Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Мсье дю Вилль, я буквально почувствовала ваш зов. И не забудьте выполнить угрозу с объятиями) А то так долго этого ждала. Будет печально, если ожидание не оправдается.)
Очень рада вам с Вивьен.) Надеюсь, останетесь.

Не думала, что озвучу это вслух, -все ещё в объятиях,- но без вас пусто и по-другому, Бастиан.
Я прекрасно). Скучаю по вам. Но сплетни, к счастью, не являются моей сильной стороной, поэтому здесь все умнички. А вы оставайтесь и сами скоро все узнаете.) Стимулом не послужит?)

Смеётся))
Возможно, это сама Арлин?)

Очень похожа на Адель.
Думаю, такая экстравагантная прическа подойдёт яркой Софи?)

Я бессовестно подсмотрела)
Ряженые)

Золушка?)

Звучит поэтично)
Может - привидение?)

Эффект бабочки?
Но разве это фильм ужасов?)

Проклятие Анабель, кажется.

- О, Ваши не менее ужасны, – я ловлю саркастическую улыбку, притаившуюся в уголках губ Хоторна. Он медленно кладёт перед собой лист и карандаш. Мельком замечаю рисунок, но ничего не говорю. – Признайтесь, наверняка угнетает, когда заслуженные лавры, приходится отдавать другому.
- Угнетает, - признаюсь с улыбкой отражающей его.

Во всем дизайне галереи был применим минимализм, светлые оттенки и стекло. Ничто не должно отвлекать клиента от созерцания полотна. Эдвин Хоторн ожидал в комнате переговоров. Она не отличалась от остального интерьера: белый цвет, но более приглушен, теплее. Ярким акцентом выступал желтый, оттенка янтаря, которым были выкрашены выступающие части помещения. Панорамные окна с римскими шторами оттенка французского серого и белый круглый стол посередине, вокруг которого стоят серые стулья – кресла. На стене полотно молодого художника, в специализированных нишах – различные статуэтки. В углу комнаты мягкое белое кресло.
Эдвин снял пальто и перекинул через спинку стула, который стоял рядом. Увидев меня, Хоторн собирается подняться, но я качаю головой и произношу:
- Не утруждай себя.
Я обхожу стол и занимаю один из свободных стульев напротив. Закидываю ногу на ногу и с любопытством смотрю на Эдвина, удерживая на лице вежливую улыбку - идеальная иллюзия, под которой никогда не угадаешь, что скрывается.
Эдвин Хоторн выглядит иначе. Старше. В глазах больше нет знакомого огня азарта, а вместо него отражается усталость. Исчезла привычная беспечность, появилась зрелость. Но проблемы Хоторна меня мало интересовали, если они не пересекаются с моими.
- Галерею открывал другой, - продолжает кидать слова-дротики Эдвин, - в газетах пишут про галерею, но имя не ваше, людям подобным мне или, же Вам, привычно оставаться в тени, а так хочется признаний.
Я стараюсь не подавать вида, как его слова точно попадают в цель. Царапают, оставляя кровавые борозды на уязвлённом самолюбии. Но учащенное дыхание предательски выдаёт мое раздражение. Пальцы сильнее сжимают серебряную шариковую ручку, которую до этого небрежно крутила в руке. Мне неприятна схожесть с ним, но соперникам не обязательно быть врагами. От Хоторна не ускользает этот жест и в его серых глазах вспыхивают искры победы, а на губах - усмешка. Он празднует свой маленький триумф. Я расслабляю ладонь и продолжаю небрежно вертеть ручку между пальцами.
- Вот так, найдешь давным-давно пропавшую картину, спасешь ее от новых повреждений. А герой все равно не ты, а коп. Потеряешь все, захочешь жить по-новому, принесешь идеальное резюме, а герой опять не ты, от такой досады так и хочется позвонить детективу Джейсону и хоть на недолго стать героем нашедшим виновника все трагедий и бед. Или же есть иные варианты…
- Ты угрожаешь мне?
Я смеюсь и поддаюсь немного вперёд, не спуская глаз с Хоторна.
- Эдвин, если бы ты хотел меня сдать, то сдал бы уже давно. Поэтому оставь свои угрозы, они мне неинтересны. Но я хочу чтобы ты кое- что запомнил - если я сяду, я потащу тебя за собой, - улыбаюсь мужчине напротив и откидываюсь на спинку. - Признаться, ты меня удивил. Даже я никогда не ворую у своих. Это как-то... низко, не находишь? Но это все лирика. Хорошо, что мы к ней не склонны. Как видишь, мы в одной лодке, Эдвин, и лишь от нас зависит, пойдёт она ко дну или по воде. - Губ касается снисходительная улыбка.- А теперь вернёмся к главному вопросу - зачем ты здесь. Тебе нужна работа? Хорошо. Я ее тебе дам. Пару месяцев испытательный срок. В течение, которого ты не будешь получать деньги.
- Ты думаешь, я откажусь?
- Признаться, была такая мысль.
- Я согласен,- произносит Эдвин Хоторн после небольшого раздумья. - Но только не два месяца, а месяц.
Улыбаюсь, всё ещё не свожу глаз с лица мужчины. Мысль, что он что-то задумал, овладевает сильнее. А значит, врага нужно держать ближе. К тому же в Эдвине я открыла для себя то, на что не обращала раньше внимание – его привлекательность.
- В галерее скоро выставка одного молодого художника импрессиониста из Швеции. У него прекрасные работы. И мне не помешает твоя помощь, - мой голос звучит обманчиво миролюбиво.
- В чем подвох?
- В отсутствии подвоха, - улыбаюсь мужчине.
- Будущий Ренуар?
- Как знать.
- Когда мне начинать?
- Завтра в десять. И не опаздывай. Не люблю, когда опаздывают.
Я наблюдаю, как мужчина, отодвинувшись на стуле, встаёт и забирает пальто, перекинув его через сгиб своего локтя.
-Мадлен тебя проводит, - отвечаю на его прощание.
Словно услышав своё имя, в дверях зала появляется симпатичная девушка.

