Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

А почесать медвежонка за ухом?.. Тиран негодует)
Янина, вот удружила! За Блока спасибо.
А вообще, мы, Темные, Рождество не празднуем. Это светлый праздник, так-то...

Янина, спасибо за стихи! Как я дошел до жизни такой - с женщинами о поэзии... Да, Лэйдер уже не тот...

Я забыл, как она умна. А она умна. Самая умная женщина всего Эротикона. Вот зачем ей столько достоинств одновременно?
Она сделала именно то, что грозило лишить меня удовольствия. Она перестала сопротивляться. Вот же стерва!
Но едва я увидел ее, на этой грешной кушетке, с оттопыренной попкой, словно  просящей, приглашающей… И ее слова:

Безголосую? О, нет, нет, и еще раз нет! Ты не будешь безголосой. Разве что потом, когда сорвешь голос от криков и просьб. Но сначала – нет, определенно, не безголосой. Ты будешь очень громко кричать и стонать, детка. Я обещаю.
Я осмотрел нагое прекрасное тело, представленное моему хищному взору в самой приятной для разглядывания позе. Впрочем, поза хороша не только для разглядывания. Пора переходить от взглядов и слов к делу.
Я неспешно подошел к кушетке. Снова со всей очевидностью встала проблема – как бы растянуть удовольствие и не кончить дело в пару минут, как только что. Хочется же, чтобы Жрица всесторонне…. Да-да, именно, всесторонне осознала весь смысл фразы: «Наказание господне».
Это тело словно создано, для того, чтобы его всесторонне… А попка-то как хороша.
Моя тяжелая ладонь опускается на аппетитную округлость со звуком, особенно звонким в гулкости Залов Наказания, созданных специально, чтобы множить стоны и крики его жертв.
- Ай!
- Для безголосой ты слишком громкая,  - усмехаюсь. – Я ведь тебя просто слегка шлепнул. Еще и не начал… - моя рука скользит по гладкой коже, - ничего делать… - палец ныряет в расщелину между идеально круглых половинок, которые тут же сжимаются. Ну, мы пока не будем туда, куда не пускают. Нам есть чем заняться. И палец скользит дальше, к основным воротам наслаждения. Тем, что я нынче самолично запечатал. Те, что я вскоре взломаю.
Влажно, очень влажно. Створки плоти сочатся соком наслаждения. Значит, вот так? Несмотря ни на что – возбуждение? Или тебя заводит вот это – боль, страх, опасность? Верховная Жрица Храма любит играть в запретные игры?
Приходится гасить в себе несвоевременное чувство удовлетворение тем, что я ее возбуждаю. Даже такой. А я-то знаю, что я был с ней… неласков. И буду еще неласковее. И все равно она истекает вожделением ко мне. Так, Лэйдер, прекрати улыбаться как полный болван! Это совершенно не подходит тому, что ты собираешься сделать.
Палец скользит обратно, в сторону задних ворот наслаждения, размазывая тягучую влагу. Что же ты сопротивляешься, Далила, цени то, что я делаю. Это поможет, облегчит. Палец двигается вперед-назад. И вот уже идеальные округлости перестают сжиматься, подаются за движением моей руки. И легкий стон. Не боли. Наслаждения. Нет, ну мы так совершенно не договаривались!
Палец резко проникает внутрь, в узкое, тугое отверстие ануса. Теперь уж стон боли, громкий стон боли. Но насладиться этим не успеваю – мысли путает собственная боль. Что? Как? Откуда? Доходит до меня непозволительно долго. Я просто тупица! Это чертов Покровитель бьет по мне!
Я зол. Нет, я в бешенстве. Не может быть, чтобы мое собственное колдовство сработало против меня! Я не верю! Нет! Нет! Не может быть!
К одному пальцами присоединяется второй. Орудую ими нарочито грубо, резко. Раздвигаю пальцы, растягиваю. Она бьется под моей рукой и кричит. Без шансов, прижимаю ее другой рукой к кушетке. И продолжаю.
Было бы забавно, если бы моя боль отражалась там же, где у нее. В заднице. Но нет. Судьба ко мне не столь сурова. Боль копится где-то внутри, в районе солнечного сплетения. Нарастает по мере движения моих пальцев. Боль мне привычна. И ее можно терпеть, превозмочь, отодвинуть ее от себя. За тысячелетия я научился бороться с болью тела.
Здесь что-то иное. Откуда-то я знаю, что чувствую только часть ее боли. Ей хуже, ей больнее. И у нее нет моего опыта. А еще я чувствую какую-то странную покорность в ней. Не напоказ, не назло мне. А внутреннюю готовность принять от меня все. Все, что угодно. Потому что от меня.
Это лишает меня сил окончательно. Пальцы мои покидают ее тело, а сам я опускаюсь на пол, опираясь спиной на кушетку. Затылок мой касается ее бедра.
Задираю глаза к теряющемуся в темноте потолку Зала. Я растерян. Я не понимаю, что произошло. Что происходит. И что мне делать дальше.
- И что мне теперь делать? – мой вопрос звучит вслух. Ответом мне тишина. Думаю, Зал Наказания не слышал таких вопросов за всю историю своего существования. Сюда всегда приходили с четкими намерениями и всегда приводили их в исполнение.
Ну, так я известный оригинал.

