Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Это не ты, а твои зеленые волосы классно устроились)))

Благодарю-благодарю Ну что ты, Чип, столько планов и коту под хвост? Да никогда!!Вот еще Була и кохвием своим напою, как вернется) будет ему наука)))

Мы примем экстренные меры*щелкает ножницами*

я такая

Пущу на удобрения, точно! а потом текилы нагоним из кактусов)))Ядреная будет, наверняка))

— Приезжай в гости!
— Да ну, опять нажремся…
— Ну и что?
— Умеешь ты уговаривать! Еду!

Стоило ожидать, мои шедевры ландшафтного дизайна не оценили. Конечно, я понимала, что не все обладают таким утонченным вкусом как мой, и риск был велик, но соблазн - еще больше. Поэтому распрощалась с герцогом, его сиятельством, Клермонтом весьма прохладно. Не то что бы меня печалил счет за кактусы, меня больше огорчал сам Себастьян. Он был он и не он одновременно. Какой-то чужой и далекий. Нет уже того бесшабашного парня, готового бежать наперегонки по Пятой Авеню, не обращая внимания на прохожих и смеяться тому, что на душе легко. Куда делся мой друг? Когда он успел превратиться в этого угрюмого лорда?
И вот сейчас стоит в холле, руки в карманах джинс, раскачивается на пятках. Я едва заметно улыбнулась, хоть в чем-то он прежний, ничто не поколеблет его убеждений в том, что лучшая одежда – футболки, джинсы и кеды. Взгляд сам скользнул на правую коленку Була. Когда-то давно, в самом начале знакомства, мы оба напились, ну как напились, напился Себ, а я так, схватила лишка, и от переизбытка дружеских чувств поставила автограф на его джинсы. Измазала ладонь желтой акриловой краской и оставила отпечаток. Разумеется, джинсы не сразу не отстирались, а Бул ходил с желтой ладонью на колене и важничал: у меня есть первый автограф великой художницы. Мое нежное четырнадцатилетнее сердце растаяло и мгновенно определило Себастьяна Ленгстона в круг близких друзей.
Это возраст так меняет людей? Или факт постоянной подружки угнетает?
- Спасибо, Себастьян. – я улыбнулась, не понимая, почему все так, почему нет той легкости? Даже не хочется называть его прозвищем. Все таки не удержалась и, сорвавшись с места, обняла друга. Кто знает, когда я его снова увижу. – Я знаю, ты меня терпеть не можешь, и знаю,что заслуженно. Но. Ты сам не ангел. – усмехнулась, быстро чмокая в нос. – Мистер Чип, было приятно познакомиться. – ах эти зеленые волосы! – Мэгги, нас ждет Лондон! – пока подруга прощалась со всеми, я потащила свои вещи к такси, решительно отвергнув помощь Патрика. Подарки Себа из Хэмлиз я бережно несла в огромной сумке, отрытой в одном из чуланов. Пристойная сумка оказалась. Парочка аппликаций из старых портьер, незатейливая вышивка бисером, опять же из вышедших в тираж абажуров, и ультрамодная сумка готова. И красиво и практично.

После окончания исправительных работ в Клермонт Хаусе, я тут же нашла себе занятие – работу в новом модельном агентстве «Фигаро». Мало мне было брошенного имущества в Париже, решила еще тут нажить неприятностей. Я ведь такая молодец!
В день показа я встала так рано, что еще темно было за окном. Ничего удивительного, что состояние мое было прямо таки овощное, две мысли, два желания пульсировали внутри: умыться и позавтракать, но спать мне не хотелось. И это было весьма странно. То ли я так сильно волновалась, то ли совесть замучила. Хотя, что такое совесть я в принципе не понимала. Пытался мне как-то Бул объяснить значение этого слова, но никакие британские ученые не помогли. В итоге, я поплелась на кухню, поставила чайник и уселась на ближайший стул. Что я? Где я? Кто я? Что происходит? Все вопросы лениво перетекали из одного в другой, пока я пребывала в состоянии между сном и явью. Засвистел чайник и, чтобы его выключить, мне потребовалось реализовать все свои силы.
- Вивьен, деточка! Что же ты так рано встала? Случилось что? Заболела? Врача вызвать? – на кухню влетела бодрая миссис Хадсон. Они издеваются?
- Нет-нет, со мной все нормально. Я просто не проснулась. – пробормотала я, сползая по стулу и укладываясь на рабочем столе.
- Ну так марш в кровать! Незачем мне тут синяки належивать. – повариха начала греметь кастрюлями и ложками, я пожалела, что не глуха.
- Не могу уснуть. Дайте мне десять минут, чашку кофе и я буду как огурчик.
- Сейчас-сейчас. – суетилась миссис Хадсон.
Через три минуты у меня под носом дымилась огромная чашка. Втянула воздух. Кофе с молоком, корицей и кардамоном.
Еще через десять минут я, разрываемая пробудившейся ото сна энергией, с ожесточением отбирала венчик у поварихи, вознамерившись помочь той с печеньем.
Еще через два часа кухня напоминала поле боя. Я пекла печенье, а затем взялась за хлеб. Это только выглядело ужасно, правда. Мое печенье понравилось даже миссис Хадсон. Но я, умерив чрезмерную гордыню, принялась изучать английскую кухню.
- Что здесь происходит? – в кухню ввалилась Мэг, кутаясь в пушистый халат и сонно хлопая ресницами.
- Печенькииии. – радостно ответила я, хлопнула в ладоши, поднимая облако муки вокруг себя.
- Вив??? – потрясенно уставилась на меня подруга, смешно раскрыв глаза.
- Да, я. Ешь-пей давай, и пора собираться! Меня ждет великая карьера модели.
- Как бы эта карьера сразу же не закончилась при виде тебя, пожирающей печеньки. – пробормотала Мэг, отпивая из кофе.

