Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Харрингтон-Хаус.

Титулы, имена, приветствия, учтивые улыбки. С преувеличенным энтузиазмом я пожимаю руки и повторяю имена, сопровождая заготовленным — «рада, вас видеть». Немного странно, но мне знакомы в этом зале почти все, и всё-таки я никого не знаю в самом деле. Изысканные платья, шлейф дорогих духов, блеск украшений  с настоящими камнями, слепящие улыбки, которые не задевают глаз. Титулы. Имена. И разговоры ни о чём. Я к этому стремилась, так почему так хочется сбежать? Но на губах учтивая улыбка и заготовлены слова.
 — Здравствуйте, ваше сиятельство, миледи, — я не предполагала и даже слухов не было, что леди Дерби и маркиз Лансдаун между собой близки настолько, едва ли по другой причине они могли явиться вместе.
Взгляд обращенный на меня матерью графа задумчивый и одобрительный, хотя её расположения я не искала. Россыпь бриллиантов и безупречная причёска, платье пошито на заказ. Она приподнимает брови и почему-то говорит: 
 — Эстель, я думала, что ты будешь в сиреневом…
 — Вы опоздали, — дед недоволен явно, хотя и не показывает вида, со стороны приветствие друзей. Меня же озадачивает ещё больше. Едва ли даже королева может позволить себе упрекнуть гостей. Тем более гости лишь собираются, ужин ещё не подан.
 — Моя машина поломалась по дороге. — Лансдаун наклоняется к моей ладони и оставляет поцелуй на тыльной стороне, — вы потанцуете со мной, Эстель?
 — Мой второй танец ваш, ваше сиятельство. — Дед снова поджимает губы, на этот раз молчит. А я же улыбаюсь уже графу Дерби, который в этот раз без роз. — Здравствуйте, рада вас видеть, ваша милость.

   — Мисс Констанс, очаровательно вы выглядите— улыбка искренняя и слова от сердца. Среди знакомых лиц и заготовленных улыбок я рада видеть человека, который мне действительно приятен и в этом «рада» нет ни капли отмеренного вечером притворства. Констанс действительно очаровательна: огромные глаза, обворожительна улыбка, изысканное платье по последней моде, заинтересованные взгляды вслед. Но мне запомнилось больше другое: смех, танцы до утра и искренность в желании помочь. Визит же её брата, мистера Лоренса, безмерно удивляет. Теперь приём, который уже окрестили «знаменательным» в заметках прессы, полностью подтвердил свой статус. Будущий виконт Л'Айл уж слишком редкий гость на светских раутах. Высок, довольно привлекателен и холост, что вызов по себе само, но здесь немного другой случай. Его не прочат в женихи, тем самым делая ещё желанней возможность всё-таки заполучить себе. Не потому что не подходит в брак, а потому что мистер Лоренс этого попросту не хочет. Опасность манит, а недоступность тянет, как магнитом. И аура успешности усиливает шарм. Мы с ним встречаемся впервые, непроизвольно отмечаю, что хоть с сестрой Натан похож, но всё же совершенно разные. В Констанс кураж и озорство, а у мистера Лоренса в показанной свету уверенности и некой снисходительности сквозит усталость. Хотя, наверное, свои я ощущения сейчас приписываю всем.  — Мистер Лоренс, рада, что вы пришли.
Кивок в ответ и мне, и деду. Мы перебрасываемся буквально парой фраз с Констанс, договорившись встретиться позднее. И я опять протягиваю руку очередному гостю, которого, конечно, рада видеть.

Титулы. Имена. Приветствия. Улыбки, от которых уже сводит скулы. Из меланхолии меня выводит снова знакомое лицо, которое сегодня мне очень важно видеть здесь среди гостей. Красивая брюнетка, с которой познакомил Кевин несколько дней назад. Хорошенькая и сексуальная тогда, сейчас в вечернем платье, которое так нежно оттеняет все достоинства, стала похожа на античную богиню. 
 — Мисс Мирелла, рада вас видеть. Лорд Харрингтон, позвольте вам представить мою подругу, мы с ней учились в колледже, мисс Мирелла Джонсон. — Взгляд деда ни на каплю не теплее, он смотрит снисходительно, в ответ кивает. — Мирелла, это мой дедушка, я про него рассказывала. — От слова «дедушка», мне кажется, у Харрингтона должен бы повалить дым из ушей, но достаётся мне чуть больше недовольный взгляд. Но и его хватает, чтобы довольная улыбка мелькнула на губах. У нас обеих, к слову.

Улыбка ещё не успевает растаять на губах, как разгорается сильнее. Надеюсь, что лорд Харрингтон немного снисходителен и к регби, особенно к ведущим игрокам. Джим восхищается картинно «вечеринкой», жмёт слишком сильно руку деду, затем целует обе мне ладони. Смокинг на нём трещит по швам, нос переломан и не раз, нет парочки зубов, но бездна есть очарования. Он здесь чужой и вместе с тем ему все рады, да даже дед мой улыбается ему в ответ.
Но ещё более искреннюю улыбку я вижу для леди Клариссы, вдовствующей герцогини Атертон. Стать, шарм, изысканность и красота. Осанка, идеальная прическа, платье шикарное, блеск драгоценностей, манеры. Аристократичность в каждом движении и слове. Её сопровождает внук — маркиз Уэйкфилд, желанная добыча для каждой незамужней девушки. Он элегантен в смокинге, хорош собой и, как и в парке, притягивает взгляды всех женщин в зале. Пара враждебных взглядов вдруг достаётся мне. Хотя гораздо меньше, чем леди Нэнси Ратерфорд. Её отца мы уже видели сегодня, а леди Нэнси встречаю в первый раз. Внимательный взгляд тёмных глаз, изящная фигура балерины, легкий акцент. Хорошенькая слишком, чтобы все в зале были бы снисходительны к её визиту в сопровождении маркиза.

Все гости уже собрались в большой гостиной. Бокалы на серебряных подносах сверкают гранями. Шампанское и виски — выбор напитков дедом. На столиках фуршетных фрукты и легкие закуски, всё больше канапе и тарталетки. Живая музыка играет фоном, гости ведут неспешный разговор. Чёрные смокинги и разноцветье платьев, бриллиантов блеск и изумрудов. Смесь запахов духов, гул тихих голосов. И предвкушение словно повисло в зале.
И Джонсон, наконец оповещает, конечно, повинуясь знаку деда:
- Леди и джентльмены, ваш ужин подан.

Столовая ярко освещена: люстры свисают с потолков, на стенах бра и дополняет свет свечей. Стол восхищает изысканным убранством, здесь нежный шёлк салфеток и скатертей, хрустальные бокалы-купола Мозер, тончайший костяной фарфор с золотом монограмм, столовые приборы из начищенного серебра и множество живых цветов.
Я пробегаю взглядом карточки: слева от лорда Харрингтона вдовствующая герцогиня, а справа , как ни странно, леди Дерби. Самое странное, что карточка, где было моё имя, теперь на другом месте, но вида я не подаю и отдаю последние распоряжения, пытаясь взглядом отыскать — где же она теперь.

