Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Люди не могут (а хотелось бы) ахаться постоянно. Или думать только об этом.
Так почему не может быть дружбы м-ж?
Мне как-то пытались объяснить, что все дело в том, что кто-то один не хочет секса.
Знаю людей, у которых за 12 лет так и не было секса))

Шеридан)))) глумливое?)
все началось, когда им было 12, потому мысли пришли к ним, наверное, года на три позже) если у кого и были.

Не понимаю, как может быть секс по дружбе) либо дружба (она существует, по моему мнению), либо секс. Секс разрушает что-то и делает отношение совершенно другим.

Нафиг.

Ок. Принято. В ситуации из личного опыта один из двоих не свободен. Но это все равно не отменяет того, что люди общались раньше. В чем? В том, чтобы дарить модели бугатти) обсуждать не то и не тех, жаловаться, говорить честно. И в принципе скорее, я не верю в дружбу ж-ж, чем в дружбу ж-м.

Шеридан, а вот насчет бред согласен) если люди друг друга любили и остыли, хороший секс как понятие не остается - этого мало. А если есть секс в начале "дружбы", это уже не она.

Крейг, я тоже дико нечуткий)) и вообще, у меня мир в чб. Мне всегда казалось, что люди сразу ощущают влечение. А души-не души - это потом. А вот сблизить души, а потом захотеть секса сложнее. У меня так не было. Может, у кого-то было. Потому да, либо сразу секс, либо в утиль дружбу, если случился секс. Тебя заденет поступок любовницы, который не задел бы от друга, нр.

Челси, добро пожаловать! Все же спортивный журналист)

Крейг, это игра. Имена первые пришедшие в голову, чтобы не называть Шеридан, Вив, Джея. Ты много знакомых моих видишь?
Любых дам. Ты спокоен и мягок с каждой в чате. Нет?

Оспади дайте мне виски и топор)) заберите топор, отдайте подушку. Хорошо, Крейг, поняли друг друга.

Доброй ночи всем)

Старательно сдерживая улыбку (вместе с желанием просто втянуть маленькую фурию в квартиру), выслушивал ее обвинения в адрес Пьера. Подумать только, факультатив по истории Рима!
Но среагировать успеваю только, когда соседка уже проносится мимо и хватает со стола бутылку.

- Нет!! Это не вода!
Огонь вспыхивает с новой силой, и только успеваю дернуть девушку на себя, когда она коротко вскрикивает и еще успевает ударить локтем мне по ребрам.
Пьер уже бьет мокрой тряпкой по всполохам пламени.
- Это кальвадос.
Со вздохом, глядя на почерневшие останки томика Гражданского процесса и мое затопленное блюдо.
- Ну знаете ли, мадемуазель...
- Это вы! Совершенно не следите за огнем! - взмахнув рукой, она сбивает любимую вазу Пьера. Контрабандно вывезенную из Италии. Зажмуриваюсь, предчувствуя не звон битого стекла, а крик брата, который последует за этим.
Но вместо этого в наступившей тишине раздается совсем другой голос.
- Нет. Все, я терпела все, - это мадам Лаваль, дама, у которой мы снимали квартиру. Закатываю глаза, не слишком ли много посетителей за одно утро. - Ваши пьянки, ваши долги, ваше возмутительное поведение! Но пожар - это слишком! Вон!! Оба!
- Вы не можете нас выгнать, - восклицает Пьер.
Все мы оборачиваемся к Пьеру.
- Она беременна, - указывая на соседку, которую видит второй раз после факультатива с гибелью Рима. - От него, - заканчивает свое гениальное объяснение Пьер, и я сильно жалею, что родители отказывались нас пороть. Младшему не повредило бы.
Мадам Лаваль набирает в легкие воздух. Не имею ни малейшей уверенности, что хочу это услышать, потому хватаю девушку за руку, чтобы вовремя проскользнуть мимо разъяренной хозяйки квартиры.
- И чтобы без двухсот франков долга не возвращались!! - несется всем троим вслед.

