Карта ролевой игры "Сумерки"

Непонимание и недомолвки склонны нагромождаться друг на друга, когда двое не умеют говорить на одном языке. Или когда кто-то один, или сразу оба, даже не желают этому самому языку научиться. Каждое слово, имеющее порой абсолютно иной смысл, интерпретируется совсем не так, как должно интерпретироваться для правильного построения дальнейшей дискуссии. Одно нагромождается на другое, упрямство приглушается ещё большим упрямством, перерастая в отвратительное нежелание внести ясность и разложить всё по полочкам, чтобы дальше пойти с кристальным ощущением свободы от груза прошлых недомолвок. И тогда всё то, что с таким трудом выстраивал, к чему так долго шёл в этих отношениях, где-то в чём-то ограничивая самого себя, ради счастья, лежит погребённым под толщей всего того, что по сути не имеет никакой ценности. Но то, что ты сам сделал ценным, убив на него своё время, эмоции и чувства, порой даже бросив под ноги этому то, что было безумно дорогим.
В этом случае такая простая вещь, как взаимопонимание становится чем-то мифическим, нереальным, недостижимым. Хотя по сути стоит только шагнуть вперёд, протянуть руку и сказать:
- Давай попробуем снова. Давай шагнём вместе вперёд. Давай мы будем вместе учиться говорить на одном языке, потому что то, к чему мы так долго шли, - это и есть то важное, ради чего стоит жить, не тратя время на то, что превратится в прах, истлевая от того, что является мёртвым и ненужным.
И всё равно отношения - это двое. И любые изменения нужно начинать с себя, тем самым приведя за собой изменения в том, кто тебе дорог и нужен. Это тяжёлый путь, но тяжёлый путь - удел сильных.

Мы с Роем регистрируемся в отеле и я принимаю про себя решение именно сейчас пустить всё на самотёк, не думая и не гадая о том, что будет дальше. Время, текущее вокруг нас, для нас и в нас несёт в себе одну важную деталь - всё вокруг меняется, и ничто кругом не имеет статичности. Даже в огромный камень может ударить молния, раздробив его на части и прекратив жизнь его целостности.
В номере, куда мы заходим, тихо и уютно, и меня охватывает ощущение что всё плохое, что было у меня в жизни исчезло без следа, оставив дорогу надежде, которой так давно в ней не было места.
Все разговоры, выяснения отношений, непонимание...Всё это стало таким неважным, совсем не тем, что должно быть на первом месте в жизни.
- Хочешь, пойдём развлечёмся куда-нибудь, заодно, может, и ребят найдём? - Рой проводит пальцами по моей щеке и я улыбаюсь ему в ответ.
- Давай, только я сначала хочу сходить в душ, - я оглядываю своё платье, понимая, что в нём мне и придётся щеголять оставшийся вечер.
Рой отходит к окну, вглядываясь в вечерний Вегас за окном, а я прохожу в сторону душа.
Вода имеет волшебное свойство смывать груз всего того, что так давит, оставляя после себя ощущение новизны и лёгкости. Едва первые капли коснулись моей кожи, как ощущение тревоги словно ушло в небытие, оставляя после себя только ощущение спокойствия.
После душа я снова возвращаюсь в номер, но понимаю, что Роя в нём нет. И нету никакой записки и вообще ничего, что хоть как-то бы объяснило его отсутствие.
Я направляюсь к кровати с намерением одеться и подождать его в номере, потому что я уверена, что он не исчезнет просто так, не сказав ни слова, а так же с абсолютно явным ощущением что он вернётся. А ждать...Ждать я всегда умела.

Опасность, сквозящая внутри, разогревает гораздо больше, чем опасность, грозящая извне. Быть опасным для остальных гораздо привлекательнее, чем находиться в опасности. Пусть даже угроза так сладко притягивает возможностью разнообразить тысячелетнюю жизнь. Это ново, остро, идеально. Это вносит в твой мир такую желанную ноту, приправленную небольшой долей страха, но неизменно влекущую. Есть я и есть остальной мир и мы равны. Порой кто-то нарушает этот баланс, но разве константа - это норма?

Мой мир идеален, он и есть моя жизнь. Он и есть всё то, чего я держусь в вечности и во что неизменно возвращаюсь. В нём и проходит всё то, что должна видеть только я - боль и радость, смех и слёзы. Остальные не вправе быть там и видеть то, на что у них нет разрешения. А выписывать пропуск я никому не намерена. В сердце, которое замерло много лет назад, и которое порой сбивается с установленного мною ритма звучит мелодия . Иногда сердце подводит меня, выводя совершенно не туда, куда я должна идти, но разум неизменно возвращает меня на необходимые позиции.

Расстояние, такое необходимое, и такое всепоглощающее и есть норма моей вечной жизни. Оно внутри, оно вокруг меня, оно восстанавливает равновесие в душе и оно же возводит стену, которая и есть моя крепость. Сбежать из неё, позволить разрушить её - это и есть моя гибель, растворение в окружающем мире, к которому я не собираюсь принадлежать.

Я надеваю единственное платье, попутно отмечая, что мне нужно срочно выбраться в магазин и пополнить гардероб, а так же посетить салон, потому что я привыкла быть как пламень среди людей. Пламень с минусовой температурой внутри. И собираюсь стать таким пламенем снова. Оставляю Але сообщение на мобильном, в котором рассказываю, куда именно отправляюсь, а так же предлагаю составить мне компанию. Подхватываю с кровати сумку и электронный ключ от номера и выхожу в коридор в надежде, что встречу Аларию, которая и составит мне компанию в ночном шопинге. Хотя с удовольствием получу наслаждение и от похода в одиночестве.

Выхожу из отеля и останавливаюсь возле дверей, доставая из сумки сигареты и с наслаждением закуривая. Выпускаю вверх тонкую струйку дыма и любуюсь на звёзды, такие далёкие и холодные. Сигарета выпадает из рук, когда широкая мужская ладонь зажимает мне рот, а возле уха слышится шёпот Давида:
- Ну вот и я, Мира.
Усмехаюсь ему в ладонь совершенно не ощущая страха. Это будет чья-то последняя ночь, Давид, и, чёрт меня раздери, если я не выйду из неё живой.

______________________________________________

У меня теперь новый путь,
Тот, который мне был предназначен,
Мне уже с него не свернуть,
Будет так, как хочу, не иначе.

Жестокость и злость бывают оправданными. Бывает злость, которая живёт внутри в силу каких-то черт характера, и бывает та, что поселяется внутри после произошедших событий. Возможно, она лишь копилась со временем, приобретая силу и мощь, чтобы в итоге вырваться наружу, застилая всё вокруг и топя в себе другие чувства. Есть злость и я, и другим эмоциям нет места.
Давид шагает вперёд, понуждая меня шагать под давлением своего тела, и не отнимая от меня рук, впрочем, я пока не делаю никаких попыток к сопротивлению. Мы доходим до парковки и он останавливается, очевидно, раздумывая над тем, как поступить дальше, когда меня всё равно придётся отпустить. И в то же время явственно ощущая, что я больше не буду пресмыкаться перед ним. Эта пауза стоит ему того, что его план слетает в никуда, когда возле нас слышится голос Али:

Я даже не знаю, какого ощущения внутри больше, радости, что Аля так вовремя появилась здесь, или растерянности, что теперь в игру вступает ещё и третий участник.
- Чего тебе? - злость Давида бьёт через край, хотя культурой слова он не отличался никогда.

