Карта ролевой игры "Сумерки"

Ты можешь сколько душе угодно отрицать очевидное, убеждать всех вокруг в правдивости своей лжи, коей невесть для чего сам себя кормишь, но реальность от этого не изменится. Природой в нас заложена субъективность, поэтому наши суждения, слова и поступки не могут быть беспристрастными. Вследствие этого нет смысла принимать их за чистую монету.
Ведь согласитесь намного проще жить в своем искусственном мирке, неустанно возводить воздушные замки, которые разрушит первый серьезный порыв ветра, оставив твои иллюзии не у дел. Конечно же, искать легкие пути у нас в крови, а тернистая неисхоженная тропа куда опаснее и коварнее четырехполосной магистрали.
Куда почетнее быть первопроходцем, сражаясь со своими страхами и стереотипами найти свой путь среди миллионов дорог, которые могут стать ложными и завести в тупик, превращая нашу вечность в унылые серые дни, не имеющие другого смысла существования кроме жажды крови или мести, сжигающих остатки твоей души беспощадным пламенем. Эта перспектива пугает. Ведь сама по себе бесконечность уже сводит с ума, а в купе с силой, красотой и прочими дарами проклятия «застывших в камне» окончательно лишает рассудка. И лишь тонкая грань между мирами, добром и злом, правилами и запретами способна сохранить в нас человечность, хотя бы призрачные отголоски тех, кем мы являлись в другой, смертной жизни и что ни в коем случае не хотим растерять по прошествии проклятых веков.
Тогда вполне закономерен вопрос: зачем тебе, всесильному бессмертному существу, по праву считающему себя божеством среди шести миллиардов людей, обременять себя ложью?
Ответ на удивление прост. Мы все намного более человечны, чем сами себе в этом признаемся. Отсюда наши извечные дилеммы, внутренние споры со своим «я», неуверенности и страхи, возможно даже и эгоизм. Если убить в себе все эти качества, несомненно, ты станешь рабом, заложником своей силы и вечности, утратишь способность чувствовать, любить и дарить любовь.
Итак, пройдя круг, мы возвращаемся в исходную точку. Мы сами стремимся искоренить в себе то, что ни в коем случае не хотим отпускать. Абсолютно нелогичные, сомневающиеся во все на свете и живущие своими иллюзиями… Да, фактически мы мертвы, причем не одно столетие, а некоторые и тысячелетия, но наши души живы, потому что находясь между раем и адом, как чаша, весов склоняясь то в одну, то в другую сторону, горим вечным огнем свечи, пока существует определенная цель, влекущая нас за собой.
Долгие бесцельные странствования по бутикам и разглядывание витрин никогда не казались мне приятным времяпрепровождением, однако, сегодняшний поход меня порядком позабавил. Особенно запомнилась зеленая сорочка. Уж не знаю, из какой она коллекции и кому хватает фантазии такое шить и покупать, но белоснежная рубашка здесь явно предпочтительнее. Да и признаться, на Эдварде она смотрелась намного лучше. Хотя можно представить и зелененький вариант, но придется отказать себе в этом удовольствии. Не люблю, когда кому-то могут быть известны мои мысли, хотя бы, потому что они только мои. Я снова рассмеялась, глядя, как он выбирает одну из сорочек разных фасонов предложенных запуганным консультантом.

А я уже успела забыть о его предложении. Костюм Эд полностью не примерил, но полагаю, увиденное уже можно расценивать как жертву, разнящуюся с привычным ему более спортивным стилем. Ответить я не успела, равно, как и окончательно определиться с приговором.

Хотелось ответить «тебя жду», но, пожалуй, все же стоит показать Эммету брата, стоящего всего в паре метров от него. И, похоже, Эм сразу оценил перемены, особенно ему приглянулся пиджак. А вот мне рубашка, но о вкусах не спорят.
Я вспомнила многочисленные развлечения Лас-Вегаса, отметив про себя, что за время пребывания в «Городе Грехов» порядком пресытилась клубами и казино, однако, есть все же кое-что, чему нет равных.
- Давай я познакомлю тебя с нашими друзьями, - произнес Эммет неизвестно откуда появившийся возле меня.
Мы подошли к Эдварду и его знакомым. Насколько я помнила, на новогоднем торжестве они не присутствовали, поэтому я не могла их знать. Хотя, если разобраться на празднование собралось столько вампиров и оборотней тоже, что всех и не упомнишь. Я приветливо улыбнулась.
- Рада знакомству.
Задерживаться в торговом центре не было смысла, потому что все мы направлялись в отель, где собственно говоря, и можно было поговорить в более непринужденной обстановке. И уж если не бокал крови, то вино или другие напитки непременно найдутся в обширном баре отеля или в клубе, при условии, что никто не устал с дороги.
Дэймон и Алиса, а именно так и звали вампиров, с которыми меня познакомили, тоже направлялись в Белладжио. Насколько я поняла, они, как и все мы, приехали веселиться, поэтому можно было распланировать довольно увлекательную культурную программу, учитывая то, какая компания подобралась. Пожалуй, стоит поговорить об этом с Алисой. Возможно, к тому времени и Мириам придет в себя после срыва из-за встречи со старым знакомым. На стоянке перед торговым центром ожидало такси, в которое вслед за Дэем и Лисой предательски и дезертировал Эммет, увидев, что мастино устроил с салоном не моего автомобиля.
- Ну, сама виновата, - уклончиво протянул Эдвард, не без гордости за четвероногого любимца, созерцая результат труда своего питомца, попробовавшего на зуб белую кожу сидения.
Тень улыбки пробежала по моему лицу. Собака же смотрела на меня самым невинным взглядом, что я даже не удержалась и одобряюще погладила ее по голове. Все же мое сидение она не тронула, видимо пассажирское понравилось намного больше.
Я согласна составить тебе компанию, - вдруг вспомнив о предложении, мысленно произнесла я, садясь за руль. Только клуб или казино слишком просто. Есть одно более необычное место, которое мне очень понравилось,…Правда спиртные напитки там не подают, и вино или шампанское придется взять самим.
Тем временем мы благополучно добрались до отеля, где Алиса, Дэймон и Эммет уже заказывали себе номера с видом на танцующие фонтаны, жемчужину и гордость пятизвездочного отеля, по праву вызывающие восхищение.
Если ты готов отказаться от похода в клуб или казино в пользу относительно культурного отдыха, встречаемся в холле отеля через час.
- Эд, чего ты там застрял? Или тебе регистрироваться не надо? – позвал его брат и он так ничего и, не ответив на мои мысли, которые, несомненно, слышал, направился к стойке регистратора, а я - в сторону лифта.

Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.

Хладнокровные и безжалостные, мы идеально подходим на роль палачей Морены-смерти, дыхание которой пропитано ядом, убивающим все, чего касается. Подобно древнему славянскому божеству мы способны внушать истинный страх тленным созданиям этого мира. Однако же и у вечных есть свои слабости и пороки, составляющие основу нашего «я», той яркой индивидуальности, которая манящей загадкой влечет за собой, либо же оборачивается безразличием, или отталкивает, обжигая языками ненависти.
Сколько всего мы готовы простить себе, продолжая требовать от других соответствия своим идеалам. А ведь, по сути, искусственные образы никогда не обретут материальной формы, чтобы навсегда составить наше счастье. Хотя бы, потому что счастье - это утопия, направленная на самого себя, в неисполнении которой мы обвиняем других. Нам, равно как и смертным, постоянно не хватает чего-то для удовлетворения своих потребностей. В какой-то момент эгоистичное желание переступает границы дозволенного, окончательно лишая рассудка, тем самым открывая дверь сумасшествию.
И лишь в объятиях Морены, по легендам преданной священному огню и сожженной на костре, безумные обретут покой, наконец-то отпустив самих себя.
Комнату освещал неуверенный свет ароматических свечей, бросая зыбкие колеблющиеся тени на стены и потолок. Я наконец-то нежилась в горячей ванной, вдыхая ароматы жасмина и лаванды, поигрывая с хлопьями радужной пены, покрывавшей всю поверхность воды легкими воздушными сугробами.
Только сейчас, когда напряжение окончательно покинуло тело, я понимала, какой суетный денек выдался. Встреча с Вильгельмом, дуэль, известие о стремительном отъезде Мириам из Лас-Вегаса, поездка в аэропорт. С одной стороны это утомляло, а с другой придавало остроты бессмертию, озаряя дни яркими событиями.
Мой новенький телефон подал признаки жизни, что совсем меня не обрадовало. Подняв руки вверх и потянувшись, я все же села в воде, чтобы дотянуться до мобильного. Слушать голосовое сообщение не было никакого желания, однако едва я узнала голос Мири, обрадовалась, что не проигнорировала его.
«Аля, мне нужно проветриться и пройтись по магазинам. Надеюсь, ты составишь мне компанию и не станешь расспрашивать о том, почему я хотела улететь. В общем, если тебя не будет на стоянке через пятнадцать минут, я пойму и поеду одна» - к концу сообщения ее голос зазвенел смехом.
Бастет, ты изучила мои слабости, - усмехнулась я, оборачиваясь в полотенце.
Кажется, она полностью пришла в себя, раз отпускает шутки по поводу моей любви повертеться возле зеркала, добиваясь идеально завершенного образа. Облачившись в короткое черное платье в стиле Коко Шанель, классику никогда не выходящую из моды, я поспешила к подруге. По дороге пришлось остановиться на ресепшене и попросить портье передать Алисе, что я вынуждена задержаться, поэтому присоединюсь к ним позднее.
На темной стоянке как всегда было немноголюдно. Точнее на ней присутствовало только два вампира, одним, из которых являлась Мириам, а другим… Давид. Одна его рука сжимала горло подруги, а другая накрывала губы, не позволяя ей издать ни звука. Вокруг них витало напряжение, смесь страхов и безумия.
Вампир стоял спиной ко мне, что оказалось крайне удобным для меня, но не для бессмертного, слишком занятого, чтобы услышать мои приглушенные крадущиеся шаги. Полагаю, Мири и сама справилась бы с ним, однако умный вампир знал о ее даре, поэтому и не смотрел ей в глаза, предусмотрительно находясь за ней.
Не уверена, что Вильгельм поделился с тобой историей своего фиаско в Египте, - коварно улыбнулась я.
- Простите, - я возникла прямо перед ним, заглядывая в глаза.
- Чего тебе? – рявкнул он, отчего мне живо расхотелось играть свою роль, однако я взяла себя в руки и, собрав остатки самообладания, продолжила тем же тоном.
- Могу я помочь? – моя фраза привела Мириам в легкий шок.
Это отвлекло Давида, все же посмотревшего на меня и, конечно же, попавшего в плен взгляда лишающего воли. Всего пара секунд и безвольный раб ослабил хватку. Бастет, вырвавшись из его лап, одним отработанным бойцовским приемом уложила его на асфальт.
- Спасибо, - произнесла она, слегка кивнув головой.
- Может быть, расскажешь, в чем дело? – спросила я, переступая через марионетку, которая не смела подняться без моей команды.
- Долгая история, - лишь отмахнулась Мири, но поняла, что меня не смущает длинный рассказ и вздохнула. – Давай сначала его убьем? Только не здесь. Слишком многолюдно, - она огляделась по сторонам, словно размышляя, куда бы отправиться.
- Ну что ж, - я обратилась к вампиру, приказывая жертве моих способностей подняться. – Отвезем в последний путь в Долину Смерти.

