Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Куда может завести любопытство? Конечно, только в ад. Так я охарактеризовала про себя это место. На вид обычная пещера, но было что-то не то. Наверное потому что я никогда не была в пещерах и не знала всех правил и условий. Чувствовалась кругом какая-то опасность, которой я никак не могла придумать разумное объяснение. Я бы меньше нервничала застигнутая на месте преступления, чем сейчас. Там я знала, что делать, а здесь я в растерянности. Я никогда не страдала боязнью замкнутого пространства, но здесь становилось не по себе, и я нервно одернула толстовку, провела запылившейся ладонью по волосам и посмотрела на знакомых, который оказались в такой же ловушке. Страх еще не успел подкрасться, но он был близко. Сети в телефоне нет, да и кому звонить. А если позвонить, как объяснить где мы? Но фонарик пригодится.
Теперь я проклинала свое любопытство.

Я насмешливо приподняла брови, когда услышала приветствие с намеком на претенциозность, и представилась сама.
- Шерри, - называя сокращенную версию имени.

-Давайте отсюда выбираться? - эхо разносит по пещере слова как и шорох шагов, когда я стараюсь освещать стены импровизированного зала, каждый каменный коридор, который щупальцами отходит от этого зала.
Три предполагаемых выхода и я растеряно перевожу взгляд на Эдварда, Эстель и Гая. В глубине туннелей ничего не было видно, свет от фонаря так далеко не доставал. Женщину нельзя ставить перед выбором, как правило она всегда выбирает не то.
Широкие коридоры манят больше. Они кажутся более безопасными на первый взгляд, но я останавливаюсь у узкого лаза.

Мне казалось, я забыла тот ужас, который пережила однажды. Когда впервые потеряла надежду на спасение. Я запретила себе вспоминать все, что пережила. Я запретила себе думать о том. Длительные работы с психологом и навсегда боязнь летать. Но услышав лишь одно имя, и снова все вернулось, отрывая все двери и окна в памяти.
- Мистер Филдинг, - я, наконец, узнаю в мужчине знакомого, который однажды упустил хороший улов и с усмешкой произношу. – Так вот кто причина всех моих несчастий. Вы мой злой рок.
К одному свету от фонарика в телефоне присоединяется еще один. От холодного влажного воздуха, я поежилась, и захотелось утеплиться.

Все замерли и с надеждой смотрели на маленький огонечек. Слабая надежда, но лучше такая, чем застрять здесь.
- Ну, что там, мистер Джонс? - продолжая удерживать воздух, произношу, глядя на то, как огонек слабо колышется. А может это лишь воображение и желание отсюда убраться.
Я нервно переступила с ноги на ногу, и обхватила себя руками. Готова наобещать всего, лишь бы выбраться. Я еще раз посмотрела в сторону широких лазов, они продолжали выглядеть более мирно, чем тот узкий, который скрывал неизвестность и предполагаемую темноту. Мне кажется это так просто – выбрать один из них, но почему-то именно это простота и настораживает. Хотя может и не стоит искать подвоха?
- Если есть вход, значит должен быть выход? - с надеждой спросила, все еще не отрывая глаз от огонька. - Мы же можем вернуться обратно, если пойдем не туда. Вернуться сюда и начать все сначала?

Платок падает у основания входа. Я снимаю куртку, чтобы удобнее было и не застрять. Смотрю на Эстель. Присутствие мужчин дарит уверенность и какую-то чувство защиты пусть и кажущейся хрупкой.
- Дамы вперед, - машет в сторону лаза Эд и, поймав убийственный взгляд, улыбается.
Самым решительным оказывается Гай. Он уверенно на первый взгляд опускается на землю и медленно шаг за шагом, продвигается вперед.
Храбрость куда-то уходит, когда я оказываюсь на четвереньках перед узким туннелем. Нервно сглатываю, хотя во рту пересохло. В ладони больно впиваются мелкие камни. Сквозь джинсы я чувствую пробирающей холод от земли. Я посмотрела на Эстель , она кивнула, будто поддерживая и я двинулась вслед за Гаем, старясь держаться на расстоянии, чтобы не столкнуться и в то же время, чтобы не потерять из вида. Телефоном стараюсь освещать впереди. Оборачиваюсь и замечаю следом Эстель. Эдвард замыкает цепь.