Интересно, кому? Мои глаза расширяются от удивления, откуда в этой девушке столько храбрости и бесстрашия. Мне, чтобы взять себя в руки, потребовалось не одно тысячелетие, а она, несмотря на оторопь так спокойно говорит о том, чтобы помочь.
Давид переводит глаза на Алю и в следующие пару секунд его захват слабеет, а я, воспользовавшись ситуацией, разворачиваюсь к нему, одновременно ударяя ногой в район колен и, когда он приседает, хватаю за шею и толкаю вниз, так, что Давид прикладывается об асфальт затылком.
Внутри пылает смесь триумфа и злости. Яростной, безудержной и тонко отточенной. Это не та злость, что способна спалить всё кругом, превращая окружающую обстановку в гору пепла. Это тончайшая злость, подпитанная жестокостью, обернувшейся против того, кто эту жестокость направлял на тебя многие годы. Этот коктейль щедро разбавлен острейшим желанием убить Давида. И он плещется в бокале моего "я", выливаясь наружу.
Я слегка киваю головой подруге, благодаря её коротким "спасибо", хотя благодарность за то, что она сделала никогда не сможет вместиться в эти семь букв.
- спрашивает Алария о том, что тревожит мою душу годами.
- Долгая история, - Отвечаю я, но вижу, что расспросы на этом явно не закончатся. Да и Алария вполне вправе знать, в чём участвует. – Давай сначала его убьем? Только не здесь. Слишком многолюдно.
Такая простая мысль и постановка вопроса, как будто я прошу Алишу передать мне губную помаду. Смотрю на Давида, безвольно лежащего на земле, а внутри всё ликует.

Повинуясь её немому приказу, Давид неловко поднимается на ноги, а мне в голову приходит грандиозная идея.
- Подождёте меня здесь? - спрашиваю я у Али, - Я надеюсь, он ничего тебе не сделает?
Аля ухмыляется, глядя на покорного Давида и, подойдя к нему, треплет по щеке:
- Не волнуйся, мы прекрасно проведём время.
Мчусь в сторону отеля, в свой старый номер, в котором лежат мои вещи и то, что и пригодится мне сегодня. Быстро надеваю удобные джинсы и высокие сапоги и достаю из сейфа катану.
Возле машины, - большого чёрного джипа, который, очевидно, принадлежит Давиду, - всё тихо и спокойно, по крайней мере, на первый взгляд. Аля с самым спокойным видом закуривает сигарету, к которой Давид учтиво подносит зажигалку. А сам Давид не выказывает никаких признаков, которые могли бы меня хоть как-то обеспокоить.
- Ну что, едем? - спрашиваю я, направляясь к машине и слышу, как Давид и Алария идут следом.

Мы достигаем Долины Смерти, куда Давид и привёз нас, не понимая, что везёт сам себя к последнему пути и мы выходим из машины. Давид направляется вперёд, утопая в песке, и встаёт перед машиной в свете фар. Алиша забирается на капот машины, располагаясь на нём в самой непринуждённой позе и я сажусь рядом, пока не зная, как и чем закончится сегодня земной путь Давида.
- Луна сегодня необычайно яркая, - чуть ли не зевая, произносит Аля, рассматривая маникюр.
Я поднимаю глаза вверх, любуясь россыпью звёзд и ночным светилом, которое так ярко освещает всё кругом: какое-то жёлто-серебристое, и огромное. Киваю в ответ, лениво вытряхивая сигарету из пачки и передавая пачку "Treasurer" Але. Устраиваюсь по-турецки, с наслаждением закуривая и глядя куда-то вдаль, чтобы только не смотреть на застывшего Давида, потому что жалость мне сейчас ни к чему. Я снова на пути холода и жестокости и тёплым эмоциям во мне места нет.
- Перекинь ему катану, - чуть растягивая слова, произносит Аля и я в недоумении гляжу на неё, но всё же быстро выхватываю меч из ножен и бросаю Давиду. - Лови, - приказывает мужчине Аля и Давид хватает её. А я смотрю на губы Али, которые искривляются в холодно-жёсткой усмешке и перевожу взгляд на Давида, ожидая того, что будет дальше.

Меч не для стола
В нём воина душа
Омыта кровью

Философия сквозит в окружающем мире подобно тому, как лучи солнца пробиваются сверху, разливаясь по зелени деревьев в лесу. Стоит только взять за основу какую-то мысль переложить её на имеющийся опыт и сдобрить теми размышлениями, что дал этот опыт и вот уже мысль растекается во что-то большее, становясь жизненной философией, обрастая новыми измышлениями, оттенками и цветами. У каждой вещи своя философия и чем больше действий можно предпринять при помощи этой вещи, тем больше можно размышлять при её помощи об окружающем мире.
Философия меча таинственна, чуть подёрнута мутноватой дымкой. Она опасна, она притягательна, она неистова и она остра. Владеть этой философией, значит познать самого себя через остроту, холод и сталь. Разве это не притягательно: говорить с миром на языке меча?

Голос Али слегка подёрнут морозцем, да и как может быть иначе, когда ты общаешься с тем, кто встал на путь чудовища, избирая для себя именно такую роль по отношению к родному человеку.

Жестокость этого заявления даже скорее не в самом действии, которого требует моя подруга. Жестокость в обыденности, которым произнесён этот приказ.
Вот Давид поднимает левую руку и, зажав мою катану в правой, отрезает себе палец на руке. На лице явственно проступает боль, и я говорю себе, что это лишь немногое наказание за всё то, что я терпела от него на протяжении моей долгой жизни. В глазах, направленных на хозяйку своих действий - немая мольба. Но у неё нет права на существование, как не было права и у моей мольбы.
- Продолжай, - приказ сам слетает с моих губ, такой же ледяной, как и взгляд, наблюдающий за тем, чтобы приказ Али выполнялся беспрекословно. И Давид снова поднимается на ноги, прекрасно понимая, что он остановится только тогда, когда мы этого захотим. А хотеть этого - не в наших планах. Он снова рассекает воздух катаной, поочерёдно опуская её на свои пальцы, которые, не выдерживая соприкосновения с остриём меча, с лёгкостью отделяются от его руки.

