Карта ролевой игры "Гарри Поттер"

Зловеще завывало косматое существо, перебираясь через кровать, за которую я только что перевалился.
Вращая глазами, шептало привидение девушки. Ее костлявые руки мгновенно сцепились на моей шее. - Вечным сном! – Стучали ее слова в моей голове.
- Уаааааа! Отцепись, чудовище! – Отбивался я, забираясь под кровать, сипло вдыхая, пытаясь пропустить воздух через сжатую носоглотку. – Похоже, призрак задушенной девушки появляется здесь, и душит всех, кого встретит… Что же я ее раньше тут не видел? Вероятно, она появляется раз в году… в день свое смерти! Да… точно. Какое сегодня число? Надо запомнить. Или лучше записать! – Хм… - А она не такая уж сильная! – Я наконец то взял себя в руки и вгляделся повнимательнее в лицо призрака. - Мерелин, это же Гермиона!... – Я крепко взял ее за руки и попытался оторвать их от своей шеи. - Что с ней случилось? Глаза смотрят в пустоту, лицо бледнее, чем мой зад, который никогда не загорает.
Крикнула Грейнджер мне прямо на ухо. От испуга я выпучил глаза и инстинктивно оттолкнул ее от себя. Она отлетела к соседней койке и, ударившись головой о спинку кровати, обмякла, уронив голову себе на грудь.
- Ааа! – Вскрикнул я от неожиданности. – Мерлиновы подтяжки! – Я нахмурился, сдвинув брови к переносице. - Надеюсь она не откинула копыта? - Я подполз к ней на коленях и прощупал пульс. – Тук.. тук… тук… - Считал я. - Так, похоже ее душа все еще в этом теле. А ничего такое себе тело. Неужели Малфой это сделал с ней? Ну и игры у них… садо-мазо прямо какое то… То-то Малфоя за ужином не было. Снимает прищепки с сосков. – Я поднял Гермиону и водрузил к себе на плечо. Руки ее, болтаясь, ударяли меня по спине. – А она тяжелая... Много ест, когда читает свои книжки. - Взбив подушку на ее кровати, я аккуратно переместил тело Грейнджер на место и укрыл одеялом. Ее пушистые волосы закрывали все лицо. – А она ничего, когда спит. – Улыбнулся я и, смирившись с потерей часов, направился в коридор.

