Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Три года спустя. Ноябрь

К стройке я приехала с небольшим опозданием. Никак не получалось правильно рассчитать время на дорогу.
- Добрый день. Прошу прощения. Постараюсь следующий раз не задерживаться, - с улыбкой извинилась я перед Каролиной и ее сотрудниками и обняла Лину. – Потрясающе выглядишь.
Эд привычно закатил глаза. За три года он понял, что единственные места, куда я практически никогда не опаздывала – это работа и аэропорт.
- День, когда это случится, мы отметим в календаре, - насмешливо сообщил он.
- Не вредничайте, мистер Филдинг. Вам не идет, - легко соврала я.
Ему шло, и еще как. Спустя почти три года я все еще обожала видеть, как менялся при этом его взгляд и прищур глаз. Поцеловав в улыбающиеся губы, спросила у всех сразу:
- Я много пропустила?
Ничего особого, как выяснилось. На самом деле присутствие сразу нас обоих сегодня тут не требовалось. То, чего мы хотели, мог объяснить любой, вкус у нас совпал. Мы хотели современный дом без тяжеловесной мебели, в окружении которой мы росли. Светлый, теплый, не перегруженный кучей лишних деталей. Каролина способна была нас понять, как никто другой, так что слишком много времени разговор не занял.

Мы с Линой уже стояли около машин, разговаривая на отвлеченные темы перед прощанием, когда Эдвард напомнил приглашении леди Клариссы на обед в Уэйкфилд Парк.
- Каролина, вы же будете? – спросил он, зная, чтобы обычно Торнтоны были в полном составе.
- Да. У мамы грандиозные планы на грядущий день рождения отца, которые надо обсудить с твоей матушкой, а твой тезка готовится вместе с Заком играть в захват замка. Почему-то у меня ощущение, что Девид с Себастьяном примут в нем самое активное участие, - усмехнулась она, вспоминая опыт прошлых подобных встреч.
- Тогда мы не прощаемся надолго. Увидимся послезавтра.
Мы попрощались с Каролиной и, по традиции остались ненадолго рядом с домом. Я знала, что так будет, и хотела быть здесь, когда скажу то, что собиралась. Это было бы правильно, чтобы он узнал все в том месте, которые мы создавали вдвоем. Лондонская квартира была нашим домом, но она стала моей задолго до того, как ее порог переступил Эдвард. Этот дом, напротив, будет общим изначально.
- Редж, колись, что случилось? – негромко произнес Эд, обнимая меня. – Я же вижу, что ты ерзаешь.
Глубоко вздохнув, я чуть помедлила и сказала совсем не то, что собиралась изначально:
- А можно я заболею послезавтра?
Филдинг тихо рассмеялся. Что-то похожее я спрашивала каждый раз перед их семейным сборищем.
- Отправишь меня страдать в одиночестве?
- Ты тоже можешь заболеть, - лукаво глядя на него, предложила новую альтернативу. – Будем болеть в теплой кроватке вдвоем. Можно даже целый день.
- Хитрюга ты, мисс Таунсенд, но не прокатит. Мы «болели» в прошлый раз.

Уже перед сном, пока Эдвард был в душе, я достала из сумки анализы, пришедшие после последнего медосмотра. Уже в который раз смотрела на загадочные буквы и цифры, увидев которые, мне позвонил врач и попросил прийти на прием. Вспомнила, как шла, не сказав ни слова Эдварду, и волновалась, лишь бы ничего не случилось. Случилось, только не то, чего боялась, воображая опухоли или еще какую гадость. Всего лишь беременность.
Одно слово, а будто мешком из-за угла ударили. Слово, значащее выбор, которого нет, и перемены, которых не избежать.
Тем вечером мне впервые за последнее время не хотелось ехать домой. Долго стояла около окна в офисе, в который переехала после того, как заняла место главы компании (война была не долгой, но кровопролитной), смотрела на город внизу и медленно ломала сигареты, одну за другой. Нестерпимо хотелось курить, как и всегда в минуты дикого стресса, но теперь нельзя было успокоить нервы привычным способом. Как нельзя было приехать домой и наорать на Филдинга, что это он, негодяй, во всем виноват. Не то, чтобы это было неправдой, но все равно нельзя. Потому что я не могла разобрать, что чувствую, и чувствую ли вообще хоть что-то, кроме паники, а Эдвард будет счастлив. Он не поймет, в чем моя проблема. Как бы ни хотел, не поймет. Как до сих пор не понимает нежелание выйти за него замуж.
- Редж, ты идешь спать? – Эдвард показался на пороге спальни, вытирая голову полотенцем.
- А как же игра «Кто быстрей оденется?», - быстро спрятав бумаги обратно в сумку, я с удовольствием посмотрела на обнаженного мужчину перед собой.
- Предлагаю вечерний вариант игры: кто первый останется без ничего, тот и выиграл.
- Оригинальный способ выиграть – просто ничего заранее не надевать. Мистер Филдинг, да вы просто мошенник!
- Девушки без ума от мошенников! – нахально подмигнул мне. – Стараюсь соответствовать.
- Я и так без ума от тебя, - с готовностью призналась и поцеловала его, зная, что он сделает так, чтобы я забыла обо всех проблемах, даже о грызущей совести, которая требовала сказать ему.

