Карта ролевой игры "Сумерки"

Как обычно и бывает, после вспышки я успокоился. Не совсем, но уже настолько что бы суметь рассуждать логически, а не руководствуясь желаниями своего первостепенно-первобытного Я.
А ситуация сложилась презабавная.

Интересно, чем я так успел допечь нашу "Первую Леди" что она как само собой разумеющееся опустилась до столь грязных выходок? И что мне теперь делать в этом спектакле? Спихнуть с колен "дочурку" и броситься душить Сульпицию шнурками от ботинок? Причем от ботинок Аро? Дабы добавить действию трагизма?

Потому как напрягся брат, и какую занял позицию - он именно этого и ждет. Жаль, что чувства его говорят мне несколько иное, но в своих супружеских проблемах они пускай разбираются сами. У меня другие цели, другие мотивы и другие жертвы. Я на это надеюсь.

Подушечкой мизинца медленно провожу по губам, будто рисую на них широкую добродушную улыбку, осторожно касаюсь нижних век, зная как за движением пальца зажигаются во взгляде лукавые, смешливые огоньки. Поочередно. Сначала в правом, затем в левом. Не торопясь очерчиваю полукруг по скуле-виску-шее. Обрываю движение на ключице и отдернув руку от своего тела зарываюсь пальцами в густые темные волосы Лиры. И только теперь добавляю к общей картинке голос - словно пуховое одеяло обнимающее в одинокую зимнюю ночь неспящее сознание.
- Ах, как обидно, дорогая сестрица, что недостаток осведомленности сгубило так тщательно срежиссированную тобой сцену. Увы, - голос не теряет силы, но становится еще ласковее, еще интимнее, почти мурлыкаю, - Увы, облик Дайдиме ни ее жившей, ни тем более принятый тобой сейчас, меня совершенно не трогает. Ничего не могу с собой поделать, и как не стыдно в этом признаться, но мне никогда не нравилась внешность своей жены. Не мой тип, как говорят теперь. И она об этом знала. И об этом, как оказалось, совершенно не знаешь ты. Так так ли откровенны были ваши сестринские отношения, а? - мягкий смех, который оборвался прежде, чем стал издевательским. - И еще одно, Сульпиция, не сочти меня грубым, но это напрямую касается моего ребенка. Я не спрашиваю у тебя позволения на "удочерение", я не ищу твоего одобрения. Я из вежливости соизволил сообщить тебе, как впрочем и остальным Волтури, об изменении своего семейного положения. Лира - моя дочь, это факт свершившийся, ни отмене, ни пересмотру не подлежащий.
Все. На этом этапе внимания женщина больше не заслуживает.
Повторим эпизод прошлого, дорогой мой брат? Повторим.
Взгляд на Аро. Прямой. Жесткий. Властный. Словно отражение его собственного. Не сомневающийся ни в чем. Никаких игр с голосом.
- Аро, как другу и брату, я хотел сообщить тебе первому, что мы с дочерью покидаем этот клан. Разумеется, после того как будет найдена адекватная замена. - выдерживаю паузу, что бы дать время осмыслить сказанное, - Мы хотим жить для себя, исходя из своих желаний и стремлений, а не доказывать ежечасно наше право на отношения такого рода, тем более тем, кого они совершенно не касаются.
Будь я юнцом, едва разменявшем первую сотню, заявление выглядело бы излишне наивно и патетично. Юнцы еще не сознают грань, где кончается личное и начинается общественное благо и ошибочно верят в то, что им все позволено и их желания будут услышаны и учтены.
Я же сейчас предупреждал, что любого, посмевшего встать на выбранном мною пути, буду расценивать как врага и, как следствие, уничтожать.
Только вот.. где ляжет моя дорога неведомо никому, даже мне.

Обида? Раздражение? Злость на беспечность происходящего? Ревность к недополученным вопросам?
Вовсе нет.
Глубокое удовлетворение.
Радость.
Искристое как кровь молодого оборотня счастье.
Эйфория.
Ссаживаю необыкновенно тихую и послушную девицу с колен и встаю, с удовольствием потягиваясь во весь рост. Был бы хвост - встопорщил бы его пушистой трубой и, выгнув хребет, заурчал. А так, просто тихо рассмеялся, щурясь и взглядом провожая прямые величественные спины там за закрывшимися дверьми.
Знали бы вы, как я вас люблю в этот момент, дорогие мои. Люблю совершенно по человечески, эгоистично и самозабвенно.
Я не смел надеяться, но вы поступили так как задумывалось, так как должны были поступить. Картина прошлого, болезненно яркая, повторилась в точности, и акценты были расставлены те же, разве что главная женская роль сегодня была отдана пусть и похожему, но статичному персонажу.
И от этого было необычайно легко и радостно.
Аро, мой замечательный брат, знал бы ты как гнусно было уравнивать тебя со всеми! Как невыразимо противно было анализировать каждый твой поступок и гадать как далеко может завести тебя твои непомерные амбиции и спесивая гордыня? Сможет ли твой эгоизм и не стихающая жажда власти одержать верх над ценностями родства и чести?
И пускай еще ничего не доказано неоспоримо, и битва еще только начинается, но ты не представляешь как свободнее мне стало дышать. И, возможно, после всего произошедшего здесь, Аро, я снова смогу научиться верить тебе. Хотя бы в мелочах. И быть верным тебе. Вновь и по собственному желанию.
Эмоции как цветные витражи, пронизанные солнцем.
Ты не умеешь их скрывать, милая Сул. И это тревожит тебя вместо того чтобы вызывать гордость. Я всегда прощал тебе твои заблуждения в которые ты веришь с таким фанатичным жаром, именно за твои сильные, многогранные эмоции. За твою неугасаемую любовь к брату. Так было, несмотря на мою лютую ненависть и зависть чужому счастью последних столетий, и так будет впредь. И ни одна твоя глупая, истинно женская, выходка не смогут этого изменить. Пока ты нужна Аро...
Без сомнений, новости в замке распространятся быстро, и тогда начнется потеха. А клан... клан может быть спокоен, я собираюсь состарится в нем.. или умереть, но обязательно прихватив с собой того, кто лишил этот мир Дайдиме.
Пылинки кружились в полосах света и медленно оседали на нескончаемые переплеты книг, многие из которых хранили ни одну историю, подобную моей. И редкие рукописи могли похвастать счастливым концом.

