Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Парковка перед ветеринарной клиникой забита полностью, но это не значит, что это все клиенты доктора Льюиса – неподалеку высится административный центр, так что большинство машин принадлежит клеркам. Пришлось дважды объехать квартал, прежде чем удалось припарковаться в узком переулке. Оставлять машину не хотелось, вероятен риск, что меня подопрут и потом отсюда не выедешь, а разворачиваться негде.
Поэтому я позвонил Норману, чтобы он выходил.
- Здаров. Приехал?
- Да. Стою с обратной стороны клиники, возле… - оглянулся, - ворот с какими-то вензелями.
- Понял. Ну, мне еще минут пятнадцать надо закончить тут. Хочешь, зайди ко мне, в приёмном посидишь, кофе из автомата выпьешь.
- Не, спасибо, я завтракал поздно.
- Тогда жди, скоро буду.
Я выбрался из машины, сощурился от солнца и полез в бардачок за темными очками, там же нашлась ополовиненная пачка сигарет.
А потом, привалившись задницей к дверце, прикурил первую за сегодня сигарету. Дым показался вкусным, почти сладковатым.
Первый раз я попробовал курить еще лет в десять. Мы с Норманом нащипали сухой травы в палисаднике на заднем дворе, завернули в обрывок школьной тетради – и потом оба целый час кашляли до слезящихся глаз. Да и еще мой отец засёк и надрал нам обоим уши. В следующий раз я попробовал курить уже лет в двадцать, а Норману хватило того раза – больше он к сигаретам не тянулся, а на мои поглядывал с неодобрением: мол, вредно для здоровья, и это мне подтвердит любой медик, даже если он ветеринар и лечит абсолютно некурящих зверушек. Интересно, кстати, как к этому относится Кендалл – при ней я не курил, оставив сигареты в машине.
- Я готов, - Норман бросил подворачивать рукава джинсовой рубашки и прошелся по мне внимательным взглядом, как линейкой. – И как ее зовут?
- Кого?
- Ту тёлочку, от которой ты ушёл утром.
- С чего ты взял, - храня невозмутимый покерфейс, я уселся за руль.
Норман обошел машину, плюхнулся на пассажирское сиденье рядом.
- У тебя вид мартовского кота, довольного жизнью. И мятый прикид, будто ты спал в одежде - или раскидывал ее на ночь где попало. Но перегаром от тебя не разит, так что вряд ли ты где-то бухал всю ночь.
Вот же херов шерлок… Я невнятно хмыкнул, заводя мотор.
- У тебя, между прочим, тоже мятый вид.
- В отличие от тебя, я работаю, не покладая рук. – Он принялся крутить настройки радио. – Говорил же тебе, что хочу расширять клинику?
- Ну? – я вырулил из переулка, перестроился в средний ряд.
- Соседи наши из пристройки съехали, которые торговали всяким барахлом для цветоводства, помнишь? Я подсуетился вовремя и арендовал их помещение. Небольшое, квадратов на пятьдесят, но там очень удачно можно устроить комнату для передержки, а то я заманался к себе домой забирать.
- Стареешь. Раньше ты забирал к себе всех без разбора. А некоторых и насовсем оставлял.
- Ты про сэра Элтона?
- И про него тоже. Кстати, как он?
- Научился лаять, - горестно вздохнул Норман. – У меня две недели щенок живет… помесь ньюфауленда с ирландским волкодавом. И теперь они лают на пару.
Сэр Элтон поселился у Нормана года три назад – здоровенный серый попугай жако. Его принесли в клинику случайные люди, поймавшие его в парке. У попугая было сильное истощение, облысение и перебито крыло. А на лапе – кольцо с именем, и почему его так назвали – до сих пор осталось загадкой. Пока Норман его выхаживал, то безуспешно пытался найти хозяев сэра Элтона, но в итоге забрал его себе. В клинике его оставлять было нельзя, так как быстро выяснилось, что попугай не только умеет разговаривать, но и знает очень много слов – преимущественно матерных, шокируя всех посетителей. Со временем, живя у Нормана, сэр Элтон стал материться меньше, но все еще мог при случае удивить гостей своим специфическим словарным запасом, послав их с порога в пешее эротическое путешествие.
- Так что с расширением?
- Ремонт там надо сперва делать, - Норман поскреб пятерней бритый затылок. - Но бывшие арендаторы съехали и оставили кучу старой мебели и стеллажи в две стены, намертво прикрученные к потолку и полу. Так что я сегодня с утра их разбираю. Кстати, - он заинтересованно уставился на меня, - ты можешь поучаствовать, помощь мне не помешает. Ты как сегодня?
Я пожал плечом.
- Ты ж знаешь, если надо, то всегда помогу.
- Тогда лампу заберем и обратно в клинику, да?.. Поворот не пропусти, за этим перекрестком направо.
Уже почти на подъезде к вокзалу, мы умудрились встать в пробку. Норман нервничал, каждые несколько секунд смотрел на часы, тыкал пальцами в кнопки навигатора и шепотом бормотал любимые слова сэра Элтона.
- Я пешком быстрее, ладно? – не выдержал он. – Ты как подъедешь, набери меня.
Он выскочил на дорогу и, ловко лавируя между машин, устремился к тротуару со скоростью, удивительной для его комплекции.
К вокзалу я добрался минут через двадцать.
Пока ждал Нормана, пролистал пропущенные сообщения в месседжерах, ответил на пару рабочих предложений, договорился о встрече. И убирая телефон, зацепился взглядом за яркий отблеск на соседнем сиденье. Протянул руку, осторожно выпутывая из переплетения ткани маленькую сережку из белого металла – не разобрать, серебро или белое золото. На солнце блеснула крошка голубого камня. Я положил ее на ладонь, улыбнулся, разглядывая. Кендалл потеряла. Точнее, я помог ей потерять, когда зарылся пальцами в ее волосы. Наверное, тогда и расстегнулась, зацепившись за рукав. Придется помочь Кендалл ее найти.
- Думаешь, где бы сделать пирсинг? – в открытое окно заглянул Норман, обнимая здоровенную коробку. – Имей в виду, это девчачий фасончик.
Я подобрал пальцы в кулак, усмехнулся.
- Если только тебе язык проколоть, чтоб меньше болтал.
- Держи свои фантазии при себе, Бенкрофт, - жизнерадостно заржал он. – Открывай багажник.
В багажник лампа не влезла.
Кое-как втиснули на заднее сиденье, причем Норман потребовал пристегнуть ее ремнем безопасности и подпер сбоку сложенным пледом.
- Зачем тебе в машине плед? – поинтересовался он на обратном пути, поминутно оглядываясь назад.
- Ну, как же. Незаменимая вещь. Коробку вот подпереть. Под голову положить. Девушку завернуть, если замерзла. Да и по работе иногда нужно. Драпируешь им облезлую скамейку в парке – и кадр становится в разы приличнее.
- Мне тоже в тачку такой нужен, - помолчав, сказал он. – Вдруг когда повезу Шелли и она замерзнет. Кстати, как она?
Я пожал плечом.
- Да вроде бы нормально. Устает на работе, у нее новый проект… Тори руку сломала, - вспомнил я.
- Да? – Норман округлил глаза. – А чё не говорил? Как так вышло?
- С лестницы свалилась в школе. Теперь ходит в гипсе и с гордостью сует его под нос каждому встречному, чтобы тот восхитился ее страданиями.
- А как думаешь, если я… ну, позвоню… узнать как дела, - Норман вдруг смутился, отвернулся к окну.
Говорят, женщины чувствуют, если нравятся мужчине, даже если он не говорит об этом напрямую. Подсознательно считывают язык тела и интонации голоса. Хотя насчет своей сестры я не был уверен, что она обладает этой интуицией.
- А ты не звони. Лучше заедь как-нибудь вечером. Мало ли, вдруг помочь что-то надо.

У Нормана в клинике я проторчал почти до ночи. Зато мы с ним открутили и вынесли все стеллажи и ободрали старые пластиковые панели, покрывающие стены. Осталось теперь нанять рабочих для косметического ремонта и что-то придумать с вентиляцией – старая была совсем нерабочая.
Дома, выйдя из душа, растянулся на кровати и взял в руки телефон. Сообщений не было. Пропущенных вызовов – тоже. Я уставился на строчку контакта, покосился на часы. Одиннадцать вечера – это поздно или нет? И если я наберу ее сейчас… Пришлось напомнить себе, что Кендалл вообще-то на работе. И ей, в отличие от меня, еще не скоро придется отдыхать. А если я ее отвлеку от чего-то важного? Вообще удивительно, как она справляется с такой нагрузкой – она выглядела маленькой и хрупкой, и не производила впечатления очень выносливой.
Я подавил эгоистичное желание услышать ее голос, решив позвонить, когда ее смена подойдет к концу. Во сколько это будет, я точно не знал, но примерно прикинул, что к вечеру завтрашнего дня. Сутки на работе, охренеть.
А я еще не дал ей перед этим выспаться.
Отбросив телефон, я прикрыл глаза рукой. И позволил себе вспомнить весь вчерашний день. И ночь. И утро сегодня. В голове всё крутились и крутились обрывки разговоров и отдельные моменты как кадры фото: рябь на реке, взгляд из-под опущенных ресниц, прядь волос по губам шелковой лентой. Просыпанный кофе на столе.
«- Я не хочу, чтобы ты уходил»
Надо ли говорить, что уходить мне не хотелось.
Тело ныло от усталости, а сон все никак не шел. Я почти физически чувствовал, как бегут минуты. Открывал глаза, чтобы проверить время, закрывал снова, переворачивал подушку на прохладную сторону. Удивительно, что накануне в чужой квартире спал как убитый, а сейчас, у себя, не могу уснуть. Через пару часов я сдался, признав, что бессонница сильнее, встал и включил ноутбук. Всё равно не сплю, а тонна фотографий сама себя не обработает.
В кровать я вернулся, когда за окном уже светало.

