Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Дю Вилль, я решила, что тебе холодно. Поэтому принесла кофе, плед и высокую литературу.

— Ну что ты в нём нашла?
— Я его люблю. Это я нашла не в нём, в себе. (с)

Франция. Париж.
Отъезд в Лондон намечен на выходные, и у меня в распоряжении остается несколько дней, чтобы завершить дела в Гранд-опера и навести еще больший беспорядок в делах Бастиана. Поэтому в пятницу вечером я оказываюсь перед сложнейшим выбором. Стоя напротив кровати с разбросанной на ней одеждой, пытаюсь решить что надеть. С одной стороны привычный набор разномастных вещей: легкой платье, тонкий свитер и высокие гольфы, с другой стороны кожаная куртка и строгое однотонное платье с узким воротничком, неизвестно как попавшее в мой гардероб. Не иначе как проделки пьяного шопинга. После мучительных размышлений хватаю платье из стопки привычных вещей. Деловыми нарядами дю Вилля впечатляют и на работе.

Дефанс напоминает мне нью-йоркский Манхеттен, или же лондонский Сити. Деловой район Парижа стремится в небо шпилями высоток, поглощает последние солнечные лучи. Расплачиваюсь с таксистом и выхожу из машины. Задрав голову пытаюсь отсчитать нужный этаж. Получается с третьей попытки. Интересно, куда выходят его окна?
Прозрачные лопасти офисного здания беспрестанно вращаются, обеспечивая обмен работниками и клиентами. Толкаю толстое стекло и оказываюсь в просторном холле, сразу у стойки охраны. Напротив сурового мужчины стоит, облокотившись на высокий стол, женщина, узнаю ее по голосу. Хотя в нашем с Патрис телефонном разговоре не было таких дразнящих ноток. Она вовремя оборачивается и замечает меня. Выпрямляется и делает несколько шагов навстречу.
- Приятно наконец увидеть вас вживую, - Патрис протягивает руку и внимательно осматривает претендентку на внимание босса. Видимо, тест я прохожу, потому что она слегка разворачивается и указывает рукой на лифты. - У месье дю Вилля как раз перерыв между клиентами.
- Спасибо, Патрис, что встретили. Небоскребы вызывают у меня священный ужас и ассоциации с лабиринтом для мышат.
Механические двери лифта открываются с характерным звуком, а мы расходимся в стороны, чтобы пропустить выходящих. Уже в полупустой кабине, глядя как Патрис нажимает кнопку, не сдерживаюсь:
- Любопытство победило профессионализм? - намекая на ее согласие подвинуть расписание дю Вилля и освободить ему вечер.
- Профессиональное любопытство, мисс Рейнолдс, исключительно оно и Париж виноват в том, что предала доверие босса.
- Уверена, он простит. Если узнает.
На нужном этаже выходим. Стена коридора с одной стороны полностью состоит из окон. На минуту прилипаю носом к стеклу, разглядывая Париж с высоты. Усмехаюсь, нарочно ли Бастиан выбирает места для офиса так, чтобы младший даже не попытался нос сунуть?
Патрис плавно опускается в свое кресло и нажимает кнопку селектора. Тишину приемной прерывает сухое:
- Патрис, зайдите ко мне. И прихватите папку дю Руа.
- Хорошо.
Она отпускает кнопку и двигает серую папку в мою сторону. Понятливо забираю документы, а на их место кладу два билета на Дон Жуана. Патрис указывает на нужную дверь и прячет билеты в сумочку.
- Приятного просмотра, - улыбаюсь и осторожно ступаю по тонкому ковру. Короткий ворс с легкостью заглушает глухой стук замшевых ботинок на танкетке.
Одного беглого взгляда хватает, чтобы оценить обстановку. Лаконичная, точная, правильная. Такая же как и сам дю Вилль. Только небольшой кактус в расписанном разноцветными точками горшке одиноко приютился на подоконнике.
- Патрис, мне нужно, чтобы вы... - Бас наконец отрывается от бумаг на столе и поднимает голову. - Вивьен.
- Я, - подхожу ближе и устраиваюсь на краешке стола, предварительно положив папку на одну из бумажных стопок, оставляя на ней раскрытую ладонь. - Пришла забрать тебя с работы. Или хотя бы отвлечь от нее.
- И как же вы собрались меня отвлекать, мисс Рейнолдс? - тон ни на йоту не изменился, столько же скупой на эмоции, как и короткое указание Патрис. Он откидывается в кресле и внимательно смотрит. По спине бегут мурашки, его столь очевидная холодность только цепляет сильнее.
- Может быть так, - подвигаю ладонь, и стопка бумаг распадается, съезжает в сторону. - А может быть?
Бесцеремонно опускаюсь боком на стол, подпирая голову одной рукой, второй переворачивая стаканчики с мелкой канцелярией.
- Нет?
Дю Вилль качает головой и демонстративно вытаскивает за серый край дело дю Руа. Прячу улыбку за нахмуренными бровями, задумчиво чешу нос. Хмыкнув, спрыгиваю на пол, обхожу стол и со всей присущей мне наглостью усаживаюсь на его колени. Папка вновь оказывается на столе, а мои руки - на его плечах. Придвигаюсь ближе, втираясь, снимая чужое дыхание как пенку с капучино. Бас придерживает за поясницу, чтобы не сползла медленно и эффектно под ноги. Касаюсь губами острой скулы, легко, мимоходом. Сжимаю в кулак волосы на затылке и тихо на ухо:
- Твой деловой тон не оставляет выбора...к черту кабаре и Монпарнас, поехали домой. К кому ближе? К тебе?