Спать совершенно не хотелось. Ночь была лунная и звездная. Шаркающей походкой я бродил по коридорам школы и не мог найти себе места. - Почему я всегда один? Почему я не встречаюсь с какой-нибудь симпатичной девчонкой? Не держусь с ней за руки в перерывах между уроками, не кормлю ее с вилочки за обедом в Большом зале, и не зажимаю ее вечером в темных уголках замка?
Я остановился у одного из окон и прислонился к стеклу лбом. - Вот бы сейчас быть с кем-нибудь… С симпатичной… или даже со страшненькой… - Я презрительно усмехнулся сам себе. – Посмотри на себя, Теодор, да с тобой даже дурнушка не захочет встречаться. Даже толстая Милисент. – Хнык… - Всхлипнул я. – Никогда тебе, Нотт, не быть никем любимым. Это твоя судьба, смирись! Ты всегда был один и будешь один… всегда!
Стекло запотело от моего горячего дыхания и стало мутным. Но я собирался еще насладиться ночным небом перед сном, поэтому протер окошко рукавом рубашки и… Вдруг я увидел, что в одной из спален девочек Восточной башни зажегся свет. – Кто-то там не спит. Кажется это спальня Джинни! – Я так разволновался, что практически прилип глазами к холодному стеклу.
В комнате появились две девушки, они о чем-то разговаривали, а потом принялись… раздеваться. – Раздеваются! Они раздеваются! Я должен это увидеть. – Занервничал я и заерзал у подоконника, соображая, что делать… - Сейчас бы мой омниокуляр с функцией замедленного действия, с которым я смотрю квиддич. Жаль, что его нет со мной, он лежит у меня на тумбочке в спальне. А он мне так пригодился бы сейчас. – Я было поник головой, но тут... - Да что же это я! – Удивился я своей недогадливости, доставая палочку.
- Акцио омниокуляр! – Призывающе крикнул я и вытянул вторую руку, чтобы поймать летящий предмет. – Надо же… побился весь. Через какие щели он летел?
- Репаро! – С треском мой волшебный бинокль вернулся в прежний вид.
Дрожащими руками я направил омниокуляр в светящееся окошко. Ученицы смеялись и что-то ели. Одна из них высокая и худая. - Кажется она из охотников гриффиндорской команды по квиддичу, как и Джинни. - Высокая девушка сидела на кровати, видимо, она уже давно надела пижаму. А вот брюнетка с роскошными черными прямыми волосами, еще не успела приготовиться ко сну. Она подняла руки вверх и медленно стянула кофточку, обнажая сначала бархатный животик, потом красивую грудь в голубом кружеве.
– Неужели это одна из двойняшек Патил?! Жаль, что они не учатся на одном факультете. Можно было бы увидеть их раздевающимися одновременно. - Затем, повернувшись спиной к окну, она наклонилась, снимая джинсы, показав вторую часть голубого комплекта. Мне стало жарко. Я почувствовал, как внутри меня поднимается волна энергии. – Ну почему я не вижу ее ног из-за треклятого подоконника! – Я приложил ладонь к окну, как будто хотел протянуть руку и потрогать увиденное. Наконец, она расстегнула лифчик и, нагнувшись, спрятала его в тумбочку. Внутри меня все горело огнем. Я вспотел, ожидая падения последней преграды на пути к естественной красоте, но она, взяв полотенце, ушла вглубь комнаты.
- Вероятно, пошла в душ. – Я разочарованно вздохнул и закрыл глаза, чтобы еще раз пережить эти прекрасные моменты.
– Но может быть, я еще увижу ее, когда она выйдет из ванны? – Сообразил я и, высунув язык от нетерпения, вновь прильнул к омниокуляру. – Кажется, кто-то выходит! – Ладони мои вспотели и мне пришлось взять омниокуляр в другую руку. Высокая худая фигура, закутанная в розовое полотенчико, веселой походкой вывалилась из ванны, пританцовывая под какую-то, известную только ей мелодию. Я увеличил резкость омниокуляра… - ЧТО?! Это же… - Я не верил своим глазам. - Рыжий тощий долговязый веснушчатый… Фред Уизли! - Он расхаживал по комнате, взлохмачивая свои мокрые волосы и почесывая свой длинный крючковатый нос. Сбросив полотенце, он продемонстрировал тело морщерогого кизляка со скудным пушком на груди.
– Мерлиновы бакенбарды! – Поморщился я. - Неужели прицел сбился!? - Я принялся искать потерянное окошко, но уже больше нигде не горел свет. Настроение резко упало вместе со всем остальным. Я попытался вернуть в памяти красивое женское тело, но перед глазами все стояли рыжие подмышки. Весь в расстроенных чувствах, я поник головой и опустил уголки губ.

Я разочарованно и одиноко стоял в коридоре, мечтая оказаться в постели с Парвати Патил. – Но этого мне никогда не светит. Закатай губы, Теодор! – Мне стало холодно, а может быть просто жалко себя, и я обхватил себя руками за плечи, пытаясь согреть тело или душу и тяжело вздохнул.
Неожиданно из темноты появилась Луна Лавгуд. Она выглядела так, как будто только что увидела привидение. - Хотя, она всегда выглядит странно. - Луна медленно плыла в мою сторону, болтая сережками-редисками. – Кажется, она их носит со второго курса. – Затем, мечтательно уставилась на меня своими большими, как океан, чуть затуманенными глазами и нахмурила бледные брови, будто укоряя меня за позднюю прогулку.
Я тоже удивился, увидев ее ночью в коридоре… И тут вспомнил, что я только что делал. Мне стало стыдно за свой поступок и я не мог допустить, чтобы Луна догадалась о нем.
- Лошадка… ой… Луна, ты меня напугала! – Промямлил я, резко покраснев и пытаясь спрятать омниокуляр в карман. Но, к несчастью, он выскользнул из моих влажных ладоней и звонко раскололся, упав на пол.

Одно легкое движение и осколки омниокуляра вновь собрались воедино. – Уже второй раз за ночь.