- Привет.
- Привет…
- Это Брайан. Ну, тот который…
- Я знаю, - с тихим смешком ответила она.
- Как твоя рабочая смена?
В трубке слышится вздох.
- Еще два часа…
- Что у тебя с голосом? Устала?
- Да… Очень. Смена была… тяжелая.
Она говорит медленно и будто через силу.
- Я хотел сказать, что завтра уезжаю в Дувр, хочу поснимать меловые клифы и замок. Ты была там?
- В Дувре? Нет.
- Может… ты смогла бы поехать со мной? Утром уедем, вечером приедем обратно. Погуляем вдоль моря, пообедаем в городе. Или прямо на берегу устроим что-то вроде пикника. Что скажешь?
- Это… неожиданно.
- Обещай подумать. Вечером спрошу, что ты решила.
- Хорошо.
- Хочешь, заберу тебя с работы?
Кендалл немного помолчала.
- Хочу. То есть если тебе не…
- Через два часа, - перебиваю ее.

Она выглядит очень уставшей и бледной. Прищуривает глаза от закатного солнца, когда выходит из дверей клиники.
Долгая ночь плеснула темноты в глаза и под них, опустила уголки губ, легла невидимым грузом на плечи. Но при виде меня Кендалл все же слабо улыбнулась.
- Брайан.
Не знаю, кто шагнул первый, но в следующую секунду я ее обнял. Она обхватила меня руками и спрятала лицо на плече – без каблуков совсем маленькая. Ее волосы под моей щекой почти не пахнут медом – пахнут антисептиком, какими-то лекарствами. Больницей.
- Пойдем, отвезу тебя домой… Ты голодная?
Кендалл поднимает голову, озадаченно сводит брови.
- Пока ты не спросил, я даже про это не думала.
- Тогда заедем куда-нибудь по дороге, купим пиццу, - улыбнулся ей. – Вкусно, вредно и абсолютно неполезно.

Милые девушки, от всей души поздравляю вас с праздником Весны.
Оставайтесь теми, ради кого мы готовы на любые подвиги, - очаровательными, красивыми, яркими.
Будьте счастливы и пусть сбываются ваши самые заветные желания.

Приглашаю на прочтение первого весеннего Пульса в этом году )

- Бенкрофт, да отложи телефон, ты в него весь вечер пялишься! – перекрикивая музыку, Сэм смотрел на меня весёлыми глазами. – Давай лучше выпьем, не отрывайся от коллектива!
Я чуть виновато улыбнулся, кивнул и поднял свой бокал с пивом.
- За твою победу, Роули, - произнес я самый популярный тост вечера.
Компания одобрительно загудела, глухо звякнули стаканы с напитками. Сэму было сегодня что отметить: за снимок «Ссора на станции» он получил звание лучшего фотографа дикой природы и стал победителем конкурса Лондонского музея естествознания. По этому поводу и закатил вечеринку среди друзей и коллег. Поначалу мы сидели в пабе, потом переместились в клуб… не помню названия, если честно. Теперь вся компания расположилась в мягкой зоне, развалившись на диванах, градус веселья неизменно повышался, и не удивлюсь, если кое-кто отправится вскоре танцевать – куда-нибудь поближе к красоткам из шоу-программы, чьи выступления разбавляли время от времени модные диджейские сеты.
Но расслабиться и в полной мере разделить успех Сэма я не мог: не тогда, когда пообещал приятелю помочь с его проблемой, и срок выходил уже завтра. Но кто ж знал, что все три варианта, на которые я рассчитывал, сорвутся: Кейко и Минами, как оказалось, не в Лондоне, а Джун завтра занята в съёмке. А у самого Мэтта участница его шоу умудрилась сломать ногу, и теперь ему пришлось срочно искать замену. Тут и выяснилось, что найти в городе красивую девушку азиатской внешности не так-то просто.
Телефон снова завибрировал в кармане, я поднялся и вышел в коридор: музыка там была немного тише.
- Алло, Мэтт, говори, - затыкаю пальцем другое ухо. - Громче только, здесь шумно… Нет. Увы, без вариантов пока. Спросил еще у пары рекламных агентов, обещали перезвонить, если что-то будет…
- Черт. Я надеялся, что хотя бы у тебя найдется подходящая кандидатура. Напряг уже всех знакомых.
- А без девушки никак?
- Да можно, конечно… но будет уже не то, - расстроенно вздохнул он. - Ладно, звони если вдруг что.
Я оттолкнулся от стены коридора, выпрямился. В зал вернулся, но направился не к компании, а к бару: захотелось выпить что-то покрепче пива.
- Абсент, - сказал я, разглядывая отражение цветных огней в полированной барной стойке.
- Подождите пару минут, – ответил женский голос, - закончу пару коктейлей.
Я поднял глаза: миниатюрная девушка, стоя ко мне вполоборота, без видимых усилий крутила в пальцах тяжелую литровую бутыль с алкоголем. Она профессионально устраивает маленькое шоу из приготовления коктейлей – бутылки и шейкер, вращаясь, летают по кругу, девушка ловит их играючи на плечо и на локоть, даже пританцовывает на месте. Остро пахнет свежеразрезанным лимоном. В узкие бокалы льются тонкие струйки ликера и вермута, звякают кусочки льда. В какой-то момент она поворачивается ко мне лицом, и я больше не отвожу взгляда: у девушки милое лицо сердечком, ямочки на щеках и… тот самый нужный мне разрез глаз. Ей офигенно пойдёт алый шёлк…
- Чистый или с водой?
- Второе.
Она ставит передо мной рюмку со специальной ложкой, кладет сверху кубик сахара и льёт через него абсент. Щелчок зажигалки – и над сахаром вспыхивает синее пламя, отражаясь отблеском в тёмных глазах.
На её бейдже написано «Кей».
- Красиво горит… - Но я смотрю не на пламя. - Кей, а вы завтра работаете?
Она удивлённо поднимает бровь и медлит с ответом, протирая салфеткой стойку.
- Нет, - наконец отвечает она.
- Меня зовут Брайан Бенкрофт. - Я кладу перед ней флаер с рекламой фаер-шоу. -
Не хотите принять участие? Один мой приятель несколько лет занимается постановкой подобных шоу, завтра будет фестиваль в парке Сент-Джеймс, и он тоже будет выступать со своим коллективом. Но ему срочно нужна замена одной участницы, и вы идеально подойдёте.
Сахар в ложке почти весь упал в рюмку карамельными каплями, Кей погасила огонь и долила ледяную воду. Придвинула мне напиток и с сомнением посмотрела на флаер.
- Предлагаете мне выступать? Но я ведь не…
- Это безопасно. Контакта с огнём не будет, девушка нужна для целостности композиции. Номер построен как выступление самураев – шесть мужчин располагаются по кругу и вращают горящие фитили на цепях, веера, стаффы и плети. Девушка в стилизованном наряде стоит в центре на маленькой подсвеченной платформе, в руках держит одну или две катаны. Ее задача – несколько красивых поз, которые она меняет в течение номера – вот и всё. Если согласитесь, то очень выручите хорошего человека, а взамен получите незабываемые эмоции и небольшой гонорар. Вам понравится, одновременно и посмотрите шоу, и поучаствуете в нём. – Я опёрся локтями о стойку, наклонившись ближе, поймал её взгляд. – Обещайте подумать, Кей.

Многие люди признаются в том, что не любят ждать – кого-либо или чего-то, – и ожидание для них хуже пытки. Никто не любит ощущение минут, длящихся будто бы часами. Никто не любит бесконечно посматривать на стрелки часов, словно приклеенных к циферблату. Но как бы там ни было, ожидание бывает разным. Сегодня в нем нет и тени тревоги. Только радость и сдержанное нетерпение, легко читаемые на лицах гостей и в особенности жениха, ждущего невесту у алтаря. Он пытается, конечно, держаться невозмутимо, но его выдают напряженные плечи и взгляд, которым он смотрит в проход между рядами, будто надеясь увидеть силуэт в белом платье.
Шаферы пытаются его подбодрить, подшучивая, и у них получается, но этого недостаточно.
Я жду появления невесты вместе со всеми, делая между делом пробные снимки, ищу наиболее удачные точки съемки. Антураж, конечно, красивый: непередаваемая атмосфера старинной церкви, мягкий свет сквозь высокие окна, море цветов повсюду, нарядные гости, приглушенные голоса и тихий смех на скамьях. Знакомое лицо блондинки в красном платье заставляет задуматься на минуту, не сразу вспоминаю, где ее видел. Но потом она улыбается кому-то, и я припоминаю один детский день рождения. Кажется, ее зовут Софи. Да…. Точно.
Еще немного напрягаю память и удается вспомнить и фамилию. Где-то у меня должна была сохраниться визитка, но воспользоваться ею не пришлось. Интересно, как идет ее бизнес - хотел же заехать в ее заведение посмотреть, но всё не получалось, а потом забыл.
Камера тихо щелкает, делая снимок.
А в следующую секунду по рядам прошел шепоток, Адам подобрался, выпрямившись, заиграла музыка, и я сосредоточился. Время поработать.
И первый кадр достался вовсе не невесте, медленно идущей пока еще вдалеке. Выражение лица Адама в этот момент было бесценно, и я надеюсь, на снимке это будет хорошо видно – его глаза, когда он увидел Арлин. Восхищение, гордость, обожание. И все это совершенно не постановочно, не для камеры. Кажется, в этот момент для него вообще никого вокруг не было. Только он и девушка, идущая ему навстречу.
Не знаю, как для молодоженов и гостей, но время церемонии для меня пролетело очень быстро. Казалось, я только начал, как уже раздаются аплодисменты, и гости начинают подходить для поздравлений, а после неспешно тянутся к выходу. Когда церковь почти опустела, я вдруг вижу Петера, погруженного в свои мысли, что дает мне возможность подойти незаметно. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть.
Перепалка с ним стала почти привычной и подняла настроение. Но Джулия поторопила, и разговор получился коротким, но хоть успел узнать, зачем здесь художник, а то гадал бы потом, с какой стороны он приглашен и кем приходится молодоженам.
Кстати, о молодоженах. Надо поторопиться, чтобы они не уехали раньше меня.

