Карта ролевой игры "Сумерки"

Эд, а ты не ходи ночами по темным переулкам, тогда не попутаешь))

Поцелуй начинается с глаз,
Взгляд сильнее и слов и объятий
Поцелуй - зачарованный вальс,
Череда сокровенных заклятий.

Поцелуй начинается с рук,
У щеки их тепло так тревожно.
С ласки пальцев, рисующих круг,
И противиться им невозможно.

А закончится он на губах,
Подтверждением первых желаний.
Поцелуй начинается с глаз
Независимо от расстояний.

Безумие. Чистейшее, яркое, остропряное, не свойственное той части меня, что существовала во льдах и цепях, унаследованных по праву рождения и затянувших в корсет воспитания, не отпуская даже спустя столетия. Но родное тому монстру, что, глядя из глубины алых глаз, ломало холодную и сдержанную леди, обжигая огнем калейдоскопа своих страстей. Безрассудство жило внутри мраморной статуи, не позволяя ей окончательно умереть, разделив с ней вечность, приукрашивая ее своими желаниями, независимо от того была ли это жажда крови или влечение. «Никогда не говори никогда» гласила простая истина, против которой я когда-то пошла в своих заблуждениях, а сейчас вновь столкнулась с тем, кто, действовал на меня, пожалуй, даже слишком странно. Уж очень притягательны были темные, будто бездонные глаза Эдварда, один взгляд которых невольно рождал предательские мурашки. Уж очень чувственно скользили его руки по изгибам моего тела, заставляя жидкий огонь играть под кожей, повторяя каждое движение ладоней. Это как шелк и сталь в одном прикосновении, как нежность и сила. Поцелуй ставит точку на власти разума, правление коего и без того являлось номинальным. И словно есть только это мгновение, эти зеркала, пляшущие отражением страсти, только он и я, а окружающий мир – иллюзия, ныне далекая, туманная, ненужная. Тихий стон – еще одно безмолвное подтверждение очевидного, поражение и одновременно победа…
Алия, ты так хотела огня, так забирай свой приз… Черный шелк, в который завернут мой бесценный подарок, мешает так сильно, что, не стремясь расстегивать пуговицы, просто тяну обеими руками полы рубашки. Это пламя пренебрегает неспешностью, оно ценит каждое потраченное мгновение, поет подобно сирене, затягивающей на дно тех, кто слышит чарующую песню. И не отпускает, навязчивой идеей звуча в голове… «Сегодня ты мой». Ведь повернуть назад невозможно, нельзя потушить то, что тебе не подчиняется, закутаться в платье и вернуться в авто, в страхе убежать и спрятаться, делая вид, что не существует этой раскаленной нити притяжения. И если уж холодная леди будет о чем-то жалеть, то лишь с наступлением рассвета, когда иссякнет власть безумия, имя которому подобрала сама. Одно слово… Шесть букв… Его имя…
А пока мне нравится играть, льнуть теснее, царапать ноготками кожу и слышать в ответ едва различимое рычание. Чувствовать этого мужчину каждой клеточкой своего тела, обжигаться страстью, не думая о том, как после объясню ему свой порыв, опущу ресницы, боясь увидеть в его глазах то, что станет приговором. Нравится контраст холодной серебристой вертикали зеркала и страсти, огнем бушевавшей в его теле, тонуть в накрывающем с головой наслаждении, которое дарит мне Эдвард, следом за мной окунаясь в яркость красок оргазма.
Он все еще удерживает меня, крепко прижимая к себе, а я касаюсь костяшкой указательного пальца его щеки. Тишина как в космосе, осмысленные слова никак не идут на язык, теряясь, так и не успев вспыхнуть в сознании. Да и имеют ли они сейчас значения? Должна ли вообще я что-то говорить?
Именно в этот момент реальность спешит напомнить о себе, разливаясь мелодией сердца, вовсе не ровной и мерной, что, принадлежа охраннику, превратилась в едва различимый фоновый шум, а гулкой, полной сбивчивости, выдающей отнюдь не радужное настроение неизвестного. Удары приближаются, все отчетливее играя фламенко, чуть слышно стучат каблуки, когда незнакомка пешком поднимается по широкой гранитной лестнице со стеклянными перилами, и шуршат воланы короткой пышной юбки коктейльного платья.
- Ах вот вы где, - разъяренный женский голосок обращен к охраннику, который под действием гипноза слабо разбирается в действительности, не имея возможности самостоятельно выносить какие-либо умозаключения, пока его воля крепко связана моим даром. - Какого черта меня, как старшего менеджера, срывают с вечеринки по случаю собственного тридцатилетия из-за того, что в торговом центре отключились все системы безопасности? Что здесь происходит? Немедленно отчитайтесь!
Обвивая обеими руками шею Эдварда, я привстаю на цыпочки, оставляя на его губах легкий и невесомый, как крылья мотылька, поцелуй, слишком короткий, чтобы это прикосновение вспыхнуло искрами и заставило разум и логику таять подобно горящей восковой свече. Будто случайно скользнув губами по щеке, совсем тихо шепчу на ухо:
- Регенерация отняла слишком много сил, тебе обязательно нужно поесть, раз уж так настойчиво ужин подает сам себя, - при этом подушечки пальцев, успокаивая нежностью движений, касаются шеи мужчины, отчего самой жутко хочется замурлыкать, закрыв сияющие сытостью рубины. - И не думай, будто я забочусь о тебе, - словно оправдываясь, фразы кутаются в другой тембр голоса. – Просто не знаю, насколько хватит твоего контроля, прежде чем население города стремительно уменьшится на треть.