Водоворот, в который я попала, едва переступив порог агентства, грозил потопить в своей бездне мой рассудок. Но я не я, если не внесу свою лепту в творившееся безумие. Атмосфера напомнила мне Париж, мой дом, в котором с утра до ночи происходило нечто подобное, где главным зачинщиком всегда был Пьер. Так некстати проснулась та часть меня, в народе именуемая совестью, но я именую ее «доставучим голосом родителей»
- Пьер? Привет. Не кричи. Я жива здорова, звоню же. – попыталась заткнуть поток яростных ругательств и лестных эпитетов в мой адрес, доносившихся из динамика телефона. Безуспешно. Выслушала, насколько я безответственна, легкомысленна и больна склерозом. И это говорит мне человек, забывающий, куда положил деньги. – Да, я в Лондоне. Нет, не в отеле. У подруги. А сейчас я в модельном агенстве «Фигаро» И через час мой выход. Да помолчи. – прикрикнула я на друга. – Не знаю, зачем звоню. Волнуюсь, наверное, но хочу чтобы ты знал, со мной все в порядке. Все, мне пора.
Примерка, макияж, прическа все смазалось в одно неясное пятно из шуток, смеха, новых(а иногда и старых) знакомств и строгих замечаний Анны. Я стою на ступеньках, ведущих на подиум, и отчетливо понимаю, что весь резерв энергии истратила на кухне, что еще немного и хлопнусь на землю, впав в летаргию. Вот и закончилась моя карьера модели, так и не начавшись.
- Вивьен! Иди же! – подтолкнула меня Анна. Шагнула в проход, и яркий свет прожекторов ослепил меня. Черт возьми, притворюсь летучей мышью и окопаюсь под одеялом. После показа. Стараюсь идти ровно, а вы попробуйте на этих ходулях в двадцать сантиметров пройтись с закрытыми глазами. Я-то глаз не закрывала, но эффект от софитов примерно такой же. Дошла до конца, покрутилась, улыбнулась во все тридцать два и едва выдохнув, пошла назад. Хоть теперь я могла видеть. Лучше бы не видела. То ли от перенапряжения, то ли от близкого обморока я увидела среди гостей Пьера. Он сидел в первом ряду, удобно развалившись на стуле, и с видом специалиста разглядывал модели. Я сошла с ума. Он не мог так быстро оказаться здесь. Да и зачем ему вообще здесь оказываться? Он заметил мой ошарашенный взгляд и подмигнул. Что делать, когда ступор напал? И я посчитала единственно правильным выходом - упасть в обморок прямехонько в руки своей галлюцинации. Если это все же не Пьер, то все равно не убьюсь. Это было последнее о чем я подумала, чувствуя тепло чужих рук на своих плечах.

Джонни Эллиот, добро пожаловать!
Бул, можешь выдохнуть, я покинула твою хату с кактусами)) Мистер Чип, буду скучать. по зеленым волосам

А по мне очень даже интересная фотография

Ты нежнее там, мон ами. Откачивай-то. Да еще бы не потерять рассудок перед самим царем

Ну вообще-то я хотела сделать сурпрайз))

Простая тоже может быть красивой)) Но сейчас не об этом)

У меня нет вредных привычек, у меня есть привычка вредничать.

