Карта ролевой игры "Сумерки"

Мирочка, подружка моя, развязывайся ужО! З.Ы. поШту хоть иногда читай!как послала письмо, так мой голубь и помер в ожидании ответа.

Лисунь

Ну вот это мой меткий голубок мину на подоконнике сделал


в ЛС



Милс, поддерживаю кутеж

Лис, а как шпроты в баночку) главное оказаться сверху

Серое мрачное покрывало туч загорелось на горизонте нежно-алой акварелью, предвещая начало еще одного дня, который не сулил ровным счетом ничего хорошего. Главная и единственная проблема заключалась в раздражающем неведении, потому что мобильный моего исполнит-информатора, способного пролить свет на происходящее, оказался недоступен. Долгожданная трель входящего вызова, пролетевшая по комнате, словно на легких крыльях бабочки, на деле обернулась звонком с другого континента, будто напоминанием о той, иной реальности, которую мне так нравилось выстраивать вокруг себя, связывая воедино разрозненные лоскуты прошлого…
Не нужно много усилий для того, чтобы прошлое превратилось в настоящее, однако необходимо быть на несколько шагов впереди, чтобы реальность соответствовала твоим требованиям. Часть забот, связанных с моим комфортным пребыванием среди смертных, возлагалась на поверенного Джона, безукоризненно выполнявшего все поручения.
- Мисс де Рош-Вилльер, я беспокою вас по поводу счетов в банке ABN AMRO, по прошествии срока давности они нуждаются в переоформлении. Когда вы сможете прилететь в Амстердам и подписать необходимые бумаги? – поверенный сразу перешел к делу, и, возможно, именно поэтому он так удачно справлялся со своей должностью, не загружая меня переизбытком бессмысленной информации.
- Джон, в денежном эквиваленте твои услуги равняются доходу главы минфина Нидерландов, поэтому подписи исключительно твоя забота, - пояснила я, не собираясь покидать этот мокрый город только ради автографа. – Создай новый счет на имя Пенелопы и переведи на него 10% от основной суммы.
Природа этого спонтанного порыва оставалась загадкой и для меня самой. Но стоит признать, к этой малышке я испытывала самые нежные чувства, желая окружить ее заботой, хотя и являла собой монстра, которого лучше держать как можно дальше от девочки. Возможно, исходя из этих соображений, я так легко оставила ее одну в замке и не спешила возвращаться.
Комнату снова огласил звук мобильного, извещая о пришедшем сообщении. Номер оказался незнакомым, однако в догадках я терялась недолго, потому что ММS-сообщение содержало фотографию одного из кружевных предметов моего гардероба. Пробежавшись глазами по тексту, я испытала самые противоречивые чувства. Гипноз просто не мог не подействовать, да я перед уходом убедилась в том, что Эдвард ничего не помнит, значит, его слова основаны исключительно на догадках. «Предположу, что Вы ошиблись номером, потому что я не та девушка, которой можно писать подобное. Хотите встретиться? Город всего в 2 тысячи жителей, и, как известно, кто ищет – тот всегда найдет». Отправив ответ, я отложила телефон на столик, возвращаясь к чтению книги.
За окном вновь пелена мелкого, нервного дождя, капельки, дорожками срывающиеся вниз, пересекая отвесные стекла, и тишина. А в ней все настойчивее звучал тонкий тревожный колокольчик внутреннего голоса, интуиции, на которую я неоднократно полагалась. Едва небо потухло, открывая бездну черных глаз, я вызвала такси, назвав пунктом назначения клинику, принадлежащую доктору Карлайлу. Признаться, я не понимала, как он может сопротивляться зову крови, окружая себя ею, смертными – живыми донорами и холодильниками с многочисленными пакетами на любой, самый изощренный вкус. Его золотисто-карие глаза, словно переливающиеся лучами солнца в бокале, лишь подтверждали силу воли вампир, и, пожалуй, это достойно уважения, а не иронии, хотя через призму моего восприятия было с родни безумству и отрицанию себя. Я включила все природное обаяние, стараясь вести себя, как можно более открыто и непринужденно. Кажется, поддерживая образ смертного, доктор собирался домой, где и предложил мне продолжить разговор, что меня более чем устраивало.
Миловидная девушка с игривой рыжиной в роскошных блестящих локонах, представленная мне как знакомая доктора Элла Вудс, тоже отправилась с нами. Интересно, каково здесь соотношение мирного смертного населения и мистических созданий, существование которых не имело научного объяснения? Едва мы покинули здание, в стенах которого витали ароматы крови, приглушенные специфическим запахом лекарств, и вышли на просторную парковку, девушка тихо, но настойчиво, будто не в первый раз, задала вопрос, привлекающий меня знакомым именем – Барэг. Фраза Яна Гуса «O sancta simplicitas» в полной мере относилась к доктору Карлайлу, приоткрывшему для меня занавес тайны, позволяя наслаждаться увлекательным рассказом из первоисточника.
Печально, но творение моего яда пало жертвой собственных амбиций и неосмотрительности, потянув за собой горстку обращенных им людишек. Не ошибусь, если предположу, что раздразненный волк, зарекшийся помощью доктора и некого Джареда (необходимо незамедлительно выяснить кто этот тип), с почестями отправил остатки Гейлона на погребальный костер, тем самым выполнив за меня грязную работу. Ведь по моему сценарию его вечность являла собой скоротечный промежуток времени и после выполнения своей миссии марионетка превратилась в прах. Барэг Райс, можешь праздновать победу в одном сражении, ведь тебе неведомо, что твоя смерть уже ожидает на пороге. Где-то очень глубоко в душе (просто предположим, что она у меня есть) я искренне желала ему гореть в аду.
- Прошу прощения, - доктор завершил свое повествование, да и девушка, кажется, не нуждалась в подробностях в отличие от меня. - У вас какие-то неприятности? – издалека начала я, привлекая внимание.
- Они уже успешно решены, - заверил меня Карлайл, сворачивая на узкую лесную дорогу.
- Вы дружны с оборотнями? – самым невинным голоском я продолжила допрос.
На этот раз обернулась огненно-рыжая девушка, сидевшая на переднем сидении.
- У нас с ними договор. Мы не нарушаем границы их резервации и не нападаем друг на друга, - пояснила она. – А с некоторыми довольно неплохие отношения, - это я уже успела это заметить. Тем временем автомобиль остановился возле коттеджа, окруженного высокими деревьями. – Приехали.

