Карта ролевой игры "Сумерки"

Я усмехнулась, откидывая прядку волос, наблюдая за тем, как замок на двери вернулся на место, как снова Маркус стал самим собой.

Можно было бы сказать, что только Аро может требовать от меня подобного рода ответа, и он бы его получил. Можно было бы посмотреть, каким образом Маркус cобирался добиться от меня ответа, если бы я не хотела его давать. Можно было бы попререкаться. Но я не стала. В конце концов, он имеет право знать.
- Да, Алехандра так и сказала, что вы усомнитесь в моей преданности, - ехидная усмешка на губах скорее всего от того, как занимательно смотрится кольцо на правой руке. - Но, все же, соглашение с ее стороны уж никак не компрометирует наш клан. Указанную сумму достать легко. А что касается оснований для моего самостоятельного решения…Конечно, я бы могла сослаться на совершеннолетие, указанное в паспорте, но вам этого будет мало. Чтож. Основная причина – один известный вам Волтури.
Мой взгляд испытывающее остановился на вампире, стоящем напротив, после чего метнулся к потолку и застыл где-то на полу. Причины ведь так очевидны, если посмотреть на все с моей точки зрения, а не быть таким узколобым.
- Вы не предоставили расписания, в котором указано время вашего выхода из того состояния, в котором вы были. Первоочередной задачей была ваша «эвакуация» с острова, на котором находиться довольно большое количество вампиров, явно не расположенных дружелюбно по отношению к вам. В каком-то смысле я, конечно, похожа на Чудо-женщину, но даже мне у меня есть лимит. Простите, что беспокоилась о Вашей безопасности, - я уже хотела было усесться в кресло, но тут щелкнула пальцами в воздухе. – О, еще одно. Алехандра попросила меня кое-что сделать.
В мгновение ока я преодолела расстояние между нами, положила руку на его грудь и подтолкнула к стене. Еще одно мгновение ушло на колебания предже, чем я обхватила его лицо руками и быстро коснулась его теплых губ своими. Все мысли подевались куда то, осталось только это неторопливое дразнящее щекотание, от которого в животе странно ежилось и мурашки пробегали по коже. Его вкус, запах, ощущение прикосновений сплелись в плотное облако, обволакивающее со всех сторон и заглушающее последние проблески здравого смысла. Но лишь на какую-то долю секунды.
- Да, я знаю, дурацкая просьба, - шаг назад, твердый взгляд, как будто ничего и не произошло. - Вам решать, насколько она на руку клану амазонок. По мне так ничего особенного…

Странное дело – страх. Когда ты можешь повлиять на сознание как угодно, ни одна угроза физической расправы на тебя не подействует. Наверное, просто понимаешь, что нет ничего хуже, чем подаренная шалая улыбка, словно тебе подстроили гадость, и ты вот-вот в нее вляпаешься. Маркусу даже улыбаться не обязательно, чтобы дать мне почувствовать себя по уши в фекалиях. Слушая его, я почему-то ощущала себя как пароходный буксир, пытающийся высвободить изо льдов ледокол «Ленин», и всерьез рассматривала идею просто поднять руку вверх, прервав тем самым поток несуразностей и заблуждений, которым он фонтанировал.
Еще никто так ни во что меня не ставил. Еще никто так не унижал меня. Надо бы закрыться с ним в одной комнате, завязать его руки даром и бить всем, что попадется под руку. А потом ухмыльнуться и уйти так, чтобы стук каблуков отдавался в каждой клетке его мозга. Потратить несколько дней на то, чтобы эгоистичный, самовлюбленный паразит, питающийся объедками эмоций, собираемых с душ других, выпил тебя полностью? Увольте. Баста.

Так просто одарить его высокомерным и разочарованным взглядом, так просто будто скользя, сделать шаг назад, аккуратно позволяя своему локону проскользить сквозь его пальцы, после чего развернуться спиной, подойти к креслу, взять свою сумку, и уже перед самой дверью с неприкитым ораздражением обронить:
- С превеликим удовольствием покину ваше общество, Милорд. Боюсь соврать, если скажу, что с Вами приятно иметь дело, - открыть дверь, сделать шаг. – Вот только Вам придется сообщить своему брату все новости о задании самому.
Выскользнуть за дверь, с силой ее захлопнув, быстро сбежать по лестнице, по привычке улыбнуться обслуге на ресепшене, поймать такси и, рассматривая огни мелькающей за окном ночной Валлетты, наконец, дать разуму осознать, почему ж я не собираюсь возвращаться в Вольтерру в ближайшее время. Не хочется, чтобы Аро и Кай на меня потом сердились за то, что я сделаю с их братом. Если бы у меян было сердце, я бы выжгла свою ненависть на льду и подождала, пока взойдет Солнце. Но к сожалению, у меня его нет.