Обморок – общее оружие всех женщин. Красиво рухнула в мужские руки и считай, ты решила массу проблем. Начиная от неловкого положения, заканчивая доставкой тела на дом. В моем случае было все не так просто. Во-первых, сказался недосып и переутомление. Во-вторых, на почве «первого» начались галлюцинации, чего желательно избегать, конечно. В-третьих, платье уже успело натереть, придавить, ужать меня уже во всех мыслимых и немыслимых местах. Поэтому мой организм дал команду «покойся с миром» и отключился.
Пробуждение ознаменовалось приятным теплом в районе загримированного лба и возможностью свободно вздохнуть. Полежала несколько секунд, раздумывая открыть глазки или просто понежиться в запахе, что окутал меня вместе с руками Пьера. Всегда любила мужской парфюм больше женского. А вот аромат соседа просто сводил с ума. Он был ненавязчивым и приятным; легкий ветерок сандалового дерева, с нотками грейпфрута и жасмина.
А то, что это не галлюцинация и рядом действительно дю Вилль я поняла, как только вдохнула его запах, к которому примешался едва заметный аромат его шампуня. Наверное, на улице снова дождь.
- Открываю я, открываю, мой принц. Ты спас меня от столетия во снах. Как мне благодарить тебя? – я открыла глаза в лучших традициях жанра: с несколькими дрожаниями, закатываниями и хлопаньем ресниц.
Мой принц молчал, обеспокоено и сердито разглядывая мои увечья, нанесенные модой.
- Может, полцарства? Или руку свою предложить и сердце? – ломала я комедию, чувствуя, как снова становится жарко, особенно в тех местах, где касался Пьер. – Только вот царства нет, а рука мне еще понадобится, уж никак отдать не могу, да и зачем тебе третья рука? Ну а сердце, так это давно твое, мой милый друг. – резко села, стукнула его лбом в плечо, оставляя след от пудры и обняла. – Не ворчи, я скучала. Прости, что не звонила, не писала и голубей не слала. Просто я в такое вляпалась.
- Да знаю я. Imbécile. – дю Вилль обнял меня в ответ, прижимая к себе. Почувствовала облегчение, что он не злится. Так не хотелось его терять, пусть из-за такого незначительной ссоры. Ведь Пьер, единственный человек, который полностью и безоговорочно понимает меня. Понимает мою зацикленность на живописи, дурацкий перфекционизм,  нетерпимость к необразованным, которые едва научившись рисовать квадрат орут на весь мир, что они гении. Он лучше других знал, что я делаю, только встав с кровати, что ем на завтрак, какими конкретно словами поминаю черта. Да он знал меня, лучше меня самой. Иногда бывало обидно, что Пьер игрок не за ту команду. Ну а что поделать? В жизни всегда так. Тебе кажется, что вот он – твой идеал. А он – гей. Или импотент. Или маньяк какой-нибудь. Или все вместе. Как ни крути, а жизнь – обидная вещь. Но каждый, в конце концов, имеет право на счастье. Поэтому я искренне любила друга, понимая и прощая фактически все на свете. Но об этому ему знать не обязательно. Пусть и дальше думает, что я злобная мегера с буйным характером, соответствующим цвету волос. А на самом деле, я сущий ангел.
- Так влипать можешь только ты. – Пьер отстранился, разглядывая гримерку.
- Я больше не буду. – покаянно опустила голову, изображая смирение, на губах цвела практически невинная улыбка.
- Где твои вещи?
- Что? – я только сообразила, что сижу на диванчике, заваленном кучей каких шмоток в прозрачной нижней сорочке, а корсет лежит на коленях дю Вилля. За спиной, кажется, топчутся охранники и похихикивают. Занятное зрелище мы собой являем.
- Где ты оставила свою одежду. Ты же не так пришла. – окинув меня взглядом, объяснил Пьер.
- Нет. В другой гримерке осталась она. Давай сюда. – потянулась за корсетом, мучительно желая, чтобы он горел в аду.
- Да щаз. – он вытянул руку с чертовой тряпкой в сторону, и мне пришлось лезть к нему на колени. – Что бы ты опять в обморок грохнулась?
- Ты же рядом, откачаешь. – всем своим весом оперлась на Пьера, и мы дружно завалились на другую сторону дивана в кучу шмоток, пропахших духами и лаком для волос.
- Чувствую, что сейчас откачивать придется меня. – глухо пробурчал он, пока я пыталась нащупать опору и слезть с него.
- Сам ты слон. – оскорбилась.  Наконец добыла корсет и кое-как скатилась с дю Вилля, благополучно рухнув на пол. К синякам от жестких швов прибавятся синяки от паркета. Великолепно.
- Пойдем. А то у меня инфаркт случится от той безвкусицы, что я здесь увидел.
- Дю Вилль! Как не стыдно! Чтобы тебе понравилось, надо быть обряженным в что-то среднее между Леди Гагой и Майклом Джексоном.
- Не понимаю о чем ты. – сделал огромные глаза Пьер, накидывая мне на плечи свою куртку. Классная куртка такая. Кожаная, с множеством железных заклепок. Пожалуй, надо отобрать. В качестве компенсации за моральный ущерб.
♦♦♦
- Пррррррроснись и пой!! Пррррррррроснись и пой!! Карррррр! Каррррррр!!
О нет. Силы небесные, заткните это адово создание!! Где были мои мозги, когда я сжалилась над птицей?? Судя по всему, они отдыхали и достаточно успешно!
- Жако! – я кое-как разлепила глаза и наугад махнула рукой в попытке отогнать беснующегося попугая. – А ну помолчи, говорящее несчастье. – в ответ тишина. Хвала небесам. Я закрыла глаза и носом зарылась в теплую подушку. Так. Стоп. Теплая? Хм. Снова открыла глаза и подняла голову. Так и есть. Я дрыхла, умостившись поперек Пьера, рука перекинута через живот, ноги согнуты и прижаты к теплому боку, а голова удобно лежала на его бедре. Неплохо устроилась.
- Утррррррррро. – Жако кружил над головой, раздражая неимоверно. Попыталась сбить полет уже двумя руками, из-за чего пришлось кардинально поменять положение тела, теперь я восседала на животе друга, стараясь задеть вредную птицу. А той хоть бы хны.
- Эй. Больно же. Ляг и спи спокойно. – сонный голос Пьера отвлек меня от убийства Жако. Послушно слезла с покалеченного дю Вилля, и поползла к краю кровати.
- Неа, я в душ. Спи. – поплелась в ванную, надеясь проснуться и придумать, чем бы нам заняться днем. Ведь Пьер оторвался от своих обожаемых рисунков и приехал в Лондон, который он не особо-то и жаловал, так что на мне ответственность лежит за его развлечение.
Стоя под горячей водой, размышляла на какой минуте сурового монолога о неадекватном поведении я уснула. Вчера после показа дю Вилль привез меня в свой номер, усадил в кресло и принялся отчитывать как маленькую. Я честно старалась слушать, даже изображала усердный и сосредоточенный вид, но его мельтешение перед глазами и эмоциональная речь чудодейственным образом убаюкивали. И я решила, что сохранять серьезное выражение лица можно и во сне. Поэтому решительно не помнила, как оказалась на кровати под боком другом, что меня в принципе не беспокоило. Мы и раньше засыпали в одной кровати, утром просыпались каждый при своей чести.
Через час, когда я все же соблаговолила вылезти из ванной, дю Вилль по-прежнему спал, укутавшись с головой одеялом. А я стояла посреди номера и соображала, что бы мне надеть. Вчерашние вещи одевать не хотелось, они были мятые, пропахшие косметикой и бесформенной кучей ваялись у ножки кровати. Сильно подозреваю, что Пьер не особо церемонился, ему никогда не нравилась моя одежда. Так что, мон ами, придется делиться!