Телефон жужжит под подушкой почти неслышно, но все равно просыпаюсь, подавив желание вскочить в ту же секунду. Вытаскиваю телефон и отключаю будильник. Крупные цифры отсчитывают половину четвертого утра. Вопреки логике, спать не хочется, нетерпение щекочет изнутри. За окном еще ночь, в квартире кромешная темнота – приглушенный свет фонаря слишком слаб. Осторожно вытаскиваю из-под Баса ногу, каждые две секунды замирая, прислушиваясь к размеренному дыханию. В голове проносится в сокращенном варианте музыка из Розовой пантеры.
О том, чтобы включить свет не может быть и речи. Но пробираться в темноте – еще опаснее, в его квартире не ориентируюсь не настолько хорошо, как хотелось бы. Освещая себе путь телефоном, аккуратно избегаю столкновений с коварной мебелью на пути в ванную.
Дверь кухни, к счастью, закрывается. С чистой совестью включаю свет и осторожно вынимаю из обожаемой огромной сумки все содержимое. Пустой термос и рулон запечатанной пищевой бумаги. Сложенные вчетверо джинсы и два шарфа. Джинсы надеваю сразу, заправив за пояс басову футболку. Не рискую включать музыку, мурлычу под нос смесь адскую Гару и Бейонсе, доставая из холодильника продукты, а из шкафчиков посуду. Кулинарным талантом с дю Виллями мне не сравниться, но соорудить сэндвичи и сварить кофе вполне по силам.
В ту же сумку пакую чашки, завернутые в бумагу бутерброды, термос с кофе и пачку галетного печенья. Сверху накрываю стянутым с дивана гостиной пледом. Сверившись с карманными часами, с удивлением понимаю, что уложилась в запланированное время. Разрушительное влияние дю Вилля.
Возвращаюсь в спальню, прихватывая и натягивая по пути брошенный на пол свитер. Бас спит, завернувшись в одеяло. Застываю в сомнениях. Будить его слишком бесчеловечно. Но минутная слабость проходит, и я бесцеремонно стаскиваю с него одеяло:
- Просыпайся! Вставай!
- Что такое?
- Дю Руа в панике за дверью!
- Не может быть. Мы закончили с ним вчера, - сонно в подушку, машинально дергая одеяло на себя. - Ложись. Ночь же.
- Нет. Вставай, это важно, - отпустив одеяло, иду к шкафу и бросаю на кровать теплые вещи. Джинсы падают Басу на поясницу, серый свитер - на голову, носки и футболка завершают композицию, тревожа развалившегося на моем месте кота.
- Вивьен, - о, этот строгий голос, - Что случилось?
Бас выбирается из-под завала одежды и включает светильник на прикроватной тумбочке. Смотрит серьезно, наверняка прикидывая способы убийства и одновременно пытаясь донести, что веду себя как пятилетний ребенок.
Почти произношу: мне пять с половиной, но беру себя в руки.
- Ничего. Просто хочу сделать одну из тех романтичных вещей, что показывают в кино.
Дю Вилль удивленно поднимает брови и осматривает меня, уже одетую и едва не подпрыгивающую от нетерпения. Моргает и поднимается с постели. Одеваясь, бурчит, что гораздо более романтичным было бы дать ему выспаться в субботу утром.

От шарфа он предсказуемо отказывается, мотивируя тем, что у свитера высокий ворот. Но мне все же удается замотать ему шею однотонной шерстью в обмен на его куртку на моих плечах. В итоге пока я забираю сумку с кухни и открываю дверь, дю Вилль незаметно избавляется от шарфа, оставляя его на крючке в прихожей. Я же замечаю это только тогда, когда выходим
в круг фонарного света, когда поднятые борта пальто не могут скрыть отсутствие шарфа.
- Не пойму, почему ты так не любишь шарфы, - даже не возмущаясь, потому что возвращаться и спорить нет времени.
- Куда мы идем?
- Кататься по Сене, - утаивать дальше нет смысла, он все равно поймет направление. Мы уже почти пришли. На пустом причале было видно лодку, блестящую горящей гирляндой из обычных лампочек.
- Ночью?
- Скоро рассвет.