Гайд-парк прекрасен в любое время года. Одно из лучших мест для романтической съемки, тем более, что с погодой сегодня повезло – солнечно и не по-осеннему тепло. Кое-где даже сохранились полностью зеленые ландшафты, будто неподвластные смене сезонов, и только яркие красные листья, пестрящие на траве, выдают, что лето закончилось. Пахло осенью: опавшей листвой, поздними цветами, холодной росой, медленно высыхающей под солнцем.
Мне почти не пришлось давать указаний, как встать и как повернуться – Арлин знала все профессиональные тонкости и позировала очень естественно, откровенно наслаждаясь обществом свежеиспеченного супруга. Глядя на нее, сумел немного расслабиться и Адам. Нет, ему все еще было немного некомфортно под прицелом камеры, но он, как смог, постарался о ней забыть. И даже начал улыбаться. Иногда Арлин ему шепотом подсказывала, куда смотреть, но чаще они просто глядели друг на друга и улыбались, забыв обо всем. А то вдруг принимались целоваться так долго, но мы с Джулией начинали чувствовать себя немного лишними. Переглянувшись со мной, она разводила руками – мол, ну что тут сделаешь, и тихо смеялась.

Финальную серию снимков мы делаем в капсуле Ока, на фоне яркой синевы неба и панорамы города, и кадры получаются символичными. Что может быть выше птичьего полета в такой день? Только любовь.
Моя работа на сегодня почти закончена. Далее празднование будет проходить в Королевской Опере с несколькими сотнями гостей и поймать удачный кадр будет почти невозможно. Внимание молодоженов будет принадлежать друзьям и близким, и вряд ли фото будут иметь художественную ценность. Если только попробовать снять торт, пока он целый… В любом случае, отснятого материала хватит на несколько альбомов.

*

Понедельник день тяжелый.
в цитаты:
Мне бы не помешало немного буддийского спокойствия (с) Мэри Энн
Не только тебе, кузина )

Пусть твоя совесть передает приветы почаще )) Спасибо, Мэри.

...- как получилось, что ты не умеешь водить машину?
- У лошадей нет заднего сидения, - лишь улыбаюсь снова. - Я замечательно держусь в седле, как и положено, умею падать десятком разных способов (с) Эстель Скеффингтон

квартира Кендалл Мейтленд

Когда я предложил Кендалл отвезти её домой после работы, я не планировал напрашиваться на визит, это просто вышло как-то само собой. И только оказавшись у нее в квартире, я запоздало подумал, что надо было спросить или дать ей какой-то выбор. Вполне возможно, девушка мечтала упасть на кровать и уснуть, едва зайдя в квартиру, а не делить со мной вечер. Дистанция? – нет, не слышали. Прости, док, чуткости во мне как в бревне.
Впрочем, если не вести себя как гость, за которым надо ухаживать, то можно здорово упростить жизнь себе и остальным.
Кендалл остановилась рядом, подняла лицо.
-Я хочу... Я хочу поехать с тобой, если ты ещё не передумал.
- Не передумал, - медленно ответил, глядя в поблескивающие в полумраке глаза. – Но только если ты чувствуешь, что сможешь. Если тебе нужно отдохнуть, выспаться до полудня… не выйдет, нужно выехать рано утром. Хотя… - я улыбнулся ей, - ты можешь подремать в машине. Как тебе вариант?
Смутившись, она что-то пробормотала и заторопилась в ванную, я проводил её глазами и прикусил язык, на котором вертелось предложение помощи.
Вместо этого наклонился и подхватил пушистую кошку, трущуюся о ноги.
- Так… ты у нас Сэлли, да? Ну, пойдем, покажешь, где твоя еда.

Сэлли с энтузиазмом мяукнула, сообразив, что её будут кормить. Я зажег в кухне свет, без труда нашел упаковку с кормом.
- Не спросил, сколько тебе обычно насыпают, так что извини, если будет не так, как ты привыкла.
Сэлли считала, что будет в любом случае маловато, и умудрилась так боднуть под руку, что корма насыпалось полная миска.
- Эй, полегче. Тут тебе, кажется, и ужин и сразу завтрак перепал.
Выпрямился, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Воображение мгновенно подсунуло картинки голой Кендалл, не забыв подкинуть пару идей о конкретных видах помощи с моей стороны. Тело само дёрнулось , но я заставил себя остановиться и выдохнуть. Не хватало ещё, чтобы док посчитала, что зря впустила меня в свой дом.
Надо отвлечься.
Пока Сэлли хрустела своими сухарями, я вымыл руки, поставил чайник, безошибочно нашел в шкафу чашки и тарелки. Кендалл ведь понадобится тарелка? Сам я обычно ел пиццу прямо из коробки, не заморачиваясь посудой, хотя, к примеру, Шелл всегда требовала к пицце ещё и вилку. Господи, как ее вообще можно есть вилкой?
Поразмыслив, решил, что Кендалл будет удобнее на диване, а не на жёстком стуле, поэтому перенес всё в гостиную. Пощелкал пультом, удовлетворенно хмыкнул, найдя спортивный канал. Первый тайм футбольного матча между шведами и нашими подходил к концу с нулевым счетом. Не то что бы я был горячим поклонником футбола, но это всяко лучше тупых вечерних шоу.
Я сел, вытянув ноги, посмотрел на часы. Вытянул из кармана джинсов телефон, бросил его на низкий журнальный стол.
- Пицца запаздывает, да?
За голосом комментатора и шумом трибун я не услышал, как в ванной стихла вода.
Кендалл стояла в проеме двери, босиком, встряхивала влажные волосы пальцами, закутанная в толстый махровый халат. Я поднялся, в два шага преодолел расстояние до нее, взял за талию и притянул к себе.
- Тебе лучше?
А потом не дал ей ни секунды, чтобы сказать что-то, наклонил голову и поцеловал, приподняв рукой её лицо. Кендалл горячо выдохнула, приоткрывая рот, чтобы впустить язык, и встала на носочки, обнимая за шею. Этот жест я воспринял как приглашение и плевать, если он таковым не был. От нее больше не пахло больницей, пахло шампунем, чистой кожей и еще – ею самой. Запах со сладкой нотой, от которого сносило крышу.
В голове у меня мелькнуло, есть ли на Кендалл что-нибудь под халатом, и в ответ на эту мысль в паху потяжелело. Дернуть за узел пояса, распахнуть – и узнаю. Я прижал её теснее, чтобы она почувствовала. Она тихонько застонала, выгнулась.
В дверь позвонили.
Да твою же мать…
Я поднял голову, тяжело дыша. Уперся лбом в её лоб, сглотнул. Ладони Кендалл соскользнули с моих плеч, она судорожно вздохнула, открывая глаза. Звонок раздался снова.
- Я открою, - шепнул ей, кашлянул, убирая хрипоту. - Иди в гостиную.