Лисенка, вот точно пролезу без очереди и дам тебе по попе за такие слова! Разучилась она, скажи еще, что талант пропила

Эллка, так вчера реально были последние?)) Надо нам быстрее распродавать твой самогон и дуплонор строить, а то чую замерзнешь до конца зимы.

Эллуська, да что-то как-то уже многовато. Назовем общежитие "Дуплонор Белочки"


Фил, благодарю Выходите в аську, как будет время, а то мы не обо всем договорили вчера.

Лисенка, тогда оставляй себе, еще пригодится Толкнем что-нибудь посущественней, например почку.


И ладно бы только мужчины, но и (о ужас) девочки. Патрикевна, задумайся, с кем ты дружишь

P.S. Музыка хороша, мне понравилась!

Каролина, добро пожаловать!


Можешь занимать личико, у играющих персов Шарлиз нет.

Бар, пост шикарен! Артистичная бабка - это нечто! Я чуть сама не умерла... правда, от смеха


*смотрю на проект* что-то мне это напоминает царские покои


Элла, +1

Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё обязательно сядет поющая птица

Я ненавижу гостиницы. Безликую атмосферу, что правит продуманным интерьером номеров, и в попытке сохранить ненавязчивость зачастую убивает уют и тепло; десятки размеренных тук-тук-тук день и ночь со всех сторон, словно находишься на пересечении линий кровеносных систем, даже сквозь стены ощущая особенность каждой. Ненавижу, но все равно пренебрегаю одиночеством и покоем, чтобы помнить, что очень скоро покину этот город, будто бабочка, посидевшая на одном цветке, подставляя солнцу пестрые крылышки, а потом вспорхнувшая в небо в поисках нового. Но понимая, что в этом городе предстоит провести достаточно много времени, с наслаждением наблюдая, как разум оборотня стремится множить догадки и страхи, терпя при этом психические перегрузки, все же решила снять дом. Безопаснее не выделяться долгим и бесцельным проживанием в отеле, к тому же выбранный мною дом окружал восхитительной красоты парк, где на худой конец всегда можно прикопать обескровленный труп.
Было ли в этом особняке что-то особенное? Пожалуй, нет. Это всего лишь двухэтажное здание выполненное в стиле начала прошлого века. Фасад его украшало крыльцо с лестницей в 5 ступеней, у подножия которой и остановилась машина Эдварда. Мне совершенно не хотелось выходить из автомобиля, и вовсе не от того, что там, за пределами салона, ожидали объятия морозной зимней ночи, присыпанной снежными сугробами и заславшей небо рваными клочьями туч. Просто нравилось то, как этот мужчина смотрел на меня, чуточку распутно улыбался, говорил об абсолютно незначительных вещах, касался моих губ. И дело отнюдь не в том, что мне, как любой женщине льстило внимание. Бог с вами, сколько поклонников, словно мотыльков на пламя костра, притягивала сила вампирского очарования, необъяснимая, неуловимая и проклятая красота охотников. Рядом с Эдвардом я чувствовала покой, какой-то уж слишком непривычный, проникающий в сердце, оставаясь там теплом. Но при этом сама же попросила мужчину отвезти домой. Ведь нужно уметь вовремя поставить точку на несколько необычном вечере, который, как мне казалось, подошел к логическому завершению.
- Мне, правда, пора, - не очень уверенным тоном произнесла я. – Спасибо за удивительно приятный вечер.
