Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Свою не полностью осознаем мы силу,
Что каждый день творим добро иль зло.
Кого-то злое слово погубило,
А доброе кого-нибудь спасло.
Слова негромкие, поступки мелкие,
Из тех, что сразу нами забываются,
Мы им совсем не придаем значения,
А слабые от этого ломаются.

Из всех воспоминаний прошлого самую сильную боль, окрашенную в траурно-черные цвет утраты, причиняла смерть самых близких людей. Потерю не описать словами, каким бы богатым ни был язык повествования, сколько бы ни использовалось эпитетов и гипербол, нельзя прочитать, как стихи, поэму или роман, только почувствовать. Ощутить, как сжимается сердце, еще и еще меньше, чтобы в нем не осталось места для боли. Как к горлу подступает ком, не давая возможности дышать, а на глаза наворачиваются слезы, срываясь капельками вниз по щекам, оставляя после себя влажные дорожки. А ведь в тот солнечный и теплый осенний день ничего предвещало беды, но трагедия, будто молния, рассекла чистую лазурь высоких безоблачных небес…

12 сентября 2003 Клеймор
Слезы беспомощности и нежелание принимать действительность душили подобно удавке. Вырывая из реальности в иной мир, в одночасье рухнул привычный семейный уклад, как шаткий карточный домик. С трудом отходя от шока, я несколько часов проплакала на плече у Ноя, старавшегося хоть немного утешить и успокоить. Понимая, что брат не может весь день сидеть со мной, игнорируя свои дела и обязанности, я старалась взять себя в руки и унять слезы. Даже нашла в себе силы умыться и взять под контроль бушующий ураган эмоций, искавших выхода в соленых каплях, безвольно катящихся по щекам. Самообладания хватило лишь на каких-то полчаса одиночества, один на один со своим горем, а потом, уткнувшись лицом в белоснежную пуховую подушку, я вновь заревела. И только музыка, играющая чуть громче обычного, разливаясь по моей спальне, заглушала надрывные, глухие всхлипывания.
На город опускались чернильно-черные сумерки, ночь расправляла сотканные из мрака и искусственного света крылья, когда я решила позвонить Стефану. Он очень давно не приезжал в Клеймор, что наводило на мысли о возможной ссоре с родителями или даже Ноем. От природы в нем был силен дух бунтарства, не признающий законов и правил насильно навязанных кем-либо. Он не просто желал абсолютной свободы, Стеф не боялся возможных последствий своего выбора и упрямо шел к поставленной цели. Один… Другой… N-ный… Раз за разом я набирала его номер, но безэмоциональный голос повторял одну единственную фразу «аппарат абонента выключен». Мы не разговаривали несколько недель, я даже не представляла, в какую часть света его занесло, и захочет ли Стефан перезванивать. Тихо тикали часы, отсчитывая бег минут, надежды одна за другой умирали, как сорвавшиеся с ветвей осенние листья.
Уже почти провалившись в беспокойный сон, краем сознания уловила трель мобильного телефона. Брат все же увидел звонки и не проигнорировал их. Он по обыкновению старался говорить сдержанно, спокойно и немного отстраненно, словно семья мало интересовала его. Но я упрямо не хотела в это верить, даже если мне и грозило самое горькое в жизни разочарование. Мои же тихие слова застревали в горле, царапая его приглушенными всхлипами. На губах снова ощущался привкус соли, а в глазах стояли слезы. Сухим, будто безразличным тоном он выразил свои соболезнования и положил трубку раньше, чем я попыталась упросить его приехать домой. Именно Стеф был сейчас очень нужен мне, своей маленькой сестренке, напуганной и одинокой. Ведь он всегда понимал меня с полуслова, с одного взгляда определял настроение и иногда даже причины оного. Но брат все больше отдалялся не только от меня, но и от Ноя, родителей. А я, видя это, боялась, что однажды потеряю его навсегда.

14 сентября 2003 Лондон
Утренний ливень, будто оплакивающий нашу потерю, принес свежесть и прохладу, разлился на асфальте лужами, в которых сейчас играли солнечные блики. Осознание запоздалым гостем пришло лишь сегодня, когда глядя на гробы, я каждой клеточной мозга понимала, что родители мертвы, навеки. Навечно оставшись в моей памяти тысячами самых светлых воспоминаний. От слезной истерики удерживали только крепкие объятия Ноэля, старавшегося поддержать и поделиться своей силой духа, его тихий, успокаивающий шепот, хотя, по правде говоря, я не слышала ни одного слова, мыслями пребывая в собственном аду бессилия. Я всегда искренне восхищалась братом, в душе небезосновательно считая его невероятно сильным и стойким, примером для подражания, идеалом человека, знающего, как правильно действовать в любой, даже самой сложной ситуации. Просто не представляю, смогла бы я пережить эти дни без его помощи и чуткого, неподдельного участия.
К окончанию похорон, я вовсе спряталась от окружающих нас людей в кольце рук брата, не желая никого видеть и слышать слова сочувствия. Но ощутив невесть откуда взявшееся напряжение, исходящее не только от Ноэля, ставшего островком заботливого тепла, но и собравшихся попрощаться с родителями, нехотя повернула голову и увидела того, на кого ужасно злилась и обижалась, ведь вера в его появление превратилась в огонек, погасший от дождя. Однако же, встретившись взглядом со Стефаном, простила ему абсолютно все, больше всего на свете мечтая поскорее заключить в объятия брата.
- Я думала, что ты не придешь, - вздохнув, призналась я.