Хорошего всем дня и настроения чудесного.
Мистер Таунсенд, Джеймс, вас с Днём Рождения. Неиссякаемых вам сил и вдохновения, пускай игра приносит радость. Сегодня романтично - любви, взаимной, искренней и настоящей).
Мистер Макнейл, вас с возвращением. Побольше увлекательных сюжетов и замечательных партнёров).
Леди и джентльмены, уважаемые гости, спасибо всем, кто посетил, мы ждём и тех, кто припозднится. Если понадобятся правки, то дайте знать.

Увидела чуть позже. Мистер Аноним, спасибо вам)

Харрингтон-Хаус

Лакей на ухо шепчет мне, где карточка, вид делаю, что всё, как и задумано. Да, далеко от деда — немного странно для хозяйки вечера, но не супруги, зато поближе к Бенджамину Филдингу: наследник герцогского титула для всех желанная добыча. Напротив мисс Констанс и сеньор Алехандро: он кажется немного загорел, по слухам, отлучался на берега Испании, вернувшись, лишь подстегнул интерес клубу. А заодно очаровал соседок по столу, быть может, очаруется и сам. Лишь дуновенье флирта и блестят глаза. Чуть дальше брат Констанс — мистер Нейт Лоренс, с взглядом загадочным, в темноте глаз не разглядеть так просто негодования или, быть может, удовлетворения. В отличии от остальных он не заинтересован: не изучает лица, не кажется смущённым и не флиртует. Он смотрит прямо, но большинство словно не видит: умение аристократов игнорировать им почему-то неугодных отточено с пелёнок, но я не вижу намеренного пафоса, мистеру Лоренсу как-будто всё равно. И вместе с тем именно мне мистер Нейт Лоренс смотрит в глаза. Ни капли неприличного и нет ужимок, замаскированного интереса и снисхождения к ирландской родственнице, словно неважно кто же я именно и это почему-то очаровывает. Быть может,  этот взгляд пленял его поклонниц, тех что желают так заполучить? Признаться, не хочу об этом думать, и отводить глаза я тоже не хочу. 
Чувствую на себе завистливые взгляды, немного недовольные, отчасти злые. Если соседство с мистером Лоренсом, сеньором де Гальварра, всех просто раздражало, то мистер Филдинг рядом за столом заставил ненавидеть. Даже не будь он сыном герцога взгляды прожгли бы мне в спине дыру. Скорее даже три. Тот, кто переставил карточку, прекрасно знает толк в мужчинах, красивых, холостых и впечатляющих всех женщин. Очаровательная спутница мистера Филдинга, мисс Нэнси, за вечер искупавшись в таких взглядах, мне почему-то кажется слегка обеспокоенной. Расспрашивать я не имею права, это бестактность, но всё-таки надеюсь  её не огорчили. Мне бы хотелось, чтобы вечер прошёл довольно гладко.
Взглядом ищу Миреллу. Она сияет, всё-таки платья и причёски нам, женщинам, дарят уверенность, очарование, словно бы предвкушение чего-то. Вот и сейчас Мирелла, кажется, пленила молодого виконта, недалеко от нас. Он увлечённо что-то рассказывает, она смеётся. Но удовольствие её от вечера словно тускнеет, когда девушка смотрит на меня. Почти для всех сегодня праздник, а для неё работа, быть может, не такая пыльная, какой бы быть могла, но не из лёгких и приятных.
 Я распрямляю плечи и возвращаю на лицо формальную учтивую улыбку, почти невидный взгляду жест официантам: у всех гостей наполнены бокалы и первый тост, конечно, за здоровье деда.

Уже чуть позже, когда лакеи стали убирать посуду, лорд Харрингтон встал из-за стола:
- Леди и джентльмены, — голос звучит уверенно и почему-то грозно, словно бы Харрингтон готовился вдруг сделать объявление. Это немного настораживает, едва ли оценю сюрприз я от него. — Помимо не слишком важного события, которое произошло уже давно, я вас собрал, так как имею честь представить вам официально мисс Эстель Скеффингтон, мою прекрасную и слишком независимую внучку.
Вот так, короткой речью лорд Харрингтон дал всем понять, что я любима всей семьёй, но слишком своенравна.То, что мы раньше не посещали с ним приёмы, всего лишь моя прихоть, как проживание вне городского дома или работа. Теперь для большинства я - избалованная девочка, к которой Харрингтон довольно снисходителен; для молодежи, может быть, бунтарка. Но несомненно знаю, что часть семьи. Улыбки на губах и звон бокалов именно в мою честь. Я чуть склоняю голову, без слов благодаря, признав хороший ход. 
 — А сейчас танцы, Эстель, ты же подаришь деду первый танец? — Вопрос формальный: нужды нет спрашивать, и отвечать.
 — Немного позже, дедушка, — намеренно и ласкового, уверена, что Харрингтону от слова нежного тоже не по себе. — Если позволите.

Распахнутые двери в зал, где снова играет фоном музыка, только теперь на видном месте стоит рояль и выставлены стулья, которые весьма легко убрать, чтобы освободить площадку.  Расправленные плечи и голос не дрожит, улыбка с губ не сходит, когда я подхожу к роялю. Речь заготовлена, довольно простенькая и короткая, чтобы не надоесть. Обертка у подарка, быть может, и важна, но слишком яркая испортит наполнение. Тем более сейчас оно в полутонах, нежнейших звуках и волшебстве.
 — Что можно подарить сегодня человеку, который имеет почти всё? — Улыбка чуть лукавая и озорная. —  Поэтому я подарю вам, дедушка, Фантазию, вопрос, осень, зиму, весну и лето… Леди и джентльмены, позвольте вам представить нашего гостя — мистера Фредди Кемпфа.

Когда я затевала авантюру, признаться, и не думала, что мистер Фредди Кемпф на это согласится. Да, мы представлены друг другу, можно сказать, почти знакомы, но пианист такого уровня не развлекает на потеху публику, пусть даже высший свет. Лестью и уговорами, немного хитрым подкупом и собственным очарованием, быть может, я всё-таки смогла мистера Кемпфа убедить, что именно такое исполнение не сможет никого оставить равнодушным, заставит вновь ходить их в филармонию, вспомнить о чеках и благотворительности, как много молодых талантливых ребят полюбят музыку и смогу воплотить свою мечту... Быть может, Кевин о чём-то умолчал и мне помог...