Основательно порывшись в пожитках дю Вилля, я все-таки нашла, что кое-как мне подошло. Узкие джинсы желтого цвета слегка жали в бедрах, но это можно пережить, если додумалась одеть мужские, особенности физиологии, знаете ли. С черной рубашкой не возникло проблем, которую я поначалу решила завязать узлом на животе, но потом быстро передумала, учитывая сырость на улице. С курткой также очень даже повезло, а свои туфли на низком ходу я просто боготворила. Ко всему прочему нашлась и шляпа! Да с таким другом, мне даже чемодан не нужен. Порадовавшись такому повороту событий, я бодро потрусила к выходу. Надо доставить завтрак все еще спящему красавцу и разработать план развлечений.
Напевая что-то типа: ви вилл рак ю, я спустилась в холл, подмигнула охраннику в униформе и выскочила из отеля. положение солнца было неизвестным из-за громадных мрачных туч, а наручные часы показывали половину первого. Время еще есть. Первым пунктом моей британской разведки был ближайший Старбакс. Обожаемый Пьером Американо и целый пакет аппетитных на вид булочек должен был привести друга в благодушное настроение.
♦♦♦
- И где ты шлялась? – стоило мне только открыть дверь в номер, как тут же раздраженный художник от слова «худо» набросился на меня с допросом. И что это с ним такое? Раньше не сильно-то и переживал, где меня нечистая носит. А сейчас будто с цепи сорвался. Может родители и ему мозг промыли? Они такие, они могут. Надо будет поговорить с мамой, чтоб не доставили несчастного, я-то привычная к таким процедурам, а он еще без иммунитета.
- Зарррраза. – поддакнул Жако, важно восседая на плече Пьера. Убойная парочка просто.
- Ходила за завтраком! – протянула дю Виллю булочки и стаканчик кофе. – Ешь и собирайся, мы идем гулять.
- На первое время ты прощена. – пробурчал Пьер, запивая булочку излюбленным Американо.
- Вот спасибо. – стянула куртку и шляпу, бросила из в ближайшее кресло.
- Мне кажется, или ты стащила мои вещи? – прищурился друг, изображая подозрение, умудряясь при этом с аппетитом проглатывать хлебобулочные изделия.
- А ты вчера испортил мои. – продемонстрировала разорванную юбку и перепачканную клубничным сиропом блузку, я даже не хотела знать как он там оказался.
- Один-один.
- Ты закончил? – сгребла испорченные вещи и выбросила в урну. А я ведь так любила ту юбку. Отныне не допускать Пьера к своей одежде. А то так недолго и голышом остаться.
- Да. Спасибо. Куда идем? – дю Вилль натягивал свое пальто и одновременно рылся в саквояже.
- Это сюрприз.
- Что-то не нравится мне твоя затея. – вздохнул он, завязывая цветастый шарф.
- Тебе поначалу и я не нравилась, так что помолчи. – я справилась с курткой и шляпой. Подошла к другу и расправила складки на шарфе.
- Проклинаю тот день, когда ты переехала в соседнюю квартиру. – вздохнул Пьер и покорно потопал за мной из номера.
♦♦♦
- Я туда не полезу! И не проси!
- Да ладно тебе!! Ты представь как там красиво!!
- Ни за что!!  Если бы знал, остался дома!
- Ну Пьер, ну пожалуйстаааааааа. – заныла я, усердно дергая руку друга в направлении одного из самых высоких колес обозрения в мире.
- Ты знаешь, что высоту терпеть не могу, а уж на такую верхотуру, - кивок в сторону колеса. – я точно не полезу!!
- Я буду держать тебя за руку!
- Нет!
- Не отойду ни на шаг!
- НЕТ!
- Обниму!
- Нет!
- Буду носить кофе с постель до конца жизни.
- Заманчиво, но нет.
- Подарю «Вересковую пустошь»
- Неплохая попытка.
Все более менее разумные и адекватные доводы закончились. Пора применять тяжелую артиллерию.
- Никто меня не любит. – мой подбородок задрожал, а глаза начали наполняться слезами.
- О черт, только не это. Не надо рыдать. Я знаю, что ты нарочно, не поддамся.
Я только сильнее всхлипнула в ответ, отпустила рукав пальто и прижала руки к лицу. Чего бы еще вспомнить печального? Маленькие туфли и тесный корсет уже не нагнетали нужного настроения. Так, и как же звали того злобного критика, что опорочил мой шедевр?
- Ладно.  Пойдем. Только не реви больше.
- Спасибо, спасибо, спасибо!! – слез и след простыл, я расцеловала друга во все места, которые смогла достать и умчалась в сторону касс. В спину мне донеслось нечто «и пожалею же я об этом»
Выстояв в очереди добрых часа два, мы успели переругаться раз десять и столько же раз помириться, также было съедено по две порции хот догов, выпито много кофе  и оговорено все тонкости гризайля*.
- Я тебе это еще припомню. – угрожающе прошипел Пьер, хватаясь за поручни в кабине колеса.
- Я не забуду, не переживай. – попыталась умаслить друга. – Все что хочешь, проси. – ответом мне была приподнятая бровь, выражающая все пренебрежительное отношение к таким развлечениям как Лондонский глаз.
Помимо нас в кабине было еще человек двадцать, восторженно гудящих и без устали щелкающих фотоаппаратами. Жаль, что я не догадалась захватить с собой сей предмет для сохранения чудных мгновений. Хотя. У меня же есть телефон. Но с этим потом разберемся.
- Максимальная высота 135 метров. – как бы невзначай заметила я, попутно обнимая дю Вилля. Вдруг решит выброситься из кабины? А мне потом отлавливай его бездыханное тело в Темзе.
- Ты меня успокоила. – ворчливо отозвался Пьер, сосредоточенно глядя перед собой.
- Это я умею. – закинула руку друга себе на плечо и прижалась к теплому боку. – Ты только посмотри, какая красота.
Пока мы стояли в очереди, успело стемнеть, и туманные сумерки рассеивал яркий свет фонарей и светодиодная подсветка колеса. А по мере подъема Лондон раскрывался все больше, зажигаясь огнями окон и мерцающих вдалеке фонарей вдоль набережной и моста. А Вестминстер поражал своей готической величественностью и совершенством линий. Кончики пальцев зачесались, захотелось немедленно зарисовать эту картинку, передать то ненавязчивое очарование вечернего города. Пожалуй, лучше подошла бы акварель, именно ее мягкими и нежными мазками можно передать утонченность пейзажа.
- Да. Мне нравится. – я так и не поняла, что именно он имел в виду, потому что снова вдохнула воздух, наполненный парфюмом Пьера. Я подобно наркоману во время ломки, тянулась  к источнику аромата, теснее сжимая руки, вытягиваясь во весь рост, лишь бы достать до свободного участка шеи, чтобы сделать очередную затяжку.
- Угу. Я же говорила. – проговорила я, понимая, что до шеи мне не дотянуться, а еще и шляпа мешает. Зато дю Вилль обнял меня, раскрываясь, давая больший доступ к телу, так сказать, и я окончательно уплыла верхом на розовых единорогах вверх по радуге запаха Пьера.
♦♦♦
- Эта женщина явно издевается надо мной! – воскликнул дю Вилль, когда я притащила его к самому модному гей-клубу Лондона.
- Почему??? – непонимающе захлопала ресницами. Я ведь стараюсь его развлечь, а он  жалуется!
- Я хочу есть, а ты привела меня в клуб. Сил не хватит, чтобы танцевать. – выкрутился Пьер. Черт, я как-то не подумала даже.
- Извини, я слишком увлеклась, пойдем, поужинаем в том милом ресторанчике. – указала пальцем на приветливо мигающую вывеску кафе. – И с новыми силами на танцы. – я сделала несколько неизвестных миру па и приплясывая направилась в ресторанчик, прислушиваясь к легким шагам дю Вилля.
_______________________
*Гризайль - (фр. Grisaille от gris — серый) — вид живописи, выполняемой тональными градациями одного цвета, чаще всего сепии или серого, а также техника создания нарисованных барельефов и других архитектурных или скульптурных элементов. В гризайли учитывается только тон предмета, а цвет не имеет значения.