Стеф как всегда в своем репертуаре, но я все равно, не смотря ни на что, не перестану любить его, как и Ноя. Братья самое дорогое, что у меня есть, что помогает не потерять смысл жизни после этой страшной аварии, забравшей родителей.

Оказавшись между Ноэлем и Стефаном, я почти физически чувствовала висевшее в воздухе напряжение, рожденное столкновением двух красноречивых и многозначительных взглядов. Трудно забыть, что они давно перестали ладить и даже более того разговаривать, но разве последние события не должны были стереть острые углы разногласий и примирить их? Господи, ну почему они оба настолько упрямы?
- Ной, пожалуйста, не надо, - умоляющим голоском попросила я, но моя тихая фраза и миролюбивый тон не возымели ровным счетом никакого эффекта, даже внимания не привлекли. – Вы меня слышите? – сделав шаг, попадая под перекрестный огонь испепеляющей братской «любви», добавила я.
- Иви, все в порядке, не волнуйся, - обнадеживающе подмигнул Стеф.
- Нет, не все, - настаивая на соблюдении правил приличия, холодно отрезал Ноэль. – В тебе не осталось ни капли уважения… ладно ко мне, переживу, но к родителям, - его по обыкновению спокойный голос сквозил коктейлем разочарования и гнева.
Не дожидаясь, когда полетят колкие фразы дальнейшего обмена «любезностями», разворачивающегося на кладбище перед нежелательными свидетелями, а не дома за закрытыми дверями отцовской библиотеки, я взяла Стефана под руку, не давая возможности поступить излюбленным способом: развернуться и уйти, посылая к дьяволу своего оппонента и все его доводы. Другой крепко вцепилась в стоящего рядом Ноя, не отпуская и его тоже. Оба брата с изумлением смотрели на меня, не понимая, что я затеяла, а самое главное, зачем ввязалась в их давний спор, с детской наивностью пытаясь примирить огонь и лед.
- Надеюсь, вы понимаете, что ссора на кладбище - самое непозволительное неуважение к родителям. Поэтому очень прошу откатить пушки и оставить свои разногласия для более подходящего времени и места, - не понимая, откуда в моем голосе появилась палитра безотлагательного тона, довольно четко произнесла я. – Пожалуйста, - после небольшой паузы прежним кошачьи жалобным голосом спешно добавила я. – Ради родителей, ради меня.

14 сентября 2003, Лондон

Умей мечтать, не став рабой мечтанья, и мыслить, мысли не обожествив…
Р. Киплинг

Случалось ли вам когда-нибудь встречать грозу в чистом поле, когда на десятки верст вокруг нет ничего кроме вас и одного единственного раскидистого дума, под которым и хочется спрятаться от крупных, тяжелых капель дождя? И хочется, и колется, ведь молнии так и сверкают зигзагами над головой, каждый миг норовя ударить в отдельно стоящее дерево. Тогда вы понимаете, что испытывала я, в окружении братьев направляясь к машине, ожидающей за воротами кладбища. Казалось, они вняли моим мольбам младшей сестренки. Но надолго ли хватит этого призрачного подобия перемирия, прежде чем не сверкнет меткая молния едкой фразы и не грянет гром ответных слов? От этих мыслей становилось неприятно и даже страшно. Искренне не понимая причин такого поведения братьев, таких близких и родных моему любящему сердечку, я очень боялась, что после одной из таких ссор они и совсем перестанут общаться.
Конечно же, между всеми нами порой случались размолвки и недопонимания, актуальности не теряла проблема отцов и детей, но, несмотря на это мы всегда были вместе, совсем не идеальная, но по-своему счастливая семья. Пусть родителям в какой-то мере и свойственна строгость, но они горячо любили нас, своих детей, заботились, стараясь дать самое лучшее. Но, видимо мы пожинаем плоды конфликта, не исчерпавшего себя даже после смерти мамы и папы, не потерявшего остроты ввиду срока давности. Я очень сильно хотела помочь Ною и Стефу прийти к примирению, но даже мотивы их поведения на грани любезности оставались для меня загадкой. А после этой трагедии и вовсе потеряла ощущение реальности, захлебываясь в слезах и нежелании что-либо понимать.
В полнейшей тишине мы добрались до одного из многочисленных черных лимузинов. На похороны пришло много людей: дальних родственников, хороших друзей, просто знакомых, партнеры по бизнесу и даже те, кого я видела впервые в жизни. Все они, призывая актерское мастерство, стремились выразить соболезнования, иногда полные фальши, скрываясь за накрахмаленными белоснежными платками, перешептывались, что после появления Стефана стало еще отчетливее доноситься до моего слуха.
Устроившись на кожаном сидении автомобиля, я из-под ресниц наблюдала за обоими братьями, хранившими молчание. Дорога предстояла не близкая. Молчать бессмысленно и глупо, говорить – опасно вновь вернуться к ссоре. Хотела бы я что-нибудь сделать, как-то примирить их, но не представляла каким образом. Да и хотят ли этого сами братья? Может между ними не просто пробежала черная кошка, а корни проблемы куда глубже? Вздохнув, я отвернулась к окну, наблюдая, как по затемненному стеклу скатываются капли дождя.