***

- Будь осторожна.
- Постараюсь.
Бастиан недоверчиво и скептично смотрит. Не верит, что могу не вляпаться в очередную историю. И честно сказать, правильно делает, но попытаться ведь я точно могу.
- Буду ответственной молодой леди. Вернусь сразу же как добуду доказательства того, что Пьер - Великий Мастер.
Он смеется, не веря ни единому слову и целует на прощание. Епик вертится под ногами, а задний карман джинсов оттягивают ключи от его лондонской квартиры.

- Телефон его светлости Себастьяна Ленгстона, герцога Клермонт.
- Чип?!
- Мисс...?
- Рейнолдс. Вивьен Рейнолдс. Мне стоит оскорбиться?
- Неа, извиняться не буду.
- Хам, - с улыбкой, не подозревая до этого момента как соскучилась по нему. - Как поживают зеленые волосы и почему ты отвечаешь на телефон Була?
- Он снова угробил операционку, не представляю как так можно. Я, блин, крутейший хакер современности, а вынужден раз в две недели обновлять винду какого-то герцога!
- Если тебе станет легче, могу привезти свой мак и ты будешь согласен ковырять винду Була ежедневно.
- Все так серьезно?
- Просто ужасно, все что мой ноут может выдержать - это две вкладки браузера и фильм с Фертом.
- Может он просто не любит Ферта?
- Такого просто не может быть!
- Собираешься в Лондон? - снисходительно, не начиная спорить о неотразимости Ферта.
- Угу, как раз складываю вещи, думала заехать к Булу в гости, попить чайку, закусить пудингом. В общем, провести время максимально безопасно.
- Вы ошиблись номером, мисс. Максимально безопасно - это к старушке Филдинг, уж ее светлость, вдовствующая герцогиня Атертон, знает толк в приличиях и скуке.
- Тебе доставляет удовольствие издеваться над многовековыми устоями англичан? - усмехаясь, чуть не роняю упомянутый ноутбук мимо сумки, потому что Жако решил, что будет скучать и уселся на плечо.
- Неописуемое. Так что? Записывать тебя на прием к леди Клариссе?
- Нет, благодарю. Какие варианты у тебя?
- Стритрейсинг.
- Встретишь на вокзале?
В конце концов я пока не в Англии, а о "быть осторожной" в Париже речи не было.

- Тебе не страшно?
- Да брось! Резня, убийцы, грязные копы, Я РОЖДЁН ДЛЯ ЭТОГО! (с) Двойной форсаж

Вокзал Ватерлоо.
- А где зеленые волосы? - разочарованно повисая на шее Дилана.
- Если ты сейчас скажешь, что любила их больше меня, не возьму с собой.
- Куда не возьмешь? - Элен более сдержана и походит к нам, держа под руку Эдварда.
- На гоночки! - не сдерживая предвкушения, потираю руки. - Элен, это...
- Мы знакомы, - перебивает Дилан, - Привет.
- Привет.
Отхожу в сторону, хватая Филдинга за локоть и уговариваю тоже сходить и поглазеть на тачки. Он уклончиво отвечает что-то делах, и я не настаиваю, этот тон у мужчины вполне очевиден: у меня есть дела, жаль, что не смогу провести время с тобой. Наслушалась в свое время от отца, а потом и Ленгстона.
Тактичности хватает минут на пять, потом я опять влажу между Диланом и Элен с волнующим меня от самого Парижа вопросом:
- Чип, а ты просто смотришь или участвуешь?
- Работаю. Оберегаю все сборище от неожиданностей.
- Круто. Не думала, что на гонках нужны хакеры.
Чип фыркает и покровительственно обнимает за плечи:
- Детка, гонки это не только тачки и девчонки в мини.
- Кстати о девчонках, можно мне махать красной тряпочкой и давать старт?
- Там серьезнейший кастинг и...
Скептично смотрю на него.
- Неужели?
- И я мог бы замолвить словечко. Только надо будет тебя принарядить.
Довольно киваю и сразу говорю, что мини от меня не дождется - в Лондоне слишком холодно.

