– На уборку здесь понадобится пара дней, – вынеся вердикт, она подняла на меня глаза и замерла. – Шеф, ты что?
Я потеснил её к столу и недвусмысленно положил руки на пояс джинс.
– Передумала?
Она не стала делать вид, что не понимает – спасибо, пункт за честность.
– А как же твоя психолог? – Она ещё пыталась вразумить, чтобы потом не остаться виноватой, но взгляд, остановившийся на моих губах, выдал её с головой.
– Нет никого, – криво ухмыльнулся и потянул за резинку, распуская её хвост.
Я прямо увидел как Анита сложила дважды два. В смысле, что я выпил, место ночёвки и внимание к ней. В следующую секунду она обеими руками нырнула под мою футболку, сдвигая ткань наверх.

Анастазия пришла в пятницу, как и сказала. После я проводил её, конечно, поцеловал у дома и она снова пошла наверх одна. Мы встречались ещё несколько раз, всегда по одному сценарию. В последний раз, я не стал её целовать, решив, что хватит себя мучить, и больше не звонил.
Паб, лишивший меня личной жизни, подарил замену в лице Аниты. О ценности подарка можно было поспорить, не потому, что она плохая, а потому что, как любая женщина, надеялась, что из секса вырастет любовь, наверное, даже не представляя как я далёк от этого. Когда поймёт – всё прекратится, если я не прекращу эту связь раньше.


Пару недель спустя


- И тебе привет, – отозвался на бесцеремонность. – Я уже не уверен, что это хорошая идея.
- Случилось что?
- Ничего, относящегося к делу. Просто это реально может выйти боком.
- И что делать?
- Работать, Джер. Например, снять клип, залить его на Ютуб, набрать десяток миллионов лайков и стать знаменитыми.
- Угу, а где взять деньги на клип?
- Заработать. Кстати, для вашего повторного выступления всё готово. Вы как?
- Да хоть сегодня, - в голосе парня ожидаемое воодушевление. Ещё бы, в последний раз они срубили весьма прилично.
- Ладно, Джер, мне нужно работать, - глядя как в паб заходят новые посетители. – Заходи, когда будет время, перетрём.
Миловидная девушка подсела к стойке, рассеянно глядя по сторонам.
- Привет, - остановился напротив и, убрав смарт в карман, улыбнулся, - что будешь пить?

Под задушевный разговор о превратностях жизни?) А, давай!

Настя, мне бы твой пост почитать. А пока его нет, может подкинешь музычку, под которую пишешь?

Я не пишу под музыку. Слушаю до того, когда настраиваюсь. Не удивлю если скажу, что слушаю немецкий рок, хип-хоп, рэп сильно выборочно (тут американцы лучше) да и попсу тоже.
Например, хороши за прошлый год




Верни что было и не мучайся?

Почти классика, и под неё не пишется? Попробуй под эту


Шерри, делись своим)

- Не приемлющим нецензурную речь, сексизм и отличное от вашего мнение, текст к прочтению не рекомендуется -

Месяц назад

In unser Sanduhr fällt der letzte Korn,
ich habe gewonnen und hab ebenso verloren.
Jedoch missen möchte ich nichts,
alles bleibt unser gedanklicher Besitz.
Und eine bleibende Erinnerung,
zwischen Tag und Nacht legt sich die Dämmerung.

© Söhne Mannheims "Und Wenn Ein Lied"

