Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

- Ура!



Всем большое спасибо за компанию и участие!
Крейг, тащи подарок!

- Доброй ночи.

По очереди прощается со всеми. Задерживается взглядом на Челси, но нужно ещё столько убрать, а просить её ждать бесчеловечно. Смотрит как она уходит с подругой и начинает убирать последствия вечеринки.

Спасибо всем за добрые слова!
Викторину подготовил Джеймс Таунсенд, а замечательный подарок сделал Крейг Фаррел.

Два часа спустя, закончив, запер двери бара и поехал домой, предвкушая завтрашний вечер.

Доброе утро!

Хочу начать с извинений. Никого намеренно не игнорировал, честное слово! Просто ответить всем бывает нереально, особенно когда час поздний и видишь, что клиентура засыпает на ходу)




Спасибо, что провели вечер с нами!


Чуть не забыл!

Правильно )

Тоже правильно) А колечко у Челси, как у одной из плеймейт по версии мужского выпуска газеты "Пульс времени")


Блат потому что мы последние участники "сл. встреч"?

Крейг, спасибо за шампанское!

Доброе утро!

*Разливает бодрящее для всех страждущих*

Челси, спасибо за пост! Понравилось ) Но может снимать не надо?))

Я родился и вырос на Родине фон Рихтхофена и Шумахера и с детства мечтал давить на газ и занимать призовые места. Конечно, получил образование и специальность, способную прокормить в будущем семью, но никогда всерьёз не собирался работать по ней. Я верил, что моя жизнь – это трассы Формулы 1. Началось всё с картинга. Мне было девять или десять, когда я впервые побывал на соревновании и захотел заниматься этим видом спорта. Позже был шаг наверх, в Формулу 3. Именно тогда я решил, что учёбу можно забросить – это не то, что будет меня кормить. Мне нужно посвятить себя тренировкам! Родители не позволили и, наверное, были правы. Я был так себе гонщиком, слишком нетерпеливым и задиристым, правда, тогда не хотел этого признать. На тренировки уходили всё моё свободное время и силы, но как бы ни старался – я редко приходил к финишу первым. А потом я попал в аварию, из которой мог и не выкарабкаться. Получив многочисленные травмы и переломы, я полгода не мог вернуться на трассу. За это время мой контракт истёк и меня заменили. Какое-то время я пытался снова пробиться, напомнить о себе, но всё было тщетно. И мне пришлось смириться с мыслью, что трасса – это не моя жизнь, а только мечта.
Жизнь без гонок была для меня серой, как асфальт, и такой же скучной. Я чувствовал себя никчёмным, не мог найти себе места.
Университет я закончил потому что... ну, так надо. Не бросать же, когда четыре из пяти лет уже пройдены. Потом несколько лет работал сразу на двух работах, стараясь хоть чем-то забить пустоту, а в редкие свободные часы гонял по автобанам, пытаясь утолить жажду скорости. Вот только гнать одному, пугая достопочтенных бюргеров, это не то же самое что соревноваться с равными. А ещё на меня один за другим посыпались штрафы. Лишение прав на месяц, потом на полгода...
Не хватит слов, чтобы описать, что для меня тогда значило лишение прав на полгода. Что-то сродни персонального конца света. Месяц я выдержал, второй маялся как заключённый, не имея возможности вырваться на дорогу, на третий уехал к отцу в Лондон.
К слову, мой отец, Уэйн Нортон, англичанин, а мать, Тереза Конелли, итальянка по отцу и немка по матери. Они встретились, когда отца закинуло в Германию, там и прожили шестнадцать лет в браке.
Сейчас модно говорить о том, что разводы ломают детскую психику. Я, конечно, не психолог да и ребёнком уже не был, но на мне их развод никак не сказался. Отчим – нормальный мужик, и с его появлением наша семья возросла не на одну, а сразу на две единицы. К моей родной сестре добавилась сводная. Девчонки быстро нашли общий язык, я тоже не чувствовал себя лишним или ущемлённым. Может, был слишком занят тренировками, чтобы жить драмой, а может родители сделали всё грамотно и пострадавших не оказалось. Оставлю анализ профессионалам, факт – мне плохо не было.