Цюрих, Швейцария

-Мисс?
Я отвлеклась от своих мыслей, перестав задумчиво водить указательным пальцем по губам. Игрушка. Пф, разве это я играю? Всего лишь пешка в руках Великих, не более. Но для того, чтобы сказать всё, что я об этом самовлюбленном Маркусе думаю, надо признать тот факт, что я о нем вообще думаю, а мне совсем не хочется. Молодая девушка, по совместительству являющаяся служащим банка, все еще ожидала ответа на вопрос, который я успешно прослушала. Легкое покашливание, заставляющее повернуть голову в ее сторону и виновато улыбнуться.
- Мисс, Вы уверены, что хотите снять со счета все деньги?
- Да…И еще принесите из сейфовой ячейки все мои бумаги.
В конце концов, моя «недвижимость» находится вовсе не в Цюрихе. Уж лучше не мотаться на самолетах туда - обратно по тридцать раз, а с комфортом устроиться в одном месте. На Аляске. Прочувствовать до конца этц мысль и в ожидании возвращения девицы позволить себе рассматривать разноцветный вечерний пейзаж, расположившийся прямо над столом из красного дерева. Забавно, как природа, не терпящая пустоты в том числе и в душе, стремится моментально заполнить голову мысленным мусором
Я почти вздрагиваю, вновь понимая, что слишком глубоко углубилась в свои размышления. Однако, невесомые шаги по изысканному ковру вовсе не принадлежат служащей банка. В кабинете повисает запах ветров и моря, принесенный вампиром, который стоит у меня за спиной и не может пошевелиться. Слишком нерешительно. Слишком юно, чтобы успеть хоть что-то предпринять, прежде чем нейронная сеть в ее мозге замкнулась.
- Мне казалось, я распрощалась с вашим кланом еще вчера, когда покидала Мальту, - встаю с кресла и аккуратно присаживаюсь на край стола, чтобы лучше видеть глаза яркого алого цвета, в которых буквально затаился ужас. – И что тебе потребовалось от меня?
- Я здесь, чтобы передать послание: ты должна вернуться в Италию, - сухо отвечает амазонка.
- Должна? – с нескрываемым удивлением переспрашиваю я. – При всем моем уважении, с какой кстати Алехандра решила отслеживать мои перемещения?
- Не она. А твой Повелитель. Маркус.
- Занимательно. С чего бы ему этого хотеть? – с сарказмом спросить и безразлично крутануть золотистую ручку, лежащую на крышке стола. – И с чего бы амазонкам способствовать его прихотям?
Она усмехнулась. Кажется, она пришла вовсе не для того, чтобы не попросить меня вернуться, в рассказать что-то своершенно другое. Интриги, интриги…
- Сделка, - мне оставалось лишь немного подождать, прежде чем услышать всю историю: - Он предложил Алехандре оставить амазонок в покое при условии, что мы больше не будем привлекать тебя на свою сторону. И если проследим, чтобы ты была в зоне его досягаемости.
- Чушь! С чего бы Маркусу заключать такую бессмысленую сделку?
- Не знаю. Может, стоит спросить у него?
- О, не сомневайся, я спрошу…И уж постараюсь получить ответы на свои вопросы. , - мои руки сами собой скрестились на груди, будто подавляя зародившуюся там злость. Разменная монета, значит? Товар, который можно приплести к своим игрищам? Кто-то мне явно за это ответит.

Когда я приехала в замок, уже близился рассвет. Ногти помимо моей воли отстукивали ритм по рулю моей ненаглядной машинки, позволяя волне непонимания и тихой злости выливаться в мир. Можно было бы наплевать на все: амазонки не так глупы, чтобы вдруг не с того ни с сего начать искать меня по всему свету, зная, что с одиночными представителями дело будет обстоять только одним образом. Нет. Это было бы несправедливо. Карающая длань может указать только на то виновного. Кажется, первый луч солнца даже успел нежно коснуться прядки моих волос, прежде чем я успела скрыться в стенах замка.
Милорд нашелся в тронном зале. И даже не смотря на то, что явно в нем было что-то не так, Немесида во мне проснулась и требовала возмездия. Но не в привычном понимании. Я прошла в середину зала и, отвесив формальный поклон, с едва заметной улыбкой на губах добродушно промурлыкала:
- Милорд, я так рада, что вы добрались до Вольтерры! Прекрасный день, не находите?
Чего не сделаешь ради крохотной возможности поглумиться как следует? Даже откопаешь на задворках настоящее счастье – как в детстве, когда мир кажется огромным и полным чудес. Как странно заставить себя чувствовать радугу внутри, ощущать безграничную радость и с благоговением смотреть на сидящее на троне существо.
- У меня для вас есть небольшой подарок, - быстро преодолеть расстояние от центра зала до трона, все еще активно и очень розово любя мир, и протянуть небольшую коробочку, мягко улыбаясь. – Думаю, вам очень понравится...
Отметить, как пальцы Маркуса довольно лениво взяли у меня красиво запечатаную коробочку с серебристым бантиком сверху, отступить от трона и потянуться как кошка, разомлевшая на солнце. Прекрасный день!
- Там духи. Те самые, которые привели вас в тот дикий восторг на Мальте, - все так же добродушно проворковать и с нескрываемым восхищением добавить: - Я подумала, раз они так вас воодушевили, что вы решили попросить амазонок уговорить меня проводить все свое время подле вас, то вы просто обязаны их иметь в наличии. Кстати, скоро должен приехать грузовик полный коробок с ними, так что Вы даже наверняка сможете устроить себе ванну с ними! Правда здорово?
Захлопать в ладоши, словно я пятилетнее дитя, и думать о том, чтобы только не засмеяться. Но смешинка так и хочет сорваться с губ, поэтому ее придется на секунду закусить, бросить игривый взгляд в сторону Маркуса и придыханием спросить:
- Кстати, могу я спросить, а как близко вы хотите меня видеть? Понятие близости такое растяжимое, а ваши мотивы не совсем ясны…

Подарок не оценили, просто раздробив флакон из венецианского стекла неаккуратным движением руки. Или же наоборот, решили надушиться по полной. На моем лице лишь отобразилась довольная ухмылка, когда зал наполнился ароматом. По большому счету, я уже сделала то, что хотела, и теперь могу спокойной удалиться, но меня останавливает та надменность, с которой Маркус, вытирая свою руку, произносит:

Я лишь поднимаю с каменного пола серебристый бантик и заботливо его расправляю, переходя уже на обычный серьезный тон.
- Конечно, для меня имеет значение, кто делает комплимент. Даже «рядовой» комплимент, сделанный уместно, бывает мне не только в радость. Однако если он сделан в такой форме, что оскорбляет меня как женщину, да и еще и тем, кто без причинно все время только и делает, что ни во что меня не ставит, я не стану его принимать, - на секунду замолчать, прежде чем сделать осторожный шаг вперед и вернуть законному обладателю злосчастный бантик. - Мне не нужна ваша благодарность или какое-либо признание. Но делать из меня предмет сделки – это унизительно. Каким садистским монстром надо быть, чтобы таким подлым способом попытаться ограничить чью-то свободу?
Немой вопрос, на который и ответа не нужно. Вот он сидит передо мной, этот самый монстр, который мучает меня уже неизвестно сколько времени своими словами, прикосновениями и действиями. Причем даже вроде тогда, когда он не рядом. Я лишь делаю тяжелый вдох, скорее по привычке, чем по необходимости, и уже не смотря на Милорда, делаю несколько острожных шагов обратно к центру зала.
- Хватит, Маркус. Я далеко не каменная, чтобы вечно прощать Вам такое отношение, - бросить серьезный взгляд в его малиновые глаза. - Если Вы будете продолжать в таком же духе, боюсь, что ни один вампир не сможет остановить меня, когда я захочу покинуть ваше общество. И да - спасибо, что воспользовались духами по прямому назначению.
Мой взгляд метнулся к осколкам на полу, и я усмехнулась.