Как мистер Кемпф играет, как он живёт и проживает каждую ноту. Нет, он не выверено идеален, он дышит музыкой, она словно бы льётся из-под его ладоней. Наверное, это и отличает гениев от мастеров, можно играть безукоризненно, закрыв глаза, а можно просто жить. Кажется, уберут рояль, а музыка останется. Она словно бы растворилась в воздухе, осела на губах и в мыслях…
Даже отъявленные скептики не позволяют себе высказать сомнений в мастерстве, большинство просто замолкает забыв о вечере и о гостях, об ожиданиях. А просто наслаждаются игрой. Мечтательна улыбка на губах Констанс, у её брата жгучий интерес — словно и сам готов сыграть, мисс Нэнси очаровательно внимательна, сеньор де Гальварра мне кажется задумчивым, а мистер Филдинг ценитель безусловно, словно смакует музыку. Дед тоже чересчур задумчив, но жесткость пропадает с его лица: чуть расслабляются уголки губ, не так сурово сжата челюсть… Всего пара мелодий для начала, чтобы осталось ожидание, желание услышать снова. Предвкушать.

По предварительному плану свет приглушают. Мне дед протягивает руку, уверенно ведёт на центр зала, я улыбаюсь ослепительно и даже замечаю тень удовольствия в его глазах. Кемпф может растопить сердца… Платье при этом свете становится почти что пламенем, как будто отблески огня танцуют вверх по коже, они почти что обжигают каждым движением нашего танца. И я горю, погаснуть не боясь. Отточенность плавных движений, всё выверено вплоть до миллиметра и секунды. Вокруг витает флёр благопристойности, который, словно терпкие духи, перебивает запахи другие. Шелест шелков, шуршание парчи, почти неслышный звук шагов, когда пары присоединяются к нам на площадке танца. Буквально пара па и снова во взгляд деда возвращается привычное надменное. Он смотрит свысока и спрашивает:
 — Почему села не на положенное место?
 — Положенное рядом с карточкой, ваше сиятельство, — слегка приподнимаю бровь, всё здесь происходящее мне нравится всё меньше. Значит, не Харрингтон решил нас познакомить с будущим герцогом. Казалась себе слишком умной и просчиталась, у лорда Харрингтона десятилетия интриг, я перед ним девчонка. Сейчас глаза его, мне кажется, гораздо холоднее морей и океанов, что омывают туманный Альбион.  А сердце столь же неприступно, как старый Карнарвон. Всей музыке на свете и всех моих улыбок не хватит, чтобы это изменить.
 — Танцы. Третий и после перерыва оставь не занятыми. — Сухой приказ, который буквально побуждает вновь вспомнить неповиновение.
- Вы опоздали. — Это не правда, но из противоречия не сдерживаюсь. Больше мы с ним не говорим. Маркиз склоняется к ладони, благодарит за танец.

После ведёт маркиз Лансдаун и снова пара па и разговор:
- Эстель, вы знаете, чем всё-таки аристократы  отличны от простых людей? — Вопрос ни к месту и не о погоде. Маркиз настойчив в своём желании поговорить и не сказать мне ничего.
 — Я думаю, именно тем, что мы уверены, что чем-то отличаемся. — Он хочет что-то мне сказать, но для начала мы должны отыграть его игру. Прохладный ветерок обдувает плечи, быть может приоткрыли окна, от вежливой улыбки уже немеют губы. 
 — Нет, Эстель, — сейчас голос серьёзен, я насторожено смотрю. — Мы отдаём долги. Всегда…
- Вы ничего мне не должны, ваше сиятельство,  — я облегчённо улыбаюсь, не думала, что станут благодарить сейчас, — насколько знаю, Кевин крайне доволен вашим сотрудничеством.
 — Тогда я благодарил его, а не тебя. — Вдруг переход на «ты» довольно неожиданный, ни к месту. — Позволите поздравить вас и графа Дерби с помолвкой скорой. 
- Немного преждевременно, ваше сиятельство… — Пока не больно… Да, мне ещё не больно… Мечты и планы... Боже, какие глупые мечты. С чего я всё-таки взяла, что Харрингтону стала интересна? С чего взяла, что он решил меня принять? Обычная глупышка. Нет, всё ради чего ему нужна — удачный брак и правнуки. Так значит, Дерби должны были встречать гостей и опоздание нарушило их планы, цвет платья не подходит для кольца. И ужин… Оставь свободным танец… Обычная ловушка: вся речь на празднике теперь открылась с другой стороны, внучку простили не просто так, а из-за жениха. И выход: принять игру или всё отрицать и показать высшему свету, что я изгой в свой семье и дел со мной иметь не стоит. Что ж… Я всё же Скеффингтон умею уходить довольно ярко, порой незабываемо, и если дед решил вдруг разыграть сегодня эту карту, ему напомню именно об этом. 
Приподнимаю подбородок выше, а на губах уже улыбка, в глазах она не отразится, но и слёз нет и нет осколков от иллюзий. Я просто говорю:
 — Спасибо вам, милорд, за этот танец и беседу, за сломанный автомобиль, исчезнувшую карточку и всё, о чём не догадалась. — Лансдаун уважительно склоняет голову, а я могу самодовольно восхититься — надлом в моём голосе расслышать невозможно. Что ж высший свет всегда был равнодушен  к нашим мечтам и беспощаден даже к маленьким ошибкам.

Лансдаун оставляет меня  рядом с Констанс, намеренно так далеко от деда. Расположения мисс Лоренс и танца, конечно, добивается и не один поклонник. Правда сейчас с ней рядом брат, что охлаждает пыл. Следующий танец ещё не занят, беру бокал шампанского и делаю глоток. И вкус элитнейшего из шампанских вин тает на языке, но кажется чуть ли не ядом. Словно бы перед боем я расправляю  плечи. Держу осанку. Спину, лицо… Нельзя даже на миг позволить себе слабость. Граф Дерби идёт к нашей компании. Я не встревожена и не расстроена, меня уже предупредили, а значит — справлюсь с ним и дедом. Я оборачиваюсь к мистеру Лоренсу. В отличии от остальных его я, кажется, совсем не понимаю. Ему здесь откровенно скучно, но музыка пленяет, как и видна привязанность к сестре. Ещё мне нравится смотреть в его глаза, чересчур тёмные, словно ночное небо в городе.
 — Мистер Лореренс, пригласите меня, пожалуйста, на танец, прямо сейчас.

Наша защита и опора. Надежная стена от жизни бурь. Вы восхищаете и вдохновляете, порой сводя с ума, порой влюбляя. Всё самые прекрасные слова для вас, все нежные улыбки вам. Хотя считается, что женщины гораздо больше любят красоваться, но мы хотим побольше видеть вас:

У каждого из времён года особое очарование. Зима с Рождественскими праздниками, нежность капели по весне и обжигающее лето. Осень нас радует не только урожаем и буйством красок отцветающей листвы. Есть потрясающий и очень важный праздник -Международный День Мужчин.