Снова разносится приказ Алиши и Давид безо всякого сопротивления поднимает меч и тут же пронзает своё мёртвое сердце насквозь. И снова враг повержен, стоит на коленях перед нами, но во мне нет жалости, наоборот, во мне кипит ярость, которая так сладко поднимается внутри, и я принимаю решение прикончить Давида сама. А то, что Аля в случае опасности всегда сможет лишить его воли, станет моей небольшой хитростью.
Я докуриваю сигарету, отбрасываю окурок в сторону и, встав на капоте, грациозно спрыгиваю вниз. Подхожу к Давиду, выдёргивая из его груди Ярость Дракона и вытираю его об одежду вампира. Встаю в нескольких шагах от него, чуть согнув ноги в коленях и поднимая оружие на уровень глаз.
- Сними, пожалуйста, дар. Дальше партию мы доиграем сами.
Мой голос разносится над пустыней и Аля почти сразу снимает дар, заставляя меня напрячься в ожидании ярости Давида.
Музыка боя с ярчайшими оттенками флейты сякухачи, разбавленными барабанами тайко, отбивающими ритм движений - удар, ещё удар, поворот. Яркой нитью проходят удары гонга, возвещающие об опасности, чтобы после раствориться в арфе, дав роздых утомлённому телу.
Бой всегда начинается медленно, плавными аккордами расходясь по телу, словно медленная мелодия разливается в воздухе. И только потом вплетает в себя строгий и чёткий ритм, едва в воздухе зазвучит философия меча.
Поднимаю катану вверх, кривя губы в полуухмылке и склоняю голову в поклоне, приветствуя соперника, неловко поднимающегося на ноги. Искры от света фар играют на стали клинка катаны, перемежаясь искрами от ярости в глазах Давида. Начинаем движения медленно, выстраивая линию, которая соединяет нас и которая сегодня прекратит своё существование, оставив позади плен в тысячи лет. Едва его первый выпад в мою сторону сбивает с толку, разворачиваюсь, выбивая из-под ног песок, взметнувшийся в воздух и обрушиваю меч сверху, раня его предплечье и извлекая из его тела протяжный стон. Снова встаю прямо, поднимая катану вверх, готовая к новому нападению, которое не заставляет себя ждать.
Новый выпад Давида в мою сторону, новый невесомый поворот, взметнувший из-под ног новую порцию песка, и снова удар мечом по его руке, которая с лёгкостью отделяется от туловища, сойдясь с остриём меча. Мы кружим так долго, делая поочерёдные выпады вперёд и впервые я чувствую себя соперником, превосходящим Давида. Вот он подлетает ко мне сзади, не успевая отойти от предыдущего удара и обхватывает рукой, с силой прижимая к себе и катана легко входит в его тело, взрезая плоть и ослабляя его захват. Серия ударов наносит ему всё новые страдания, отсекая плоть по кусочкам, этот бой достигает апогея, угрожая выплеснуть мою ярость уже лишь на то, что останется от Давида через некоторое время. Новый поворот, фонтан песка из-под ног, новый удар, кромсающий, ломающий, раздирающий тело врага. Делаю выпад вперёд, приседая и ударяя со всей силой по ногам. И меч так ловко рассекает их на части, вырывая из Давида душераздирающий крик боли. Он всё ещё кричит, когда я поднимаю руку вверх, кивая Але на сигареты и она перебрасывает мне пачку. Достаю из кармана Zippo усмехаясь от воспоминаний, и прикуриваю, бросая пачку обратно подруге. Перекладываю сигарету в уголок рта и медленно подхожу к Давиду, нанося ему каскад ударов, разбивающих его тело на части. А его крик и полные ужаса и боли глаза - это всё, что осталось от него перед тем, как стать просто кучей, состоящей из частей тела. Собираю его плоть, валяющуюся то там, то здесь, и подхожу к машине в поисках чего-нибудь горючего. Как нельзя кстати лежащая канистра в багажнике джипа оказывается в моей руке и я развинчиваю крышку, щедро поливая то, что осталось от Давида. Алишка, словно потеряв ко всем интерес, слезает с капота и устраивается на пассажирском сидении машины, а я ещё некоторое время молча курю, глядя на звёзды над собой и упиваясь нереальным ощущением свободы. Отхожу на пару шагов, кидая окурок в кучу, которая почти тут же вспыхивает и начинает гореть ярким пламенем, доканчивая то, что не подвластно стали.
Подхожу к машине, бережно укладывая меч в ножны и кладу оружие на заднее сидение. Сажусь на водительское место, заводя мотор и перевожу взгляд на подругу. По салону авто разносится наш холодно-металлический смех и мы покидаем Долину Смерти, принеся ей бесценный дар в обмен на мою свободу.

Быть с кем-то на равных, гореть в одном пламени, сжигая всё вокруг и свои жизни - это возможно только если есть кто-то тебе под стать, готовый на то, что ты способна ему предложить. Все остальные не достойны твоего внимания, потому что тот, кто не силён настолько, чтобы составить тебе конкуренцию - не стоит даже твоего мизинца. Сила равная твоей силе способна поддерживать тот огонь, что разгорелся из общей искры. Если этой силы нет - нет смысла что-то строить, потому что все твои действия обречены на провал и как бы ты ни старался, как бы ни выжимал из себя всё то, что как тебе кажется может спасти ситуацию - ты обречён на провал. Упадёшь в пропасть, оставляя после себя лишь воспоминания, да и те рассеются как пепел на ветру. Тяжелее остаться, продолжить свой путь, показать всем, чего ты стоишь и вернуть своё "я" на прошлые позиции. Это сложно, но это реально. Вот только...захочешь ли ты возвращаться в прошлое, избрав такой путь? Навряд ли. Нет смысла становиться слабым, когда перед тобой снова все дороги мира.

Мы с Аларией молча возвращаемся из Долины смерти, по пути слушая ненавязчивую музыку и если бы я не знала, что Аля вампир, мне бы могло показаться, что она сейчас спит.
Лас-Вегас расстилается перед нами сплошной стеной света и огня. Притягательный, манящий, грешный...Такой же как и мы, подруги вечности, её верные спутницы, которые нашли временный покой в общении друг с другом. Покой? Хм...Это смотря с какой стороны посмотреть.
- Аля, приехали.
Я коснулась плеча подруги, вырывая её из небытия и одновременно выходя из машины, упиваясь сладостью ночной влажности, что так нежно обволакивала каменное тело, придавая ему оттенок сюрреалистичности. Влажность и податливость камня - разве это реальность? Это миф.
Отдав оружие, которому камень был вполне по зубам, находясь в опытных руках воина, администратору отеля, и получив приятную неожиданность в виде корзины роз, которую получила Алишка, мы направились в сторону бара. Что может вернуть состояние расслабленности, вкупе с неземным ощущением свободы? Пара коктейлей и общение с той, которая готова поддержать практически все твои безумства.
Я решительно беру Алю за руку, уводя её в сторону бара. Заказав пару коктейлей, я веду Алю дальше в сторону относительно уединённого местечка возле барной стойки. Бармен подаёт нам наш заказ в считанные секунды и я салютую подруге бокалом, предлагая выпить за женскую дружбу.
Мы выпиваем коктейль до дна, тут же повторяя заказ и располагаясь поудобнее на высоких стульях.
- Ты знаешь, - задумчиво произношу я, закуривая сигарету, - Никогда не чувствовала себя настолько целостно-свободной.
Аля не отвечает, очевидно, раздумывая над тем, какой смысл содержат мои слова.
Опасаясь того, что меня понесёт и дальше в сторону философии, извиняюсь перед Алей и отправляюсь в свой старый номер, с намерением переодеться, чтобы выглядеть соответственно своему настроению.
Достигнув номера, молниеносно скидываю джинсы и свитер с сапогами, заменяя их коротким платьем и ботильончиками на высоком каблуке. Возвращаюсь в бар, где нахожу подругу в компании какого-то парня, очевидно, решившего, что ей нужна компания.
- Отвали, - присаживаюсь рядом с Алей, снова потягивая нетронутую порцию коктейля.
- Простите? - до парня не сразу доходит, чего именно от него хотят.
- Я сказала: отвали! - поворачиваясь к нему, обжигаю рубиновым взглядом и он исчезает из поля зрения без лишних слов.
- Ты чего так с ним? - качает головой Аля, тоже попивая коктейль.
Улыбаюсь самой холодной из арсенала своих улыбок и прислушиваюсь к мелодии , звучащей в баре.
- Самое время для танцев, - объявляю Аларии, спускаясь вниз со стула, для того, чтобы грациозно взлететь на барную стойку, игнорируя то, что меня можно распознать, как вампира. Сегодня ночь, в которую себе можно позволить всё.
Начинаю двигаться под музыку так, как неспособна танцевать ни одна из земных живых женщин. Водопад волос, изящные движения бёдер, неземной полёт жестов и чуть холодноватая улыбка.
Нагибаюсь к Але, отставив попку, обтянутую тканью короткого платья и шепчу так, чтобы услышала только она:
- Готова совершить со мной ещё одно безумство?
Снова выпрямляюсь, уже зная на 99%, что подруга готова к тому, чтобы принять мой небольшой вызов.