Эдвард, поздравляю тебя с днем рождения!!!

В преданье старом говорится:
Когда родится человек,
Звезда на небе загорится,
Чтобы светить ему навек.

Так пусть звезда тебе сияет,
По крайней мере, лет до ста,
Пусть счастье дом твой окружает,
Пусть будет радость в нем всегда.

Дублин, 1869

Какой бы яркой и фееричной не казалась вечность, не стоит забывать одну простую истину… Однажды наступит темный, окутанный мраком час, когда в беспросветной ночи окончательно растворяется смысл твоего существования. И это страшнее самого страшного лютого голода и самой сильной боли, которую только возможно представить, ведь теряя связь с окружающим миром, начинаешь медленно умирать изнутри.
Оставшись без этой самой цели, я походила на капризного ребенка, которого ровным счетом ничего не радовало, а лишь еще больше навевало скуку. В такие моменты одиночество – тишина и четыре стены – не лучшие союзники. Поэтому компания одного из вечных мира сего была как нельзя кстати. Мне неведомо, что прочитал в моих глазах этот жестокий беспощадный воин, но на то время я могла смело назвать его своим рыцарем. Не до конца понимая всей глобальности его плана, я старательно изображала смертную, по обыкновению ловя на себе восторженные взгляды мужчин и читая в глазах их спутниц зависть.
- Зачем мы здесь? – мой тихий шепот, словно попадающий в такт старинной ирландской мелодии, чудом разливающейся в зале, заполненном исключительно английской аристократией, с пренебрежением относившейся к исконным мотивам этого края, платившего им той же монетой.
- Терпение, дорогая, столики в этом ресторане бронируются на месяц вперед, а твой омар прослыл кулинарным шедевром шеф-повара, - с легкой ироничной улыбкой заметил Кристобаль, оглядывая зал и музыкантов. – И музыка так превосходно подобрана, - после этих слов у меня не осталось сомнений – она звучала по его желанию поглумиться над важными пэрами.
Заказанные яства меня интересовали мало, равно как и Кристобаля, отдававшего предпочтение дорогому шотландскому виски. Вслушиваясь в звуки чистого, живого исполнения, он задумчиво смотрел куда-то вдаль, будто глазами искал жертву, явно находившуюся не в этом зале. Да и я не стремилась нарушать сию сравнительную тишину, наслаждаясь излюбленным красным вином, в приглушенном искусственном свете играющим алыми бликами на снежно-белой скатерти.
- Думаю, нам пора, - он поднялся со своего места и подошел ко мне, галантно предлагая свою руку. Легкое шуршание бардового турнюра, придающего силуэту сходство с лебедем. – Ты ведь тоже чувствуешь ее? – я едва заметно кивнула, скрывая прилив игривого настроения, огоньком вспыхнувшего в груди. Кто она? Всего лишь жертва, потому что это самая настоящая охота на хищницу. – Хочу пригласить тебя в свою мрачную обитель…
Пожалуй, отказываться мне не хотелось, хотя воображение рисовало нечто окутанное туманами и вековыми тайнами, властностью и коктейлем ароматов крови, а также ужасом жертв. Пусть так, но только не в одиночество отеля, сводящее с ума своей пустотой. Экипаж ожидал у выхода, а вскоре подъезжал к дому, больше напоминающему мне замок, неприступный, как и его владелец. Она все это время бесшумно преследовала нас, мелькая тенями, но показалась лишь после того, как позади остались тяжелые кованные ворота. Голодные, бездонные глаза, бледная красота и призрачная хрупкость женского тела вечной.

Отпуская на свободу свой дар, я отправила ее в первое, пришедшее на ум воспоминание далекого прошлого, коим стал изумрудный альпийский луг, залитый золотым сиянием солнца. А дальше… Хочется ли останавливаться, когда есть возможность играть? Нет, потому что этот азарт выше. Новые образы приносят пламя, пляшущее на стенах ловушки, из которой ей не выбраться, пока я не пожелаю. Бедная, глупая девочка, неужели ты не увидела в нас вампиров? Но Кристобаль так и не дал доиграть партию Богини…
-Ты не мог подождать!? Мне только стало весело, - в моем голосе сквозила ярость, а это уже, пожалуй, лучше апатии.