Каждое лето я уезжал к отцу в Лондон, но мы редко там задерживались. Мой старик не может сидеть на месте, он настоящий перекати-поле. Поражаюсь как он выдержал шестнадцать лет брака, лишь раз в год покидая Германию, и то всей семьёй. Целью поездок была чаще всего Италия, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев. То есть, провести отпуск и навестить родственников матери. Может понимая, что это не его, я не держал зла за то, что он стал жить так, как ему было необходимо. Так, в годы юности я побывал с ним в Корее, Новой Зеландии и Штатах.
И полтора года назад, появившись на его пороге, я совсем не удивился, что он опять в чемоданном настроении. Годы идут, а отец верен себе. Он сразу понял, что я не в порядке и, выслушав, предложил остаться пожить сколько захочу. Сам он собирался в Штаты и не просто так, а с прицелом переехать насовсем.
«Ты обяжешь меня, если останешься и присмотришь за баром» сказал он тогда. И я согласился, потому что хотел отвлечься, чем-то занять себя. Отец уехал, а я неожиданно для себя втянулся. Уже всего через пару месяцев я понял, что мне интересно, что большую половину постоянных посетителей я знаю уже не только в лицо, но и по имени, и что мне будет не хватать шумных вечеров с дартсом, футбольными трансляциями и половиной пинты лагера за час до закрытия.
Я задержался в Лондоне. Сначала говоря себе "потому что отец попросил", а потом свыкнувшись с мыслью, что мне нравится моя новая жизнь. Я пошёл на курсы и научился смешивать коктейли. Новые знания и искусство оттачивал под неустанным надзором Энджи, бармена в «Ржавом гвозде». Дружеские отношения у нас не сложились, но зато хорошие рабочие. А потом я узнал от него, что до того, как бар выкупил отец, тот принадлежал отцу Энджи и что парень надеется выкупить заведение у моего старика. Как-то глупо, но в тот момент у меня возникло ощущение, что меня снова лишают того, что мне действительно дорого. Опыт – полезная штука. В этот раз я воспринял известие гораздо спокойнее, даже философски. До отведённого отцом окончания срока оставалось всего несколько месяцев, я работал и ждал что будет. И жизнь показала, что задом она периодически поворачивается ко всем. Энджи не смог выкупить бар. После, когда мы говорили об этом, я ясно дал понять, что второго шанса не дам, потому что теперь бар мой. Отец действительно переписал его на меня, а я обещал, несмотря на его "и слышать ничего не хочу", что со временем выплачу полную стоимость.

Вот так, спустя год я обнаружил, что незаметно для самого себя перебрался в Лондон.
Конечно, жажда скорости не исчезла бесследно, но я нашёл способ утолять её, и именно так, как мне всегда хотелось: соперничая и рискуя. А ещё с переездом и постоянной занятостью по вечерам, в моей жизни возникло интернетное знакомство. Случилось как-то само собой. Я не первый год кручусь на немецком форуме Формулы 1, но в чате бывал редко – там не встретишь гонщиков, только болельщиков. Но в день знакомства с Челси мне горело обсудить исход тура хоть с кем-то, а когда вышел из чата я совершенно забыл зачем приходил. Не сговариваясь, мы стали ждать друг друга и просиживали в чате часами, разговаривая обо всём и ни о чём. Челси отличалась от большинства знакомых мне девушек, и тем интереснее было узнавать и сравнивать её мнение со своим. Позже мы выяснили, что у нас, помимо автоспорта, есть и другие общие темы, и предложение встретиться было, на мой взгляд, логичным шагом.
Челси сказала, что собирается в Лондон, Тамим сообщил новую дату сбора – дни до часа Х тянулись медленно, но с не сходящей с лица улыбкой.