- Мне показалось или в вопросе Луны проскользнула издевка? – Я помялся и, сложив руки вместе, прислонился спиной к подоконнику, сочиняя оправдания своему постыдному поступку: я тут просто мимо проходил, не мог заснуть; ходил на кухню поесть; я хожу во сне; я не помню, как тут оказался; искал туалет; омниокуляр не мой - мне его подложили.
Перебила Луна поток моих нескончаемых мыслей.
- Да! – Обрадовался я. – Конечно! Подглядываю… ээээ… наблюдаю… за голубыми… точно!
Я заправил волосы за ухо. Затем убрал челку с лица. Потом снова убрал волосы за ухо.
- Гвадалахари они такие ночью… особенно, когда темно, знаешь ли! Да.

Луна придвинулась ко мне почти вплотную, и пристально заглянула мне в лицо. Я стыдливо прятал взгляд. – Неужели она догадывается? Конечно, догадывается. Кому придет в голову ночью наблюдать за бабочками? – Взволнованно переминался я с ноги на ногу. – Салазар, она так близко! Она смущает меня. Мерлин, почему я так ужасно застенчив? – Я сглотнул и попытался взять себя в руки.
Закончив рассматривать мои глаза, уши и нос, Луна остановилась, и ее лицо неожиданно приняло серьезное выражение.
К чему эти вопросы? – Я все больше нервничал.
- Нет, не гулял, только плавал. А в чем, собственно, дело? - Спросил я, с ноткой приближающейся паники в голосе.

Участливо сказала Луна. – Неужели она правда беспокоится обо мне? - Мне на мгновенье показалось, что она обнюхивает мои уши. – Знала бы она, как мне сейчас одиноко и хочется, чтобы хоть кто-нибудь меня просто заметил. Хочется, чтобы меня поняли, поддержали, сказали, что все будет хорошо и завтра настанет новый день. Луна… она такая добрая, такая светлая. Кажется, она вот-вот просто обнимет меня, и я забуду обо всем плохом.
Видимо, она говорит о чем-то своем. - Кончики ее спутанных светлых волос колыхались на уровне пояса, а палочка похоже торчала за ухом. - Она такая необычная. И что просиходит у нее в голове? Во всяком случае, цель упоминания кетчупа останется для меня загадкой.
К моему разочарованию, Луна не обняла меня, а отодвинулась на безопасное от меня расстояние. Я еле слышно вздохнул.
Попрощалась она и, развернувшись, бросив на меня еще один таинственный взгляд, отправилась дальше по коридору.
Я чувствовал себя совершенно опустошенным, разбитым. Как будто мне показали вкусную конфету и тут же отобрали ее, а затем безжалостно сожрали у меня на глазах. Бледный и уставший я направился в свою спальню, чтобы снова забыться сном в одиночестве.

Войдя в комнату, я обнаружил, что Блейза опять нет, а остальные, судя по их позам, давно уже посмотрели каждый по седьмому сну.
Я медленно разделся и, опустившись на кровать, завесил полог, так, чтобы свет от тусклых заколдованных свечей, висящих вдоль стен спальни, не проникал ни через одну щель в мое пространство. Оставшись наедине с собой, в полной темноте, я улегся клубочком под одеялом, обняв подушку. Стыд от моего недавнего поступка, все еще алел на моих щеках. – До чего я докатился! Подглядываю за девчонками. Ничего не меняется в моей жизни. Все как всегда. И я, жалкий флоббер-червяк, никому не нужен. Никто даже не спросит: «как ты чувствуешь себя, Теодор?». Никак я себя не чувствую. – Ответил я сам себе на свой же вопрос. – Никак, потому что я попросту никто.
Я почувствовал, как горячая слеза скатилась по моей щеке. Шмыгая носом, я уткнулся в подушку и попытался уснуть. Но еще долго утирал лицо мокрым рукавом пижамы.

Я проснулся в полной темноте. Было жарко и воздуха не хватало. - Зря я так закупорился вчера вечером. – Шея затекла. Голова ужасно болела. Да и сон снился какой-то беспокойный, будто Панси и Луна, обнаженные, в обнимку скакали по залитому солнцем полю на какой-то ребристой лошади.
– Приснится же такое. – Подумал я, глядя на свое одеяло, которое оттопырилось в районе бедер. Подождав три минутки, в течение которых я заставлял себя думать о Зельеварении, я развесил полог кровати и вылез из постели. В комнате был я один. – Похоже, все давно встали и ушли завтракать. – В одном тапке я поковылял в ванную и наспех принял душ. В желудке заурчало и хотелось тыквенного пирога. Одевшись, я вышел из комнаты.