Едва заметная улыбка коснулась губ и блеснула в радужке расплавленных аквамаринов, последние несколько дней способных лишь на слезы. Как бы Ноэль не злился, он говорил искренне, и я чувствовала это в интонации его красивого твердого голоса. Ему было также тяжело, как и мне, и Стефану, а может даже в разы тяжелее, ведь теперь на его плечи ложилась ответственность. И я свято верила, что он справится со всем, ибо он неимоверно силен духом и вынослив. Кто как не он обрабатывал царапины маленькой Иветт, последовавшей примеру Стефа и полезшей на дерево? Кто проверял домашнее задание, объясняя такие премудрости как законы физики и химические уравнения? Кто всегда знал, как поступить, мог выслушать и посоветовать? Ну, конечно же, Ной.

Стефан улыбнулся мне, так привычно и просто поддерживая этим с виду незначительным действием. И на душе сразу стало теплее, чуточку спокойнее. И вместе с тем совестно, за собственное сомнение, змеей свернувшееся в груди, призывая не ждать его. Протянув руку, я коснулась его ладони, сжимая пальцы. В ответ он накрыл мою кисть своей, стараясь согреть холодные пальчики.
- Теперь не сбежишь от меня, - прошептала я, искренне надеясь, что завтра утром обнаружу брата дома, и, не волнуясь об испорченной прическе, откинулась на подголовник.
- И пытаться не буду, - будто заверяя в правдивости своих слов, Стеф покачал из стороны в сторону.
Все эти дни мне так не хватало брата. Только ему под силу парой фраз успокоить меня, увести от дурных мыслей, отвлекая незатейливой беседой. Он всегда тонко чувствовал мое настроение, в любой ситуации находя нужные слова. И вот теперь я могла поговорить с ним, но настолько эмоционально вымоталась, что, всего на минуту сомкнув глаза, заснула под звук дождя. Усталость обняла как мокрый шелк, так плотно, что даже картинки кошмарных сновидений не вспыхивали в сознании. Только тьма и тишина, пролетевшие, как одно мгновение покоя, и закончившееся, когда Стефан осторожно коснулся моего плеча, объявляя, что мы уже приехали домой и погода «за бортом» заметно улучшилась. Зевнув, я с намеренной неспешностью вышла из машины, подождав, пока Ноэль уйдет вперед на достаточное расстояние.
- Расскажи мне, что случилось, - попросила я, моля Бога, чтобы брат не ушел от темы, по обыкновению уверяя, что все донельзя чудненько. – Я все пойму, обещаю, только не держи в себе… Мне так хочется, чтобы вы с Ноем наконец-то помирились.
Только не молчи, пожалуйста. Ты же знаешь, что я мечтаю о мире в нашей семье…
Знаешь, что для меня сейчас нет ничего важнее этого…
…что именно эти мысли я обожествила…

Дорогой Бен, поздравляю тебя с днем рождения!

День рожденья - хорошая дата,
Но немножко грустно всегда,
Потому что летят незаметно
Наши лучшие в жизни года.
День рожденья - особая дата,
Этот праздник ни с чем не сравнить,
Кто-то умный придумал когда-то:
Имениннику радость дарить.
Радость встречи, улыбки надежды,
Пожеланья здоровья, тепла,
Чтобы счастье безоблачным было,
Чтоб успешными были дела.

Я, как и Кейт, тоже уверена, что найдем общий язык. Еще и покатаемся в ступе)


Кейт, помирать так с музыкой) А пока Ноя нет, мы сходим за грибами, познакомимся с Бабой Ягой. А там может и на охоту в клуб соберемся) Ввиду последних событий разрешения у Бена мне можно не спрашивать)