Найтсбридж.
На место отправляемся на внедорожнике Ленгстона, угнанного Чипом из его гаража под благовидным предлогом: прокатиться до того потрясного мексиканского ресторанчика. Элен сидит сзади и разговаривает по телефону с няней своего сына. Она не выглядит мамой. Не знаю, откуда это ощущение, что "мама" должна быть в платье в цветочек и лентой в волосах. Моя-то всегда в ярких цветах и беспорядком на голове. Другой мне не надо, но иногда увлекательно наблюдать, как разных, непохожих друг на друга женщин объединяет одно чувство - любовь к своим детям.
- А мне нужно будет изображать недалекого ума девицу? - интересуюсь, когда Дилан говорит, что сначала надо познакомиться с "хозяевами" заезда.
- Не стоит. Просто болтай в два раза меньше. "Хозяева" - катарцы, они отвлекутся на рыжие волосы и бледную кожу, и думаю, что выдадут тебе еще и финишный флаг просто так, на память. Но не оставайся с ними, - быстрый взгляд на заднее сидение, на Элен. - По возможности будьте рядом со мной. Не делайте глупостей.
- Мы просто красиво постоим! - возражаю, но понимаю его обеспокоенность, я бы и сама не хотела попасть в переплет по неосторожности.
- И сколько раз ты нарушала это обещание? - Чип выгибает бровь и паркуется в крайнем ряду. Впереди - толпа, машины и музыка, выбивающая в висках разрозненный ритм.

Бредящая Форсажами я счастлива среди толпы и мощных автомобилей. Воздух вокруг будто пульсирует адреналином, пробирается под кожу мурашками. Нетерпеливое ожидание чего-то грандиозного щекочет изнутри, заставляет лучезарно улыбаться катарцам и потрясенно охать, глядя на их "маленькую вечеринку". Мне любезно выдают тонкий красный платок. Ткань мягкая, нежная, помещается в кулак, но повязываю на талию, немного ниже рваного края белого топа. Засунув руки в передние карманы кожаных штанов, внимательно слушаю приглушенный разговор Дилана и Тамима, делаю вид, что разглядываю одну из роскошных машин. Стараюсь незаметно отодвинуться от одного из особо активных мужчин, демонстративно подвигаю к локтям рукава кожанки, безуспешно надеясь, что примут жест за угрожающий. Оглядываюсь и замечаю знакомое лицо. И дернув Чипа за рукав, киваю головой, мол, отойду, недалеко.
Пробираюсь через толпу к мистеру Римский нос. Вокруг его машины - форменное безобразие. Охающие и ахающие мужики и бабы, заглядывающие под капот будто там святой грааль запрятан. Из любопытства тоже заглядываю, просунув голову между локтями. С минуту наблюдаю за хитросплетением проводов и труб. Отчетливо понимаю, то различаю только двигатель и аккумулятор. Машины люблю исключительно эстетически, совершенно не интересуясь их наполнением. А Камаро шикарна со всех сторон и во всех позах. Размышляю над тем как спросить разрешения, прежде чем присесть на капот или же присесть сзади и не спрашивать вовсе. Пока размышляю, толпа рассасывается и я остаюсь один на один с машиной. Поднимаю руки и кладу ладони на край крышки:
- Можно?
Мистер Римский кивает и помогает опустить капот. Зачарованно веду пальцами по краю серебряной полосы, а потом не удерживаюсь и опускаюсь на край. Металл еще теплый, гладкий под ладонью. Хочется откинуться на локти и посмотреть вверх, но рядом нет дю Вилля, а провоцировать разгоряченных предстоящей гонкой мужиков - не лучшая затея. Поэтому только поворачиваюсь в терпеливо сносящему мои капризы мужчине:
- Она потрясающая, мистер Таунсенд.

Проигнорировала? Ничего подобного. Наоборот, приняла во внимание смягчающие факторы: отсутствие заклепок на джинсах, ровно как и самих джинсов, не взяла часы и украшения, даже не залезла с ногами. От когтей отказалась потому что к печали моей не оборотень)
К тому же не помню слов: прошу, не надо. А чего не помню, того не было)) Были стенания и страдания о том, как же нехорошо так поступать) Не стоит терять на меня время, мистер Джей, лучше отшлепайте тех, кто не будет против))


Вот кого шлепать надо, Джей, обрати внимание!