Коробка с пиццей была тёплой, пахла запеченной ветчиной и горячим сыром. Кендалл сидела на диване, поджав под себя ногу. Я открыл коробку, переложил кусок пиццы на тарелку и вручил ей. - Подожди, принесу тебе салфетки, я их где-то видел на кухне.
- На подоконнике, - немного растерянно подсказала Кендалл мне в спину.
Точно.
Вернувшись, поставил упаковку с салфетками на стол, приглушил звук телевизора.
- Ешь, пока тёплая. Обещал же тебя накормить, - я сел рядом, беря себе кусок. – Когда я был мелкий, мы с моим приятелем Норманом решили замутить пиццу, насмотревшись мультфильмов про черепашек ниндзя – они ж там все её обожали. Нам было лет по восемь-девять, родителей не было дома, старшей сестры тоже. Мы подумали, что в этом нет ничего сложного – лепёшка, колбаса, помидоры и сыр. Лепёшку мы сделали из донышка батона, колбасу кое-как накрошили, а помидоров у нас не было, поэтому мы обошлись кетчупом. В холодильнике нашли сыр, он нам показался странноватым, но Норман сказал, что расплавится и будет отлично.
- И как? – спросила Кендалл, подняв брови. – Получилось?
- Вполне себе! Потом пришли мои родители и мы с гордостью угостили их своим шедевром, а заодно узнали, что было не так с сыром.
- Это была не моцарелла?
- Угадала, - я засмеялся. – Это был безумно дорогущий французский сыр с белыми трюфелями, который мама купила на свадебную годовщину.
- О, нет, - протянула Кендалл, тоже смеясь. – Вы сделали очень дорогую пиццу.
- Для гурманов, ага. С тех пор я больше не рисковал с готовкой пиццы… Еще? – я кивнул на коробку.
Кендалл помотала головой, потянулась за салфеткой.
- Кажется, наелась. Может, позже.
Она выглядела такой… домашней, в этом халате, с подсыхающими волосами, рассыпанными по плечам. И гораздо более живой, чем около часа назад на парковке возле клиники. Я притянул ее к себе на плечо, обняв рукой.
- Расскажешь мне?
- О чём? - отозвалась она.
- Про эту смену. И вообще, про работу.
Кендалл помолчала, потом вздохнула.
- Не знаю, стоит ли рассказывать всё это.
- Тогда начни с чего-то попроще. У тебя есть… любимые пациенты? Или наоборот, нелюбимые?
- Я стараюсь этого не делать. Быть пристрастной – очень мешает. Но... любимый тот, кто выполняет рекомендации, когда получается, что всё не зря... Понимаешь? Что не зря вела бой за его жизнь.
- Я бы не смог работать врачом.
- Почему? – Кендалл приподняла голову, заглядывая в лицо.
- Крови боюсь.
- Да?
- Нет. Шучу. Крови не боюсь, но раз за разом брать на себя ответственность за чью-то жизнь… это просто не каждому дано.
Кендалл снова положила голову мне на плечо, устраиваясь удобнее.
- Не всегда всё так серьёзно… Вот одна пациентка есть, миссис Эллис, она ходит ко мне каждую неделю. И каждый раз в новой шляпке. Она обожает шляпки. Говорит, что в них больше всего похожа на свою королеву. И при этом пренебрегает лечением. Совсем. А ходит ко мне, чтобы сосватать сына, представляешь? Такая смешная.
- Какая предприимчивая леди, - я усмехнулся. – Как думаешь, она хочет пристроить сына или чтобы в семье был свой круглосуточный врач?
- Наверно, и то, и другое.
Я покачал головой, прижался губами к волосам на ее макушке.
- Нет, Кендалл, суточных дежурств тебе хватит и на работе. Надо же и отдыхать когда-то.
- Расскажи мне про Дувр. Что ты хочешь там делать?
Я откинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза.
- Это очень старый портовый город на берегу Ла-Манша. Ехать недолго, пару часов. Сам по себе город небольшой, но там есть настоящий средневековый замок – высокие зубчатые стены с башнями и туннелями, он сейчас открыт для посещения, туда водят экскурсии. Мы можем сходить, если захочешь. Ну, и самое главное – меловые белые скалы. Они тянутся вдоль побережья и это первое, что видят все путешественники морем. Там открывается потрясающий вид. На рассвете я уже не смогу это снять, для этого надо ночевать прямо в городе, но, может, удастся поймать вечерний свет, если повезет с погодой. Там обычно ветрено, так что бери какую-нибудь легкую куртку… Можем спуститься к морю. Вода там обычно холодная, но серферов это не останавливает. Я не люблю пляжи с тёплым морем – там обычно не протолкнуться от отдыхающих. Три года подряд в конце лета я снимаю примерно на неделю дом немного южнее Дувра, в маленьком рыбацком поселке. Его хозяин уезжает к детям и внукам, а дом сдает мне - старый, приземистый, с длинной верандой на почерневших столбиках-сваях. Он стоит на невысоком обрыве над самым морем, и в непогоду во время прилива брызги волн достают почти до веранды. По ночам в море светятся огни кораблей, прибой ворочается на холодных черных камнях. Вот такое море я люблю… А ты? Наверное, всё-таки любишь загорать на пляже, да?

Я поднял голову, посмотрел на Кендалл и увидел, что она спит. Черт, она же устала смертельно, мне надо было уложить ее сразу, а не беседы вести – они-то подождут.
Я встал и поднял ее на руки, перенес в спальню на постель. Она вздохнула, что-то пробормотала во сне и повернулась на бок, обняв подушку. Жаль, не меня.
Вернувшись в гостиную, я убрал остатки пиццы в холодильник и погасил свет. Дверь закрылась за мной с мягким щелчком.

Дома я наскоро собрал необходимое в рюкзак и упаковал аппаратуру, чтобы не тратить время на это утром. А потом вспомнил, что не сказал Кендалл, во сколько нужно встать. Придется будить её звонком, и я очень надеюсь, что она не передумает ехать со мной.

Внутренне я был готов к тому, что утром мне придётся ждать Кендалл. Девушки никогда не бывают готовы к нужному времени – с этим бесполезно бороться, надо просто принять как факт. И заранее подготовить нервную систему. Но док меня удивила, встретив на пороге уже собранной. Я не спеша поднял взгляд от босых ступней до собранных на затылке волос, подумав, что мне нравится то, как она выглядит. Ей идут узкие джинсы, подчеркивая длину ног. И распахнутый ворот белой рубашки, заставляющий думать о том, что было бы неплохо расстегнуть ещё одну пуговицу. Идет радостное ожидание в глазах. И на поцелуй она отвечает сразу, без заминки, закидывая тёплые руки мне на шею. Приятно, когда так встречают, и у меня окончательно исчезают укоры совести, что это несколько эгоистично – тащить в поездку Кендалл после суточной смены, не дав как следует отдохнуть.

Утро выдалось хмурым. На выезде из города образовалась небольшая пробка, и, лавируя между других машин, я с беспокойством поглядывал на небо. Следя несколько дней за прогнозом погоды на побережье, я начисто упустил из виду прогноз по Лондону. И похоже, зря.
- Кажется, собирается дождь, - на лобовое стекло упали первые капли, а через пару минут барабанило вовсю. – Док, ты прости меня, - я взглянул на Кендалл. - В такую погоду нормальные люди сидят дома за книгой и чашкой чая или валяются в постели под одеялом.
- Это я успею и в другой раз, - она лукаво усмехается.
- Попробуем обогнать грозу? – я подмигнул ей и перестроился в крайний ряд.
Выбравшись на загородную трассу, я прибавил скорость в надежде уйти от грозы. И поначалу казалось, что получается, дождь почти стих. Мимо пролетали лондонские предместья, фермерские поля и небольшие перелески, в узкую щель приоткрытого окна влетал сладковато-пыльный запах мокрой дороги. На затем трасса забрала по широкой дуге влево и стало ясно, что уйти не удастся. Грозовой фронт был близко, собираясь черно-фиолетовыми тучами.
Небо стремительно темнело, боковой ветер стал сильнее, так, что машину слегка покачивало при порывах. Где-то неподалеку грохнул гром. И почти сразу хлынуло. Ливень нагнал с разбегу, не расшаркиваясь на мелкий дождик – шарахнул сплошным потоком, с которым не справлялись дворники. Видимость упала до нескольких метров, стопари впереди идущей машины угадывались с трудом. Я включил аварийку, чтобы в меня самого не влепились сзади – ее видно лучше при непогоде. Ощущение было, будто попали в гигантскую автомойку, только без щеток. Совсем рядом сверкнула молния, расколов небо ветвистым росчерком и сразу грохнуло так, что чуть не заложило уши.
- Надо остановиться, - выдохнула Кендалл. – Переждать пик грозы.
- Ты права. Тут нельзя останавливаться на обочине, надо поискать съезд.
Нам повезло, меньше чем через милю попался поворот на узкую дорожку, обычно такие вели к фермам. Мы едва его не проскочили. Асфальт вдруг внезапно кончился, и машина запрыгала по ухабам. Я затормозил, выворачивая руль, но поздно – правое заднее колесо провалилось, автомобиль ощутимо накренился. В зеркала разглядеть что-либо было невозможно, по ним непрерывно лилась вода. Дворники на лобовом бестолково молотили, и я их выключил. Попытки сдать назад и выехать ничем не закончились, мы буксовали на месте.
- Б**ть, приехали… Извини, док, - я развернулся к ней, отстегнув ремень. - Надо посмотреть, куда мы влетели, я сейчас.
Я выбрался на дорогу под хлещущий ливень, мгновенно промокнув до нитки. Бодрящий утренний душ, что может быть лучше? В плане закаливания – незаменимая вещь…***.
Я обошел машину, присел на корточки. Колесо увязло в глинистой яме, которую я не заметил вовремя. Не слишком глубокая, больше похожая на старую колею от трактора, но скользкая. И выбираться надо сейчас, пока она не раскисла от воды еще сильнее. Где-то в багажнике была доска на полку, которую забыл завезти Норману для ремонта.
- Кендалл? – я открыл дверь, заглядывая в салон. – Ты за рулем ездишь? – Она кивнула. – Перебирайся на водительское.
- Всё серьёзно? – встревоженно спросила она.
- Нет, пустяки. Подложу под колесо доску и толкну немного… - Я стянул мокрую футболку, вытер лицо и бросил её на заднее сиденье. – Стриптиз заказывали?
- Брайан? – Кендалл, смеясь, подняла брови.
- Что? Там грязь из-под колеса летит, чтоб ты знала.
- Тогда и джинсы надо снять, - в ее глазах прыгают черти.
- Это непременно, - пообещал я. - Но позже. Ты готова?
- Не знаю, - она кладет ладони на руль, ерзает на сидении. – Наверное. Что надо делать?
- Нажмешь на газ, когда дам знак, хорошо?
Дождавшись кивка, захлопнул дверь и открыл багажник. Надеюсь, Норману была не слишком дорога эта полка и он простит мне ее.
Я подсунул ее под колесо, уперся руками повыше бампера и крикнул:
- Давай!
Мотор взревел, машина дёрнулась, но доска выскочила из-под колеса и оно провернулось вхолостую в грязной жиже.
- Стой!.. Черт… - я присел, заново подсунул доску. – Помедленней!.. Давай еще!..
Вторая попытка стала удачнее. Автомобиль обдал меня веером брызг, выскочил из ямы, качнулся и остановился в нескольких метрах.
- Ну вот, а ты беспокоилась, что помешаешь мне, - сказал я, вернувшись в салон. – Да я бы без тебя не справился. Спасибо, док. Там в бардачке есть салфетки, подашь мне?
Кендалл сдвинулась на свое сиденье, уступая место, и протянула мне салфетки, которые не слишком-то помогли оттереть брызги глины с джинсов, но я хотя бы сделал всё, что мог. Снаружи все так же лил стеной дождь, а здесь, внутри было относительно сухо. Я натянул заново влажную футболку, поежился от прикосновения мокрой холодной ткани и споткнулся о пристальный взгляд.
- Замерз? – тихо спросила Кендалл.
- Не особенно, - отозвался я, не отводя глаз. – Просто вымок. Надо включить обогреватель…- и не сдвинулся с места. Протянул руку, коснулся щеки. – Иди сюда.
Пальцы двинулись дальше, под затылок, легли на шею. Я наклонился поцеловать, поймал губы жадным ртом, притягивая ближе. Она выдохнула что-то неразборчивое, требовательно или протестующее, потянулась навстречу сама. Я легко перетянул ее на себя, усаживая верхом на колени, сдвинул кресло назад, чтобы руль не спивался ей в спину. Сжал талию, шаря руками по тонкой спине, чувствуя ладонями выступающие лопатки. Нащупал резинку на ее волосах, стянул, зарываясь горстями в пряди. И целовал, глубоко, сплетаясь языком, покусывая губы, втягивая в себя сладкое дыхание. Скользнул губами вниз, на запрокинутую шею, прикусывая бьющуюся венку, и ниже к ключицам в распахнутом вороте рубашки. Кендалл что-то простонала, потираясь распахнутыми бедрами о каменную эрекцию, черт, я трахну ее прямо здесь если она не…
… Совсем рядом промчался пикап, просигналив на ходу, и мы замерли, выпрямившись, тяжело дыша друг другу в губы.
- Кенди... – выдыхаю ей в губы, прислонившись лбом в лоб.
Она глубоко и часто дышит, сухо сглатывая.
- Брайан.
- Знаешь, сейчас…. – хрипло шепчу ей в ухо, поглаживая спину, - я жалею о том, что затеял эту поездку. Я бы хотел сейчас оказаться у тебя дома и затащить тебя с порога в постель. Шш, молчи, - закрываю ей рот поцелуем.
Мы целуемся медленно и долго, пока не восстанавливается у обоих дыхание. Когда она поднимает голову, мы замечаем, что дождь почти стих и вокруг посветлело. Только стёкла в машине запотели.
- Согрелся?
- Да. Местами даже… перегрелся.
Кендалл сдвинулась на моих коленях, опустила взгляд на вздыбленную ширинку и прикусила губу. Румянец расползался у нее по крыльям носа к щекам. В комплект к покрасневшей от моей щетины шее. Мне дико нравится, как она сейчас выглядит – растрепанная, с зацелованными губами. И я всерьёз начинаю думать про заднее сиденье, но… у меня недостаточно для этого тонированные окна и вокруг слишком светло, да и к тому же мимо проезжает еще один автомобиль по направлению к трассе. Дорожка, к несчастью, оказалась не заброшенной.
- Поедем дальше? – она вплетает пальцы в мои волосы, лаская затылок. Хочется наклонить голову, подставляясь под руку.
- Через пять минут. Выйду пока наружу, покурю. Мне надо время чтобы… - я выразительно показал глазами вниз.
Кендалл тихо смеётся и перебирается на свое сиденье.