Трудный выбор — это когда на одной стороне плаката Green Day, а на другой 30 Seconds to Mars.

Вечерний Лондон радовал нас не больше утреннего. Моросящий дождь покрывал волосы мелкой порослью капель, оседал на одежде, забираясь под кожу. Так что, спонтанное решение посетить ближайший паб было одним из лучших решений, принятых мною за всю жизнь.
Пьер сразу же умотал поправлять шарфик, так что ближайшие двадцать минут его можно было не ждать. Я спокойно устроилась за дальним столиком, заказала себе глинтвейн и вишневый пай для Пьера. Ибо нет лучшего способа задобрить этого капризного и переменчивого французишку, кроме как накормить его всеми доступными на данный момент сладостями. Начнем с малого, а затем посмотрим, чего ему еще захочется.
Когда он возвращается, я уже потягиваю теплое вино и решаю какие краски смешать, чтобы получить такой насыщенный бордовый оттенок. По привычке укладываюсь у дю Вилля под боком, продолжая усердно каяться в содеянном.
- Хватит дуться! – обычно отходчивый и прямодушный Пьер сегодня был не в пример скрытен и загадочен. Он любит надевать на себя новый образ, но всегда сдувается к концу дня, прорывается его неиссякаемый оптимизм, источник вечных проблем.
Я протянула руку и разгладила морщинку меж сурово сдвинутых бровей. Все никак не простит Колесо. Может, я иногда и перегибала палку с выходками, но дю Вилль никогда не был безобидным созданием в пушистом боа. Он мог пережить конец света, подмять под себя обстоятельства и нацепить горностаевую накидку с таким достоинством, что никто не усомнится в ее уместности. Единственное, что он категорически отказывался делать – мириться с родителями. Сколько бы я его не пинала, не угрожала и даже пару раз оказывалась разговаривать. Все в пустую, в конечном итоге я залетала в его квартиру с криками и негодованием, а через полчаса мы мирно пили кофе в ближайшем бистро.
Официант принес заказ для Пьера, забрал пустую чашку из-под глинтвейна, поулыбался и ускакал на кухню, одергивая свой фартучек.
- Мы в Англии. – завела я издалека свою любимую песню. – В Лондоне. – уронила руку ему на живот и нажала указательным пальцем на крошечную малиновую пуговку. Вообще-то я не имела ничего против малинового цвета, но конкретно эта его рубашка выводила из себя. Особенно огромные пионы на спине, которые мне пришлось собственноручно туда нарисовать.
- И? – Пьер опустил ладонь мне на плечо и зацепил пальцами плечевой шов. Любит, заразина, валенком прикинуться.
- И здесь твой брат. Не отнекивайся. Сам мне говорил. Возможно, стоит ему позвонить? – я перешла на пуговку повыше, вертя ее вокруг своей оси. Дю Вилль хмыкнул как-то слишком горестно, но мне было лень поднимать голову, чтобы увидеть выражение лица. – И ты обещал нас познакомить.
- Мириться с родителями не будем? Только знакомиться? – в голосе отчетливо послышалась улыбка.
- Не передергивай! – пуговицы закончились, и пришлось переходить непосредственно на рубашку. Схватив незаправленный край, принялась наматывать скользящую ткань на палец. – Полгода назад ты говорил, что если будешь в Лондоне, я тебе тогда не поверила, потому что ты ненавидишь Лондон, тогда ты поужинаешь с ними. Этот день настал.
- Не думаю, что они морально готовы ко встрече со мной.
- Главное, чтобы ты был готов.
- Тогда, я не готов.
Я только закатила глаза и почесала кончик носа о его воротничок. Тонкий, едва заметный аромат дорогих сигарет вмешался в нотки бергамота и кардамона. Имбирь и кедр на теплой коже навевали светлые мысли о горячем чае и шерстяном пледе с оленями. Не удержавшись ткнулась носом ему в шею, жадно вдыхая запах.
- Какой хороший гель для душа в отеле. Совсем перебил твой парфюм. – собравшись с духом, отлипла от друга и вскочила на ноги. – Не думай, что мы не вернемся к разговору о родителях. А теперь доедай свой пай и завязывай шарф, мы идем танцевать!