Люди, пусть даже вечные, так глупы, говоря слова "всегда" или "никогда". Строя свои планы, на которые они возлагают такие огромные надежды и считая, что вот в этот раз они уж точно исполнятся...Они глупы. Нет смысла жить прошлым, так же, как нет смысла жить будущим, которое так зыбко и которое так изменчиво. Есть только настоящее и только на него стоит возлагать свои надежды, и только им и стоит жить, потому что нет смысла тратить те силы, которые ты сможешь в него вложить на построение воздушных замков. Сегодня ты здесь, а завтра твоё окружение кардинально изменится, и все твои замки так и останутся фантазиями и мечтами, вот только в настоящем ты можешь упустить что-то важное, не заметить его, пройти мимо, хотя это важное и могло стать твоими реальными воздушными замками. А ты всё стремишься настроить планов, поверить в неизбежность их исполнения, начать жить ими, чтобы впоследствии так легко и так больно оказаться на земле, потому что воздушный замок лопнет, как мыльный пузырь, превращаясь в ничто. Оставляя после себя лишь воспоминание, да ещё новую возможность строить новый замок взамен разрушенному. И так по кругу, раз за разом. Верим, строим, падаем...Но неизменно снова верим и строим.

***
Танец продолжается недолго, но он заводит больше каких бы то ни было страстных ласк. Это своего рода таинство, в которое посвящены немногие, людям не дано понять природу этой грации и гибкости, потому что путь к этой природе - смерть и возрождение в новой жизни. Нельзя обрести что-то, не заплатив свою жертву. Мы заплатили её, каждый в свой срок, чтобы после иметь возможность позволять себе вот такие прихоти, которые ведут нас по грани. Мы можем раскрыть себя, танцуя на этом лезвии, и в то же время мы осторожны, чтобы не поскользнуться и не сорваться с него вниз.
Мы наслаждаемся танцем, так же, как наслаждаются им все присутствующие, с той лишь разницей, что их наслаждение окрашено нотками сожаления, - им никогда не предоставится возможность обладать нашими телами, такими идеальными и совершенными. Во всём - от красоты, до возможностей.
Едва мелодия прекращает звучать, как мы легко спрыгиваем вниз со стойки и одновременно замечаем, что чуть подальше за барной стойкой сидят вампиры. Один из них мне знаком, а вот девушку я вижу впервые.
- Подойдем поприветствуем? - спрашиваю я у Аларии и она согласно кивает.
Мы знакомимся с красивой брюнеткой, весь экстравагантный вид которой говорит о том, что она не любит обыденность и это всегда влекло меня в тех, кто разделил со мной судьбу Вечных.
Молчание, которое устанавливается между нами, угрожает перерасти в неловкость, когда Алария предлагает нам сыграть в покер. Я всегда любила азарт - будь то азарт в отношениях или просто азартная игра. Лиса не разделяет наш настрой, но соглашается составить компанию в качестве зрителя и, дождавшись, пока Эд закажет всё необходимое в его номер, мы направляемся наверх.
По дороге мои мысли снова возвращаются к Рою, и я намереваюсь зайти в наш с ним номер, чтобы пригласить его с нами.
Аля и Лиса входят в номер Эда, и он закрывает за ними дверь со словами.

Это вызывает у меня удивление, но всё объясняется, когда Эд объясняет причину того, что мы остались вдвоём в коридоре.

Подчас от простых казалось бы слов в душе поднимается просто буря эмоций, это случилось со мной и в это раз, и среди главных ощущений было непонимание. Какой смысл было тащиться за мной сюда, тащить меня в этот отель, не давать мне улететь, когда Рой "сам не знает, когда вернется и вернется ли вообще."?!
Есть такое понятие, как "женская логика", которую мужчины постичь не в силах. Пожалуй, именно сейчас я их понимала, как никогда.
Поток моих мыслей прерывает ещё один знакомый вампир Эдварда, который подходит к нам и мы уже все вместе входим в номер Эда.
Рой? Подумаю об этом завтра...
Лиса и Дима, слишком занятые друг другом, отказываются играть, но вот к выпивке относятся более чем благосклонно и мы распиваем бутылку отличного виски. Мы присаживаемся за стол и Эд вскрывает колоду и раздаёт по пять карт каждому.
Вот это ощущение азарта, которое охватывает в преддверии того, когда я увижу карты, оно слаще всего в игре. Я заглядываю в карты и тут же пытаюсь понять по лицам тех, кто играет вместе со мной, какие карты пришли им. Вот только блеф ещё никто не отменял.
Скидываю две карты, которые Эд меняет на новые и жду, когда мы будем вскрываться.
- Вскрываем, - произносит Эд, тут же переворачивая карты. - Тройка.
По губам Али пробегает довольная ухмылка, когда она вскрывает карты и объявляет.
- Бубновый флэш. - Демонстрируя пять карт одной масти.
- Ну что ж, теперь моя очередь, - я вскрываю карты и не могу сдержать радостной улыбки, - Каре на королях.
Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на Алю и Эда, уже зная, что я хочу сейчас увидеть в их исполнении.
- Ну, говори, - Эд достаёт из кармана пачку сигарет и прикуривает, выпуская вверх струйку дыма.
- Нууу, - тяну я, глядя на часы на руке, - Сейчас почти два часа ночи, до шести часов утра вы должны просидеть вот на этом стуле, - я поднимаюсь на ноги и вытаскиваю на центр комнаты свободный стул. - Эдвард сядет на стул, а Аля на Эдварда, лицом к лицу. Остальное - на усмотрение вашей фантазии.
Я склоняю голову набок, ожидая того, готовы ли будут Эд и Аля выполнить моё желание или сразу отправят меня в пешее эротическое.

Наверное, нашим вечным жизням суждено было бы быть пресными и быстро надоевшими нам, если бы в них регулярно не случался эффект неожиданности. И подчас было не так важно, насколько это неожиданность приятная или нет. Будь то новые встречи, которых не ждёшь, и которые способны были перевернуть всё твоё мировоззрение, или разлуки, которых совсем не ожидаешь, это ново, а значит, возникает ощущение движения вокруг, ощущение того, что ты живёшь, а не существуешь. И глупо думать, что так всё и останется дальше, потому что уже завтра всё может кардинально измениться.
Видимо, эффект неожиданности как раз и случился с Эдом при появлении той девочки, что была рядом с ним на праздновании Нового года. По крайней мере, проигнорировав закрытую на электронный ключ дверь, она вошла в номер, и, окинув присутствующих взглядом, поздоровалась и направилась прямиком к Дэю и Лисе. Что ж, Эду придётся добавить к счёту приличную сумму за выломанную дверь.
А вот Эд, быстро взяв себя в руки, протягивает руку Але с намерением расплатиться за долг.
Аля, грациозно перекидывает стройную ножку, затянутую в чёрный чулочек, через Эда, и располагается на нём сверху. На мгновение мелькает кружевная резиночка чулочка, которая тут же скрывается от глаз, но то послевкусие вкупе с предвкушением, что способна оставить эта картина, ещё долго находится перед мысленным взором. Мы продолжаем игру, и в этот раз везёт Але, которая с самым самодовольным видом, удобно устроившись на руках Эда задаёт нам задание.