Мягко проворковала причина моего приезда, давя осколки флакона, как ничтожных мух. Вот так сюрприз! Теперь понятно: он понятия не имел, что я женщина до того, как я ему сказала об этом на Мальте. А я еще у него интересовалась, почему он не позволил мне пообщаться с тем клерком… Маркус буквально проскользил невесомой тенью по полу, преломляя лучи света, подающие в зал сквозь окна. Почему-то мне показалось в этот момент, что это двоякая метафора. Милорд может превратить солнечный день в темнейший ад, стоит ему только захотеть. И мне не надо об этом забывать.

Вот и мне странно, что у нас одна фамилия. Хотя у меня в документах значится другая. Да и приняли меня в клан, скорее всего, за особый дар, а не за все остальное.

Обойдя меня вокруг и рассмотрев меня словно лошадь на выставке, Маркус заглянул мне в глаза. «Ну, чего уставился? На мне узоров нет!» — раздраженно проворчал внутренний голос, стараясь скрыть свое изумление под напускной грубостью. В его малиновых глазах ясно читался дразнящий вызов. Похоже, он находил занимательным играть со мной.

Конечно, я думала. Тысячи разумных идей были просто выброшены. Если бы он заботился о благе клана, то скорее меня бы привязали к замку, а не к нему. И единственным объяснением, которое подходило под все факты, было то, что я была ему нужна. Вот только зачем? Неожиданно его взгляд изменился, и это новое чувство могло бы вызвать большой ужас и трепет, чем предшествующий вызов. В них появилось что-то… Какая-то неистовость. Голод. Гнев. Я не могла точно определить составляющие этого бурлящего сплава, так же как и отвести свой взгляд. Секунда, и передо мной снова каменная стена, которую невозможно прочитать.

- Тогда как Вы думаете, я должна отблагодарить Вас за то, что Вы соизволили думать, будто я какая-то послушная собачонка, что будет послушно находиться рядом? – на мгновение одарить морозящим взглядом, затем сделать шаг вперед, обдумывая мерзопакостный поступок. – В благодарность можно дать вам почувствовать, что значит быть близко…
Еще шаг вперед, и оказаться совсем рядом, ощущая запах его тела, его холодное тепло. И вдруг понять, что хочется прижаться к нему, прильнуть к его широкой груди, ощутить его прикосновение. Раздразнить и спровоцировать - интрига. Скрыть, что это доставляет удовольствие - притворство.
- Когда границы так хрупки…
Я приблизила своё лицо к его лицу на такое стратегическое расстояние, что длинные ресницы мягко касались его шершавой холодной щеки. И, довольно улыбаясь, медленно закрыть глаза…затем открыть и снова закрыть…Я мучила его, зная, что сладкая судорога сводит его тело, он в нетерпении: ему нужно всё сейчас, сразу, полностью, но нет - я действовала в соответствии со своим планом - мягко, медленно, но верно.
- И можно почувствовать чувствовать каждый нежный выдох своей кожей, - я, не оставляя ему шансов даже пикнуть, позволила теплому дыханью замереть на его шее. Возбуждение от ласки - чувственное наслаждение. Темный танец с закрытыми глазами. Медленное парение нежности. Это почти сильнее меня.
- Или предчувствовать прикосновение губ, дарящих ласку, очаровывающих, зовущих в неизвестный мне мир…, - прошептать прямо в его губы, позволить ощутить сладость поцелуя, едва коснувшись его своими губами, прежде чем резко отпрянуть, оставив любопытство неудовлетворенным. И тут же обдать холодом взгляда, так же резко отступить на безопасное расстояние и стоя там с некскрываемой насмешкой произнести:
– Вы правы, Милорд. Лучше оставить эту благодарность при себе. Вам она уж точно не принадлежит.

Один - ноль в пользу девочек. Едва прикрытое самодовольство и эта показанная ершистость - ох, ну просто бальзам на мою душу! Во истину говорят, что женщина — слабое, беззащитное существо, от которого просто невозможно спастись! Бегите, Милорд, бегите. Вы еще не раз пожалеете, что поступили так со мной. Вот только интересно, а извещение присылать в письменном виде за три дня до совершения акта прикосания?
- салютует он на прощанье, прежде чем повернуться спиной и сделать несколько шагов в сторону выхода.
- Всего хорошего, Милорд! – радостно звучит мой голос ему в спину. – И не беспокойтесь! Я сегодня же озабочусь поисками любовника!
Проводив до его взглядом до выхода, я осмотрелась. Почему-то стало пусто. Пронзительная тишина в миг опустилась на Тронный Зал. И только сильный аромат духов напоминал о том, что тут только что произошла небольшая стычка. Оставив позади весь наш разговор, я решила подняться к себе и обдумать как следует, что мне делать дальше.
Хах! Пожелания Маркуса – закон. Еще не хватало, чтобы он подумал, что я к нему пристаю. Я ведь не покрываюсь дрожью от взгляда или от прикосновения, чувствуя запах кожи, его запах. И не посылаю ему взгляды, которые невозможно раскодировать словами и описать четырехстопными ямбами. Ведь не посылаю! Стоило только Маркусу появиться перед моим взором, как собственные чувства приводили в смятение, и я не могла понять их. Мне вдруг вспомнилось тепло его кожи, и мое странное желание оказаться в его объятьях, которое вспыхнуло как внезапная искра, которое пробежало как капля смолы, выступившая на горящем дереве и падающая в пламя.
К моменту, когда в ходе длительных переговаоров с собой я таки решила, что, наверное, Маркус в чем-то прав, я уже была в своей комнате. А прав он был в одном: я слишком долго уже одна. Пора разнообразить свой досуг. Даже если это будет просто марионетка, которая будет подчинена моей воли на пару дней. Идеальный мужчина! Хм, как раз! Можно даже выбрать кого-то их стражи, чтобы далеко не ходить…
Решив, что идеальный мужчина может и подождать полчаса, я позволила телу расслабиться под теплыми струями воды и насладиться ароматами ванили и пачули. Закутавшись в полотенце, я начала обдумывать самый сложный вопрос, ответ на который даже я не знала: что надеть?