-Ты же знаешь, как я не люблю все этого..., если не делаю сама, - передразнивая его слова, произнесла я, без интереса взглянув на металл клинка, разрезавшего спинку вампирши ровно по позвоночнику, навсегда оставляя воспоминание об этом дне. Если конечно она останется жива, но это уже не мое дело. – Тогда она твоя, - подхватив со стола кубок с кровью, я прошла к креслу, находившемуся возле горящего камина, в котором шипел огонь и трещали поленья.

Дублин, 1869

Волны ее страха почти осязаемы, отчаяние отдает горечью и свинцом, она словно яркая огненно-рыжая бабочка, завязнувшая в паутине. Она даже не трепыхается… Смирилась? Разве можно так легко принять свою участь? Нет, вечность как запретный отравленный плод, его яд съедает твою кровь, а затем требует еще, чужую солоновато-металлическую живительную влагу, струящуюся по венам смертных. Ты не в силах противостоять, отныне это часть тебя.
Тихие, глухие шаги в коридоре… Человек, слуга. Остановился за дверью, робкий, неуверенный стук, скрежет петель открывающейся двери. Равнодушие в его глазах. Сколько раз он видел подобное? Поднявшись с кресла, обитого бархатом, в полумрачном освещении скользнула тенью по стене, оказываясь рядом с охотником и его жертвой. Она с ужасом смотрит на танцующие в камине языки пламени, он пронизывает ледяным взором слугу, посмевшего помешать.
- Простите за беспокойство, - предсказуемо, учтиво, но к счастью не лесть. – Груз прибыл, по вашему приказу размещен в подвале.
- Груз? – мой мелодичный голос несет в себе заинтересованность. Какие тайны хранит твой прагматичный разум война?
- Несколько реликвий из Тауэра, - в тоне вампира лишь обыденность, но я успела изучить манеры Кристобаля, и возможно некоторые из его пристрастий. – Официально пыткам в тюрьме подвергались немногие, однако палачи знали толк в своем ремесле.
- Я хочу взглянуть, - твердо произнесла я, на что получила молчаливое согласие хозяина дома.
Сильнее сжав пальцы на ее руке чуть выше локтя, Кристобаль двинулся к двери, видимо, желая и ей продемонстрировать свое приобретение, а возможно даже позволить испробовать на себе. В глазах вампирши металось обречение, пожалуй, она в разы больше жаждала встречи с пылающим жаром костра, нежели медленной мучительной боли пленницы. Но разве могла она сопротивляться силе того, кто был во много старше, мудрее и опытнее ее? Она по праву его игрушка, и даже я не смогла бы переубедить вампира, принявшего эту истину. Однако покидать комнату я не спешила, равно как и не страшилась гнева вечного, хотя играла с огнем. Самоуверенность, скрытая легкой разрисованной вуалью этикета, а ведь добрая половина угадивших в ад в прошлом переоценила свои силы и способности.
- Оставим ее здесь, - предложение вполне миролюбивое, но настойчивое. – Под присмотром твоего человека, - подойдя к мышке, я высвобождаю ее из захвата, увлекая в пятно света полной луны. – Как тебя зовут, глупенькая? – она смотрит на меня, безвольно, но внимательно.
- Ева, - одно короткое слово, ответ на мой вопрос.
- Ева, - дар опутывает ее, завораживает и подчиняет. – Ты останешься в этой комнате, смиренно ожидая нашего возвращения, - четко проговариваю каждое слово. – Беги, другой возможности не представится, так быстро, как только сможешь, иначе погибнешь…, - едва различимым шепотом добавила я.
Кристобаль пропускает меня вперед, притворяя за нами двери, оставляя вампиршу вместе со своим слугой.

Просторный, наполненный светом дом излучал тепло и уют, подчеркивая правящую в его стенах гармонию. Довольно простой интерьер, неизменные элементы классики, над которыми словно не властно время. Стеллаж со старинными книгами, вероятно являющимися предметом гордости янтарноокого доктора. Касаясь ветхих обложек, ощущаешь под пальцами ускользающую историю. Почетное место на столе занимали фотографии в массивных деревянных рамках, привлекшие мое внимание.
- Это ваша семья? – предположила я, аккуратно разворачивая к себе одну из них.
В который раз чрезмерное любопытство сыграло со мной злую шутку.… Слишком знакомые черты лица, холодный и чертовски привлекательный взгляд алых глаз. В них тонешь без оглядки и сожаления, словно в нежном омуте, ненавидя, но желая. Одно лишь воспоминание пробивало брешь в моей броне. Все эмоции, безуспешно бьющиеся глубоко внутри о, казалось бы, прочную основу самообладания, с грохотом вырвались на свободу, будто горячей волной негодования и других малопонятных мне чувств, захватывая меня в плен этой стихии. В поисках мобильного телефона, руки неосознанно, нетерпеливо потянулись к клатчу, что вызвало еще большую ярость. Никто и никогда не смел подобным образом врываться в мою жизнь, и, пожалуй, именно это не давало покоя, терзая, обжигая огнем неподдельного гнева.