Дорога до Дувра занимает около двух часов в среднем. Мы с остановкой потратили немногим меньше трех. Зато когда подъехали к городу, прогнозы синоптиков по побережью наконец-то начали оправдываться: облака пошли выше, в них появились просветы и даже выглянуло солнце. Кендалл вынула из сумки тёмные очки.
Сам городок маленький, смотреть в нём особо нечего, разве что, может, граффити Бэнкси с флагом Евросоюза без одной звезды. Зато замок возвышается над городом на высоком холме и его видно почти отовсюду.
Согласно указателям я направляю машину сразу к нему, где неподалеку предусмотрена большая парковка. Билеты я взял заранее онлайн, так что регистрация не отняла много времени. Нам предлагают присоединиться к одной из экскурсий, которые регулярно стартуют от подножия холма. Закинув на плечо рюкзак, я протягиваю руку Кендалл и она ее берет таким простым и естественным жестом, будто делала это много раз. У нее прохладная узкая ладонь и тонкие пальцы, с которыми приятно переплетаться. Мы пристраиваемся к одной из экскурсий, но очень скоро отстаем: никто в общем-то не проверяет, где наш гид и группа.
«Ключ к Англии» строился как крепость, для оборонительных целей, поэтому особой роскоши в нем не предполагалось, но зато он поражал размерами и древностью. По толстым каменным стенам в пятнах лишайника карабкался плющ, под ногами хрустели мелкие камешки. Ветер пах солью, морем, йодистыми водорослями, в синем небе кружили чайки, резко вскрикивая. Со смотровой площадки донжона окрестности видно на много миль вокруг. Пока Кендалл вглядывалась в смутно угадываемый берег Франции, придерживая рукой волосы, я достал из рюкзака фотоаппарат, прикрутил объектив и огляделся, прикидывая ракурсы.
- Док, - позвал я, отойдя на пару шагов, поднимая фотоаппарат. – Посмотри на меня.

Привет всем и с Праздником. Мира нам всем.


Я уже знаю, что ты любишь зеленый ) Пусть тогда твой десерт будет в этом цвете.

И мне интересно, что это за ***** Томас?

Джонатан, спасибо за внимание к посту )


Ты привыкнешь, художник ))
У моей девушки все то же самое, но над живым телом )

в цитаты (их кто-то собирает, нет?)
Мадонна с котёнком.(с) Линд-Уайатт
Мы живем здесь и сейчас, не стоит цепляться за прошлое, потому что оно было и уже прошло, и больше не повторится.(с) Б.Филдинг
Довольно странно, но один и тот же танец всегда танцуется иначе. (с) Эстель Скеффингтон

Совершенно непредусмотрительно взял с собой кофе в термос ) Надеюсь, с поцелуями проблем не будет.

Редакция Пульса, спасибо за яркий номер.
поворот на "360 градусов" повеселил ))) Понимаю, что недоглядели, но лучше поворачивать на другой градус )))

Мэри, записывай мои любимые цвета:
Темно-зеленый. Темно-синий. Белый.

Мисс Грин, с прошедшим. Счастья и легкого решения проблем.

Мисс Марчмен, с днем рождения. Улыбок, радости и самых ярких впечатлений.

Мне нравится смотреть на нее. Просто следить глазами, касаясь взглядом. От летящих по ветру волос до белых носков кед. Разглядывать ровные дуги бровей, плавным уголком опущенные вниз, яркую улыбку, ямку между ключицами в распахнутом вороте рубашки. В этом есть много от профессии – машинально отмечаю, как падает свет, невольно ищу ракурс, с которого кадр был бы удачнее. Но не только. Не только. Когда я работаю, то женская красота всегда остается для меня только искусством. Мне приходилось снимать моделей разной степени привлекательности и опыта. Были среди них и очень красивые. А были такие, про которых так не скажешь с первого взгляда, но камера их, что называется, любила – и на снимках получалась такая красота, от которой захватывало дух, а кастинговые агентства готовы были перегрызть друг другу горло: в моде уже давно нестандарт. Но, поправляя модели волосы, мне не хотелось запустить в них руки, сжать в горсти. Мелькающее в разрезах одежды белье не вызывало желание его снять. А приоткрытые губы не наводили на мысль об их вкусе. И этим работа отличается от сегодняшнего дня. Я стараюсь сдерживаться. Напоминать себе, что вообще-то пригласил девушку на прогулку, а не для того, чтобы бесконечно лапать её, то и дело притягивая к себе. И – держаться за камеру. Обеими руками.
Просьба Кендалл позировать звучит неожиданно. Она с серьёзным видом целится смартфоном, а я добросовестно замираю, сдерживая смех: это чертовски непривычно, поменяться с моделью местами.
- Ты красиво выходишь на фотографии.
Не может быть.
- Покажешь? – скептически поднимаю бровь.
Кендалл вдруг обнимает, с улыбкой качая головой.
- Нет, хочу, чтобы ты был только для меня.
И это маленькое признание теплом разливается в груди.

Не знаю, понравился Кендалл замок на самом деле или она восхитилась им из вежливости. По правде говоря, сам я настолько часто отвлекался на неё, что, кажется, её снимков у меня будет вдвое больше, чем видов древних стен. Но это стало бы проблемой, если бы заказ на съёмку был коммерческий. А сегодня я работал прежде всего для себя, а себе я привык доверять. Если тянуло снимать конкретную девушку, значит, так и следовало делать.


Тропинка узкая, тянется вдоль обрыва над морем на несколько километров, ветвится спусками вниз. Вдали берег делает крутой поворот и отсюда хорошо видны меловые скалы с белой полосой прибоя у подножья. Иногда я останавливаюсь, чтобы сделать снимок, потом не спеша идём дальше. Пользуясь тем, что места для двоих хватает едва-едва, приобнимаю Кендалл за плечи, и она не возражает. Мне нравится вот так идти с ней, приноравливаясь к её шагам.
- Устала?
- Немного да.
- Я бы тоже присел уже где-то. Спустимся вниз и пообедаем, м?
- На пляж? – уточняет она.
- Да. Я решил не полагаться только на силу своей улыбки, чтобы впечатлить тебя. У меня с собой в рюкзаке есть термос с кофе и сэндвичи. Я подготовился по всем фронтам.
- А я боюсь признаться, что хочу есть.
- И зря. – Протянув руку, заправляю ей за ухо прядь волос. - Мы бы устроили привал раньше, на территории замка.
- Нет уж, теперь я хочу к морю…
- Тогда давай найдем, где спуститься.