И самое главное, ни за что не подпускайте их к тачкам! (с) Форсаж 5

Найтсбридж.
– Никогда бы не подумал, что гонки – место, где можно встретить человека искусства, впрочем, что художницы разбираются в спортивных машинах тоже бы не подумал. Одна? А где Бастиан?
Горячо убеждаю в том, что ночная жизнь – самое что ни есть "рыбное" место для творческого человека. Особенно, если существует возможность созерцать шикарные машины и ощущать в воздухе любимый художниками азарт. А Бастиан - невозможный трудоголик, который иногда нуждается в отдыхе от моих сомнительных идей.
Меня тактично снимают с машины, за что мщу бесконечными и наивными вопросами о его делах, самочувствии, даже умудряюсь спросить, где же его девушка. Ответы короткие и однозначные, требую подробности, но мистер Римский умело уводит меня в любование машиной, и я уже забываю, что хотела узнать, чуть ли не дергая за рукав, теперь уже требуя фото на память.
Сделанные фотографии на фоне крошки Таунсенда радуют словно новые кисточки, от покупки которых мне никогда не удержаться. Но все же от попытки приобрести Камаро останавливает тот факт, что в первой же поездке сломаю ее пополам, мимоходом зацепив собственный позвоночник. К глубокой печали и цепкому раздражению чувствовать машину я так и не научилась.
Как только собираюсь напомнить Римскому про обещанные красные портьеры и позирование, меня окликает Тамим. Преувеличенно вздохнуть и пробормотать "ох уж эта работа" доставляет огромное удовольствие. Развожу руками и подставляю щеку для быстрого поцелуя. Выражаю надежду, что еще увидимся, и отхожу, снимая платок с талии.
Линия старта ослепительно белая, засвеченная фарами. Машины стоят настолько ровно, будто замеряли линейкой, в сантиметре от линии. Широкая улыбка растягивает губы, когда пять сосредоточенных взглядов замирают на красной ткани. Несколько мгновений отделают их от первого рывка вперед. Хочется тянуть дольше, держать в напряжении, смотреть как пальцы сжимают руль нетерпеливо. Но здравый смысл побеждает, кому сказать, не поверят, и я резко опускаю поднятую руку. Платок с легкостью описывает полукруг, а после вздымается вверх из-за пролетевших мимо машин. Ветер и звук стертой резины вышибают дух. Успеваю подавить желание запрыгать на месте как маленькая девочка. Нахожу взглядом Тамима и широко улыбаюсь, благодаря за такую мелочь, подарившую столько удовольствия. Позже надо поблагодарить и Чипа, когда закончит свою непонятную мне работу по обеспечению неприкосновенности гонок.
Вторая группа уже занимает свои места, и я с любопытством замечаю среди участников девушек. В их глазах то же безумие, та же жажда скорости. Мышцы лица уже сводит от улыбки, но не обращаю на это внимание, просто снова опускаю руку и вижу отражение красного платка в лобовом стекле. Похоже, я нашла себе еще одну работу по душе.

Сколько нужно времени, чтобы проехать круг? Почему не спросила? Подпрыгиваю от нетерпения в толпе таких же зрителей. Мимолетное волнение за Элен исчезает - она не маленькая. Дилан тоже где-то рядом, поэтому ощущение безопасности в таком далеком не безопасном месте, не смущает. Забывшись, наступаю кому на ногу, что чуть не оборачивается для меня падением с высоких каблуков, но толпа удерживает, и я разворачиваюсь к извинениями пострадавшей девушке. Она просто машет рукой и улыбается парню, протиснувшемуся в толчею. Она склоняется и шепчет на ухо что-то, удивляюсь как можно что-то расслышать в таком гомоне, но теряю тут же интерес к ним. Пока по не закрытой курткой пояснице не проезжается его рука, царапая чем-то острым. Стараюсь не подать виду, что заметила, продолжаю выглядывать гонщиков. Но любопытство назойливой мухой крутится вокруг, слегка обернувшись рассматриваю в тонких женских пальцах прозрачный пакетик с кристаллами. Очевидно, что это не морская соль для ванным с лавандой. Странно, но мысли вызвать копов не возникает, настолько въелось под кожу ощущение драйва от гонок. Интересно, со всеми так? Кто хоть раз дышал этим воздухом, смешанным с запахами горелой резины и удручающей смеси духов и человеческих тел, смог забыть обо всем?

развели панику, ща мы этого дилера быстро повяжем, каблуком промеж глаз. Будет элемент неожиданности. Если усем так принципиально, я уберу про наркоту, и буду пребывать дальше в полной уверенности в том, что тут продают леденцы и зефир.
Дю Вилль, лучше займися делом, а не виски хлебай. Например, напиши Суричке, чем закончились ваши шаманства на улицах Парижа.

Дю Вилль, нам пора начинать откупаться от журналистов)))
Керри, Ри, Джей, Рик, Джи, спасибо за газету, за освещение событий. Оказывается, их так много было)
О мой бох, нет, Джи, твоим планам не суждено сбыться. Тогда я стану еще злее)

У нас зеленая осень) Но солнышко и мороз) Хорошего дня всем)

Джей, лучше не думай))))
Мы закончили с Элен. Вот здесь у нее в конце бан, оповещающий) Наш сюжет для Встреч было платье от Пьера, мы его доиграли.