Лабиринт смерти

Гай резко исчезает из вида, а позже мое дыхание от неожиданности перехватывается, я пытаюсь поймать воздух ртом и вскрикиваю. Аттракцион американские горки никогда не был моим любимым, и этот спуск напомнил именно его. Телефон выпадает из рук, а приземление становится болезненным. Кажется, мне в спину уперлось колено Гая, когда свалилась на нее, и я застонала, пытаясь подняться, и держась за поясницу.
- Вы как в порядке? - поворачиваюсь к мужчине, но его ответ тонет во вскриках Эстель и Эдварда, которые оказываются рядом.
Я потираю спину и бедро, морщусь, когда рука нащупывает место, где в скором времени появится огромный синяк. Антураж вокруг совсем не оптимистичный и мысль, что выбраться, нам удаться скоро, тает с каждой минутой.

- Мне кажется, нам не хватит места, чтобы разбежаться, - я осматриваю выступ, наклоняю голову вниз к ущелью и на обратную сторону, на почти такой же выступ. Он был расположен по диагонали от того места где мы стоим. Дальше виднелся туннель, а возможно путь к свободе. Надо брать себя в руки, но ладонь продолжает массировать бедро.

- Что? - я посмотрела на Эдварда и, понимая, что он совершенно серьезен, снова посмотрела вниз.
Если бы это была не веревка, а альпинистка кошка, можно было перебросить зацепиться и попробовать перепрыгнуть. Но веревку не за что было зацепить на этой части выступа, чтобы использовать ее как тарзанку. Вариант прыгать был наиболее реальным, но самым опасным. Расстояние, кажущееся на первый взгляд небольшим, могло оказаться смертельным. Я снова вытерла запотевшие и грязные ладони о джинсы, не заботясь о манерах.
Наблюдая за прыжком Эдварда, я поняла, что затаила дыхание. Когда он чуть было, не сорвался, и тихо вскрикнула и прижала ребра ладоней к губам. Молиться я никогда не умела, видимо пора начинать. Лишь когда он оказался на той стороне, я облегчено улыбнулась, понимая, что у нас еще шанс выбраться на солнце.
Перебраться через натянутую веревку было легче, но для этого надо было полностью довериться мужчинам и их силе. Я снова вытерла ладони, и присев, с выступа свесив с ноги, зацепилась ладонями за веревку. Вниз я старалась не смотреть, высоты не боялась, но ощущения все равно были неприятные. Я старалась не резко спрыгнуть, а аккуратно повиснуть на веревке, ногами, зацепляясь за нее, перекрещивая ноги. Когда веревку прогнулась подо мной, я зажмурилась и остановилась. Поймала взгляд Гая, и, увидев его кивок, продолжила путь. Где-то вдалеке капала вода. Это было похоже на пытку, которая лишь усиливала страх. Это было рядом, но в тоже время так далеко. Эдвард придержал меня, и я с трудом смогла разомкнуть ладони, которые с силой сжимали веревку.
- Спасибо, - тихо поблагодарила Эда, - могу помочь.
Размяла ладони, и обхватила веревку, вместе с Эдом, пока лез следующий.

Гаю помогли взобраться на выступ. Красивые мужчины всегда были и являются моей слабостью, и в другой ситуации я бы оценила привлекательность Гая, но в другой ситуации. Сейчас же я устало посмотрела на него, на Эдварда и Эстель, сделала глоток воды из фляжки, прежде чем снова отправляться в неизвестность. Я про себя уже зареклась, никаких вылазок на природу. Только город с его шумом машин и не меркнувшими огнями. Все тело устало и болит, от напряжения, падения, страха и неизвестности. Я надеялась, что все это скоро закончится, и я буду дома принимать горячую ванну с маслами.
- Надеюсь, этот туннель выведет нас на поверхность, - с некоторой надеждой произношу, прежде чем снова залезть внутрь.
В этот раз было иначе. Лаз не такой узкий, что позволяет идти, а не ползти. Вроде, как и предыдущий туннель, но ощущение какого-то животного страха не покидает меня. Внутри все скрутилось, когда я что-то увидела. Тени. Но я решаю, что это тени лишь от светящихся телефонов, и злое воображение играет игры с разумом.
Но неожиданно что-то будто набрасывается я на меня. Что - то или кто-то цепкое, и сильное. Сильное не физической силой, а словно подавляет мою волю. Накрывает меня своей властью. Подчиняет своим желаниям. Я пытаюсь отцепить это от себя. Освободиться. Но страшное лицо что стоит перед глазами не хочет отпускать. Я кричу, прошу помочь, но кажется, никто не слышит. Или мне помогают, но им не хватает сил? Лишь спустя мгновения я снова могу дышать свободно. Что-то отпустило, оставило.
- Что это была за чертовщина? – задыхающимся голосом спрашиваю попутчиков. Я уже не стараюсь скрыть страх, потому что мне было чертовски страшно.