***

- Один Лонг Айленд.
- И Б52.
- А как же обычный банановый Дайкири?
- Настроение не то.
Я покрутилась на табурете, поправила волосы, которые выбились из-под шляпы, и приняла глубокомысленный вид.
- Что ты делаешь? – Пьер повел плечами, отчего цветы на рубашке зашевелили лепестками. Все таки я гениальный художник. Как живые получились. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
- Собираюсь кадрить цыпочек.
- Тогда тебе надо было брать двойной скотч, а не чайный коктейль.
- Не мешай. Я хороша с любой рюмкой.
- Угу, а после рюмки - особенно.
- Не завидуй. – хотела бы пристукнуть охамевшего Пьера, но к моему локтю деликатно прикоснулись. – Привет, милая, не ты ли случайно задела мой взор своим очарованием? – какой смысл приходить в клуб для секс-меньшинств и не поиграть в розовую любовь?
Дю Вилль нагло прыснул в кулак, а затем подтянул к себе рюмку-шот с горящим апельсиновым ликером.
- А если и я?
- Тогда я возьму тебе коктейль.
- Договорились. – милое создание в рюшах и бантиках пристроилось рядом со мной. – Космополитен, пожалуйста.
Пьер одним махом выпил свой Б52 и для верности облизал трубочку. Взгляд зацепился за кончик розового языка, мазнувшего по губам. Очевидно, мой Лонг Айленд был с паленой водкой, потому что некоторые детали радужной реальности уже ускользают от меня.
- Готова танцевать, дорогая? – моя рука опустилась на бедро милой барышни. Или на то место, которое должно быть бедром. Начинаю понимать мужчин, ненавидящих обилие юбок и кружев.
- Конечно. – притворно-застенчивая улыбка сверкнула на ее губах.
Допив коктейль, я слезла с табуретки, надвинула шляпу на глаза и положила руку девушке на талию.
- Не грусти. - обратилась я к Пьеру, наклонившись к его уху. - Кажется, тот красавчик в конце стойки положил на тебя глаз. Возможно, даже два глаза.

Действительно. Предлагаю разнести по камушкам) *тащит к себе карандаш и альбом*все, замри отак, можешь рубашку от лица убрать

Реджик, пасиба, мы вообще все такие интересныееее, насквозь и с головы до пят

ой кака прелесть! это мини-вечеринка? независимо от сюжетов?

Не было горя, так я проснулась.
И самый любимый друг точно знал когда позвонить. Очень хотелось отправить его в Донмар одного, но помешал разумный птиц. Кушать он захотел, видите ли. А я спать хотела, но кого это интересовало?

Честно говоря, не ожидала, что в дверь постучат. Поэтому с чистой совестью дрыхла в любимой серой пижаме и розовой повязке на глаза. Бесцеремонно разбудили, завернули во вкусно пахнущее пальто и утащили прочь. А как же Жако? Как же эта скотина без меня? Для профилактики отбарабанила похоронный марш на спине друга. Дал бы хоть повязку снять.

Вошли в клуб. Я была самой стильной в пижаме. Вот хочь сейчас на сцену и Элли Фитцджеральд удавилась бы от зависти, слушая мой хриплый со сна голос, видя мятые серые штанцы, сползшие на бедрах и чудесный кружевной топ с блесташками.
Затолкала друга к бару.
- Чаю. Но самого крепкого. Пакетик не вынимать.

Поцепив клочок розовой ткани на голову, выпила горячего чаю. И уже развернулась, чтобы отчитать Баса за вольности в мою сторону, как подскочила Молли. Скольже я ее не видела!! Но она не поздороваться заскочила. Направила пистолет в Басика и выстрелила. Ну ничего себе развлечения здесь. Но бренное тельце мне ловить не пришлось. Хотя была бы не прочь, если бы это тело упало на меня и прижимало к чему-то более мягкому чем пол бара.
Сделав свое черное дело, Молля умчалась в неопределенном направлении. Мда. Зато не скучно.

- Ага. А я королева Англии. И дедушка мой алмазный император.

И навел пистолет на девушку, любезно указанную Молли. Хоть не я и на том и спасибо.
- Не забудь потом отпечатки стереть. - посоветовала я другу, укладывая подбородок на его плечо, а руками обнимая за пояс. - А то был у меня прецедент. Едва ноги унесла. - проговорила Басу на ухо, сдувая короткие непослушные кудряшки.

Отлично, он стрелял, а орудие убийства спихивает мне. Почему я не удивлена?
Басик понес меня прямо к жертве, которую криворукий друг не задел. Едва успела вцепиться в рубашку и прижаться к спине покрепче, не долго и свалиться так.

