Карта ролевой игры "Сумерки"

Музыка… она создает иной, потаенный мир, неподвластный реальности, в котором царствуют вселенская красота и гармония. Она пробивает толстую ледяную стену, преодолевает эгоизм и предрассудки, достигает самого сердца, вызывая в нем эмоции, которые ты давно похоронил, запрещая себе чувствовать. Музыка, подобно дождю, капля за каплей, просачивается в сердце и оживляет его.
Лишь песней можно перебороть собственную непомерную гордость и признаться в любви или умолять о прощении. Мы слишком часто недооцениваем ее власть над нашими душами.
Вампирша с огненно-рыжими волосами и загадочным взглядом, представившаяся как Мириам, предлагает мне спеть с ней. Она напоминает мне Бастет, мирную богиню радости и веселья, в мгновение ока превращающуюся в опасную львицу Сехмет.
- Без проблем, - соглашаюсь я.
Наши голоса звучат в унисон, идеально дополняя друг друга, разносятся по притихшей гостиной. На нас оборачиваются гости, словно мы сладкоголосые серены, олицетворяющие собой обманчивую очаровательность, скрывающую истинный яд, заменяющий нам кровь.
И, кажется, я абсолютно отвлеклась от назойливой мысли серебряным колокольчиком звенящей в голове, как ощутила на себе взгляд, который мог принадлежать только одному вампиру, не желавшему уходить из моей головы. Ледяная змейка страха пробежала по позвоночнику, прежде чем он подошел ко мне и его руки уверенным сильным движением заставили меня против воли придвинуться к нему. Я растерялась, не представляя, чего ожидать и как реагировать на едва ощутимые поцелуи.
Сердце непременно пропустило бы удар, сорвалось вниз с огромной высоты, но, увы, оно уже давно не билось, и это была всего лишь плата за вечность. Я даже не могла совладать с собой, чтобы сделать обыкновенный совершенно не нужный вдох.
А его руки чуть сильнее сжали мои бедра, принуждая быть еще ближе. И даже не хватало сил произнести хоть слово. Его хрипловатый шепот у самого уха.

Прилагая неимоверные усилия, все же заставилась себя дышать, моля бога, чтобы выдох не перерос в стон, который я отчаянно пыталась сдержать.
Не поддавайся, - кричал внутренний голос. – Это только игра. Не более.
Не слушая прагматичное «я», не раз выручавшее меня, просто откинула голову ему на плечо, и тут же поплатилась за свою доверчивость. Всего одно мгновение и – все изменилось. Эммет словно оттолкнул меня, используя мой же метод. А я как настоящая дурочка купилась на свою же уловку.
Красиво.

Его слова совершенно не волновали меня. До боли хотелось обернуться ему вслед, но я запретила себе это делать. Медленно и царственно продефилировала к бару, плеснув в снифтер коньяка. Оставаться в душной гостиной не было желания, к тому же никто и не заметил, как я выскользнула на улицу под снежное серебро, лениво падающее с неба.
Однажды я прочитала довольно умную фразу. «Жизнь - это пряная, ослепительная игра, это — прыжок с парашютом, это — риск, ты падаешь, но снова встаешь на ноги, это — то, что называется «вылезти вон из кожи», это — тоска и досада, если не удается совершить намеченное». Жизнь – это игра без правил, а бессмертие еще больше стирает все границы.
Игра – самое точное определение. Каждый сам выбирает, кем ему быть в шахматной партии, пешкой или игроком, подчиняться или решать самому. Я азартна и импульсивна. Моя вечность - это игра без надписи GAME OVER.

Игра…простой и каждому известный смысл, всего 4 буквы, пятая – сама забава вечных. И в погоне за ней стирается тонкая грань между мирами. Чувства и вымысел переплетаются воедино, игра превращается в жизнь. А ведь давным-давно в другой смертной реальности не существовало места страхам и сомнениям. Я была другой.
Допив содержимое снифтера, окинула взором снежный ковер.
Зима заметает все, оставляет осколки прошлого в памяти. Одни воспоминания грею душу, другие подобны тяжелой ноше. Былого не изменить и не вернуть, а время стремительно несет вперед.
Возвращаться в гостиную не хотелось. Непременно столкнусь с Эмметом, а я еще даже не поняла, что меня так раздосадовало. Анализируя события этого вечера, я прошла на кухню, которая показалась мне абсолютно пустой, и, заметив на кухонном шкафчике поднос с виноградом, не смогла удержаться. Едва я потянулась к спелым гроздьям, дабы оторвать пару ягодок услышала его голос.
- Попалась! – руки скользнули по плечам и ключицам, пальцы сомкнулись на шее. – Довольна собой? – прошептал Эммет.
В тот миг я могла повторно умереть. Первый раз два века назад по собственной глупости упав с лошади, вторая возможность предполагала смерть от неожиданной волны страха, которую я не смогла контролировать.
Он позволил мне медленно развернуться и убрал руки с моей шеи. И все равно я ощущала себя словно тигром в ловушке. Пути к отступлению отрезаны, а я упираюсь в кухонный шкафчик, не сводя глаз с его непроницаемого лица.
Почему здесь больше никого нет? В доме же столько гостей. И только мне одной так благоволит фортуна.
На удивление спокойные глаза, отливающие осенним золотом, глядели на меня, а я даже не представляла, как ответить на его вопрос.
Мне жаль? Ложь. Ни капельки.
Безропотно и кротко опустить ресницы? Вот это уж точно не обо мне. Ведь не смотря на ледяную глыбу заменившую сердце, по венам течет настоящая обжигающая и искрящаяся лава.
- Подумал о свидании? – вопросом на вопрос ответила я, рассудив, что нападение лучшая защита.
- С тобой? – удивленно уточнил он, и его тон не на шутку задел мое самолюбие. – Боже, какое самомнение.
Я сделала быстрый вдох, порываясь ответить, однако в последний момент поняла, что все мысли предательски разбежались в неизвестном направлении, оставив меня один на одни с ленивой усмешкой скользящей по его губам.
Да что это такое? Неужели ты не в состоянии поставить его на место? – в ужасе прошептала гордость. – Так недолго скатиться в его власть, превращаясь в марионетку. Прощай свобода – здравствуй клетка.
И вот в сознании проскользнуло подобие достойного ответа.… Где же ты было раньше? Я снова собралась с силами и приоткрыла рот, но его палец легко и властно лег мне на губы, чуть нажимая на них.
- Не стоит. Колкую фразочку в мой адрес можешь оставить при себе.
Эммет отходит на шаг назад, возвращая мне свободу и продолжает более миролюбивым тоном.
– Начнем знакомство сначала, пока все вокруг осталось в целости и сохранности?
Он протянул мне руку.
Я ожидала чего-то другого, но его поведение обезоруживало.
Поколебавшись секунду я накрыла его ладонь своей.
- Согласна, - что-то заставило меня улыбнуться.
- Тогда прогуляемся?
Я лишь киваю головой в знак согласия.
Господи, я перестаю себя узнавать.

5 февраля 1947 юго-восточная Азия - Ангкор
Самая темная ночь перед рассветом. И хоть жизнь в тропических джунглях не утихает ни на секунду, именно этих предрассветных часов страшатся опытные охотники. Можно всю ночь не смыкая глаз нести вахту, подбрасывая ветки в костер, отпугивающий хищников, но к утру сон непременно предъявит свои права.
Я сидела на сухом бревне возле самого огнища, изредка отдавая ему на съедение пару ветвей. Пламя освещало небольшую поляну с палатками, бросало отсвет на пожелтевшие ветхие страницы на языке кхмеров, смысл которых я пыталась разобрать.
«В незапамятные времена, когда боги еще появлялись на земле среди простых смертных, жил был в стране Индрапараста принц Пра Кет Меалеа. Он был прекрасен, мужественен и юн, и боги любили его. В особенности его любил бог солнца Индра.
В один прекрасный день Индра взял своего любимца к себе на небо. Бог жил великолепном дворце, который стоял на вершине холма Меру – там, где обычно сидел Индра…»
Оторвавшись от листов, я посмотрела на проводника, с ружьем за плечом обходящего по периметру поляну. Он негромко насвистывал какой-то местный мотив и курил трубку. В ближайшей палатке спали профессор антропологии Джонатан Ричи и его восемнадцатилетняя дочь Кристина, упросившая отца взять ее в научную экспедицию в далекую азиатскую страну. Поиски забытого в джунглях города Ангкора пока не увенчались успехом, однако профессор не унывал.
«…Пра Кет Меалеа очень понравилось во дворце: и сам дворец был божественно хорош, и находился он в центре Вселенной – обители богов. Может быть, никогда бы не покинул юноша этот дворец, если бы не небесные танцовщицы – полунимфы, полуангелы. Не поладил юный принц с ними. И упросили они Индру отправить Пра Кета назад, на землю…»
Из палатки показалась Кристина, темноволосая, хрупкая девушка с милой озорной улыбкой и добрыми глазами, искрящимися жизнью. Полагаю, ей эта поездка являлась приключением, уносящим в далекие времена мифов и легенд, принцев и принцесс, бессмертных богов и духов.
Она поздоровалась со мной и прошла мимо, видимо решив не отвлекать меня от чтива. За время экспедиции мы обмолвились все несколькими фразами, и обеих это нисколечко не смущало. Мы были слишком разными. Я, чопорная француженка, предложившая профессору покрыть расходы, и она, яркая непоседа со звонким колокольчиком-смехом.
«… Видя горе принца, Индра сказал: «Не печалься, я построю тебе такой же дворец на земле». Он поручил это архитектору богов Прах Пуснуку, а священный буйвол Нанден нашел, по повелению Индры, место для будущего здания.
Под руководством божественных посланцев тысячи самых искусных работников из разных стран возвели на земле невиданной красоты дворец. Как и дворец Индры,он был украшен пятью башнями, и внутреннее убранство его было великолепным».
Именно этот затерянный в джунглях дворец – цель нашей экспедиции.
Я отложила листы и стала вслушиваться в многоголосье тропиков. Где-то совсем рядом я почувствовала присутствие хищника, индокитайского тигра - хозяина этих мест. Он не осмелился бы выйти на поляну, опасаясь языков огненного цветка. Слишком поздно я вспомнила, что Кристина покинула лагерь и ушла в лес.
Вот уж неймется этой девочке!
Я вскочила с места и бесшумно пошла на рык дикой кошки.
До смерти напуганная Кристина стояла, прижавшись спиной к толстому стволу дерева. Хищник не спеша подходил к ней, словно смакуя момент, а девушка не могла даже пошевелиться. Тигр стал готовиться к прыжку, и в этот миг я закрыла собой Кристину, став между ними. Осмелевшая девушка выглянула у меня из-за спины, испуганно вскрикнув, когда кошка прыгнула.
Моя реакция оказалась быстрее. Одним движением я могла бы разорвать хозяина леса, пройтись острыми зубами по шее хищника, но это лишь выдало бы меня, да и Кристине не стоило видеть этого ужаса. Выхватив пистолет, я без колебания и тени сомнений спустила курок, хладнокровно выстрелила в кошку, которая упала замертво всего в метре от нас.
- Ты в порядке? – спросила я, обернувшись к дочери профессора, но та лишь кивнула головой и крепко прижалась ко мне.
Она вся дрожала после встречи с опасностью, и никак не могла успокоиться. Я слышала, как бешено колотилось ее сердечко от выброса адреналина в кровь, а по щекам катились горячие слезы.
- Спасибо, вы спасли мне жизнь, - едва слышно прошептала она.
Обнимая Кристину, гладя ее по спине, чтобы она успокоилась, я даже не могла предположить, какова судьба этой малышки, а уж тем более встречу спустя полстолетия в шумном мегаполисе Нью-Йорке. Да еще и в образе бессмертного вампира.