«В следующий раз надо просто выбрать джинсы и не мучиться», - мелькает мысль где-то в сознании, как только я замечаю силуэт на фоне деревьев, отражающийся в зеркале. И я успеваю лишь ощутить удивленное замешательство, прежде чем фигура с нескрываемой решительностью умудряется проникнуть в комнату. Он подошел мягко, но я не смогла придумать ничего лучше как замереть на месте мраморной статуей. И в следующее мгновение почувствовать легкое прикосновение его рук к щекам и похолодеть, испугавшись его ласки. А потом было лишь теплое самоуверенное прикосновение его губ к моим. Чувства словно вихрем подхватили меня, заставив забыть, что на мне сейчас только тончайшее кружево нижнего белья. Я все еще пребывала в замешательстве. Сердце, только что ушедшее в пятки при его внезапном появлении, вдруг подпрыгнуло. Это было нечто яростное, неистовое, неукротимое. И в тоже время безумно ласковое и нежное. Бесстрашно языческое, хотя дневной свет и придает всему происходящему некую невинность. Необходимое.
Я могла лишь смотреть на него, разрываемая между желанием быть к нему ближе и страхом перед тем, что могло бы случиться, подчинись я этому желанию. Первые несколько секунд у меня даже и мысли не возникло о сопротивлении. Потом руки сами взметнулись, и я уперлась в его плечи, пытаясь ненавязчиво оттолкнуть, повинуясь зову разума. Какая наивность! С тем же успехом я могла бы пробовать сдвинуть скалу. Маркус знал, что я могу воспользоваться даром. Знал, что могу в любой момент воспользоваться его невниманием. Знал, что со мной опасно играть в такие игры. Сильный, властный мужчина, который живет по правилам, которые он сам устанавливает. И спорить тут практически бесполезно…

И не успела я понять, что он имеет в виду, как его губы в очередной раз приникли к моим. Это было сладким соблазном: его губы как крылья бабочки скользили по моим губам, заставляя ощущение реальности отступить на второй план. Все исчезло. Остались лишь поцелуи. Быстрые, жадные, скользящие страстью по опаленной дыханием коже. Губы дьявола. Его нежность. Опьяняюще дразнящие губы. Они вызывают дрожь и легкое покалывание в кончиках пальцев, согревают застывшую кровь. Сопротивление им бесполезно и мои руки обвивают его шею, пальцы погружаются в волосы. Внутри разлился нестерпимый жар, вызывающий тяжесть и томление. Я так и не смогла уловить момент, когда это нежное прикосновение переросло в пьянящий поцелуй. Как будто пронеслось электрическое торнадо, и вот я сама уже покорно прижимаюсь к его стальному телу, оставляя между нами ненадежный барьер материи.
Ненавижу эмпатов. За то, что они знают, когда ты испытываешь слабость. За то, что скрыть от них свои ощущения невозможно. Я хочу слишком многого здесь, сейчас. Но в сознании все еще вертится подлая мысль, что все это – лишь игра. Мне ничего не остается, кроме как, мягко смотря в глаза и продолжая находиться в опасной опьяняющей близости, почти беззвучно с иронией прошептать:
- Вы пришли, чтобы помочь с выбором любовника или чтобы предложить свою кандидатуру?

Почему я решила, что дразнить Маркуса – это хорошая идея? Я бы и сейчас не смогла ответить на вопрос, зачем и почему это сделала. Слова просто сами слетели с уст.
Но я знала точно, что не хотела вспоминать, какого это, когда вспыхнувший огонь поглощает реальность, заставляет плавиться в каком то невероятном вареве чувств и ощущений. Не хотела думать, почему он целовал, покусывал, гладил, сжимал мое тело, и почему где-то глубоко в его груди рождался низкий стон. Не хотела осознавать, что эти звуки, движения его рук и губ вызывали к жизни все новые волны оглушительного желания. Не хотела разгадывать, почему тело содрогалось и трепетало от невероятных ощущений, стрелой пронзающих все существо. Но я прекрасно понимала, что он хочет, чтобы я сошла с ума от наслаждения, заразилась его безумием. Ласка одержимого без минуты передышки. Это так порочно. Так нескромно. Так великолепно.
И даже сейчас, подобно млеющей на солнце кошке, ощущать как блаженство от его почти невесомых прикосновений к спине смешивается с теплом от света, разлитого во всем теле. Жаль только, что такие моменты очень часто омрачаются тучами.

Сказать, что у меня наступил ступор, значит ничего не сказать. Это было больше похоже на «Ты клевая, детка. Чао!». Лучше бы он просто молча ушел. Шок, полное поражение, очевидная игра этого Волтури и унижение заставили меня чуть дернуться, внезапно уворачиваясь от его нежных пальцев. Меня использовали, и эту горечь даже не перебьет вдруг сменившееся «вы» на «ты».
Но Маркус не виноват, что я оказалась такой глупой курицей и позволила своим чувствам вырваться из под контроля. Глаза жгло, словно в них насыпали песка, и, хотя я и не могла заплакать, слезы застряли где то так глубоко, что из-за этого горячего комка я едва могла дышать. Утешала только одна мысль: ни одно страдание не вечно. Человек способен пережить любую боль, которая со временем усмиряется, становится хронической. А хроники, как известно, уходят в прошлое, оставляя после себя пустоту в настоящем. Но и она, по мере наступления будущего, непременно заполнится…
Секунда ушла на то, чтобы прогнать из головы три плана по обману это павлина, и принять решение, как же с ним поступить. Ну что я теперь могу хотеть? Ворвался в спальню к девушке, приставал… Моя девичья честь требует сатисфакции! В былые времена его бы обязали жениться, но я бы предпочла больше его не видеть. Никогда. Можно было бы задеть его чувство гордости и заставить думать, что это я его использовала, сказав нечто в роде «Вот так и действует мой дар». О да, это было бы в самый раз. Но это значило уподобиться ему.
Полотенце вновь стало ангельским убежищем для предавшего меня тела. Я скользнула взглядом по своему отражению в зеркале. Если бы не легкая бледность щек и едва заметно покрасневшие глаза, я бы вообще выглядела как обычно. Совсем не как женщина, чей мир только что рухнул. А сейчас надо собрать все остатки своего былого достоинства, окутать свое сознание в броню из холода и равнодушия, а сердце обернуть железом.
- Не беспокойтесь, Милорд, это больше не повторится, - с неподдельным безразличием вырвалось у меня. – Надеюсь, что вы пресытились прикосновениями и больше меня не побеспокоите. Уходите.