Я полулежала на заднем сидении черного джипа, рассматривая пейзажи Долины Смерти. Необычно дикая, первозданная природа сухой безжизненной пустыни идеально подходила на роль места упокоения древнего бессмертного, вечность которого была сочтена.
Мириам негромко рассказывала свою леденящую сердце историю, волнуясь, перескакивая с одного на другое, буквально путая меня хитросплетениями своего жизненного пути. Однако я не перебивала ее, пытаясь уточнить то или иное событие. Одно бесспорно было ясно. За века Давид стал ее персональным адом, превращая ее жизнь в игру, правила которой ведал только он сам. Подчиняясь собственному безумию, вампир мучил ее, пока внутри нее что-то не сломалось. Теперь она уже не будет прежней, потому что избавилась от своего проклятия, а в скорости освободит его от его же наваждения.
Бастет поигрывала катаной и смотрела куда-то вдаль, думая о чем-то своем, возможно даже просчитывала варианты казни, выбирая самый жестокий и болезненный. Автомобиль съехал с дороги и остановился близ высоких песчаных дюн, образованных причудливой фантазией местных ветров. Давид обернулся на меня, встречаясь с надменным взглядом, и все так же безропотно ожидая дальнейших приказов.
- Чего уставился? – не выдержала я, выплескивая на него неизвестно откуда взявшееся раздражение, которое стоило обуздать прямо сейчас. – Приехали. На выход с вещами, - распорядилась я, пытаясь вернуть себе самообладание леди.
На миг прикрыла глаза, чтобы оценить, сколько еще смогу его контролировать, прежде чем исчерпаю силу, и вампир избавится от оков моей воли. Я покинула салон, осторожно ступая босыми ногами по светлому еще теплому песку. Грациозно запрыгнув на капот автомобиля, стряхнула мелкие песчинки и посмотрела на пленника, не сводившего с нас преданных алых глаз.
- Луна сегодня необычайно яркая, - лениво произнесла я, созерцая свои коготки, такого родного красного цвета.
Мириам присела рядом и передала мне пачку "Treasurer". Тишину нарушал только легкий ветерок, играя с длинными непослушными локонами, и пересыпая невесомые пески дюн. Далекий полный диск Гекаты покрывал все серебристым ровным светом.
Пора начинать игру, - с тихим ликованием сообщил внутренний голос - жестокий монстр, которому впервые за долгое время позволили свободу действий.- А ведь, сколько орудий пыток и способов «очищения души» подарила нашему миру святая инквизиция. Четвертование лошадьми, колесование, или традиционный костер.
- Перекинь ему катану, - негромко попросила я. Всего на миг Мири недоверчиво посмотрела на меня, но все же выполнила просьбу, гадая, чего ожидать дальше. – Лови, - я снова обожгла Давида даром.
Он сделал шаг и вот в его рука уже сжимает холодное разящее оружие, чуть блестящее в свете луны. Почему-то в этот момент я не испытывала ни жалости ни угрызений совести. Да и если на чистоту, откуда ей взяться, после того скольких людей нам приходилось лишать жизни ради утоления жажды, не говоря уже о наших забавах.
- Умница, - похвалила я. – А теперь по одному отрежь себе все пальцы на левой руке.
Я вернула ему немного воли, ровно столько, чтобы он ощущал боль, однако не смог противиться моим приказам. Вампир поднял левую руку и без колебаний занес правую для удара. Стремительный клинок со свойственным ему звуком рассек воздух и срезал обе фаланги большого пальца. Его лицо скривилось от боли, и он рухнул на колени, подняв на меня глаза, в которых кроме ярости читалась мольба.
Мири холодно и надменно наблюдала за зрелищем, не выказывая отвращения или видимых признаков радости. Хотя признаться, я чувствовала исходившие от нее волны одобрения. Своеобразная вендетта ей определенно нравилась, поэтому я не стала останавливать Давида.
- Продолжай, - властный ледяной тон Мириам заставил его подняться на ноги и слова приняться за дело.
Пожалуй, в любой другой ситуации я не смогла бы так спокойно себя вести, где-то в глубине темной вампирской души находя это забавным. Однако рассказ подруги стирал границы. Смертный приговор не подлежал обжалованию и только одной лишь Бастет известно как именно она отправит обидчика в ад.
Взмах катаны, еще один…Он все чувствовал и понимал, но не в силах был остановиться и что-то изменить.
- А теперь сердце.
Он послушно согнул правую руку в локте, приставляя катану к груди, и проткнул себя с такой силой, что конец вышел со спины. Без единого звука воин упал на песок, корчась от болезненных ощущений, хотя наши сердца давно уже не бились. Мири докурила сигарету и, встав с капота подошла к Давиду, вытаскивая из него оружие.
- Сними, пожалуйста, дар. Дальше партию мы доиграем сами.

Мириам села в машину и, резко сдав назад, развернулась и выехала на дорогу.
- Оставлю ее в качестве боевого трофея, - с холодной усмешкой произнесла она, касаясь передней панели.
Я молча кивнула головой, закрыла глаза и откинулась на подголовник, вслушиваясь в тихую мелодию без слов, окутывающую чарующими японскими мотивами. Перед глазами стояла картинка казни. Я знала, что у нее не дрогнет рука, но все же ее уверенность и обыденность движений вызывала восхищение. Бастет мастерски владела катаной, как полагаю, и другими видами холодного оружия.
Вдали уже сверкали яркие огни «Города Грехов», покинутого всего пару часов назад. Мы обе думали о своем, предпочитая тишину, нежели обсуждение произошедшего. Да и вполне вероятно, что сейчас она размышляла о чем-то совершенно не имеющем отношения к Долине Смерти.
Пожалуй, в этом один из плюсов вечности, в приобретении навыков переключения мыслей, заставляя их течь в другом, необходимом нам русле. В услужливой памяти бережно хранятся тысячи воспоминаний, которых с легкостью хватит на десяток человеческих жизней.
Возможно, это звучит странно, но люди слишком небрежно относятся ко времени, отмерянному им всевышним, предпочитая львиную долю жизни проводить в зале ожидания…Причем зачастую они сами не ведают, чего же хотят, что именно способно заставить их с головой окунуться в разнообразие красок каждого прожитого дня. Наверное, в возрасте почтенного старца, достаточно повидавшего на своем веку, вдоволь хлебнувшего из чаши жизни печалей и радостей, все же можно смириться с неминуемым скорым уходом в небытие. Но, когда тебе всего двадцать пять, а твоя жизнь толком не успела начаться, набрать обороты и закружить в вихре событий, когда столько всего еще предстоит сделать и понять, прочувствовать и перетерпеть, смерть напоминает жестокую казнь, не подлежащую обжалованию.
Мне на помощь пришла вечность. До сих пор мы не ведаем, относиться ли к бессмертию как к великому дару или воспринимать как проклятие мира живых. Разучившись ценить время, мы все чаще придаемся хандре и унынию, ища забаву и спасение в острых ощущениях, азарте, будоражащем кровь, переполняя ее адреналином. Что угодно лишь бы любым способом заполнить вечность событиями, эмоциями и чувствами, любовью или ненавистью, разницу уже ощущают далеко не все.
Изо дня в день мы неустанно ищем в этом мире хоть призрачную, но возможность жить, а не существовать подобно аморфным телам или растениям. Чувствовать, возвращая к жизни наши мертвые сердца и души, заполняя пустоту, придавая смысл минутам, часам и неделям.
По-прежнему упрямо не хотим признать насколько велик страх потерять бессмертие, потому что назад пути нет, и никому не ведомо, что же ожидает за гранью этого мира, где мы в праве приравнивать себя к богам. И как знать, вдруг рай и ад не просто абстракция, а существуют и нашими поступками вымощен путь на самое дно в мрачное царство Аида?
Но это всего лишь догадки, предположения, хрупкие как карточный домик. Куда важнее настоящее, мгновения способные обернуться пусть даже недолговечным, но счастьем.
- Аля, - Мири коснулась моего плеча. – Приехали.
Мы вышли из машины, оставив ее на стоянке. Влажный ночной воздух обдавал свежестью, словно шелком скользил по телу, забирая ненужные мысли с собой, взамен возвращая покой и безмятежность. Уже в холле отеля нас встретил администратор.
- Мисс де Рош-Вилльер, - обратился он, привлекая внимание. – Вам прислали букет чайных роз, к которому прилагается карточка.
- Отнесите в мой номер, - ответила я, намереваясь сейчас же направиться к себе, однако Мириам перехватила меня за руку, буквально уводя от лифта.
- Не думаю, что там что-то срочное, а тайные воздыхатели подождут, заверила меня подруга, передавая катану администратору. – В мой номер и пулей, - приказным тоном произнесла она, а затем добавила: - Мы же пойдем в бар, закажем по коктейлю и подумаем, как с пользой скоротать ночку.
Заказав два «космо» Мири, как ледокол, стала пробираться дальше через шумную толпу, увлекая меня за собой, и наконец добралась до дальнего края стойки, где мы заняли высокие стулья. Бармен живо подал наш заказ, пожелав приятного вечера, хотя время уже давно было за полночь.
- За женскую дружбу, - предложила я, отсалютировав подруге бокалом. - Неиссякаемый источник поводов для споров и ссор.
Ведь именно о женской дружбе десятилетиями спорят и мужчины, и женщины. В неё верят или не верят, её наличие пытаются доказать и опровергают, так и не придя к однозначному ответу.