Два дня спустя.
Уэйкфилд Парк

В ту ночь, когда Эдвард заявил, что переезжает ко мне, я еще не понимала всех последствий, которые меня ждут. Даже предположить не могла, что в его «приданное», помимо личных вещей и прочего, входит еще и многочисленное семейство Филдингов.
Я никогда не была трусихой (ладно, была и еще какой, просто не часто), но они меня пугали, как в первую встречу, когда Эдвард официально решил объявить родным о наших отношениях, так и по прошествии лет. Со временем я смирилась, что мне будут задавать одни и те же вопросы, которые я не хотела слышать. Я научилась давать уклончивые ответы и уводить разговор в другую сторону, даже начала получать некоторое удовольствие во время их семейных встреч и забавляться от бесконечных попыток леди Клариссы выяснить, когда же свадьба и когда мы подарим ей правнука или правнучку. Особенно приятно было любоваться страдающим в такие минуты Филдингом.
- Эдвард, Реджина, рада, что вы нашли время приехать, - леди Кларисса не преминула дать понять, что наше отсутствие в прошлый раз не прошло незамеченным.
О, а вот и мой любимый взгляд, который вдовствующая герцогиня всегда первым делом бросала на мою руку в надежде увидеть кольцо на безымянном пальце. И легкая тень разочарования, что ее чаяния не сбылись. Для меня это давно было игрой, в которой рано или поздно я проиграю, но пока наслаждалась маленькой победой.
Не понимаю, почему она так ждет нашей свадьбы? По-моему, то, что мы умудрились пережить стройку и почти пережили ремонт и все еще не разошлись, гораздо больше говорит о наших отношениях, чем бумажка, выданная государством.
- Леди Кларисса, вы потрясающе выглядите, - я приложилась поцелуем к ее щеке, повинуясь повелительному жесту.
- Реджина, мой внук передал тебе подарок?
Я, не снимая маску серьезности, сообщила, что он не посмел бы его утаить, и изумленно посмотрела на Эдварда.
- Ты не хочешь об этом знать, поверь мне, - обреченно прошептал он.

Обеды в Уэйкфилд Парке всегда собирали маленькую толпу: семья Филдингов сама по себе не была маленькой, практически всегда присоединялись друзья. Все проходило шумно, суетливо, с криками и играми детей (у них была обалденная коллекция радиоуправляемых машинок и вертолетиков), разговорами взрослых.
Впереди было мое любимое развлечение – удрать подальше от леди Клариссы и оставить Эдварда на растерзание вопросами. Если при этом получалось быть рядом, но незамеченной, и слушать, как Филдинг страдальчески пытается сбежать от любящей бабушки, день можно было считать удавшимся.
Сегодня у меня даже повод был красивый: Лина привезла с собой наработки, касающиеся нашего дома.
- И не стыдно тебе оставлять Эдварда? – с непривычной для нее насмешкой спросила Каролина, когда мы уходили из гостиной.
- Ни капельки, - широко улыбнулась я, обернулась и послала ему воздушный поцелуй. – За столько лет он уже должен был привыкнуть. К тому же, спорим, что он минут через десять скажет, что мы его ждем и найдет нас? Если я выиграю, ты поддержишь меня в выборе чего-нибудь, что не будет нравиться Эду.
- Соблазнительно, но нет, - засмеялась Каролина. – Как хороший специалист, я не могу заключать тайные сделки за спиной одного из клиентов.
- Скучная ты, Лина, скучная.
Глядя на ее предложение, я уже не первый раз поняла, насколько нам повезло, что она согласилась помочь нам. Каролина по нашим обрывчатым описаниям понимала, что в действительности мы хотим, и предлагала лучшее из возможного.
Мы настолько увлеклись обсуждением выбора мебели в спальню, что обе дернулись от неожиданности, когда сзади проговорили:
- Не пойдет. Редж, я же тебе говорил, нам нужна кровать в стиле Дракулы. Черная с красными шелковыми простынями. Это будет эпично!
Я понимала, что он шутит, но ответила на автомате:
- Филдинг, я тебя люблю, конечно, но такой хрени в нашей спальни и близко не будет. Можем поставить гроб в гостевой, будешь там ночевать иногда, чтобы утолить свою любовь к кровососущим.
Обернулась, посмотрела на Эдварда и, наконец, по его ошарашенному взгляду поняла, что именно произнесла. Три года мы играли словами, так ни разу и не сказав друг другу, есть ли у нас те чувства, о которых пишут столько книг. Мы собирались переезжать в новый дом, ждали ребенка, пусть он пока об этом и не в курсе, но так и не произнесли три простых слова. До этого момент. И я не знала, хотел ли он слышать их, но, если нет, сам виноват. Не надо было не вовремя приходить.
- Вот видишь, почему мне нужно было твое содействие? - жалобным тоном спросила смеющуюся Лину, отворачиваясь от Эдварда.
- Ты бы все равно проиграла, так что не расстраивайся, - «утешила» Торнтон. – Но я с тобой и так согласна: красные простыни не будут смотреться с этими стенами. Эдвард, прости, но ты в меньшинстве.

Мистер Филдинг, да, как всегда совпало слабо. Последняя песня лучше всего, хотя в этом исполнении никогда ее не слышала Зато теперь я кое-что поняла про тот фильм... герой ну так себе, а девушка очень даже ничего. Красное платье супер.

Ноябрь.
Шотландия. Сатерленд Хауз.