Мы вас сегодня поздравляем, пускай этот осенний день станет немножечко теплее и прекрасней.

Доктор Кэмерон, Виктор, сегодня поздравляю с праздником. Побольше поводов вам для веселья, дней отпуска не меньше, на отдых пусть вас сопровождает только приятная компания, ну а бюджет всегда неограничен. Здоровья, счастья и успехов.

Видео от Ребекки Рейнолдс, музыку выбирала Джульетта Арчибалд

Доброго утра всем.
Мужчины, ещё раз поздравляю. Спасибо, что вы есть у нас, за тёплые слова, уверена, что девушкам они безмерно важны.

Оказывается, это на самом деле просто: ни грана осуждения во взгляде, ни вороха вопросов, ни лживого притворства, ни едкого ехидства. Простая просьба, и мне подали руку. Мистер Нейт Лоренс, возможно, крайне удивлён, но не показывает вида.
Ещё минута, и мы в центре зала. Старательно не обращаю взгляд на леди Дерби, её поджавшиеся в раздражении губы, на деда приподнявшуюся бровь, на ухмыляющегося Лансдау, на все немного удивлённые и вопросительные взгляды. Какое дело мне до них?  Я здесь хозяйка, смогла уговорить и не танцующего гостя — пусть учатся или завидуют, оставлю им на усмотрение. Мистер Нейт Лоренс смотрит мне в глаза, берёт в руку мою ладонь и чуть запаздывает с шагом, к которому я чересчур готова. Выходит глупо, чуть неловко и лишь благодаря мистеру Лоренсу остался незамеченным мой ляп. На нас все смотрят, я улыбаюсь, а мистер Лоренс закрывает вдруг глаза. Наверное, он согласился только ради Констанс, и вот теперь я умудрилась поставить нас обоих в странное положение. Хотя к чужим оценивающим взглядам давно не привыкать. Я аккуратно делаю маленький шаг от Нейта Лоренса, не отнимая рук, он делает наш первый шаг с ним в вальс.
С ним танцевать совсем иначе, чем я привыкла: ни разговоров ни о чём, ни комплиментов мне, повару, прекрасно сохранившемуся деду… И Мистер Лоренс не смотрит мне в глаза. Я уже свыклась, что партнёр «держит» танец руками, а у меня всегда для этого есть взгляд, что растерялась — так непривычно быть полностью в чужих руках. Шаг, ещё шаг, быстрее, чем привычно. Полностью растворяясь в музыке, чересчур близко.  Мне кажется, сейчас я понимаю, почему вальс скандальным был. Пускай давно, сейчас со всем гораздо проще.
Чуть сбитое дыхание, немного раскрасневшиеся щёки и пульс сорвался вскачь под тонкой кожей на запястьях. Мы замираем посредине зала, едва замолкла музыка, и я смотрю мистеру Лоренсу в глаза. Оба молчим, хотя мне стоило бы объясниться, но не сейчас, не под прицелом нескольких десятков глаз. Пока достаточно поблагодарить за танец.
Мужчина чуть склоняется, вместо игривой благодарности, он просто говорит:
 — Весенний вальс. — после, не выпуская мою руку, идёт в строну деда. 
Не понимаю, почему весенний, о чём сейчас Нейт Лоренс и что мне с этим делать… Ах, мистер Лоренс, если бы вы знали… Ведь я была уверена, что даже танца с вами было достаточно, чтоб Дерби охладил свой пыл; ну а подаренного мне— чтоб общество шепталось по крайней мере до тех пор, пока вас не заметят с другой леди. Теперь стало куда сложнее, а впрочем... Думаю, вам на плевать, что завтра пресса нас объявит парой, возможно, без пяти минут помолвленной — семейный праздник как-никак. Привычного «без комментариев» будет достаточно, чтобы меня добавить в ваш «список побед». После вздыхать, что  Эстель Скеффингтон не удалось вас удержать и вновь гадать — кто же избранница. Хотя те, кто благосклонен,  оповестят всех — не уговорил. Я как ни как любимица у прессы. Хоть вы таинственны, неуловимы, именно я дочь, внучка сбежавших женщин к женихам.
Нейт за роялем, наверное, теперь его так можно называть… Звучит весенний вальс. Я улыбаюсь. С мелодией мешается шуршанье шёлка платьев, в бокалах тонкий звон льда и шепотки. Не только я умею задавать тон празднику, вот только замысел мистера Лоренса мне не понять пока. Быть может, сплетни его развлекают? Я взглядом подзываю Джонсона, шепчу парочку слов. Не переспрашивает, не кивает, но я уверена, что просьба будет выполнена. Едва мелодия стихает, звучат аплодисменты, но шёпот не смолкает. Я подхожу к роялю и мне подносят стул. Ещё одна улыбка для мистера Лоренса — пусть будет людям о чём пошептаться и снова просьба:
 — Я не так хороша, но всё-таки составьте мне компанию. Лорд Харрингтон, — я оборачиваюсь к деду. — Сегодня вся музыка для вас. Я обещала вам весну, осень и лето...
Играю я неплохо — считала бабушка, что леди должно, но нет того таланта, чтобы блистать. Неуловимого, захватывающего дух. Поэтому простенький вальс, чуть-чуть замять скандал, вернуть внимание моему деду, которое неосмотрительно украдено — всё запланировано. В подарок снова музыка, ведь мистер Кемпф не стал бы тратить время, чтобы разучивать со мной простенький вальс, а с Констанс мы подруги, быть может её брат… Дальше пускай уже придумывают сами. Руки мистера Лоренса скользят по клавишам, словно лаская, он как и мистер Кемпф живёт игрой. Мне остаётся почти не мешать. Касаньем задеть случайно пальцы, но не сфальшивив улыбнуться. По окончании  я просто говорю «спасибо». За вальс, за танец, за что не оставили меня наедине с роялем.  И почти сразу моё место занимает мистер Кемпф, он что-то говорит мистеру Лоренсу с улыбкой. Лорд Харрингтон демонстративно целует руку мне и говорит, что лучшего подарка и не ждал. Потом витиевато благодарит он Лоренса, что поддержал идею его внучки, просит сыграть ему «Скрецо». Мужчины не отказывают имениннику, внимание всё привлекая на себя. Я наконец-то позволяю улыбке сойти с губ. Ищу глазами мисс Миреллу, она недалеко, возле колонны.  Я подхожу и тихо говорю:
 — Я попрошу вас после  танца. Вино возьмите белое, пожалуйста, мне жалко платье, —  какая же я глупая, о чём я только думаю. Мирелле здесь и так непросто среди улыбок полулживых, манерных выскочек, да и нас всех, считающихся высшим светом, —  но если всё же красное, то пусть прольётся ниже колен — подрежет мне швея. И вы прекрасно выглядите, не уходите сразу. Вечер ещё в разгаре.
Снова пустые разговоры ни о чём, легко лавирую среди толпы даря улыбки и пустые комплименты. Опять звучит мелодия и приглашение к танцполу:
 — Если не ошибаюсь, следующий танец мой? — Бенджамин Филдинг мне протягивает руку.
 Слегка склоняю голову и улыбаюсь:
 — Благодарю милорд.
Это даже чуть-чуть забавно, сегодня именно мой вечер. И даже День Рождение деда тому не стало в этот раз виной — достаточно партнёров в танце: самых таинственных, желанных и обсуждаемых всем светом. Будущий герцог замечательно танцует, учтив он и галантен, готов беседу поддержать, ну а завистливые взгляды… Я уже стала привыкать...