Снова тени пляшут кругом, я стараюсь держаться ближе к мужчинам. Что-то изменилось, и это что-то было странным и волнующим. Стараюсь быть ближе к Эду, единственному мужчине, которому доверяю здесь и сейчас. У него невероятно сексуальная улыбка и порочный взгляд. Я оказываюсь рядом, настолько насколько позволяет туннель. Касаюсь случайно его крепкого тела, кажется, что случайно. Я чуть было не споткнулась, и удержалась лишь благодаря его рукам и на мгновение, прильнув к его горячему телу. Я заглядываю в его глаза, смотрю на его губы, которые так близко и облизываю свои, медленно проходя по ним языком. Он должен уловить это жест, так как же и то, что прижимаюсь к нему. Мне нужно остаться с ним. Он должен остаться со мной один. Такой горячий и такой порочный.

- А давайте разделимся? – предлагаю, когда вижу из туннеля два ответвления, - Гай с Эстель пойдет в этот туннель. А мы с Эдвардом в этот, – каждое направление я показываю рукой. – Если кто, что увидит – кричите. Так будет больше шансов найти выход. Или если кто первый найдет выход – позовет на помощь?

- Гай, - мой голос звучит снисходительно. – Вы пережили такой прыжок. Вы герой. И неужели такой герой как вы, испугается каких то пещер. – Я пожимаю плечами, показывая какой пустяк. – Что может опасного случится? Главное, смотрите себе под ноги. Или вы испугались, каких то теней? Ну не выставляйте себя трусом, после героического поступка.
Последнюю фразу произношу с усмешкой в голосе, а моя рука касается руки Эдварда в желании переплести пальцы. И я делаю это, мои пальцы легко проходят по ладони Эдварда. Почему эти глупые людишки не понимают, что он сейчас мне нужен. Что я должна им владеть. Они так забавно выглядят сейчас. Или они хотят поучаствовать? Ну что же, пускай. Так даже интереснее. Я уже не слушаю, что говорит Гай, или еще кто. Мое внимание сосредоточено на Эдварде.
Я прижимаюсь снова ближе к нему. Грудью к его груди.

Я даже не пытаюсь скрыть разочарования. Но желание обладать им сильнее. И я буду им обладать.
- Тебе нечего бояться, - произношу тихо. – Ты же хочешь остаться со мной? Ты же хочешь меня? Знаешь, я все время думаю о тебе, - произношу тихо с придыханием. Только он слышит. Смотрю в глаза Эдварда. Темнота мешает их четко увидеть, но ведь можно представить. – Кажется, видела тебя в каждом мужчине, с кем была раньше. Я хочу тебя. Здесь.
Я трусь бедрами о его бедра, прижимая его к каменной стене спиной. Мое дыхание учащается, когда я пытаюсь пробраться под его одежду. Коснуться его желанного тела. Он мой глоток живительного. А эти смотрят? Это даже забавно, что они смотрят. Смотрят на то, как я пытаюсь расстегнуть брюки Эдварда. Как мои губы скользят по его губам, прикусывая их. Не нежно, а властно. Это мое право. Он мой. Сейчас. Здесь.

- Ты хочешь поиграть? - я смеюсь и попкой прижимаюсь к его паху. Нажимаю и трусь, чтобы почувствовать его твердость.
Выгибаюсь и поворачиваю голову, чтобы провести языком по солоноватой коже на шее Эдварда. Чтобы укусить и пососать кожу под губами, оставляя след на шее.
- Ты нужен мне Эдварда, - я пытаюсь вырваться и повернуться. Прижиматься спиной к горячей груди прекрасно, но я должна видеть его глаза, когда он будет мой. Когда он будет во мне.

- Глупое ты создание! - я резко выбиваю фляжку из ее рук и снова снисходительно. - А может ты хочешь поучаствовать? - но тон меняется, становится угрожающим. - Но я не привыкла делиться.
Я смотрю призывно на это женское человеческое существо. Я все еще прижимаюсь к Эду, и попкой продолжаю вертеть и прижиматься к его паху. Я даже наклоняюсь ниже, чтобы он ощутил всю власть желания.