Где-то в Европе.

Честность - лучшая политика. Самая острая специя к любому блюду из интриг. Она придает пикантности, вводит в заблуждение и не дает погрязнуть в хитросплетениях лжи. Но главное с ней не переборщить.
В последнее время основным моим занятием был поиск замены. Вампира, способного занять мое место в клане, не только видимую его часть, но и взвалить на себя все то, что погребено в пыли веков.
Волтури богатая, респектабельная, не только по человеческим меркам, семья, но мало кому известно чего стоит поддержание подобного реноме.
Вечная вампирская бессонница. О невозможности погрузиться в мир иллюзий сожалеют только те, кому поистине нечем заняться. К примеру, повседневные и повсеночные обитатели страниц светской хроники и полицейских отчетов. Золотая вампирская молодежь. Социально бесполезная прослойка общества, кощунственно одаренная сверх меры. Вызывающая жалость, сродную с брезгливостью, наподобие зараженных проказой.
Почему сжигать лепрозории не гуманно? Потому что в общей массе больных есть еще те, кому можно помочь?
Я их искал.
Не только на страницах модных журналов и сенсационных газетных статей. Не только через верных людей, узкий круг посвященных в "теории кормовых баз", тех кто поколениями занимался обслуживанием и "прикрытием" нашего биологического вида. Я искал их лично.
Позаимствовав чей-то мотоцикл в гараже, я часто покидал резиденцию на несколько часов, а порой и дней. И никогда не возвращался домой без трофея.
Европа маленькая часть света. Ее можно пересечь в течение нескольких суток, особенно если не ограничен в финансах и не способен уставать физически.
Я убивал.
Молодняк всегда силен. А нынешний еще и переполнен возможностями "особого рода". И от того так уязвим. Смешное сочетание вседозволенности и еще человеческого страха вероятности окончательного небытия. Они еще по-людски зовут это смертью. И глубоко внутри животно ее боятся.
И потому всегда уступают тому, кому нечего терять.
Дайдиме.
Извини малышка, но жажда бывает сильнее. Жажда схватки с опасным противником, когда впереди только неизвестность. Я помню, что должен тебе, но когда очередная "пустышка" расставляет на меня свои сети, не могу устоять.
Я люблю боль, ты же знаешь.

Звонок Аро застиг меня на выезде из Мурау. Я прикидывал как мне пересечь границу Австрии в моем нынешнем состоянии и не оставить за собой цепочку человеческих трупов. Ближайший крупный пункт переливания крови находился аж в Филлахе, и добраться до него мне было необходимо в течении пары следующих часов, иначе регенерация займет куда больше времени и "Римская Пандемия" получит новое развитие. Без меня. Обидно.

Старый интриган снова что-то задумал. Я бы улыбнулся неизменности мира, но в данный момент мне просто нечем было этого сделать - вместо лица, странная каша из костей, кожи, ошметков мяса и вытекшего глаза. Что творилось с телом не хотелось и думать, все равно прикрыто кожанкой.
Очередная схватка. Очередная трудная победа. Очередное разочарование.
Что ж, Вольтерра так Вольтерра. До нее успею привести себя в порядок.
Надеюсь только, что в мое отсутствие никого не занесет в казематы замка.
Иначе, клянусь безумием, этот кто-то там и останется.
Наряду с другими трофеями.