Во время танца я потеряла мисс Миреллу. Она кружила только рядом с каким-то деловым магнатом, но вот утихла музыка и мне пора сбежать. Бенджамин Филдинг меня благодарит за танец, я с искренностью отвечаю тем же. Мы оба оборачиваемся на громкий голос деда, к нему, наверное, меня стоило бы отвести. И сталкиваемся с мисс Миреллой. Бокал, который должен бы быть на мне, приходится ловить мистеру Филдингу. Я умудряюсь ухватить фужер на ножку, но кажется не уберечь мне его смокинг.

Хорошего всем вечера. Уютного и тёплого.
Спасибо за желание порадовать нас, мистер Таунсенд.
Надеюсь, что не посчитают большой наглостью)
Хочу капельку чуда каждому на праздник. Видео-ролик общий Между, думаю, что с картинок или фото будет отлично. Готова помогать)
Заранее спасибо.

Харрингтон-Хаус

Что ж, вечер непростой.  Титулы, имена, приветствия. Чужие планы, мои попытки их разрушить, которые способны лишь сделать ситуацию сложнее… 
Признаться, думала, что тяжелей всего мне было, когда услышала о празднике. Решила, что не позовут. Потом - когда мы встретились впервые с дедом лицом к лицу за столько лет; когда хозяйкой принимала я гостей с улыбкой и довольством; а может - осознала планы деда. Танец? Нет, танец был чудесным. До головокружения и сбитого дыхания, именно так и стоит танцевать. Без выверенности поз, с желанием скользить и прикасаться.
Нет, мне сложней всего сейчас, когда стараюсь я удержать наружу рвущийся смешок. О Боже, двое пострадавших от шампанских вин и оба по моей вине. 
Конечно, мистер Филдинг мне тут же предлагает помощь, даже смокинг. Он — джентльмен, не просто слово — состояние души, манеры и характер. Я отрицательно качаю головой и, извиняясь, поясняю:
 — Боюсь, ваш смокинг на моей персоне создаст куда больше проблем, чем маленький бокал на платье. — Не стоит говорить, что нам и так понятно: все незамужние девицы готовы будут растерзать, пресса в тот же момент напишет новую сенсацию, а дед будет парить в блаженном радостном экстазе. — Тем более меня задело вскользь…
- Что за невежливая гостья, второй раз! Мне показалось, или она сделала это специально? — Бенджамин Филдинг согласно переводит тему, зачем смущать хозяйку?
 — Признаться откровенно, бокал на вас — больше моя вина,  — улыбка чуть смущённая, с признанием, а после уже озорная, — быть может, мне решили отомстить? А вы слишком скромны, чтобы это признать. Ещё раз приношу вам искренние извинения. Надеюсь, те два билета на премьеру ещё мои?
Обмен улыбками, ещё пара минут ненужных извинений. Ко мне подходит мистер Джонсон, я удаляюсь, попрощавшись.

Мы с управляющим минуем гостевую комнату, кабинет деда и только после мне открыта дверь. Та комната, где я и собиралась на этот вечер. Здесь в кофре ещё платье, на случай, если что-нибудь случится с первым, и горничная, которая должна помочь с любой проблемой. Она бросает быстрый взгляд на мой наряд и деловито уточняет:
 — Миледи, готовлю платье?
 — Не стоит утруждаться, начнём с салфеток. 
Мне девушка кивает, после смотрит на Джонсона, выходит, извиняясь, — якобы взять салфетки. Те самые, которые остались на столе. Я чуть приподнимаю бровь, безмолвно ожидая:
 — Простите, что вмешаюсь, леди, я справился бы «чище», чем эта девушка. — Замаскированный упрёк. Не спорю, справедливый. Два вылитых бокала друг за другом сразу, тем более разлитые одной рукой. Любому станет ясно, что это не случайность… Для сплетников останется лишь выдумать предлог и льстящим мне не будет ни один. Это нелепо, и мне стыдно. Но что сейчас в душе — это только моё. Чуть холоднее голос:
 — Вы правы, Джонсон, вы вмешиваетесь не в свои дела.

Как не хотелось бы воспользоваться перерывом, теперь я не могу. Платье приведено  в порядок, подправлена причёска, улыбка снова на губах и идеальная осанка. Скольжу среди гостей, поддерживаю разговоры, выслушиваю комплименты, не забываю говорить свои. Повар  — кудесник, флорист — волшебник, а городская резиденция — просто великолепна. Как жаль, что Харрингтон так редко открывает двери для гостей, теперь это изменится. Слушаю споры о политике и танцах. Даже об Академии наук… И, разумеется, намеки о Нейте Лоренсе. Завуалированные и не очень, я оставляю их без комментариев, с улыбкой на губах. Она позволит выдумать любой ответ. Танец, который мне должен был помочь сбежать от разговора, именно разговорам пищу дал. Но я едва ли сожалею.

Далеко за полночь, гости уже расходятся. Мы с лордом Харрингтоном опять играем заготовленную роль и повторяем, как рады были видеть и что надеемся на встречу. Последний гость покинул дом, как не хотелось бы снять каблуки и опустить улыбку с губ, ещё не время. Я искренне благодарю персонал  и музыкантов. Дед обещает дополнительную премию, раз внучка так довольна.  Джонсон и служба безопасности сейчас проверят зал и комнаты, составят список найденных вещей и украшений, лишь после пустят службу по уборке. Даже порядок после праздника —  свой ритуал.