- Что ж за счастье такое с пистолетом-то. - пробурчала я куда-то в макушку, пахнущую ментолом и лондонским туманом. Слезла со своего транспортного средства и принялась уничтожать улики. Все сама, все сама.
Удостоверившись в отсутствии пальчиков, передала оружие девушке. Дело сделано, можно отдыхать. Поозиралась в поисках мягких диванчиков. Можно поспать, да.

- Поддерживаю. Релаксация нужна. Желательно под мягким одеялком. Но за не имением одеялка, годится и той диванчик. - указала на зону комфорта и запрыгнула обратно на спину друга. Мои пушистые розовые носочки не предназначены для хождения по грязному полу клуба.
Бас дошел до дивана, сбросил меня на лиловые сидения и пристроился рядом. А я же девушка благодарная. И чуточку жадная. Совсем капельку. Поэтому утянула Баса на себя, уложив теперь его голову на свое плечо.
- Удобно ли тебе, шерик? - в ответ угукнули и прикрыли глаза.
Опустила руки на широкие плечи и осторожно принялась разминать напряженные мышцы. Пальцы прошлись по бирюзе ткани, спустились на бицепсы, мягкими движениями ощупывая расслабляющееся тело.
Чай оказался слишком крепким, я сама расползалась по диванчику под приятной тяжестью. Руки сами по себе переместились на кисти, щекоча косточки на запястьях.
Громкая музыка даже убаюкивала, не внося дискомфорта в нашу диванную атмосферу.

Ну а то, Басик, по-другому не умеем))

много снял? со всеми управишься? а то я могу и помочь)

кровушку вытрем, рану забинтуем, банки поставим, все будет в лучшем виде

Жако под цвет глаз подходят, а мне под волосы, так что давай сюда цветочки, мы сами поделим) пока ты мужиков снимал, я тихо в уголочке баб снимала рисовала

Мой план по добыче компромата на месье дю Вилля с треском провалился, когда я потащила новую знакомую на танцпол. Танцевать я любила чуть меньше, чем рисовать.
Поэтому даже оглушающие биты вцепились мурашками в позвоночник, заставляя плавиться в желании раскидать толпу вокруг, чтобы возможность выместить бушующую внутри энергию.
Милая барышня в рюшах отзывалась на кукольное имя Клэри, из-за чего полностью утвердила меня в собственных подозрениях. Девочка переигрывает. Хотя это не помешало мне вертеть ею из стороны в сторону. Это давало мнимое чувство власти. То как она охотно подчинялась, приняв мое покровительство. То как ненароком подставляла губы для поцелуя, которого ни разу не получила. Не хотелось разрушать очарование своих ощущений. Я чувствовала себя сильной, способной на бездумный подвиг во имя ее глаз. И я контролировала ситуацию, решая в какую сторону сделать шаг и насколько приблизиться, чтобы уловить чужое дыхание.
Немыслимые пируэты закончились, когда меня оторвали от куколки и прижали к твердому мужскому телу. Из головы моментально вылетели любые связные мысли, даже если они там были. Девчонка была позабыта вместе со своими кружевами. Сильные руки теперь вертели мной, роняли и тут же ловили. Длинные пальцы щекотали кожу поясницы под выбившейся из брюк рубашкой, мне приходилось крепче сминать свои на расписных пионах, чтобы не прогнуться глубже, вжимаясь в мужчину рядом в поисках поддержки. Одуряющая слабость иголками вошла под кожу, заставляя нуждаться в нем больше кислорода.
Слишком поздно я сообразила, что мужчина рядом – Пьер. Единственное, что он может дать мне – это дружеские объятия за просмотром американской мелодрамы.
Слишком поздно я поняла природу дрожи в коленках и отчаянном желании быть ближе. Хотелось влезть к нему под кожу, изнутри вдохнуть этот новый аромат с примесью табака.
Но это же дю Вилль. К нему я могла прикоснуться, не опасаясь поощрить к активным действиям или случайно пробудить ложные надежды. И я любила к нему прикасаться, чувствовала себя в безопасности в его руках, с его поцелуем в волосах.