О том, будет ли в эти выходные кто-то в поместье, я расспросила леди Клариссу еще во время семейного обеда. Мне не хотелось приехать и обнаружить здесь кого-то, кроме постоянно живущего тут персонала.
Уговорить Эдварда на поездку не составило труда. Достаточно было упомянуть, что хочется провести выходные на природе и в тишине, и добавить про Шотландию. Среди недели он позвонил предупредить, что мы приедем. А в субботу днем мы уже были в пригороде Эдинбурга.
В последний приезд сюда я познакомилась с Эдвардом, даже не вспомнив, что уже видела его. Я тогда так старалась не сходить с усыпанных гравием дорожек, чтобы не утонуть каблуками в земле. Слава Богу, что сегодня не планируется прием и можно расслабиться: пройти по увядшему саду, сойти на траву и не бояться, что придется выдергивать шпильки из влажной почвы.
- Отнесу чемоданы наверх. Обсудишь с поваром ужин?
Не понимаю, чего ожидал Эдвард, предлагая мне это. Я, естественно, кивнула, но и близко не представляла, о чем говорить с поваром. Максимум, что я могла, это выбрать: мясо или рыба. Так что разговор занял мало времени. Выходя из дома, встретила дворецкого и попросила сказать Эдварду, что буду на территории поместья.
Ноябрь в Шотландии – поганое время. Сыро, холодно, часто накрапывает дождь. Сегодняшний день не был исключением: за полчаса, что я гуляла между деревьями, моросить начинало два раза. Но мне было спокойно. Наконец-таки.
Часто говорят, если долго волноваться из-за чего-то, становится на диво хорошо, когда этот вопрос оказывается урегулирован. Моя проблема не была решена, но я примирилась с происходящим. Даже начала находить плюсы в этой ситуации. Уже представляла шокированное выражение лица Эдварда, когда сообщу ему, и как буду издеваться над ним в ближайшие месяцы. И напоминать в процессе, что он мечтал о семье и мелком спиногрызе.
Даже хорошо, что так получилось. Я видела, как Филдинг смотрел на маленьких детей, понимала и знала его желание, но сознательно решиться на беременность мне было сложно. Я безумно боялась, до темноты в глазах и трясучки, всего, что привязывало меня к людям. А с Эдвардом и так была связана крепче некуда. И никуда уже не денусь.
В оранжерее, которая была целью прогулки, за три года ничего не поменялось. Цветы, если в памяти правильно отложилось, росли на тех же местах. И по-прежнему я узнавала только розы, кактусы и хризантемы. Обманутые искусственно созданным климатом, они цвели, как и тогда.
- Так и думал, что ты тут, - раздался за спиной мужской голос. Его обладателя как раз не хватало, чтобы воссоздать картину прошлого. Хотя бы в персоналиях, раз со временем года не сложилось.
- Не смогла удержаться, - улыбнулась, оборачиваясь к нему. – Покажете мне цветы, мистер Филдинг?
- Мисс Таунсенд, вы на редкость невнимательная слушательница. Неужели успели забыть предыдущую лекцию?
- Хочу услышать продолжение.
- Увы, садовод за это время во мне умер окончательно.
- Какая досада, - с притворной грустью вздохнула я. – Только ради этой лекции ехала сюда.
- Я найду, чем восполнить эту потерю, - убежденно сообщил мне.
- Тогда подумай и про поцелуй, который так и не случился.
Он знал, что это не то, ради чего мы тут. Научился читать меня и ждать, пока дозрею, чтобы поделиться с ним. Поэтому молча следил, как я прошла вглубь оранжереи, перебирала пальцами бутоны цветов. Отломила цветок хризантемы, как и в прошлый раз.
- Помнишь наш разговор здесь? – спросила его.
- И не только наш. Меня Эштон тогда убеждал, что не стоит связываться с тобой.
Я рассмеялась. Похоже, помолвка с Эммой отвратила младшего Филдинга от всего семейства Таунсендов. А ведь были еще Алекс и Крис… Да, мы оказались исключением в истории любовных связей наших семей. Думаю, причина успеха кроется в моем чудесном характере -)
- Жалеешь, что не послушал брата?
- Я похож на человека, который о чем-то жалеет?
- Кто вас знает, мистер Филдинг, - пожала плечами, отрывая лепестки с бутона хризантемы, один за другим, и высказала мысль, которая нет-нет, а возникала в голове: - Был бы сейчас женат и с парочкой детишек. Супруга встречала бы горячим ужином по вечерам, расспрашивала, как прошел день, обеспечивала желанный уют дома. А мелкие копии твои пускали бы пузыри в кроватке при виде папочки.
- И как я должен ответить, чтобы не спать сегодня отдельно? – усмехнулся Эдвард. – Иди сюда, мисс Таунсенд, и внимательно слушай, что я скажу, потому что повторять не буду.
Он обнял меня, взглядом проверил, насколько я следую указаниями о внимательности, и продолжил:
- Меня устраивает ужин из китайского или итальянского ресторана с доставкой и наши разговоры. И я не хочу иной семьи, чем есть у нас с тобой. Люблю, знаешь ли, кактусы в последние годы, а не розы. Я подожду, пока ты скажешь, что готова порадовать меня предложением руки и сердца и тестом с двумя полосками. А в кроватке я хочу видеть твою копию, но до тех пор готов довольствоваться тобой лично.
Эх, а ведь так трогательно вещал. Надо же было скатиться на пошлость.
- С предложением придется подождать: я пока что не нашла кольца, достойного тебя, - напомнила про его слова, сказанные на Гавайях. – А второго пункта ты дождался.
Его непонимающий вид заставил меня усомниться, что я говорю на английском.
- Ну, ты же любишь кактусы, - усмехнулась. – Можешь праздновать грядущее пополнение оранжереи: кактусеныш появится месяцев через семь.

Саймон, с прошедшим!