Еще одна ночь вступила в свои права, обнимая величественные фешенебельные здания отелей и казино. Душное помещение бара, громкая музыка, алкоголь и люди, словно искорки, гонимые неведомым ветром жизни.
Я по-прежнему сидела в баре, но теперь уже в полном одиночестве, перебирала пальцами нитку черного жемчуга, изредка делая глоток темно-янтарного мартини со льдом и лимоном, ощущая на губах противоречиво сладкий и немного горьковатый вкус.
Пустующий стул Мириам, которой вдруг захотелось облачиться в вечерний туалет, соответствующий обстановке и ее настроению, быстро оказался занят. Я слышала глухие близкие удары сердца и аромат крови, струящейся по венам и артериям. Дивный тонкий букет эликсира вечной молодости. Человек, - безошибочно определила я, даже не повернув головы. – Мужчина лет двадцати пяти – тридцати.
- Позволите угостить вас коктейлем? - обратился он ко мне, предварительно оценив мои внешние данные, что, конечно же, не укрылось от меня, однако я предпочла проигнорировать это.
- Я уже пью мартини, - будто невзначай обвела пальцем ободок бокала и подняла его. – Так что не стоит тратить на меня время, - спокойный чуть насмешливый тон должен был остудить его пыл.
Право же, смертные сущие упрямцы, равно как и вечные создания мира бессмертных. Поставив перед собой определенную цель, мы любым способом стремимся добиться нужного эффекта и заполучить желаемое нечто. Против людей играет время, стремительно отмеряя часы и годы, а мы можем ждать столетиями, пока обстоятельства не сложатся настолько удачно, что желаемое само попадет к нам в руки. Но это совсем не значит, что мы любим ждать. Подобно смертным мы хотим все и сразу, прекрасно осознавая, что это невозможно, как и достать звезду с неба.
- Вы давно в Вегасе? – продолжил мужчина, явно не собираясь следовать моему совету и поискать другую компанию на вечер.
Крайне не осмотрительно. Но люди не прислушиваются к внутреннему голосу разума. А жаль. Порой это поможет избежать сложных и даже опасных ситуаций, когда на кону может оказаться ни больше ни меньше сама тонкая шелковая нить жизни.
В этот момент вернулась Мириам, которую сие зрелище не привело в восторг, что она и поспешила объявить, предложив смертному ретироваться в любом направлении, пока ее приподнятое настроение не стало воинственным, что могло плохо закончиться для человека. Надо отдать должное, она превосходно умеет формулировать свои мысли, доходчиво и довольно просто, чтобы их расценили правильно.

Я слегка улыбнулась, но старалась не подавать виду, чтобы насладиться картиной: смятением надоедливого смертного, который, кстати, неплохо смотрелся бы в роли игрушки и разнообразил бы вечер, и сверкающими глазами Мириам, способными внушить страх любому разумному существу. Алия, ты обещала себе не убивать ради забавы! Чертовы правила и угрызения совести. Сначала мы придумываем их, величая своими законами, а потом начинаем искать лазейки и исключения.

Судя по тону Бастет это было последнее предупреждение, хотя она даже не угрожала.
- Ты чего так с ним? – немного удивилась я.

С грацией дикой кошки моя подруга запрыгнула на барную стойку. Несколько плавных движений в такт басам, сливающимся с ритмом сердец смертных. Она представляла собой переплетение соблазнов и тайных фантазий людей, не сводящих с нее глаз, но в то же время царственный лед и холодная улыбка держали на расстоянии даже самых бесстрашных. Мири наклоняется ко мне, и я слышу ее задорный шепот.

Одним глотком допив мартини, я вспорхнула на стойку, отчего всколыхнулись невесомые воланы черной юбки. Динамика, пластика и ритмичность, завораживающие повороты, приводящие в движение каскад длинных волос. Плавная чувственная «восьмерка», игривый блеск в бездонных алых глазах хищницы и музыка, потоки которой шелком скользят по телу, подчиняя его такту мелодии. Несколько шагов от бедра и резкий поворот, вновь чуть приподнимающий темную ткань.
Мири подошла ко мне, скользя ладонью по спине, касаясь позвонков шейного отдела и в игривой манере спускаясь ниже, что вызывало приятную дрожь, змейкой пробегающую по позвоночнику. Оборачиваясь, перехватываю ее запястье, одаряя притворно ледяным взором. Мы тут же отскакиваем друг от друга, словно эта близость обжигает, и расходимся в противоположные стороны. Я дефилирую по стойке, маневрируя между бокалами, ловя на себе взгляды.
Одновременно обе оглянулись, встретившись взглядом, медленно, словно с разыгранным недоверием, возвращаемся на середину стойки, замирая у незримой черты, разделяющей нас. Будто копируя друг друга, плавно покачивая бедрами, приседаем и под последние аккорды синхронно поднимаемся.
Мириам подняла руку и, едва касаясь подушечками пальцев мраморной скулы, завораживая и подчиняя, заправила мне за ухо выбившуюся вперед прядь волос, нарочито медленно перебирая блестящий локон. В ответ я присела на корточки и, галантно держа на весу ее пальцы, аккуратно поцеловала руку, будто признавая ее победу в танце-соревновании.
Уже через мгновение мы рассмеялись и спрыгнули со стойки, совершенно не обращая внимания на лишенных дара речи свидетелей.
Только сейчас я заметила Алису и Эдварда, отдыхающих в компании темного пива. Встречаемся в холле отеля через час, - насмешливо подсказал внутренний голос. Догнали и еще раз встретились, - в той же шутливой форме подхватил второй, но тут мы столкнулись с Эдом глазами, и я первая отвела взгляд. Это еще что? – возмутился третий голос (да сколько же вас тут после нескольких коктейлей?). – Алия, ты же леди!
- Подойдем поприветствуем? – нетерпеливо спросила Мири, безошибочно распознавшая вампиров в толпе смертных.
Я кивнула в знак согласия. Вечные не иголки в стогу сена и на подсознательном уровне способны ощутить присутствие подобных себе. К тому же предоставляется возможность познакомить мою подругу с Лисой.
- Какая неожиданность, - мелодичным голоском пропела я, когда мы поравнялись с ценителями чешского темного. – Алиса, это Мириам, Мири – Алиса, - быстро представила я, едва сдерживая улыбку, потому что в этот миг услужливая фантазия нарисовала забавную картинку ожидания в холле отеля Белладжио.
Девушки обменялись нейтральными любезностями, принятыми правилами этикета. И тут воцарилось молчание, которое мне совершенно не нравилось.
- Вы ничего не имеете против покера? – поинтересовалась я, припоминая весь спектр развлечений, предлагаемых Вегасом.
Отдельная VIP комната для игры, высокие ставки, в нашем случае нужно подыскать нечто более ценное, чем денежная мишура, и легкое чувство азарта. Что может быть более традиционно для «Города Грехов»?
- Я нет, - Бастет первая подержала мою идею. – Узнаем, кому благоволит фортуна, а кому придется исполнять чужую прихоть.
- Я тоже, - ответил Эдвард, но что-то в его довольно небрежном и обыденном тоне меня насторожило.
Ну конечно! Я не буду думать о своих картах, - мысленно обратилась я к Эду, чуть прищурив глаза. Я не люблю проигрывать, независимо от того, чего это касается и что стоит на кону.
-По сути, ты можешь вообще не думать, - в ленивой манере поддел Эдвард.
Возможно, это и не выглядело как вызов, но разве в тот момент моей склонной к крайностям и молниеносным решениям натуре было до объективной оценки?
Три «за», осталось узнать мнение Лисы. Но тут уже либо единогласно, либо победило большинство.

Что ни толкуй Вольтер — или Декарт,
Мир для меня — колода карт,
Жизнь — банк: рок мечет, я играю,
И правила игры я к людям применяю.
Михаил Лермонтов

Азарт – это, прежде всего эмоции связанные с риском, огонь в крови. И хоть французское выражение «jeu de hasard» означает буквально «игра случая», вечные не верят в случайности, равно как и в предначертанные судьбой события, которые заведомо известны только Мойрам, творящим бесконечное полотно жизни. Почти все в нашем мире поддается закону вероятностей, кроме, пожалуй, человеческих страстей, природа которых порой остается загадкой даже для нас самих.
Можно отрицать почти любую абстракцию: право, красоту, истину, добро, дух, даже Бога. Можно отрицать серьезность. Игру — нельзя. Лишь в игре, поддаваясь истинному азарту, ощущая приток адреналина, сложнее всего лгать. Здесь и раскрывается наше «я», словно бросая на стол маски вместе с фишками - высокими ставками. Мы больше печемся о победе, нежели о том, какими путями будет достигнуто желаемое. И здесь, пожалуй, и открывается наша натура хищников.
Острота покера в неведении, когда анализируешь каждое движение своего противника, даже незначительный жест, спланированную радость или блеф поражения. Как и в повседневности, мы всего-то проявляем самих себя. Человек не побежден, даже, если он идет ва-банк. Ты не можешь сбрасывать его со счетов до тех пор, пока не открыта последняя карта.
С самым скептическим видом я смотрела на бубновый флэш, мысленно готовясь к фанфарам. Однако всем моих надеждам так и суждено было остаться лишь моей скромной фантазией. Пять карт одной масти – выгодная комбинация, однако это ничто в сравнении с каре на королях.
Признавать свое поражение неприятно. Я игрок. Я всегда им буду. Я не смогу стать никем иным. Вечность открывает двери в любые роли, однако свою я уже нашла.