Зло – это излучение человеческого сознания в определенных переходных положениях. Иллюзия – это, в сущности, не чувственный мир, а его зло, которое, однако, для наших глаз и составляет чувственный мир. Когда мы смотрим на иллюзии мира, мы видим всего лишь сам мир. Где кончается вымысел и начинается реальность? Существует ли эта тонкая, призрачная грань между субъективностью нашего разума и беспристрастием бесконечного полотна времен, сотканного слепыми Мойрами?
Наша вечность, как один большой обман фокусника, полна сюрпризов, тайн и загадок. Именно поэтому она до сих пор нам окончательно не наскучила, стирая дни, превращая в пыль воспоминания, унося в прошлое моменты жизни. Мы любим жить иллюзиями игнорируя реальность, по собственной воле не замечая очевидного. Так проще, так легче.
Эммет предложил вернуться в дом, и я молча согласилась. Признаться, с самого начала эта прогулка не производила на меня впечатления, да и впустую говорить невесть о чем, после нескольких часов знакомства, так же глупо, как и жить иллюзиями.
Я снова прошла в гостиную, окинув взором гостей. Комната заметно опустела, что указывало на приоритеты приглашенных. Я присела на диван, по ленивой привычке закинув ногу на ногу, абсолютно не замечая, как подбирается юбка, и стала любоваться тоненькой двенадцатисантиметровой шпилькой кроваво-алых туфель.
На лестнице показался Илидан, и, спустившись по ступенькам, подхватил два бокала с шампанским, преподнеся один мне. Я покачала головой, отказываясь от алкоголя. Не стоило неосмотрительно мешать его с коньяком. Скользнув цепким взглядом по оборотню, я слегка улыбнулась.
- Рубашка была другая, - констатировала факт, а он лишь согласился с моей наблюдательность.
- Заказ на первые золотые монеты, находящиеся Лондоне. Времени на исполнение неделя. Пора мне исполнять свои прямые обязанности, - произнес он, делая глоток обжигающей жидкости с привкусом цитрусов и карамели. – Сможешь доставить нефритовый цветок новому владельцу в Лас-Вегас? – в его взгляде ощущалась просьба.
- Конечно, - ответила я. – Оставь украшение в моей комнате.
Илидан кивнул и поднялся с подлокотника.
Он неисправим. И все же он мой друг. Хотя порой так хочется об этом забыть, и послать куда подальше.
Ко мне вновь подошел Эммет и галантно подал мне руку помогая подняться с дивана.

Я пристально посмотрела на него, но золотисто-карие глаза упрямо не желали встречаться с моими, что даже слегка меня удивило. Возможно, на дне этих омутов я прочитала бы ответ раньше, чем мы вышли на крыльцо, освещенное серебристым светом лунного диска и огнями декоративных фонариков, создающих праздничную композицию.

Его слова, серьезный, собранный тон, вызвали у меня улыбку, которую я даже не пыталась скрыть.
Милая?… Мы хищники и по определению не можем быть милыми. Пытавшиеся опровергнуть эту довольно простую истину, давно ушли в иной, лучший мир. Кровь этих наивных глупцов стала их расплатой. Разве может милая девушка без доли сожаления вонзать клыки в человека, выпивать его до последней капли, чтобы получить желаемую силу и временный покой?
И самое страшное мгновение, когда обычный поцелуй – перерастает в истинный поцелуй смерти, а тебя это всего лишь забавляет. Удивляться нечему. Я монстр от кончиков пальцев до кончиков волос.
Звучит довольно просто, словно чужая смерть и есть забава. Не стану уверять в обратном. Мир — одно большое игровое поле, и единственная цель состоит в том, чтобы остаться в игре. Наши потенциальные жертвы всего лишь способ поддержать индивидуальную вечность.
Не представляю, в каком из моих действий Эммет рассмотрел хоть намек на нечто большее, чем игру, азарт, позволяющий удерживать рутину на расстоянии.
- Эммет, я не читаю мыслей, но и иллюзий тоже не питаю, поэтому у тебя вряд ли получится меня обмануть, - как можно более сдержано объяснила я. – Наша игра никогда бы не переросла в нечто большее.… Поверь.… Разве, что в дружбу… Но это абсолютно другая история.
Пренебрегая правилами этикета, я отвернулась от него, потому что считала тему закрытой, и мне абсолютно нечего было добавить к уже произнесенным словам. Он не стал меня останавливать. Видимо, мой ответ его полностью устроил.

Лас-Вегас
Самым мудрым считается тот, кто умеет подчинить свои чувства велению рассудка. Разгневаться может и глупец и мудрец, но глупец, ослепленный гневом, становится рабом своего гнева. В пылу бешенства он сам не ведает, что творит, и все его поступки ему же оборачиваются во зло.
Гнев может изменить, превратить в монстра, создать раба своей ярости, вылепить кого-то другого, кем вы доселе не являлись. И тогда единственной видимой стороной этого гнева будет тот человек, которым вы стали, но есть надежда, что этот человек однажды утром проснется и поймет, что он может продолжить свой жизненный путь. И как знать, вероятно, однажды поутру хватит сил подойти к зеркалу и, посмотрев в глаза своему отражению, снова найти в бездушном хищнике себя.
Я до сих пор не осознала истинную причину своего гнева. Странные слова Эммета? Задели? Нет, насмешили, ведь это с самого начала была лишь игра и холодный расчет. Внезапный отъезд Илидана, бросившего меня с нефритовым цветком в этом… как его… Форксе? Наоборот, это моя возможность уехать, ссылаясь на дела. Отсутствие ключа от базы данных банка Эй-Би-Эн? Бред, это не способно вывести меня из равновесия. Но все же что-то сыграло свою роль, и лишь сейчас я начинала понимать, какую глупость натворила. Что, впрочем, не мешало мне с улыбкой смотреть в иллюминатор на огни ночного города.
- Мисс де Рош-Вилльер, - стюардесса склонилась надо мной. – Вам еще что-нибудь принести?
- Благодарю, не нужно, - ответила я и перевела взгляд на своего спутника, смиренно отдыхающего в соседнем кресле.
А это и правда оказалось совсем не сложно, хотя длительный гипноз выжал из меня слишком много сил, а значит совсем не лишним будет обед, состоящий из одного блюда – человеческой крови. И я была уверена, что свою жертву я выпью до дна, подведу черту под ее жизнью.
Не представляю, с какой радости я захватила с собой этого оборотня в Лас-Вегас. Видимо, чтобы не было скучно. Да и если честно, я не чувствовала в нем особого сопротивления. Его воля упорхнула в считанные секунды, а дальнейшее всего лишь моя прихоть.
Вся моя вечность – потакание собственным капризам.
Заставить Нейта выпить снотворное? Легче легкого. И вуаля. Лас-Вегас, город развлечений. Он скоро проснется, и потребует ответы, пожалуй, тогда и начнется самое интересное, то чего я так ждала. Кажется, он начинает просыпаться, и я уже вижу его удивленные глаза.
- С приездом, - я невинно улыбнулась и поднялась со своего места.
- Стой, - Нейт вскочил следом за мной, но нагнал только возле паспортного контроля, резко развернул к себе. – Может, все же объяснишь мне, что происходит? – истинное бешенство в его глазах несказанно веселило меня.
- Мисс де Рош- Вилльер? – в голосе администратора звучала обеспокоенность.
Еще один рыцарь, считающий меня хрупкой розой. Желаешь помочь – поделись запасом крови.
- Все в полном порядке, - заверила я человека, оторвав руку оборотня от своего плеча. – Мы с мужем поссорились, но уверяю вас, он любит меня больше всего на свете, поэтому мы помиримся. Правда, дорогой? - я снова перевела взгляд на Нейта.