Сильвия, Маркус, поздравляю!!! Ваша церемония была круче

Три года спустя
Гавайи

За годы, прошедшие со смерти родителей, я много раз отмечала за собой, что не умею и не хочу подпускать людей близко к себе. Долгое время самыми близкими людьми для меня были Молли и Тони, существовавший вне любых рамок и определений, и меня устраивало, что мой ближний круг состоит из двух людей. При это было совершенно очевидно, что их близкие не стали таковыми для меня, да и с чего бы? Потом эту компашку разбавил Эдвард, и его родные тоже остались за пределами того пространства, в котором существовала я.
Думаю, Эд никогда не замечал этого и не задумывался, насколько по-разному мы воспринимаем людей и то, что нас с ними связываем. Его семьей был «клан» Филдингов, включая всех присоединившихся членов, моей – только сам Эд и Молли с Рэном. Это было мое сознательное решение, которое соответствовало моей жизни и моему пониманию комфортности. Меня устраивало, что все мое общение с многочисленными представителями родни Эдварда проходило в рамках ужинов и обедов, от которых удавалось периодически спрятаться под разными предлогами. Умение быть доброжелательной, корректной в высказываниях давно было отточено почти до совершенства, но подобного притворства мне хватало на работе, язвить же и насмешничать в присутствии вдовствующей герцогини мне не позволяло вбитое с детства почтение к леди Клариссе.
Как раньше я не могла постичь, почему леди Кларисса так ждет нашего с Эдом брака, так теперь не могла понять ее радости по этому поводу и желания торжеств. Возможно, она хотела претворить в жизнь план, который разрушила Алекс, когда перенесла свадьбу в Шотландию, но легче от этого не становилось. Суета, множество поводов, по которым непременно требовалось наше с Эдом мнение, хотя мы торжественно вручили полномочия касательно приема в руки обеим леди Филдинг, только заставляли меня все ярче осознавать, как я была права, не желая свадьбы. А ведь прошло всего три дня после того, как мы рассказали об этом. Иногда мне казалось, что леди Кларисса сумела бы достать нас и на другом конце света, но надеялась, что все же ошибаюсь. Поэтому первым делом объявила Гавайи, куда мы улетели на недельку в отпуск, пока работа «отдыхала» в рождественский период, зоной без телефонов и любых контактов с миром.
Это было самым мудрым, что я совершала за последнее время.
Мы получили шанс остаться вдвоем, не забыть о заботах «реального» мира, но отложить их на потом. Мне нравилось просыпаться от лучей солнца, светивших в окна, на которых мы вечно забывали задернуть шторы на ночь, и долго обниматься в кровати, зная, что спешить некуда. Можно было дурачиться за завтраком, экспериментируя с едой, не зная заранее, будет ли съедобным результат (мой обычно не был). И бесконечно долго ничего не делать, просто плавать в океане, спать в тени на террасе, читать, разговаривать. Гулять по пляжу, целоваться, смеяться, когда накатывающая волна обдает солеными каплями. И забыть про доводившие меня до точки кипения чрезмерные опеку и заботу Эдварда, который успокоился, видя, что со мной и ребенком все в порядке, что мы рядом и никуда не пропадаем и даже не работаем допоздна, как это часто бывало.
- Я бы осталась здесь до весны, - сообщила Эдварду во время прогулки по пляжу.
Это было правдой, мне было хорошо вдали от всех и всего. Совсем рядом мягко накатывали волны океана, добираясь порой до ног. Сандали болтались в руке, глаза от лучей утопающего в воде солнца прятали очки. Еще бы встать на доску и скользить по воде, наперегонки с ветром… но этого придется годик подождать.
- Если надеешься, что сможешь спрятаться тут от леди Клариссы, то без шансов - подколол Эд, целуя меня смеющимися губами.
- От нее я буду прятаться за твоей широкой спиной.
В его руках было легко забыть о причинах, которые родили эту беседу. Скользнуть ладонями под рубашку и наслаждаться ощущением перекатывания мышц под ними. Знать, что никому нет до нас дела, что никто не обращает внимания.
- Лучше противотанковую траншею вырыть. Будет надежнее.
- Могу поискать подрядчика.
- Не вредничай, Редж.
- Проще перестать пить кофе.
От кофе я не отказалась даже в последний дни, лишь существенно ограничила его количество и перешла на латте. Эдвард бледнел при виде каждой чашки, даже после слов врача, что употребление кофеина в небольших количествах допустимо.
- Начнем путь к этому прямо сейчас?
- Мечтать не вредно, мистер Филдинг.
- Недолго тебе осталось называть меня так, - насмешливо хмыкнул Эд.
Ожесточенный спор на тему моей будущей фамилии продолжался больше недели. Брать его фамилию я категорически отказалась, не в силах представить, что перестану быть Таунсенд. Сочетание Реджина Филдинг меня приводило в больший ужас, чем сама свадьба, с мыслью о которой я уже сжилась. Казалось, что после этого я перестану быть собой, той, какой была всегда. Кошмар наяву. На возражение Эдварда, что у семьи должна быть одна фамилия, предложила ему взять мою, но теперь почему-то не был согласен он. Интересно, с чего бы?
В конечном счете, мы сошлись на двойной для всех, и в доме воцарился покой. Явно не надолго, но он никогда не был продолжительным.
Так что теперь пусть потешит себя иллюзиями. Перефразируя слова из одной книги, есть обращения, которые давно стали прозвищем, не только фамилией. От «мистера Филдинга» ему не избавиться до конца жизни.

Пару дней после этого я обдумывала мысль, которая становилась все более привлекательной по мере размышлений. Единственным, что заставляло меня молчать, было понимание, что это соответствует моим желаниями, хотя едва ли совпадает с предпочтениями Филдинга. Но молчать и даже не предложить было глупо.
- Давай поженимся тут, - без долгих и нудных предисловий предложила я, сидя на кровати и наблюдая за тем, как Эдвард выбирает рубашку.
- Бабушка не согласится переехать сюда, а доверить кому организацию торжества на несколько сотен человек без контроля чревато.
- Отлично. Я как раз не хотела никого приглашать.
По-моему, только сейчас до Филдинга дошло, что я не дурачусь. Его недоуменный вид был красочным примером слова «ошарашен».
- Давай устроим свадьбу для своих. Например, через три дня. Пригласим только самых близких. А уже в Лондоне леди Кларисса устроит прием по этому поводу со всей роскошью и торжественностью, как она умеет. От него все равно никуда не деться.
Свой идеальный вариант, при котором на свадьбе будем только мы вдвоем я оставила при себе, зная, насколько важны для него семья и их присутствие в такой день.
- Ты серьезно?
Эдвард присел рядом, внимательно посмотрела на меня, словно надеялся убедиться, что мои слова искренние. Я кивнула, дополняя подтверждение словами:
- Я не хочу выходить замуж в присутствии многочисленных людей, из которых действительно рада видеть единицы, но не пригласить остальных нельзя, потому что они партнеры по бизнесу, друзья и знакомые твоих родителей и бабушки или старые приятели моих родителей, пусть те и умерли много лет назад. Я не хочу надевать какое-нибудь жутко модное, но бесящее меня белое платье, просто потому, что так положено, и слушать комментарии о том, какой трогательной была церемония, и о том, что они предвидели, что все так и будет еще на свадьбе Алекс, когда увидели, как мы танцуем. На нашей свадьбе мне нужен только ты.
- Бабушка будет в ужасе, - задумчиво произнес Эд. – В списке негодных поступков внуков перенесенной свадьбе Алекс придется спуститься на второе место.
- Ты согласен? – просияла я и, увидев его улыбку, повалила на кровать, радостно смеясь вперемешку с поцелуями. Как-то выяснилось, что и рубашку он нашел совершенно зря, да и вообще стоит надевать поменьше вещей, чтобы потом не тратить время на избавление от них. И что секс после обсуждения свадьбы может быть офигительно крутым, и даже предстоящие нам самим хлопоты не могут отвлечь внимание от того, что есть здесь и сейчас.