- Ты же хотел сменить тачку, - лыбится Бен, которого в кругу знакомых, из-за роста в два с лишком метра, называют «Биг».
- Вот вы сейчас подкинете мне шестнадцать штук и я сменю тачку, - я ответил широченной улыбкой и кивнул на бьюик Бена. – А ты остаёшься верен своему GSX?
- Это мои самые продолжительные отношения, – заржал «Биг».
Свою тачку он любил искренне и преданно, воткнул в неё столько бабла, что можно было купить парочку порше или, любимый всеми долбонавтами-выпендрёжниками, бентли.
Среди тех, кто встают на старт, детки богатеньких родителей – редкость. На предельной скорости громкое имя предков и бабки ничего не решают, а яиц такие, как правило, не имеют. Зато их полным-полно среди тех, кто приезжают в точки сбора, чтобы попонтоваться, кайфуя от мнимой крутости и изображая причастность. Я уважаю тех, кто умеет работать руками, разбирается в технике и имеет сентиментальную привязанность к тачке, над которой проливал пот и кровь, а не тупо выложил кругленькую сумму в автосалоне. Потому что в умелых руках, любое корыто будет летать, был бы движок стоящий.
Дождавшись знака, что на коповской радиоволне тихо, мы подрулили к линии старта, ожидая сигнала. Меня потряхивало. Не только от знакомого, гудящего в венах адреналина, его разбавляло что-то холодное, скользкое. Может, от безумия во взгляде парня, которого я выделил, как серьёзного соперника. А может, это разочарование, не отпускающее меня со вчерашней свиданки с Аной. Ещё одна милая встреча, с распитием кофе и болтовнёй ни о чём. Моё терпение лопнуло. Попытки узнать друг друга получше за чашкой кофе, отдаляли нас, а не сближали, как было задумано. Может, это и заморозило Анастазию, а, может, я опять ищу ей оправдание. А ведь если бы она просто дала снять с себя трусы, мы были бы ближе некуда.
Бросив взгляд на фигуристую девицу с флажками, утопил педаль газа, заставив мотор взреветь. Тачки рванули с места, под визг покрышек и надсадный рёв движков. Второй на старте, при том, что любая из этих тачек лучше моей. Я уже говорил, что исход далеко не всегда решает количество лошадок под капотом? Если нет, то говорю сейчас. Недостаточно сдать на права и купить шпортваген, чтобы стать гонщиком. Как в любом деле, на дороге важны умение, опыт и способность принимать решения. Сегодня нас пятеро, куш – двадцать кусков, четыре из которых – мои. Я хочу эти шестнадцать. И я хочу выиграть. Мне нужна эта чёртова победа, чтобы перебить горечь разочарования не сложившихся отношений. Доказательство, что я могу выйти победителем из схватки, чтобы чувствовать себя лучше. Порше и чёрную мазду я скинул со счетов уже через две минуты – оба лошары никак не могли обойти Бена, а он забавлялся, давая им лазейку и снова закрывая её. Пацан на порше так дрожал над своей дорогущей тачкой, что боялся рискнуть. На что рассчитывала мокрощёлка на мазде я вообще не знаю. Наверно, лишние четыре куска завалялись. Я рассмеялся, наблюдая за забавой Бига, но не сбросил его со счетов, прекрасно понимая, что наигравшись, он вступит в схватку.
Впереди меня пёр по прямой Вайпер ТА. За рулём сидел парень по имени Ред – новоё имя на сцене нелегальных гонок Лондона. Особой популярностью парень не пользовался, об этом мне по старой дружбе шепнула Мила. Его контактные линзы, делавшие глаза бесцветными, худоба и азиатский разрез глаз на лице европейца, отталкивали даже самых отчаянных сосок. Я не был с ним знаком, так как из-за всех изменений в пабе пропустил несколько сборов, а он, как я слышал, выиграл две последние гонки. Мы встретились глазами на старте. Ред, и правда, был полным придурком. Ко всему перечисленному Милой, я отметил татуировку каких-то странных знаков, охватывающих его шею кольцом, обдолбанность во взгляде и улыбочку суицидника. Наверно, мне не надо было рыпаться – мой Мустанг не тянул против Вайпера. Но я хотел узнать, настолько крут этот укурок, и видел свой шанс в его ошибке. Если Ред её допустит. Если я успею ей воспользоваться. Многовато «если», но если всё сложится и я его уделаю, это будет круче, чем в условиях гонки на равных.
Ошибок он делал много. По правде говоря, у меня зрела мысль, что он вообще не имеет какой-либо тактики, а тупо выжимает всё, на что способен его подкормленный закисью азота крайслер, и ищет смерть. Такой без размышлений прихватит с собой всех, кто подвернётся. Понятно, как выигрывает этот безумец. Нормальным людям жизнь дороже денег.
Дури у меня всегда хватало. Не раз грозили выпнуть из «Формулы» за несоблюдение правил, да и в аварию я тогда попал, чего врать, по собственной вине. Короче, я повёлся. Вызов психически неустойчивого Реда (именно к этой категории психологи относят тех, кто ищет смерти), был тем, что мне нужно в эту ночь.
Мы поравнялись на первом же повороте – они всегда были моей фишкой, а для остальных одним из самых трудных препятствий. Создав впечатление, что попытаюсь обойти его справа, заставил Реда уйти в эту сторону и резко скинуть скорость, чтобы не вылететь с дороги. Получив в своё распоряжение большую часть дороги, я по широкой дуге, вырвался на один с ним уровень. Ред показал средний палец, намекая, что трюк не пройдёт ещё раз и ударил по газам, надеясь снова обогнать. Если это случится – я проиграл. Рычажок передачи перекиси перескочил под моим пальцем на следующую ступень и мустанг, вскинувшись, рванул вперёд.
Удар в бок не стал неожиданностью. Бросив взгляд на красноволосого придурка, решил, что затолкаю ему в жопу монтировку, при любом раскладе. Крутанув руль вправо, долбанул его в бок, толкая к ограждению. Мы успели ещё несколько раз боднуться до того, как впереди показался крутой поворот налево. По тому, что Ред перестал пытаться столкнуть меня с дороги, стало ясно, что и он думает как выиграть поворот. Моя траектория короче на долю секунды и опаснее, если Ред попытается подрезать. А он попытается.
Крайслер мордой впивается в переднее крыло, деформирует, прижимает колесо. Левый бок мустанга высекает снопы искр, хватая столбики вдоль тротуара. Я должен прорваться. Если не вырвусь – мне конец. Край капота выскакивает под давлением. Улыбка Реда – маска смерти. Я снова кладу палец на рычажок подачи перекиси, но двигаю его вверх и одновременно жму на тормоз. Крайслер, потеряв точку опоры, неуклюже проскакивает вперёд. Его сносит к тротуару. Ред пытается вернуть себе управление, но машина не слушается. Cейчасбл*дь!
Его разворачивает. Я не успеваю проскочить. Несколько метров пру крайслер тараном перед собой. Слышится какой-то хлопок. Я не успеваю понять что это. Меня перебрасывает через препятствие, в виде крайслера. Как в замедленном кино, вижу смазанные огни ночных витрин, а следом быстро летящую на меня твердь асфальта.
Боль, в ломающихся костях, пронзает обжигающей вспышкой и бросает в холодную темноту.