- Лучше чем когда-нибудь, - я обольстительно улыбаюсь и снова сосредотачиваюсь на Эдварде.
- Слишком много вокруг отвлекающих факторов, я бы избавилась от них, - облизываю губы и мне удается вырваться из крепкого захвата, чтобы снова оказаться лицом к Эдварду. - А ты?
Мои губы снова накрывают его рот, руками удерживаю его голову, чтобы насладиться поцелуем. Почему эти людишки так не подвержены страстям? Это же так прекрасно - иметь кого-то. Я опускаю руку и накрываю ладонью ширинку Эдварда. Немного сжимаю мальцы. Я улыбаюсь и стон срывается губ, но ткань штанов лишь все портит.

- Это возбуждает еще сильнее, не так ли? - я улыбаюсь и снова облизываю губы.
Стараюсь как можно теснее прижаться к Эдварду, чтобы раствориться в нем. Чтобы его запах пропитал меня. Мое тело скользит вдоль его, вверх-вниз, но это становится мало и черт побери злит.
- Ммммм, ты любишь когда по жестче, - поддерживаю его в этом рвении, ни на секунду не перестаю прижиматься к его сильному телу и пытаться губами коснуться его кожи.
Во мне уже все горит от неутоленного желания и утомляет от бесполезного сопротивления. Все равно он будет мой, так стоит ли ему тратить свои силы.

- Ты мне уже порядком надоела, - яростно произношу и мое лицо искажает злоба.

Я по инерции поворачиваюсь к предмету и ловлю свое отражение в маленьком зеркале. И снова боль, снова кто-то атакует и словно рвет на части.
Я опускаюсь на землю, пытаюсь отодрать этого кого-то от себя. Тело вскидывается на земле, я кричу, но потом все стихло.
Я лежу с закрытыми глазами и и мое дыхание из рваного и резкого становится ровным.

- Почему я связана? - первый вопрос, когда прихожу в себя, и ощущаю боль в плечах и руки за спиной.
Я пытаюсь подняться и удержать равновесие и Эдвард помогает мне. Лишь когда он оказывается рядом, в памяти мелькают яркие фотовспышки моих деяний.
Я никогда не была ханжой и не стыдилась того, что люблю секс. Когда обоюдное согласие, влечение и страсть. Боже, как я это любила. Но сейчас я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть его глаза.
- О, Господи, - шепчу я. - Ничего не говори.

Я принимаю воду у Эстель и благодарно улыбаюсь Эдварду, за то что понял и разрядил обстановку. Но я такое точно не смогу забыть и стыд продолжает жечь. Наверное, впервые мое лицо горело так сильно, что выступил пот под носом. Я киваю на вопрос, можем ли идти и чуть ли не первая стартую вперед.
Оставшаяся части пути проходит без приключения. Я иду молча, глядя под ноги и жалею, что уронила тогда телефон. Мне невыносимо хочется выбраться из этого проклятого места. Я стараюсь держаться подальше от стен и просить, чтобы ничего подобного не повторилось. О причине, почему именно я оказалась подвержена такому, стараюсь не думать. Неожиданно сзади опускаются решетки, отрезая путь. Их скрежет настолько ужасающий, что хочется отступить и бежать.

Туннель вывел нас в очередной зал. Оказавшись в зале, мы все остановились. На нас взирает статуя взглядом, будто мы нарушили ее уединение и должны понести наказание. Я, задумавшись, собираюсь сделать шаг, но чья-то рука удерживает меня за локоть, привлекая внимание.

- Мы должны угадать ее имя? А эти буквы на полу, - киваю на плиты, - пройти по буквам, из которых оно складывается? Или занять эти буквы. Но нас только четверо?
Я снова смотрю на статуя, силюсь вспомнить кто это.

---
По буквам подходит Астильба. Но в легенде - не о царице погубившей братьев. Есть у кого какие варианты?

После случившегося я продолжаю ощущать слабость во всем теле. Но было не время расслабляться и желание вернуться домой с каждым новым шагом становится сильнее. Я снова делаю глоток воды и трясу фляжке, отмечая сколько еще осталось воды.

- Давайте попробуем. не разверзнется же под нами земля, - но вспомнив что было недавно, сникла. В этих пещерах все может быть. - Будем по очереди выкладывать имя шагами. Если все пройдет гладко, встретимся у того туннеля.

- Ты уверена? - и получив утвердительный, согласилась.

