Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Какие вы страшные люди)) давить на больное - на мое любопытство))
Джей, думаю, мы не откажемся увидеть женский взгляд на случившееся)
Роксана, вы же, явно, хотели написать пост)
Дописано:
Роксана, плейбоев и филантропов надо держать в ежовых рукавицах) все строго по договору.
Рад тому, что с постом все ок.

Белый, что-то ты неправильно реагируешь)

Вив, чтобы вопросы были проще:

Поднимает оценивающий взгляд от края парео на бедрах вверх к груди.
Мадам, Акелла немного задерживается. Но все будет) не на этой, так на той неделе, дело нехитрое)

http://youtu.be/xHRkHFxD-xY
Like the ceiling can't hoold us...
А мы продолжаем поднимать настроение мисс Рейнолдс)

А я знал)) сходил вроде прочитал. И не нашел, что нельзя.
Ок. У меня есть другой пост. Пусть он будет для встреч, а этот для нас?
Альтернативки у нас все равно нет. Так что без разницы в какую тему, потому пост в теме "по месту". Варианты?
Во встречи я допишу другой пост.

"В соответствии с образом" - угу, "я знал"))

Таунсенд прав: юристу не могут сниться вомперы))
Я второй допишу) но медленно допишу.
Вив, у кого из дю виллей ты отжала ружье?)

Роксана, ваши комплименты всегда звучат как вызов?) или я могу себе польстить, и это эксклюзив для левельных юристов?)
Крейг, спасибо.
Мне тоже хотелось подвинуть к Адель формочку, но сдержался)
Вив, мне кажется Рейнолдс обучал тебя основам масонского мастерства)) умение, явно, не от меня.
По сюжету Эда и Адель я пропустил обсуждение. Но да, все справедливо.
Ри, согласен. Да и задача стоит вписать в сюжет своего перса. Потому постов два. Но этот написан быстрее, легче и с большим азартом)
Дописано:
Все посты, Вегас и альтернативный, исправил. Хм, а тема была давно, но в закрытых?)
По Встречам, как договорились.
Вив, юристу редко снятся сны. Проигранный процесс? Увольнение.
Ружьеф только у дедули столько, что можно вооружать взвод.

Если бы Сура Стоун и Бастиан дю Вилль встретились в другом мире и в другое время.

Велико искушение быть во главе угла -
В самом красном углу, даже если ты зверь по крови.
...
Назови меня богом прежде, чем вспыхнет свет,
Назови меня зверем прежде, чем он погаснет...

Это больше, чем власть - населять безголосый мир
Звонкой пригоршней слов, сочинять монолог героя.
А в итоге стоять в белом поле, как тот менгир -
Все ушли далеко и, как водится ныне, строем.
...
Назови меня богом - и заключи в футляр,
Назови меня зверем - дай мне исчезнуть в ветре.

- Ведьма в жизни не возьмет у тебя подарок.
С мягким хлюпаньем оторвавшись от запястья девушки, запрокинувшей голову на сгиб его локтя, дю Вилль одним движением раскрыл зажатый в руке платок и вытер губы - насухо, все, до последней алой капли.
Взгляд вампира скользнул от шкатулки с россыпью жемчуга к крупным кровавым рубинам, рассыпанным по темному дереву стола.
Прижавшись носом к злаченным волосам девушки в руках, он провел ладонью по ее груди, еще слабо трепетавшей в жесткой клетке корсажа. Дышит, еще дышит. Он же сам не чувствует ничего, даже запах ее волос.
- С чего ты решил, что я предложу ей золото? - подавив желание сбросить девушку с колен, поднимает ее и осторожно укладывает на софе.
- Она все равно умрет, - произносит Вильфред.
- Это никто не может знать.

Ведьма не льнула к герцогу, не обнимала при других, ведьма жила сама, сама выбирала, но все вокруг знали, что выбрала она вампирского герцога и этому будет верна.
Дю Вилль же смотрел на нее уже два года, два коротких года - мгновение для неживого. Два бесконечно долгих года, когда он не позволял себе коснуться.
- Ты безумец.
Не шепот, голос Вильфреда спокоен, когда единственный друг его делает шаг в отделившую разум от безумия бездну.

Дю Вилль стоит перед герцогом, смотрящим сквозь него. Перед герцогом и его ведьмой. Склоняет голову - перед ней. Той единственной, в ком среди всех них еще есть жизнь.
- Окажите мне честь.
Едва заметно кивнув, она вкладывает теплые пальцы в его сухую ладонь. Секунда, еще секунда. Сдержать рванувшееся к ней звериное - желание отпить тепла из этих пальцев.
Он почти касается носом ее виска, она заметно меньше, хрупкая, маленькая, ломкая - он мог бы ломать ее. И никогда не мог. Пальцы еще сжаты в его ладони, другая ладонь холодит ее спину.
Ритм танца нарастает в своей стремительности, темные юбки ее платья грозят запутать их обоих. В карих глазах женщины, смотрящей ему в лицо, все и ничего. Жаркая затягивающая пропасть и пустота - как быстро сменяется то, что она показывает и хочет показать.