Почему он просто не ушел? Хочется потоптаться? Понаслаждаться, как осознание моих собственных ошибок подобно острому ножу взрезается в самую сердцевину души, как садистки проворачивается там под действием его оскорбления? И я без его подсказок, знаю, что было полнейшей глупостью посмотреть, как далеко он сможет зайти, и в нужный момент не смогла остановиться. Или он решил подсластить мне эту горькую пилюлю, приправив ее красивыми словами а-ля «ты единственная и неповторимая, это было чудесно»? Мне не нужно слышать эту надуманную ложь! Мне не нужно снисхождение! Разве я просила его вообще что-то говорить? Да, не удержались, но, дьявол побери, к чему все эти выяснения отношений?
От меня наверное, не осталось ничего кроме больших глаз, на которые больно было смотреть, потому что, будь они меньше, в них, пожалуй, не могло бы уместиться столько печали и злости. На себя, в первую очередь. За то, что проявила сочувствие и не стала выворачивать ситуацию под свое удобство, как это делала всегда. На него за то, что он явно не ощущал, что его участие для этого тоже потребовалось. На проклятое окно, которое почему-то именно в этот день оставила открытым.
- Во-первых, вернитесь на формальное обращение, Сир! «Тыкать» Вы можете другим. Во-вторых, не надо относиться ко мне со снисхождением, – низким голосом предупредила я, поправляя полотенце. – Я и так знаю, что глупая курица. И не нуждаюсь в ваших пояснениях. В-третьих, я вам уже сегодня говорила, что последую вашему пожеланию и озабочусь поисками кавалера для себя сегодня же.
Я открыла шкаф, одной рукой все еще придерживая полотенце, и нашла там короткое фиолетовое платье, комплект нижнего белья и туфли на высоком каблуке.
- И если вас так сильно «напрягает» сложившаяся ситуация предложу варианты решения: заставить Вас забыть обо всем, что произошло тут, или я могу уехать как можно дальше. Ах, да! Я не могу уехать просто так, потому что кто-то возомнил себя моим хозяином! – бросить раздраженный взгляд на Маркуса, прямо перед тем, как открыть дверь, не заботясь о том, что замок вывернул часть стены. – Я надеюсь не увидеть вас как можно дольше, Сир! Всего хорошего!
И громко хлопнуть дверью, надеясь, что штукатурка не выдержала и осыпалась прямо на его шевелюру. Vafancullo!* Смачно ругаясь про себя на итальянском, я шла босиком в полотенце по каменному коридору, наконец-то догадываясь, что ушла из своей собственной комнаты. Stupido! Но сейчас мне было все равно. Толкнув первую попавшуюся дверь, я резко открыла дверь и , увидев в комнате какую-то человеческую слугу, гневно бросила, указывая на дверь:
- ВОН ОТСЮДА!
Горячая ванна. Охота. И я буду в порядке.

* - очень нецензурное ругательство

- Уносите все, - сухо произнесла я, окинув взглядом комнату. Несколько слуг прошли следом и стали потихоньку собирать мои вещи. Здесь не было ничего важно. Все ценные бумаги я предпочитала хранить явно не у себя в комнате. Зеркало, снятое со стены, бумаги, убранные со стола, вывернутые ящики шкафа. Вещи будут служить лишь отвратительными напоминаниями. С глаз долой – из памяти вон. Жаль, я не могу внушить сама себе, что ничего этого не было. Я бы с удовольствием воспользовалась этой возможностью.
- Не переживай, - шепчет приятный голос, очевидно замечая мое хмурое выражение лица, и тут же кто-то столь родной поцелует в висок. Как мне этого не хватало. Его тепло было другим. Мягким, ненавязчивым. Никакой грубости, никакой желчи. Сплошной комок нежного кашемира, в который приятно кутаться.
Как я и говорила, я последовала «совету» Маркуса и нашла себе «любовника». Выбор пал на одного вампира из стражи. Высокого, симпатичного, с хитрой обаятельной улыбкой. Вот только любовник – от слова любовь, а у нее слишком много проявлений в этом мире. Я выбрала для себя ту, в которой нуждалась больше всего и которую могла принять сейчас. И все равно, что это «мое создание». Это «создание» настроено на меня и будет со мной, пока мне это нужно. Компресс для уязвленного самолюбия, лекарство, которое нужно пить залпом. Своеобразная попытка заставить время повернуть назад.
- Я не переживаю, Джан, - так просто развернуться к нему и просто уткнуться носом в плечо, зная, что рядом тот, кому можно доверять как самой себе. – Я просто вычеркиваю из памяти то, чего не хочу помнить.
Безмятежный комфорт, когда не надо ничего говорить. Когда можно позволить себе расслабиться и перестать быть всегда на стороже, потому что твердо знаешь: что бы ни случилось, все будет хорошо. Просто как нежное «мурк» внутри и мягкая улыбка. Он. Просто он. И что-то вроде «мурр» и «мявррр».
Джан аккуратно поднял меня на руки, вынес в коридор, чтобы мы не мешали слугам выносить мебель из комнаты, и аккуратно поставил на пол, поцеловав в лоб.
- Спасибо, - мои пальцы вдруг затормошили лацкан его пиджака. – Спасибо, что ты рядом. Боюсь, без тебя я бы натворила кучу глупостей…
Я осторожно подняла взгляд и встретилась с его белоснежной искренней улыбкой. Он игриво щелкнул меня по носу, а в следующее мгновение обнял крепче и прошептал:
- Я всегда рядом. Всегда.
Попытка забыться в столь родных объятьях. Я буду настойчива и добьюсь в этом успеха. Особенно теперь. Все-таки в словах Милорда была правда: суицидальное поведение резко снижается при появлении привязанностей. Однако, в одном он все же ошибся...