Я прошел к дубовому столу своего факультета и сел напротив Крэбба и Гойла, которые играли в шашки, используя вместо фигур пирожные. – Либо они совсем не умеют играть, либо постоянно поддаются друг другу. Наверное, первое. – Почесал я в голове. Устроившись поудобнее, я принялся есть овсяную кашу.
За гриффиндорским столом наблюдалось оживление, и я стал разглядывать сидящих там. Парвати Патил завтракала рядом с той самой высокой девушкой из спальни. Сейчас на нее откровенно пускал слюни Уизли. Патил надела на себя ужасное серое платье, которое ей совершенно не шло. – Без одежды она выглядит гораздо лучше. – Замечтался я, подперев голову рукой, вспоминая плавные изгибы ее гладкого загорелого тела.
От созерцания женской половины Гриффиндора меня отвлек Блейз, который приземлился рядом со мной с видом напыщенного индюка. Потирая царапину на щеке, он злобно уставился на Крэбба и отобрал у последнего пирожное прямо с шахматной доски. Челюсти Крэбба угрожающе заскрипели, а брови свелись к переносице. - Пожалуй, если бы это был другой студент, Винс давно бы за это дал ему в морду. – Подумал я и оказался прав. В случае с Забини, Крэбб, обменявшись взглядами с Гойлом, взял другое пирожное и украдкой запихнул его себе в рот, прищурившись, искоса поглядывая на Блейза.
- Гагага. – Постарался я сдержать смешок, прикрыв рот рукой. Затем я перевел взгляд на Блейза. – Я так думаю, поход в Хогсмид удался, раз ты не появился ночью в своей спальне? – Подмигнул я ему.

Я заливисто гоготал над Крэббом, когда ощутил на себе заинтересованный взгляд Парвати Патил. – Хм… А это интересно. Я ей что, нравлюсь? Не может этого быть! Если не нравлюсь, тогда почему она на меня так уставилась? – Увидев, что я заметил ее взгляд, она резко повернулась к Лонгботтому. – Смущается что ли? – Улыбнулся я, раскрасневшись. - А она и правда хорошенькая. Только сегодня выглядит уставшей и растерянной. Неужели это от внезапного осознания, что она питает ко мне глубокие чувства?
Ответил на мой только что заданный вопрос, Забини, перебив мои фантазии.
Продолжил он, наблюдая за влетевшими в зал совами.
- А у меня… - Я на секунду задумался. – Да лучше всех. Пригласил милую девушку. Сначала мы посидели в чайной, кормили друг друга конфетами. Интимная обстановка, что еще нужно для хорошего свидания. Потом пошли гулять, держась за руки, катались на лодке по озеру… в обнимку. – Я потер мочку уха. – Вернулись в замок, по воде. Хотелось бы повторить. – За исключением некоторых моментов. – Ухмыльнулся я сам себе. Тут я обратил внимание, что Блейз совсем меня не слушает. Возмутившись этому факту, я продолжил рассказ.
– А потом я разделся и бегал по школе голышом, с флагом «Гарпий Гервена», это моя любимая квиддичная команда. Хихи.
Я посмотрел на Блейза, он уже развернул «Ежедневный пророк» и принялся читать какую-то статью. – Возмутительный игнор в мой адрес!
- Затем я наколдовал потоп в женском душе и девчонки выбегали оттуда в мокрых футболках, визжа и прикрываясь маленькими полотенчиками. Кхиии хи. - Хихикал я, но и это никак не повлияло на Забини, он по прежнему был захвачен чтением.
- Декан нашего факультета Снейп, обмазавшись сливками, стоял на крыше Хогвартса и всю ночь выл на луну. – Я уже почти смеялся в голос.
В эту минуту Блейз чуть не подавился и кашлянул, да так, что заплевал скатерть. Я уже было подумал, что он услышал меня, но ошибся. Он удивленно посмотрел в пустоту, шевеля губами. – Поразительно. Неужели я настолько серая личность? – Я уныло уставился в свою чашку.
Недалеко от нас с Блейзом весело болтали Надя и Панси. Я не слышал, о чем они говорят, так как был слишком увлечен самокопанием и изучением гущи в своей кофейной чашке. Вдруг Панси громко охнула и уронила «Ежедневный пророк». Я поднял голову и увидел, как Надя пытается привести ее в чувства. Панси была настолько бледна, что я был уверен, что ее вот-вот стошнит. Удивившись своей реакции, я подскочил к Панси и, осторожно, поддерживая за локти, помог подняться из-за стола и под руку вывел из Большого зала. – Что в газете ее так расстроило? Надеюсь, она не хлопнется в обморок прямо здесь? Нужно доставить ее к Мадам Помфри.

