Соня и Николай в романе Толстого «Война и мир», часть 1

Соня и Николай в романе Толстого «Война и мир», часть 1

Я уже писала о том, что семья Ростовых для меня – это компания очаровательных эгоистов, которые не особо задумываются о чувствах тех людей, которых они определили своеобразным маркером «чужой». Про Николая я решила написать отдельно, потому что обаятельный эгоизм Николая тесно связан с влюбленной в него Соней. Я считаю, что эгоизм Николая особо проявился именно в отношениях с ней. Он как бы держит Соню на своеобразном «крючке». Он ведь, когда приехал после первой своей военной кампании в начале 1806 года, уже тогда понял, что Соня просто его подростковое увлечение и жениться на ней, тем более в ближайшее время, он не собирается. У него в этот период времени своя мужская жизнь, свои интересы, он таскается по публичным домам и еще у него появляется любовница, к которой он ездит. Такой уж он любвеобильный товарисч оказался. Это его отношение Толстой очень хорошо обрисовал в романе. После приезда из армии в начале 1806 года Соня через Наташу передает ему, что считает Николая свободным от любых обязательств перед ней. При этом Соня понимает, что сама всегда будет любить его и только его одного, но не желает, чтобы он поневоле оставался рядом с ней. И вот реакция Николая на слова Наташи о том, что Соня дает ему полную свободу.

«Ростов видел, что все это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная шестнадцатилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь и не жениться даже, думал Ростов, но не теперь. Теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали, – подумал он, – надо оставаться свободным».

Ну ладно, тут Николая еще не в чем особо обвинить. Молодой парень хочет свободы, сексуальной и прочей, о женитьбе ему думать рано – вот он и получил свою желанную свободу, когда Соня устами Наташи объявила ему, что он может быть свободен от любых обещаний ей. И вот для Николая наступила свободная жизнь в Москве, жизнь богатенького барича:

«...Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней – он про все это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в Английском клубе и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов....

В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а, напротив, разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: «Э! еще много, много таких будет и есть там, где-то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда». Кроме того, ему казалось что-то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, Английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу-гусару.»

«Поездка туда» – это посещение публичного дома. Мало ему любовницы на бульваре («дама на бульваре» – это, скорее всего, какая-то куртизанка или актриска-содержанка, скорее всего), так он еще и публичных девок с Денисовым посещает. Впрочем, это был обычный образ молодых богатых бездельников-дворян мужского рода в то время. Ну и живи в свое удовольствие, кто мешает. Уж точно не Соня. Но! Тем временем в Соню влюбился Долохов и сделал ей предложение. И какова реакция нашего любвеобильного мальчика? Я, признаться, была потрясена, когда вчитывалась в текст романа уже во взрослом, а не в школьном состоянии. Итак, Наташа сообщает Николаю, что Долохов сделал предложение Соне:

«Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что-то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света, нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого...»

Неплохая из Николаши получилась собака на сене? С одной стороны, сам он сношает дам и девиц нетяжелого поведения направо-налево, гуляет, развлекается и с любовницей-содержанкой, и с проститутками в публичных домах, но при мысли о том, что Соня хоть как-то может выйти из сферы его влияния, разлюбить его, предпочесть ему другого мужчину, у Николаши что-то там «отрывается» и он чувствует «озлобление» против нее!!!

Однако, мы знаем, что верная и преданная Соня отказала Долохову, и Николай счастлив: он остался единственным-неповторимым для Сони, и при этом никак не связал себя никаким словом с ней. Свободен по прежнему. И он отвечает Наташе, которая сообщает ему, что Соня отказала Долохову:

«Что за прелесть эта Соня», – прибавил он улыбаясь.»

Воображаю, насколько самодовольная при этом была у него улыбочка!

А дальше... а дальше просто шедевр. Разговор Николая с Соней не могу не привести полностью:

«Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.

– Sophie, – сказал он сначала робко и потом смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек... он мой друг...

Соня перебила его.

– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.

– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне...

Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.

– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.

– Нет, я должен. Может быть, это suffisancе (самонадеянность) с моей стороны, но все лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех.

– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.

– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви я ни к кому не имею, как к вам. Потом, я молод. Maman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.

– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас как брата и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.

– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку»

.

Здесь Николай демонстрирует такую бездну чисто ростовского обаятельного эгоизма, что можно только восхититься его незамутненностью и уверенностью в том, что ему все обязаны, а он никому (впрочем, все Ростовы именно такие).