Они стоят в саду. Тишина отделяет их от шума голосов золотого зала. Он протягивает ей на раскрытой ладони ягоды. Она же, взглянув ему в лицо, отщипывает кровавую рябину и съедает мелкие капли одну за другой.
- Камушек, - произносит он, глядя с усмешкой.
Ведьма не ответит, ведьма теперь неживому должна.
***
Удавка сомкнется на горле его, кожу вспарывая освященной водой. Ощущая, что слепнет, он еще будет царапать ногтями пальцы своего убийцы.

В горле сухо. Сухо так, что болит от каждого глотка. Он открывает глаза, привыкая к сумрачному свету.
Теплые пальцы мягко касаются его щеки. Исцарапанные его ногтями пальцы Ведьмы.
______
*Средь зверей и нежити ходила издавна одна легенда. О том, что стоит ведьме взять из рук подарок, должна она будет. И вовек ей от долга этого не отмыться, не уйти - только полною мерой платить.

Сура, пост хорош. И герцог с "ворожишь" - все так, как умеешь)
Спасибо!
Надо мне теперь думать легенду про Упырей))

Сура, пашу. Вернусь и буду весь твой))
Уайатт, бубубу. Не смотри на мою ведьму! С возвращением)

Эд, Джей и все создатели номера, локи крут. Яркий и познавательный)))
Вив, да, заманила)) завлекла. Не ведал, что творил)))
Спасибо за номинацию в постах.
Сура, с местом в рассылке тебя!

Что, вот прям так? Голым?)))))
Куда катится мир.

Я отменяю всё, что грозит распятьем:
Проповедь, вдохи, горячий и нежный взгляд,
/временно можешь оставить вино и платье/.

В маленьком тире твоей колдовской души
Я на прицеле не час и не день - мгновенье...
Хочешь рискнуть? Ну, попробуй, ma belle, рискни -
Стань для меня не гравюрой Доре, не тенью.
...
Пей кантареллу, как воду, сойди с ума


Голову повернув, лицом прижимается к ее запястью, вдохнуть глубже, глотнуть губами биение крови под кожей, как воздух. Светла кисея вуали, белое до рези в глазах платье.

Дю Вилль смеется хрипло и рвано, так что от смеха пересохшее горло раздирает болью.
- Особенный? - руку поднимает не без усилия - решила ослушаться, слетает с ведьмы кисейный покров. Глаза все же темные, безумные - подстать его, так лучше.
Дальше не двинуть рукой, привязала крепко. К келье? К себе ли? Раскрывает ладонь, приглашая. Отмеряв себе мгновение, с кошачьей улыбкой ведьма ластится щекой к его ладони, позволив коснуться.
Сухие пальцы ласкают кожу у виска. Обхватывают резко за затылок, притянув к себе.
- Особенный, говоришь?
Пока лезвие взрезает кожу над ребром.
- Не помнишь? Забыла или не хочешь помнить.
Земля в Альзасе напоена виноградным соком. Чтобы стечь алой кровью, хмелем по губам - терпким, сухим вином. В горах живут трое. В деревушку спускаются редко, но стоит им появиться в округе, детей загоняют в дома со дворов. Ничем не отличны, мужчины приветливы, девчушка смешлива, но не любят господ деревенские. Запаха смерти нет и не может быть, но от этих троих смертью тянет.
Белыми нитями свиты некогда темно-рыжие волосы старухи, подле крутится девочка, хватает за подол грязных юбок. Девочка мала, но в игры детей не лезет, сторонится.
Пришли в деревню да и пошли дальше.
- Вытравить целую деревню, чтобы сгубить названного брата моего. Чтобы смех сестры моей Лоры стих навсегда, когда захлебнулась она темной кровью?
Они пили и пили, не могли остановиться, кровь шла горлом обратно - вязкая, темная, как мазут. Пока это не иссушило их. Пока они не остались там, в той проклятой деревне, обессиленные. Пока тела их не обратились в пыль.
- Затем и нужна, хорошая моя, за этим, - когда от его движения лезвие входит под кожу, без сопротивления, мягко. - Затем, что пили отравленное мой брат и моя сестра, я же пить из тебя буду - долг свой помнишь? - гладит пальцами в уголках глаз, - Ведь ты не из тех, кто травится, так ведь?

Опадают кровью омытые путы на доски скамьи. Сотни темных химер слепо бьются о камни кельи, вихрем кружат вокруг ведьмы, пока не вырываются прочь из монастырской кельи в окно. Крестится на лунной дороге запоздалый путник - вьется в небе рой летучих мышей.