Как они верещали, эти проклятые тормоза. Гравий летел из под колес не только в стороны, но и вертикально вверх, попутно осыпая меня каменной крошкой и пылью Не заплетенные волосы полоскали по ветру, регулярно закрывая обзор, так что во двор я влетел на чистой интуиции. Как ни странно, ничего не снес и даже вписался в распахиваемые дверцы подземного гаража. Черт возьми, приятно. Для такого старого типа я все-таки неплохо вожу.
«А уж для такого искалеченного типа, - ехидно пропел внутренний голос почему-то с интонацией Аро, - ты вообще неплохо двигаешься».
Я оскорбился сам на себя. Ничего подобного. Кости срослись, глаза на месте оба (и не важно что один темно бордовый, почти сыто-черный, а другой еще ярко-алый как артериальная кровь), а то что кожа нежна и розова как у юной девицы, но совсем не женственно украшена красноватой сетью тончайших шрамов, которые нещадно зудели и чесались, заживая, имело свой положительный эффект. Такой, с позволения сказать, рожей возможно испугать любой «сюрприз». Особенно, в сочетании с моей доброй улыбкой, которая и так-то не очень хорошо получалась без тренировки, а теперь и вовсе безумно расползалась аж до глазных зубов.
Невозмутимый дворецкий с полупоклоном сообщил, что в особняке находится Кайус, а так же недавно прибыл Деметрий с гостьей.
- Гостья где? – на ходу осведомился я.
- В пыточной, милорд, - было мне ответом.

« Кто велел?» или другой его вариант «Кто посмел?» не тот вопрос, который можно задать слуге. Поэтому в подвал я летел, перескакивая через несколько ступеней сразу. И еще на повороте в длинный сырой темный коридор перед камерами уже слышал, как тяжело, с оттяжкой, врезается в плоть кнут. Я зарычал. Не протестуя, а просто от полноты чувств. Прекрасный звук. К нему не хватает только высокого отчаянного крика.
Но в ответ мне была только грубая мужская брань.

Я замер в дверях и огляделся. Эта камера выглядела почти так же как я ее оставил. Даже инструменты на том же месте, в чаше возле жаровни лежит большой бурый комок, в котором все еще можно признать человеческий мозг. Под ногами у Деметрия белела костяная крошка. Где-то на чурбачке возле тесака должна была остаться рука, как сейчас помню, на безымянном пальце был забавный перстень с аметистом.
Ничего, практически чистенько. Думаю, палач и его жертва таких деталей интерьера не заметили. Следующая камера оформлена гораздо живописнее, и, кажется, ее посетитель все еще жив, хотя его требуху на потолок я наносил более чем старательно. – полувопрос-полужалоба с придыханием и стоном.
Все, мальчик выдохся, девочка спеклась. Я отлепился от косяка и плавно пошел вдоль стены, описывая полукруг, чтобы взглянуть на повреждения, и случайно не попасть под замах. Кнута мне пробовать сегодня совсем не хотелось. Так и предстал перед младшим взъерошенный по всей длине, хмельной от разлитой в камере боли, пропыленный, местами окровавленный ( ну да, есть культурно не было ни времени, ни сил и, да что уж там, ни малейшего желания), с увесистым мешком за правым плечом.
- Солью присыпать. Или уксусом… Заодно и в себя придет, красавица.
Я улыбнулся Деметрию.
- Добрый вечер. Кто это тут у тебя? – и, не дожидаясь ответа, скользнул прямо к столбу, осторожно приподняв острый женский подбородок, - Ба! А лица-то все какие знакомые…

Маргарита Фабретти.
Столько времени прошло, а она еще жива, и вполне хороша собой. По крайней мере, ее полуобнаженное тело на расстоянии прикосновения доставляло мне удовольствие. Эстетическое, разумеется. Белая, прохладная даже на вид, кожа живота, упругой возвышенности груди, рельефа ключиц, округлостей плеч идеально гармонировали с почерневшим от крови и времени камнем опоры.
Как последнего мазка к шедевру не хватало ее полного боли гордого взгляда из-под полуопущенных пушистых ресниц.
Мне не хотелось бы, что бы он слишком быстро стал затравленным.
Эта женщина будила во мне воображение, впрочем, и так разогнавшее свои маховики за последнее время.

Вижу. И гораздо раньше тебя. Печально.
С другой стороны, ты здесь действительно давал волю только кнуту. По сравнению с этим, три сотни сделанных в пустую ударов – сущая мелочь.

Во истину! Сплошные аттракционы бессмыслицы.

Я неопределенно хмыкнул. Не вежливо, конечно, по отношению к женщине, но, думаю, уж это-то она точно переживет. И уж если нарушать этикет, так до конца. Не скрывая во взгляде эмоциональную смесь брезгливости, жалости и животного удовольствия от вида свежего мяса, я переключил свое внимание с ее лица на развороченную спину. Что бы еще несколько секунд осторожно, кончиками слегка удлиненных ногтей, выуживать из открытой раны длинные черные пряди жертвы.
- Мы хоть и стараемся поддерживать в подвалах чистоту, дорогая Маргарита, но, увы, нам далеко до полной стерильности. Ты потерпи еще немножко, ладно?
Буйная копна волос постепенно скрывала плечи и грудь, а мне все сложнее было удержать широкую безумную улыбку. Не дело, когда твои подчиненные начинают полностью осознавать, на что ты способен. А если отпущу «узду», Деметрий увидит слишком многое, что бы и дальше оставаться в живых.
Не даром он блондин. Светлый луч среди темных нас – он всегда приходит вовремя, в независимости от того насколько плотно задернуты шторы.