В наших песочных часах падает последняя крупица.
Я выиграл. И проиграл.
Но я не хочу ни о чём сожалеть -
Всё останется в нашей с тобой памяти.
Нестираемое воспоминание о том,
Как между днём и ночью ложатся сумерки.

Если бы не Бен, я бы сдох в том ДТП. Признаться, я не помню ничего. Только то как машина начала складываться в гармошку, встретившись с асфальтом, а потом сразу пробуждение в палате.
Когда я очнулся, то услышал тихие слова молитвы на итальянском. Сначала мозг никак не хотел вспоминать как и зачем мама оказалась в Лондоне, но открыв глаза я понял, что в больнице, а следом и вспомнил почему.
- Мам. – Получилось тише, чем хотелось.
Мама подняла на меня красные, полные слёз глаза, всхлипнула, полоснув сдерживаемой болью, и, прижавшись лбом к моей руке, разрыдалась.
Я пробыл без сознания сорок два часа, а ещё через два начал жалеть, что вообще пришёл в себя. Реальность не радовала ни в одном из аспектов.
На зов приборов прибежала медсестра, а через четверть часа пришёл главврач, как выяснилось, он меня оперировал. Задав ряд вопросов о моём самочувствии, эскулап поведал, что я перенёс сотрясение головного и спинного мозга, у меня сломано пять рёбер, одно из которых прокололо печень, закрытый перелом правой руки и сложный, открытый перелом, правой же, ноги. К тому же многочисленные ушибы и лицо разбито до неузнаваемости. Он пытался оставаться вежливым, но я видел, что ему не по душе условия, при которых я попал в аварию, и он, скорее, считает, что заслужил все эти травмы, чем испытывает сочувствие.
- Мистер Нортон, как я понимаю, вы уже ломали эту ногу. – Сказал он, заканчивая свой визит. – Мы собрали кость из осколков. Вы ещё молоды и в хорошей физической форме, что позволяет надеяться на то, что она хорошо срастётся. Возможно, вы даже не будете хромать. Но если вы сломаете её ещё раз, - он покачал головой, - чуда не случится.
После его ухода мама причитала не переставая, а Габи отводила глаза. Меня съедала сильная боль, но я не хотел показывать это при матери и сестре. Я так хотел, чтобы они ушли и, наконец, не выдержав, сказал, что хочу спать. Все попытки мамы остаться я отсёк, напомнив, что доктор сказал, что моей жизни ничего не угрожает, и она может спокойно спать в отеле. Когда они ушли, я, стиснув зубы, досчитал до сорока, а потом вызвал медсестру. Приняв дозу обезболивающего, способную свалить ломовую лошадь, я отключился на несколько благословенных часов без боли, нравоучений и слёз.