Вердикт Мириам поверг меня в легкий шок. На языке крутилась пара слов специфического характера, точно отражающих мое отношение к желанию подруги, однако озвучить их я не решилась. К тому же долг, а уж тем более карточный платежом красен. Я перевела взгляд на Эдварда, ожидая его действий. Он, кажется, считал, так же как и я.

Что ж. Я поднялась со своего места и, обогнув стол, подошла к Эду. Он был абсолютно спокоен чего и следовало ожидать.

Я оглянулась через плечо, чтобы увидеть обладательницу тоненького вампирского голоса-колокольчика. Девушкой в дверях оказалась Джейн, с которой я познакомилась на новогоднем торжестве. Она прошла мимо нас прямиком к Алисе и Дэймону.
Видимо мисс горделивая Волтури не обучалась правилам этикета.
Перевела взгляд на Эдварда, заглядывая ему в глаза, которые не могли ничего скрыть. Он держался превосходно, хотя его душу обуревал ураган противоречивых эмоций. Довольно сдержано поздоровавшись с Джейн, он отвернулся от нее, обращаясь к нам с Мириам, которая все это время перебирала в руках колоду карт. Того и гляди, сейчас себе парочку тузов наколдует и снова придется исполнять ее волю. Наверное, именно так ощущают себя мои игрушки находящиеся под гипнозом.

Я села на колени к Эдварду, как и запросила Мири, устраиваясь поудобнее и прижимаясь к нему ближе, потому что подол моего платья угрожал открыть больше, чем было дозволено видеть. Мириам в свою очередь быстренько раздала карты, что позволило мне сразу же обуздать желание посмотреть в глаза, а там «ненароком» применить дар. Как назло все карты оказались разными. Бастет улыбалась, словно у нее в руках уже был собран королевский Роял-флаш. Зря ее оставили с колодой и без присмотра. Эд без интереса скользнул взглядом по своим картам. Либо без разницы, либо все очень даже ничего.
- Меняю одну, - он передал мне карту и я, повернувшись к колоде, оставила ее на столе, взяв другую.
- А я три, - снова повернулась к столу, отсчитывая себе три карты.
- Да не ерзай ты, - не выдержал Эд, придерживая меня за спину всякий раз, когда я оборачивалась к столу.
- Уж прости, но мне неудобно, - парировала я. – И не свети картами, - всего на миг, но я успела увидеть три короля.
Не моя вина, что приходится сидеть настолько близко к нему, да еще в такой «невинной» позе, ощущая всю твёрдость его тела под собой, и это определение включало в себя всю полноту ощущений. Алия, скажи спасибо, что по доброте душевной Мири не приказала тебе снять платье.
- Твои мне все равно известны, - с улыбкой ответил Эдвард.
- Я все еще здесь и у меня фул-хаус, - прервала нас Мириам, показывая свои карты.
- Тоже самое, - Эд продемонстрировал три короля и две дамы, что было больше чем комбинация Мири, однако меньше моей.
- Каре, - усмехнулась я, потому что из колоды мне пришло сразу три туза, а четвертый был моим по праву.
Собрав карты, я потянулась за колодой. Мири с недоверием смотрела на меня. Конечно, ей стоит бояться, после того, что по ее милости я вынуждена делать. А вот Эдварду я завидую. Ему все до лампочки. Хотя посмотрим. Я кинула карты на стол.
- Я же просил не вертеться, - немного напряженным голосом произнес он.
- Мне вот вдруг вздумалось сделать из вас соперников, - издалека начала я. – Выберем в баре жертву, любого мужчину на ваше усмотрение, но одного на двоих, - уточнила я. – И оба пофлиртуете с ним. Только, - я заглянула Эду в глаза. – Я буду за вами следить, не мухлевать.

Любая забава должна приносить удовольствие. Хотя бы тому нелогичному разуму, которому принадлежит идея. А уж гениальная или бредовая.… Это две крайности одной и той же сущности, потому что в каждом гении живет безумец.
Мне, как полагаю и остальным, нравилось наблюдать за красочным зрелищем довольно невинного, но очень потешного содержания. Даже не представляю, какое титаническое усилие над собой Эдварду пришлось сделать, чтобы воплотить-таки в жизнь мою прихоть. Бар полон девиц, которые бросают на него зазывные взгляды, но, увы, сегодня они не по адресу.
Виски? Уверена, ты столько не выпьешь. Хотя кто знает…
Первый блин комом и порядком испуганный мужчина восточной наружности поспешил покинуть бар. Однако судьба благосклонно предлагает второй шанс в виде бармена, которого Эд очень даже заинтересовал. Ничего не предвещало беды, но всего один миг и игра выходит из-под контроля. Назойливый парень нетрадиционной ориентации за свое же вероисповедание поцеловался с поверхностью барной стойки и едва не получил перелом.

Ну вот. Едва начинается самое интересное, как нас просят в целях безопасности (вопрос только чьей?) посидеть в номере лишая себя очередного зрелища.
Уже зайдя в зеркальный лифт с элементами декора из красного дерева, я вспомнила о таинственном букете чайных роз, которые должны ожидать меня на столике в гостиной. Изысканный, тонкий аромат цветов витал по комнате. Я подошла к вазе и выудила белую карточку, которая прилагалась к цветам и терялась среди нежных лепестков. На плотной глянцевой бумаге черным курсивом была выведена всего одна фраза на французском языке. Château de Montrottier.
Я едва не перестала дышать и довольно долго (мне кажется целую вечность) смотрела на витые буквы. Бросив визитку на стол, развернулась и направилась в гардеробную, чтобы как можно скорее собраться и покинуть Лас-Вегас.
Через полчаса я была готова к полету через Атлантику, отдавая последние распоряжения по поводу билета первого класса на ближайший рейс в Париж. Выходя из номера, я столкнулась с Мири, которая по всему виду тоже куда-то собралась. Неожиданно, но мысли у нас схожи.

- В каком-то смысле да.
В Лас-Вегасе дни пролетают настолько быстро, что всего на миг потеряв счет времени, спохватываешься через несколько месяцев, проверенных в роскоши и праздности, подобно Олимпийским богам на вечном пиршестве Зевса. Этот город манит, однако сейчас мое сердце находится во Франции. Так было всегда, даже когда я старалась совершенно об этом не думать, искренне жалея только об одном. О да, я никогда не признаюсь вслух в своих страхах.
Остановившись на ресепшене, чтобы оформить необходимые документы, мы с Мириам направляемся к такси. Вверив свои чемоданы носильщику, мы задержались в холле и столкнулись с Эдвардом и Дэймоном. Кажется, инцидент в баре не отразился на их приподнятом настроении. Как и следовало ожидать, все давно улажено.

- Да, дела, – поспешно ответила я. - Пока.
Вдаваться в подробности не имеет смысла, к тому же я и правда очень спешила. Однако Мири остановилась и до меня донеслось имя Рой. Не представляю, куда он пропал, но это и не мое дело. Подруга несколько секунд думает о чем-то, словно решает, стоит ли что-то говорить по этому поводу.

Я кивнула головой в знак согласия. Вряд ли меня ждет неожиданный звонок, пусть даже я всегда могу связаться с Мири. Еще со времен своей смертной жизни я не переношу долгих прощаний, поэтому слегка улыбнувшись и пожелав приятного времяпрепровождения в «Содоме и Гоморре», наконец-то сажусь в такси.
Такое частенько случается с вечными. В определенный момент бессмертие начинает давить, и ты ощущаешь себя в клетке хандры и малопонятных тебе эмоций. Вновь вернуть себя помогают сущие мелочи, смысл которых понятен только тебе. Я очень надеюсь, что билет в Порт-Анджелес поможет в ее поисках. Что же касается меня, то сейчас мое место в Париже.

Мы обнялись, думая каждая о своем, перебирая в памяти какие-то события. Возможно, некоторые из них хотелось пережить заново, а что-то забыть, но это невозможно, потому что прошлое не вернуть. И хуже всего чувствовать его власть над собой, понимая, что ничего уже нельзя изменить. С ним просто нужно учиться жить, каким бы идеальным или наоборот несовершенным оно не было.
Самолет Мири взмывает в воздух, а в скорости и мой рейс уносит меня далеко от миража в пустыне под названием Лас-Вегас.

Дайте мне дворец высокой
И кругом зеленый сад,
Чтоб в тени его широкой
Зрел янтарный виноград;

Чтоб фонтан не умолкая
В зале мраморном журчал
И меня б в мечтаньях рая,
Хладной пылью орошая,
Усыплял и пробуждал...