Смех вырывается из моего рта, скорее всего, при виде изумления мелькнувшего на лице Эда.
- Мне с тобой на руках в бар идти? - приподнимает бровь Эд, глядя в лицо Але.
Они оба поворачиваются ко мне, чтобы уточнить условия моего желания.
- Окей, давайте сделаем перерыв в этом трудном деле, - я киваю на то, как Эд и Аля расположились на стуле, - И сейчас спустимся в бар.
Мой вопросительный взгляд в сторону второй троицы расценивается верно и они поднимаются на ноги, давая понять, что они тоже за любой кипиш, кроме голодовки.
Мы спускаемся в бар, где я окидываю взглядом мужчин за барной стойкой, в поисках жертвы. Пока остальные рассредотачиваются по бару, занимая каждый свой наблюдательный пункт.
Тот несчастный парень, что так быстро ретировался от меня и Али некоторое время назад, так и сидит в одиночестве, попивая виски. Я подхожу к нему и присаживаюсь рядом, ожидая, пока он заметит моё присутствие, а игнорировать меня невозможно.
- Привет, - голос сам приобретает бархат, приправленный чувственной хрипотцой.
- Привет, заказать тебе что-нибудь? - он полуоборачивается в мою сторону и я закидываю ножку на ножку, с удовольствием отмечая его жадный взгляд, скользящий по открывшейся ему красоте. Той, обладателем которой он не станет никогда.
- Пожалуй, - задумчиво произношу я, глядя ему в глаза, - Немного виски.
Бармен приносит мой заказ и я отпиваю глоток, облизывая губы, не давая терпкой капельке скатиться с губ вниз.
- Ты здесь остановился? - спрашиваю у парня, в то время, как он жадно ловит каждое моё движение и слово.
- Да, у меня здесь номер, - с ударением на последнем слове, отвечает парень, очевидно, рисуя в своём воображении самые красочные картины.
- Дорогая, а я тебя ищу-ищу в нашем номере, - раздаётся возле левого уха вкрадчивый голос Эда и он усаживается между нами, кивая бармену, - Виски, сто.
- А я вот решила немного поразвлечься, - отвечаю Эду с самой невинной из своих дьявольских улыбок.
Эд окидывает парня взглядом и снова поворачивается ко мне.
- Какая ты молодец. Поразвлеклась?
- Немного, правда...- Не зная имени парня обращаюсь я к нему.
- Стивен.
- Правда, Стивен?
- Да, по крайней мере в мыслях Стивена вы оба поразвлеклись удачно.
Со стороны это выглядит как флирт, а уж румянец Стива, заливший щёки после слов Эда, говорит сам за себя.
- Я ничего не...
- Да ладно, парень, - улыбается ему Эд холодной улыбкой, - Я тебя прекрасно понимаю.
Его голос скорее какой-то угрожающий, и, опасаясь того, что парень сейчас ретируется, я поворачиваюсь к Эду.
- Милый, ну ты меня искал-искал и нашёл, - я соскальзываю со стула и Эд, залпом допив виски, поднимается на ноги и небрежно кидает на стойку сотню.
Его рука по хозяйски ложится мне на плечи и он, кивнув Стиву, направляется в сторону остальных, уводя меня с собой.
Мы подходим к Але и я подмигиваю ей.
- Свою часть договора мы выполнили. Возвращаемся назад в номер, или вы ещё не отдохнули?

Расстояние, которое способно разделить тебя и то, куда ты стремишься, порой кажется гораздо большим, если желание оказаться в этом притягательном месте охватывает тебя целиком. И чем больше километров пролегло между тобой и тем местом, что манит тебя, и вызывает воспоминания, тем больше неотступное желание оказаться в нём, охватывает тебя целиком. Это становится навязчивой идеей, маниакальной потребностью, мысли о том, что ты находишься не там, где должен, всё чаще появляются в твоей голове, заполняя её собой, вытесняя все иные мысли. И вот ты уже берёшь билет туда, куда тебе так хочется приехать, судорожно сжимаешь одной рукой паспорт, другой - ручку чемодана и считаешь секунды до вылета.
Таким местом для меня был Фес, а вот сейчас я с удивлением поняла, что список был пополнен Форксом. Почему-то именно сейчас меня обуяло желание немедленно отправится туда, правда, перед этим нам предстояло небольшое представление от Эда, которое мы все с удовольствием наблюдали.
Эд подходит к одинокому азиату, сидящему за барной стойкой, и начинает с ним "флиртовать". Правда по выражению его лица можно скорее предположить, что он готов кого-нибудь убить. И то ли осознание того, что это игра, то ли боязнь за свой портфель, в который азиат вцепился из последних сил, но "флирт" заканчивается уже через полминуты, и азиат убегает прочь со скоростью, которой бы позавидовал любой вампир. Мы весело смеёмся, а вот Эду совсем не до смеха. Его взгляд обжигает похлеще огня, угрожая расправиться с каждым, кто посмеет заговорить о горе-флиртомане. Правда, симпатичный вампир, который людям кажется вообще богом, привлекает внимание бармена, который явно расценивает заигрывания Эда с азиатом по-своему. Вот он что-то говорит Эдварду, сладострастно кривя губы в улыбке, в то время как Эд чуть не давится глотком виски. А бармен продолжает увлечённо рассказывать что-то, очевидно о прелестях однополой любви. Его рука ползёт по руке Эда, добирается до шеи...Последующее происходит так быстро, что я не успеваю понять, что к чему, а бармен уже лежит на стойке лицом, в то время, как Эд увлечённо и со смаком заламывает ему руку.
Инцидент угрожает перерасти в разборки и мы подходим к стойке, пытаясь успокоить разбушевавшегося вампира, пока Белладжио не прекратил своё существование. Дима подталкивает нашу женскую сборную в сторону выхода из бара.
- Девочки, подождите нас в номере, мы сейчас.
Сам он направляется в сторону служебной комнаты, куда проходят Эд, бармен и сотрудники отеля, в то время, как мы с девчонками расходимся каждая в свой номер.
Перед Вечными открыты все дороги мира, а время и средства, которыми обеспечены почти все вампиры, позволяют нам в любую секунду выбрать тот или иной путь. Я быстро собираюсь в дорогу, потому что не хочу больше оставаться в Городе грехов. Это своего рода освобождение, просто я сама ещё не понимаю, от чего. От прошлого? От воспоминаний? От несбывшихся надежд?
Переодеваюсь в удобную для перелёта одежду и обувь и выхожу из номера, везя за собой чемодан, и тут же почти нос к носу сталкиваюсь с Аларией, которая тоже полностью готовая выходит из своего номера.
Мы смотрим друг на друга некоторое время, а потом обе запрокидываем головы и смеёмся.
- Тоже не сидится на месте? - спрашиваю я у подруги и та кивает, неопределённо махая в воздухе.
- В каком-то смысле да.
- Я заказала такси, поехали в аэропорт вместе?
- Отлично, - кивает Алишка и мы спускаемся вниз.
И всё же, улететь по-английски у нас не получается, потому что на выходе из отеля, пройдя необходимые процедуры на ресепшн, мы сталкиваемся с Эдом и Димой. Оба, кажется, в прекрасном расположении духа, а чуть сладковатый аромат, объясняет их приподнятое настроение.
- Ну как вы? Всё улажено? - спрашиваю я у Эда, пытаясь сдержать смех.
- Да, - краткий ответ не располагает к дальнейшему обсуждению этой темы.
Ребята переводят взгляд на наши чемоданы.
- Уже уезжаете? - спрашивает Дима об очевидном.
- Ага, дела. - отвечает Аля, - Пока.
Она начинает двигаться в сторону выхода, и я иду за ней, кивнув ребятам на прощание, но вопрос Эда останавливает меня.
- Если я увижу Роя, передать ему что-то от тебя?
Я задумываюсь на секунду. Ведь слишком глупо перечёркивать всё то, что у нас было и могло быть, просто исчезнув.
- Да, передай ему привет, и ещё... Я выбросила мобильный, поэтому Аль, если ты не против, можно оставить твой номер Эду?
Аля пожимает плечами, этим жестом говоря, что она не против и я диктую её номер Эду, который записывает его в свой сотовый.
- Если вдруг что-то как-то, Аля будет знать, где меня найти.
Мы обмениваемся последними улыбками и выходим из отеля, садясь в такси.
В аэропорту, несмотря на позднее время суток людская толпа довольно внушительных размеров. Я беру билет на Порт-Анджелес, а Аля в Париж. Мой вылет уже через сорок минут, а Алишкин чуть позже. Я крепко обнимаю подругу, и мы стоим так некоторое время.
- Как только обзаведусь мобильным, позвоню тебе, - шепчу я в волосы подруги, где-то в районе её уха.
Потом быстро высвобождаюсь из объятий и так же быстро направляюсь к терминалу, напоследок обернувшись и послав Але воздушный поцелуй.