Александрия, Египет 1917
Пассажирское судно из Франции прибывало в далекий арабский порт точно по расписанию, на заходе солнца, когда багровая ладья бога Ра отправляется в свое ночное путешествие по подземному Нилу, освещая загробный мир. Даже на берегу ощущалась близость величественной пустыни, завораживающей своими миражами и окутанными вековыми загадками пирамидами в Гизе.
Я вышла на палубу и, стоя в тени, наблюдала за последними лучами, скользящими по водной глади и пристани. Впервые судьба завела меня в Египет, страну лотосов и скарабеев, самым причудливым образом вобравшую в себя лучшее от каждой эпохи, строя и культуры.
Я выглядела как обыкновенная аристократка того времени: светло-песочный прогулочный костюм, состоящий из узкой длинной юбки и жакета с лацканами, украшенного брошью в форме розы; белая блузка, покрытая ручной английской вышивкой; шляпа, отделанная вуалью. На вид нежная кремовая кожа, словно всю жизнь избегающая попадания прямых солнечных лучей, бездонные темные глаза, чуть задумчивые и отрешенные, густые темные локоны, собранные в довольно простую прическу – пожалуй, я мало походила на заурядную путешественницу.
На пристани меня ожидал эксперт музея Метрополитен, в обязанности которого входила оценка реликвий, найденных в гробнице одного из самых мрачных правителей Восьмой Династии, при которой начался закат Древнего Царства. Я желала купить несколько предметов того времени, дабы увеличить и разнообразить мою коллекцию старины.
Наверное, вечность делает нас зависимыми от своих прихотей, истинные ценности меркнут, а иллюзорные, ожидая этой слабины, спешат занять свое место, предъявляя свои права.
- Мадам де Рош-Вилльер, - эксперт склонил голову в приветственном жесте.
- Мадемуазель, - снисходительно поправила я.
Всего на миг в его глазах промелькнуло непонимание, но он умело скрыл его.
Да, мне настолько наплевать на правила этикета, что я путешествую без сопровождения, а это абсолютно не присуще молодой незамужней леди, но мне это даже нравится. И мне совершенно безразлично Ваше мнение о моем воспитании.
Оставив свои мысли при себе, я лишь улыбнулась и последовала за работником одного из самых больших музеев мира, расположенного в Нью-Йорке. Раскопки производились недалеко от Каира, в окрестностях пирамид Гиза, аукцион тоже проходил в столице, которую называли «Победоносной», поэтому меня ожидала железнодорожная поездка из одного города в другой.
Пока ладья Ра не вернулась из загробного мира, быстрый поезд унесет меня в Каир – жемчужину арабского мира, восточная часть которого пестрит беспорядочными узкими улочками и сотнями старых мечетей, служащих ориентирами в городских лабиринтах. И уже завтра вечером я буду блистать на званом приеме, очаровывая одним взглядом, убивая одним сладким поцелуем.
Однако едва мы с экспертом музея Метрополитен прибыли на перрон, мои планы в одночасье рухнули. Хотя в тот миг я еще не осознавала этого. Лишь удивленно смотрела на еще одного поклонника старины, которого мне любезно представили как Вильгельма.
Черные, как смоль, густые волосы, спускающиеся до плеч, четко очерченные скулы и губы, черные, пронзительные глаза с интересом рассматривающие меня, возможно чуть холодно и цинично. Высок, достаточно широк в плечах, статен, грациозен – вампир. В нем было что-то дьявольское, но именно эта его загадочность и порочность притягивали, как магнит.
- Признаться, совершенно не ожидал такого поворота событий, - произнес Вильгельм, когда поезд тронулся со станции. – Я представлял себе молоденькую девушку с ароматной аристократической кровью, словно призывающей вонзить в ее шейку клыки, - шепотом усмехнулся он, однако мне показалось, что это далеко не шутка. – Но я даже рад такой приятной встрече.
- Вы ищите что-то конкретное или коллекционируете предметы старины? – спросила я, желая перевести тему.
- Да, я предполагал купить один древний свиток, ради которого, собственно говоря, и приехал в эту солнечную английскую колонию, - как и все вампиры, он не питал страсти к солнцу, запрещающему разгуливать по улицам в светлое время суток.
Как ни странно, однако именно из-за ветхого куска папируса с древними иероглифами я и покинула Париж, в котором жила последние 5 лет. Ведь эти письмена содержали легенды о вампирах и оборотнях, которые для меня были столь интересными. Как и многие из нас, я хотела разгадать тайну нашего существования.
Я абсолютно не представляла кто он, этот Вильгельм, каким даром обладает и сколько ему лет, хотя выглядел он на тридцать с натяжкой. Просто ощущала в нем силу, притягательное могущество, которое впоследствии и стало моим наказанием. Он привык играть окружающими и собой. И эту страсть, сама того не желая, я переняла у него.
И что самое главное, до встречи с ним я считала любовь лишь шуткой, гормонами и химией, однако он стал мне по-настоящему дорог, а в мои планы это совсем не входило, и даже напугало меня, бесстрашного бессмертного вампира.

Каир, Египет 1917

"Здесь недаром страна сотворила
Поговорку, прошедшую мир:
- Кто испробовал воду из Нила,
Будет вечно стремиться в Каир".
Н. Гумилев.



Каир – уникальный и удивительный город, словно сошедший со страниц сказок «Тысячи и одной ночи», раскинувшийся на берегах водных владений Хапи. Столица Египта поглотила несколько городов разных эпох - древние Гелиополис и Вавилон Египетский, средневековый Фостат. Ее небезосновательно называют «столицей тысячи минаретов", "Воротами Востока".
Исламская часть, некогда окруженная мощными крепостными стенами, ныне сохранила лишь северные и южные ворота. Хаотичное переплетение лабиринтов узких витиеватых улочек и бесчисленных переулков, старинных мастеровых кварталов, выводящих к многочисленным шумным восточным базарам, величественным цитаделям, восхитительным по красоте мечетям с огромными куполами и высокими стройными минаретами.
Я остановилась в великолепном отеле в районе Аль Азхар, вобравшем в себя грацию и чары востока и европейский комфорт.
К моему превеликому сожалению палящее южное солнце не позволяло выйти на улицу и побродить по базару, окунувшись в мир тончайших шелков всех цветов радуги, знаменитых арабских ковров, золотых и серебряных украшений, приправ и несравненного арабского кофе.
Вечером в посольстве Великобритании должен состояться прием, на который меня любезно пригласил мой новый знакомый Вильгельм, заверивший, что для него будет честью сопровождать меня. Его таинственность заставляла меня строить догадки по поводу его возраста и места жительства, однако все мои предположения лишь забавляли вампира.
- Моя дорогая, вам не наскучили провальные гипотезы? – с усмешкой произнес он во время английского вальса, абсолютно не собираясь помочь мне наводящим вопросом либо незначительным фактом из своей биографии.
- Германия? – предположила я исходя из значения его имени, явно имеющего немецкие корни.
- Попытка увенчалась успехом, - ответил Вильгельм. – Сейчас я живу в Мюнхене.
Наверное, эта неожиданная встреча, обладающая своим шармом и магнетизмом, создавала то непревзойденное доселе ни с чем несравнимое ощущение, словно холод железа тонкого острия кинжала, ненавязчиво скользящего по нежной бархатной коже, того и гляди, мечтающего познать на вкус ароматные капли крови. Глядя на своего спутника в свете полной луны, я понимала насколько притягательно неведомое завтра, способное обернуться и песчаной бурей и необузданным цунами, однако никоим образом не штилем, последние годы безраздельно властвующим над моей вечностью.
Возможно это заблуждение, лишь эмоции навеянные близостью «роз пустыни», сотканных из соли и песка, образующих своеобразные кристаллы, которые очень напоминают этот цветок; величественными дюнами, взбираясь на гребни которых, видишь внизу золотой мир под невесомым бескрайним небом, залитым чистейшей лазурью, но растворяясь в желто-синем космосе завораживающего востока и арабской ночи совсем не просто сохранить равнодушие.
Ночь подходила к концу, а мы все еще не спешили возвращаться в отель, предпочитая гулять под небом цвета индиго, дышащим млечной прохладой алмазной россыпи звезд. Легкий свежий ветерок, играющий локонами, то забрасывая их на спину, то бросая пряди в лицо. И что самое необычное, тепло, волны которого разливаются где-то в душе, едва я вижу холодные опутывающие чарами глаза Вильгельма, словно читающего мою душу, подобно книге.
- И все же, какой лот вас привлекает больше всего? – задаю я вопрос.
- Я заплачу любую цену за письмена из гробницы правителя Восьмой Династии, - ответил вампир. – А каков ваш интерес, моя дорогая?
Немного помедлив, я все же открыла ему цель своего путешествия в Каир. Вильгельм улыбнулся, хотя его взгляд не предвещал ничего хорошего. Признаю, стоило опасаться, этого вампира, но в тот момент я была далека от психоанализа, поэтому верила его словам.
- Раз уж нам, во что бы то ни стало необходимо одно и то же, предлагаю не посещать аукцион, позволив свитку перейти в третьи руки, а затем судьба сама выберет, кому его преподнести, - предложил Вильгельм, и я согласилась, считая эту игру превосходной идеей, естественно полагая, что победа в нашем маленьком соревновании будет за мной.
Однако как я ошибалась…