- А как же твое желание «чем позже, тем лучше» относительно свадьбы? – не удержался от укола Эд уже позже.
И надо бы возмутиться, дескать, как он посмел, наглец, иронизировать, обнимая глубоко беременную девушку в разварушенной постели, но подобными, полные ехидства и незлой насмешки, комментариями, сама наслаждалась от души.
- Решила, что будет, конечно, обидно не услышать от гостей шепотки в спину, что мне «аж забеременеть пришлось, что затащить бедного и несчастного мужчину под венец», но придется пожертвовать этим удовольствием… Вдруг ты, и правда, передумаешь и сбежишь от алтаря, а так хоть никто не увидит этого.

Наша свадьба не была свадьбой моей мечты просто потому, что я никогда не проводила часы, представляя себе в деталях или общих чертах, как это будет. Но я чувствовала, что все идет так, как и должно быть. Выражение лица Филдинга, когда он увидел меня, останется в моей памяти, как один из самых чудесных моментов.
- Редж, ты издеваешься? – тихо спросил он, пока мы шли к цветочной арке (переубедить леди Клариссу, уверенную в обязательности наличия таковой, было невозможно). – Рубашка? Из всех возможных вариантов одежды на собственную свадьбу ты выбрала мою рубашку?
- Она белая, - прикусив губу, чтобы не рассмеяться, шепнула в ответ. – И новая.
- Я была против! – пожала плечами Молли, когда следующий горящий негодованием взгляд пришелся уже на нее.
- Не пугай Аддисон, она все равно тебя не боится. И я тоже.
- Как будто, у меня хоть на мгновение могла возникнуть такая мысль, - буркнул в ответ Эдвард, постепенно приходя в себя. По сравнению с остальными, он быстро отошел от шока. Я всегда была согласна, что практика – путь в совершенству. Осталось не так уж долго до того момента, когда он все будет воспринимать как должное.
Его тихий смех во время начала торжественной речи распорядителя слышала только я.
- Кажется, бабушка уже отказалась от идеи показать романтические фото со свадьбы на приёме...

Добрый вечер.

Леони, грустно, что ты уходишь. Было очень интересно читать твою историю.

Арлин, Адам, поздравляю с рождением сына. И искренне желаю, чтобы у вас и малыша все было хорошо.

Эстель, спасибо за поздравления. И прошлое, с помолвкой (коллаж просто чудо ), и со свадьбой.


Как было модно писать, +100500. Булка действительно атмосферной получилась

Эдвард, я знаю, тебе не помешает чашка кофе.

Ну так я же в курсе, с кем ты живешь и как тяжело тебе приходится
Спасибо за завтрак, милый

Я, вроде как, жива и временами даже активна.

Послушать лекцию о Древнем Египте профессора из университета Гринвича меня пригласила Сара. В отличие от меня она любила проводить досуг, посещая многочисленные выставки, спектакли, лекции на умные темы. С балетом, конечно, все это в сравнение не шло, но туда без уважительной причины я отказалась ходить наотрез, по опыту знала, что усну в середине первого акта. А спать гораздо удобней в собственной постели или в обнимку с Филдингом на диване под звуки фильма.
Мероприятие проводилось в одном из ставших чрезвычайно популярными арт-пространств Сохо. Бывшее здание фабрики несколько лет назад переоборудовали в многофункциональное место, где, как рассказала Сара, проводят от митапов и лекций до трехдневных рейвов в стиле 80-ых. Пожалуй, на последний я бы сходила с большим удовольствием: иногда хотелось снова почувствовать себя беззаботной студенткой, которая может всю ночью гулять, а с утра с больной головой и «песком» в глазах поехать на лекции, надеясь, что двойной эспрессо не позволит самым неприличным образом заснуть.
К началу мы опоздали, с импровизированной сцены уже вещал молодой мужчина. Сев на крайние места последнего ряда, чтобы можно было сбежать, если совсем нудно будет.
- Что за тема? – спросила я у Сары.
- «Древний Египет: боги, фараоны, мумии», - отозвалась она. – Скажи, что я великолепна: мало того, что тема не скучная, так еще и на лектора приятно смотреть!
- Ты не исправима, - закатила я глаза, хотя Сара была права: профессор Дазендберри был не из тех, кого лучше слушать, закрыв глаза.
Он потрясающе рассказывал, увлекательно и с юмором, красочно описывал жизнь египтян, их обычая и особенности мышления, приводил множество примеров для подтверждения своих слов. И увлекал не только историей, но и умением преподнести ее так, что хотелось продолжать слушать про месть египтян, про забастовку рабочих, строивших пирамиду фараону, про жизнь и смерть в контексте их веры. Одна тема плавно перетекала в другую и сменялась третьей.
Уходить я передумала уже спустя десять минут. Просто села удобней и погрузилась в насыщенный рассказ. Сара рядом продолжала гадать, свободен ли профессор и стоит ли пригласить его на кофе? А если стоит, то как это сделать? Я привычно не обращала внимания на это: все это было не раз раньше и еще будет, а вот умного и увлеченного своим делом человека встретить случалось не так часто.
Лекция завершилась через час, еще минут двадцать было отведено на вопросы слушателей, но они прошли, потом еще десять, потом еще. И только потом ведущему удалось скомкано окончить мероприятие, объявив следующего лектора и предложив пообщаться с профессором за кофе в соседнем зале, где работало небольшое кафе.
Когда мы подошли к группе людей, собравшихся вокруг профессора Дазендберри, разговор успел перерасти в некое подобие викторины: Гай, как он обращаться к нему во время лекции, задавал вопросы из разных сфер жизни египтян, а собравшиеся наперебой предлагали варианты.
- Нет, самой престижной профессией в Древнем Египте был не бальзамировщик, который делал мумии. Еще варианты есть? – спросил профессор.
- Спорим, что это был секретарь фараона? – негромко сказала мне Сара, тихо смеясь.
- Кто сказал про секретаря? – умудрился расслышать Гай. – Леди, вы частично правы. Правда, называли их тогда писцами. Как вы догадались?
- Вспомнила, сколько времени потратила, организовывая встречу босса с мэром Лондона, - отшутилась подруга. – Кто ближе к «телу», у того и власть.
- Не все писцы выполняли роль секретарей, были и те, кто принимал участие в украшении иероглифами мебели, домов. Но все они имели множество льгот, в частности они освобождались от уплаты налогов и службы в армии…
Разговор продолжался. Профессор вблизи производил еще более приятное впечатление. Это не удивительно, люди, страстно влюбленные в свою работу, всегда вызывают восхищение. А Гай, к тому же, был в привычном амплуа университетского профессора, только публика была заранее готова слушать и слышать. А те, кто не был готов, успели изменить свое мнение.
Спустя час мы уходили, поблагодарив Гая за приятно и полезно проведенное мнение. Следующая лекция планировалась через месяц, и мы собирались там быть.