Как только мужчина скрывается за дверным проемом, я раздраженно отбрасываю ручку в ту же сторону.
- Уоу! Все в порядке? - ручка попадает в Патрика, который заходит следом.
Поднимаю глаза на мужчину и мотаю головой. Устало вожу пальцами по лбу и вискам.
Патрик Хантер неспешно проходится по кабинету и садится на спинку белого кресла. В мужчине в стильном костюме и со светлыми волосами, постриженными модно - сложно узнать вчерашнего хакера в излюбленном чёрном свитере и взъерошенными волосами.
- У нас новый сотрудник.
Цежу сквозь зубы и продолжаю массировать виски. Головная боль начинает усиливаться.
- Видимо, ты не очень этому рада...
Вздыхаю и качаю головой. Поднимаюсь со стула и встаю напротив окна. Я не оборачиваюсь, продолжая смотреть на улицу.
- Этот гаденыш мне угрожал.
Поворачиваюсь к Патрику, убираю руки в карманы широких брюк.
- Я хочу, чтобы он был под присмотром двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Я хочу знать с кем он и где он. Я хочу знать все о тех людях, с которыми он встречается.
- Думаю, он быстро обнаружит слежку, - отвечает Патрик.
- Значит, нужно сделать так, чтобы не обнаружил.
Отодвигаю край манжета шёлковой блузки пальцами, чтобы посмотреть на часы:
- Черт, у меня через пятнадцать минут встреча по поводу предстоящей выставки, - но прежде чем выйти из кабинета, обращаюсь к Патрику. – Мне нужно о нем знать всё.

Спустя двадцать минут я уже входила в ресторан.

Добрый вечер)
Признаться жаркий вечер)

Мистер Макнейл, мистер Гальварра, мистер Роджерс, Джеймс, поздравляю с заслуженной победой. Игра была горячей и наблюдать было любопытно)
Девушки, вы отлично сыграли и смотрелись. Но поверьте, вид снизу чаще бывает лучше, да и удовольствия больше)
Мистер Лоренс, строгость вам к лицу)

Думаю, это поможет всем снять напряжение?)

- Мистер Линд-Уайатт?