Прежде чем переступить порог лечебного заведения, я мысленно помолился Салазару. – Не люблю я это место. Все здесь чихают и сморкаются. Как бы не подцепить чего. – Я постарался вдохнуть побольше воздуха и, зажав нос и рот, морщась, шагнул в Больничное крыло, подталкивая перед собой бледную Панси.
В больнице сегодня была целая толпа. Симпатичная охотница гриффиндорской команды – кажется, ее зовут Кети- лежала на койке, недалеко от спящего красавца Поттера. На соседней кровати возлежал ассистент Флитвика, Уизли. Свесив с постели обе ноги, он делал страдальческий вид и притворялся, что ему нехорошо. Я усадил Панси на кровать и сделал несколько неудачных попыток оторвать Мадам Помфри от Кети. На пятый раз, она все-таки обратила на меня свое внимание и занялась Паркинсон. Приложив платок к лицу, я поспешил на выход, да так заторопился, что нечаянно отдавил ногу Фреду Уизли.
- Эй! - Разозлился я. - Я думал, что ассистент, преподающий в школе, давно уже должен был вырасти из подобных шуток. По-твоему, поставить подножку ученику, это смешно? - Нахмурился я, сдвинув брови к переносице.

Раскачавшись на ноге Уизли, я с большим трудом восстановил равновесие, задействовав для балансировки обе руки. – О чем он думал? Я мог упасть и насмерть разбить голову!

Рявкнул ассистент, покраснев так, что лицо его слилось с алым гриффиндорским шарфом, свисающим с его худых плеч. Костяшки его пальцев угрожающе хрустнули, как бы демонстрируя, как будет хрустеть моя шея, когда он сожмет ее в своих, покрытых рыжим мхом, ручищах. А из его ноздрей, казалось, вот-вот повалит дым.
- Ды ладно, мистер Уизли, зачем так нервничать то? – Опешил я.
– Все хорошо… будет. – Чего это с ним? Может, переживает из-за болезни своей подружки? Да и вообще он как-то в последнее время неважно выглядит.
Я сочувственно посмотрел на беднягу и, похлопав его по плечу, добавил. – Вы присядьте, вдохните глубоко-глубоко… Вот так. – Показал я пример. – И все наладится.

- Все-таки преподавание это тяжкий труд, раз все учителя съезжают с катушек. - Сопоставил я факты, аккуратно обступая ассистента, усевшегося на кровать. - Вот взять бедного Гилдероя Локхарта, чокнулся на втором курсе! А был таким приятным человеком, вежливым и добрым! И на уроках не заставлял ничего делать. Не преподаватель, а золото! А сейчас, что? Лежит в клинике Св. Мунго. Довели – не иначе. - Пожал я плечами. - А Квиринус Квиррелл, так тот вообще коньки отбросил. Ведь в конце года совсем стал плох. Вот и Фред Уизли уж выглядит так же как тот, в конце года: черные под глазами круги, болезненный вид, нервозность и оттого потливость в ладонях. Того и гляди заикаться начнет, как бедняга Квиррелл! А какой у него желтоватый цвет лица, совсем как у Снейпа. Трудная работа. Неблагодарная. И не приведи Мерлин, начаться у Уизли расстройству памяти, как у бедного Локхарта. Вот у профессора Снейпа уже началось, постоянно забывает мыть голову! Лучше бы бедняга Фред, работал себе в своем Хохмагазине. - Покачал я головой.
Сокрушаясь про себя, я бросил на Панси последний взгляд и направился к выходу. Пройдя пару шагов, я заметил, что шнурок на моем левом ботинке развязался. – Не хватало еще наступить на него, споткнуться, упасть! – Задерживаться в этом помещении мне больше ни на минуту не хотелось. Я присел и принялся зашнуровывать ботинок. - Ну, по крайней мере, на этот раз я заметил развязанный шнурок раньше, чем разбил лоб. Хоть в этом есть что-то положительное. Может быть у меня сегодня счастливый день?
Вдруг я увидел, что возле того места, где я споткнулся об Уизли, что-то сверкает. Не поднимаясь с корточек и подвинув с глаз челку, я пригляделся. Занятная вещица напоминала какой-то амулет в виде маленькой бабочки. – Интересно чье это? Ну, чужого нам не надо, а вот свое мы возьмем чьим бы оно ни было. - Я протянул руку и схватил артефакт. Зажав его в ладошке, я покинул Больничное крыло.