Так и не понял собираюсь на гонки или на свидание, но то, что в этот вечер прилив адреналина сильнее обычного совершенно точно.

Knightsbridge

Жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Эта мудрость пришла ко мне не сразу, свою порцию безответных «Почему так? Почему именно со мной?» я отхватил и, как бы ни было горько, проглотил. Сейчас я доволен своей жизнью и прежние стремления перестали казаться единственно возможной дорогой в жизни. Мне чертовски нравилась ночная жизнь, что в баре, что здесь на дороге ночного города. Она пульсировала басами, звенела смехом и визгом шин, рычала движками и играла огнями на сверкающих боках машин. Ночью нет рутины, опаздывающих на работу и пробок на дорогах. Люди становятся как-то свободнее и улыбчивее, раскованнее.
Появление нулёвого Камаро привлекло и моё внимание. Без малого пять метров длины, почти два ширины, четыреста шестьдесят серийных лошадок наверняка прокачаны, вентили гортанно рыкают, щекоча нервы и заставляя сердца стучать быстрее. Форд и шевроле могут соперничать сколько угодно, и хоть я сам езжу на форде, не могу остаться равнодушным к извечному сопернику. Оставив на время пост у машины, окунулся в мир нового чуда техники. Владелец шевроле оказался мне знаком, а то, что он сегодня не участвует в гонке порадовало, не смотря на желание увидеть монстра в действии.

Возвращаясь к своей малышке, заметил рядом темноволосую девушку и понял, что это и есть Челси.
– Нравится?
Когда она оборачивается, довольно улыбаюсь.

– Не сдаёшься? – смеюсь легко, потому что она пришла, скоро старт и, вообще, вечер обещает быть классным. – Привет, Челси.
Легко обнимаю и наши щёки касаются друг друга.
– Ты, – отстранившись, восхищённо показываю на её прикид, – не такая, как я думал.
– Не такая? – переспрашивает, отвечая улыбкой на мою.
– Красивее, – киваю для убедительности, – намного красивее.
Оказывается то, что мы немало знаем друг о друге и общаемся уже год, теряется при личной встрече, делая её похожей на остальные. Немного неловкую паузу скрашивают улыбки. Хочется сказать «Эй, это же я», но она тоже больше не безликая, а очень красивая девушка с выразительными глазами и массой других очевидных достоинств.
– Как тебе тут? – прерываю паузу.
– Эрик! Деньги, и давай на старт! – Брат Тамима машет рукой в сторону линии старта.
– Уже? – вырывается недовольно, но возвращает к действию. Вытаскиваю из бумажника две штуки и обхожу машину, направляясь к водительскому месту.
– Ну а что нам ждать когда полиция заявится?
Он прав, конечно.
– Пожелай мне удачи, Челси. И никуда не уходи, я скоро.
Из машины подмигнул оставшейся дожидаться меня девушке и встал в ряд участвующих в заезде.

Нас пятеро. Слева тёмно-зелёный додж Тамима, справа красная Берлинетта, ещё правее бьюик одного знакомого и мазерати. Тамим сосредоченно смотрит на дорогу, парень в Берлинетте радостно лыбится, Бен болтает по телефону.
В центр дороги выходит рыжеволосая девушка с платками – газуем вхолостую, разогревая двигатели. Впереди лента дороги, круг, который замкнётся на этом же месте, но кто-то из нас получит десять штук, а кто-то проиграет.

Доброе утро!