А ведь честными для Николая в этом случае были бы совсем другие слова. Честнее в объяснении с Соней выложить то, что Соня для него не очень-то много значит. Сказать, например: «Софи, выбор за вами, конечно же, принимать или не принимать предложение Долохова. Но я должен вам сказать, что на меня вам не стоит рассчитывать. Мое чувство к вам было нестойким юношеским увлечением и практически уже прошло». Но нет. Николай строит свою речь хитрее. Заявляет Соне, что она ангел, что он вроде как бы ее недостоин, и самое главное – говорит ей, что таких чувств дружбы, доверия, любви (ЛЮБВИ, блин! он даже это слово употребляет!) ни к кому не испытывает, кроме как к Соне. Говорит ей: я вас люблю (опять ЛЮБЛЮ!), я думаю, больше всех. Но мамочка не хочет, я очень молод, я не хочу ничего обещать, не хочу связывать себя каким-то словом и т.д. Т.е. его речи очень и очень хитры, можно сказать даже – предельно хитры в этот момент. Я даже не ожидала такого от Николая, он мне при первом прочтении романа всегда казался глуповатым простачком, только потом я поняла, что у Ростовых простачки – это всего лишь маска, на самом деле они очень себе на уме и умеют прекрасно устраиваться в жизни, затаптывая чувства других людей вот с этим самым простачковым видом. Даже не так: Ростовы настолько искренни в своем обаятельном эгоизме, что ИСКРЕННЕ не понимают, как остальные люди могут не любить их и не жертвовать им всем. Особенно ярко это проявилось именно у Николая в его отношении к Соне. Он ИСКРЕННЕ уверен в том, что Соня ОБЯЗАНА любить и ждать его всегда, и не смеет полюбить кого-то другого, а вот еще посмотрит...

Таким образом, в речах Николая в этом объяснении с Соней звучит классическое «и хочется, и колется». С одной стороны, он не дает никаких обещаний Соне, и она впоследствии не вправе говорить ему, что вот, мол, ты мне клялся и обещался. С другой стороны, наговорив ей про любовь к ней (аж цельных ДВА раза повторил это слово), он саму Соню подсаживал на крючок вечного ожидания. Ну что могла подумать любая влюбленная девушка в этот момент, когда предмет ее любви говорит сам о том, что любит ее, просто пока не время, да и маменька против? Да любая влюбленная девушка в этот момент будет думать: ну, он все-таки любит меня. Пройдет время мы подрастем, повзрослеем, Николаю придет время создавать семью и тогда он обратится ко мне. А что касаемо маменьки, то я заслужу ее расположение, она полюбит меня и согласится на брак своего сына со мной. Буду ждать. Вот так Николай, образно говоря, облапошил Соню в этом разговоре. Облапошил с самой искренней уверенностью, что он поступает абсолютно честно по отношению к влюбленной в него девушке. Он не принял на себя никаких обязательств по отношению к ней, но она почувствовала себя обязанной ждать. Я думаю, Николаю просто ласкала самолюбие мысль о том, что вот где-то живет наивная и красивая девочка, которая верно его ждет и будет ждать вечно, пока он не нагулялся, и поэтому она отказывается даже смотреть на других мужчин. Не исключено, что он воспринимал Соню, как некий «запасной аэродром». Может, когда-нибудь и женюсь на ней, думал он в глубине души, а может поищу богатую невесту, как маменька советует, но разрывать с Соней окончательно не буду: вдруг она мне пригодится. Хотя на месте Николая было бы честнее именно в этом разговоре все отношения разорвать и лишить Соню любой надежды на брак с ним. Тогда, еще в самом начале романа, потеряв такую надежду, Соня еще могла попытаться как-то устроить свою судьбу без Ростовых. Ей было бы больно в первое время, все-таки любовь к Николаю у нее была сильная, но она переболела бы этим и начала думать о том, как без него и без Ростовых строить жизнь. Могла бы обратить внимание на других мужчин, ее же вывозили на балы и в свет. Думаю, для нее кто-то и нашелся. Но Николай облапошил ее в этом разговоре, обнадежив и поманив неясным будущим с ним, и она на долгих 8 лет застыла в своей любви к нему. Результат ее долгого ожидания хорошо известен всем, кто читал роман.