М.Лермонтов

Франция

Аэропорт Шарля де Голля встретил меня пасмурной погодой: небом, затянутым плотным покрывалом серых рваных туч и довольно прохладным пронизывающим ветром, то и дело распахивающего полы черного классического плаща.
Порой мне кажется, что за два столетия вампирской вечности в этом стремительно меняющемся мире стало меньше содержимого, хотя размеры его остались прежними. Для нас стерлись границы стран, оставив лишь яркое многообразие культур молота Запада и наковальни Востока. Бессмертие открывает перед нами столько дверей, и на первый взгляд даже решает извечные дилеммы. Однако у всего есть своя цена. И дело вовсе не в крови, бездушности и наших застывших в камне хладных сердцах. Просто каждый ответ ведет за собой цепочку новых вопросов, над тайной которых мы можем биться веками.
Уже совсем скоро я вновь окажусь в одном из самых красивых городов мира, воспетой в стихах столице моды и любви, удивительном и праздничном Париже. Этот романтичный город с первого взгляда покорил меня многообразием шедевров архитектуры, причудливыми старинными зданиями, пережившими не один век, вобравшими в себя стиль и шарм старины, и узкими мощеными улочками, составляющими историческое сердце столицы, широкими площадями и, конечно же, многочисленными мостами через Сену, связывающими воедино разные берега. От величественных дворцов веет характерными для эпохи владычества монархов интригами, заговорами и сплетнями.
Руководствуясь велением собственного сердца, я купила просторную квартиру на Елисейских полях, куда меня только что доставил водитель. Миновав гостиные комнаты, мебель которых была покрыта белыми покрывалами я прошла в свою спальню, отмечая, что ничуть не скучала. О да, этот дом вобрал в себя изысканность и утонченность, классику и гармонию элементов модерна, однако так и не стал для меня родным. Сердцу не прикажешь. Равно как и в браке по расчету, когда не можешь заставить себя питать чувства к тому, кто тебе абсолютно безразличен. Так что, пожалуй, моя сестра была права отказавшись следовать приказу родителей, хотя этим и обрекла меня на... Выходит на вечность.
Все эти двести лет меня жутко тянуло увидеть родной дом, но страх всегда останавливал. Я давно не являлась той девчушкой, которая выросла в стенах замка в предгорье французских Альп. Превратившись в создание ночи, я навсегда утратила частичку себя, хотя признавать это очень тяжело.
Тем временем замок Монтроттье переходил из поколения в поколение, пока его не выставили на закрытом частном аукционе в Париже в качестве одного из трех лотов. Первый - словно сошедший со страниц волшебной детской сказки о принцах и принцессах Шенонсо, расположенный по течению Луары, второй - не менее известный замок Иф, приобретший популярность благодаря «Человеку в железной маске» и «Графу Монте-Кристо», принадлежащих перу Александра Дюма, и наконец, третий – замок Монтроттье, расположенный на высоком холме над речушкой Фьер. Собственно говоря, он заставил меня так поспешно покинуть «Город Грехов».
Закрытый аукцион, куда стекались самый значимые фигуры Европы, вечные и не очень, проходил вечером этого же дня. Блистательный со вкусом украшенный зал, дорогое вино с лучших французских виноградников, разлитое в высокие хрустальные бокалы, негромкая классическая музыка – сюита Баха.
Этот мир всегда был моим. Я комфортно чувствую себя в легком вечернем платье из тончайшего струящегося шелка и туфлях на высокой шпильке. Ненавязчивый аромат духов от Dior, прическа, макияж и украшения – все эти не хитростные требования соответствуют моим вкусам.
Прогуливаясь по залу и изучая историю Монтроттье (уж кто лучше меня может знать ее?), я встретила старого знакомого, такого же, как и я ценителя дворянской роскоши и предметов старины. Мы две эгоистичные, не привыкшие считаться с чужим мнением личности, познакомились очень давно и практически сразу нашли общий язык.
- Алия, кого я вижу, - немного удивленным тоном произносит Кристобаль, поравнявшись со мной.
- Неужели ты выбрался из Англии? – с притворным изумлением улыбнулась я, и поцеловала друга в щеку. – Помнится, ты не любишь покидать Родину без видимых на то причин.
- Ты как всегда права, - он приобнял меня за талию, провожая в зал, где должен проходить сам аукцион. – Но я заинтересовался недвижимостью.
- Так отчего ж не английской? – чуть сузив глаза, поинтересовалась я.
Уж очень меня заинтересовала цель его визита. Не мог же Кристобалю приглянуться замок а-ля «Золушка» в долине Луары. Очень надеюсь, что выбор моего вечного друга пал на расположенный в миле от Марселя остров Иф, потому что мой фамильный замок при любом раскладе будет принадлежать мне.
- Зачем мне еще один замок в Англии? – Кристобаль пожал плечами. – То ли дело Альпы. И вид у Монтроттье солидный. Оружейная, подвалы, но думаю, замок Иф мне по статусу подходит больше, - усмехнулся он. – А моя дива, на что положила глаз?
- Хочу вернуть себе родовое гнездо. Замок Монтроттье.
- Так и быть, по старой дружбе уступаю его тебе, - отдавая свой бокал официанту. – Но напрашиваюсь на приглашение в гости. Должен же я оценить то, что без боя отдаю тебе.
По прихоти фортуны наши места оказались рядом, что позволило нам продолжить разговор. Ведь мы давно не виделись, и нам было что обсудить.

Верхняя Савойя замок Монтроттье 1807 год



Зима довольно быстро передала бразды правления лету, растопившему ледяные шапки альпийских пик, заменяя искрящееся и играющее на солнце снежное покрывало ровным зеленым ковром, в котором терялись нежно-розовые бутоны клевера и белые цветы сон-травы.
Едва из-за гор появились первые лучи рассвета, затмившие сияние ярких звезд, я тихонько выскользнула из своей комнаты и через черный вход сбежала из окутанного объятиями Морфея замка. Незамеченной дойти до конюшни тоже не составляло особого труда, ведь мне не впервой покидать дом без дозволения родителей, да еще и без сопровождения прислуги.
Английский скакун гнедой масти по кличке Пегас, подарок отца на двадцатый день рождения, ожидал меня в своем стойле, и, заметив хозяйку, издал радостное ржание. Потрепав лошадь по холке, я принялась седлать своего друга. Отец приучил меня к самостоятельности, хотя мать порой приходила в ужас от того, как ловко я справлялась со всем без помощи конюха, что совсем не положено молодой леди.
Я проехала шагом по главной аллее и пришпорила коня, а оказавшись за воротами, галопом помчалась по лугам, избегая домов и виноградников. Пегас мягко постукивал копытами, приминая сочную альпийскую траву, в которой пестрели разнообразные цветы. Ветер на легких крыльях разносил по округе звонкое эхо, раскидывая его меж окрестных гор.
Мы достигли долины в тот тихий таинственный час, когда предрассветный туман постепенно тает под лучами восходящего солнца, наконец-то перевалившего через горные хребты и затопившего луг золотым сиянием. Вдыхая чуть влажный горный воздух, я взмахнула хлыстом и, взяв с места в карьер, помчалась вперед. Пегас, казалось, только этого и ждал.
Несясь быстрее ветра, я ощущала до упоения манящие легкость и свободу. Ни один тугой корсет или пышное бальное платье с несколькими тяжелыми подъюбниками, не в силах заменить костюм для верховой езды и чистокровного скакуна, за которым может угнаться разве что резвый жеребец отца.
Перепрыгнув деревянный барьер, я возвращаюсь к замку, который виднеется вдали на довольно высоком холме. В густой зелени деревьев утопает единственная круглая башни-донжон, с коричневатой крышей и высоким шпилем. Вековая кладка толстых двойных стен словно излучает ровное согревающее тепло, как и узкие окна – бойницы, и даже стены, окружающие само строение.
Я как раз успела к завтраку, который по старинной английской традиции включал овсяную кашу. За годы прожитые в другой стране мать сохранила свои чопорные манеры, заставляя нас с сестрой обучаться нескольким языкам и правилам этикета, но только не верховой езде и фехтованию. Холодное оружие никогда не интересовало ни мать, ни сестру, а уж политика и философия и вовсе не пользовались уважением. Моя младшая сестра Аника выросла точной копией матери, начиная миниатюрной точеной фигуркой и заканчивая кротким нравом, я же, как истинная дочь своего отца, игнорируя запреты матери, частенько уезжала с отцом из дома на охоту с ночевкой в лесу у костра.
-Папа́, мама́, - немного растягивая слова, на французский манер протянула я, сделав реверанс (вот уж не пойму, зачем нужны эти манеры за завтраком), и присела на свободный стул, который как старшему ребенку в семье по правилу предназначался мне.
- Алия, моя принцесса, мне необходимо с тобой кое-что обсудить, - в несвойственной ему манере начал отец, что сразу же заставило меня хаотически перебирать самые необычные темы и причины, побудившие его на разговор со мной.
В это утро что-то шло совсем не так. Непривычное молчание, словно давящее со всех сторон, отчего кусок в горло не лез. Задумчивое лицо отца, который обычно был весел и даже мог пошутить, мать с холодной маской безразличия, хотя этим меня невозможно удивить. Именно тогда, после трапезы, прошедшей в гробовой тишине, мне разом сообщили об уходе Аники в монастырь, моей скорой помолвке и отъезде в Амстердам.
Тогда-то я поняла, что моя жизнь уже никогда не будет такой как прежде, а этот дом, который я по праву считала своей крепостью, больше не защитит от невзгод этого жестокого мира, в который меня занесет бурная река жизни, едва перед алтарем я произнесу «да», словно подписывая свой приговор, тем самым спасая репутацию семьи после неожиданного и необдуманного шага сестры.
Первый раз в жизни мне было настолько больно, потому что здесь, в предгорье Альп, я оставляла не только свой замок и горячо любимых родителей, но и частицу себя, безоблачное детство, будто проведенное в доброй сказке, и самые счастливые годы своей юности.
Мой карточный домик рухнул в одночасье.… Но я верну замок Монтроттье себе, чего бы это мне ни стоило!