В ресторан я приезжаю с опозданием. Пять минут, но чувствую неловкость. Опоздания я считаю чем-то вроде неуважения по отношению к ожидающему меня. Особенно, если это деловая встреча, на которой не удастся оправдаться взмахом длинных ресниц.
Мистера Петера Линд-Уайатта я отмечаю сразу, как только захожу в ресторан. Человека творческой профессии узнать нетрудно, он словно разбавляет собой серую повседневность, которая включает в себя строгие костюмы мужчин и деловые платья женщин. Я замечаю картину рядом с мистером Уайттом, он прислонил ее к стене, и я мысленно рисую, куда ее определю, еще не зная, для выставки ли она. Но убедить стоит.
- Да, это я. А вы мисс Шанталь Темплтон? Не буду спрашивать, как вы меня узнали. Думаю, что даже табличка с именем на лбу не была бы более очевидна. Приятно познакомиться, мисс Темплтон.
Я протягиваю руку мужчине в знак приветствия, отмечаю тепло его ладони и изучающий взгляд карих глаза, когда встречаюсь с ним взглядом.
- Простите за опоздание, - губы изгибаются в легкой улыбке, но не оправдываюсь, считаю извинения достаточно.
На столе передо мной - зеленый чай с лимоном, принесенный официантом, в тот момент, когда я подходила к столику. Наверное, в этом прелесть быть постоянным гостем – не тратить время на изучение меню.
- Вы частый посетитель здесь, как я понимаю. Уютное место.
Я благодарна киваю официанту, когда занимаю свободный стул напротив Петера и делаю маленький глоток горячего чая. Отставляю чашку и снова обращаю взгляд на мистера Линд - Уайтта.
- Простите, сегодня без обеда, - улыбаюсь мужчине. – Наверное, не слишком роскошно, - обвожу глазами зал и публику, пытаюсь увидеть атмосферу ресторана глазами мистера Уайтта. - Этот ресторан принадлежит одной знакомой мне семье из Ирландии. Тут действительно уютно, а еще вкусно кормят. Вы не голодны?
- А вы можете что-то посоветовать?
Изучающе смотрю на Петера. Весь его облик - дань моде. Я люблю ухоженных и красивых мужчин, но по моему мнению у мистера Уайатта на этом стоит определенный пунктик. Имидж. Я все еще думаю не вегетарианец ли он, ведь это сейчас тоже - дань моде.
- Здесь превосходное ирландское рагу, - и добавляю, - надеюсь, вы не вегетарианец?
Ловлю удивленный взгляд мистера Уайатт, и не могу сдержать улыбку.
- Нет, ни в коей мере не вегетарианец. Мясо - это святое. Во всех его видах, даже экзотических.
- Экзотического я вам, к сожалению не предложу, но, это традиционная ирландская кухня. Думаю, вам понравится.
- Тогда рагу, - отвечает мистер Уайатт, - доверюсь вашему вкусу.
- Хороший выбор, - продолжаю удерживать улыбку на губах, подзываю жестом официанта.
Пока мистер Уайатт изучает атмосферу ресторана, я незаметно наблюдаю за ним. Светлые волосы зачесанный назад, шарф вокруг шеи, лишние украшения - гламур, который скорее мне не нравится, чем импонирует.
- Мне пока ещё не хватает как это, знакомства с лондонскими... эээ... заведениями, - я встречаю его взгляд.
- Признаться, я сама с ними не знакома. Редко удается куда-то выбраться, - едва заметно пожимаю плечами. - Обстоятельства не всегда благоволят этому. Но я люблю бывать здесь.
... и через мгновение.
- А вот и наше рагу.

Разговор идет о работе не сворачивает с тропы, лишь изредка возникают паузы, которые заполняются словами похвалы в адрес повара. Я отвечаю на вопросы по выставке и задаю свои. Делаю пометки ручкой в небольшом блокноте. Возможно, это кажется устаревшим, но мне так приятнее, чем планшеты. Мысли сразу пришедшие в голову, лучше перенести на бумагу, стереть, зачеркнуть, а может вырвать лист, смять и начать заново – это что-то живое, чем светящийся экран планшета.
Я задаю вопрос о его сестре, о которой он обмолвливается. Вопрос вызван скорее из вежливости, чем из любопытства, но мистер Уайатт отвечает витиевато. Я узнаю, что она младше и любит танцевать. От моего внимания не укрывается теплота и привязанность его к сестре. Я понимающе киваю и перевожу тему. Я тоже не люблю рассказывать об отце. Личное всегда должно оставаться личным. По крайней мере пока.
- Мисс Темплтон, я бы хотел до открытия выставки посмотреть, как оно всё смотрится. Я всецело доверяю вашему профессионализму, и Улаф Фальк вами очень восхищался, и вашей деловой хваткой, и художественным вкусом. Все ваши договорённости с ним меня вполне устраивают, но мне бы всё же хотелось увидеть лично, как вы расположили картины. Особенно парные.
- О, разумеется, - заверяю мужчину. - Как только всё будет готово, я дам вам знать, конечно, мы заинтересованы, чтобы вам всё понравилось.
Мое общение с агентами было сведено к минимуму, и меня удивил и покорил Улаф Фальк – этакий проныра. Мистер Фальк знает, что и как делать, чтобы добиться желаемого.
- Мистера Фалька я бы охарактеризовала акулой, - делюсь своими мыслями с мистером Уайаттом и встречаюсь с ним взглядом.