Челсиии, отлично выглядишь! Как настоящая подружка стритрейсера)

Каждый раз, находясь на линии старта, я чувствую, что именно в этот момент живу как никогда пóлно. Бурлящая радость предвкушения гонки, сгущаясь, опускается комком напряжения в желудок, чтобы когда линия в конце круга став финишной будет пройдена, лопнуть и затопить всё существо эйфорией. Или разочарованием. Рёв мотора вибрирует в теле, ноющем в ожидании дозы скорости. Красотка перед нами взмахивает красным платком. Педаль газа в пол и тело пронзает острое удовольствие, сравнимое разве что с наркотическим кайфом. Внешний мир пропадает, остаюсь только я, машина и тёмная лента асфальта. Я стартовал третьим. Бывало и лучше. Впереди мазерати и берлинетта, но я сделал на старте Бена и Тамима. Улыбка растягивает губы, но быстро исчезает – двое впереди должны любоваться на мои стопари, а не я на их.
«Левых» на дороге почти нет, а те, что есть шарахаются представляя для нас почти такую же опасность, как мы для них. Они как камни в бурном потоке, между которыми мы лавируем, только хуже. С перепугу дёрнутся в сторону, а на глубину двух метров закопают потом и тебя. Переключаю скорость, выворачиваю руль и бью по газу. В поворот сносит боком, от задних колёс валит дым и остаются чёрные следы на асфальте, но мой занос управляемый – дрифт. Этому я научился на трассах Формулы. Легко поглаживая пальцем рычажок впрыска закиси, слежу за дорогой и соперниками. Я почти сровнялся с мазерати. За рулём один из катарцев. Не знал, что у него новая тачка.
Скоро ещё один поворот налево – крутой – и мне нужно использовать его для обгона. Этот парень силён на прямой, но не в прохождении поворотов на скорости.
Дорога, с огнями фар, перекрывающих проулки машин, уличными фонарями и вывесками, смазанная, как непросохшая акварель. Огни текут по стёклам машины, слепя и отвлекая. Поворот резкий. Парень на Берлинетте явно не знает трассу, с дуру бьёт по тормозам и почти теряет управление. Катарец (как же его зовут?) радуется, как ребёнок, и на один короткий миг забывает обо мне. Этого достаточно, чтобы оказавший для него под «мёртвым» углом, пустить тачку между ограждением и мазерати. Доля секунды решает исход. Он теряет скорость и видит меня слишком поздно, когда я уже вровень с ним. Зазор между ограждением и крылом мазерати сужается, если не успею прорваться – вылечу в кювет и закончу свою жизнь в превратившейся в кусок дерьма жести. Опускаю рычажок – мустанг вскидывается и делает рывок вперёд, с силой откидывая меня на спинку сиденья. Кажется что от рывка даже мозг отшвырнуло в затылок. Всё же цепляю мазерати задним крылом и резко подрезаю, избежав столкновения с ограждением.
Катарец остаётся позади и, виляя, пытается остаться на дороге. Но время потеряно, а потом я вижу в зеркало заднего вида, что машину развернуло и бьюик Бена цепляет его ещё раз. Машины крутятся как пластмассовые игрушки, брошенные на пол капризным ребёнком, и остаются далеко позади.
Я первый! На хвосте Тамим и Берлинетта, и если парень в феррари не кажется опасным соперником, то Тамима я знаю как облупленного и он, как только мы выйдем на финишную прямую, врубит турбо и попытается меня обойти. Но ему не хватает выдержки и терпения. Вижу в зеркало как быстро нагоняет додж.
– Рано, Тамим, – крутанув руль, резко ухожу вправо, не давая ему обогнать.
Он пытается проскочить слева, но, Боже, как часто мы уже играли в эту игру, чтобы надеяться, что я не предвижу его маневр.
Последний поворот. За ним теряю из вида Берлинетту, а Тамим почти поравнялся своим передним крылом с моим задним. Впереди в подрагивающей дымке финиш. Время. Готов спорить, что на счёт «три» Тамим попробует вырваться вперёд.
– Раз.
Шальная улыбка трогает губы.
– Два.
Нажатием пальца переключаю подачу закиси азота на вторую ступень и рву с навязывающим нежелательную близость доджем.
– Неа, Тамим, «три» в этот раз не будет.
Он приходит на целую секунду и десять штук позже меня.