- Доброй ночи, Кай. Рад встрече, - пару шагов, чуть сменить позицию, встать так, что бы одновременно иметь возможность в одном броске дотянуться до любого в этой маленькой камере. И в то же время суметь им не мешать, если события потекут по желаемому руслу.
Но Кайус меня не слышал и не слушал. В прочем, как всегда. Вот уж из кого горстями черпай эмоции, да не оскудеет душа дающего.

Тысяча?! Бездари! Уйма сил, минимум удовольствия и нулевой результат! Вот что получается, когда кто-то сводит личные счеты с прошлым.
- И в самом деле, хватит издеваться над красивой женщиной попусту. Марго, ответь нам на несколько вопросов, и обещаю, этот, в сущности, не плохой, но чересчур исполнительный парень к тебе не притронется. По крайней мере, кнутом и без обоюдного на то согласия.

Не думал, что бывшая "богиня" может быть религиозной и оперировать таким понятиями. Впрочем, женщины сами по себе одна большая загадка, а уж когда этой женщине столько лет сколько Маргарите, она становится неизведанной как вселенная. Так что впереди меня ждут одни сплошные открытия, если конечно сеньора Фабретти неожиданно не решит пойти на тесное добровольное сотрудничество.
Я давно покинул активно используемую часть подземелий, и чтобы сократить себе путь до «гостевых» камер, по своему обыкновению, воспользовался переходами в толще стен. За что едва и не поплатился головой, приятно удивленный бдительностью замковой охраны, практически вслепую реагирующей на неожиданное вторжение.
- Доброй ночи, господа. – поздоровался я, без лишних резких движений выходя на свет. Во-первых, сам еще недавно был в полуразобранном состоянии и сейчас непрерывно сдерживал желание почесать зудящие шрамы подобно блохастому псу, а во-вторых – открытая схватка с сильным противником моя слабость. А уж драка в ограниченном пространстве подземелья, где воздух веками пропитывался болью и отчаяньем жертв, с превосходящим числом противником, натасканным на обезвреживании моих сородичей – как для сладкоежки вишенка на торте. Непреодолимо привлекательное действо.
- Доброй ночи, Повелитель – сконфуженное почти хоровое исполнение.
- Я могу пройти? – поинтересовался я, на всякий случай еще держась на расстоянии. И они целее и я спокойнее.
Мне открыли двери. В маленьком, пустом, но донельзя запыленном пространстве металась девушка очень избирательно прикрытая лоскутами платья. Впрочем, кружила она по камере ровно до моего появления.
Я переступил порог и жестом попросил оставить нас вдвоем. Охрана понятливо удалилась, только скрипнули петли на двери и щелкнул в пазах замок.
- Прошу прощения, сеньорита, но у меня очень мало времени. Не могли бы вы коротко представиться и обрисовать цель вашего визита в дом Волтури?

Девушка была настроена недружелюбно.
Язвила.
Лгала.
Очень переживала и все не за себя. А за девицу, что приволокла с собой.
В прикладном переложении это означало, что саму ее мало что страшит, но.. Если захочу сломать эту нахалку - достаточно будет на ее глазах до смерти запытать подругу.
Все просто.
Все скучно.
Не дослушав, я хотел уйти. Напрасно потратил время. Эти гостьи могут подождать хоть десятилетия, пока о них вспомнят и выкроят пару часов на тесное общение. Все-таки самые непритязательные узники это вампиры. Самые низкозатратные. Их даже кормить не надо. Достаточно просто замуровать в камере попрочнее.
Я почти повернулся к двери, как видимость в келье, итак ограниченная отсутствием освещения, совсем пропала. В лицо дохнуло затхлым воздухом подземелья, разогнанным чьей-то недоброй волей до почти ураганного состояния, и с прощанием пришлось повременить.
Вот когда вспомнишь о благе физических упражнений. Кто не видел бегающего по стенам Повелителя, многое пропустил в жизни. Каждый раз клятвенно заверяю себя что подобные акробатические этюды выполняю в последний раз, и каждый раз встречаясь с очередным "излишне одаренным" почему-то выбираю пожить подольше за счет столь непрезентабельного способа передвижения.
Я старый, израненный, психически больной индивид. Мне по возрасту и статусу положено перемещаться в пространстве медленно и степенно.
Спрессованный до предела воздух гулко ударил в бронированную дверь. Надеюсь, охрана не решит что я так прошусь на выход?

- Не те, что видимо, предпочитаете вы, - ответил я, и снова слегка поменял свое местоположение. Честное благородное, я скоро устану кружить и убью ее постыдно быстро, так и не узнав за каким иблисом она сюда явилась. Стоят ли муки любопытства временного неудобства растянутых связок? Вот в чем вопрос. - Могу ли я узнать, не посещала ли вашу милую головку крамольная мысль о том, что в этих подземельях очень худо обстоят дела с вентиляцией? Так вот, здесь она отсутствует напрочь. И если мы будем продолжать беседу в подобном тоне то, опасаюсь, после моего ухода, вам просто будет нечем дышать. Или вам это не важно?