- кажется, Карлайл улыбнулся, что свидетельствовало о его привязанности и любви к семье, но даже голос доктора, звучавший так близко и одновременно настолько далеко, едва ли мог вернуть меня в реальность.
«Алия, немедленно прекрати, - зашипел внутренний голос, резко полоснувший ледяной сталью, отгораживая от затопивших мыслей, тем самым возвращая контроль над собой. – Либо ты выше этого, либо презирай свою слабость всю оставшуюся вечность». Глубоко вдохнула и медленно выдохнула, как бы глупо и человечно это не выглядело, совершенно не заботясь о том, на какие мысли это действие наведет Карлайла. Главным и определяющим фактором моего пребывания здесь являлась месть, именуемая для меня справедливым наказанием. Именно об этом, ни при каких обстоятельствах нельзя забывать, как в прочем и о том, чем может обернуться любая привязанность – болью утраты.
- О! Семья это так чудесно! Очень важно иметь близких людей! – все же нашла в себе силы и желание продолжать игру, хотя в дрожащем голосе звучала грусть, однако это никоим образом не должно мешать театру одного актера. - Я много слышала о вас, доктор Каллен. Вы, должно быть, знаете, что в нашем мире информация распространяется очень быстро. Я знаю, что вы непревзойденный эксперт во всем, что касается философии вегетарианства. Дело в том, что я хочу отказаться от человеческой крови. И хотела бы посоветоваться с вами. С чего мне начать?
Во что бы то ни стало, он должен мне поверить, и действеннее всего мнимое раскаянье и желание измениться, взывающие жалость. Будь в нем меньше морали и искренности, клиники и вовсе не существовало бы, равно как и синдрома матери Терезы. Что же касалось меня, ума не приложу, как перебороть отвращение к никчемному наверняка безвкусному заменителю, лишающему львиной доли силы, а возможно и сладостной эйфории гурмана, приучившего себя к тонкому вкусу и аромату настоящего эликсира бессмертия. Воодушевленный доктор долго повествовал о плюсах «здорового» питания, искренне убеждая меня в своей правде, словно заманивая в сети веры, которую он исповедовал, на что я отвечала вниманием к разного рода мелочам, задавала вопросы, словом играла крайнюю степень заинтересованности. Несомненно, он мастер слова и вполне сошел бы за руководителя тайной секты, лозунгом которой стала бы фраза «за мир во всем мире». Более отвлеченные темы и вовсе заставили задуматься о широте его кругозора, ведь по каждому вопросу доктор выстраивал логическую цепочку, подкрепляющую правоту его суждений.
Время пролетело незаметно, стремительно отсчитывая минуты, превращаемые им в часы прошлого. Лишь телефонный звонок и непреодолимая любовь Карлайла к смертным тварям божьим прервали увлекательный диалог. Возможно, стоило поговорить с Эллой, милой рыжеволосой девушкой, вернувшейся с этой самой, да простят меня мои внутренние демоны, охоты, однако убийство шестерки внесло корректировку в изначальный план, вследствие чего дом доктора пришлось покинуть.

На улице оказалось сыро и прохладно, поэтому белый кашемировый плащ и зонт были как нельзя кстати. Пусть даже я практически не ощущала зноя, однако куталась в мягкую ткань, словно ища в ней тепла. Возвращаться в отель совершенно не хотелось, мысли на ледяных крыльях разносил пронизывающий насквозь ветер. Пожалуй, ночь самое приятное время для прогулок, с тающими в промозглом мраке поворотами, скрытыми сероватой пеленой тумана, равно как и для визитов вежливости. Одна не значит, одинока, именно с этим расчетом я вызвала такси, назвав водителю адрес Барэга Райса, успевший так хорошо отложиться в памяти. Как часто я перечитывала досье? Сколько смотрела на его фотографию, представляя, как симпатичное лицо с выразительными зелеными глазами искажает гримаса боли? Но на самом деле я не знала, какой окажется встреча с оборотнем, а уж тем более не могла предсказать ее финал. Сильный, ловкий, быстрый и опасный хищник, вооруженный острыми когтями, против машины для убийств, растравленной потерей тех, кого она считала своей семьей.
Такси остановилась возле небольшого уютного коттеджа в два этажа, укрытого одеялом ночи и клубами тумана, поднимающегося от земли. Внешне дом выглядел не особо ухоженным, скорее степень запустения привлекла бы любителей мистики и привидений. Хотя мало ли каким спиритизмом этот волк развлекается на досуге? Свет нигде не горел, хотя это вполне логично, ведь по ночам смертным положено спать. Но мне почему-то закралась другая мысль, в соответствии с которой оборотня здесь не было. Я не стала уповать на провинциальный уклад и искать ключ под ковриком, а по-варварски разбила одно из стекол входной двери, тем самым добравшись до замка. Тишину темной гостиной разбавляли лишь скрип старых половиц и звук осторожных шагов по битому стеклу, рассыпанному возле так и не захлопнутой двери. Я резко обернулась, готовясь к встрече с хозяином дома, почуявшим вампира, однако на мое удивление, за спиной стоял водитель такси.
- У вас все в порядке? – спросил полноватый мужчина с легкой серебристой проседью в волосах. – Может быть, вам нужна помощь? – разглядывая бардак, царивший в комнате, все тем же доброжелательным тоном уточнил он, явно не осознавая, в какую историю только что вляпался. Но, как говорится, свои мозги не вставишь.
- Да, - я подошла к нему, едва заглядывая в уставшие глаза цвета морской волны, лишая человека воли, превращая в заложника моих прихотей. – Принесите, пожалуйста, из кухни разделочный нож, - самым невинным голосом попросила я, на что смертный в потемках бросился искать кухню и столовые приборы.
Тем временем я осмотрела гостиную, в которой явно не мешало бы навести порядок, но видимо, наймом домработницы здешнюю пыль решено не осквернять. Комнаты второго этажа тоже пусты, хотя одна из них и свидетельствовала о недавнем пребывании хозяина. Не обнаружив ничего интересного, я захватила белый платок и вновь спустилась на первый этаж, где меня ожидал человек, раздобывший запрошенную мною вещь. Приятно, когда твои поручения так безукоризненно и быстро выполняются. Ничего не подозревающий водитель сам вручил мне нож, холодной стали которого суждено разрезать ему кисть, оставляя за собой ровную струйку темно-вишневой венозной крови, наполняющей воздух ароматом вечности. Смертный скривился от боли, глядя на меня ошалевшими от испуга глазами. Я подвела его к стене, выкрашенной в светло-зеленой гамме, и, намочив платок, медленно вывела на вертикальной поверхности несколько слов, затем снова обмакнула край в «краску», продолжая свое занятие. Как оказалось, зря я не вскрыла ярко-красную артерию, вот где бы кровь хлестала стремительным ручьем, а так пришлось вновь вгонять острие ножа в кисть, чтобы закончить свое настенное художество. На этот раз я видимо перестаралась, и мужчина вскрикнул от боли.
- Прекрати, - приказала я, недовольно хмурясь его несдержанности. Всего-то царапина, агония обращения в десятки раз превышала эти воистину детские повреждения. – Мы ведь не хотим потревожить соседей? – на мой вопрос он закивал, полностью соглашаясь с моими словами. Нужно будет отредактировать его воспоминания, чтобы не возникло проблем.
Завершив «письмо», я все эти же платком вытерла ручку ножа и перевязала рану, чтобы дивный вид не будоражил мое воображение. Чуть отойдя от стены, оценила свои старания. «Здравствуй, Барэг Райс. Премного жаль, что ты не смог встретить гостью, однако мы еще свидимся. Обещаю. Р.S. У тебя очень милый дом». Ниже располагался знак клана, наводящий на умные мысли. Для первого раза вполне цивилизованно, да и человек остался в живых, о чем собственно говоря я не жалела, ведь кому-то необходимо доставить меня в отель, куда, очень надеюсь, уже привезли мой автомобиль.