Первую неделю я жил в редкие моменты пробуждения, каждый раз обнаруживая у своей кровати кого-то другого. Мама, Вальтер, Габи, Анита, остальной персонал из паба, Бен и разок заглянул Джер. Своих я кое-как отправил домой на пятый или шестой день, сказав что подыхать не собираюсь, а сидеть у моей кровати, когда я сплю, не имеет смысла.
Бен поведал, что Мустанг превратился в кусок дерьма, а Ред выжил и прохлаждается в другой больничке. Ещё он вернул мне мои четыре штуки, сказав, что к цели не пришла ни одна из тачек. После нашего столкновения, налетели копы и туса рассыпалась по городу от греха подальше. Я был благодарен ему, за то что вытащил меня из тачки – она запросто могла взорваться. Биг отшутился и сказал, что будет ждать реванша.
Анита изводила меня своими ежедневными посещениями дней десять. На проверку, она оказалась действительно хорошей девушкой: не истеричной и заботливой. И это всё сильно усложняло, потому что душа у меня к ней не лежала. Она старалась быть рядом, поддержать, развеселить и дико этим раздражала. Я пытался быть мягким, говорил, что у меня есть всё необходимое и ей не о чем беспокоиться, предлагал не тратить на меня столько времени, но она как-будто не хотела понимать. В конце концов, мне пришлось сказать откровенно, что у нас не получится, что я её не люблю и секс – всего лишь секс. Она обиделась и перестала приходить. Второе было хорошо, а обида, увы, могла лишить паб официантки, в момент, когда персонала и так не хватало.
Это был ещё один безрадостны момент. Объявление о поиске бармена я дал в газеты и поместил в сети ещё до аварии, теперь, в моё отсутствие, желающих получить место принимал на пробный день Фред и говорил, что пока не было ни одного стоящего, а один он зашивался. Мне нужно было выйти на работу, а я отлёживал бока и сходил с ума.
«Сотрясение спинного мозга» не звучит пугающе, пока не обнаруживаешь, что тебя парализовало. Сказать, что это страшно – не сказать ничего. Вчера ты был здоровым, самостоятельным во всём мужиком, а сегодня – овощ. Мысль о суициде показалась мне правильной, но разработать план я не успел – медсестричка успокоила, что через недельку, максимум две, блуждающий паралич исчезнет вместе с симптомами сотрясения. Я надеялся, что так и будет.
А ещё я мучительно хотел видеть Ану. Я скучал по ней, и сейчас был бы рад даже чашке кофе в её компании. Только бы снова увидеть её соблазнительную улыбку и обалденные сиськи – на то и на другое у меня на «раз!» вставал.
Желание, осуществлять которое я не собирался. К счастью, мой мозг не размяк настолько, чтобы рассказать ей о нелегальных гонках. Тем более глупо было бы это делать сейчас. К тому же я не хотел, чтобы она видела меня на больничной койке, с безвольными конечностями и раздутой чёрно-синей рожей. Не тщеславие. Понимание, что я и так не принц, а уж в нынешнем состоянии и вовсе жалок. И что будет потом, после выписки? Хромота? Повторяющиеся приступы паралича? Боли? Таблетки? Я не был ей нужен здоровым, смешно рассчитывать на что-то сейчас.
Я решил выбросить малышку-психолога из списка своих желаний и обещал себе справиться.