Париж, Франция

Чего могут страшиться подобные богам создания ночи? Мы переиграли смерть, заменив ее вечностью, возможно даже продав дьяволу самое ценное - свою душу, тем самым приняв проклятие мира смертных, изменяя своему предназначению.
Внешне мы идеальны, всегда прекрасны и грациозны, олицетворяем собой красоту и утонченность, как и полагает истинным божествам, но никто, и даже мы сами не ведаем, что творится в потемках наших заблудших душ, из которых тьма и хаос бесконечности высасывают желание жить, унося его в небытие.
И все же… Каковы наши потаенные страхи, терзающие нас на протяжении веков, создавая своеобразное подобие ада на земле, разве что за отсутствием девяти кругов?
Одиночество? О, да, нам нельзя привыкать к тленным созданиям этого мира. Реальность вокруг нас слишком стремительна и изменчива, а вкупе с вечностью события и вовсе пролетают мимо, едва задерживаясь в сознании. Время меняет лица, тела, стирает из памяти образы и улыбки, такие мелочи как цвет глаз и мелодичность голоса. Возможно это те далекие, словно скрытые клубами тумана воспоминания человеческой жизни, привносящие толику грусти и сострадания в наши ледяные мертвые сердца.
Мы ненавидим собственную слабость к столь желанному и ненавистному наркотику с противоречиво сладостным благоуханием и солоноватым, чуть металлическим привкусом, имя которому кровь.
Но ведь что-то должно удерживать наши извращенные разумы в относительном здравии, наполняя смыслом дни и ночи, годы, превращая испытание бессмертием из проклятия в темный дар всесилия? Наверное, это чувства, такие как любовь или ненависть, которые в обход велениям прагматичного полководца разума, способны управлять нашими поступками, лишая их логики.
Мы, равно как и смертные, состоим из переплетения непримиримых противоречий. Нам тоже свойственно задаваться извечным вопросом: что же несет в этот мир наше существование? Уравновешивает ли оно чаши весов беспристрастной Фемиды? Битва между добром и злом не утихает ни на миг, а значит, внутренние конфликты с самим собой раз за разом будут заводить нас в тупик, потому что именно мы и есть вечное поле боя.
Но порой, чтобы окончательно принять свою судьбу или отвергнуть ее, достаточно всего недели.
Семь дней и ночей и я склонила голову, принимая волю родителей, дала свое согласие на брак с человеком, которого даже ни разу не видела, прекрасно осознавая, что в тот миг в душе что-то умерло. Мне потребовалось почти две сотни лет, чтобы понять насколько я была глупа.
- Помнится мне, это был 1956-й год, третий гран-при Монако - задумчиво произнесла я, припоминая нашу с Кристобалем последнюю встречу.
- И все-таки это был 55-й год, когда мы оставили в Монте-Карло кучу денег, а потом заказали трассу вокруг казино, чтобы ощутить себя гонщиками формулы-1, - напомнил мне Крис, снисходительно улыбаясь, словно поражаясь, как такая мелочь могла выпасть из моего сознания.
Я усмехнулась, ведь разница не существенна и дата здесь скорее дело принципа.
Внезапно в душу закралось беспричинное беспокойство, от чего слова так и замерли на устах, что не скрылось от моего друга, сразу же уловившего перемену настроения. Но, увы, на его безмолвный вопрос я так и не смогла объяснить, что же все-таки случилось. Через мгновение двери зала распахнулись, и я спиной почувствовала на себе до боли знакомый ироничный взгляд.
Целый мир вдруг стал тесной клеткой. Не представляю, как он вновь нашел меня, словно следил и ожидал, когда я буду меньше всего готова к очередной встрече. Каждый его приглушенный шаг эхом отдавался у меня в висках. Я неосознанно сжала руку Кристобаля.
- Алия, ты знаешь его? – покой его голоса начал успокаивать меня, либо же он применял дар.
- Да, - едва слышно ответила я, зачем-то сопроводив это бесполезным кивком головы.

Вильгельм стоял прямо за мной, так близко, что почти физически ощущала это. Хотелось вскочить с места и живо раствориться в толпе гостей аукциона. Но сбежать было невозможно, будь то Европа, Африка или Америка. Параллельные миры? – усмехнулся внутренний голос.
- Здравствуй, Вильгельм, - ледяным тоном произнесла я. – Вижу, тебя по-прежнему привлекают изысканные предметы старины, - с легкой иронией поддела я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, а звучал предельно четко и твердо.
- В некотором роде да, - туманно ответил он, обходя наши места, чтобы оказаться прямо передо мной. – А я вижу, ты несказанно рада этой встрече, - подытожил он, едва заметив, как трещит по швам искусная маска самообладания. – Не представишь мне своего спутника? – спросил Вильгельм, хотя смотрел только на меня, причем именно в глаза, будто играя моим самообладанием и фортуной.
- Кристобаль, - мой друг поднялся со своего места, разворачиваясь к вампиру.
И насколько я знала, этот тон не предвещал ничего хорошего…

Париж, Франция

Вильгельм нехотя перевел полные равнодушия глаза на Кристобаля, будто его отвлекали от очень важного дела. Несомненно, его, как всегда, забавлял мой растерянный вид. Вильгельм умел выбирать такие моменты, когда неожиданная встреча больнее всего отразиться на моих интересах и планах.
Вот и сейчас именно его холодный чуть ироничный, отталкивающий взгляд, будто морозом пробегал по мрамору кожи, не скрытой вечерним платьем, занимал все мои мысли, вытесняя покрытые пылью истории седые образы моего дома.
Кристобаль и Вильгельм, сохраняя привычную для людских глаз скорость, покинули зал, оставляя меня наедине с бокалом игристого шампанского. Покручивая в руке хрустальную ножку бокала, я смотрела на пузырьки в янтарной жидкости.
С одной стороны, я прекрасно понимала, во что может вылиться этот разговор двух титанов мира вечных, особенно, если учесть недюжий эгоизм обоих вампиров и нравы мужчин, привыкших решать вопросы с помощью силы - излюбленного способа средневековых рыцарей-феодалов, коими в силу возраста оба и являлись. Но с другой стороны мужчины привыкли считать девушек слабыми и одомашненными цветочками, которые создают атмосферу тепла и уюта домашнего очага. Мой смертный муж мыслил также, пока не проиграл мне в дуэли на шпагах. Думаю, поэтому мы и не сошлись характерами… Он не обуздал мой норов.
Конечно, можно просто сидеть здесь и ожидать, чем же все закончится. Но удел бессмертных не таков. Едва мы в полной мере ощутили свое величие, как неосознанно стали вершить чужие судьбы, подобно безликим богам.
И все же нельзя оставлять их одних. Если вечные не придут к согласию, а слово «компромисс» им вряд ли ведомо, то в запале могут выдать свою сущность, что являлось одним из немногих табу нашего мирка. В свою очередь это могло привести к отмене аукциона. Мне же совершенно не хотелось ждать другого случая, когда замок Монтроттье перейдет в мою собственность.
Поднявшись со своего места, я вышла из залитого светом зала в полумрак коридора, прислушиваясь к отдаленным голосам, доносившимся из покоев северного крыла дворцово-паркового комплекса, которому и выпала честь послужить местом проведения аукциона. Я распахнула двери комнаты, по-видимому, в летнее время служившей одной из гостиных. Перед глазами предстала картина, которую всего пару минут назад так старательно нарисовало мое воображение. Видимо, мне суждено обломать кайф и предотвратить поединок.
- Не знаю как вы, но я не собираюсь пропускать аукцион, а уж тем более не дам вам его сорвать, - произнесла я, стараясь добавить в голос безотлагательности, хотя прекрасно осознавала насколько глупо и смешно звучат мои слова для двух вампиров, которые более чем в два раза старше меня.
Но меня стоит воспринимать всерьез, особенно когда я вижу ваши глаза, ведь гипноз может внушить любые ипостаси, даже заставить думать, что один из вас машинка для наклеивания этикеток, а другой закипающий на газу чайник.
Они оба обернулись на мой голос, не такой громкий и уверенный, как мне хотелось бы, однако все же способный привлечь внимание. Уж не знаю, то ли подействовал мой дар убеждения, хотя до пророка Моисея мне далеко, то ли они сами поняли, насколько нелепым выглядит их «разговор» (с темой которого они так и не определились). Вампиры прекратили сверлить друг друга глазами и разошлись, хотя полагаю, в мыслях оба пообещали себе при следующей встрече довести начатое до конца и отправить противника к святому Луке на поклон.
Вильгельм первым покинул комнату, чуть остановившись в дверях, сверкнув глазами в мою сторону и одарив ехидной улыбкой победителя, направился дальше по темному коридору.
- До встречи, Алия, - произнес он, словно бросая слова в пустоту, даже не оборачиваясь в мою сторону, но я уже не удивлялась его манерам.
- Прощай уместнее, - поправила я, на что услышала короткий смешок – он всегда умел оценить достойный ответ.
Ко мне подошел Кристобаль и с легким осуждением покачал головой из стороны в сторону.
- Ты прервала такое занятное знакомство, - с притворным огорчением сказал он. – И не совестно? – тут же поддел друг.
- Совесть, - с улыбкой повторила я. – Так вот чего мне не хватает для полного идеала.
Каждый из нас прибыл в Париж, а соответственно и на аукцион с определенной целью, преследуя исключительно свой интерес. Поэтому сливаясь со смертной элитой, мы вернулись в зал, успев к самому началу. Не позволяя ничему рушить свои планы, я таки получила желаемое, свой замок, который за два столетия стал моей навязчивой идеей.
Подумать только, но его едва не увели у меня из-под носа, когда я отвлеклась на звонок Мириам сообщившей, что она в Париже и соскучилась по подруге. Сообщив ей адрес моей квартиры, я уговорила Бастет встретиться после аукциона, чтобы поговорить и поделиться новостями.

Париж, Париж, где лунный шар,
Сквозь Эйфеля ажурность форм,
От восхищенья чуть дыша,
Глядит на ТрокадЕро холм.

И безрассуден, и умён,
Ты вдохновением горишь,
Твоей поэзией пленён
Весь этот мир... Париж! Париж!