Закончив посещение чихальной комнаты, я решил прогуляться по свежему воздуху. – Отдых на природе полезен растущему и цветущему организму, такому как мой. Особенно потому, что с этой учебой мы очень редко бываем на солнышке. Все время сидим в этом пыльном и сером замке, заросшем паутиной.
Некоторое время я провел в оранжереях Мадам Спраут, обнюхав и пощупав все, что там растет. После чего свернул во двор и долго бродил там, засунув руки в карманы, наслаждаясь свежим ветерком. Глядя, как косматый дворник сметал упавшие листья в огромные кучи, я снова вспомнил Парвати Патил. Она представлялась мне в нежно-голубом белье, купающейся в копне разноцветных ярких листьев, подпрыгивая и подбрасывая их вверх, с улыбкой кокетливо уклоняясь от них, падающих ей на голову.

Замотавшись потеплее в серебристо-зеленый шарф, я направился на квиддичное поле. Странно, но сегодня там никого не было. Видимо ученики Хогвартса наслаждались последними теплыми деньками осени, греясь в лучах солнышка, на поляне во дворе.
Летать мне не хотелось, да я и не взял метлу. Можно было бы конечно ее призвать, но я предпочел этого не делать. Я быстро нашел себе другое занятие. Усевшись в пустых рядах между сидениями, я вынул сверкающий артефакт, найденный мной в Больничном крыле, и покрутил в руках.
- Интересно, для чего эта штука нужна? – Я повыше поднял брошь в форме бабочки и, щурясь от яркого света, разглядел ее как следует. Вещица была старинная и очень чудная. Сделана она, кажется, была из меди, но казалась ржавой. Крылья ее были усыпаны тусклыми желтыми камушками, но некоторые из них еще сверкали. – Наверное, такие украшения носили в восемнадцатом веке тучные одутловатые дамы. – Подумал я, живо представляя себе хозяев украшения. - Они прикалывали их себе на парадные корсеты, из которых торчали их пышные груди. Однако сомневаюсь, что эта бабочка могла чем-то украсить их наряды. Она достаточно скромна. По этой причине, скорее всего, она долгое время лежала в какой-нибудь шкатулке, передаваясь от матери к дочери через поколения. - Заключил я.
- Но не может быть, что это просто украшение! Наверняка она имеет какие-то магические свойства. – Задумавшись, я погладил свой подбородок, как бы проверяя, чисто ли он выбрит. – Может быть, это какой-нибудь особенный порт-ключ? Только почему он меня никуда не переместил, когда я его взял в руки? Наверное, нужно представить то место, куда хочешь попасть! – Сообразил я и, зажмурившись, сосредоточенно представил спальню девочек Гриффиндора. - Нежные кремовые стены, красные балдахины, за которыми прячутся убранные, пахнущие духами, постели. Там тепло и уютно, не то, что в подземельях Слизерина, и не отдает сыростью. Большие окна с широкими подоконниками открывают из спален вид на залитый солнцем двор, озеро и Запретный лес.
Я открыл глаза. По-прежнему я сидел один одинешенек на полу в рядах квиддичного стадиона, укрытый старыми протертыми сидениями от осеннего ветра.
- Ладно. – Не отчаивался я. – Может быть это оборотная брошь и если ее приколоть и мысленно представить себе другого человека, то можно поменять свой облик?
– Хмммм… - Неуклюжими юношескими пальцами, я аккуратно раскрыл замочек украшения и прицепил себе на шарф. – Так-так… Директор школы, очечки-кружочки, колпак, синее одеяние, тапки… а носит ли он тапки?? Ладо, не отвлекайся, Теодор. – Укорил я себя, мысленно грозя пальчиком. – Итак… я самый главный человек в Хогвартсе, я могущественный колдун современности! Я… я… борода седая! Усы! Борода волочится по полу! Все меня боятся! Я ем леденцы… лимонные дольки! Дааа…
- Miraclium! – Произнес я и глянул в появившееся передо мной зеркальце.
- Нет… определенно не то. – Покачал я головой. – На меня в упор смотрели грустные серо-голубые глаза. Очков на носу не наблюдалось, подбородок был по-прежнему гладко выбрит, а со лба свисали черные, как смоль волосы.
- Ну и ладно! – Разозлился я. – Демонова штуковина из дамского ридикюля!
Сняв с себя вещицу, я бросил ее на сидение и надулся. – Кто разберется в этих девчоночьих прибамбасах!
Посидев так три минутки, я снова покосился на брошку. Затем, резко схватил ее и подбросил в воздух.
- Лети! – Приказал я ей, но она камнем упала вниз. Я снова и снова подбрасывал и ловил ее, словно снитч. Потом я подышал на нее. – Может она замерзла? -Никакой реакции не наблюдалось.
- Может быть она работает как старинная лампа, из которой выходит Джинн? – Я старательно потер ее.
- Эй, бабочковый девчачий Джинн! Выходи, тебя вызывает твой повелитель! – Я постарался сказать это в ухо медной побрякушке. Но у нее не было ушей. - Видимо, поэтому Джинн меня не услышал.
- А может быть попробовать загадать желание? Так… я хочу… хочу, чтобы Парвати Патил появилась тут прямо сейчас и поцеловала меня! Да, вот так! И пусть наденет голубое белье! - Я огляделся по сторонам. Никого.
Наконец, мне это надоело.
- Чего ты ждешь? – Крикнул я штуковине. – ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ?!! – Крикнул я громче, вопросительно глядя в небо, как будто хотел найти ответ там. Но ответа не последовало.
- Наверное, это бесполезная застарелая брошка Мадам Помфри и вряд ли она магическая. – Разочарованно заключил я. - Надо ее где-нибудь выбросить, чтоб больше на глаза мне не попадалась! Не приведи Мерлин, еще кто-нибудь увидит меня с этой магловской безделушкой. В карман лучше не класть, мало ли что. Снейп может в любую минуту их вывернуть, да и вдруг выпадет. Позору не оберешься. Ношу с собой предмет женского туалета. Фе! – Поморщился я и, приколов украшение с внутренней стороны свитера, поежившись от ветра, направился в сторону замка.