Джаред, с тобой я согласна даже в разведку)) если хочешь, обговорим сию возможность в чате.

Сияющая на востоке заря растворяла остатки сумрака, алой акварелью билась среди облаков, нависающих над мокрым городом, спрятанным за пеленой дождя и утренним туманом. Казалось, словно само небо здесь плакало, первыми мелкими снежинками опускаясь на склоны гор, покрытых высоким густым лесом. О какой охоте можно говорить в таких условиях? Однако, уверенность в том, что доктор не откажется от идеи, не спешила таять в первых редких лучах колесницы Гелиоса, робко пробивающихся сквозь серую толщу туч. Но я не торопилась вновь заковывать себя в образ вампирской мученицы, ведь куда приятнее оставаться в привычном ледяном саркофаге, быть собой хотя бы наедине с пустынной дорогой, ведущей к отелю. Лишь в одиночестве мы поистине свободны, когда лобовое стекло серебристой Lamborghini рассекает встречные потоки морозного воздуха. Алия, спустись с небес на землю. Выезд автомобилю, припаркованному на стоянке, преградило нечто побитое во всех империалистических войнах. Со злостью пройдясь полированной сталью ноготков по крылу машины, марку которой я даже не могла определить, оставила на память несколько царапин.
Сколько таких печальных потерь в вечности?... Их проще всего топить в вине, дорогом благоухающем букете ароматов, хрустальном бокале, на дне которого золотится игристый напиток. Нужно быть безумцем, чтобы так начинать новый день, или всего на всего вампиром. Идиллию нарушает внезапное появление оборотня, врывающееся в мерно текущий поток мыслей. Конечно же, он почувствовал мое присутствие, однако ни единым жестом не показал этого, даже не глянул в мою сторону, а лениво прошествовал к одному из многих свободных столиков в центре зала. Как приятно осознавать, что в одном твоем виде волк не видит явной угрозы и не спешит разорвать тебе глотку, затеяв драку посреди ресторана, примыкающего к отелю. Хотя здесь слишком уж много свидетелей. На какой-то миг я отвлеклась, но вновь бросив на него быстрый косой взгляд, поняла, что он смотрит на меня, наверняка изучает потенциальную жертву.
- Кто он? – однако, официант в ответ ничего не сказал, чего и стоило ожидать.
Смертные, обитающие в отеле, начинали просыпаться, заполняя ресторан, поэтому я решила ретироваться, дабы избавиться от некоторого дискомфорта. Верно говорят, что запретный плод сладок. А поскольку официально мне предстоит «добровольное» перевоспитание, всех придется оставить в живых, избегая того непродолжительного ликования демонов, которое приносят волны человеческого страха перед лицом хищника. Поднявшись в номер, сменила одежду на более удобный для похода в лес наряд, все еще надеясь избежать сего мероприятия, которое, по правде говоря, всеми силами стремилась оттянуть. Оставила разрядившийся телефон на зарядке и спустилась на стоянку к своему автомобилю, по прежнему парализованному среди других машин. Мое ожидание не продлилось долго, хотя в сравнении с вечностью любой промежуток времени лишь относительность. Из отеля вышел уже знакомый мне волк и направился прямиком к поцарапанной мною машине. Бывают же такие приятные случайности!
- Ваш автомобиль преградил мне выезд, - не сказать, чтобы мой голос звучал приветливо, потому что передо мной стоял гипотетический враг, но все же ощущались привычные нотки кокетства, той светской манеры, которую привил образ жизни.

