Карта ролевой игры "Сумерки"

Любовь - это, в частности и то, что, не успев уехать, начинаешь скучать по любимому человеку. Я подавила в себе желание отзвониться Карлайлу с дороги, но по прибытии, едва обменявшись приветствиями с Самантой, нетерпеливо набрала его номер. Я уже предвкушала услышать его голос в трубке, но, к моему огорчению, я не услышала ничего, кроме сиротливых гудков. Что ж, позвоню позже - подумала я неохотно, и погрузилась в рассказ Саманты о ее злоключениях. "Утешение" подруги затянулось на долгие часы, в течение которых я неоднократно и безуспешно пыталась дозвониться Карлайлу. Постепенно внутри меня нарастало беспокойство. Отмахнувшись от тревожных мыслей, я позвонила в клинику, и там мне наконец ответили, что доктор Карлайл крайне занят, оперируя поступающих больных, и пригласить его к телефону нет никакой возможности. Попросив передать о моем звонке, я повесила трубку. Странно, что за аврал в больнице после долгого затишья? Во всяком случае, ответ девушки с ресепшена меня успокоил, и я вернулась к тому, чтобы утирать Саманте запоздалые слезы.
Звонок Карлайла раздался глубокой ночью.
- Карлайл, наконец-то! - обрадованно закричала я в трубку. - Что происходит? Я сутками не могла до тебя дозвониться, сходила с ума от переживаний! У тебя все в порядке?

Поговорив с Карлайлом, я еще больше уверилась в мысли, что нужно возвращаться как можно скорее. Безмятежные интонации его голоса, с которыми он говорил о приключившейся "заварушке", меня не обманули. Совершенно ясно, что в Форксе происходит что-то, не укладывающееся в обычные рамки. Эпидемия? Серьезная катастрофа? Что толку гадать...
Наутро я, наскоро попрощавшись с Самантой, посоветовав ей чаще отвлекаться от печальных мыслей и получать больше положительных эмоций, выехала в аэропорт и, без труда купив билет на ближайший рейс, вылетела домой.
По прибытии я решила ехать сразу в клинику. Глядя на озабоченные лица медсестер, я подумала, что лучше всего будет никого не отвлекать, дождаться, пока у Карлайла наступит хоть краткая передышка в работе и выслушать объяснение ситуации напрямую от него.
Попросив персонал передать доктору Карлайлу, когда он освободится, что его ждет жена, я прошла в его кабинет и настроилась на долгое ожидание...

После того как поутихли восторги встречи (а случилось это нескоро), Карлайл вкратце рассказал мне о сложившейся ситуации. Хотя он очень старался не вдаваться в подробности и смягчить краски, я поминутно вздрагивала от осознания случившейся беды... Столько боли, столько знакомых, дорогих моему сердцу имен среди пострадавших! Сам Карлайл, фанатично преданный своему призванию спасать и дарить надежду, выглядел изможденным и усталым. Наверняка в сражении за жизнь пациентов он забывал даже о еде - его глаза излучали мрачную черноту жажды.
- Послушай, Карлайл - сказала я ему - То, что ты рассказал мне, ужасно. Но есть еще один момент, который меня очень беспокоит - это твое собственное состояние. Как долго еще ты собираешься мордовать себя работой, не давая себе ни минуты отдыха? Я все понимаю, но тебе нужно регулярно питаться, как и всем нам. Работая на износ, отказывая себе в насущных потребностях, ты, вероятно, прослывешь героем, но на деле только навредишь пациентам. Как ты думаешь, много ли пользы принесет им то, что их врач рано или поздно свалится с ног, обессилев? Я просто настаиваю, чтобы ты поел и хоть немного набрался сил. Эдвард здесь, весь персонал больницы также тщательно подобран и вышколен, поверь, что в твое краткое отсутствие не случится ничего сверхординарного.

Слушая мерный гул двигателей самолета и отрешенно наблюдая в иллюминатор искрящуюся снежную поверхность, такую чистую, такую безмятежную, я вдруг отчетливо поняла, какую глупость я совершила. За столько лет рядом с Карлайлом я давно должна была привыкнуть к тому, что груз ответственности, лежащий на его плечах, никогда не становится легче. И даже если порою его незаменимость, в которой активно убеждали его окружающие, можно было уверенно поставить под вопрос, я знала, что он не откажется добавить к тяжести этого груза пару-тройку тонн... не задумавшись ни на секунду о том, что он вправе отказаться. И мой внезапный отъезд лишь прибавит ему огорчения, горечи непонимания, но никак не повлияет на его готовность по первому зову поспешить туда, где он нужен. Мое бегство походило на выходку капризного ребенка, обиженного тем, что родители не уделили ему достаточного на его взгляд внимания. Что ж, есть и хорошая новость: еще не поздно все исправить.
Сразу по прибытии в аэропорт я взяла билет на обратный рейс. Я не стала звонить Карлайлу, решив, что правильнее будет сказать, глядя ему в глаза, те слова, которые я ощущала потребность высказать: что ничто не может быть более важным для меня, чем быть рядом с ним и дать ему ощущение надежности, уверенности и поддержки. Приняв это решение, я ждала объявления о регистрации своего рейса, мысленно отсчитывая секунды и надеясь, что рейс не будет задержан.