Вторую и третью недели я забил работой. Попросил принести мне ноутбук и книги прихода-расхода последних недель. Просидел над расчётами несколько дней, всё так же проваливаясь в оздоровительный сон, а, просыпаясь, снова берясь за дело.
В цифрах растущий успех паба был ещё более явным, а я не был дураком, чтобы не ковать железо, пока оно горячо. Найдя в сети нужные формуляры, заполнил и отправил просьбу о продлении часов работы «Ржавого гвоздя» до часа ночи. Обзвонил всех, кого помнил с курсов барменов, предлагая работу, и ещё раз кинул объявления о поиске бармена и официанток.
Работа – лучший метод не думать. Нужно просто забить ей каждую минуту, действовать, двигаться, достигать намеченного и, получив удовлетворение, идти к новым целям. Непременно оставаться в движении постоянно, не замечая течения дней и ставших серыми лица, проходящих мимо людей. Некогда – прекрасное слово: много объясняет, много позволяет. Например, безразличие, раздражение, жёсткие решения. За ним легко скрывать боль: физическую и душевную, одиночество и то, как тебя ломает. Догадываетесь, как часто улыбка – всего лишь вежливость, а не радушие или радость? Часто. Особенно, когда на душе у тебя черно и хочется остановить шоу, называемое жизнь, которое всё продолжается и продолжается. И ты улыбаешься, спрашиваешь «Как дела?» у людей, которые не значат для тебя ничего, сгибаешься внутри от боли, но так и не набираешь номер человека, дела которого тебя интересуют по-настоящему. Пропади оно всё.
Я вышел из больницы через две недели и четыре дня. Выходные провалялся дома на диване, а потом вышел на работу.
К тому времени повязку с руки и с ребёр сняли, чернота синяков на лице стала жёлто-зелёной и только ногу, по-прежнему, нельзя было перетруждать. Я старался следовать совету врачей, научившись балансировать на здоровой. Поворот к- и от барной стойки мне давался легко, труднее было, когда нужно было сделать несколько шагов, но и с этим я начал справляться, используя один костыль.
Я уставал, как собака, терпел зверскую боль в обеих ногах и в спине, и пил после закрытия, планируя реванш. День за днём.
Мне грозили два года условного и крупный штраф. Коп очень солидно и правильно учил меня жизни, на что я деланно раскаянно поддакивал «Да, сэр», «Вы правы, сэр». Пошёл в жопу, сэр.
Письменно-поучительное задерживалось, как и новая лицензия. Именно об этом и ждущем меня вискаре с пивом я думал за уборкой в конце рабочего дня, когда за спиной послышались шаги припозднившейся посетительницы.
– Мы закрываемся, - предвосхитил заказ, не желая задерживаться и слушать ещё одну слезливую историю об обманутых ожиданиях, простучавшей каблуками по паркету девицы.
Крутанувшись на пятке здоровой ноги, я оказался лицом к лицу с Анастазией.
– Я знаю. Но пока вы еще не закрыты, - её глаза заскользили по моему лицу, напоминая, что ещё видны некоторые следы аварии, - я бы хотела сказать то, зачем пришла, – Ана неуверенно улыбнулась. – Я не хочу тебя терять. Ты нужен мне.
Я проигнорировал то, как замерло сердце, когда я увидел Ану. Всё такая же красивая, совсем не изменилась за этот месяц. Интересно, а что видит она, глядя на меня? Видит ли, как изменилась моя жизнь, как изменился я сам? Понимает ли, что того Эрика, которому она отдалась хмельной мартовской ночью, больше нет? Тот парень, что верил в её любовь так же незыблемо, как в свою собственную – я больше не вижу его, когда смотрю на себя в зеркало. Мне кажется, что с их расставания прошли годы. С «их», да, потому что я перестал им быть. Мне некогда ждать и догонять её и любую другую, кто вздумает играть моими чувствами. Мне. Некогда.
- Ты опоздала, Анастазия. – Я улыбнулся, наказывая её за свою боль. – На месяц или около того.