Вампир молчаливо согласился, проявляя галантность, вышел из машины, направился к пассажирской двери, открыв ее, и протянул мне руку. Я выбралась из автомобиля, но он не отпустил мои пальцы, наоборот притянул чуть ближе к себе, тем самым сокращая расстояние до предела так, что я едва ли не ощущала жар его тела, которое недавно во власти страсти и желания нашла более чем совершенным. Свободная рука легла на талию хозяйским жестом, в точности повторяя тот бесцеремонный жест в торговом центре, когда он говорил со смертной. Отсутствие ужина - издержки родного города, где гуманизм и толика человечности не позволяют питаться знакомыми… Прерывая мысли о выдержке и самоконтроле, Эдвард коснулся моих губ, захватывая в плен медово-сладкого, неспешного поцелуя. Жутко хочется позволить себе еще хоть час, перед тем как круговерть размышлений, почуяв одиночество своей хозяйки, вырвется из дальнего уголка сознания… Но чашка крупнолистового индийского чая слишком глупый повод, а Леонардо да Винчи и его дама с горностаем…
- Завтра, - разорвав поцелуй, шепчет он, обдавая горячим дыханием кожу.
- Что завтра? – немного не поняла я, забыв о том, что выражаясь его словами «слишком громко думаю».
- Картина,- добавляет Эдвард и выпускает меня из объятий. – До встречи.
Прижимая к себе букет, я поднялась вверх по лестнице, остановившись у двойной деревянной двери, и обернулась, поймав на себе его взгляд. Улыбнувшись на прощание и помахав, потянулась к прохладной металлической ручке. Стоило переступить порог, как в глубине дома зажегся свет, извещая о том, что экономка не спит, по обыкновению встречая временную владелицу недвижимости. Отдав ей цветы, чтобы смертная поставила их в вазу, и приказав набрать ванну, поднялась в спальню и устроилась на кровати с письмом, которое хотелось внимательно перечитать еще раз. Когда набралась вода и ароматы пены для ванн наполнили комнату, я, по давней привычке оставляя за собой шлейф одежды, отправилась прямиком в ванную. Горячая вода приятно обняла тело, расслабляя каждую клеточку, отчего глаза сами закрылись, и перед ними поплыли жаркие картины сцены в торговом центре.
«Что ж, дорогая моя, признай, родителей бы шокировало столь легкомысленное поведение», - нравоучительно выдал внутренний голос, запоздало взывая к канонам воспитания восемнадцатого века. «Они уже мертвы, как, впрочем, и ты, - подхватил другой, более безответственный. – К тому же именно ты, ледяная леди, огня желала и его хотела, позвав в примерочную».
- Вам звонит поверенный из Амстердама, - в ванной появилась женщина, протягивая мобильный, и тут же удалилась.
- Доброе утро, Джон, - едва успела сказать я, после чего посыпались вопросы, отвечать на которые совсем не хотелось, по крайней мере сейчас. – Джон, напомни мне, сколько ты получаешь за свою работу? – в трубке прозвучала кругленькая сумма. – Почти как министр. Так вот за эти деньги ты сам должен решать все проблемы, стараясь беспокоить меня как можно реже. Поэтому попроси пока не распаковывать особняк на «Золотой излучине», я задержусь в США, и…, - я на миг задумалась, вспоминая, что местная газета, написав о пожаре, умолчала о трупе оборотня. – И узнай, могу ли я купить этот дом.