Сидим на ступеньках крыльца. Пьер горюет по вазе, я курю, в задумчивости потирая щеку, маленькая француженка, кажется, раздумывает, бросить ли двух недотеп, порадовавшись, что шума больше не будет, или все же сжалиться.
- Вы так и не сказали, как вас зовут, - запрокидываю к стоящей над нами девушке лицо.
- Придумал! - в ту же секунду выдает Пьер. - Пойдем на площадь!
- Просить милостыню? Подумай еще раз раньше, чем дед решить тебя убить.
- Но просить у родителей мы не будем! Потому нет, пойдем на площадь выступать. Только надо стащить из квартиры мой синтезатор.
- Удачи, - соображая как мне выпросить подработку и помощь в каком-нибудь деле у мэтра Деленвиня.
- Ты идешь с нами! Я буду играть, а танцевать будете вы, - объясняет, как ребенку, Пьер.
- Не собираюсь я танцевать, - отмахиваясь.
- Вы ведь поможете нам? - обращаясь к поджигательнице.
А вот это может быть интересным. Потому забыв о патологической нелюбви к танцам и неумении проделать и пару шагов, смотрю в лицо нашей соседки.
- Иначе нам придется проситься на ночлег к вам.

Париж

Он не привык доверять людям. Точнее, верил лишь в одно - что, если подойти к ним близко, они непременно причинят тебе боль. И в этом люди никогда его не разочаровывали. (c)

Рыжие локоны мазнули по щеке вслед за теплом потрескавшихся губ, и Вивьен исчезла в провале подъезда, у которого стоял на замке знакомый мне велосипед.
Взгляд вверх на балкон, где уже держал караул Пьер, и короткая усмешка в ответ на скорченную им недовольную мину. Не собираюсь я отнимать у них с безумной говорящей по-русски птицей "их Вивьен".
Машина отъехала, оставив "каникулы в Нуаре" позади. Но чувство, засевшее внутри после того, как море лизало ступни, а девочка так доверчиво стояла рядом и тянула за собой в воду, никуда не делось. Чувство разъедало и готово было выплеснуться раздражением в вечной, привычной попытке подальше от себя оттолкнуть. Пока вдруг, храни все святые, не стало не все равно.

- Что ты делаешь здесь, дю Вилль?
Моя голова покоится на коленях Моник. Не скрывая ласково-насмешливого взгляда, она безуспешно ловит пальцами короткие волосы у меня на затылке.
- Ты же никогда не бегаешь. Только от глупцов и неугодных женщин.
- А ты все так же слишком много знаешь, Моник?
Тяжкий вздох и "судьба такая" служат мне ответом.

Входящий.
- Нет, мама, господи, нет! И нет, - возмутившись от вероломного искажения фактов. - Ты знакома с ней!

Входящий.
- Ну, и что ты намерен делать?
- В данный момент я намерен принять участие в пятичасовом освидетельствовании, что совершенно не твое дело, потому что это конфиденциально о клиенте и ты даже это не должен знать.
- Она работает вместе со мной в Опера.
Пьер выдает всю информацию сразу: видимо, терпение в этой семье досталось нам с отцом и Мадлен по долгу службы.
- Ты, наконец, обрел работу мечты в балетной труппе?
- Шушу, да ты пытаешься шутить?!

Вторник
Деловая встреча с Левинем, обсуждение предварительных договоренностей, планов, попытки наметить задачи.
Она сидит через столик, тонкая непрозрачная блуза, свободные брюки, темные волосы собраны наверх. Но отличает и отвлекает от Левиня на нее не это, не внешность - жадность. Жадность и восторг выжившего или ребенка, с которым женщины не должны - разучились смотреть на мир. Не говоря уже о том, чтобы с таким удовольствием есть круассаны.

Среда
То же кафе на Больших Бульварах выбрано для встречи совершенно случайно. Нет, не близость Опера приводит туда. Самообман не работает, по старой традиции дает сбой, уступая фактам и логике. Факты просты: нет такой работы, которая заставляла бы двоих взрослых людей бесконечно обмениваться смс уже три дня без возможности и времени увидеть друг друга.
Незнакомка, по воле случайности, снова за тем же столиком, возможно, завтракает до работы или одна из многих туристок, предпочитающих кофе завтраку в отеле.