Всё ещё улыбаюсь, беру под локоть деда, когда он предлагает удалиться в кабинет. Даже когда закрыта дверь, не позволяю я себе ссутулить плечи. Лишь наслаждаюсь гулкой тишиной, которую лишь оттеняет поленьев треск в камине. Мы смотрим друг на друга, не начиная разговор. Лорд Харрингтон слишком привык, что перед ним отчитываются, я же умею ждать. Дед фыркает вдруг неприлично громко, с каким-то непонятным восхищением он говорит:
 — Как вы похожи…
 — Конечно, ведь ваша дочка — моя мама, — едва ли я благожелательна, мне этот вечер надоел: оценочные взгляды; улыбка, что с лица не сходит; тонкие нити разговоров, одну неверно потянуть, и всё запутаю в клубок; колье на шее слишком дорогое... И видимость того, что мы семья.
- О, моя милая, — Харрингтон вдруг смеётся, на моей памяти впервые так искренне, словно сказала неплохую шутку. Углы губ опускаются, хотя улыбка плещется в глазах, — хоть Анна моя дочь, и я её люблю, но и прекрасно вижу, что твоя мать — красивая глупышка. Она умеет одеваться, прекрасно разбирается в приборах, моде, танцах, музыке, всей этой чуши… Красиво плакать, если что-то хочется, и истерично угрожать. Нет, Эстель Скеффингтон, тебя воспитывала Лотта, ты отражение её.
 — Вы знали бабушку? — Вопрос безмерно глупый, конечно, ведь дочь герцога  была отличной партией. К тому же возраст… Просто не ожидала такого фамильярного вдруг «Лотта»… И это не даёт покоя… Почему бабушка ни разу не сказала мне, что они с дедом были знакомы, тем более так близко.
 — Знал? — На этот раз улыбка превращается в оскал. Нет, я не обольщалась раньше, что Харрингтон прекрасный милый человек, но и не представляла насколько может быть опасен. Его глаза — осколки льда, жесты отрывисты и ясно каждому дают понять — дед может руки замарать и не задумается. Ледяной тон, слова, которые порежут без ножа. Смех умер в глубине, сейчас затапливает ярость. — Так ты не знаешь…

 Не задаю вопросов, не нужно задавать, я вижу - мне всё расскажут через миг. Прямее спину, непроизвольно стиснуть ладони в кулаки, собраться, будто в ожидании удара. Слежу внимательно за каждым жестом. Дед поднимается из-за стола,  два шага. Бренди налит в бокал, затем второй. Шаг на меня. Янтарь расплавленный плескается в протянутом бокале. Высокомерный взгляд. Опасность. Бокал беру, словно предложенный мне яд. Я уже знаю - ждёт удар. Я не хочу его, но принимаю.
 — Ты знала, что Лотта убежала за день до объявления помолвки?
 Большой глоток, чтобы не дать себе прочувствовать, чтоб горечью напитка спрятать то, как мне страшно понимать.
 — Это неправда… Вы… Вы были графом, а бабушка должна была…
 — Титул учтивости, Эстель, ты уже поняла, не стоит лишних слов и унижать обоих недоверием.
Слёзы в глазах от бренди. Конечно, бренди мне не даёт вздохнуть, понять, принять. Откидываю голову назад, чтобы не дать слезам пролиться и глухо говорю:
 — Французский? Вот уж не ожидала…
 — Он неплохой, — дед достаёт бутылку и ставит между нами. Он льёт себе в бокал, затем немного мне. — Я может быть консервативен, но не глуп.
 — Вы не получите Дерби в зятья, — больше не нужно притворяться. Сейчас нет сил, мне нужно сохранить все те, что есть, чтобы уйти с поднятой головой.
 — Сойдёт  Л‘Aйл. — Дед попросту отмахивается, а я в очередной раз думаю — во что я умудрилась втянуть мистера Лоренса? 
—  Его вы тоже не получите… — Его чуть вздёрнутая брось доказывает, что постаралась я уже сама. — Только попробуйте влиять. Так вышло, что на вашей псарне осталась лишь единственная с*ка, которая способна принести Харрингтонам породистых щенков. Не стоит её злить. Довольно иронично, вы не находите?
 — Эстель, не стоит говорить то, о чём можешь пожалеть
 — Вы правы, Уильям, — я допиваю бренди залпом и опускаю на столешницу бокал. Встаю немного резко, одним движением срываю ожерелье с шеи, сдирая кожу, и опускаю рядом с хрусталём. — Не нужно разговоров. Я вызову такси.
 — Водитель отвезёт тебя домой, хотя Актон не место для наследницы…
 — Я вызову такси, — словно не слыша повторяю и выхожу, прикрыв дверь за собой. 

Дорогие гости, спасибо вам огромное за этот вечер. Уверена, моё присутствие для ваших линий уже не нужно, а если вдруг, то я всегда на связи

Хорошего Рождественского вечера всем. Пусть будет он наполнен теплом, любовью, светом.
Мистер Таунсенд, Джеймс, спасибо вам за праздник. Всех, кто принял участие - спасибо вам.
Ребекка, милая, мне очень повезло, что вы решили взять подарок. Великолепно получилось. Просто - ВАУ! Спасибо вам огромное за это настроение и радость.
Я ухитрилась получить подарок без игрушки)

Сначала о чудесном)
Мистер Аноним - спасибо вам. Большое. Очень большое. Слова порой пустое, но за "спасибо" куча эмоций и моё настроение.
Ребекка, милая, ты сильно балуешь! Я знаю, что немногословна, ты просто необыкновенная.

О менее чудесном - я чувствую себя наглющей мордой) Пойду заем свои печали мармеладом!

Я собираю всё, что знаю по кускам, выписываю на листы и рву. Словно пытаюсь уличить в обмане деда, хотя и понимаю, что всё тщетно. Бабушка мне не сказала, а дед не стал бы врать. Зачем это ему? Я чувствую себя такой беспомощной, обманутой и брошенной… Мне плакать очень хочется. Но вместо этого я делаю себе горячий кофе. Всё потому,что люблю чай. Я кофе перестала пить из-за него, лишь потому что дед его предпочитал. Всё думала, что чем-то не такая, что не заслуживаю имя, что…
Дата помолвки лорда Харрингтона и леди Элизабет Марлоу; шикарный бал, объявленный за пару месяцев. Как дед уговорил её за ночь? Да, титул, но…  Да. Титул. Деньги. Может, её влюблённость.  Я бабушку Элизабет совсем не знала. Она довольно рано умерла, ещё до брака мамы. Мне было странно, что Харрингтон больше и не женился, учитывая единственную дочь, свой титул и связанную с ним зацикленность на важности того. Признаться, я наивно думала — любовь. Глупо и романтично, я думала, что бабушку он так любил, что попросту не смог себе представить, кем смог бы заменить - вот и не захотел.
У бабушки Шарлотты  свадьба через два дня с деда помолвки. Чересчур скромная для дочки герцога, скандальная поспешность. Ужасная догадка, словно дождь ледяной, скользит вдруг по спине. Побег почти из-под венца, поспешный брак, что я о бабушке ещё не знаю? Налитый Харрингтоном мне коньяк вдруг опьяняет, или весь вечер на ногах даёт мне знать, быть может, непривычный кофе или непролитые слёзы. Поэтому считаю месяцы со свадьбы до рождения отца на пальцах и задыхаюсь, осознав. Год проверяю позже, когда могу вздохнуть. Два года после. Два. Хотя бы мы не Ланистеры. Смешок выходит горьким.
Ловлю себя на том, что  сбрасываю на наборе номер мамы. Час поздний или ранний, зависит как смотреть. Мама отправит за мной личный самолёт с кучей охранников, что вероятней. Начнёт вздыхать и плакать. О деде, бабушке и о своей судьбе. С ней рядом я всегда беспомощна и чувствую неловкость, но вместе с тем именно я должна как будто опекать и защищать. Конечно, я её люблю. Но мама… Она совсем другая, родная и чужая. Мы никогда с ней не были близки, но всё же крепко связаны — не разорвать. Потом будет Париж или Нью-Йорк, ведь шопинг —  средство от её мигреней; жаль, что приводит он к моим. Я убираю телефон и поднимаюсь, ногой толкаю ворох мятых порванных листов. Всё завтра. Уберу всё завтра. Я проверяю новый засов, который прикрутил мне Льюис, едва про Грифа я узнала. Буквально падаю в кровать, но поднимаюсь через пять минут, чтобы убрать бумаги в кухне на полу.