Пройдя регистрацию на обратный рейс (а чтобы дождаться ее, понадобилось все мое благоразумие и терпение), я заняла свое место в самолете и смогла наконец отбросить напряжение и расслабиться. В голове у меня настойчиво завертелись слова старой незатейливой песенки:

- Где бы ни был ты, друг, твердо помни о том:
Там, где сердце твое, там и будет твой дом.
И куда бы судьба не пыталась швырнуть,
Знай, где должен ты быть и держи туда путь.

О да! - сказала я себе мысленно, - я точно знаю, где я должна быть и куда зовет меня мое сердце. Именно туда я незамедлительно и отправляюсь.

- С каждым, друг мой, когда-то бывало порой:
В суете не спешил ты вернуться домой.
Но любая беда стороною пройдет,
Пока есть у тебя тот, кто любит и ждет.
Так оставь все сомненья свои позади
И прислушайся к сердцу, что бьется в груди:
И в тумане невзгод, и в отчаянья мгле
Лишь любовь нас спасает на этой земле.

Представьте себе, что вы в прекрасном настроении, предвкушая что-то весьма приятное и волнительное, спешите на интересующую вас встречу при полном параде. Вы довольны жизнью и собой, ваш костюм безукоризнен, мысли полны радужных образов, улыбка не сходит с лица... И в этот момент откуда-то сверху на вас выплескивается ведро ледяной воды! Прочувствовали момент?
Вот так примерно ощущала я себя, когда, все еще мысленно напевая себе под нос, я порхающей походкой внеслась в фойе клиники и услышала от дежурной, что доктор Карлайл отсутствует и не оставил никакой информации о том, куда он направился.
Энтузиазма у меня заметно поубавилось, но я вытащила мобильный - что ж, сюрприза не получилось, придется сообщить о своем возвращении по телефону.
Длинные гудки язвительно дали мне понять, что абонент не желает отвечать на мой вызов...

К счастью, у меня хватило ума сообразить, что проще подождать Карлайла на месте, чем пускаться на его поиски, не имея даже отдаленного представления о том, где он может быть. Я решила присесть в кресло в холле и полистать медицинские буклеты.
Увлекшись чтением, я на долю секунды пропустила момент, когда рядом со мной материализовался знакомый силуэт, и родной мне голос шепнул в ухо:

Проходили минуты, а я только лишь смотрела в его лучащиеся нежностью глаза, наслаждаясь его присутствием, не чувствуя необходимости произносить какие-то слова. Только счастливая улыбка в конце концов просочилась сквозь спокойное удовольствие, показав Карлайлу, как я рада его видеть.
Я ожидала, что он продолжит решать рабочие вопросы и настроилась на долгое ожидание, но Карлайл всего лишь отдал несколько распоряжений, и мы не спеша отправились домой.
По дороге, тихо беседуя обо всем и ни о чем, мы вспомнили, как нам пришлось прервать наше совместную с Кайусом путешествие как раз перед отбытием в следующий по плану пункт. Убедившись, что в клинике не намечается очередного аврала, я осторожно поинтересовалась:
- Что, если мы продолжим наше прерванное путешествие, но на сей раз урезанным составом, только вдвоем?

Мужской стриптиз, на мой взгляд, гораздо выразительней и зрелищней, чем женский. Мужчина с красивым телом, который к тому же способен красиво двигаться под грамотно подобранную музыку - это то, на что стоит посмотреть. Если не обращать внимания на поведение визжащих, ошалевших и возбужденных представительниц прекрасного пола, которые периодически пытаются стянуть со сцены стриптизеров и разодрать их на памятные сувениры, то можно получить вполне себе эстетическое удовольствие от действия, происходящего на сцене. В общем, я неплохо развлеклась, особенно наблюдая за ленивой настороженностью в глазах Карлайла, с которой он, казалось, решал, что его больше привлекает: смотреть на то, как вокруг его женщины вьются обнаженные мужские тела или расшвырять их в стороны и прилюдно подтвердить право на свою собственность...
Но когда на сцену вышел мощно сложенный морячок, напряженный взгляд Карлайла и внимание, с которым он следил за танцором, доставили мне массу удивления. Круг знакомых Карлайла широк, но я не ожидала, что в нем найдется место и для стриптизера из России. И тем не менее, они, без сомнения, были знакомы. Меня немного позабавило понимающее выражение лица менеджера, с которым он принял от Карлайла заказ из раздела крейзи-меню на услугу экскорта. На миг я представила себе ситуацию: мы на двоих сняли на ночь мужчину... и подавила истерический смешок.
Он ждал нас у выхода из клуба. Мои подозрения легко подтвердились: удивление, на миг промелькнувшее у парня на лице, сменилось полной безмятежностью и он поздоровался с моим спутником, как с давним и хорошим знакомым.
Стриптизер... необычное занятие для вампира. Что? Ну да, разумеется, я знала это с первого взгляда и первых молекул его запаха, долетевших до моих ноздрей - он был вампиром.