Четверг
В кафе не так многолюдно в ранний час, но и в это время заполучить одиночный столик стоит некого труда.
Документы по юридическому сопровождению выставки архивной коллекции Ван Гога в д'Орсэ сброшены по электронной почте с защитным ключом. В этот раз утро скрашено чашкой кофе и свежестью ломкого газетного листа Le monde. Ребячество покупать газету, когда она доступна на смартфоне, и все же.

Черные лодочки, идеально тонкие изящные щиколотки - первое, что замечаю, раньше, чем моей щеки касаются губы остановившейся у столика незнакомки, мадам Вторник и Среда. Раньше, чем она занимает место напротив с коротким:
- Надеюсь, не заставила ждать.
Раньше, чем на секунду склонив голову к плечу, жестом подзываю официанта, и перед ней на столе появляется еще одна крохотная белая чашечка кофе. Горький и крепкий. Она, как и любая женщина, должна бы поморщиться, но не делает это.
В кафе через улицу проверяют документы у посетителей - молодая пара, темноволосая девушка, ничего не понимающий парень. Очередной пример топорной работы.
- Нет, что ты, дорогая, - скрываю усмешку за глотком кофе, не лишая себя возможности ее рассмотреть. Тонкие гибкие пальцы, чуть, в почти незаметном вызове, вздернутый подбородок, темные волосы - короткие, повторяющие линию скул. Не француженка - вердикт вынесен. Нехватка безмятежности в темно-зеленых глазах.
- Выспался сегодня, дорогой? - когда ее ладонь ложится поверх моей руки. Переплетение пальцев на холодной поверхности круглого стола. И бешенное биение пульса в разрез с ее озябшими пальцами.
- Ты совершенно меня измотала, - с улыбкой перенимая обоим не известную игру, в которой есть только взгляд напротив. И она, кажется, даже не просит о помощи, только играет. Чертовски неприятно было бы стать жертвой ревнивого мужа в такую рань. В конце концов, я здесь не для этого.
Маленькая опустевшая чашка находит место в оправе блюдца - так вовремя, когда поднимается пара из-за соседнего столика.
Подаю руку, перекинув сумку с ноутбуком через плечо и позволяя газете остаться с двумя чашками на столе.
Дорога ведет по зачумленному и забитому людьми бульвару Осман. Петляя в поворотах маленьких улочек, в которых теряется след темных лодочек, какой бы ревнивец ни вздумал за их хозяйкой следить.
Останавливаемся у моста Искусств. Она оборачивается, оперевшись спиной о перила набережной. Замыкаю кольцо, положив ладони по обе стороны от женщины, все еще совершенно мне не знакомой.
- Не говорите мне то, что я не захочу знать, - поворачивая к ней лицо с улыбкой. Жест почти ласка. Если бы не все те же двое в штатском в пятнадцати метрах от нас, что ранее напали на пару в кафе у Опера.


- Как давно вы в Париже?
- Вот уже, - она задумывается на секунду, - четыре утренних кофе.
- Что вы успели увидеть?
Задавать вопрос, сознавая, что до перерыва в Опера у меня почти не остается времени, что оно могло быть потрачено на работу, преступно.

Сент-Шапель отталкивает туристов серостью неприступных стен, и даже пламенеющая готика не способна удержать взгляд легкомысленного прохожего.
Серость стен и мрачность комнатки у двери стоят тихого вздоха и того, как замирает каждый, оказываясь внутри.
- Слишком поздно для утренней мессы и слишком рано для вечерней, - глядя не на витражи, а на женщину, запрокинувшую лицо к арочным сводам.
- Зачем вы сделали это? - она все же оборачивается ко мне.
- Привел вас сюда? - глядя на нее совершенно открыто. - Здесь хранили терновый венок Христа, - оскорбленный безразличием к выбору. - Задолго до того, как он был передан в Нотр Дам.
Она пожимает плечами, показывая, что больше не станет спрашивать.
- Сто тридцать пять тысяч ливров по ценам 1238го года, - тоном заправского счетовода; в ответ на ее смеющийся взгляд, объясняю. - Мрачное прошлое экскурсовода.
- У вас?
- А вы не сбегаете от ревнивого мужа?
В тишине мы оба предпочитаем рассматривать витражи.
- Бастиан дю Вилль, - протягиваю стоящей передо мной женщине ладонь.