Когда-то в будущем…

- Заснула? – шепотом спросила Филдинга, когда он появился на пороге кухни.
- Ага, - ответил негромко он. – Ты мне объяснишь, почему Эшли всегда укладываю спать я?
Сколько раз он задавал мне этот вопрос? Как будто ответ мог измениться.
- Потому что она папина принцесса, - ехидно напомнила мужу его же слова.
Я действительно с чистой совестью практически полностью скинула на него эту радостную обязанность. Помогать Эшли готовиться ко сну было моей «прерогативой», а потом я сдавала дочку Эдварду. Он прекрасно справлялся: выслушивал бесконечные просьбы «подоткнуть одеяло тут, и вот тут» и «Папа, а конвертик для ног?!», напоминал, что мама на ночь уже целовала, гладил спинку и сочинял на ходу сказки, хотя когда-то нахально врал мне, что не умеет рассказывать их от слова «совсем».
- Несправедливо как-то. Почему когда она что-то вытворяет или что-то хочет, то она «папина принцесса», а во все остальное время «мамино чудо»? – риторически спросил он, забирая у меня бутерброд, чтобы откусить половину.
- Моя норма мучений была выполнена за первых девять месяцев, теперь твоя очередь страдать, - забрала еду обратно.
И даже не стала ему говорить, что смысла в притворных жалобах нет, я уж точно в курсе, насколько он в восторге от Эшли и как кайфует во время ежевечернего ритуала папы и дочки. Вместо этого вручила ему стакан пива и бокал вина, взяла поднос со всякой ерундой и ушла в сторону гостиной. Нас ждало то, что родителям доступно в редкие минуты одиночества – нормальный фильм. Не мультик, не глупые видео с ютуба и тик-тока, от которых мелкая была в восторге, а мои мозги плавились, а взрослое, адекватное кино.
- Надеюсь, сегодня мы будем смотреть что-то, где нет Дауни младшего?
В его вопросе я слышала намек на «как меня достали твои восторги насчет него» и улыбнулась, вспоминая его недовольство всякий раз, когда смотрели Марвел. Удержаться и не сообщить мужу, что Тони Старк просто шикарен, я не могла, тайком наслаждаясь этим и реакцией мужа. И тем, что спустя столько лет вместе он все еще подыгрывает мне, изображая ревность и недовольство в таких случаях.
- Конечно, милый, - расплылась в ехидной улыбке. – Будем смотреть «Достать ножи». Аддисон говорила, что Крис Эванс там играет засранца, но такого классного.
- Он же тебе не нравится.
- Потому что кэп – зануда, каких поискать. А вот в «Фантастической четверке» он мне хорош. Паршивец редкостный!
- Таунсенд, - предупреждающе проговорил Эд.
- Я постараюсь сильно им не восторгаться, - пообещала, хотя мы оба знали, что я ни за что не упущу шанс немного поиздеваться над мужем.
Аддисон часто удивлялась, как Филдинг меня терпит, но думаю, ему просто самому нравилась эта игра во вредную мисс Таунсенд, которая продолжалась со дня нашего последнего знакомства.
- Сделаю вид, что верю, - отозвался он, смеясь глазами, и притянул к себе, чтобы поцеловать.
Я любила такие вечера, в них было особое очарование и близость, которые терялись за каждодневной суетой и постоянной беготней Эшли, оттягивающей на себя все наше внимание, когда мы были дома. Обниматься перед экраном, залезть холодными руками Эду под футболку и слушать его ворчание или ткнуть пальцем в бок во время напряженного момента в сюжете, чтобы он подскочил от неожиданности, и смеяться над этим, пока он не начнет мстить. Целоваться так, чтобы потом приходилось перематывать назад. Мы словно возвращались назад, в первые годы наших отношений, когда были только мы.

Крис Эванс как раз посылал всех в зад на экране, когда от двери раздался детский голос:
- Вы же говорили, что нельзя такие слова произносить! - и такая обида в голосе.
- Папина принцесса, - тихо напомнила мужу, останавливая кино.
- Зараза, - в том же стиле ответил мне Эд и нормальным голосом начал объяснять Эшли, которая уже умостилась со своим медведем у папы на коленях, разницу между симпатичной маленькой девочкой и взрослым дядей в кино, время от времени укоризненно глядя на меня.
- Люблю тебя, - губами, без звука, произнесла я, поймав его взгляд своим. И это действительно было так.

