Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Промаявшись несколько серий возле церкви и так и не дождавшись счастливых жениха с невестой, Милли решила отправиться посмотреть, где же их носит до сих пор. Гостям, конечно, это совсем не мешало, они давно поделились на пары и даже не вспоминали, какое грандиозное событие собрал их в стенах небольшой церквушки. Некоторые даже поиграли с ней в футбол.
Но засевшая глубоко в сердце розовая мечта требовала осуществления. А вдруг и на двадцать девятый раз свадьба не состоится? И жених вообще передумает? Вдруг окажется суеверным и это число ему не понравится? А тут как раз она рядышком, такая вся из себя.

Нет, надо обязательно ехать к ним в особняк, чтобы все выяснить. И чем быстрее, тем лучше. За несколько серий точно доберется.

Видеть донну Сусану улыбающейся было, мягко говоря, странно. А уж улыбающейся ей, Милли, - совсем немыслимо. Первой мыслью было то, что дон Эстебан решил устроить сыну подарок к свадьбе и благополучно почил, но услышав грохот коляски, Милагрос тотчас откинула этот вариант и поспешила навстречу окликнувшей ее служанки. Потом разберется, чего это матушка Хуана решила озарить почтить окружающих своим хороших настроением.
Как тут было не вспомнить разговоры с Глорией про разные приметы! Надо бы позвонить подружке и выяснить, что означает, когда ей улыбается тот, кто совершенно не должен этого делать. Пора бояться и убегать или наоборот? Но Глории, как назло,не оказалось на связи, и Милли пришлось полагаться на собственную интуицию.
А интуиция подсказывала улыбнуться в ответ. Такой наивной глупенькой улыбочкой

И заглянуть донне Сусане поглубже в рот (ну любит она, когда кто-то упоминает о мастерстве ее стоматолога). Что я и сделала.
Она обязательно оценит мою вежливость, и, может быть, мне даже удастся выяснить, почему жених с невестой до сих пор не в церкви. А вдруг что-то случилось?
И тут я увидела самого Хуана, такого грустного, что едва не запрыгала от радости. Ну не может он ходить с таким лицом, если только не случилось то... то, чего ей так сильно хочется.

Уже бегу, донна Сусана
Всего пара-тройка серий, и я к вашим услугам. Еще бы хорошо за это время понять, что от меня требуется и не перепутать двери.

Как могла Милли так ошибаться в донне Сусане? Как могла ошибаться в этой святой женщине? Видимо, ореол мученицы, сгруппировшийся над ее головой после многих лет терпения рядом с пребывающим в коме супругом, прояснил ее и без того светлый разум. Иначе как было объяснить возникновение столь потрясающей идеи?
Она задумала поженить Милли и своего сына. Можно ли было мечтать о чем-то большем? Можно, конечно, но это все потом, а пока надо было убедить Хуана, каким чудесным может оказаться этот брак. И Милагрос уже приготовила пламенную речь, как вдруг ее перебили странные выстрелы, неизвестно откуда раздавшиеся в доме, и Хуан, вместо того, чтобы слушать ее, кинулся куда-то наверх. Стоит ли говорить, что она понеслась следом, пытаясь догнать свою ускользающую розовую мечту?
Но вот открывшаяся картина ее совсем не порадовала.

"Ну нет, это совсем никуда не годится" - подумала Милли и тут же залилась горькими слезами. Мужчины ведь не могут спокойно смотреть на женские слезы, а такие как Хуанитос - и подавно. Сейчас он начнет ее утешать, а там и до свадьбы недалеко.

- Нет, нет, дорогой! - вскричала Милли, падая рядом. - Это я, я ношу твоего ребенка! наконец-то у меня хватило мужества признаться тебе!

Милли было до слез жаль несчастную окровавленную женщину, но никакая жалость не могла помешать ей добиваться желаемого. В конце концов, если бы Хуанитос действительно хотел жениться на Перле, он вполне мог это сделать в одной их многочисленных предыдущих серий. А так оставалось лишь помочь ему решиться изменить свою жизнь.

- Нет, Перла, ты заблуждаешься! - воскликнула Милагрос, не обращая внимания, что та ее не слышит. - Мы не спали. Совсем не спали. Правда, дорогой?
И она ласково погладила Хуана по щеке, на которой разгорался след от пощечины.

Идея Хуана была так себе, делить его даже с бывшей подругой Милли точно не собиралась. Но лучше так, чем вообще никак, тем более, что ребенку в любом случае нужен отец. А со всем остальным, включая дополнительных жен, она разберется на месте. А пока лучше изобразить из себя послушную девочку, и действительно отправиться собирать чемоданы. Да, и Хуана захватить с собой, не самой же таскать тяжести? В ее-то положении!