Первое впечатление обманчиво? Скорее, да. Вначале, мистер Уайатт кажется немного манерным- его слова, жесты, одежда и браслет на запястье. Первое пришедшее в голову – гей. Я не осуждаю, не в моих правилах. Хотя признаться, это может расстраивать. Но здесь в игру вступается женское тщеславие, чем осуждение такого выбора. Позже, при общении наблюдаю, что все игра, и кажется, что мистеру Уайатту самому некомфортно в выбранном им образе. Видимо мистер Фальк, именно так видит мистера Уайатта. Но все напускное чему-то служит прикрытием и рано или поздно истина узнается.
Мой взгляд задерживается на картине, упакованной в коричневую плотную бумагу и перевязанную бечевкой. Она занимает место рядом с Петером и перевожу вопросительный взгляд на мужчину.
- А что здесь, если не секрет?
- Ну какой же это может быть секрет. Это сакуры в Кунгстрэдгорден, в Королевском Саду в Стокгольме. Мне кажется, получилось... неплохо.
- Мне кажется, вы скромничаете, - подпитываю его самолюбие, когда замечаю некоторое замешательство в его голосе. – Скромность похвальна, но не для вас, мистер Линд- Уайатт.
Вспоминаю, как однажды Говард, давая мне уроки произнес… Это воспоминание отражается грустью в глазах, но я решаю поделиться с Петером.
- Один мой очень хороший друг сказал: "Если тебе туда очень хочется, показывая при этом на полотно, то это и есть хорошая живопись". У вас хорошая живопись, мистер Линд - Уайатт.
Я нехотя убираю руку от рамы обтянутой бумагой, и с улыбкой во взгляде смотрю на Петера.
- Пожалуй, по умерю свое любопытство. Пусть будет сюрприз.

Петер приятный собеседник, и я мысленно благодарю за то, что этот тяжелый день завершается именно им. Мы говорим о том, что нравится нам обоим. У Петера приятный голос, а акцент придает нотку пикантности.
Не разделяю его любовь к Сислею, когда слушаю о великих мастерах, но импонирует выбор Писсарро.
- Но позднее, когда я уже искал свой стиль, то понял, что из всех классиков мне ближе Писсарро. То как он владел мазками, как прорисовывал свет и воздух, хотелось бы мне когда-нибудь достигнуть подобных вершин.
- Не думайте, что я решаю вам польстить, мистер Линд-Уайатт, но ваши картины наполнены жизнью. Когда я впервые увидела ваши работы на полотне, то словно окунулась в них, и стала одним целым. Безупречное исполнение и эфемерность. Думаю, выставка будет иметь успех.
Мы снова говорим о работе, и я допиваю остывший зеленый чай. Замечаю, что тарелка Петера оказывается пуста.
- Вам понравилось?
- Да, - Мистер Уайатт подзывает официанта и нам приносят счет. - Я помогу вам донести картину до галереи?
- Я буду вам благодарна за это, - киваю и пока мужчина расплачивается по счету, убираю в сумку блокнот и ручку.

Машина останавливается возле галереи. В окнах не горит свет. Смотрю на часы украшающие запястье – уже поздно. Патрик, обычно уходит последним, всегда выключает свет. Я предлагаю свою помощь, но мистер Уайатт отвечает, что у меня для этого неудобная обувь и подхватывает картину. Мой взгляд невольно опускается на черные лодочки на высокой шпильке.
- Вы даже не представляете себе, насколько всего способна женщина на шпильках, мистер Линд - Уайатт, - в голосе угадывается смех. - А ваши руки необходимо беречь.
Пока я открываю двери галереи, мужчина изучает ее снаружи. Мне интересно, что Петер думает о «Рианон». Я же испытываю гордость за свое детище, но всегда есть что-то что может пошатнуть уверенность в безупречности. Для меня оказывается важно мнение мистера Уайатта.
– Раз вы уже здесь, может тогда и зайдете? Правда еще не все готово, но…
Дверь с щелчком открывается.
- Посмотрите, правильно ли мы развесили ваши парные картины, - улыбка на губах отражается во взгляде, когда, наклонив голову на бок, обращаюсь к мужчине, показывая, что поняла его тогда в ресторане, и его оговорку по парным картинам.