— У кого-нибудь есть план B?
— План B? Да тут нужен план C, D и E. Алфавита и не хватит. (с) Форсаж 6

Найтсбридж
В последний раз взмахнув финишными флажками, с чувством выполненного долга приветствую победителей. Смех и одобрительные выкрики сливаются в сплошной гул и океанской волной топят с головой. Адреналин постепенно сходит и являет во всей красе мысль о том, что теперь начнется форменная пьянка. Участвовать отчего-то не хочется, но следуя стадному инстинкту, теряюсь в разогретой толпе, пока громкий Дилана едва перекрывает шум:
- КОПЫ! РЕД! ЭЛЕН!
Найдя опору в виде чьих-то плеч, подпрыгиваю над головами и махаю красным шарфом. Чип быстро пробирается ко мне и хватает за плечо, обеспокоенно интересуясь:
- Где Элен?
- Не знаю. Была со мной до старта, а потом пропала.
- В машину. Я скоро, - Дилан инстинктивно бросается вправо, только успеваю схватить за рукав синей худи.
- Эй, а позвонить?
Чип удивленно смотрит, и уже вместе продираемся через паникующий народ к внедорожнику, где брошена вся техника.
- У меня иногда тоже бывают гениальные идеи, - обиженно бурчу, устраиваясь снова на переднем сидении, сдвигая ноут и наушники на водительское.
Дилан находит свой телефон и быстро набирает номер. Длинные гудки отражаются на его лице недовольством и раздражением.
- Сколько у нас времени? - спрашиваю, прикидывая, в каком злачном углу может потеряться миловидная певица.
- Меньше пяти минут. Патруль. Гонял их мимо кварталом, продолжить - точно попасться. Отвечай же!
Пока Чип звереет все больше с каждым мгновением, меланхолично рассматриваю через лобовое стекло как суетятся люди. Будто попала в муравейник. Картина столь очевидного хаоса по-своему прелестна. В голове зарождаются смутные образы, цвета и краски. Темный индиго, обязательно он, и черный марс, потому что небо словно в саже, без звезд, только низкие тучи. А еще красный кадмий задних фар и желтая охра фонарей. Увлекшись будущим рисунком, вывожу на приборной панели мнимые контуры, не замечаю, когда возвращается Элен. Из своеобразного транса выводит раздраженный Дилан, костерящий глупых брюнеток, которым человеческим языком было сказано далеко не отходить.
Пользуясь внушающими доверие и уважение размерами внедорожника, Чип уверенно увозит нас прочь от Найтсбриджа, где уже через минуту взвоют полицейские сирены.

Где-то в Лондоне
Спустя час мы все еще катаемся по темному Лондону. Молчание в салоне на удивление вполне комфортное. Или же мне так кажется, потому что снова размышляю о фактуре и форме мазков и штрихов, о красках и грифеле. Акрил и акварель отвергнуты, как и масло, хочется рваных, шершавых штрихов, мягких и плотных как эта ночь.
- Что-то по кроватям не хочется, - выдыхаю, задвигая подальше желание рисовать - все равно нечем. С собой взяла только скетчбук и несколько карандашей.
- Гулять? - Чип поднимает брови и косится на неугомонную, т.е на меня.
- Да. Ночной Лондон меня больше вдохновляет нежели дневной. Элен?
- К сожалению, нет, - она ведет плечом и проверяет экран телефона. Делает уже в пятый раз за минуту, настолько часто, что даже я заметила.
- Передавай привет Эдварду. Надеюсь, мы еще увидимся, пока я в Лондоне.
- Завезу тебя к Ленгстону.
- Спасибо.
- Включим радио? Не обещаю, что мое пение понравится, но настроение точно сделает, - подергала бровями и потянулась к нужной кнопке.
- О нет. Затыкаем уши. Элен, там где-то на заднем должна быть аптечка. Дай мне ваты. И побольше.
- Успокойся, это же не опера, не ария Травиаты, а всего лишь...- сделав погромче, наконец разобрала спокойную мелодию, - сэр Элтон Джон.