Если бы я могла плакать, то сейчас мои слезы от счастья могли бы заполнить небольшой прудик. Как будто и не было этих столетий, разделивших нас. Его призрак так долго преследовал меня по ночам, что сейчас кажется, будто сделаешь одно неверное движение, и эта иллюзия рассеется как утренний туман. И мне было крайне неловко, что Маркус застал нас за этой семейной идиллией.
Мы с Джаном быстро отскочили друг от друга и отвесили учтивые поклоны Милорду, когда он продефилировал мимо нас. Вот и с чего ему опять появляться на этом этаже, когда тут совершенно ничего интересного нет? Надо обязательно глаза мне мазолить?
- Кажется, кто-то сегодня не в духе…, - задумчиво отметил мой милый Джан, когда Маркус скрылся из поля видимости и слышимости. – Или это просто репетиция четвертого фильма «Мумия возвращается»?
Он вытянул руки вперед и, покачиваясь из стороны в сторону, довольно живо изобразил как ходят мумии.
- Брось, - фыркнула я в ответ, подавляя улыбку. – Он же почти всегда такой…уравновешенный.
- Думаю, он точно сильно удивится, если ты предложишь постирать его бинты….
Я хмыкнула и по-доброму стукнула его в плечо, призывая прекратить нести чушь. Как только улыбка сползла с моего лица, я внимательно посмотрела на лицо моего «создания». Он не был похож на того Джана, которого я знала много лет назад. У «моего» Джана были синие глаза. Не такие, как у меня в той смертной жизни, а с вечной хитрой искоркой в глазах. Но все те воспоминания, которые у меня о нем были, все то, что так бережно хранилось на протяжении долгих лет в моей памяти, что я так ревностно оберегала, я постаралась ему передать. Он, конечно, не копия и даже больше - лишь частично напоминает оригинал. Но еще не хватало, чтобы он в силу свой натуры он нажил себе врага в лице Повелителя.
- Ты всегда был невыносим, но сейчас я тебя очень прошу: держи себя в руках. Я не хочу снова тебя терять.
- Боишься, что он признает во мне свою Анксунамун? - с невинным лицом переспрашивает вампир, явно при этом прихорашиваясь.
- А ты не боишься, что когда он разберет тебя на сувениры, потом тебя буду собирать обратно именно я?… Я серьезно, между прочим.
- Хорошо, мамочка. Я не лезу на рожон, а твое личико не принимает такое грустное выражение лица, идет? Мне больше нравится, когда ты улыбаешься, - он приподнимает пальцами уголки моего рта, растягивая губы в улыбку. Франкенштейн бы точно обзавидовался, узнав, что я вернула к жизни чудовище. Но мне все равно, ибо это любимое чудовище. Я быстро отмахиваюсь от него и с поддельной обидой в голосе тихо произношу:
- В таком виде я больше похожа на лягушонка.
- Мне пора на вахту. Встретимся позже, самый очаровательный лягушоночек! - он снова щелкает меня по носу и, уже разворачиваясь, добавляет: - Если он тебе еще раз сделает больно, кинь в него фаерболом!
«Балбес!», - радостно думается мне, когда я закатываю глаза к потолку, то ли благодаря небеса, то ли проклиная. Хорошо, что некоторые вещи не меняются, хотя раньше он бы сказал «запусти на него керосиновый фонарь» и уж точно не помнил фильма «Мумия». Вру, раньше бы он бы точно сказал нечто вроде «подари ему гирлянду из чеснока или сувенирный осиновый кол».

Разумно рассудив, что Маркус наверное уже доложил обо всем Аро, и если вдруг понадобится мое присутствие, меня известят, я решила заняться делами. Было несколько вопросов, которые требовали моего внимания. Особенно вопрос того, как следует поступить с одним вампиром, который только и делал что всячески меня унижал, топтался на моей гордости, высказывал презрение в неявной форме и просто использовал. И почему я так благосклонно поступила по отношению к нему, когда не выставила его дураком.
Обдумывая этот замысловатый вопрос, я спустилась вниз, чтобы уточнить, когда меня ждет следующая группа, жаждущая услышать о нашем замке все и желающая встретиться с хозяевами лицом к лицу. Однако, как только я спустилась по каменным ступеням вниз и подошла к большому столу, за которым сидела девушка, входная дверь распахнулась.
Она была в сопровождении нескольких наших охранников. Один из них даже тащил за собой ее чемодан. Темная кожа, угольно-черные волосы и взгляд сквозь большие зеркальные стекла ее очков от солнца. Грация и изящество в чистом виде. Если бы львицей могла стать женщиной, то она была бы Серафимой.
- Хайди! Моя дорогая! - выдает очередь приятный голос, прежде чем я успеваю сообразить, а что вообще происходит. – А где красная ковровая дорожка? Где делегация по встрече меня? Неужели они послали только тебя меня встретить? А я думала, Волтури уже скопили свой первый миллион…
- И я рада тебя видеть, Серафима, - уклончиво отвечаю я, игнорируя тот тон, с которым она произнесла свою речь.
- Я же звонила Маркуше! И предупредила его о цветах! – продолжила возмущаться Серафима, осматривая холл.
Маркуша… Вот тебе и тысячелетний вампир, наследивший кровью на страницах истории по самое «не хочу», - усмехнулась я про себя, отдавая распоряжения по размещению нашей гостьи. Как только ее чемодан убыл вверх по лестнице, уроженка Африки подхватила меня под локоть и, сияя своей белоснежной улыбкой на весь коридор, разочаровано спросила:
- Ты даже не поинтересуешься, что меня привело в Италию?
- Вообще-то, я жду, когда ты сама поведаешь мне эту захватывающую историю. Прошу сюда, - я толкнула дверь, ведущую в одну из самых звукоизолированных комнат, которая по совместительству являлась крайне приятным местом для времяпрепровождения. Пастельные тона в светлом помещении – чем не раннее утро? Серафима тут же по-хозяйски устроилась на небольшой кремовой софе, я же предпочла кресло, стоящее недалеко от светлого столика.
- Алехандра попросила меня присмотреть за Маркушей и за тобой. Она обеспокоена, что ты сбежишь от нашего общего знакомого куда подальше, - мягко, но крайне серьезно произносит она, пристраивая свои очки на груди.
- Я догадалась, - столь же мягко отвечаю я, задумчиво наматывая на палец локон волос. А что если ...?
- Конечно, после того, как я тебе сказала, только совершенная дура бы не догадалась, - ее лицо приобретает оттенок легко презрения.
- Да, знаю, - я резко поднимаюсь с кресла, складываю руки на груди и разворачиваюсь к окну. – Но ты приехала как нельзя кстати. Маркус в последнее время стал проявлять повышенное внимание к моей персоне. Я хочу, чтобы ты…заняла его на какое-то время.
- Оу? Каким же образом? Сводить его на твою экскурсию? - по интонации ее голоса можно было сказать, что это лишь праздное любопытство.
- Только совершенная дура не сообразила, как занять время мужчины.
Она залилась громким смехом, видимо, сочтя, что я пошутила. Я лишь одарила ее скептическим взглядом и подождала, пока она отсмеется.
- Занять Маркуса? Ты ведь не серьезно?
- Более чем серьезно. Что может занять мужчину лучше чем красивая, умная женщина рядом? – указываю жестом на нее. – К тому же, я не говорю, что ты должна с ним спать, но если дело дойдет – то почему бы и нет? А взамен, я в долгу не останусь…
- Ты бредишь! Я никогда не стану этого делать!
- Или я заставлю тебя, - равнодушно заключаю я. – Ты не принадлежишь к нашему клану, и я имею полное право использовать свой дарв том ключе, который посчитаю нужным. Предложение – это всего лишь дань уважения, не более того.
- Стерва! - шипит на меня вампирша. Кажется, кто-то только что сломал ручку дивана.
- Не удивляйся, у меня был замечательный учитель. Ты, Серафима, - я победоносно улыбаюсь. Кажется, сегодня просто чудесный день! – Так что ты решила?
- Как будто у меня есть выбор!
- Чудненько! Я всегда знала, что ты – просто потрясающая подруга. Прошу меня извинить, мне пора встретить новую экскурсионную группу. О да, пока я не забыла, Маркус не должен знать о нашем с тобой небольшом соглашении. Замок в твоем распоряжении. Чао, солнце мое!
Так просто послать ей воздушный поцелуй и, выйдя из комнаты, улыбнуться самой себе. Играть так играть.