Крутит катушку с бусами в руках. Обходит елку кругом, думает, куда лучше повесить. Зацепляет бусы о ветви.

- Мистер Уайатт, поможете мне?- с улыбкой обращается к мужчине.

Номер один, пожалуйста.)

- Вам налить что-нибудь?
Я включаю свет, и галерея заливается мягким свечением. Слышу звук мужских шагов за спиной и, как шуршит бумага, когда картина, что несет Петер, находит пристанище у стены. Мое любопытство увидеть ее, отдается легким покалыванием в кончиках пальцев. Я поднимаю вопросительный взгляд на Петера, но он мотает головой, а его взгляд начинает скользить по стенам и картинам.
Каждая картина в галерее имеет отдельную подсветку, подходящую только ей, благодаря которой история в прошлое становится вечностью, оживающая в ее лучах. Оборачиваюсь на мистера Уайатта, желая услышать его мнение. Но ответ написан на его лице. Наверное, это мешает - не возможность скрыть эмоции. Невольная улыбка на губах. Мгновение, чтобы коснуться взглядом скульптурного словно высеченного из гранита лица и спросить:
- Вам нравится?
- Превосходно. Даже лучше, чем я предполагал!
Мистер Уайатт не скрывает своих чувств в отличии от меня научившейся их прятать. Но его слова дарят довольство. Мы знакомы всего несколько часов, но мне уже нравится его взгляд. То, как смотрит на свои же работы, кажется, смущаясь. Или это сомнение? Сомнение всегда уместно, но... неужели он сомневается в своём таланте? Конечно, нет. Он сомневается во мне. Это задевает, но он прав.
- Вы проделали отличную работу, мисс Темплтон. Я должен извиниться перед вами, что, не зная вас посмел в вас усомниться. Наверное, сделать лучше просто невозможно.
Я отрицательно качаю головой и подхожу к Петеру ближе.
- Вы не должны извиняться. Я бы тоже не доверяла, - с затаённой улыбкой в уголках губ наблюдаю за склоненной головой мужчины к моей руке. Отмечаю, что его светлым волосам пойдёт другая причёска.
Я не тороплюсь убирать ладонь из тепла его руки, пока он сам не выпускает.
- Я рада, что не подвела вас, - и чуть помедлив, - Петер.
Он продолжает осматривать картины, словно видит их впервые. Переходит от полотна к полотну, а звук шагов отдаётся аккомпанементом. Мистер Уайатт словно не верит, что все это принадлежит ему.
Замечаю его улыбку, перевожу взгляд на то, что вызвало эту улыбку. Пары. Я тихо смеюсь, вспоминаю его вопрос и волнение по этому поводу.
- Все верно?
- Все верно.

Петер возвращается к картине, которая осталась забытой на некоторое время. Он бережно снимает бумагу, срезая жгуты, чтобы показать ее. Полотно ещё не нашло своей ниши в галерее, но даже без специальной подсветки картина завораживает.
- Кажется вы сетовали, что вам далеко до Писсарро? - с улыбкой в глазах обращаюсь к мужчине.
Немного лукавства, лишь крупица, чтобы подарить мистеру Линд - Уайатту ещё большую уверенность в себе. Кажется, ему ее не хватает. Или это часть имиджа? За которым так сложно разглядеть настоящего?
Я, приседаю возле картины, чтобы полотно оказалось на уровне глаз – так легче оценить.
- Надеюсь, что и для этой картины вы тоже найдёте подходящее для неё место. Как она на ваш вкус? Только честно, пожалуйста.
Я киваю на его просьбу и несколько долгих минут разглядываю картину, придерживая ее за раму. Живопись хороша, что протяни руку и коснёшься цветов, почувствуешь нежность лепестков и силу ветра от надвигающегося шторма. Не отвожу от полотна глаз, когда тихо произношу.
- Будь я воровкой, я бы захотела получить такую картину в свою коллекцию, - он просит честно, но честный ответ дополняю улыбкой, все свожу к шутке.
Поднимаюсь, становлюсь рядом с Петером, плечом задевая его плечо.
- Она бесподобна, мистер Линд- Уайатт. Мне захотелось побывать в этом месте. Как вы говорите оно называется? - киваю на картину и перевожу взгляд на Петера, который оказывается в лучах мягкого и теплого свечения от искусственного освещения. Его глаза не банально карие, а словно жидкий янтарь в обрамлении штормового как на картине неба. - Вы же мне его покажете, если вдруг я окажусь в Стокгольме?