- И часто ты так работаешь?
- У Себа зачахнуть можно со скуки. Даже подпольные компании вывел из оборота.
- Женился? - сразу предполагаю худшее.
- Да, - тяжко вздыхает Чип и укладывает голову на сложенные на широких перилах руки.
- И даже на свадьбу не пригласил, каков подлец! - негодую, устраиваясь на тех же перилах у реки.
- Он никого не пригласил.
- Хам.
- Угу.
Кутаюсь в куртку и предрассветные часы. Парк пустой, тихий. Слышно только, как опавшие листья шуршат по асфальту дорожек. вороны не спят, переговариваются каркающе о своем, о птичьем. Почему-то не холодно, даже неожиданно уютно в желтоватом тумане. Наверное, потому что в нескольких километрах меня ждет одеяло и подушка, все еще помнящие призрачное тепло Бастиана.
Улыбаюсь своим мыслям и обнимаю руками колени. Дилан рядом вздыхает и молчаливо сетует на судьбу, ибо с такими тяжелыми вздохами только горевать. Опускаю руку на вихрастый затылок, приминая темные волосы.
- Хэй, давай найдем тебе девушку?
- Ред, - стонет Чип и поворачивается ко мне лицом. - Уже нашел.
- Элен? - говорю почти наобум, но его беспокойство на гонках и мелькнувшая в глазах уязвимость подтверждают догадку.
- Угу. Сделай так еще раз.
Усмехнувшись, послушно сжимаю пальцы и царапаю кожу головы.
- Может тебе стоило родиться котом? - чувствуя, как Чип пытается мурлыкать.
- Может, - он пожимает плечами и закрывает глаза, - Тогда бы меня все любили.
- Особенно Элен, - с улыбкой, явно расслышав контекст. - Не замерз?
- Нет, только спать хочется. Поехали?
- Поехали. Ты все еще у Була живешь?
- Да. С ним и его семейкой новоиспеченной не так тоскливо. Эти аристократы такие фокусы демонстрируют, что Санта-Барбара просто нервно курит за углом Тауэра.
Смеюсь и спрыгиваю на землю, покачнувшись на каблуках. Чип машинально ловит и оставляет руку на моих плечах. Так в обнимку и бредем к машине.
- Отличный был вечер. И ночь.
- Всегда пожалуйста.

Бастиан, спасибо за пост. Йога чудесна, как и злоумышленник Петя) Еще лучше твое появление в пять утра в Лондоне. Кофе и давай выбивать признание ничего не делать?)
Всем хорошего дня)
Фиона, с днем рождения. Всего наилучшего)

Как-то обидно мы с тобой, дю Вилль, не совпадаем, когда дело доходит до разврату флуда))

кофе, вишневый штрудель Работа да, дождь и снег)
Эдичка, правильно, сходи, посмотри на конкурс)) Рады были потаскать, но ждем обещанный детектив))

У каждого мужчины где-то на свете есть женщина, созданная только для него. Она не лучше других, но она единственная, кто ему по-настоящему нужен. Это тайна, у которой нет объяснений. И у каждой женщины тоже обязательно есть такой мужчина. (с)