Жаль, нет у меня ножа. И кнута нет. В кармане куртки завалялся лишь полупустой пакетик медицинской крови, кажется второй отрицательной.

В пыточную я вошел уже в совершенно другом состоянии духа, нежели выходил из нее. Вроде бы, какая мелочь - всего несколько минут занимательной беседы в близкой к экстремальной ситуации, но внутреннее мироощущение уже изменилось. Либо становлюсь эмоционально расшатанным, чего очень бы не хотелось, либо просто уже превысил свою норму "приключений" в сутки. Как бы то ни было, Маргарита Фабретти от этого мало выиграет.
Пытать я могу даже обливаясь слезами искреннего сочувствия к своей жертве. Пока она не выдаст необходимую информацию.
Кстати, о слезах..
Мне только кажется, или застывший возле гостьи Деметрий, действительно трогательно поглаживает эту древнюю ехидну по щеке? Неужели еще одно юное дарование пало жертвой опытной обольстительницы? Слишком опытной, Маргарита. У семьи Волтури прекрасная память, и обидчивый нрав.
Я подошел к приютившейся в дальнем конце, сразу за дыбой, печи и зажег ее. Все-таки газовые печи и горны имеют неоспоримое преимущество перед былыми, работающими на угле. И дыма меньше, и разогреваются не в пример быстрее. И пускай, здесь оборудован компактный вариант, так сказать, на скорую руку, но мне для мелких ювелирных работ (да и чего греха таить, для сжигания тел) полутора тысяч градусов вполне хватает.
Кинув в чугунный ковш моток проволоки из технического серебра и плеснув туда же малую толику азотной кислоты – всего чуть-чуть, просто для уменьшения вязкости расплавленного метала, я поставил форму в печь и наконец-то повернулся к пленнице.
Тяжело обвиснув в оковах, тело зияло открытой ровной раной. Как раз напротив сердца.
Я выругался. Совершенно не прилично, если учитывать присутствие дамы, но, несомненно, от души. Подошел ближе, внимательно осматривая повреждение, и выругался вновь, цветистее, грубее и несколько длиннее, чем в первый. Сердца не было.
- Вижу, Кайус все-таки не утерпел.
Взгляд женщины, полный боли, уже был осмысленным. Хорошо держится. Быстро восстанавливается.
- Увы, я не имею права дать вам время и обеспечить условия для скорейшей регенерации, сеньорита. И вы сами знаете почему. Хотя мое предложение о простой, дружеской беседе все еще остается в силе, Маргарита. Помни, ты в любой момент можешь все остановить и переместиться наверх, в более уютные покои замка. Как говорят люди, чистосердечное признание…
Прервался. Негоже, насмехаться над беспомощной женщиной даже невольной игрой слов. Да и, что, гораздо важнее, тонкая проволока уже наверняка размякла. Я достал с полочки за ширмой большой шприц из огнеупорного закаленного стекла с толстой и длинной иглой, вытащил голой рукой ковш из печи и набрал кубов двадцать расплавленного метала.
И только потом заметил выражение лица Деметрия. Смесь жалости, предвкушения, и легкого оттенка брезгливости.
- Если тяжело смотреть, - сказал я ему, - отвернись.
И откинув волосы со спины, испещренной едва заметной сеточкой шрамов, быстро и без лишней боли ввел иглу между шестым и седьмым позвонком жертвы. Затем между шестым и пятым, пятым и четвертым… итак до крестца, пока не кончилось серебро.
Помню я, что это за незабываемое ощущение, когда в твоем теле растекается жидкий огонь.
- Вампир гораздо холоднее человека. Это факт. Серебро застынет быстро. И обратно его можно будет достать либо хирургическим путем, либо выдрав позвоночник. Либо не доставать, и остаться прекрасным экспонатом в нашем подвале. У тебя уже множество вариантов.
А у меня по плану были лимфоузлы. Обездвижить это одно, но требовалось еще и остановить скорое заживление.

Ее крики меня не радовали. То ли я пресытился уже, то ли просто знал, что нынешний ее звук - далеко не предел, и нам есть к чему стремиться. А с упрямством этой женщины, связки и дыхалку мы определенно разовьем. До оперных канонов.
Если, конечно, раньше она не сорвет голос окончательно.