Такого удовольствия не получала давно. Милагрос собиралась всего лишь погонять в футбол на заднем дворе церкви, но внезапный проблеск памяти напомнил, что она, оказывается, рискует оставить свое дитя без отца. Пришлось поступиться даже нежеланием делить Хуана с другой женой.
Спасибо, смеялась до слез над каждым опусом, и очень рада, что удалось поучаствовать

А у меня печалька Я про сей шедевр лишь слышала, а вот смотреть не посчастливилось. Сижу и тоскую, не понимая, о чем идет речь.

Просто одно лицо


Вот меня тоже мучают сомнения, чему же папа научит дитя ))) С такими-то собственными умениями

Ну вы даете... Одну ночь решила лечь пораньше, столько написали, что глазам с утра не поверила, пока все прочитала, забыла, чем до этого занималась

По Марвелла знаю только название, к сожалению, если выберете играть именно это, придется полагаться исключительно на фантазию.
Кстати, шикарная идея насчет старых отечественных фильмов, можно Тосю из "Девчат" познакомить с гардемаринами, например...
Или "Бедную Настю" с "Бандитским Петербургом".

Замок "Лунных волков"

не помнила, подавали ли нам на обед вино, но чувствовала себя пьяной. Им. Вместо того, чтобы злиться на Алекзандра за то положение, в котором я оказалась, наслаждалась его близостью. Его запахом. Жаром обнаженной кожи. И хотя мне было безумно неудобно висеть на его плече, словно мешок с картошкой, это не мешало ощущать стальную хватку рук на своих бедрах. Без преград из одежды.

Как же я хотела его… Тело до сих пор пылало в тех местах, где совсем недавно скользили губы.

Дверь в спальню с грохотом захлопнулась, и Алекс опустил меня на пол. Мы застыли напротив друг друга. Его глаза пылали жадным, яростным блеском, волосы растрепались, а на скулах играли желваки. Не удивительно, что в замке повисла тишина, которая нарушалась лишь нашим прерывистым дыханием. Казалось, все окружающие исчезли, слуги растворились в многочисленных коридорах, страшась гнева хозяина. А вот был ли повод его бояться у меня?

Вспомнилось наше знакомство, и сумасшествие, накрывшее с головой почти сразу. Непрекращающаяся война, едва не стоившая жизни обоим. Мы так долго сражались друг с другом, вот только не проигравших, ни победителей в этом сражении и быть не могло. Я могла уйти прошлой ночью и вернуться к сестре, и никогда не узнать, какими сладкими могут быть его поцелуи, как привлекательно мое отражение в его значках, расширившихся от страсти. Как в зеркале – собственное желание, которое с каждой минутой только возрастало.

Я сделала шаг назад, взявшись на ручку двери, и с удовольствием заметила, как по его лицу проскользнула тень. Опасается, что я уйду? По-прежнему сомневается в моих чувствах? Хотя, отчего бы ему не сомневаться? Только сейчас вспомнила, что так и не озвучила их. Откуда Алексу знать о моем отношении, если сама поняла это только недавно? Конечно, он проницателен, чуток, как любой хищник, но отчего же тогда мне так отчетливо видится сомнение в его глазах?

Вдруг подумала о том, как сильно он изменился с тех пор, как нас разлучила длинная стрела с зеленым оперением. Что было бы с нами сейчас, не пройди она тогда насквозь?

Не отводя взгляда от лица Алекзандра, я нащупала ключ в замочной скважине и повернула его, отрезая самой себе пути к отступлению. Мне все еще хотелось сбежать от всего того, что обещали глаза мужчины. Металл неприятно холодил ладонь, а я нуждалась совсем в других ощущениях, потому юркнула мимо озадаченного Алекса к распахнутому окну и вышвырнула туда ключ. Наверняка, где-то есть дубликат, да и мой муж обладает недюжинной силой, чтобы вынести дверь. Но он ведь не станет это делать?

Я улыбнулась и шагнула ближе, почти вплотную, спуская со своих плеч тонкую ткань рубашки. Его глаза сузились, а дыхание участилось. А мне надоело играть. И бегать. Сколько раз приходилось талантливо придумывать ложь, скрывая то, что я чувствовала на самом деле, а сказать правду не находилось сил. Я уже чуть было не потеряла его. Довольно.

Один шаг – и физическое расстояние между нами пропало. Если бы также просто преодолеть и другие преграды. Я опустила руки ему на плечи и спрятала лицо на груди, скрывая захватившее меня смущение.
– Люблю тебя.