Париж, Франция

Весна в Париже – это горячий кофе с корицей и гвоздикой в белоснежной фарфоровой чашке, ароматные нежные плюшки с ванилью, прохладный свежий ветерок приносящий ароматы духов Шанель, которыми словно насквозь пропитаны торговые пешеходные улочки на берегу Сены, знаменитые на весь мир песни неподражаемой Эдит Пиаф. Мелодия La vie en rose, заманивающая туристов в уличные кафе. Только в Париже эта песня имеет смысл, когда на заходе солнце придает чуть розоватое сияние старинным шедеврам архитектуры.
Россыпь бриллиантов-звезд на темно-синем шелке ночного неба и полная луна так и располагали к поздним прогулкам, поэтому я медленно шла по улице, а всего в десяти метрах позади, словно преследуя меня, на первой скорости ехал мой лимузин.
На душе (О, как часто за последнее время это слово приходит на ум) было на удивление неспокойно. Мысли уносили в прошлое, возвращая меня к образам моего дома, терявшегося в густой зелени высоких раскидистых деревьев. Такой родной альпийский горный пейзаж, свобода и легкость.… Осталось ли хоть что-то прежним? Увижу ли я хоть призрачную частичку прошлого?
Я вернулась в свою квартиру и, в ожидании приезда Мириам, рассматривая фотографии Монтроттье.
Внезапно я поняла, насколько боюсь возвращаться в смертное прошлое одна. Я жила в реальном мире, но это лирическое отступление выбивало из колеи эгоизма, который помогала скрыться от себя. Мне непременно нужна была компания, кто-то способный понять меня, отвлечь от хандры, если поездка в Савойю принесет лишь горькое разочарование.
Через пару часов мое одиночество и тишину нарушил звонок в дверь. На пороге, задорно улыбаясь мне, стояла Бастет собственной персоной. Рядом с ней стояла миниатюрная брюнетка с карими глазами. Смертная, хрупкое создание с нежной кожей и сладкой кровью. Но я умею держать под контролем свои маленькие вампирские слабости.
- Здравствуй, моя дорогая, - я жестом предложила им войти, я закрыла входную дверь.
-Аля, - Мириам обняла меня, но быстро опомнившись, оглянулась на девушку, неуверенно стоявшую чуть позади и, видимо, прекрасно понимавшую, что по своей воле пришла в логово вампиров. – Знакомься это Елена, а это моя подруга Алия.
Мы обе приветливо улыбнулись друг другу. Хорошо, что у меня нет бессмертных гостей, иначе эта квартира не являлась бы для нее безопасным местом, а пребывание могла закончиться летальным исходом. Девушки проследовали в гостиную, где внимание Мири привлекли подлинники полотен Ван Гога.
- Забавный был собеседник, - ни к кому не обращаясь, отметила Мириам, а затем, обернувшись ко мне, добавила: - Ты словно в музее старины живешь.
Ее слова натолкнули меня на, как мне тогда показалось, умную мысль.
- Я купила на аукционе замок тринадцатого века, - с оттенком гордости сообщила я. – Не хотите составить мне компанию в поездке и вернуться на семь столетий назад?
Это звучало абсурдно, но внезапно мне очень захотелось в прошлое к узким корсетам, которые я так ненавидела, тяжелым пышным юбкам, объемным прическам, на создание которых уходило несколько часов, занудным правилам этикета и показным манерам – всему тому, что стало частью меня, как дань смертной жизни, удерживая мой характер.
Мири подошла к бару, изучая его содержимое: вина, коньяки, ликеры и прочие алкогольные напитки. Ее выбор остановился на декорированной бутылке, без каких либо обозначений, по внешнему виду которой невозможно было догадаться, что она наполнена кровью.
- Уж больно родной запах, - усмехнулась подруга.
- Не будем пугать нашу гостью ее содержимым, - тихо ответила я.
- Может и под подушкой у тебя такой же тайничок на черный день имеется? – в шутку поддела она, разливая по бокалам красное вино.
Мы присели на диван, и я рассказала о своем приобретении, естественно приукрасив действительность интересными фактами, чтобы еще больше заинтересовать девушек. Обе слушали довольно внимательно, что мне казалось хорошим знаком.
- Мне идея с поездкой нравится, - заключила Мириам, за что я была ей очень благодарна, потому что признаться в этой слабости, страхе перед событиями минулых дней, мне никогда не хватило бы сил.
- А когда выдвигаетесь? – спросила Елена.
- Как только будут оформлены документы о передаче прав, все же это памятник архитектуры, - ответила я. – Думаю, через пару дней все будет улажено. И если тебя беспокоит…, - я чуть запнулась, не зная, какие подобрать слова, чтобы более точно объяснить девушке. – Таких как мы можешь не опасаться, их там не будет.
Она задумалась, а мы с Бастет ожидали ее вердикта.

За приятной беседой время пролетает настолько быстро, что даже не замечаешь, как стрелки отмеряют часы. За окном давным-давно темно, город живет ночной жизнью. Карликовые каштаны, растущие вдоль магистрали Шанз-Элизе, мелькают серебристыми дорожками огоньков, обвивающих тонкие ветви, окутывая каждое дерево сияющим коконом. Для нас день и ночь не имеют особых различий, а вот смертная девушка выглядит довольно уставшей. Да и насколько мне не изменяет память, три часа ночи самое время для крепкого сна в объятиях Морфея.
- Пойду провожу гостью в спальню, - тихо произнесла я, поднимаясь с дивана и увлекая сонную девушку за собой в одну из гостевых комнат. – А потом мы поболтаем.
Просторная спальня с довольно простым оформлением и мягкой кроватью полностью устроила Елену. Хотя, на мой взгляд, прелести интерьера в данный момент ее волновали мало. Подушка, одеяло и страна розовых сновидений – вот лучшее лекарство от нескончаемого потока мыслей и вопросов. Возможно, на задворках сознания она понимала, что мы вампиры, но скептически относилась к своей догадке, отказываясь верить чему-то без фактов и доказательств.
- К сожалению, хлопковых пижам не держим, - я развела руками.
Да и какой вампир в здравом уме будет держать у себя подобные предметы гардероба? Это все равно, что сочный прожаренный стейк для ярого почитателя вегетарианства. Хотя признаться, у меня есть некая страсть к шелкам и кружеву пеньюаров.
Елену этот факт ни капельки не расстроил. Она юркнула в постель, утопая в мягкой перине, словно засыпая на невесомом облаке, и даже пожелала мне спокойной ночи. Я поправила одеяло и всего на миг нечаянно коснулась ее руки. Теплая, живая, - пронеслось в голове. – Ее сердце ровно стучит в груди, перекачивая кровь.
В какой-то момент я словила себя на легком чувстве зависти. Когда на одной чаше весов Фемиды вечность, а в противовес ей положены все маленькие радости смертной жизни, невольно задумываешься о том, каким мог стать твой выбор, если бы существовала возможность обратить время вспять и избежать дарующего бессмертие укуса. И как знать, вдруг ради семьи, я отказалась бы от мнимого величия мраморных изваяний, обреченных на одиночество.
Я вернулась в гостиную и, скинув красные туфли от Prada, с ногами устроилась на диване, потягивая вино из бокала. Лишь немногим мы можем доверять, ощущая в их обществе полный покой и отсутствие каких-либо сомнений. Бутылка красного вина подходит к концу, на ум приходят самые разнообразные темы для разговора, воспоминания, мысли.
- …Так что мой брак закончился довольно быстро, - подытожила я. – Плюс в том, что мне остался дом в Амстердаме, а также немалое состояние и полная свобода.
- Я тоже была замужем, - усмехнулась Мириам, потягиваясь в кресле, словно заправская кошка. – Глупый и необдуманный поступок, но хотя бы ради церемонии бракосочетания стоило его совершить, - поставив на столик пустой бокал, она выудила из бара еще одну бутылку вина. – А что если мы смешаем его с кровью? – я бросила двусмысленный взгляд на коридор, ведущий к гостевым спальням. - Нет уж, Аля, этот вариант отпадает сразу.
- Жаль, - с притворной грустью в голосе ответила я и, вздохнув, подошла к подруге. – Только учти, это кровь особы королевских кровей.
- А я думала твоего мужа, - засмеялась Бастет, протягивая мне бокал. – Так сказать светлая память.
Мы настолько увлеклись, что не заметили, как за окном задребезжал рассвет, горизонт осветила оранжевая полоска света, предвещающая скорое появление солнца. Вторая бутылка вина благополучно опустела, что очень даже отразилось на нашем настроении, причем в лучшую сторону. Мири с воодушевлением делилась историей знакомства с каким-то оборотнем, которая чуть ли не каждую минуту прерывалась дружным заразительным смехом.

А ведь мы уже и так мертвы, и наши девять кругов ада – это ничто иное как обитель шести миллиардов людей, голубая планета земля. И уж если на то пошло, то в данный момент этот приговор не кажется мне суровым. У нас нет пути назад к ошибкам прошлого, но только мы можем творить ускользающее полотно будущего.
Не успела я задать очередного вопроса, как в гостиную зашла Елена, о которой я уже успела забыть. Надеюсь, наше буйное ночное веселье не помешало ее путешествиям в стране сновидений. Интересно, как ей объяснить наши посиделки, если она задаст вопрос?

Ее слова заставили меня улыбнуться. Еще бы вспомнить, имеется ли в наличии холодильник, и было бы просто превосходно. Почти правдоподобно зевнув, я собрала все свое актерское мастерство, чтобы даже не соврать, а просто приукрасить правду.
- Я только приехала и ещё не успела купить еды, поэтому предлагаю всем вместе сходить в кафе, я как раз знаю здесь неподалёку одно чудное местечко на берегу Сены.
Мне давно полюбилось уютное кафе на левом берегу Сены, откуда открывается превосходный вид на один из 23 мостов соединяющих два берега. Чтобы не привлекать внимание и не вызывать лишних вопросов мы с Мириам, не изменяя лучшим традициям Парижа, заказали кофе с молоком и свежие круассаны.
Пока официант записывал заказ Елены, я окинула взглядом кафе, немногочисленных посетителей, каждый из которых был занят чем-то своим. За дальним от нас столиком, находящимся ближе всего к воде, увидела знакомое лицо. Завидев меня, Миллисент приветливо улыбнулась, а затем поднялась со своего места и подошла к нам.
- Какая неожиданная встреча, - произнесла я. – Милли, знакомься это Елена, - на что уплетающая круассан девушка подняла руку в приветственном жесте. – А это моя подруга Мириам, - я хотела указать на Бастет, но, увы, увидела лишь пустой стул.
Куда это она делась? Только что сидела же рядом.
Лена лишь пожала плечами, словно ее абсолютно ничего не интересовало кроме завтрака, а потом все же ответила на мой немой вопрос.
- Она кого-то увидела и сорвалась с места, так ничего и не сказав.
Надеюсь, это не очередной призрак богатого на приключения прошлого. Я оглянулась в поисках Мири и увидела ее на набережной рядом с привлекательной блондинкой вампирской наружности. Они обнялись, будто давно друг друга знали и обе направились в сторону столиков.
Видимо Париж, известный всему миру как законодатель моды, еще и неизменное место встречи для старых добрых друзей и случайных знакомы.