Мне казалось, что мы только тратим время, выясняя кто круче.
- Вы наши герои, - сообщаю с улыбкой мужчинам и киваю Эстель, показывая, что полностью с ней согласна. Но спорить с мужчинами порой еще более бесполезно чем с женщинами.
Я жду, пока Эдвард, а затем и Гай переступают с буквы на буквы. Следом начали выкладывать имя шагами мы с Эстель.
Мужчины прошли и кажется, что можно не бояться, но я старалась аккуратно ступать обеими ногами на каждую букву. Главное не оступиться. Лишь когда оказавшись возле туннеля с остальными с облегчением улыбнулась.
- Это когда-нибудь закончится?
По привычки кто-то светит телефоном в новый туннель, пытаясь разгадать что там ждет.

С каждым новым туннелем, шансы выжить увеличивались, но оказавшись в конце его, я все больше убеждалась, что мы в ловушке.
Очередной туннель преодолеваем без скрытых ловушек. Хотя с каждым очередным шагом я жду подвоха. От каждой тени, я дергаюсь, но стараюсь скрывать страх от остальных. Мы снова оказываемся в зале, и я резко останавливаюсь, когда мой взгляд встречается с глазами ужасающей на вид маски. Если бы не знала, с чего рисовал свой «Крик» Мунк, то решила бы, что именно отсюда. Я делаю глоток воды, но она кажется какой-то горькой, и я закручиваю крышку фляжки убираю обратно.
- Мне кажется мы в аду. И мы отсюда никогда не выберемся. Здесь даже так же жарит.
Я обреченно провожу руками по лицу, стараясь себя взять в руки, и на меня снова смотрят все эти маски, как только отвожу ладони от лица. Я ежусь и обхватываю себя руками. Кажется, все, что свалилось на нас, невозможно выдержать, но мы еще живы, и еще дышим. Может это не конец? Я никогда не была трусихой, но трудно бояться, когда в современной жизни всегда есть страховочные тросы, открытые двери и что-то реальное. Здесь же все кажется нереальным. Это был как тот остров, с которого я думала, что мы никогда не выберемся. Но даже там, не было настолько ужасно.
Со стен на нас смотрят страшные посмертные маски. От очередной скорчившейся статуи хочется выть и никогда этого не видеть. Но вряд ли когда-нибудь, удастся забыть. Звук, который пробивается, кажется сквозь все стены, самый страшный саундтрек, но настолько подходящий этому месту. Словно кто-то корчится к геенне огненной или в котле чертовом варится.
- Это огонь?
Мы сгорим здесь заживо? – от этой мысли, поглотило такое отчаяние, что я стала искать выход в каждом уголке этого зала. Я стучу по стенам, молясь, найти выход. Но мы словно замурованы в огромной каменной могиле, вместе с теми, кто лежит на этих возвышениях. Камни здесь темнее, словно выпачканные в саже. Значит это правда огонь, и он может добраться сюда, если мы не выберемся. Это всего лишь статуи, подбадриваю себя, когда пытаюсь подойти ближе. От вида кандалов, меня снова передергивает, а от вида обручей вокруг шеи - отвожу глаза.
- Господи, как я хочу отсюда выбраться, - шепчу с испугом глядя на эти страшные лица, на эти тела, удерживаемые насильно. А ведь они когда-то были людьми. Такими, как мы сейчас. Здесь.
-Может мы здесь для чего-то? – в голосе звенит отчаяние и обреченность, - не знаю. Спасти планету или… Пройти столько кругов ада и чтобы зря…? Мы здесь для чего-то?
Я смотрю на двух людей, лежавших на этих темных каменных столах, насильно удерживаемых кандалами. Отвожу глаза и пытаюсь найти за что зацепиться, чтобы не видеть окружающий нас ужас.
- Надеюсь, тебе никто не станет высказывать откуда после якобы невинной прогулки у тебя засос на шее? - тихо спрашиваю у Эдварда, когда оказываюсь рядом.
Что-то отвлекающее. Говорящее о том, что мы ещё живы. Что-то на что можно отвлечься.
- Я не люблю философствовать. Но некоторые считают, что все то, что выпадает на твою долю, это за грехи. Ты веришь в это? - спрашиваю у Эдварда а сама задумчиво смотрю на два тела в центре зала. - Я в это поверила.

- Это все как-то нереально, - качаю головой, и с каждой минутой понимаю, что вообще все здесь нереально. И демоны, вселяющиеся в людей, и атакующие тени. Только ужас которые жжет внутри более чем реальный и осязаемый.
Я подхожу ближе к статуям, стараюсь не смотреть на искаженные лица, а изучаю ошейники. Провожу пальцем по ободку, обхватывающиму могучую шею.
- Это не металл. Может их нужно как-то срезать? Есть нож, попробовать? Нужно все попробовать, не то мы все здесь скоро зажаримся.
Но ошейники было настолько близко к шее, что не задеть мумию было бы сложно. От пылающего снизу огня, уже начинают гореть подошвы ног, а от жара, вся одежда прилипла к телу. Надо было торопиться.
Сбить кандалы оказалось легче, годы ничего не щадят. А вот ошейники...