Замок "Лунных волков"

ладкий, глубокий сон прерывать не хотелось, но какие-то странные звуки прокрались в мое сознание, мешая и дальше наслаждаться подаренной Морфеем чарующей негой. Я все вспомнила, еще не открывая глаз, и почувствовала, как губ коснулась улыбка. Несмотря на ощутимый дискомфорт во всем теле, могла пожалеть лишь о том, что нахожусь в постели одна.

Хотя, судя по звукам, Алекс находился где-то неподалеку. И, кажется, пытался решить проблему, возникшую по моей вине.

Я не могла не признать, что зрелище перед моими глазами казалось весьма впечатляющим. Обнаженный мужчина, пытающийся вышибить дверь, выглядел великолепно. Пользуясь тем, что он пока не заметил моего пробуждения, я позволила себе полюбоваться им. Снова. Тем, как перекатывались мышцы на плечах, напоминая об их движении под моими пальцами. Я до сих пор чувствовала его вкус и запах, хотя, судя по темнеющему за окном небу, прошло уже несколько часов с тем пор, как мы заперлись в спальне. Наступал вечер, и пора было отправляться на Пустошь, но я с куда большим удовольствием осталась бы дома.

Шансов подобраться к мужу незамеченной практически не существовало: смешно пытаться обмануть его совершенный слух, но Алекс так увлекся борьбой с дверью, что мне повезло. Я проскользнула босиком по прохладному полу, подкрадываясь сзади. Понимала, что рискую: нападать на хищника со спины было опасно, но эта опасность так приятно щекотала нервы, что я не смогла удержаться от искушения.

Мне удалось его опередить и прижаться к гладкой, бронзовой от загара коже на мгновенье раньше, чем он успел отреагировать на мое движение. Я лизнула плечо и обняла, ощущая, как под моими руками напрягаются мышцы живота.

– Так сильно захотел от меня сбежать, что даже решил выбить дверь?

Знала, что он улыбнется, разворачиваясь ко мне и мгновенно забывая о том, чем был так занят только что.

– Может быть, нам поможет твой амулет? Если мы смогли с его помощью прибыть из Корр-у и попасть в салон Стэнии, то уж выбраться за пределы комнаты сумеем и подавно.

Как было приятно наблюдать за недоумением, появившемся на его лице. Конечно, подобная мысль ему и в голову не пришла. Не трудно разнести массивную дверь. В том, что он справится, я не сомневалась. Хорошо помнила и поединок с мавками, и другие проявления силы, которые мне приходилось наблюдать раньше. Что такое какая-то дверь, если Алекзандру она показалась преградой? Только вот с другой стороны наверняка собрались слуги, которых мы и так развлекли сегодня предостаточно, и меня совершенно не устраивало, что кто-то из них будет любоваться обнаженным телом моего мужа. Пусть завидуют сколько угодно, но смотреть на него буду только я одна.

Тронув пальцем амулет Богини Победы, заглянула Алексу в глаза, почти не сомневаясь в том, что наши мысли в этот момент одинаковые. Он хочет того же, что и я: губ, трепещущих от его прикосновений, готовых испробовать одно на двоих удовольствие. Кем я была больше в этот момент: властительницей, подчиняющей послушное тело своим желаниям или рабой, готовой исполнить любой каприз? Прочертить влажными губами только нам двоих понятный рисунок, на груди, животе и склониться ниже, к его плоти, с наслаждением впитывая и дрожь напряженного тела, и хриплые стоны, срывающиеся с любимых уст. В это раз он не будет нежным, но мне нравится та жадная поспешность, с которой Алекзандр ворвется в меня, осязаемый голод, который можно утолить лишь единственным, самым желанным способом. Еще одна маленькая задержка перед тем, как отправиться в Железный замок.

ода даже в ночной черноте казалась прозрачной, а каждое движение рождало странное свечение, растекающееся по коже множеством крошечных искринок. Но сияла не только река, свет исходил изнутри, прорывался горячей волной от избытка эмоций и ощущений.

Я пила ласки Алекзандра, внезапно сделавшись жадной и такой голодной до них, словно мы не провели в постели весь предыдущий вечер.

Невесомый покров из тонкой простыни был снят нетерпеливыми руками моего мужа, и я почувствовала его ладони на затылке, которыми он притянул меня к себе. Долгие и глубокие поцелуи, язык, вонзающийся в рот, и глаза, черные, как окружающая нас ночь, рассматривающие меня с восхищающей, возбуждающей дерзостью. Даже если бы я не могла видеть в темноте, то чувствовала бы его, вбирая в себя рот, шею, могучие плечи, все тело, превратившееся в натянутую струну, от которой было невозможно оторвать напряженные, дрожащие пальцы.

Россыпи лунного света делали черты Алекзандра резче, подчеркивали скулы и подбородок, накладывая вокруг глаз таинственные тени и высвечивая серебристые нити, словно искры уснувших звезд, запутавшиеся в его волосах.