Мы рождаемся с вихрями, пожарами и кометами внутри нас...
Мы рождены, чтобы петь, как птицы, читать узоры облаков и видеть судьбу в песчинке...
А потом, засушивая свои души, мы теряем эту магию...

Две недели назад
… - Каролина, тебе стоит посмотреть на этот город, - произнесла я в трубку. – К тому же мы так давно не виделись.
- Ох, не знаю, в провинции сложно не привлекать к себе внимание, - ответила мисс Уилсон. – Но наша последняя встреча, действительно, была так давно.
- Поверь, ты не только не привлечешь лишнего внимания, но и наберешься впечатлений, - вопреки всем известным теориям моим прямым предком был змей искуситель, по доброте душевной угостивший Еву яблочком. – Ладно, не настаиваю, просто знай, что для тебя найдется гостевая спальня.
- Алия, спасибо за гостеприимство, обещаю подумать, - лед тронулся, господа присяжные заседатели. – Я перезвоню, если соберусь…
Пусть и для благого дела, но мне надоело делать вид, будто в мой рацион входят белки, пумы и прочий лесной сброд. Хоть доктор Карлайл и уверял, что от вегетарианства еще никто не умирал, но рисковать нисколечко не хотелось. На ум все чаще приходили мысли о настоящей зрелищной и здоровой охоте в хорошей компании давней знакомой из Атланты, разделяющей мою страсть к натурпродукту. Очень надеюсь, что Каролина приедет раньше, чем я, так и не дождавшись пиршества, сорвусь и убью кого-то из здешних смертных. Оборотни не в счет.
Настоящее
Большое зеркало в посеребренной оправе не отражало ничего кроме плачущей восковыми слезами свечи. Один единственный огонек. Он отчаянно пытался отвоевать жизнь у ветра, который через открытое окно тянулся к робкому искусственному светлячку, обдувая его зимней стужей. Иней полз в комнату, путаясь в полупрозрачном тюле и срываясь с подоконника на пол. Полная луна, несколько часов назад отправив в спальню пучок тусклого света, предпочла скрыться за плотным покрывалом рваных облаков, быстро плывущих по небу. Сильный порыв ветра затушил свечку свои ледяным дыханием, сократив ее жизнь ровно наполовину, и бившаяся в зеркале тьма вырвалась наружу, жадно и властно расправляя черные крылья. Мрак побеждает свет, ночь – день, а лед уничтожает огонь – в перевернутой реальности все именно так, мертвые не находят покоя, живые гибнут впустую. А ведь я никогда не задавалась вопросом: сколько же людей погибло по моей вине? И что есть вина для вида, существование которого напрямую зависит от крови?
Я распахнула глаза и поднялась с холодного покрывала из бардового бархата. Капельки воды, оставшиеся на теле после расслабляющей горячей ванны с ароматическими маслами, застыли на коже россыпью льдинок, а уж что творилось с волосами, можно было лишь догадываться. И ужасаться. Сделать несколько шагов по паркету, опуститься на колени возле огарка и найти спички для камина. Но фитилек не желал пылать, а под напором ветра гасло едва успевшее родиться на деревяшке пламя. Или лед и свобода ветра, или свет и тепло свечи…
Оставив все как есть, я устроилась на подоконнике, рассматривая скользящее по тучам алое зарево, предвещающее рассвет. В этом мире день побеждал ночь, мрак отступал и таял. За изгородью парка разглаживались очертания хмурых домов. Здесь и сейчас невозможное казалось возможным, почти как в том самом зазеркалье, которое удалось посетить Алисе. Я, позабыв о времени, рассматривала присыпанные снегом декоративные ели, когда из другой комнаты донесся тихий голос экономки, имевшей привычку бурчать себе под нос, если ей что-то не нравилось, а потом шаги и скрип деревянных ступенек. При смертных хозяевах особняка ее привычка не вызывала проблем, однако меня она порой очень уж забавляла своим тайным, как ей казалось, недовольством. Мне захотелось узнать причину негодования женщины, что заставило запахнуться в длинный банный халат, дабы не пугать прислугу, и спуститься в гостиную. Она обернулась, едва я появилась на лестнице и бросила на меня быстрый, неодобрительный взгляд.
- Посмотрите, что вы с ними сделали, - женщина отодвинулась, открывая моему взору хрустальную вазу и букет, который мне подарил Эдвард. – Они стояли в смежной с вашей спальней библиотеке и вода начала замерзать. Вы думаете только о себе, а они погибнут.
- Я сама разберусь, что мне делать, - скрестив руки на груди, заметила я, после чего развернулась и направилась в свою комнату.
Признаю, злилась, но вовсе не на прислугу, ее слова или действия. Скорее бесцельно, словно мне чего-то не хватало или что-то беспокоило. Вот только что? Несмотря на все предосторожности и отсутствие прямых доказательств мой разум рисовал картины того, как погибший в пожаре волк стучит в ворота ада. Возможно, для галочки и собственного успокоения стоило записаться на его похороны в закрытом гробу, но вот беда, событие не афишировалось и видимо прошло в узком семейном кручу. А мне же после завершения этого квеста, полагаю, просто нужно было отвлечься. Ведь вечные, как никто иной, умеют радовать себя приятными мелочами, будь то выкупленная у музея «Дама с горностаем» кисти Леонардо, спортивное авто, дорога и адреналин, или коктейльное платье от Валентино, бонусом к которому стал мужчина, который никак не выходил из головы. Закрыв окно, я села на пуфик перед зеркалом, разглядывая себя любимую в ограничении серебряной оправы и пытаясь расчесать и привести в порядок сбившиеся волосы. От этого занятия отвлекла тонкая трель мобильного телефона, известившего о пришедшем SMS. Тогда на крыше мне было сложно уйти, но отпустить тебя сегодня было во много раз сложнее…
Не самое радужное настроение, преследовавшее все утро, будто привидение старинного проклятого замка, мигом улетучилось, а губы изогнулись в улыбке, так и норовившей расцвести всякий раз, когда я мысленно возвращалась к свиданию с Эдвардом. Мне не хотелось разбираться в логике и здравых рассуждениях, выискивать причины, объясняющие, почему меня так сильно тянет к малознакомому мужчине и спустя всего пару часов хочется увидеть его вновь. Пальцы скользнули по сенсорному дисплею, набирая ответное сообщение: тогда на крыше я и представить не могла, что сегодня сама не захочу отпускать тебя…