Паб «Ржавый гвоздь»

Что делает реклама! С трансляции серии «Дизайнерского переполоха» о «Ржавом гвозде» прошло уже несколько недель, а к нам продолжают стекаться новые посетители и заглядывать девчонки, в надежде познакомиться. Должно быть с экранов я произвожу лучшее впечатление, чем в жизни. Хотя Бекка, красивая и на редкость назойливая девушка, улыбавшаяся мне сегодня, с расстояния вытянутой руки, битых три часа, похоже не была разочарована натурой. В случаях с непонятливыми, тяжелее всего сохранить вежливый тон и не дать волю своему плохому настроению, которое со дня аварии стало моим обычным состоянием. Но кому какое дело как ты себя чувствуешь, тем более, когда ты работаешь в увеселительном заведении.
Если опустить завсегдатаев, которые приходят в паб столь же регулярно, как к себе домой, остальные гости делятся на две категории: «напиться и веселиться» и «напиться и забыться». Парень, устроившийся у барной стойки, по мою левую руку, принадлежал к второй категории. Он не оглядывался по сторонам, в поисках смазливой цыпочки или партнёра для игры, не смотрел на плазменные экраны, а просто хотел напиться. Заказав бутылку текилы и попросив к ней закуску, он почти забился в угол, всем своим видом говоря «не подходите».
- Грег, салат с грибами и креветками под текилу и нарезку, - от двери крикнул я повару и в несколько, всё ещё не ровных, шагов вернулся на своё место.
Взглянул на парня и поставил перед ним стакан сангриты, украсив долькой апельсина.
- Текилу лучше запивать, - посоветовал, совсем не из соображений большей наживы, - если не хочешь, чтобы завтра тебе было очень хреново.
Парень кивнул, наливая себе щедрую порцию «Олмеки», и я переключился на других гостей, только краем глаза заметив, как ему принесли заказ.

До закрытия осталось тридцать минут. Я перевёл взгляд с часов на парня слева. Бутылка текилы опустела на половину, а он продолжал смотреть в бокал, ища ответы. Знакомо. Закроемся, посчитаю и уберу выручку и тоже выпью.
Раньше я не злоупотреблял алкоголем, всё началось с аварии. Ну, или парой дней раньше. Да, пожалуй, с той ночи, когда я первый раз переспал с Анитой. Теперь мои полпинты лагера под настроение, стали ежедневными и подкреплялись виски.
- Проблемы? – Остановился рядом, чтобы протереть стойку.
- Можно так сказать, - ответил парень, посмотрев на меня из под бровей.
- Как зовут проблему?
- Эмма.
Я и не сомневался, что у проблемы женское лицо. Не зря же до недавнего времени все циклоны, тайфуны и ураганы носили женские имена. И только после того, как женщины и в этом увидели дискриминацию, метеорологи разбавили список мужскими именами.
- Бросила или изменила?

В автошколе «Havana Road Star» я работаю всего две недели. Моему дяде, хозяину и до недавнего времени единственному инструктору, стукнуло шестьдесят и ревматизмом так, что теперь он решил ограничиться преподаванием теории, а на мою долю выпало практическое обучение неумех будущих участников дорожного движения.
С любовью проведя рукой по крылу Кадиллака 62-й серии, затёр следы краем футболки, возвращая лаку безупречный блеск. Этот автомобиль у нас меньше месяца и, кажется, я никогда не устану любоваться формами детройтского «барокко», мощными хромированными клыками, придающими автомобилю агрессивный вид, и 190 лошадками под капотом.
Дядя Густаво предупредил, что моя новая ученица покалечила уже двух инструкторов. Смешно! Что это за кукла-убийца? Ох, но если она поцарапает машину...
Через дорогу, явно взяв курс на меня, вернее, на Кадиллак, шла удивительно привлекательная муньека. Короткие шорты выставляли напоказ идеальные ноги, заканчивающиеся каблуками, безумной высоты. Завязанный на груди красный топ, открывал загорелый живот и привлекал внимание к обтянутой тканью груди. Глаза под густыми ресницами остановились на моём лице и я невольно сглотнул.
- Ты Анастасия?
Девушка кивнула и я уж было взялся за ручку двери, собираясь предложить ей сесть, но снова упёрся взглядом в её красные туфли на каблуках и выпустил ручку.
- Надеюсь, ты захватила с собой обувь на плоской подошве? В этом, - указал подбородком на её ноги, - я тебя за руль не пущу.