Курьер приходит рано утром, едва настал рабочий день. Мой вчера слишком затянулся, поэтому сегодня выходной с утра, я буду в офисе к только обеду. Он вежлив безупречно, благодарит за чаевые и оставляет мне коробку, на крышке  вензель деда. Лишь воспитание леди Шарлотты и понимание — курьер здесь не причём не позволяют пропасть улыбке с губ. Я поднимаю крышку, хотя бы стоило вернуть не распакованным подарок деда, должно быть это любопытство. И слезы падают на старый жемчуг. Неровные жемчужины и золотой замок…  Сейчас я Харрингтона ненавижу. Но это подождёт. 
На вешалке пальто я оставляю, из шкафа достаю старую куртку.

Несколько дней спустя

 — Эстель, ты бы предупреждала, мы бы купили акции вчера… — прокуренный смешливый голос Кевина меня немного отвлекает, я отрываю взгляд от шарфа, улыбку прячу в углу губ и пристально смотрю. Он отвечает мне глумливым взглядом, после — оценивающим и жадным, потом смеётся и отводит свой. — Никак не обыграю тебя в этом…
 — Слишком стараешься, — ответ звучит беспечным, но это правда. Ему так хочется меня смутить и озадачить, я попросту не верю его взглядам. — Поверишь, если скажу, что вкладывалась я сама?
 Кевин лишь отрицательно качает головой и уточняет:
 — Итак, Нейт Лоренс? Весьма амбициозно…
Довольно утомительным выходит разговор, их было уже столько. Газетчики, светские сплетники, подруги. И если первым говорить «без комментариев» легко, для остальных приходится мне подбирать слова.  Даже забавно, что всем интересно лишь как давно всё началось. И никому — что же включает это «всё». Привычное молчание не расхолаживает журналистов, лишь разжигает интерес. Я видела уже столько статей о том, что Харрингтон объединяет капиталы, о том что он банкрот, о том что мистер Лоренс решил что-то купить у деда. Хуже лишь те, где в романтическом ключе «источники» рассказывают о наших отношениях и счастье. Я то прелестная наследница из  сказки, то алчная девица, сошедшая из триллера страниц. Реальность никому неинтересна, хотя она не уступает выдумке ни в чём. Смиряю Кевина высокомерным взглядом:
 — Он хорошо танцует.  — И это правда, Нейт Лоренс хорошо танцует и замечательно играет на рояле. Богат. Красив. Немногословен и опасен. Наш с ним «недороман» вознёс мистера Лоренса к вершине списка «желанный холостяк», всё потому что можно упустить. А я так глупо не могу понять, что всё-таки произошло. Когда продуманность ходов вдруг вывела меня на этот путь? Я вновь смотрю на присланный мне шарф и уточняю. — Ещё вопросы будут, Кевин?
 — На самом деле много. Цветы отправила в больницу, но шарф оставила себе. Только не говори, что будешь возвращать за него деньги.
 — Нет. разумеется. — Легонько жму плечами, как будто скинув глупость. —  Это подарок, который я могу принять, а его стоимость не та, чтоб возмутить или смутить. Просто я думаю…
 — Ты очень много думаешь, — Кевин смеётся снова в голос, а я в ответ просто киваю.
 — А знаешь, ведь даже ты бываешь прав.. — Одним движением я поднимаюсь,  беру своё пальто, внимательно смотрю на шарф и всё же оставляю на столе.
Это непросто объяснить даже самой себе. Я слишком придаю значение деталям, если бы шарф мне был не нужен, то близко к сердцу бы не приняла. 
Коул предлагает меня подвести, но я отказываюсь — уже вызвала такси. Так проще, поэтому я попросила не присылать за мной машину.
Легко сбегаю по ступенькам вниз, высматриваю кэб. Погода балует, на улице значительно теплее. В воздухе  дуновение весны, я к небу голову и делаю глубокий вдох. Мне кажется, что надышаться можно не только ветром, но и весной.

Я вижу Нейта Лоренса возле машины. Он кажется скучающим издалека, темные волосы, пальто, осанка. Всё то что называют стиль и класс, неуловимый шарм успешности. Я отгоняю мысли и вопросы — почему.  Лишь  поправляю волосы, ещё чуть-чуть выравниваю спину и возвращаю на лицо улыбку. У Нейта Лоренса глаза сейчас темнее ночи, быть может яркий день тому виной. И смотрит он иначе, чем другие: как-будто разбирает на куски и собирает снова, оценивающе, но вместе с тем не беспардонно.

 — Вы не надели шарф. —  Простая констатация, не разочарование и не упрёк.
Я чуть склоняю голову, скрывая взгляд, а после отвечаю слишком честно:
 — Но всё же приняла. Я не люблю подарки, мистер Лоренс, быть может, не умею принимать. Они меня смущают. 
Привычным было бы мне уверение  - смущаться нечего или невинности желания порадовать, но мистер Лоренс предпочитает промолчать. А я умею наслаждаться тишиной. Наверное, я не узнаю собрался ли Нейт Лоренс предложить мне руку, или решала я сама. Ладонь под локоть, милая улыбка, я взглядом предлагаю сделать шаг и почему-то говорю:
 — Знаете, шарф подходит к моему пальто.
 