Хищное нутро клуба выпустило нас только под утро. Чем дольше нахожусь в Лондоне, тем больше его ненавижу. Пробирающая до костей изморозь в первом же раунде проигрывает солнечному Парижу. Хочу домой, надо забирать Пьера и уезжать, пока мы не примерзли к тротуару прямо на месте.
Шею неожиданно обнимает теплый кашемир, знакомый парфюм ласково касается лица, но запах отличается от ставшего привычным за последних несколько часов. Недоуменно хмурюсь, пытаюсь уловить ускользающую мысль, схватить за кончик хвоста и притянуть, понять, что же выбивается. Завершить поимку мне не дает резкий поцелуй в уголок губ. Прикосновение быстрое, четкое, словно королевская печатка, чувствую, что таю как тот сургуч, не в силах даже улыбнуться.
Но легкий, неряшливый поцелуй в щеку возвращает все на свои места. Я снова вижу окружающий мир, где Пьер бесконечно может дуться за испорченные джинсы и подлизываться, лишь бы не тащила на карусели.
Смеюсь, обнимая его и откидывая голову, так привычно, знакомо и хорошо.
Выстрелы казались чем-то инородным, ненастоящим, будто не из нашей реальности. Мозг в пьяном тумане отказывался осмысливать ситуацию, в ноги внезапно перестали удерживать тело. Я глазом моргнуть не успела, как оказалась прижата к шершавой стене, а совсем рядом свистели пули как идиотском боевике. И Пьер, изображая МакКлейна, закрывает меня, подставляя собственную спину. Хотелось накричать за такую беспечность больше, чем стоять и трястись от страха, окутанной теплом его тела.
Из клуба выскочила охрана. Шум, гам вокруг, логично предположить, что стрелять больше не будут. Желание орать на дю Вилля пропало, когда заметила вытрепанные нитки пальто. Беспокоиться о нем было проще и легче, чем бояться самой.
Врет. Не задели, как же, а я мигом ослепла. От сияния лондонского солнца в пять утра.
Мне открылась новая сторона Пьера. Очень деловая, рациональная. Он быстро пресекал мои попытки выведать степень ранения. Усадил в кресло в кабинете управляющего, заставил бармена принести воды и пообещал, что все будет хорошо.
Но его шутка о пионах и охоте на них всколыхнула серьезные подозрения, что все же во всем виновата именно я. Барон Данстер был не из тех, кто прощает обманувших его и усадивших за решетку. И самым простым способом показать, насколько он не доволен, было как раз, если не убийство, то умышленное ранение. Или все же убийство, ведь труп в суд не подаст.
Пьер вышел из моей зоны слышимости и разговаривал по телефону. Серебристый корпус блеснул у уха, когда он бросил на меня испытывающий взгляд. Я изобразила самую милую улыбку, на которую только была способна, и сделала пару глотков воды.
Собственный телефон выскользнул из кармана легко, пальцы набрали знакомый номер. Длинные гудки били до самых перепонок.
- Алло? – сонный голос прохрипел в ухо.
- Себ, ты знаешь, где Данстер?
- Ред? Ты очумела? – шорох в трубке, недовольные возгласы и шум воды.
- С добрым утром. В меня …нас…стреляли. Мне нужно знать кто.
- Что? – голос Ленгстона приобрел осмысленные интонации. – Я тебя заберу. А прежде позвоню Паркеру.
- Нет. – слишком резко, громко, но Пьер не обратил внимания. – Я не сама, и в безопасности, все закончилось. Я просто хочу знать, был ли это Данстер. Ты можешь это?
- Не знаю, но попробую. Где ты?
- Нет. Просто узнай и перезвони.
Пьер повернулся как раз в момент, когда успела спрятать телефон. И повернулся совсем не той стороной, которой хотел бы.
Лучшая защита – нападение, ведь так?
- Врунишка. – постаралась придать голосу беззаботности. – Поранили же.
Он опустил взгляд на сжатые в кулак пальцы, по которым струилась кровь. Идиот.
Я встала с кресла, впервые обратив внимание на крупного мужчину в дверях. Самое время вспомнить, что друг тоже нуждается в оказании первой помощи. Хотя бы банальной анестезии с помощью виски.
- Грег, не будете ли вы так любезны, принести аптечку? – обратилась я к мужчине, вычитав имя на бейдже рядом с курсивом «секьюрити». На меня посмотрели как дуру. – Аптечку. Живо. Неужели в клубе нет ни одной аптечки? Даже у большого босса?
- Я спрошу.
- Без нее не возвращайся.
Секьюрити вышел из комнаты, я закрыла дверь и уперла руки в бока. Я честно хотела заткнуться и попросить его так, как это делают адекватные люди. Но приказ гораздо легче сорвался с губ.
- Раздевайся.
- Вот так сразу? – картинно удивился Пьер. – А как же ухаживания, цветы-конфеты-и-подарки?
- Или сам, или я сделаю это очень больно.
Дю Вилль только пренебрежительно вскинул бровь, мол, не верю я тебе, ничего ты не сделаешь. И он был прав, даже не смотря на дурацкий повелительный тон, я бы не смогла причинить ему еще большую боль. Поэтому просто подошла к нему, расстегнула пальто, стащила сначала один край, со здорового плеча, а затем второй со всей осторожностью, на которую только была способна. Пьер только выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не охнуть при виде рубашки залитой кровью. Малиновый цвет только потемнел, пропитавшись, теперь главное не дать ткани присохнуть.
- Сядь. – я подтолкнула Пьера к креслу, а сама принялась открывать ящики в поисках ножниц.
- Может, к врачу?
- До врача доехать надо. – вернулась с обнаруженными ножницами и склонилась над другом. – Не двигайся.
Аккуратно распорола рукав по шву от плеча до запястья, стянула испорченную ткань с руки и бросила на пол. Рана оказалась неглубокой, но ужасного вида. Неровные края, в некоторых местах с надрывами, стенки скошены, можно было увидеть разорванные волокна мышц, залитые алой кровью.
Было страшно. Но не так, как в фильмах – ручьи слез, картинные вздохи и предсмертные клятвы. Страшно до того, что собственное сердце то замирало, то билось раненой птицей в неверии. И только мозг как на автопилоте продолжал подбрасывать очередность действий, чтобы облегчить хоть как-то боль.
- Я принес аптечку.

Басенька, радость моя, мне надоело мириться с твоими холодными пальцами. Я намерена предпринять несколько попыток тебя согреть.

Всем приветик! Жалею, что не смогла поучавствовать *тыкает в бок Басика* ты почему мне ничего не сказал?



Страдающему положен тортик . Я очень старалась. Предлагаю обмен. Два поцелуя не материнских за страдания от меня и два от тебя за старания.

Не годится. Надо реанимировать я даже халат откопала в чумадане рядом с фЭном!

Про неленивого это был сарказм? В любом случае я ужо смотрю . Прям даже подумываю забраться на короля и под его малиновые труселя в ромашку горностаеву накидку.

Чего-чего? Какие такие бастардики? *негодующе сопит*


Боги давно не получали по мягкому месту))) Бох мой, отчего плачешь? обидел кто? *прижала радушно к груди* ты ж только скажи, мигом всех отколочу)

Лео, поздравляю с победой