Каир, Египет 1917

Шахматы - это особый мир отдыха и вдохновения, мир борьбы планов и страстей, сочетающий искусство и науку, неведомое переплетение логичностей и нелогичностей, которые составляют основу нашей жизни. С определенной точки зрения наша вечность представляет собой разыгранную по всем канонам шахматную партию. И намного приятнее ощущать себя вольным ферзем, чем одной из безликих пешек.
За игрой время летит быстрее, отмеряя секунды и минуты аукциона, который мы с Вильгельмом договорились не посещать, предоставив все права удаче, привыкшей вершить судьбы, сегодня возвышая тех, кто завтра будет унижен, а того, кто ныне пребывает внизу, колесо Фортуны в грядущем вознесет на вершину славы. Таков ее закон.
Миттельшпиль партии с маневрами, стремительными атаками и контратаками, тактическим соперничеством за ключевые пункты уступил место эндшпилю, заключительной стадии, когда большинство значимых фигур разменяно и резко возрастает роль пешек и короля. Ничья – слишком просто, поэтому я упрямо ищу выход из сложившейся ситуации, а Вильгельм, предугадывая мои действия, оставляет все меньше белых фигур на доске, медленно расправляясь с остатками моей некогда могущественной армады.
- Моя дорогая, я понимаю, что шахматные законы существуют для того, чтобы их нарушали, однако не могу поддаться вам, - с ленивой усмешкой произнес Вильгельм, сделав ход, загоняющий моего многострадального короля в угол игровой доски. – Шах.
Я ухожу от прямой атаки, оставляя свои фигуры на растерзание, но лишь для того чтобы «проходной пешкой», достигнуть последней горизонтали и превратиться в фигуру, ферзя, способного переломить ход эндшпиля и сокрушить армию противника. В два хода новоиспеченная белая королева добирается до черного короля, покушаясь на победу.
- Властитель умер, - объявляю я, поставив мат королю противника.
Не мощь армии, не качество оружия, а сила духа и тактика обеспечивают победу. Это неоднократно доказано великими полководцами как Александр Македонский, основатель Персидской империи Кир, Чингисхан. И люди, и бессмертные рождены для сладостных побед, а не для поражений, однако лишь вера и упрямство помогают в достижении цели.
- Что ж, моя дорогая, поздравляю, - Вильгельм довольно спокойно и достойно принял поражение в поединке, что должно было насторожить меня, однако в тот момент, ощущая победные фанфары, я не способна была на детальный анализ его поступков.
И лишь великие полководцы без колебаний разыгрывают гамбит, жертвуя малым ради получения инициативы, желаемого результата. Не зря Вильгельм выбрал именно шахматы, позволив мне выиграть, чтобы усыпить мою бдительность, подарив честную победу в обыкновенной игре, дабы показать свою лживую сторону в погоне за тем, ради чего мы оба и приехали в страну фараонов и песков.
Световой день подходил к концу и багровый огненный шар солнца, уходя на покой за горизонт, бросал на чарующий восточный град последние косые лучи, скользящие по причудливым башенкам и стенам цвета песка на тропическом морском пляже. С наступлением сумерек в Каире оживали древние сказания о коврах-самолетах, проклятых не смертных богатствах, скрытых от человеческих глаз, лампах, в которых обитают могущественные джины, исполняющие самое заветное желание своего повелителя.
Он притягивал и манил своими загадками, равно как и Вильгельм, во всех красках описывающий крестовый поход в Иерусалим, словно он сам являлся его участником, осаждающим неприступные стены. Хотя отрицать такую вероятность было бы крайне неразумно, ведь я по-прежнему ничего о нем не знала.
Внезапно нашу беседу прервал незваный гость, доставивший Вильгельму резной сундучок местной ручной работы. Они перекинулись парой фраз на арабском языке, знанием которого я, увы, не могла похвастать, поэтому смысл ускользнул он меня, однако в сердце закралось недоверие. Оставшись в одиночестве в гостиной, я не удержалась от соблазна и открыла сундучок, увидев на дне не что иное, как предмет нашей игры, свитки из гробницы, выставленные на аукционе.
Захлопнув крышку, я отошла к окну, расположенному глубоко в стене, что позволяло незамеченной наблюдать за улицей. Чуть слышно скрипнула дверь, вырывая меня в реальность из мира злостных мыслей и искренней обиды. Вильгельм остановился у меня за спиной и тихо спросил:
- Что-то случилось?
Без лишних слов я выпустила гнев на волю гневу, с размаху изо всей силы ударив его по лицу. Звук пощечины разнесся по комнате, нарушая тишину комнаты. Вильгельм усмехнулся.
-Дорогая моя, разве вас не учили, что любопытство может погубить?
Смерив его взглядом полным презрения, я направилась к двери, однако уже через пару шагов он нагнал меня и, схватив за руку, дернул на себя. Не ожидая таких действий, я не удержала равновесия и чуть не упала. Резко развернувшись к нему, я попыталась вырвать ладонь, однако безуспешно.
- Отпусти меня, - прошипела я, ощущая, как внутри закипает истинная ярость.
- Не советую злить меня, - нарочито спокойно произнес он, совсем не запугивая, а лишь предупреждая.
Угроза показалась мне сильнее её исполнения.
В следующий миг Вильгельм собрал в руку мои локоны, приблизив меня к себе, а затем швырнул на стену, отчего по ней побежали трещины. Хищник медленно подошел к своей жертве, пресекая попытку бегства, хотя этого я как раз и не собиралась делать. Похоже, его забавлял мой гнев. Других эмоций я прочитать не успела. Оттолкнув его от себя, чтобы он встретился с противоположной стеной гостиной, я оказалась двери и уже почти выскользнула из комнаты, когда она захлопнулась у меня перед носом, зажав край платья из венецианского гипюра.
Вильгельм скрестил руки на груди и оперся спиной на тяжелую дубовую дверь, не собираясь выпускать птичку из комнаты на свободу. Дернув край наряда, я порвала юбку, отделанную кружевом. Он чуть наклонил голову на бок и кривовато улыбнулся, ожидая моих действий.
- Превосходно, - ответила я и подхватила со стола подсвечник, открывая сундучок с письменами из гробницы. – Хочешь распрощаться с ними? – огонь слегка лизнул край свитка.
-Моя дорогая, ты блефуешь крайне неумело, - он снова оказался рядом и провел пальцем по моей шее вниз к ключице.
Тем временем другая руку коснулась подсвечника, затушив пламя, скользнула по моей ладони, поднялась до локтя и рванула изувеченное платье, позволяя ему упасть у моих ног, оставляя меня в тугом корсете. Жадно посмотрев на меня, словно я, по меньшей мере, являлась его собственностью, Вильгельм впился мне в губы, терзая их в грубом поцелуе, заставляя отвечать ему, как бы я не пыталась сопротивляться.
Я решила сыграть его оружием и позволила углубить поцелуй. Его ошибкой, свойственной многим самоуверенным вампирам, стал обыкновенный интерес и чувство превосходство. Я не сильна в блефе? Что ж.… Однако, ты поверил, что я сдалась под напором твоей страсти. Желая увидеть в моих глазах признание его господства, он встретился с взглядом, отнимающим волю, превращающим его в мою игрушку, меняя нас ролями.
- После следующей нашей встречи в живых останется только один, - прошептала я, сбрасывая его руки со своей талии. – И кстати, свитки я заберу с собой, фортуна благосклонно преподнесла их мне.