Холланд-парк
Это свидание? Я не уверена, признаться. Свидания — большая  редкость для меня. Но всё-таки уверена, на них чаще играют роль, стараясь угодить, очаровать, влюбить, быть может. Но настороженность моя довольно быстро сменяется спокойствием… Нет, всё-таки не так, скорее умиротворением. 
Неспешная прогулка и разговоры обо всем и ни о чём конкретном. Молчание. Лучше молчать, когда в словах нет смысла и ими просто заполняют тишину. Пожалуй, это не свидание, ведь оба можем говорить довольно прямо, не вспоминать общих знакомых, не говорить заученных банальных фраз. Не задавать вопросов. Не отмечаю это сразу, лишь после осознав, что мистер Лоренс мне не задаёт вопросов. Притворно вежливых, банальных или личных. Просто любых. А мне ещё казалось, что это я не задаю вопросов, поскольку не умею задавать. Мне кажется, что Лоренсу они и вовсе не нужны.
Ветер мне треплет волосы, я, наконец, могу дышать, как дома - полной грудью. Пусть раскраснелись щеки, но мне совсем не холодно, и я люблю гулять. Когда  можно немного отдохнуть от взглядов, необходимости держать ровнее спину, с губ не спускать улыбку. Особенно, когда не нужно прятаться за элегантной вязью слов. Когда можно дышать и любоваться парком. Почувствовать себя почти в Ирландии. Я лишь сейчас так остро поняла, как же её мне не хватает. А ведь казалось, что уже влюбилась в Лондон… Быть может, это просто ностальгия. 
Я чаще, чем обычно поправляю волосы, не стоит лгать себе, что это только ветер. Привыкшая планировать вперёд свои шаги, я растерялась лишь сошла с намеченного мной пути. Виной тому моя простая просьба в танце, ещё мужчина, который рядом и может прочитать мне хокку. Довольно глупо, но я улыбаюсь. 
Нет, это не свидание, пожалуй, ведь на свиданиях всё больше принято смотреть в глаза, держаться за руки и что-то там ещё. Но и не деловая встреча, хотя когда я получила приглашение, предполагала — может быть и так. К Кевину обращаются, когда не стоит афишировать решение вопроса. Порой через меня. Общаться с тем, кто не дымит тебе в лицо, не говорит с акцентом и в общем-то довольно мил, к тому же крайне респектабелен, куда приятнее. А мы теперь с мистером Лоренсом знакомы. И не приманка репортерам, для этого они всё-таки были бы нужны, нас не снимают явно, а мистер Лоренс не выстраивает кадры: нет остановок для красивых фото, нет ситуаций для двусмысленности. Лишь факт прогулки. Быть может, этого хватило бы, но если делаешь, то делай хорошо.
Это, признаться, интригует, но я бы скрыла интерес. Должна бы скрыть. Просто сегодня в воздухе весна…
 — И всё-таки, мистер Лоренс, почему? — Мужчина поворачивает голову и смотрит пристально в глаза, а на задворках подсознания мелькает вдруг — отличный был бы кадр. Но ситуацию создала я и репортеров точно уж не звала. Во взгляде обращённом я вижу в первый раз за день почти вопрос и дополняю свой. — Почему вы меня пригласили?
 — Ещё раз.
 Словно загадка, которую не в силах отгадать. Это не о вопросе, не о прогулке, уж явно не о танце… 
 — Что ещё раз?
 — Поцелуйте меня ещё раз.
Растерянность, смятение, смущение.  И осознание, что я так и не поняла, зачем же эта встреча. Кого же вы хотите испытать, мистер Нейт Лоренс? Мне на минуту показалось, что я вас разгадала. Наверное, именно поэтому вы так опасны...Пусть будет так. 
 Внимательно смотрю мистеру Лоренсу в глаза — бездонные и тёмные, потом на губы взгляд. Улыбка на моих губах лукавая, пожалуй, я озорно подмигиваю, после не отводя глаза: 
 — Я подожду, пока вы захотите сделать это сами.
Делаю шаг в бок,  киваю на тропинку, безмолвно предлагая продолжить нашу с ним прогулку.

Офис.
Кевин и Коул встречают меня в офисе с утра загадочными взглядами, которые довольно сдобрены ехидством. 
 — Тебя ждёт гость, — оповещает Кевин.
 — Надеюсь, ты сегодня взбесишься, — зачем-то добавляет Коул.
Дед. Первым делом приходит мне на ум. Но я бы не позволила ему увидеть мою слабость ни за что. Пусть делает всё, что только хочет… О чём я думаю, лорд Харрингтон и здесь, приехал к непокорной внучке? Ниже его достоинства, отправил Джонсона, поверенного, адвоката… Гриф не был бы причиной для ехидства. Лорд Дерби с его розами? Я не взбешусь, буду до тошнотворности учтивой. Начну прямо сейчас. Невежливо ждать гостя.
Не Дерби и не розы. Мужчина средних лет, мне незнакомый. Рядом с ним вешалка напольная и множество шарфов.
 — Мисс Скеффингтон, позвольте представиться — Барни Бакстер, старший менеджер «Хэрродс». Мистер Лоренс…
- Не продолжайте, мистер Бакстер. — Слегка склоняю голову и улыбаюсь. — Позволю себе угадать — шарфы?
Он так же улыбается в ответ, кивает, уже приоткрывает рот, готовый рекламировать, пожалуй, словно не замечая, продолжаю:
 — Верните отправителю.
Бакстер растерян, он хочет возразить, но умолкает едва приподнимаю бровь. Удерживает на губах подобие улыбки и мне кивает, уже возле двери я добавляю:
 — И мистер Бакстер, пожалуйста, вы не могли бы передать мистеру Лоренсу, что Бурберри я оставляю.

Хорошего всем вечера, у вас, надеюсь, теплого. А мы со снегом)
Мужчины, спасибо вам за этот вечер, за настроение и праздник. Что время вы нашли поздравить)
Леди, всех с праздником. Весны в душе и сердце.
Редакция, спасибо вам за прессу) Зима была очень суровой, по времени свободному особенно жадна, вы держите нас в курсе всех событий.
Всем, кто причастен к конкурсу - низкий поклон) Так много сил и красоты в подарок)

Мистер Таунсенд, спасибо вам за всю организацию, желание нас радовать. За всё, что делаете, с чем терпеливы. Мы правда ценим.
Сеньор Салинас, прежде всего вас с возвращением. Пусть путь ваш будет ярок) Спасибо вам большое за подарок, очень-очень понравился. Такой весенний!
Детектив Деннер, спасибо вам за выбранную песню. Стинг, Полис и каждый вздох прекрасны.
Мистер Филдинг, спасибо за ваше мнение и пожелания мне счастья) Театр - замечательное место для интересных встреч.

Мистер Лоренс, спасибо вам за поздравления и за внимание, конечно)

И раз уж я удачлива безмерно и день такой, что можно понаглеть, то попрошу подарок от всех мужчин нашего мира:

Джентльмены, у меня просьба -побаловать нас музыкой. Пожалуйста, пусть каждый подарит самую любимую из песен в обсуждалке. Заранее благодарю.

Пусть весь плейлист на Рождество был для детектива Джейсона, но песни, которые принёс нам мистер Нортон, теперь и у меня в плейлисте)