В лабиринте было ужасающее эхо. Словно загробный мужской голос повторяет каждое наше слово, каждое движение и шорох. От такого эха, кажется волосы начинали шевелиться на затылке и обдавало холодом. Этот голос сводит с ума. Лучше совсем молчать, чем снова его услышать.

Пока Эдвард и Гай стараются перерезать ободок вокруг шеи мумии, тени окружают, подлетая все ближе, заставляя отступать и прикрываться руками, будто от них возможно было защититься. Ужас настолько сковывает, что холодеют конечности, и все тело пропитывается холодным потом. Это тот панический ужас, которые возникает у меня, каждый раз, когда я думаю о тюрьме. Я никогда не была подвержена паники, но это всегда вселяло в меня ужас. Как и сейчас. А может это все галлюцинации, плод больного воображения, а на самом деле нет теней. Нет эха, и этих шорохов. Ничего нет. Но самовнушение не помогает. И эти голоса, крики, маски кругом, будто все оживает.
- Мне кажется именно так чувствовал себя Хома Брут, когда вокруг него панночка кружила, - с нервным смешком произношу и наблюдаю за тенями. Взгляд постоянно упирается в эти маски, с обезображенными лицами, и содрогаюсь. Вытираю ставшими от волнения влажные ладони о бедра, и поморщилась, когда наткнулась на синяк, оставленный падением.
Эстель разбивает зеркальце, благодаря которому я смогла вернуться, и осколком начинает срезать ошейник со второй мумии. Переглянувшись, так же поднимаю осколок, и стараюсь поддеть им ошейник снизу. Ткань сильно врезается, она почти срослась с мощными шеями некогда живых людей, а тени все ближе. Мерещится, но маски на стенах будто смеются над нами и нашими усилиями. Считают нас глупцами. Но может мы и есть глупцы, которые та отчаянно желают выбраться и так отчаянно цепляются за жизнь. Но вот нить поддается. Одна, вторая. Я вытираю влажный лоб ладонью, и продолжаю резким движением поддевать ткань, прорезать знаки. Я до конца не верю, что это может быть выход. Все-таки слишком мистически, но в реальности и демоны не могут вселиться в человеческое тело. Я сильнее царапаю острым осколком нити Ошейник ослабевает, и я помогаю второй рукой, пытаясь разорвать сковавшие путы.

Когда сковавшие шею путы оказываются перерезанными раздается нечеловеческий дикий вопль, настолько оглушающий, будто что-то вырвалось наружу, из этих двух тел, томившихся здесь так долго и возможно невинно за что-то наказанных. Мы резко отступаем назад, от этого ужасного вопля, от теней, которые стали еще более угрожающе, словно не дающие вырваться чему-то, что так долго охраняли.
Я в ужасе пячусь назад не в силах поверить, что вообще это вижу, и мысль "что не хочу умирать в этой тюрьме" отчаянно пульсирует в голове.

Добрый вечер)

Я поздравляю игру с днем рождения. Желаю процветания, а ведущему терпения.
Эдвард, Эстель, Гай, с вами было незабываемо. Спасибо вам.
Джеймс, спасибо, за твою фантазию. Лишний раз убедилась, что границ ей нет)

Керри, с днём рождения. Пусть в твоей жизни произойдёт, что-то особенно прекрасное.)