Я одним махом выпила содержимое бокала, даже не задумываясь, была ли это кровь человека или животного и где мой милейший попутчик ее раздобыл. Видимо, слишком устала, чтобы задавать вопросы, особенно с учетом нестерпимой саднящей боли, буквально раздирающей горло, словно опаляя его огнем.
Единственное проклятие вечности – это зависимость, физическая потребность в крови. Одна лишь она дарит мнимое величие и истинный покой, сводя с ума своей сладостью и одновременно привкусом соли и металла. Ее аромат лишает рассудка, выпуская на волю охотника, безжалостное, жестокое создание ночи, коим в душе и является каждый из нас, бессмертных холодных убийц. Право же, при таком дивном букете качеств грешно прикидывается ангелом во плоти.
Кровь — это деньги души, монеты жизни. Она — всего лишь способ продать жизнь. Пить чью-то кровь значит — целиком забирать эту жизнь себе.
В бокале оказалась далеко не излюбленная вторая группа резус отрицательный, однако и животному она тоже не принадлежала. Горячая жидкость ярко-алого цвета застряла в глотке, едва я осознала, кому она принадлежала. В смятении, близком к испугу, я подняла глаза, заглядывая в лицо Нейту, ища ответ на немой вопрос, который… о глупость… не хватило смелости задать. Зачем?
- Ты решил меня отравить? – сдавленным голосом прошипела я.
- И это я слышу вместо «спасибо», - кажется, он даже не удивлен, будто и ожидал такого ответа, лишь забрал у меня из рук пустой бокал и направился в гостиную.
Я медленно поднялась с покрывала, ощущая на губах приторно-сладкий вкус, чем-то напоминающий мне шоколад. Кровь горячей лавой растекалась по венам и артериям, возвращая утраченные из-за длительного гипноза силы. Я последовала за ним в гостиную, абсолютно не представляя, что именно движет мной в этот момент. Отнюдь не жажда, которую стало намного проще держать под контролем, чтобы за миг не преодолеть расстояние между нами и не впиться ему в губы, незаметно для жертвы превращая поцелуй в последние в его жизни сладостные, страстные мгновения.
Возможно, я и являлась хищницей без страха и упрека, однако, что-то далекое, напоминающее обрывки человеческих эмоций, наверняка благодарности, шевельнулись в груди. Ненавижу ощущение неуверенности, которое с лихвой выдает едва заметная дрожь в голосе. Да и с чего бы? Ведь я не просила рыцаря о доблести и самопожертвовании. Но все же…
- Может тебе заказать что-нибудь в номер? – с трудом узнавая собственный голос, нерешительно спросила я.
- Не отказался бы, - он кивнул головой в знак согласия.
Вернувшись в спальню, я набрала администратора и сделала заказ, абсолютно не представляя, какие у него кулинарные предпочтения, но уверена, как любой мужчина, он сторонник мясных блюд, в отличие от девушек, живущих за счет низкокалорийных салатов.
Жажда лишь притупилась, но не пропала бесследно, а значит, совсем скоро в груди разгорится новый пожар, который сможет потушить только кровь. Будет жаль, если в тот момент рядом окажется Нейт, потому что всего один укус убьет его, а ведь оборотень и так натерпелся моего эгоизма, когда я по велению собственной прихоти привезла его в Вегас.
На город наползла ночь, накрывая своим крылом мировую столицу развлечений. Стрелки часов показывали половину первого, время, когда Вселенная бурлит злом и опасностью. Тьма и мрак размывают границы между добром и злом, наистраннейшим образом перемешиваясь в умах людей, вызывая в них самые необычные желания, которые они стремятся реализовать, отправляясь в очередной клуб.
Нейт остался в гостиной, ожидая заказ, и кажется, бесцельно переключая каналы. Я же расстегнула пуговицы пиджака, бросив его на пол возле кровати и юбку-карандаш – позволив ей упасть с бедер, оставляя меня в тонком черном кружеве, переступила через темную ткань юбки, живописно раскинувшуюся на полу, и направилась в ванную. Прикрыв дверь, подошла к зеркалу, выбирая наряд и макияж в клуб. Хотя впрочем, какая разница? Вампирам, равно как и известным гейшам, свойственно очаровывать свою жертву одним взглядом.
В том же виде я вышла из ванной в свою спальню и увидела там оборотня, развалившегося на моей постели. Как же я могла о нем забыть?
-Ты здесь что-то потерял? – я чуть сузила глаза и скрестила руки на груди.
- Дорогая, а я уж было решил, что ты опять в обморок упала, - лениво усмехнулся он, чуть удивленным взглядом скользнув по линиям моей фигуры, будто я являлась его трофеем.
В его глазах плясали бесята оценки и желания, что начинало выводить меня из себя, но в последний миг я сдержалась от необдуманного поступка и даже снизошла до того, чтобы оставить при себе колкие фразы. У меня были дела поважнее перебранки с ним. Хотя признаться его «женушка» неприятно резануло слух. Какого черта я вообще пошла на поводу сиюминутного порыва? Да еще в аэропорту назвала его мужем? Полагаю, для того чтобы теперь выслушивать едкие фразочки. Умница, Алия, прими мои поздравления. Подхватив свои вещи, я развернулась и без лишних слов вернулась в ванную, дабы одеться и не соблазнять его своим внешним видом и не искушать судьбу, иначе… даже не представляю, что сказать администратору отеля, если в моем номере обнаружится обескровленный труп.
Последний раз глянув на свое отражение в серебристую гладь зеркала, удостоверилась в идеальности своего внешнего вида. Нейт тем временем переместился в гостиную, и, похоже, местная кухня пришлась ему по вкусу. Вероятно, и я сегодня подберу кого-нибудь достаточно аппетитного, чтобы скоротать долгую зимнюю ночь, которая недавно вступила в права.
- Мне нужно уходить, - произнесла я ледяным тоном, соизмеримым с безжизненной арктической равниной.
- И мне, пожалуй, пора, - он поднялся с кресла. – Дорогая, спасибо, что подбросила в столицу развлечений и даже позаботилась об обеде. Приятно тебе провести время, - бросил оборотень, направляясь к лифту, а я последовала за ним.
Мы вошли в лифт, и я нажала первый этаж, молча разглядывая свой маникюр, стараясь думать о чем-нибудь положительном, однако получалось это плохо, потому что Нейт, то и дело бросал на меня косые взгляды. Что ж, алмаз нигде не спрячешь, а дорогая искусная оправа лишь придает ему элегантности и утонченности.
И уж чего я абсолютно не могла предугадать, так это того, что лифт остановится между вторым и первым этажами, иначе точно отправилась бы пешком. Перспектива застрять в ограниченном пространстве, да еще и в такой чудной компании не казалась мне радужной, хотя клаустрофобией я не страдала. Мой недовольный вздох рассмешил его.
- Какая-то ты нервная, - усмехнулся Нейт, и, сделав несколько шагов, оказался рядом со мной, нарушая личное пространство, что в корне не устраивало мое и без того ущемленное самолюбие.
- Да что ты? – язвительная фраза разнеслась по кабине, когда я подняла на него глаза, только сейчас осознавая опасную близость, что вызывало легкую волну негодования.
Впрочем, неожиданности на этом не закончились, потому что в следующий миг Нейт коснулся моих губ, обжигая поцелуем, стремительно перерастающим в поединок огня и льда, потому что никто не желал уступать, терзая друг друга в столь сладостной пытке. Моему стихийному поступку и нет разумного объяснения, равно как и оправдания, но на свое счастье я не обременяла себя поисками ни того, ни другого.
Тем временем неполадку устранили, и лифт прибыл на место назначения, что естественно не укрылось от внимания оборотня, сразу же разорвавшего поцелуй.
- До встречи, дорогая, - он подмигнул мне и вышел из кабины.
Я вылетела следом за ним, утопая в неистовой ярости, мысленно продумывая способы изощренной мести, в коей получила красный диплом. Сетуя на собственное безрассудство, которое может стоить мне вечности, я направилась в сторону бара. Еще раньше, чем обнаружилось свободное место, я знала, что буду строить пирамидку из пустых стопок из-под текилы. Жажда отошла на второй план, что вносило свои коррективы в привычный распорядок, а это всегда выводило меня из себя.
Насколько оказывается тесен мир, если две бессмертные встречаются в одном городе, предпочитая один и тот же бар. Рыжеволосая Бастет улыбнулась мне и отсалютировала коктейлем.

- Мириам, какими судьбами в город грехов? – я залпом выпила текилу, ожидая ее ответа.
Еще при первой встрече я почувствовала в ней родственную душу, а прежде такого со мной не случалось. Мы с ней из одного теста, не страшащиеся опасностей, играющие своей вечностью, как кошка с клубком ниток, нас невозможно приручить, потому что воля наше кредо.
Буквально через какой-то час мы смеялись как закадычные подруги, знакомые не одну сотню лет, опустошая содержимое бара, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, внимание которых лишь льстило нам обеим, ведь за свою жизнь, став вампирами, мы начали по-другому воспринимать многое, однако искоренить в себе человека, превращаясь в истинное создание ночи, так и не получилось.
- Смотри, какой красавчик, - хихикнула я, указывая на мужчину. – Он не сводит с меня глаз.
- О нет, - не согласилась Мириам. – Он смотрит на меня.
- Только честный спор определит, чья фортуна позубастее, - предложила я. – Выиграет та, которая соберет больше визиток, не используя свой дар.
Она усмехнулась, принимая вызов. Эта забава пришлась ей по душе. Мы поднялись со своих мест и разошлись в разные стороны, договорившись о встрече на этом же месте через час.

Полумрак клуба дышит искушениями и соблазном, окутывая им со всех сторон, опьяняя разум, затуманивая сознание. И единственный способ избавиться от искушения - это поддаться ему, признавая его власть над собой. Оно подобно духам, которые вдыхаешь до тех пор, пока не захочешь иметь весь флакон, пока соблазн преклониться и обладать не превратится в навязчивую идею, сладостное наваждение.
Преследуя его образ, сотканный сознанием, смертные стекаются в Лас-Вегас, город, не ведающий запретов, манящий оазис посреди пустыни. И как знать, возможно, его постигнет участь библейских Содома и Гоморры, однако же, я не верю в существование ни рая, ни ада.
Оглядываю окружающих меня людей, ища очередную жертву. Их привлекает обманчивая притягательная вампирская внешность, дивный голосок, пронзительный взгляд, брошенный из-под густых черных ресниц, способный разбить сердце не одному мужчине, которому хватит смелости приблизиться к солнцу и не сгореть в его ослепительных лучах.
Несчастный счастливчик найден. Он пьет в баре виски, то и дело, поглядывая на меня. Я медленно приблизилась к нему, тем самым, бесцеремонно вторгаясь в, так называемую, личную зону.
- Почему вы на меня смотрите? – спросила я, присаживаясь на свободный стул, и закинула одну ногу на вторую, покачивая туфлей на очень высокой шпильке.
- Я не смотрю на Вас, - чуть растерянно ответил он, естественно не предполагая, как еще можно воспринять такое неординарное заявление от абсолютно незнакомой девушки.
- Так, почему вы на меня не смотрите? – в голосе ощущается нотка игривости, но отнюдь не флирта.
Стремительно завязывается беседа, чего собственно говоря, и следовало ожидать. Мужчины… в такие моменты вам абсолютно безразлично кто я, даже если ненароком окажусь сатаной в человеческом обличии. Хотя вполне вероятно, что вампиры не так далеко ушли от мифических созданий Тартара, которых так страшились эллины.
Отпив глоток из бокала, я поставила его на стойку, слегка наклонив голову, словно жутко заинтересована разговором, который продолжался уже девятую минуту. Столько комплиментов за одну ночь. Моя скромная персона скоро возгордится собой. Но, увы, все они произнесены из лести, а ее я ненавижу более всего на свете.
- К сожалению, мне пора, - произнесла я, приступая к завершительной части недолгого знакомства. – Была очень рада познакомиться с вами, - я нарочито медленно поднялась со своего места.
- Вы не хотите потанцевать? – спросил человек, хватаясь за последнюю надежду.
- Возможно, в другой раз, - туманно бросила я, обернувшись на него.
- Тогда возьмите мою визитку, - он поспешно достает необходимый мне предмет, и я с улыбкой принимаю его.
Уже девятая.… Едва белая плотная бумага с классическими черными буквами оказывается в моих руках, я спешу к пункту встречи с Мириам, ведь до истечения указанного срока остается всего несколько минут, за которые я вряд ли раздобуду еще одну визитку.… Разве что с помощью дара, но это будет совсем не интересно и просто, ведь честная победа всегда слаще обмана, пусть даже самого незначительного и невинного.
Я продемонстрировала Мири свои боевые трофеи. Их у нас оказалось поровну, потому что в последний миг к ней подошел какой-то человек, протягивая последнее недостающее до ничьей звено.