- Джан!!!
Маленький ураган имени меня заметил свою цель в одном из коридоров замка и напрыгнул на нее, повалив на пол. Оставалось надеться, что после этого мой дорогой вампир не станет заикой. Хотя раньше не становился, с чего бы сейчас должен?
- Попался! – радостно выпалила я, убирая волосы назад, чтобы они не падали ему на лицо, и клацнула зубами в непосредственной близости его носа. Джан лишь улыбнулся, обхватил меня и в следующую секунду из горизонтального положения мы переместились в вертикальное. Он отпустил меня и с выражением лица искреннего негодования продекларировал как истинный тиран, захвативший всю власть в свои руки:
- Кто посмел наспать на меня из засады?! Отрубить ему голову!
- О, сжальтесь надо мной, великий и могучий Джан! – улыбаясь, я сделала приукрашенный поклон. - Не вели казнить, вели слово молвить!
- Повелеваю тебе говорить, - разрешающий жест.
- О, спасибо, великий Джан! Позвольте пригласить вас на прогулку со мной за приделы замка.
Он лишь ухмыльнулся в ответ и потер свою шею, выдавая свою неуверенность. Я ненавижу вампирскую жизнь. Почему в ней каждый полчаса все вечно встает с ног наголову? Еще пару часов назад он сам высказал мне, что будет рад нашей встречи, а сейчас? Что изменилось сейчас?
- Я…не могу. Наш Повелитель, который сегодня видимо и правда не очень в духе, обязал меня стеречь нашу шоколадную гостью 25 часов в сутки 8 дней в неделю 32 дня в месяц. Так что придется ехать тебе одной. Прости.
- Тогда почему ты сейчас в коридоре? Ее-то здесь нет…
- Ну.. понимаешь, - он улыбнулся. – Мне было четко велено не спускать с сеньоры Серафимы глаз. По началу все было хорошо, а потом, когда она решила принять ванну, то я конечно же пошел за ней! Не мог же я сказать Маркусу во время отчета, что упустил ее из виду! Так вот когда она уже почти разделась... В общем, после уничтожительной речи, в ходе которой выяснилось, что я страдаю легкой формой дебилизма, она выпихнула меня где-то на час в коридор.
- Джан, ты подглядывал за Серафимой?!
- Ой, да брось! Я только спину видел! А ты что…ревнуешь да?
- Нет! Не ревную! Я о тебе беспокоюсь! - убила бы на месте за эту дурацкую привычку видеть то, чего нет. - Серафима - древний вампир, она таких как ты на завтрак, обед и ужин употребляет!
- Значит, у меня есть шанс, да?
- Джан!
- Прости, лягушонок, - он тяжело вздохнул, и его голос резко сменился с весело-шуточного настроения на какое-то меланхоличное. – Я знаю, что иногда меня заносит. Но ты ведь понимаешь, что ты занимаешь в моей жизни особенное место. И ни у одной другой женщины нет и не будет способа вычеркнуть тебя из моей жизни. Ты моя единственная…
- Знаю, знаю! – моя рука взлетает вверх, прекращая поток слов. – И так, ты поедешь со мной?
- Не могу. Мне надо быть рядом с Африкой, - он показывает рукой на белую дверь за его спиной. – Кстати, тебя настоятельно просили не подходить к ней близко.
- У Маркуса очень интересное понятие о близости, - тихо отметила я. – Он ведь не сказал, в скольких сантиметрах я должна находиться? Нет? Не бойся, прикасаться к ней я не буду. А насчет поездки – я что-нибудь придумаю…