Самолёт взмывает в воздух, унося меня из Лас-Вегаса, и в отличие от прошлого взлёта, в моей душе вместо горечи - ощущение свободы.

Ожидание так сладко, когда подпитывается надеждой. Каждая минута, приближающая тебя к заветной дате, течёт медленно, но наполнена таким нужным трепетом предвкушения, что подчас и становится тем, что хочется испытывать снова и снова. Что есть ожидание, когда перед тобой расстилается вечность? Наверное, норма, к которой быстро привыкаешь, и которая становится необходимостью, потому что если события будут происходить без ожидания, они не будут столь ценны и важны. Порой ожидание ни к чему не приводит, и то, к чему шёл, вдруг оборачивается мифом, который рассеивается, едва ты протягиваешь к нему руку. В этом случае важно, чтобы разочарование от несбывшихся надежд не выбило из колеи, потому что впереди уже есть новая цель и новое ожидание, которое может быть ещё слаще, чем предыдущее, нужно только пойти вперёд, чтобы познать это.
Перелёт проходит удачно и через несколько часов я уже с наслаждением вдыхаю знакомый аромат. Вечным дана возможность познать на своём веку миллиарды ароматов и в то же время совершенно особенные запоминаются на всю жизнь, откладываясь в уголках памяти, чтобы манить почувствовать их снова и снова. Зачем я вернулась сюда, я и сама не знаю, наверное, предполагая, что с Форкса снова начнётся новый рубеж моей жизни, как это было в Новый год, несколько месяцев назад. Он закончился, а теперь я должна была начать новый. Что перейдёт из той жизни сюда, неважно, но я знаю одно, то что должно быть в моей судьбе найдёт меня само. В одном из магазинов Порт-Анджелеса мне на глаза попадается один красавчик о двух колёсах, и я решаю, что он должен стать моим. Проигнорировав шлем, который так настойчиво пытается посоветовать мне продавец, я через некоторое время становлюсь счастливой обладательницей мотоцикла, и впереди у меня только свобода и скорость.
Это самый сладкий коктейль на свете, что манит больше всего остального, возвращая мифическое ощущение человеческой жизни. И пусть это самообман, разве Вечные не имеют на него прав?
На подъезде к Форксу останавливаюсь на светофоре, который по каким-то причудливым желаниям дорожных работников перекрывает доступ к скорости на абсолютно пустой трассе, и опускаю ножку, чтобы придержать мотоцикл в относительно ровном положении. Моего обоняния достигает запах волка, а следом за ним справа останавливается ещё один мотоцикл и парень, сидящий на нём, обжигает меня взглядом тёмных глаз. Волк и при этом волк очень большой и сильный.
Он поворачивает ручку газа, ревя мотором и машет затянутой в чёрную перчатку рукой в сторону пустой трассы, предлагая мне соревнование в скорости. Улыбаюсь, склонив голову набок, принимая его вызов. Это будет даже забавно. Едва красный свет сменяется жёлтым, срываюсь с места, мгновенно набирая скорость и с удовольствием отмечаю, что мой соперник почти сразу равняется со мной...

Скорость нельзя описать словами, её можно только прочувствовать. Скорость, помноженную надвое вкупе с азартом соревнования, хочется чувствовать снова и снова. И она не надоест, потому что это ново, остро и опасно. Как раз то сочетание, что влечёт больше самого сладкого коктейля на свете. Ветер, играющий в волосах, окружающая обстановка, ставшая сплошным разноцветным пятном, музыка , которая играет в душе, и вот уже кажется, что на свете нет ничего, кроме этого. И так не хочется думать больше ни о чём, отдавшись на волю тем эмоциям, что рождает в душе скорость. И вот ты весь - сплошной азарт, сплошное удовольствие от езды, ведь есть только ты и твои ощущения.
Мы с волком мчимся по ровному шоссе, каждый оказывается то впереди, то немного сзади, сохраняя полное равновесие в этой борьбе. Рёв моторов, редкий транспорт, который каждый из нас обходит с разных сторон, ловко маневрируя на дороге, где-то пустить мотоцикл юзом, возвращаясь на прежние позиции. Ухмылка, которая опаляет губы, когда каждый из нас понимает, что это не просто борьба, не просто соревнование, - это чистый адреналин. Его - в горячем молодом теле, и мой - в многовековом, идеальном и холодном. Визг шин, когда мы входим в поворот, резко оттормаживаясь, и клубы пара из под колеса, которое, стирая резину, вращается на мокром асфальте. Это своего рода философия, чёткая и продуманная до чёрточки, которая имеет право варьироваться в ту или иную сторону и творцами которой становимся мы сами. На данный момент я и этот волк.
Крутой поворот и новая возможность показать, кто в этой борьбе хитрее. Мы входим в него, почти положив байки на бок, каким-то фантастическим образом удерживаясь на них и стараясь быть ближе к центру, где путь всегда короче. Иногда бросая байк в сторону соперника, слегка подрезая, но всё же держась правил, потому что борьба доставляет удовольствие обоим.
Волк занимает внутренний край, смещая меня к центру дороги и одновременно с этим на меня вылетает не весть откуда взявшийся Мерседес. Чёрт бы тебя побрал! В долю секунду принятое решение сделать ли из машины груду металлолома или нет, оканчивается выбором в пользу жизни водителя, и я бросаю мотоцикл в сторону, слишком круто вывернув руль и, не удержавшись слетаю ко всем чертям.
Млять! Это была последняя мысль, прежде, чем я, напоследок приложившись к байку лбом отлетаю в одну сторону, скользя на спине по влажной от дождя траве, в то время, как Yamaha летит в совершенно противоположную, до кучи встречая на дороге дерево. Чёрт! Покаталась! Мой полёт длится недолго, как раз столько, чтобы собрать в голове весь нецензурный запас брани, а так же успеть прикинуть, что я сделала бы с волком. Почему-то злость разливалась именно в его сторону, хотя он остановился и сейчас, бросив байк на дороге, бежал в мою сторону, в отличие от водителя Мерса, который умчался, очевидно, решив, что я представляю из себя труп. Как же он недалёк от истины.
- Ты как? - раздаётся голос волка, в то время, как он держится на приличном расстоянии. Ну давай ещё футболку сними, чтобы мне ко лбу приложить.
Прикасаюсь рукой ко лбу, кажется цел.
- Я в порядке, - усмехаюсь, поднимая на ноги и оглядывая свой красиво разукрашенный травой наряд. - Мог бы и пропустить меня, - шиплю я разъярённо, в то время, как он не сводит с меня глаз.
Чёрт, когда я в последний раз была так зла на кого-либо? Кто, впрочем, не заслуживал моей злости.
- Я то в порядке, а вот что с ним прикажешь делать? - показываю я в сторону своего байка, сиротливо обнимающего ствол дерева. В это время начинаю медленно двигаться в сторону мотоцикла, опасаясь поворачиваться к волку спиной. Всё же мы враги, и об этом забывать не стоит.