Я даже моргнуть не успел, как эта бесцеремонная девица всучила мне в руки свою сумку и приложила руку к сияющему чистотой лаку Кадиллака. Я нахмурился, но промолчал. Работа с людьми – она такая, многое приходится «проглатывать». Следом за сумкой в моих руках оказались туфли... и я понял, что у меня нет слов. Тем временем, муньека продолжала что-то верещать про погоду, затягивая волосы в хвост. Когда она, наконец, закончила, сунул ей в руки вещи и открыл дверь:
- Садитесь.
Пока она устраивалась на диване перед рулём, протёр заляпанное место на капоте, бросив взгляд на девицу через лобовое стекло и, обойдя машину, сел на своё место.
- Установите зеркала под себя, - начал я привычно, - пристегнитесь и вставьте ключ в замок зажигания. – Перевёл взгляд с панели машины на девушку: - Насколько я знаю вы с хорошим результатом сдали теорию. – Это не было вопросом. – Перечислите порядок своих действий перед тем, как влиться в движение на дороге.

Выслушав ответ, вопросительно вздёрнул брови, глядя в лицо девушки.
- Это всё? – Шумно вздохнул, искренне недоумевая как она, вообще, сдала теорию. – Анастасия, я ведь даже помог тебе, перечислив несколько первых действий. Первое, - говорю чётко, выдавая лёгкое нетерпение, - проверить видимость, то есть выставить под себя зеркала. Второе – пристегнуться. Третье – завести машину. Четвёртое – опустить ручной тормоз. Пятое – обязательное, Анастасия! – подчёркиваю важность слов, - перед тем как вырулить с парковки, обязательно посмотри назад, через левое плечо. Мимо может проходить пешеход или ехать машина, которую ты не видишь, потому что в данный момент она в «мёртвом» углу.
Я сопровождаю свои слова жестом, призывающим девушку повернуть ключ зажигания. Когда она это делает, я молча перевожу взгляд с её руки на лицо и обратно, ожидая, что она сделает всё, что сказано и тронется с места.

Опа! Эта кукла собирается меня учить?!

- А ты знаешь, что такое логика? А что если бы ты сорвала тормоза и машина поехала? – Выставляю раскрытую ладонь почти перед её носом и, загибая пальцы, перечисляю: - Износ покрышек, перегрев колодок, дисков и тормозных цилиндров, повышенная нагрузка на двигатель. Может повести барабаны, от перегрева пойдут трещины. И-и-и так далее. Ты готова оплатить ремонт? После того, как догадаешься, что не сняла машину с ручника.
Бросив взгляд за окно, перевёл дух и уже более спокойно обратился к ученице:
- Не важно сделала ты то, что я сказал или нет. Если я тебя прошу повторить – повтори. Или экзаменатору, когда он через пару лет будет принимать у тебя экзамен, а с твоими талантами раньше это не случится, ты тоже скажешь «Я уже сделала, зачем ещё повторять?» - передразнил тонким голосом. – И мне мало того, что ты сказала про пешеходов, потому что ты не сказала как именно ты собираешься это сделать.
Встретив взгляд буравящих меня глаз, хмыкнул и кивнул на ключ:
- Заводи и поехали.
Как хорошо, что у меня тоже есть педаль тормоза, а то я, кажется, начинаю понимать, как она покалечила двух инструкторов.