Чем дольше длится мое существование в образе бессмертного вампира, тем больше мне нравятся наблюдать за оборотнями. В отличие от нас, в них есть жизнь, огонь, управляющий ими, порой идя в разрез с нашей логикой. Возможно, именно этого так не хватает вампирам, хищникам иного склада, в один миг стремительным, как горный поток талой ледяной воды, в другой совершенно неподвижным, словно навечно застывшим каменным изваяниям, едва способным на человеческие чувства и эмоции. Научиться бы еще оборотням конспирации, чтобы я не смогла прочитать на лицах дикий «восторг» от нашей встречи и, пожалуй, не будет интереснее забавы, чем гипотетический враг, действия которого едва ли можно предугадать. Но это все лирика, а пока…
Хозяин дивного дива на четырех колесах казался необычайно спокойным, как лазурное море в полный штиль, но в глазах играли тени недовольства. Зеркало души не лжет. Я же напротив не могла скрыть улыбку, холодную и фальшивую. В этом крае туманов и дождей, где стерлась грань между белым и черным, явив миру невозможное для астрала равновесие противоборствующих сил, любой мог представлять опасность. Даже оборотень, который не успеет обратиться, если я надумаю снести ему голову.

Я ожидала услышать в раскатистом голосе естественный яд, открытую неприязнь, которая, несомненно, пришлась бы мне по вкусу, но никак не ответ с позолотой галантности. Несколько секунд моего искреннего удивления, заполненного тишиной, разбавленной лишь звуком ровно бьющегося сердца. Так и есть, я следила за его перемещениями, насторожено и безотрывно, созерцая, как он, легко сдвинув свое средство передвижения, будто оно весило с пушинку, разместил свои вещи на сидении, и наши глаза вновь встретились. Памятная фотография для обоюдного некролога.
- Спасибо, - все тот же елейный тон и улыбка.
Поднявшись с капота серебристой малышки, медленно и плавно, избегая резких движений, словно демонстрируя мирный настрой, обошла свой автомобиль. Лишний раз поворачиваться спиной желания не возникало, это все равно, что подписать себе смертный приговор, шедший в разрез с моими планами на ближайшее будущее.
Автомобиль послушно рванул с места, оставляя на мокром асфальте следы шин, унося меня от отеля в сероватую дымку, клубящуюся на горизонте, более густую у самой земли. Отдавшись во власть скорости железного зверя, около часа провела за рулем, ища утешение в мнимой свободе пустынной дороги. Как ни странно, хотелось домой, на припорошенные альпийским снегом луга, среди которых возвышается темная громада Монтроттье. Скучала… как это по человечески, любить, пусть даже всего лишь каменные стены. Впереди показалась подъездная дорожка к дому доктора, и я без промедления свернула, возвращаясь из грез к ожидающей реальности.
Уже у самого коттеджа Карлайла я увидела знакомый транспорт и незамысловатый узор от моих ноготков. Он следит за мной или из команды белого и пушистого смертника? Догадалась бы раньше, подрезала бы тормоза. Мелочь, но приятно. Festina lente, Алия. Выйдя из автомобиля, направилась к дому.

Гранада, Альгамбра 1899

«Я корона над дверью, во мне Запад завидует Востоку.
Победитель именем Аллаха приказал мне дать победе дорогу,
как только он позовет.
Я всегда жду увидеть лицо своего короля
Словно рассвет на горизонте.
Пусть Аллах сделает всего его дела
Столь прекрасными как его отвага и облик»
Надпись на Torre de Comares, Альгамбра