Угу... мы баловни судьбы... Опять же, на забывай, кто у меня дочь.

Да какие наши годы? Захотим - успеем. Но вот так масть у меня легла в этот раз.
Спасибо, что оценил.

С днюхой, братозять!
Думаю, мой подарок будет сегодня (или завтра) кстати. Ты, конечно, Светлый...
Но я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор...

Не могу я отказать демону в такой просьбе...
Иногда я поражаюсь своему великодушию...

Ты, хоть и Светлый, а пиво правильное любишь.

Чой-та - "держи"? Сама, милая, сама! Я же вот держусь самостоятельно, несмотря на столько офигительнейших телочек вокруг. Сижу, смирно сосу х*й лапу, как и положено медежонку долгой холодной зимой.

Это верно. Так оно и есть. А по поводу там рас, которым я покровительствую... Да мне пох, если честно. Был бы я один был покровитель какой-то расы, еще туда-сюда...а когда толпа... чур, не я крайний! Но вот это:

Гарик! Хто ты после этого?! жЫвотное наблагодарное ты! Птибурдуков твое фамилие!

Есть. Спереди. Очень полезная штука и доставляет нереально. А вообще у богов есть все, что он захочет. Иначе, сцуко, не Бог.
Новеньким - прив и велкам! Некоторые тут персонажи не только говорят и выглядят как полнейшие фрики. Они такие и есть. Ну, по крайней мере, за себя могу отвечать.

Радуйся, племянник.
Меня вон поматросили и бросили. Изнасиловали, практически, надругались над моим телом прекрасным. Она, типа, думает, что раз она Верховная Жрица, то ей все можно! Поиметь несчастного медвежонка, а потом - ни в носик не поцеловать, ни сказать ничего нежного, а взять - и свалить!
Моя нежная психика травмирована.
з.ы. Надеюсь, никто не воспримет мои слова серьезно.

Вам лишь бы повод найти бухануть... А у человека бога горе...
И ваще... у меня родился новый девиз темного божка: Х*Й - ДАЛИЛЕ! ЧЕСТЬ - НИКОМУ! ы?

Да кто ж тебе поверит, поросеночек?
Дамы и господа, кто верит в то, что Жрица мне не даст, если нам мне приспичит?

Могу пределать, если шо. Йа главный пластический хЕрург Эротикона.

Как он тогда во Врата проходит, стесняюсь я спросить?

Господи, как же без тебя было хорошо, Тедди...
з.ы. ты научился гнать приличный самогон?
з.з.ы. В чат слабо?

Тедди, по быстрому объясни товарищам - ты зачем усы сбрил, дурик?

Серешшка ольховая леххкая будто пуховая... А тронешь ее его - все окажется в мире не так..
Ринка, слышь, не смей мне больше говорить, что я вешу тонну!

Чо как маленький? Нах ногой?! другим местом в чат заходи. подсказываю - не головой. Точнее - не той головой.

*со ознанием дела* Она может...
*задумчиво* приревновать, штоле? или присоединиться к поруганию? Эх, где наш абсент не пропадал!

Усы и шпага - все при нем! Усы, правда, Теддичка утверждает, что сбрил. Надеюсь, шпагу... пощадил.