Самоуверенность тем и хороша, что способна придать силы, даже если их первоначальный запас не так уж и велик. Она подпитывает тебя изнутри, давая тебе ощущение всесилия, но она опасна, потому что ты можешь недооценить силы соперника. Самоуверенность хороша, если не разливается по телу безбрежным океаном, заставляя не замечать истинную расстановку сил. Холод в уме и действиях и ты всегда выше тех, кто самоуверен.

А вот тут ты прав. Не сломаюсь ни от падения, ни от чего бы то ни было. Потому что вижу, как твои глаза горят предвкушением того, когда я накинусь на тебя.

Самоуверенность граничащая с ощущением превосходства хороша лишь до тех пор, пока кто-то не лишит тебя этого превосходства. В ином случае лишение этого превосходства несомненно потянет за собой разочарование прежде всего в самом себе.

Эта тирада оказывает на меня своё действие, которого, очевидно, мохнатый и ожидал. Мои глаза сужаются, когда я медленно шагаю в его сторону.
- Я вижу, ты разбираешься в жизни вампиров? - с каждым словом его аромат всё больше заполняет лёгкие, впрочем, за мою жизнь в пару тысяч лет бывало и похуже, - А вариант твой просто прекрасный, вот только для начала хотелось бы выпустить пар, на одного нагловатого волка, а уже потом отправляться на шопинг.
Я закатываю рукава своей короткой кожаной курточки и начинаю двигаться вправо, с удовольствием отмечая, что и волк смещается следом за мной, осторожно передвигаясь по кругу. Каждый из нас готов к тому, что кто-то не выдержит и кинется вперёд. Его глаза сужаются, а губы кривятся в усмешке, которая так обманчиво расцветает на его лице. И через секунду он бросается вперёд, и мне удаётся увернуться в самое последнее мгновение. Быстро разворачиваюсь, рык сам вырывается из горла, кидаюсь вперёд и волк пригибается, уклоняясь от удара и перехватывая меня за талию, впечатывает в землю, вызывая небольшое землетрясение. Ловко поднимаюсь на ноги и бросаюсь на него, делая обманное движение и второй рукой с локтя ударяю по лицу. Такой удар способен убить человека на месте, в то время, как для волка он - всего лишь досадная неприятность. Я отскакиваю в сторону, успевая заметить, как мохнатика начинает бить крупная дрожь. Бегу в сторону леса к заброшенному трёхэтажному зданию, чтобы увести его от трассы. Вряд ли вид двухметрового волка порадует водителей проезжающего транспорта.
Достигаю здания за пару минут и тут же взлетаю на крышу, легко отталкиваясь от земли. Занимаю удобную позицию, достаю сигареты и прикуриваю, настраиваясь на ожидание. Волк вот-вот появится, я уверена, а если он придёт в своём мохнатом образе, что ж...Это будет даже забавно...

...

Ожидание, как ты сладко, когда с тобой сплетается предвкушение, становясь единым целым! Как звонко и часто стучит сердце, когда ты ждёшь чего-то, что неминуемо должно войти в твою жизнь! И пусть стук сердца остался только в памяти, это не мешает нам ощущать его внутри. Пусть это всего лишь фантазия, но она так сладка.
Он приходит не так быстро, как я этого ожидаю, потому что следом за первой сигаретой следует вторая, которую я успеваю докурить почти до половины, когда ощущаю всем нутром, что волк рядом.

Я ухмыляюсь, когда слышу его крик, ты прав щенок, прятаться от меня смысла нет, потому что я чувствую тебя, это у меня внутри. А ты пришёл в человеческом обличье, но это не меняет твоей сущности.
- Не твоё дело щенок!
Разворачиваюсь на его голос, и тут же моего острейшего слуха достигает мельчайший шум, когда волк влезает в дом. Остаётся только дождаться его, и ждать осталось недолго.
- Я тут решила, что раз ты предложил купить мне новый мотоцикл, то ты сам и купишь его. - Продолжаю я язвить в сторону мохнатого, надеясь вывести его, чтобы подраться с ним в его волчьем обличье.
Гулкий стук сильного сердца разносится прямо подо мной, и я спешу сообщить ему об этом, не ожидая его следующих действий.
- Щенок, я слышу твоё сердце…
И почти в ту же секунду он хватает меня за ногу, пробивая кровлю и тянет вниз, на лету хватая за горло. Мощный удар двух тел - и перекрытия между третьим и вторым этажами не выдерживают и мы пролетаем ещё на этаж ниже, с громовым стуком приземляясь на пол второго этажа. Выбившаяся из-под нас пыль, устилает всё кругом, в том числе попадая мне на лицо.

Шипит он мне в лицо, выбивая внутри меня фонтан ярости. Ах, ты шакалёнок!
Сильная рука сжимает моё горло, угрожая переломать кости, в то время как я выпрастываю руки и быстро ударяю его в шею с обеих сторон тыльными сторонами ладоней. Прибавь я силы и шейные позвонки могут переломаться, отняв у волчонка жизнь, но забава ещё не завершена. Он выпускает меня, чем я и пользуюсь, перехватывая его за ворот куртки и просовываю ножку, одетую в высокий сапог, для того, чтобы уткнуть её в грудь волка и откинуть от себя прочь. Теперь уже он отлетает от меня, но, надо отдать ему должное, тут же вскакивает и бросается в мою сторону. Первый мой удар ногой с разворота в грудь пропускает, а вот второй раз совершить это не удаётся. Он перехватывает мою ножку в воздухе и, с силой крутанув её, переворачивает меня вокруг моей оси, напоследок с силой швыряя плашмя на пол, присаживается сверху, оттягивая мою голову за волосы и снова шипит:
- Ну, пиявка, получила?
Самодовольный болван! Не удивлюсь, если он какой-нибудь Альфа местной стаи. Ты ещё и половины моих сил на себе не испытал, а уже чувствуешь себя победителем.
Он резко отпускает волосы из захвата и я так же внезапно откидываю голову назад, упираясь руками в пол. Удар достигает цели, потому что волк тут же слетает с меня.
Я упираюсь кулаками в пол, поднимаясь на ноги и разворачиваясь к волку лицом. Он замер в нескольких шагах от меня, уже успев подняться на ноги и вытирая кровь, струящуюся из разбитого носа. Делаю шаг вперёд и смотря прямо ему в глаза, применяю дар. Теперь это статуя, с которой я могу делать всё, что захочу. Медленно подхожу, наслаждаясь триумфом от своей власти и шепчу еле слышно, проводя пальцем по его лицу, который оставляет на нём грязные узоры.
- Я могу сейчас сделать с тобой всё, что я захочу и ты не в силах будешь противиться мне, - отхожу на пару шагов, не снимая дар, - Дерись, если ты хочешь, но помни, не стоит смотреть мне в глаза. А сейчас я сниму дар и ты сам решишь, продолжим ли мы наше милое развлечение.
Я плавно снимаю дар, чтобы он не бросился на меня тотчас же и встаю в оборонительную позицию, чуть согнув ноги в коленях, готовая в любой момент отпрыгнуть. Если, конечно, волку вдруг не взбредёт в голову пригласить меня пропустить мировую. В чём я очень и очень сомневаюсь.