Кроме мести? Множество вариантов, дорогая Маргарита. Вот одну мою свежезаточенную знакомую привело сюда исключительно любопытство и наивная вера в собственное всемогущество. А ее подруга просто явилась за компанию. Кто-то рвется к нам в замок для самоутверждения, а кому-то настолько опостылел этот свет, что покинуть его он хочет с гарантией. Так что...
Веселая разухабная трель мобильного телефона прервала мои размышления. Виновник переполоха сконфужено зажал трубку в руке и, сохраняя достоинство, поспешно скрылся за дверью. Клянусь топором Мыдларжа, если бы это было обусловлено физиологией – уши у Деметрия полыхали бы варварским пролетарским кумачом.
- Маргарита, тебе не хуже меня известно, что на территории семьи Волтури существует ряд законов, нарушение которых непозволительно даже членам клана. И один из этих законов, ты преступила уже дважды. Извини, я не верю что ты настолько наивна и забывчива, чтобы не предполагать об ответственности за свои проступки. Или глупа, чтобы решиться пожертвовать своей древней шкурой за несколько сомнительных минут еще более сомнительного удовольствия подобной мести. И поскольку ты, как я вижу не желаешь мирно уладить возникший конфликт интересов, то, значит, мы сейчас с тобой закончим «нежные прелюдии», и всерьез начнем выяснять от кого или чего ты таким образом пытаешься отвлечь наше внимание.
В клане, да и что там скрывать, далеко за его пределами, у меня сложилась репутация большого любителя пыток. Что на самом деле в корне не верно. Я люблю убивать. Вампиров. Оборотней. Сильных духом людей. В открытой схватке, а не приковав цепями к вбитому в стену крюку. Пытки для меня – всего лишь ремесло и способ получения требуемой информации. Увы, не все обладают способностями Аро, вот уж кому ни к чему все эти кустарные методы, а знать немного больше порой просто необходимо.
Было бы у меня больше времени, и встреться мы с Маргаритой при иных обстоятельствах, то где-нибудь в библиотеке или приятном человеческом ресторанчике с ненавязчивой живой музыкой в долгой неспешной беседе я бы узнал у нее все. Чем живет. О чем мечтает. Что планирует и чего стыдится. Кого любит и ненавидит.
Но чувствую, что времени у меня нет. Как песок оно уносится ветром жизни.
Я умею пытать. Мои жертвы до последнего мига сохраняют сознание. И все говорят. Правда, на разных стадиях дознания. Далеко не всегда пытки это удовольствие – слишком мало тех, с кем приятно работать и азартно сломать. Но всегда это грязная и тяжелая работа. Без тени личных эмоций. Пока я полностью в своем рассудке. А когда действенность каждой новой экзекуции прежде всего пробуешь на себе самом, сохранить изначальное восприятие реальности бывает очень непросто.
В дверь деликатно постучали. Именно деликатно, а не робко или неуверенно. Будто желающий войти на самом деле никуда не спешит, и предупреждает, что вполне может обождать, если для него действительно нет времени. Во всех остальных случаях он позволит себе оскорбиться.
Среди членов семьи я знаю немногих, кто способен так емко и ненавязчиво определять свое положение всего лишь одним незатейливым звуком. И поэтому не удивился, увидев на пороге Хайди.

- Отчет? – насколько помню, младшая Леди в последнее время занималась инвестированием семейных средств. - Спасибо, я просмотрю его сейчас, - в руке все еще ощущался шприц с уже остывшем металлом. Жаль, инструмент придется выбросить, теперь он безнадежно испорчен, - И не здесь.
Обернувшись к своей предыдущей собеседнице, я ласково провел пальцами по аккуратным звездочкам серебра на месте уколов. Какой все-таки замечательный способ – и эффективен, и дарит несравненный букет ощущений и в тоже время не уродует чудесную женскую кожу.
- Сеньорита Фабретти, с вашего позволения я отлучусь ненадолго. А вы все же обратите свое внимание на то, что человечество в последнее столетие значительно компенсировало убогость моего воображения. Сомневаюсь, что вам придется по душе кислота в венах или хрупкость обработанного криоагентом тела в качестве альтернативы примитивным клещам.

Кажется, в последнее время я отвык медленно ходить, предпочитая тратить время не на пустую беготню по коридорам, а вполне познавательному перемещению в толще стен, где так удобно время от времени замирать у очередного воздуховода и вникать во все перипетии чужих межличностных отношений. А что еще делать, если семья не желает делиться порой действительно важной информацией добровольно? Ну не пытать же, в самом деле, того же Аро, когда в его многомудрую голову приходит очередная интрига?
К чему я это? Да к тому, что усмиряя свой шаг в такт легкому перестуку каблучков Хайди, я поймал себя на совершено неуместных мыслях. Меня вдруг взволновали духи, точнее происхождение едва уловимого шлейфа легкого, ни на что не похожего аромата. Мне неожиданно стало некомфортно ощущать на себе под плотно застегнутой курткой лохмотья рубашки, и неприятен стал собственный пропыленный и небрежный вид.
И чем выше, мы поднимались, чем быстрее приближались к жилым помещениям замка, тем громче звучал хор недовольства в моей голове..
Может поэтому я и обратил внимание на звук работающего телевизора в одной из малых гостиных. Что бы отвлечься, что бы вновь не раскачивать в эти сутки качели собственного эмоционального равновесия.