В машине меня неожиданно клонит в сон в том время как Чип собирает последние остатки бодрости, чтобы не врезаться в столб у пустой дороги. До места назначения добираемся без происшествий, пытаясь развлечь себя вялыми анекдотами про глупых пешеходов. На улице прохладно, что дает небольшой заряд бодрости, ровно столько, чтобы дойти до фойе, где теплый воздух обнимает ласково и кажется одеялом. Препираться и очаровывать коменданта нет ни сил, ни желания, поэтому машу у него перед носом ключами и коротко информирую:
- Дю Вилль. Я. Любовь. Доброй ночи.
Пока не приученный к хамству мистер думает как помягче меня выставить, ретируюсь к лифту, нажимаю кнопку и лбом упираюсь в стену. Как же спать хочется. Чертов адреналин, закончился и что теперь делать? Лифт мягко тренькает и открывает гостеприимно двери. Заглянув в светлую кабину, не могу понять где диванчик-то. Почему в таком большом лифте нет диванчика? Он бы сейчас очень пригодился, очень. Я бы прилегла, всего на минуточку, чтобы накопить энергию для дороги до двери и все. Нет, тряхнув головой, развернулась в другую сторону. Нельзя лифт, не остановит даже отсутствие диванчика. Надо пешком, тогда точно не усну. Какой там этаж? Пятнадцатый? Лучше бы конечно пятый, но сгодится.
Где-то на шестом мелькает мысль сдаться и вызвать лифт. Но упрямство ворчит и требует пошевеливаться, осталось ведь совсем чуть-чуть. Ноги в ответ только огрызаются и поминают упрямство со всех сторон и во всех позах. Спать по-прежнему хочется.
На десятом тело бунтует против издевательств и уговаривает уже порядком потрепанное упрямство сдаться. Но ничего не выходит и уставший мозг просто отключается с заявлением: я в ваших разборках не участвую.
На тринадцатом успокаиваю себя тем, что все эти внутренние диалоги просто снятся, а сама я сплю в машине, пока Дилан пытается рассмотреть нужный поворот.
На пятнадцатом выдыхаю облегченно и, чувствуя слабость в коленях, решаю днем заняться спортом: ходьбой по лестницам. Кое-как совладав с дыханием и дрожью, шагаю к квартире, стараюсь идти в линию. Когда поднимаю глаза, все усилия идут прахом, дыхание вновь сбивается, а ноги подкашиваются, и я не знаю плакать от счастья или с горя, настолько рада его видать. Короткое, удивленное "Дю Вилль?" теряется в жадном объятии, сон исчезает. Однозначно, от счастья. Но пустить слезу не успеваю, все мысли тонут в голодном поцелуе, в осознании того, что рядом. Господи, прошли всего сутки, а я уже с тоски вляпалась в историю. Теперь всегда так будет? Без ощущения его рук на талии не получится быть целой? Без его дыхания на щеке понимать, что часть меня где-то там, с ним, дышит его вдохами и душит теплым шарфом? Без его рационально-строго "Вивьен" искать приключения с каждым разом все опаснее и глупее? Теплое касание у виска отдается нежностью, оглушает, и я радуюсь, что обнимаю, а он держит, иначе талым мороженым сползла бы на жесткий ковролин.
- Ты пахнешь...машинным маслом?
Он застывает, пусть остается рядом, но чувство, что веет теперь холодом. Пытливо смотрит, и я теряю всякое желание бросить насмешливое "А что такого?", молчу, потому что сказать нечего.
- Ты была в Найтсбридж? Ты...
Хочется топнуть ногой и вернуть его, вернуть таким каким был всего минуту назад. Близким, нетерпеливым, скучающим. Смотрю прямо, в глаза, пытаюсь понять причину. Он прячет взгляд, опускает к ногам, и отпускает меня, закрывается. Понимание больно бьет. Отвыкла, перестала помнить, что значит любить. Забыла, что теперь есть кому волноваться, если прихожу домой ночью, что теперь мне нужно хотя бы оставлять записку на холодильнике, смс в папке входящих прежде, чем уйти.
Он беспокоится и скрывает это, злится и скорее всего не понимает насколько все плохо. Не пытаюсь скрыть улыбку, сбрасываю сумку на пол и обнимаю за шею.
- Возвращаешься так поздно. Лондон хорош сегодня?
- Скорее рано, была, - прижимаюсь щекой к щеке, втираюсь всем телом, пытаясь отогреть. - Хорош. Настолько, что ты приехал в пять утра, чтобы посмотреть. Достань ключи, они в кармане.
Теплые пальцы опускаются с поясницы, цепляют низко посаженые штаны и забираются в задний карман. Прикосновение легкое, дразнящее, в отместку поднимаюсь на носочках и прихватываю край уха, несильно сжимая зубы, чтобы после ласково провести языком. Выдохнув, за попу прижимает к себе, на короткую секунду забывая о ключах. Прячу улыбку в поцелуе за ухом, еще одну - на шее, под волосами. Веду бедрами, напоминая:
- Ключи.
- Перестань.
- Угу, - одновременно разбрасывая короткие, звонкие поцелуи над воротником пальто. Впервые радуюсь, что не носит шарфы. Кожа шершавая, колючая от проступившей щетины, щекочет. Случайно царапаю зубами кадык, извиняясь, накрываю губами, чувствую обреченный вздох и как вытаскивает ключи. Они звенят остро, стукаясь железным боком о нелепый брелок с Биг Беном, купленный мною днем в одной из сувенирных лавок. Замок послушно щелкает и, оставляя смачный поцелуй на тонких губах, отрываюсь от дю Вилля, чтобы поднять сумку и зайти в квартиру.
В рассветной темноте пытаюсь стянуть сапоги и едва на валюсь на коврик, вовремя ухватившись за ногу Баса.
- Дю Вилль, подержи меня, - когда он обнимает, возобновляю попытки избавиться от обуви и продолжаю бормотать, - тебе стоит завести сюда стул или табурет. А еще лучше тумбочку. Да, тумбочка лучше всего, и опереться и подсадить, то есть присесть. Спасибо.
Отпихнув ступней сапоги, выворачиваюсь из объятий и стягиваю теперь куртку. Прохладный воздух холодит открытую топом кожу, остужает желание тут же повиснуть на широких плечах и уснуть, уткнувшись носом в шею, или не уснуть и проверить его терпение.
Так и не поняв чего хочется больше, решаю пойти на компромисс. Хватаю Бастиана за свитер с низким воротом, притягиваю к себе и, поцеловав кончик носа, спрашиваю:
- Душ, потом спать?

Мсье Басю, издержки. Издержки общения с вами, шушу. И не поменялись, а взяли взаймы)))

Угу, согласная, 8 баб не для всех и вряд ли позитивное)) Из легкого Реальная любовь тогда? Элен? Мне там даже Хью Грант нравится))
Шо капризничаем? Тащит мандарины, смотрит как Епик запрыгивает дю Виллю на колени. Басю, ты забыл в анкете написать про Епистафия))

Шаничка, не жди пока все вспомнишь, начинай бить тапкой уже сейчас) мама бяки не посоветует
Джер, вопреки твоему коварному плану попользоваться Шаничкой получился очень милый пост)