- А ты, как я вижу, все цветешь и пахнешь, - после привычного девичьего приветствия - поцелуя в щеку, произнесла мисс Уилсон, мельком оценив мой внешний вид: зауженные черные джинсы и посаженый на корсетную основу черный топ с золотистой вышивкой в виде роз. – Представляешь, еще не забыла, как «легко» дышалось в этой удавке.
- Соскучилась по корсетам и кринолинам. Вот только последние остались в амстердамском особняке, – с улыбкой ответила я, жестом приглашая девушку в уютную гостиную, где прислуга растопила камин, придавший комнате мягкую, теплую атмосферу. – Посидим и поболтаем под бокал вина или для начала показать дом?
- Дом, - вынесла вердикт Каролина. – Начнем с гостевой спальни: оставлю там сумку, а после экскурсии доберемся до посиделок у камина с глинтвейном.
Я кивнула головой в знак согласия и направилась в сторону деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, где в правом крыле особняка располагались свободные комнаты. Одну из них экономка приготовила для моей подруги сразу же после звонка Лины, сообщившей о своем приезде в Форкс и провалившемся сюрпризе. Мисс Уилсон не стала задерживаться в своей спальне, выполненной в золотисто-синих тонах, отметив лишь, что довольно милая и ненавязчивая обстановка ей нравится. Чуть дольше мы задержались в комнате, где в стеклянном террариуме жила привезенная из последней поездки в Индию двухметровая королевская кобра, по неопытности пытавшаяся меня укусить. Теперь же, видимо разобрав, что быстрее сточит зубки о мрамор вампирской кожи, она стала почти ручной, признав во мне более сильную хищницу. В другом крыле располагались моя спальня с обширной гардеробной, и, пожалуй, самое любимое помещение – библиотека. По загоревшему взгляду Каролины я угадала, что ей пришлась по вкусу подборка здешних книг, а значит, в мое отсутствие подруга всегда найдет, чем заняться, погрузившись в мир фолиантов и шорох страниц.
Спустившись на первый этаж, мы забрели на территорию, добровольно отданную во власть прислуги, потому как кухня и съестные припасы, отличные от пакетов с кровью, мало интересовали мой разум. Так и не найдя необходимых для глинтвейна пряностей среди всевозможных баночек, скляночек и пластиковых емкостей, решили обойтись тем, что есть, и открыли бутылку красного вина, почти доверху наполнив бокалы рубиново-алой жидкостью. Показав подруге еще несколько комнат, служивших своим смертным владельцам гостиными в зависимости от сезона и времени суток, не выпуская из рук порядком опустевший хрусталь, мы вышли в гараж, приютивший красненькую Феррари и серебристую Ламборгини, на блестящий капот которой я присела.
- Вот в принципе и все. Нечета апартаментам в Старом Свете, но вполне приемлемо для комфортного существования, - не представляя, что еще добавить, подытожила я. – Хотя и здесь я скучаю по Пе… Парижу.
Я бросила поспешный взгляд на подругу, надеясь, что она не обратит внимания. Говорить кому-либо из моих знакомых о Пенелопе не входило в мои планы, ведь вечные могут неправильно понять мотивы, побудившие не только сохранить ей жизнь, но и позволить расти, зная о тайне вампирского существования. Пусть я и понимала, что Каролина не станет выдавать мои секреты, однако же, очень боялась за смертную девочку, которая лишь недавно перестала видеть во мне врага и смотреть большими напуганными глазками на холодную леди.
- И это ты называешь «не особо светиться»? Одни авто чего стоят. Алия, ты неисправима, - словно не заметив моей оговорки, Лина покачала головой и залилась смехом, устраиваясь рядом на капоте. – Чем займемся, раз уж ты вытащила меня в этот необычный, чего я, кстати, пока не заметила, город?
- Он, действительно, необычный, - начала объяснять я. – Очень скоро ты сама убедишься, что он притягивает вампиров как Мекка исламистов, а еще очень близко обитает стая оборотней. Твари божьи конечно невероятно живучие, но тягаться с дьявольскими мертвецами могут лишь в стае. Может, погоняем, раз у нас тут два суперкара или можем проехаться в Сиэтл в клуб…, - я просила быстрый взгляд на наручные часы и рассмеялась. – Хотя еще рановато. Тогда можем в бильярд поиграть…
- Помнится, в последнюю нашу встречу 5 лет назад ты не умела, - допив вино, ответила Каролина. – К тому же играть вдвоем…
- Тогда я много чего не умела, - туманно отозвалась я, сделав в воздухе неопределенный жест и уцепившись в свой бокал. – А играть втроем: ты, я и идиотизм, - мы обе начали хохотать, едва не съехав с капота Ламборгни. – Так что делаем?

Кар, видно серьезно накидался ты, раз романсы поешь. Грэмми тебя ждет! А вообще супер! Мой любимый момент))

Лейка, Лиска, девочки мои, ну куда вы пропали и где потерялись?)) Я жду ваши постики!
Танюшка, и про тебя я тоже помню, несмотря на склероз)

Лейка, конечно! Ты ж знаешь, что с тобой я согласна на любой сеновал))


Лисенка, я жду)