Мистер Филдинг, не расстраивайтесь, еще есть шанс, что однажды Эшли приведет Рена "знакомиться" Хотела бы я посмотреть на лицо Кендалла, случись такое
Спасибо за эпилог и за то, что когда стал причиной, по которой я осталась в игре. Да, я так и не припомнила тебе в постах, что ты не вспомнил наше первое знакомство, но, уверена за долгую жизнь такой шанс мне непременно выпадет. Кофе? И только попробуй сказать, что пьешь исключительно черный... После Селины эта отмазка не прокатит
Семейное фото прелесть... Спасибо

Да, похоже, пришло и мое время попрощаться.
Ребята, спасибо всем, с кем мы проводили кучу времени, болтая, с кем играли общие сюжеты. И всем, кто делал и продолжает делать мир Между живым. Удачной вам игры, веселого Рождества и хорошего следующего года.

Лина, надеюсь, что все пожелания, которые когда-то тебе писали, сбудутся, и твое счастье тебя найдет. Люблю тебя

Девид, похоже, доиграть у нас не вышло. Жаль, что так все сложилось, но этот год был тяжелым. Возможно, я еще успею написать небольшой финал, чтобы не оставался "хвост". Надеюсь, ты не против.

Аддисон, теперь мы с тобой будем вместе где-то за пределами этого мира Тебе пришлось немного дольше ждать, чем планировалось, но все же.

Прощайте

P.S. Джеймс, не убирай меня пока что, пожалуйста. Приведу в порядок анкету и, если получится, допишу пост в альтернативку.

Альтернативная реальность. Нью-Йорк, 1932 год.

Спрашивал ли Пианист Картера о мисс Леруа или пробивал ее имя по своим каналам, Реджина не знала, но спустя день пришла записка от Пианиста, в которой он соглашался на дело, но с условием, что во время подготовки представлять его будет мистер Шнеерсон. Теперь окончательное решение было за Реджиной, нужно было понять, стоит ли возможный результат такого риска, не подставит ли ее опрометчивое согласие на столь странные условия сотрудничества.
Никто не мог сообщить, было ли подобное поведение типичным для Пианиста. Не было известно, чтобы он хоть раз работал в паре с кем-то. Но значит ли это, что он работал всегда один или что его партнеры исчезали впоследствии? И не был ли мистер Шнеерсон самим Пианистом, как она и решила вначале?
Но… если это он, к чему разыгрываемый спектакль? Не доверяет мисс Леруа или просто пользуется ею, чтобы первым заполучить ожерелье, оставив ее ни с чем?
Эти вопросы были лишь малой частью тех, что роились в ее голове на протяжении часов, пока она не поняла, что существует лишь один вопрос, ответ на который все решает: готова ли она рискнуть, чтобы получить желаемое? Чтобы вздохнуть свободно и обрести свободу, о которой мечтает с тех пор, как помнит себя. Свободу распоряжаться своим телом, своим временем, своей жизнью.

Спустя два дня они встретились в квартире в двух кварталах от музея. Частые посетители в этом доме не вызывали вопросов, большая часть квартир или даже комнат сдавались для любовных встреч. В некоторых из них иной мебели, кроме кровати и пары стульев, и не было. Парочка, которая проводила часы взаперти, оставляя после себя кровать в беспорядке и шелковые ленты, привязанные к столбикам изголовья, не привлекала внимания. Таких здесь был не один десяток.
Разработанный план пестрел дырами, закрытие которых каждый из подельников брал на себя, не доверяя второму все свои знания. Опасения и ожидание предательства добавляли остроты предвкушению самой крупной добычи, по крайней мере, в «списке достижений» Реджины.
Ее жизнь была полна как никогда раннее: все время, не занятое подготовкой к визиту в музей, она занималась тем, что подготавливала все на случай провала и, как следствие, побега. Бумаги, деньги, ценные подарки покровителей – все исчезало один за другим в тайниках по всему городу или в недрах банков. Поддельные паспорта на имена, которые никто не связал бы ни с Даниэль Леруа, ни с Реджиной Мерфи, от настоящих отличил бы лишь их создатель. Для каждого нового имени была создана история, способная пройти проверку в случае необходимости. Обмануть въедливого сыщика получилось бы на время, достаточное, чтобы исчезнуть на просторах страны.

Открытие выставки Реджина не могла пропустить. Не столько из-за возможности своими глазами увидеть, где и как располагается самый ценный экспонат, и манящей притягательности ожерелья, сколько ради внутреннего торжества от осознания, что на следующий день весь город будет шуметь еще сильней, чем сегодня. Обсуждать похищение драгоценностей будут громче, чем восхищаться его красотой. Девушка хотела увидеть ожерелье в зале Метрополитен, ярко освещенным и окруженным глазеющими людьми. На миг даже мелькнула мысль, что нельзя лишать горожан возможности лицезреть подобное великолепие и что стоит отложить ночной визит до конца выставки. Но бредовая идея быстро исчезла. Ее будущее стоит дороже чужого любопытства, а ограбления в первую же ночь едва ли ждут. Глупо терять шанс из-за лицемерного желания быть чуток лучше, чем она есть.
Выйдя из музея, она медленно пошла по Пятой авеню в сторону любимой французской пекарни. Ее владельцем и одновременно пекарем был потомком эмигрантов, прибывших из Парижа как раз во времена революции. Поговаривали, что его предок был поставщиком любимых пирожных Марии Антуанетты, но оказался более везучим и сумел избежать участи стать жертвой «мадам гильотины». Рецепты, передающиеся в семье с той поры, обеспечили наследникам устойчивую популярность среди обеспеченных жителей Нью-Йорка.
- Как всегда, мисс Мерфи?
Ее узнавали, как и всех постоянных посетителей. Хотя бы раз в неделю Реджина заглядывала в пекарню, неизменно заказывая любимые шоколадные эклеры. Наполненные нежным сливочным кремом, они были самым порочным удовольствием в жизни девушки.
Наверное, стоило выспаться перед ночной вылазкой, но вместе этого Реджина заказала чашечку горячего чая и два пирожных и села за столик у окна. Этот день она хотела провести в том месте, по которому будет скучать, покинув город, который одновременно любила и ненавидела.