Чем больше диктор нагнетал озабоченности в свой голос, тем выше взлетали мои брови.. Ртуть? В двадцать первом веке? В кефире?!
- Прежде чем заказывать репортаж, дали бы себе труд написать для журналистов сносный текст. Впрочем, если люди уж настолько непритязательны в выборе пищи, что незамеченной съедают достаточное для скорого смертельного исхода количество ртути на завтрак, то и подобное могло с ними случиться. Впрочем, будь я человеком, я все же поостерегся бы доверить собственную жизнь и здоровье этой клинике и этому медперсоналу. Кто их знает, может словосочетание «биохимический анализ крови» для них по-прежнему ересь и мракобесие?
Я в ожидании возражений неосознанно повернулся к своей спутнице и наконец-то заметил, что мы замерли посередине коридора, и от ближайшей приоткрытой двери нас разделяет несколько метров пустого пространства.
- Прошу меня извинить, Леди. Иногда приступы стариковского брюзжания настигают в самых неожиданных местах. Прошу, нам сюда.
Я открыл следующую дверь и слегка отошел, пропуская Хайди вперед, в еще одну маленькую уютную гостиную, где пара кресел и столик вполне мирно сосуществовали с лакированной громадой рояля.

Я выбрал неудачное место. В этой гостиной явно было тесновато.
Явно было тревожно.
Явно было приятно находиться.
И приятно подчиняться.
Сесть. И почему у нас так близко расположены кресла? Взять протянутые тонкой рукой бумаги. Мне что, в действительности интересно их просматривать, тем более когда я и так уверен что эта женщина не станет подсовывать на проверку откровенный фальсификат?
Выслушать:

.. и ответить только на заданный вопрос, приняв все остальное – и сказанное и не сказанное - к сведению, возможно, впоследствии, требующее легкой перепроверки.
- Благодарю. Моя дочь благополучна.
Явно было приятно увлеченно следить за малейшим жестом своей собеседницы и находить волнующим любое ее прямое или косвенное внимание ко мне.
Как я только это осознал, хрупкое стекло спокойствия разлетелось вдребезги, осколками бешенства зазвенев в ушах. Второй раз за последние несколько месяцев с такой легкостью преодолеваю барьеры от благодушия до почти звериного рыка всепоглощающей ненависти.
Я в полной мере вспомнил, каким даром обладает эта Волтури.
Пальцы дрогнули, коверкая гладкие листы.
Внушение. Соблазнение. Это так рядом со счастьем.
Никогда до этого даже мысль о том что могу сам себя вторично загнать в подобную ловушку не посещала меня. Что мной снова можно попытаться так манипулировать. Внушить. Счастье? Желание?
Холеные пальцы в светлых волосах. Внимательные. Сосредоточенные. Искусные.
Ярость. Сквозь нее с трудом пробивается голос рассудка, настойчиво твердящий что женщина возможно не виновата и действия ее неумышленны. Что вполне вероятно, пребывание со мной в таком ограниченном пространстве ей попросту неприятно и она инстинктивно выставляет привычный ей щит. В конце концов, что она совершенно не обязана вести себя каким либо иным образом нежели обыденным для себя, лишь потому что ты, Маркус так неожиданно близко это воспринимаешь. Потому что она тоже Волтури.
- Вы хорошо поработали, Леди – с усилием заставляю голос звучать ровно, - Но мне хотелось бы знать, Вы, в своей поездке только ли улаживали текущие дела семьи или, быть может, было что-то еще, привлекшее Ваше внимание? Доходят слухи, что в Америке сейчас очень не спокойно. А все ли благополучно в Европе?

Распространенная байка о том, что вампир не дышит – редкостный бред. Если бы это было так, то мы были бы не только тварями бессердечными, но еще и бессловесными. Да, вампир может обходиться без воздуха столько, сколько ему требуется, но при этом он будет нем как рыба, потому как необходимой вибрации воздушного потока для раздражения голосовых складок, ему просто будет не откуда взять.
И не надо упоминать про измененную физиологию – мы все когда-то были людьми, и общие законы физики продолжают действовать на нас, по крайней мере, за все прошедшие годы никто так и не смог убедить меня в обратном. Посмотрим, что будет дальше.
В данный же момент, причин не гонять по легким дикую разреженную смесь веществ, составляющую воздух этой комнаты у меня было аж несколько.
Во-первых, говорить мне сейчас не хотелось, да и по большому счету не моглось, потому как отвлеченным размышлениям и холодным доводам рассудка все еще никак не удавалось побороть не только не утихающую, но и с каждой минутой нарастающую злость. На нее за, допускаю, неосознанную провокацию и на самого себя, за столь несвоевременное проявление заинтересованности. Разум болезненно дотошно следил за каждым движением собеседницы, за любой, даже малейшей переменой ее мимики и скользящими за цветными силиконовыми пластинами линз тенями мыслей.

Во-вторых, где дыхание там и обоняние. Я хорошо запомнил запах ее духов и кожи еще там, в подземелье и не нуждаюсь в напоминаниях, тем более когда она, всего лишь формально испросив позволения, так нахально вторглась в личное пространство своего повелителя, невежливо оставив ему для маневра всего две роли – либо немотивированного агрессора и грубияна, либо пассивного созерцателя чужого несколько наигранного усердия.

И наконец, так легче было сохранять невозмутимость, слыша как кто-то может быть настолько не любознательным, да и еще гордиться этим. Или, может быть, Хайди не считает меня достойным быть посвященным в свои наблюдения, тем более, когда уже находит возможным решать за меня, что будет мне интересно, а что нет?
Вот Европа мне интересна, а зачем оба брата явились сюда одновременно, не очень.