Чем выше в своем развитии забирается наша цивилизация, тем меньше жалости и сострадания остается в наших душах. Возвышаясь в одном, достигая заоблачных вершин, мы медленно, но верно скатываемся в темную бездну другого. То, что вчера было в почете, ныне меркнет перед сиянием новых ценностей. Еще с детства нас учат четко разграничивать добро и зло, свет и тьму, рай и ад. Так проще, так легче, что вовсе не значит правильнее.
Человеческая жизнь подобна стремительному метеору, яркой вспышкой пронизывающему тонкий темно-синий шелк ночного неба, усыпанный крошечными бриллиантинами звезд, прекрасных холодных и далеких светил. Всего на миг озаряя небосвод, каждый желает стать избранным, оставив в истории свой след, к чему в тайне и стремятся правители всех мировых держав.
Но, как известно из истории, любой, даже самой могущественной державе отпущено свое N-ное количество лет на путь от рождения до гибели. Ничего в этом мире не может существовать вне времени и пространства. В Лету канули некогда воистину великие страны, как покорившая все средиземноморье империя древних римлян; оставившие множество тайн и загадок цивилизации майя и инков; сильнейшие и богатейшие княжества средневековья. Или же во времена оны процветающая Золотая Орда, которой платили дань киевские и московские князья; государство османских султанов, контролировавшее торговые пути из Восточной Азии в Западную Европу. Утратила свою мощь и колониальная Великобритания, флот которой держал в страхе многие страны. Исчезла с карты мира и Российская Империя. А истинное величие властителей минулого живет по сей день лишь в бессмертных творениях, памятниках культуры и архитектуры.
Мы часто говорим о Европе и Азии, как о молоте и наковальне, подчеркивая тем самым их различия и уникальность. Соприкосновение культур рождает воистину прекрасные произведения искусства подобно Альгамбре, красной цитадели, возвышающейся над провинциальным городом. Покидая шумные промышленные центры, столицы Старого Света, невольно ощущаешь притягательную размеренность, словно вдыхая неизменные обычаи и традиции здешнего уклада.
Окна моего дома, арендованного у пожилой сеньоры, в темные волосы которой уже начала вплетаться седина, выходили как раз на холм «Красного замка», казавшегося еще более алым в жарких лучах дневного солнца. Но едва колесница Гелиоса встречалась с линией горизонта, вечерние сумерки брали свое, улицы наиболее «арабского» из всех испанских городов заполняла жизнь, а музеи напротив пустели. В такие часы мне более всего нравилось посещать излюбленные туристами исторические объекты, гулять по залам, где нашли свое пристанище предметы старины. Передавшаяся от отца любовь к холодному оружию привела меня к коллекции «металла», настоящим испанским рапирам, выставленным в музее. Не удержавшись от искушения и пользуясь отсутствием гида, я протянула руку, осторожно касаясь пальцами витого эфеса шпаги, так и просившейся в ладонь, желая, как и в былые времена, со свистом рассекать воздух, выписывая своего рода па. «И лезвие все еще острое, - с упоением шепчет внутренний голос, пока воспоминания бурным потоком спешат в прошлое к урокам фехтования, в далекие, но такие родные стены дома. – И рапира лежит в руке, как будто создана для тебя».
Тихие шаги, едва слышным эхом раздающиеся под сводчатым потолком возвращают в реальность. Верно смотритель, которому не понравится, что кому-то вздумалось трогать экспонаты. Даже если ты леди, облаченная в нежно-персиковый прогулочный костюм и белоснежную блузку с ручной английской вышивкой. А им свойственно нарушать запреты ввиду любознательности. Кажется, это движение происходит в моем направлении, однако.… Все это время я не слышала звуков сердцебиения, такой знакомой и просто мелодии по обыкновению ласкающей слух. Рука непроизвольно сжала рапиру, словно ища защиты в серебристом металле острия. Пожалуй, мое напряжение было почти осязаемым, но вампира этот факт мало беспокоил, что вызывало еще большее смятение. Он остановился в нескольких метрах от меня, возможно заинтересовавшись каким-то оружием.
Я стремительно повернулась, одновременно вскидывая руку с зажатой в ней шпагой, так чтобы конец острия упирался в мрамор груди там, где когда-то билось сердце. Признаю, со стороны это выглядело более чем глупо, и никакого вреда вампиру рапира не нанесет, однако же, стоит учесть, что сей выпад изучен мною в смертной жизни, когда замерших в веках созданий ночи я считала вымыслом.
- Вы напугали меня, - то ли в свое оправдание, то ли для того, чтобы разбавить тяжелую тишину произнесла я, чего уж греха таить с интересом смотря на предполагаемого любителя оружейной истории.
Вампир же в свою очередь сохранял титаническое спокойствие, во взгляде темно-алых глаз, обращенных на меня, читались ирония и возможно даже усмешка. Но лишь одному Богу известно, о чем мог думать мужчина, скрестивший руки на груди, ожидая моих дальнейших действий, словно случайный прохожий, которому гуляя по улицам, посчастливилось попасть на кульминацию комедии дель арте.
- Покорнейше прошу простить, - но при этом рапиру в сторону я так и не отвела. Алия, а ты смертница. Внутренний голос всегда знал, как ободрить.

Джар, как ты мог раскрыть все мои планы касательно совращения папы?
P.S. Пост шикарный, особенно кролики

Пап, все хорошо. Не боись со мной по лесам ходить)

Бар, а может ну его, этот хвост? Вон и Джар против. *Шепотом* Для каких-нибудь шаманских мероприятий нам лучше лапу.