Ее слова заставили меня засмеяться. Наверное, сегодня у адвокатов аншлаг.
- Во-первых, у нас боевая ничья, а во-вторых, не тебе одной - у меня четыре адвоката, - ответила я, припоминая нечто схожее в их манерах, наверняка характерное для их профессии.

- Как что? – весело предложила я, надеясь выкинуть что-нибудь не менее увлекательное нашего пари. - С таким количеством адвокатов нам остаётся только одно - совершить преступление!
Именно в этот момент я снова вспомнила о жажде, а глаза, наверное, полыхнули диким звериным пламенем. Что ж, пожалуй, не стоит отказывать себе в маленьких слабостях и порадовать теплой кровью, вдыхая до боли знакомый аромат вечности, вкушая амброзию, дарящую молодость и бессмертие.
Мириам без лишних слов поняла суть очередной шалости. Мы придирчиво выбирали в душной толпе клуба мужчин, которые сегодня же умрут не своей смертью. И снова все как всегда. Очередное знакомство, кокетливый взгляд, причем даже не приходится применять гипноз, легкий флирт. Кем бы ни был самоуверенный ловелас, он поддается искушению, позволяя играть, манить за собой, обещая все и ничего одной лишь улыбкой, сводящей с ума и без того разгоряченное спиртными напитками и моей близостью сердце. Моя подруга тоже находит свою жертву, даже не подозревающую о приговоре, а наоборот восхваляющую фортуну за благосклонный подарок.
Увести их из клуба тоже не составило большого труда. Видимо слово «отель» обладает неким магическим эффектом, выстраивая определенного рода фантазии в умах этих двоих. Они молоды и красивы, прекрасно сложены… Игра с едой с родни молитвы перед обедом, только мы восхваляем свой непомерный эгоизм и жестокость.
Мири уводит свою жертву в одну комнату, а мой кавалер пожелал увидеть другую спальню. Самодовольный наглец обнимает меня за талию, скользя пальцами по тонкой ткани пиджака, спускается ниже к округлым бедрам, увлекая меня за собой, не имея и малейшего представления о том, кто в данной ситуации является марионеткой.
Он касается мои губ, не ведая, в какой опасной близости находится от смертоносного оружия, за два столетия отобравшего не одну жизнь. Этот мужчина жаждет ощутить вкус моего поцелуя, равно как и я узнать пьянящую сладость его крови. Гулкие удары сердца раздаются в тишине комнаты. Оно все еще живо… пока что… Отпуская поводья самообладания, углубляю поцелуй, который станет последним в его жизни. Прокусывая ему губы наконец-то ощущаю солоноватый привкус нашего вечного проклятия.
Убийство для вампира - это таинство чувственного наслаждения, которое сложно описать словами. Можно лишь почувствовать чужую жизнь, которая становится твоей, покидает тело вместе с ценнейшими каплями крови. Моя жертва слабеет, а я же словно вбираю в себя всхлипывающую в последний момент ярким и огромным, как сама жизнь, пламенем смерть.
Стук сердца обреченного становится все тише и неразличимее, желанная мелодия навеки замолкает, оставляя на белоснежном покрывале постели бездыханное тело.

Неожиданность — необходимая часть жизни, ведь если бы мы точно знали будущее, оно стало бы прошлым. Даже вечные хватаются за обрывки памяти, лелея мгновения сладостных воспоминаний, а тем временем всевидящие Мойры ткут полотно жизни, своеобразную историю бесконечности. И лишь сюрпризы придают азарта, словно острый перец чили, разбавляя однообразное существование.
Бесконечность - древний мифологический мировой змей ороборос, обвивающий кольцом Землю, ухватив себя за хвост, олицетворяет наш слегка ироничный бессмертный мирок, признающий одно простое правило – беззаконие. В отличие от людей, нас меньше заботит бренность, и порой кажется, будто даже госпожа судьба не способна управлять познавшей прелесть крови нитью Ариадны, запутавшейся в лабиринтах этого света.
В праздности и веселье часы и дни летят быстро, увлекая в своем водовороте. Для миллионов туристов Лас-Вегас ассоциируется с развратом, азартом, пьянством, вечным карнавалом, роскошь которого заставляет забыть о реальности, проблемах и обязанностях. "Город пороков" срывает маски, обнажая правду, пусть даже самую неожиданную и неприглядную.
И уж если смертные идут на поводу своих страстей и желаний, две беспринципные вампирши, для которых забава, независимо от степени ее безжалостности, так и остается развлечением, способны на любые бесчинства. Мириам разделяет мои взгляды и суждения, пусть даже они немного эгоистичны. «Брать все и не отдавать ничего». Вдумываясь в смысл этой на первый взгляд жестокой фразы, осознаешь, царство животных признает этот закон. А ведь нас самих от людей осталось так мало…
Насколько бы не привлекательной казалась безудержная Вакханалия, любое пиршество имеет свои границы. Пресытившись разгульным пиром в чудной компании рыжеволосой Бастет, я вспоминаю о цели своего визита – нефритовом цветке, который необходимо передать новому владельцу. Мири согласилась поехать со мной в дом заказчика, чтобы передать ему древнекитайскую ценность, а за одно по дороге продумать план действий на следующий день.
Немного мрачноватый дом, расположен в стороне от шумных улиц и не спящих отелей-казино, величественные зеркальные своды которых подпирают небосвод. Дворецкий проводил нас в гостиную, попросив подождать несколько минут, пока господа решают важные вопросы.
Окинув взором предметы старины, подлинные произведения искусства народов мира, изысканную мебель из красного дерева, я уловила утонченный стиль оформителя, который почему-то показался мне знакомым. Словно когда-то давным-давно, я сталкивалась с чем-то подобным. Я стояла спиной к двери, разглядывая живопись Ван Гога, когда услышала до боли знакомый голос, ощущая, как по спине пробегает холодок истинного ужаса.
Вот она, неожиданность, мгновение, когда замирает сердце, секунды кажутся часами, а тебя одолевает страх, не позволяющий повернуться, чтобы гордо встретить свою смерть в вампирском обличии. И пока я в нерешительности стояла спиной моля Бога (о, надо же, атеистка предала свою веру, обратившись к праведности), совсем рядом раздался его голос, словно мокрый шелк, скользнувший по телу, передавая ему невидимые заряженные частицы, от которых перехватило дух.
- Моя дорогая, как я рад наконец-то видеть тебя в своей скромной обители, - можно отказываться верить правде и смотреть в глаза Вильгельму, но это не исказит реальность, переигрывая события, дабы я могла избежать встречи с ним.
- Здравствуй, Вильгельм, - я все же осмелела и повернулась к нему лицом, сразу же пожалев об этом.
От него все так же веяло пороком и вековой тайной, все та же ленивая дьявольская усмешка, те же циничные и холодные черные глаза хищника, выпивающие волю. Помнится, когда-то я тонула в притягательности его взгляда, словно попав в зыбучие пески. Те арабские ночи давно минули, оставив в душе (не стоит удивляться, похоже, она все же у меня есть) двойственный осадок. Память услужливо вернула меня в Александрию и Каир, к долгим разговорам, прогулкам под восточным небом, усыпанным бриллиантами звезд.
Я перевела взгляд на Мириам, не представляя, как ей все объяснить и вообще смогу ли я выйти из особняка живой, после небольшой ссоры с Вильгельмом из-за свитков из гробницы. Однако подруга была слишком занята, чтобы задавать вопросы. Она с ужасом смотрела на спутника моего дьявола, вошедшего в гостиную следом за ним.
- Моя, дорогая, позволь представить тебе моего давнего друга Давида, - он повернулся к вампиру. – А это, как ты уже видимо и сам догадался и есть моя очаровательная зазноба, которую я повстречал среди египетских песков.
К моему счастью Давид не обратил внимания на мою скромную персону, однако в следующий момент я поняла, что его взгляд насквозь пронзает Мириам, которая не могла и шагу ступить, хотя вампир не применял никакого дара.
- Вот мы и встретились, Мира, - его властный голос ударил во все стены комнаты, придавая зловещий окрас сложившейся ситуации.
Вот теперь я ровным счетом ничего не понимала, кроме одной простой истины, нужно отступать, хотя как бы теперь я не пыталась убежать, едва ли меня покинет ощущение того, как моя смерть дышит мне в спину, преследуя по пятам, играя мной, будто беспомощной марионеткой.
В душе разгорался непонятный мне пожар противоречивых эмоций: страха и интереса, азарта, желания играть, скользить по тонкому острию ножа, одновременно ощущая ярость и трепет, упиваясь той неожиданностью, которая с каждой секундой все больше превращалась в зависимость.