Глушу мотор и вылезаю из машины. Меня просто распирает от радости и адреналина. Ребята окружают плотным кольцом, жмут руку и хлопают по плечам. Брат Тамима протягивает мятую стопку банкнот – беру не считая. Это не первая моя победа и прежде обманов не было. За ним подходит сам Тамим. Обмениваемся рукопожатием и коротко обнимаемся – честная гонка, никаких обид. Улыбаясь и принимая поздравления, среди десятков лиц ищу одно.
Челси стоит немного в стороне и улыбается мне. Кивая ребятам, оставляю их, чтобы разделить радость победы с ней.
– Привет, подружка, – улыбаюсь от уха до уха, всё ещё чувствуя себя героем дня, – Ты принесла мне удачу.
Ветер пособничает и бросает ей в лицо волосы. Я машинально тянусь, чтобы убрать. Наши руки сталкиваются, как в кино, и так же банально осознаю ненужность помощи. Ну да чёрт с ним. Я хотел к ней прикоснуться, и я это сделал. Челси, уступая, опускает руку и я, деловито, заправляю волосы за ушко. Задерживаю руку на её шее, касаясь указательным пальцем мочки, провожу большим по щеке.
Она поднимает на меня глаза: слишком сообразительные, чтобы не понимать. Улыбаясь, опускаю руку.
– Ты справился бы и без моей поддержки, – неосознанным жестом касается волос, проводит по ним кончиками пальцев.
– Я в этом не уверен.
Умалчиваю о том, что выиграл и прошлую гонку. Ведь ей должно быть приятно думать, что она причастна к победе.
– Хочешь прокачу? – меняю тему, собираясь так же быстро сменить обстановку.
– Да! – Она снова быстро соглашается и заставляет улыбаться.
– Это, конечно, не Гайярдо, – шутливо изображая сожаление, беру её руку в свою и веду к машине, – а всего лишь Мустанг, но я простой парень и мне нравится.
Челси легонько толкает меня в плечо, явно чтобы не прикидывался, и смеётся. Первый раз слышу её смех. Повернув голову, смотрю на неё: лёгкую и близкую.

Ночные улицы мелькают цветным калейдоскопом, не оставаясь в памяти. Кажется, я чаще смотрю на девушку рядом, чем на дорогу. Прокатив с ветерком, сменил темп на прогулочный, оттягивая время, когда придётся везти её домой.
– Ты часто встречаешься с теми, – показываю на себя и на неё, – с кем познакомилась в сети?
Снова меняю тему разговора, когда мы, наконец, разговорились и возникшее было напряжение спало.
Не отрывая затылок от подголовника, Челси отрицательно мотает головой и, уронив её набок, смотрит на меня:
– Ты первый.
– Вообще первый? – округляю глаза и, не выдержав, начинаю смеяться.
– Эрик, – с укором, но тоже улыбаясь.
– Я шучу, – отпустив рычаг коробки передач, опускаю руку на её бедро и, не спуская глаз с дороги, ищу руку. Тёплые пальцы сами находят мои, поднырнув под ладонь. Несильно сжимаю, молчаливо прося не обижаться.
Часы на доске приборов показывают три ночи – пора решать, что дальше.
– Как ты смотришь на то, чтобы выпить и рассказать мне о своей жизни в Берлине?