Береговая полоса усыпана мелкой круглой галькой, шуршащей под ногами. Назвать её пляжем в обычном понимании сложно. Но мне такой вариант нравится гораздо больше золотых песчаных берегов, где не протолкнуться от загорающих туристов и ярких зонтов. Здесь течение в проливе не даёт воде прогреться, к тому же, близко порт, и всё это не способствует притоку любителей пляжного отдыха. Что, впрочем, не мешает серферам в гидрокостюмах ловить волну. Кендалл закатала рукава рубашки и низ джинсов, разулась и, держа кеды в руке, плескала ногами на мелководье.
- Вода холодная, - предупредил я.
- Нет, - она, смеясь, наклонилась, и зачерпнула ладонью воду, брызнула в мою сторону. – Тёплая.
- Будешь брызгаться – окуну, - я со смешком увернулся от брызг. – И тогда посмотрим, какая тёплая.

Кендалл я постелил свою куртку, сам просто уселся на нагретую солнцем гальку. Рядом она разложила находки: несколько ракушек, пару обкатанных до гладкости кусочков стекла и маленькую морскую звезду, высушенную солнцем. Ветер поутих, а может, от него защищал высокий холм, отвесной стеной поднимающийся вверх над берегом.
- Не могу сказать, что мои сэндвичи это верх гастрономического искусства, но это всё, на что я оказался способен около семи утра,…. – сказал я, вручая сверток.
- Я ужасно голодная, - призналась Кендалл.
При этих словах мысли мои почему-то приняли направление, не имеющее ничего общего с едой. Я отвлекся от распаковывания рюкзака, медленно поднял глаза, задержавшись взглядом на длинных ногах в узких джинсах, на скрещённых лодыжках. Вспомнил, как проводил по ним ладонями в машине и повторить захотелось прямо сейчас. Я даже оглянулся на предмет наличия чужих глаз: невдалеке брела по берегу парочка с собакой, за ними ещё одна. Черт.
- Держи, - я протянул ей стакан с кофе.
- Я и не знала, что ты умеешь готовить, - Кендалл улыбнулась и слизнула с пальца каплю сырного соуса.
- Ты думаешь обо мне лучше, чем есть на самом деле. Готовит у меня тайка Ваан, я её нанял в агентстве по домашнему персоналу. Приходит пару раз в неделю. А сам я готовлю редко и на базовом бытовом уровне. Просто складываю одно с другим. Индейка, хлеб и сыр складываются хорошо, - я усмехнулся, - как ты, я и любая горизонтальная поверхность. Хотя, может, вертикальная тоже подойдет… - добавил я, глядя как на её щеках загорается румянец.
Я думал, Кендалл смущенно отведёт глаза, а она вдруг вскинула ресницы и ответила долгим прямым взглядом. Теперь кинуло в жар меня.
- Надо будет проверить, - уголок её губ дернулся в улыбке, но выражение лица осталось непроницаемым.
- Жаль, ни одной вертикальной поблизости.
- А это? – она невозмутимо кивнула на скальную стену позади, потом посмотрела на меня, сжала губы и, не выдержав, рассмеялась. – Видел бы ты сейчас себя!
- Провокатор, - я засмеялся вслед. – На какой-то момент я подумал, что ты серьёзно!
- Я пока не настолько раскрепощена, - посмеиваясь, заявила она. – А можно оставшийся хлеб скормить чайкам?
- Можно. Кидай прямо в воду, они подберут.
Чайки устроили настоящее соревнование на скорость. Кружили над головой, примериваясь, как быстрее других подхватить куски хлеба, сердито орали.
- Жаль, мало осталось, - Кендалл вернулась, отряхивая ладони, села рядом. – Надо брать больше.
- Бесполезно, они сожрут любое количество, сколько ни возьми, - я переместился так, чтобы положить голову ей на колени. – Не тяжело? – прищурившись от солнца, посмотрел на её лицо. Почувствовав на лице прохладные пальцы, закрыл глаза, подставляясь под ласку.
– Мы с тобой, наверное, загорим сегодня. Возле моря загар хорошо ложится. Когда я снимаю дом на побережье, то через неделю возвращаюсь в город с таким загаром, будто с южного курорта.
- Далеко отсюда?
Я задумался на секунду.
- Нет. Минут сорок ехать. Может, чуть больше.
- Там сейчас кто-нибудь живёт?
- Не знаю. Хозяина зовут Глен, он старый приятель моего отца, служили вместе. Меня он считает кем-то вроде троюродного племянника. В конце лета уезжает навещать детей и внуков, а дом сдает мне. Но сейчас он еще наверное не уехал, рано… Хочешь, позвоню ему и мы заедем на обратном пути, сделаем крюк? В деревушке есть рыбный ресторанчик, с виду неказистый, но там подают лучшие морепродукты, каких не встретишь в Лондоне. Всё покупают тут же, у рыбаков. – Я открыл глаза и посмотрел вверх. – Свожу тебя нормально поужинать, а то сегодняшний ланч не в счет. Или возьмем на вынос.
Кендалл улыбнулась, пожала плечом. Я поднял руку, положил ладонь ей на затылок, пригибая к себе голову – и поцеловал мягкие губы, раскрывшиеся навстречу. Долго, не спеша, втягивая в себя её прерывистое дыхание. Прикусывая губы, зализывая языком. Ещё и ещё. Пока хватило дыхания.
Кендалл подняла голову, глядя на меня потяжелевшим взглядом из-под ресниц.
Я нащупал под пальцами гладкий плоский камешек, нагретый солнцем – и хулигански улыбнувшись, засунул его ей в вырез блузки под край просвечивающего белья.
- Брайан, - ахнула она и засмеялась.
- Не вынимай, - я поймал ее за руку. И добавил серьезным голосом: - Я сам потом достану.
Она прикусила губу, прошлась взглядом по моему телу и тихонько выдохнула. Да, эрекцию в таком положении не скроешь, но я и не пытался. Смотри, девочка, что ты со мной делаешь.
А потом увидишь, что сделаю с тобой я.
- Надо сделать звонок.
Я нехотя поднял голову с её колен, дотянулся до рюкзака, отыскивая телефон.
Трубку Глен взял не сразу. И голос его мне не понравился, сиплый, с одышкой.
- Привет, Глен, это Брайан. Ты там стометровку бежишь, что ли? – я поднялся на ноги.
Оказалось, что бегать он будет ещё не скоро – несколько дней назад его увезли в больницу с сердечным приступом – сначала в Дувр, затем перевезли в Лондон. Назначили лечение, ждут приезда со дня на день какого-то профессора, поэтому когда Глен вернется домой – неизвестно. Узнав, что я хотел заехать, обрадовался и попросил проверить, в порядке ли дом – покидал он его в такой спешке, что даже не помнит, закрыл ли кто-нибудь дверь – хотя он говорил медикам, где лежит ключ.
- Что-то случилось? – с беспокойством спросила Кендалл, когда я положил трубку.
- Хозяина дома положили в больницу. Он хочет, чтобы я проверил, в порядке ли дом. – Я протянул руку, чтобы помочь Кендалл встать. Она поднялась, и я прижал ее к себе одной рукой, заглянул в глаза. – Только тогда в Лондон мы вернемся затемно. Поедем?

Осенний привет всем тем, кто пережил это лето. Тем, кто остаться с нами не сумел - пожелания удачи и новых интересных дорог.

Мэри, дорогая моя кузина, я хочу поблагодарить тебя за подарок. Ты знаешь, как поднять мне настроение и сделать его летним даже осенью )
Спасибо тебе и мастеру, сделавшему это.

Супруги Фостер, с прибавлением. Не останавливайтесь на достигнутом ))
Художник, ты съел все продукты на пикник еще в машине, да? Признайся
Мисс Скеффингтон, мисс Синклер - ваши комплекты можно рассматривать бесконечно.

Дувр.

- Хозяина дома положили в больницу. Он хочет, чтобы я проверил, в порядке ли дом. – Я протянул руку, чтобы помочь Кендалл встать. Она поднялась, и я прижал ее к себе одной рукой, заглянул в глаза. – Только тогда в Лондон мы вернемся затемно. Поедем?
- Поедем, - легко согласилась она и наклонилась подобрать найденные ракушки.
Почему-то я думал, что дорога не займет много времени, но к машине пришлось подниматься по узкой тропинке в гору, да мы и не спешили, покидая Дувр. Поэтому солнце уже клонилось к закату, когда на обочине мелькнул указатель с названием деревушки. Поселок по сути состоял из одной очень длинной улицы, тянущейся вдоль побережья, то спускаясь к самому морю, то уходя выше, петляя между пологими холмами. Рыбацкие домики с разноцветными крышами теснились друг к другу вдоль дороги и рассыпались поодаль небольшими фермами.
Местный ресторанчик видно было издалека по флюгеру в виде парусника над красной черепичной крышей. По летнему времени столы были вынесены на открытую террасу, над которой покачивались выцветшие бумажные флажки на натянутых шнурах. В широких окнах красовались цветочные горшки, на крыльце развалился толстый кот, не проявивший к нашему появлению ни малейшего интереса. Зато в дверях показалась хозяйка, заслышав шорох шин. Прищурилась, разглядывая меня, кивнула: узнала.
- Приехал к старому Глену? – спросила она, разглаживая фартук. – Его третьего дня увезли в больницу.
- Знаю, миссис Ламонт, звонил ему. Он попросил меня глянуть, в порядке ли дом, раз уж я оказался неподалеку. Мы ездили сегодня смотреть Дувр. – Я оглянулся на Кендалл, выходящую из машины. – Накормите нас?
Хозяйка ресторанчика с любопытством посмотрела на девушку, но ничего не сказала, спросила только: - Внутри или на террасе?
Я вопросительно взглянул на Кендалл, она пожала плечами и улыбнулась.
- Давай на террасе. Когда еще доведется ужинать с видом на море.