Да, интересных субъектов можно выудить из прошлого Карлайла, - все еще думала я, исподтишка наблюдая за его старым знакомым. А еще более интересные подробности их совместного времяпровождения могли бы, видимо, выплыть наружу, если бы Карлайл вовремя не посоветовал развеселившемуся Алексу захлопнуть рот... Не знаю, как живется большинству стриптизеров в столице России, но этот конкретный представитель профессии явно не бедствовал. Его внешний облик, рассчитанный на привлечение женского внимания, совершенно не соответствовал ни принадлежащему ему автомобилю, ни тем более, шикарному особняку, в который он нас привез. И над самой постройкой, и над ее внутренним интерьером наверняка всерьез потрудились и вдумчивые архитекторы, и талантливые дизайнеры. Да и сам хозяин дома проявил отличное знание предмета, гордо заявив, что дом и его обстановка, по большей части его собственный проект, тщательно им продуманный до мелочей.
Видимо, одним из спланированных украшений интерьера являлась живая обнаженная натура, раскинувшаяся в небрежной позе на диване в гостиной. На мгновение натура зафиксировала на нас невозмутимый взгляд, а затем растворилась в воздухе легкой дымкой. Я успела предположить в ней эффектно выполненную голограмму, прежде чем полупрозрачное облачко отделилось от дивана, подплыло к нам, отвесило хозяину дома пару увесистых тумаков, грохнуло весьма дорогую по виду вазу и гордо удалилось вверх по лестнице...
Хотя за время нашего существования мы видели немало невероятных для простого обывателя чудес, этот фокус с исчезновением впечатлил нас настолько, что мы лишь потрясенно переглянулись, хором ответили "Да!" на предложение радушного хозяина выпить чего-нибудь покрепче стандартной Маргариты и с некоторой осторожностью уселись на диван, молча приготовившись выслушать логичные объяснения увиденному...

Заразившись энтузиазмом Алекса, мы с искренним интересом направились в "штаб-квартиру" поселения. Наше любопытство еще усилилось, когда мы вошли в здание, в котором данная штаб-квартира располагалась. Похоже, что немалые деньги были потрачены на ее обустройство. А в то же время, город, образованный поселением, был унылым до зевоты: серые коробки ничем не примечательных приземистых зданий-близнецов.
Внутренняя отделка приемной еще больше бросалась в глаза вызывающей роскошью. Впрочем, рассмотреть все в подробностях нам не удалось: секретарь, оказавшийся братом нашей новой знакомой Виктории, поторопил нас пройти на прием к загадочному мэтру и властителю всея колонии.
Из-за внушительного письменного стола в просторном кабинете нам приветливо улыбался импозантный седой мужчина. На вид ему было около пятидесяти, под идеально сидящим дорогим костюмом угадывались крепкие мышцы, а весь облик излучал напористую уверенность. Цепкий взгляд пронзительно стального цвета не давал ни малейшего шанса отвести глаза. И со всем этим образом совершенно не вязался скрипучий, надтреснутый голос, словно принадлежавший совершенно другому человеку:

произнес он, повелительным жестом указав нам на стоящие у стола кресла.

Я испытывала тревогу, граничащую с ужасом: напавшие на нас с легкостью обездвижили вампиров, не испытывая затруднений ни со скоростью нашей реакции, ни с нашей невероятной силой. Кто они и что от нас хотят? Я тщетно пыталась вступить с ними с конструктивный диалог, мои реплики они попросту пропускали мимо ушей.
Позже, когда неизвестные везли нас в неизвестном же направлении, накинув нам на голову мешки, словно заложникам, Карлайл все же удостоился от них кратких пояснений:

Возможность увидеть окружающую обстановку предоставилась нам лишь тогда, когда нас вывели из машины и, насколько можно было судить по ощущениям, опустили вниз на многометровую глубину в скоростном лифте какого-то здания. Плохо было, что мы не имели понятия, где находимся, и с какой целью сюда привезены. Еще хуже было то, что до того, как с моей головы наконец-то сдернули плотную ткань, наши конвоиры развели нас в мрачные пустые помещения...
Поодиночке.