Нью-Йорк 1931 год

Нью-Йорк!
В бетонных джунглях, где рождаются мечты…
Нет ничего невозможного теперь



Подумать только, еще каких-то полвека назад этот мир казался проще и больше. Поначалу я, как ребенок, упивалась чувством свободы, словно у меня в руках оказалась связка ключей, открывающих все двери, маня многообразием неизведанных путей. Наконец-то я вольна поступать так, как мне заблагорассудится, никаких границ и оков. И кажется, мир остался прежним, все тех же 6 частей света, те же два светила, солнце и луна, однако содержимого стало в разы меньше.
Именно поездка в Новый Свет, ставшая очередной прихотью, и должна была развеять мою скуку. Билет класса люкс на плывущий из Саутгемптона в Нью-Йорк британский океанический лайнер, построенный по последнему слову техники. Хотя в свое время Титаник тоже считали могущественным и непотопляемым судном, но всем и каждому известная его трагическая гибель в водах Атлантического океана. А ведь в отличие от ноевого ковчега, созданного любителем, над воплощением этого чуда своего времени трудились признанные мастера своего дела.
И вот он, Нью-Йорк – мировой центр промышленности, денег, яркого света и многоголосья наций. Встречающая нас «Леди Свобода», одна из самых знаменитых скульптур мира и гордость США, расположенная на одноименном острове. Манхеттен, богатый на обилие стекла, камня и железных конструкций, взмывающие ввысь небоскребы, словно подпирающие небесную лазурь, словом город будущего, сошедший со страниц фантастических романов.
Я остановилась в старейшем в городе отеле «Плаза», заняв пентхаус, из окон которого открывался превосходный вид на центральный парк, уголок покоя и зелени меж каменных джунглей. Сегодня вечером состоится грандиозный прием в честь открытия небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг, ныне самого высокого строения «не спящего города». Взмывающая в небо на 102 этажа, причудливая конструкция, неведомая моему времени.
Меня манила эта высота, смотровая площадка на крыше, с которой создавалось впечатление, словно весь Манхеттен преклоняется перед своим величием, поэтому оставив шумный зал, в котором проходил прием, я поднялась на лифте на самый верх, будто желая дотянуться до кучевых облаков, проплывающих над головой. Площадка встретила меня ветром, ударившим в лицо, развивающим тонкое шелковое платье, сшитое по последним тенденциям моды. Я подошла к перилам и без страха сорваться посмотрела вниз, на такую далекую землю, маленьких букашек-людей, живущих своими проблемами.
Здесь было на удивление тихо и безлюдно. И казалось, я могу стоять так вечность, со стороны наблюдая за рекой жизни. Неожиданно мое одиночество прервалось. На площадке появилась девушка, совершенно не похожая на гостей приема. Она была одета во все черное: плащ, штаны, шляпа. Мое внимание сразу привлекли сабля и револьвер. И лишь ярко-алые волосы, собранные в хвост разбавляли картину, привнося в нее элемент задора. Она напоминала мне охотницу на ведьм времен святой инквизиции, отправляющей на костер сотни людей.
Бессмертная прошла мимо меня и остановилась у самых перил, окидывая взором горизонт и темнеющее небо. Багровый шар Аматерасу последними лучами скользил по верхушке небоскреба, играя алмазными бликами по блестящей мраморной коже.
- Мисс де Рош-Вилльер, - я живо шагнула в тень и обернулась на администратора. – Mercedes-Benz 770 и водитель ожидают Вас у выхода.
- Спасибо, - я кивнула головой. – Я скоро спущусь.
- А эта дама с вами? – спросил он, памятуя, что вход на площадку еще закрыт и лишь с помощью дара я «уговорила» хозяина небоскреба позволить мне экскурсию.
- Да, это моя кузина, - ответила я. – Что-нибудь еще? – в голосе появились нотки раздражения.
- Нет, мэм, приятного вечера, - он поспешил покинуть крышу.
Я вернулась в лучи солнца, одаряющие ледяную кожу приятным теплом.
- Спасибо за маленькую ложь, - тихо произнесла бессмертная девушка и обернулась ко мне.
- Пустяки, - заверила я. – Меня зовут Алария.
- Сакими Йошинэ, - с легкой улыбкой ответила она.

Париж, Франция.

Из серии "три звонка – и шоу начинается"…

Статная блондинка с правильными чертами лица, которые можно встретить разве что у древнегреческих скульптур или на старинных монетах, оказалась Афенодорой Волтури. Интересные знакомства у Мириам. Хотя за вампирскую вечность нам довелось повидать столько всего, что не каждое смертное сердце выдержало бы эти леденящие кровь воспоминания и эмоции. Порой кажется, будто наши закаленные в кузнице веков сердца уже и вовсе не способны чувствовать.
Мой мобильный подал признаки жизни и, извинившись, я встала из-за стола, чтобы в стороне поговорить со звонившим мне поверенным, которому я поручила наисложнейшую задачу, зная, что лучше и быстрее него никто не оформит передачу прав собственности на замок.
- Мисс де Рош-Вилльер, Ваше поручение выполнено, - услужливо доложил голос из динамика. – Документы за вашей подписью сегодня же будут доставлены курьером. И Вы можете распоряжаться своей собственностью, хоть сегодня вступив в свои владения.
- Прекрасно.
- Есть ли еще пожелания? – осведомился поверенный.
- Нет, - ответила я. Можешь пока жить, - усмехнулся внутренний голос.
Эта хорошая новость влекла за собой еще несколько важных для меня звонков. Первый набранный мной номер принадлежал Кристобалю, с которым мы договорились о встрече сегодня в пять вечера. После нескольких гудков, он поднял трубку.
- Здравствуй, Кристобаль, - с улыбкой произнесла я и, облокотившись на кованые перила, стала рассматривать свое отражение в бегущей воде.
- Доброе утро, Алия, в свойственной ему манере ответил друг. – Кажется, у тебя появился и дар предвиденья, - усмехнулся он. – Потому что я только что думал о тебе.
- И что же ты думал? – поинтересовалась я, оглядываясь на наш столик, отмечая прибавление незнакомой персоны.
- Срочные дела вызывают меня в Шотландию. Вылет сегодня вечером, - ответил он. – Очень жаль, что нашу встречу придется отменить.
- Надеюсь, ничего не случилось? – обеспокоенно спросила я, памятуя о непреодолимой тяге друга к приключениям.
- Алия, неужели ты забыла, что мои враги долго не живут? – засмеялся он. – Полагаю, ты не пропадешь еще на полстолетия, потому что хотел пригласить тебя в свой замок на охоту, - продолжил Крис. – Я обязательно учту твои вкусы в выборе жертв, поэтому ответ «нет» не принимается.
- Обещаю не пропадать, - заверила я. – К тому же у тебя есть мой номер. И как только разберусь со своими делами, приеду в гости на охоту.
Как древнему вампиру, еще при жизни закаленному во многих сражениях и повидавшему не одну смерть, ему не составляло особого труда заманить в свой замок несколько потенциальных жертв, обладающих дивным тонким ароматом крови, который способен оценить далеко не каждый, а только истинный знаток. Эта забава не являлась для него кощунством, наоборот, ведь он благосклонно дарил свободу одному счастливцу, которого фортуна уберегла от острых не знающих пощады клыков. Справедливо, ведь в этом мире выживает лишь сильнейший.
Я ни разу не была в замке Кристобаля, но с легкостью могла представить себе это кровавое пиршество: до смерти напуганные люди, метающиеся по подземелью, подобному лабиринтам Минотавра, но, увы, для них не предусмотрена нить Ариадны. Их громкие сердца и манящая кровь, только пробуждают в нас безжалостных созданий ночи, хищников, коими мы стали по своей воле, потому что предпочли кровь человека.
Какая-то часть меня находила это жестоким, но эгоистичность и жажда азарта перевешивали. Нам суждено быть палачами, ужасом и террором, лишать тленных созданий самого ценного, что у них есть, жизни. Как бы мы ни пытались себя уговаривать и убедить, однако истину это не меняет, и только человеческая кровь дурманит разум, дает силу и иллюзию временного покоя. А раз так, то почему бы не разнообразить свою вечность чужим страхом и болью?
Последний, но не менее важный звонок непосредственно связан с замком. К сожалению, технический прогресс слишком ярко отпечатался на нем, а мне же хотелось вернуть ему стиль и антураж восемнадцатого века, чтобы он напоминал мне о прошлой жизни. Реконструкция замка - дело хлопотное и довольно долгое, потому что необходимо изменить и подобрать много новых деталей. Моя давняя знакомая Сакими Йошинэ всю жизнь вращается в сфере предметов старины.
- Мое почтение, Сакими-сан. Я не отрываю от важных дел? – спросила я.
- Алия-сан, какой приятный сюрприз, - отозвалась девушка. – Для тебя всегда найдется минутка.
- Я приобрела замок в Верхней Савойе и хотела бы вернуть его на два века назад в прежние рамки, - начала рассказывать я, понимая, что с каждым словом эта идея все больше захватывает меня. – Мне очень пригодилась бы помощь такого мастера как ты.
Девушка на миг задумалась. Видимо Ламиа находилась в другой стране, а возможно и занята своими делами, но мне очень хотелось верить, что она сможет приехать во Францию, чтобы воспроизвести мою немного детскую мечту.
- Я приеду, как только смогу, - пообещала девушка.
Спрятав телефон в клатч, я поспешила к столику, от которого отходили Афенодора (жаль, что я так и не смогла с ней ближе познакомиться) и… Джейн (кажется, рок смеется надо мной или в этом мире и правда стало на удивление мало содержимого). Улыбаясь своим мыслям, я присела на свой стул. Даже остывший кофе и собирающийся дождь не могли испортить мне настроение.
- Аля, это Изабелла, - услышала я голос Мири, пробивающийся сквозь толщу размышлений и фантазий. – А это моя подруга Алия, - представила она, заставляя поднять глаза на темноволосую вампиршу, которую я видела впервые в жизни.
- Рада знакомству.
- Аля, - Бастет наклонилась к самому уху, чтобы никто не услышал ее шепот. – Что случилось? Ты светишься как после экскурсии в реактор.
- Монтроттье официально перешел в мою собственность, - так же тихо ответила я. - Мне даже не верится в это.
- Так что же мы здесь делаем? – воскликнула Мириам, чуть ли не оглушая меня и привлекая внимание окружающих. – Знаешь, как я хочу его увидеть после твоих рассказов?