- У вас прекрасный дом, миссис Тернер.
- О, благодарю вас, - женщина довольно улыбается, от чего на ее округлом и добродушном лице появляются мимические морщины. – Только правое крыло вот…. Все никак не можем им заняться. А прошло уже порядка двух лет.
- А что случилось?
- Взрыв. Вы можете себе представить, мисс Темплтон? - Грейс Тернер прикладывает руки к пышной груди. – Вор забрался в дом, и хотел его взорвать.
Мы как раз проходим мимо того коридора и мой шаг замедляется напротив окна, в которое меня выбросило при взрыве. Я с трудом сгладываю образовавшейся в горле ком и неожиданно начинают ныть шрамы. Я специально не обращаюсь к пластическим хирургам, хотя признаться шрамы портят тело, но они являли собой пример моей ошибки. Поэтому должны быть на виду.
- Надеюсь, вора поймали? – я заставляю себя улыбнуться, когда оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с женщиной.
- Кажется, нет, - Грейс задумывается и стучит пальцем по своему подбородку. - Но уверена, ему сильно досталось. – В нотках ее голоса угадывается жестокое ликование и мне с трудом удается сдержаться, чтобы не поморщиться.
- Конечно, - киваю в ответ с вежливой улыбкой на губах и отворачиваюсь, снова смотрю в то окно. - Можете не сомневаться.
- Я так рада, что вы решили нам помочь, Шанталь. – Грейс продолжает щебетать, когда мы возобновляем свой путь по огромному дому, минуя гостиную и еще один коридор. На стенах – в основном качественные реплики известных шедевров, но встречаются и подлинники. Это был совсем не тот дом, который я пыталась ограбить пару лет назад. – Не доверяю я всем этим дизайнерам. Кажется, им нужно только деньги содрать и все.
Я молчу и искоса наблюдаю за женщиной. Грейс Тернер была мила собой, несмотря на свой возраст. Эта была категория тех женщин, рядом с которыми все было овеяно уютом и теплом. Я впервые желала задержаться в этом доме подольше, просто чтобы ощутить эту ауру тепла. Впервые с того момента, как перешагнула порог. Если бы не чудовищный чай с молоком...
- Что, прости, я должна сделать?
- Помочь. Чета Тернеров очень богата в Англии, и если мы заполучим их расположение, то мы можем довольно-таки быстро расшириться.
- Как быстро из хакера ты превратился в дельца, - я насмешливо смотрю на Патрика и понимаю, что он прав. - Мне кажется это называют одним из тех моментов, когда что-то пошло не так?
- О чем ты?
- Раньше я снимала картины со стен, а теперь помогаю их туда вешать?

Когда Патрик просит помочь с расположением в доме картины и называет адрес, я ничего не заподозрила. Я не запоминаю адреса домов, в которых однажды побывала, но я с точностью могу описать, что и где там стоит. Так и здесь. Когда моя машина останавливается у кованных черных ворот, мое тело сотрясает дрожь. Даже кашемировое пальто было не в силах справиться с охватившей дрожью. Взгляд метнулся на верхнюю камеру наблюдения, которую два года назад я закрыла шариком из винтовки для пейнтбола. Снова войти в этот дом, это как вернуться в ночной кошмар. А я беру за правило вычеркивать из своей жизни все, что причиняет неприятности, боль или страдания. Я оборачиваюсь к машине и собираюсь уехать, пусть Патрик сам разгребает, но голос раздавшейся в домофоне заставил остановиться и выругаться. Меня заметили и уйти без объяснений будет странно. Я надеваю на лицо дежурную вежливую улыбку и шагаю за ворота. Очаровательные газоны и клумбы странных видов – видимо хозяева дома любят все необычное и привлекающее внимание.
Меня встречает Грейс Тернер – хозяйка дома. Женщина лет пятидесяти, пышных форм и с улыбкой Мона Лизы. Вначале мы пьем чай, как принято в английских домах и почему-то с молоком. До сих не могу понять эту причуду англичан. Отвратительнее напитка я не пробовала, но разве такое, можно сказать. Я мужественно делаю еще один глоток, но мои вкусовые рецепторы всячески противятся этому напитку. Хвалю хозяйку за вкусный десерт и чай, и прошу разрешения приступить к работе.
Пока мы проходим и осматриваем дом, я ловлю себя на том, что запоминаю расположение камер в доме, ищу взглядом скрытую охрану. Старые привычка неодолимы. Если не осилишь их — они осилят тебя. И, кажется, они начинают побеждать. Я почувствовала, как меня начинает охватывать возбуждение от осознания того, чтобы заново покорить эту «вершину». С того времени, как я была здесь последний раз, многое изменилось. А именно охрана. Она стала сильнее, лучше и дороже.
- Шанталь, я же могу вас так называть? – и получив утвердительный кивок, продолжает. – Спасибо вам за помощь еще раз.
- Не стоит. Я рада вам помочь, миссис Тернер.
Я качаю головой показывая, что пустяки, пока мой взгляд не зацепляет яркое пятно на стене. Я резко останавливаюсь и Грейс почти налетает на меня.
- О, вы тоже любите Ван Гога? – спрашивает хозяйка дома.
Шесть лет назад.
- Как же я испугалась, когда это сучка-легавая схватила меня.
- Я всегда тебе говорил, Шерри, поумерь свою самоуверенность. Она не придает тебе осторожности, а именно это и страх может тебя спасти.
- Ты теперь продашь ее? - я кивнула на картину Ван Гога «Подсолнухи» которая была аккуратно развернута на столе.
Говард тогда рассмеялся и поцеловал меня в висок. В этом жесте было столько отеческой любви и гордости, что защипало в носу.
- Нет. Это твое первое дело и главный твой трофей я оставлю себе. Ни что не заставит меня ее продать.
- Откуда она у вас? - я замечаю, что мой голос дрожит и откашливаюсь.
- Купила в интернете на аукционе пару недель назад. Продавалась почти за бесценок. Я вначале подумала, что подделка и Филипп пригласил эксперта. И тот подтвердил, что это подлинник. Надеюсь, он нас не обманул? Вы знаете, сейчас никому нельзя верить.
- Нет, не обманул, - подтверждаю я, уже вернув самообладание. – Мне пора. Была рада вам помочь и надеюсь, в скором времени вас увидеть.