Ох уж этот октябрь, каждый день дожди. А ведь утром день обещал быть солнечным! Когда успела испортиться погода? Если так пойдет и дальше, то черное озеро выйдет из берегов и затопит Хогвартс! – Злился я, наблюдая, как темная туча закрывает небо. – Пусть так! Пусть Хогвартс уйдет под воду! Пусть в нем русалки обучаются волшебству и колдовским искусствам. Я буду очень рад. Отправлюсь домой. Буду продолжать перечитывать библиотеку отца и есть домашние печенья с изюмом.
Я уже подходил к замку, когда большая грозовая туча разорвалась, поливая окрестности, как из ведра. Вслед за дождем, яркая вспышка озарила все вокруг. Мимо меня, едва не задев локтями, пробежали Малфои и с ними еще кто-то. Я промок до нитки за считанные доли секунды, но даже и не подумал ускорить шаг. – Пусть в меня, к дементорам, ударит молния!
Дубовые двери замка со скрипом отворились, и на пороге школы, под звуки грозы появилась моя таинственная подмокшая фигура. Вода бежала с моей макушки и с кончика носа прямо на ковровую дорожку. Широким шагом, бормоча проклятья, я направился вдоль по коридору.
Словно тень я вынырнул из-за угла, чавкая по полу мокрыми башмаками. Разбрасывая рукавами брызги в разные стороны, я не заметил, как столкнулся лоб в лоб с новенькой пуффендуйкой. Она видимо тоже попала под ливень, потому что ее лицо было мокрым. – Или это с потолка дырявого уже капает?
- РРРрррр! Смотри же под ноги! – Рявкнул я, возмущенно закатив глаза.