Япония 1392 год
Что есть поиск, когда в мире столько неизведанного? Кажется, ты в поиске всегда, куда бы ни пошёл и куда бы ни ступила твоя нога. Ты всегда будешь хотеть познания, потому что непознанное вокруг тебя, таится в каждой частичке мира. Это вечный поиск, вечный как движение светил на небе, вечный как сама Вселенная. Это людям нужно торопиться, чтобы успеть познать как можно больше, чтобы успеть ухватить хоть кусочек поверхностного от того, что есть вокруг них. Мы же, Вечные, располагаем временем и средствами, чтобы изучить всё то, что притягивает наше внимание как можно вдумчивее и досконально. Я люблю поиск и познание, я люблю тишину и спокойствие этого поиска и я люблю его шум и движение. Он каждый раз разный, окрашенный разнообразными оттенками, что так сладко манят к себе, и ты идёшь вперёд и вперёд, изучая и познавая всё новые вершины. Я любила познавать культуры разных стран и одной из таких держав стала Япония, в которой мне выпала честь побывать во время правления её самого могущественного сёгуна - Асикага Ёсимицу.
Холодное оружие, блеск стали и звон металла, умение владеть им и умение защищать себя при его помощи, - всё это влекло меня в колыбель этих наук, в колыбель философии меча. Япония - страна философии, ведь в каждом предмете, что окружает нас сквозит своя философия. И всё же философия меча влекла меня как никакая иная.
Я ступаю босыми ногами по чудесному саду. Это тоже своего рода познание, шаг, ещё шаг, так мы неспешно движемся в своих поисках. В воздухе растворяется свой неповторимый аромат, такой тонко сплетённый и всё же цельный, и я вдыхаю его полной грудью, потому что каждый вдох - тоже своего рода познание.
Она рисует на холсте, так невесомо и уверенно выводя на нём то, что она познаёт взглядом. Ярко-рыжие волосы развевает ветер, играя ими в лучах солнца. Она так органична здесь, так цельна с этим миром.
-Конбанва, Сакими - сан.- Здороваюсь я с девушкой, ожидая её ответа. И она поворачивается ко мне, окидывая меня взглядом.
-Конбанва. Я вас знаю?
Эта фраза пропитана и моим вопросом: знаю ли я себя?
-Я Мири - сан. Ваши рисунки прекрасны...
Искусство. Что есть ты? Статичная классика? Или переливчатая динамика? Что есть ты, когда ты вплетаешь в себя всё то многое, что есть в мире?
Мне никогда не познать искусство рисования, а хокку, вот то, что влечёт, становясь почти на одну ступень с философией меча. Связь человека и природы, что так тесно сплела их воедино.
Мой голос разносится в Саду Свирелей, становясь с ним единым целым, растворяясь в воздухе, что пропитал всё кругом своим присутствием и нотками ароматов, витающих в нём. Тишина и мои стихи,- это и есть неразрывная гармония, которую мы познаём сегодня. Тишина, неторопливость. Статика? Нет, мы движемся постоянно, пусть мы и в некоем смысле мертвы, и это движение становится нашей неотъемлемой частью.
Я прощаюсь с Сакими, чтобы в следующий раз встретиться для новых поисков. Ведь это познание, что так влечёт наши бессмертные души, души Вечных. Есть ли они у нас? Это неизвестно. Но это тот поиск, что рано или поздно окончится познанием.

Что может быть лучше и нужнее отдыха после того, как ты истратил некое количество сил на попытку вновь почувствовать адреналин? Как необходима статичность после яркой динамичной линии, что так коротка, но неизменно проходит сплошной полосой сквозь всю твою жизнь. Быть постоянно в спокойствии глупо и губительно, так происходит со всеми, кто избирает путь тишины: необходимость вновь почувствовать яркие мазки кисти движения будет незримо присутствовать во всём, что тебя окружает. Это нужное и острое послевкусие азарта и борьбы - вечных спутников динамичности, - всегда будет рядом, присутствовать молчаливым напоминанием о том, что есть другая жизнь. И ты не сможешь противиться желанию попробовать её снова. Это как наркотик, как философия, как личная религия.

Дар, понемногу отступает, и волк начинает смеяться, что в принципе странно в его положении, впрочем, постичь волчье сознание, кроющееся в парне, стоящем напротив меня, я и не стремлюсь.

Ах, какая самонадеянная фраза, которая вырывается из уст этого мальчишки, которому должно быть не более двадцати лет. Вот тут ты, действительно насмешил меня...Солдат...Произносишь такое в сторону вампира, чей возраст больше твоего в сто раз и при этом самонадеянно улыбаешься, в этом и есть твоя сила, больше ни в чём.
- Ты нормальный? Я что-то смешное сказала? - интересуюсь я для поддержания беседы.

Ах, вот что так рассмешило тебя - способность не быть человеком, да вот только и у меня эта способность развита в разы больше. А это была лишь малая уступка тебе, когда я замечала твой взгляд в мои глаза, который ты бросал, чтобы уловить в них призрачную победу, которую ты сам придумал у себя в голове.
Он берёт мою ладошку в свою широкую и горячую руку и пожимает её.

Слежу взглядом за тем, как он выпрыгивает в окно, разом потеряв к нему интерес и подхожу к древней стене, ставя ножку на нижнюю раму окна. Закуриваю, оглядывая помещение, которое благодаря нашим стараниям пришло в ещё большую негодность. Дым клубится в воздухе, перемешиваясь с тяжёлым запахом многолетней пыли. А неплохая вышла забава...
Выпрыгиваю в окно следом за волком, мягко приземляясь с высоты второго этажа. Смотреть на свой байк смысла не было, поэтому я просто бегу в сторону города, постаравшись выкинуть все мысли из головы.

Горячий душ, привычные вещи в моём доме, возможность расслабиться и отдохнуть за чашкой кофе, - это то, что необходимо мне в данный момент. И как удобна возможность заказать необходимое прямо через интернет, чтобы не выходить на улицу, наслаждаясь родными стенами. Новый телефон, новый номер мобильного, новая я...
Сколько проходит времени, прежде, чем мне успевает снова наскучить тишина моего уютного коттеджа, я не знаю, но однажды меня охватывает желание позвонить тем, кто бок о бок идут со мной по моей многовековой жизни. А ещё лучше сразу же приехать к ним. Набираю номер аэропорта и заказываю билеты в Париж. Пункт первый - моя дорогая Алария. И пусть Эйфелева башня, на которой мы сможем устроить импровизированный пикник, станет приятным дополнением к желанной встрече.