Челси, устранил все препятствия на пути к твоему отпуску) Увёз нас, так что теперь можешь не торопиться и написать ответ, когда тебе будет удобно.
Если что-то не так - скажи и я исправлю. Спасибо за вкуснятину)

«Мустанг» вернулся на своё привычное место – дальний паркплац на платной стоянке. Накинув на автомобиль чехол, чтобы не привлекал внимания, обошёл вокруг и, взяв Челси за руку, повёл в «Гвоздь».
Похолодало. Челси стянула на груди полы тонкой курточки и скрестила руки, пытаясь сохранить оставшееся тепло. Хорошо, что до бара всего несколько минут ходьбы. Всё равно обнял её за плечи, надеясь хоть немного согреть.
Ещё на подходе увидел, что бар до сих пор открыт. Странно, я рассчитывал, что он будет в нашем полном распоряжении. А ещё как-то странно заходить в бар через вход для посетителей, поймал себя на мысли, когда придерживал дверь для Челси.
Фред встречает усталой улыбкой и пожатием плеч, Челси тянет за свободный столик. Улыбаюсь и иду следом.
– Что тебе взять?
– Кайпиринью, - опускается на стул, и откинув голову назад, снизу вверх, смотрит на меня.
Удивлённо приподнимаю брови, но киваю.
Оставив Челси за столиком подошёл к барной стойке и деловито протирающему абсолютно чистую стойку Фреду.
– Почему мы ещё открыты, разве они, – кивок на посетителей, – арендовали не до часа?
– До часа, – кивает Фред и поднимает руку в знак прощания кому-то за моей спиной. – Разгулялись и попросили ещё час, – переводит взгляд на меня, – а потом ещё один. Хорошо заплатили и чаевые сегодня – класс.
– Это здорово. Сделаешь «Кайпиринью»? А потом домой, окей? На сегодня всё.
Бросив взгляд на всё ещё разгорячённую адреналином Челси, бармен кивает:
– На кухне мы уже закончили, здесь, можно сказать, тоже. – Присыпал дольки лайма коричневым сахаром и придавил мадлером. – Сам-то что будешь?
Отставив бутылку кашасы, Фред демонстративно показывает кому-то на свои наручные часы и разводит руками. Не оборачиваюсь, чтобы не вступать в дискуссию с пьяными клиентами.
– Как всегда, полпинты лагера.
Возвращаясь к столику, вижу как Челси озирается по сторонам, разглядывая моё «царство».
– Милое заведение. Часто здесь бываешь?
– Иногда возникает ощущение, что бываю здесь чаще, чем хотелось бы.
Может, она забыла, что я говорил ей ещё в начале нашего знакомства о «Ржавом гвозде», а может думает, что это другой бар. Неважно, даже на руку, не хочу сейчас говорить об этом.
– В Берлине сейчас мода на бразильские коктейли? – перевожу разговор на другую тему.
- В Германии популярно пиво, вино и все, что крепче сорока градусов. А об этом коктейле рассказали добрые люди в Сан-Паулу, когда я там работала.
Разговор к моему удовольствию перешёл на Челси, её поездки по миру и любимые виды спорта. Если моим без спора был автоспорт, то у Челси – футбол. Неисчерпаемая тема для любого немца или англичанина. И я не исключение, но развить тему не удалось. За глотком пива повисла пауза, Челси покосилась на танцпол, где ещё топтались несколько припозднившихся парочек и, прежде чем я успел сказать хоть слово, вытащила меня в центр зала.
У неё такое решительное выражение лица, что возражать не берусь, да и кто меня тут увидит посреди ночи в моём собственном баре? Разве что Фред завтра поржёт, но это я как-нибудь переживу.