Чем шире открываешь объятия, тем легче тебя распять…

Каролина редко и нехотя в разговорах касалась своего прошлого, в особенности смертной жизни, из чего я сделала вывод, что именно в этом кроется причина ее извечной осторожности. Но стоит отдать должное, мисс Уилсон всегда умела находить золотую середину между безудержной жаждой развлечений и благоразумными мыслями о безопасности, несмотря на то, что наше знакомство состоялось в Лас-Вегасе, также известном как Город Грехов. Находить это равновесие я, признаться, никогда не умела, придерживаясь девиза «все или ничего», действуя исключительно в угоду собственных капризов. Подчиняясь одной из таких своих прихотей, я предложила поездкой к знакомым заменить бар, который, по правде говоря, являлся достаточно шумным местом, где кроме вампиров можно встретить и оборотней. Объективно рассудив, выбирая при этом по привычке из двух зол меньшее, всегда приятнее компания вечных, нежели пушистые любители лесов и дикой природы.
Считала ли я, что это хорошая идея? Нет, ни на йоту, но, увы, ничего не могла с собой поделать. Тихонько притворив дверь в свою спальню, я прошла к стеклянному столику с ореховой оправой, на котором стояла плетеная корзина с цветами, доставленными посыльным за несколько часов до приезда Каролины. Протянув руку, я коснулась нежных лепестков искусной живой композиции и улыбнулась. Обычно в Старом Свете к подобному знаку внимания прилагалась визитка с именем отправителя, потому как в букетах можно было потеряться, но сейчас, мне казалось, что я с полной уверенностью назвала бы того, кто их послал. «Aut Caesar, aut nihil, Алия, аut Caesar, aut nihil»…*
Вдохнув тонкий аромат сладкой свежести нежно-розовых роз, я села на мягкий пуфик, и набрала уже знакомый номер. Глядя в зеркало на свое отражение, накручивать на палец блестящую темную прядь волос, ожидать, когда в трубке зазвучит голос Эдварда, услышав который, вмиг невольная улыбка скользит по губам, а собственный тембр сквозит игриво-кокетливым бархатом.
- Привет, хотела поблагодарить за цветы, - произнесла я и, не выдерживая паузы, перешла к главному: - Помнится, ты звал меня в гости. Приглашение еще в силе?
- Конечно, - как-то уж слишком просто прозвучал ответ.
- И ты не против, если я буду не одна? - уточнила я, открывая шкатулку с украшениями, выискивая те, что отвечали моему настроению.
- Нет, - сказал Эдвард, хотя, как по мне, то стоило бы уточнить, не цыганский ли табор составит мне компанию.
- Тогда жди, мы скоро приедем, - улыбка вновь коснулась губ, погаснув после того, как был сброшен вызов.
Переодеваться я не стала, добавив лишь два браслета в форме змей, обвивающих руки от запястий до локтей, и захватила с собой коротенькое черное пальтишко, чтобы уж совсем не пугать смертных вампирской морозостойкостью. Сменив джинсы и кашемировый свитер на экстравагантное серебристое платье, Каролина ожидала меня в гостиной и, надеюсь, не очень давно. Она всегда умела подчеркнуть свою изысканность, свойственную разве что утонченным южанкам Нового Света. Подруга подала мне бокал, наполненный рубиново-красным вином.

Согласившись с ее тостом, я отсалютировала Лине фужером, отметив про себя, что мы прикончили бутылку вина, и оставила пустой бокал на столике, откуда его в скорости заберет прислуга, неплохо справляющаяся со своей должностью, при этом редко попадая в поле зрения хозяйки дома и ее гостей.

- Поехали, красотка, - засмеялась я, подбросив в воздух и проворно поймав ключи от Ламборгини. – По дороге захватим еще одного пассажира.
- Я его знаю? – едва заметно прищурившись, с нотками опасения в голосе, уточнила Каролина.
- Уверена, что мистер Jack Daniel’s знаком тебе не понаслышке.
Усмехнувшись, вампирша поднялась с дивана, видимо не имея ничего против такой компании, и мы направились в гараж, где стояли ожидающие своего часа спорткары. Серебристая малышка с черным кожаным салоном, бесшумно выкатилась на заснеженную дорогу, ведущую к кованным железным воротам, за которыми день и ночь шумела магистраль центральной улицы города. Автомобиль быстро набрал скорость вдвое выше предельно допустимой в городской черте, но мы обе, не обращая внимания на подобные правонарушения, лишь краем глаза наблюдая за движением, вели свою беседу, более важную, чем придуманные смертными правила.
- Я так понимаю, что владельцы дома твои хорошие знакомые. Верно? - заметила мисс Уилсон, когда мы прибыли в пункт назначения, как обычно опасаясь всякого рода неожиданностей.
- Мы познакомились несколько лет назад на праздновании Нового Года, - вспоминая, как впервые оказалась в Форксе, ответила я, решив при этом умолчать не только некоторые детали давнего общения с Эмметом, но и скрыть нынешние, касающиеся Эдварда.

*лат. дословно «Или Цезарь, или ничто», рус «Или всё, или ничего», «Или пан, или пропал»

«Там нет времени и привычных пространственных граней. Бесконечность рядом с секундой, порядок в окружении хаоса. И нити. Клубками, узлами, что не распутать, не разрубить. Но рвались они легче бумаги, расползаясь в руках. Как проворные змеи, тянулись друг другу вновь, скучивались в прошлое, настоящее и будущее, отсчитывая то, чему не было конца и края. В теории. Ведь сам этот мир пренебрегал практикой, ибо в ней иллюзии погибли бы, как лед в лучах света. А я любила их, все жемчужинки, разбросанные на темно-синем шелке моих фантазий. Слишком любила, чтобы впускать солнце в этот хрупкий вымысел …»
***

Ночь, возле моего дома
- Могу я попросить кое-что? – спросила я, глядя на природу присыпанных снегом деревьев.
- Смотря что, - ответил мужчина, видимо на своем опыте уяснив, что в разговоре с женщиной, желательна конкретика вопроса.
- Чтобы ты не читал мои мысли, если это возможно, - сказала я, заламывая пальчики цвета неаполитанских белил.
- Хорошо, я постараюсь, если ты не будешь слишком громко думать, - согласился Эдвард...