Тогда я еще не мог знать о том, что не все на выставке в д'Орсэ пойдет по плану.

Вив, пост вчера дописывал, когда ты уже ушла, потому не мог предупредить.
Доброе утро :*

Смеется. Кого бояться в этом мире после женщин?))
Вив, а ты не могла не заметить, что я дважды идеален?)

Шеридан, все хорошо. Правда. Счастье в том, что мы не должны смотреть так, как другие, нет?)
А воротничок мять я к Вив пойду)) она вообще отлично меня мнет/пачкает краской/наводит беспорядок.

У нас будет следующий раз?)

Сура, не давай ему больше наши с Уайаттом персики! Это безобразие!

Париж

Парижу несколько сотен лет. И в Париже кажется, что все эти долгие годы ты прожил здесь.



Замкнутость пространства исповедальни и полумрак не производят ровным счетом никакого впечатления. Не для католика, привыкшего к запаху воска и мрачной величественности месс с детства.
Тишину следом за нашими словами нарушает звонок мобильного, приложив палец к губам, отвечаю. Отойти некуда.
- К твоему ноутбуку засекли несанкционированное подключение.
- Когда? - хотя ответ все равно последовал бы.
- Сегодня 9.43-9.47, сработал защитный ключ твоей электронной почты.
Тепло поцелуя, небрежность слов, легкий, едва уловимый запах. 9.43. Прошло чуть меньше часа. Я смотрю на женщину, склонившую голову к плечу, ее лицо ничего не выражает, она старательно делает вид, что и не должна слышать мои слова.
- Я понял тебя, - завершаю разговор, вернув телефон во внутренний карман пиджака.
- Срочное дело?
- Работа, боюсь, Шеридан, я все равно не смог бы сопровождать вас немедленно. Но, - замечая то, как она отступает, - если ваш сегодняшний вечер не занят, в Париже есть пара мест, которые я мог бы с вами разделить.
Где я могу вас забрать? - впервые замечая сомнение в ее взгляде, столь явное.

Еще не покинув церковь вместе с Шеридан, я уже набираю сообщение для Кевина. Последним моим письмом было сообщение страховщикам, запросившим детали охранной системы коллекции во время транспортировки. Ошибка, достойная новичка, - вынести из офиса данные по клиенту. Париж воистину развращает своей беспечностью.
"Сообщи Левиню, это касается охраны коллекции, будьте внимательны. Алана пока привлекать не нужно".

О том, что Алан уже был в курсе и операцию разыгрывали по стадиями в то утро я знать не мог.

Вечер встречает у дома, где Шеридан снимает квартиру. Уложенные волосы и переливающиеся нити украшений, кремовое бюстье платья - одного взгляда достаточно, чтобы признать, что, возможно, из Шеридан вышла бы совсем не плохая француженка.
Она принимает раскрытую ладонь, спускаясь по ступеням лестницы. Мадам ключница переводит взгляд с Шеридан на меня, что вызывает у Шеридан недоумение, а у меня едва сдерживаемый смех.
- Еще одна особенность Парижа, - открываю для Шеридан дверцу машины. - Здесь дамы, владеющие нашими письмами и ключами, считают себя знающими о нас все.

- Откуда вы родом? - пока мы перестраиваемся в потоке машин.
- Куда мы едем?
Вопросы встречные и бесполезные по своей сути.
"Бас ее разыскивают в Англии и в Штатах, Интерполу просто пока не за что зацепиться, но как только ее поймают на горячем", - Кэвин на пределе своей способности убеждать. Порывисто сказанное "Шеридан" в исповедальне. Озябшие руки. Ее запах, заполняющий салон неотвратимо.

Д'Орсэ всегда поражает размерами. Вокзал, отданный под музей, творение Виктора Лалу под открытым небом.
Закрытое превью выставки, приглашены люди, имена которых Патрис запоминает значительно лучше меня. Ложь. Хочу я этого или нет, запоминаю, как только мы представляемся друг другу.
- Познакомьтесь, Шеридан, моя подруга.
Слова звучат так часто, что твердеют ее пальцы, лежащие на сгибе моего локтя.