Челси резко разворачивается ко мне лицом, берёт за руку, а другую кладёт на моё плечо. Смотрю, не переставая улыбаться, и перенимаю инициативу. Свободной рукой привлекаю её ближе к себе и ловлю первые шальные искорки в тёмных глазах. Похоже, она захмелела от одного коктейля. Хотя адреналин пьянит сильнее алкоголя, а его сегодня у нас в крови много. Улыбаюсь ещё шире. Веду, как считаю правильным, и подглядывая у других танцующих. Наверняка выгляжу неуклюже, но меня это почти не беспокоит. Она так близко, а я, кажется, тоже пьян победой и её близостью. Челси прячет глаза, как школьница на первом свидании, и меня это по-своему веселит. Всё же, поборов себя, смотрит на меня. Яркая как огни ночного города улыбка мягче в глазах. Чтобы увидеть её нужно в них окунуться. Челси смотрит в мои глаза так же пристально, пока улыбки не блекнут, вытесненные желанием. Челси привстаёт на носки и что-то шепчет на ухо. Из-за музыки не слышу, что именно, но интуитивно прижимаю ближе. Её грудки расплющиваются о мою грудь, руки смыкаются вокруг шеи, а губы находят рот. Поцелуй кажется долгожданным, наверное, потому что знакомы уже так давно, и от этого ещё более сладким. Вспомнив, что мы не одни, открываю глаза и не отрываясь от губ Челси, машу за её спиной Фреду, чтоб убирались к чёртовой бабушке. Бармен, с улыбкой, показывает ключи и кладёт их на стойку, затем подхватывает под руки двух последних посетителей и выводит ребят на свежий воздух.
Хлынувший в дверь холодный поток воздуха приводит Челси в себя – она прерывает поцелуй и хочет отстраниться. Не отпускаю. Она ловит мой взгляд, мягко проводит пальцами по затылку и подставляет лицо под мои ищущие губы. Это как продолжение гонки – невозможно отказаться, нельзя насытиться – гнаться за наслаждением, отдаваясь полностью, чтобы выиграть ещё большее. Целуя, чувствую руки Челси под своей футболкой. Ладони одна за другой ложатся на живот, скользят вверх, сдвигая ткань выше. Убираю руку с её груди, чтобы снять вещи. Оторвавшись от её губ, берусь за полы куртки и вспоминаю, что входная дверь не заперта, а бар освещён и гремит музыка. Только новых гостей нам сейчас не хватало.
– Подожди, – прошу девушку и быстро обхожу зал.
Сначала выключил музыку, потом закрыл дверь и уже потянулся к включателю...
– Как-то быстро всё, – нарушает тишину Челси.
Оборачиваюсь к ней и вижу как тянет вниз край блузки. Помада с губ сцелована, волосы немного растрёпаны, и только сомнение на лице портят картину. Убираю руку с включателя и провожу ей по лицу.
– Ты права, – соглашаюсь в конечном счёте и чтобы как-то отвлечься, беру с нашего столика пустые бокалы и отхожу к раковине за стойкой.
– Так это и есть твой паб? – наконец, понимает Челси и получает от меня улыбку за догадливость.
Киваю, разглядывая её. Она стоит в центре зала и снова смотрит по сторонам, но с ещё большим интересом чем прежде. Встретившись со мной глазами, улыбается и подходит к стойке.
– Мне нравится, – облокотившись на стойку, кокетливо подаётся вперёд.
– Спасибо за этот вечер, – отставив в сторону пивную кружку, тянусь к ней через стойку.
Этот поцелуй имеет мало общего со своими горячечными предшественниками – он неторопливый и примирительный.
Оторвавшись от её губ, смотрю на настенные часы, утверждающие, что уже почти пять утра. Челси прячет за прижатой к губам ладонью зевок и смотрит виновато.
– Давай я отвезу тебя домой, – улыбаюсь в ответ.


Позже, лёжа на диване в своей полупустой квартире, я думал о девушке, с которой меня свели гонки и, наверное, судьба. И снилась в эту ночь мне тоже она.
Без тормозов.

Всем привет!



Пусть Новый год грядущий,
Придет и будет самый лучший!
Мы будем жить как обезьяны,
С бананами и в теплых странах!
И возле пальмы в Новый год,
Водить наш дружный хоровод!
Ведь обезьяны год для тех,
Кто верит в счастье и успех!







Дамы, спасибо за женский номер "Пульса"! В "ЛОКИ" с особым интересом прочитал "Сравнение")
Челси, ты угрожала мне постом) Передумала?)))


Рождественская ярмарка - это интересно) Постараюсь быть.



Всем незабываемых праздников и счастья в новом году!