Настоящее
Нельзя быть творцом, не умея импровизировать, бросать вызов условностям, и осознанно идти на риск, не чувствуя весь спектр допустимых возможностей, пластичность, гибкость и изменчивость. Перемены изменяют формы, ломают или уничтожают, дополняют и создают новое. Будь то звено в цепи эволюции, произведение искусства, техники и технологии или просто эмоции. Самые обыкновенные, сияющие в глазах непривычно яркими искорками, придающие кокетливый тембр речам, словно обнимающим нежным и тонким шелком, или играющие на губах беспричинной улыбкой.
Автомобиль остался позади на подъездной дорожке, рука уверенно потянулась к звонку. Входная дверь открылась и в проеме я увидела Эдварда. Уж не знаю, куда вдруг пропали всё мое красноречие и способность к импровизации, когда в голову пришла запоздалая мысль о том, что вампиров придется представить друг другу. И если я с уверенностью могла назвать Каролину Уилсон хорошей знакомой или даже подругой, то найти какое-то определение своему отношению к Эдварду не получалось. Признаться, даже не думала об этом. Да и честно говоря, пока не хотела, приняв и без того весомый факт, согласно которому его общество было приятным, неся в себе покой. Слишком уж мало и, как оказалось, плохо я знала этого мужчину, чтобы позволить себе еще какие-либо мысли. Все ж не скрою, порою мне благоволит фортуна, позволяя избежать острых углов. Как, например, сейчас, когда мой цепкий взгляд метнулся вглубь дома к выходящему из кухни Эммету Каллену. Не то, чтобы мои действия выглядели красиво, что я, конечно же, понимала, оправдывая себя красным вином, что играло в «крови».
- Эммет! Как я давно тебя не видела. Прям даже соскучилась. Дай скорее обниму.
Что ж, сказать, что Эммет был в легком шоке, значит, не сказать ничего. Но более эгоистичную часть леди Алии это отнюдь не беспокоило. Моя совесть по обыкновению спала крепким сном младенца даже в те часы, когда, пресытившись очередной кровавой забавой, я иными глазами видела последствия. Обняв Эммета, тем самым подтверждая свои слова о том, что скучала, я задала несколько вопросов из разряда «Как дела? Что нового?». Не долго думая, ему же я и вручила бутылку виски, после чего познакомила с Линой, которая, надеюсь, еще не пожалела и не стала мечтать о скорейшем возвращении в уютную библиотеку или в террариум к ручной кобре, так забавно поглощающей мелких грызунов. Когда зашла речь о культурной программе, я с самым ангельским видом предложила поиграть в бильярд, при этом краем глаза заметив, как усмехнулся Эдвард, по-видимому, понимая, что гостей интересовало в первую очередь. Он ничего не сказал, возможно, не желая светить своей способностью при мисс Уилсон, лишь кивнул головой в знак согласия, попросив брата показать бильярдную комнату, пока сам он найдет на кухне бокалы. Недолго думая, а может и вовсе не думая, я решила помочь, хотя доверять мне хрупкое стекло нынче было крайне опасно, в первую очередь для бокалов. Но стоило добраться до кухни, как Эд проворно поймал меня в объятия и, заглядывая в глаза, поинтересовался:

Вопрос оказался неожиданным, вследствие чего, так и не обвив его за шею, я опустила ресницы, скрываясь за этим темным веером, хотя при его даре с моей стороны это выглядело достаточно глупо. Но не более чем предыдущие, мягко говоря, чудачества.
- Чуть больше, чем нужно при встрече с давней подругой, и достаточно для того, чтобы хватило смелости позвонить, - прозвучал негромкий ответ, после чего, я попыталась высвободиться из ловушки его рук и притягательного тела. – Нас ждут, - попыталась напомнить я.
- Не спеши, подождут, - все с той же до неприличия обворожительной улыбкой, ответил он, явно не собираясь возвращать мне свободу так быстро, просто и легко.
Я все же подняла глаза, мигом утопая в бездне темных глаз, наверняка, способных вынуть душу из тела при наличии оной, и, противореча собственному заявлению, обняла его в ответ, потянувшись к губам мистера самоуверенность. И ведь хотелось, даже очень, но в этом момент на кухню забрел мастино. Сладко зевнув, собака приветливо завиляла хвостом, стараясь привлечь внимание к своей пушистой персоне. Кажется, с последней нашей встречи от хорошей жизни он стал еще более упитанным, словно являлся настоящим хозяином дома, по доброте душевной приютившим под крышей двух вампиров. Напомнив Эдварду о фужерах, я выпуталась из кольца его рук, присев на корточки возле собаки, поглаживая короткую шерсть темного окраса. Достав хрусталь, мужчина не забыл наполнить миски питомца, что естественно изменило приоритеты последнего, с легкостью променявшего меня на сытный обед. Выйдя из кухни, я заметила лестницу, ведущую на второй этаж, по которой когда-то поднималась в свою гостевую комнату. Это было так давно, что теперь казалось, будто и не являлось частью моей вечности. Почему то вдруг стало интересно, в каком стиле оформлена его комната, ведь свое личное пространство мужчина обустраивает согласно своим вкусам и предпочтениям. Следовательно, интерьер может немало рассказать о нем. Любопытство распространялось не только на цветовую гамму, а даже на картины, диски, книги, наличие удобного кресла, сидя в котором он читает, постели…
- Хочешь увидеть ее? – приблизившись ко мне, произнес Эдвард, прерывая мысли касательно благоустройства в тот миг, когда фантазия принялась за постель.
- Эдвард, - в голосе звучали нотки недовольства, приправленные капелькой легкой обиды. – Ты обещал не копаться в моих мыслях, - прошипела я, скрестив руки на груди.