Всю оставшуюся дорогу до галереи меня не покидает странное ощущение. Мысли, бродившие в голове, были настолько нелепы, что в них трудно поверить. Я видела тот взрыв в Париже. И тело. «Опознание невозможно», - кажется, так сказал полицейский.
- Мне нужен отчет о вскрытии, - произношу вслух и тут же морщусь. Разговоры с самой собой – дурной признак. – И мне нужна эта картина.
Датчики сигнализации в доме реагировали на тепло и движение тела. Значит, чтобы пробраться, необходимо отключать полностью систему охраны. Без Патрика не справиться, но вмешивать его я меньше всего хотела. Только из-за того, что не хочу слышать «Я был прав, надолго тебя не хватит». Хватит, только я должна обратно заполучить то, что принадлежит мне.
Темно синий БМВ легко вписывается в поток машин. Я не собиралась возвращаться в галерею, но Патрик просит приехать. С открытия проходит несколько месяцев. Кажется, я никогда не волновалась, как в тот день. Даже волнение на свадьбе меркло по сравнению с новым детищем и тем, как его встретят. Журналисты осветили открытие «Рианнон» в светской хронике и по телевидению, как новое и модное месте, где можно не только получить эстетическое удовольствие, но и отведать изысканное шампанское. Конечно, меня слегка огорчало, что нигде не значится мое имя, но моя свобода была дороже, чем черный шрифт имени на странице светской хронике.

- Нам нужно поговорить, - Патрик заходит в кабинет и прикрывает за собой дверь.
Я сворачиваю кликом мыши схематичный план дома, который изучала на компьютере, и вопросительно смотрю на мужчину.
- Помнишь, я тебе говорил, что нам необходим помощник? Ну что, ты постоянно в разъездах, а я тоже чем-то занят, и мы хотели нанять в зал сотрудника?
Я киваю и откидываюсь на спинку стула, в ожидании продолжения.
- Там пришел человек, он подходит по всем признакам и параметрам или почему там подбирают кандидатов. Он знает все об искусстве, и он…
- Но?
- Он отличный кандидат и он нам отлично подходит. Он знает все направления в живописи, он умеет различать Моне от Мане и…
- Патрик, долгая прелюдия меня утомляет.
- Это Эдвин Хоторн, - мужчина замечает, как я меняюсь в лице и вскидывает руки. - Я не приглашал его!
- Меня волнует другой вопрос. Почему он еще здесь? – цежу и делаю ударение на последнем слове.
- Может будет лучше, если он будет под присмотром?
Я вскакиваю с кресла.
- Патрик, дело по «голубю» еще не закрыто. Его прессует полиция и черт знает кто еще. Может за ним «хвост» сейчас.
- Он не дурак. И «хвост» он бы сюда не привел. Эдвина можно обвинить во многом, но не в глупости.
- Хорошо, я сейчас выйду. Иди посмотри, как он там, а то может уже весь зал наш обнес.

Я даю себе несколько минут, чтобы привести в порядок мысли и поправить макияж. Делаю глоток воды, отставляю бокал и смотрю в отражение. Сегодня не мой день, и мне натерпится его закончить, но новости продолжат сыпаться, а в дверь прошлое отварятся.
Я все еще не знаю, как попросить Патрика взломать сеть Интерпола и систему безопасности дома и вдохнув, поправляю прическу и выхожу в зал.
- Так, так, так, мистер Хоторн, - я насмешливо выгибаю брови, когда вижу удивление на лице мужчины. – Видимо ваши дела и правда хуже некуда, раз вы пришли просить работу у меня.