- До встречи у твоего господина, - последнее, насмешливое - ей.

Презентация, бугатти лучше в черно-синем.
Красивый пост. Аккуратно выведенный из всех неувязок)

Вив, ты же знаешь, что когда видел кусь, ждать строчки дальше значительно более сложно?)))
Сдал годовую норму по постам, а должен еще один

Вегас, отель.

- Так почему ты не играешь в азартные игры? - Вивьен обнимает меня за спину в жесте ласки, полагая, что скрывает за этим страх, что я надумаю падать.
Ее вопрос застает нас обоих уже по возвращении в номер.
- Почему не играю, - выуживая из кармана позаимствованную колоду под наиграинно-удивленным взглядом Вив. - Играю.
- Дю Вилль, ты воруешь?
- Я еще и страшно мухлюю, мисс Рейнолдс, но учтите, я вас предупредил.
Азарт уступает желанию отправить меня в душ, заботливо закутать в одеяло и улечься спать.
- На что будем играть?
- Не на деньги же, мисс Рейнолдс, - вскрываю упаковку, протягиваю колоду, предлагая тасовать.
- Я понятия не имею, как раздавать.
Тихо смеюсь, объясняя азы.

Две пары.
На секунду задумываюсь, отчетливо вспоминая ткань лифа под своими пальцами, когда застегивал молнию.
- Туфли, мисс Рейнолдс?

Сет.
- Рубашка.
- Может быть, все же ремень?
- Рубашка, я сказала, дю Вилль.
- Трепещу, мисс Рейнолдс.

Флеш.
- Платье?
Белье под черным бархатом светлое, нежное и простое.
Крупье теряет уверенность в полезности карт.

Фул-хаус.
Пальцы Вивьен щелкают застежкой лифа, игра заканчивается.
Смех и слова стихают. Оставляя влажность дыхания, ее выдохи на ухо и желание притянуть ее ближе, вжать в себя крепче.

Интерпол во главе с Арно провел в тот вечер в Вегасе блестящую операцию под прикрытием. О чем дю Виллю станет известно пару месяцев спустя из небрежно, но расчетливо брошенной фразы одного из клиентов.
Взгляд светлых глаз юриста на секунду станет жестче, как далеко бы он ни зашел, его все еще играют.
Но память заботливо напомнит о нахмуренном выражении лица Вивьен после третьего кона их личной игры, и произошедшее сотрется, оставив только воспоминание.

"Случайные встречи: Бастиан дю Вилль и Сура Стоун"

Париж

нет, мой сын, надо мной не всегда шел снег, он не так и давно возник.
я был распорядитель нег, толкователь великих книг,
заклинатель вахтёрш и магистр ордена тунеядцев,
"кудри курса" единогласно и без интриг.

да, мой сын: когда я всё мог, я был добрый маг.
я смешил востроглазых дев, не берёг бумаг,
арию о том, как недуги лечит портвейн "массандра"
петь умел на целый универмаг.

Много-много лет назад, когда деревья были высокими.

В то время мы с Пьером вопреки всему снимали квартиру в студенческом квартале. Жить "богаче", выставляя средства родителей не хотелось. Хотелось быть, как все. Сидеть у фонтанов, смотреть на то, как уличные актеры надувают мыльные пузыри, прогуливать лекции, получать нагоняи и жить, жадно вдыхая - пьянил даже теплый весенний ветер.
Комната была первой под чердачной, все же в каморке на чердаке мы убили бы друг друга быстрее, чем люди выговаривают salut.
Утро, Пьер мурчал что-то несусветное, поставив в проигрыватель свой любимый винил блюза. Высунувшись в окно, младший финально подмигивал покидающей его Аннет, рискуя выпасть из все того же окна на мостовую. Аннет, судя по всему, отвечала ему взаимностью.
Я же стоял у плиты, колдуя на кабачками на гриле, с ракрытой книгой мэтра Деленвиня по гражданскому процессу, примостившейся тут же с опорой на терку.
В дверь громко и решительно постучали.
За дверью оказалось совершенно не соответствующее силе и громкости стука создание - маленькая темноволосая француженка. Разъяренная.
- Вы, - пигалица умудряется ткнуть маленьким пальцем мне в плечо, хотя, будь я проклят, если девушка достает до него. - Вы постоянно мешаете мне заниматься! Своими вечеринками, своей громкой музыкой и этими девицами, которые тут ходят!
Сдерживаю смех, не понимая, как девицы могут мешать заниматься, но все же позволяю ей смотреть на меня все так же обвиняюще.
- Мадемуазель, я прошу прощения за нашу беспечность. Но что же делать в студенческом квартале, если не слушать отвратительно громкую музыку, устраивать вечеринки и водить смеющихся девиц?
За моей спиной раздается смешок.
- Ах да, познакомьтесь, это мой брат Пьер. И чем же мы мешаем вам заниматься?