Пустынная темная дорога терялась в сероватой дымке, клубящейся над землей, убегала куда-то за горизонт, маня в никуда несущийся на бешеной скорости автомобиль. Окружающий пейзаж стремительно проносился перед глазами, сливаясь в унылое пятно, на которое падали последние косые лучи великого огненного божества, озаряющего небеса.
Из стереосистемы на весь салон кричала громкая музыка, заглушая приглушенный рык и нахлынувшие слезы, спазмом сдавившие горло. Я боялась оглянуться назад, каждой клеточкой тела чувствуя его присутствие и ярость, однако вместе с этим желала, чтобы хищник вычислил свою жертву, коей я для него являлась. И целый мир вдруг стал тесной клеткой, ареной для забавы для двух вечных.
С востока наползала туча, молнии рассекали небо яркими световыми вспышками, грохотали раскаты грома в преддверии неминуемой грозы, которая непременно ожидала меня при встрече с черными от гнева глазами Вильгельма. Словно из ниоткуда появилась машина нагоняющая украденный мною Porshe.
Дьявол знает, как отыскать меня, принимая вызов. Выжимая запредельные скорости, буквально сжигая резину шин, играем в своеобразные кошки-мышки, пока его автомобиль не подрезал мой, оставляя на крыле широкие полосы. От соприкосновения металла летят искры. Моя машина теряет скорость, что позволяет его Ferrari вырваться вперед и уйти в занос, преграждая путь.
Вильгельм вышел из автомобиля, совершенно не обращая внимания на осознанную порчу своего же коллекционного автопарка. Самодовольно ухмыляясь своим мыслям, он не сводил с меня взгляда, способного убить, едва он только захочет этого. Можно было сдать назад, резко развернуться и унестись прочь, оттягивая момент столкновения интересов, однако стоит ли?
Создание Тартара улыбнулся, завидев тревогу и нерешительность на моем лице. Но все же я вышла из машины, вдыхая воздух с примесью озона, верного признака неукротимой стихии, уже бушевавшей в наших сердцах.
- Дорогая моя, где же твои аристократические манеры? – по его губам пробежала кривоватая усмешка, а глаза полыхнули жутковатым потусторонним пламенем, не вызывающим приятных ассоциаций. – Разве можно почетной гостье так быстро убегать?
Поджав губы я, молча следила за ним. Казалось словно наэлектризованный воздух слегка вибрирует, создавая призрачный эффект движения, отчего каждый нерв в моем теле напрягался как тетива лука. Однако же вампир, прислонившись спиной к дверце автомобиля, лениво сложив руки на груди, просто следил за моим состоянием, а его надменные глаза источали волны снисходительности и возможно даже иронии.
- Не стала злоупотреблять гостеприимством, - все же ответила я, когда стих оглушительный раскат грома после очередной яркой молнии, разорвавшей тучу и ударившей в песок в нескольких сотнях метров от нас.
Вильгельм даже не обратил внимания на разгул непогоды . Да и стоило ли древнему бессмертному отвлекаться на подобные незначительные мелочи? В тот момент я окончательно уразумела, насколько его спокойствие сбивало меня с толку. Оно практически лишало возможности сыпать колкими фразами, распространяющими вокруг чистейший яд. Казалось, он чувствовал ту бурю эмоций, которая властвовала внутри меня, порождая чужеродный страх и смятение.
Эта его хитрая ленивая ухмылка, лукавый блеск в глазах – все это жутко раздражало меня. Однако я, по собственной воле загнанная в угол, по-прежнему не желала произносить ни слова.
- Моя дорогая, - дьявол оттолкнулся от машины и открыл передо мной пассажирскую дверь своего авто. – Хочу предложить тебе вариант разрешения нашей неожиданно приятной встречи, - у него в руках блеснул холодный металл рапир, старинного колющего оружия с витым эфесом и тонким острым лезвием, в прошлом не раз лишавшим жизни.
Вильгельм передал одну рапиру мне. Я мигом вскинула руку со сжатым в ней оружием, упираясь острием ему в грудь. Даже когда вампир откровенно засмеялся моим замашкам бойца, я не опустила ее.
- Мне так нравится твой склад ума, и умение понимать мои мысли без слов, - он бесцеремонно оттолкнул лезвие, удерживая глазами мой взгляд. - Я хочу сразиться с тобой.
В следующее мгновение его рапира без предупреждения рассекла воздух в миллиметрах от моей головы, едва не срезав прядь блестящих темных волос. Я сделала несколько шагов назад, увеличивая расстояние между нами.
Если ты полагаешь, что я сдамся без боя, крупно ошибаешься. Не зря, будучи смертной, я обучалась фехтованию, что порождало споры между родителями, по-разному подходившими к вопросу воспитания. В итоге же во внешность леди вложен по-настоящему взрывной характер.
На асфальт упали первые капли дождя, а затем с неба хлынул поток, стеной скрывающий нас от внешнего мира, создавая мнимое подобие сцены для дуэли. Я сосредоточилась на бое, прекрасно понимая, что уровень мастерства Вильгельма намного выше моего. Это ощущалось в неторопливой манере непредсказуемых выпадов, которые я едва успевала отражать, уходя от прямого столкновения. Он умело использовал совершенно незнакомый мне прием, отчего я оказалась в опасной близости от Вильгельма, а его шпага скользнула льдом по коже шеи и спустилась к ключицам. Едва не сломав свою рапиру, отскочила в сторону, выставив вперед руку.
- Ты неплохо владеешь шпагой, девочка, но мастерство приходит лишь с веками, - усмехнулся вампир, опуская оружие. – Полагаю в нашем случае уместнее сказать до встречи, - он развернулся и пошел к своей Ferrari.
Небо на востоке посветлело, однако крупные капли дождя все еще прибивали дорожную пыль. Вильгельм так и не обернулся, завел двигатель и с места рванул прочь. Я отбросила более ненужную рапиру в сторону, и вернулась в машину, желая как можно скорее убраться отсюда.
Пора возвращаться в отель, избавиться от мокрого шелка, противно липнувшего к телу и узнать наконец-то, что с моей подругой Мириам и кем являлся тот вампир Давид.

"Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!"
М. Лермонтов.


Неукротимая стихия, еще час назад безраздельно властвовавшая в моем разуме, уступила место относительному покою. Вряд ли в ближайшее время мне доведется увидеть Вильгельма. Лишь тогда, когда я меньше всего буду готова к встрече, он нарушит размеренность моей вечности.
Гроза обошла стороной «Город Грехов», утопающий в повседневной вольной праздности. Этот тленный мир жил своими стремительными печалями и радостями, в полной мере вкушая и то, и другое. А покой… Он принадлежит только сну и смерти, что недоступно для нас, как и яркие звезды на ночном небе, вырисовывающие созвездия на темном шелке небосвода. Именно эта тишина убивала мнимое всесилие, поднимая из глубины души столь ненавистную скуку, мрак, досаду и отчаяние.
В воздухе не витал запах озона, однако я все равно ощущала его, словно сама пропиталась им насквозь. Я вернулась в свой номер, на ходу стаскивая промокшее до нитки платье. Сейчас бы расслабляющую ванну с ароматическими маслами. Однако моим мечтам пришлось потесниться, едва я вспомнила о Мириам.
Ее совсем не обрадовала нежданная встреча с тем вампиром, напротив, она пребывала в растерянности и всеми силами стремилась покинуть особняк. Вполне вероятно, что она не захочет об этом говорить, но если ей нужна помощь…
За определенную сумму администратор отеля рассказал, что Мири сначала сменила номер, а затем вовсе поспешно выехала, заказав такси до аэропорта. Суета ее действий создавала ощущение бегства, будто грациозную Бастет загнали в угол, и дикая кошка мечется в тесной клетке, запертая вместе с дрессировщиком. Как бы там ни было, на мне лежала вина, потому что именно я привезла ее в тот особняк, столкнув с прошлым, которое она вполне вероятно пыталась похоронить на дне души, в беспросветной тьме личного «ящика Пандоры», открыть который подобно смерти.
После нескольких гудков я все же услышала в трубке ее голос.
- Мири, где тебя черти носят? – кажется, я начинаю злиться, и как ни странно сама на себя.
Она ответила не сразу, будто какие-то противоречия либо страхи правили ей, диктуя поведение, которое я никак не могла разумно объяснить. Да и стоило ли? Кажется, она находилась в скоплении людей, шумящих, несущихся куда-то и всегда опаздывающих.

К назойливому многоголосью людишек добавился отчетливый звук двигателя самолета, заходящего на посадку, что в свою очередь доказывало факт ее присутствия в аэропорту. От чего ты бежишь? Что стряслось? Однако задать эти вопросы я не успела.

Мири опять замолчала, оставив меня наедине со своими догадками.

Она что совсем охренела?
Я еще раз набрала ее номер, но женский голос поведал «аппарат абонента выключен или…». Дальше я слушать не стала. Швырнув телефон об стену, прекрасно осознавая, какая участь уготована чуду современной техники, я направилась к шкафу, доставая оттуда первую попавшуюся вещь, не обращая внимания, насколько широкие джинсы и белый пиджак разнятся с моим классическим стилем.
Свой лимузин я ждать не стала, а побитый в империалистической войне с Вильгельмом Porshe вроде не собирался разваливаться на ходу. К тому же по скоростным ограничениям лимузин не мог тягаться с суперкаром, с легкостью преодолевающим сопротивление встречных потоков воздуха, скользящих по плавным изгибам корпуса.
Отыскать в огромном терминале вампиршу совсем не сложно. Вечные не иголки в стогу сена, хотя при желании могут довольно мастерски спрятаться, не желая никого видеть и ничего признавать.
В центре большого зала я заметила Мириам и Роя, которые о чем-то говорили, и остановилась, решив не мешать их словесным баталиям. Чуть в стороне я заметила занятную парочку, Эммета и Эдварда. Помниться после нового года я уехала по-английски, но сейчас это абсолютно не имело смысла.
- Здравствуйте, - вежливо произнесла я, поравнявшись с ними и, не став ходить вокруг да около, озвучила свой вопрос. – Я так понимаю с приездом вашего друга, Мириам уже никуда не отбывает в скором порядке?

Время, словно умелый кудесник, сплетает все вещи и события в одно непрерывное полотно, которое и смертные и вечные кромсают на отдельные лоскуты, подгоняя их под свои персональные размеры, разрозненные куски своих иллюзий, большинство из которых уйдет в небытие, так и не познав реальности. Мы забываем одну простую истину, ткань времени подобна вселенной, не имеющей конца и края. Однако же все события всегда уносят только вперед, и никогда назад. Такова концепция искусственной конструкции, условной системы, созданной великими человеческими умами, гениями либо безумцами, не ведающими, как поступить со своей коротенькой жизнью, но грезящими о бесконечности. Три вещи не возвращаются: выпущенная стрела, сказанное слово и прошедшие дни, а значит цепляться за тени прошлого так же глупо, как соревноваться с призраками ушедших в Лету. Ты все равно проиграешь сражение, ведь они идеальны и никогда не разочаруют, потому что мертвы.
Кажется, Эммет был рад встрече в аэропорту. Впрочем, и я тоже. Уж кого-кого, а его я точно не ожидала увидеть в Лас-Вегасе. И все же полотно слепых Мойр, хаотичное переплетение нитей судьбы, порой преподносит сюрпризы. Эммет проявил чудеса галантности, что всегда мне нравилось в мужчинах. Даже будь ты настоящим беспринципным варваром, ничто не запрещает носить маску джентльмена и ослеплять девушек безукоризненными манерами.