А судя по тому что голос Аро сочится патокой как сырая печень кровью, брат снова решил сильно осложнить кому-то жизнь, и, разумеется, за чужой счет. По-другому он умеет, но крайне редко желает.
Сопровождающий его Кай только подтверждает мои догадки простым фактом своего присутствия, потому как по обыкновению углублен в себя и свои внутренние переживания, ручаюсь, несомненно, около романтической направленности.

Отвечаю взглядом на взгляд, зная что сейчас отражают мои зеркальца души – злость, досаду, легкое любопытство и.. скуку. Последний ингредиент блюда так же вечен как железо в гемоглобине. И так же как кровь у вампира – исключительно заимствованный. Да у того же Кая, к примеру.

- Возможно, - первый вдох наполнил грудь. Дарю долгий внимательный взгляд своей «искусительнице», - Если у меня возникнут вопросы, я вас обязательно найду.
Вопросы уже возникли, но вряд ли младшая Леди способна прямо сейчас дать на них ответ, и потому.. учитесь властвовать собой, Маркус, учитесь.
- Приветствую, брат. Я заинтригован и весь во внимании.

Что-то часто в последнее время мне напоминают про «дочь». Будь я менее уверен, что девчонка жива и здорова, то возможно стоило бы обратить на эти намеки больше внимания. А так.. основательно притихшая приманка пока не оправдывала свое высокое звание, и вела себя на удивление разумно – с Семьей старалась не пересекаться, меня не раздражала, большую часть суток проводя либо в библиотеке, либо открытых всем желающим архивах, в которых по большому счету никогда и никто ничего ценного не хранил. Иногда составляла мне компанию в тренировках, всерьез увлекшись приемами рукопашного боя, переложенными на свежеприобретенные возможности. И постоянно была под моим заботливым опосредованным наблюдением, осуществляемым не только через прислугу и половину штата охраны.
Аро в движении изучал геометрию комнаты и усиленно изображал важность тех крох заведомо устаревшей информации, которую решился мне доверить.

Отрицать не буду, может и захотелось бы, но не уверен, что в данный момент мне необходимо это знать. А вот причину, по которой Кай здесь и сейчас олицетворяет собой мраморную статую, к слову сказать, несколько удивленную подобным ходом разговора, мне было бы любопытно рассмотреть поближе. Но ты ведь не очень жаждешь этого, не так ли, великий махинатор?

Какие занимательные вещи тут говорятся и как безобразна форма, в которой это делается. Всему должно быть свое место, свое время и свой круг. Аро, Аро, Аро. Неужели Ваше Темное Владычество настолько плотно окутано тенетами лести, что считает возможным передавать мне свои желания в виде приказа, пускай и вежливо завуалированного? Брат мой, своим поведением ты искушаешь меня вновь и вновь повторять библиотечный эксперимент, где ты так замечательно сыграл по предложенной тебе партитуре. И с твоей стороны это, по крайней мере, не прилично. Твоя слава кукловода должна быть только твоей и не стоит с ней делиться…Тем более с теми, кому это мало интересно.
А что касаемо Леди Хайди… Я не сомневаюсь, что из нее получится толковый и незаменимый помощник, но дело в том, драгоценный брат, что… да, пожалуй, это слово подойдет больше всего…дело в том, мой мудрый брат, что я ее боюсь.
Боюсь ее. Боюсь себя. И до дрожи пугаюсь того, что эта женщина может воскресить, того, что должно быть погребено под руинами времени.
Но тебе ведь нет забот до чьих-то чувств, не так ли, Аро? Ты ведь всегда был и будешь максимально рационален? А это значит…
Расслабленно шевелю пальцами свешенной с подлокотника кресла руки, будто едва слышно перебираю гитарные струны. Пальцы другой рассеянно и необратимо коверкают и без того смятый листок отчета. Мне нет нужды играть с тобой в гляделки, поэтому можно сосредоточить внимание на полосах лунного света еще больше пятнающих рояльные клавиши. И отвечать так же четко и уверенно как черное на них разделяет белое.
- Нет. – и выдержать паузу, необходимую что бы пробудить все октавы от самой низкой «до» до самой высокой «си». – Я не буду этим заниматься. По крайней мере, на данном этапе осведомленности о твоих замыслах, Аро. Сейчас я вижу, что союз Волтури с амазонками будет более выгоден им, нежели нам, и не имею причин вводить клан в подобное разорение обязательствами. – и снова тишина, в которой засыпают звуки, - Но возможно, я просто слеп. И тогда хотелось бы знать в какой форме ты хотел бы иметь этот союз. В военной? Экономической? Или ты предлагаешь «дружить домами»?
Соль насмешки надо дозировать. Иначе блюдо разговора будет не съедобным.

Пардон, что вмешиваюсь)) Тиа, милая, когда в следующий раз будешь менять интерьер нашего замка, позвони мне, тоже хочется кое-что прикупить из мебельного салона. К тому же только обворожительная женщина может заставить нашу охрану пропустить грузчиков-людей ночью в дом, полном вампиров))