Если она и устала, то не выглядит такой или не позволяет себе выглядеть.
- Нет, - качаю головой, - не думали же вы, что я собирался показать вам вокзал.

Машину оставляю на парковке до перехода в узкие улочки Холма. Шеридан следует за мной, не задавая вопросы и не выражая сомнения. С удивительным для нее, учитывая то, в чем она замешана, спокойствием человека, который доверяет.
Толкаю синюю дверь La Buvette, пропуская Шеридан вперед. Выбеленные светлые стены, нарочитая небрежность и простота, запах сыра и едва уловимый - вина.
- Бутылку Alexandre Bain 2009го и два стаканчика, - оставляю заказ у бара, получив его, оборачиваюсь к своей спутнице. Нет, здесь мы не задержимся. Дорога ведет мимо Двух мельниц, мимо улицы Далиды, Consulat - к ступеням сахарно-белого Сакре. Толпа туристов волнуется. В джинсах, майках и шортах. Мужчина в строгом костюме и женщина в вечернем платье - самая странная пара здесь.

Занимаю место на одной из ступеней, запрокинув лицо к Шеридан, оставшейся стоять надо мной. Сощурившись, наблюдаю за тем, как она выносит приговор своему платью. Белое вино наполняет два пластиковых стаканчика.
- Сейчас.
В тот миг, когда сумерки выкрасят синим даль горизонта, и Париж рассветит огнями ровные линии улиц прямо у наших ног. Внизу у ступеней Монмартра город лежит целиком, и зажегшийся маяк на Башне обрисовывает круги.
- Добро пожаловать в Париж, - соприкасается пластик стаканчиков.
Она улыбается. Только женщина. Женщина, которая меня обманула. В пиджаке с моего плеча, накинутом еще у Buvette от вечерней прохлады.

В хорошей шпионской истории сейчас я должен был бы сказать, что за сидящей рядом со мной женщиной следили с самого начала. Каждое утро. И ждали, когда же она клюнет на легкомысленного юриста, который берет с собой информацию о перевозке архивной коллекции. В итоге бюро специальных расследований предложило бы ей сотрудничество в обмен на свободу. Но это в хорошей истории. В этой истории все было совсем не так.
- Шеридан, вопрос у меня только один. Имя и контакт вашего хакера этим утром. Тогда я забуду о том, что вас я встретил в это же время. И да, - смешок, не глядя на женщину, с которой только что разделил то, что любил в Париже, - конечно же, если сейчас вы решите разбить о мою голову бутылку, я не стану вас избивать.
Кэвин счел бы это ребячеством и не изжитой сентиментальностью. Кэвин в этом жесте, вообще, не узнал бы меня. Но розыск тех, кто стоял за ними, за хакером и Шеридан, не был моей работой. Однако, мой клиент был поставлен под угрозу.
- Вы или он - меня и клиента устроит любое имя.
Ее глаза меняют цвет. Темный изумруд, холодный, бездушный, с острыми гранями. То, как женщина передо мной подбирается ощутимо почти физически. Для прыжка, удара, попытки сбежать?
И медленно выдыхает, раслабляя спину и награждая теплом еще одной лукавой улыбки - во взгляде и в уголках губ.
- Шеридан? - в ожидании ее решения.

Шеридан, принято.
Ри, принято)) Шаня, жду)) Задания делаю, но медленно.

Кликаем ссылку аккаунта Сплетника и Сплетницы:
https://m.ask.fm/Spletnik_MPiB

Дамы и господа, у нас открыта рубрика интерактивного общения Сплетника/Сплетницы и читателей.
Вместо вопросов вы можете оставить факт/сплетню о ком-либо или секрет о себе. Несколько из этих фактов будут ежемесячно публиковаться в газете.
Аккаунт создан для анонимности ваших сообщений.
Сражаемся с ленью)) Редакция газеты ждет ваши пасквили на соседей)

Это не переброс нашей работы на вас) статьи будут выходить в том же режиме. Интересно, какой будет отклик.

Едет в машине и внимательно рассматривает. Это набор для мумификации или все же маникюрный?