Вечер давно перешел в ночь, когда в двух зданиях от Метрополитен-музея появился человек и скрылся в тени дома. Реждина пришла к месту встречи за час и притаилась неподалеку, терпеливо ожидания появления Пианиста и одновременно высматривая своего таинственного партнера. За время их «сотрудничества» он так и не появился, лишь передал записку, что встретит ее за час до полуночи в день «Х» в установленном месте. Не самый красивый вариант, но приходилось мириться с тем, что было.
Время встречи прошло, а никто так и не появился. Мысль, что Пианист решил обойти ее и в данный момент проникает в музей, чтобы в одиночку похитить ожерелье, казалась куда реальней, чем час назад. И все же Реджина ждала, давай партнеру еще десять минут.
- Мы договаривались встретиться у дома напротив, - протяжный голос раздался за ее спиной.
- Ждала, пока вы подойдете, чтобы не скучать там в одиночестве, - спокойно отозвалась девушка, глубоко дыша, чтобы успокоить забившийся быстрей пульс.
- Поэтому предпочли скучать тут?
Она равнодушно пожала плечами и обернулась, чтобы подтвердить догадку, которая так долго мучила ее. Пианист был не только фантастическим вором, но и отменным лжецом. Ему практически удалось убедить ее, что мистер Шнеерсон не является человеком, о «подвигах» которого судачит весь город.
- Рада, что вы все же пришли, - проигнорировала она вопрос.
- Не мог допустить, чтобы столь интригующее мероприятие прошло в мое отсутствие. Пожалуй, не стоит больше ждать. Смена охраны уже через десять минут.

Проникнуть в здание музея было проще всего, когда одна партия охранников сменялась другой. Метрополитен считался одним из наиболее неприступных зданий города, наряду с банками, поэтому мужчины, осуществлявшие караул не утруждали себя дисциплиной, позволяя себе во время смены постоять покурить и обсудить последний номер Таймс.
Окно, защелку на котором Реджина повернула во время сегодняшнего визита, открылось с легкого толчка. Одна за другой, две фигуры появились в проёме окна и пропали, спрыгнув внутрь. Подождав, пока глаза привыкнут к абсолютной тьме, они двинулись к цели, обходя экспонаты и мебель, расположение которых выучили наизусть.
Им предстояло пересечь пару десятков помещений, спуститься вниз по служебной лестнице, обойти современную сигнализацию и, наконец, вскрыть сейф, в котором хранилась их цель. Последнее было задачей Пианиста. К сожалению, освоить премудрости этой науки девушка не успела.

Остальное было вопросом осведомленности, нужно было просто знать, где что установлено и поэтапно работать с имеющейся проблемой. Благодаря одному из бывших покровителей, мисс Мерфи помнила, какая фирма отвечала за установку сигнализации, достать прочие сведения не составило труда.
Пианист, в свою очередь, без труда пользовался странными приспособлениями, чтобы открыть сейф. Что он в них слышал, известно ему самому и Богу, с неодобрением взиравшему на них свыше. От Реджины требовалось держать ровно фонарь и прослушиваться к звукам вокруг, чтобы не пропустить, если охрана вдруг вздумает спуститься вниз.
- Можно?
Нескрываемое восхищение при виде ожерелья в её голосе заставило его улыбнуться. Пожав плечами, он передал украшение ей. Они заранее обговорили, что передадут ожерелье Картеру на время, пока Пианист не получит сумму, на которую договаривались. Потом каждый идёт своей дорогой, получив желаемое.
Мгновения, которое Девид потратил, чтобы закрыть дверцу сейфа и привести все вокруг к виду до их визита хватило, чтобы заменить ожерелье на качественную копию. Сноровка, приобретенная в детстве никуда не делась. Пианист спрятал в свою сумку подделку, пусть и хорошую.
Спустя десять минут, во время отхода, прозвучит сигнал тревоги, заставляющий их разделиться и бежать в разные стороны, рассеивая внимание охраны.

Три месяца спустя

Небольшой городок на юго-западе Канады мало чем выделялся из череды ему подобных. Новые лица здесь появлялись достаточно часто, чтобы не вызывать подозрений, но не настолько, чтобы не привлекать внимания вообще. Молодая вдова респектабельного вида поселилась в небольшом домике, окруженном яблочным садом. Каждое утро она спешила на соседнюю улицу купить у булочника сдобу с корицей. Конечно, эти булочки не могли сравниться с эклерами из французской пекарни на Пятой авеню, но были вполне неплохи. Особенно тем, что имели отчетливый привкус свободы.
Теперь по возвращении из булочной её встречали два ребёнка, белый котёнок и чёрный щенок. Через неделю после ограбления она возвращалась к комнату, которую снимала на время до отъезда, когда её внимание привлёк жалобный писк из подворотни. Большой город всегда полон бродячих животных, которых девушка научилась не замечать. Но в этот раз не смогла оставить мелкого там. Он не давался в руки, отбегал в сторону, оборачивался и снова мяукал, пока не привёл её к лежащему в углу щенку, которого лизнул в нос. Малыш только открыл глаза, с надеждой посмотрел на девушку и отвернулся.
- Ну и что с вами делать, бродяжки? - спросила Реджина, уже зная ответ. Она умела ценить преданность, пусть сама делала выбор в её пользу нечасто.

Нью-Йорк Реджина покинула спустя две недели, когда ажиотаж вокруг кражи ожерелья спал и появилась возможность продать посреднику для последующего аукциона на чёрном рынке. Конечно, она получила не ту баснословную сумму, за которую оно позже ушло с молотка, но баснословную сумму поменьше. С теми деньгами, что у неё уже были, ей было достаточно, что начать жизнь в спокойном месте, подальше от города, который знал мисс Реджину Мерфи и мисс Даниэль Леруа.

С Наступающим, жители Между!! Пусть новый год будет счастливее, чем этот, пусть новости радуют и не заставляют грустить.

Джеймс, спасибо за поздравления с Рождеством! Это было неожиданно и приятно!
Хорошей всем игры, ребята. Теперь уже окончательное "пока"

Мистер Филдинг, если вы читаете, готовьтесь: я иду к вам

P.S. Джеймс, меня можно скрывать, я, вроде, успела закрыть все моменты.