Густой смешанный лес, вековые мокрые деревья, поросшие мхом, словно подпирающие небо, затянутое серым покрывалом туч, далекие шорохи и тени. Под ногами скрепит белый снег, этой же чистой акварелью раскрашено все вокруг, сливаясь в причудливую картинку. Будто создавая подобие монохромного мира, на фоне которого насыщенный фиолетовый кашемир моего пальто смотрится довольно ярко, равно как и красочная деталь гардероба доктора - шарф цвета фуксии. Даже этот хрупкий и припорошённый первым снегопадом мир чужд вампирам, потому что это не наша стихия. Но сейчас, все мои размышления избрали для себя иной объект…
Порой ощущение слежки, вовсе не ощущение. И эта нездоровая мысль пришла мне на ум, едва я вновь повстречала того оборотня из отеля, отмечая про себя, что выглядел он не очень-то браво. Не знаю, на какие препараты милейший бессмертный врач подсадил беднягу, но, на мой взгляд, зависимость, а возможно и некие намеки на ломку имели место быть. Поэтому я осмотрительно держалась на расстоянии, чтобы не пришлось говорить с мужчиной, а уж тем более что-то объяснять Карлайлу при неудачном исходе беседы. К счастью волк тоже не горел желанием общаться, а прислонившись спиной к дверце автомобиля, ожидал явления Христа, то есть доктора с рецептами. Карлайл не заставил себя долго ждать, словно нехотя передал ему несколько листов с печатями, на что оборотень скрепя сердце процедил короткое «спасибо». Достаточно странные у них взаимоотношения, хотя удивляться нечему, учитывая, что эта автономия существовала по своим правилам.
- Это был ваш друг? – осторожно начала я, подбирая слова, чтобы ни приведи господь не вызвать подозрений.
- Бывший пациент, - уголки его губ изогнулись в едва заметном подобии улыбки, а затем он добавил: - Джаред мой знакомый из резервации. Не беспокойтесь, он не тронет вас, если вы не нарушите границы договора, о котором я рассказывал ранее.
Я по инерции кивнула головой в знак согласия, отмечая про себя, что сама того не ведая, имела честь лицезреть участника расправы над моей маленькой импровизированной армией вампиров. Но признаться, я даже рада, что их вовремя устранили за ненадобностью, помогая волку выжить, чтобы я могла нанести ему визит и лично объяснить, за что взимаю долг в виде его жизни.
Доктор неспешно шагал рядом со мной, будто для него поход в дебри был обыкновенной прогулкой, и любовался красотами пейзажа, но, заметив мою сосредоточенность, остановился, касаясь рукой моего плеча, стараясь этим действием приободрить.
- Не волнуйтесь, охотиться на животных не так сложно, как вам кажется. Так что не переживайте, я в вас верю, - на меня смотрели золотисто-карие глаза, в которых я читала в последнее время так редко встречающуюся искренность.
Охота… Конечно же, будучи смертной я участвовала в охотах, кажется, до сих пор отчетливо помня тяжесть арбалета и резвость послушной лошади. Но тогда все было совершенно по-другому и те воспоминания вряд ли помогут той, которая априори не питается кровью животных. Даже если сам загон хищника, а только на такую жертву согласились мои внутренние демоны, предполагал адреналин и азарт.
Глубоко вздохнув, я попыталась расслабиться, отдавая себя во власть инстинктов, по обыкновению управляющих мной при наличии достойного обеда. Все вокруг изменилось, как по волшебству приобретая иной окрас и смысл. Легкие порывы ветра с юга известили о стаде оленей, находящемся в пойме незамёрзшей реки, а на востоке, чуть ближе к холмам, аккуратно ступая по сугробам мягкими лапками, кралась дикая кошка. Но что еще смешнее я терялась в лесном многообразии неведомого: куница примерно в ста метрах от меня, заяц, маскирующийся в кустах и жующий кору, двигающаяся в моем направлении пума… С людьми всегда было легче, я отчетливо чувствовала пьянящих аромат крови, разрывающую горло боль, которая выжигала остатки разума, концентрируя все мысли только на одном ритме – ударах сердца. И пробуждая в себе того монстра, я не задумываясь отчетливо понимала в какой момент клыки проткнут тонкую кожу запястья, вонзятся в шею там, где под губами будет грохотать жилка пульса… Ах, сколько разных вариантов существовало... Срываясь с места, я помчалась к пуме, бесшумно и быстро приближаясь к ней. Животное бросилось от меня, стараясь оторваться, но чего я хотела от неразумного лесного жителя, не способного принять свою смерть должным образом? Это исключительно моя прихоть, пусть так, не спорю, но за внешней борьбой, заранее проигранной гибкой и стремительной кошкой, я не чувствовала ее страхов, ощущения безысходности и вместе с тем непринятия реальности как таковой. Ведь для людей я не более чем вымысел, сказка, в которую приходится верить.
Вслед за пумой я выскочила на небольшую поляну, но зверь извернулся, возвращаясь в чащу, что привело меня в ярость. Сколько же мне носиться за ней по снегу, да еще и на каблуках? Мной правил такой же хищник, который жил в ней, а значит, животному не укрыться. Обходя хозяйку здешних лесов, затаившуюся в овраге, я подкралась к ней настолько близко, что смогла разглядеть полыхающие желтые глаза кошки. Бегать от меня бесполезно, а вот нападение… Рыча и скаля прелестные острые зубки, пума готовилась к прыжку, перенося вес на мощные передние лапы, отталкиваясь от рыхлого снежного покрова. Я могла бы успеть уклониться, но не стала, приняла ее атаку, с силой отбросив зверя на близлежащие валуны. В стремительном полете кошка не смогла перегруппироваться, чтобы приземлиться на лапы, а угадила спиной на голые камни. Ее протяжный рык, больше похожий на песнь смерти огласил окрестности. Хотелось бы надеяться, что зверь просто выдохся, растерян и озлоблен, но, пожалуй, это был конец. Самый настоящий финал неравной схватки. Веки кошки сомкнулись, дыхание почти не прослушивалось, сердце затухало. Я осторожно приблизилась к ней, переворачивая тушу. Позвоночник оказался перебит из-за падения на камни. Где-то совсем близко появился доктор, наблюдая за мной и моей жертвой, но я не могла оторвать глаз от кошки. Последний удар и тишина. Наклонившись к ее горлу, я замерла, а потом резко отпрянула и, поднимаясь на ноги, стала пятиться назад.
- Не могу, это выше меня, - прошептала я, едва узнавая свой сдавленный и дрожащий голос. – Она… она… Я никогда не пила кровь животных.
Что уж и говорить. Да, я испытывала самое настоящее отвращение, ведь с первого дня своей вечности привыкла к иному и меня всегда это устраивало. Для кого-то это глупость и ерунда, а для меня своеобразное фиаско, потому что я так и не смогла пересилить себя, чтобы примерить маску вампирского «ангела», тем самым превращая Карлайл из союзника Райса в моего помощника. Теперь все зависело от моего «учителя», а я, стараясь взять себя в руки, ожидала его вердикта.