Все заканчивается, а хорошее еще быстрее. Так и этот вечер. Уже поздно, задерживаться нет повода, это понимаем мы оба. Мы с мистером Уайаттом договариваемся о новой встрече, но уже не наедине.

Петер Линд- Уайатт уходит, и я провожаю его взглядом сквозь окно. За ним совсем темно, а мне жаль, что Петер ушёл, но я посчитала не нужным искать повод, чтобы его остановить. Мистер Уайатт нравится мне, но я готова в любой момент поменять мнение. Я не лишаю человека возможности показать себя настоящего.


На время я выбрасываю из головы Тернеров, но в один из вечеров, приезжаю к кованным воротам. Я останавливаю машину вне видимости их окон, но, чтобы видеть их самой. На мгновение возвращаюсь в прошлое и привычно потираю плечо, изуродованное шрамом. В восемь часов зажигается свет во всем доме. В полночь – гаснет. Чтобы дело выгорело, необходимо изучить привычки хозяев. Быть застигнутой врасплох больше не хочу. Слежка будит давно забытые ощущения – это словно пробуждение, но не полное, а лишь самое начало.
Мне нравится миссис Тернер, хоть и чай был ужасен, поэтому я не стану лишать ее «сокровища. Это будет обмен, который она даже не заметит. Лучший художник-имитатор трудится над «Подсолнухами».

Последующие дни перед выставкой тягучие, как липкий мед, и кажутся нескончаемыми. Каждый день проверяют подсветку картин и галереи в целом, чтобы не было не единого сбоя. Настраивается нужная музыка - для фона, для настроения. Патрик модернизирует систему безопасности, хвастаясь, что ни один вор не сможет ее обойти. Я улыбаюсь про себя на это заявление - будь это не мое, это был бы вызов, но прошу несколько раз повторить это Эдвину Хоторну.
Картина, принесенная мистером Уайаттом занимает одно из выгодных мест в центре. Она не останется незамеченной с любого ракурса. Эдвину приходится часто сотрудничать с Петером, изучать историю его картин. Люди любят истории, так почему бы им ее не преподнести, сдобренную красивым цветом. Я все еще не доверяю Хоторну, стараюсь не спускать с него глаз, и он осторожничает.
- Кажется, все готово, - произносит накануне открытия Эдвин.
За окном опустились сумерки. Еще раз обхожу зал, чтобы убедиться в безупречности и готовности к завтрашнему дню.
- Я надеюсь, ты не выкинешь какой-нибудь фокус? – когда встречаюсь с ним взглядом.
- Могу пожанглировать яблоками или напиться и испортить картину сигаретой, - кажется, улыбаться на мои провокационные вопросы становится для него привычным делом. Ну что же, в эту игру могут играть двое. – Хотя есть еще вариант с кучей копов и стрельбой, но сама понимаешь – повторяться скучно.
Я с ледяной улыбкой слушаю его, желая одного – свернуть ему шею.
- Так вот за что тебя выгнали из Лондонского музея, - ледяная улыбка переходит в сладкую.
Эдвин поправляет манжет рубашки и застегивая пуговицу, чуть морщится.
- Я фанатик, Шеридан, возможно скоро ты это поймешь, - он пожимает плечами, показывая, что придется это принять. – Максимум, что я могу выкинуть, это пригласить свою семью на открытие, но думаю ты не станешь возражать против пары тройки снобов.
- Это я смогу пережить, - отвечаю, не сводя внимательного взгляда с его обманчиво невинных глаз. – Эдвин, я надеюсь на твое благоразумие, иначе...
Качаю головой и помогаю застегнуть пуговицу на манжете его рубашки. Я поднимаю глаза и сквозь ресницы оглядываю его лицо.
- Спасибо, - неожиданно для самой себя произношу совсем тихо. Эдвину не удается скрыть удивление во взгляде, но он понимает и кивает.

Поздравляю всех с Новым Годом. Пусть он для всех станет счастливым. Все плохое уйдёт и забудется. Желаю взаимных чувств и жить без лжи. И... приятных мелочей от которых хочется просто жить...



Мистер Уайатт, спасибо за подарок и за желанное мне)
И вас с Новым Годом. Я надеюсь узнать вас лучше, ну а пока...)
Желаю, чтобы новый год стал для вас незабываемым, полон сбывающихся надежд.)

Софи, спасибо за новогоднее настроение. Надеюсь плей лист не иссякнет, и так же будешь радовать нас композициями в новом году)