Голос Эдварда отвлек меня от своих мыслей, и я перевела на него взгляд, всего на миг, встречаясь с ним глазами. Но и этого хватило, чтобы вспомнить о его способности слышать все мои мысли, а уж это для меня было подобно смерти. Да и на него мой скромный талант, кажется, не произвел приятного впечатления.
Я обернулась на Мири и Роя, которые не замечая ничего вокруг, о чем-то говорили. Сейчас их, и правда, не стоило беспокоить. Полагаю, им есть что обсудить, и они непременно придут к верному решению, будь это компромисс, или же обоюдное волеизъявление, устраивающее обе стороны.

- Я разгоняю тоску в современном варианте Содома и Гоморры, - с улыбкой ответила я. – И пока что это мне не наскучило.
Лишь сейчас я обратила внимание на мастино наполетано, потомка древних боевых собак, участвовавших в сражениях и травле диких зверей на аренах Древнего Рима, забавляя толпу, утоляя тягу народа к зрелищам и жестокости. Присев на корточки, я коснулась короткой шерсти на шее. Немного странно, что он абсолютно бесстрашен находясь рядом с совершенными машинами для убийств, однако я ему, похоже, понравилась.

Обернувшись, я увидела картину маслом. Мириам вырвалась из объятий Роя и устремилась в сторону терминала. Да что же такое с этой упрямицей? Я абсолютно не понимала природу ее поведения, хотя существовали кое какие догадки.
- Похоже она чего-то или кого-то боится, по крайней мере мысли её говорят именно об этом, - задумчиво произнес Эд, которому не составляло труда выудить что-то из хаоса ее нелогичных размышлений, наверняка подверженных негативным эмоциям.
- Да, надеюсь, Рой сможет её успокоить и вразумить, - ответила я, искренне желая, чтобы он никуда не отпускал ее в таком состоянии. – Вы, кажется, собирались в отель? – вспомнила я, понимая, что нашла не самое удачное время для разговоров, да еще и в аэропорту. – Я еду в Белладжио. Могу подбросить.
Если конечно вас не шокирует внешний видок моего автомобиля и жуткая царапина на боковом крыле, за что хвала Вильгельму, - я обреченно выдохнула. – Он же слышит мои мысли.
- Спасибо, не откажемся, - сказал Эммет, которому, по-видимому, надоел этот аэропорт настолько, что он не расстроился бы, если бы земля разверзлась и поглотила его.

Поездка из международного аэропорта Маккаран до отеля Белладжио не должна была занять много времени, однако я и предположить не могла, что в такое время суток на пестрящем изысканными пятизвездочными отелями и казино Бульваре Лас-Вегаса может собраться пробка. Худшего исхода придумать просто невозможно.

Конечно, если женщина за рулем, то она непременно виновата во всех бедах. Еще одно умное замечание – и чаша моего терпения переполнится. Одарив Эммета убийственным ледяным взглядом, словно опутывающим инеем все вокруг, я уже собиралась произнести пару резких слов относительно моей манеры вождения, которая никоим образом не должна касаться того, кто занимает место рядом с водителем, давая «ценные указания», однако голос Эдварда вовремя отвлек меня.

Он говорил тихо и очень спокойно, что кажется, передалось и мне. Сделав абсолютно ненужный вдох, я кивнула головой в знак согласия. Вообще-то спешить мне, и правда, некуда, особенно если учесть, что в нашем распоряжении вечность.

Кажется, Эммет снова недоволен своей участью. А пешком прогуляться он не хочет? Ведь это же "Город Огней" - мировая столица игорного и шоу-бизнеса, роскошные рестораны и казино – и все это в качестве пешего туриста можно увидеть по дороге до Белладжио.

Похоже, у нас с Эдом мысли схожи. Или же мне стоит привыкнуть к тому, что мои для него не секрет, а вполне четко прописанная истина. Должного эффекта наши слова не возымели. В этот момент он напомнил мне обиженного ребенка, что даже вызвало легкую улыбку. Почему-то это показалось мне милым и даже забавным.
Я посмотрела в зеркало заднего вида, вновь встретившись глазами с Эдвардом. Да, нет, не тороплюсь. Тебе куда-то конкретно нужно?

В торговый центр собаку естественно не взяли, поэтому мастино выпала честь разносить салон коллекционного автомобиля Вильгельма. Пожалуй, будет весело, если он погрызет светло-кремовую кожу салона. Уж я точно не буду против сего акта вандализма.

Думаю, я должна быть крайне польщена, но перспектива не казалась мне грандиозной, что в принципе не помешало мне подыграть Эммету и даже взять его под руку.
- Жду не дождусь, - промурлыкала я сладеньким голоском, едва скрывая притворство и ехидство за улыбкой и кокетливым взглядом. – Ты даже не представляешь, как я об этом мечтала, но не смела даже просить.
Уже в торговом центре, я отправила их своей дорогой, а сама направилась к технике, вспомнив о печальной участи моего мобильного, слишком близко познакомившегося со стеной. Надо учиться держать в руках собственные эмоции. Вильгельм действительно прав, хотя признавать это крайне тяжело, но мне не хватает той мудрости, которая постигается лишь по прошествии веков.
Я искренне надеялась, что Вильгельм покинул Лас-Вегас, потому что видеть его в ближайшее время не было ни малейшего желания. Даст Бог (словно я в него верю) и до нашей следующей встречи пройдет не менее ста лет, однако не стоит загадывать наперед.
Полагаю, все же что-то должно разбавлять наше бессмертие, внося коррективы в наши планы, меняя реки, страны, города. Нам никуда не деться от самих себя, как бы пламенно мы этого ни желали, как бы ни молили об этом безликих богов. Можно сколько угодно плыть против течения, осознавая тщетность своих попыток, ничтожно слабых по сравнению с иной силой, затягивающей в омут с головой. Единственный выход раствориться, уйти в небытие, став всего лишь частью чьих-то воспоминаний, горьких или наоборот радостных. Не подлежит сомнению лишь один факт проверенный вечностью. От себя можно уйти только в никуда.
Без цели побродив от витрины к витрине, будто в поисках вчерашнего дня, я столкнулась с Эдвардом. Быстро же он справился с партийным заданием. Как Цезарь – пришел, увидел…. Я усмехнулась, только сейчас замечая насколько права в суждениях. А вот Эммет не спешит. Или ждет меня в примерочной?
- А я думал, тебя ждать придется и выносить из торгового центра, - в шутку заметил Эд.
- Пальму первенства по праву заслуживает твой брат, - с улыбкой ответила я. – Сегодня я совсем не настроена на шопоманию.
- Давай подождем его на улице? Заодно я покурю, – предложил Эдвард.
Мы спускались на эскалаторе, вспоминая события нового года, часть из которых я помнила не так четко, как хотелось бы. Все-таки надо было в детстве слушать отца, советовавшего не мешать напитки и отдавать предпочтение либо красному вину, либо хорошо выдержанному коньяку.
По правую сторону, словно построившись в рядок, один перед одним пестрили фирменные бутики, заманивая яркими оригинальными витринами. Завидев строгий костюм ручной работы, будто сшитый на манекен, который он украшал, я остановилась. Приталенный классический силуэт, консервативный английский крой. Говорят, что мы вдыхаем в одежду жизнь, правильно преподнося ее, придавая индивидуальность, даря частицу своего "я". Играть образами - очень увлекательное занятие, перебирать стили, пока не найдешь себя.
- Смотри, какой костюм, - негромко позвала я, показывая Эдварду мою находку.
- Аля, не издевайся, это же полный бред, - ответил он, явно не питая страсти к подобным предметам гардероба.
- Спорим, нет, - живо отозвалась я, буквально насильно затаскивая его в бутик, выискивая аргумент в пользу моих слов. – Мы хотели бы посмотреть этот костюм, - я жестом подозвала девушку-консультанта и указала приглянувшуюся мне модель.
- Я не стану его мерить, - безапелляционно заверил меня Эд, собираясь уйти.
- Я сама его померяю, - ответила я и, забрав вешалку у растерявшегося консультанта, пошла в примерочную.
Скинув с себя свой наряд, я облачилась в выбранные собой вещи, невесть что, пытаясь доказать Эдварду. Разглядывая себя в зеркало, я отметила, что штаны сидят на мне совсем даже ничего, а под мои черные шпильки так вообще шикарно, пиджак, как и положено, в плечах был великоват. Застегнув его на верхнюю пуговицу, я вышла в зал и продефилировала к Эду, остановившись в нескольких метрах от него.
Он уже успел присесть в кресло, и с обреченным видом ожидал меня. Наверное, именно так стойко мужчины переносят многочасовой шопинг со своими девушками, понимая, что сами по доброте душевной и своей же глупости согласились на это.
Я развела руки в стороны и медленно повернулась вокруг своей оси, демонстрируя костюм во всем его великолепии. Хотя на мне он точно не смотрелся, так как нужно, а скорее немного нелепо. Но ведь главное же преподнесение, царственная осанка, гордо приподнятая голова, уверенность, ощущающаяся в каждом шаге, и только потом одежда, которой не остается ничего другого, кроме как соответствовать твоему образу.
Так же неторопливо я вернулась к примерочной, расстегивая на ходу пиджак и чуть снимая его с плеч, обнажая мраморную кожу на спине, что не осталось незамеченным. Прежде чем скрыться из его поля зрения, я оглянулась и, улыбнувшись ему одной из самых ангельских улыбок, уточнила:
- У меня получилось тебя разубедить?