С террасы открывался вид на залив, на волнах которого покачивалось множество рыбацких лодок, и вода меняла свой цвет от голубого до индиго. Над лодками кружили чайки, выпрашивая у рыбаков мелкую рыбу: вечерняя ловля была в разгаре и у людей, и у птиц. Кендалл притихла, думая о чем-то своем, и я не мешал ей – с ней было комфортно молчать, без тянущего чувства неловкости и попыток заполнить паузу.
В конце ужина я готов был признать, что если бы миссис Ламонт надумала открывать ресторан в Лондоне, то составила бы серьезную конкуренцию моей тетке Синтии.
- Теплый салат с лососем был прекрасен, - поддержала мои комплименты хозяйке Кендалл, когда я попросил счет.
- Приезжайте еще, в любое время.
- Сначала узнаю планы Глена, а то я уже ни в чем не уверен.
- Будешь с ним говорить, передай, что мы желаем ему побыстрее выздоравливать и возвращаться.
- Передам. Может, навещу его в Лондоне.
- Принести еще что-нибудь… чай? Грушевый пирог?
Я вопросительно посмотрел на Кендалл, она помотала головой.
- Нет, нам пора. Еще ехать обратно. Но пирог можно завернуть с собой, перед ним устоять не могу.

Глен жил на окраине, и нужный нам съезд от главной дороги тянулся вниз, к берегу. Дорога петляла зайцем, фары выхватывали в сумерках низкие кусты, белую ограду навеса для сена, недостроенную беседку, старый лодочный сарай и, наконец, сам дом. Длинный, одноэтажный, он стоял с одной стороны на сваях почти над самой водой. В окне горел свет.
Я нахмурился. Что за черт.
- Не выходи пока, - сказал я Кендалл.

Заглушил мотор, вышел из машины, осмотрелся. Солнце закатилось за край холмов, оставив после себя сиреневую густоту неба. Вокруг было тихо, только шуршали волны о прибрежные камни. На кольях сушилась растянутая сеть, в траве стрекотали сверчки.
И светилось окно.
Я поднялся по деревянным ступеням на веранду, опоясывающую дом, дернул дверь. Заперто. На стук никто не ответил. Попытался рассмотреть что-то через окно, но шторы были задвинуты.
- Что там? – тихо спросила Кендалл из-за плеча.
Я вздрогнул от неожиданности, повернулся. Не стала сидеть в машине.
- Похоже, что он просто забыл погасить свет.
- Оставим так? – неуверенно предложила она.
- Нет, зачем… - я отступил на шаг, приглядываясь в полутьме. Под крышей веранды были набиты узкие полочки, где Глен хранил всякую мелочевку: мотки лесок, грузила, старые катушки и прочий хлам. Пошарив под жестяной банкой, я нашел ключ.
Кендалл удивленно рассмеялась.
Она осталась на веранде, а я зашел в дом. Там все было по-прежнему: комната с кухней и запертая гостевая комната – Глен ей не пользовался и отпирал только, когда я приезжал. Тихо гудел холодильник, часы в углу звонко отщелкивали секунды. Со старых фотографий на стене на меня смотрел хозяин дома – один или с дочерями. И почему-то ни одного фото с женой. Я никогда не спрашивал про нее, но если есть дети, должна же была быть и жена. Зато была пара снимков с моим отцом – оба еще молодые, в военной форме. Отец всегда мечтал, чтобы я тоже сделал военную карьеру. Наверное, я главное разочарование в его жизни.
Невесело усмехнувшись, я вернул фото на место, погасил свет и вышел из дома.
Кендалл я нашел в конце веранды, там, где под сваями плескалась вода. Ее белая рубашка будто светилась в темноте. Док сидела на широких деревянных перилах, поджав ногу, и смотрела, как далеко в море светятся огнями баржи и сейнеры.
- Не замерзла? – спросил я.
Она покачала головой, но потянулась навстречу, когда я ее обнял, спрятала ладони под моей курткой. Мы просто стояли и слушали, как ворочается море на камнях – сонное, тяжелое, перекатываются волны через черные валуны. Весь день меня преследовали странные чувства, и вот теперь я смог понять, на что это похоже. На последний день отпуска. Или когда нужно уезжать и в кармане лежат билеты. Когда точно знаешь, что скоро все закончится. И ты жадно ловишь каждое мгновение, пытаешься их растянуть, продлить – и ничего не выходит, и можно только взахлеб глотать их, пропуская через себя. И запоминая, как на фотопленке.
Я хочу запомнить весь этот день по минутам. Утренний ливень. И солнце после него. Стены древнего замка, поросшие мхом. Каменистый пляж. Улыбку этой девушки. Ее колени под своей головой. Как она смеется.
Как она целуется.
Губы у нее мягкие и отчетливо сладкие, и за этим вкусом хочется врываться в ее рот языком снова и снова. Тяну к себе ближе. Е нога соскальзывает с перил, трется о мою ногу, прижимаясь. Дразнит. Руки путаются в полах ее рубашки, когда я вытягиваю ткань из ее джинсов. Глажу ладонями узкую теплую спину с полоской белья, вздрагивающие лопатки – и соскальзываю ртом по запрокинутой шее, чувствуя, как бьется пульс под губами.
- Кое-что оставил у тебя днем, помнишь? – хриплым шепотом.
- Хочешь забрать? – так же шепотом спрашивает она.
- Хочу.
Маленький плоский камень в руках чувствуется не теплым – горячим. Таким же, как кожа Кендалл. Прячу его в карман – мой трофей на память об этом дне.

Лондон

Кендалл уснула по дороге в город. Сначала поддерживала разговор, затем примолкла, глядя в окно, а потом я увидел, что она спит, и приглушил радио, чтобы не мешало. Первоначальные планы отвезти ее к себе пришлось отменить. День был долгий, и ей и правда нужно выспаться. Поэтому разбудил я ее уже возле ее дома.
- Приехали? – Кендалл сонно моргнула, выпрямляясь.
- Приехали.
- Не вышло из меня собеседницы, - она смущенно улыбнулась.
- Только в самом конце, - я улыбнулся ей в ответ, наклонился, чтобы оставить поцелуй на щеке. – Спасибо, что провела этот день со мной. Позвонишь мне завтра?
- Да, - она кивнула и открыла дверь машины.
Я подождал, когда в ее окне загорится свет, и не спеша выехал с парковки.

Кендалл и в самом деле позвонила мне на следующий день. Вернее будет сказать, ночь. Потому что днем ее телефон был недоступен, а я звонил несколько раз – после того, как разобрался с накопившимися делами и перекинул вчерашние фото на компьютер. На большинстве из них была она. Кендалл хорошо получалась на снимках, фото были яркие, летние – из тех, которые с удовольствием рассматриваешь в холодные осенние дни. Я отобрал несколько, чтобы прислать ей.
А потом она позвонила, но совсем не для того, чтобы сказать, что телефон ее разрядился и она только что его подключила. С телефоном все было в порядке. А с Кендалл – нет. Голос был напряженный, взволнованный. Она позвонила мне из аэропорта – сказать, что семейные обстоятельства требуют ее присутствия и заставляют срочно вылететь в Чикаго.
Что? Чикаго? Какого черта?
Хмурюсь, не веря в то, что слышу.
Я спросил, когда она вернется, и Кендалл так долго молчала в трубку, что мне показалось, будто связь прервалась. А потом сказала, что не знает, когда вернется. «И вернется ли», повисло невысказанное в воздухе.
- А как же… как же кошка твоя? – среди десятка вертевшихся в голове вопросов я выбрал самый незначительный.
-Я нашла, кому отдать ее на передержку. Брайан… мне надо идти. Заканчивается посадка.
- Хорошо, - растерянно согласился я. - Напиши, как долетела и… счастливой дороги.

Я стою на балконе и курю вторую сигарету подряд, перекатываю в пальцах плоский светло-серый камешек с мелкими крапинами. Не удержав, случайно роняю его, и он сухо щелкает где-то внизу, отскочив от бетонного пандуса.
Над городом нехотя догорает полоса заката, в которую провалилось солнце, и небо расцвечено всеми цветами красного и лилового.
Но мне не хочется его фотографировать.

около 15 лет назад.