Жар, истекавший от рук, невозможно было остудить ничем, и мне хотелось быть еще ближе, хотя между нашими телами не осталось места даже для воды.
На волю вырвался голод, сдерживаемый столько времени. Напористая хватка лишилась сдержанности, страсть выплескивалась наружу, сливаясь с окружающей стихией и грозя затопить с головой. Шепот признаний смешался со стонами удовольствий.

Я любовалась. Здесь, на фоне дикой природы, под россыпью звезд в светящихся бриллиантами брызгах воды Алекзандр казался воплощением первобытной мужской силы и уверенности. Доминирующий, властный и одновременно нежный до такой степени, что у меня захватывало дух от его ласк.

Время как будто остановилось, ожидая, пока мы насытимся друг другом и позволяя не спешить туда, где нас давно ожидали.

он смешался с явью, и хотя для отдыха его очевидно было недостаточно, после пробуждения я почувствовала себя обновленной. Кожа еще хранила свежесть ночного купания, а мышцы подрагивали от наслаждения, медовым нектаром растекшегося по телу. Сладко потянулась, потерлась щекой о плечо лежащего рядом Алекса. Накрывающая нас простыня сбилась, обнажая тело мужчины, и я не смогла удержаться, чтобы не пробежать по нему пальцами, зацепила прядь собственных волос, и ее кончиком, будто кистью, начала писать на его груди. Бросила взгляд из-под прикрытых ресниц, пытаясь различить, угадал ли он слова, которые старалась вывести, вторя голосу собственного сердца.

Ни на какую коронацию совершенно не хотелось, но где-то здесь, среди бесчисленного множества гостей находилась моя сестра, и встреча с Мореллет была намного важнее всего прочего, ожидавшего на Пустоши.

– Нам пора? – я поднялась следом за мужем, наблюдая, как приобретает сосредоточенность его лицо. Король лунных волков должен был соответствовать своему статусу, а значит, и мне предстояло впервые выступить в роли, знакомой лишь понаслышке. И не разочаровать Алекзандра ни в чем. Меня мало волновало мнение окружающих, но становиться для кого-то преткновением и вредить репутации мужа я не собиралась.

В огромном зеркале, принесенном слугами вместе с нарядами, отражалось почти незнакомое лицо: я с трудом узнала себя в разрумянившейся незнакомке с сияющими глазами и распухшими губами. Ароматный бальзам из диких трав таял на коже, стирая следы наших безумств. Видеть их было более чем приятно, но выбранное для церемонии платье оказалось слишком открытым, а я намеревалась выглядеть безупречно для своего супруга. Зеркальная гладь отразила его статную фигуру, дорогой наряд подчеркивал мужественность. Впору было завидовать самой себе.

Я подошла к нему, оборачиваясь спиной и пользуясь последними мгновеньями наедине.

Нарочно отпустила служанку, не позволив ей зашнуровать платье и застегнуть подвеску на груди. Богатая предстоящими событиями ночь вряд ли скоро позволит нам избавиться от посторонних – хотелось еще раз ощутить на себе его руки, впитать присутствие и обнаженной кожей, и тонкой тканью роскошного платья, усеянного россыпью драгоценных камней.

За пологом шатра царило смятение. Ночную прохладу вытеснила духота от обилия костров и множества свидетелей назначенного действа. Бескрайнее пространство над головой сузилось от сокрушительной силы видов, ощущений и запахов. Я смотрела на пляшущие огни, мелькающие перед глазами фигуры, пока еще не различая знакомых, но уже улавливая в воздухе знакомые следы ведомого мне прежде мира. Стены шатров и земля Пустоши источала клубы аур древних сражений и войн, боли и гнева, любви и свершений. Они сливались воедино, вибрировали, подбирались так близко, что становились осязаемыми. Казалось, можно протянуть руку и обжечься собственными чувствами, обострившимися до предела.

В стороне от шатров, над Пустошью неприступной громадой возвышался Железный замок, напоминающий в бледном серебристом свете луны черную скалу. За ней, над ней распростерлось истекающее расплавленным золотом задержавшегося заката небо, и от этого казалось, что замок светится. Его шпили и стены переливались, играя бликами и преломляя неяркое ночное сияние, будто отполированные или обтянутые плотным атласом. Шпиль центральной башни тонул в густых облаках или дыме, тумане, таком же бесцветном, как бесконечное небо над резиденцией Нового Лорда. Несмотря на всю мрачность, вид был удивительно живописным, и я на несколько минут застыла, рассматривая замок, опутавший своей тенью всю Пустошь. Потом обернулась, подавая руку подошедшему Алекзандру, чтобы последовать за ним к гостям.