Мои вопросы остаются без ответа. Да я и не жду ответов. Если они есть у кого-то – то у меня самого. Только надо их только отыскать где-то. Где-то на дне своего сердца.
Моего плеча касается что-то. Точнее, кто-то. С удивлением вдруг сознаю, что я тут не один. Со мной она, причина и загвоздка, вопрос и ответ. Далила.
Мы смотрим в глаза друг другу. И меня вдруг охватывает полнейшее равнодушие. Не хочу ничего делать. Не хочу и не могу. Потому что не по-ни-ма-ю. Впервые за все бесконечности своего существования я не могу понять, что происходит. И что я должен делать. Всегда я руководствовался исключительно своими интересами, делал то, что хотел, выбирал для себя наилучший вариант развития событий.  Теперь я не знаю, чего хочу. Я не знаю, что для меня лучше. А самое поганое то, что я начинаю думать не о себе. Не о том, что лучше для меня. А о том, что лучше для нее. И все во мне вопиет, что это смертельно опасно. Думать о чьем-то благе больше, чем о своем. Это фатально. И тут я вспоминаю слова своей дочери.

Великая Таларра, надо слушать судьбу. Даже если она говорит устами твоей дочери.
Мне все равно. Я не буду ничего делать. Пусть все идет как-то само. Без меня. Острое чувство, что все, что я сейчас сделаю - все будет неправильным. Не так.
Следующие мгновения становятся полным опровержением моих мыслей. Какой-то миг – и мы рядом, сплетаясь, будто пытаясь проникнуть друг другу под кожу. Хотя, почему пытаясь? Уже. И когда она смотрит мне в глаза, сжав мое лицо ладонями – момент прозрения, острого и яркого. Все правильно. Между нами здесь и сейчас все правильно. То, что я делал до этого, было неправильным. А вот сейчас – правильно. Я принимаю свою судьбу. Я хочу принять свою судьбу. Я принимаю ЕЕ.

Да, я это знаю. А вот откуда это знаешь ты? Но откуда-то знаешь… И мы оба знаем, что сейчас произойдет.
И снова - ее боль. Такая сильная, что она пытается отстраниться. Не даю, удерживаю на себе. Подожди, Далила, я заберу сейчас, сколько смогу. Покровитель – мощное заклинание, почти всемогущее. И я могу забрать твою боль. Так надо. Потому что она у нас одна на двоих теперь. И мне причитается больше. Я же Бог.
Кровь скольких девственниц окропляла меня? Не считал. Много. Очень много. В какой-то период своего существования я предпочитал только девственниц. Но никогда не было… вот так. Когда она отдавала мне себя сама. Когда желала этого. Когда я мог разделить эту боль с ней.
Зал Наказаний калейдоскопично меняется от того, что происходит между нами. Не то место, не для этого оно. Наверное, мы в каком-то смысле осквернили место наказания и возмездия тем, что сейчас происходило между нами. Но ощущение полнейшей правильности происходящего не покидает меня.
А потом… потом мое первейшее желание - унести ее отсюда. Это страшное место, и теперь я не хочу, чтобы она была здесь. Ни секунды.
В Храм. Ей надо прийти в себя, изгнать из себя ту скверну страха, что липнет ко всем в Зале Наказаний. Ее жрицы справятся. А я… а мне надо куда-то… куда-то, где… Сердце приняло ее, не спросив меня. А теперь мне надо понять, как жить, когда мое сердце не принадлежит мне. Правда, в моем распоряжении оказалось чужое сердце. И что с этим делать, я тоже не знал. Пока не знал.
***
В итоге я вернулся в Зал Наказания. Он встретил меня хмуро и неприветливо. Никаких явных очертаний, все клубится в сером тумане. Это место словно сердится на меня. Дескать, что же я натворил в обители страха и боли? Да прямо противоположное натворил. Но сожаления о свершившемся нет. Я принял свою судьбу. Как бы теперь еще сделать, чтобы это меня не погубило?
***
В мои тягостные и сумбурные размышления вмешивается Покровитель. Слабым уколом, но я мгновенно обращаю свой внутренний взор к Далиле. Успеваю удивиться, что теперь я ее чувствую поразительно четко, как бога темной сущности, когда он настроен на «общение». Я ее чувствую лучше, чем свою сестру Зариланну. А потом я удивляюсь по-настоящему, когда читаю ауру того, кто рядом с ней. Его невозможно не узнать. Теодорус…
Боги возвращаются на Неффастус. Из всех плохих примет эта – самая скверная. Последний раз все боги собирались на Эре. И чем это кончилось?
Брат мой Теодорус… Хочу ли я видеть тебя? Хочешь ли ты видеть меня? Зачем ты вернулся? Вопросы, вопросы… Где взять ответы?