- Дом как дом, - я деланно равнодушно пожимаю плечами, вглядываясь в чернеющий на фоне неба силуэт крыши. Похоже, что дом нежилой – осевший, тёмный и угрюмый, почти скрытый буйно разросшимся неухоженным садом.
- Ага, как же, - презрительно фыркает Билли, сплевывая в сторону косточки от вишни. – Слабо дойти, в окошко заглянуть?
Я прикидываю расстояние от покосившейся ограды, на которой гурьбой повисла вся наша компания, до ветхого крыльца, вросшего в землю. К крыльцу ведёт едва заметная тропинка, когда-то вымощенная камнем, но давно занесённая землёй: сквозь швы между камнями зеленеют прожилки мха.
- Брай, не ходи! – отчаянно шепчет мелкая Кейтлин, дёргая меня за рукав. Ей всего семь, и она приходится мне одной из многочисленных не то кузин, не то племянниц – никогда не мог толком запомнить, но при таком количестве родственников это простительно.
Моя мать время от времени ездила в Ирландию по работе и навещала родных, меня почти всегда брала с собой. Отец к нам редко присоединялся – постоянно был на службе, да и сам по себе он с трудом переносил, когда шумное семейство собиралось вместе по каким-либо поводам. А мне, наоборот, нравилось сюда приезжать. Здесь было какое-то совершенно особенное чувство свободы, даже воздух на вкус отличался от лондонского. Компания собиралась большая, для меня всегда находился лишний велосипед и – всё было нашим: все окрестные улицы, крыши (на которые нам вообще-то нельзя было лазать), все холмы за городом, лес (в который запрещено было ходить), заброшенный дендрарий (он был ещё лучше леса, честно), и даже развалины старой крепости, в которых здорово было играть. Вполне достаточный список для мальчишеского счастья, но он, как выяснилось, был неполным.
- У нас на окраине, за оврагом, ведьма живет. – Билли лениво жует травинку, растянувшись на лужайке, еще толком не просохшей от утреннего дождя, и носком ботинка легонько пинает велосипедный звонок. Сами велосипеды свалены тут же, в кучу.
- Нет там никакой ведьмы, она там раньше жила. Давно, - запальчиво возражает Кейтлин. Она почему-то всегда считает своим долгом возразить Билли и неважно, по какому поводу.
- А я тебе говорю, есть. Я сам видел свет в окне.
- Врёшь, - вмешивается Фред. – Дом пустой уже тыщу лет.
- А ты пойди проверь.
- Нашёл дурака!
- Ага, струсил!
- Я ходил в прошлом году! – защищался Фред.
- Ходил, - хором подтверждают мои кузины-близнецы, синхронно кивая рыжими кудрявыми головами.
- До первого куста шиповника, а до дома не дошёл!
- Это всё равно считается!
- Вы во всё это верите? – подаю я голос, и спор сразу смолкает. На меня дружно уставились семь пар глаз.
- Во что – всё? – осторожно уточняет Кейтлин.
- Ну, - пожимаю плечами, - ведьмы. Духи. Лепреконы. Эти… как их, фейри.
Отвечать мне никто не спешит, все просто неловко переглядываются, будто я сказал глупость.
- Настоящий ирландец всегда в это верит, - говорит наконец Билли и пристально смотрит. – Если он настоящий, конечно, - добавляет, намекая, что я всего лишь гость здесь.
Я встаю с травы, отряхнув колени.
- Покажете мне где это?
По дороге выяснилось, что дом давно стоит заброшенным – так давно, что никто толком и не вспомнит, сколько. Среди местного населения ходит легенда, будто раньше там жила ведьма, но не старая карга с крючковатым носом, какую рисуют в детских книжках, а вполне себе молодая и красивая. «Потому что она, наверное, маленьких детей крала», - с восторженным ужасом вставляет в рассказ Кейтлин. Кроме своих сугубо ведьминских дел, она имела связь с сыном мэра, что самому мэру, понятное дело, было совсем не по вкусу. Связь связью, но когда сынок объявил о намерении жениться, терпение папаши лопнуло. Ведьму обвинили в привороте, заодно приписав нераскрытые преступления за последний десяток лет, и вознамерились наказать. Проще говоря, повесить. Далее история обрастала невероятными обстоятельствами и домыслами и имела целых три альтернативных концовки, и каждый слушатель мог выбрать себе, во что больше хочется верить. Однако, во всех трёх вариантах итог сводился к тому, что дух ведьмы теперь живет в опустевшем доме, и у окрестных детей считалось особым шиком дойти до него и заглянуть в чернеющие окна.
- Пустяковое дело, - я решительно подтягиваюсь, ухватившись за верх ограды.
- Если тебя там съедят, мы расстроимся, - с ухмылкой цедит Билли, сложив руки на груди, но в его глазах я вижу беспокойство: я бросил вызов его авторитету.
Кейтлин только тихонько поскуливает, прикусив костяшку пальца.
Я мягко спрыгиваю по другую сторону ограды.
Всё вокруг густо заросло кустами жимолости, диких пионов и орешника, через которые приходится продираться, чтобы попасть на тропинку. Ветки смыкаются позади меня, и становится немного не по себе. Ботинки скользят по влажной глине, я иду медленно, и дорожка к дому вдруг оказывается намного длиннее, чем казалась.
Дом всё ближе, и уже можно хорошо рассмотреть старое крыльцо и почти стёртую резьбу над навесом. Ступени засыпаны старыми листьями, желудями и мусором. И тихо вокруг, только ветер шумит в кроне дуба. Я нерешительно поднимаюсь по ступеням и оглядываюсь: там, за оградой, мне отчаянно машут: возвращайся!
Ну вот. Всё не так страшно, и я теперь ничем не уступаю Билли.
Глубоко дышу, унимая сердцебиение. Волновался всё-таки, надо признать. Теперь можно вернуться. Можно же?
Но я делаю то, чего не ждал сам от себя: протягиваю руку и толкаю тяжёлую дверь. С удивлением вижу, как она приоткрывается. И переступаю порог.
Первые несколько секунд почти ничего не вижу – моргаю, привыкая к полумраку, а потом делаю шаг. Половицы отзываются протяжным скрипом. Здесь… пусто и точно никто не живёт. Остатки старой массивной мебели с толстым слоем пыли. Паутина в углах. С почерневших потолочных балок свисают какие-то не то веники, не то пучки сушёной травы. Неужто правда ведьма жила? Я усмехаюсь этой мысли – ну, что за бред, Брай…
Прохожу смелее, осматриваясь. Соседняя комната совсем маленькая, но она гораздо светлее и как-то… чище, что ли. Стол возле окна совсем чистый, без пыли. И на нём, в старом кувшине – белые пионы. Совершенно свежий букет. Я замер, боясь вдохнуть, и глазами как приклеился. Этот букет посреди заброшенного дома выглядит настолько неуместно, что… Вот теперь стало страшно, по спине прошел мороз. Надо валить отсюда.
Я наконец смог отвести взгляд от цветов и первое, что увидел, силуэт в проёме двери.
Не заорал наверное только потому, что голос отнялся.
А потом фигура торопливо приложила палец к губам.
- Не кричи.
Девчонка. Моего примерно возраста. Обычная девчонка в светлом платье, с каштановыми волосами, перекинутыми через плечо, и настороженным взглядом тёмных глаз. Я незаметно перевожу дыхание и с усилием разжимаю кулаки.
- Ты кто?
Она не отвечает: склонив голову набок, внимательно разглядывает меня, а затем кивает, будто бы придя к какому-то выводу.
- Ты не местный, - негромко заявляет она. – Местные, - кивок на окно, - слишком боятся ведьму.
- А ты нет?
- А я нет, - соглашается она.
У меня постепенно выравнивается дыхание, и я почти успокаиваюсь. Это же просто девочка, и она выглядит совершенно живой и нормальной.
- И что ты здесь делаешь?
Она смотрит мимо меня, на цветы. Молчит так долго, что мне кажется, уже не ответит.
- Возле этого дома растут самые красивые пионы во всей округе.
Она это так сказала, будто это объясняло всё, но я, если честно, нифига не понял. Кто вообще может разобрать, что творится у девчонок в голове?
- Часто сюда приходишь?
- Иногда.
- И вечером?
- Бывает.
Наверное, свет от её фонаря и видел однажды в окне Билли. Мне хочется рассмеяться: вот вам и ведьма!
- Меня зовут Брайан. Меня там друзья ждут. Пойдёшь со мной?
Она усмехается, слегка морщит нос.
- Визгу будет…
Могу представить. Кейтлин точно завизжит, когда я из дома выйду не один.
- Пойдём…
Я решительно поворачиваюсь, шагаю к двери, выхожу на крыльцо и иду по дорожке. Моя компания, завидев меня, машет руками и свистит. Я оглядываюсь. Позади меня закрытая дверь – и никого.


Крыша старого амбара нагрета солнцем – тёплая, почти горячая. На ней здорово сидеть и даже лежать, растянувшись. Солнце скачет пятнами в листве яблони, склонившейся над крышей, отражается в никеле велосипедных спиц на земле и превращает волосы моей спутницы из каштановых в почти медные. После нашего странного знакомства мы встречались несколько раз, и каждый раз будто случайно.
- Моя племяшка Кейтлин до сих пор не верит, что ты не ведьма, хотя я убеждал её в этом целую неделю.
Моя новая знакомая смеётся, сидя на краю крыши, качает ногой и рискует потерять туфлю.
- Не разубеждай её, пусть у неё останется немного сказки.
- А ты сама? Веришь в ведьм?
- Разумеется. Я же ирландка.
- А я ирландец наполовину. Стало быть, верю тоже наполовину.
- Нет, - говорит она, улыбаясь. – Ты совсем не веришь. Иначе не сказал бы свое имя там, в доме.
- А что, ведьмам нельзя говорить?
- Нельзя.
- Почему?
- Утащит, - пожимает она плечами, а потом смотрит на часы на запястье. – Мне пора. Бабушка не любит, когда я опаздываю.
- Я уже понял, - поднимаюсь со вздохом. - Подожди, я спрыгну и придвину лестницу… Строго у вас с этим. Растит из тебя настоящую леди?
Она смотрит на меня сверху вниз, и ответ звучит серьёзно и просто:
- Да.

Милые леди, то, что вы делаете для нас каждый ноябрь - бесценно. Вы не перестаете удивлять и восхищать, и всех слов благодарности не хватит, чтобы оценить ваш труд, ваше время и ваше желание сделать этот день праздничным.
Поэтому просто огромное спасибо вам - от души.

Мэри, дорогая моя кузина, от твоей зарисовки у меня долго не сходила улыбка. Спасибо за то, что видишь меня таким.
А над эпизодом с зубом я смеялся в голос ))) Хорошо, что ты мне про него напомнила, а то ж я забыл ;)
И - да! - хоть у меня много кузин, но ты совершенно точно - особенная.

Редакция Пульса. Я хочу сказать, что сюрприз удался. У нас так давно не выходил журнал, и, увидев его, я понял, что скучал по нему )
Обложка - огонь и очень классные коллажи.
Знаете, Бонд это высокая планка, и мне придется для начала научиться завязывать бабочку ))
И передайте Селене, что коктейль ей удался: я люблю сочетание апельсина и кофе, она угадала.

Девушки МПиБ, вы прекрасны и это честь - быть с вами знакомым.