Как это обычно и бывает в нашем небольшом царстве, когда тебе кто-то очень сильно нужен, то его на месте не оказывается. Вот и Маркус в своей царственной манере отсутствовал. В всем замке в принципе. Меня это обстоятельство крайне удивило: вроде бы это он хотел, чтобы я была в приделах его досягаемости, и даже обязал амазонок следить за этим. А тут его самого нет в замке, а я еще тут несвязанная, не оглушенная и даже в полном здравии. Более того, даже никто не позвонил с сообщением, что мои чемоданы собраны, а такси уже давно ждет у ворот. Это вселяло некоторую надежду, что под «рабочими отношениями» имелось в виду, что мои руки, ноги и другие части тела полностью свободны, и я могу оптравить их в любую точку мира, когда захочу. Как бы там ни было, теперь в моей жизни был Джан. А он был привязан к Серафиме, которая в свою очередь была привязана ко всему клану, который…В общем, пока не осуществимо.
Я решила подождать Милорда прямо у него в апартаментах в западном крыле. А если быть точнее - в гостиной. Уютной, надо отметить. Темно-красный приятный цвет, металл и дерево сочетались каким-то изумительным образом с камином, шкурой медведя на полу и всякими ужасами по типу черепа и очевидно женской кисти с кольцом на пальце, с золотыми вставками вместо хрящей. И даже не смотря на нож в одной из дверей, ведущей в другую личную обитель Маркуса, я признала, что вкус и размах у моего Милорда был.
Решив, что раз уж хозяина нет и неизвестно, когда он собирается заявить права на свое имущество, я могу позволить себе расположиться, как мне будет удобно. Выбор пал на диван. Я легла на спину и мой взгляд наконец-то обратился на потолок. Наверное, хорошо ему вот так лежать тут и думать о своем, медитируя на росписи древних символов и каких-то рун. О чем мог думать Маркус в свое свободное время, мой разум не имел ни малейшего понятия. Он мог только предположить, что думалось Повелителю о покорении всего мира. Мне в этом плане намного проще. Я дотянулась до принесенного с собой пузатого справочника желтых страниц и вернувшись в прежнее положение, углубилась в чтение, делая помарки ручкой и периодически наматывая на палец прядку волос.

Я почти закончила изучать толстенный справочник, когда хозяин вернулся. Одно я знала точно: если бы не Джан, если бы не шуточки и вечная попытка заставить меня чувствовать себя лучше, то сейчас бы я бы бросила в Маркуса пару «иголок» насчет его манеры обставлять помещения. Но сейчас мне не хотелось царапаться и кусаться, а просто побыть просто очаровательным котенком.

- Благодарю, Милорд. Мне нравится ваш диван, но на него покушаться пока не собираюсь, - я одарила Маркуса улыбкой, отложила на пол будущую макулатуру и блаженно потянулась, возвращая мышцам тонус. Однако, сочтя, что разговаривать из такого положения не очень учтиво, да и к тому же крайне неудобно, я спустила ноги на пол, коснувшись темного дерева паркета.
- Знаете ли, с сегодняшнего утра я уже успела скучиться…, - мой взгляд внимательно следил за хозяином, -… по своей мебели. Так что цель моего визита более чем официальная.
Еще одна улыбка и я наклоняюсь, чтобы закрепить ремешки бежевых туфель на нужных местах.
- От вас не скрылся тот факт, что я решила сделать ремонт у себя в комнате. Но, как Вы сегодня выразились, «глупая женщина» совсем забыла, что для этого ей придется покинуть замок, что в моей ситуации немного затруднительно, - откинув волосы назад, я вернулась в сидячее положение, удобно разместившись на самом чудном предмете интерьера в этой комнате. – Я хотела Вас попросить отпустить Джана со мной. Дело в том, что он единственный вампир, который сможет гарантировать мое возвращение обратно, когда очередная вампирша решит «напомнить» о сделке между вами и амазонками. Думаю, что смогу предложить несколько кандидатур на роль телохранителей Серафимы, если Вы позволите. Они намного опытнее, сильнее и не столь беспечны, как Джан. В прочем, мы можем обсудить это позже. Уверена, что такой мужчина как Вы, сумеете позаботиться о нашей гостье в течение той пары часов, пока мы будем искать мне подходящий диван или кровать.
Даже никакого сарказма. Печаль. Джан определенно на меня плохо влияет. Может даже и к лучшему, что теперь мы не будем так часто видеться. И так легко рассматривая свой маникюр добавить:
- Есть, конечно, еще один вариант, но не думаю, что он вам понравится. Вместо Джана могли бы поехать Вы, но полагаю, что клановые дела как всегда требуют вашего пристального внимания. Ведь я права?
Вот теперь можно встать, подобрать с пола желтые страницы и в очередной раз мило улыбнуться.

Моя кровать! Каков чертяка! Конечно, если сейчас его обвинить в домогательстве, он состроит из себя невинную овечку. Что ж, хорошо… Хотя бы теперь я знаю, что могу переместиться из замка в какой-нибудь отель на окраине города. Надо над этим подумать.
- Постоянство свойственно не только вам, Милорд. Именно поэтому мне не подойдут другие покои, ваш диван или ваша кровать, - вернуть ему точно такую же улыбку, какую он послал мне. – И я не люблю заказывать что-либо через каталог. Мне не достаточно просто увидеть, мне надо прочувствовать фактуру, ощутить мягкость, комфорт прежде чем я окончательно приму решение, стоит ли объект моего внимания.
Сделать небольшую паузу, будто задумавшись. И одарить Маркуса оценивающим взглядом, будто говоря, что тоже самое проделала с ним. Да, наверное, так и правда поступила.
- С Джаном тоже самое, - вот тут надо отвести взгляд от его пронзительных малиновых глаз и открыть Повелителю правду: - В нем часть моего прошлого, к которому я очень сильно привязана. Объективная причина, что он был грубо говоря «создан» мной? Вдруг у него есть какие-то «деффекты», которые будут опасны для Серафимы?
Так легко изобразить искреннее беспокойство за судьбу посланца мира со стороны амазонок, когда мне абсолютно все равно, что с ней случится. А сейчас можно даже невзначай ткнуть носом этого всезнайку в его собственные слова.
- К тому же вы сами сказали, что мне нужен кто-то, к кому я могу испытывать привязанность, симпатию, любовь. И я выбрала того, кто дарит тепло, того, в ком я нуждаюсь, и кто помогает мне не творить глупостей. Но я не могу проводить с ним время, потому что Вы по какой-то причине решили, что лучше лимитировать наше с ним общение. Позвольте поинтересоваться, в чем же заключается причина такого решения, Маркус? И не надо снова углубляться в то, что он развлекателен для нашей гостьи - в замке есть куда более занимательные личности...