За мечтой нужно идти на край света или даже дальше…

Таков был девиз Александра Великого, который, к слову, всеми силами стремился свою мечту сделать реальностью. Неправ тот, кто скажет, будто македонский царь желал власти и богатства, хотя ему, как любому человеку (о да, несмотря на все легенды и величие, он всего лишь смертный) льстила слава. Он жил грезами, которые гнали его в Азию в поисках края Ойкумены, увлекали все дальше от дома и сгубили, уничтожив мечтателя, но, так и не превратившись в явь.
Так стоит ли нам, вечным, пренебрегать этим историческим уроком? Нужно ли существовать, делая все в угоду собственным прихотям и капризам? Надо ли говорить «да» там, где логика, упрямство и воспитание подсказывают слово «нет»? Думается мне, что для дочерей Венеры, ветреных и изменчивых во всем, ответ очевиден. Ведь в мире, где испокон веков сильные и смелые мужчины - это и цари, и боги, и даже властители мира, именно слабые женщины незримо правят за их спинами.

Мне ли не знать, как тяжело порой удерживать свой дар. Как много он дает, позволяя одним взглядом навязывать свою волю жертве, и как много требует в ответ, желая крови, быть может, сильнее, чем его хозяйка. Как сложно, по привычке зная все, что творится в умах окружающих, отказать себе в роскоши читать их, словно открытые книги. И я поверила бы Эдварду, пусть нехотя соглашаясь с ним, тем самым признавая неосторожность собственных рассуждений. Однако в темных и бездонных глазах вампира плясали чертики, на губах играла улыбка, которая, на мой взгляд, уж очень шла мужчине, и сам тембр сквозил легким глумлением. Возможно без всякого умысла, а для того, чтобы вызвать ответную улыбку, отвлекая от темы, но все же…
Издеваешься?!
Почти поддаваясь после нескольких фраз, не желаю так легко сдаваться. Мы сами очерчиваем границы общения и расставляем рамки, за которые нельзя выходить. Искусственно, от имени тех составляющих, что легли в основу нашей личности и убеждений, и по сей день считаются истинно верными. Но невозможно и даже скучно всегда быть правильной. Когда-то надо делать глупости. И первая из них – сражаться с мужчиной на его поле.

Так я тебе и поверила!

Баловень Фортуны умело играет моими слабостями, будто знает, какие слова, огоньком вспыхнув в груди, вызовут незамедлительную реакцию. Оставаясь при этом слишком уж притягательным в своей самоуверенности, в равной степени свойственной хищникам и победителям. Запретный плод, что хочется, и колется. Не ожидала, что когда-нибудь столкнусь с такой дилеммой.
- Мне кажется, или это звучит как приглашение на экскурсию? – тон оттаял, став в разы теплее льда, однако руки по-прежнему скрещены на груди.
А сколько красавиц удостоилось чести лицезреть опочивальню? – не удержалась от мысленной ставки, хотя не была до конца уверена, что хочу услышать ответ. Я привыкла с легкостью убивать, сворачивать шеи, ломать позвонки и до последней капли выпивать кровь, не обременяя себя моралью, не колеблясь «казнить», потому что это продлевало мою вечность. Но совсем по-иному обстояли дела с «помиловать», когда, не понимая собственных эмоций, я одновременно злилась и боялась, вымещая все на том, кто являлся предметом душевных метаний. Наверное, именно поэтому я так хотела задеть Эдварда, отучив читать мои мысли, чтобы однажды они не поведали ему о том, что будет сложно признать вслух.
- У нас с Эммом прекрасный дом и в нем есть на что посмотреть, особенно после перепланировки. Поэтому не вижу ничего плохого в том, чтоб выступить в роли экскурсовода и показать тебе его. Если конечно тебе действительно это интересно, - ответил Эдвард, проигнорировав не озвученный вопрос.
Я подошла ближе, скользнув рукам вверх по его торсу, даже сквозь ткань ощущая рельеф мышц, и медленно спустилась по рукам, наслаждаясь их силой. Аккуратно перехватила бокалы, взглядом попросив разжать пальцы, позволив мне их забрать. В знак благодарности коснулась его губ всего на одно мгновение и отпрянула, в секунду оказавшись в гостиной возле стеклянного столика, оставив фужеры на прозрачной и гладкой поверхности.
- Исходя из того, что стандарты ты не любишь, то дизайн должен меня удивить отсутствием консерватизма, - с улыбкой произнесла я. - С радостью осмотрю первый этаж, если Эммету можно доверить Каролину, - хотя своего ребенка я бы ему точно не доверила.